Теория действия в социологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие и структура социального действия

1.1 Понятие социального действия

1.2 Структура социального действия

Глава 2. Субъект и объект социального действия

2.1 Характеристики субъекта и объекта социального действия

2.2 Объект без субъекта действия

Заключение

Список использованной литературы

Введение

В современном обществе важное значение придается оценке тех или иных действий индивидов. Каждый из нас ежедневно совершает множество поступков, давая при этом внутреннюю оценку своим действиям. В то же время, любой из нас сравнивает свои поступки со шкалой моральных ценностей цивилизованного общества. Если критерии отнесения поступков к моральным/аморальным изучаются этикой, то взаимооценка действий и поступков людей входит в предмет социологии. Что же такое действие и что такое социальное действие?

Социология, описывая, объясняя и пытаясь прогнозировать поведение людей, - в учебном ли процессе, в экономической ли деятельности или политической борьбе, прежде чем обратиться к эмпирическим исследованиям частных проблем, обращается к созданию теоретической модели этого поведения. Создание такой модели начинается с разработки понятия социального действия, выяснения его структуры, функций и динамики.

Теория действия имеет в социологии устойчивую концептуальную базу, на формирование которой оказали влияние различные направления мышления. Для того, чтобы дополнить или расширить этот теоретический фундамент с целью дальнейшего совершенствования теории, необходимо исходить из современного уровня ее развития, а также из вкладов классиков, которые сегодня начинают формироваться по-новому. Все это нужно для того, чтобы она была эффективной и не теряла актуальность для будущего.

Социология должна концентрировать свое внимание на объяснении фактов действия, т.е. она должна вскрыть его определенные регулярности и закономерности. Объяснение этого действия должно происходить посредством понимания, которое означает выявление его смысловой значимости. Это действие необходимо интерпретировать, т.е. представить посредством системы понятий его субъективный смысл. Следует последовательно рассмотреть эти постулаты, до сих пор вызывающие разногласия в социологии.

Для социологии и истории объектом постижения является смысловая связь действий. Для других познавательных целей или для целей практических (например, юридических), может быть целесообразно рассматривать социальные образования («государство», «ассоциацию», «акционерное общество», «учреждение») так же , как отдельных индивидов. Для понимающей социологии, интепретирующей поведение людей, эти образования -- просто процессы и связи специфического поведения отдельных людей, так как только они являют собой понятных для нас носителей осмысленных действий. Но социология и для своих целей не может игнорировать коллективные мысленные образования - просто полученные с других позиций.

Цель работы - исследование социального действия.

Задачи:

1) рассмотреть понятие и структуру социального действия;

2) раскрыть субъект и объект социального действия.

Глава 1. Понятие и структура социального действия

1.1 Понятие социального действия

“Действием” мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится к невмешательству или терпеливому принятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. “Социальным” мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него.

Проблематику социального действия ввел Макс Вебер. Во-первых, важнейшим признаком социального действия является субъективный смысл - личностное осмысление возможных вариантов поведения. Во-вторых, важна сознательная ориентация субъекта на ответную реакцию окружающих, ожидание этой реакции.

Социальное действие (включая невмешательство или терпеливое приятие) может быть ориентировано на прошедшее, настоящее или ожидаемое в будущем поведение других.

Не все типы действия -- в том числе и внешнего -- являются «социальными» в принятом здесь смысле. Внешнее действие не может быть названо социальным в том случае, если оно ориентировано только на поведение вещных объектов. Внутреннее отношение носит социальный характер лишь в том случае, если оно ориентировано на поведение других. Так, например, действия религиозного характера несоциальны, если они не выходят за пределы созерцания, прочитанной в одиночестве молитвы и т. д. Хозяйствование (отдельного индивида) социально только тогда и постольку, если и поскольку оно принимает во внимание поведение других.

Социально только то действие, которое по своему смыслу ориентировано на поведение других. Социальное действие не идентично ни а) единообразному поведению многих людей, ни б) тому, на которое влияет поведение других, а) Если многие люди на улице открывают во время дождя зонты, это просто однотипные действия для защиты от дождя, б) Реакции определенного типа становятся возможны только благодаря тому факту, что индивид ощущает себя частью «массы», другие реакции, напротив, этим затрудняются. Вот почему какие-либо события или действия могут вызвать у человека в толпе самые разнообразные чувства -- веселость, ярость, воодушевление, отчаяние и любые другие аффекты, которые не возникли бы в результате тех же причин у индивида в одиночестве.

Далее, просто «подражание» поведению других (чему Г. Тард с полным основанием придает большое значение) не является специфически «социальным поведением», если оно только реактивно и не ориентировано на поведение другого лица.

Ориентация здесь не на поведение другого; индивид посредством наблюдения ознакомился с известными объективными возможностями, и на них он ориентируется в своем поведении. Его действие каузально, но не осмысленно определено поведением другого лица. Феномен обусловленности массовостью и феномен подражания не разделяются четкими границами, являют собой пограничные случаи социального действия Причина недостаточной четкости границ объясняется в данном, как и в других случаях, тем, что не всегда можно уверенно разграничить простое «влияние» и осмысленную «ориентацию».

У Т. Парсонса проблематика социального действия связана с выделением следующих признаков:

- нормативность (зависит от общепринятых ценностей и норм).

