Эксцесс исполнителя преступления в истории отечественного уголовного права и в зарубежном уголовном праве

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ЭКСЦЕСС ИСПОЛНИТЕЛЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА И В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

§1. Эксцесс исполнителя в истории отечественного уголовного права

§2. Эксцесс исполнителя преступления в уголовном праве стран СНГ

§3. Эксцесс исполнителя в уголовном праве иных зарубежных стран

ГЛАВА II. ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ЭКСЦЕССА ИСПОЛНИТЕЛЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

§1. Понятие и признаки эксцесса исполнителя и формы соучастия при эксцессе исполнителя преступления

§2. Виды эксцесса исполнителя преступления

ГЛАВА III. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СОУЧАСТНИКОВ ПРИ ЭКСЦЕССЕ ИСПОЛНИТЕЛЯ

§1. Квалификация действий лиц, совершивших эксцесс исполнителя, и других соучастников преступления

§2. Наказания, назначаемые соучастникам, при эксцессе исполнителя преступления

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ



ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В последние годы в нашей стране большую обеспокоенность общества вызывает высокий уровень преступности, и, как свидетельствуют статистические данные о состоянии преступности в России, криминальная ситуация продолжает оставаться достаточно сложной. Хотя статистические показатели количества лиц, привлеченных к уголовной ответственности (как и показатели преступности по стране) неуклонно росли до 2007 г., а в настоящее время наблюдается некоторая тенденция к спаду, эти цифры по-прежнему остаются достаточно высокими (в 2005 г. совершили преступления 1 481 503 чел., в 2006 г. - 1 716 679 чел., в 2007 г. - 1 741 439 чел., в 2008 г. - 1 644 242 чел., в 2009 г. - 1 257 1 1 700 чел., в 2010 г. -- 1 236 733 чел.). Относительно постоянным был и остается удельный вес лиц, совершивших групповые преступления. Среди общего количества лиц, совершивших преступления, в среднем этот показатель составляет 29 % (так, в 2005 г. - 31,2 %; в 2006 г. - 32,3 %, в 2007г. - 29,3 %, в 2008 г. - 27,7 %, в 2009 г. - 25,2 %См.: Состояние преступности в России за 2005-2010 гг., в 2010 г. - 25,3% См.: Сводный отчет по РФ о лицах, совершивших преступления за январь - декабрь 2003 г. С. 6.).

Однако среди лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, удельный вес лиц, совершивших преступление в группе, больше: он составляет - 47,1 %См.: Характеристика осужденных к лишению свободы. По материалам специальной переписи 2002г. / Под ред. A.C. Михлина. М., 2003. Т.2. - С. 47.. В большинстве своем это лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, за которые им назначено наказание в виде лишения свободы с реальным отбытием срока наказания. Этот факт подтверждает то, что показатели совершения преступления в соучастии значительно больше среди тяжких и особо тяжких преступлений, так как для совершения большинства таких преступлений нужно объединить усилия нескольких человек, а совершить некоторые из них одному человеку просто не под силу.

В уголовном праве под эксцессом исполнителя преступления понимают выход преступных действий исполнителя преступления за пределы умысла других соучастников. В действующем УК имеется отдельная статья, посвященная эксцессу исполнителя преступления (ст. 36 УК РФ). До принятия Уголовного кодекса РФ 1996 г. в отечественном уголовном законодательстве нормы об эксцессе исполнителя не было, и законодательно правила ответственности соучастников при эксцессе не были закреплены. В то же время проблемы, связанные с эксцессом исполнителя преступления, рассматривались доктриной уголовного права в свете общего учения о соучастии, но отдельные вопросы, связанные с этим явлением, до настоящего времени остаются не решенными в полной мере (понятие и признаки эксцесса исполнителя, виды эксцесса, возможен ли эксцесс других соучастников, кроме исполнителя, каковы правовые последствия и особенности совершения эксцесса с преступлением меньшей тяжести, чем было запланировано, и др.); большинство исследований этого вопроса были сделаны на основе ранее действовавшего уголовного законодательства, среди них единичны работы, которые были бы подкреплены комплексным изучением, обобщением и анализом материалов судебно-следственной практики.

Между тем на практике эксцесс исполнителя преступления встречается достаточно часто, и, по данным проведенного нами исследования, он имеет место примерно в одном из 27 преступлений, совершенных в соучастии (3,7 % от всех преступлений, совершенных в соучастии). И хотя некоторыми авторами приводились сведения о большей степени распространенности случаев эксцесса исполнителя (от 8,9 до 11,4 %), по нашему мнению, эти показатели могут варьироваться в зависимости от показателей преступности в регионах.

О трудностях, связанных с определением случаев эксцесса исполнителя и правильной квалификацией действий соучастников при эксцессе, свидетельствует опубликованная судебная практика и нередко встречающиеся разъяснения Судебной коллегии Верховного Суда РФ по вопросу об эксцессе исполнителя при рассмотрении конкретных уголовных дел. Работники следственных органов, сталкиваясь со случаями эксцесса исполнителя преступления, часто вменяют всем соучастникам совершенное исполнителем наиболее тяжкое преступление или совокупность преступлений, предпочитая «не ломать голову» и, полагая, что суд «отсечет» излишек обвинения. Эту практику нельзя признать верной. С учетом этого теоретически грамотное и соответствующее фактически содеянному обоснование привлечения к уголовной ответственности и назначения наказания каждому соучастнику преступления с эксцессом исполнителя соответствует принципам законности и справедливости, является еще одним шагом на пути борьбы с преступностью, способствует осознанию виновными справедливости назначенного наказания.

Представленная работа в значительной степени посвящена рассмотрению случаев эксцесса исполнителя преступления. Кроме того, в действующей редакции уголовно-правовой нормы об эксцессе законодательно закреплен лишь эксцесс исполнителя преступления, что и обусловило название диссертационного исследования. Однако рассмотрение в работе вопроса об эксцессе соучастника связано с необходимостью восполнения пробелов, существующих в уголовном законе.

