Исследование гендерных отличий в стереотипах восприятия будущей семейной жизни

В настоящее время стереотипы рассматриваются многими социальными психологами как когнитивные категории (схемы) социальных групп. Другими словами, как и любая другая схема, они воздействуют на восприятие и запоминание социальной информации. Стереотипы могут быть чрезмерно обобщенными, неточными и резистентными к новой информации [11].

1.2.2 Стереотип восприятия людьми друг друга

В настоящее время изучены следующие виды стереотипов: этнические, физиогномические, стереотипы ожидания, возрастные профессиональные, религиозные, этнических стереотипов, гендерные и другие.

Н.А. Рождественская по содержанию делит стереотипы на две категории:

ь стереотипы, “характеризующие людей как членов определенных национальных, социальных и политических групп”,

ь стереотипы, “характеризующие личностные особенности людей по их поведению, физическим особенностям, оформлению внешности и т.д.” [32; 71].

Многие отечественные и зарубежные исследователи пытаются выяснить механизм возникновения стереотипов. И.П. Павлов смог с физиологической точки зрения объяснить его.

И.П. Павловым было введено такое понятие как динамический стереотип, такой стереотип отражает интеграцию условно-рефлекторных процессов в коре больших полушарий головного мозга, которое достигается при многократном предъявлении одних и тех же положительных или тормозных условных раздражителей, следующих с постоянным интервалом времени. В результате создается стереотип ответных реакций коры, т.е. цепь условных рефлексов, осуществляющихся в строгой последовательности. Условный сигнал в этом случае воспринимается не как изолированный раздражитель, а как элемент определенной системы сигналов, находящийся в связи с предыдущими и последующими раздражителями.

Формирование динамического стереотипа требует существенных энергозатрат, которые в дальнейшем окупаются за счет повышения эффективности работы нервной системы, т.к. после каждой реакции происходит автоматическая подготовка к последующей.

В естественных условиях образования динамического стереотипа лежит в основе выработки привычек, умении и навыков, определенной системы поведения животных и человека. В отношении человека необходимо подчеркнуть:

ь на формирование динамических стереотипов в различных повторяющихся ситуациях влияет его отношение к обстановке;

ь при образовании стереотипов определяющую роль играет вторая сигнальная система и выражающие через нее социальные воздействия и реакции на них.

Этнический стереотип - наиболее частая разновидность социальных стереотипов, подвергающаяся психологическим исследованиям на Западе и у нас. В.С. Агеев причину этого видит в их “яркости, рельефности, отчетливости, представленности в общественном и индивидуальном сознании, а так же в их практической остроте и актуальности” [1; 137].

С.Ю. Головин определяет этнический стереотип как “относительно устойчивые представления о моральных, умственных и физических качествах, присущих представителям различных этнических общностей” [33; 787].

Так, этнические стереотипы подразделяются на;

1. аутостереотипы - мнения, суждения, оценки, относимые к собственной этнической общности; обычно содержат комплекс положительных оценок.

2. гетеростереотипы - совокупность оценочных суждений о других народах; бывают как положительными, так и отрицательными - в зависимости от исторического опыта взаимодействия данных народов.

Признаком истинности этнического стереотипа принято считать меру согласованности между аутостереотипами группы и присваиваемым ей стереотипом.

Г.У. Кцоева пишет, что “в основе формирования этнических стереотипов лежат системы этнических представлений. Этнические стереотипы складываются в исторической практике межэтнических отношений, выступая одним из регуляторов межэтнического восприятия и поведения” [19; 41]. Формирование этнических стереотипов на основе традиционных представлений, зачастую устаревших и некритичных, определяет ограниченность, а и иногда и искаженность их когнитивного содержания.

В содержании нужно различать:

ь относительно устойчивое ядро - комплекс представлений о внешнем облике представителе этого народа, о его историческом прошлом, особенностях образа жизни и трудовых навыках;

ь ряд изменчивых суждений относительно коммуникативных и моральных качеств этого народа. Изменчивость оценок этих качеств тесно связано с меняющейся ситуацией в межнациональных и межгосударственных отношениях.

А. Асмолов считает, что стереотипы “подобны двуликому Янусу:

a) они могут выступать как индивидуальные нерефлексируемые способы решения проблемы данным социумом, данной социальной группой, которая отражает индивидуальность данной социальной общности, ее отличность, если на нее взглянуть из другой точки социального пространства, из другой культуры;

b) эти же стереотипы выступают для личности в данной группе как ее функционально-ролевые качества, как социотипическая характеристика личности, о которой она узнает, сталкиваясь с другой культурой” [11; 302].

И. Дулаев верно заметил, что “этностереотип характеризует выработанные в пределах этнической общности нормы поведения и ценности, устойчивые во времени, передающиеся от поколения к поколению и закрепленные на уровне обыденного познания повседневной деятельности” [38; 259].

Гипотезе контакта в этнопсихологии всегда уделялось большое внимание. По мнению Р. Кэмпбелла, прямые контакты разрушают и размывают этнические стереотипы. Однако В.С. Агеев вносит существенные оговорки и коррективы: далеко не всякое межэтническое общение разрушает межэтнические стереотипы. В ряде случаев предшествующая напряженность в межгрупповых отношениях, недостаток информированности друг о друге, отрицательные социальные установки по отношению друг к другу и т.п. в результате непосредственного общения лишь усугубляют взаимные негативные оценки. Этот эффект может быть снят лишь при соблюдении определенных условий организации контакта: признания равенства сторон, наличия доверительной обстановки, принятия значимых для обеих сторон решений, уважения к традиционным нормам, ценностям и образу жизни. Только при таких контактах этностереотипы подвергаются изменению.