- волентаричность (т.е. связь с волей субъекта, обеспечивающей некоторую независимость от окружающей среды)

- наличие знаковых механизмов регуляции.

В концепции Парсонса действие рассматривается как единичный акт и как система действия. Анализ действия как единичного акта связан с выделением актора (субъекта активного действия) и среды, состоящей из физических объектов, культурных образов и др. индивидов. При анализе действия как системы действие рассматривается как открытая система (т.е. поддерживающая обмен с внешней средой), существование которой связано с формированием соответствующих подсистем, обеспечивающих выполнение ряда функций.

Функции	Подсистемы
адаптивная	биологический организм
личностная	усвоение ценностей и норм
социальная	совокупность социальных ролей (образцов поведения)
культурная	усвоенные цели и идеалы

Представим, что вы чтение связано с определенными затратами энергии, нормальным функционированием головного мозга, определенными мыслительными операциями, позволяющими воспринимать знаки на бумаге как слова и предложения. Однако эти психофизические процессы не являются предметной областью социологии, хотя и необходимы для процесса чтения. Каким образом человек, читающий тест, может быть рассмотрен социологически?

Прежде всего, внимание должно привлечь побуждение человека к определенной активности, то, что выступает непосредственной побудительной причиной действия, его мотивом. Тут можно предположить связь с желанием или обязанностью подготовки к занятиям или простое любопытство.

В любом случае стремление удовлетворить некоторую потребность вызывает к жизни систему побуждений и план определенных действий вместе с образом желаемого результата.

Соответственно побуждениям и целям подбираются средства. Причем если речь идет о любознательности как таковой, а результатом будет само получение положительных оценок, то сама подготовка к занятию, включая и чтение, выступает как средство. Самому чтению в любом случае предшествовал выбор возможных вариантов поведения: готовиться или не готовиться к занятиям, "любопытствовать" или послушать музыку... Результаты выбора определены были оценкой ситуации: насколько важна подготовка именно к этому занятию? Сколько времени это потребует? Не попытаться ли выступить на семинаре без подготовки или вообще не ходить на занятия? И, наконец, какие следствия повлечет за собой тот или иной выбор? При этом Вы как человек, проявляющий целенаправленную активность, выступали субъектом действия, а книга в качестве источника информации - как объект приложения ваших усилий.

Таким образом, чтение книги связано с решением неких жизненных проблем и сознательно сориентировано относительно ответного поведения окружающих, то есть соответствует основным признакам социального действия. Социальное действие отличается от чисто рефлекторной активности (потирание уставших глаз) и от тех операций, на которые дробится действие (подготовить рабочее место, достать книгу и т. п.).

Однако читаете ли вы в библиотеке или дома, в одиночестве или вместе с кем-то, ситуация свидетельствует, что вы студент или некто, так или иначе связанный с учебным процессом. Это признак вашего включения в сферу действия социального института образования, а значит, ваша активность организована и ограничена определенными нормами.

Чтение связано с процессом познания, в котором вы реализуете определенные способы мышления, демонстрируете способность работы с различными знаковыми системами как элементами культуры. Кроме того, сама включенность в процессы обучения и познания свидетельствует, что вы разделяете определенный набор существующих в обществе ценностей.

Таким образом, ваше действие (чтение) возможно лишь в рамках общества с определенным уровнем развития культуры и социальной структуры. С другой стороны, его описание, описание единичного действия возможно потому, что существует достаточно длительная традиция исследований социального действия в социологии и философии. Иными словами, и само действие, и его описание становятся возможны только в результате вашей включенности в жизнь общества.

Тот факт, что отдельное действие возможно лишь в рамках общества, что социальный субъект всегда находится в физическом или мысленном окружении других субъектов и ведет себя сообразно этой ситуации, отражает понятие социального взаимодействия. Социальное взаимодействие можно определить как систематические действия субъектов, направленные друг на друга и имеющие целью вызвать ответное ожидаемое поведение, которое предполагает возобновление действия. Взаимодействие отдельных субъектов является и результатом развития общества, и условием его дальнейшего развития.

1.2 Структура социального действия

Обязательными компонентами структуры действия выступают субъект и объект действия. Субъект - это носитель целенаправленной активности, тот, кто действует, обладая сознанием и волей. Объект - то, на что направлено действие. В функциональном аспекте выделяются этапы действия: во-первых, связанный с целеполаганием, выработкой целей и, во-вторых, с их операционной реализацией. На этих этапах и устанавливаются организационные связи между субъектом и объектом действия.

Цель - идеальный образ процесса и результата действия. Способность к целеполаганию, т.е. к идеальному моделированию предстоящих действий, является важнейшим свойством человека как субъекта действия. Реализация целей предполагает выбор соответствующих средств и организацию усилий для достижения результата.

В самом широком значении средство - это предмет, рассмотренный с точки зрения способности служить цели, будь то вещь, навык, отношение или информация. Достигнутый результат выступает как новое состояние элементов, сложившихся в ходе действия - синтез цели, свойств объекта и усилий субъекта. При этом условием результативности выступает соответствие цели потребностям субъекта, средств - цели и характеру объекта. В динамическом аспекте действие предстает как момент самовозобновляющейся деятельности субъекта на основе возрастания потребностей.

Механизм реализации действия помогает описать так называемая "всеобщая функциональная формула действия": потребности их отражение в (коллективном) сознании, выработка идеальных программ действия их операционная реализация в ходе координируемой определенными средствами активности, создающая продукт, способный удовлетворить потребности субъектов и побуждающий новые потребности.

