Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

публицистический метафора перевод когнитивный

Публицистический стиль речи представляет собой функциональную разновидность литературного языка и широко применятся в различных сферах общественной жизни: в газетах и журналах, на телевидении и радио, в публичных политических выступлениях, в деятельности партий и общественных объединений. Сюда же следует добавить политическую литературу для массового читателя и документальное кино. Жизнь общества постоянно меняется. Язык, обслуживающий это общество, быстро реагирует на любые изменения. Общественные трансформации, как в зеркале, отражаются в языке. Публицистический стиль в большей степени, чем все остальные стили языка, воспринимает эти изменения.

Публицистический стиль как один из функциональных стилей речи неоднократно привлекал внимание специалистов, как отечественных, так и зарубежных. В отечественной лингвистике это имена В.Г. Костомарова, В.В. Виноградова, Н.Д. Арутюновой, В.П. Москвина. Среди зарубежных исследователей знаковыми являются имена Шарля Балли, Франчески Риготти, Мишеля Пранди и Патрика Бакри.

Усиление выразительности речи достигается различными средствами, в первую очередь использованием тропов, так называемых лексических средств создания образности. Тропы характеризуются одновременной реализации двух значений: словарного и контекстуального предметно-логического. В силу этого осмысление тропов составляет сложный процесс, сопровождающийся выявлением связей между тремя компонентами - словарным значением тропа, его контекстуальным значением и значениями других слов текста.

Одним из наиболее распространенных видов тропа является метафора - скрытое сравнение, осуществляемое путем употребления слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п. для характеристики или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении. Следует отметить, что одной из особенностей публицистических текстов является насыщенность метафорическими выражениями.

Основной задачей перевода публицистического материала, помимо воспроизведения содержания, является донесение до читателя всех эмоциональных элементов, заключенных в подлиннике, в том числе и метафорических выражений. Таким образом, они представляют определенную трудность для переводчика.

В работе были рассмотрены различные приемы преобразования метафор, такие как: калькирование или полный перевод, интерпретация, замена образа, добавление/ опущение, структурное преобразование, традиционное соответствие



1. Метафорические выражения в дискурсе

1.1 Определение дискурса

Дискурс, речь, процесс языковой деятельности; способ говорения. Многозначный термин ряда гуманитарных наук, предмет которых прямо или опосредованно предполагает изучение функционирования языка, - лингвистики, литературоведения, семиотики, социологии, философии, этнологии и антропологии.

Четкого и общепризнанного определения «дискурса», охватывающего все случаи его употребления, не существует, и не исключено, что именно это способствовало широкой популярности, приобретенной этим термином за последние десятилетия: связанные нетривиальными отношениями различные понимания удачно удовлетворяют различные понятийные потребности, модифицируя более традиционные представления о речи, тексте, диалоге, стиле и даже языке.

Дискурс в широком смысле (как комплексное коммуникативное событие). Дискурс есть коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и проч. контексте. Это коммуникативное действие (КД) может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие. Типичные примеры - обыденный разговор с другом, диалог между врачом и пациентом, чтение газеты.

Дискурс в узком смысле (как текст или разговор). Как правило, выделяют только вербальную составляющую КД и говорят о ней далее как о «тексте» или «разговоре». В этом смысле термин «дискурс» обозначает завершенный или продолжающийся «продукт» КД, его письменный или речевой результат, который интерпретируется реципиентами. Т.е. дискурс в самом общем понимании - это письменный или речевой вербальный продукт коммуникативного действия.

Дискурс как социальная формация. Наконец, наиболее абстрактный смысл понятия дискурс - когда оно относится к специфическому историческому периоду, социальной общности или к целой культуре. Тогда говорят, например, «коммунистический дискурс», «буржуазный дискурс» или «организационный дискурс». В этих же случаях - по аналогии с социологическими понятиями «социальная формация» или «социальный порядок» - говорят «дискурсивная формация» или «дискурсивный порядок». Как раз в этом смысле мы говорим, например, об идеологическом дискурсе.

1.2 Механизм образования когнитивной метафоры в публицистическом дискурсе

Метафора оказывает большое влияние на мышление человека. В публицистике метафора - основной «поставщик» альтернатив понимания различных ситуаций. Метафора задает то множество возможных выходов из сложных ситуаций, возможность понимания той или иной информации.

На феномен метафоричности мышления обращали внимание Д. Вию, Ф. Ницше, А. Ричарде, М. Бирдсли, X. Ортега-и-Гассет, Э. Мак-Кормак, П. Рикер, Э. Кассирер, М. Блэк, М. Эриксон и другие исследователи (работы многих из них представлены в сборнике «Теория метафоры». В 1967 году М. Осборн указывал на то обстоятельство, что человек склонен метафорически ассоциировать власть с верхом, а все нежелательные символы помещать внизу пространственной оси, что, по сути, соответствует классу ориентационных метафор в теории концептуальной метафоры, а в разработанной М. Осборном теории архетипичных метафор просматриваются истоки теории «телесного разума».

Многочисленные исследования способствовали становлению когнитивного подхода к метафоре, но именно в книге Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Metaphors We Live by» была разработана теория, которая привнесла системность в описание метафоры как когнитивного механизма. Как и их предшественники, авторы постулировали, что метафора не ограничивается лишь сферой языка, а сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. Метафора как феномен сознания проявляется не только в языке, но и в мышлении, и в действии. «Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы думаем и действуем, по сути своей метафорична». Такой подход позволил окончательно вывести метафору за рамки языковой системы и рассматривать ее как феномен взаимодействия языка, мышления и культуры.

