Арктическая политика Европейского Союза

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Теоретические основы исследования

1.1 Концепция Европейского Союза как нормативной силы: ключевые идеи и их критика

1.2 Основные подходы к исследованию потенциала нормативной внешней политики

2. Арктическая политика Европейского Союза

2.1 Эволюция политики Европейского Союза в Арктическом регионе

2.2 Нормативная составляющая арктической политики Европейского Союза

3. Потенциал нормативной политики Европейского Союза в Арктике

3.1 Оценка факторов, обуславливающих потенциал арктической политики Европейского Союза в рамках концепции нормативной силы

3.2 Перспективы изменения потенциала нормативной силы арктической политики Европейского Союза

Заключение



Введение

Актуальность исследования. До начала XXI в. страны, географически находящиеся в отдалении от полярного круга, не включали Арктический регион в зону своих интересов, а государства, напрямую с ним связанные, по большей части развивали в нём исследовательскую инфраструктуру. Тем не менее вследствие технологического прогресса и климатических изменений Арктика становится все более перспективным направлением для экономического освоения; таяние льдов, появление новых методов добычи ресурсов открывают новые возможности для коммерческого развития. В такой ситуации как страны ЕС, так и другие государства не могли остаться в стороне. Если в 2000 г. было только две страны, у которых существовали отдельные политики, направленные на Арктический регион, то к сегодняшнему дню таких стран уже больше десяти, включая такие отдалённые государства, как Италия и Китай.

ЕС связан с Арктическим регионом через отношения различной степени вовлеченности. Три члена ЕС: Дания, Финляндия и Швеция, - имеют территорию за полярным кругом, а два других арктических государства, Норвегия и Исландия, близки к ЕС через Европейскую Экономическую Зону (ЕЭЗ). Сам ЕС не является сильным геополитическим актором в Арктике, однако имеет множество возможностей опосредованно воздействовать на этот регион через свои арктические государства-члены, а соглашение о ЕЭЗ географически частично расширяет эти возможности за пределы территории самого ЕС, так как оно обязывает страны-подписанты принимать директивы ЕС, относящиеся прямо или косвенно к Арктическому региону, как, к примеру, в сфере экологии и исследовательских разработок.

Сама Арктическая политика ЕС является относительным нововведением. И хотя первые шаги по её построению ЕС начал в 1999 году с введения программы Северного измерения, отдельного программного документа не существовало до 2008 года. После этого рубежа Арктическое направление стало одним из приоритетов в развитии наднациональной политики Союза.

Исследованность проблемы. Арктический регион является объектом не очень большого числа научных исследований в сфере международных отношений в России. Из отечественных экспертов следует выделить В.Н. Конышева и А.А. Сергунина Сергунин А. А., Конышев В. Н. Арктика не перекрестье геополитических интересов //Мировая экономика и международные отношения. - 2010. - №. 9. - С. 43-53; Конышев В., Сергунин А. Арктическое направление внешней политики России //Проблемы и перспективы [Книга]. - 2011; Конышев В. Н., Сергунин А. А. Арктика в международной политике: сотрудничество или соперничество? - 2016., а также Ю.Ф. Лукина Лукин Ю. Ф. Великий передел Арктики //Международный журнал экспериментального образования. - 2010. - №. 11; Лукин Ю. Ф. Арктическая солидарность //Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. - 2010. - №. 4., научные труды которых в основном посвящены изучению российских геополитических интересов в Арктике. Наиболее подробно международные отношения в Арктике рассматриваются в книгах А.В. Загорского Загорский А. В. и др. Арктика: зона мира и сотрудничества //М.: ИМЭМО РАН. - 2011; Международно-политические условия развития Арктической зоны Российской Федерации // Под ред. А.В. Загорского. - М.: Магистр, 2015..

Предложенная Я. Маннерсом Manners I. Normative Power Europe: a Contradiction in Terms? //JCMS: Journal of common market studies. - 2002. - 40. - №. 2. - pp. 235-258. и используемая в данной работе концепция ЕС как нормативной силы широко применяется для объяснения действий ЕС на международном уровне. В дальнейшем в разработке данной теории участвовали М. Пэйс Pace M. The Construction of EU Normative Power //JCMS: Journal of Common Market Studies. - 2007. - 45. - №. 5. - pp. 1041-1064., Э. Сьюрсен Sjursen H. The EU as a `Normative'Power: How Can This Be? //Journal of European Public Policy. - 2006. - 13. - №. 2. - pp. 235-251. и Т. Диез Diez T. Constructing the Self and Changing Others: Reconsidering Normative Power Europe' //Millennium-Journal of International Studies. - 2005. - 33. - №. 3. - pp. 613-636; Diez T., Manners I. 10 Reflecting on Normative Power Europe //Power in world politics. - 2007. - 173.; Diez T. Normative Power as Hegemony //Cooperation and Conflict. - 2013. - 48. - №. 2. - pp. 194-210.. Воздействие нормативной политики ЕС в региональном контексте рассмотрено в работах Т. Ленца Lenz T. EU Normative Power and Regionalism: Ideational Diffusion and its Limits //Cooperation and Conflict. - 2013. - 48. - №. 2. - pp. 211-228., М. Лангана Langan M. Normative Power Europe and the Moral Economy of Africa-EU Ties: A Conceptual Reorientation of `Normative Power' //New Political Economy. - 2012. - 17. - №. 3. - pp. 243-270. и Р. Уитманна Whitman R. G. Norms, Power and Europe: A New Agenda for Study of the EU and International Relations //Normative Power Europe. - Palgrave Macmillan UK, 2011. - pp. 1-22.. Из российcких учёных к теме нормативной силы обращались Т.А. Романова Романова Т. А. Евросоюз как нормативная сила и проблемы ее восприятия в России как барьер на пути политико-правового сближения //Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Политология. Международные отношения. - 2011. - №. 1; Павлова Е. Б., Романова Т. А. Нормативная сила: теория и современная практика России и ЕС //Полис. Политические исследования. - 2016. - Т. 1. - №. 1. - сс. 162-176; Romanova T. Normative Power Europe: a Russian View //Normative Power Europe in a Changing World: A Discussion. - 2009. - pp. 51-66., А.С. Макарычев Makarychev A. S. Rebranding Russia: Norms, Politics and Power //Who is a Normative Foreign Policy Actor? / ed. by N. Tocci - CEPS Paperback Series, 2008. - pp. 156-210., а также Л.О. Игумнова Игумнова Л. О. Критика нормативной силы Европы в России //Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. - 2014. - Т. 7; Игумнова Л. О. Нормативная сила Европы и милитаризация ЕС: дискуссии в европейском научном сообществе // Вестник Восточно-Сибирского государственного университета технологий и управления. - сс. 167-170..