Лев Гумилев в статье “Психологическое несходство этносов” пишет: “Каждый этнос имеет свою внутреннюю структуру и свой неповторимый стереотип поведения” [29; 66]. Структура такого стереотипа, по мнению Л. Гумилева, - это строго определенная норма отношений:

ь между коллективом и индивидом;

ь индивидов между собой;

ь внутриэтнических групп между собой;

ь между этносом и внутириэтническими группами;

“Эти нормы, - пишет Л. Гумилев,- в каждом случае своеобразные, изменяясь то быстро, то очень медленно, негласно существуют во всех областях жизни и быта, воспринимаясь в данном этносе и в каждую отдельную эпоху как единственно возможный способ общежития, поэтому для членов этноса они отнюдь не тягостны” [29; 66].

Особый интерес вызывает работа О.В. Булавкиной по исследованию этнических стереотипов русских учителей по отношению к детям различных этногрупп. В частности, она пишет о том, что “в случае жесткости этнических установок появляются противоречия, нетерпимость взрослых, что приводит к нарушению адаптации и социализации детей в современных условиях” [11; 29]. О.В. Булавкина провела исследование с тремя сотнями русских учителей для изучения этнических стереотипов. Методом свободных описаний она получила следующие результаты:

1. самыми “главными” качествами, характерными для русских детей, являются: доброта, дружелюбие, великодушие, сердечность, коммуникабельность, безволие, леность, бесхозяйственность;

2. у детей армянской национальности: уверенность в себе, гостеприимность, подвижность, щедрость, заносчивость, конкурентность, импульсивность;

3. цыганские дети гордые, независимые, выносливые, равнодушные к окружающим, раскованные и безответственные;

4. чеченские дети гордые, дисциплинированные, сдержанные, замкнутые, жесткие, мстительные, подозрительные.

В результате своего исследования она приходит к выводу, что у учителей города Армавир Краснодарского края выработаны определенные установки и стереотипы по отношению к детям разных этногрупп. Наиболее положительные установки они демонстрировали по отношению к русским детям, а более отрицательные - к чеченским и цыганским учащимся.

Т.В. Иванова изучила этнические стереотипы при помощи проективных рисунков (респондентам предлагалось изобразить русского, американца и украинца). Вот такие результаты она получила: преобладающее большинство респондентов предоставили конкретные изображения, если же респонденты изображали абстрактно, то при этом образ русского представлялся в виде куба либо квадрата, образ украинца - в виде круга, образ американца - в виде вытянутого прямоугольника.

Т.В. Иванова по результатам своего исследования выделила следующие описательные характеристики этноса:

ь бытовые особенности жизнедеятельности,

ь обычаи, традиции, проведение свободного времени,

ь экономическая жизнь (техника, элементы рекламы),

ь политическая жизнь (государственно-политические символы),

ь природная среда проживания этноса (животные, растения)

ь отдельный индивид как представитель данного этноса (человек, отдельные элементы облика)

Респонденты преимущественно изображали мужчин (90%), изображения женщин отмечались у испытуемых только женского пола (8%), другие 12% рисовали одновременно и мужчину и женщину.

Образ русского в 54% случаев был представлен в виде человека в деловом костюме, в 46% - в национальной одежде, либо в одежде, которая может быть отнесена к деревенско - бытовой (шапка - ушанка, валенки, телогрейка).

Образ украинца в 79% случаев был представлен в виде человека в национальном костюме (шаровары, кушак, вышитая сорочка), в 21% случаев украинец изображался в деловом костюме. Встречались такие изображения, которые включали элементы усов и казацкого чуба.

Американец в 72% рисунков представал в виде человека в деловом костюме, в 14% - в спортивном костюме, в 10% - в костюме ковбоя, в 4% в виде толстого “буржуя”.

Национальную кухню русских символизировали рисунки хлеба с солью, селедки, меда, молока, чая с баранками. При изображении украинцев рисунки пищи символизировались салом, варениками, луком. Образ американца символизировали только напитков (кока-кола, пепси-кола).

Что касается спиртных напитков, то русские ассоциируются с водкой, украинцы с самогоном, а американцы с виски и ромом.

Из объектов природной среды русского символизировали рисунки медведя, лошади, волка, тайги и берез, украинца - лошади, коровы, свиньи, пшеницы и цветов, а американца - лошади, пальмы и кактуса.

Государственно-политическая символика наиболее разнообразно была представлена в рисунках, относящихся к образу русского: серп и молот, государственный флаг, Кремль, изображения Ленина, Сталина, Ельцина, митинги, транспаранты. Образ украинца ассоциировался, главным образом, с современной государственной символикой Украины: национальный флаг и трезубец. При изображении американца доминировали рисунки статуи Свободы, Белого Дома и флага.

Национально-бытовая символика при изображении русских представляла собой рисунки избы, печи, бани, валенок. Образ украинца символизировали изображения хаты под соломенной крышей, вышитых рушников. При изображении американцев к национально-бытовой символике были отнесены элементы городской культуры: городские улицы, небоскребы, виллы.

Таким образом, Т.В. Иванова делает вывод, что “представления об этносе включают ядерную и периферическую составляющие. Ядерная составляющая воспроизводит стабильный традиционно-бытовой уклад жизнедеятельности этноса. Периферическая составляющая включает информацию об экономическом, политическом, научно-техническом развитии этноса. Представления о своем этносе формируются со стороны ядерной составляющей” [16; 25]. По результатам исследования наиболее динамичным в воспроизведении испытуемых оказался образ американца, статичным - образ украинца, а образ русского занял промежуточное положение.

Как зарубежные, так и отечественные исследователи занимались изучением так называемых “стереотипов ожидания”, в частности, Марк Снайдер писал: “Стереотипы могут создавать собственную реальность. Они направляют социальное взаимодействие в такое русло, что стереотипно воспринимаемый индивид начинает своим поведением подтверждать стереотипные впечатления о себе другого человека” [цит. по 12; 150]. Это и есть “стереотип ожидания” (“самореализующееся пророчество”, “эффект Пигмалиона”). Механизм, обеспечивающий работу этого стереотипа, заложен в механизме социальной перцепции: наблюдатель на основе “перцептивных” изысканий формирует собственную стратегию поведения по отношению к наблюдаемому и реализует ее. Наблюдаемый, строя свое поведение, отталкивается от этой стратегии, а, следовательно, и от субъективного мнения о нем. Если наблюдатель - авторитарный человек, наблюдаемый будет стараться вписаться в ту модель поведения, которую ему предложили. “Пророчество” начинает действовать.

