Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Уголовно-правовая характеристика посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов

1.1 Объект и объективные признаки состава преступления

1.2 Субъект и субъективная сторона состава преступления

Глава 2. Криминологическая характеристика посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов

2.1 Основные факторы, способствующие посягательству на жизнь сотрудников правоохранительных органов

2.2 Предупреждение посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность темы работы определена целым рядом факторов. В 1993 году в России стартовал процесс приведения в соответствие с Конституцией всей правовой системы. Естественным следствием этой работы стало принятие в 1996 году Уголовного кодекса РФ. Однако УК РФ при всей своей новизне еще далек от совершенства, что подтверждают проблемы одного из его институтов, преступлений против порядка управления.

Группа указанных в главе 32 раздела X Особенной части УК РФ преступлений включает в себя некоторые составы, характеризующиеся особой актуальностью и значимостью на сегодняшний день. Среди преступлений против порядка управления есть такие, которые представляют опасность не только возможностью нарушения отношений в сфере управления, но и угрозой жизни или причинением вреда здоровью, унижением чести и достоинства субъектов управленческой деятельности, а также подрыва авторитета органов управления и всей власти в целом. Нередко возникают вопросы, связанные с теоретической характеристикой данных преступлений. У субъектов правоприменительной деятельности часто возникают вопросы при квалификации преступлений, что подтверждает имеющиеся противоречия и неточности в УК РФ, которые нужно корректировать. Именно этими обстоятельствами обусловлен наш выбор объекта исследования.

В разные годы предпринимались попытки решения проблем, так или иначе, связанных с преступлениями против порядка управления. Свидетельством неослабевающего интереса к ним могут служить работы М.А. Алиевой, М.И. Бажанова, ЛИ. Блиновой, В.Б. Боровикова, В.А. Владимирова, Н.И. Ветрова, Л.Д. Гаухмана, А.И. Дагите, А.Э. Жалинского, П.В. Замосковцева, В.И. Земцова, В.Ф. Кириченко, А.В. Кладкова, Е.А. Козель-цева, А.В. Лужбина, Ю.И. Ляпунова, С.В. Максимова, М.Е. Матросовой, Г.М. Миньковского, З.А. Николаевой, Б.И. Пинхасова, Э.Ф. Побегайло, Г.Ф. Поленова, B.C. Постникова, В.П. Ревина, И.В. Старцева, В.В. Сташиса, М.Х. Сулайманова, Е.А. Сухарева, B.C. Ткаченко, Н.И. Трофимова, М.Г. Фетисова, С.С. Яценко и других авторов.

Научные работы названных авторов существенно повлияли на развитие уголовно-правового института преступления против порядка управления. Однако, в связи с изменениями, происходящими в российском обществе во всех его сферах, ряд положений требует дальнейшего теоретического осмысления, что позитивно должно повлиять на развитие научной и правовой баз.

В свете новаций уголовного закона России возникает необходимость рассмотрения преступлений против порядка управления на уровне уголовно-правового института. Кроме того, ставя вопрос о том, почему именно эти, а не другие объекты уголовно-правовой охраны были закреплены в рамках данного института, особого внимания заслуживает исследование его как системного объекта правовой охраны. Тут же представляют интерес вопросы классификации таких преступлений внутри комплекса (института).

Теоретической разработки требуют также отдельные проблемы квалификационной оценки этих преступлений. Ошибка в квалификации приводит к искажению действительной картины преступности, а, следовательно, негативно влияет на разработку и реализацию профилактических мер государственными, правоохранительными органами.

Встречающиеся следственные и судебные ошибки оправдывают необходимость детального рассмотрения современных проблем правоприменительной практики, возникающих при квалификации преступлений против порядка управления, и разработки конкретных рекомендаций по решению спорных вопросов.

Анализ судебной и следственной практики по делам рассматриваемой категории свидетельствует о затруднениях при применении некоторых статей, входящих в главу 32 УК РФ. В определенной мере они вызваны несовершенством закона. Надо заметить, что по некоторым статьям главы 32 УК РФ к уголовной ответственности привлекается лишь около 50 % лиц, совершивших подобные преступления. Проведенное исследование показало, что это связано как с недостатками в деятельности правоохранительных органов, так и с несовершенством уголовно-правовых норм.

Такие обстоятельства указывают на имеющиеся теоретические и практические проблемы уголовной ответственности за эти преступления.

Объектом исследования являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование и порядок деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, организаций и учреждений в сфере управления.

Предметом данного исследования являются уголовно-правовые нормы, призванные обеспечить все уровни порядка управления и возникающие в связи с их применением вопросы обеспечения безопасной деятельности личности представителей власти (включая сотрудников правоохранительных органов), порядка обращения предметов управленческой деятельности, общего содержания управленческой деятельности, реализации уголовной ответственности и эффективности наказания за совершение преступлений против порядка управления.

Целью работы является изучение на современном этапе развития уголовно-правовой науки основных характеристик института преступлений против порядка управления, теоретических и практических проблем уголовной ответственности за преступления, входящие в него, а также спорных вопросов их квалификации; выявление тенденций в механизме уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших такие преступления; разработка предложений по совершенствованию названных статей УК и рекомендаций правоохранительным органам по совершенствования их правоприменительной практики.

