Прокурорский надзор и судебный контроль в стадии возбуждения уголовного дела

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Глава 1. Понятие, содержание и соотношение прокурорского надзора и судебного контроля на досудебных стадиях уголовного судопроизводства

§ 1. Ретроспективный анализ развития прокурорского надзора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства

§ 2. Развитие идеи судебного контроля в досудебных стадиях уголовного судопроизводства

§ 3. Соотношение прокурорского надзора и судебного контроля на досудебных стадиях уголовного судопроизводства

Глава 2. Прокурорский надзор за решениями, принимаемыми в стадии возбуждения уголовного дела

§ 1. Общая характеристика полномочий прокурора в стадии возбуждения уголовного дела

§ 2. Прокурорский надзор за принятием решения о возбуждении уголовного дела

§ 3. Прокурорский надзор за обоснованностью отказа в возбуждении уголовного дела

Глава 3. Судебный контроль за принятием решений о возбуждении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела

§ 1. Предмет и процессуальная форма судебного контроля в стадии возбуждения уголовного дела

Заключение

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Проводимая в России правовая реформа закономерно привела к закреплению в действующем законодательстве идей и положений, доказавших свою эффективность в практике государственного строительства во многих развитых странах.

Реформирование правового статуса прокуратуры, создание Следственного комитета и уменьшение объема полномочий прокурора в уголовном процессе существенно увеличивают значимость надзорной функции прокуратуры на всех стадиях уголовного судопроизводства.

В свою очередь, признание суда гарантом прав и свобод человека и гражданина и закрепление в Основном Законе страны возможности ограничения наиболее важных из них только на основании судебного решения, включение в УПК РФ норм, предусматривающих возможность обжалования в суд ареста, позволяют говорить о формировании функции судебного контроля за предварительным расследованием преступлений.

Результатом реформирования прокуратуры и судебной власти стали также новые правовые положения, сформулированные в ряде постановлений Конституционного и Верховного Судов РФ и предоставившие участникам процесса право обжаловать еще до окончания расследования достаточно широкий круг действий и решений следователя и лица, производящего дознание.

Новые полномочия суда, связанные с реализацией его контрольной функции, как в форме судебного санкционирования, так и в форме рассмотрения жалоб на законность и обоснованность действий и решений органов уголовного преследования, нацелены на эффективную защиту прав и свобод участников процесса, предупреждение возможных незаконных ограничений прав человека и устранение уже допущенных нарушения этих прав, повышая тем самым уровень законности в деятельности следственных органов и качество расследования. Однако недостаточная проработка в действующем УПК РФ четкого определения предмета и пределов прокурорского надзора и судебного контроля, а также процедуры большинства их видов существенно снижает их эффективность, что подтверждено многочисленными исследованиями.

Указанные обстоятельства предопределяют актуальность теоретической разработки вопросов, связанных с углубленным анализом проблем прокурорского надзора и судебного контроля за досудебным производством по уголовному делу в стадии возбуждения уголовного дела, ибо от их скорейшего разрешения во многом зависит совершенствование уголовного судопроизводства и, как результат этого, способствование построению в России правового государства.

Состояние научной разработки темы. Проблемы надзорных полномочий прокуратуры и контрольных функций судебной власти и их реализации на досудебных стадиях уголовного процесса исследовались многими учеными:, Л.Б. Алексеевой, М.И. Байтиным, В.М. Бозровым, А.Д. Бойковым, Е.В. Быковой, С.И. Викторским, И.Ф. Демидовым, Ю.А. Дмитриевым, В.М. Жуйковым, В.П. Кашеповым, А.А. Квачевским, В.М. Корнуковым, П.А. Лупинской, А.В. Малько, Н.И. Матузовым, И.Б. Михайловской, И. Л. Петрухиным, В.А. Ржевским, В.М. Савицким, В.В. Скитовичем, В.А. Случевским, А.Б. Соловьевым, Ю.И. Стецовским, М.С. Строговичем, М.Е. Токаревой, И.Я. Фойницким, А.Г. Халиулиным, и др.

В последние годы по проблемам, так или иначе связанным с прокурорским надзором и судебным контролем за досудебным производством, защитили диссертации В.Н. Бутов, В.Н. Галузо, И.З. Федоров, О.И. Цоколова, B.C. Шадрин, О.А. Шварц и др.

