Традиционные семейные ценности как фактор обеспечения национальной безопасности РФ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Традиционные семейные ценности как фактор обеспечения национальной безопасности РФ

Глава I. Традиционные семейные ценности в современном мире

1.1 Традиционные семейные ценности, понятия и сущность

Когда мы говорим о семейных ценностях в общепринятом понимании, то можем легко оперировать этим понятием и понимать в общих чертах, что оно означает. Когда же темой разговора становятся традиционные семейные ценности, то возникают и дискуссии, и определенные недопонимания друг друга. Существует множество определений этого термина, но все они, как правило, носят громоздкую и неудобоваримую форму. Самым простым определением было бы охарактеризовать данную форму ценностей как результат взаимодействия на продолжительном этапе времени общества с его взглядами и религиозными нормами, признанными в этом обществе, направленный на сохранение института семьи.

Традиционные семейные ценности невозможно исследовать в отрыве от закономерностей функционирования института семьи.

Поэтому прежде чем рассмотреть сущность традиционных семейных ценностей, остановимся на оценке роли семьи как базового социального института государства и общества, а также изменении ее функций в процессе развития.

Семья это основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью. В браке и семье отношения, обусловленные различием полов и половой потребностью, проявляются в форме нравственно-психологических отношений.

Как социальное явление семья изменяется вслед за развитием экономического базиса общества; в то же время прогресс форм семьи обладает относительной самостоятельностью.

На всех этих ступенях развития института семьи основной формой трудовой и бытовой общности людей был род, имевший в зависимости от конкретно-исторических обстоятельств и прежде всего характера разделения труда между мужчинами и женщинами матриархальную или патриархальную организацию. В качестве устойчивого социального объединения семья возникла в эпоху позднего неолита с разложением родового строя и появлением частной собственности, прибавочного продукта и классов.

Первая историческая форма моногамной семьи. - патриархальная семья, управляемая отцом, стала возможной благодаря закрепощению женщин, происшедшему в результате уменьшения их экономической роли и сосредоточения богатства в руках собственников - мужчин. Патриархальная семья была строго моногамной лишь для женщин. Перед мужчинами же развитие рабства и других форм зависимости и господства открыло новые возможности многоженства (наложничество рабынь, гетеризм, проституция). В странах Востока многоженство было возведено в ранг законной формы брака, но даже европейская патриархальная семья включала в себя как родственников, потомков одного отца с их жёнами и детьми, так и домашних рабов, в том числе наложниц (лат. слово familia означает совокупность принадлежащих одному человеку рабов).

Патриархальная семья являлась одновременно производственным объединением и обычно была многочисленной. В классическом виде она существовала на первых этапах рабовладельческой формации, но различные её модификации сохранились у многих народов и при феодализме. С ростом рабовладельческого производства оно постепенно обособлялось от домашнего хозяйства. В то же время развитие свободного ремесла и колоната способствовало становлению у соответствующих групп населения чисто моногамной формы С. Вместе с тем устранение многоженства сопровождалось ростом проституции и адюльтера.

С переходом к феодализму "... моногамия, развившаяся на развалинах римского мира в процессе смешения народов, облекла владычество мужчин в более мягкие формы и дала женщинам, по крайней мере с внешней стороны, более почетное и свободное положение, чем когда-либо знала классическая древность" (Энгельс Ф., там же, с. 72). Распространение мировых религий, прежде всего христианства, усилило идеологические узы, скреплявшие С. Владычество мужчин было освящено, покорность и жертвенность женщин возведены в сан высших добродетелей. На "экономическом каркасе" брака появился "трогательно-сентиментальный покров". Господствующий класс, освобожденный от экономических забот, достиг такой стадии духовного и нравственного развития, при которой могли появиться "рыцарское отношение к женщине" и "рыцарская любовь". Но поскольку частная собственность оставалась основой брачно-семейных отношений, эти ценности возникли не в браке, а вне его, как его антиподы.

Противоречие в С. между "поработителем - мужчиной и порабощенной женщиной" было дополнено не менее острым конфликтом между экономическими целями собственнической моногамии и избирательностью полового влечения, которая наиболее сильно проявляет себя в чувстве любви.

Капиталистическая индустриализация разрушила - по крайней мере в городах - характерную для феодализма связь между жизнью С. и производством, а из всех экономических функций оставила у многих С. лишь функцию организации быта; в С., связанных с капиталистической частной собственностью, экономическая функция сводится к деятельности по накоплению капитала. В связи с этим при капитализме отпала необходимость в больших "неразделённых" С. и их патриархальной структуре. Большинство С. стало состоять лишь из супругов и их детей (нуклеарная семья), а семейные отношения приобрели менее иерархический и авторитарный характер. Женщины получили широкий доступ к работе на промышленных предприятиях и в сфере услуг.

Это в несравненно большей, чем при феодализме, степени обеспечило экономическую самостоятельность женщин и их независимость от мужчин, даже несмотря на сохраняющуюся в буржуазных государствах дискриминацию в оплате женского труда.

Под влиянием революционной борьбы пролетариата женщинам во многих странах были предоставлены гражданские права, в том числе право на развод.

Среди классов и социальных групп, непосредственно не связанных с частной собственностью, брак из экономического института всё больше превращался в морально-правовой союз мужчины и женщины, основанный на любви и личном выборе.

Произошло известное перераспределение обязанностей мужа и жены в С. в ведении домашнего хозяйства и воспитании детей.

Однако самая важная часть вклада мужчин падает на более периферийные виды хозяйственной деятельности С., тогда как женщины, независимо от того, работают они на производстве или нет, несут на своих плечах основное бремя домашнего труда.