Проблемы, возникающие при рассмотрении уголовных дел о преступлениях с эксцессом исполнителя, ранее освещались в трудах ученых-юристов в области уголовного права. Теоретическую основу исследования составили работы как российских, так и зарубежных ученых в области уголовного права. В дореволюционный период вопрос об эксцессе исполнителя рассматривали в работах, посвященных исследованию института соучастия, А.Ф. Бернер, JI.C. Белогриц-Котляревский, И. Гордон, A.C. Жиряев, Г.Е. Колоколов, Ф. Лист, C.B. Познышев, Н.Д. Сергеевский, В.Д. Спасович, А. Скопинский, Н.С. Тимашев, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, И.Я. Хейфец, А. Шайкевич и др.

В советский период проблематика эксцесса исполнителя была затронута в произведениях таких представителей науки уголовного права, занимавшихся комплексным изучением института соучастия, как А.Ф. Ананьин, Ф.Г. Бурчак, P.P. Галиакбаров, Л.Д. Гаухман, П.И. Гришаев, М.И. Ковалев, Г.А. Кригер, У.Э. Лыхмус, A.A. Пионтковский, B.C. Прохоров, П.Ф. Тельнов, А.Н. Трайнин, A.B. Ушаков, М.Д. Шаргородский, М.А. Шнейдер, и др.

Проблемы, связанные с эксцессом исполнителя, рассмотрены и в современных работах отечественных ученых: A.A. Арутюнова, В.А. Григорьева, Н.Г. Иванова, А.П. Козлова, A.B. Пушкина, Н.В. Толстопятовой.

Объектом исследования являются общественные отношения, формирующиеся при применении уголовно-правовых норм в случаях, где имеет место эксцесс исполнителя преступления, связанные с ним особенности личности тех, кто совершил преступления, являющиеся эксцессом.

Предмет исследования -- нормы, регламентирующие эксцесс исполнителя в современном отечественном и зарубежном уголовном праве, судебная и следственная практика применения этих норм, а также нормы, регулирующие случаи эксцесса, в истории отечественного уголовного права и в зарубежном уголовном праве; теоретические работы, в которых рассматриваются проблемы эксцесса исполнителя преступления.

Целью представленного исследования является комплексное изучение эксцесса исполнителя преступления как явления в уголовном праве.

Достижение названной цели определило решение следующих теоретических и научно-практических задач:

• проанализировать определения эксцесса исполнителя, видов эксцесса и правила ответственности соучастников при эксцессе в историческом аспекте;

• провести сравнительно-правовой анализ норм об эксцессе исполнителя в уголовном законодательстве иных, кроме Российской Федерации, стран СНГ;

• изучить высказанные в литературе точки зрения об ответственности соучастников при эксцессе исполнителя преступления в иных зарубежных странах;

• выделить признаки эксцесса исполнителя преступления;

• раскрыть правовую природу эксцесса как явления в уголовном праве и определить понятие эксцесса исполнителя преступления с учетом современных требований, предъявляемых уголовным законодательством и практикой;

• классифицировать виды эксцессов исполнителя, встречающиеся на практике, и дать их характеристику, выявить структуру преступлений с эксцессом;

• дать демографическую и уголовно-правовую характеристику лиц, совершивших преступления с эксцессом;

• исследовать правила квалификации действий соучастников, изучить проблемы привлечения к уголовной ответственности и наказуемость соучастников при эксцессе исполнителя преступления;

• разработать и обосновать предложения и рекомендации по совершенствованию УК РФ в части применения его норм при эксцессе.

Научная новизна исследования состоит в том, что представленная работа является одним из первых диссертационных исследований эксцесса исполнителя преступления как явления в уголовном праве, выполненных с анализом практического материала на основе современного уголовного законодательства.

Структура дипломной работы обусловлена ее содержанием и состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, списка литературы, использованной при написании работы.



ГЛАВА I. ЭКСЦЕСС ИСПОЛНИТЕЛЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА И В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

§1. Эксцесс исполнителя в истории отечественного уголовного права

Еще в середине XIX века автор первой русской монографии, посвященной комплексному исследованию института соучастия в уголовном праве, A.C. Жиряев писал: «В уголовной юриспруденции едва ли найдется другой вопрос более трудный и спорный, чем учение о стечении преступников, или же отдельные его пункты»Жиряев A.C. О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении. Дерпт, 1850. С. 13.. Немного позже (в 1887 г.) И. Гордон, рассматривая вопросы соучастия в преступлении, заметил: «Вопрос о соучастии имеет богатую литературу, но отдельные вопросы разработаны далеко неравномерно».

Одним из таких вопросов учения о соучастии является эксцесс исполнителя преступления. Изначально, еще в первых исследованиях соучастия, не было единообразия мнений по этому вопросу: исследователи придерживались различных взглядов, по-разному определяли понятие эксцесса и правила ответственности соучастников при нем. Основными спорными пунктами вопроса об эксцессе исполнителя как ранее, так и в настоящее время являются:

а)понятие эксцесса исполнителя;

б)классификация эксцессов (с ее учетом обосновывается и дается решение вопроса об ответственности соучастников);

в)степень ответственности соучастников.

