Процессы функционирования окказиональных лексических единиц в романе Р. Кено "Зази в метро"

Кено любил играть со словом, чувствовал его смысловую многозначность, удивительно тонко ощущал его стилистическую окраску. Ему принадлежит любопытное сочинение «Стилистические упражнения», где он сумел будничный инцидент в автобусе описать 99 раз, каждый раз в иной стилистической манере.

Но, реформируя литературный язык и занимаясь стилистическим экспериментаторством, Кено редко превращал эту деятельность в самоцель, так как для него чисто формальные заботы были всегда связаны с гуманистическим содержанием литературы. Ему представлялось, что игнорирование разговорного языка ведет к игнорированию самой жизни, а приближение к нему означает приближение к жизни народа.

В романах Кено очень ощутимо тяготение к изображению простонародной городской среды. Мир пригородов и окраин, маленьких кафе, цирков, аттракционов, луна-парков - вот где ищет писатель своих персонажей.

Здесь - в незатейливых, даже детских развлечениях - герои Кено раскрываются с наибольшей полнотой, во всей их непосредственности и чистоте.

Следует рассматривать выражение оппозиции автора по отношению к консерватизму Французской Академии, защищавшей французский язык от вторжения других языков, и как солидарность Кено с взглядами Рабле на необходимость развития французского языка.

Наряду с заимствованиями из современных иностранных языков, Кено использует слова из латинского и гальского языков. Если говорить о неологизмах, то для Кено это означает не только максимальное использование словообразующих средств языка, но и их приумножение.

Автор берет на вооружение гибкость английского языка для бессуффиксального способа образования глаголов от существительных и прилагательных.

Обращаясь к миру развлечений и зрелищ, Кено лишь подчеркивает тот игровой момент, который очень силен в романе. Этот момент присутствует, прежде всего, на уровне языка. Часто звукопись, которой пестрят страницы романа, становится своего рода ребусом. Он предлагается читателю для разгадки игрой, в которой его приглашают принять участие.

Обосновывая свой принцип фонетического письма, Кено говорил, что все это дело привычки, но если это вызывает смех, тем лучше.

Кено любит смешные ситуации, которые превращают его произведения в гротеск, он широко использует пародию, каламбур. Пародируя речевые клише, Кено высмеивает ходячую мораль, стереотипы поведения и мышления в буржуазном обществе, само общество и его литературу.

Уже первая фраза книги может вызвать недоумение у читателя. Но вглядитесь в нее внимательнее, и это слово-монстр, который превратится в обычное вопросительное предложение.

«Doukipudonktan, se demanda Gabriel excede», что в переводе «Откудажэтавонь?» с раздражением подумал Габриэль.

В этом романе Кено словно специально подчеркивает, что все рассказываемое им не надо принимать всерьез. Присутствие автора, показывающего нам этот спектакль, ощущается на каждой странице. Роман почти состоит из диалогов, Кено постоянно комментирует поведение и суждение своих героев, бросая короткие реплики, то, мягко иронизируя, то, безжалостно высмеивая, то, соответственно подшучивая над ними.

Здесь все вывернуть наизнанку: дядюшка Габриэль - не совсем дядюшка, тетушка Марселина - не тетушка, Педро-Излишек сначала оказывается полицейским, а затем превращается в могущественного властелина Герун аль Рашида из арабских сказок. Зази - отрицательно воспитанная, постоянно сквернословящая девчонка, на самом деле предельно наивна, а весь богатый житейский опыт сводится к прочтению бульварной прессы.

Фабула романа проста - описание одного дня и двух ночей, проведенных в Париже. Зази на вопрос матери о том, как она провела время, отвечает: «Я постарела». Все происходящее описывается Кено в откровенно пародийном тоне. Автор высмеивает педагогически-просветительские потуги Габриэля, который старается познакомить племянницу-провинциалку с культурными достопримечательностями столицы. Он же в не силах отличить Пантеон от здания Лионского вокзала, Эйфелева башня вызывает у него отвращение, так как он боится высоты, и его просветительство кончается тем, что он берет с собой девочку в ночной клуб для гомосексуалистов.

