Институт прав и свобод

Международная Конвенция против пыток предусматривает ряд мер в отношении лиц, нарушающих ее предписания: необходимость расследования каждого случая насилия и пыток; отказ от выдачи другому государству лиц, которым в этом государстве угрожают пытки; заключение под стражу лиц, обвиняемых в жестокостях и насилии; выдачу другому государству граждан, изобличенных в такого рода действиях; справедливую и адекватную компенсацию жертвам пыток и др. Заявление, сделанное под пыткой, не может рассматриваться в качестве судебного доказательства (статья 15). Все эти положения являются составными частями российской правовой системы. Россия участвует в Комитете против пыток, созданном под эгидой ООН.

Российская Федерация признает международный Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, требующий от лиц гуманного обращения с задержанными арестованными, защиты человеческого достоинства каждого, применения силы лишь в случаях крайней необходимости, когда другие методы не могут помочь в предотвращении правонарушения, и категорически запрещающий применение пыток и других жестоких, бесчеловечных методов обращения и наказания (статьи 2, 3, 5). Эти требования воспроизводятся и конкретизируются в Документе Московского совещания но человеческому измерению (1991 г.): гуманное обращение с лицами, лишенными свободы, уважение их человеческого достоинства, соблюдение международных стандартов, относящихся к правам человека, право лица уведомить о его задержании или аресте родных и близких, контроль над продолжительностью допросов, право подачи жалобы на жестокое, унижающее достоинство обращение без опасения, что жалобщик от этого пострадает, улучшение условий содержания под стражей, более широкое применение мер пресечения, альтернативных аресту (статья 23.1).

Основные положения комментируемой статьи находят свою конкретизацию в российской правоприменительной практике в связи с обязанностью России следовать международному документу, каким являются «Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания».

Записано, что лечение заключенных должно быть такого же качества и уровня, что и всех других граждан; врачам категорически запрещено участвовать в пытках или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания, или удостоверять, что заключенные могут подвергаться таким формам обращения, которые способны отрицательно повлиять на их физическое или психическое здоровье, или участвовать в процедурах смирительного характера, если только это не продиктовано сугубо медицинскими соображениями.

К сожалению, условия содержания арестованных в российских тюрьмах, следственных изоляторах и колониях зачастую не отвечают международным стандартам и положениям статьи 21 Конституции РФ. В последнее время принимаются меры к гуманизации режима содержания задержанных, арестованных и лиц, отбывающих наказание. Закон РФ от 15 июля 1995 г. «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и принятые в его развитие Правила внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, установленные МВД РФ и зарегистрированные в МЮ РФ 31 января 1996 г., а также Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации, принятые МВД РФ и зарегистрированные в МЮ РФ 11 января 1996 г., предусматривают значительное улучшение условий содержания задержанных, арестованных и осужденных, более четкую регламентацию их прав и обязанностей, усиление гарантий права на защиту.

Однако речь идет скорее о программе на будущее, а не о реальном изменении положения в местах лишения свободы. Принятие названных правовых актов связано с выполнением требования Совета Европы облегчит, участь всех, кто лишен свободы, как обязательным условием вступления России в эту международную организацию.

Исправительно-трудовой кодекс (ИТК) РСФСР развивает некоторые положения, закрепленные в статье 21 Конституции: исполнение наказания не имеет цель причинить осужденному 4чизические страдания или унизить его человеческое достоинство (пункт 2 статьи 1); осужденные сохраняют общий правовой статус гражданина за некоторыми вынужденными изъятиями (статья 8); осужденным предоставлено право на личную безопасность (статья 82); персоналу категорически запрещены жестокие, бесчеловечные или унижающие человеческое достоинство действия (статья 116).

Разновидностью насилия и жестокости являются принудительные медицинские, научные или иные опыты над людьми. Однако такие опыты недопустимы и в случаях, когда «подопытные» ничего не знали об их проведении. При этом не имеет значения, представляли ли такие опыты угрозу для жизни и здоровья людей или, по мнению «экспериментаторов», были безопасны. Для проведения любого опыта над людьми требуется добровольное (а не вынужденное) согласие каждого из них. Если опыт опасен для жизни и здоровья, то он не может быть проведен даже с согласия. Это вытекает из ряда статей Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан. В статье 12 Основ предусмотрена необходимость выдачи разрешений на применение новых методов профилактики, диагностики и лечения, новых медицинских технологий (такие разрешения основываются на достоверных данных о безвредности новых методов или о том, что они приносят больше пользы, чем вреда). Часть третья статьи 43 Основ допускает применение по письменному согласию больного новых методов, хотя и не разрешенных, но «находящихся на рассмотрении в установленном порядке», а это значит, что метод уже прошел предварительную проверку. В части четвертой статьи 43 предусмотрено, что проведение биомедицинского исследования «должно основываться на предварительно проведенном лабораторном эксперименте»; в части седьмой статьи 43 запрещена пропаганда методов профилактики, диагностики, лечения и лекарственных средств, не прошедших проверочных испытаний в установленном законом порядке.

Закон РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» требует предварительного согласия больного для «использования в качестве объекта испытании медицинских средств и методов» (статья 5) и предусматривает, что для диагностики и лечения применяются медицинские средства и методы, разрешенные в порядке, установленном законодательством, причем никакие медицинские средства и методы не должны использоваться для наказания лица, страдающего психическим расстройством (части вторая и третья статьи 10). При этом проведение испытаний на людях медицинских средств и методов не допускается (пункт 5 статьи 11).

