Лексические и стилистические трансформации при переводе публичных речей В.В. Путина

Размещено на http://www.allbest.ru

Содержание

Введение

Глава 1. Публичное выступление как жанр политического дискурса

1.1 Политический дискурс: основные признаки

1.2 Публичное выступление как жанр политического дискурса

Выводы по Главе 1

Глава 2. Анализ лексических и стилистических трансформаций при переводе на английский язык публичных выступлений В.В.Путина

2.1 Переводческие трансформации

2.2 Лексические трансформации при переводе речей В.В.Путина

2.3 Стилистические трансформации при переводе публичных выступлений В.В.Путина

2.4 Лексические и стилистические трансформации при переводе на английский язык выступлений В.В.Путина (в англоязычных СМИ

Выводы по Главе 2

Заключение

Библиографический список

Приложение



Введение

Публичные выступления президента государства как жанр политического дискурса представляют интерес и для широкой общественности и для специалистов в области лингвистики, риторики и ораторского искусства. Президент РФ, Владимир Владимирович Путин, обладает характерным стилем построения публичных выступлений, в которых лаконичность, сухость, четкость формулирования проблем и их решений, свойственные для политического дискурса, сочетаются с просторечными, жаргонными и иногда грубыми формами выражения мыслей. Данные лексические и стилистические особенности публичных выступлений В.В.Путина вызывают определенные трудности в процессе перевода. Для разрешения этих трудностей и достижения адекватности и эквивалентности перевода переводчик использует различные приемы переводческих трансформаций. Данный факт объясняет актуальность настоящего исследования.

Объектом исследования выступают лексические единицы политического дискурса и особенности их перевода.

Предметом нашего исследования являются тексты публичных выступлений В.В.Путина, а также переводческие трансформации, используемые при их переводе.

В качестве материала исследования нами было проанализировано 123 официальных перевода речей В.В.Путина, взятых с официального сайта президента РФ (www.kremlin.ru), а также с официальных сайтов Российских и зарубежных англоязычных СМИ.

Цель настоящего исследования - проанализировать лексические и стилистические трансформации при переводе публичных речей В.В.Путина.

Данная цель конкретизируется в следующих задачах:

выработать рабочее определение политического дискурса применительно к данной работе и рассмотреть его конститутивные признаки;

выявить основные характеристики жанра публичное выступление;

рассмотреть переводческие трансформаций и их классификации;

проанализировать частоту применения различных приемов лексических и стилистических трансформаций, используемых в официальных переводах публичных выступлений В.В.Путина;

выявить специфику употребления переводческих трансформаций Российскими и иностранными СМИ.

Мы выдвигаем рабочую гипотезу о том, что при переводе речей президента РФ используются приемы лексических и стилистических трансформации. Характер применения данных приемов позволяет проследить специфику перевода различных СМИ и зависит как от лингвистических, так и от экстралингвистических факторов.

Практическая ценность проводимого нами исследования заключается в возможном использовании полученных нами данных в курсе теории перевода. трансформация лексический перевод речь

Новизна проводимого нами исследования заключается в относительно малой изученности приемов лексических и стилистических трансформаций при переводе текстов публичных выступлений политических деятелей.

В данной дипломной работе использованы такие научные методы исследования как переводческий и предпереводческий анализ, сравнительный анализ, количественный метод и метод сплошной выборки.

Данная дипломная работа состоит из введения, заключения, двух глав и выводов по ним, приложения и библиографического списка.

Во Введении нами указаны основные цели и задачи исследования, его структура, практическая ценность, методы исследования, актуальность и научная новизна, а также выдвигается рабочая гипотеза проводимого исследования.

В Главе 1 мы рассматриваем публичное выступление как жанр политического дискурса.

В Выводах по Главе 1 мы даем конечное определение понятию политический дискурс, называем его основные признаки, определяем основные признаки публичного выступления, как жанра политического дискурса.

В Главе 2 мы анализируем лексические и стилистические трансформации, используемые в официальных переводах публичных выступлений В.В.Путина.

В Выводах по Главе 2 нами представлены рабочие классификации переводческих трансформаций, и приведены результаты полученных практических данных анализа публичных выступлений В.В.Путина.

В Заключении мы представляем данные, подтверждающие выдвинутую нами рабочую гипотезу, а также результаты проведенного исследования.

В Приложении приведены практические выкладки из проанализированных текстов.

Апробация нашего исследования проходила в ходе трех конференций: Ежегодных научных конференций в АГУ (2013, 2014г.г.), также на Ежегодной студенческой электронной научной конференции «Студенческий научный форум».

Глава 1 Публичное выступление как жанр политического дискурса

1.1 Политический дискурс: основные признаки

В данной части работы мы ставим задачи 1) рассмотреть различные определения понятий «дискурс» и «политический дискурс» и 2) выбрать рабочее определение этих понятий применительно к данной работе, 3) рассмотреть конститутивные признаки политического дискурса.

Понятие «дискурс» расплывчато и неоднозначно. Поэтому не существует определения, способного описать все случаи его употребления. О «размытости категории дискурса» говорил Т. А. ван Дейк. Он выделяет два похода к определению понятия «дискурс»:

«Дискурс» в широком смысле (как комплексное коммуникативное событие): «Дискурс есть коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и прочем контексте. Это коммуникативное действие может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие. Типичные примеры - обыденный разговор с другом, диалог между врачом и пациентом, чтение газеты». [Teun Van Dijk 1998:12]

«Дискурс в узком смысле (как текст или разговор): «Как правило, выделяют только вербальную составляющую коммуникативного действия и говорят о ней далее как о «тексте» или «разговоре». В этом смысле термин «дискурс» обозначает завершенный или продолжающийся «продукт» коммуникативного действия, его письменный или речевой результат, который интерпретируется реципиентами. То есть дискурс в самом общем понимании - это письменный или речевой вербальный продукт коммуникативного действия». [Teun Van Dijk 1998:12]

По данным онлайн энциклопедии «Кругосвет», наиболее отчетливо выделяют три класса определений понятия «дискурс». Они соответствуют различным национальным традициям и вкладам отдельных ученых. Рассмотрим эти классы.