Развитие системы бытового обслуживания, досуга, детских учреждений позволило С. полностью или частично освободиться от ряда прежних обязанностей (т. н. редукция функций С.). С. всё больше сосредоточивалась на своей внутренней жизни, возрастала роль внутрисемейных отношений в обеспечении её стабильности и прочности. Ослабление контроля общественного мнения (в результате урбанизации), а также экономических, правовых и религиозных уз, скреплявших прежнюю С., резко увеличило "нагрузку" на моральные узы. В капиталистическом обществе действуют две противоречивые тенденции изменения С.: её обновление, "реконструкция" на основе промышленного и культурного прогресса и дезорганизация. Первая из этих тенденций наиболее характерна для трудовых семей, вторая - для паразитических слоев. Частнособственнические отношения при капитализме способствуют распространённости браков по экономической выгоде, по расчёту. Экономические, политические и моральные противоречия капитализма стимулируют также отчуждение С. от общества. Закономерное сосредоточение С. на внутренних, семейных, проблемах принимает форму её "самоизоляции". В то же время возрастают возможности внутрисемейных коллизий и уменьшаются шансы их урегулирования без ущерба для единства С. Всё это ведёт к неустойчивости С., росту числа разводов. Так, в США в 1890 один развод приходился на 16 браков, в 1900 - на 13, в 1911 - на 11, в 1920 - на 6, в 1940 - на 5, в 70-х гг. на 3,5-4 брака. Увеличивается и количество неофициальных разводов - "дезертирств" (главным образом мужчин). В результате социалистических преобразований семейные отношения освобождаются от социальных установлений старого общества (собственнического права, влияния церкви, классовых, сословных и национальных предрассудков и т. д.). Уничтожаются все формы дискриминации женщин и одновременно систематически расширяется сеть общественных учреждений, призванных помогать С. в воспитании детей и ведении домашнего хозяйства. Рост благосостояния и культуры населения ведёт к формированию социалистического типа С. Марксизм-ленинизм отвергает буржуазные и анархистские утверждения, будто обобществление средств производства в социалистическом и коммунистическом обществе должно обязательно сопровождаться "обобществлением" женщин и детей, разрушением С. В действительности коммунистическим идеалом отношений между полами является... гражданский брак с любовью... " (Ленин В. И., Соч., 5 изд., т. 49, с. 56). Социалистическая С. отличается от собственнической С. по мотивам брака и характеру внутрисемейных отношений. Подавляющее большинство браков в СССР заключается не по экономическому расчёту или родительскому принуждению, а по личному выбору будущих супругов. В связи с этим внутрисемейная организация характеризуется при социализме гораздо большими, чем в любом другом обществе, равноправием супругов и сплочённостью семейной группы. Всё большее выражение получает тенденция к дроблению больших С. и раздельному жительству старшего и младшего поколений. Главной общественной функцией С. при социализме становится обеспечение потребностей мужчины и женщины в супружестве, отцовстве, материнстве и воспитание детей (см. Семейное воспитание). Функция накопления частной собственности отмирает уже в ходе социалистических преобразований, а хозяйственно-бытовая функция осуществляется не как цель, а как условие семейной жизни. Существенно изменяется и характер взаимоотношений между С. и обществом, государством, повышается социальная активность С. Вместе с тем определённое число С. в условиях социализма не свободно от феодально-религиозных, мещанских и других пережитков. Это обусловливает ещё сравнительно высокий процент разводов в социалистическом обществе. В СССР в 1960 было 1,3 развода на 1000 чел., в 1965-1,6, в 1970-2,6, в 1973 - 2,8.

Изменения, происходящие в российской социокультурной действительности и современном мире под воздействием общецивилизационных тенденций таких как глобализация, информационная, сексуальная и иные революции оказывают существенное влияние на эволюцию семейных функций их ценностного содержания.

Современная семья постепенно отходит от функционирования в качестве института с жесткими нормами, деперсонализированными функциями и четко заданными образцами поведения. В частности, это проявляется в постепенном изменении структуры семьи: от многопоколенной родственной к бинарной (нуклеарной) супружеской.

Деструктивное содержание наблюдается и в репродуктивной функции. Это проявляется в установках иметь детей в более позднем возрасте (около 30 лет) или не иметь детей совсем. По данным социологического исследования на вопрос о репродуктивных установках молодежи большинство молодых людей ответили, что они не спешат связывать себя брачными обязательствами, потому, что супруги с детьми упускают возможности для других радостей (17,3 %), что дети отнимают очень важную часть жизни взрослого (30,4 %) и что уход за детьми требует слишком больших усилий, отвлекая от профессиональной карьеры (68, 7 %). Именно поэтому девушки планируют замужество после 25 лет - после достижения «независимости и стабильности положения в обществе», а юноши - еще позже: 27 - 30 лет. При этом более 10 % респондентов видят себя бездетными, более 25% опрошенных хотели бы иметь только одного ребенка. Следует отметить еще одну тенденцию изменения репродуктивных установок - это положительное отношение к возможному отказу от рожденного ребенка вне брака или до совершеннолетия. Так, лишь 8 % девушек - участниц опроса боятся морального осуждения в случае отказа от ребенка.

1.2 Эволюция семейных ценностей

Социальная и социально-педагогическая работа с семьей и детьми имеет длительную историю развития в западных странах. Она представляет собой целую индустрию, включающую помощь со стороны государства, общественных, религиозных, коммерческих организаций и частных лиц. В каждой стране создана своя система социальной работы.

В США, например, одним из центров работы с семьей является община. Под общиной понимается совокупность населения тех или иных территориально-административных единиц, включающих ряд жилых кварталов в городах или поселениях и состоящих из индивидуальных домов в пригороде. Государственные законы закрепили существование общинных центров, и часто ими становятся школы. Термин «общинная школа» в смысле «центр общественной жизни общины» применяется к тем школам, которые предоставляют населению свое здание, оборудование и т.д. Такие школы, преобразованные в центры, открыты с утра и до позднего вечера в течение всего года.

Для оказания помощи американской семье необходимо предоставить программу, под которую затем выделяют деньги из государственного или местного бюджета. Интересной, на наш взгляд, является программа «устроители семьи», распространенная в общинах Такота штата Вашингтон и нацеленная на сохранение семей, находящихся на грани развода.