Отдельно тема арктической политики ЕС на сегодняшний день редко затрагивается в научной литературе, особенно с позиции концепции нормативной силы. Одним из немногих исследователей можно назвать А. Остхагена. В одной из своих работ он рассматривает цели и средства, которые есть у ЕС в Арктике, и приходит к выводу, что наиболее значимым движущим компонентом всей политики ЕС является её институциональное измерение, а именно внутренняя повестка и согласующийся с ней процесс принятия решений в Европейской Комиссии (ЕК) и Европейской службе внешнеполитической деятельности (ЕСВД) Шsthagen A. The European Union-An Arctic Actor?// Journal of Military and Strategic Studies. - 2013. - 15. - № 2. . Другим автором, который также подходит к изучению проблемы влияния ЕС в регионе является К. Оффердаль Offerdal K. The EU in the Arctic: in Pursuit of Legitimacy and Influence //International Journal. - 2011. - 66. - №. 4. - pp. 861-877., которая утверждает, что стремление ЕС развивать северное направление было вызвано, в первую очередь, геополитическими причинами и стремлением обезопасить себя с помощью легитимации своего участия в диалоге по Арктике.

В целом, несмотря на значительный интерес к концепции Я. Маннерса среди исследовательского сообщества, можно заметить, что в её рамках пока очень мало внимания уделяется Арктическому направлению внешней политики ЕС. Это обуславливает научную новизну данной работы.

Объектом исследования выступает Европейский Союз.

Предмет - арктическая политика ЕС.

Цель - установить факторы, оказывающие влияние на потенциал нормативной силы ЕС в Арктическом регионе.

Данное исследование имеет следующие задачи:

1. Рассмотреть основные подходы к пониманию концепции нормативной силы;

2. Провести анализ основных документов, формирующих арктическую политику ЕС;

3. Проследить участие внутренних акторов ЕС в процессе формирования общей арктической политики;

4. Проанализировать ресурсы ЕС, позволяющие влиять экономическими и военными методами на международные отношения в Арктическом регионе;

5. Рассмотреть влияние внешнего измерения на процесс принятия решений в сфере арктической политики ЕС;

6. Определить основные возможности, проблемы и перспективы проецирования нормативной идентичности ЕС в Арктике.

Исследовательский вопрос: какие факторы влияют на распространение Европейским Союзом своих норм в Арктическом регионе?

Гипотеза: эффективное проецирование Европейским союзом собственных норм в Арктическом регионе нивелируется широким набором факторов, включающим недостаточную согласованность акторов внутри ЕС, отсутствие у ЕС ненормативных ресурсов влияния в регионе, а также восприятие основными арктическими государствами позиций ЕС как недостаточно легитимных для более широкого регионального вовлечения.

Теоретическая основой исследования является концепция ЕС как нормативной силы, разработанная Я. Маннерсом, которая рассматривает политику ЕС в регионе как sui generis («единственная в своём роде»), так как действует отлично от других международных акторов - через проецирование норм и установление своего представления «нормального». Конечной целью и успехом нормативной силы является включение реципиента в состав системы своих ценностей с последующим превращением его в агента этой силы. Для более подробного анализа факторов, обуславливающих эффективность политики ЕС в рамках концепции Я. Маннерса, в работе применяется модель исследования, разработанная Н. Точчи. Использование этого методологического подхода для описания поведения ЕС даёт возможность подробно проанализировать возможности влияния ЕС в регионе.



1. Теоретические основы исследования

С целью наиболее чёткого и подробного анализа проблемы влияния ЕС в Арктическом регионе на основе поставленных задач необходимо определить адекватную теоретическую базу исследования, так как она является тем аналитическим инструментом, который позволяет отличить и выбрать, а после подвергнуть анализу факты, представляющие важность для исследования. При этом теория не должна рассматриваться в качестве возможности доказать чью-либо правоту, а должна восприниматься как средство изучения определённого набора событий и явлений, объектов восприятия. В то же время в гуманитарных науках теория не является всеобъемлющей моделью, способной объяснить каждый элемент и дать чёткий ответ, она только даёт необходимый инструментарий и ориентиры для анализа. В данной работе применяется концепция Европейского союза как нормативной силы Я. Маннерса, основные положения которой рассматриваются в этой главе.

1.1 Концепция Европейского Союза как нормативной силы: ключевые идеи и их критика

В исследовательской литературе Европейский Союз очень часто представляется как сила в некоем новом, нетрадиционном формате не только в силу своей оригинальной институциональной основы, но и как следствие проводимой им внешней политики. Эти исследования, зачастую будучи ответом на реалистскую критику действий ЕС в международных отношениях, концентрируются на их ценностной составляющей. Позаимствовав понятийный и идейный аппарат у либеральных и конструктивистских концепций, такие работы выдвигают на первый план образ «этической», «благородной» Европы, которая играет особую роль в международной политике, распространяя идеалистические, присущие только ей нормы.