Этот стереотип хорошо работает в области воспитательных отношений. Один из важнейших результатов педагогической стереотипизации - формирование в сознании учителя образа идеального ученика (ученик, который подтверждает учителя в роли успешного педагога). Детей, похожих на этот идеал, учитель воспринимает не только как хороших учеников, но и как хороших людей, приятных в общении, порядочных и развитых. Дети, подходящие под противоположный образ, воспринимаются как безразличные, агрессивные, плохие люди и являющиеся источником плохих эмоций педагога.

Ожидания, формирующиеся у учителя по отношению к ребенку, и в самом деле начинают определять его реальные достижения.

Стереотип ожидания может формироваться даже на основе имени ребенка. Исследования Гарвуда показали, что дети, носящие имя, которое нравиться учителю, обладает более позитивным внутренним отношением к себе по сравнению с детьми, носящим неприятные педагогу имена. Имя может влиять и на ожидания учителя, связанные с успехами в учебе данного ребенка.

Стереотип ожидания может иметь и позитивные последствия, если в отношении слабого ученика учителю удалось выработать положительные ожидания.

На сегодняшний день особый интерес вызывают стереотипы, связанные с профессией. По мнению А.А. Бодалева, эти стереотипы оказывают большое влияние на формирование впечатления о другом человеке. Они актуализируются в сознании оценивающего лица, когда оно располагает информацией об общественно-профессиональном статусе оцениваемой личности.

В.Ф. Петренко тоже интересовала проблема профессиональных стереотипов. Автором было проведено исследование, целью которого являлась реконструкция одной из форм социальных стереотипов - образов-типажей. Профессиональным стереотипом - типажом В.Ф. Петренко называет “персонифицированный образ самой профессии, или, другими словами, обобщенный образ типичного профессионала” [25; 133].

Сегодня менее изучены возрастные стереотипы, которыми являются представления о какой-либо возрастной группе людей. Изучением таких стереотипов занимался Ф. Райс. Автор пишет про подростков: “первое, что приходит к нам в голову, когда мы думаем о подростках, это то, что они шумные, вульгарные, невоспитанные, аморальные, неблагодарные, безответственные, непослушные и пр.” [31; 20].

Формирование психологических знаний о человеке в процессах житейского общения является центральной проблемой социальной перцепции. гендерный стереотип молодежь брак

“Ситуация первого знакомства, - пишет В.Н. Куницына, - относится к межгрупповому уровню общения, поскольку для людей, как социальных существ, главное - решить вопрос о групповой принадлежности партнера” [18; 312]. Поэтому наиболее важными характеристиками партнера в данной ситуации являются те, которые позволяют отнести его к какой-то группе, категории. Именно эти характеристики воспринимаются более точно. Все остальные черты и особенности, оказавшиеся не в фокусе, попросту достраиваются по определенным схемам.

Один из способов усвоения и переработки информации - сличение вновь поступившей информации с социальными эталонами и стереотипами, которые вырабатываются обществом, являются частью данной культуры, усваиваются человеком с детства.

Шаблоны поведения и деятельности познаваемого в сознании познающего преобразуются в эталоны социально-психологических качеств личности. Эталоны внешности на уровне восприятия существуют для познающего как некоторый конституциональный тип личности. Типичный пример по этому поводу приводит В.Н. Панферов: “Эталон внешнего облика боксера ассоциируется с приплюснутым носом, квадратным подбородком, коротко стрижеными волосами, пружинистой походкой” [24; 139]

Эталоны внешности выполняют роль своеобразных “пусковых механизмов” процесса интерпретации субъективных свойств человека. Структура этих эталонов, согласно В.Н. Панферову, есть синтез анатомических и экспрессивных свойств внешнего облика человека.

В.Н. Панферов выделяет три класса эталонов и стереотипов интерпретации личности по внешности:

1. антропологические (конституциональные признаки, формализованные в понятиях “национального типа внешности”, “полного типа внешности”, “анатомически похожего на знакомого человека типа внешности”);

2. социальные (эталоны внешнего облика как признаки общественного положения воспринимаемого человека и его ролевых функций, которые заключаются в конституциональных особенностях внешности, экспрессии, оформлении внешности одеждой и косметикой). В социальных эталонах и стереотипах взаимопонимания происходит более адекватное отражение личностной сущности человека по сравнению с антропологическими.

3. эмоционально-эстетические.

Для каждого человека познаваемый в общении человек является значимым эмоциональным объектом. Эмоциональные отношения предопределены особенностями физической красоты и экспрессией внешнего облика. Результаты опытов показали, что при первом впечатлении наблюдателя зависимость оценки психологических качеств личности от эмоционально-эстетического отношения к внешности воспринимаемого человека. Человек, получивший положительную оценку внешности, получал, как правило, согласно исследованию В.Н. Панферова, и положительную характеристику личности и наоборот. Д. Майерс уточняет, “что при прочих равных условиях более красивые люди счастливей, сексуальней, коммуникабельней, умней и удачливей, правда, не честнее и не заботливее по отношению к другим” [20; 409]. Эта закономерность выразилась в коэффициенте корреляции между оценками внешности и личности, равном 0,92.

Согласно мнению Э. Пайнс и К. Маслач, “в нашей культуре из-за широко распространенного стереотипа предполагается, что привлекательные люди как личности социально более желательны, и ожидается, что их личная, профессиональная и социальная жизнь лучше, чем у не привлекательных людей” [23; 141].

Влияние таких стереотипов может заходить дальше, и изменять восприятие человеком самого себя и влиять на его собственное поведение. А. Анастази настаивает на том, что “то, что люди утверждают о ком-то по его внешним признакам, может быть очень важным фактором, определяющим его поведение” [5; 161]. Чем более распространенным является представление, тем более оно способно влиять на восприятие индивида окружающими и на его самовосприятие, тем больше находится свидетельств, которые, как кажется, подтверждают изначальное мнение окружающих о нем.