К первому классу относятся собственно лингвистические определения понятия «дискурс». Первое из них появилось в названии статьи «Дискурс-анализ» американского лингвиста З.Харриса, опубликованной в 1952 году. Он трактовал это понятие предельно просто, как последовательность высказываний, отрезок текста больше, чем предложение. [Zelling Harris 1952] Подобный структурно-синтаксический подход находит отражение в определении В.А.Звегинцева: «дискурс - это два или несколько предложений, находящихся в смысловой связи…» [Звегинцев 1980:6]

В соответствии с антропоцентрической парадигмой языка, предложенной Э.Бенвенистом во второй половине XX века, стало возможным рассмотрение дискурса как «функционирование языка в живом общении». Одним из первых Э.Бенвенист придал слову «дискурс» терминологическое значение и определил его как «речь, присваиваемую говорящим».[Бенвенист 2002:14]

По мнению В.И.Карасика, «дискурс как текст, погруженный в ситуацию общения, допускает множество измерений» и взаимодополняющих подходов в изучении, в том числе прагмалингвистический, психолинвистический, структурно-лингвистический, лингвокультурный, социолингвистический. [Карасик 2006:1]

Представитель когнитивной школы Г.Г Слышкин понимает «дискурс» как объект исследования культуры: «Как и всякий артефакт культуры, любая единица языка или речи может служить основой для образования в коллективном сознании лингвокультурного концепта. Это касается и дискурса. Дискурс будет являться объектом, а концепт - инструментом анализа». [Слышкин 2000:38-39]

Суммируя различные понимания дискурса, М.Л.Макаров показывает основные координаты, с помощью которых определяется дискурс. Эти координаты представлены формальной, функциональной и ситуативной интерпретацией. Формальная интерпретация - это понимание дискурса как образования выше уровня предложения. В этом случае речь идет о сверхфазовом единстве, сложном синтаксическом целом, выражаемом как абзац или кортеж реплик в диалоге, на первый взгляд здесь выдвигаетс система коннекторов, которая обеспечивает целостность этого образования. Функциональная интерпретация, по мнению М.Л.Макарова, - это понимание дискурса как использование языка, то есть речи во всех её разновидностях. «Дискурс в этом значении - это целостная совокупность функционально организованных и контекстуализованных единиц употребления языка». [Макаров 2003:53)

Итак, собственно лингвистические трактовки понятия «дискурс» хотя и разнообразны, но всё же в них прослеживается тенденция к уточнению и развитию традиционных понятий таких как «предложение», «текст», «диалог».

Второй класс определений понятия «дискурс» восходит корнями к французским структуралистам и постструктуралистам. Определения этого класса стремятся уточнить традиционные понятия стиля и индивидуального языка. Понимаемый таким образом термин «дискурс» описывает способ говорения и обязательно имеет определение какой или чей дискурс. Это обусловлено тем, что в данном случае интерес проявляется к конкретным разновидностям дискурса. Дискурс - это стилистическая специфика плюс стоящая за ней идеология. Более того, предполагается, что именно способ говорения определяет и создаёт предметную ситуацию. Это понимание, несомненно, является в большей мере социологическим. [www.krugosvet.ru]

Третье употребление термина «дискурс», по данным онлайн энциклопедии «Кругосвет» может считаться видовым по отношению к предыдущему понимнию, но имеет значительную специфику. В этом третьем понимании дискурсом называется особый идеальный вид коммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета, коммуникативной рутины и имеющий целью критическое обсуждение взглядов и действий участником коммуникации.[www.krugosvet.ru]

Итак, мы рассмотрели три основных подхода к определению понятия «дискурс». Следует отметить, что все три перечисленных подхода взаимодействуют друг с другом.

Обобщая вышеозначенные трактовки в качестве рабочего определения термина «дискурс» применительно к данной работе мы понимаем определение В.И.Карасика, который рассматривает «дискурс» как текст, погруженный в ситуацию общения.

В настоящее время отмечается возросший интерес лингвистов к проблемам дискурса активных социальных групп, и прежде всего - политиков. Политический дискурс представляет собой явление, которое имеет частотное проявление и особое социальное значение в жизни общества. Вместе с тем феномен политического дискурса не поддается однозначному определению.

Политический дискурс является сложным объектом исследования, поскольку лежит на пересечении разных дисциплин - политологии, социальной психологии, лингвистики и связан с анализом формы, задач и содержания дискурса, употребляемого в определенных («политических») ситуациях. [Демьянов 1989: 111]

В лингвистической литературе политический дискурс представлен как многоаспектное и многоплановое явление. В отношении данного термина сформировалось две основных трактовки его содержания.