Согласно теории концептуальной метафоры, в основе метафоризации лежит процесс взаимодействия между структурами знаний (фреймами и сценариями) двух концептуальных доменов - сферы-источника (source domain) и сферы-мишени (target domain). В результате однонаправленной метафорической проекции (metaphorical mapping) из сферы-источника в сферу-мишень сформировавшиеся в результате опыта взаимодействия человека с окружающим миром элементы сферы-источника структурируют менее понятную концептуальную сферу-мишень, что составляет сущность когнитивного потенциала метафоры. Базовым источником знаний, составляющих концептуальные домены, является опыт непосредственного взаимодействия человека с окружающим миром, причем диахронически первичным является физический опыт, организующий категоризацию действительности в виде простых когнитивных структур - «схем образов». Метафорическая проекция осуществляется не только между отдельными элементами двух структур знаний, но и между целыми структурами концептуальных доменов. Предположение о том, что при метафорической проекции в сфере мишени частично сохраняется структура сферы-источника, получило название гипотезы инвариантности (invariance hypothesis). Благодаря этому становятся возможными метафорические следствия, которые в метафорическом выражении эксплицитно не выражены, но выводятся на основе фреймового знания. Таким образом, сфера-источник в некоторой степени определяет способ осмысления сферы-мишени и может служить основой для приятия решений и действий.

Рассмотрим на примере метафорических выражений американского варианта английского языка взаимодействие сферы-источника и сферы-мишени. Все примеры заимствованы из страноведческих словарей и относятся к языковым единицам с национально-культурной семантикой.

Проведённый анализ показал, что одной из основных сфер-источников является смерть (death). Так, dead-time (букв. «мгновенная смерть») означает ситуацию, когда в матче по американскому футболу, команды, завершив в ничью основное время, играют до первого гола, а не все дополнительные тридцать минут. Dead-wood (букв. «мёртвое дерево») имеет значение никому больше не нужный человек или предмет. Dead-head (букв. «мёртвая голова») означает 1. «заяц», безбилетный пассажир 2. автобус, грузовик или поезд, движущиеся без пассажиров или груза. Образ смерти в результате метафорической проекции переносится на сферу мишень и подчёркивает признаки быстроты действия (dead time), бесполезности (dead-head, dead-wood).

Ещё одним важным источником метафорических образов, согласно Дж. Лакоффу, является мир животных. Сферой-мишенью при этом могут служить самые разнообразные области человеческой деятельности. Образ крысы, ассоциирующийся у американцев с отрицательными признаками, служит для описания негативно оцениваемых объектов действительности. Например rat trap (букв. «крысоловка») означает старое запущенное здание, а pack rat (букв. «древесная крыса», разновидность крыс с большими защёчными мешками) переводится как барахольщик, человек, который собирает и хранит ненужные вещи.

Анималистические по характеру метафоры можно обнаружить в сфере политических отношений. Stalking horse (букв. «заслонная лошадь») имеет значение фиктивная кандидатура, выдвигаемая с целью раскола голосов сторонников другой партии.

Концепты реального мира состояний объектов и явлений повседневной действительности могут проецироваться в самые различные сферы-мишени. Так, например, концепт «чистота» переносится в уже упомянутую сферу политических отношений (clean bill «чистый законопроект» - законопроект, подвергшийся в комиссии значительным изменениям и вносимый на рассмотрение палаты уже как новый законопроект). Общекультурный характер носит полученная в результате переноса концепта «смешение» метафора melting pot (букв. «плавильный котёл») - США, особенно Нью-Йорк, место, где иммигранты переплавляются в единую американскую нацию.

Рассмотрим типичную для американского публицистического дискурса метафору credibility gap - кризис доверия, обозначающую ситуацию, когда происходит потеря доверия общественности к заявлениям правительства и сообщениям прессы. В русском языке говорят о «кризисе доверия», «дефиците доверия», тогда как в английском варианте исходным является значение opening, breach - щель, брешь, пролом. Доверие здесь выступает как нечто цельное, в чем может образоваться «пропасть». В данной концептуальной модели общество и власть, общество и средства массовой информации являются равными партнёрами, отношения между которыми характеризуются той или иной степенью «близости». Существует также метафора gender gap - расхождения в политических взглядах между мужчинами и женщинами. В обоих случаях участники речевой ситуации находятся в единой плоскости, при этом образуется новая концептуальная структура, отличающаяся от структуры образованных аналогичным способом словосочетаний generation gap, reading gap. Можно констатировать, что концептуальные метафоры согласованы с определённой культурой и языком, укорены в сознании людей и являются неотъемлемой частью культурной парадигмы носителей языка.

