Положение женщины Запада в цивилизационном процессе XIX века

Великобританию сбивают с триумфального шага успехи России в войне с Турцией 1877--1878 годов. Русским тогда было рукой подать до Стамбула. Сан-Стефанский договор, по которому часть Балканского полуострова отходит славянским народам, воспринимается Викторией как трагедия. Она не побоялась пойти на конфликт с Россией, и вот уже английские суда направляются к Дарданеллам. Дизраэли в свою очередь добивается созыва Берлинского конгресса, где, поддавшись массированному нажиму, Россия вынуждена была отступить. Королева, которой к тому времени было 60 лет, выглядела триумфатором.

В эти годы она, не любившая модных мероприятий, чаще обычного показывается народу в окружении большой семьи. Ни одной даме, когда-либо восседавшей на троне, не удалось с такой высокой отдачей поставить себе на службу и естественное течение жизни, и самые обыкновенные женские радости. И англичане едва ли не с радостью видели в этой седой, расплывшейся женщине с одутловатым лицом мать всей нации.

Не поддавшихся почти материнскому влиянию королевы, которое испытывало подавляющее число англичан, было немного. Королева не любила Ирландию, Ирландия платила ей тем же. На Викторию было совершено 6 покушений -- все ирландского происхождения и все неудачные. Не добравшись до Ее Величества, экстремисты попытались взорвать статую принца Альберта. Королеву это покушение взволновало так, как будто покушались на живого человека.

Не снимавшая сорок лет черного, вдова решила отправиться на встречу с мужем именно в белом. Королеве очень хотелось умереть не в Виндзорском замке, а там, где витали тени прошлого. Впрочем, так она и сделала. Ее сердце остановилось 22 января 1901 года. Ей шел тогда 82-й год.

Англичане восприняли ее смерть как конец света. Невозможно было поверить в то, что их королева может умереть, как всякий обычный человек. Похоже, ее подданные успели привыкнуть к мысли, что она вечна. Даже самые ядовитые критики не смели отрицать того, что бесконечные десятилетия ее правления сплотили нацию, превратили страну в империю и двинули ее вперед. Англичанам королева «оставляла добротное наследство, и это было лучшей агитацией за монархию». Она нравилась Англии. И это было главным.

Время правления Королевы Виктории впоследствии названа викторианской эпохой(1837- 1901-), эпохой формирования британской демократии, гражданского общества. Виктория оставила преемникам устойчивый трон, а викторианская эпоха стала синонимом расцвета конституционной монархии.

2.4.Женщина - ученый

Ни одна женщина - ученый не пользовалась такой популярностью, как Мария Кюри. Ей было присуждено десять премий и шестнадцать медалей. М.Кюри была избрана почетным членом ста шести научных учреждений , академий и научных обществ.

Мария Кюри -- знаменитый физик и химик -- вместе со своим мужем Пьером Кюри положила начало но-вой эре в истории человечества -- эре изу-чения и использования атомной энергии.

Мария Кюри -- первая женщина дваж-ды лауреат Нобелевской премии -- высшей международной почести, которой отмечает-ся труд ученых. Таких наград не удостаи-вался до нее ни один ученый в мире. Мария Кюри была избрана почетным чле-ном ста шести различных научных учреж-дений, академий и научных обществ.

В конце XIX века большой популярностью пользовалась книга французского историка науки Г. Тиссандье «Мученики науки», русский перевод 1880 года. С полным правом к современным мученикам науки можно отнести и Мари Кюри.