Более узкое понимание предполагает, что критерием включения некоего текста в поле «политического дискурса» должна выступать идентичность интенциональной природы этого текста с целью дискурса, то есть завоевание, сохранение и осуществление политической власти [Водак 1997:37] и который ограничен сферой политики. Узкого определения политического дискурса придерживается и голландский лингвист Т. Ван Дейк. Он считает, что политический дискурс - это класс жанров, ограниченный социальной сферой, а именно политикой. Правительственные обсуждения, парламентские дебаты, партийные программы, речи политиков - это те жанры, которые принадлежат сфере политики. Политический дискурс - это дискурс политиков. Ограничивая политический дискурс профессиональными рамками, деятельностью политиков, ученый отмечает, что политический дискурс в то же время является формой институционального дискурса. Это означает, что дискурсами политиков считаются те дискурсы, которые производятся в такой институциональной окружающей обстановке, как заседание правительства, сессия парламента съезд политической партии Высказывание должно быть произнесено говорящим в его профессиональной роли политика и в институциональной окружающей обстановке. Таким образом, дискурс является политическим, когда он сопровождает политический акт в политической обстановке [Teun Van Dijk 2002:4]. В таком случае к политическому дискурсу будут отнесены только институциональные формы общения, в основном в форме речевых жанров публичной политики.

В широком смысле он включает такие формы общения, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из составляющих: субъект, адресат либо содержание сообщения. Например, Н.А.Герасименко понимает под политическим дискурсом сумму речевых произведений в определенном паралингвистическом контексте - контексте политической деятельности, политических взглядов и убеждений, включая негативные ее проявления (уклонение от политической деятельности, отсутствие политических убеждений) [Герасименко Н.А. 1998: 22].

Австрийский ученый Р.Водак утверждает, что политический язык находится как бы между двумя полюсами - функционально-обусловленным специальным языком и жаргоном определенной группы со свойственной ей идеологией. Поэтому политический язык должен выполнять противоречивые функции, в частности, быть доступным для понимания и ориентированным на определенную группу [Водак 1997:49].

Е.И. Шейгал в книге «Семиотика политического дискурса» использует термины политический дискурс и политическая коммуникация как равнозначные. Рассуждая над проблемой содержания и объема понятия «политический» применительно к дискурсу, Е.И. Шейгал утверждает, что «разговоры о политике (в самых разных ракурсах - бытовом, художественном, публицистическом) подобны своеобразным ручейкам, питающим реку политической борьбы, так как они, будучи многократно умноженными, вносят вклад в формирование политического сознания, в создание общественного мнения, что в итоге может повлиять на ход политического процесса. Поэтому нам представляется логичным исходить из широкого понимания политической коммуникации и включать в нее любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики». [Шейгал 2000:34]

Кроме того, Е.И.Шейгал, выявляет пересечения политического с другими видами дискурса: юридическим, научным, дискурсом СМИ, педагогическим, рекламным, религиозным, бытовым, художественным, спортивно-игровым, военным.

Обобщая вышерассмотренные трактовки категории «политический дискурс» применительно к данной работе мы придерживаемся широкого понимания политической коммуникации, включающего в неё любые речевые образования, субъект, адресат или содержания которых относится к сфере политики, предложенного Е.И.Шейгал.

По мнению Е.И. Шейгал решающими факторами квалификации коммуникации как политической являются её содержание и цель. Цель политической коммуникации, по её мнению, - это борьба за власть. Содержание политической коммуникации Е.И. Шейгал сводит к публичному обсуждению трех фундаментальных вопросов: а) распределение общественных ресурсов; б) контроль за принятием решений или право принимать решения в) применение санкций [Шейгал 2000:34]

Е.И. Шейгал выделяет следующие системообразующие признаки политического дискурса: специфика институциональности, специфика информативности, смысловая неопределенность, фантомность, фидеистичность, эзотеричность, роль фактора масс-медиа, дистанцированность и авторитарность, театральность, динамичность. Охарактеризуем кратко каждый их них. Политический дискурс относится к институциональному виду общения. Специфика институциональности реализуется в политическом дискурсе по средствам таких политических институтов, как парламент и правительство. Институциональное общение является статусно-ориентированным. В институциональном дискурсе обычно участвуют две стороны: представители институтов и клиенты. Характерной особенностью политического дискурса является то, что клиент в ней, как правило, массовый. Сам гражданин редко вступает в коммуникацию с институтом. И взаимодействие это реализуется обычно в направлении гражданин-институт.Специфика информативности в том или ином типе дискурса определяется в рамках противопоставлений «информативность - фатика» и «информативность - экспрессивность». Поскольку власть как психологический феномен включает иррациональный и эмоциональный уровни [Водак 1997: 79], общение на политические темы никогда не бывает нейтральным или объективным, ему свойственна оценочная акцентированность, пристрастность, аффективность. В политическом дискурсе соотношение информативности, с одной стороны, и фатики, экспрессивности, эмотивности - с другой варьируется в зависимости от жанра. Преимущественно фатически ориентированными являются жанры ритуальной коммуникации, в частности, инаугурационное обращение и прощальная речь президента. В политическом дискурсе наблюдается конфликт двух тенденций - к понятийной точности и к смысловой неопределенности. С одной стороны, язык политики - такой же профессиональный подъязык как, например, язык медиков, юристов, спортсменов, военных, и, будучи таковым, он должен стремиться к точности обозначения. Точность номинации отмечается как условие профессионализма политической коммуникации, в частности парламентской речи. В то же время номинативная точность как свойство специального подъязыка в языке политики подавляется его прагматически обусловленной смысловой неопределенностью. Социологи отмечают фантомность как состояние политического сознания. Современное пространство политических значений складывается из фантомов значений, не имеющих никаких «означаемых», не укорененных ни в какой реальности, кроме их собственной - мира самореферентных знаков. Фидеистичность непосредственно связана с фантомностью. Одной из причин фантомности политической коммуникации является опосредованный характер политического опыта большинства людей: получая информацию о политической действительности через групповую и массовую коммуникацию, они принимают за реальность политические фантазии, творимые и передаваемые коммуникативными посредниками - политиками и журналистами. Таким образом, неопределенность выступает в качестве специфического для политического подъязыка проявления эзотеричности. Политики, как никто другой, умеют уходить от прямого ответа на вопрос, умеют сказать много и при этом не сказать ничего. Специфика тайноречия в политическом дискурсе заключается не в языке политики как таковом, большинство знаков которого является широко известными, общедоступными для понимания, а в самом характере общения. Другими словами, эзотеричность политического дискурса - не семантическая, а прагматическая характеристика. Особенностью политического дискурса на современном этапе является его опосредованность средствами массовой информации. СМИ является важнейшим участником политической коммуникации. Ещё один системообразующим фактор, выделенный Е.И.Шейгал - дистинцированность и авторитарность. Властный статус требует соблюдения определенной дистанции в общении. Е.И. Шейгал отмечает следующие виды дистанции в политическом дискурсе: физическая, пространственная, коммуникативная, контактная, символическая, психологическая и информационная дистанция Театральность политического дискурса связана с тем, что одна из сторон коммуникации - «клиент», народ - выполняет в ней преимущественно роль не прямого адресата, а адресата-наблюдателя, который воспринимает политические события как некое разыгрываемое для него действо. Одной из особенностей политического языка является изменчивость наиболее актуальной, наиболее употребительной части политического словаря. Это связано с актуальностью и злободневностью самой референциальной области, являющейся объектом отражения в политическом дискурсе. Это и есть динамичность политического дискурса. [Шейгал 2000:57-91]