Первым, кто изложил и концептуализировал такого рода идеи в единую систему был Я. Маннерс. Разработанная им теория ЕС как нормативной силы является по своей сути глубоким переосмыслением тезисов двух теоретиков английской школы международных отношений Ф. Дюшена Duchкne F. Europe's Role in World Peace //Europe tomorrow: Sixteen Europeans Look Ahead. - 1972. - 43; Duchкne F. The European Community and the Uncertainties of Interdependence - Palgrave Macmillan, 1973. и Х. Булла Bull H. Civilian power Europe: A Contradiction in Terms? //JCMS: Journal of Common Market Studies. - 1982. - 21. - №. 2, размышлявших в своих работах о Европейском союзе как силе в мире.

Первый из них, Ф. Дюшен, в 1970-х гг. в своих трудах предложил новую концепцию изучения ЕС как «гражданской силы», которая заключалась в том, что ЕС, не обладая серьёзной военной мощью, оказывает влияние в мире через «цивилизовывающее» измерение. Это происходит за счёт «одомашнивания» международных отношений, т.е. «привнесения в международные проблемы чувства общей ответственности и элементов договорной политики, которые в прошлом были почти полностью «домашними», а не внешними, можно сказать, чуждыми государству отношениями» Duchкne F. Europe's Role in World Peace //Europe tomorrow: Sixteen Europeans Look Ahead. - 1972. - 43. - p. 41. Таким образом, концепция «гражданской силы» видит в Европейском сообществе своего рода культурное образование, состоящее из группы государств, играющих в первую очередь цивилизационную, нежели военную роль для достижения политических целей.

Согласно Ф. Дюшену, ЕС для получения наибольших выгод необходимо развивать компоненты внешней политики альтернативные военным, а именно разные виды «мягкой» силы (привлекательность вместо принуждения). Возможности для проецирования такой силы, а также легитимации ЕС в глазах других акторов появляются как раз за счёт недостатка и преуменьшения роли военной мощи и применения вместо неё экономических и дипломатических инструментов. Как результат, для Дюшена отсутствие военной силы не представляет собой недостаток, как это было раньше, а наоборот является отправной точкой для формирования позиции влияния на других. В конечном счёте, гражданская сила основывается на процессах демократизации, экономической мощи и поддержке международного права и международных институтов.

В свою очередь, Х. Булл, являясь критиком концепции гражданской силы, выдвинул идею о ЕС как военной силе. Его рассуждения строились на предположении, что главную роль в ЕС играют страны-лидеры ЕС: Германия, Франция и Великобритания, - и что ключевым фактором в международных отношениях по-прежнему является военная мощь. В своей работе Х. Булл указывал на чрезмерную зависимость Европейского сообщества от США и призывал страны Европы увеличивать свой военный потенциал, так как «возможности влиять на других, которые имеются у ЕС и других таких акторов, обусловлены стратегической обстановкой, созданной военной мощью других государств, на которые у ЕС нет рычагов давления» Bull H. Civilian power Europe: A Contradiction in Terms? //JCMS: Journal of Common Market Studies. - 1982. - 21. - №. 2. - p. 154.. Несмотря на государствоцентричность своего изложения, Булл при этом предполагал появление процессов, ведущих к надгосударственной интеграции стран Европы, однако, опять же с целью повышения военного потенциала.

Концепции Х. Булла и Ф. Дюшена, хотя и предлагали различные инструменты для решения проблем ЕС, тем не менее фокусировались на материальных аспектах силы, как-то: ядерное сдерживание и обычное вооружение у Х. Булла и «культурные формы влияния и воздействия» у Ф. Дюшена. Вдобавок, они оба представляли ЕС как суверенное государство вестфальского типа, движимое национальными интересами, и строили свои предположения, исходя именно из этого. В свою очередь, концепция нормативной силы, будучи прямым логическим продолжением идей гражданской и военной силы (и являясь их дополнением), пытается отойти от такого статичного понимания ЕС.

Во-первых, концепция Я. Маннерса делает акцент на нематериальной сути силы, представленной в форме норм с включением в анализ символических (в противовес реальным) компонентов внешней политики. Во-вторых, нормативная сила пытается рассмотреть процесс внутреннего преобразования ЕС, происходящий вместе с распространением Европейским союзом норм и идей Manners I. Normative Power Europe: A Contradiction in Terms? //JCMS: Journal of Common Market Studies. - 2002. - 40. - №. 2. - pp. 242-245.. Другими словами, при изучении внешней политики ЕС недостаточно изучить только вещественные интересы и ресурсы ЕС, следует также обращать внимание на фундаментальную основу Европейского сообщества - его нормативную базу (договоры, декларации, совместные политики). Именно эта нормативная база должна использоваться для объяснения действий ЕС, так как она является ключевым элементом, которым пользуется Союз в своих сношениях с другими акторами, и именно с её помощью ЕС имеет возможность конструировать представление «нормального» в международных отношениях, т.е. обладать нормативной силой.

Эта нормативная база также предусматривает наличие во внешней политике у ЕС ряда особенностей, которые отличают его от других акторов и международных организаций. Я. Маннерс отмечает следующие особенности: 1) Европейский Союз основан (сконструирован) на нормативной базе, 2) что, в свою очередь, подвигает его действовать нормативно в международных отношениях, и 3) его нормы распространяются в международном масштабе Ibid.. Таким образом, важно не то, что ЕС делает или сообщает, а то, что он собой представляет. То есть ЕС должен рассматриваться как актор «нового типа», отказавшийся от реалистки мотивированных идей, вроде национализма и империализма как путей развития государства, и который, будучи «гибридным сообществом» с наднациональной и межгосударственной формами принятия решений, распространяет свои идеи и ценности, заключённые в его основывающих договорах и практиках. Эти три составляющих - исторический контекст (а именно желание сохранить мир на европейском континенте после двух разрушительных войн), гибридное политическое устройство (т.е. появление наднациональных структур) и нормативно-правая база (выработанная на договорной основе) - составляют основу нормативной силы ЕС Manners I. Normative power Europe Reconsidered: beyond the Crossroads 1 //Journal of European Public Policy. - 2006. - 13. - №. 2. - p. 187..

