Прагматические и семантические особенности конверсивов современного английского языка

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Английский язык имеет богатый словарный запас, который мы используем, когда описываем свои чувства, предметы и явления окружающего нас мира, излагаем свои требования или пытаемся что-либо доказать. Однако важным фактором речевой деятельности является не только, что мы говорим, но и почему мы это говорим. Что обусловливает выбор определенной лексической единицы в процессе коммуникации? Поисками ответов на данный вопрос и занимается прагматика.

В отличие от других разделов лингвистики (фонология, семантика, грамматика и др.), рассматривающих язык как статическую систему, прагматика подходит к изучению языка с точки зрения его динамики, т.е. применения на практике, в реальных коммуникативных условиях. Перед прагматикой стоит задача выявить внутренние закономерности, которым подчиняется адекватное употребление той или иной лексической единицы в каждом конкретном коммуникативном акте. Прагматический аспект рассмотрения языкового материала обуславливает актуальность исследования.

Вопросы речевого общения еще в XVIII в. затрагивал М.Монтень, а позднее В. Гумбольдт. Однако основы прагматики как науки были заложены лишь в I пол. XX века Ч.У. Моррисом. Далее проблемой прагматики занимались такие ученые, как Ф. де Соссюр, Дж.Н. Лич, Дж.Л. Остин, Дж.Р. Сёрл, Ю.М. Лотман, В.В. Богданов, Н.Д. Арутюнова, Ю.Д. Апресян и др.

Современный английский язык характеризуется широкими возможностями в сфере словообразования. Одним из важнейших и наиболее продуктивных способов образования новых слов является конверсия. Данное явление настолько активно в современном английском языке, что в него практически вовлекаются, хотя и с неодинаковой частотой, слова всех частей речи. Но, несмотря на высокую продуктивность и активность конверсионного словообразования, сфера употребления конверсивов английского языка в прагматическом аспекте, мало изучена. Именно поэтому исследование данного феномена является актуальным.

Проблемой конверсии занимались такие ученые, как Г. Суит, Ш. Балли, А. И. Смирницкий, И. В. Арнольд, Т. С. Бочкарева, Г. Б. Антрушина, М. В. Никитин, В. В. Елисеева и др.

Объектом данного исследования является конверсия в ее прагматическом аспекте.

Предметом данной работы является изучение прагматических и семантических особенностей конверсивов современного английского языка.

Целью работы является исследование сущности понятий «прагматика» и «конверсия», а также их взаимосвязи.

Исходя из цели, можно выделить следующие задачи исследования:

Изучить теоретические источники по исследуемой теме;

Проанализировать ключевые понятия лингвистической прагматики;

Рассмотреть основные конверсионные модели и типы словообразовательных основ;

Определить закономерности использования конверсивов в прагматическом аспекте.

Новизна исследования определяется рассмотрением конверсии с точки зрения ее прагматической направленности.

Методы исследования. Достижение поставленной цели основывается на общих положеннях комплексного анализа. Метод моделирования способствовал выявлению основных моделей конверсии. Дескриптивно-эмпирический метод позволил установить семантические и функциональные характеристики конверсивов. С помощью метода контекстного анализа определены прагматические закономерности использования конверсивов английского языка. прагматический конверсив словообразование английский

Теоретическая значимость работы заключается в том, что проведенное исследование позволило выявить особенности словообразования в современном английском языке, рассмотреть особенности использования конверсивов английского языка в прагматическом аспекте.

Практическая значимость работы заключается в том, что основные результаты исследования возможно использовать в курсах лексикологии английского языка, стилистики английского языка, занятиях по практике английского языка, при подготовке дипломных работ.

Структура: Квалификационная работа состоит из введения, двух разделов, заключения и списка литературы.

Раздел I. Прагматический подход в лингвистике

1.1 Определение языковой прагматики

Лингвистическая прагматика, как отрасль языкознания появилась сравнительно недавно, в 60-е годы XX века. Начало прагматике положили два фактора.

Во-первых, было обращено внимание на невозможность полного познания природы и сущности значения средствами лингвистической семантики, оставаясь в пределах статичного представления о языке как замкнутой системе и принимая во внимание только одно измерение, а именно «знаки языка -- репрезентируемый ими внешний предметный мир», т.е. учитывая только репрезентативную (идеационную) функцию языка. Оказался нужен учёт также многообразных контекстов употребления языковых знаков субъектами общения в конкретных этносоциокультурных ситуациях. В центр внимания был выдвинут говорящий, который устанавливает триадическое отношение «говорящий -- знаки языка -- актуальная ситуация».

Во-вторых, огромную роль сыграло обращение языкознания к попыткам описать свой объект в динамическом, деятельностном аспекте. Сама идея такого подхода была сформулирована ещё в 1830--1835 гг. В. фон Гумбольдтом. Он противопоставил язык как творческую, созидательную деятельность, главную по отношению ко всем другим видам человеческой деятельности, как деятельность духа, в которой осуществляется сплавление понятия со звуком, превращение звука в живое выражение мысли, и язык как застывший продукт деятельности.

Великого ученого волновали вопросы о восприятии и понимании речи, решения которых он полагал найти в определенном языковом единстве общающихся людей.

В.Гумбольдт отмечал: «Слово, на котором мы можем пока остановиться ради упрощения, не имеет в себе чего-то уже готового, подобного субстанции, и не может служить оболочкой для законченного понятия, оно просто побуждает слушающего образовывать понятии собственными силами, определяя лишь, как это сделать. Люди понимают друг друга не потому, что передают собеседнику знаки предметов, и даже не потому, что взаимно настраивают друг друга на точное и полное воспроизведение идентичного понятия, а потому, что взаимно затрагивают друг в друге одно и то же звено цепи чувственных представлений и початков внутренних понятий, прикасаются к одним и тем же клавишам инструмента своего духа, благодаря чему у каждого вспыхивают в сознании соответствующие, но не тождественные символы» [18, 165-166].