4 июля 1934 - скончалась Мария Склодовская-Кюри, единственная женщина-физик - дважды лауреат Нобелевской премии, человек-легенда, остающийся и по сей день уникальным примером в истории мировой науки.Мария Склодовская родилась 7 ноября 1867 года в Варшаве, в семье преподавателей. Юная Мария блестяще училась в школе и уже тогда стала проявлять большой интерес к научным исследованиям. Сам Дмитрий Иванович Менделеев (который был знаком с отцом Марии) однажды увидев девочку за работой в в химической лаборатории ее двоюродного брата, предсказал ей великое будущее в том случае, если она продолжит заниматься химией.Но на пути к осуществлению своей мечты Мария встретила сразу два препятствия - не только бедность ее семьи, но и запрет женщинам быть студентками Варшавского университета. Но это не смогло остановить целеустремленную девушку. Был разработан и выполнен следующий план - Мария в течение пяти лет работала гувернанткой на родине, в Польше, чтобы дать возможность своей сестре окончить медицинский институт, после чего та, в свою очередь, взяла на себя расходы на высшее образование Марии.Став врачом, сестра Марии пригласила ее к себе в Париж и в 1891 г. Мария поступила на факультет естественных наук Парижского университета (Сорбонны). В 1893 г., закончив курс первой, Мари (как она стала себя называть) получила степень лиценциата по физике, а через год стала еще и лиценциатом по математике.В 1894 г. Мари встретила Пьера Кюри, который был тогда руководителем лаборатории при Муниципальной школе промышленной физики и химии. Общие научные интересы, послужившие первой ступенькой для сближения, недолго оставались единственной точкой соприкосновения - очень скоро молодые люди полюбили друг друга, и через год Мари и Пьер вступили в брак. Их дочь Ирен (Ирен Жолио-Кюри) родилась в сентябре 1897 г.В 1896 г. Анри Беккерель обнаружил, что урановые соединения испускают глубоко проникающее излучение. Заинтересовавшись этим явлением (которое она впоследствии назвала радиоактивностью) Мари Кюри решила заняться его изучением и, прежде всего, попыталась установить, существуют ли другие вещества, кроме соединений урана, которые испускают открытые Беккерелем лучи. В процессе работы Мари пришла к выводу о том, что из известных элементов радиоактивны только уран, торий и их соединения. Однако вскоре Мари Кюри поняла, что урановая руда, известная как урановой смоляной обманки, испускает более сильное излучение Беккереля, чем соединения урана и тория, и, по крайней мере, в четыре раза более сильное, чем чистый уран. Это дало основание сделать предположение, что в урановой смоляной обманке содержится еще не открытый и сильно радиоактивный элемент. Весной 1898 г. она сообщила о своей гипотезе и о результатах экспериментов Французской академии наук, а затем супруги Кюри попытались выделить новый элемент.В июле и декабре 1898 г. Мари и Пьер Кюри объявили об открытии двух новых радиоактивных элементов, которые они назвали полонием (в честь Польши - родины Мари) и радием.Но так как Кюри не выделили ни один из этих элементов, они не могли представить химикам решающего доказательства их существования. И супруги Кюри приступили к весьма нелегкой задаче экстрагированию двух новых элементов из урановой смоляной обманки, для чего им необходимо было переработать огромные количества руды, что они и делали в течение последующих четырех лет в не слишком подходящих для этой задачи и весьма вредных для здоровья условиях.В сентябре 1902 г. супруги Кюри объявили, что им удалось выделить одну десятую грамма хлорида радия из нескольких тонн урановой смоляной обманки (полоний выделить не удалось, поскольку он оказался продуктом распада радия). Было установлено, что атомная масса радия равна 225. Признание и награды не заставили себя долго ждать - в июне 1903 года Мари представила в Сорбоне свою докторскую диссертацию, которая называлась "Исследования радиоактивных веществ" ("Researcher on Radiactive Substances"), а в декабре этого же года Шведская королевская академия наук присудила Нобелевскую премию по физике Беккерелю и супругам Кюри. Мари Кюри стала первой женщиной, удостоенной Нобелевской премии.Не только супруги Кюри занимались изучением радиоактивности. В 1903 г. Эрнест Резерфорд и Фредерик Содди выдвинули теорию возникновения радиоактивного излучения при распаде атомных ядер. Они предположили, что при распаде радиоактивные ядра претерпевают трансмутацию превращение в ядра других элементов. В 1906 г. Мари Кюри согласилась принять теорию Резерфорда-Содди как наиболее правдоподобное объяснение радиоактивности, хотя сделала это не без колебаний : поскольку распад урана, тория и радия происходит настолько медленно, что в своих экспериментах ей не приходилось его наблюдать. Именно Мари Кюри ввела термины радиоактивный распад и трансмутация.И супруги Кюри, и Анри Беккерель отметили действие радия на человеческий организм (они получили ожоги, прежде чем поняли опасность обращения с радиоактивными веществами) и высказали предположение, что радий может быть использован для лечения опухолей. Терапевтическое значение радия было признано почти сразу, и цены на радиевые источники резко поднялись. Однако Кюри отказались патентовать экстракционный процесс и использовать результаты своих исследований в любых коммерческих целях. По их мнению, извлечение коммерческих выгод не соответствовало духу науки, идее свободного доступа к знанию. В октябре 1904 г. Пьер был назначен профессором физики в Сорбонне, а месяц спустя Мари стала официально именоваться заведующей его лабораторией. В декабре у них родилась вторая дочь, Ева, которая впоследствии стала концертирующей пианисткой и биографом своей матери. Но относительное лблагополучие длилось недолго - в апреле 1906 г. Пьер Кюри погиб в уличной катастрофе. Остается лишь удивляться, как смогла Мари найти в себе силы продолжать их общее дело. В мае 1906 г. факультетский совет Сорбонны назначил ее на кафедру физики, которую прежде возглавлял ее муж. Мари стала первой женщиной преподавателем Сорбонны.

Что касается научных исследований, то Мари Кюри сосредоточила свои усилия на выделении чистого металлического. В 1910 г. ей наконец удалось (в сотрудничестве с Андре Дебирном) получить это вещество и тем самым завершить цикл исследований, начатый 12 лет назад и раз и навсегда доказать, что радий является химическим элементом.

Мировая научная общественность высоко оценила заслуги Мари. Помимо двух Нобелевских премий, она была удостоена медали Вертело Французской академии наук (1902), медали Дэви Лондонского королевского общества (1903) и медали Эллиота Крессона Франклиновского института (1909). Она была членом 85 научных обществ всего мира, в том числе Французской медицинской академии, получила 20 почетных степеней. С 1911 г. и до смерти Кюри принимала участие в Сольвеевских конгрессах по физике, в течение 12 лет была сотрудником Международной комиссии по интеллектуальному сотрудничеству Лиги Наций. Но вследствие многолетней работы с радием ее здоровье стало заметно ухудшаться. Мари Кюри скончалась от лейкемии в небольшой больнице местечка Санселлемоз во французских Альпах.

Мари Кюри - талантливейший, гениальный ученый, самоотверженный, мужественный исследователь, и одновременно с этим - нежная и любящая женщина, которая всегда оставалась открытой радости и красоте. Поэтому закончить этот короткий рассказ об одном из самых удивительных ученых-физиков двадцатого века хочется словами самой Мари из ее дневника, который она стала вести после смерти Пьера, словами, обращенными к нему, приоткрывающими, на мой взгляд, еще одну грань души этой необыкновенной женщины:"Я хотела тебе сказать, что альпийский ракитник в цвету, и глицинии, и боярышник, и ирисы тоже начинают цвести... Тебе бы все это очень понравилось..."

Хотелось бы отметить следующее. Мария Кюри пере-жила своего мужа на двадцать восемь лет, и за это время в значительной степени ее трудами учение о радиоактивно-сти выросло в новую отрасль физики и химии. Благодаря ее организаторской деятельности радиоактивность нашла широкое применение в медицине, в первую очередь в лече-нии рака. Чрезвычайный интерес и уважение к двум поколениям Кюри-ученых объясняется еще и их высокими моральными качествами. Пьер и Мария могут считаться примером того бескорыстного служения науке, той беззаветной преданно-сти своему призванию, о котором писал наш великий фи-зиолог академик И. П. Павлов в своем письме к советской молодежи. Эта преданность науке привела к тому, что жизнь обоих поколений Кюри была в прямом смысле при-несена ей в жертву. Мария Кюри, ее дочь Ирен и зять Фредерик Жолио-Кюри умерли от лучевой болезни, воз-никшей в результате многолетней работы с радиоактив-ными веществами.

2.5.Женщина - актриса

В октябре 1844 года у красавицы еврейки голландского происхождения Юдифи Харт родилась девочка, нареченная Генриеттой Розин. А так как молодая мать пользовалась репутацией содержанки, то никого не удивило, что появившийся на свет ребенок был незаконнорожденным. Спустя несколько месяцев крошка выпала из высокого детского стульчика, угодив при этом прямо на угли горящего камина. Несчастную тут же запихнули в большое ведро с только что надоенным молоком, а потом долго оборачивали масляными компрессами. Впоследствии актриса рассказывала об этом жутком происшествии с ледяным спокойствием сверхъестественного существа, застрахованного от всех напастей «Ничего, никаких следов, если не считать чересчур розовой кожи». По всей вероятности, она уже родилась с умением держать удар, чтобы ни было.