Согласно классификации дискурса представленной В.И.Карасиком политический дискурс относится к институциональному типу. Модель институционального дискурса представлена рядом признаков (по В.И. Карасику): 1) конститутивные признаки 2) признаки институциональности 3) признаки типа институционального дискурса 4) нейтральные признаки

К конститутивным признакам по мнению В.И.Карасика относятся: участники, условия, организация, способы, материал общения, то есть люди, рассматриваемые в их статусно-ролевых и ситуативно-коммуникативных амплуа; сфера общения, коммуникативная среда; мотивы, цели, стратегии, развёртывание, членение общения; канал, режим, тональность, стиль, жанр общения; тексты с невербальными включениями; [Карасик 2007:192]

Для описания политического дискурса мы рассмотрим следующие конститутивные компоненты, выделенные В.И. Карасиком: 1) участники 2) цели 3) стратегии 4) жанры

Участники политического дискурса представлены политическими институтами, главная задача которых - установление, поддержание и укрепление политической власти, а также населением, которое пользуется услугами политических институтов. Политический дискурс - это статусно-ориетированный тип общения, характерной особенностью которого является взаимодействие в основном в одном направлении - от населения к политическому институту. Наряду с этим основным видом, взаимодействие также осуществляется между политическими институтами.

Общественное предназначение политического дискурса состоит в том, чтобы внушить - адресатам, то есть гражданам сообщества необходимость «политически правильных» оценок и/или действий. Другими словами, «цель политического дискурса - не описать, а убедить, пробудив в адресате намерения, дать почву для убеждения и побудить к действию». [Гак 1997:104]

К стратегическим особенностям политического дискурса относятся власть языка, специфическая сюжетно-ролевая структура, интертекстульность, то есть взамосвязь политических текстов, а также временной фактор, а точнее высокая динамичность политического дискурса.

Жанровая структура политического дискурса будет рассмотрена нами подробно в следующей части нашего исследования.

Итак, рассмотрев и проанализировав различные определения понятий дискурс, в качестве рабочего определения применительно к данной работе мы понимаем определение В.И.Карасика, который под понятием дискурс понимает «текст, погруженный в ситуацию общения». Среди многочисленных типов дискурса объектом нашего исследования является феномен «политический дискурс». Обобщая выше описанные подходы к определению понятия дискурс, применительно к данной работе мы придерживаемся широкого понимания политической коммуникации, включающего в неё любые речевые образования, субъект, адресат или содержания которых относится к сфере политики, предложенного Е.И.Шейгал.

Политический дискурс, как любой вид институционального дискурса, характеризуется рядом конститутивных признаков. Проанализировав признаки политического дискурса, предложенные различными учеными, в данной работе мы придерживаемся следующих основных признаков: 1) участники; 2)хронотоп; 3) цели; 4) стратегии; 5) сообщение; 6) жанры.

Итак, основными признаками политического дискурса являются: взаимодействие между «агентами» и «клиентами», массовость «клиента», статусно-ролевые отношения, ограничение временными рамками и локальным фактором, функция убеждения, последовательность и логичность сообщений, роль контекста, интертекстуальность, динамичность языковых единиц, зависимость жанрового деления от ведущей интенции коммуникации.

1.2 Жанры политического дискурса

В данной части работы нами будут рассмотрены различные классификации жанров политического дискурса и представлена рабочая классификация жанров политического применительно к данной работе. Объект нашего исследования публичные речи президентов, поэтому главная задача данной части дипломной работы проанализировать место публичных выступлений в классификациях жанров политического дискурса.

Одним из конститутивных признаков политического дискурса является его жанровое деление. Жанр - это «род, разновидность речи, определяемая данными условиями ситуации и целью употребления» [Базылев 1998:6].

Подробную классификацию жанров политического дискурса впервые предложила Е.И. Шейгал в книге «Семиотика политического дискурса». Основываясь на том, что политический дискурс представляет собой сложное многомерное образование, составные элементы которого могут пересекаться по ряду оснований Е.И.Шейгал предлагает следующие параметры структурирования жанрового пространства политического дискурса:

- параметр институциональности;

- субъектно-адресатные отношения;

- социокультурный параметр;

- событийная локализация;

- параметр полевой структуры;

- параметр функциональной структуры.