Этот подход находил отклики в работах Хаймана Штайнталя, Вильгельма Вундта, А.А. Потебни, И.А. Бодуэна де Куртенэ, Г.Г. Шпета, Карла Бюлера, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева, М.М. Бахтина, Иоганна Лео Вайсгербера и др.

Задолго до В.Гумбольдта, ещё в XVI веке, вопросы речевого общения поднимал М.Монтень. «На мой взгляд, тон, высота голоса, всегда что-то выражают и обозначают. Я и должен ими пользоваться так, чтобы он меня представлял. Один голос поучает, другой льстит, третий бранит, Я хочу, чтобы мой голос не только дошел до слушающего, но чтобы он, когда нужно, поразил его и пронзил... Произнесенные слова принадлежат наполовину говорящему, наполовину слушающему. Последний должен их принять так, как они брошены, подобно тому, как во время игры в мяч принимающий делает те или иные движения в зависимости от движений бросающего или от характера броска». [36, 357].

Таким образом, М.Монтень намечает те вопросы, которые в наши дни активно разрабатываются в русле лингвистической прагматики.

Термин «прагматика» (древнегр. pragmatos - действие) был введён еще в конце 30_х гг. XX в. Ч. У. Моррисом как название одного из разделов семиотики (науки о свойствах знаков и знаковых систем), которую он разделил на семантику, изучающую отношение знаков к объектам, синтактику -- раздел о межзнаковых отношениях, и прагматику, исследующую отношение к знакам говорящих [73].

В лингвистической литературе встречаются различные определения термина «прагматика».

Ч.У.Моррис прагматикой называет «дисциплину, изучающую отношения знаков к их интерпретаторам» [76].

Ю.Д.Апресян определяет прагматику как науку, рассматривающую «закрепленное в языковой единице (лексеме, аффиксе, граммеме, синтаксической конструкции) отношение говорящего: 1) к действительности, 2) к содержанию сообщения, 3) к адресату». [3, 135]

Известный лингвист В.П. Руднёв термином «прагматика» обозначает «раздел семиотики, изучающий соотношение знаков и их пользователей в конкретной речевой ситуации» [75].

Иными словами, прагматика - это семантика языка в действии.

1.2 Прагматика как раздел семиотики

Прагматика как область теоретических исследований и решения прикладных задач прошла в своём формировании и развитии сложный путь, опираясь на достижения многих областей знания (философия, логика, языкознание, семиотика, риторика, теория коммуникации и т.д.).

Своими корнями она уходит в семиотику в том её варианте, который был создан ещё в 60-х гг. XVIII века американским учёным Ч.С.Пирсом и развит Ч.У.Моррисом.

Классиками семиотики сегодня принято называть Ч.С. Пирса, Ч.У. Морриса, Ф. де Соссюра, Луи Ельмслева, Р.О. Якобсона, а также Якоба фон Юкскюлля, Ю.М. Лотмана и др. лингвистов [74].

В развитии отечественной семиотики на начальном этапе заметную роль сыграли Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум, В.Б. Шкловский, члены Московского лингвистического кружка Р.О. Якобсон, Г.О. Винокур, А.А. Реформатский и др., работавший в Женеве С.О. Карцевский, психологи Л.С. Выготский, А.Р.Лурия и др., теоретик искусства С.М. Эйзенштейн, Г.Г. Шпет, А.Ф. Лосев и др.

В 1960-х гг. сложилась Московская семиотическая школа (В.Н. Топоров, В.В. Иванов, А.А. Зализняк, И.И. Ревзин, Т.Н. Молошная, Т.М. Николаева, Т.В.Цивьян, З.М. Волоцкая и др.). Распространению семиотических идей способствовали публикации Ю.С. Степанова.

К середине 1960-х гг. произошло идейное сближение Московской школы с Тартуской (Ю.М. Лотман). На этой основе сформировалась Московско-Тартуская школа семиотики (В рамках данной школы осуществлялось применение структурного метода анализа языков и культурных текстов, поэтому ее принято относить к структурализму).

Но и за её пределами довольно велико число философов, логиков, антропологов, психологов, социологов, лингвистов, литературоведов и т.д., занимающихся проблемами знака, включая и его прагматические функции, хотя о прагматике как самостоятельной области занятий, тем более лингвистической прагматике, речи не было до последних десятилетий XX века [74].

Сегодня семиотика прочно занимает место среди фундаментальных наук. Успешно развиваются семиотика литературы, семиотика искусства, семиотика архитектуры и т.д.

Среди разделов семиотики наиболее готовой к выполнению новейших познавательных задач и разнообразных запросов социальной практики оказалась прагматика, получившая достаточно законченный вид во второй половине XX в. в трудах вышеупомянутых представителей философии языка и языкознания.

Предметная направленность прагматики далеко выходит за пределы собственно семиотики, что нашло свое выражение в формировании различных школ и направлений.

1.3 Предмет прагматики

Определение предмета лингвистической прагматики представляет немало трудностей. Часто её определяют коротко как дисциплину, стремящуюся описывать язык не в его внутренней структуре, а в его употреблении человеком.

Этим она отличается от лингвистических дисциплин традиционного набора, которые изучают язык скорее как статичную систему. Что касается дополнившей этот набор лингвистической прагматики, то она включает язык не просто в речь, речевую деятельность по производству высказываний, а в целенаправленную предметно-практическую и познавательно-теоретическую социально значимую деятельность человека как субъекта общения.

Тем самым прагматика заново открывает для языкознания основные принципы общей теории деятельности и принципы теории общения (коммуникации). Она сосредоточивает своё внимание на том, как происходит, выражаясь словами Эмиля Бенвениста, “присвоение” языка человеком в конкретных коммуникативных актах.