В русском уголовном праве термин «эксцесс исполнителя» впервые мы встречаем у Н.С. Таганцева, который определял его как «весьма любопытный вопрос о значении несоответствия между тем, что предполагалось соучастниками, и тем, что выполнено физическими виновниками», но в своей работе использует его наряду с термином «эксцесс подстрекнутого» Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть Общая. Вып.2. Спб., 1888. С. 920.. Применительно к уголовному праву этот термин был заимствован русскими юристами из германской литературы, где это явление обозначалось двумя латинскими терминами -- excessusinstigati(эксцесс подстрекнутого) и excessusmandati(эксцесс исполнителя), которые, по сути, являются синонимами. Учитывая, что первые работы отечественных юристов, посвященные исследованию института соучастия, базировались на анализе работ и учений ведущих криминалистов Западной Европы того времени (так, A.C.Жиряев в своей монографии ссылается на 104 источника, посвященных исследованию соучастия, при этом среди них нет ни одного отечественного!), предваряя рассмотрение вопроса об эксцессе исполнителя в отечественном праве, следует пояснить, что послужило основой для положений, сформулированных позднее в российском законодательстве.

Институт соучастия в уголовном праве изначально получает теоретическую разработку в работах зарубежных криминалистов XIX века, в которых в числе прочих вопросов соучастия затрагивали и ответственность соучастника при эксцессе исполнителя преступления. Именно с позиций решения вопроса об ответственности соучастников, в том числе тех, кто сам совершил эксцесс исполнителя, в это время наметилось следование двум различным теориям -- акцессорной и самостоятельной ответственности соучастников.

С точки зрения акцессорной теории соучастия, которая сводится к утверждению абсолютной зависимости соучастников от исполнителя, к отрицанию самостоятельного значения действий пособника и подстрекателя, при назначении наказания подстрекатель (или иной соучастник) должен разделить участь исполнителя, то есть нести ответственность не за то преступление, которое, как он предполагал, будет совершено исполнителем, а за то, которое реально совершил исполнитель.

По сведениям, приведенным Н. С. Тимашевым, акцессорная теория соучастия была создана и получила свою научную разработку в работах итальянских юристов с начала научной разработки учения о соучастии См.: Тимашев Н.С. Юридическая природа ответственности соучастников // Известия Петроградского Политехнического института императора Петра Великого. Отдел наук экономических и юридических. Т. XXIV. Пг., 1915. С. 90.. Так, при решении вопроса об ответственности соучастников при эксцессе итальянец Каррара исходил из акцессорной теории соучастия. По сути, он и сформулировал эту теорию, явившись одним из ее основоположников в научном смысле. Но все-таки он не являлся ее создателем, так как эта теория уходит своими корнями еще в римское преторское право, по которому все соучастники отвечали за преступление, совершенное исполнителем. В связи с этим акцессорная теория ответственности соучастников считается более ранней по времени ее возникновения в праве.

Другим из разработчиков и основоположников акцессорной теории соучастия принято считать французского ученого Росси, который высказывал похожие идеи, в том числе по вопросу об эксцессе исполнителя. В эпоху французской революции XVIII века акцессорная теория соучастия в уголовном праве Франции достигла своего расцвета и получила законодательное закрепление в УК Французской республики 1791 г. .

Иной подход к решению вопроса об ответственности соучастников был сформулирован в теории самостоятельной ответственности соучастников, которая своего полного развития достигла в германском праве первой половины XIX века. Свою детальную разработку эта теория получила в работах криминалистов XIX века: немецких ученых - Бара, Бернера, Бури, Гейба, Кестлина, Китки, Титмана, Фейербаха, профессора Варшавского университета Будзинского. В трудах этих ученых явно прослеживается отстаивание принципов самостоятельной ответственности соучастников, которые распространяются и на случаи эксцесса исполнителя преступления.

Более детальна и аргументирована позиция по вопросу об эксцессе исполнителя А. Бернера. В своей работе, посвященной соучастию, Г.Е. Колоколов писал, что «вопрос об эксцессе подвергнут подробному исследованию А. Бернером, и установленные им начала легли в основу господствующей доктрины»См.: Пушкин A.B. Принципы акцессорной и самостоятельной ответственности соучастников. // Законность. 2001. № 3 С.27..

Во-первых, А. Бернер считал, что понятие эксцесса исполнителя охватывает лишь те случаи, когда исполнитель совершает деяние более тяжкое, чем то, какое было указано подстрекателем. Во-вторых, давая классификацию эксцессов, А. Бернер, как и Каррара, берет за основу признак однородности и выделяет деяния, однородные с тем, которого хотел подстрекатель, и неоднородные между собойСм.: Цит. по: Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. М., 1881. С. 191.. С учетом этого он предлагал определять и наказуемость соучастников. В случаях совершения преступления, неоднородного сзамышлявшимся, подстрекатель мог быть признан либо «вовсе безответственным» или наказуемым за неосторожность. При совершении преступления однородного «с замышляемым подговорщиком» ответственность наступала в зависимости от соотношения категорий замышлявшегося и содеянного преступлений.

Первые попытки сформулировать свое видение решения проблемы эксцесса исполнителя преступления и принципы ответственности соучастников преступления при эксцессе сыграли важную роль, так как на их основе, соглашаясь или дискутируя с ними, отечественное право вырабатывало свои взгляды на эксцесс исполнителя преступления. Важно и то, что в то время именно на работах этих авторов базировалось обучение будущих российских юристов.

Анализ взглядов зарубежных криминалистов XIX века на проблемы соучастия лежал в основе первого исследования института соучастия в российском уголовном праве, которое было предпринято A.C. Жиряевым. В своей монографии «О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении», говоря об эксцессе исполнителя, он обозначал его латинским термином «excessusinstigati», который наиболее часто употреблялся в работах немецких криминалистов XIX века.

Определяя эксцесс как уклонение физического виновника (то есть исполнителя или соисполнителя) от первоначального намерения подстрекателя, А.С. Жиряев относил сюда случаи, когда физический виновник совершает не то преступление или не теми средствами, или не при тех обстоятельствах, какие предполагал подстрекатель. Под эксцессом A.C. Жиряев понимал случаи совершения физическим виновником совсем другого преступления, чем то, которое имел в виду подстрекатель. При этом, характеризуя субъективную сторону эксцесса, он говорил о «непредвидении» иного преступления как об интеллектуальном элементе умысла, не упоминая о волевом моменте (то есть о том, желало ли лицо или сознательно допускало наступление последствий преступного поведения). Не относил A.C. Жиряев к случаям эксцесса выход исполнителя за пределы сговора в части квалифицирующих или отягчающих обстоятельств, хотя полагал, что решаться они должны аналогичным образом, как и в случаях эксцесса.