Ее отдали в пансион мадам Фрассар, а потом перевели в другой при монастыре Гран Шан в Версале. Одной из причин этого решения был и дерзкий нрав девочки, а потому родные решили, что монахиням будет гораздо легче справиться с ее непростым характером. Но и здесь все попытки привить девочке хорошие манеры и интерес к учению были тщетными.

Четыре раза воспитанницу выгоняли из пансиона за поступки, которые считались неискупимыми прегрешениями. И... те же 4 раза принимали обратно, не умея устоять перед просьбами, раскаянием и тем обезоруживающим очарованием, которым эта сорвиголова была одарена от природы. Вряд ли благочестивые сестры могли даже предположить, что они явились жертвами тех чар, которые со временем будут околдовывать всю пришедшую на ее спектакли публику как в Европе, так и в Америке. Хотя, судя по записям монахинь по поводу своих подопечных, этой девочке не был предназначен обычный земной путь, а потому она будет или «ярким светилом благочестия, или одним из краеугольных камней соблазна и ужаснейшей грешницей».

Но однажды это Божье наказание -- худшая из всех в прилежании и поведении, бросилась спасать тонувшую в пруду подругу.

Надо сказать, что ничто так не грело Генриетту, как мысль о ее избранности, да еще подтвержденная другими! И она решила остаться в монастыре. Навсегда. Но вот у матери относительно ее будущего были совсем другие планы. На пожизненную ренту жить было не слишком весело, а потому она решила, что девочке нужна профессия и желательно хлебная. На семейный совет был призван очень-очень близкий друг Юдифи Карл Огюст де Морни, сводный брат Наполеона III, бывший тогда весьма влиятельным лицом в государстве и большим ценителем женской красоты. В угловатой и нескладной девочке-подростке он явственно увидел будущую обладательницу совершенно особого типа красоты. Мужчины будут добиваться ее с риском для жизни. А значит, пусть идет на сцену, например в Консерваторию.

На экзамене 16-летняя претендентка читала басню «Два голубя». И вскоре ей было объявлено, что она принята -- видимо, желания такого покровителя, как де Морни, исполнялись там свято. А спустя два года птица счастья, вероятно, подосланная тем же доброжелателем, принесла ей плотный конверт с фирменным клеймом «Комеди Франсез». Она даже ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что это не сон. Ее приглашают в самый знаменитый и старейший мольеровский театр! Назавтра она уже подписывала трясущейся от волнения рукой контракт. В августе 1862 года новенькая отправилась на первую в жизни репетицию. Ей дали роль в «Ифигении в Авлиде» Расина. 1 сентября того же года протеже герцога де Морни стояла у здания «Комеди Франсез», где висела большая афиша «Дебют мадемуазель Сары Бернар». И с тех пор это сценическое имя вошло в историю.

...Она ждала своего выхода и тряслась так, что стучали зубы. Было ясно, что от страха голос станет глуше -- напасть, с которой было столько борьбы, и если ей не удастся взять себя в руки, провал будет неминуем.

Наутро газета писала «Мадемуазель Бернар, дебютировавшая вчера в «Ифигении», -- высокая, стройная девушка приятной наружности, особенно красива у нее верхняя часть лица. Держится она хорошо и обладает безупречной дикцией. Это все, что можно сказать о ней в настоящий момент»[9,71]. И все же Сара продолжала играть, но ровно до тех пор, пока не грянул скандал. Восемнадцатилетняя начинающая актриса в ответ на обиду, насененную ее младшей сестре Рашели, дала звонкую пощечину именитой театральной приме. Старание директора уладить конфликт и заставить новенькую признать себя виновной успехов не принесло. Ее упорство закончилось тем, что после года работы контракт был разорван и ей пришлось уйти из театра.

Родственники пришли в шок, но Сара и не думала унывать, пойдя дорогой проб, ошибок, а в общем -- перемен. Играла в театре «Жимназ», где провалилась в роли русской принцессы и даже подумывала покончить жизнь самоубийством. Но у таких жизнелюбивых натур после минут презренной слабости обычно наступает прилив энергии. И Сара поспешила взять реванш, удрав от неприятностей в Испанию, где ей довелось встретиться с бельгийским принцем Анри де Линем, который настолько влюбился, что был готов жениться, но при условии ее отказа от сцены. Однако родня принца пришла в ужас от перспективы породниться с неудавшейся актрисой да к тому же еврейкой. В результате ей пришлось отказаться от возлюбленного. А 22 декабря 1864 года у Сары родился сын, позволивший ей найти утешение в материнстве.

Сын Морис всегда был ее самой большой любовью. И, к счастью, эта любовь была взаимной.

Неутолимая жажда играть уже не вызывала сомнений в правильности выбранного пути. В «Одеоне» Бернар играла с 1867 по 1872 год. Роль королевы в «Рюи Блазе» Виктора Гюго открыла еще одну сторону ее дарования. Она играла женщину, не ведавшую любви, -- меланхоличную, мрачную и несчастную. Но стоило искренней страсти лишь коснуться ее замороженного сердца, как произошло чудесное превращение. За шумихой, поднятой по поводу внезапного возвращения Бернар после «испанских гастролей», мало кто успел заметить ее артистическое и женское совершенство. Драматический роман с принцем, материнство, неутолимое желание во что бы то ни стало утвердиться на сцене -- все это позволяло Бернар внести в свою игру новые краски и нюансы. Она придумывала десятки уловок, заставлявших зрителей заворожено следить за каждым ее шагом. Роза, приколотая к корсажу в первом действии, к четвертому облетала. Этот маленький трюк был изящен и крайне красноречив для тонких душ. В Консерватории Сару ругали за то, что она поворачивается к зрителю спиной, и она «научила» свою спину быть выразительнее иных монологов.