Утверждение идей и принципов общей и лингвистической прагматики явилось результатом длительного процесса осмысления большого ряда понятий, конкретизирующих различные аспекты категории деятельности. В круг этих понятий входят такие, как действие, субъект действия, цель, результат, средства и способы достижения цели, условия и т.п. [74]

1.3.1 Предмет прагматики: Дж.Н. Лич

Дж.Н. Лич также включает прагматику в состав лингвистики. Она, по его мнению, изучает, как высказывания получают значения в ситуациях. Наиболее сильное воздействие на формирование прагматического подхода он признаёт за трактовкой значения в терминах иллокутивной силы у Дж.Л.Остина и Дж.Р.Сёрла и в терминах разговорной импликатуры у Г.П. Грайса.

Объектом прагматических исследований, считает Дж. Лич «должно быть изучение значения в его отношении к речевой ситуации и общих условий коммуникативного использовании языка... В этом прагматика отличается от семантики» [61, 13]. Дж. Лич весьма категоричен в отношении семантики, отказывая ей в принадлежности к сфере языка. «Язык состоит из грамматики и прагматики. Грамматика - это абстрактная формальная система, предназначенная для производства и интерпретации высказываний. Общая прагматика - это набор стратегических принципов, предназначенных для осуществления успешной коммуникации посредством грамматики. Грамматика функционально адаптирована в той мере, в какой это необходимо для облегчения действия прагматических принципов» [61,76].

Язык как коммуникативная система включает в себя язык как формальную систему (грамматику в самом широком смысле слова) и комплементарную (по отношению к ней прагматику). В отличие от грамматики, прагматика целенаправленна и оценочна. Вместе с тем Дж. Лич считает правомерным и необходимым сближение между прагматикой и риторикой.

Свою “формально-функциональную парадигму” Лич строит в виде набора постулатов, фиксирующих различия между формальной и функциональной составляющими.

 Дж. Лич отмечает следующие противопоставления [74]:

Таблица 1.1.

Различия между формальной и функциональной системами языка

№	Формальная система (грамматика)	Функциональная система (прагматика)
1.	Семантика управляется правилами (= грамматична).	Общая прагматика находится под контролем принципов (= риторична).
2.	Правила грамматики по существу конвенциональны (т.е. условны).	Принципы общей прагматики по существу неконвенциональны, т.е. мотивируются в терминах разговорных целей.
3.	Грамматические соответствия определяются схемами.	Прагматические соответствия определяются проблемами и их решениями.
4.	Грамматические объяснения первично формальны.	Прагматические объяснения первично функциональны.
5.	Грамматика идеационна (т.е. существует в мыслительной сфере).	Прагматика межличностна и текстуальна.
6.	Грамматика описывается в терминах дискретных и определимых категорий.	Прагматика описывается в терминах непрерывных и неопределимых ценностей.

 

Дж. Лич отмечает, что семантика традиционно работает со значением как членом диадического отношения (знак -- объект), в то время как прагматика имеет дело с отношением трёх сущностей (знак -- объект -- говорящий). Прагматика изучает значение с учётом речевых ситуаций.

Теория значения (и фактически всего языка) есть, по Дж. Личу, который здесь следует Дж.Л. Остину и Дж.Р. Сёрлу, часть теории деятельности; значение определяется в терминах описания того, что говорящие как создатели речевых актов производят по отношению к слушающим.

Касаясь вопроса о взаимоотношении семантики и прагматики, Дж. Лич занимает позицию “комплементаризма”. В общей прагматике он различает прагмалингвистику, более близкую к грамматике, и социо-прагматику, более близкую к социологии.

Прагматические принципы, регулирующие межличностные отношения, объявляются объектами риторики и включаются в две группы:

1) Межличностная риторика: Кооперативный принцип, Принцип Вежливости и Принцип Иронии (каждый со своими максимами). Эти принципы регулируют речевое общение коммуникантов.

2) Текстуальная риторика: Принцип Процессуальности, Принцип Ясности, Принцип Экономии и Принцип Экспрессивности (каждый со своими максимами). Данные принципы регулируют развёртывание текста [74].

1.3.2 Предмет прагматики: В.В. Богданов

В. В. Богданов предмет лингвистической прагматики видит в условиях использования языка коммуникантами в актах речевого общения. К этим условиям он относит:

а) коммуникативные цели собеседников,

б) время и место речевого акта,

в) уровень знаний коммуникантов,

г) их социальные статусы,

д) психологические и биологические особенности,

е) правила и конвенции речевого поведения, принятые в данном обществе.

Они нередко подводятся под единый термин «контекст». Иногда их подразделяют на:

1) лингвистические условия (контекст),

2) экстралингвистические условия (конситуацию) и

3) уровень лингвистических и энциклопедических знаний коммуникантов (коэмпирию).

В лингвистической прагматике В.В. Богданов выделяет три фундаментальных направления:

1. Учение о речевых актах, включающее понятия перформативных высказываний, а также локутивного, иллокутивного и перлокутивного актов (Дж. Остин и многочисленные продолжатели);

2. Изучение правил и конвенций речевого общения, а именно:

- правил организации речевого взаимодействия в диалоге (обмен репликами, доля вербального участия сторон и т.д.);

- правил организации дискурса (обеспечение цельности и связности текста, линейная организация дискурса, описанные Дж. Личем правила структурирования текста);

- правил организации информационного обмена (принципы кооперации, вежливости, интереса, принцип Поллианны и др.),

- правил учёта статусных ролей коммуникантов в общении (иерархические и неиерархические отношения между коммуникантами; правила иерархии возраста, пола, служебного положения и сферы услуг);

3. Изучение характера знаний и информационных потребностей коммуникантов.

Фактически В.В. Богданов делает акцент на способах регулирования процесса речевого общения [74].

1.3.3 Предмет прагматики: Н.Д. Арутюнова

В понимании Нины Давидовны Арутюновой, изложенном в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» [73], в круг проблем, изучаемых в прагматике, включаются те, которые связаны: 1) с говорящим субъектом, 2) с его адресатом, 3) с взаимодействием говорящего и адресата, 4) с ситуацией общения.