Непосредственно исследованием этих проблем занимались О.В. Изотова, Н.А. Колоколов, В.А. Лазарева, И.Е. Слепнева, А.В. Солодилов, М.А. Устимов. Но эти работы были посвящены по преимуществу отдельным видам прокурорского надзора и судебного контроля, не затрагивали в должной мере процедуры их осуществления в стадии возбуждения уголовного дела и не учитывают последних изменений в уголовно-процессуальном законодательстве. Анализируя достигнутый уровень научной разработки темы, нельзя не отметить, что и сегодня многие вопросы, касающиеся прокурорского надзора и судебного контроля за в стадии возбуждения уголовного дела, требуют дальнейшего исследования. Необходимо рассмотреть сущность и значение прокурорского надзора и понятие судебного контроля применительно к стадии возбуждения уголовного дела, определить их место в реализации надзорной функции прокуратуры и функции контроля судебной власти, процедуру различных форм их осуществления. Серьезной проблемой, от решения которой напрямую зависит роль прокуратуры и суда в обеспечении правомерности ограничения прав участников уголовного судопроизводства, является определение соотношения судебного контроля и прокурорского надзора за возбуждением уголовного дела и предварительным расследованием. Эти вопросы не подвергались еще всестороннему анализу. Также не исследован с достаточной полнотой вопрос о предметах прокурорского надзора и судебного контроля и полномочиях суда на признание до окончания расследования недопустимыми доказательств, полученных с нарушением закона.

Целью исследования является комплексное раскрытие понятия и значения прокурорского надзора и судебного контроля в стадии возбуждения уголовного дела как разновидности надзорной функции прокуратуры и контрольной функции судебной власти, определение их предмета, механизма реализации и соотношения друг с другом, а также исследование эффективности практики осуществления прокурорского надзора и судебного контроля и разработка на этой основе путей их совершенствования.

В соответствии с указанной целью исследования были определены его задачи:

- обосновать современную концепцию прокурорского надзора и судебного контроля за досудебным производством в стадии возбуждения уголовного дела с учетом исторического опыта России;

- рассмотреть сущность, значение и формы прокурорского надзора в стадии возбуждения уголовного дела;

- определить формы судебного контроля за досудебным производством и дать развернутую классификацию его видов;

- раскрыть соотношение судебного контроля и прокурорского надзора за досудебным производством с позиций их взаимодействия и разграничения;

- выявить возникающие на практике проблемы реализации прокурорского надзора и судебного контроля за законностью в стадии возбуждения уголовного дела.

Объектом исследования являются общественные отношения в сфере уголовного судопроизводства, определяющие деятельность прокуратуры и суда по проверке законности и обоснованности действий и решений следователя и лица, производящего дознание в стадии возбуждения уголовного дела.

Предмет исследования составили правовые положения, сформулированные по этим вопросам Конституционным Судом РФ, а также правоприменительная деятельность органов расследования, надзорная деятельность органов прокуратуры и контрольные полномочия суда, касающаяся проверки законности и обоснованности действий и решений следователя и лица, производящего дознание в стадии возбуждения уголовного дела.

Методологическая основа и эмпирическая база исследования. Методологическую основу исследования составляют научные положения диалектической философии, общенаучные методы познания, такие как анализ, синтез, системный подход, логические приемы индукции и дедукции. В процессе разработки разных аспектов темы использовались также частно-научные методы: исторический, сравнительно-правовой, статистический, социологический.

Эмпирическую основу исследования составляет изучение практики осуществления судебного контроля и прокурорского надзора за досудебным производством по уголовному делу в стадии его возбуждения. Были проведены опросы прокуроров, следователей и дознавателей по месту прохождения преддипломной практики в г. Барнауле в целях выяснения их мнения об эффективности действующей модели прокурорского надзора и судебного контроля в стадии возбуждения уголовного дела и перспектив построения этих институтов уголовного процесса в будущем.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней получила развитие недостаточно разработанная до настоящего времени в уголовно-процессуальной науке проблема реализации надзорной функции прокуратуры и контрольной функции судебной власти в стадии возбуждения уголовного дела. В результате проведенных исследований получены представления о прокурорском надзоре в стадии возбуждения уголовного дела, как специфическом направлении надзорной деятельности прокуратуры; представления о судебном контроле как одной из функций судебной власти в уголовном процессе; о механизмах взаимосвязи при осуществлении прокурорского надзора и судебного контроля в стадии возбуждения уголовного дела; пути повышения их эффективности за досудебным производством.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Основанием для выполнения работы является приказ начальника Омской академии МВД России от 4 мая 2009 года №343.