Достижение представленной цели предполагается осуществить через постановку и решение следующих задач:

рассмотрение комплекса уголовно-правовых, социально-правовых и иных характеристик порядка управления как объекта правовой охраны;

определение групп преступлений, образованных в результате научно--обоснованного процесса классификации.

уголовно-правовой анализ составов преступлений, направленных против порядка управления, с точки зрения их конструкции и содержания;

определение непоследовательности и пробелов в правовом регулировании, а также выявление проблемных ситуаций и внесение в правотворческие органы предложений по совершенствованию уголовно-правовых норм;

изучение практики применения уголовно-правовых норм о преступных посягательствах против порядка управления, выявление проблемных ситуаций и внесение предложений в правоприменительные органы, направленных на совершенствование практики реализации соответствующих нормативных установлений и запретов;

разработка научно-практических рекомендаций по квалификации некоторых преступлений против порядка управления, в том числе с решением вопросов, связанных с разграничением смежных составов;

проведение сравнительного анализа и оценка норм о преступлениях против порядка управления действующего УК с подобными нормами, имевшимися у нас ранее и существующими в современном зарубежном законодательстве;

изучение состояния, динамики, структуры рассматриваемого вида преступности, определяемого данными преступлениями, выявление факторов, влияющих на ее показатели.

Методологическую основу исследования образуют современные положения теории познания явлений, а также совокупность идей, представлений, ориентированных на решение поставленных нами задач.

При подготовке работы применялись социологический, статистический, формально-логический, сравнительно-правовой методы, экспертный опрос, метод правового моделирования, сопоставительный анализ, анкетирование и интервьюирование.

Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, действующее уголовное, уголовно-процессуальное, административное и гражданское законодательство России, подзаконные нормативные акты, руководящие разъяснения пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации, отечественное уголовное законодательство предшествующих исторических периодов, а также современное уголовное законодательство некоторых зарубежных стран.

Теоретической основой исследовании явились научные труды в области общей теории права, теории уголовного права и криминологии, а также философии, административного и гражданского права, относящиеся к проблемам работы.

Эмпирическая база работы представлена: статистическими данными о состоянии и динамике преступности, связанной с совершением преступлений против порядка управления, в Российской Федерации за 2000 - 2005 гг.

Работа состоит из двух глав. Первая глава посвящена уголовно-правовой, а вторая - криминологической характеристике рассматриваемого состава преступления (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов). Заключение содержит выводы и предложения по итогам работы.

Глава 1. Уголовно-правовая характеристика посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов

1.1 Объект и объективные признаки состава преступления

Деятельность представителей власти является одним из важнейших факторов стабилизации общества. Любое общество не может существовать без специального аппарата управления, характеризующегося выполнением особых функций. В целях обеспечения правопорядка государство наделяет своих представителей определенными полномочиями, основанными на принципе подчинения граждан их законным распоряжениям. Четкая и слаженная деятельность аппарата государственного управления во многом зависит от уровня правового обеспечения.

Общественная опасность преступлений против порядка управления в целом состоит в том, что любое из них не только подрывает авторитет государственной власти, но и, самое главное, нарушает нормальную деятельность органов управления, препятствует их работе, приводит к дезорганизации отношений управления, создает атмосферу неуверенности и страха, вызванную опасением у представителей власти за свою жизнь, а также за жизнь и здоровье близких. В контексте этого следует сказать, что одним из самых распространенных преступлений против порядка управления является посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, уголовная ответственность за которое предусмотрена ст. 317 УК РФ. Необычайно высокая степень общественной опасности рассматриваемого состава преступления заключается в том, что нормальная деятельность государственных органов нарушается путем посягательства непосредственно на личность - представителей власти и его близких, следовательно, одновременно поражает два значимых объекта преступления - нормальную деятельность представителей власти и их жизнь.

Деятельность правоохранительных и контролирующих органов, учитывая ее социальную ценность, а также безопасность лиц, осуществляющих ее, должны быть надежно защищены от преступных посягательств. Признавая социальную значимость управленческой деятельности своих представителей, государство стремится к тому, чтобы создать эффективные меры, обеспечивающие неприкосновенность органов власти и тем самым их представителей. Показательно и традиционно в этом случае убеждение законодателя об опасности этого деяния, которое находит свое выражение в санкции - альтернативным видом наказания выступает смертная казнь.

Ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов предусматривает ст. 317 УК РФ. В составе преступления, предусмотренном данной статьей, фактически объединены два состава, известных УК 1960 г. (статьи 1911 и 1915). Редакция этой статьи отличается от редакции указанных статей прежнего УК в первую очередь тем, что вместо перечисления, как это было в УК 1960 г., самых различных и многочисленных категорий потерпевших в ст. 317 УК 1996 г. указаны лишь три их разновидности: сотрудник правоохранительного органа, военнослужащий, их близкие.

Государство и его органы в различной степени регулируют различные стороны жизни общества. В первую очередь, это относится к экономике, внутренней и внешней политике, а также к культурной жизни, науке (хотя в данных областях влияние государства в настоящее время ощущается чуть меньше), к социальному обеспечению, здравоохранению, образованию.