Исходя из широкого подхода к понятию политический дискурс и включая в него не только институциональное, но и личностное общение, Е.И. Шейгал предлагает в качестве одного из параметром структурирования жанрового пространства политического дискурса степень его институциональности. На одном полюсе шкалы институциональности представлена межличностная коммуникация, а на другом - институциональная, то есть публичная. Таким образом, при градуировании по оси институциональности /официальности жанры политической коммуникации можно расположить в последовательности от максимальной неформальности общения до максимальной институциональности /официальности:

разговоры о политике в семье, с друзьями, разговоры с незнакомыми людьми в очереди, со случайными попутчиками и т.д., анекдоты, слухи (общение на близкой дистанции, в атмосфере доверительности, неофициальный источник информации, неофициальный канал общения);

самиздатовские листовки и граффити, как правило, критического содержания (личность выступает от своего имени, но при этом осознает себя как член общества; потенциальными адресатами являются институты и их представители; языковое оформление не регламентировано, хотя нередко используются штампы);

телеграммы и письма граждан в знак поддержки или протеста (адресатом является конкретный политик или политический институт, канал общения официальный);

политический скандал - находится на грани личностного и институционального (источник информации может быть как официальный, так и неофициальный; канал общения официальный - скандальные факты обнародуются публично, мотивация скандала, как правило, личностная: зачинщик руководствуется личными амбициями; стилистика общения не является жестко регламентированной);

пресс-конференции (статусно-индексальное общение на уровне «политик - граждане» через масс-медиа в качестве медиатора);

публичные политические дискуссии (статусно-индексальное общение на уровне «политик - политик»);

публичные выступления, речи политических лидеров (статусно-индексальное общение на уровне «политик - все общество или большие социальные группы»);

законы, указы и прочие политические документы (статусно-индексальное общение на уровне «государство - все общество»);

международные переговоры, официальные встречи руководителей государств (статусно-индексальное общение на уровне «государство - государство»).

Таким образом, исследуемый нами жанр публичных выступлений находится на одном из самых высоких мест в шкале институиональности, предложенной Е.И. Шейгал. Данное наблюдение позволяет нам сделать вывод, что публичному выступлению, как жанру политического дискурса, свойственная высокая степень институциональности.

Классифицируя жанры политического дискурса по субъектно-ролевым отношениям, Е.И. Шегал разграничивает политическую коммуникацию, включающую институты и общение за рамками институтов.

В общении, включающем институты, Е.И.Шейгал придерживается трехсторонней классификации, предложенной В. Дикманом [Dieckmann 1981]: общественно-институциональная коммуникация, коммуникация между институтом и гражданином и коммуникация между агентами в институтах.

В общественно-институциональной коммуникации следует разграничивать взаимодействие по линиям «институт общество» и «общество институт». Коммуникация «институт общество» может осуществляться через жанры, представляющие собой обезличенные «высказывания институтов» (постановления правительства, декреты, законы, призывы, лозунги, плакаты), либо через высказывания политических лидеров, т.е. отдельных личностей как представителей институтов (такие жанры, как публичная речь, радиообращение, указ президента).

В коммуникации между агентами в институтах разграничиваются две сферы: внутренняя и публичная. К внутренней сфере относятся такие жанры, как служебная переписка, кулуарное обсуждение, закрытое заседание и др.; они выполняют преимущественно вспомогательную функцию, позволяя политическим агентам подготовиться к участию в более значимых формах коммуникации, становящихся достоянием общественности. В сфере публичной коммуникации между агентами в институтах или между разными институтами реализуются такие жанры, как переговоры, встречи политических деятелей, парламентские дискуссии, круглый стол, послание президента конгрессу, выступление премьер-министра на заседании Думы, доклад на съезде, партийная программа, программная речь на съезде партии и др.

На наш взгляд, исследуемый нами жанр политического дискурса, может быть отнесен как к общественно - институциональной коммуникации по линии «институт общество», так и к коммуникации между агентами в институтах. Такие разновидности жанра публичных выступлений как публичная речь и радиообращение являются примерами общественно институциональной коммуникации, в то время как послание президента конгрессу или выступление премьер-министра на заседании Думы представляют собой примеры коммуникации между агентами внутри институтов.

В основу социокультурной дифференциации политической коммуникации Е.И.Шейгал закладывает неоднородность групповых субъектов политики. Каждая организованная группа, по мнению Е.И.Шейгал, обладает своей культурой, в том числе и политической, своим набором норм и установок, которые отражаются на характере политической коммуникации. Поэтому Е.И.Шейгал предлагает ряд дифференциальных признаков для характеристики различных жанров политического дискурса по параметру социокультурной дифференциации. а) специфический набор парольных лозунговых слов, отражающих ценностные доминанты данной группы; б) различия в характере вербальной агрессии (степень косвенности и предпочитаемый набор инвектив); в) разный удельный вес речевых стереотипов и штампов; г) разный удельный вес эмотивно-маркированной лексики (в частности, полярные различия в оценочных коннотациях политических антропонимов); д) специфический набор цитат, аллюзий и прочих отсылок к прецедентным текстам, отражающим ценностные предпочтения той или иной группы.

Понятие жанра в социолингвистике рассматривается в тесной связи с понятием речевого события. Поэтому параметр событийной локализации занимается важное место в структурировании жанрового пространства политического дискурса.