Глава 1. Понятие, содержание и соотношение прокурорского надзора и судебного контроля на досудебных стадиях уголовного судопроизводства

§ 1. Ретроспективный анализ развития прокурорского надзора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства

Прокуратура, созданная Петром I почти три века назад как «око государево», как орган государственной власти, существующий для осуществления функции надзора за исполнением законов центральными и местными учреждениями, сохранила до настоящего времени свои сущностные черты, которые предполагают обязательную правовую регламентацию прокурорско-надзорных полномочий.

Прокуратура во время Петра I осуществляла надзор за законностью в деятельности других государственных органов. К примеру, вела наблюдение за интересами казны, осуществляли надзор по арестантским делам, за местами содержания заключенных под стражей. Прокуроры были наделены правом опротестования незаконных решения государственных органов. Они также были вправе вносить предложения по устранению иных нарушений законов. Прокурорский надзор: Учебник / Винокуров Ю.Е. и др.; Под общ. ред. Ю.Е. Винокурова. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: МНЭПУ, 2000. - С. 4. Из сказанного можно сделать вывод, что прокуратура в России учреждалась как надзорный орган и строилась как единая система на основах принципа централизации. Прокуроры преимущественно осуществляли надзор за законностью в деятельности государственных органов, должностных лиц и издаваемых ими правовых актов.

Подчеркивая это обстоятельство, видный российский государственный деятель, бывший министр юстиции, генерал-майор Н.В. Муравьев свидетельствовал, что в Росси «прокуратура с момента ее создания (1722) и до судебных реформ Александра II (60-е годы XIX) была преимущественно органом общего (административного) надзора, а собственно судебная обвинительная или исковая давность... составляла лишь одно из частных дополнений к функции надзора, едва намеченное в законе, слабое и незначительное на практике» Толстая А.И. История государства и права России. Учебник. - М.: Юстицинформ, 2007. - C.134..

Новый этап в развитии прокурорской системы наступил во второй половине XIX в. Он тесно связан с реформами уголовного и гражданского судоустройства. Но его начало хронологически опережало принятие судебных уставов 1862 года, где Александр II утвердил Основные положения преобразования судебной власти в России, при помощи которых была осуществлена реорганизация прокурорских органов.

С принятием судебных уставов в 1864 г. прокуратура из органа надзорного типа была трансформирована в основном в орган уголовного преследования. Однако было бы ошибочным утверждать, что деятельность прокуратуры сводилась только к поддержанию обвинения в судах, а сама она была лишь структурным подразделением Министерства юстиции и его органов на местах. Следует иметь в виду, что закон подчинял прокурору полицейское дознание, возлагал на него обязанность вести наблюдение за производством предварительного следствия, в котором сочетались руководство действиями судебного следствия и надзор за законностью его действий и решений. Так, по Уставу уголовного судопроизводства прокуроры могли присутствовать при всех следственных действиях, давать указания следователю, которые были обязательны для исполнения, требовать дополнительного расследования. По окончании предварительного следствия прокурор давал заключение о предании обвиняемого суду, излагая его в форме обвинительного акта. Хотя прокуроры и состояли при судах, но были им не подконтрольны. Наоборот, прокурор наблюдал за соблюдением судами правил их устройства и делопроизводства, участвовал в рассмотрении дисциплинарных дел судебных работников и опротестовывал незаконные решения по ним, направлял свои характеристики на судей министру юстиции. При рассмотрении судами уголовных дел прокуроры выступали полноправными участниками судебного процесса, приносили кассационные и апелляционные протесты на незаконные и необоснованные решения судов, осуществляли надзор за исполнением приговоров. Они также осуществляли надзор за соблюдением законности в местах отбывания наказаний, назначенных судами Казанцев С.М. Судебная реформа 1864 года и реорганизация прокуратуры // Государственное управление и право. - Л., 1984. - С. 21..

Как видно от вопросов общего надзора была освобождена и получила обширные полномочия, касающиеся надзора за досудебным производством, и, конечно же, полномочий осуществления уголовного преследования и поддержания дел в суде.