Одной из самых важных задач государства и государственных органов (и это подчеркивает действующая Конституция РФ) является защита прав и свобод человека, обеспечение правопорядка и законности, охрана интересов организаций и предприятий, борьба с различными правонарушениями и преступностью. В той или иной мере данными проблемами занимаются все государственные, муниципальные органы, многие общественные организации. Однако существуют такие органы, которые призваны заниматься исключительно деятельностью в сфере охраны права. Эти, в основном только государственные органы, и называются правоохранительными. Они создаются и существуют для того, чтобы реализовывать основную задачу государства - охрану и защиту прав человека, законных интересов организаций и общества в целом.

Признаки правоохранительной деятельности

1) Правоохранительная деятельность осуществляется с помощью мер юридического воздействия. Главным образом, правоохранительную деятельность от любой другой отличает возможность и необходимость применения различных мер юридического принуждения. Все меры принуждения, применяемые при осуществлении правоохранительной деятельности, должны быть регламентированы в законе. Условно все меры юридического принуждения, которые применяют в своей деятельности правоохранительные органы можно разделить на виды. Это меры юридической ответственности (уголовной, административной, дисциплинарной, имущественной); меры пресечения (как правило, они применяются к лицам, обвиняемым в совершении преступления: подписка о невыезде, заключение под стражу и другие). Также к мерам юридического принуждения относятся меры предупредительно - обеспечительного характера (например, наложение ареста на банковский счет, обыск и другие).

2) Правоохранительная деятельность (ее содержание, органы и лица, которые ее осуществляют) должна основываться на законе или ином нормативном документе. Данный признак имеет два аспекта:

а) он означает, что конкретный государственный орган, занимающийся правоохранительной деятельностью, должен быть предусмотрен в каком-либо законе или нормативном акте (в Конституции РФ, в федеральном законе, в специальном положении, указе и т.д.);

б) он означает, что меры юридического воздействия (которые всегда применяется в ходе правоохранительной деятельности) должны соответствовать нормам закона или другого нормативного акта. Например, по действующему законодательству, заключение под стражу может быть применено только к гражданину, обвиняемому в преступлении при наличии достаточных данных полагать, что лицо скроется от следствия и суда, воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, продолжит преступную деятельность;

3) Правоохранительную деятельность могут осуществлять, как правило, только специальные государственные органы, которые для этого созданы и уполномочены государством данной деятельностью заниматься. Существуют даже жесткие критерии отбора лиц для работы в этих органах. Образование, структура и деятельность правоохранительных органов четко определена нормативным актом.

4) Правоохранительная деятельность реализуется на практике с соблюдением строгих процедур (различных, но всегда определяемых законом). Например, обыск жилого помещения возможен только после возбуждения уголовного дела, вынесения должностным лицом (следователем, дознавателем) постановления о производстве обыска, далее необходимо получить решение судьи о принудительном проникновении в жилище, санкцию прокурора на обыск, а лишь потом его производить. Четкая, установленная нормативными актами процедура характерна для любого органа, занимающегося правоохранительной деятельностью. Особенно строгая процедура характерна для деятельности органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам.

5) Правоохранительная деятельность делится на виды в зависимости от конкретных целей, способов, методов и приемов, применяемых при ее осуществлении. Перечень этих видов может быть различным, в зависимости от того, какой критерий положен в основу классификации, также многое зависит от мнения ученого, который данную классификацию составляет.

6) Целью правоохранительной деятельности является охрана и защита прав и интересов граждан, законных интересов организаций и предприятий, общества и государства, обеспечение безопасности, правопорядка и законности. Охрана направлена на права трех основных объектов: личности, общества, государства.

Итак, правоохранительная деятельность - это деятельность специальных государственных органов, которая осуществляется путем применения мер юридического воздействия в соответствии с законом, с целью охраны и защиты прав и интересов граждан, организаций и предприятий, общества и государства, обеспечения безопасности, правопорядка и законности.

Как итог: под правоохранительным органом следует понимать орган (или лицо), охраняющий (охраняющее) порядок и общественную безопасность методом силового правоприменения, т. е. охраняющий (охраняющее) правопорядок. Под сотрудниками правоохранительного органа следует понимать штатных сотрудников различных служб и подразделений органов внутренних дел, органов Федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, органов пограничной службы РФ, службы внешней разведки РФ, таможенных органов, постоянно или временно осуществляющих деятельность по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности. Следует иметь в виду, что посягательство на жизнь прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя квалифицируется по ст. 295 УК.

Эта же статья распространяет ответственность и на посягательство на жизнь военнослужащего. Военнослужащим является военнообязанное лицо, проходящее действительную военную службу в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях РФ. Посягательство на жизнь военнослужащего по признакам данной статьи не может быть квалифицировано по статьям гл. 33 УК, так как не является преступлением против военной службы. Обязанность по охране общественного порядка осуществляют, как правило, военнослужащие внутренних войск МВД РФ. Военнослужащие других войск временно могут быть привлечены к охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности.

Под общественным порядком прежде всего следует понимать сложившуюся в обществе систему отношений между людьми, правил взаимного поведения и общежития, установленных действующим законодательством, обычаями и традициями, а также нравственными нормами. Понятие грубого нарушения общественного порядка является оценочным и означает значительность, существенность нарушения. Этот признак дополняется также оценочным понятием явного, т. е. очевидного и открыто выраженного, неуважения к обществу.