Е.И.Шейгал считает, что события политической жизни можно разделить на цикличные (ритуальные), календарные (текущие) и спонтанные.

Политические события ритуального характера происходят регулярно, в определенное время, по определенному, жестко установленному графику и достаточно жестко регламентированному сценарию; к ним можно отнести выборы и предшествующую им предвыборную кампанию, церемонию инаугурации, завершающую очередной выборный цикл; очередные съезды партии, церемонии патриотических праздников, ежегодное выступление президента с посланием Федеральному собранию. Такие события образуют годичные, четырехлетние и пр. циклы.

Календарные события планируются заранее, они заносятся в политический календарь текущего месяца (года), они относительно предсказуемы, но характеризуются вариативностью по таким параметрам, как место, время или участники события: это встречи депутатов с избирателями, парламентские слушания, визиты политических деятелей, переговоры.

Спонтанные политические события невозможно планировать и предсказывать, они происходят как реакция на текущую политическую ситуацию. К их числу можно отнести, митинги, пикеты и демонстрации, политические кампании (протеста или поддержки), акции гражданского неповиновения, политические скандалы, референдумы.

Мы считаем, что разновидности исследуемого нами жанра политического дискурса могут быть отнесены как к календарным, так и к политическим событиям регулярного характера. Публичные выступления на съездах партий, ежегодное обращение президента к Федеральному собранию - все это примеры политических событий регулярного характера. Однако, выступления президентов и других политический деятелей во время различных визитом, так же как и выступления на переговорах являются примерами календарных событий. Кроме того, на наш взгляд политические выступления могут носить спонтанный характер в случаях чрезвычайных ситуаций. Поэтому анализируя то или иное публичное выступление, следует принимать во внимание характер политического события, к которому оно относится.

По мнению Е.И.Шейгал всякий дискурс имеет полевую структуру, в центре которой находятся жанры, прототипные для данного вида дискурса, на периферии - маргинальные жанры, имеющие двойственную природу и находящиеся на стыке разных видов дискурса. Степень маргинальности того или иного жанры определяется тем, на сколько он соответствует главной интенции политической коммуникации, а именно борьбе за власть. В периферийных жанрах функция борьбы за власть переплетается с функциями других типов дискурса. С этой точки зрения прототипными жанрами Е.И.Шейгал признает парламентские дебаты (коммуникация внутри института), публичную речь политика и лозунг (вектор коммуникации «политик граждане»), лозунг и голосование (линия «обратной связи» граждане институт).

Итак, жанр публичной речи занимает одно из центральных мест в полевой структуре политического дискурса и относится к прототипным жанрам. Это позволяет нам сделать вывод, что главная интенция жанра публичного выступления - это борьба за власть.

Еще один параметр структурирования жанрового пространства, предложенный Е.И.Шейгал - функциональный. Данный параметр связан с характером ведущей интенцией.

По характеру ведущей интенции Е.И.Шейгал выделяет следующие жанры политического дискурса:

- ритуальные/эпидейктические жанры (инаугурационная речь, юбилейная речь, традиционное радиообращение), в которых доминирует фатика интеграции;

- ориентационные жанры, представляющие собой тексты информационно-прескриптивного характера (партийная программа, конституция, послание президента о положении в стране, отчетный доклад, указ, соглашение);

- агональные жанры (лозунг, рекламная речь, предвыборные дебаты, парламентские дебаты).

Ж.В.Зигманн представляет классификацию жанров политического дискурса с помощью иерархической структуры. Во главе данной классификации находится гипержанр. В работе «Структура современного политического дискурса (Речевые жанры и стратегии) Ж.В.Зигманн выделяет следующие гипержанры : гипержанр программные документы, включающий такие жанры как программа, манифест, устав; гипержанр предвыборная агитация, в которые входят жанр предвыборная платформа, политическая реклама; гипержанр политические дебаты. [Зигманн 2003: 34]

Исследуя PR-тексты политического дискурса, И.А. Тортунова выделяет письменные и устные его жанры. Согласно данной классификации, исследуемые нами в данной работе, публичные выступления относятся к устным жанрам. [Тортунова 2006:80]

О.Н.Григорьева строит свою классификацию на разграничении стилей. Она относит политическую коммуникацию к публицистическому стилю. По мнению О.Н.Григорьевой публицистический стиль представлен в политической коммуникации следующими жанрами:

- газетные жанры - очерк, репортаж, статья, фельетон;

- телевизионные жанры - аналитическая программа, информационное сообщение, интервью, диалог в прямом эфире;

- ораторские жанры - выступление на митинге, публичные выстпления политиков, дебаты;

- коммуникативные жанры - пресс-конференция, саммит;

- рекламные жанры - рекламный очерк, объявление. [Григорьева 2000: 105].

Итак, вопрос классификации жанров политического дискурса представляет большой интерес для современной лингвистики. Несмотря на то что, ученые выбирают различные параметры для классификации жанров данного типа дискурса, все они признают сложность и многоплановость жанровой структуры политической коммуникации. Проанализировав различные классификации жанров политического дискурса, в качестве рабочей классификации применительно к данной работе мы понимает классификацию, предложенную Е.И.Шейгал. На наш взгляд данная классификация наиболее полно отражает различные подходы к многообразию жанров политического дискурса и позволяет проанализировать исследуемый нами жанр публичных выступлений политиков с различных сторон.

В основу структурирования жанрового пространства политического дискурса Е.И.Шейгал ставит шесть основных параметров: параметр институциональности, субъектно-адресатные отношения, социокультурный параметр, событийная локализация, параметр полевой структуры, параметр функциональной структуры.

Далее в работе приводится характеристика жанра публичных выступлений по данным параметрам.