Одной из основных является Программа помощи нуждающимся семьям с детьми на иждивении. Программа создана еще в 1935 г. в основном для оказания помощи вдовам с детьми. Она действует и по сей день. В 1990-х гг. помощь по ее каналам получили 11 млн. чел., 90 % из них - матери-одиночки.

Выделяется материальная помощь детям и семьям, в которых небольшой доход, несовершеннолетним матерям и матерям-одиночкам, чтобы они могли окончить школу. Отцы, даже если брак не зарегистрирован, обязаны содержать ребенка. В некоторых штатах за уклонение от содержания детей полагается уголовная ответственность, вплоть до тюремного заключения.

В ряде штатов функционирует программа «Хелп» («Помощь»), по которой матерям до 20 лет предоставляется место в специальных приютах, где детям обеспечен присмотр и уход, а мать может учиться и работать. Приюты содержат частные лица и некоммерческие организации, их финансирует Федерально-штатная программа детской помощи.

Существуют дошкольные учреждения, в большинстве коммерческие, в которых для детей из бедных семей выделяются деньги из федерального бюджета. Детям из бедных семей программа «Школьные завтраки» обеспечивает ежедневное питание. С 1996 г. осуществляется программа «Хендстарт» (примерно «Приготовились к старту») по воспитанию и развитию детей с замедленным развитием из бедных семей. Программа охватывает в среднем до 450 чел. в год.

Отличительной чертой системы социальной защиты детей в США является ее децентрализация. Она проявляется в наличии и реализации многочисленных программ на различных уровнях: федеральном, штата, местном. Работа с несовершеннолетними правонарушителями и подростками «группы риска», например, строится на основе базовых программ полиции, предусматривающих, в частности, работу полицейских клубов с целью привлечения несовершеннолетних к полезным делам; судов по делам несовершеннолетних, направленных главным образом на реабилитацию несовершеннолетних правонарушителей; школ, в том числе программ для стандартных и специальных школ, для трудных и осужденных подростков.

В США функционируют специальные учреждения социальной помощи детям, предоставляющие малообеспеченным семьям бесплатно следующие услуги: помощь в трудоустройстве; в присмотре за детьми в дневное и вечернее время; создание при городских центрах здоровья служб для незамужних матерей; создание и поддержку служб защиты детей, перенесших насилие; инспектирование детских домов; работа с приемными семьями, наблюдение за адаптацией ребенка в новой семье; развитие служб помощи детям в получении образования; помощи родителям в ведении домашнего хозяйства.

Интересным является и опыт социально-педагогической помощи семье в Германии. Начиная с первого дня образования семьи, молодоженам направляется приглашение на консультацию. Существует специальная «скорая помощь» из социальных работников по оказанию неотложной помощи семьям, где случаются скандалы и агрессия. Работают специальные центры по оказанию помощи мужчинам, женщинам и детям, пережившим развод.

В Германии рождается значительное число внебрачных детей у несовершеннолетних матерей. Если в семье нет подходящих условий, такого ребенка с согласия матери (иногда и без согласия) молодежный отдел коммунального органа управления отправляет в приют или передает на воспитание приемным родителям. Для временного устройства несовершеннолетних матерей и их детей государство совместно с общественной организацией «Союз в защиту юных матерей» создает на базе недорогих жилых домов дома-общежития. Воспитательницы, социальные работники и психологи помогают юным мамам получить образование, профессию, а главное - сформировать чувство ответственности за ребенка. Каждая молодая мама, живущая в таком доме, получает от государства ежемесячное пособие (650 евро), достаточное для питания, приобретения одежды и других расходов. Жилье, обслуживающий персонал содержатся за счет Союза защиты юных матерей, спонсоров, благотворительности.

Кроме того, в Германии в настоящее время насчитывается более 70 материнских центров. В них предлагаются так называемые соседские услуги: устанавливаются соседские связи, которые затем могут продолжаться на коммерческой основе. Одновременно мамы имеют возможность на равноправной основе обмениваться опытом своей повседневной работы по воспитанию детей. Всю деятельность организуют и проводят в центре сами мамы. Специалисты работают только амбулаторно, по воскресным дням, хотя постоянно готовы дать любую консультацию. В материнских центрах вся работа ориентируется на жизненный ритм матери и ребенка, а не наоборот, когда мамы вынуждены приспосабливаться к ритму работы учреждения. Материнский центр открыт всегда, т.е. туда можно заглянуть в любое время, когда и как это наиболее удобно с точки зрения ритма семейной жизни. Ежедневно в него приходят от 30 до 40 мам с детьми (детей обычно в два раза больше). Очень важна в деятельности центров сопутствующая образовательная работа с женщинами.

В Германии социальный работник включен в штат школы, работает с трудными подростками и их семьями, занимается предупреждением детской преступности, привлекает детей и подростков к работе с престарелыми одинокими людьми в доме инвалидов, больницах.

2 В Финляндии с конца XIX в. существует множество общественных ассоциаций, деятельность которых включает оказание помощи семьям по различным проблемам: помощь в критической ситуации, воспитание детей, предупреждение насилия, преодоление конфликтности и т.д.

3 В течение 70 лет там действует Маннергеймская лига защиты детей и молодежи. Она организует педагогическое просвещение родителей, спортивно-оздоровительную и культурно-массовую работу с семьей. В семейных центрах лиги можно получить советы и помощь, принять участие в разнообразных мероприятиях, отдохнуть. Всего там существует более 100 различных видов деятельности. Особую помощь Маннергеймская лига оказывает семье в кризисные периоды (создание семьи, первые годы брака, беременность, воспитание детей). В консультационном центре лиги обязательно есть детский омбудсмен - адвокат, который защищает права подростков.

4 Каждому ребенку до 18 лет независимо от семейного дохода государство выплачивает «детские деньги» - примерно 100 евро в месяц. Столько же получают матери-одиночки в качестве пособия. Все образование в Финляндии, вплоть до университетского, бесплатное. Родителям также не нужно оплачивать учебники и школьное питание.