Запрет, установленный частью второй статьи 21 Конституции, находит подтверждение и в международных соглашениях: «Ни одно лицо не должно без его свободного согласия подвергаться медицинским или научным опытам» (статья 7 Международного пакта о гражданских и политических правах). Российское законодательство запрещает, в частности, проводить такие опыты на задержанных, арестованных и отбывающих наказание в виде лишения свободы (статья 29 Основ законодательства РФ «Об охране здоровья граждан»). Никто, даже смертельно больной или приговоренный к смерти, не должен подвергаться медицинским и иным опытам, связанным с риском для здоровья и жизни. Особенно недопустимы опыты на людях, связанные с испытаниями атомного, водородного, химического и биологического оружия.

2.3 Право на свободу и личную неприкосновенность

Право на свободу и личную неприкосновенность принадлежит каждому человеку - гражданину РФ, иностранцу, лицу без гражданства, лицу с двойным гражданством, что непосредственно вытекает из принципа равенства всех перед законом и судом, установленного статьей 19 Конституции.

Правом на свободу и личную неприкосновенность пользуются, в частности, несовершеннолетние и душевнобольные, в том числе признанные недееспособными или ограниченно дееспособными. Однако свобода и неприкосновенность этих лиц могут быть до известных пределов ограничены на законных основаниях родителями, усыновителями, опекунами и попечителями в интересах надлежащего воспитания несовершеннолетних или охраны жизни, здоровья, прав и законных интересов душевнобольных. Но злоупотребление родительскими правами, жестокое обращение с детьми, оставление подопечных без надзора и помощи влекут соответственно лишение родительских прав или отстранение опекунов и попечителей от исполнения ими своих обязанностей .

Государство гарантирует право гражданина на свободу и личную неприкосновенность. Во всех случаях нарушения этого права человек может требовать его восстановления по суду (статья 4 Конституции РФ). В части первой комментируемой статьи имеется в виду свобода человека как часть личных прав и свобод граждан, образующая два правовых института: 1) неприкосновенность личности; 2) неприкосновенность частной жизни. Первый институт представлен в статьях 21 и 22, а второй - в статьях 23, 24, 25 Конституции РФ.

В статье 22 Конституции РФ право на свободу связано лишь с личной неприкосновенностью человека.

Под правом личной неприкосновенности следует понимать гарантированную государством личную безопасность и свободу человека, состоящую в недопущении, пресечении и наказуемости посягательств на: 1) жизнь, здоровье, телесную неприкосновенность и половую свободу (физическая неприкосновенность); 2) честь, достоинство, нравственную свободу (нравственная неприкосновенность); 3) нормальное течение психических процессов (психическая неприкосновенность); 4) индивидуальную свободу человека, выражающуюся в предоставленной ему возможности располагать собой, своим свободным временем, по своему усмотрению определять место пребывания, не находиться под наблюдением или охраной (личная безопасность).

Такой подход позволяет утверждать, что часть первая статьи 22 Конституции по содержанию значительно шире части второй той же статьи, поскольку право на свободу и личную неприкосновенность не сводится к гарантиям законности арестов и задержания.

Физическая неприкосновенность личности гарантирована рядом конституционных положений: правом на жизнь (статья 20), запретом пыток, насилия, принудительных медицинских опытов (статья 21), правом на труд в условиях безопасности и гигиены (статья 37), правом на охрану здоровья и медицинскую помощь (статья 41), нравом на благоприятную окружающую среду и возмещение ущерба здоровью, причиненного экологическими правонарушениями (статья 42), правом потерпевшего на компенсацию причиненного ему ущерба (статья 52).

Физическая неприкосновенность и половая свобода защищены уголовным законодательством (уголовная ответственность за убийство, телесные повреждения, изнасилование, гражданским законодательством (обязательства, возникающие вследствие причинения вреда (глава 59 ГК РФ), административным законодательством (ответственность за правонарушения в области охраны труда и здоровья населения (глава 5 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях), уголовно-процессуальным законодательством (запрет домогаться показаний обвиняемого и других участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных мер (комментарий к статье 21), производство следственного эксперимента при условии что этим не создается опасность для здоровья участвующих в нем лиц (статья 183 УПК РСФСР).

В области медицины личная неприкосновенность граждан защищена правилом, согласно которому любое медицинское вмешательство - будь то операция, сложная диагностическая процедура или обыкновенный укол - допускается только с согласия пациента. Это согласие должно быть информированным (больному сообщаются сведения, подтверждающие необходимость вмешательства и связанный с ним риск) и добровольным. В отношении лиц, не достигших 15 лет, и недееспособных согласие дают соответственно родители и законные представители. При их отсутствии решение принимает консилиум врачей, а если нет возможности собрать его - лечащий (дежурный) врач. В таком же порядке, т.е. без согласия, принимается решение в случаях, когда состояние больного не позволяет ему выразить свою волю (статья 32 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан).

Существуют законные ограничения физической неприкосновенности личности, особенно в уголовном процессе, где в интересах раскрытия преступлений приходится в ряде случаев жертвовать некоторыми основными правами граждан. В соответствии со статьями 70 и 127 УПК РСФСР все постановления следователя, вынесенные на законных основаниях, обязательны для лиц, которых они касаются. Однако закон умалчивает о том, может ли быть применено физическое принуждение, если лицо отказывается выполнить постановление следователя об освидетельствовании, судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизе, получении образцов для исследования, личном обыске и т.п. Неразвитость этого института приводит к чрезмерному применению принуждения в уголовном процессе. Для его ограничения следовало бы сформулировать в новом УПК определенные критерии применения принуждения в указанных выше случаях. Следует отметить, что ограничения личной неприкосновенности в отраслевом законодательстве не позволяют толковать часть первую статьи 22 Конституции как категорический запрет нарушать личную неприкосновенность; она допускает и исключения, которые должны быть исчерпывающе установлены федеральным законом.