Основной принцип создания комического эффекта - сочетание несочетаемого, игра на соответствии предмета и способа его изображения. Это очевидно в тех разговорах, которыми обмениваются персонажи. Пародийная стихия пронизывает роман снизу доверху на всех его уровнях.

Автор обыгрывает названия всем известных фирм. У него появляется одеколон от Кристиана Фиора, хорошо известные парижанам «Серебряные кусты» напоминали его читателям знаменитую в столице «Серебряную башню».

Предавали безудержно всей этой словесной и литературной игре, разгадать смысл которой, часто по плечу читателю искушенному и хорошо образованному, Кено всегда стремился к тому, чтобы эта игра не воспринималась как простое развлечение.

Кено хотел, чтобы его читатель не останавливался на первом впечатлении, чтобы он сделал усилие и постарался проникнуть в то, что спрятано в глубине. А в глубине произведений Кено всегда спрятан человек с его жизнью и болью.

Когда Р. Кено говорил о том, что не следует писать на мертвом языке, он, естественно, предлагал замену академического литературного французского языка с его нормами на современную разговорную речь, на их гармоничное сочетание, где эти два языка дополняли бы друг друга. Автор никогда не отказывался от богатства французского языка, накопленного литературными деятелями прошлых веков.

В комических целях используются новообразования, возникающие посредством контаминации. Контаминация - смешение двух или нескольких событий при их описании, вкрапление подробностей одного события или литературного произведения в другое; возникновение нового слова или выражения посредством объединения частей двух слов или выражений.

«On parlait de mon age, pour souligner l'urgence de faire une fin: «Quadragenaire, Danie! Nous voila du menu bord. Avez-vous remarque? C'est a guarantee ans gu'on durient genaire. Et qui dit genaire dit geneur. Vons l'etes quatre tois, moi sept … La meninge devenue un peu chiche, Mme Hombourg resucait sa trawaille: «Et vous etes toujaers celibataire! Un celibagenaire, oui, mon paure Daniel».

В приведенной довольно большой части прямой речи видна нарочитость, преднамеренность игры слов. Г-жа Омбур неустанно готовит своего зятя к тому, что ему придется жениться на ее второй дочери, так как его жена умерла. Старается она это сделать завуалировано, но все ее уловки, как говорит г-н Астен, «шиты белыми нитками». С одной стороны, новообразование как бы результат ложной этимологии: в тексте видно, как г-жа Омбур выделяет морфему - genaire (соответствующую русской - летний, «сорокалетний»), затем отождествляет ее с geneur (мешающий), так как ей хочется увидеть в значении слова «celibataire» значение «застарелый холостяк, мешающий всем».

Читатель поверил бы, что в данном случае это слово - результат народной этимологии или что г-жа Омбур просто острит, если бы не комментарий самого г-на Астена, автора повествования, который свидетельствует о том, что это - очередная уловка, «шитая белыми нитками» (On parlait de mon age, our souligner l'urgence de faire une fin). Г-н Астен иронически комментирует каламбур своей тещи (Mmе Hombourg resucait sa trouvaille), употребляя для этого слова со значением отрицательной характеристики качества. Сама г-жа Омбур явно считает, что она остроумно играет словами.

Ирония и комический эффект заострены здесь и композиционно - несоответствием оценочной точки зрения повествователя и оценки самой героини, которая находит свой каламбур естественным и остроумным. Думается, что читательская точка зрения совпадает с авторской, так как он уже привык к иронической оценке Даниэлем всех действий г-жи Омбур.

Et ca vous donne envie d'y retourner? Dit Lazuli, avec un ricanement sarcastifleur.

Новое слово как бы поглощает семантику обоих слов sarcastique и persifleur, из которых оно составлено, его смысловой объем увеличивается - увеличивается и экспрессия слов.

Bon, je blairnifle pour vous des nouvelles de quelqu'un que vous affectionnez.

Путем неожиданного соединения элементов двух глаголов blairer и renfler в значении «нюхать, чуять» создается своеобразный «семантический плеоназм».

Экспрессия новообразования увеличивается за счет того, что глагол blairer относится к сфере арго. Оба слова, созданные посредством контаминации, комичны по своему необычному звуковому составу.