5 Одной из эффективных форм социально-педагогической помощи семье в Швейцарии являются «Письма родителям», которые осуществляет частный фонд «Pro Juventute» («За юность»). Они рассылаются бесплатно всем родителям и состоят из двух иллюстрированных буклетов. Первое поздравительное письмо вручается родителям сразу после рождения ребенка, затем каждый месяц в течение первого года жизни, а потом через два месяца в течение второго года жизни ребенка и через три - в течение третьего года жизни. Главная цель этой помощи - создание нормальных взаимоотношений в семье, повышение воспитательного потенциала. «Письма родителям» имеют форму совета и освещают семейные проблемы: ребенок и родительские конфликты, семейный климат, вопросы интимной жизни, появление второго ребенка и т.д. В них, например, отмечается, что каждый ребенок индивидуален, что дает родителям пищу для размышлений, объясняются психолого-педагогические основы воспитания. В каждом буклете есть специальный раздел для тех, у кого материнство чем-либо омрачено. В нем публикуются адреса клубов страны, объединяющих родителей, оказавшихся в подобных ситуациях, предлагаются варианты проведения семейных отпусков, путешествий, уик-эндов с ребенком.

6 Многие церковные общины в Швейцарии, благополучные в финансовом отношении, помогают женщинам, матерям, вдовам. Они реализуют особые проекты: организуют благотворительные обеды, отдых для семьи и детей. Иногда Церковь проводит межобщинные социальные мероприятия (дежурный телефон, специальные консультативные пункты для женщин, подростков и пр.).

7 Богатым представляется опыт Австрии и Франции по оказанию помощи семье. Федеральная секция молодежи Австрии совместно с коммерческими организациями ежемесячно предлагает свои программы, которые включают организацию различных видов деятельности для семьи: спортивно-оздоровительную, культурно-досуговую, технического творчества и т.д.

8 Во Франции социально-педагогическая помощь осуществляется со стороны государственных и общественных организаций. Францию выгодно отличают от других стран центры каникул и досуга, руководство которыми осуществляет Педагогическое движение обучения активным методам воспитания. Центры организуют отдых для детей и родителей: туризм, посещение исторических мест, спортивные игры, художественные выставки. В распоряжении семей находятся спортивные залы, художественные и музыкальные салоны, бассейны, библиотеки, различные мастерские. Одним из наиболее крупных и современных центров является «Городок Вилетт», расположенный на огромной территории (55 га) в восточной части Парижа.

9 Интересен во Франции и опыт социальной помощи семье, имеющей ребенка-инвалида. Лечение ребенка для родителей - бесплатное. Семье выплачивается пособие для услуг третьего лица (например, няни) в размере примерно трех четвертей средней заработной платы. Помимо этого, ребенку-инвалиду выплачивается пенсия, равная пособию по уходу за ним. Она сохраняется и в том случае, если ребенка содержит государственное учреждение. Размер пособия и пенсии в соответствии с инфляцией пересматривается каждые полгода. Всем нуждающимся детям выделяется инвалидная коляска, при необходимости - две: для дома и для посещения школы. За обучение ребенка-инвалида государство поощряет и администрацию школы, и педагогов.

10 В Болгарии создан государственный алиментный фонд. В случае, если разведенные родители нерегулярно выплачивают алименты на детей, заботу по обеспечению этих выплат берет на себя государство, которое потом взыскивает выплаченную сумму с родителя.

11 Европейские государства, широко используя общественные фонды, берут на себя значительную часть расходов, связанных с воспитанием детей, путем выплаты единовременных и ежемесячных денежных пособий, дотаций на содержание детей в детских учреждениях, дотаций на детское питание и одежду. Европейское право предоставляет семьям, имеющим несколько детей, систему льгот по трудовому и жилищному праву, по социальному обеспечению и страхованию, налоговому обложению и т.д.

12 Льготы, которые получают семьи с детьми в европейских странах, являются одними из самых высоких в мире. Помощь оказывается, прежде всего, в форме единовременных и ежемесячных пособий. Они выплачиваются или из фондов социального страхования (Польша), или из специальных государственных фондов (Румыния, Германия). Размер пособия, как правило, установлен в твердой сумме. В ряде стран выплата единовременных пособий и их размер зависят от очередности рождения ребенка. В Румынии единовременное пособие выплачивается лишь с рождением третьего и последующих детей. В Болгарии максимальный размер пособия выплачивается при рождении второго и третьего ребенка. В большинстве же стран единовременное пособие выплачивается одному из родителей независимо от их доходов и очередности рождения ребенка. А в Польше и Румынии законодательство дифференцирует размер семейных пособий с учетом доходов семьи и очередности рождения ребенка.

13 В некоторых странах (Германия, Венгрия) с целью усиления медицинского наблюдения за беременной женщиной единовременное пособие выплачивается по частям, в зависимости от посещения ею женской консультации. Согласно венгерскому законодательству пособие выплачивается работающей женщине по окончании послеродового отпуска по достижении ребенком возраста трех лет. После этого размер пособия по уходу за ребенком поставлен в зависимость от заработной платы. Если мать получает пособие по уходу, то она лишается права пользоваться детскими яслями и детским садом. Возможность пользоваться оплачиваемым отпуском по уходу за детьми предоставляется как родителям, так и бабушке (или дедушке).

14 Законодательство Болгарии предусматривает предоставление матери дополнительного отпуска по уходу за ребенком, продолжительность которого зависит от очередности рождения. По окончании послеродового отпуска на первого ребенка предоставляется отпуск продолжительностью шесть месяцев, на второго - семь, на третьего - восемь, а на четвертого и каждого последующего - шесть месяцев. Только одинокой матери предоставляется отпуск до достижения ребенком двух лет.