Настоящим даром небес был для Бернар ее голос, голос сирены, полный томления и нежности. Говорили, что в ее горле спрятана арфа. К.С. Станиславский, например, считал искусство Бернар ярким примером сценического совершенства от отточенности дикции до выверенности каждого жеста.

Ни сцена, ни годы, ни болезни не утоляли потребности ее сердца. Хотя она, не стесняясь, признавалась, что никогда не отдавала всю себя без остатка, и рассудок неизменно играл первую роль в любом ее увлечении. Верила ли она в любовь до гробовой доски Едва ли. Дом ее матери, всегда полный мужчин, стал для нее слишком хорошей и суровой школой чувств. «Чем больше я их видела, тем меньше они мне нравились», -- признавалась актриса. Незадолго до своего 70-летия, во время американского турне, она всерьез увлеклась Луи Теллигеном, который вдвое был ее моложе. Их отношения длились четыре года и остались в памяти возлюбленного «божественной Сары» как «самые лучшие» в его жизни.

Магическое воздействие на мужчин, бесспорно, немало послужило для ее славы, но всегда существовавшие моралисты строго осуждали подобные нравы, присущие «вавилонской блуднице».

И вот новая сенсация актрису, имеющую такую репутацию, приглашают в «Комеди Франсез». Через десять лет после своего бесславного ухода из дома Мольера она вошла в него на правах триумфаторши. Правда, за разрыв контракта с «Одеоном» ей пришлось заплатить громадную неустойку. А большинство актеров «Комеди Франсез» едва сдерживали зубовный скрежет -- ее возвращение оскорбило множество самолюбий, оттеснив в сторону тех, кто мечтал о выигрышных ролях. Но стихия борьбы, стихия сопротивления отнюдь не были чужды Саре Бернар. А потому она шла напролом, порой не успевая уклоняться от ударов, а порой и сама нанося их.

Репетиционный процесс был длительным и невообразимо трудным. Даже недруги справедливо изумлялись ее энергии, мужеству и терпению временами ей приходилось прерывать репетицию, потому что у нее начинала идти горлом кровь. Она сумела взять эту трагическую высоту. Ее Федра в стенах мольеровского театра, с давних пор столь к ней недружелюбных, была не просто успехом, она принесла ей настоящую славу. Кто-то из великих сказал, что человека постоянно преследуют две напасти первая -- это стремление к желанной цели, вторая -- ее достижение. Столь вожделенный когда-то для Бернар «Комеди Франсез» стал все меньше и меньше удовлетворять ее, хотя в скором времени к Федре прибавились и Дездемона, и Андромаха, и много других классических ролей.

Русский театральный критик Лугель, увидев ее игру, был безмерно изумлен тем, что она вообще делала на этой незыблемо академической сцене. По его мнению, эта Бернар просто рождена была быть сокрушительницей всех традиций. Ведь даже невооруженным взглядом было видно, что она актриса нового времени, времени модерна. Ее сценическая природа требовала и иного стиля, и иной техники исполнения, и иных пьес. Бернар лучше, чем кто-либо, явственно осознавала свою «неакадемичность». Недаром же в сердцах она частенько называла дом Мольера «склепом мертвецов».

Хотя тут же спохватилась, вспомнив о том, что подошло время ехать в театр. Но тот, казалось бы, пустячный разговор не прошел бесследно. Мысль заняться лепкой крепко засела в ее голове «Комеди Франсез» перестал быть для нее источником творческого азарта, а без этого она жить не могла. А потому Сара с присущим ей рвением взялась за изучение анатомии, постоянно разглядывала на собственном теле все мышцы, а затем упросила Менье давать ей уроки. Какими бы утомительными ни были занятия скульптурой, как бы ни ломило ее пальцы, разминавшие глину до необходимого состояния, она упорно продолжала начатое. В 1873 году в парижском Салоне был выставлен мраморный бюст ее работы. Трижды пыталась она сделать свой портрет, но всякий раз неудачно. С досады она просто разбивала их об пол.

Двадцать лет подряд Сара Бернар выставляла свои скульптурные работы на ежегодных парижских выставках. Хотя Роден, например, относился к ее дарованию весьма скептически, утверждая, что публика приходит поглазеть на ее работы только из-за того, что сделаны они Сарой Бернар. И тем не менее в 1876 году за созданную ею скульптурную группу Бернар удостоилась премии, ставшей предметом особой ее гордости.

Писала она и маслом. У ее знакомых хранились пейзажи, сделанные ею во время поездки в Бретань. А порой Бернар бралась даже за сюжетные работы. Те, кто видел, утверждали, что «ее большая картина «Медея, убивающая своих детей» открыла в ней крупный художественный талант». В Салоне 1880-го появилась еще одна ее работа -- «Девушка и смерть», по заявлениям репортеров, «обратившая на себя всеобщее внимание».

Увлечение скульптурой и живописью, которым Сара предавалась в специально устроенной для этого мастерской, отодвигали за задний план еще одну грань ее многочисленных дарований -- литературную. Она обладала легким, изящным и очень образным слогом. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть книгу ее воспоминаний. «Меня упрекают, -- писала однажды Бернар сотруднику газеты «Фигаро» Альберту Милло, -- в том, что я желаю делать все и играть, и рисовать, и заниматься скульптурой. Но я ведь зарабатываю этим деньги...» И это было правдой -- она была той женщиной, которая привыкла к самостоятельности, понимая, что помощи ждать неоткуда, а значит, полагаться было нужно прежде всего на здравый смысл, оставляя в стороне сантименты.

Она творила свой неповторимый облик не только с помощью уникальных туалетов, но и применяя самые изощренные тонкости макияжа. Ее грим был абсолютно уникальным. Именно от Бернар пошла манера делать сильный цветовой акцент на ушах, перенятая позже другими поколениями французских актрис. Этот прием позволял особенно оттенить благородную бледность лица. Сара вообще гримировала многое из того, что гримировать было не принято. Она, например, частенько подкрашивала кончики пальцев рук -- тогда их игра приобретала особую выразительность.

Супружество не принесло Бернар ни счастья, ни покоя, став для нее серьезным испытанием. Дамала с удовольствием волочился за молоденькими дамами, много пил и в результате с дипломатической службой было покончено очень быстро. Обнаружив в супруге некоторые актерские способности, Бернар пыталась пристроить его в театр, но этого ей сделать не удалось. И вскоре они разошлись. Немного позже, узнав, что бывший супруг неизлечимо болен, Сара с поразительной самоотверженностью пыталась хоть как-то скрасить его конец. Дамала умер в неполных 35 лет, сгубив свою жизнь наркотиками.