2. Приемы перевода метафорических единиц

2.1 Особенности перевода публицистических текстов

Язык публицистических текстов (в частности газетных статей), в отличие от, например, научно-технических текстов, эмоционально насыщен и одновременно имеет определенную направленность, поэтому очень важно помимо фактической передачи информации донести до читателя и все эмоциональные элементы. В целом, по мнению многих лингвистов, в частности А.В. Клименко, для газетного текста характерны следующие особенности:

· частое употребление фразеологических сочетаний (речевых штампов) (in reply to, by the decision of);

· использование конструкций «глагол + that» в косвенной речи (The paper argues that.);

· употребление фразеологических сочетаний «глагол + существительное» (to have a discussion = to discuss);

· употребление неологизмов, образованных при помощи некоторых продуктивных суффиксов: - ism, - iste, - ite, - ize, - ate (marshallization, to atomize) и префиксов: anti-, pro-, inter - (anti-American campaign, pro-Arab movement, inter-European relations);

· широкое использование безличных оборотов в начале предложения (it is generally believed that, it is officially announced that);

· частое употребление сокращений (MP = Member of Parliament; TV).

Весьма важную роль играют заголовки, как в зарубежной, так и в российской прессе играют заголовки. Главная их задача заключается в том, чтобы привлечь внимание читателя, заинтересовать, и лишь вторую очередь осуществляется информационная функция - сообщение краткого содержания статьи. Заголовки как правило написаны «телеграфным языком», то есть максимально сжаты, лаконичны.

Рассмотрим лексико-грамматические особенности:

· в заголовках, как правило, опускаются артикли и личные формы глагола to be (для привлечения внимания читателя);

· действие обычно выражается формами Indefinite (Simple) или Continuous (68 (people were) killed in Iraq; Houses (are) Smashed by (the) Hurricane)

· сообщения о недавних событиях передаются Present Simple (England declares war on Germany)

· будущее часто передаётся инфинитивом (Glasgow Dockers to resume work)

· нередко опускается сказуемое (No Timber For Sale)

· опускается подлежащее (They) Expect New Economic depression)

· притяжательный падеж (из-за компактности) употребляется с неодушевленными, вытесняя обороты с of (Price Control's Effects Discussed)

· присутствие элементов образности (метафоры) (Clinton Raises His Eyebrows). В случае, когда заголовок содержит элементы образности, необходимо сначала обратиться к тексту, а затем переводить заголовок

2.2 Способы перевода метафорических выражений

В этом разделе мы рассмотрим способы перевода стилистических приемов в целом и метафоры в частности

Одним из аспектов теории перевода является проблема передачи стилистических приемов на принимающем языке (ПЯ). Согласно многим ученым-лингвистам важность изучения перевода образных средств (например, метафор) обусловлена необходимостью адекватной передачи образной информации публицистического текста на ПЯ, воссоздание стилистического эффекта оригинала в переводе.

Перевод стилистических приемов (СП), несущих образный заряд произведения, часто вызывает затруднения у переводчиков из-за национальных особенностей стилистических систем разных языков. Многие лингвисты подчеркивают необходимость сохранения образа оригинала в переводе, то есть стремление воспроизвести функцию приёма.

Прежде всего, для перевода образного средства необходимо определить его информационное содержание, его семантическую структуру. В теории перевода важную роль играет сравнительное определение объема образной информации подлинника и перевода. Анализ образной информации следует проводить на уровне языка, определяя и сравнивая постоянно закрепленные за словом объем и содержание образной информации.

В состав образного средства входят: оценка, номинация, а также эстетическая информация. «Новое» значение, приобретаемое образным средством в контексте, является элементом его семантической структуры. В случае, когда не найдена компенсация образа/ метафоры и невозможна его передача, передается только понятийное содержание образа.

Вслед за Н.В. Складчиковой, мы выделяем четыре параметра адекватности перевода образных средств в плане содержания: параметр адекватности передачи семантической информации (значения) образом ПЯ, параметр адекватности передачи эмоционально-оценочной информации образом, параметр адекватности передачи экспрессивной информации, параметр адекватности передачи эстетической информации.

Говоря об адекватности перевода, необходимо обратиться к определению адекватности. Адекватный перевод любого публицистического текста, а следовательно и его составляющих (в частности стилистических приемов) подразумевает верную передачу средствами другого языка не только физического и сугубо информативного содержания текста, но и его коммуникативной/ функциональной направленности.

Если семантическая основа образа подлинника передана точно, то результатом явится адекватный языковой образ на ПЯ и его адекватное смысловое содержание, осуществляющее номинативную функцию образа.

При реализации сложных метафор необходимо развертывание двух ассоциативных планов: плана, основанного на прямом значении, и плана, основанного на взаимодействии прямого и контекстуального значений, то есть плана развёрнутого образно-переносного смысла.

Несоблюдение четкого параллельного сосуществования этих двух планов может привести к переводческим нарушениям, когда прямое значении появляется раньше, и метафорическое значение разрушается. С необходимостью реализации в переводе параллельных ассоциативных планов в развернутой метафоре связано положение стилистики о том, что «слова, используемые в тропах, … должны сочетаться друг с другом и в своем прямом значении» [Гальперин 1981: 188]. В теории перевода это положение называется «закон сохранения метафоры».

При переводе, в частности переводе метафор в первую очередь необходимо учитывать эквивалентность. Комиссаров В.Н. выделяет пять видов эквивалентности:

1) сохранение только той части содержания оригинала, которая составляет цель коммуникации (That's a pretty thing to say! Постыдился бы!). Перевод на этом уровне эквивалентности выполняется, когда невозможно более детальная передача информации, либо более детальный перевод приведет к неправильному пониманию.