Основные положения ответственности соучастников при эксцессе подстрекнутого, по мнению Г.Е. Колоколова, являются следующими:

1) подстрекатель отвечает за покушение на то деяние, к которому он подстрекал;

2) преступление, выполненное исполнителем, вменяется подстрекателю лишь тогда, когда оно совершено по неосторожности или с косвенным умыслом.

Очевидно, что используемый в дореволюционном уголовном праве достаточно часто термин «эксцесс подстрекнутого» связан с рассмотрением только выхода действий исполнителя (то есть подстрекнутого..) за пределы умысла подстрекателя, и не рассматривался вопрос об эксцессе других соучастников.

Следует отметить, что по вопросу, считать ли эксцессом случаи совершения исполнителем менее тяжкого преступления, чем предполагалось, имелись различные мнения. Действительно, сам термин «эксцесс» по своему смыслу подразумевает только случаи, когда исполнитель выходит за пределы умысла подстрекателя и совершает более тяжкое деяние, чем планировалось. С этих позиций рассматривали эксцесс A.C. Жиряев , А.Ф. Кистяковский , C.B. Познышев . Однако уже в то время встречалась и иная трактовка в понимании этого уголовно- правового термина: чаще встречается его употребление для обозначения всех похожих случаев, когда результат деятельности исполнителя (подстрекнутого) не совпадает с тем, чего хотел подстрекатель, - такое определение эксцесса имеется у Г.Е. КолоколоваСм.:Жиряев A.C. О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении. Дерпт, 1850. С. 69., Ф-ЛистаСм.:Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник уголовного права М., 1875. С. 198.

См.:Познышев C.B. Основные начала науки уголовного права. М., 1901. С. 394., Н.С. Таганцева , И.Я. Хейфеца и др.

В отечественном уголовном праве было немало ученых, которые стояли на позициях акцессорности при решении вопроса об ответственности соучастников. Однако почти все ее сторонники одновременно отмечали спорность и неоднозначность некоторых ее положений. Являясь сторонником этой теории, С. Шайкевич писал: «Во всех подобных случаях вина подстрекателя опять обусловливается тем, что совершил физический виновник: по действию последнего судят об интенсивности вины подстрекателя»Шайкевич С. О подстрекательстве // Журнал Министерства юстиции. 1865. № 11. С. 229.. Наиболее ярко проявляется следование акцессорности в высказывании Н.С. Тимашева, который, исследуя институт соучастия, писал: «соучастник привлекается к ответственности не за то, что он сделал, а по правилам, которые подлежали бы применению к нему, если бы он встал на место главного виновника»Тимашев Н. С. Юридическая природа ответственности соучастников // Известия Петроградского политехнического института. Отдел наук экономических и юридических. Том 24. 1915. С. 104..Однако несмотря на это, он критически высказывался относительно некоторых положений этой теории.

Исторически сложилось так, что в отечественном уголовном праве (как до Октябрьской революции 1917 г., так и позже - в советский период) гораздо больше было сторонников теории самостоятельной ответственности соучастников. По-видимому, это является результатом того влияния, которое оказала германская школа права на развитие русского уголовного права. Теория самостоятельной ответственности соучастников нашла свое обоснование в работах Г.Е. Колоколова, Н.Д. Сергеевского, C.B. Познышева, И.Я. Хейфеца и др.

В одной из последних работ наших современников, посвященной проблемам института соучастия, С.Е. Квасница писал: «Одной из новелл УК 1996 года является статья 36 «Эксцесс исполнителя преступления»Квасница С.Е. Ответственность за соучастие в хищении чужого имущества: Дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 1997. С. 55.. Однако, если говорить о российском законодательстве в целом, это утверждение не совсем верно, так как выделение эксцесса исполнителя преступления в отдельную уголовно-правовую норму не является совершенно новым в российском уголовном праве. Действительно, за весь советский период развития науки уголовного права закон не содержал норм, регулирующих ответственность соучастников при эксцессе исполнителя, не было ранее упоминания в законодательстве и понятия эксцесса исполнителя. Эти вопросы разрабатывались теорией уголовного права. Впервые в российском законодательстве норма об эксцессе появилась в ст. 123 дореволюционного Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которая гласила: «Когда кто-либо из участвовавших в преступлении, при содеянии оного, учинил еще другое, на которое не было между ним и прочими сообщниками предварительного согласия, то он подвергается наказанию по правилам о совокупности преступлений. На этом же основании определяется мера наказания и тех из его сообщников, которые, сверх преднамеренного преступления, участвовали и в содеянии сего другого, или же заведомо не препятствовали совершению оного».

Принятое позже Уголовное уложение 1903 г. не восприняло эту норму и не содержало иных норм об эксцессе. В объяснительной записке к Уголовному уложению Редакционная комиссия так объясняла отсутствие преемственности этой нормы: «Отдельное указание на некоторые случаи, будучи неполным, может повлечь за собою весьма неверные выводы; в этом отношении гораздо правильнее дать указания для разрешения этого вопроса при определении общих условий наказуемости; поэтому, Комиссия, несмотря на указания некоторых наших практиков, не сочла целесообразным вносить в проект особое постановление об эксцессах соучастников и полагает, что подробное разъяснение различных случаев этого рода должно быть предоставлено практике, которая при этом может выходить из указанного выше положения, что ответственность каждого соучастника определяется пределами соглашения или заведомого соучастия, со всеми естественно отсюда вытекающими, потому и предвидимыми ими последствиями» Цит. по: Хейфец И.Я., Позныщев C.B. Подстрекательство к преступлению. M., 1914.С. 83 - 84..