1915 год стал тяжелейшей вехой ее жизни. Ей шел уже восьмой десяток, она погрузнела, обычно дерзкое выражение ее глаз смягчилось, и ей начинало казаться, что наступает старость, хотя сердце ее было по-прежнему молодо. И вдруг -- болезнь, сопровождаемая убийственным вердиктом врачей чтобы спасти жизнь, она должна была решиться на ампутацию ноги.

Чувствуя, что ее жизнь неуклонно катится к закату, Бернар как-то шутливо поинтересовалась, не износился ли ее знаменитый красный гроб, и тут же сама «назначила» молодых актеров, которые понесут ее на кладбище.

...26 марта 1923 года Сара Бернар покинула этот мир. Мир же в свою очередь лишился одной из величайших в его истории актрис и удивительной женщины. Выбранный ею еще в детстве девиз «Во чтобы то ни стало...» был не только путеводной звездой, но и принципом всей ее жизни.

Cара Бернар завоевала широчайшее признание и всемирную славу как великая театральная актриса. Ее игра на сцене была гениальна, зрители ее обожествляли, критики писали о ней восторженные рецензии, а поэты посвящали ей стихи.

Глава 3. Семейная и бытовая жизнь женщины XIXв.

XIXв - век индустриализации общества повлиял на бытовую жизнь Европы, произошли изменения в укладе семейной жизни. Так как Европа была обществом с доминировавшим крестьянским образом жизни, поэтому вначале выясним роль женщины в крестьянской семье.

Супружеская крестьянская пара, как правило, возглавляла до-мовое сообщество. Это объясняется не в последнюю очередь повсю-ду чётко выраженным половым разделением труда в животноводче-ских и земледельческих хозяйствах. Крестьянин был высшей ин-станцией для всех подчинявшихся ему работающих мужчин (сыно-вей, батраков, , подёнщиков), все работницы подчиня-лись крестьянке. Внутри "мужской" и "женской" сфер, однако, спе-циализация труда была незначительной. По сути дела все, кто счи-тался "взрослыми", должны были владеть работами, соответст-вующими их полу. Исключение составляли крупные, прежде всего животноводческие хозяйства, в которых установилась функциональ-ная иерархия работников.

Если говорить о разделении труда между мужчиной и женщиной в общем, то мужчинам предназначались те виды деятельности, ко-торые требовали пребывания вдали от дома, более высокого риска и большей физической силы. Сильно упрощая, можно сказать, что первейшей сферой внимания и работ крестьянина были пашня, луг, лес и упряжные животные. На крестьянку, напротив, в первую оче-редь ложились заботы о коровах, молодняке, свиньях, молочном хозяйстве, домашней птице, огороде, а также о выращивании кор-неплодов (картофеля), мака и льна. К ним добавлялись приготовле-ние пищи, выпечка хлеба, переработка молока в масло и сыр, кон-сервирование мяса, плодов и капусты. Ежедневные варка обеда и стирка белья (основная работа в домашнем хозяйстве, не отягощён-ном производительным трудом) составляли в ХУШ-Х1Х вв. лишь небольшую часть домашних забот крестьянки. Только в XX в. в Центральной Европе значительно возросла доля времени, которое она проводила на кухне[5,117].

Разделение труда между крестьянином и крестьянкой, работни-ками и работницами, подёнщиками и подёнщицами в Западной и Центральной Европе в Х1Х вв. определялось прежде всего степенью связи крестьянского хозяйства с рынком и уровнем его технического развития. В тех регионах, где близость к крупным го-родским рынкам или важным путям сообщения способствовала ранней товаризации сельского хозяйства, важнейшие производ-ственные процессы всё явственнее становились мужскими. Таковы-ми стали, например, процессы доения в районах товарного молоч-ного хозяйства Швейцарии, Форарльберга, Зальцбургского Пинцгау или косьбы хлебов в остэльбских помещичьих имениях и круп-ных землевладельческих комплексах северо-запада Германии. Здесь близость к большим портовым городам и развитие ганзейского со-общения стали причинами более раннего, чем в других областях, развития крупного сельскохозяйственного производства, ориенти-рованного на межрегиональный сбыт и широкий рынок. Напротив, в семейных хозяйствах Южной Германии и Австрии, основанных на соответствовавшем традиции самообеспечении и связанных лишь с местными рынками, дойка и жатва остались женскими заня-тиями. Повсюду в Европе, где на уборке зерновых пользовались серпами, среди жнецов преобладали женщины или они работали наравне с мужчинами. С переходом на косы косьба хлебов, требо-вавшая больших затрат сил, перешла к мужчинам. Это произошло прежде всего в северогерманских областях, где развитие поме-щичьих имений и крупных хозяйств сопровождалось рационализа-цией земледелия. В районах, где женщины вплоть до 30-х годов XX в. убирали зерновые серпами, находились исключительно семейные крестьянские хозяйства, малотоварные, ориентированные на само-обеспечение или в лучшем случае на местные рынки (в альпийских деревнях Австрии, Тюрингском лесу, Шварцвальде, Зигерланде).

Гюнтер Вигельманн обобщил "принципы" полового разделения труда в крестьянских хозяйствах в виде следующих пяти тенденций.

Во-первых. Чем ближе вид деятельности стоит к центру эконо-мических интересов, чем больше он рассматривается как профессия и чем больше он связан с региональной торговлей, тем выше уча-стие мужчин в основных работах. Чем теснее деятельность связана с работой по дому, тем более вероятно, что её будут выполнять жен-щины.

Во-вторых. Чем сложнее используемые для работы орудия и машины, тем значительнее участие мужчин.

В-третьих. Чем большей затраты сил требует работа, тем веро-ятнее она будет выполняться мужчинами.

В-четвёртых. Чем тоньше работа, чем больше ловкости она тре-бует и чем монотоннее, тем вероятнее, что её будут делать женщины.

В-пятых. Чем больше хозяйство и чем больше рабочей силы в нём занято, тем дифференцированное организация и половое разде-ление труда и вероятнее выполнение главных работ исключительно мужчинами[12,70].