В таком виде и в основном с такими функциями прокуратура просуществовала до 1917 г., т.е. до смены в России революционным путем общественной формации, когда прокуратура была вообще упразднена Декретом Совета народных комиссаров РСФСР от 24 ноября 1917 г. «О суде».

Датой воссоздания российской прокуратуры следует считать 28 мая 1922 г., когда III сессия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета утвердила «Положение о прокурорском надзоре». Этим Положением на прокуратуру были возложены:

1) осуществление от имени государства надзора за законностью действий всех органов власти, хозяйственных учреждений, общественных и иных частных организаций и частных лиц путем возбуждения уголовного преследования против виновных и опротестования нарушающих закон постановлений;

2) непосредственное наблюдение за деятельностью следственных органов в области раскрытия преступлений, а также за деятельностью органов государственного политического управления;

3) поддержание обвинения в суде;

4) наблюдение за правильностью содержания заключенных под стражей.

Таким образом, уже первый законодательный акт о прокуратуре наметил все четыре основные направления прокурорского надзора, получившие затем наименование отраслей надзора.

В дальнейшем функция прокуратуры в суде подверглась изменению. Так на основании принятых в 1924 году «Основ судоустройства Союза ССР и союзных республик», на прокурора возлагался надзор за законностью судебной деятельности. Органы прокуратуры республик получили право опротестования в кассационном и надзорном порядке приговоров, решений и определений судов союзных республик Исаев И.А. История государства и права России. - М.: Юрист, 2007. - С.112..

С принятием УПК РСФСР 1960 года деятельность прокуратуры в досудебном производстве складывалась из 3 направлений:

1) Осуществление прокурорского надзора за органами дознания и предварительного следствия в пределах своих компетенций. Если раскрыть часть данных компетенций, то прокурор имел очень сильное и большое влияние в уголовном процессе. Прокурор был правомочен отменять незаконные постановления следователей и дознавателей, как на этапе возбуждения дела, так и на этапах расследования; возбуждение уголовного дела во время действия УПК РСФСР носило «уведомительный» характер, т.е. следователь и дознаватель возбуждая дело не согласовывали данное решение с прокурором, а направляли ему копию возбуждения дела, которое прокурор был вправе в дальнейшем отменить в случае его незаконности или не обоснованности; давать обязательные письменные указания для следователей и дознавателей, санкционировать производство ряда следственных действий, утверждать обвинительные акты и обвинительные заключения и другие права.

2) Осуществление уголовного преследования. Прокурор был вправе возбуждать уголовные дела и осуществлять по ним расследование. Прокурор был обязан поддерживать обвинение в суде.

3) Процессуальное руководство предварительным расследованием. Он был правомочен требовать материалы уголовных дел, направлять ход расследования и др.

Исходя из выше перечисленного стоит сказать, что прокурор совмещал себе функции надзора, уголовного преследования, так и руководством предварительным расследованием, и при этом обладал огромным массивом прав во всех направлениях деятельности. Это обусловлено тем, что законодатель уделял огромное место прокуратуре как основному и главному надзирающему органу и в связи с этим наделял ее указанными правами.

Концепция судебной реформы 1991 года, проходившая в РСФСР не могла не затронуть вопросы прокурорского надзора. В концепции делается акцент на то, что соединение в лице прокурора функций расследования преступлений и надзора за ним же противоречит системному подходу, вызывает опасные перекосы в досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Однако, нельзя, не признать, что быстрая коренная ломка сложившихся отношений и привычных связей является не самым лучшим выходом из положения. Поэтому основными концептуальными решениями будут, с одной стороны, признание в прокурорской деятельности функции уголовного преследования доминирующей, а с другой - частичное перераспределение груза надзорных полномочий прокуратуры в пользу судебного контроля и самостоятельности следователя. Прокурора хотелось бы видеть в стадии предварительного расследования объективным органом обвинительной власти. Постановление Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. «О концепции судебной реформы в РСФСР» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: [справочно-поисковая система].