15 Значительное место в системе мер защиты семьи занимают выделяемые государством средства на общественное воспитание детей в форме натуральной, а не только денежной помощи. В Болгарии и Румынии в школах бесплатно выдаются все учебники, а также школьное питание (завтраки и обеды). В Румынии отменена плата за детские сады и ясли. В Болгарии такая плата постоянно снижается (за последние годы - на 30 %).

16 Политика защиты семей с детьми отражена и в пенсионном законодательстве ряда стран. В Германии при начислении пенсии женщине начисляется дополнительный трудовой стаж в связи с рождением и воспитанием детей. В Румынии снижен пенсионный возраст для женщин, родивших троих детей и воспитавших их не менее чем до 10 лет, на один год, родивших четверых - на два года, пятерых - на три года.

17 Значительные льготы предоставляются семьям с детьми по жилищному законодательству. В Болгарии, Венгрии, Румынии и Польше предусмотрены льготы при получении государственных квартир многодетным семьям. При покупке собственных квартир таким семьям выдается заем. Дети матерей-студенток, не имеющих благоустроенного жилья, в первую очередь устраиваются в детские заведения.

18 В Германии существует и система скидок на проезд на железнодорожном транспорте по территории страны для всех членов многодетной семьи (с тремя и более детьми до 18 лет). Скидка в размере одной трети стоимости билета туда и обратно.

19 Анализ основных направлений социально-педагогической помощи семье за рубежом свидетельствует о том, что семья там рассматривается как главный фактор социализации, развития и воспитания ребенка. Она занимает приоритетное место по отношению к обществу и государству. За рубежом существует комплексная и эффективная система помощи семье, цель которой состоит в том, чтобы обеспечить каждой семье доступную помощь на личном уровне.

1.3 Духовные основы семейных ценностей в России

Веками формы традиционной крестьянской семейной жизни были «подогнаны» к экономическим и социальным условиям российского земледельческого хозяйства. Но во второй половине XIX века эти условия стремительно уходили в прошлое, а вместе с тем лишались опоры и приспособленные к таким условиям семейные структуры, формы и нормы семейных отношений. Именно в это время вышло наружу всегда существовавшее подспудно противоречие «малой» и «большой» семей.

В России дольше, чем в странах Западной Европы, задержалась большая, неразделенная семья -- расширенная (т. е. состоящая из одной супружеской пары и других, не являющихся супругами родственников разной степени близости, -- овдовевших родителей и прародителей, неженатых детей, внуков, правнуков, дядьев, племянников и т. д.) и составная (имеющая в своем составе несколько супружеских пар и, так же как и расширенная семья, других родственников). Впрочем, не все члены такой большой семьи обязательно кровные родственники, тем более близкие. Она может включать и более отдаленных родственников (двоюродных и троюродных братьев и сестер, внучатых племянников и т. п.), а также и лиц, связанных свойством, -- зятьев, снох, золовок, деверей и пр., -- и даже людей, не связанных с ней ни родством, ни свойством, но живущих под той же крышей и ведущих совместное с другими членами семьи домашнее хозяйство: приемные дети, ученики, приживалы, работники, прислуга.¹

Но наряду с большими всегда существовала и малая семья, состоявшая из супружеской пары с детьми, а иногда и без детей. Она могла существовать в одном из двух видов: как автономная малая семья либо как «встроенная» в большую семью, как ее составная часть.

Историки и социологи давно уже ведут споры о том, каким было соотношение этих двух форм существования «супружеской семьи» в прошлом. Было время, когда они единодушно полагали, что во всех без исключения обществах, где сейчас господствует малая супружеская семья, прежде безусловно преобладала семья сложная, которая была основной формой частного общежития, предшествовавшей современной малой семье. В последние десятилетия это единодушие исследователей было сильно поколеблено: анализ исторических источников привел многих исследователей к выводу, что в действительности в прошлом малая супружеская семья встречалась гораздо чаще, чем полагали прежде.

Сам факт извечного параллельного существования малых и больших семей едва ли вызывает сомнение. Иначе не могло и быть -- формирование того или иного типа семьи не было жестко детерминированным процессом, речь может идти только о том, какой была вероятность появления каждого из них. Необходимо ясно понимать, в каких демографических условиях шло формирование семьи еще 100-200 лет назад. Неразделенные семьи, как правило, были «отцовскими», т. е. продолжались по мужской линии, причем женатые сыновья оставались в родительском доме, а замужние дочери уходили в семью мужа. В русской деревне в родительской семье обычно оставались все женатые сыновья со своими женами и детьми. Для того чтобы сложилась и была зафиксирована статистикой трехпоколенная неразделенная «отцовская» семья, надо, чтобы в семье старшего поколения был хотя бы один сын, доживший до возраста, когда он может жениться и иметь детей, и чтобы хотя бы один из его родителей был жив к этому моменту.

В допромышленную эпоху, в силу высокой ранней смертности, довольно значительного бесплодия, частых выкидышей и других подобных обстоятельств, вероятность выполнения указанных условий была невысока. Поэтому, даже если допустить, что большинство людей стремились к созданию и сохранению многопоколенных, неразделенных больших «отцовских» семей, совершенно неизбежным было большое число несостоявшихся или частично состоявшихся семей этого типа. Во втором случае складывалась, например, «братская» семья -- сложная, но двухпоколенная. В первом же случае возникала малая семья, состоящая из супругов с детьми, а иногда и без них. Такая семья и трактуется исследователями как «супружеская», или «нуклеарная» (группирующаяся вокруг «супружеского ядра»). Но в прошлом -- это вынужденная нуклеарность.

Подобные малые семьи не стремятся воспроизвести себя в прежнем виде, а при малейших благоприятных условиях превращаются в большие, сложные. История знает самые разные способы преодоления вынужденной нуклеарности. Во многих странах, в том числе и в России, было широко распространено усыновление при отсутствии прямых потомков мужского пола, причем усыновляемым мог быть не только ребенок, но и взрослый мужчина. Когда для этого были условия, практиковалось и «приймачество» -- вопреки обычаю замужняя женщина вместе с мужем жила в семье своих родителей.