Публичные выступления обладают высокой степенью институциональности. С точки зрения субъектно-адресатных отношений исследуемый нами жанр политического дискурса, может быть отнесен как к общественно - институциональной коммуникации по линии «институт общество», так и к коммуникации между агентами в институтах. По параметру событийной локализации публичное выступление относится к календарным или к регулярным жанрам. Рассматривая полевую структуру политического дискурса, мы выяснили, что публичные выступления относятся к прототипным жанрам. С точки зрения функциональной структуры публичное выступление политиков может быть отнесено как к ритуальным, так и к ориентационным жанрам.

Выводы по Главе 1

Изучение феномена «дискурс» - одно из наиболее прогрессивных и актуальных направлений в современной лингвистике. Рассмотрев и проанализировав различных подходы к определению понятия дискурс, в качестве рабочего определения применительно к данной работе мы понимаем определение В.И.Карасика, который рассматривает дискурс, как «текст», погруженный в ситуацию общения. Объект исследования нашей дипломной работы - публичное выступление. Публичное выступление относится к жанрам политического дискурса. Вслед за Е.И.Шейгал под политическим дискурсом мы понимаем политическую коммуникацию, включающую любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики. Данный широкий подход к определению понятия политический дискурс позволяет нам наиболее точно выделить основные признаки политического дискурса. К ним относятся: взаимодействие между «агентами» и «клиентами», массовость «клиента», статусно-ролевые отношения, ограничение временными рамками и локальным фактором, функция убеждения, последовательность и логичность сообщений, роль контекста, интертекстуальность, динамичность языковых единиц, зависимость жанрового деления от ведущей интенции коммуникации.

Лингвисты выбирают различные параметры классификации жанров политического дискурса. Но, не смотря на это, ученые сходятся во мнении, что классификация жанров политического дискурса - это сложные и многоаспектный процесс. На наш взгляд, Е.И. Шейгал удалось наиболее полно и точно выделить основные параметры структурирования жанрового пространства политического дискурса. К данным параметрам относятся: параметр институциональности, субъектно-адресатные отношения, социокультурный параметр, событийная локализация, параметр полевой структуры, параметр функциональной структуры. В соответствие с данными параметрами, исследуемый нами жанр публичных выступлений обладает высокой степенью институциональности. С точки зрения субъектно-адресатных отношений жанр публичных выступлений, может быть отнесен как к общественно - институциональной коммуникации по линии «институт общество», так и к коммуникации между агентами в институтах. По параметру событийной локализации публичное выступление относится к календарным или к регулярным жанрам. Рассматривая полевую структуру политического дискурса, мы выяснили, что публичные выступления относятся к прототипным жанрам. С точки зрения функциональной структуры публичное выступление политиков относится как к ритуальным, так и к ориентационным жанрам.



Глава 2. Лексические и стилистических трансформации при переводе на английский язык публичных выступлений В.В. Путина

Публичные выступления президента Российской Федерации В.В.Путина представляют большой интерес для современных лингвистов, переводчиков и ораторов. Президент РФ обладает характерным стилем построения публичных выступлений, в которых лаконичность, сухость, четкость формулирования проблем и их решений, свойственные для политического дискурса, сочетаются с просторечными, жаргонными и иногда грубыми формами выражения мыслей. Данные особенности речей В.В.Путина определяют важность именно лексических и стилистических трансформаций при переводе на английский язык. Важно также помнить, что при переводе публичных выступлений политических деятелей и особенно главы государства перед переводчиком ставится задача не только передать содержание выступления и сохранить воздействия оригинала на реципиента, но и подобрать для этого подходящие лексические и стилистические средства, не уронив репутацию президента и всего государства в его лице. Данная сверхзадача переводчика определяет особую актуальность объекта нашего исследования.

2.1 Переводческие трансформации

В данной части работы мы ставим задачи: 1) представить рабочее определение понятия «переводческая трансформация применительно к данной работе; 2) рассмотреть различные причины использования переводческих трансформаций; 3) проанализировать различные подходы к классификации переводческих трансформаций и представить рабочую классификацию переводческих трансформаций применительно к данной работе.

Переводческие трансформации - один из центральных аспектов теории перевода. В настоящее время существует множество лингвистических исследований посвященных данной теме. Однако, следует отметить, что специалисты в области теории перевода до сих пор не пришли к общему мнению относительно самой сущности понятия «трансформация».

Р.К. Миньяр-Белоручев в книге «Теория и методы перевода» отмечает, что «Трансформация - основа большинства приемов перевода. Заключается в изменении формальных (лексические или грамматические трансформации) или семантических (семантические трансформации) компонентов исходного текста при сохранении информации, предназначенной для передачи» [Миньяр-Белоручев 1996:201]

Я.И.Рецкер определяет трансформации как «приемы логического мышления, с помощью которых мы раскрываем значения иноязычного слова в контексте и находим ему русское соответствие, не совпадающее со словарным» [Рецкер 1974:38 ]

В.Н.Комиссаров предлагает следующее определение переводческих трансформаций: «Преобразования, с помощью которых можно осуществить переход от единиц оригинала к единицам перевода в указанном смысле, называются переводческими (межъязыковыми) трансформациями. Поскольку переводческие трансформации осуществляются с языковыми единицами, имеющими как план содержания, так и план выражения, они носят формально-семантический характер, преобразуя как форму, так и значение исходных единиц». [Комиссаров 1990:208] В.Н.Комиссаров также указывает на динамичность переводческих трансформации, как способа перевода, «который может использовать переводчик при переводе различных оригиналов в тех случаях, когда словарное соответствие отсутствует или не может быть использовано по условиям контекста» [Комиссаров 1990: 209].