Ни в коем случае нельзя, однако, рассматривать эти тенденции как не имевшие нарушений и исключений. Женщины постоянно участвовали в луговых и полевых работах: они размельчали комки за плугом, пололи сорняки, косили кормовые травы, сгребали сено и помогали его укрывать. Женщины нередко участвовали и в мо-лотьбе -- одной из немногих действительно "раздельных" работ в крестьянском хозяйстве. С другой стороны, в считавшейся "жен-ской" обработке льна наиболее тяжёлую операцию по его трёпке часто выполняли мужчины. В целом можно сказать, что скорее женщины осваивали типично мужские работы, чем мужчины ис-полняли типично женские.

Характер полового разделения труда должен объясняться в пер-вую очередь исходя из частых беременностей крестьянок, необхо-димости грудного вскармливания и ухода за младенцами. Тем не менее разделение труда нельзя "механически" выводить из биоло-гических различий между полами и социальной установки на уход за маленькими детьми. Это видно уже из того, что работы, которые в одних регионах считались типично "мужскими", в других обычно выполнялись женщинами. Посев и пахота-- мужские для Цент-ральной Европы занятия-- в некоторых скандинавских регионах выполнялись женщинами. Это было принято, например, в тех рай-онах Финляндии, где земледелие оставалось экономически мало-значимым и мужчины занимались преобладавшим по значению лесным хозяйством, а также рыбной ловлей и охотой. Посев зерно-вых по его хозяйственной роли был здесь сравним с огородни-чеством в Центральной Европе, которым там также занимались женщины[8,164].

Нельзя, наконец, не видеть, что женщины постоянно выполняли тяжелейшие физические работы, хотя требование большей физи-ческой силы, которой обладали мужчины, вело ко всё более широ-кому отстранению женщин от некоторых занятий, например, от ле-созаготовок (хотя даже здесь встречаются упоминания о подёнщи-цах, работавших на лесоповалах, и женщинах, заменявших одного из мужчин при распилке деревьев двуручной пилой).

Разделение труда между мужчиной и женщиной, очевидно, определялось критериями близости к дому и социально обуслов-ленной ролью, связанной с уходом за маленькими детьми, с одной стороны, хозяйственным значением самой работы -- с другой. Не в последнюю очередь оно отражало отношения власти и подчинения между мужем и женой Крестьянка самостоятельно вела часть хозяйства и это могло обеспечивать ей определённое властное влияние в доме. Но в поло-жении женщин имелись значительные региональные особенности. Они вытекали из различий в характере влияния крестьянской эко-номики и рынка, действия норм наследственного и семейного пра-ва, а также из региональной специфики культурных традиций. Мартин Сегален, исследовавшая крестьянские семьи различных ре-гионов Франции XIX в., обнаружила значительные различия в по-ложении женщин центральной и северной (Бретань, Лотарингия) и южной (Прованс, Лангедок) Франции[5,71]. Для средиземноморской культуры юга было характерно, по-видимому, более выраженное доминирование мужчин в крестьянском обществе, чем на севере. Мужское превосходство здесь не в последнюю очередь обеспечи-валось также физическим насилием над женщинами. "Мужествен-ность" была тесно связана с умением взять власть над женщиной. Так, чуть ли не единственная распространённая в Южной Франции пословица гласит: "Недостоин быть мужчиной тот, кто не является господином своей жены"[5, 171]. Другая пословица звучит несколько ме-нее агрессивно, но тем не менее однозначно: ("Шляпа должна командовать чепцом"). Эта идеоло-гия, как считает Сегален, значительно ограничивала прежде всего место крестьянок в обществе. В Бретани, напротив, пословицы и поговорки скорее указывают на необходимость участия девушек в деревенской жизни: "Девушки, покажитесь, кто себя не покажет, ничего не увидит"[5,71]. Это отражает, вновь следуя интерпретации Се-гален, более сильное вовлечение крестьян в рыночные отношения на севере Франции. В Бретани и Лотарингии крестьянки прини-мали участие и в решении вопросов, связанных с управлением де-ревенским обществом, публично улаживали многие проблемы кре-стьянских семей[5,79].

В традиционной крестьянской семье жена распоряжалась на-личным доходом от продажи молочных продуктов, яиц и домашней птицы. Он служил для покупки необходимых предметов потребле-ния (соли, ткани) и для удовлетворения нужд женщин и детей. Продажей этих про-дуктов женщина устанавливала регулярные контакты с рынком. Раз в неделю или в месяц она приходила с яйцами, молочными про-дуктами, птицей на ближайший городской еженедельный или ежемесячный рынок. Выручка от продажи была её единственным регу-лярным денежным доходом. Дорога на рынок выводила крестьянок вновь и вновь за пределы родного местечка. Рынок знакомил жен-щин с городской культурой. Вероятно, именно эти, с рынком свя-занные, контакты с недеревенским миром возвращались уходившим в конце ХIX в. в города крестьянским дочерям доброй долей того необходимого оптимизма, который был им свойственен. Многих подбадривали их матери, знавшие, что в городах есть жизнь, не ху-же их собственной[5,82].

Успех крестьянина на рынке дорогого стоил. В мире, где фи-нансовые операции были редки, где важнейшей из торговых сделок была продажа скота, мужчина должен был решить стоявшую перед ним задачу -- добиться в ней успеха. От этого зависел его обще-ственный статус. Им подкреплялись претензии мужчины на господ-ство и особые права. Тот факт, что женщина часто не допускалась как к участию в сделках по продаже скота, так и к общению муж-чин, связанному с торгами, представляется одной из важнейших уз-ловых характеристик экономических и культурных детерминант крестьянской патриархальности. "Кто своего коня пускает пить у каждого брода, а свою жену -- на каждый праздник, коня своего превращает в клячу, жену свою -- в шлюху", -- гласила известная во многих крестьянских районах Франции пословица[5,134]. Здесь прояв-ляется (опустим примечательное уподобление коня и жены) глубоко укоренившееся недоверие крестьянина ко всему чужому, ко всякому скрытому от его знания и контроля влиянию на его жену. Сексуаль-ный подтекст, содержащийся в этом высказывании, в истории встречается всегда, когда мужчины вследствие общественных пере-мен непривычным для себя образом "теряют из виду" жён. Так, многие промышленные рабочие первого поколения называли "шлюхами" работавших в городах на фабриках девушек и женщин. Как и крестьяне, они с подозрением относились к встречам их жён с мужчинами в местах, находившихся вне их контроля. Они стреми-лись как можно скорее вернуть женщин из сферы заводской жизни в легко контролируемую домашнюю среду.