Малая супружеская семья скорее всего ровесница большой, неразделенной, ее постоянная спутница. Сосуществуя на протяжении веков, они находились в своеобразном симбиозе, нуждались друг в друге, знали и конкуренцию, и противоборство, и взаимные уступки.

Явные экономические и демографические преимущества большой семьи долгое время исключали массовое стремление малых семей к обособленному существованию. Малая семья, группирующаяся вокруг супружеского ядра, никогда не противостояла большой семье как тип, скорее, она ощущала свою неполноценность, незавершенность по сравнению с большой и стремилась при первой возможности превратиться в такую большую, сложную, многопоколенную семью, в недрах которой она чувствовала себя более защищенной. Человек здесь меньше зависел от столь частых в прошлом экономических, демографических и прочих случайностей.

Но за эту относительную защищенность супружеской семье приходилось платить дорогую цену. Такая семья была двуликим Янусом. Одним ликом она была обращена внутрь себя -- к супружеству, продолжению рода, воспитанию детей. Другой же лик супружеской семьи был повернут вовне -- к непосредственному окружению, к большой семье, которой ее малые составные части, заботясь о своих собственных интересах -- тех, что находились под присмотром первого Янусова лика, -- уступали львиную долю своего суверенитета.

Так было везде, так было и в России. Крестьянин вел тяжелейшую, но далеко не всегда успешную борьбу за существование, голод постоянно стоял у порога его избы. Большая семья лучше соответствовала условиям земледельческого труда, повышала шансы на выживание. Перед этим решающим соображением все остальные отступали на второй план. Об экономических преимуществах больших крестьянских семей много писали во второй половине XIX века, и следует лишь добавочно указать на некоторые демографические основания предпочтения больших семей. Вероятность для супругов овдоветь, для детей -- остаться сиротами, а для стариков -- оказаться одинокими в конце жизни была еще очень высока, а принадлежность к большой семье давала всё же некоторую дополнительную «страховку», защищавшую овдовевшую многодетную мать, детей-сирот или беспомощных стариков от голода и полной нищеты.

По меркам своего времени патриархальная семья в России была абсолютно естественной, «нормальной». Согласованность основных черт такой семьи, равно как и крестьянской общины, в которую она входила, со строем хозяйственной жизни делала этот тип социальной организации прочным, устойчивым. Он же в свою очередь придавал устойчивость хозяйственной, да и политической системе.

Столетиями «отцовская» семья была кирпичиком, из каких складывались общественные устои, -- так она и виделись авторам XIX века. На этом фундаменте и впрямь выросло очень многое в культуре и идеологии русского общества, его мироощущении, его представлениях о добре и зле, о соотношении коллективистских и индивидуалистских ценностей.

Настал, однако, момент, когда всё это здание -- вместе с семейным фундаментом -- начало терять свою вековую устойчивость. Деревня всё в меньшей степени определяла лицо экономики страны, а в самой деревне натуральное хозяйство стремительно отступало под натиском товарно-денежных отношений. Тогда и начал трещать по швам привычный семейный уклад. Вырастая из тесного костюма натурально-хозяйственных отношений, сталкиваясь со всё новыми задачами, приобретая всё более разнообразный и сложный социальный опыт, русский человек быстро менялся и начинал задыхаться в узких рамках устаревших институтов, среди которых семья, в силу своего повсеместного присутствия, занимала одно из первых мест.

Супружеская семья в поисках суверенитета

Раньше для России были типичны ранние браки. Историки отмечали, что в XVI--XVII веках «русские женились очень рано. Бывало, что жених имел от 12 до 13 лет... Редко случалось, чтобы русский долго оставался неженатым...».² Постепенно возраст вступления в брак повышался. Петр I указом 1714 г. запретил дворянам жениться, не достигнув 20, и выходить замуж, не достигнув 17 лет, а по указу Екатерины II (1775 г.) для всех сословий запрещалось венчать мужчин моложе 15, женщин моложе 13 лет; в случае нарушения указа брак расторгался, а священник лишался сана. Позднее нижняя граница бракоспособного возраста еще более повысилась. В соответствии с императорским указом 1830 г. минимальный возраст для вступления в брак поднялся до 16 лет для невесты и 18 лет для жениха. Однако крестьяне и нижние слои городского населения нередко обращались к духовным властям за разрешением выдать замуж дочь в более раннем возрасте. В качестве главного мотива выдвигалась необходимость иметь в доме работницу или хозяйку. Еще и к началу XX века брачность в России оставалась достаточно ранней. Более половины всех невест и около трети женихов в Европейской России были не старше 20 лет.

Еще на рубеже XIX и XX веков брачность в России была почти всеобщей. Согласно первой всеобщей переписи населения 1897 г., в конце XIX в. к возрасту 50 лет в браке состояли практически все мужчины и женщины, доля населения, никогда не состоявшего в браке, в возрастной группе 45-49 лет была существенно ниже, чем в странах Западной Европы.

Дореволюционная Россия почти не знала развода, брачный союз заключался на всю жизнь и практически не мог быть расторгнут. Развод рассматривался церковью как тягчайший грех и разрешался в исключительных случаях. Основанием для развода могло служить только «безвестное отсутствие» и «лишение всех прав состояния» одного из супругов. Тем не менее, по мере изменения общественных условий, постепенной эмансипации женщин, уже в дореволюционное время менялись взгляды на ценности супружества, отношение к разводу. Но эти изменения затрагивали в основном элитарные слои населения, официальные разводы были большой редкостью. В 1913 г. на 98,5 млн православных в России был расторгнут всего 3791 брак.