Общественная безопасность - состояние защищенности жизненно важных интересов общества, т. е. совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможность прогрессивного развития общества.

Под выполнением обязанностей по охране общественного порядка и обеспечением общественной безопасности следует понимать несение постовой и патрульной службы на улицах и в общественных местах; поддержание порядка во время проведения демонстраций, митингов, зрелищных спортивных и других массовых мероприятий; поддержание порядка при ликвидации последствий аварий, общественных и стихийных бедствий; предотвращение или пресечение противоправных посягательств (п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 22 сентября 1989 г. № 9 «О применении судами законодательства об ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка»). По смыслу комментируемой статьи эта деятельность должна носить законный характер, т. е. осуществляться с соблюдением установленного законом порядка. Если действия виновного были реакцией на явно незаконные действия лиц, охраняющих общественный порядок или обеспечивающих общественную безопасность, то содеянное при наличии к тому оснований может быть квалифицировано как преступление против личности.

Таким образом, преступление, названное ст.317 УК РФ, посягает на законную деятельность сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. В качестве дополнительного объекта выступает жизнь указанных лиц, а также их близких.

Под близкими указанным лицам понимаются не только члены их семей, но и те, кто им близок по иным фактическим основаниям. Близкими лицами признаются:

а) близкие родственники - супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка, внуки (ст. 5 УПК);

б) лица, состоящие в ином родстве (дядя, тетя, племянники, двоюродные братья и сестры) или свойстве (родственники супруга или супруги - его (ее) родители, братья, сестры);

в) иные лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений (друг, невеста, учитель).

Объективная сторона преступления характеризуется как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего либо их близких, что означает убийство или покушение на убийство указанных лиц. Приготовление к убийству сотрудника правоохранительного органа, военнослужащих или их близких следует квалифицировать по ч. 1 ст. 30 УК (так как данное преступление является особо тяжким).

Правильная квалификация общественно опасного деяния во многом зависит от точности формулировки применяемой уголовно-правовой нормы и включенных в нее терминов и категорий. При законодательном конструировании состава того либо иного преступления должны быть учтены основные положения теории уголовного права, связанные с классификацией объектов преступления, подразделением составов на формальные и материальные, что обусловливает момент окончания преступления (в юридическом смысле) и др. Точность квалификации совершенного преступления, в свою очередь, очерчивает границы наказуемости виновного лица, создает предпосылки для индивидуализации наказания, обеспечения его справедливости.

Отступление законодателя от выработанных теорией уголовного права и правоприменительной практикой принципиальных положений порождает спорные позиции при доктринальном толковании нормы и, соответственно, противоречивые рекомендации практическим работникам, что неизбежно ведет к ошибкам в квалификации, необоснованному смягчению или ужесточению наказания виновного лица.

Подобная ситуация сложилась после включения в систему особенной части УК РСФСР ст. 191(2) «Посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника». Принятие этой нормы было вызвано существенным осложнением криминальной ситуации в стране как последствием проведения необдуманных амнистий после смерти И.В. Сталина и ряда правительственных решений, повлекших ослабление правоохранительной системы. В социально-политическом плане выделение опасного посягательства на жизнь работников милиции и народных дружинников в качестве самостоятельной нормы было воспринято в обществе с пониманием. Усиление уголовно-правовой защиты лиц, находящихся на переднем крае борьбы с преступностью, было объективно необходимо. В то же время законодательная формулировка состава данного преступления, характеристика его объективной стороны вызвали неоднозначную оценку как в судебной практике, так и в теории уголовного права. Уже через год Пленум Верховного Суда СССР был вынужден констатировать, что суды в своей практике допускают ошибки и серьезные недостатки, «...по разному определяют понятие посягательства на жизнь»2. Ошибки имели место при определении момента окончания состава преступления, разграничении посягательства на жизнь и причинение вреда здоровью работников милиции и народных дружинников, разграничении состава преступления, предусмотренного ст. 191 (2) и п. «в» ст. 102 УК РСФСР.

В теории уголовного права критическое отношение вызывало прежде всего структурное построение анализируемой нормы (ст. 191 (2) УК): «Посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их служебной или общественной деятельностью по охране общественного порядка наказывается лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет, а при отягчающих обстоятельствах - смертной казнью». Как видно из текста нормы, законодатель совершенно справедливо усилил ответственность за посягательство при наличии отягчающих обстоятельств, вполне обоснованно прогнозируя их реальную возможность на практике. Но он при этом включил элементы диспозиции в санкцию уголовно-правовой нормы, что неприемлемо. По сути, это должна была быть вторая часть, то есть квалифицированный состав. Редакция ст. 317 УК РФ 1996 г. изложена более четко: «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо из мести за такую деятельность наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы.» Однако усовершенствование формы конструкции нормы повлекло обеднение ее содержания. Отягчающие обстоятельства, которые органы следствия и суд устанавливают в большей части уголовных дел, возбужденных по ст. 317 УК РФ, в законе уже не были названы. Это вряд ли способствует индивидуализации наказания, более оптимальному применению ст. 60 УК РФ.