Эмоциональный путь интерпретации может идти как от отношения к лицу в целом (эмоционально-интегративный), так и от эстетической оценки его отдельных черт (эмоционально-аналитический). При этом экспрессия является наиболее информативным признаком психологических качеств личности.

Итак, в повседневной жизни нам приходится сталкиваться со всевозможными ситуациями, на которые мы не в состоянии реагировать творчески, тогда при восприятии окружающей реальности мы вынуждены использовать разнообразные стереотипы.

А.А. Бодалев по этому поводу пишет, что “стереотипы выполняют в акте познания, образно говоря, роль одежек, в которых одевает познаваемого человека познающее лицо, после того, оно отнесло его к определенной категории людей” [13; 135].

1.2.3 Гендерные особенности стереотипов восприятия

Веками у людей складывались стереотипные представления об образе мужчины и женщины, которые до сих пор распространяются на всех представителей того или иного пола, независимо от их индивидуальных особенностей и возраста. Эти стереотипы касаются как личностных черт мужчин и женщин, так и особенностей их поведения.

Научно-психологические исследования в этой области начались в конце 40-х - начале 50-х годов 20 века. Подытоживая эти исследования Мак-Ки и Шеррифс в 1957 году заключили, что типично мужской образ - это набор черт, связанный с социально неограничивающим стилем поведения, компетенцией и рациональными способностями, активностью и эффективностью. Типично женский образ, напротив, включает ряд черт, связанных с социальными и коммуникативными умениями, с теплотой и эмоциональной поддержкой. При этом чрезмерная акцентуация, выраженность как типично мускулинных, так и типично фемининных, приобретает уже негативно оценочную окраску. Типично отрицательными качествами мужчин признаются грубость, авторитарность, излишний рационализм, женщин - формализм, пассивность, излишняя эмоциональность [17].

В.Г. Горчакова выявила, что в стереотипном массовом сознании женщина воспринимается как носитель эстетической функции: красивая, обаятельная, женственная. Об этом заявили 60% мужчин и 68% мужчин. Мужчина в общественном сознании должен быть мужественным, сильным, надежным. Так считают 69% женщин и 61% мужчин. Подобных результатов добились Ю.Е. Алешина [4], О.В. Митина [21], О.М. Разумникова [30].

Вызывает интерес исследование, проведенное Д. Бестом и Дж. Уильямсом. Они предложили испытуемым из 25 стран использовать 300 наиболее употребительных прилагательных, описывающих личностные черты, для характеристики мужчин и женщин.

Качества, ассоциирующиеся только с мужчинами или только с женщинами минимум в 19 странах из 25 (количество стран указано в скобках).

качества, ассоциируемые с мужчинами	качества, ассоциируемые с женщинами
Агрессивный (24), активный (23), амбициозный (22), бесстрастный (20), властный (24), громкий (21), грубый (23), дерзкий (24), доминирующий (25), жестокий (21), жестокосердный (21), заносчивый (20), изобретательный (22), инициативный (21), искусный (19), крепкий (23), ленивый (21), логичный (22), мудрый (23), мужественный (25), напористый (20), недобрый (19), независимый (25), неорганизованный (21), неосторожный (20), неотесанный (21), несносный (19), неумолимый (24),неэмоциональный (23), оппортунистический (20), прогрессивный (20), рациональный (20), реалистический (20), самоуверенный (21), серьезный (20), сильный (25), склонный к риску (25), суровый (23), трезвомыслящий (21), тупоголовый (21), убедительный (25), уверенный (19), хвастливый (19), храбрый (23).	боязливая (23), добрая (19), жеманная (20), женственная (24), зависимая (23), застенчивая (19), кроткая (19), любопытная (21), мечтательная (24), мягкая (21), мягкосердечная (23), нежная (24), очаровательная (20), покорная (25), привлекательная (24), приятная (19), разговорчивая (20), сексуальная (22), сентиментальная (25), слабая (23), спокойная (21), суеверная (25), тревожная (19), чувствительная (24), эмоциональная (23).

Начиная с 60-х годов большую популярность приобретают исследования стереотипных представлений о способностях мужчин и женщин, их компетентности в различных сферах деятельности и причинах их профессиональных успехов. Так, П. Голдберг обнаружила известную долю предубежденности женщин против самих себя в сфере научной деятельности; студентки колледжей выше оценивают статьи, написанные мужчинами, чем женщинами. Приблизительно такие же данные были получены и в эксперименте, где испытуемые обоих полов должны были оценить предлагаемые им на обозрение картины, одни из которых были якобы написаны мужчинами, а другие - женщинами. Еще одной независимой переменной в этом исследовании был статус художника: в одном случае авторы картин - мужчины и женщины - представлялись испытуемым как начинающие художники, а в другом - как победители конкурсов. Здесь также имела место переоценка картин, написанных мужчинами, но это было справедливо только по отношению к условиям первой серии, когда художники представлялись новичками. В.С. Агеев считает, что “сам факт победы на конкурсе как бы уравнивал в глазах испытуемых профессиональное мастерство художников, независимо от их половой принадлежности, и это действовало в противовес стереотипу о заведомо меньших способностях женщин в области живописи” [1; 153].

Получив сходные с предыдущими результаты, К. Доу попыталась интерпретировать их с помощью теории каузальной атрибуции, в соответствии с которой успех или неудача в какой-либо деятельности объясняется по-разному в зависимости от того, являются ли они неожиданными или, напротив, ожидаемыми, вероятными. Ожидаемому поведению обычно приписываются так называемые стабильные причины, а неожиданному не стабильные. Поэтому в соответствии с поло-ролевыми стереотипами хорошее выполнение задачи, высокий результат в чем-либо, достигнутый мужчиной, чаще всего объясняется его способностями (стабильные причины), а точно такой же результат, но достигнутый женщиной, объясняется ее усилиями, случайной удачей или другими нестабильными причинами. Более того, сама типология стабильных и нестабильных причин оказывается неодинаковой в зависимости от того, чье поведение объясняется - мужчины или женщины. В частности, С. Кислер установила, что и “способности” и “усилия” могут иметь различные оценочные коннотации при объяснении поведения женщин и мужчин. Так, например, при объяснении успеха женщин фактор усилий рассматривается чаще всего как нестабильный и в целом имеет некоторую отрицательную оценочную окраску, а применительно к профессиональным успехам мужчины этот фактор интерпретируется как стабильный и имеющий положительную оценочную окраску, как необходимое условие “естественной мужской потребности в достижениях, как средство преодоления барьеров и трудностей, возникающих на пути к цели” [цит. по 1; 153].