Таким образом, мы видим, что в российском уголовном праве норма, регулирующая ответственность соучастников при эксцессе исполнителя, не впервые появляется в законодательстве в виде отдельной статьи. Однако следует отметить и то, что в той норме Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, которая приведена выше, скорее речь идет об эксцессе соучастника. Как видно из текста объяснительной записки к Уголовному уложению, там также говорится об эксцессе соучастника, что, на наш взгляд, является более правильным, так как может служить ключом к разрешению большего количества спорных вопросов, возникающих у правоприменителей. Норма об эксцессе соучастника Уложения о наказаниях уголовных и исправительных распространяет действие только на случаи эксцессов, не связанных с совершением исполнителем одного преступления вместо другого, ранее запланированного соучастниками, а речь идет лишь о случаях эксцесса, связанных с совершением дополнительного преступления, наряду с тем, которое планировалось. Вместе с тем в теории уголовного права указывалось о том, что на практике возможны эксцессы обеих разновидностей; кроме того, говоря о классификации эксцессов на виды, использовали признак однородности, выделяя эксцессы, однородные с планировавшимся преступлением и неоднородные с ним.

§ 2. Эксцесс исполнителя преступления в уголовном праве стран СНГ

Приступая к рассмотрению эксцесса исполнителя в зарубежных странах, на наш взгляд, сначала следует остановиться на нормах в уголовном законодательстве стран СНГ, которые регулируют эксцесс исполнителя преступления.

В конце XX века в связи с распадом СССР, выходом из его состава союзных республик и образованием на их месте новых суверенных государств, а также в связи с коренными изменениями в экономической, социальной, политической и других сферах жизни постсоветских республик потребовалось изменить и заново разработать целые системы национальных законодательств.

После провозглашения независимости в республиках стран СНГ некоторое время действовали прежние уголовные кодексы, принятые еще в советское время. Следует отметить, что в Основах уголовного законодательства Союза ССР отсутствовали какие-либо нормы, определяющие понятие эксцесса исполнителя, а также и правила ответственности соучастников при эксцессе. Так как законодательство союзных республик во многом было ориентировано на общесоюзное, оно не содержало и норм об эксцессе. Однако понятие эксцесса исполнителя и правила ответственности соучастников определялись доктриной уголовного права в общей теории соучастия.

Спустя некоторое время во всех государствах СНГ, были разработаны и приняты уголовные кодексы. Во многих из них были сохранены апробированные в течение многих лет на практике уголовно-правовые институты и нормы; отдельные нормы были модифицированы, а другие появились впервые. С учетом ранее высказывавшихся предложений по усовершенствованию законодательства, большинство из которых были сделаны еще в советский период, во всех УК появляются и новые уголовно- правовые нормы, к числу которых относится и норма об эксцессе исполнителя преступления.

Предваряя рассмотрение особенностей появившихся норм об эксцессе исполнителя в законодательстве стран СНГ, можно заметить, что в некоторых УК особенности ответственности соучастников при эксцессе исполнителя выделены в отдельную уголовно-правовую норму (как и в УК РФ), а в некоторых (их меньшинство) включены в ту или иную статью в виде ее части. При этом, если норма об эксцессе представлена в виде отдельной уголовно-правовой нормы, то, как правило, она состоит из двух частей или предложений; в первой части или в первом предложении содержится определение понятия эксцесса исполнителя преступления, а во второй - правила ответственности соучастников при эксцессе. В том случае, если регламентация действий при эксцессе исполнителя дана в части какой- либо статьи, то, как правило, термин «эксцесс исполнителя» не употребляется, а также сама формулировка решения этого вопроса представлена в несколько упрощенном варианте. Так, например, в УК Республики Беларусь норма об эксцессе представлена следующим образом в ч. 7 ст. 16: «За деяние, совершенное исполнителем и не охватывавшееся умыслом соучастников, другие соучастники уголовной ответственности не несут» Уголовный кодекс Республики Беларусь. Минск, 2000. С. 23-24.. Как видим, сам термин «эксцесс исполнителя» здесь не употребляется, хотя законодатель подразумевает случаи совершения эксцесса только исполнителем, исключив случаи эксцесса других соучастников, что, по нашему мнению, не совсем верно.

В УК Республики Узбекистан, как и в УК Республики Беларусь, нет отдельной нормы об эксцессе, но правила ответственности соучастников в случае эксцесса установлены в ст. 30 УК РУ «Пределы ответственности за соучастие». В части четвертой этой статьи не употребляется термин «эксцесс исполнителя», и, по-видимому, в связи с этим нет и определения того, что следует понимать под эксцессом. Тем не менее правила ответственности соучастников урегулированы с использованием традиционной для теории отечественного уголовного права формулировкой: «За деяние, не охватывающееся умыслом других соучастников, ответственность несет лицо, его совершившее»Уголовный кодекс Республики Узбекистан. СПб., 2001. С. 70..

Подобным образом урегулирован вопрос об эксцессе и в УК Республики Украины, где эксцесс исполнителя преступления тоже не выделен в отдельную уголовно-правовую норму. Украинский законодатель тоже пошел по пути включения правил, определяющих ответственность соучастников при эксцессе в состав ст. 29 «Уголовная ответственность соучастников». В части 5 этой нормы речь идет именно об эксцессе исполнителя: «Соучастники не подлежат уголовной ответственности за деяние, совершенное исполнителем, если оно не охватывалось их умыслом» Уголовный кодекс Республики Украина. СПб., 2001. С. 33..