Например, только по данным Республики Дагестан, где в 2004-2006 гг. участились случаи посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов, причём они совершаются в составе группы лиц: в 2004 и 2005 гг. этот показатель достиг 100% от общего числа зарегистрированных преступлений, тогда как в 2002 г. в составе группы действовало только 40% лиц, а в 2003 г. - 28,5%. Другим характерным показателем является совершение этого преступления ранее судимыми лицами: в 2002 г. - 40%, в 2003 г. - 28,5%, в 2004 г. - 25%. Кроме того, в средствах массовой информации все чаще появляются материалы о фактах расправы над некоторыми работниками правоохранительных органов с применением огнестрельного оружия и взрывных устройств (не только на Северном Кавказе). Поэтому с учетом результатов изучения судебной практики, статистики представляется целесообразным дополнить ст. 317 УК РФ частью второй, с указанием конкретных квалифицирующих признаков.

Следует сказать, что в отличие от объекта посягательства в юридической литературе высказываются разноречивые суждения об объективной стороне преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ. Это не случайно. Так, объективная сторона преступлений против жизни сотрудников правоохранительных органов представлена законодателем в виде формулировки «посягательство на жизнь». Впервые данный термин введен в уголовное законодательство Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. «Об усилении ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников». Описание объективной стороны в новом УК РФ с точки зрения законодательной лексики совпадает с изложением ее в ст. 191 (2) УК РСФСР.

По мнению некоторых ученых, при конструировании данного состава преступления использован не совсем точный понятийный аппарат и прежде всего категория «посягательство». Так, профессор С.В. Бородин отмечает: «Более сложным, по нашему мнению, является соотношение умышленного убийства (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК) и посягательства на жизнь работника милиции и народного дружинника. Пленум Верховного Суда СССР в 1963 году разъяснил, что посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника, независимо от наступления преступного результата, надлежит рассматривать как оконченное преступление и квалифицировать по ст. 191 (2) УК РСФСР (ст. 317 УК)...». Не соглашаясь с позицией Пленума, он полагает, что данная позиция может быть признана правильной только при условии, если считать, что под посягательством следует понимать и оконченное убийство. По мнению автора, посягательство на жизнь - это только покушение на убийство, но не оконченное убийство. Это вытекает из этимологического содержания «посягать», «посягнуть» - покушаться, дерзать, замышлять, намереваться, и вряд ли от этого следовало отступать. Он присоединяется к точке зрения профессора Э.Ф. Побегайло, что при такой позиции правило о применении специальной нормы вместо общей нормы при их конкуренции не должно было бы распространяться на п. «б» ст. 102 УК РСФСР, поскольку ст. 191 (2) УК РСФСР не охватывала оконченного состава преступления - убийства.

В рамках рассматриваемой проблемы целесообразно привести еще одно рассуждение профессора С.В. Бородина. Он подчеркивает, что в юридической литературе термин «посягательство» иногда употребляется для общей характеристики отдельной категории преступлений, например, посягательство на жизнь, на личную собственность и т.п. «Но здесь речь идет лишь о направленности группы деянии на определенный объект, из этого вовсе не следует, что отдельные оконченные преступления правильно отождествлять с «посягательством». Следовательно, напрашивается вывод, что если бы термин «посягательство» был синонимом термину «преступление», то тогда указанная позиция Пленума Верховного Суда СССР и тех авторов учебников по Особенной части уголовного права, которые с этой позицией солидарны, могла быть приемлемой.

В принципе можно согласиться с точкой зрения профессора С.В. Бородина о не совсем удачной формулировке состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ. Однако хотелось бы отметить, что в анализируемой ситуации возникают не только терминологические проблемы (хотя и они важны), существенное значение имеют последствия применения того либо иного термина: определение момента окончания преступления; установление пределов наказуемости за совершенное общественно опасное деяние с учетом ст. ст. 30 и 66 УК РФ; индивидуализация наказания виновным. Нельая игнорировать то, что содержащаяся в ст. 317 УК норма является специальной относительно общей нормы, сформулированной в п. «б» ч. 2 ст. 105 УК А это свидетельствует об их качественной однородности, предполагающей распространение на них основополагающих положений теории уголовного права относительно правил квалификации. Именно недостаточный учет отмеченных выше обстоятельств и обусловил, как представляется, те существенные недостатки, ошибки судов, которые были отмечены Пленумом Верховного Суда СССР в 1963 г.

Справедливо отметить, что законодательная конструкция анализируемого состава преступления в действующем УК РФ (так же как и в предыдущем) не может быть признана удачной, а теоретическая и правоприменительная интерпретация объективной стороны посягательства на жизнь работника правоохранительного органа не в полной мере соответствует принципиальным положениям уголовного права. Подобный вывод основывается на анализе отдельных категорий Общей части уголовного права, современный уровень теоретических исследований которых достаточно высок и обстоятелен. Посредством создания понятия преступления, через его признаки (деяние, общественная опасность, уголовная противоправность, виновность, наказуемость) ученые раскрывают структуру основания уголовной ответственности, приходя к выводу, что «единственным основанием уголовной ответственности признается совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления». Следовательно, проблема единого критерия уголовной ответственности проистекает из теории преступления и разрешается, как видим, в пределах соответствия понятия уголовного правоотношения с категорией состава преступления. На правоприменительной стадии осуществляется оценка преступления в рамках конкретного факта, реального общественно опасного поведения. Понятие уголовного правонарушения определяет процесс квалификации, дает возможность правоприменителю, руководствуясь признаками общего понятия, решать вопрос о возможности привлечения лица к уголовной ответственности за конкретное деяние.