2) сохранение цели коммуникации, но значительное структурно-семантическое расхождение (He answered the phone. Он снял трубку.). Этот уровень эквивалентности имеет широкое распространение, так как в каждом языке существуют предпочтительные способы описания определенных ситуаций.

3) сохраняется цель коммуникации, описание ситуации и способ ее описания (London saw a cold winter last year. В прошлом году зима в Лондоне была холодной.)

4) сохраняются значения третьего типа + значительная часть синтаксических структур (For five years Sandino conducted a heroic struggle in the jungles against the very much better equipped United States marines. Finally, unconquered, he agreed to a peace conference. На протяжении пяти лет Сандино вел в лесных зарослях героическую борьбу против значительно лучше вооруженной морской пехоты США и не был побежден. Наконец, он согласился на мирные переговоры.)

5) достигается максимальная степень близости оригинала и перевода (I saw him at the theatre. Я видел его в театре.).

Исследуя перевод особенности перевода метафорических единиц, следует рассмотреть понятие переводческого соответствия. Переводческое соответствие (переводческое соответствие ИЯ) - единица ПЯ, регулярно используемая для перевода данной единицы ИЯ (на любом уровне, от фонемы до предложений).

Также следует упомянуть степень близости двух языков: 1) одинаковые ассоциативно-образные характеристики соответствующих слов ИЯ и ПЯ («snow» и «снег» - выделяется признак белизны); 2) соответственной образно-ассоциативной характеристикой обладают разные слова, в оригинале и переводе не являющимися эквивалентами друг другу («strong as a horse» - сильный как бык); 3) признак, выделяемый в образном компоненте слова не выделяется в словах ПЯ, иногда в ПЯ нет образа на той основе, на которой он создан в ИЯ; в таких случаях воспроизведение этой части значения возможно лишь частично, на более низком уровне эквивалентности (Want, colder than Charity, shivering at the street corners. Нужда, промерзшая до мозга костей, дрожала на перекрест¬ках улиц.).

Основными способами перевода метафор английского текста на русский язык являются калька, транслитерация, подходящий по смыслу образ и экспликация (описательный перевод). Следует отметить, что метафора в англоязычной научной прозе является очень важным когнитивным инструментом.

Сопоставительный анализ переводов показывает, что переводчики регулярно осуществляют стилистическую адаптацию переводимого текста, опуская эмоционально-стилистические элементы оригинала, которые кажутся им неуместными в «серьезном» научном изложении. Такие, например, оценочные эпитеты, как dramatic, successful, excellent, и т.п., нередко оказываются избыточными в русском переводе. Например, The spectral lines provide one dramatic example of the discreteness in nature. На русском языке - Спектральные линии являются примером дискретности в природе.

Среди лексических трансформаций выделяются дифференциация и конкретизация; генерализация значений; смысловое (или логическое) развитие; целостное преобразование; компенсация (передача смыслового значения или стилистического оттенка не там, где он выражен в оригинале, или не теми средствами, которыми он выражен в оригинале).

При переводе не самого приема, а его функции, эффекта, производимого этим приемом на ИЯ, используется прием трансформации.

Наибольшую сложность для переводчика представляет «животная» метафора. Проблему «животной» метафоры представляет собой различие эмоционально-оценочных ассоциаций, связанных с тем или иным образом животного, традиционно употребляемым как основа метафоры или метафорического сравнения. В частности, специфика метафорического употребления слова «horse» в английской традиции - это образ, как правило, связанный с положительными оценками типа «породистый», «здоровый», «грациозный» и т.п. В русской традиции «лошадиная» метафора преимущественно сопровождается иными, а то и прямо противоположными ассоциациями: «неуклюжий», «сильный», «некрасивый», «грубый», «здоровенный» и т.п.

Еще одно различие, касающееся традиций «животной» метафоры, заключается в наличии или отсутствии синонимов, выражающих оттенки метафорического значения. Так, в русском языке метафорическое употребление слова «свинья» может выражать такую оценку, как «грязный, подлый», а с другой стороны, оно же употребляется в значении «толстый, жирный». Прозвище толстого английского мальчика Piggy совершенно неправомерно переводить как «свиненок» или «свинтус», поскольку в русской традиции эти прозвища ассоциируются с отрицательными оценками, в то время как в английской традиции это просто образно-метафорическое, насмешливое (но не оскорбительное!) прозвище. Таким образом, данный вид метафоры требует дополнительного преобразования при переводе: с английского на русский это может быть выражено, например, с помощью лексической замены или использования уменьшительно-ласкательных суффиксов (хрюша, поросеночек и т.п.).

Структурные осложнения возникают в отношении такой распространенной образной формы английского языка, как метафорический эпитет, который может быть выражен как атрибутивным, так и субстантивным словосочетанием или даже их комбинацией, в целом не присущей русскому синтаксису. В таких случаях часто применяется либо перестановка элементов исходной метафоры, либо добавление / опущение. Например:

On the opposite bank an emerald ribbon of fields and foliage bordered the river; beyond lay the desert, the Red Land of the ancient texts.

Противоположный берег реки окаймляла изумрудная зелень полей и деревьев; за ними раскинулась пустыня, в древних свитках именуемая Красной Землей.