В реальном межличностном взаимодействии и в чисто личностном плане, по мнению В.С. Агеева, компетентность оказывается для женщин скорее отрицательным, чем положительным фактором: высококомпетентные женщины не пользуются расположением ни у мужчин, ни у женщин. Такой вывод подтвержден экспериментально: мужчины и женщины стремятся исключить из своей группы компетентных женщин, причем эта тенденция наблюдается и в условиях кооперативного, и соревновательного взаимодействия. Это интерпретируется следующим образом: высокая компетентность женщины опровергает существующие стереотипы. При этом, пишет В.С. Агеев, возникает несколько способов реакции на это противоречие:

ь изменить стереотип

ь опровергнуть факт наличия компетентности

ь устранить противоречие путем исключения компетентной женщины из группы.

Два последних чаще всего используются в реальной жизни.

Это исследование - попытка объяснить существующие полоролевые стереотипы, апеллируя к более широкому социальному контексту. Исследования такого рода ставят своей задачей не просто описать содержание полоролевых стереотипов, но и выяснить их функции. Наиболее важными из таких функций большинство исследователей считают оправдание в защиту существующего положения вещей, в том числе фактического неравенства между полами. Так, например, О. Лири прямо пишет о существовании в американском обществе норм предубежденности против женщин, имеющих какой-либо приоритет над мужчинами того же возраста и социального положения. Она исследовала связь между полоролевыми стереотипами и оправданием задержки продвижения женщин по служебной лестнице в промышленности. По мнению автора, без каких бы то ни было объективных оснований женщинам приписываются следующие установки на работу: они работают только ради “булавочных” денег; в работе их интересуют чисто коммуникативные и эмоциональные моменты; женщинам больше нравиться работа, не требующая интеллектуальных усилий; они ценят самоактуализацию и продвижение по службе меньше, чем мужчины. Основа таких взглядов - расхожие полоролевые стереотипы, согласно которых у женщин отсутствуют черты, связанные с компетенцией, независимостью, соревновательностью, логикой, притязаниями и т.д., и которые, напротив, постулируют у них подчеркнутую выраженность эмоциональных и коммуникативных характеристик.

Специальная область исследований, где, по убеждению специалистов, с особой наглядностью демонстрируется оправдательная и защитная функции полоролевых стереотипов,- это исследования изнасилований. Широкое изучение этой проблемы началось с середины 70-х годов, за очень короткое время проведено около трех сотен исследований, расширился и спектр изучаемых вопросов. Так, например, Г.Филд установила, что в целом мужчины по сравнению с женщинами приписывают большую часть ответственности за случившееся самой жертве. При этом мужчины с консервативными взглядами склонны интерпретировать изнасилование как прежде всего вину или ошибку самой жертвы, пологая при этом, что женщина теряет свою привлекательность. Мужчины с более либеральными взглядами приписывают жертве приблизительно такую же ответственность, но не отказывают ей в привлекательности. Самым интересным результатом этой работы оказался вывод о том, что мнение широкой публики и полицейских по поводу ответственности за изнасилование оказались более сходными с точкой зрения самих насильников, чем адвокатов и жертв. По мнению автора, суть полученных данных сводится к тому, что в целом мужчины демонстрируют более снисходительное отношение к сексуальному насилию, чем женщины, а полицейские разделяют стереотипы, превалирующие в мускулинной культуре.

В исследованиях Кэлхауна специально анализировался такой фактор, как привлекательность жертвы. Было установлено, что, по мнению представителей обоих полов, вероятность изнасилования привлекательной женщины выше, чем непривлекательной, вместе с тем привлекательной жертве приписывается большая ответственность, чем непривлекательной. Однако в ряде других работ было показано, что женщины приписывают жертве большую ответственность, чем мужчины, хотя в большей степени, чем мужчины, склонны считать жертву заслуживающей уважения, снисхождения и сострадания. Фактор привлекательности жертвы так же оказался не однозначным в этом исследовании. Разноречивость данных С. Канекар объясняет различной модальностью понятия ответственности, которое нередко обозначает два различных аспекта: вероятность самого факта насилия (каузальный аспект) и вину за случившееся (моральный аспект). Результаты исследования показали следующее:

ь соблазнительность жертвы (в одежде и манере поведения) увеличивает приписываемую ей вину и воспринимаемую вероятность изнасилования (т.е. моральную и каузальную ответственность жертвы);

ь замужним женщинам, по сравнению с незамужними, приписывается большая вина, но не более высокая вероятность быть изнасилованной;

ь привлекательность жертвы увеличивает вероятность изнасилования, ноне вину за него.

Авторская интерпретация полученных данных сводится к констатации полученных закономерной и естественной асимметричности в позициях женщин и мужчин по отношению к ситуации изнасилования: женщины вынуждены идентифицироваться с жертвой, а мужчины - с насильником. Поэтому применительно к этой ситуации поло-ролевые стереотипы выполняют одновременно защитную функцию для женщин и оправдательную - для мужчин. Защитная функция представлений, типичных для женского контингента испытуемых, по сравнению с мужским, заключается в снижении не только моральной ответственности (вины), но каузальной (вероятности), приписываемой жертве, но и в стремлении как можно сильнее отличаться от жертвы по используемым в эксперименте критериям: привлекательности, провокационности в одежде и поведении, социальному статусу. Соответственно, оправдательная функция представлений, свойственных мужскому контингенту испытуемых, напротив, проявляется не только в преувеличении моральной и каузальной ответственности, приписываемой жертве, но и более снисходительном отношении к преступнику.