Понятие преступления, генезис представлений о котором имеет многовековую историю, основано в настоящее время на достаточно обстоятельной, концептуальной базе. Законодатель при создании дефиниции преступления вкладывал в ее содержание свойства, Признаки, играющие роль определяющего начала. Так, в «Пояснительной записке к проекту Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.» при определении преступления был использован термин «посягательство», охватывающий и формы неоконченной преступной деятельности (приготовление и покушение). Представления о преступлении как «посягательстве» на соответствующие социальные блага придерживались многие последователи классической школы уголовного права (П.Д. Калмыков, А.Ф. Кистяковский, П.П. Пусторослев, Н.С. Таганцев и др.). Более того, профессор В.Д. Спасович научно обосновал целесообразность введения в правовую теорию слова «посягательство» в качестве терминологической основы понятия преступления. Он отмечал: «Мы выбрали «посягательство», а не «нарушение» потому, что первое из этих понятий шире последнего, оно содержит в себе и совершенные правонарушения, и покушение на правонарушение, и даже приготовление к правонарушениям».

Данная точка зрения продержалась в теории уголовного права до 50-х гг. XX в., когда в советском уголовном праве наметился «возврат» от термина «посягательства» к термину «преступление» как единому смысловому и логическому аналогу понятия. Но тем не менее и в последующие годы, и в настоящее время термин «посягательство» употребляют в качестве синонима термина «преступление», отдают ему предпочтение. Так, М.П. Карпушин и В.Н. Курляндский отмечают: «Слово «посягательство» более полно подчеркивает и объективную, и субъективную общественную опасность». Профессор Н.Ф. Кузнецова полагает, что «Посягательство немыслимо без нанесения ущерба.... В этой связи нам представляется более правильным определять преступление не как действие или бездействие, лишь направленное на причинение вреда правоохраняемым объектам..., а как общественно опасное посягательство».

При этом нельзя не подчеркнуть, что действующее уголовное законодательство также употребляет оборот «преступное посягательство» в качестве синонима понятию «преступление». Часть 1 ст. 2 УК РФ гласит: «Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств...».

Таким образом, авторы придают термину «посягательство» методологическую окраску, исключительную юридическую нагрузку. Так, проф. А.И. Марцев аргументированно доказывает необходимость введения этого понятия с целью «более ярко подчеркнуть специфику преступного деяния». С учетом изложенного, будет правомерным вывод, что преступление - это поведение в социально-психическом аспекте и преступление - это посягательство в юридическом аспекте. Теория общественных отношений позволяет раскрыть юридическую сторону процесса посягательства (преступления), объяснить, почему без фактических последствий может быть причинен вред правовой. На этот аспект рассматриваемой проблемы обращает внимание профессор B.C. Прохоров. Он отмечает, что «каждое преступление (посягательство) независимо от его законодательной конструкции, независимо от того, удалось ли довести его до конца или преступная деятельность была прервана на стадии покушения или приготовления, дезорганизует общественные отношения»15. В противном случае говорить о «посягательстве на социальные блага на ранних стадиях преступной деятельности, подразумевая только фактические последствия, подчеркивает профессор Н.Ф. Кузнецова, - было бы не совсем верно».

Понятие преступления (посягательства), занимая важное место в институционной структуре Общей части уголовного права как категория более высокого уровня, взаимодействует с иными институтами Общей части и конкретными составами преступлений. На стадии криминализации общее понятие преступления (посягательства) непосредственно влияет на процесс юридического конструирования состава общественно опасного деяния, а на стадии правоприменения воздействует на процесс квалификации преступлений. Между общим понятием преступления (посягательства) как основополагающим началом должна быть проведена логическая и содержательная параллель с конкретным уголовным правонарушением, признаки которого изложены в диспозиции соответствующей уголовно-правовой нормы. Поэтому анализ юридического состава и оценка признаков, его образующих, например, насильственного преступления (посягательства) против порядка управления, должны соответствовать отмеченным принципиальным положениям.

Итак, понятие преступления (посягательства) не только формирует центральные институты Общей части уголовного законодательства, но и как важнейшая научная категория является необходимым для развития и совершенствования его Особенной части как отрасли знаний, а равно и для научно обоснованного формулирования конкретных норм. Однако конкретная уголовно-правовая норма должна содержать описание признаков конкретного преступного деяния, а не обобщенное понятие, не посягательство вообще. Поэтому, скорее всего, применение термина «посягательство» допустимо только при формулировке названия главы, в крайнем случае - статьи, но в самой диспозиции соответствующей уголовно-правовой нормы необходимо конкретизировать, не боясь излишней детализации, суть, содержание общественно опасного поведения. Кстати, законодательство зарубежных стран придерживается, как правило, такой формулировки.