Обобщим характерные черты отношений господства и подчи-нения между мужчинами и женщинами, определяемых особенно-стями разделения труда и форм общественной активности семьи.

Первое. Женщины всегда исполняли не связанную или мало свя-занную с товарным производством работу или участвовали в ней вмес-те с мужчинами в соответствии с критериями близости к дому и фи-зической силы. Если работа, ранее исполнявшаяся исключительно I или в том числе женщинами, принимала товарный характер (и ме-ханизировалась), приносила доход и тем самым повышала обще-ственный статус работающего, она становилась мужской. Женщи-ны были ограничены не связанной с рынком работой в сельском и домашнем хозяйстве. "Профессионализация" сельскохозяйственных работ часто сопровождалась их "маскулинизацией". Тем самым возрастало преобладание мужчин в обществе.

Второе. Росту значения женщин в крестьянском домашнем хо-зяйстве противостоит почти повсеместная их дискриминация в об-щественных местах села (рынок, церковь, собрание общины). Сложившееся разделение труда и поделенная между супругами власть над работниками и работницами вследствие целостности семейной жизни и хозяйства, свойственной "всему дому", показывают, как значительно крестьянки были втянуты в производство и не ограни-чивались только заботами о воспроизводстве семьи. В сельской общественной жизни, однако, крестьянки во всём были позади мужчин. Кажется, что перед обществом, в котором доминировали мужчины, прямо-таки стояла задача символически (например, ма-нерой говорить, распределением мест в процессиях, культурой кре-стьянских кабаков) постоянно утверждать мужское господство , как будто бы вопреки повседневному опыту домашней ответственности и нагрузки, лежавших на женщинах.

Третье. Очевидно, что оценка женщины и её труда зависела не от её объективной роли в обеспечении существования семьи; она определялась прежде всего обладавшей соответствующей властью общественностью и эту общественность крепко держали в руках мужчины. Так было не только в крестьянских регионах Западной и Центральной Европы. По-видимому, это было характерной чертой обществ, которая не зависела от среды, и которая, хотя и в усечён-ной форме, сохранилась и сегодня. Повсеместная патриархальность основывается на полном господстве мужчин в местной и регио-нальной общественной жизни. Общественные функции мужчин имели решающую силу, формировавшую идеологию (церковь, определявшие местную политику сельские чиновники). Корни этого явления многообразны. В целом можно утверждать, что пути ис-тории от политических собраний нового времени вели к средневе-ковым судебным заседаниям и от них к народным собраниям ран-них обществ¹. Связь воинского статуса с правом принятия полити-ческих решений на всех этапах исторического развития европейско-го общества исключала или по меньшей мере оттесняла женщин на задний план в различных формах политической общественной жизни.

Четвёртое. В ещё более общем виде можно говорить о связи между "внешней" и "внутренней" (внутри и около дома) деятель-ностью. Деятельность вне дома почти всегда отводилась мужчинам. Там, где вблизи от дома собирались женщины, занимавшиеся необ-ходимой для семьи и хозяйства работой, как правило, возникали спе-цифические женские формы общественной жизни (например, "поси-делки за прялкой", базары, где продавали яйца и птиц). Отсутствие мужчин в данном случае ни в коей мере не шло на пользу женщи-нам, как это всегда бывало в обратной ситуации (см. пример с ярмар-ками скота). Едва ли при какой-либо другой форме хозяйства, кроме крестьянского женщина была так втянута в производство. Крестьянская семья всё же оставалась глубоко патриархальной, так как труд крестьянки был, собственно говоря, "необщественным". Это объясняется, с одной стороны, недостаточным развитием местной политической общественной жизни в крестьянских обществах Центральной и Западной Европы, а с другой -- тем, что крестьянка находилась в жёстко ограниченном пространстве дома, ближайших окрестностей, работ, не связанных с рынком. То же относится и к на-домной промышленности (см. гл. П). Только способ производства, основанный на промышленном наёмном труде, смог допустить, пусть и значительно ограниченное и урезанное, участие рабо-тающих женщин в местной и региональной общественной жизни. Только тогда началась, и не без массового сопротивления мужчин, интеграция женщин в местные и региональные формы обществен-ной политической жизни. Только тогда политические права жен-щин и их эмансипация от мужского господства стали темой пу-бличных устных и письменных дискуссий. Только тогда начался, если будет позволено сказать коротко, долгий исход женщин из старой патриархальной Европы.

В отличие от семей крестьян и ремесленников, в семьях рабочих-надомников не знали строгого разделения труда между мужчиной и женщиной. В крестьянских домах прядение как работа женщин и девушек имело долгую традицию в домашнем хозяйстве; перейдя в надомную промышленность, оно всё равно продолжало выполнять-ся преимущественно женщинами. В прединдустриальных текстиль-ных промыслах мужчины впервые вступили в сферы производства, считавшиеся в крестьянских кругах женскими. Распространение на-домного труда обусловило во многих местностях тенденцию к ис-чезновению различий между рабочими задачами мужа и жены. В некоторых регионах можно встретить женщин ножёвщиц и иголь-щиц- мужчин-- изготовителей кружев или ручных прядильщиц-

Современники, наблюдавшие жизнь народа, видели в таких формах разделения труда нарушение "естественных" отношений. В результате, доказывали они, дочери надомников будут недостаточ-но подготовлены к своим будущим обязанностям домохозяйки и матери. Пастор из деревни ткачей в кантоне Цюриха в 1857 г. со-общал: "Эта непрекращающаяся работа за ткацким станком связа-на с другим недостатком, который заметен только когда ткачиха занимается собственным хозяйством: она не умеет ни готовить, ни штопать, не привыкла содержать в чистоте комнату, короче -- она не умеет ничего, кроме как зарабатывать за ткацким станком"[5,91].