Подобно любой теоретической модели, данное представление о социальном действии помогает увидеть общую природу бесконечно многообразных действий и таким образом уже выступает теоретическим инструментом социологического исследования. Однако для того, чтобы обратиться к анализу частных проблем, необходимо дальнейшее членение элементов этой модели. И, прежде всего в более детальных характеристиках нуждается субъект действия.

Социальное положение, наряду с индивидуальными качествами субъекта, определяет его уровень притязаний, т.е. сложность задачи и результат, на который он ориентируется в своих действиях. Эти ориентации субъекта относительно какой-либо сферы жизнедеятельности являются и ценностными ориентациями. Ценностные ориентации - это способ различения социальных явлений по степени их значимости для субъекта. Они связаны с индивидуальным отражением в сознании человека ценностей общества. Устоявшиеся ценностные ориентации обеспечивают цельность сознания и поведения субъекта.

Для описания источников социального объекта используется также понятие интереса. В узком значении интерес подразумевает избирательное, эмоционально окрашенное отношение к действительности (интерес к чему-либо, интересоваться чем-то или кем-то). Широкое значение этого понятия связывает состояние среды, потребности субъекта, а также условия их удовлетворения. Т.е. интерес может быть охарактеризован как отношение субъекта к необходимым средствам и условиям удовлетворения присущих ему потребностей. Это отношение объективно и должно быть осознано субъектом. Большая или меньшая ясность осознания влияет на результативность действия. Возможно и действие вопреки своим интересам, т.е. вопреки своему реальному положению. Понятие интерес используется в литературе применительно к индивидуальным и коллективным субъектам.

Сознательный характер действия не исключает роли эмоциональных и волевых факторов. Соотношение рационального расчета и эмоциональных импульсов позволяет говорить о различных типах мотивации.

Исследования мотивации широко представлены в социологии в связи с изучением трудовой и учебной деятельности. При этом выделяют уровни мотивации в зависимости от уровня потребностей.

1. Первая группа мотивов связана с социально-экономическим положением индивида. Сюда входят, прежде всего, мотивы обеспечения жизненных благ. Если эти мотивы доминируют в действиях человека, то прослеживается его ориентация, прежде всего, на материальное вознаграждение. Соответственно повышаются возможности материального стимулирования. К этой группе относятся мотивы призвания. Они фиксируют стремление человека к определенному роду занятий. Для человека в этом случае важно содержание его профессиональной деятельности. Соответственно и стимулирование будет связано с материальным вознаграждением самим по себе. Наконец, к этой же группе относят мотивы престижа. Они выражают стремление человека занять достойное, по его мнению, положение в обществе.

2. Вторая группа мотивов связана с реализацией предписанных и усвоенных индивидом социальных норм. Этой группе также соответствует широкий спектр побуждений к действию, от гражданских, патриотических до групповой солидарности или "чести мундира".

3. Третью группу составляют мотивы, связанные с оптимизацией жизненного цикла. Здесь могут сменять друг друга стремления к ускоренной социальной мобильности и преодолению ролевого конфликта.

Мотивы действия организованы иерархически, какой-то из них является доминирующим. При этом исследователи зафиксировали для процесса обучения, например, обратную связь между силой утилитарных мотивов и успеваемостью и прямую - между научно-познавательными и профессиональными мотивами. Система мотивации динамична. Она изменяется не только при смене занятий, но и внутри одного их вида. Например, мотивы обучения изменяются в зависимости от года обучения.

Таким образом, важнейшие характерные черты мотивации действий - это множественность и иерархичность мотивов, а также их определенная сила и устойчивость.

В исследовании мотивации используются различные методы: опросы, эксперименты, анализ статистических данных. Так, результаты лабораторных экспериментов показывают изменение времени реакции в действиях, различных по своим мотивам. Аналоги таких экспериментов, хотя и без строгих методик, каждый из нас, вероятно, имеет в своем жизненном опыте. Чем отчетливее и сильнее необходимость сделать что-то (курсовую работу к последнему сроку), тем выше способность сконцентрировать на этом деле внимание, личные способности и организаторские таланты.

Если вернуться к экспериментам лабораторным, то нужно отметить, что изменение быстроты реакции - это психологическая характеристика. Изучение мотивов, как и действия в целом, становится все более междисциплинарным. Для изучения словесных отчетов людей о мотивах собственных действий особенно важен характер задаваемых вопросов. Например, вряд ли принесет пользу прямой вопрос: "Устойчивы ли ваши профессиональные ориентации?" Больше информации можно получить, задав вопрос: "Как вы представляете себе род своих занятий в ближайшие пять лет?" Однако, выяснение подлинных мотивов действий людей чрезвычайно сложно.

Теперь обратимся к более детальному рассмотрению целеполагания и целеосуществления. Цель - это мотивированное, осознанное, выраженное в словах предвосхищение результата действия. Принятие решения о результате действия рационально, если в рамках наличной информации субъект способен к расчету целей, средств и результатов действия и стремится к их максимальной эффективности.

Связь между объективными условиями, мотивацией и целями устанавливаются таким образом, что из двух определенных состояний элементов, обычно условий и мотивов, субъект делает вывод о состоянии третьего, цели.