Тем самым в п. 6 данной Концепции предлагалось сохранить за прокурором функции процессуального руководства расследованием со следующими полномочиями:

- возбудив уголовное дело, передавать его следователю для производства предварительного следствия;

- знакомиться с материалами органов дознания и уголовным делом, находящимся в производстве следователя, со всеми имеющимися протоколами и иными процессуальными актами;

- давать указания органу дознания и следователю о направлении расследования, выяснении определенных обстоятельств, дополнении расследования;

- присутствовать при производстве следственных действий;

- по узкой, строго определенного категории уголовных дел (уголовное преследование следователей и прокуроров, других сотрудников правоохранительных органов) принимать на себя расследование в полном объеме, выполняя при этом все обязанности и пользуясь всеми правами следователя;

- обосновывать перед судом необходимость производства следственных действий, требующих судебной санкции;

- испрашивать согласие суда на передачу дела другому следователю или другому органу (территориальному, специализированному) предварительного следствия;

- заслушивать обвиняемого перед составлением обвинительного акта;

- составлять обвинительный акт, равносильный документу о предании обвиняемого суду.

Как видно ряд полномочий предлагаемых дублирует положения УПК РСФСР, которые в дальнейшем нашли своё отражение и в новом УПК РФ, принятым в 2003 году.

Концептуально укрепляя процессуальную независимость следователей и дознавателей, законодатель освободил их от необходимости получать согласие прокурора на возбуждение уголовного дела. Более того, теперь прокурор, оставаясь должностным лицом, на которое возложен надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия, лишен одного из эффективных средств устранения нарушений закона, каковым было предоставленное ему право при наличии соответствующих оснований возбудить уголовное дело. В соответствии со ст. 146 УПК РФ, регламентирующей общий порядок и сроки возбуждения уголовного дела, при наличии повода и оснований, предусмотренных ст. 140 УПК, орган дознания, дознаватель или следователь в пределах компетенции, установленной уголовно-процессуальным законом, возбуждает уголовное дело. Согласно п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ прокурор уполномочен «выносить мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных... нарушений уголовного законодательства». Аналогичный вывод следует из норм, содержащихся в ст. ст. 20 и 21 УПК. На настоящий момент за прокурором сохранено лишь право давать согласие на возбуждение уголовного дела дознавателю, но только по делам частного и частно-публичного обвинения (ч. 4 ст. 20 УПК).

К сожалению, УПК РФ в обновленной Федеральными законами от 5, 6 июня и 24 июля 2007 г. редакции, сняв некоторые проблемы, возникавшие при решении вопроса о возбуждении уголовного дела, вместе с тем заложил новые. Причем, на наш взгляд, такого характера, которые могут быть разрешены лишь посредством внесения изменений и дополнений в действующий УПК.

Таким образом, со времени учреждения прокуратуры в России последовательно развивалось законодательство об общем прокурорском надзоре, так и надзоре за досудебным производством, способствуя тем самым совершенствованию организации и деятельности органов прокуратуры, утверждению в стране эффективного прокурорского надзора.

§ 2. Развитие идеи судебного контроля на досудебных стадиях уголовного судопроизводства

прокурорский надзор уголовный судопроизводство

В своем нормативном развитии идея судебного контроля за законностью и обоснованностью действий и решений следственных органов определялась через три относительно самостоятельных этапа:

1) становление и развитие идеи судебного контроля как уголовно-процессуального института и особой формы деятельности суда (1864 - 1917 гг.);

2) регресс идеи (института) судебного контроля, завершившийся фактически полным отказом от данного института (1917 - 1960 гг.);

3) возрождение и нормативное закрепление идеи судебного контроля как важнейшей конституционной гарантии прав, свобод и законных интересов личности в правовом государстве и обществе (1991 - 2002 гг.).

Исследуя сущность, содержание и процессуальные формы судебного контроля по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. (далее - УУС), российские процессуалисты характеризуют последний как элемент судебной власти, признак ее внешней самостоятельности. И прежде всего, по мнению С.И. Викторского, «из внешней самостоятельности судебной власти вытекают следующие положения... она, наконец, должна быть наделена широкими правами по ограждению свободы личности от произвольных арестов» Викторский С.И. Русский уголовный процесс. - М., 1977. - С. 86..

Соответственно, применительно к УУС 1864 г. элементы судебного контроля исследовались, как правило, в связи и по поводу применения мер процессуального принуждения. Между тем современные исследователи обоснованно обращают внимание на то, что УУС и практика его применения выработали еще несколько относительно самостоятельных форм реализации судебного контроля в судах общих установлений Российской империи.