Нравственная неприкосновенность личности раскрыта в комментарии к статье 21 Конституции РФ.

Психическая неприкосновенность личности обеспечивается недопустимостью: 1) сеансов целительства (включая гипноз), в том числе с использованием средств массовой информации (статья 37 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан); 2) применения методов лечения, в том числе хирургических, и лекарственных средств, оказывающих опасное, необратимое воздействие на психику и общее состояние здоровья душевнобольных (пункт 5 статьи 11 Закона Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»); 3) допросов под гипнозом, экстрасенсорным воздействием, с использованием растормаживающих препаратов; 4) угроз, обещаний, вымогательства, шантажа, уговоров с целью добиться признания или получения угодных следователю показаний. В то же время нельзя отрицать возможность правомерного психологического воздействия на обвиняемого, других участников процесса, не связанного с психическим принуждением к признанию и даче показаний.

Запрет домогаться показаний (статья 20 УПК РСФСР) означает, в сущности, запрет применять принуждение для получения показаний (статья 302 УК РСФСР). И все же «домогательство» шире «принуждения», поскольку, кроме физического или психического насилия, включает и обманные действия. При этом физическое насилие всегда связано с воздействием на психику допрашиваемого, т.е. одновременно является и психическим. В части второй статьи 302 УК РФ указано еще одно возможное средство принуждения к даче показаний - насилие, издевательство над личностью допрашиваемого, пытки. Издевательство может быть связано с физическим воздействием, но сущность его - в причинении человеку моральных страданий, в глумлении над личностью с целью принудить к признанию.

В части второй статьи 22 Конституции указаны самые строгие и нежелательные для человека ограничения свободы и личной неприкосновенности, для применения которых необходимы наиболее существенные, а именно судебные, гарантии охраны конституционных прав личности.

Конституция РФ ввела судебный контроль за законностью и обоснованностью мер, ограничивающих свободу личности, - арестов и задержании.

Существуют различные виды ареста: 1) административный арест, т.е. наказание, налагаемое на срок до 15 суток (в условиях чрезвычайного положения - до 30 суток) судом или судьей (статья 32 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях); 2) арест как вид уголовного наказания - содержание осужденного в условиях строгой изоляции от общества на срок до 6 месяцев (статья 54 УК РФ); 3) (пункт 16 статьи 34 УПК РСФСР в редакции Закона РФ от 23 мая 1992 г.); 4) дисциплинарный арест, т.е. дисциплинарное взыскание, налагаемое командирами и начальниками на военнослужащих н приравненных к ним лиц в виде содержания на гауптвахте до 10 суток. По букве комментируемой статьи любой арест возможен только по судебному решению. Но вряд ли это можно отнести к дисциплинарному аресту, применение которого по судебному решению исказило бы смысл и назначение этого вида наказания, назначаемого лишь за служебные проступки.

Заключение под стражу охватывается понятием ареста как меры пресечения в уголовном процессе (статьи 89-, 96 УПК РСФСР) и требует во всех случаях судебного решения. Под судебным решением следует понимать постановление (ордер) единолично судьи, к которому обратился дознаватель, следователь или прокурор с мотивированным ходатайством о заключении обвиняемого под стражу в стадии предварительного расследования (процедура рассмотрения таких ходатайств законом пока не предусмотрена, но она может быть аналогичной той, которая в соответствии со статьей 2202 УПК РСФСР в редакции Закона РФ от 12 мая 1992 г. установлена для обжалования в суд незаконных и необоснованных арестов). Судебное решение в смысле положении статьи 22 Конституции РФ - это также постановление о заключении обвиняемого под стражу, вынесенное судьей единолично в стадии подготовки дела к слушанию, определение (постановление), вынесенное судьей единолично или совместно с народными заседателями в стадии судебного разбирательства, определение или постановление, вынесенное профессиональными судьями в кассационной или надзорной стадиях уголовного процесса. Судебное решение необходимо и для продления срока содержания обвиняемого под стражей на предварительном следствии не более чем до 18 месяцев. В дальнейшем необходимо установить и предельный срок пребывания под стражей подсудимого, когда дело уже передано в суд, а также круг судебных инстанций, правомочных продлевать этот срок. Изменение и отмена этой меры пресечения возможны также лишь на основе судебного решения.

Содержание под стражей в уголовно-процессуальном смысле - это реализация меры пресечения в виде заключения под стражу (статья 97 УПК РСФСР). Но в части второй статьи 22 Конституции РФ этому понятию, надо полагать, придано совсем другое значение. Можно предположить, что речь идет о содержании под стражей в виде отбывания уголовного наказания - лишения свободы - по приговору суда (приговор - разновидность судебного решения).

Задержание без судебного решения допускается лишь в течение 48 часов (до принятия Конституции РФ этот срок в уголовном процессе составлял 72 часа согласно статье 122 УПК РСФСР). Срок задержания исчисляется с момента доставления лица в орган дознания или к следователю, а если вынесено постановление о задержании - с момента фактического задержания (пункт 2.3 Правил внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел).