Предполагается ее отчетливость и достижимость, а также наличие у субъекта иерархии целей, выстроенных в порядке предпочтения. Рациональный выбор объекта, это выбор с точки зрения его доступности и пригодности для достижения цели. Средства действия выбираются на основе оценки их эффективности для достижения цели. Они инструментально подчинены ей, но больше связаны с ситуацией.

Действия такого типа, целерациональные действия, наиболее легко прогнозируются и управляются. Эффективность таких действий имеет, однако, свою оборотную сторону. Прежде всего, целерациональность лишает смысла многие периоды жизни человека. Все, что рассматривается как средство, теряет самостоятельный смысл, существует лишь как приложение к главному, цели. Получается, что чем целеустремленнее человек, тем уже область смысла его жизни. Кроме того, огромная роль средств в достижении цели и техническое отношение к ним, оценка их только по эффективности, а не по содержанию, делает возможной подмену целей средствами, утрату изначальных целей, а затем и ценностей жизнедеятельности вообще. Однако данный вид целеполагания не является ни универсальным, ни единственным. Существуют механизмы целеполагания, не связанные с расчетом эффективности, не предполагающие иерархии целей и расчленения целей, средств и результатов. Рассмотрим некоторые из них.

В результате работы самопознания, постоянного доминирования определенных мотивов, в которых преобладает эмоциональная составляющая, а также в связи с четкой внутренней позицией относительно способа жизни, цель может возникнуть как некоторый замысел, проект, жизненный план - целостный, свернутый и потенциальный.

В соответствующих ситуациях он обеспечивает мгновенное принятие решений. Такой механизм целенаправленности обеспечивает формирование и производство целостной, неповторимой личности.

Цель может выступать как долженствование, как закон действий, выведенный человеком из своих представлений о должном и связанный с высшими для него ценностями. Следование долгу выступает как самоцель. Оно безотносительно к последствиям и независимо от ситуации. Такой механизм целенаправленности предполагает волевое саморегулирование действий. Он может ориентировать человека в ситуациях максимальной неопределенности, создавать стратегии поведения, которые выходят далеко за рамки наличной, рационально осмысливаемой ситуации.

Целенаправленность может быть определена системой норм как внешних ориентиров, задающих границы дозволенного. Такой механизм оптимизирует поведение с помощью стереотипных решений. Это позволяет экономить интеллектуальные и другие ресурсы. Однако во всех случаях целеполагание связано со стратегическим для субъекта выбором и всегда сохраняет значение системообразующего элемента действия.

Итак, мы рассмотрели социальное действие как частный пример и как теоретическую модель. Причем в этой модели было возможно и предельное удаление от всех "частностей", и постепенное приближение к ним.

Такая модель будет "рабочей" в исследовании различных видов деятельности, будь то промышленное производство или научное творчество; в решении задач управления, касаются ли они стимулирования работников или организации рабочего времени руководителя.

Это возможно потому, что индивидуальные, уникальные действия состоят из повторяющихся стандартных элементов, которые мы рассмотрели в этой главе. Их набор составляет своего рода формулу. В зависимости от значений, которые принимают ее элементы, своеобразные переменные, может быть описано бесконечное многообразие социальных действий.

социальный действие ценностный ориентация

Глава 2. Субъект и объект социального действия

2.1 Характеристики субъекта и объекта социального действия

Переходя к содержательному рассмотрению социального действия, представляющего собой целостное проявление деятельности, мы будем руководствоваться общими правилами анализа системных объектов, о которых говорилось в начале нашей книги. Это означает, что мы должны рассмотреть строение действия, выделить его компоненты, установив их функции в системном целом, рассмотреть процесс взаимоопосредования частей, поддерживающий и воспроизводящий это целое, установить возможные импульсы его саморазвития.

Увы, логика учебного процесса, которая не совпадает с логикой «чистой» категориальной рефлексии, обращенной к специалистам, не позволит нам пунктуально выполнить эту программу. Тем не менее мы начнем с анализа структурной организации действия, установления образующих его, обособленных друг от друга частей.

Попытаемся дать определения субъекта и объекта деятельности, как они представлены в простейшем акте действия, но должны заранее предупредить читателя о весьма абстрактном характере подобных определений.

В самом деле, в дальнейшем изложении нам придется столкнуться с множеством сложнейших проблем, связанных с характеристикой субъектов и объектов деятельности, их классификацией и типологией.

В частности, нам предстоит ответить на сложнейший вопрос о правомерности субъектного понимания общества: его рассмотрения не в качестве институциональной матрицы, «поля» взаимодействия социальных субъектов, но в качестве самостоятельного субъекта -- носителя социальной активности с присущими ему потребностями, интересами, целями и т.д. и т.п. Все это потребует от подобного анализа давней полемики «методологического коллективизма» и «методологического индивидуализма» с их аргументами «за» и «против» существования интегративных групповых субъектов деятельности, не сводящейся к действиям и взаимодействиям образующих их индивидов.

Не менее сложные проблемы встанут перед нами и в связи с анализом форм социальной объектности, проблемой «ситуативной объектности» субъектов и бестелесных организационных связей, различением объектов и предметов деятельности, анализом функционально специализированных классов предметности в виде «вещей» и «символов» и т.д.