К примеру, А.В. Солодилов, всесторонне исследуя этот вопрос, относит к самостоятельным формам судебного контроля положения ст. 8-11, 47-49, 55, 77, 80-84, 492, 496-498, 501-509, 529-531 УУС Солодилов А.В. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. - Томск, 2000. - С. 45.. Отдельные из этих форм называет и М.А. Устимов, добавляя к ним положения ст. 275, 277, 285, 268, 491 УУС Устимов М.А. Судебный контроль на стадии предварительного расследования: Дис. ... канд. юрид. наук. - Саранск, 1999. - С. 18-22., а также Н.А. Колоколов (ст. 277 УУС) Колоколов Н.А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования: реальность, перспективы // Государство и право. - 1998. - № 3. - С. 31- 39..

Соглашаясь (в целом) с мнением данных ученых, вместе с тем отметим, что не все из названных норм можно отнести к формам реализации (институту) судебного контроля. Не определившись изначально в существенных признаках судебного контроля, названные авторы относят к этому институту такие формы отправления процессуальных полномочий, которые, на наш взгляд, судебным контролем не являются. В частности, трудно согласиться с тем, что в качестве формы реализации судебного контроля можно исследовать положения ст. 47 УУС, в соответствии с которой мировой судья при отсутствии обвиняемого или недостаточности доказательств по делу публичного обвинения (был) вправе поручить местной полиции собрать все необходимые по делу сведения, с тем, чтобы иметь возможность разрешить дело по существу. Применительно к названной норме нет ни одного из необходимых признаков судебного контроля. А именно: а) социально-правового спора (конфликта) сторон, который предстоит разрешить мировому судье; б) инициативы сторон, как (легитимного) повода к началу процедуры судебного контроля; в) самого предмета контроля (и не ясны его пределы); г) процедуры судебного заседания как предусмотренной законом обрядной формы разрешения спора; д) наконец, итогового судебного акта, вынесенного по результатам контроля и призванного к законному и обоснованному разрешению спора сторон, чьи права нарушены в ходе досудебной процессуальной деятельности Крюков В.Ф. Прокурорский надзор на стадии возбуждения уголовного дела: проблемы и решения // Адвокат. - 2007. - № 4. - С. 24.. Поэтому природа подобного поручения во многом аналогична той, которая в действующем законодательстве, к примеру, предусмотрена п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ.

Отсутствуют существенные признаки судебного контроля и при анализе положений ст. 48, 49 УУС. Указанные в них полномочия мирового судьи в части, касающейся реагирования на поводы к начатию дела (ст. 42 УУС), объективно вытекают из принципа публичности уголовного судопроизводства. Судья в данной ситуации действует по обязанности, т.е., реагируя в рамках предоставленных ему полномочий на законный повод к возбуждению дела, а не в силу функции реализующегося судебного контроля.

Не могут быть отнесены к формам реализации судебного контроля и полномочия мирового судьи, закрепленные в ст. 77-84 УУС, ибо меры к пресечению способов уклонения от суда применяются по внутреннему убеждению мирового судьи о целесообразности принятия такого решения по делу, которое находится в его производстве, а не по инициативе стороны обвинения, ходатайствующей об этом перед судом. Нет в этой ситуации и правового спора сторон. Соответственно, нет необходимости в особой процедуре судебного заседания, призванной к разрешению спора. Поэтому в названной ситуации, скорее, налицо отправление функции правосудия, средством к реализации которой выступают и контрольные полномочия судьи, подчиненные достижению общей цели процесса, чем самостоятельная форма судебного контроля.

Сказанное во многом касается и нормативных предписаний ст. 269 УУС, которые Н.А. Колоколов, А.В. Солодилов, М.А. Устимов также называют в качестве формы реализации судебного контроля в судах общих установлений Российской империи. Очевидно, что хотя судебный следователь и обладает правомочием по проверке, дополнению и отмене действий полиции, связанных как с дознанием, проводимым в порядке ст. 252-254 Устава, так и с совершением неотложных следственных действий в порядке ст. 258-259 УУС, осуществление этих полномочий всецело находится в рамках реализации более общей функции уголовного судопроизводства по всестороннему и объективному расследованию обстоятельств дела. В этом плане контрольно-проверочные полномочия судебного следователя, предусмотренные указанной нормой (ст. 269 УУС), являются элементом текущего контроля, имманентно присущим для всего судебного права в целом, изначально построенного таким образом, чтобы каждый последующий этап или стадия уголовно-процессуальной деятельности выступали в качестве контрольно-проверочных по отношению к предыдущим. Отсюда названные полномочия следователя связаны не столько с разрешением правового спора сторон, сколько с формированием его внутреннего убеждения о доказанности обстоятельств дела, независимой оценкой полученных данных. Контрольно-проверочные аспекты его деятельности скорее являются элементами процесса доказывания, чем реализацией функции судебного контроля. Отсутствуют в указанных нормах и другие необходимые признаки судебного контроля, обособляющие его в самостоятельный институт.