В соответствии с нормами действующего пока Кодекса РСФСР об административных правонарушениях административное задержание, как общее правило, не должно превышать трех часов. Срок этого задержания исчисляется с момента доставления лица для составления протокола об административном проступке, а если лицо находится в состоянии опьянения - со времени его вытрезвления (статья 242).

В некоторых случаях административное задержание может длиться дольше, чем 48 часов. Лица, нарушающие режим Государственной границы, могут быть задержаны для установления личности и выяснения обстоятельств правонарушения на срок до трех суток, а при отсутствии у нарушителя документов, удостоверяющих личность, - на срок до десяти суток. Исходя из смысла части второй статьи 22 Конституции РФ, надо отметить, что в этих случаях требуется судебное решение, подтверждающее законность и обоснованность административного задержания, если его срок превышает 48 часов.

В ряде международных документов говорится о недопустимости произвольных задержаний и арестов, о необходимости соблюдения законной процедуры ареста и задержания, в частности требования немедленно сообщать основания и причины ареста (задержания) и разъяснить сущность обвинения (подозрения), в связи с которым применены эти принудительные меры (статья 9 Всеобщей декларации прав человека, части первая и вторая статьи 9 Международного пакта о гражданских и политических правах). Эти положения не нашли отражения в новой российской Конституции, однако они действуют на территории России, признающей высшую юридическую силу заключенных его международных соглашений, и находят отражение в отраслевом законодательстве.

В пункте 3 статьи 9 Международного пакта о гражданских и политических правах говорится: «Каждое арестованное или задержанное по уголовному обвинению лицо в срочном порядке доставляется к судье или другому должностному липу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть, II имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение». Статья 22 Конституции РФ приведена в соответствие с этим положением, чего нельзя сказать об отраслевом законодательстве, которое по-прежнему не требует доставления каждого задержанного и арестованного нс только к судье, но даже и к прокурору. К тому же надо отметить, что прокурор - не представитель судебной власти.

В «Заключительных и переходных положениях» Конституции РФ говорится: «До приведения уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в соответствие с положениями настоящей Конституции сохраняется прежний порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления». Это по сути дела означает, что в течение неопределенного времени положения части второй статьи 22 Конституции РФ останутся лишь декларацией, заявлением о намерениях. Санкции на заключение под стражу и продление его срока по-прежнему дают прокуроры. Сроки эти неоправданно велики: срок уголовно-процессуального задержания по-прежнему составляет 72 часа. Приведенное переходное положение касается только уголовно-процессуального законодательства, а это значит, что отныне все административные задержания продолжительностью свыше 48 часов должны санкционироваться не прокурором, а судьей (судом).

Законом РФ от 23 мая 1992 г. введен судебный контроль за законностью и обоснованностью арестов, санкционируемых прокурором, что является шагом на пути передачи функции санкционирования арестов суду. Право подачи жалобы принадлежит подозреваемому пли обвиняемому, его защитнику или законному представителю. Судом проверяется не только соблюдение нормальных условий ареста, но и достаточность фактических оснований для его применения. Судебная проверка законности и обоснованности ареста или продления его срока производится судьей в закрытом судебном заседании не позже, чем через трое суток после поступления жалобы и материалов дела. Участие прокурора обязательно. Жалобщик и его защитник вправе участвовать в судебном заседании и выступать с обоснованием жалобы. Судья выносит мотивированное постановление об отмене, изменении или оставлении без изменения меры пресечения в виде ареста.

К заключению под стражу, требующему судебного решения, приравнивается принудительное помещение обвиняемых и подозреваемых на экспертизу в психиатрические учреждения, время пребывания в которых засчитывается, согласно закону, в срок заключения под стражу (статья 188 УПК РСФСР). Это касается и лиц, не привлеченных в качестве обвиняемых, в отношении которых ведется производство по применению принудительных мер медицинского характера (статьи 403, 404 УПК РСФСР).

Разновидностью содержания под стражей в смысле части второй статьи 22 Конституции РФ следовало бы считать также ограничение свободы как уголовное наказание в виде помещения осужденного в специальное учреждение без изоляции от общества, но при условии осуществления надзора на срок до 5 лет (статья 53 УК РФ).

К другим законным способам ограничения свободы граждан относятся: принудительное лечение психически больных, представляющих опасность для себя и окружающих (они могут быть помещены врачами в стационар с последующим получением санкции судьи на принудительное лечение в соответствии со статьями 32-36 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании); временная изоляция и лечение больных, страдающих некоторыми опасными инфекционными заболеваниями (лепра, сифилис и т.п.); направление подростков с девиантным (отклоняющимся) поведением в специальные учебно-воспитательные учреждения. Принудительное ограничение свободы во всех этих случаях может осуществляться только по судебному решению. Последнее имеет предпочтение перед прокурорской санкцией, поскольку исходит от лица независимого, не несущего ответственности за состояние правопорядка.

2.4 Право на частную жизнь

Частная жизнь, в некоторых правовых и литературных источниках это личная жизнь, представляет собой жизнедеятельность человека в особой сфере семейных, бытовых, личных, интимных отношений, не подлежащих контролю со стороны государства, общественных организаций, граждан; свободу уединения, размышления, вступления в контакты с другими людьми или воздержание от таких контактов; свободу высказывании и правомерных поступков вне сферы служебных отношений; тайну жилища, дневников, других личных записей, переписки, других почтовых отправлений, телеграфных н иных сообщений, содержания телефонных и иных переговоров; тайну усыновления; гарантированную возможность доверить свои личные и семейные тайны священнику, врачу, адвокату, нотариусу без опасения их разглашения.