В некоторых случаях при переводе метафоры следует иметь в виду расхождение в традиционных ассоциациях, связанных с тем или иным представлением. Например, в большинстве случаев английский эпитет «black», употребляемый в метафорическом смысле, может переводиться дословно, поскольку соответствует русской традиции:

black day - черный день

black deed - черное дело.

Однако в ряде ситуаций метафорические функции эпитета в русском и английском языках расходятся и тогда требуется образная замена,

black sheep - паршивая овца

black frost - трескучий мороз, и т.п.

Еще одно условие при переводе метафорических единиц связано с метафорами фольклорного происхождения, в которых носителями эмоционально-оценочной информации могут служить термины цвета, размера, возраста и т.п. Так, русские метафорические выражения красная девица, добрый молодец, и подобные им, безусловно, не могут быть переданы прямым соответствием: red maiden - это всего лишь «рыжая девица», a fine fellow - «замечательный парень». Для тогo, чтобы передать исходное метафорическое значение «красная» - «красивая», следует употребить либо слово в прямом значении (на-примeр, «beautiful»), либо традиционный фольклорный эпитет («a fair maiden», «a brave man»).

Традиционное соответствие употребляется также при переводе метафорических выражений, заимствованных исходным и переводящим языком из общего источника, но получивших разные способы выражения:

вавилонское столпотворение - the Confusionof Babylon (дословно: вавилонское смешение, недоразумение),

дары данайцев - Greek gifts (дословно: греческие дары).

Особую проблему создают при переводе метафорические единицы, принцип построения которых отличается в исходном и переводящем языках. В таких случаях преобразования могут быть весьма значительными, в частности, могут сопровождаться заменой самого стилистического статуса единицы, например, вместо исходной метафоры в переводном тексте может появиться сравнение или метафорический эпитет или иной троп. Так, английские метафорические обороты типа a dream of a dress, a beast of a car, a barrel of a man, an angel of a girl в переводе на русский язык неизбежно меняют свою стилистическую принадлежность, преобразуясь либо в сравнение (не платье, а мечта; не человек, а бочка какая-то; не машина, а зверь и т.п.), либо в эпитет (бочкоподобный толстяк, ангелоподобная девушка), либо в метафору, основанную на другом принципе уподобления (девушка - настоящий ангел, платье моей мечты, зверь-машина).

2.3 Перевод метафора в публицистическом стиле

Для анализа метафор выбраны следующие классификации:

1) Авторские метафоры, т.е. метафоры, которые обычно являются созданием творческого воображения автора, они всегда оригинальны.

2. Стереотипные метафоры, т.е. существующие в языке наряду с другими средствами выражения мысли для более эмоциональной, образной интерпретации описываемых явлений, но имеющие оттенок «штампованности».

3. Ориентационные метафоры, которые опираются на пространственные оппозиции, такие как «вверх-вниз», «больше-меньше», «центр-периферия» и т.д.

4. Онтологические метафоры, «метафоры вместилища», которые опираются на представление о человеческой душе как о неком вместилище чувств, а также на представление о неодушевленных предметах как о живых существах.

5. Структурные метафоры, которые опираются на возможность использования средств одной понятийной сферы для описания другой.

Для определения способа перевода каждой метафоры использована следующая классификация:

1. Эквивалентные соответствия - постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста.

2. Вариантные соответствия - ситуация, когда между данной единицей исходного языка и соответствующей ей единицей языка перевода устанавливаются аналоговые отношения: среди синонимических единиц языка перевода, соответствующих данной единице исходного языка, подыскивается вариант передачи смысла, наиболее подходящего для данного контекст.

3. Трансформация - полная замена образной основы.

4. Калькирование - способ перевода лексической единицы оригинала путем замены ее составных частей - морфем или слов (в случае устойчивых словосочетаний) их лексическими соответствиями в языке перевода)

Теперь исследуем наиболее яркие и интересные (с разных точек зрения) переводы метафорических выражений в следующих газетных статьях.

NATO's Mission

Published: March 19, 2009

NATO will be marking its 60th anniversary with a summit in early April, which will be hosted by France and Germany. Much of the preparatory hoopla has been celebratory, in large part because an eight-year chill in trans-Atlantic relations is seen as drawing to an end. President Obama is still soaring on European popularity charts, and Europe's current leaders are a pro-American bunch. France's president, Nicolas Sarkozy, has also decided to lead his country back into full NATO membership, putting to rest the Gaullists' longstanding ambition to be a counterweight to Washington.

All that has inspired hopes of shaping a meaningful mission for the alliance after 20 years of post-cold-war drift. For that to happen, NATO must succeed in Afghanistan. Right now, it is frighteningly close to failing.

The fight against the Taliban and Al Qaeda is the alliance's first major operation outside of Europe. And it is a battle against the new enemies of the new century: nihilistic terrorism, corrupt and unstable rule. Yet of the alliance's 26 NATO members, the brunt of the real fighting has been borne by only five: the United States, Britain, Canada, the Netherlands and Denmark.

Many other NATO countries have hobbled their forces with «national exceptions» - self-imposed restrictions on how and where they may be deployed. German soldiers, for example, can only be used in a noncombat role in the relatively peaceful north. The effect on relations among allied forces is corrosive.

President Obama and his aides seem to recognize how fast things are coming apart in Afghanistan and the need for a better strategy. He has sent in another 17,000 American troops and has ordered a thorough review of the operation there; he has even opened the door to talks with moderate members of the Taliban.