1) При обращении к субъекту речи внимание исследователей речевого общения привлекают:

а) явные и скрытые цели высказывания (иллокутивные силы): сообщение информации или мнения, вопрос, приказ, просьба, совет, обещание, извинение, приветствие, жалоба и т.п.;

б) речевая тактика и типы речевого поведения;

в) правила разговора, подчинённые Принципу сотрудничества и его максимам -- количества, качества, релевантности (отношения к теме), манеры речи;

г) установка (прагматическое значение) говорящего: косвенные смыслы высказывания, намёки, иносказание, обиняки и т.п.;

д) референция говорящего;

е) прагматические пресуппозиции: оценка говорящим общего фонда знаний, уровня информированности собеседника, его интересов, мнений и взглядов, психологического состояния, особенностей характера и интеллектуальных способностей;

ж) отношение говорящего к тому, что он сообщает: оценка истинности или ложности, ирония, многозначительность, несерьёзность и пр.;

з) введение в фокус интереса / эмпатии одного из лиц, о которых сейчас говорится;

и) организация высказывания вокруг того, чему придаётся наибольшее значение;

2) Обращение к адресату выдвигает в центр внимания:

а) интерпретацию речи: вывод косвенных и скрытых смыслов из прямого значения высказывания;

б) воздействие высказывания на адресата (перлокутивный эффект): изменение информационного и эмоционального состояния, намерений, эстетическое воздействие;

в) типы речевого реагирования на полученный стимул.

3) В отношениях между коммуникантами интерес привлекают:

а) формы речевого общения: информативный диалог, дружеская беседа, спор, ссора и т.п.;

б) социально-этикетная сторона речи: формы обращения, стиль общения.

в) соотношение между участниками коммуникации.

4) При анализе ситуации общения изучаются:

а) интерпретация дейктических знаков и индексальных компонентов в значениях слов;

б) влияние речевой ситуации на тематику и формы коммуникации:

в) общение на официальных мероприятиях, в гостях, на банкетах, в больнице, в кабинете у врача, на приёме у адвоката и т.п.

Все эти разнородные явления объединяются принципом употребления языка в коммуникативных ситуациях, т.е. деятельностным принципом [74].

Н.Д. Арутюнова отмечает близость прагматики к общей теории деятельности, психолингвистике, автоматической обработке текста и другим разделам прикладной лингвистики, логике оценок, теории аргументации, теории дискурса, риторике и стилистике.

Обзор подходов трех авторов, работающих в разных странах (США, Великобритания, Россия) даёт достаточно полное представление о круге проблем, связанных со сферой интересов языковой прагматики.

Однако следует отметить, что признание прагматики дисциплиной, включённой в состав языкознания, достаточно спорно. В подобном ключе прагматику понимают многие исследователи, в т.ч. и вышеописанные Дж. Лич, В.В. Богданов, Н.Д. Арутюнова. Но возникают многочисленные трудности, когда мы пытаемся оправдать объединение под одним понятием в системе языка неоднородных компонентов. Прагматический компонент (в отличие от синтаксического, морфологического, фонологического, номинативного, а также и семантического) не поддаётся жёсткому структурированию. Он не содержит дискретных единиц, прагматический материал континуален, а место конвенциональных правил здесь занимают неконвенциональные принципы.

Можно, следуя Дж. Личу, противопоставлять в одной системе две подсистемы языка: структурную (грамматика в широком смысле) и акциональную (прагматика). Но и он делит прагматику на прагмалингвистику и социопрагматику.

Таким образом, отношения между лингвистикой и прагматикой могут трактоваться трояко:

а) либо прагматика локализуется рядом с собственно лингвистикой, работая, подобно психолингвистике, социолингвистике, когнитивной лингвистике; с одним и тем объектом всех наук о языке, но занимаясь своим предметом исследования -- использованием языка в общении, обмене смысловой информацией;

б) либо прагматика включается в собственно лингвистику, противополагаясь внутри неё здесь всем другим языковедческим дисциплинам в связи с особыми свойствами своего материала;

в) либо прагматика включается в семантику, образуя в ней особый аспект изучения смыслового феномена [74].

Систематизаторы наук зачастую склонны искать для той или иной дисциплины своего рода «науку-госпожу». Из истории прагматики известно, что она по определённым соображениям считалась либо продолжает считаться:

1) разделом семиотики и логики (Ч. Моррис, Р. Карнап),

2) разделом философии языка (оксфордская школа, Дж. Остин и Дж. Сёрл),

3) разделом гносеологии (Г. Клаус),

4) частью теории действия (Дж. Сёрл, Дж. Лич),

5) вариантом теории социального взаимодействия (многие представители прагматики в Германии),

6) явлением области исполнения (Н. Хомский),

7) одной из речеведческих дисциплин,

8) вариантом теории речевой деятельности (И.М. Кобозева),

9) аспектом теории коммуникации,

10) новым вариантом риторики,

11) аспектом социолингвистики,

12) частью когнитивной психологии.

Однако наиболее универсальное определение предлагает профессор И.П.Сусов, определяя прагматику как «самостоятельную междисциплинарную область знания, тесно примыкающую к лингвистике» [74].

1.4 Сущность прагматического подхода в лингвистике

По определению Ч.Морриса прагматика занимается отношением знаков к человеку, пользующемуся языком. Иными словами, прагматика изучает поведение знаков в реальных процессах коммуникации. «Поскольку интерпретаторами большинства (а может быть, и всех) знаков являются живые организмы, достаточной характеристикой прагматики было бы указание на то, что она имеет дело с биотическими аспектами семиозиса, иначе говоря, со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые наблюдаются при функционировании знаков» [76]. Знаковая теория Ч.Морриса в полной мере представлена в его работе «Signs, Language and Behavior» [64]. Для Морриса важно установить сигнальное, коммуникативное значение знака, а не его сугубо познавательное значение, хотя он и не отрицает его полностью (применительно, например, к искусству).