Домашний уклад, интимные привязанности, личные симпатии и антипатии также охватываются понятием частной жизни. Все, что происходит в жилище, не может прослушиваться и предаваться гласности. Семейный бюджет, распоряжение личной собственностью и денежными вкладами, само их наличие - все это также сфера частной жизни. «Неприкосновенность» и «тайна» - два понятия, характеризующих природу данного института.

Следует различать тайны исключительно личные (никому не доверенные) и тайны профессиональные (личные тайны, доверенные представителям различных профессий - врачам, адвокатам, нотариусам, священникам). Субъекты профессиональных тайн несут юридическую или иную (например, религиозную) ответственность за их разглашение. Не всякая личная тайна является семейной. Не все, что человек сообщает врачу, адвокату, нотариусу, является его тайной, однако эти лица обязаны не разглашать любые сообщенные им сведения (например, об обстоятельствах уголовного дела).

Вынужденная необходимость разглашения личных и семейных тайн, сведений о частной жизни граждан возникает в трех основных сферах: 1) в области борьбы с преступностью; 2) при защите здоровья граждан; 3) в условиях объявления чрезвычайного и военного положения.

Субъектом права на неприкосновенность частной жизни, охрану личных и семейных тайн является любой человек, в том числе несовершеннолетний и душевнобольной. Это право может быть на законных основаниях ограничено в отношении лиц, задержанных, арестованных и лишенных свободы, страдающих тяжкими инфекционными болезнями (при их обращении к врачу) и некоторых других категорий граждан. Следовало бы в части первой статьи 23 Конституции указать, что такого рода ограничения допускаются только в соответствии с федеральным законом.

Члены семьи не несут юридическую ответственность за разглашение личных и семейных тайн. Такая ответственность возложена на государственных служащих и представителей указанных выше профессий, которым были доверены эти тайны. Эти лица не вправе разглашать личные и семейные тайны даже после смерти доверителя, за исключением случаев, указанных в законе (например, при необходимости реабилитировать умершего).

Не вполне соответствует части первой статьи 23 Конституции РФ требование закона о том, чтобы суд при рассмотрении уголовного дела предотвращал разглашение сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц (статья 18 УПК РСФСР). В Конституции говорится о сохранении личных, а не интимных тайн, т.е. употреблено более широкое понятие. Кроме того, недопустимо разглашать такого рода сведения в отношении всех лиц, а не только участников процесса.

Положения статьи 23 Конституции конкретизируются в различных отраслях права и видах деятельности.

В содержание медицинской тайны входят сведения: 1) о факте обращения за медицинской помощью; 2) о болезни (диагнозе, лечении, прогнозе); 3) о методах лечения; 4) о лице, обратившемся за помощью, - его прошлом, привычках, наклонностях, физических и психических недостатках, интимных связях; 5) о семье больного и укладе жизни в доме. Медицинская тайна может быть разглашена, если состояние больного не позволяет ему выразить свою волю, а для обследования и лечения необходимо привлечь других специалистов; если существует угроза распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений; если сведения нужны дознавателю, прокурору, следователю и суду в связи с производством по уголовному делу; если сведения необходимо сообщить родителям больного, не достигшего 15 лет; если имеются основания полагать, что вред здоровью больного причинен противоправными действиями (статья 61 Основ законодательства РФ об охране здоровья, статья 9 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»).

В содержание адвокатской тайны включаются: 1) сам факт обращения за юридической помощью; 2) сведения о преступлении, соучастниках, личной и семейной жизни обратившегося; 3) сведения о личной жизни обвиняемого (представляемого), почерпнутые адвокатом из уголовного или гражданского дела; 4) сведения, содержащиеся в переписке адвоката с обвиняемым (представляемым) и в адвокатском досье. Закон запрещает допрашивать адвоката в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника или представителя (пункты 1 и 3 статьи 72 УПК РСФСР). Адвокат не песет ответственности за недоносительство. Все это - необходимые условия безбоязненного обращения граждан в адвокатуру за оказанием юридической помощи.

Частная жизнь, личные и семейные тайны охраняются законом. УК РФ устанавливает уголовную ответственность за: разглашение тайны усыновления против воли усыновителя (статья 155); разглашение данных предварительного следствия и дознания, если соответствующий участник процесса был предупрежден об этом (статья 310 УК РФ, статья 139 УПК РСФСР); нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений граждан (статья 138 УК РФ); нарушение неприкосновенности жилища - незаконный обыск, незаконное выселение и иные нарушения этого права (статья 139 УК РФ). Под статью 310 УК РФ подпадают и те случаи, когда дознаватель, следователь или прокурор предупредили участников процесса о недопустимости разглашения данных о частной жизни граждан (здесь содержанием следственной тайны становятся личные и семейные тайны).

Разглашение сведений о частной жизни, личных и семейных тайнах в ряде случаев наказуемо в административном или дисциплинарном порядке.

Наибольшие ограничения права на неприкосновенность частной жизни, сохранение личных и семейных тайн допущены при отбывании наказания в виде лишения свободы, а также в уголовном процессе и в оперативно-розыскной деятельности (ОРД). На наш взгляд, в Конституции РФ следовало бы оговорить, что такого рода ограничения могут быть введены лишь федеральным законом.