Но все это будет ниже, когда мы установим исходные свойства социальной субстанции и перейдем к рассмотрению развитых дифференцированных форм социальности. Пока же, анализируя простейшую модель действия, мы можем удовлетвориться столь же простыми исходными определениями субъекта и объекта, охватывающими родовые свойства «субъекта вообще» «объекта вообще» в их взаимной соотнесенности.

С учетом этой оговорки мы определим субъекта как «инициирующую сторону» деятельности, носителя деятельностной способности, с которым связаны ее пусковые и регулятивные механизмы.

Что же касается объекта, то он представляет собой «инициируемую сторону» деятельности, то, на что направлена деятельностная способность субъекта, отсутствующая у объекта.

Очевидно, что структуры реального социального действия качественно отличны от подобной «мыследеятельности», субъект которой «урезан» до чистого сознания, моделирующего мир путем целенаправленного продуцирования и преобразования идеальных объектов. Предметность как атрибутивная характеристика деятельности всецело распространяется на образующие ее компоненты: как субъекты, так и объекты социально значимой активности людей.

В самом деле, мы не можем подобно школам «доброго старого» идеализма редуцировать субъектное начало истории к духу, абсолютизировать активность сознания, превращать его в трансцендентального субъекта, творящего из себя социокультурную реальность. Реальный субъект истории предстает перед нами как «мыслящая материя», имеющая свою субстратную определенность, свое органическое (в случае с индивидом) и неорганическое «тело» (в случае с интегративным субъектом -- об этом ниже).

Точно так же и класс объектов, которыми оперирует такой субъект, не ограничивается имманентными сознанию идеальными конструкциями, но включает в себя объекты, процессы и связи реального мира, преобразуя которые человек адаптируется к среде своего существования.

Не растворяя субъект-объектную структуру социального действия в структурах «чистого» сознания, мы должны, с другой стороны, помнить о том, что вне и помимо последних нет и не может быть ни субъектов, ни противостоящих им объектов. В самом деле, не только в деятельности людей, но и в активности животных и даже в столкновении физических тел мы без труда обнаружим различие инициирующей и инициируемой, «активной» и «пассивной» сторон взаимодействия, с которыми мы связали искомое различие субъекта и объекта социального действия.

Но значит ли это, что ветер, ломающий деревья, или корова, щиплющая траву, заслуживают названия «субъекта»? Отрицательный ответ на этот вопрос исходит из убеждения о том, что статусом субъекта обладает носитель не всякой, а лишь целенаправленной активности, обладающий сознанием и волей, опосредующими его связь с объектом деятельности.

В дальнейшем, когда мы перейдем к более конкретным характеристикам социальной субстанции, сознание (в виде своих объективированных, интерсубъективных состояний -- эстетических канонов, норм морали, права, истин науки) будет претендовать на роль самостоятельного, отличного от индивидуального субъекта компонента общественной организации. Пока же оно выступает как имманентное субъекту свойство, его способность к целепостановке и целеосуществлению, реализуемая посредством воздействия на определенные объекты. Итак, структурная спецификация любого простейшего акта человеческой деятельности обнаруживает в нем субъекта -- носителя деятельностной способности, инициирующего и направляющего ее осуществление, и реальный объект его целенаправленной предметной активности. Этими двумя «частями» и ограничивается набор структурных компонентов социального действия, в котором отсутствуют многие компоненты, присущие более сложной форме деятельности -- взаимодействию, о котором мы поговорим ниже.

Нужно сказать, что далеко не все специалисты согласны с идеей структурной биполярности действия и стремятся обнаружить в нем дополнительные организационные компоненты. Так, некоторые философы и социологи наряду с субъектом и объектом включают в структуру действия потребности, интересы, цели, мотивы, стимулы, ценности и другие важнейшие явления социальной деятельности, которые мы будем характеризовать ниже.

Пока же отметим, что ни одно из этих «дополнений» в структуру действия не отвечает критериям структурного компонента по той простой причине, что не является организационно выделенной частью рассматриваемой нами системы.

Теперь представим себе ситуацию, в которой человек, решив отдалить не самое приятное в жизни свидание со стоматологом, не разгрызает орех зубами, а разбивает его молотком.

Что же касается исходного анализа «действия вообще», то предельно абстрактный уровень его рассмотрения еще не требует от нас фиксации таких различий. Мы можем утверждать, что и средства и предметы трудовой деятельности вписываются в самые общие контуры «объекта вообще», подпадают под его родовые -- и вовсе не «пустые» -- признаки объекта. Относя и орех, и молоток к объектам социального действия, мы признаем таковыми любые образования, которые используются носителями целенаправленной активности, лишены возможности ее самостоятельного проявления и не входят при этом в субстратную организацию субъекта, не являются его «естественным» органом.

Очевидно, что рассмотренный нами молоток не может -- в отличие от человеческих зубов (естественного, а не искусственного происхождения) -- претендовать на роль анатомической детали человеческого тела, что и позволяет нам отнести его к классу опосредующих объектов действия, с помощью которых передается воздействие субъекта на опосредованный объект5. Именно в этой форме -- опосредующего и опосредованного объекта деятельности -- выступает для нас пока потенциальное различие реальных средств и предметов трудовой активности.

Существует, однако, еще один вариант расширительной трактовки действий, еще одна «трехзвенная» модель ее структуры, о которой следует сказать особо. Согласно ее сторонникам, выделив в социальном действии субъект (человека, грызущего орех) и объект (орех, разгрызаемый человеком), мы не получим полной структурной картины, пока не установим в качестве самостоятельного третьего компонента сам акт разгрызания ореха человеком. Иными словами, речь идет о подходе, согласно которому структура действия включает в себя наряду с субъектом и объектом процесс воздействия субъекта на объект, отличный как от первого, так и от второго6.