В семьях ткачей типичное разделение труда выглядело так: муж-чина прял, женщина чистила основу, а дети наматывали нити. О разделении труда в семьях тюрингских игрушечников Сакс сооб-щает: "...Внутри семей образуется детальное разделение труда, и всё так и спорится в руках. Отец, например, лакирует и раскраши-вает голову, мать кроит костюмчик, дочери его сшивают и натяги-вают на торс, мальчик раскрашивает ножки, а самый маленький прибивает чинелли и кукла готова"[5,191]. Когда надомная промышлен-ность ещё была связана с сельским хозяйством, могло быть и так, что женщины сидели за прялкой, мужчины и работоспособные сы-новья работали в поле или готовили пищу. "Нередко можно уви-деть, что бабушка, мать и внучата заняты прядением, а отец и под-росший сын работают на поле или исполняют другую работу по дому, готовят пищу, чистят свеклу или картофель" .

Ослабление традиционных представлений о мужской и женской работе, доходившее до перевёртывания их соотношения, соответ-ствовало необходимости приспособить организацию труда к мате-риальным условиям жизни. Жёсткие условия, в которых надомники должны были жить и работать, требовали высокой степени разви-тия "семейной кооперации"[5,91]. Это вынуждало людей, занятых на-домным трудом, в зависимости от специфических условий отрасли и конъюнктуры отказываться от традиционных форм разделения труда и кардинальным образом перераспределять основные роли мужчины и женщины.

В ремесленном производстве были иные отношения. Здесь в основном все исходили из экономического расчета. Имело место значительная разница между женихом и невестой. Такое по-ведение было разумным не только для подмастерьев, которые бра-ком с вдовой добивались положения мастера, а браком с дочерью мастера быстрее допускались в цех; оно было разумным и для жен-щин. Пока городское общество не знало других форм социальной поддержки и обеспечения в старости женщин, разница в возрасте имела второстепенное значение. Многие авторы обоснованно пре-достерегали от того, чтобы переносить современные представления о любви на эти браки. С другой стороны, это не означает, как заме-тила Хайди Розенбаум, что симпатия между женихом и невестой не играла никакой роли. В неразделимом комплексе чувств, эротики и расчёта в зависимости от конкретного сочетания могли преобла-дать разные составляющие. Однако нарушить хозяйственную целе-сообразность нельзя было ни при каком условии: этому препят-ствовали социальные нормы цеха. Как и при изучении крестьянско-го мира, следует помнить, что люди врастали в производственные отношения (а брачные и семейные были их частью) и выбор свой они делали в соответствии с духом ремесленной экономики. То, что современники говорили по этому поводу, скорее может объяснить, чем защитить принятые тогда отношения. Большинству людей и без того было очевидно, что "слабая, хилая болезненная женщина не подходит никакому горожанину: она не может работать..."[5,113] Примечательно, что этот-- столь часто высказываемый-- устана-вливающий норму тезис мужчины о женщине позволяет без труда определить, кто в цехах и в городском обществе имел власть опре-делять, что должно быть.

Элементом ремесленного производства, который решающим образом определял доступ к власти дома и в цехе, было не владение землёй, как у крестьян, а квалификация. Патриархальные настрое-ния городских цехов именно поэтому не допускали обучение ремес-лу девушек и, соответственно, получение звание мастера -- женщи-ной. Сегрегация по полу основывалась не на владении средствами производства, а на исключении женщин из процесса обучения ре-меслу. Кажется обоснованным приписывать вытекавшему из этого преимуществу в квалификации мужчин далеко идущее значение для утверждения патриархата в ремесле. Это преимущество в квалифи-кации ни в коей мере не ограничивалось сноровкой и узким специ-альным знанием. Оно включало в себя "знание света", приобретав-шееся в ходе странствий подмастерьев. Девушки и женщины оставались дома, их среда ограничивалась работой по дому и в саду и, возможно, продажей изготовленных изделий. "Делам домашним" девушка училась у матери. Если находился подходящий партнёр для брака, то она покидала родительский дом, чтобы перебраться в аналогично устроенное хозяйство ремесленника. Женщина, став женой мастера, оставалась зависимой с социальной, правовой и по-литической точек зрения. Хотя она обладала в полной мере правом собственности в соответствии с часто применявшейся нормой общ-ности имущества супругов и правом вдовы продолжать ремеслен-ную деятельность с подмастерьем, господству мужчин не угрожало ничего. Опираясь на порядок получения квалификации и сло-жившуюся символику в высшей степени мужского общества город-ских цехов, они распоряжались важнейшими хозяйственными опе-рациями и располагали властью определять и нормировать соци-альные отношения.

В доме ремесленника по сравнению с домом крестьянина, сферы домашнего хозяйства и производства различались несравнимо бо-лее чётко. Участие женщин в цеховом ремесле варьировало в зави-симости от отрасли и этапа исторического развития. Различные за-преты и санкции цехов против занятий ремеслом женщин доказы-вают, что работа в ремесленном производстве и домашнем хо-зяйстве явно различалась. Подма-стерья, работавшие вместе с женщинами в мастерской, рисковали быть оштрафованными цехом, их даже могли признать "бесчест-ными"[4,121].

Таким образом, городское общество и цехи устанавливали, что жёны ремесленников должны работать в домашнем хозяйстве, в са-ду и на земле и, в случае необходимости, продавать ремесленные изделия. Всё, связанное с планированием, переговорами с клиента-ми, руководством и наблюдением за учениками и подмастерьями в мастерской, было делом мастера. Имеющиеся данные о нарушениях этого правила относятся в большинстве случаев к бедным мастерам, у которых не было подмастерьев и учеников и которые, что сопо-ставимо с рабочими-надомниками, обычно работали вместе с жё-нами. Не случайно, что подобное встречалось в малодоходных ре-мёслах, к примеру, у пекарей чёрного хлеба и мясников низшего разряда в Бремене[5,113].

Членство женщины в цехе, а также её общественное положе-ние в городе в значительной степени определялось положением её супруга. Какой-либо правовой и политической самостоятельности женщина не имела. Превосходство мужчины в семье поддержи-валось, наконец, и его обязанностями "отца семейства": он отвечал за "нравственный и религиозный климат" в доме, на его ответ-ственности находилось нравственно-религиозное воспитание уче-ников. Вновь обращают на себя внимание внутренне присущие ло-гике системы требования цеха к "почтенности" происхождения и образа жизни мастера.