В исправительно-трудовых учреждениях допускаются так называемые режимные, в том числе личные, обыски (для их проведения не нужны какие-либо конкретные основания), осуществляются цензура корреспонденции, досмотр посылок, бандеролей и передач, а также досмотр вещей и одежды лиц, входящих в ИТУ и выходящих из него (статья 22 ИТК РСФСР).

Закон РФ от 21 июля 1993 г. «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» не отменил ограничения, установленные ИТК РСФСР, и подтвердил право работников ИТУ на проведение режимных обысков и досмотров (пункт 6 статьи 14).

В уголовном процессе допускается разглашение сведений о частной жизни граждан при допросе свидетеля (в том числе врача) и потерпевшего, если эти сведения необходимы для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовном уделу (однако никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников (комментарий к статье 21 Конституции). Обстоятельства частной жизни могут быть установлены экспертизой, освидетельствованием (физические дефекты), личным обыском и выемкой в помещениях (дневники, личные бумаги и т.п.), осмотром и выемкой почтово-телеграфной корреспонденции. УПК РСФСР не устанавливает критериев и пределов применения принуждения при собирании сведений о частной жизни граждан. В частности, не установлено, можно ли принудительно проводить экспертизу и освидетельствование потерпевших и свидетелей, в принудительном порядке получать образцы для исследования, не определен круг лиц, переписка которых может быть подвергнута аресту, осмотру и выемке. При наличии таких пробелов непосредственно действует конституционное правило: «каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну», пока исключения не. будут четко установлены федеральным законом.

Федеральный закон от 5 июля 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности» допускает существенное вторжение органов государства в частную жизнь граждан, предусматривая вне процессуальные (тайные, агентурные) методы наблюдения за личностью, контроля за почтовыми отправлениями, прослушивания телефонных и иных переговоров, снятия информации с технических каналов связи. При этом могут применяться аудиозапись, фото- и киносъемка, другие технические средства. Закон об ОРД допускает применение оперативно-технических мер, когда еще нет данных, указывающих на признаки преступления, т.е. когда отсутствуют основания для возбуждения уголовного дела (статьи 2 и 7). Такими правами пользуются оперативно-розыскные органы МВД, Федеральной службы безопасности, Службы внешней разведки РФ, Федеральной налоговой полиции, Службы безопасности Президента РФ и органы государственной охраны РФ, учреждения и органы, исполняющие уголовные наказания, органы Пограничной службы РФ, Таможенной службы РФ (см. Законы РФ: «Об оперативно-розыскной деятельности»; «Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации»; «О внешней разведке»; «О федеральных органах налоговой полиции»; «О государственной охране»; «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»). Во всех указанных выше законодательных актах четко не указан круг лиц, в отношении которых допускается получение сведений об их частной жизни. Это противоречит части первой статьи 23 Конституции РФ о праве каждого на неприкосновенность частной жизни. Однако названные законодательные акты определяют судебный порядок получения разрешения на вторжение в частную жизнь граждан (впервые в российской истории).

Закон РФ от 24 июня 1993 г. «О федеральных органах налоговой полиции» (пункт 20 статьи 11) дает этим органам право выплачивать лицу, предоставившему информацию о налоговом правонарушении, до 10% от сокрытых сумм. Эта норма, стимулирующая проникновение в частную жизнь граждан, противоречит статье 23 Конституции РФ.

Закон РФ от 11 марта 1992 г. «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» запрещает собирать сведения, «связанные с личной жизнью» граждан (пункт 3 статьи 7). Однако тот же Закон допускает «наблюдение для получения необходимой информации» и использование при этом видео- и аудиозаписи, кино- и фотосъемки (статья 5). В этой части Закон может быть истолкован как противоречащий статье 23 Конституции РФ, поскольку под «наблюдением» можно понимать и «наружное наблюдение», и электронную слежку.

Часть вторая статьи 23 Конституции РФ указывает на недопустимость разглашения информации, которой обмениваются между собой люди. Вся эта информация не подлежит цензуре. Под информацией надо понимать не только переписку, но и телефонные переговоры, почтовые и телеграфные сообщения и всякие иные сведения, как-то: сообщения, переданные по факсу, телексу, радио, через космическую (спутниковую) связь, с использованием других технических каналов связи. В ряде случаев информация, которой обмениваются граждане, не содержит никаких личных и семейных тайн. Тем не менее и она не подлежит разглашению. Гарантии неприкосновенности информации распространяются и на письма, адресованные частному лицу, но направленные по служебному адресу. Однако статья 23 Конституции РФ не имеет отношения к информации служебного характера, адресованной гражданину как должностному или иному официальному лицу (здесь действуют ведомственные правила). Должностные и иные официальные лица (работники почты, телеграфа, оперативные работники, следователи, прокуроры, специалисты и понятые, присутствовавшие при выемке корреспонденции, эксперты, переводчики и др.) несут ответственность за разглашение содержания почтово-телеграфной корреспонденции. Ответственность установлена и за разглашение иной, не прошедшей через почту и телеграф, корреспонденции. Субъектом ответственности за это преступление является не только должностное, но и любое другое лицо, к которому попала корреспонденция (статья 1.38 УК РСФСР), например лицо, занимающееся почтово-телеграфной деятельностью в частном порядке.