В Уголовном кодеке Республики Кыргызстан эксцесс исполнителя преступления, напротив, представлен в отдельной уголовно-правовой норме. Однако ст. 32 УК Республики Кыргызстан гласит: «Эксцессом исполнителя преступления признается совершение исполнителем действий, которые выходят за пределы договоренности соучастников и не охватываются их умыслом»Уголовный кодекс Кыргызской Республики. СПб., 2002. С. 60.. Как видим, в УК Республики Кыргызстан дано только понятие того, что следует считать эксцессом, хотя понятие эксцесса традиционно давалось в теории уголовного права. В то же время в этой статье не определены правила ответственности соучастников при эксцессе, что можно считать очевидным пробелом этого Кодекса.

Вместе с тем в ст. 33 и 34 этого Кодекса устанавливаются правила ответственности соучастников за преступления, совершенные организованной группой, и за преступления, совершенные преступным сообществом. В них указывается, что организатор или лицо, организовавшее преступное сообщество, несут ответственность за все совершенные преступления, которые охватывались их умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества отвечают за все преступления, совершенные организованной группой или преступным сообществом, которые охватывались их умыслом .

Как видим, киргизский законодатель счел нужным расшифровать в УК понятие эксцесса и особо оговорить лишь правила ответственности соучастников при совершении преступления организованной группой и преступным сообществом, оставив без внимания правила ответственности соучастников при таких наиболее распространенных формах соучастия, как группа лиц и группа лиц с предварительным сговором. Между тем наиболее распространенными являются случаи эксцесса именно при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору, тогда как в случаях совершения преступлений организованными группами эксцессы практически не встречаются. Это объясняется тем, что совершаемые ими преступления, как правило, хорошо подготовлены и организованы, действия каждого участника четко регламентированы, и всякие отступления от намеченного плана могут караться со стороны организаторов преступления.

Свою яркую особенность имеет норма об эксцессе исполнителя в УК Республики Казахстан, где в ст. 30 указывается не на эксцесс исполнителя, а на эксцесс соучастника: «Эксцессом соучастника признается совершение лицом преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс другие соучастники уголовной ответственности не подлежат»Уголовный кодекс Республики Казахстан. СПб., 2001. С. 60..Тем самым допускается возможность эксцесса и со стороны других соучастников, случаи которых в законодательстве других стран СНГ остаются неурегулированными (в том числе и в УК РФ)См.: Там же. С. 60-61.. В свете общего учения о соучастии еще П.Ф. Тельнов отмечал, что при эксцессе не только исполнитель может нарушить согласованную линию поведения, но и другие соучастникиСм.: Тельнов П.Ф. Ответственность по советскому уголовному праву за соучастие в преступлении. М.,1984. С. 161.. Следует заметить, что норма не об эксцессе исполнителя, а об эксцессе соучастника была включена в Модельный уголовный кодекс для государств - участников стран СНГМодельный уголовный кодекс для государств -- участников стран СНГ// Правоведение. 1996. № 1.С. 144..

В тексте таджикского УК имеется норма об эксцессе исполнителя преступления. В статье 38 УК Республики Таджикистан говорится:

«Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников.

За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат»Уголовный кодекс Республики Таджикистан. СПб., 2001. С. 51..

Нужно отметить, что эта норма, по сути, повторяет норму об эксцессе исполнителя преступления в УК Российской Федерации, так как текст этой статьи дословно воспроизводит норму об эксцессе исполнителя преступления в УК РФ 1996 г., не внося в ее текст никаких изменений. С учетом того, что этот УК был принят и вступил в силу 21 мая 1998 г., то есть после того, как был принят и введен в действие УК РФ, по-видимому, таджикский законодатель признал удачным решение российского законодателя о выделении эксцесса исполнителя преступления в отдельную уголовно-правовую норму и решил принять эту формулировку без изменений.

Статья 26 УК Республики Грузия названа «Эксцесс исполнителя». Текст этой статьи состоит из двух частей и изложен в следующей редакции:

«1. Эксцесс исполнителя означает совершение исполнителем противоправного деяния, не охватывающегося умыслом других соисполнителей или соучастников.

2. За эксцесс исполнителя другие соисполнители или соучастники уголовной ответственности не подлежат» Уголовный кодекс Республики Грузия. СПб., 2002. С. 101..

Из приведенной формулировки следует, что по УК Грузии эксцесс исполнителя может быть совершен не только лицом, являющимся субъектом преступления, но и тем, кто не достиг возраста уголовной ответственности или совершил преступление в состоянии невменяемости (совершение исполнителем не преступления, а противоправного деяния). В подобных случаях доктрина уголовного права отрицает соучастие, однако предлагает считать лицо, не являющееся субъектом преступления, орудием в руках другого соучастника. Однако судебная практика некоторое время придерживалась иной позиции, в частности, относящейся к случаям совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, когда рекомендовалось вменять этот квалифицирующий признак лицу, совершавшему преступление в группе с лицом, признанным невменяемым или не являющимся субъектом преступления. В настоящее время в отечественном праве наблюдается тенденция к отходу с этих позиций, что, по нашему мнению, следует признать правильным. В связи с этим нельзя согласиться с использованием термина «противоправное деяние», а не «преступление» в определении понятия эксцесса исполнителя, так как последний не может иметь место, если изначально не было соучастия в преступлении, которое возможно только при наличии такого объективного признака соучастия как участие в преступлении не менее двух лиц, обладающих признаками субъекта преступления.

Кроме того, как видим, речь в грузинском УК идет о совершении исполнителем такого преступления, которое не охватывалось умыслом других соучастников или соисполнителей. Включение в текст статьи, наряду с соучастниками еще и соисполнителей, как поступил грузинский законодатель, является новеллой в формулировке норм об эксцессе исполнителя. Это позволяет сделать вывод о том, что термин «другие соучастники» используется здесь в том смысле, когда имеются в виду только пособник, подстрекатель, организатор), что и обусловило необходимость включения в эту норму наряду с соучастниками еще и соисполнителей.С одной стороны, эксцесс исполнителя преступления действительно наиболее часто имеет место со стороны одного или нескольких соисполнителей, когда остальные соисполнители не присоединяются к совершению преступления-эксцесса, но, с другой стороны, такая формулировка не отличается лаконичностью, и использование термина «другие соучастники» вполне можно отнести и к другим соисполнителям, так как соисполнители являются тоже соучастниками преступления.