В последнее время анализу подвергся ряд других функций поло-ролевых стереотипов, например, регулятивная, объяснительная, трансляционная и др.

Ряд авторов полагает, понятие поло-ролевых стереотипов может быть применено не только к описанию эмоционально-когнитивной сферы человека, но и к непосредственно наблюдаемому поведению людей. “В качестве важной задачи при этом,- отмечает В.С. Агеев,- выдвигается изучение типичных различий между мужчинами и женщинами в манере поведения, в проигрывании половых ролей и ритуалов” [2; 155]. Например, методом естественного эксперимента изучались различия в манере женщин и мужчин переходить улицу на красный свет в нарушения правил уличного движения. Было установлено, что женщины реже, чем мужчины, переходят улицу на красный свет первыми, но чаще нарушают правила вслед за более решительным нарушителем. Главный вывод сводится к тому, что, по-видимому, женщины более податливы к требованиям, запрещающим нарушение правил, но и одновременно и более конформны к групповому давлению в подобной ситуации. Другим примером исследования регулятивной функции является изучение влияния этнической и половой принадлежности на помогающее поведение. Четверо белых англичан) (2 мужчин и 2 женщин и четыре гражданина Великобритании(2 мужчин и 2 женщин) просили белых англичан разменять монету для таксофона-автомата. Результаты показали, что и женщины, и мужчины демонстрируют расовую дискриминацию, однако только по отношению своего пола, но не противоположного.

Все более популярными становятся такие исследования ретрансляционной функции поло-ролевой стереотипизации. В частности, обсуждаются очень важные вопросы о том, каким образом различные социальные институты, литература, искусство, СМИ и т.д., способствуют (или препятствуют) формированию и распространению поло-ролевых стереотипов. Так, например, для выяснения того, существуют ли различия в изображении потребителей и потребительниц, и если да, то в чем они заключаются, Мэнстед и Мак Калач изучали образы мужчин и женщин в рекламных программах Британского телевидения. В целом суть обнаруженных различий совпадала с традиционными мнениями полоролевой стереотипизации.

Мужчины чаще всего изображаются как рассуждающие и оценивающие товар, понимающие объективные причины его покупки, занимающие автономные роли и связанные с практическим использованием приобретаемых предметов; женщины, напротив,- не как обсуждающие и оценивающие достоинства товара, а как движимые субъективными причинами (эмоции, желания) при покупке, занимаемые дополнительные зависимые роли (жены, подруги, любовницы) и связанные с социально престижным и символическим значением покупаемых предметов. “К сожалению,- замечает В.С. Агеев,- в работах подобного рода недостаточно эвристичны ответы на главный вопрос: что, в конечном счете, является причиной, а что следствием?” [1; 186]. Выводы авторов чаще всего сводятся к констатации того, что, с одной стороны, СМИ черпают свои образы из существующих стереотипов, а с другой, что последние подкрепляются и распространяются СМИ.

Другое, очень важное направление в изучении трансляционной функции полоролевой стереотипизации связано с генетическими, возрастными аспектами проблемы. Анализируется роль полоролевых стереотипов в формировании и развитии половой идентичности в детском и подростковом возрасте. Например, изучая как мальчики и девочки оценивают поведение в школе представителей собственного и противоположного пола, Д. Хартли обнаружил, что мальчики оценивают поведение девочек только в положительных тонах, а собственное и в положительных, и в отрицательных, в то время как девочки определяют свое собственное поведение как хорошее, а поведение мальчиков - как плохое.

Авторская интерпретация полученных данных сводится к тому, что роль школьника и школьницы по-разному соотносятся с полоролевыми стереотипами. По мнению Д. Хартли, быть “хорошей” школьницей и “настоящей” женщиной - в общем, не противоречат друг другу; но быть “хорошим” школьником и в то же время чувствовать себя “настоящим” мужчиной - это вещи в определенном смысле противоречивые.

Сейчас предпринимаются попытки теорию социальной идентичности, разработанную Дж. Тернером и Г. Тэджефлом, к объяснению полоролевой стереотипизации. Большое внимание в этой теории отводится дифференцирующей функции стереотипов, заключающейся в тенденции минимизировать различия между членами, входящими в одну и ту же группу, и максимизировать различия между членами различных групп. Важным пунктом этой теории является так же описание тех потенциальных стратегий, которые могут быть исследованы во взаимодействии групп, обладающим различным социальным статусом. Основываясь на этой теории, К. Гуучи считает, что мужчины и женщины могут быть рассмотрены в целом как социальные группы, обладающие разным социальным статусом. Высокостатусные группы чаще всего оцениваются в терминах компетентности и экономического успеха, а низкостатусные - в терминах теплоты, добросердечия, гуманности и т.д. По мнению автора, все позитивные моменты женского стереотипа - лишь типичная компенсация за отсутствие достижений в “силовой позиции”. Обнаруженные в ряде исследований данные о том, что женщины разделяют с мужчинами тенденцию переоценивать мужские достоинства и достижения и недооценивать свои собственные, так же интерпретируются К. Гуучи как прямое следствие различий в социальном статусе: женщины как бы перенимают точку зрения более высокостатусной группы - мужчин. Как у членов низкостатусной группы, и именно по этому, у женщин, по сравнению с мужчинами, меньше развито чувство идентификации с собственной группой, чем и объясняется многие содержательные и структурные характеристики поло-ролевых стереотипов, в том числе меньшая согласованность представлений женщин о самих себе, менее высокая самооценка и т.д.

М. Айзенк интересовался вопросом возникновения и развития гендерных стереотипов. Он пишет, что “уже в 2,5 года дети обладают некоторыми представлениями о стереотипах половых ролей. Половое стереотипизирование со временем усиливается и в среднем школьном возрасте становиться прочным. К восьми годам стереотипы у детей начинают напоминать стереотипы у взрослых”[3;307].