That should be more than enough reassurance to NATO's laggards that the United States is now prepared to use any combination of hard and soft power to get results. Yet the real reason the Europeans need to do more in Afghanistan is not to «help» the United States, but because failure would be a disaster for them as well.

Al Qaeda's sanctuaries on both sides of the Afghanistan-Pakistan border are where terrorists are hatching new atrocities of the sort visited on New York and Washington but also on London, Madrid and Mumbai.

The debates at the April summit are expected to quite properly focus on shaping new structures to confront a number of new challenges, from «loose nukes» to radical fundamentalism to an unpredictable Russian neighbor. But, as Vice President Joseph Biden correctly told the allies during his recent visit to NATO headquarters, nowhere is the challenge more acute, and more immediate, than in Afghanistan.

«The New York Times», США - 19 марта 2009 г.

«NATO's Mission»

Миссия НАТО

На саммите высшего уровня в начале апреля, который примут у себя Франция и Германия, НАТО будет отмечать свою 60-ую годовщину. Большая часть предваряющей саммит суеты прошла в праздничной атмосфере, во многом благодаря тому, что восьмилетнее охлаждение в трансатлантических отношениях начинает подходить к концу. Президент Обама все еще занимает верхние строчки рейтингов популярности по всему миру, а нынешние лидеры Европы настроены вполне проамерикански. Президент Франции Николя Саркози также решил привести свою страну обратно к полному членству в НАТО, отбросив в сторону давние амбиции сторонников принципов Шарля де Голля быть противовесом Вашингтону.

Все это вновь возродило надежды на формирование значимой для альянса миссии после двадцатилетней неопределенности, длящейся с окончания холодной войны. Но прежде всего, необходим успех миссии в Афганистане. В настоящее время она пугающе близка к провалу.

Борьба против Талибана и Аль-Каиды - первая серьезная операция союза за пределами Европы. В этой борьбе противостоят новые враги нового столетия: беспринципный терроризм и непредсказуемый, коррумпированный режим. Все же из 26 членов НАТО только пять прошли сквозь настоящие боевые действия: Соединенные Штаты, Великобритания, Канада, Нидерланды и Дания.

Многие другие страны-участники НАТО сковывали свои войска «национальными исключениями» - самоналоженными ограничениями на то, где и как они могут быть развернуты. Немецкие солдаты, например, могут использоваться только в роли небоевых подразделений на относительно мирном севере. Это оказывает разлагающий эффект на отношения между союзными войсками.

Насколько видно, Президент Обама и его окружение признают, что поспешные действия в Афганистане привели к плохим результатам и что альянсу требуется лучшая стратегия. Обама послал еще 17000 американских военных и затребовал полный обзор по всей операции. Он даже согласился начать переговоры с умеренными членами движения Талибан.

Эти действия должны послужить достаточно четким сигналом всем остальным увальням в НАТО, что Соединенные Штаты теперь готовы пойти на любую комбинацию жесткой и мягкой силы для получения результатов. И все же причиной, ради которой европейцы должны отправляться в Афганистан, должна быть не «помощь» США, а то, что поражение обернется бедствием и для них тоже.

Убежища Аль-Каиды по обеим сторонам афгано-пакистанской границы - это те места, где террористы подготавливают новые зверства, которые были не только в Нью-Йорке и Вашингтоне, но также и в Лондоне, Мадриде, Мумбаи.

Дебаты в апрельском саммите НАТО, где соберутся высокопоставленные чиновники из стран-участников альянса, как ожидается, будут посвящены вопросам формирования новых структур, противостоянию новым вызовам: от «потерянного» ядерного оружия и радикального фундаментализма до непредсказуемых действий соседа НАТО - России. «Но,» - как корректно отметил вице-президент США Джозеф Байден во время своего недавнего посещения штаба альянса - «нигде проблемы не стоят как остро и четко, как в Афганистане» - сказал он, обращаясь к союзникам по НАТО.

· an eight-year chill in trans-Atlantic relations - что восьмилетнее охлаждение в трансатлантических отношениях

· drawing to an end. - начинает подходить к концу

· President Obama is still soaring on European popularity charts, - Обама все еще занимает верхние строчки рейтингов популярности по всему миру

· current leaders are a pro-American bunch. - лидеры Европы настроены вполне проамерикански.

· to lead his country - привести свою страну

· to be a counterweight to Washington. - противовесом

· inspired hopes of shaping a meaningful mission for the alliance after 20 years of post-cold-war drift - Все это вновь возродило надежды на формирование значимой для альянса миссии после двадцатилетней неопределенности, длящейся с окончания холодной войны

· a battle against the new enemies of the new century - В этой борьбе противостоят новые враги нового столетия

· nihilistic terrorism - беспринципный терроризм

· the brunt of the real fighting has been borne by only five - только пять прошли сквозь настоящие боевые действия

· Many other NATO countries have hobbled their forces with «national exceptions» - Многие другие страны-участники НАТО сковывали свои войска «национальными исключениями

· soldiers, for example, can only be used in a noncombat role - солдаты, например, могут использоваться только в роли небоевых подразделений

· in the relatively peaceful north - на относительно мирном севере.

· The effect on relations among allied forces is corrosive. - Это оказывает разлагающий эффект на отношения между союзными войсками.