Сторонники расширительного толкования под посягательством на жизнь сотрудников правоохранительных органов в 60-70-е годы понимали общественно опасные, противоправные деяния, непосредственно и прямо направленные на лишение жизни этих лиц в целях полного прекращения или существенного противодействия их законной деятельности, если они создают реальную опасность для порядка управления в виде возможного наступления вышеуказанных последствий. Такие действия могут выразиться в причинении потерпевшему тяжких, менее тяжких, легких телесных повреждений либо в совершении деяний, не приведших к наступлению каких-либо осязаемых общественно опасных последствий, но по своей сути направленных на лишение жизни названных лиц. Склоняется к данной точке зрения и П.С. Елизаров. По его мнению, посягательство на жизнь работника милиции имеет место не только при непосредственном нападении на потерпевшего и применении к нему физического насилия с целью лишения жизни, но и в таких действиях, как выталкивание на ходу из поезда, автомашины, сбрасывание с высокого моста, оставление связанным на сильном морозе с кляпом во рту, или в иных действиях, реально способных привести к смерти потерпевшего. С.Ф. Милюков указывает, что по смыслу ст. 317 УК РФ охватывает не только убийство и покушение на него, но и умышленные тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни в момент причинения.

К сожалению, действующий уголовный закон сам способствует расширительному толкованию ст. 317 УК РФ. Диспозиции состава ст. 317 УК РФ не позволяют однозначно отнести их к разряду формальных или материальных. Общепринятая позиция гласит, что уголовно-правовые нормы, связывающие совершение преступления лишь с фактом производства действия (бездействия), признаются имеющими формальную конструкцию, а уголовно-правовые нормы, связывающие оконченный состав еще и с наступлением конкретных общественно опасных последствий, - материальную. Если остановиться на точке зрения Верховного Суда, оценивающего посягательство и как покушение на убийство, и как убийство, то в первом случае состав следует признать формальным, а во втором - материальным. Складывается парадоксальная с точки зрения логики конструирования составов ситуация - в одной и той же диспозиции (даже не в разных частях одной и той же нормы) представлены и формальная, и материальная модели. Такова особенность данного состава.

Итак, законодательная формулировка «посягательство на жизнь», сохраненная в новом УК РФ, породила нескончаемый спор в юридической литературе, двойственную оценку деяния Верховным Судом. Видимо, способ разрешения проблемы находится за пределами толкования и, скорее, связан с необходимостью усовершенствования самой уголовно-правовой нормы. В этом смысле наиболее удачным представляется суждение С.Л. Скутина, высказанное в рамках исследования ст. 191-2 УК 1960 г. По мнению этого автора, необходимо установление уголовной ответственности за причинение смерти работнику милиции в связи с осуществлением им охраны общественного порядка в виде специальной статьи, состав которой конструируется по принципу материального, то есть имеет указание на конкретные последствия, а именно «убийство работника милиции».

Представляется, что кардинальное изменение конструкции данного преступления в предлагаемом варианте имеет ряд положительных последствий.

Во-первых, правоприменительные органы обретут вполне определенную, не допускающую двойственного толкования модель данного состава преступления. Понятие «убийство» более устойчиво в смысле толкования, не подвержено столь значительному расширительному толкованию, как «посягательство на жизнь».

Во-вторых, в традиционные, опробованные рамки будет помещена уголовно-правовая оценка приготовления и покушения на данное преступление. Общественная опасность преступной деятельности, направленной на лишение жизни сотрудника правоохранительного органа, на различных ее этапах неодинакова, приготовление и даже покушение как разновидности неоконченного преступления, несомненно, менее опасны по сравнению с деянием, завершенным с точки зрении преступной результативности.

Подводя итоги вышесказанному, можно предварительно отметить:

термин «посягательство», категория общего, рассматривается, как правило, в качестве синонима термина «преступление», также играющего роль категории общего;

понятием «посягательство» охватываются все стадии предварительной преступной деятельности (приготовления, покушения, оконченного состава), и если следовать позиции Пленума и отдельных авторов, солидарных с нею, то оконченным данное преступление должно быть признано и на стадии приготовления;

пределы использования термина «посягательство» в законотворческой деятельности ограничиваются названием главы или статьи, но он не может быть положен в основу характеристики конкретного состава; стремление законодателя усилить предупредительный потенциал ст. 317 УК РФ (ст. 191 (2) УК РСФСР) путем применения термина «посягательство» не достигло поставленной цели, а только способствовало ошибкам и недостаткам при квалификации анализируемых деяний, на которые неоднократно обращает внимание Пленум Верховного Суда.

Наиболее приемлемый способ достижения поставленной законодателем цели - указать в диспозиции о равной наказуемости оконченного убийства и покушения на убийство сотрудника правоохранительного органа (таким путем идет, например, законодатель Франции). Редакция диспозиции ст. 317 УК РФ не в полной мере отвечает современному уровню законодательной техники и требует определенного уточнения. Можно предложить следующий вариант: «Убийство, покушение на убийство сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо из мести за такую деятельность, а равно их близких...».

Возможен и второй вариант, основанный на той сложившейся ситуации, что момент отграничения покушения от оконченного преступления, сознательно опускается законодателем, давая возможность следствию и суду трактовать как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа неоконченную преступную деятельность. В связи с этим целесообразно статью 317 Уголовного кодекса разделить на 2 части. Например, часть первая «Убийство сотрудника правоохранительного органа», часть вторая «Покушение на жизнь сотрудника правоохранительного органа» либо (лучше) - «Причинение сотруднику телесных повреждений» с соответствующей градацией (делением) на части - по степени тяжести телесных повреждений, дифференцировав, таким образом, ответственность и наказание, установив по второй части более мягкое наказание, то есть построив данные нормы аналогично статьям 105, 111-115 УК РФ. Это было бы справедливо, поскольку сегодня человек может быть осужден на большой срок по ст. 317 УК РФ (данная статья устанавливает минимальный срок 12 лет), в итоге даже не причинив сотруднику правоохранительного органа никакого вреда.