Все нормы, распространяемые ЕС, можно разделить на два типа: основные и второстепенные, - что вместе составляет его acquis communautaire и acquis politique Manners I. Normative Power Europe: A Contradiction in Terms? - 2002. p. 243.. Основными нормами являются мир, свобода, демократия, верховенство права и уважение прав человека. Эти пять основных норм представляют весь спектр права ЕС и обусловлены историческим развитием стран Европы. Четыре второстепенных, или вспомогательных ценности, а именно социальная солидарность, борьба с дискриминацией, устойчивое экологичное развитие и эффективное (благое) управление, появились в результате эволюции внутренних практик ЕС.

Сама по себе нормативная база не делает ЕС агентом нормативной силы - нужны механизмы её распространения. Я. Маннерс указывает на следующие способы проецирования ЕС своей нормативной идентичности Ibid.:

1) заражение (contagion) - непроизвольное распространение норм ЕС, когда ЕС рассматривается реципиентом как лидер в определённой области без целенаправленного воздействия с стороны;

2) информационное распространение (informational diffusion) - результат политических коммуникаций ЕС (инициативы, декларации и т.п.);

3) процедурное распространение (procedural diffusion) происходит при институционализации отношений с третьими странами (межрегиональные соглашения, членство в международной организации и расширение ЕС);

4) передача (transference) - следствие торговых сношений, технической помощи ЕС;

5) открытое распространение (overt diffusion) - непосредственное участие или просто присутствие ЕС в международных организациях или третьих странах;

6) культурный фильтр (cultural filter) - адаптация третьей страной норм ЕС через призму своих культурных, правовых и исторических традиций.

Однако для того, чтобы ЕС обладал нормативной силой в мире, ему недостаточно просто обладать ценностями и иметь механизмы их распространения, необходимо также, чтобы те ценности, которые он распространяет, были объективно универсальными. Это позволяет ЕС выстраивать свою внешнюю политику и проецировать силу через убеждение, а не принуждение. Если же внешняя политика становится субъективной, она неизменно начинает строиться на силе и порождает силовые отношения, так как апелляция агента к субъективному не находит отклика у другой стороны, а единственным выходом в отсутствии альтернатив оказывается применение силы.

Несмотря на то, что сам Я. Маннерс говорит о нормативной силе как о способности актора определять «нормальное», эта способность базируется на восприятии её другими, т.е. зависит от легитимности тех ценностей, которые продвигает агент. Само восприятие ценностей обуславливается набором интересов, которые формируют повестку актора и, опираясь на которые, он принимает решения. В то же время ценности являются фильтром, через который формируются и интерпретируются интересы. Не всегда можно очевидно отличить, являются ли действия актора нормативными или мотивированными его внутренними потребностями. Легитимность при этом - это то, что делает ценности объективными, а признание со стороны реципиента является важным условием появления самого компонента силы.

Следует, однако, заметить, что среди исследователей нормативной силы нет единого мнения, что именно является причиной того, почему поведение ЕС на международной арене принимает нормативный характер. М. Леонард полагает, что это является проявлением его силы Leonard M. Why Europe Will Run the Twenty-first Century // Atlantic Books. - London. - 2005.. Конфликты, не раз разрушавшие Европу, оставили свой отпечаток на восприятии приоритетов её народов - сотрудничество и взаимопомощь стали основными инструментами достижения благосостояния и мира. Эти же ценности ЕС стремится перенести и в сознание своих партнёров, обеспечив тем самым безопасность на своём континенте во имя процветания всех наций. С другой стороны, Р. Каган считает, что такой подход к построению отношений, напротив, основывается на слабости внешнеполитических ресурсов ЕС Kagan R. Of Paradise and Power: America and Europe in the New World Order// Vintage - 2004. - p. 13.. Недостаточно согласованная политическая структура, а также его неспособность противопоставить что-либо реалистским внешнеполитическим инструментам других стран приводят к тому, что ЕС приходится прибегать к нормам международного права для своей защиты.

Несмотря на такую полярность взглядов по отношению к источникам появления у ЕС нормативной силы, наиболее частая критика относится к самому определению явления нормативности. Так, Х. Сьюрсен утверждает, что к универсальности, основанной на международном праве, нельзя относится как к аналитической концепции, поскольку само международное право является результатом политической борьбы государств Sjursen H. The EU as a `Normative'Power: How Can This Be? //Journal of European Public Policy. - 2006. - 13. - №. 2. - p. 247. Для преодоления данного противоречия Сьюрсен предлагает при анализе сделать больший акцент на проецировании ЕС не только международно-правовых норм, которые, по его мнению, лишь легитимирует право государств на суверенное равенство, но и космополитичных норм, укрепляющих права индивида. Другой проблемой концепции Ф. Бикки считает её недостаточную рефлексию, т.е. способность политической элиты ЕС критически анализировать и изменять свою политику под действием внешнего давления Bicchi F. `Our Size Fits All': Normative Power Europe and the Mediterranean //Journal of European public policy. - 2006. - 13. - №. 2. - p. 291. Ориентирование на международные нормы в качестве базисной точки практически не оставляет места «сознательным» действиям внутренних акторов, ставя тем самым под сомнение теоретическую основу концепции.