Не относятся к переписке, почтовым и иным сообщениям (часть вторая статьи 23) почтовые контейнеры, посылки и бандероли, если они представляют лишь материальную ценность. Но поскольку они все же могут содержать информацию о частной жизни граждан в ее вещном пли письменном выражении, на них распространяется формулировка части первой статьи 23 Конституции РФ.

Конституция требует судебного решения для всякого ограничения тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Это требование распространяется на лиц, ведущих дознание и предварительное следствие, оперативно-розыскную деятельность. Они могут произвести осмотр и выемку почтово-телеграфной корреспонденции и прослушать телефонные переговоры не иначе как па основании судебного решения. Эта норма вступила в силу со дня опубликования новой российской Конституции.

Запрет разглашать сведения о частной жизни граждан установлен в статье 22 Федерального закона от 5 июля 1995 г. «О почтовой связи», предусматривающей, что «задержка, осмотр и выемка почтовых отправлении и документальной корреспонденции, прослушивание телефонных переговоров и ознакомление с сообщениями электросвязи, а также иные ограничения тайны связи допускаются только на основании судебного решения». Этот закон распространяется как на оперативно-розыскную, так и на уголовно-процессуальную деятельность.

Из этого следует, что до принятия федерального закона об основаниях и порядке просмотра корреспонденции и прослушивания телефонных переговоров в уголовном процессе такие действия предприниматься не могут. Решение этого вопроса Пленумом Верховного Суда РФ неправомерно, поскольку Пленум не вправе подменять законодателя.

В части первой статьи 23 говорится о праве на защиту гражданином своей чести и своего доброго имени ( комментарий к статье 21 Конституции). В связи с введением понятия «доброе имя» следует отметить, что не каждый человек имеет добрую репутацию. Несмотря на это, наличие у него права на доброе имя презюмируется, пока в установленном законом порядке не будет доказано обратное.

Право защиты чести может быть реализовано как отдельным человеком, так и группой людей, общественной организацией, юридическим лицом, честь которых пострадала в результате клеветы, оскорбления и распространения других позорящих сведений.

Часть первая статьи 24 развивает принцип статьи 12 Всеобщей декларации прав человека о невмешательстве в личную и семейную жизнь, а также статьи 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая гарантирует человеку право на уважение его личной н семейной жизни, запрещая вмешательство в осуществление данного права, за исключением случаев, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе. Принцип неприкосновенности частной жизни лица и вытекающее из этого принципа право человека самостоятельно решать вопрос о возможности сбора, хранения, использования и распространения информации о его частной жизни получили отражение в российской Декларации прав человека и гражданина 1991 г.

В качестве основного условия работы с информацией о частной жизни лица предусматривается его согласие на осуществление всех видов действий с информацией о нем; без согласия лица сбор, хранение, использование и распространение информации о его частной жизни не допускаются.

Это относится к любому физическом улицу, находящемуся на законных основаниях на территории Российской Федерации.

В условиях широкомасштабного использования ЭВМ для сбора и обработки информации о населении частная жизнь граждан легко становится «прозрачной» для государственных органов, чрезвычайно важное значение приобретает правовое урегулирование порядка работы с персональной информацией, в том числе с информацией о частной жизни индивида. Это необходимо в первую очередь для защиты прав человека: установление такого порядка должно способствовать предотвращению различных нарушений и произвольных действий государственных и негосударственных структур, работающих с информацией.

Конвенция Совета Европы 1981 г. «Об охране личности в отношении автоматизированной обработки персональных данных», а также специальные Рекомендации Комитета Министров государств - членов Совета Европы, принимаемые с 1981 г. и касающиеся использования и защиты персональных данных в разных областях жизнедеятельности общества и государства (в области медицины, научных исследований и статистики, маркетинга, социального обеспечения, в секторе полиции, в сфере занятости, в отношениях, связанных с финансовыми выплатами н сделками, с передачей данных третьим лицам, и др.), устанавливают основные принципы сбора, хранения, использования и распространения информации персонального характера. Эти принципы рекомендуется включать в национальное законодательство в области защиты персональных данных.

В соответствии с этими принципами персональные данные могут быть получены от лиц, к которым данные относятся, или из других источников с согласия лиц, в отношении которых данные собираются. Без согласия лиц сбор данных о них допустим в тех случаях, когда он представляет собой необходимую в демократическом обществе меру, направленную на обеспечение интересов безопасности государства, безопасности населения, финансовых интересов государства, на пресечение преступлений, охрану прав субъектов информации или прав и свобод других лиц. В связи с этим соответствующая информация о частной жизни лиц может собираться без его согласия в процессе оперативно-розыскной деятельности, при проведении следствия, дознания на основании действующих федеральных законов (см. комментарий к статье 23).

Собираемые данные о частной жизни лица должны иметь прямое отношение к цели их сбора, не превышать по объему тех потребностей, для которых они собираются, быть точными и поддерживаться на уровне предъявляемых к ним требований (обновляться, уточняться в случаях необходимости и др.).

В Российской Федерации еще не принят специальный закон о защите персональных данных, в котором должны получить закрепление и развитие общие принципы работы с персональной информацией. В настоящее время действует Закон от 20 февраля 1995 г. «Об информации, информатизации и защите информации», статья 11 которого предусматривает специальные перечни персональных данных, т.е. документы, в которых определяется минимально необходимый набор персональных данных, предоставляемых их субъектами органам государственной власти, органам местного самоуправления, а также юридическим и физическим лицам, осуществляющим работу с массивами персональных данных в соответствии со своей компетенцией либо на основании лицензии. Перечни персональных данных должны соответствовать целям сбора и использования этих данных.