· he has even opened the door to talks with moderate members of the Taliban. - Он даже согласился начать переговоры с умеренными членами движения Талибан.

· to NATO's laggards - всем остальным увальням в НАТО,

· hard and soft power - жесткой и мягкой силы

· terrorists are hatching new atrocities - террористы подготавливают новые зверства

· focus on shaping new structures to confront a number of new challenges - будут посвящены вопросам формирования новых структур,

· headquarters - посещения штаба альянса

Iraq: Six Long Years Of Deception

Six years ago today I was in Kuwait awaiting orders to cross the border into Iraq with the first wave of invading forces. It was predicted that U.S. troops would be greeted as liberators, weapons of mass destruction would be found, and democracy would flourish across the Mideast. What a gross miscalculation of the aftermath. Iraq became a slaughterhouse while political and social unrest emerged here at home.

So many questions remain unanswered. Did the Bush administration knowingly deceive us into an unnecessary war? Did we kill Iraqis to protect America? Did our troops die fighting terrorism? Or was it just for an ideology of a select group of people in power? Was it for oil? Was it all for nothing?

Why do I torture myself with these questions when I already know the answers? I know this was a needless war of choice, but at the same time I just can't fully grasp the abusive political authority exercised by our government.

Many Americans still don't understand the ramifications of the Iraqi occupation. Reason being is that the sacrifice was/is very much unshared. This war has generated great support from people who could serve but don't. So many young able-bodied American males have lobbied for a continuation of the Iraq conflict yet never had the guts to go anywhere near it. On many occasions they've called veterans who have served in Iraq «traitors» for conveying their disillusionment with the war to the public. These cowardly imbeciles view their activity as a substitute for military service. What a crock. My crowd calls them chicken hawks, but that's an understatement. They're one of the worst elements of society. There is nothing American or patriotic about advocating for others to die for your cause while you stay home. They're true followers of Bush and Cheney's foot steps. They can't fade away into obscurity quick enough for me.

The war has caused much bloodshed for the Iraqi people. How many Americans care about that? Not too many. We can't envision a foreign army invading this country and changing our way of life at gunpoint. If the tables were turned we would be out in the streets demonstrating our right to bear arms - kicking ass and taking names. Would that make us terrorists? Hell no! So why is it shocking that Iraqis have violently resisted our occupation of their country? The human psychology behind this should not be difficult to understand. The fact of the matter is we don't want to accept the reality of the situation.

Imagine if the Russians or the Chinese invaded Iraq and seized control of the oil fields. We would have been singing a totally different song all of these years. We would call it aggression and communism. So what affords us the right to do it?

Our troops and the Iraqi people who've lived through this war will have a lifetime to dwell on it. My hope for the Iraqis is that something good comes out of this catastrophe. That one day Iraq does become a free and peaceful nation. However, I don't see that happening for a long time. As for our troops many return home to families and friends who don't understand and don't want to understand. This pushes our veterans further into isolation from the world they once knew. For some vets the menu of options consists of divorce, suicide, substance abuse, and permanent mental health problems. No one promises members of the military a rose garden after war. At the same time their government should never abuse them in such a way that we've seen over the last six years. Our military men and women have been used, thrown around, involuntarily extended, stop-lossed, and recalled. How much can we expect from our service people?

Maybe it's time to stop beating this drum and move on. However, if everyone were to do that what's to stop a future president from using our military for his/her own personal agenda? Nothing.

Where does accountability factor in? Sadly, it doesn't. Should Bush and Cheney be prosecuted for their crimes? Absolutely. But it's not going to happen. If you're waiting for Congress or the Justice Department to conduct investigations, hold hearings, and bring charges against the Bush administration don't hold your breath. George W. Bush received overwhelming bi-partisan approval from Congress for his war. He blatantly and repeatedly lied to our faces and we reelected him. Now it's over. Bush and the members of his administration will have the rest of their lives to spend with their children and grandchildren. Kind of ironic since they deprived so many others of that right.

It's frightening that the government of the United States was run by such corrupt leaders for eight years. It's often said that no one is above the law. Well obviously that's not true - just ask George W. Bush.

I know this comes off as a redundant «Bush bashing» piece. However, who else is to blame on the sixth anniversary of the war? Even though Bush was president he was extremely impressionable and susceptible to peer pressure from Cheney, Rumsfeld, Wolfowitz, and other neocon intellectuals who know nothing about war except for what they read in books. They are so smart they're actually stupid as they demonstrated over and over again. Hopefully Iraq will teach us what we failed to learn from the war in Vietnam; that we never let it happen again.

The Huffington Post, USA, March 19, 2009.

«Six Long Years of Deception».

Ирак: шесть долгих лет обмана

Шесть лет назад в этот день я находился в Кувейте в ожидании приказа на пересечение границы Ирака в первой волне сил вторжения. Предсказывали, что армию США встретят как освободителей, что оружие массового поражения будет найдено, и что демократия расцветет по всему Ближнему Востоку. Как же неверно были просчитаны последствия! Ирак превратился в место кровавой бойни, а здесь, дома, он стал причиной возникновения политических и социальных волнений.

Многие вопросы так и остаются без ответа. Сознательно ли администрация Буша обманом втянула нас в ненужную войну? Действительно ли мы убивали иракцев, чтобы защитить Америку? Погибали ли наши солдаты, борясь с терроризмом? Или же это делалось из-за идеологии избранной группы лиц, находящихся у власти? Или это было из-за нефти? Или все было напрасно?