Критическое отношение к концепции Я. Маннерса также можно отметить и со стороны реалистской школы международных отношений. К примеру, А. Хайд-Прайс считает, что она практически не учитывает влияние материальной силы, выраженной в военной и экономической плоскостях. Он указывает на то, что очень часто ЕС используется самыми влиятельными его членами в качестве инструмента «коллективной гегемонии», изменяющего стратегическую ситуацию в пользу этих стран. Основным методом трансформирования ЕС своего окружения он называет политику «кнута и пряника», когда ЕС, чередуя политическое партнёрство и порицание, навязывает свою экономико-политическую систему, формируя сферу своего влияния Hyde-Price A. `Normative'power Europe: a Realist Critique //Journal of European public policy. - 2006. - 13. - №. 2. - p. 227. Отрицание возможности проведения внешней политики на основе моральных принципов - одно из ключевых положений реалистской критики. Р. Янгс утверждает, что проецирование европейских норм носит инструментальный характер и используется ЕС в угоду своим внешнеполитическим интересам Youngs R. Normative Dynamics and Strategic Interests in the EU's External Identity //JCMS: Journal of Common Market Studies. - 2004. - 42. - №. 2. - pp. 428-429. Такая рационалистская интерпретация мотивов ЕС предполагает, что мораль и этика в международных отношениях всегда вторичны по отношению к национальным интересам, а действия ЕС объясняются его насущными экономическими и политическими нуждами, которые мало чем отличаются от запросов других великих держав.

Приверженцы ещё одного направления критики концепции Я. Маннерса указывают на недостаточную ясность критериев различия между нормативной и «мягкой» силами. Они характеризуют ЕС как силу, которая руководствуется, в первую очередь, своими собственными интересами, проецируя свои нормы на другие страны только в том случае, когда страны с готовностью их принимают Игумнова Л. О. Цели и мотивы Европейского Союза как антрепренера норм //Вестник Томского государственного университета. История. - 2012. - №. 1 (17). - с. 85.. Примерно в таком же ключе строятся рассуждения М. Мерлингена, который на примерах показывает невозможность установления чёткой зависимости между влиянием ЕС и нормативными результатами в странах-реципиентах Merlingen M. Everything Is Dangerous: A Critique of Normative Power Europe' //Security Dialogue. - 2007. - 38. - №. 4. - pp. 447-449.. В его представлении нормативное влияние ЕС вторично по отношению к его желанию воздействовать на внутреннюю политику реципиента через различные инструменты нормативной природы, что приводит лишь к частичному закреплению европейских ценностей.

Как можно видеть, в научной литературе не существует единого понимания концепции ЕС как нормативной силы. Сам Я. Маннерс признавал, что описываемое им поведение представляет собой идеальный тип, достижение которого в реальности вряд ли вероятно Manners I. Assessing the Decennial, Reassessing the Global: Understanding European Union Normative Power in Global Politics //Cooperation and Conflict. - 2013. - 48. - №. 2. - p. 308. Тем не менее интерес, проявленный со стороны научного сообщества к его концепции, показывает её потенциал, содействует её развитию и трансформации. Для более подробного изучения нормативного влияния ЕС различными исследователями были предложены несколько методологических подходов, рассмотрению которых посвящена следующая глава.

1.2 Основные подходы к исследованию потенциала нормативной внешней политики

В данной работе было показано, что концепция нормативной силы продолжает динамично дорабатываться и развиваться, и в научной литературе существует целый ряд исследовательских моделей анализа нормативной внешней политики ЕС.

А. Ниманн и Т. де Веккер выделяют три компонента определения нормативного актора Niemann A. et al. Normative Power Europe? EU Relations with Moldova //European Integration Online Papers. - 2010. - 14. - №. 14. - pp. 7-12.: нормативные намерения (насколько искренен ЕС), нормативный процесс (насколько продвигаемые нормы могут считаться универсальными) и нормативное влияние (развитие норм в странах-реципиентах). Первый компонент подразумевает разбор мотивов, которыми руководствуется ЕС, а также его последовательность в распространении норм. Под вторым элементом подразумевается включение в анализ степени рефлексии и «включительности» (inclusiveness) действий ЕС, а также универсальности норм. Рефлексия обеспечивает принятие во внимание особенностей страны-реципиента при проведении внешней политики, в то время как «включительность» означает, что ЕС учитывает позиции этих стран и вовлекает их в диалог для построения взаимопонимания. За основу оценки универсальности проецируемых норм авторы предлагают взять стандарты ООН, поскольку их универсальность трудно оспорима. Исследование последнего компонента - нормативного влияния - включает как анализ дискурса, который предшествует инкорпориванию норм в стране-реципиенте, так и нахождение связи между действиями ЕС и нормативным ответом этого государства.

В академической литературе есть и другие подходы к рассмотрению явления нормативной силы. Э. де Зуттер, размышляя над концепцией Я. Маннерса, выводит следующую схему анализа нормативной силы, которая состоит из четырёх последовательных шагов De Zutter E. Normative Power Spotting: An Ontological and Methodological Appraisal //Journal of European Public Policy. - 2010. - 17. - №. 8. - pp. 1116-1120.. В самом начале формируются достаточные материальные условия (1), происходящие из концентрации силы в рамках международной системы. После этого агент формирует свою идентичность и обозначает свою роль (2). К политической элите должно прийти осознание тех возможностей, которыми обладает государство, чтобы затем произошло конструирование (понимание) своих собственных норм в качестве универсальных. На основе этого легитимизируется роль актора как распространителя норм и у него появляется желание и чувство долга эти нормы проецировать. Следующим шагом является признание со стороны реципиентов (3), за которым следует итог, отслеживаемый в действиях реципиентов (4).