Браки не отличались большой долговечностью, однако не из-за разводов. Вследствие высокой смертности всегда был высоким риск прекращения брака из-за овдовения одного из супругов. В самом конце XIX века, в 1897 г., доля вдов среди всех женщин бракоспособного возраста составляла 13,4%. У мужчин соответствующий показатель был значительно меньшим -- 5,45%. В это же время к возрасту 31 год среди не состоявших в браке женщин доля овдовевших была выше доли никогда не вступавших в брак: к 50 годам овдовевшими были 25% женщин, к 62 годам -- половина, к 74 годам -- свыше 75%.

Овдовение в значительной мере компенсировалось повторными браками, почти обязательными в условиях крестьянской жизни. На рубеже XIX и XX веков (1896-1905) доля повторных браков в общем числе браков составляла примерно 14% для мужчин и 8% для женщин. В результате каждый мужчина и каждая женщина, дожившие до брачного возраста и сыгравшие свадьбу (один или более раз), жили в браке в среднем четверть века.

Что же представляла собой эта четвертьвековая жизнь в браке?

С. Соловьев в своей «Истории России с древнейших времен», описывая древние русские семейные порядки, отмечал, что «отношения мужа к жене и родителей к детям в древнем русском обществе не отличались особенною мягкостью. Человек, не вышедший из родовой опеки, становился мужем, т. е. с ним соединяли существо, не знакомое ему прежде, с которым он прежде не привык встречаться как с существом свободным. Молодой человек после венца впервые встречался с существом слабым, робким, безмолвным, которое отдавали ему в полную власть, которое он был обязан учить, т. е. бить, хотя бы и вежливенъко, по правилу Домостроя». В словах Соловьева выражена позиция просвещенного XIX века. Однако ведь и в то время большинство россиян переходили из детского во взрослое состояние без всяких промежуточных ступеней, а вступление в брак лишь формально отмечало точку этого перехода: «малый» становился «мужиком». Неудивительно, что многое из тех отношений, которые столь критически оценивал Соловьев, дожило и до XX столетия.

В России уже давно пытались хоть как-то ограничить браки по принуждению. Соловьев цитирует патриарший указ XVII века, предписывавший священникам «накрепко допрашивать» женихов и невест, а также их родителей, «по любви ли и согласию друг другу сопружествуются, а не от насилия ли или неволи». Ломоносов призывал «венчающим священникам накрепко подтвердить, чтоб они, услышав где о невольном сочетании, оного не допускали». Но на деле еще и в XIX веке молодые люди очень часто вступали в брак по выбору родителей. Притом, хотя брак всегда понимался как интимный союз мужчины и женщины, при заключении брака на первый план чаще всего выходили экономические и социальные соображения.

В патриархальной семье на женщину смотрели прежде всего как на семейную работницу -- способность работать нередко была главным критерием при выборе невесты. Ходу назад после женитьбы не было, оставалось жить по старинной формуле: «стерпится -- слюбится».

«Малый», становясь «мужиком» в очень молодом возрасте и продолжая жить в составе «отцовской» семьи, оставался человеком несамостоятельным. А положение женщины было еще хуже: она не только зависела от мужа, но, войдя в большую семью, оказывалась также в зависимости от свекра, свекрови, других мужчин в семье, их жен и т. д. Она сразу же становилась одной из семейных работниц, и эта ее роль находилась в постоянном противоречии с ее же ролями жены и матери. Но были и другие стороны ее зависимого положения в семье, о которых принято было умалчивать, например, снохачество.

Собственные внутренние связи и отношения супружеской семьи, не имевшей достаточной самостоятельности, оставались неразвитыми, не играли в жизни людей той особой роли, какую они приобрели в наше время. А потому и каждый отдельный человек ощущал себя прежде всего колесиком сложного механизма большой семьи, обязанным исправно исполнять свой долг по отношению к ней, и лишь в очень малой мере видел в семье среду для раскрытия и реализации своей индивидуальности. Такая семья не была той социализирующей средой, в которой могла сложиться независимая, индивидуализированная человеческая личность. Человек для семьи -- таков принцип, на котором держались испокон веку патриархальные семейные отношения.

Но что-то сдвинулось во второй половине XIX века. До поры растворение человека в семье было оправдано экономической и демографической необходимостью, интересами физического выживания. Но стоило этим двум необходимостям немного ослабеть, и жесткая предопределенность человеческой судьбы лишилась своего оправдания, привычные семейные отношения перестали удовлетворять людей, члены семьи начали «бунтовать». Тогда-то и вышел на поверхность скрытый конфликт большой и малой семьи, «работы» и «жизни». Патриархальная семья оказалась в кризисе.

Кризис этот раньше всего затронул городские слои русского общества, прежде также строившие свои семейные отношения по образцам, близким к крестьянским. Упоминаниями об этом кризисе заполнена русская литература второй половины XIX--начала XX века -- от «Анны Карениной» Л. Толстого или «Грозы» А. Островского до статей безвестных или забытых авторов в научных и публицистических изданиях.

Противостояние старого и нового всё более раскалывало Россию, и линия этого раскола прошла через каждую семью.

Бунт на семейном корабле

Россия была не первой страной, столкнувшейся с кризисом традиционной семьи. К началу XX века многие западные страны уже прошли через него, традиционная большая семья стала достоянием истории, уступила место высокомобильной, малой, «супружеской» семье. «За время плаванья, которое должно было привести семью в современность... она отделилась от окружавшей ее общины, воздвигнув -- чтобы защитить себя -- непреодолимую стену частной жизни. Она прервала свои отношения с дальней родней и ослабила даже те, что поддерживала с близкими родственниками... Как удалось семье незаметно покинуть свою стоянку у причала традиции? ...Команда корабля -- мать, отец и дети -- вот кто с радостью разорвал державшие его путы, чтобы отправиться в свое собственное плаванье».³ Эти слова относятся к западноевропейской семье, но то же самое -- пусть и позднее -- произошло и с семьей российской.

Быть может, главной силой, взорвавшей изнутри старинный семейный уклад и ускорившей его кризис, стала и наиболее придавленная этим укладом женщина.