О.М. Разумникова исследовала взаимодействие гендерных стереотипов как факторов выбора профессии. Проведенный ею опрос среди первокурсников технического университета (200 человек) показал, стереотип представления о мужском доминировании сохранился не только для таких специальностей как военное дело или строительство, но и сельское хозяйство, политика, экономика, инженерное дело и программирование. В качестве “женской” деятельности с большим перевесом было выбрано только домоводство. Кроме того, доминирование женщин, хотя и не столь явное, было отмечено в кулинарии, педагогике, медицине. Минимальными половыми различиями характеризовались такие области, как наука, искусство и спорт. [30]

Л.Н. Надолинская посмотрела на проблему гендерных стереотипов с другой стороны, занявшись изучением стереотипов отношений между мужчинами и женщинами. Она верно заметила, что для современного общества характерна поливариантность стереотипов отношений между полами.

До середины 20 века в культуре и массовом сознании преобладал патриархальный (маскулинный) стереотип, согласно которому активность принадлежала мужчине, а женщина рассматривалась как пассивное, зависимое низшее существо. Этот стереотип был принят и разделялся как мужчинами, так и женщинами. На рубеже 20 века, по словам автора, возникает в явной форме новый стереотип отношений - феминный, который предполагает реализацию в женском поведении момента активности и самостоятельности. Он утверждает культурное равенство полов, не смотря на естественный половой диморфизм. В лучшем своем проявлении фемининный стереотип приводит к формированию гармоничных партнерских отношений. Его основной принцип - толерантность, взаимопомощь, взаимозависимость, уважение ценности личного, индивидуального начала и “двусубъектность” в отношениях.

Наряду с этим в условиях современного “культурного промежутка” формируется отрицательный стереотип отношений мужчины и женщины - эклектический. Он характеризуется смешением в сознании человека старого, маскулинного, и нового, фемининного, стереотипов, попытками их механически совместить. Эклектический стереотип часто возникает в результате столкновения традиционного патриархального воспитания женщины с реалиями индустриального и постиндустриального, где она вынуждена быть самостоятельной во всех сферах жизни, а так же феминистического воспитания мужчины, желающего видеть женщину самостоятельной, но в то же время сохраняющего маскулинные иллюзии.

Негативная роль гендерных стереотипов

В последнее время представления о мужских и женских половых ролях подвергаются критике со стороны ряда авторов. Представители новой точки зрения считают, что традиционные половые роли ограничивают и сдерживают развитие не только женщин, но и мужчин. Они служат источником психической напряженности мужчин и не пригодны для воспитания мальчиков. Такие стереотипы не подходят многим мужчинам. Более того, замечает И.П. Ильин, “они вредны, потому что мужчины, не принимающие их, подвергаются общественному осуждению; те же, кто пытается им следовать, совершают над собой насилие” [17; 59].

Необходимо признать, что гендерные стереотипы, присутствующие в обществе, действительно могут играть негативную роль, во многом искажая реальную картину.

И.П. Ильин выделяет три негативных эффекта гендерных стереотипов. Первый отрицательный эффект заключается в том, что “существующие стереотипы образов мужчин и женщин действуют как увеличительное стекло, и различия между мужчинами и женщинами подчеркиваются в гораздо большей степени, чем есть в действительности” [17; 59].

Второй отрицательный эффект, согласно И.П. Ильину,- это разная интерпретация и оценка одного и того же события в зависимости от того, к какому полу принадлежит участник этого события. Это наглядно проявляется при восприятии взрослыми детей разного пола. Маленькие девочки, по мнению взрослых, имеют более приятную внешность, чем мальчики. Миловидных младенцев почти всегда считают девочками.

Дж. Рубин с коллегами опросили родителей, имевших однодневный опыт общения со своим младенцем в первый день его появления на свет. Младенцы мужского и женского пола не различались в оценках по активности и другим поведенческим признакам. Однако девочек описывали как маленьких, хорошеньких, красивеньких, а мальчиков как более настороженных, уверенных и сильных.

Сходный эффект выявлен и при оценке родителями способностей своих детей. Эккиз показала, что родители, исходя из существующего стереотипа, оценивали способности своего сына к математике как более высокие, нежели дочери, даже в том случае, когда их успеваемость была одинаковой. В исследованиях ряда авторов показано, что родители объясняют хорошую успеваемость по математике мальчиков их способностями, а такую же успеваемость девочек - их старанием.

Третий отрицательный эффект, который выделяет И.П. Ильин, заключается в торможении развития тех качеств, которые не соответствуют данному половому стереотипу.

Считается, например, пишет Н.Н. Обозов, что мужчина должен быть выдержанным, уравновешенным, беспристрастным во взаимоотношениях с другими людьми. Женщина же может позволить себе каприз, а когда ее обидят, она может и поплакать. Большая эмоциональность женщин является одним из устойчивых гендерных стереотипов. М. Джекмен и М. Сентер выявили, что только 22% считают, что оба пола в равной степени эмоциональны. Из оставшихся 78% соотношение тех, кто считает более эмоциональными женщин, и тех, кто считает более эмоциональными мужчин, составляло соответственно 15:1.

Для лиц мужского пола прослезиться - значит нарушить норму мужественности. В результате у мальчиков может развиться фемифобия, т.е. страх перед проявлением у себя женственности.

Об отрицательном влиянии гендерных стереотипов так же пишет Л.Н. Надолинская: “в связи с ростом безработицы и мизерной оплатой многих видов труда мужчине все сложнее поддерживать стандарт традиционной мужской роли. Из-за этого у него развиваются всевозможные комплексы, происходят стрессы, которые сопровождаются личностными расстройствами и доминированием иллюзий, неспособностью устанавливать и поддерживать межличностные взаимоотношения, выражать свои чувства и отвечать на чувства других” [1; 33]. Реалии индустриального и постиндустриального общества влияют и на женщину, заставляя ее быть самостоятельной, активной, сильной, образованной, лидирующей. У нее все меньше остается сил, времени, а зачастую пропадает и желание становиться матерью и заботливой женой.