Почему я мучаю себя этими вопросами, когда я уже знаю на них ответ? Я знаю, что это была бесполезная, неспровоцированная война, но в то же время я никак не могу полностью постичь злоупотребления политической властью в личных интересах, осуществленные нашим правительством.

Многие американцы до сих пор не осознают последствия иракской оккупации. Причина заключается в том, что это была и остается неразделенная жертва. Эта война вызвала широкую поддержку людей, которые могли бы служить в армии, но этого не делают. Так много молодых здоровых телом американских мужчин, поддерживающих продолжение иракского конфликта, не имеют мужества, чтобы оказаться где-то поблизости от него. Они неоднократно называли ветеранов, служивших в Ираке, «предателями» за то, что те выражали свое разочарование войной на публике. Эти трусливые глупцы видят в подобной деятельности замену воинской службе. Какое очковтирательство! В моем кругу их называют трусливыми ястребами, но это еще мягко сказано. Они являются одним из худших слоев общества. Нет ничего американского или патриотичного в том, чтобы поощрять гибель людей за твое дело, пока сам ты сидишь дома. Они - верные последователи Буша и Чейни. Чем быстрее они уйдут в безвестность, тем лучше.

Война принесла много кровопролития иракскому народу. Многим ли американцам есть до этого дело? Увы, немногим. Мы не можем представить себе, чтобы иностранная армия захватила нашу страну и заставила нас изменить свой образ жизни под дулами автоматов. Если бы роли поменялись, то мы вышли бы на улицы, демонстрируя свое право восстать с оружием в руках и надрать задницу всем захватчикам. Сделало бы это нас террористами? Нет, черт возьми! Так почему же нас шокирует, что иракцы отчаянно сопротивляются нашей оккупации их страны? По-человечески их можно понять. Все дело в том, что мы не желаем принять реалии сложившейся ситуации.

Представьте себе, что не мы, а русские или китайцы захватили Ирак и завладели его нефтяными месторождениями. Мы бы пели совсем другие песни все эти шесть лет. Мы бы называли это агрессией и коммунизмом. Так что же дает нам самим право так поступать?

Наши солдаты и иракцы, пережившие эту войну, весь остаток жизни будут думать об этом. Я надеюсь на то, что иракцы смогут получить хоть что-то хорошее от этой катастрофы. Что однажды Ирак действительно станет свободной и мирной страной. Однако я не думаю, что это может случиться в обозримом будущем. Что касается наших военных, то многие возвращаются домой к своим семьям и друзьям, которые не понимают и не хотят их понимать. Все это приводит к еще большей изоляции наших ветеранов от мира, который они когда-то знали. Для некоторых ветеранов выбор стоит между разводом, самоубийством, злоупотреблением алкоголем и постоянными проблемами с психическим здоровьем.

Никто не обещал нашим военным розовые сады по окончании войны. В то же время их правительству никогда не следовало так плохо обращаться с ними, как оно делало в последние шесть лет. Наших военных мужчин и женщин использовали и разбрасывали, им принудительно увеличивали срок службы, снова призывали на службу. Не слишком ли многого мы ждем от наших военных?

Может, пора уже прекратить бить в барабаны и начать двигаться дальше. Однако, если бы все так и сделали, то что помешает будущему президенту снова использовать наши вооруженные силы для своих личных замыслов? Ничто.

Где здесь включается подотчетность? К сожалению, ее нет. Должны ли Буш и Чейни ответить перед законом за свои преступления? Безусловно. Но этого не случится. Если вы ожидаете, что Конгресс или Министерство юстиции проведут расследование, начнут рассмотрение дел и выдвинут обвинения против администрации Буша, то вы этого не дождетесь. Джордж У. Буш получил от Конгресса безоговорочное двухпартий ноеодобрение этой войны. Он демонстративно и регулярно врал нам в лицо - и мы его переизбрали. Теперь все кончено. Буш и члены его администрации проведут остаток дней среди своих детей и внуков. Что несколько нелепо, так как они лишили этого права многих других людей.

Пугает то, что на протяжении восьми лет правительство Соединенных Штатов возглавляли такие бесчестные руководители. Часто говорят, что никто не может быть выше закона. Очевидно, что это неправда - спросите Джорджа У. Буша.

Я знаю, что это выглядит как очередная статья с «критикой Буша». Но кого еще винить сегодня, в шестую годовщину начала войны? Хоть Буш и был президентом, но он был очень впечатлительным и склонным поддаваться давлению со стороны Чейни, Рамсфельда, Вулфовица и других представителей неоконов, которые не знают о войне ничего помимо того, что они читали в книжках. Они думают, что так умны, а на самом деле они глупы, что они и демонстрировали нам неоднократно.

Следует надеяться, что Ирак научит нас тому, чему мы не смогли научиться во время войны во Вьетнаме - что мы никогда больше не позволим такому призойти.

Джон Брунс - ветеран войны в Ираке, автор статей о политике и ближневосточном конфликте.

· wave of invading forces - в первой волне сил вторжения («волна» - входит в концепт природы; характеризуется силой и масштабом)

· democracy would flourish across the Mideast - расцветет по всему Ближнему Востоку («цвести» - природа, «по всему» - пространство, охват)