Не соглашаясь с такой точкой зрения, мы полагаем, что воздействие субъекта на объект представляет субстанциальное свойство субъекта, реализацию присущей ему деятельностной способности, неотделимой от субъекта в той же мере, в какой процесс взросления организма неотделим от самого организма. Принципиально важно понимать, что эта способность к действию, присущая субъекту и отсутствующая у объекта, отнюдь не тождественна самому действию, представляет собой его возможность, которая становится действительностью, лишь соединившись с объектом, на который она направлена. Непонимание этого обстоятельства ведет к неправильной интерпретации деятельности, в которой она перестает быть процессуальным единством субъекта и объекта, субстанцией своих модусов и превращается в нечто производное от субъекта -- присущее ему свойство или даже состояние.

Чтобы убедиться в ошибочности подобной позиции, нам следует перейти от абстрактных определений субъекта и объекта действия к рассмотрению реальной связи между ними. Важно понимать, что социальное действие представляет собой не механическое соединение субъектной и объектной сторон, а реальный процесс их взаимоопосредования, предполагающий особые формы связи выделенных компонентов между собой, а также с объединяющим их целым.

2.2 Объект без субъекта действия

Приступая к характеристике реальных связей социального действия, мы рассматриваем его как органическое целое, не существующее без своих частей и не допускающее их существования друг без друга и вне охватывающей их целостности. Подобный тип связи между компонентами и целым социального действия мы назовем связью взаимоположенности и рассмотрим ее перед тем, как перейти к анализу других типов связи между ними.

Так, взаимоположенность между целым действия и его компонентами означает, что нет и не может быть ни субъектов, ни объектов за пределами социальной действительности, равно как нет и не может быть деятельности, в которой отсутствовала бы хоть одна из образующих его сторон.

Казалось бы, это утверждение противоречит здравому смыслу, не столь жестко связывающему действие, его субъект и объект между собой.

В самом деле, разве сложно представить себе человека, бездействующего или воздерживающегося от действия и при этом не перестающего быть самим собой? Возьмем, к примеру, человека спящего -- разве это не тот случай, когда субъект есть, а действий нет? Другой пример: мы знаем, что в уголовном кодексе существует особая статья, предполагающая строгое наказание виновных в «преступном бездействии», т.е. в неоказании помощи, воздержании от действий, которые могли бы предотвратить те или иные несчастья. Ясно, что эта статья, кик и любое другое уголовное наказание, может быть применена к человеку, отдающему себе отчет в своих поступках, т.е. к субъекту, способному к осмысленным действиям. Вывод: субъект вполне способен к противоправной бездеятельности, отнюдь не тождественной исчезновению его «субъектности», освобождающей от наказания.

Руководствуясь такой логикой, некоторые авторы рассматривают действие как одно из возможных состояний субъекта, производных от его сущности и как бы безразличных к ней -- в той мере, в какой химическая сущность воды безразлична к ее агрегатным состояниям. И самом деле, вода вполне способна оставаться водой, сохранять свои существенные свойства, находясь в любом из присущих ей агрегатных состояний -- выступая как жидкость, водяной пар или твердое тело.

Так же и субъект, полагают авторы, может действовать, а может и бездействовать без всякого ущерба для своей качественной самотождественности, т.е. может существовать вне и независимо от деятельности и от объекта, с которым его -- «при желании» -- соединяет деятельность.

Ниже, анализируя функциональную организацию деятельности, мы постараемся показать всю ошибочность такого подхода, не понимающего различия между деятельной способностью субъекта и реальной деятельностью, принимающего за нее операциональную активность целереализации, наступающую после фазы целепостановки.

Пока же подчеркнем, что представление о «необязательности» деятельности для субъекта основано на чисто юридических ее трактовках. Что же касается строгой философии, то для нее суждения о «бездействующем субъекте» тождественны суждениям о «негорящем огне» или «несветящем свете». Деятельность есть способ существования субъекта, без которого он представим не в большей степени, чем живой организм, представим вне и помимо обмена веществ со средой.

Все аргументы, направленные против такого подхода, основаны на непонимании природы и механизмов человеческой деятельности, ее типов и видов. Так, с позиций социальной философии спящий человек отнюдь не бездействует -- он является субъектом и одновременно объектом (об этом ниже) особой деятельности релаксации, самовоспроизводства, направленного на восстановление жизненных сил.

Столь же ошибочно считать бездействующим капитана, прошедшего мимо судна, терпящего бедствие. В действительности мы имеем пело с вполне сознательной деятельностью по самосохранению, предполагающей уклонение от опасности: конечно, она предосудительна в морально-юридическом плане, но это вовсе не делает ее фиктивной в пиане философско-социологическом.

Применительно к таким случаям М. Вебер специально подчеркивал, что действием становится любая активность индивида или индивидов, связывающих с ней свой субъективный «смысл», -- не исключая ситуации, когда действие не предполагает специальных усилий для достижения цели, а «сводится к невмешательству или терпеливому приятию».