Основными понятиями прагматики являются субъект (отправитель текста), адресат (получатель текста), предмет коммуникации и коммуникативная установка. При этом прагматика охватывает следующие вопросы:

- в обыденной речи, с одной стороны, отношение говорящего к тому, что и как он говорит: истинность, объективность, предположительность речи, её искренность или неискренность, её приспособленность к социальной среде и к социальному положению слушающего и т. д., с другой стороны, интерпретация речи слушателем: как истинной, объективной, искренней или, напротив, ложной, сомнительной, вводящей в заблуждение;

- в художественной речи - отношение писателя к действительности и к тому, что и как он изображает: его принятие и непринятие действительности, восхищение, ирония, отвращение; отношение читателя к тексту и в конечном счете ко всему произведению в целом: его истолкование как объективного искреннего или, напротив, как вводящего в заблуждение, мистифицирующего, иронического, пародийного и т.п. [43, 326]

Объектом прагматики является отношение между языковыми единицами и условиями их употребления в определённом коммуникативно-прагматическом пространстве, в котором взаимодействуют говорящий/пишущий и слушающий/читающий и для характеристики которого важны конкретные указания на место и время их речевого взаимодействия, связанные с актом общения цели и ожидания.

Задача прагматики, таким образом, заключается в установлении закономерностей использования в коммуникации языковых средств для целенаправленного воздействия на адресата. Следовательно, субъект является связующим звеном прагматической реализации высказывания, а адресат в значительной степени обусловливает его толкование.

Адресат, как и субъект, вступает в коммуникацию не как глобальная личность, а в определенном своем аспекте, амплуа или функции, соответствующем аспекту говорящего. Роль адресата определяет не только социально-этикетную сторону речи, она заставляет говорящего заботиться об её организации [5, 358].

В основе отбора языковых средств субъектом наряду с задачами номинации лежат и определенные цели - представить предмет коммуникации в нужном для него свете. Совокупность этих целей и представляет собой коммуникативно-прагматическую установку субъекта речи (он может носить и обобщенный, коллективный характер).

Коммуникативно-прагматическая установка - это целенаправленный отбор языковых средств субъектом речи для оказания определенного воздействия на адресата. Прагматическая установка реализуется в речи. В ее основе лежит характер отношений между субъектом и адресатом. Субъект и адресат могут совпадать, быть близкими или расходится в социально-идеологическом, профессиональном или личностном планах. Различным может быть и их отношение к предмету сообщения. В процессе реализации коммуникативной установки языковыми средствами субъект речи учитывает различные факторы, среди которых: объем и характер сведений адресата о предмете коммуникации, обусловленность отношения к предмету его знаниями и убеждениями, различными ценностными критериями, отношение к самому субъекту и др. [32, 20]

Характеризуя конкретные задачи и проблемы прагматических исследований естественных языков, Н.Д.Арутюнова и Е.В. Падучева отмечают, что они, постепенно расширяясь, обнаруживают тенденцию к стиранию границ между лингвистикой и смежными дисциплинами (психологией, социологией и этнографией), с одной стороны, и соседствующими разделами лингвистики (семантикой, риторикой, стилистикой) - с другой [6, 4].

Совокупность таких факторов, как связь значения с внеязыковой действительностью, речевой контекст; коммуникативная установка, связывающая высказывание с меняющимися участниками коммуникации - субъектом речи и ее получателем, фондом их знаний и мнений, ситуацией (местом и временем), в которой осуществляется речевой акт, образует мозаику широко понимаемого контекста, который как раз и открывает вход в прагматику смежных дисциплин и обеспечивает ей синтезирующую миссию [6, 7].

Как правило, в современной лингвистике выделяют два подхода к изучению особенностей языка в рамках прагматики. Представители первого (Либ, Познер, Серль, Сигалл, Анисимова) исследуют прагматический потенциал языковых единиц (текстов, предложений, слов, а также явлений фонетико-фонологической сферы) и, устанавливая границы между семантикой и прагматикой, имеют дело с языковыми значениями. Представители второго направления (Азнаурова, Беляевская, Горшунов, Заботкина) изучают взаимодействие коммуникантов в процессе языкового общения. Наличие прагматического компонента в лексическом значении слова является языковым проявлением прагматики, а реализация этого компонента происходит в речи и проявляется в применении прагматической установки, в основе которой лежит характер отношений между субъектом и адресатом. Таким образом, есть основания говорить о прагматике как части содержательной субстанции языковой сущности (прагмасемантике) и о прагматике в традиционном понимании как о коммуникативных свойствах, проявляемых в определенных контекстах употребления [16, 5].

Второе направление смыкается с теорией речевых актов, сформулированной Дж.Остином. Основной единицей в данном случае является «речевой акт» - квант речи, соединяющий единичное намерение («иллокуцию»), завершённый минимальный отрезок речи и достигаемый результат. Согласно теории речевых актов «минимальной единицей человеческой коммуникации является не предложение или другое выражение, а действие - совершение определенных актов, таких как констатация, вопрос, приказ, описание, объяснение, извинение, благодарность, поздравление и т.д.» [41, 45].

Идеи Дж. Остина были развиты в работе Дж. Серля «Речевые акты», в которой говорение рассматривается как совершение определенных действий, а речь получает перформативный характер с целью внести изменения в окружающую среду говорящего, либо в образ мыслей собеседника. Это привело к введению понятия «иллокуционное намерения говорящего», а речевой акт стал рассматриваться как «иллокуционный акт», то есть социально-определенный акт речепроизводства. Вступая в контакт, говорящий может добиваться различных целей: от получения или передачи какой- либо информации до выражения чувств, желания, нежелания, сомнения, восторга. «Иллокуционное намерение» говорящего - это то, что пытается передать последний при помощи языка, и соответственно, суть процесса коммуникации заключается в разгадывании этого намерения [67, 113].

В лингвистике теория речевых актов находится на стыке прагматики и семантики: с одной стороны, значение высказывания рассматривается отдельно от факторов говорящего, слушающего и остальных параметров коммуникации, что связывает теорию речевых актов с семантикой, с другой - значение является основным составляющим речевого акта, что, несомненно, указывает на связь с прагматикой.