Согласно точке зрения А.Д.Швейцера термин «трансформация» используется в переводоведении в переносном смысле. На самом деле, по его мнению, речь идет об «отношении между исходными и конечными языковыми выражениями, о замене в процессе перевода одной формы выражения другой, замене, которую мы образно называем превращением или трансформацией. Переводческие трансформации являются по существу межъязыковыми операциями «перевыражения» смысла» [Швейцер 1988:118].

В.Е.Щетинкин считает, что «переводческой трансформацией является перестройка какого-либо элемента исходного текста, которая необходима для того, чтобы сохранить в переводе специфику выражаемого этим элементом значения и тем самым получит в языке-приемнике полноценный его содержательный эквивалент» [Щетинкин 1987:159].

Л.С.Бархударов под термином «трансформация» понимает определенные отношения между двумя языковыми или речевыми единицами, из которых одна является исходной, а вторая создается на основе первой, а под термином «переводческие трансформации» - те многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования, которые осуществляются для достижения переводческой эквивалентности вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков [Бархударов 1975:327].

В.Г.Гак считает, что переводческие трансформации - это «отход от использования изоморфных средств, наличных в обоих языках» [Гак 1998:782].

А.Ф. Архипов определяет переводческие трансформации как «технические приемы перевода, состоящие в замене регулярных соответствий нерегулярными», а также сами языковые выражения, получаемые в результате применения таких приемов» [Архипов 1991:84].

Обобщая вышеозначенные трактовки в качестве рабочего определения понятия «переводческая трансформация» применительно к данной работе мы понимаем определение Л.С.Бархударова, которые рассматривает переводческие трансформации как многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования, которые осуществляются для достижения переводческой эквивалентности вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков.

Каждая переводческая трансформация мотивированна. Мотивы и причины переводческих трансформаций каждый лингвист видит по-своему.

Г.М. Стрелковский объясняет использование переводческих трансформаций следующим образом: «Переводчик воспринимает исходящую от отправителя информацию в виде конкретных произведений речи. Именно в этих речевых произведениях и реализуется коммуникативное намерение. Следовательно, переводчику необходимо так преобразовать речевое произведение одного языка в речевое произведение другого, чтобы передать коммуникативное намерение отправителя. Важным требованием является точность в переводе, которая должна определяется неточным соответствием между единицами двух языков, а функциональной тождественностью» [Стрелковский 1979:272].

С этой точкой зрения перекликается мнение Л.К.Латышева. В целом он называет 3 основные причины переводческих трансформаций:

1. Расхождения в системах исходного и переводящего языка, которые могут быть следующими:

а) в одном из языков отсутствует категория свойственная другому языку;

б) внутри одной и той же категории членения различны;

в) сопоставимые лингвистические категории не вполне совпадают по объему значения;

2. Расхождение норм исходного и переводящего языков. С нарушением норм мы сталкиваемся в том случае, когда смысл фразы понятен, но вызывает представление о неправильности речи.

3. Несовпадение узуса, действующего в среде носителей исходного и переводящего языков. [Латышев 1986:85]

А.Ф.Архипов выделяет восемь мотивов использования трансформаций с целью добиться более высокой степени эквивалентности:

стремление избежать нарушения норм сочетаемости единиц в языке перевода, так называемых буквализмов;

стремление идиоматизировать перевод, то есть использовать выражения и конструкции употребительные в переводящем языке;

необходимость преодоления межъязыковых различий в оформлении однородных членов предложения;

стремление избегать чуждых переводящему языку словообразовательных моделей;

стремление избегать неестественности, неэстетичности некоторых повторов, громоздкости, неясности и нелогичности выражения;

стремление к более компактному варианту перевода;

стремление донести до рецептора важную фоновую информацию или снять избыточную;

стремление воссоздать трудно передаваемую игру слов, образность [Архипов 1991:84].

Т.Р.Левицкая и А.М.Фитерман указывают на четыре основные причины использования переводческих трансформаций:

1. Различие в структурах двух языков - языка оригинала и языка перевода. Это своеобразие лексикого-семантического аспекта каждого языка проявляется прежде всего в типе смысловой структуры слов. Любое слово, то есть лексическая единица не является чем-то обособленным, но частью лексической системы языка, ее составным элементом. Кроме того, соответствующие семантические единицы в разных языках могут иметь различную сочетаемость, то есть занимать различное положение в системе языка.

2. Разница в смысловом объеме слова. В каждом языке слово живет своей жизнью, тесно связанной со своеобразием лексико-семантической системы данного языка. Оно может иметь различные виды лексических значений, оно может расширять или сужать своё значение, делать его более конкретным или абстрактным.

3. Различия в сочетаемости. Слова находятся в определенных для данного языка связях. Важно отметить, что сочетаемость слов имеет место в случае совместимости обозначаемых ими понятий. Эта совместимость в разных языках бывает разная - то, что возможно в одно языке, является неприемлемым в другом.

4 Привычное для каждого языка употребление слова. Оно связано с историей развития данного языка, формированием и развитием его лексической системы. В каждом языке вырабатываются своеобразные клише, как бы готовые формулы, слова и сочетания слов, используемые говорящими на данном языке [Левицкая, Фитерман 1971:15].

Е.В.Бреус мотивирует переводческие трансформации следующим образом: «Смысл оригинала передается при помощи переводческих соответствий, имеющих не только иное языковое выражение, но и отличный от оригинала набор сем, а это и порождает необходимость во всевозможных переводческих трансформациях» [Бреус 2002:208].