Новообразования могут возникать в результате своеобразного обыгрывания собственных имен персонажей. Возникшие таким образом у Б. Виана отыменные глаголы смешны своим звучанием и сопоставлением в одном контексте с именами, от которых они образованы:

On ne m'a pas prevenu, docteur, dit Amadis qui s'amadisounait.

Этот же прием, но с иронической заостренностью использует Э. Базен в романе «Семейная хроника»:

«Mariette a de l'affection, elle n'a pas d'estime pour Eric, enterement «gabriellise». Mais elle me gabrielliserait volontiers. Sans cesser, bien entendu, de plaindre Gabrielle.

Новообразования, возникшие в результате разложения сложных слов, замены их компонентов, также могут выполнять комическую функцию:

Combien faut-il de boulets de canon pour demolir la ville de lyon? Continua l'abbe s'adressant a brule-cravate a l'archeologue qui penetrait dans la tente derriere Guivre.

Новообразования, вложенные в уста персонажей, выступают важным характерологическим средством. В речи говорящий как бы «самопроявляется»: он проявляет свое душевное состояние в момент речи, свое поведение, свою личную и социальную психологию

Так, например, в романе Р. Кено «Зази в метро» персонажи, выходцы из низов, говорят языком, который был детально описан А. Бошем. Жонглируя суффиксами арго -ingue, -iche, они образуют новые слова с арготическим звучанием. Эти слова скорее относятся к «фамильярному арго» [Коэн, 1970: 1], нежели к подлинному, функция которого была зашифровать высказывание. Может образоваться «семейное арго», т.е. слова и выражения, употребляемые только в данном семейном кругу. Например, у Базена faire le pont (роман «Змея в кулаке») на таком «семейном арго» означает «пойти погулять». Подобные слова рассматриваются как новообразования. Нередко для передачи характерной речи персонажа достаточно бывает включения хотя бы одного специального слова, выражения, чтобы дать представление о соответствующем социальном типе:

«C'est ma tante, dit Zazie. Et lui, demande le flicard. C'est lui, gu'est ma tente, eh lourdingue. - Dis done, tata Marceline, dit Zazie, tu te fоus de moi on bien t'es vraiment sourdingue?

Кено мастерски передает простонародную речь и синтаксическим складом, и лексикой. Если бы автор употребил слово lourdean вместо lourdingue или sourd вместо sourdingue, это бы не соответствовало характеру персонажа.

Метафорические неологизмы экспрессивны своей изобретательностью и мотивированностью. При создании неологизмов-метафор внимание воспринимающего оказывается, привлечено дважды: фактом создания нового слова и метафорическим переносом.

Неологизмы - метафоры часто возникают в пейзажных зарисовках. Мгновенное восприятие какого-либо сходства между двумя предметами или явлениями, предшествующее их сравнению, рождает неожиданный образ, который воплощается в несуществовавшем еще слове. В подобных случаях через словесный образ раскрывается образ живописный:

«… tout est en place, comme le sont depouilles don't les feuilles haillonnaient au vent melanges aux derniers oiseaux, aux lueurs molles d'un soleil bas».

Точно и свежо передает возникший образ Б. Виан словом «carapaconner»: «Le givre cragnant carapconnait ses vetements de cuir d'une croute brillante, cassee aux poignets et aux genoux».

Новообразованный отыменный глагол создает конкретный зрительный образ, подчеркнутый звуковым (аллитерацией). В одном слове синтезируется и качественная характеристика производящего существительного, и действие, благодаря чему перед читателем возникает динамическое изображение. Производя глагол от словарной метафоры «carapaconner», автор восстанавливает его стилистическую действительность, которая ослаблена вследствие частого употребления. Метафоричность глагола carapaconner поддерживается путем указания на объект действия - слово vetements, употребление в прямом смысле.

Творчество Р. Кено изучали многие зарубежные и отечественные исследователи. Исследования проводились преимущественно в литературоведческом аспекте, а вопросы отклонения от нормы в произведениях Р. Кено рассматривались отечественными и зарубежными лингвистами или на примерах нескольких авторских текстов, или в рамках одной узкой области лингвистики.

Представляется важным, остановится на неологизмах Р. Кено, именно в аспекте языковой игры и лингвистического эксперимента.