Существование прагматического значения признается многими лингвистами, а термин «прагматическое значение» прочно вошел в лингвистический обиход. Однако статус значения, его место и доля в содержательной субстанции слова, содержательное наполнение прагматического значения (аспекта) трактуются по-разному и составляют предмет острой полемики, причем споры вызывает отнесение значения к области семантики или прагматики. Если в семантике значение рассматривается как неотъемлемое свойство единиц языка, существующих в их отношении к объектам действительности, то прагматика изучает язык в речи в процессе коммуникации, а значение соотносится непосредственно с участниками общения.

Проводя терминологическое разграничение, Дж. Лич для семантики определяет значением то абсолютное значение, которое передаётся морфосинтаксическим и фонологическим способом. Прагматическое значение, не всегда выводимое из значения составляющих его единиц, но являющееся целью высказывания, требующее ситуативного контекста и знания общепризнанных правил употребления языка для своего понимания, получает определение намерения [62].

Во многих исследованиях по прагмасемантике прагматический компонент приравнивается к традиционно выделяемому коннотативному компоненту. Так, согласно концепции Л.А. Новикова, в значении слова помимо понятийного, структурного и сигматического значений, необходимо выделять прагматическое значение, возникающее как результат отношения говорящих и к предмету обозначения, и к знакам - словам. При этом прагматическое значение представлено эмоционально-оценочными и экспрессивными коннотациями и стилистической характеристикой слова. Сущность прагматики, по мнению автора, воплощается в оценке, которой отведено организующее начало [40, 88-108]. Подобная редукция прагматики до эмоционально-оценочного сегмента вызывает возражения тех лингвистов, которые расширяют прагматическое содержание слова за счет включения в него социолингвистических признаков (Беляевская, Азнаурова, Заботкина, Косенко). В докторском исследовании В.И. Заботкиной разработан подход, согласно которому прагматика трактуется как часть значения [23, 87].

Если придерживаться данной точки зрения, то выделение прагматического компонента позволяет провести следующее сопоставление. При соотнесении прагматических компонентов с содержанием понятия (интенсионалом) мы отмечаем ограничение на употребление слова в определенных ситуациях общения, продиктованное его денотативной направленностью. Денотативная специфика конверсивов в некоторых случаях ограничивает их употребление рамками определенных ситуаций. Например, при общении с человеком более высокого социального статуса или старшим по возрасту предполагается неуместным употреблять слово «nix» («неа!» или «отстань!» как ответ на к-л. вопрос), хотя в свою очередь употребление конверсива «to nix» (отказывать, отклонять) вполне приемлемо в данной ситуации. Импликационно-прагматические компоненты подразумевают выявление ассоциаций, связанных с культурными, бытовыми, социальными параметрами знаний. Прагматические компоненты, соотносящиеся с эмоциональными, проявляются наиболее ярко, поскольку слова такого типа обладают оценочной функцией на уровне лексической системы.

В нашем исследовании вслед за Е.Г. Беляевской прагматический аспект мы понимаем как часть лексического значения, выражающую информацию о коммуникативной ситуации. В прагматическом аспекте при этом можно выделить следующие подтипы: 1) информация об отношениях «времени и места» участников ситуации; 2) информация об участниках ситуации и о данном языковом обществе; 3) информация о содержании дискурса; 4) информация о стиле коммуникативной ситуации [9, 41]. Рассмотрим их подробнее.

1. Информация о времени и месте коммуникативной ситуации может быть выражена при помощи значения слова, которое указывает на положение говорящего (его обычно принимают за нулевую точку в описании коммуникативной ситуации). Временной элемент, передаваемый прагматическим аспектом значения, устанавливается опосредованно (прямое указание на время происходит при помощи грамматических средств и денотационного значения таких слов как «вчера», «сейчас», «завтра» и др.). Косвенные слова могут изменяться со временем, а в особых случаях могут выйти из употребления или стать архаизмами.

2. Информация об участниках ситуации передается при помощи языка, которым они пользуются. Он может указывать на их социальное происхождение, положение, уровень образования и т.д. Прагматический аспект слова может также передавать информацию о социальной системе данного языкового сообщества, идеологии, религии и т.д.

3. Содержание дискурса указывает на то, как адресант (говорящий или пишущий) взаимодействует с адресатом (слушателем или читателем). Типы содержаний основаны на социальных или семейных ролях участников коммуникативной ситуации. Благодаря особенностям прагматического аспекта слово может подходить для употребления в одном содержании и быть неприемлемым в другом.

4. Стиль определяет общий тип коммуникативной ситуации, которые по принципу формальности подразделяются на формальные, нейтральные и неформальные. Стиль соотносится с содержанием, определяя каждую конкретную коммуникативную ситуацию. Практически каждое слово в языке является стилистически маркированным, т.е. содержит прагматическую информацию о стиле, в котором оно может быть употреблено [9, 41-43].

При анализе коммуникативно-прагматической ситуации приоритет отдается прагматическим компонентам, кодирующим социальный статус, профессиональный параметр, возраст, пол, этнос, определенное эмоциональное намерение и оценочное отношение говорящего, тональность ситуации [16,183].

Таким образом, центральным понятием в прагматических исследованиях является «коммуникация». Для прагматики характерно рассматривать речевую коммуникацию не как самоцель, а как компонент в структуре человеческий деятельности. Т. ван Дейк отмечал: «Когда мы произносим предложения..., наша цель состоит в том, чтобы слушающий понял не только, что мы ему говорим, но также и почему мы это говорим» [20, 292]. В этом и заключается основная сущность понятия «прагматика».

Выводы к I разделу

Лингвистическая прагматика, как отрасль языкознания, появилась лишь в 60-е годы XX в. Однако вопросы речевого общения поднимались задолго до этого еще М.Монтенем и В.Гумбольдтом.