Э. де Зуттер не связывает наличие у актора нормативной силы с определёнными инструментами их проецирования, как на этой указывает Я. Маннерс. По мнению исследователя, таких особых инструментов у агента нормативной силы просто не существует - им используются традиционные методы применения силы De Zutter E., Toro F. Normative Power is in the Eye of the Beholder: An Empirical Assessment of Perceptions of EU Identity at the WTO. - 2008 - p. 11. Само распространение норм может происходить либо пассивно, либо активно Ibid, p. 7. Пассивная диффузия заключается в независящей от ЕС имитации его модели третьими странами, а активная находит отражение в намеренном проецировании норм, включая ведение переговоров или участие в международных организациях.

Ещё одну модель исследования нормативной силы предлагает Т. Форсберг. Он выделяет пять критериев определения нормативного поведения актора в международных отношениях Forsberg T. Normative Power Europe, Once Again: A Conceptual Analysis of an Ideal Type //JCMS: Journal of Common Market Studies. - 2011. - 49. - №. 6. - pp. 1192-1194.:

1) наличие нормативной идентичности;

2) наличие нормативных интересов;

3) поведение в соответствии с нормами;

4) использование нормативных средств;

5) наличие нормативных результатов.

Исследователь при этом замечает, что выполнение всех этих критериев одновременно является слишком сложной задачей для международного актора, и сами критерии не предопределяют друг друга. Таким образом, его определение нормативности представляет собой описание идеального её типа и трудновыполнимо на практике.

Т. Форсберг также выделяет четыре механизма распространения норм Ibid, pp. 1196-1198: убеждение, применение обязательств, построение дискурса о том, что считать нормальным и сила примера. Первый из них - убеждение - подразумевает использование выразительной риторики (что также включает пропаганду, публичную дипломатию и (дез)информирующие кампании) и личной, а также коллективной привлекательности для прихода к единой точке зрения с реципиентом. Применение обязательств предполагает наличие некоторых договорённостей у реципиента с ЕС, на которые ЕС может ссылаться в случае их невыполнения, тем самым подвигая его к нормативному поведению. Построение дискурса является непрямой формой воздействия, когда сконструированная дискурсом ЕС идея становится частью восприятия мира реципиента. Последний механизм - сила примера - позволяет ЕС быть «притягивающей силой», примером, который используют другие интеграционные группировки, копируя институциональную структуру ЕС вместе с его нормами.

Автором следующей рассматриваемой в данной главе модели исследования является Н. Точчи. Предлагаемая ей схема анализа содержит три измерения: цели актора (чего он хочет), используемые им средства (как он действует) и оказываемое им влияние (чего добивается).

Касательно первого измерения, для более чёткого его понимания Н. Точчи пользуется понятиями «milieu goals» и «possession goals», введёнными А. Уолферсом. Possession goals воплощают собой национальные материальные интересы, желание государства заполучить что-то, чему оно придаёт значение: это может быть приобретение новых территорий или получение места в Совете безопасности ООН. С другой стороны, milieu goals, которые Н. Точчи приравнивает к нормативным, направлены вовне государства и трансформируют его внешнее окружение. Такие цели ведут к большей институционализации отношений, к большему их упорядочиванию, к пространству мира и стабильности, основанному на принципах верховенства международного права. Международные институты и организации в таком случае устанавливают «нормативные рамки», снижая степень анархичности. При этом актор, преследующий нормативные цели, стремится связать институциональными связями всех участников в одинаковой степени, включая самого себя Tocci N. et al. Who Is a Normative Foreign Policy Actor? The European Union and Its Global Partners //CEPS Paperback Series. - 2008. - №. 3. - p. 7..

Использование нормативных средств также является неотъемлемой частью нормативной политики. Н. Точчи при этом отмечает, что важно не то, какие именно инструменты использует актор, а то, каким образом он их применяет. Во-первых, они должны носить ненасильственный характер, что должно обуславливать их добровольное принятие. Во-вторых, они должны соответствовать требованиям легитимности. за основу в определении легитимности Н. Точчи предлагает взять как внутреннее право ЕС, так и международное Tocci N. et al. Who Is a Normative Foreign Policy Actor? The European Union and Its Global Partners //CEPS Paperback Series. - 2008. - №. 3. - pp. 10-11..

Прямым завершением нормативной силы является её нормативное влияние, т.е. закрепление международной распространяемой нормативной повестки в реципиенте, а в конечном итоге включение его в состав «себя», своей собственной ценностной системы. О наличии нормативного влияния можно судить в случае, когда между прямым или непрямым действием (или бездействием) агента и построением международной нормативной среды существует прямая прослеживаемая зависимость. При рассмотрении возможностей оказания нормативного влияния у актора следует также обращать внимание на три фактора Ibid, pp. 16-20.:

1) внутренний политический контекст;

2) внутренние политические возможности;

3) внешнее окружение.

Первый из них подразумевает рассмотрение внутреннего взаимодействия акторов, участвующих в формировании внешней политики. Ключевым при этом является то, насколько каждый из них готов преследовать нормативные цели. Анализ второго параметра предполагает разбор внутренних ресурсов, которые находятся в распоряжении агента. Наличие большого экономического или военного потенциала, которыми актор может гипотетически воспользоваться, но не использует, взамен опираясь на нормативные инструменты влияния, увеличивает силу убеждения нормативного поведения агента, легитимизируя его как «силу во имя добра» в глазах реципиентов. С другой стороны, внутренняя слабость агента нормативной силы, совмещённая с желанием большей институционализации международных отношений, будет восприниматься другими как выбор, сделанный в отсутствии иных альтернатив преследовать свои цели. Слабый актор для компенсации своих недостатков будет стараться усилить влияние международного права и институтов, так как они защищают его от давления со стороны сильных. Третий фактор включает в себя анализ отношений агента как с отдельными странами, на которых направлена нормативная политика, так и общего международного контекста, в котором происходит распространение норм. В первом случае важно влияние, которое оказывает нормативная политика на внутреннюю динамику реципиента, а также то, каким образом эта политика воспринимается его элитой. Ключевым во втором случае становится наличие международных режимов или организаций, которые могут расширить или сузить возможные рамки проецирования норм. Чем больше институционализированными являются отношения в определённой области, тем легче происходит распространение норм внутри созданных институтов.