Прежде всего, отметим, что Кено-лингвист понимает норму достаточно широко и допускает использование, как литературной разновидности французского языка, так и разговорной, то есть ненормативных элементов. К термину «норма» в языкознании существуют разные подходы Т.Г. Винокур, , В.И. Кодухов, В.Г. Костомаров. С.И. Ожегов. Мы будем придерживаться понимания нормы как общепризнанного словоупотребления, узаконенного в качестве правильного на данный период словарями и грамматиками. Результатом определения нормативности/ненормативности является выбор языкового варианта и выделение языковых средств, соответствующих или не соответствующих норме или же находящихся на границу этих двух сфер.

Мы рассматривали проблемы нормы, имея в виду нормы языковые. Более сложным представляется вопрос, который касается природы этого явления в языке художественной литературы, соотношение общеязыковой литературной нормы с художественной языковой нормой и ее проявлением в индивидуально-художественных языковых реализациях. Анализ и сопоставление языкового материала того или иного писателя с нормативными категориями на всех лингвистических уровнях позволяет объемно охарактеризовать идиостиль. А также определить, в какой мере автор верен традиции и до какой степени он использует художественно-инновационные приемы, как его творчество вплетается в общий литературный портрет эпохи, какие новаторские средства, не находящие аналогов у других, он изобрел.

Проблемы арготологии показывают эволюцию, которую проделало к 20 веку французское арго и отношение к нему всего франкофонного коллектива. Арго сильно изменилось за последние десятилетия: произошло дальнейшее расширение объема значения и аннобилизация самого термина, границы между арготизмами, просторечными словами становятся все более зыбкими, арго все больше продвигается в новые социолингвистические пространства, что проявляется не только в лексикографической практике. Но и в формировании терминологии.

Арго завоевывает новые плацдармы в общественной и повседневной жизни. Расширение объема этого термина, проникновение в разнообразные сферы современного общества, широкое распространение в литературе, песенной культуре, кинематографе, изменение его эксплицитной оценки, все это отражает процессы, происходящие во французском обществе 20 века. Несмотря на усилия сторонников чистоты французского языка, преодолеть арготическую экспансию в новом веке невозможно, этот процесс неостановим. Как мы видим, у концепций Р. Кено есть прочные социолингвистические корни.

Лингвистические воззрения Р. Кено отражены в книге «Batons, chiffres et lettres». В них просматриваются три основных направления:

1. Теория новофранцузского языка, которая и проявилась в романе «Zazie dans le metro».

2. Концепция роли писателя в современности, определение места в творческой личности в истории, разработанные в литературоведческих и критических статьях Р. Кено.

Теоретические воззрения на потенциальную литературу и технику создания романа, получившие свое воплощение в романе «Les Fleurs bleues».

Теория новофранцузского языка базируется на тезисе, что академический французский язык соотносится с реальностью так же, как латынь со средневековым французским. Кено выступает за трехступенчатую реформу языка: синтаксиса, лексики и орфографии. Но эксперименты автора являются скорее средством создания комического эффекта, нововведения появляются в текстах в умеренных количествах.

У Р. Кено существовало два подхода к «потенциальности» литературы. Первый связан с техникой создания романа и интерференцией литературных произведений. Различают две формы пародии в творчестве Кено: гетеропародию и автопародию.

Гетеропародия позволяет расширить масштабы произведения, точнее, ввести его в стройную литературную систему.

Цитаты, заимствованные сцены и персонажи возвращают читателя уже к прочитанному, заставляют его классифицировать читаемое, относя его к группе заслуживающих признания шедевров, заметить новые коннотативные грани слов, интертекстуальные связи.

Другой вид интерференции - автопародия - позволяет сцементировать все уже написанное, объединить детали, которые наиболее ярко характеризуют его индивидуальный стиль, подчеркнуть его симпатии и антипатии, создать лейтмотив всего творческого пути.

Вид речетворческой деятельности Кено относится к экспериментам с уже существующими текстами. К лексикографическим и синтаксическим опытам. На протяжении всего творческого пути в той ил иной форме, с той или иной частотой, в разных сочетаниях с традиционными стилистическими приемами в идиостиле Р. Кено всегда присутствуют ненормативные элементы. Они образуют систему новофранцузской речи (о которой задумался молодой писатель, описание которой осуществил зрелый мастер).

2.2.1 Графоны