Термин «прагматика» был введён в конце 30_х гг. XX в. Ч. У. Моррисом как название одного из разделов семиотики. По определению Ч.Морриса прагматика занимается отношением знаков к человеку, пользующемуся языком. Т.е. основной задачей прагматики является установление закономерностей использования в коммуникации языковых средств для целенаправленного воздействия на адресата.

В лингвистической литературе встречаются различные подходы к определению предмета прагматики (Дж.Н. Лич, В. В. Богданов, Н.Д. Арутюнова и др.). Однако все они сводятся к пониманию прагматики как дисциплины, стремящейся описывать язык не в его внутренней структуре, а в его употреблении человеком.

Иными словами, прагматика изучает поведение знаков в реальных процессах коммуникации. Этим она отличается от других лингвистических дисциплин, изучающих язык как статичную систему.

Раздел II. Конверсия как один из способов словообразования

2.1 Теоретические основы понятия конверсии

2.1.1. Понятие конверсии

По своему этимологическому значению слово конверсия (лат. conversio) означает «обращение вспять, переворот», «изменение направления». Таким образом, это слово служит для обозначения всякого вида переворачивания или переложения, перестановки, транспонирования. В логике оно употребляется для обозначения операции, при помощи которой переставляются в обратном порядке термины предложения. В религиозном и философском значении понятием конверсии обозначают изменение ментального порядка -- от простого изменения мнения до полного преобразования личности. Термин конверсия также применяется и в экономике (финансовые операции), и в медицине (в клинической психологии конверсия, как изменение направленности, аффекта при истерии), и в физике (например, в атомной), и в бактериологии (фаговая конверсия, когда клетки меняют свойства после заражения), и в рекламе (соотношение контактов к результатам) и даже в кадровой работе есть понятие конверсии персонала [1, 199].

Конверсия в современной лингвистике определяется как «способ словообразования без использования специальных словообразовательных аффиксов; разновидность транспозиции, при которой переход слова из одной части речи в другую происходит так, что назывная форма слова одной части речи используется без всякого материального изменения в качестве представителя другой части речи» [33, 235]. Иными словами конверсия - это «способ образования новых слов, при котором внешняя форма не меняется, но слово переходит в другой грамматический разряд, приобретая новые функции и новое значение» [13, 72]. Некоторые авторы пользуются также терминами безаффиксное или корневое словообразование. При образовании нового слова по конверсии меняется не только его грамматическое значение, но и лексическое, что и приводит к появлению нового слова. При конверсии в производной и исходной основах возникают следующие изменения:

- происходит изменение семантики производного слова в сравнении с исходной основой; например, прилагательное, переходящее в существительное, перестает обозначать признак предмета и начинает выражать предмет;

- изменяется сочетаемость производных слов; так, существительное может употребляться в любой позиции в предложении, а, переходя в класс прилагательных, оно употребляется только перед существительным;

- изменяется парадигма слова; переходящее слово принимает все грамматические признаки новой части речи; например, существительное, переходя в разряд прилагательных, как и прилагательные, перестает изменяться по падежам, числам и категории притяжательности. По этому поводу А. И. Смирницкий пишет: «Конверсия есть такой вид словообразования (словопроизводства), при котором словообразовательным средством служит только сама парадигма слова» [42, 24]. О. С. Ахманова при определении сущности конверсии выдвигает и обосновывает понятие парадигмы. Она пишет: «Конверсия - это образование нового слова путем перевода данной основы в другую парадигму словоизменения» [7, 202].

Явление конверсии попало в поле зрения грамматистов сравнительно рано. Английский грамматист Дж. Гринвуд отмечал, что многие существительные и некоторые прилагательные (а иногда и другие части речи), употребляясь вместо глаголов, становятся глаголами. Так, от существительного a house образуется глагол to house, от существительных fish и oil - глаголы to fish, to oil [23, 169-170]. Он одним из первых английских грамматистов обратил внимание на синтаксическую особенность рассматриваемого явления. На безаффиксальный способ словообразования обращается внимание, вслед за Дж. Гринвудом, в работах Дж. Бьюканана и Дж. Уорда [56, 156; 69, 56]. В работе другого английского грамматиста У. Хейзлитта впервые в английской грамматике ставится вопрос о направлении производности - один из сложнейших и в современном языкознании. “Иногда трудно определить, произошел ли субстантив от глагола или же наоборот. В общем, однако, можно предположить, - пишет он, - что субстантивы, выражающие действия, происходят от глаголов”, а те из них, которые выражают “вещи или объекты”, могут рассматриваться в качестве “корней глаголов, имеющих отношение к этим объектам” [57, 66]. Тем самым, и он ставит на первый план семантический критерий при определении производности. В то же время, сравнивая глаголы to love, to sleep с существительными love и sleep, У. Хейзлитт подчеркивает, что они отличаются “не по содержанию, а по форме и манере выражения” [57, 39].

Последняя четверть ХIХ века представляет собой важную веху в становлении учения о конверсии в английской грамматической традиции. Существенный вклад в его развитие внес известный английский лингвист Г. Суит. Считается, что он первый ввел термин конверсия в английскую грамматику [63, 38-40; 68, 360]. Конверсия у Г. Суита двупланова. С одной стороны, он не отказывается от идеи синтаксической полифункциональности слов, с другой, конверсия трактуется им как синтактико-морфологический словообразовательный процесс. Начинается он с синтаксиса и заканчивается морфологией. Подобный подход к конверсии получает в дальнейшем широкое распространение [54; 58; 59; 65].

Конверсия, по мнению Г. Суита, имеет черты сходства с деривацией, хотя и не всегда в результате конверсии образуется новая лексическая единица. Он считает, что употребление слова в функциях других частей речи еще не является основанием для того, чтобы рассматривать его как принадлежащее другой части речи. Так, слово silk в словосочетании silk thread Г. Суит считает существительным. Конвертированное слово, подчеркивает грамматист, должно приобрести формальные черты (флексии и т.д.) той части речи, в которую оно перешло. “Вопрос о том, к какой части речи принадлежит слово, - пишет он, - является, следовательно, вопросом формы, а не значения”.