Можно сделать вывод о том, что гендер является важным социальным критерием, влияющим на восприятие. Действуя подобно схемам, гендерные стереотипы управляют обработкой поступающей к нам информации, вследствие этого мы склонны воспринимать и запоминать только ту информацию, которая служит подтверждением данных стереотипов. В результате можно прийти к ошибочному заключению о том, что поведение человека связано с тем или иным гендером, хотя на самом деле статистика этого не подтверждает[11]. Поло-ролевое поведение, его специфически мужская или женская формы ни в коем случае не являются простым следствием физиологических преобразований. Гораздо важнее влияние воспитания и принятое в данном обществе представление о половой роли мужчины и женщины.

2.1 Цель, задачи, методики исследования

Целью изучения является выявление гендерных отличий у молодых людей юношеского возраста в особенностях восприятия ими будущей семейной жизни.

Объектом исследования являются 30 юношей и девушек в возрасте от 17 до 21 года. Средний возраст составил 18,5 лет.

Предметом исследования является отношение молодых людей (юношей и девушек) к браку и будущей семейной жизни.

Гипотеза исследования: в стереотипах восприятия современных юношей и девушек их будущей семейной жизни существуют гендерные отличия.

Задачи исследования:

1. разработка методики эмпирического исследования на выявление гендерных различий в восприятии будущей семейной жизни;

2. проведение методики и обработка полученных результатов;

Нами была составлена методика с десятью вопросами, связанных с восприятием будущей семейной жизни:

1. Как вы себе представляете идеальную семью?

2. Хотите ли вы создать семью?

3. Какими качествами должен(-а) обладать ваш(-а) будущий(-ая) супруг(-а)?

4. Сколько, по-вашему мнению должно быть детей в идеальной семье?

5. Кто на ваш взгляд должен быть источником доходов в семье?

6. Как бы вы хотели проводить своё свободное время(досуг)?

7. Как вы думаете, часто ли у вас будут в семье конфликты, ссоры?

8. Что вы ожидаете от партнёра по отношению к вам?

9. Вы хотели бы жить с родителями или отдельно?

10. Как вы считаете допустимы ли измены в семье?

2.2 Анализ полученных результатов

1. “Идеальная семья - это …”

47% девушек считают, что это жена, муж, дети + следующие характеристики семьи.

53% просто перечислили качества идеальной, на их взгляд, семьи:

- взаимопонимание - 40%;

- взаимопомощь - 20%;

- любовь - 13%;

- счастье - 13%;

- материальное обеспечение - 20%;

- общие интересы - 7%.

Так же как и девушки, 47% юношей считают, что идеальная семья - это муж, жена, дети + некоторые качества:

- взаимопонимание - 40%;

- любовь - 13%;

- счастье - 7%;

- доверие - 20%;

- материальное обеспечение - 27%.

Таким образом, из всего вышепредставленного материала видно, что отличий в восприятии идеальной семьи между юношами и девушками практически не существует.

2. “Хотите ли вы создать семью?”. 100% всех опрошенных ответили положительно. Как и девушки, так и юноши. Но встречались и те, которые отвечали, что они хотят создать семью, но не сейчас. Они говорили, что для этого нужна определённая материальная база и подготовка.

3. “Какими качествами должен(-а) обладать ваш(-а) будущий(-ая) супруг(-а)?”

Большинство девушек выделяло следующие качества:

- умный;

- добрый;

- понимающий;

- весёлый;

- любящий;

Также 40% девушек заостряли внимание и на материальную сторону. Например, богатый, чтобы умел сохранять средства. И только 7% - чтобы любил детей.

Юноше же хотят, чтоб жена была:

- красивая;

- умная;

- любящая;

- честная;

7% видят свою будущую жену материально обеспеченную. И только 13% - любящая мать.

Был один, очень непохожий на другие, ответ: “Гордая, принципиальная, честная.” Кстати, этот юноша единственный ответил, что хочет жить с родителями. Должно быть это связано с его воспитанием.

Очень жаль, что 10% всех опрошенных ответили, что супруг(-а) должны любить детей.

4. На вопрос: ”Сколько должно быть детей в идеальной семье?” - 10% всех опрошенных ответили - один, 57% - двое, 20% - трое, 7% - более, 7% - зависит от случая. Полученные результаты представлены в следующей диаграмме 1:

Диаграмма 1

Если сравнивать девушек и юношей, то незначительные разногласия обнаружились в ответе, что детей должно быть трое. 27% юношей и 13% девушек.

5. В этом вопросе о том, “Кто должен быть источником доходов в семье” 47% опрошенных ответили - оба, 53% - муж. И никто не ответил, что жена.

Теперь рассмотрим по-отдельности юношей и девушек. 60% девушек считают, что должны зарабатывать оба супруга. И 40% муж. У юношей взгляд по этому поводу немного другой. 33% решили, что оба. И 67% - муж.

Диаграмма 2

6. На вопрос “Как бы вы хотели проводить своё свободное время (досуг)”

23% всех опрошенных предпочли активный отдых,

43% - развлечения,

20% - путешествия,

3% - пассивный отдых.

Так же мы рассматривали, как опрошенные хотят проводить свободное время по трём пунктам:

1) с детьми;

2) с друзьями;

3) с семьёй.

Итак, девушки:

1) 20%,

2) 53%,

3) 87%.

Юноши:

1) 0%,

2) 27%,

3) 60%.

Сделаем вывод. Девушки больше чем юноши хотят проводить времени с детьми, с друзьями, с семьёй. У парней было замечено, что никто из них не хочет проводить время с детьми.

7. “Как вы думаете, часто ли у вас будут в семье конфликты, ссоры?”

“Нечасто, но будут” - так ответило 73% девушек, 23% сказали, что часто. Были такие, которые говорили, что “… если муж будет терпеть все мои капризы, то нечасто” Одна девушка сказала, что “…ссоры нужны, потому что без них скучно”.

У юношей немного другая позиция по этому вопросу. 40% - нечасто, 53% - часто, 7% - не знаю. Но, практически все ответы были односложными: “да” или “нет”.