В данной работе используется последняя рассмотренная исследовательская модель Н. Точчи, применение которой позволяет не только разобрать нормативную составляющую арктической политики ЕС, но и поэтапно проанализировать факторы, обуславливающие её потенциал.



2. Арктическая политика Европейского Союза

2.1 Эволюция политики Европейского Союза в Арктическом регионе

Данная глава посвящена развитию арктической политики ЕС с момента, когда ЕС впервые официально обратился к этой теме в 2008 году: до этого времени ЕС не уделял серьёзного внимания этому направлению, а лишь участвовал в региональных проектах различного рода.

Тема Арктики впервые появилась в официальном дискурсе ЕС в 1973 году, когда Гренландия вступила в Европейские Сообщества вместе с Данией. Однако нахождении в ЕС единственной на тот момент территории, напрямую связанной с Арктикой, оказалось непродолжительным. Гренландцы восприняли появление европейских актов как вмешательство в их привычный уклад жизни, особые споры происходили в отношении прав на рыбный промысел и охоту на морских млекопитающих. В 1982 году жители Гренландии высказались на референдуме за выход из Европейских Сообществ - решение, которое вступило в силу в 1985 году. После этого тема Арктического региона исчезла из международной повестки ЕС, так как в составе Союза больше не было стран с территорией за Полярным кругом.

Положение изменилось после вступления в ЕС в 1995 году Финляндии и Швеции - государств, которые стали одними из главных проводников политики Союза в Арктике. Уже в период своего первого президентства в Совете ЕС в 1997 году Финляндия выступила с предложением запустить новую региональную международную программу в рамках ЕС с включением других стран региона, получившая название инициативы «Северного измерения”. Этот проект можно считать первой политическим проектом Финляндии в качестве члена ЕС Arter D. Small State Influence within the EU: The Case of Finland's `Northern Dimension Initiative' //JCMS: Journal of Common Market Studies. - 2000. - 38. - №. 5. - p. 678.. И хотя его нельзя назвать проработанной арктической стратегией, так как под него на то время даже не было выделено отдельной статьи в бюджете ЕС Wegge N. The EU and the Arctic: European Foreign Policy in the Making //Arctic Review on Law and Politics. - 2012. - 3. - №. 1. - p. 14., можно отметить, что ЕС с того момента начал всё больше и больше интересоваться Арктическим регионом. На этой основе ЕС выпустил несколько программных документов Ими были «План действий для Северного измерения во внешней и трансграничной политике Европейского союза на 2001--2003 гг.», а также первый и второй планы действий по Северному измерению., которые, однако, были лишены конкретных мероприятий по их реализации.

В 2006 году во время своего второго президентского срока в Совете ЕС Финляндия полностью перезапустила свою инициативу, которая была на этот раз поддержана не только ЕС, но и Россией, Норвегией и Исландией, подписавшими Политическую декларацию Political Declaration on the Northern Dimension Policy [электронный ресурс] // URL: https://ndep.org/wp-content/uploads/Political-Declaration-on-the-Northern-Dimension-Policy.pdf, а также Рамочное соглашение Northern Dimension Policy Framework Document [электронный ресурс] // URL: https://ndep.org/wp-content/uploads/Northern-Dimension-Policy-Framework.pdf. Этот проект был направлен, в первую очередь, на поддержание безопасности и стабильности в северных частях Европы, но включал в себя также и нормативную повестку, выраженную в желании подписавшихся обеспечить экологически чистую среду для всех северных народов.

Несмотря на это, всё же программу Северного измерения нельзя назвать отдельной политикой ЕС по отношению к Арктическому региону. Северное измерение больше фокусировалось на проблемах регионального сотрудничества, ни одно из его положений не являлось обязательным к исполнению, а подробных программ их осуществления так и не появилось. В то же время страны Скандинавии в составе ЕС зарекомендовали себя в качестве приверженцев расширения участия ЕС в развитии северных территорий. 

Таблица 1. Перечень нормативных документов ЕС, затрагивающие Арктическое направление, 2007-2017 гг.

Дата	Название документа
10.10.07	Послание Комиссии ЕС: Комплексная морская политика ЕС (план действий к «Голубой книге») Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions: An Integrated Maritime Policy for the European Union - Commission of the European Communities, 2007.
14.03.08	Послание Верховного представителя и Комиссии ЕС: Изменение климата и международная безопасность Climate Change and International Security - Paper from the High Representative and the European Commission to the European Council, 2008.
09.11.08	Резолюция Парламента ЕС по управлению Арктикой European Parliament Resolution on Arctic Governance - European Parliament, 2008.
20.11.08	Послание Комиссии ЕС: ЕС и Арктический регион Communication from the Commission to the European Parliament and the Council: The European Union and the Arctic Region - Commission of the European Communities, 2008.
08.12.09	Заключение Совета ЕС по вопросам Арктики Council Conclusions on Arctic Issues - 2985th Foreign Affairs Council meeting, Brussels, 2009.
20.01.11	Резолюция Парламента ЕС по созданию устойчивой арктической политики ЕС European Parliament Resolution on a Sustainable EU Policy for the High North - European Parliament, 2011.
26.06.12	Послание Комиссии ЕС: Разработка единой политики ЕС по отношению к Арктическому региону Developing a European Union Policy towards the Arctic Region: Progress since 2008 and Next Steps - Joint Communication to the European Parliament and the Council, 2012.
12.03.14	Резолюция Парламента ЕС: стратегия ЕС в Арктике European Parliament Resolution on the EU Strategy for the Arctic - European Parliament, 2014.
12.05.14	Заключение Совета ЕС о разработке арктической политики ЕС Council Conclusions on Developing a European Union Policy towards the Arctic Region - Foreign Affairs Council meeting, Brussels, 2014.
27.04.16	Послание Комиссии и Верховного представителя ЕС: Комплексная политика ЕС по отношению к Арктическому региону Joint Communication to the European Parliament and the Council: An Integrated European Union Policy for the Arctic - European Commission, 2016.