Как и в УК Грузии, УК Республики Азербайджан содержит отдельную норму об эксцессе исполнителя преступления, которая также состоит из двух частей. Причем расшифровка понятия эксцесса, кроме текста самой статьи, дана ив ее названии:

«Статья 35. Совершение преступления, не охватывающегося общим умыслом (эксцесс исполнителя)

35.1. Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, выходящего за пределы согласованного общего намерения, т.е. не охватывающегося умыслом других соучастников.

35.2. За эксцесс исполнителя другие соучастники уголовной ответственности не подлежат» Уголовный кодекс Республики Азербайджан. СПб., 2001. С. 62..

Из текста первой части этой статьи мы видим, что в УК Республики Азербайджан признаются тождественными понятия умысла и соглашения на совершение преступления, соглашение рассматривается как обнаружение умысла. Следует заметить, что это утверждение совершенно справедливо в случаях эксцесса при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору, но, по-видимому, отрицается возможность совершения эксцесса при совершении преступления группой лиц без предварительного сговора, хотя как форма соучастия группа лиц встречается на практике достаточно часто. Условия ответственности соучастников при эксцессе существенно не отличаются от рассмотренных ранее в законодательстве других республик.

Кроме того, во всех нормах об эксцессе в уголовном законодательстве республик стран СНГ, где расшифровывается его понятие, под эксцессом понимается совершение одним из соучастников такого преступления, которое не охватывалось умыслом других соучастников. В ряде случаев умысел признается тождественным сговору (или соглашению) между соучастниками (УК Республики Кыргызстан, УК Республики Азербайджан). Как уже отмечалось, умысел соучастников действительно тождествен понятию сговора между соучастниками, за исключением случаев совершения преступления группой лиц без предварительного сговора, где случаи эксцесса также могут иметь место.

Правила ответственности соучастников при эксцессе практически во всех УК установлены с одинаковой формулировкой: «За преступление, не охватывающееся умыслом других соучастников, несет ответственность только лицо, совершившее это преступление. Другие соучастники за это преступление ответственности не подлежат». Эта формулировка традиционно использовалась в теории советского уголовного права и нашла свое закрепление в законодательстве и вряд ли вызовет возражение.

Необходимо отметить и то, что практически во всех уголовных кодексах в рассмотренных нами нормах эксцессом признается совершение исполнителем (или соучастником) преступления любой степени тяжести, не охватывавшегося договоренностью соучастников и выходящего за пределы их умысла, хотя есть мнение, что сам термин «эксцесс» по его настоящему смыслу относился лишь к тем случаям, когда исполнитель совершает деяние более тяжкое, чем то, какое указано подстрекателем. Первым высказал эту точку зрения Г.Е. Колоколов еще в XIX веке См.: Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. М., 1881. С. 171., хотя и позже большинство теоретиков в области уголовного права придерживались иной точки зрения, считая эксцессом случаи совершения как более, так и именно тяжких преступлений по сравнению с планировавшимися. Как видим, взгляд на эксцесс как на более тяжкое деяние не нашел своего закрепления ни в одном из вновь приятых УК в странах СНГ.

В заключение нам особо хотелось бы отметить норму об эксцессе в уголовном законодательстве Республики Казахстан, в которой указывается не на эксцесс исполнителя преступления, а на эксцесс соучастника. И, несмотря на то, что в других республиках стран СНГ (в том числе в России) мнение о том, что эксцесс возможен не только со стороны исполнителя, но и другого соучастника, не было поддержано законодателем, эта позиция, безусловно, представляется более правильной. Подводя итоги рассмотрению регламентации эксцесса исполнителя преступления в законодательстве республик СНГ, мы видим, что практически во всех уголовных кодексах стран СНГ, принятых после выхода из СССР, есть нормы, посвященные этому вопросу. Несмотря на то, что ранее этот вопрос традиционно решался только доктриной уголовного права, включение этих норм в уголовное законодательство свидетельствует о том, что ее отсутствие в советском законодательстве воспринималось как очевидный пробел, который и попытались восполнить в национальном уголовном законодательстве республики постсоветского периода. Общая правовая школа, следование единым правовым традициям нашли отражение и в формулировке нормы об эксцессе исполнителя в законодательстве государств -- членов стран СНГ, в то же время были найдены и новые интересные решения этой проблемы.

§3. Эксцесс исполнителя в уголовном праве иных зарубежных стран

Известно, что судебная практика знает массу примеров, когда один из соучастников или соисполнителей преступления совершает иное, в отличие от запланированного соучастниками, преступление. В связи с этим рассмотрение таких случаев не могло остаться без внимания и в уголовном праве иных зарубежных стран. В некоторых из них правила ответственности соучастников при эксцессе исполнителя преступления получили и законодательное закрепление.

Страны Западной Европы, несмотря на их близкое географическое положение друг к другу, не имели единой правовой системы. Традиционно в структуре западного права выделяются романо-германская и англосаксонская правовые системы. Это деление основано на классификации правовых семей, данной Р. Давидом и оказавшейся наиболее популярной Рем Давид. Основные правовые системы современности. М., 1988. С.. Помимо этого им выделялись социалистическая правовая система, а также религиозные и традиционные системы. Другие авторы, исследуя правовые системы, выделяли еще латиноамериканскую, мусульманскую, скандинавскую, индусскую, дальневосточную и ряд других правовых систем'См.: Черных А.В. Ответственность за соучастие в преступлении по английскому уголовному праву: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1986. С. 85.