Аналогичную оговорку делал П. Сорокин, подчеркивая, что социальные действия могут быть не только «активными», но и пассивными, предполагающими «воздержание от внешних актов» (разновидностью такой пассивности Сорокин считал «толерантные действия», примером которых может быть героическое поведение христианского мученика, стоически переносящего пытки и издевательства при абсолютной внешней неподвижности, естественной для человека, связанного по рукам и ногам).

Тезис о том, что нет и не может быть субъекта вне и помимо действия, следует использовать и в обратном смысле, утверждая, что нет и не может быть никакого социального действия, которое не осуществлялось бы субъектом -- носителем субстанциальной способности к целенаправленной деятельности. При этом важно понимать, что в роли такого субъекта могут выступать лишь люди, наделенные сознанием, способные к формам «символического поведения», о которых говорилось ранее.

Конечно, при желании можно подобрать примеры, способные поставить под сомнение и это бесспорное утверждение. В самом деле, ни у кого не вызовет возражений субъектный статус профессора, читающего лекцию студентам. Теперь представим себе, что вместо профессора в аудитории «работает»... магнитофон, на который надиктована очередная лекция. Означает ли это, что мы столкнулись со случаем «бессубъектной» деятельности, или же должны признать субъектом «безмозглый» электрический прибор?

Естественно, ответ на оба вопроса будет отрицательным. Физическое отсутствие профессора в аудитории отнюдь не означает, что он априори перестал быть субъектом происходящего, способным опосредовать свое воздействие на аудиторию с помощью явлений социальной предметности.

Ниже, анализируя систему организационных связей деятельности, мы увидим, что непосредственный «телесный» контакт с объектом отнюдь не является непременным условием субъектности (предположив подобное, мы должны будем освободить от уголовного наказания преступника -- субъекта преступления, расправившегося со своей жертвой не «собственноручно», а с помощью мины замедленного действия с установленным на ней часовым механизмом).

Но главное не в этом, а в том, что приведенный нами случай не может рассматриваться как пример социального действия -- однонаправленного воздействия субъекта на пассивный объект. В действительности мы имеем дело с более сложной системой взаимодействия, в которой студенческая аудитория выступает субъектом педагогического процесса, предполагающего активное усвоение материала как при наличии лектора, так и при его отсутствии (в последнем случае акценты обучения смещаются в сторону самообучения, объектом, а не субъектом которого является магнитофон). Продолжая наш анализ, подчеркнем, что связь взаимоположенности в социальном действии касается не только отношений целого со своими частями, но и отношений между самими частями действия. В последнем случае связь взаимоположения выражается в философской формуле «нет объекта без субъекта», хорошо известной советским студентам по работе Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», в которой она подвергалась самой безапелляционной критике.

Речь идет о высказанной Авенариусом идее «принципиальной координации» между субъектом и объектом познания, согласно которой существование любого объекта («противочлена» координации) предполагает его восприятие субъектом («центральным членом» координации). Критикуя мысль о том, что существовать -- это значит быть воспринимаемым, Ленин стремился защитить основы материализма, по центральный тезис, предполагающий существование материи до, мне и помимо воспринимающего, познающего его сознания. Именно поэтому он объявил идею принципиальной координации субъекта и объекта противоречащей «требованиям естествознания, объявляющего землю (объект) существующей задолго до появления живых существ (субъекта)», утверждая, что «для идеализма нет объекта без субъекта») для материализма объект существует независимо от субъекта».

Оставляя пока в стороне суть «основного вопроса философии» и гаму возможность доказать первичность материи, мы должны отметить очевидную некорректность избранных Лениным для этой цели средств. Имеется в виду принципиально неверное отождествление категориальной пары «сознание -- материя» с совершенно иной по своим когнитивным функциям парой «субъект -- объект». Подобный подход не учитывает невозможности редукции универсальной абстракции «материи» к внутридеятельному определению объекта, обозначающему лишь то в материальном мире, на что непосредственно направлена познавательная или практическая активность субъекта (также не редуцируемого к «чистому» философскому сознанию -- абстрактно-логической оппозиции материи). Единственно возможный рациональный смысл понятия субъекта и объекта приобретают как имманентные определения деятельности, внутри которой они непредставимы друг без друга, обладают абсолютной онтологической взаимоположенностью.

Однако последнее утверждение также нуждается в доказательной защите от «здравого смысла», подсказывающего нам существование не только «бессубъектной», но и «безобъектной» деятельности.

Выше, анализируя структуру действия, мы уже упоминали об известной «ситуативности» понятий субъекта и объекта, означающей отсутствие строгой «адресной» привязки этих понятий к конкретным явлениям действительности. Иными словами, речь идет о способности явлений, раскрывающих в одной ситуации субстанциальные свойства субъекта, менять их на противоположные свойства объекта в другой ситуации.

Конечно, эта способность не означает, что магнитофон или орех -- предметные средства деятельности, отличные от человека, способны при некоторых обстоятельствах уподобиться ему и обрести статус субъекта. Таковым, как уже отмечалось выше, может обладать только человек или группа людей, и это правило не знает исключений (если отвлечься от фантастических перспектив создания во всем подобных человеку киборгов или, что более реально, существования «человекоподобных» существ за пределами земной цивилизации).