Г. Суит впервые среди английских грамматистов вводит понятие частичной конверсии, суть которой он видит в том, что слово характеризуют формальные показатели сразу двух частей речи. Анализируя предложение The good are happy, он заключает, что слово good, с одной стороны, функционирует как существительное, употребляясь с определенным артиклем, с другой, - как прилагательное, так как не имеет суффикса множественного числа. Что касается слова goods в словосочетании goods and chattels, то это случай полной конверсии прилагательного в существительное.

Важным представляется вывод Г. Суита о том, что при конверсии показателем конвертированного слова служит его грамматическая оформленность. Учитывается не только синтаксическая сочетаемость с другими словами, но (как это делает позднее А.И. Смирницкий) также и парадигма производного слова. Грамматист обращает внимание на то, что хотя конвертированное слово сохраняет значение исходного, тем не менее, в дальнейшем происходит семантическое расхождение между ними. [31, 36]

Опираясь на опыт предшествующих поколений лингвистов, Г. Суит обобщил богатый материал, который был накоплен в английской грамматической традиции по вопросу конверсии.

2.1.2 Исследования в сфере конверсионного словообразования

Конверсия является одним из наиболее продуктивных способов словообразования, функционирующих в английском языке. Конверсия в той или иной степени присуща многим языкам, но в английском языке она имеет особенно широкое распространение. Важнейшей причиной этому можно считать то, что в английском языке практически полностью отсутствуют морфологические показатели частей речи. Это обстоятельство не могло не способствовать широкому распространению конверсии, по моделям которой и происходит образование новых лексических единиц, пополняющих словарный состав английского языка.

Проблемой конверсии занимались и занимаются многие исследователи, и их можно условно разделить на две группы. Первая группа исследователей не считает конверсию способом словообразования, например «зарубежные лингвисты (А.Кеннеди, Р.Уодделл, К.Поллок, П. М. Фогель и др.) склонны рассматривать данное явление как употребление одного и того же слова в функциях различных частей речи, или функциональный переход из одной части речи в другую» [50, 151]. То есть такие слова, как `wife' - `жена', `to wife' - `жениться' являются формами одного и того же слова. Например, в книге 1996 года, посвященной частям речи и смене частеречных характеристик у одной и той же формы, Петра М.Фогель подробно рассматривает конверсию как немаркированную перемену категориальных признаков слова и отмечает возможность считать конверсию явлением не словообразования (т.е. создания нового слова), а его синтаксического использования [69, 2]. Т.е. было высказано мнение о том, что конверсия вообще не принадлежит области словообразования, не представляет собой специфического словообразовательного процесса, являясь ничем иным, как функциональной перекатегоризацией слова - итогом его употребления в тексте и дискурсе в новой, первично ему не свойственной функции, результатом его особого использования в новой для него синтаксической конструкции. Так, в своей последней работе П.М. Фогель утверждает, что поскольку ликвидация окончаний привела в английском языке к полному краху (break-down) всей прежней системы, она заложила основания для стирания различий между именем и глаголом, для их “унификации” [69, 262]. В английском языке слово любой части речи может выступать в составе предиката (Например: He is big; He is a student; He is out; He sleeps и т.п.) и это делает возможным чистой основе появляться в одних и тех же синтаксических позициях и, таким образом, возлагать ответственность за определение частеречной принадлежности на синтаксис. Сама же такая “чистая основа” остается при этом “неспецифицированной” (underspecified for “word-classes”). Подобная спецификация (благодаря артиклю или другому окружению единицы) происходит только на синтаксическом уровне [69, 274].

Однако исследователи, придерживающиеся этой теории, находятся в меньшинстве.

Большая часть лексикологов и лингвистов придерживаются противоположного мнения, которое заключается в том, что конверсия - это не просто один из способов словообразования в английском языке, а один из самых продуктивных способов. Вместе с тем, исследователи, придерживающиеся данной точки зрения, дают различные определения конверсии. Например, А.И.Смирницкий предложил следующую трактовку: «конверсия есть такой вид словопроизводства, при котором словообразовательным средством служит парадигма слова». Или другое определение конверсии: «термин конверсия, который многие лингвисты считают недостаточным для описания этого явления, относится к ряду случаев фонетической идентичности словоформ, главным образом, так называемых начальных форм, двух слов, принадлежащих к разным частям речи» [14, 127].

По мнению Е. С. Кубряковой явление конверсии составляет яркую отличительную черту английского языка и его следует изучать, прежде всего, с типологической точки зрения. «А это означает, что конверсия должна исследоваться как особая разновидность процессов транспозиции, т.е. процессов, устанавливающих связи между отдельными частями речи отдельно взятого языка и заключающихся в том, что слово одной части речи (или даже определенных частей речи) выступает в качестве источника деривации для создания слова другой части речи, другой категории или класса. Конверсия оказывается при этом представителем процесса транспозиции безаффиксальной, т.е. происходящей при полном отсутствии какой-либо специальной аффиксальной морфемы, свидетельствующей о средствах осуществления этого процесса». [31, 33]

Главным признаком конверсии как словообразовательного процесса является формирование нового обозначения с новым содержанием, моделируемым по тем же правилам, что наблюдаются, например, и при суффиксации. При конверсии источник деривации и ее результат оказываются материально тождественными и потому - неразличимыми (Например, salt `соль' - to salt `солить' или же to work `работать' - work `работа'). Еще одним условием конверсии оказывается обязательное тождество назывных форм двух слов - исходного и результативного. Именно этот факт вызывает трудности как с определением направления производности (что от чего образовано), так и с определением самого производного характера изучаемой единицы. Иначе говоря, это вопрос о том, почему в указанных выше словообразовательных парах salt `соль' или work `работать' являются исходными единицами, а также о том, на чем основано убеждение, что salt `солить' или work `работа', действительно, производные.