Черных A.B. Ответственность за соучастие в преступлении по английскому уголовному праву: Дис. ...канд. юрид. наук. С. 86..

Как известно, главной особенностью англосаксонской системы права является отсутствие кодифицированного законодательства, а также то, что источниками права, в том числе уголовного, которыми руководствуются провоприменители, являются судебные прецеденты и статуты (парламентское законодательство).

В английском уголовном праве на решение проблемы эксцесса исполнителя преступления оказали влияние две традиционные доктрины английского уголовного права: доктрина «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии», а также доктрина «общей цели» участников преступных посягательств.

Долгое время в английском общем праве господствовала доктрина ответственности за любые последствия «незаконного» или «безнравственного» действия, допускавшая возможность вменения в вину таких результатов, которые даже не были предвидимыми. До 1957 г. тяжкое убийство имело место не только в тех случаях, когда лицо действовало с желанием причинить смерть с осознанием того, что совершенное им действие приведет к смерти, но и в тех случаях, когда оно имело намерение совершить любое преступление из категории тяжких, предполагавшее хотя бы угрозу применения насилия (этот вид убийства получил название felony murder, то есть убийство при совершении фелонии).

Критикуя доктрину «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии», А.В. Черных, пишет: «Субъективная характеристика данного деяния включала в себя умысел исполнителя, направленный как на совершение «базового» преступления, например ограбления, так и на выполнение смертоносного действия, даже если он и неправильно оценил вредоносный потенциал этого сопутствующего деяния»1.

Интересно, что в английском уголовном праве нет прецедента, устанавливающего правила ответственности соучастников при эксцессе иных соучастников. Однако К. Кенни не исключает такие случаи и предлагает следующее решение в подобном случае: «Обычно существует цель, согласованная между соучастниками, но если кто-либо совершает какие-либо действия, которые, как он знает, окажут содействие задуманному кем-либо преступлению, он несет ответственность в качестве пособника, даже если главному виновнику ничего не известно о его помощи».

Переходя к рассмотрению эксцесса исполнителя преступления в Северной Америке, отметим, что институт соучастия, как и многие другие правовые институты, в США сформировался под влиянием англосаксонского общего права, основные теории которого приведены нами ранее, в связи с чем мы хотели бы ограничиться некоторыми уточнениями.

Согласно американскому праву соучастие имеет место лишь в оконченном преступлении. В то же время это не означает, что при приготовлении или покушении на преступление соучастники освобождаются от уголовной ответственности. Так, пособник до факта совершения преступления несет ответственность и за эксцесс исполнителя, кроме тех случаев, когда его действия никак не могли входить в рамки первоначального замысла соучастников.

Таким образом, эксцесс исполнителя в институте соучастия регулируется общим правилом, выработанным общим правом. Оно сводится к тому, что соучастник несет ответственность за те результаты поведения исполнителя, которые были предвидимы или были вероятным следствием осуществления первоначального замысла.

В значительной степени унификации законодательства США способствует Примерный уголовный кодекс, в котором законодательно закреплены основные понятия института соучастия, правила ответственности соучастников. Кодекс отвергает акцессорную природу соучастия. Такой вывод можно сделать из п. 7 ст. 2.06, где указано, что соучастник подлежит уголовной ответственности и тогда, когда предполагаемый исполнитель не подвергся уголовному преследованию или не был осужден за другое преступление, либо пользуется иммунитетом против уголовного преследования или осуждения, либо был оправдан. В то же время, по имеющимся сведениям, в США в ряде штатов, следующих теории ответственности за действия других лиц, эксцесс невозможен по делам, связанным с убийством, за которое несет ответственность каждый соучастник, если причинение смерти произошло в ходе совместного совершения ими любого преступления. Составители Кодекса рекомендовали отказаться от следования этой доктрине, но это не повлияло влияния на законодательство штатов. Этот факт свидетельствует о значительном влиянии, которое оказала на формирование правил ответственности соучастников английская доктрина «о наказании за убийство, осуществленное в процессе выполнения фелонии».

Исходя из этого, мы можем сделать вывод о том, что по американскому праву при эксцессе исполнителя ответственность соучастников может определяться с исходя из содеянного исполнителем. И хотя в законодательных формулировках нет указания на форму вины, этот пробел восполняется в судебных решениях, которые указывают на необходимость осознания того, что лицо содействует совершению преступления.

Несмотря на рассмотрение вопроса об эксцессе исполнителя в доктрине англосаксонского уголовного права, в законодательстве некоторых стран этой правовой системы, как, например, в УК Австралии1995 г., отсутствует законодательная регламентация случаев эксцесса и сходных с ним положений.

Таким образом, своеобразное решение проблемы ответственности соучастников при эксцессе исполнителя в англосаксонском уголовном праве до отмены деления преступлений на тризны, фелонии и мисдиминоры было непосредственно связано с этими категориями преступлений. Применительно к российскому уголовному праву на основе изложенного материала мы видим, что понятие эксцесса исполнителя преступления и основания ответственности соучастников при нем на протяжении истории отечественного уголовного права никоим образом не связывалось с категориями преступления. Однако следует признать, что наряду с явными недостатками англосаксонской трактовки эксцесса, которая может иногда привести и к объективному вменению, дифференциация эксцессов с учетом категории преступлений представляется весьма удачной.

В 1992 г. Во Франции принят новый Уголовный кодекс. В нем, как и в ранее действовавшем Кодексе 1875 г., норм, регламентирующих ответственность соучастников при эксцессе исполнителя, нет, также крайне ограниченно регламентируются и вопросы соучастия. Им посвящены три небольшие по объему статьи в Общей части. При этом понятие соучастия как совместного участия двух и более лиц в совершении умышленного преступления или проступка в Кодексе отсутствует. В новом Кодексе указывается лишь об исполнительстве, подстрекательстве и пособничестве. В Общей части нет упоминания об организаторе преступления.