Можно ли считать субъектом деятельности пациента в момент, когда он в состоянии общего наркоза подвергается хирургической операции? Можно ли считать субъектом деятельности человека, подвергшегося внезапному нападению, и лишенному не только возможности сопротивляться, но и осмыслить происшедшее? При малейшем проявлении обратной целенаправленной активности пациента или жертвы (пусть в форме пассивной или толерантной реакции) подобные ситуации перестают быть случаями субъект-объектного опосредования, действия и превращаются в случаи взаимодействия или субъект-субъектного опосредования. Однако при отсутствии такой активности мы имеем дело именно с действием, в котором роль объекта исполняют люди, «рожденные быть» субъектами во всех иных ситуациях.

Нетрудно понять, что в случаях с видимым отсутствием объекта мы сталкиваемся с проявлением подобной ситуативности, позволяющей субъекту менять свой статус на противоположный -- с той оговоркой, что субъект становится объектом не чужих, а собственных усилий, направленных на совершенствование «тела» (физзарядка) или «духа» (и случаях самообразования) и пр. Именно эту ситуацию мы характеризуем как композиционное взаимопересечение субъекта и объекта, в котором инициирующая и инициируемая стороны деятельности совмещаются в одном и том же явлении социальной действительности. Наконец, еще одним из интересующих нас типов субъект-объектной связи следует признать связь взаимопроникновения субъекта и объекта, раскрываемую посредством категорий опредмечивания и распредмечивания.

Заключение

Таким образом, действием мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится к невмешательству или терпеливому принятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. “Социальным” мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него. Проблематику социального действия ввел Макс Вебер. Социальное действие может быть ориентировано на прошедшее, настоящее или ожидаемое в будущем поведение других. Не все типы действия -- в том числе и внешнего -- являются «социальными» в принятом здесь смысле. Внешнее действие не может быть названо социальным в том случае, если оно ориентировано только на поведение вещных объектов. Внутреннее отношение носит социальный характер лишь в том случае, если оно ориентировано на поведение других. Так, например, действия религиозного характера несоциальны, если они не выходят за пределы созерцания, прочитанной в одиночестве молитвы и т. д. Хозяйствование (отдельного индивида) социально только тогда и постольку, если и поскольку оно принимает во внимание поведение других. Обязательными компонентами структуры действия выступают субъект и объект действия. Субъект - это носитель целенаправленной активности, тот, кто действует, обладая сознанием и волей. Объект - то, на что направлено действие. В функциональном аспекте выделяются этапы действия: во-первых, связанный с целеполаганием, выработкой целей и, во-вторых, с их операционной реализацией. На этих этапах и устанавливаются организационные связи между субъектом и объектом действия. Цель - идеальный образ процесса и результата действия. В самом широком значении средство - это предмет, рассмотренный с точки зрения способности служить цели, будь то вещь, навык, отношение или информация. Механизм реализации действия помогает описать так называемая "всеобщая функциональная формула действия": потребности их отражение в (коллективном) сознании, выработка идеальных программ действия их операционная реализация в ходе координируемой определенными средствами активности, создающая продукт, способный удовлетворить потребности субъектов и побуждающий новые потребности.

Структуры реального социального действия качественно отличны от подобной «мыследеятельности», субъект которой «урезан» до чистого сознания, моделирующего мир путем целенаправленного продуцирования и преобразования идеальных объектов. Предметность как атрибутивная характеристика деятельности всецело распространяется на образующие ее компоненты: как субъекты, так и объекты социально значимой активности людей. Не растворяя субъект-объектную структуру социального действия в структурах «чистого» сознания, мы должны, с другой стороны, помнить о том, что вне и помимо последних нет и не может быть ни субъектов, ни противостоящих им объектов. В самом деле, не только в деятельности людей, но и в активности животных и даже в столкновении физических тел мы без труда обнаружим различие инициирующей и инициируемой, «активной» и «пассивной» сторон взаимодействия, с которыми мы связали искомое различие субъекта и объекта социального действия.

Нетрудно понять, что в случаях с видимым отсутствием объекта мы сталкиваемся с проявлением подобной ситуативности, позволяющей субъекту менять свой статус на противоположный -- с той оговоркой, что субъект становится объектом не чужих, а собственных усилий, направленных на совершенствование «тела» (физзарядка) или «духа» (и случаях самообразования) и пр. Именно эту ситуацию мы характеризуем как композиционное взаимопересечение субъекта и объекта, в котором инициирующая и инициируемая стороны деятельности совмещаются в одном и том же явлении социальной действительности.

Список использованной литературы

1. Агеев В.С. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М.: Аспект-Пресс, 2013. - 204с.

2. Вебер М. Избранное. Образ общества. / Пер с нем. - М.: Юрист, 2014. - 704с.

3. Волков Ю.Г. и др. Социология: история и современность. Ростов н./Д: Феникс, 2014. - 672с.

4. Голенкова З.Т., Нарбут Н.Т. История социологической мысли в странах Центральной и Восточной Европы. М.: РУДН, 2013. - 235с.

5. Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М.: Университет, 2010. - 216с.

6. История социологии. / Под ред. А.Н. Елсукова. - Мн.: Высш. шк., 2013. - 381с.

7. Капитонов Э.А. Социология XX века. Ростов н./Д: Феникс, 2014. - 512с.

8. Комаров М.С. Введение в социологию. М.: Наука, 2012. - 364с.

9. Кравченко А.И. Социология. М.: Академ. проект, 2013. - 736с.

10. Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем. http://www.philsci.univ.kiev.ua/biblio/par1.html

Размещено на Allbest.ru