Хотя определенные шаги к изменению места женщины в семье и обществе были сделаны еще петровскими реформами (освобождением ее из терема), и в XIX веке идеи женского равноправия не были популярны в России и воспринимались как нечто чуждое русской традиции и русской культуре. И. Киреевский находил первый зародыш знаменитого впоследствии учения о всесторонней эмансипации женщины в «нравственном гниении высшего класса» европейского общества. В ненужности, более того, во вреде эмансипации был убежден и Л. Толстой и много писал об этом. Но, видимо, не только в европейской заразе и «высших классах» коренились причины нараставшей в России борьбы за расширение женских прав. Наверное, не следует недооценивать вклада в борьбу за женское равноправие просвещенных и интеллигентных женщин. Однако решающие события происходили всё же не в великосветских салонах. Главной ареной перемен в положении женщины была деревня.

По мере того как в деревню проникали городские заработки, городские формы труда и быта, вообще новые веяния городской жизни, по-новому воспринималось и положение женщин в семье, нарастало их недовольство. Интуитивное, плохо осмысленное, оно, тем не менее, было ответом на менявшиеся условия и само было частью перемен, которые подспудно вызревали в России, причем в тех общественных слоях, что и слыхом не слыхивали о европейском «нравственном гниении». Протест против деспотизма патриархальной семьи был первым естественным проявлением такого недовольства. «Мужик каждый говорит, что все разделы идут от баб, потому что народ нынче «слаб», а бабам воля дана большая, потому де, что царица малахвест бабам выдала, чтобы их не сечь...»; «весь бунт от баб: бабы теперь в деревне сильны» -- свидетельствовал осведомленный современник.⁴ «Чья власть удивительно возросла -- тихо, незаметно, под шум перемены отношений -- это власть матери. Она отвоевала не только долю юридической свободы, но заставила поделиться мужа и верховными правами родительскими», -- вторил ему другой.⁵

«Бабий бунт» в деревне -- лишь одно, хотя и очень яркое проявление назревавших, начинавшихся семейных перемен. Рядом с «женской» их линией видна еще одна -- «детская».

В народном сознании было глубоко укоренено представление о безграничных правах родителей по отношению к детям и столь же безграничном долге детей по отношению к родителям. Даже в конце ХIХ века родительская власть была очень велика. Всё еще встречалось выражение «отец заложил сына» (т. е. отдал в работу на определенный срок, а деньги взял вперед). Родителям принадлежало решающее слово, когда речь шла о женитьбе сыновей, а особенно -- о замужестве дочерей. И всё же к концу ХIХ века старые семейные порядки в отношениях родителей и детей уже трещали по швам, ослабли и былое уважение родителей, и былая покорность им, хотя внешне многое еще сохранялось.

В той мере, в какой власть родителей еще сохранялась, она всё больше держалась на одной лишь прямой экономической зависимости детей. На протяжении всей второй половины ХIХ века перемены в экономических условиях жизни семьи и во внутрисемейных отношениях расшатывали устои большой неразделенной семьи, и нарастало число семейных разделов. С каждым днем становилось яснее: преимущества большой семьи уже не перекрывают ее недостатков, жить в такой семье становилось всё более тягостно. Скрытые от глаз внутренние антагонизмы большой патриархальной семьи вышли наружу. «Все крестьяне осознают, что жить большими семьями выгоднее, что разделы причиною обеднения, а между тем все-таки делятся. Есть же, значит, этому какая-нибудь причина? Очевидно, что в семейной крестьянской жизни есть что-то такое, чего не может переносить всё переносящий мужик», -- писал автор знаменитых писем «Из деревни» Энгельгардт, последовательный противник семейных разделов.

Неизбежность перемен

К началу XX века российское общество оказалось перед лицом острейших экономических и социальных проблем, на фоне которых демографические и семейные неурядицы могли выглядеть не самыми главными. Во всяком случае о них говорили и писали намного меньше, чем, скажем, об экономической отсталости, о земельном вопросе, о бедности или бесправии народа, о необходимости политических перемен и т. д. Но всё же нельзя сказать, чтобы эта сторона народной жизни совсем не привлекала внимания. Огромная смертность, учащавшиеся попытки уклониться от рождения детей или отказ от детей, уже рожденных, «падение семейных нравов», женское эмансипационное движение в городах и «бабий бунт» в деревне, непокорность взрослых детей и ослабевавшая родительская власть, умножавшиеся крестьянские семейные разделы -- всё это говорило об обесценении вековых заповедей семейной жизни, об усиливающемся ее разладе.

Разлад был замечен всеми и стал объектом критики, самокритики русского общества, всё более осознававшего необходимость обновления. Изменения в семейной и вообще частной жизни людей были лишь одной из сторон всеобщих перемен, переживаемых Россией в пореформенный период, когда четко обозначилось ее стремление превратиться в современную промышленную страну. За четыре десятилетия, последовавшие за отменой крепостного права, все прежние равновесия были нарушены, а новые -- еще не созданы. Российское общество вступило в полосу тяжелого, затяжного кризиса.

Не могла избежать этого кризиса и вся система семейных и демографических отношений. Впрочем, то самое развитие, которое ввергло частную жизнь людей в кризис, создало возможности и выхода из него.

Экономическая необходимость предписывала определенные формы организации семейного производства, разделения труда в семье и т. п., но семья и общество всегда вынуждены были считаться также с демографической необходимостью, которая ставила предел даже и экономическим требованиям. Ей были подчинены многие важнейшие нормы и стереотипы поведения. Культурная и религиозная традиции отводили высокое место ценностям материнства и отцовства и в то же время налагали суровые запреты на маргинальные формы поведения, которые могли позволить женщине или супружеской паре уклониться от выполнения своего родительского долга. Никакое своеволие не допускалось, принцип «человек для семьи» находил здесь одно из самых прочных своих оснований. Снижение же смертности и рождаемости стало двойным сдвигом, резко расширявшим демографическую свободу семьи и ее членов и наносившим этому принципу непоправимый урон.