Как отмечено в таблице 1, первые шаги по созданию единой арктической политики ЕС были предприняты во время разработки Комплексной морской политики ЕС в 2006-07 гг. Опубликованная в 2006 году «Зелёная книга» отмечала чувствительность Арктики к изменению климата, а также особую роль ЕС в сохранении экологического баланса на Севере Towards a Future Maritime Policy for the Union: A European Vision for the Oceans and Seas - Commission of the European Communities, 2006.. Целью «Зелёной книги» было привлечь внимание заинтересованных акторов, которые должны были дать свои рекомендации. В 2007 году на основе этих рекомендаций была выпущена «Голубая книга», где выражалась необходимость создания единого видения интересов ЕС в Арктике - заявление, вылившееся в формирование Комиссией ЕС группы экспертов для подготовки документа такого рода.

Выпущенное 14 марта 2008 года послание Верховного представителя и Комиссии ЕС не походило на другие более ранние документы. В нём так же отмечалось важное значение Арктики для ЕС, и также присутствовала рекомендация выработать отдельную стратегию к Арктике, однако мотивационная часть сильно отличалась. Если все рассмотренные выше заявления ссылались на экологию и изменение климата как ключевые причины вовлечения ЕС в Арктический регион, то это послание выделяло геополитические факторы (а именно территориальные претензии РФ) как обязывающие ЕС включиться в обеспечение безопасности в регионе. Одним из ключевых его положений было изменение Конвенции ООН по морскому праву для усиления международной юрисдикции в решении территориальных споров в Арктическом регионе Climate Change and International Security - Paper from the High Representative and the European Commission to the European Council, 2008..

Спустя ещё немногим более полугода, 9 ноября 2008 года, Парламент ЕС абсолютным большинством голосов принял резолюцию, целью которой было обратить внимание Комиссии в преддверии публикации ею программного документа на вопросы, которые Парламент ЕС считал наиболее важными European Parliament Resolution on Arctic Governance - European Parliament, 2008.. Почти весь текст данной резолюции посвящён вопросам изменения климата и сохранению разнообразия окружающей среды на Севере, которые перечисляются в качестве основных причин для разработки обособленной политики ЕС по Арктике. Кроме того, 14 и 15 пункты резолюции призывают Комиссию создать отдельное подразделение по Арктическому региону, а также стремиться к проведению переговоров со всеми заинтересованными странами по созданию правового режима защиты Арктики, взяв за основу договор об Антарктике.

Именно эти пункты оказались наиболее спорными в отношениях ЕС со скандинавскими странами. Правительства Дании и Норвегии были категорически против такого подхода и не желали, чтобы Комиссия приняла позицию Парламента за основную Offerdal K. Arctic Energy in EU Policy: Arbitrary Interest in the Norwegian High North //Arctic. - 2010. - p. 37.. Эти арктические государства были против выработки международного договора, который регулировал бы территориальные претензии стран в Арктическом регионе. Особые опасения у всех арктических государств вызывало то, что за основу предлагалось взять договор об Антарктике, ст.4 которого запрещает государствам предъявлять права на её территории. Датская сторона к тому же желала получить больший политический вес при рассмотрении стоящего на повестке ЕС вопроса о запрете на промысел тюленей. Датчане, указывая на недостаточную представленность интересов населения Гренландии в этом вопросе, создали парадоксальную ситуацию, поскольку последняя больше не являлась членом Союза.

20 ноября 2008 года Комиссия ЕС выпустила послание, которое официально обозначило первую попытку выработать единую позицию ЕС по отношению к Арктике European Parliament Resolution on Arctic Governance - European Parliament, 2008.. Основой регулирования споров в Артике предлагалось сделать Конвенцию ООН по морскому праву. В послании выделяются три направления, на которых ЕС и страны-члены должны фокусироваться как представляющих интересы всего Союза:

1) Защита и сохранение Арктики совместно с проживающим там населением;

2) Способствование экологически чистому использованию ресурсов Арктики;

3) Содействие многостороннему управлению Арктикой.

В отношении первого пункта Комиссией ставились задачи предотвратить и уменьшить негативные последствия изменения климата или обеспечить приспособление к неизбежным переменам. Однако Комиссия не предлагает никаких конкретных шагов, кроме довольно неопределённых (хотя и абсолютно нормативных), вроде укрепления сотрудничества, поддержания диалога и предварительного оценивания проектов. В этой же части речь идёт о правах местного населения, которое предполагается вовлечь в процесс принятия решений с помощью установления постоянного диалога с ним. В послании отдельно отмечается необходимость предоставления возможностей для сохранения их традиционного жизненного уклада. В то же время выражается озабоченность достойным существованием арктических животных, и Комиссия ссылается на возможность введения запрета на промысел тюленей. По своей сути эти два утверждения противоречат друг другу, что может быть объяснено тем, что Комиссии необходимо согласовывать различающиеся интересы разных групп внутри ЕС. Обособленно выделяется значимость исследований в Арктическом регионе, где ЕС и его страны-члены на то время участвовали в более чем 50 проектах с бюджетом в почти 90 миллионов евро.