Таким образом, дифференцировав статью 317 на части мог бы быть решен достаточно важный вопрос, касающийся квалификации деяния.

Безусловно, здесь не оспаривается, что жизнь и здоровье сотрудников правоохранительных органов должны находиться под особой защитой со стороны государства, тем более сегодня, когда на территории России ведутся порой боевые действия, но во всем необходим справедливый и взвешенный подход. Так, ситуация, при которой квалификация по ст. 317 очевидна, может быть не совсем оправданна в других условиях. Например, жестокое убийство группой лиц по предварительному сговору сотрудника правоохранительного органа из чувства мести за его правомерную деятельность по пресечению преступления, безусловно, должно квалифицироваться по ст. 317.

Но ведь может быть и другая ситуация. Так, например, сотрудники милиции прибыли в квартиру по вызову, где жилец в состоянии алкогольного опьянения нарушает общественный порядок. Сам он, увидев сотрудников милиции, бросил в их сторону, к примеру, нож и попал милиционеру в руку, причинив ему легкие телесные повреждения.

Совершенно очевидно, что общественная опасность двух этих деяний различна. Как по последствиям, так и по причинам, которые способствовали совершению преступлений. Ясно, что во втором случае виновный также не может остаться безнаказанным, но квалификация его действий как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, на наш взгляд, не оправданна. Более того, в ряде случаев она служит мотивом для совершения самими сотрудниками правоохранительных органов незаконных действий

Во-первых, разделив ст. 317 УК РФ на части, можно было бы вообще исключить из УК статью 318, формулировка диспозиции которой довольно неудачна и потому заставляет законодателя разъяснять, что подразумевается под понятиями «насилие, не опасное для жизни и здоровья» и «насилие, опасное для жизни и здоровья».

Кроме того, устранение статьи 318 и включение в статью 317 частей, предусматривающих ответственность за нанесение телесных повреждений сотруднику правоохранительных органов, решило бы сразу две проблемы: слишком широкого понимания понятий посягательства и насилия. Это исключило бы субъективный момент в принятии решений по делам данной категории, поскольку сегодня трактовать как посягательство или насилие можно практически любые противоправные действия, направленные против сотрудников правоохранительных органов.

Во-вторых, будет устранено противоречие между нормами Общей и Особенной частей УК относительно правил назначения наказания за оконченное и неоконченное преступления. В рамках правил назначения наказания за неоконченное преступление, установленных ст. 66 УК РФ, судебным органам будет значительно проще обеспечить принципы законности, справедливости и гуманизма в уголовном судопроизводстве.

Как известно, объективная сторона имеет существенное значение для правильной квалификации указанного преступления. Объективная сторона преступления, ответственность за которое установлена в данной статье, выражается в активных действиях, непосредственно направленных на лишение жизни. Данный состав является усеченным, так как момент окончания преступления сознательно перенесен законодателем на более ранние относительно наступления преступных последствий стадии ввиду повышенной общественной опасности данного преступления. На сегодняшний день это является фактом, однако с учетом вышесказанного мнения его (состав) можно было бы усовершенствовать.

Преступление является оконченным с момента начала действий, непосредственно направленных на лишение жизни сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких, независимо от наступившего результата, т.е. для признания их оконченными не требуется наступления преступных последствий в виде лишения жизни или нанесения телесных повреждений. Поэтому при совершении указанных преступных деяний не может быть стадии покушения, в то время как стадия приготовления здесь вполне возможна. При посягательстве на жизнь указанных лиц возможна стадия приготовления. Точное разграничение оконченного посягательства на жизнь и приготовительных действий к его совершению имеет исключительно большое значение. Ст. 31 УК РФ предусматривает возможность освобождения лица от уголовной ответственности в случаях добровольного отказа от доведения преступления до конца. Применительно к ст. 317 УК РФ добровольный отказ может иметь место лишь на стадии приготовления. Покушение же на убийство образует оконченный состав посягательства на жизнь. Поэтому нельзя признать добровольным отказом от посягательства на жизнь работника милиции или народного дружинника тот факт, что виновный, однажды совершив покушение на убийство, отказывается от повторного покушения. Покушение на убийство любого из указанных лиц по действующему УК подлежит квалификации по ст. 317 без ссылки на ч. 3 ст. 30 того же Кодекса. Как раз этот момент и вызывает больше всего вопросов, о чем уже упоминалось выше.

Подобный подход, разделяющий два случая, предполагался и Верховным Судом Российской Федерации, указавшим, что под посягательством на жизнь следует понимать как убийство указанных в диспозиции комментируемой статьи лиц, так и покушение на убийство этих лиц (п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 сентября 1991 г. N 3 в редакции постановления от 21 декабря 1993 г. N 11 «О судебной практике по делам о посягательстве на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников и военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка»).