Важное значение для обеспечения неприкосновенности частной жизни в связи со сбором персональных данных имеют нормы Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Рекомендаций о сборе особых категорий персональных данных, относящихся к расовому происхождению, политическим убеждениям, религиозным либо иным верованиям, сексуальному поведению и другим особо чувствительным для индивида сведениям о его частной жизни.

Согласно этим нормам, сбор таких данных не должен осуществляться в целях их выявления и накопления, а при отсутствии в национальном законодательстве достаточных гарантий их конфиденциальности они не подлежат автоматизированной обработке. Указанные данные могут собираться в исключительных случаях, например для оказания особой помощи отдельным группам лиц либо, если это абсолютно необходимо, для целей специального расследования. Вопросы сбора персональных данных нашим законодательством специально не регулируются. Статья 11 Закона «Об информации, информатизации и защите информации», воспроизводя конституционную норму части второй статьи 19 Конституции Российской Федерации, содержащей запрещение ограничения нрав граждан по признакам социального происхождения, расовой, национальной, языковой, религиозной, партийной и иной принадлежности, предусматривает, что такое ограничение карается в соответствии с законодательством. Указанным Федеральным законом вводится важная общая гарантия права граждан на защиту информации об их частной жизни (любой, а не только относящейся к категории особых сведений), которая состоит в отнесении персональных данных к конфиденциальной информации.

В связи с режимом конфиденциальности при хранении, использовании и распространении информации персонального характера должны предусматриваться соответствующие меры безопасности для защиты данных от случайного или несанкционированного уничтожения, от случайной их утраты, а также от несанкционированного доступа к ним, изменения или распространения.

Персональные данные не должны храниться дольше, чем это оправдано выполнением задач, для которых они собирались, или чем это требуется в интересах лиц, о которых собраны данные. Если, однако, для научных исследований, для истории либо статистики необходимо сохранить персональные данные, которые больше не используются в целях, ради которых они были собраны, эти данные могут сохраняться преимущественно в обезличенной форме в виде анонимных сведений.

Использование информации персонального характера должно основываться на том же исходном принципе целевого назначения персональных данных, который характерен для всех видов работы с этими данными.

Порядок распространения информации о частной жизни лиц требует достаточно детальной регламентации, поскольку в процессе передачи этой информации легко могут быть нарушены интересы субъектов персональных данных в результате использования информации о частной жизни не в точном соответствии с первоначальными целями ее сбора.

При передаче персональных данных заинтересованным лицам, организациям возникают вопросы, связанные с определением оснований такой передачи, условии ее осуществления, категорий передаваемых данных, видов субъектов, которые передают и которым передаются данные (государственные органы, частные организации), организационных и территориальных пределов передачи данных (в рамках одной отрасли или сферы деятельности, внутри государства или за его пределами), и ряд других.

Все это свидетельствует о том, что весьма актуальной проблемой является нормативно-юридическое закрепление организационно-правового механизма передачи информации персонального характера.

В целях защиты частной жизни личности в связи со сбором персональных данных важное значение имеют контроль за правомерностью действий владельцев информации и юридическая ответственность за нарушение установленных законодательством правил работы с персональными данными. Так, Гражданский кодекс РФ предусматривает защиту нематериальных благ граждан, включая неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, деловую репутацию и др. Соответственно устанавливаются формы гражданско-правовой ответственности в виде денежной компенсации за причиненный моральный вред, обязанности опровержения сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, и т.п. (статьи 150,151,152 ГК ГФ). Особое значение приобретает криминализация правонарушений в области работы с персональными данными. Принятый в 1996 г. Уголовный кодекс РФ вводит новые составы, предусматривающие уголовную ответственность за злоупотребление и незаконные действия с информационными данными о частной жизни (статья 137).

Поскольку в российском законодательстве порядок сбора и хранения информации о частной жизни лица законодательно не урегулирован, следует остановиться на опыте зарубежных государств в защите одного из важных нрав человека. В связи с широко распространенной во всем мире практикой сбора данных о различных аспектах жизнедеятельности граждан и компьютеризацией всех сфер общественной жизни во многих странах приняты законы, предусматривающие гарантии защиты частной жизни лиц и ограждения ее от несанкционированного вмешательства политических, коммерческих, промышленных и иных структур.

Часть вторая статьи 24 Конституции устанавливает право доступа лиц к документированной информации, непосредственно затрагивающей их права и свободы, которую органы государственной власти и местного самоуправления, располагающие этой информацией, обязаны предоставить этим лицам, если иное не предусмотрено законом.

Для эффективной реализации этой конституционной нормы в актах текущего законодательства должен быть предусмотрен порядок осуществления права лиц на ознакомление с информацией, а также установлены основания ограничения данного права.

Задача обеспечения доступа лиц к информации о них решается в настоящее время в определенной степени на основании Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации». Статья 14 Закона закрепляет комплекс прав гражданина в этой области, включающий право на доступ к документированной информации о себе, право на уточнение этой информации в целях обеспечения ее полноты и достоверности, а также право знать, кто и в каких целях использует или использовал эту информацию. Предусматривается регистрация всех информационных ресурсов и информационных систем и публикация сведении о них, чтобы граждане имели возможность конкретно осуществлять предоставленные им права (статья 13 Закона). Устанавливается, что владелец документированной информации о гражданах обязан предоставлять информацию бесплатно по требованию тех лиц, к которым она относится.