Принципиально иная ситуация имеет место в тех случаях, когда суд реализует свои контрольные функции по проверке фактической и юридической стороны тех или иных действий или решений по делу не в рамках собственного производства, а по запросу (инициативе) других заинтересованных органов и лиц, когда исключительно в рамках запроса предстоит решить, насколько допустимо ограничение прав участников процесса или насколько обоснованны требования стороны к суду о защите нарушенного интереса или права.

Так, полномочия окружного суда по рассмотрению законности и обоснованности мер по обеспечению заявленного гражданского иска или же возможной конфискации имущества, предпринимаемых судебным следователем в рамках ст. 268 УУС, объективно образуют самостоятельную форму судебного контроля и выступают в качестве процессуальной гарантии от произвольности принятия такого решения. В наличии (потенции) есть спор сторон (по поводу законности и обоснованности названных действий); есть ограничение прав личности; есть законный повод (инициатива) к началу контроля; есть обязанность суда к его проверке и вынесению судебного акта (акта правосудия), призванного к законному и обоснованному разрешению спора.

Признаки судебного контроля отчетливо просматриваются и в положениях ст. 8-11 УУС. Еще либеральные деятели судебной реформы 1864 г. обоснованно усматривали в них процедуры, аналогичные Habeas corpus act Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. - СПб., 1995. Т. 1. - С. 158-162.. И хотя конкретные процедуры этой формы контроля на исследуемый период не были детально прописаны законодателем, надо признать, что именно она стала одной из наиболее действенных процессуальных гарантий прав обвиняемого (от неправомерных арестов) по УУС 1864 г.

Аналогичную ситуацию мы имеем и при анализе положений ст. 275-277 УУС, закрепляющих в качестве самостоятельных форм судебного контроля полномочия окружного суда по рассмотрению жалоб на отвод судебного следователя и контроль за законностью и обоснованностью его решения о прекращении производства по делу. В первом случае (ст. 275 УУС), рассматривая основания к отводу судебного следователя, окружной суд выступал в качестве независимой судебной инстанции, призванной к справедливому разрешению возникшего конфликта следователя и одной из сторон, заинтересованной в том, чтобы дело расследовалось столь же беспристрастным и безупречным лицом судебного ведомства. Во втором случае (ст. 277 УУС) окружной суд выступал в качестве гаранта прав личности на судебную защиту своих нарушенных интересов. Значимость этой формы защиты прав и свобод личности была столь правильно оценена составителями судебных Уставов Ст. 277 УУС была одной из наиболее применяемых в практике уголовного судопроизводства Российской империи, что придавало особую значимость этой форме судебной защиты прав граждан. См.: Российское законодательство X-XX веков. Судебная реформа. - М.: Юрид. лит., 1991. - С. 292-293., что не только решение судебного следователя, но и решения окружного суда, вынесенные по результатам (данной формы) контроля, могли стать предметом дальнейшей (кассационной) проверки, но уже в судебной палате (ст. 534 УУС).

В качестве формы судебного контроля со стороны окружного суда необходимо рассматривать и нормы ст. 285 УУС, в соответствии с которой следователь в случае несогласия с указаниями прокурора о задержании обвиняемого или об освобождении его из-под стражи вправе был вынести решение этого вопроса на разрешение окружного суда.

Обоснованно отнесение к формам реализации судебного контроля и положений ст. 491-493, 501-509 УУС, регламентирующих порядок рассмотрения жалоб на следственные действия, стесняющие права и свободы граждан. Поскольку подобные решения судебного следователя и по форме, и по содержанию являлись актом судебной власти, они не могли подлежать ведению прокуратуры, а требовали проверки в судебном порядке фактических и юридических оснований законности и обоснованности их принятия и производства.

Оправданно отнесение к формам судебного контроля и ст. 529-534 УУС, сконструированным таким образом, что процедура предания суду, предусмотренная в названных нормах, может быть охарактеризована как контрольно-проверочная - по сути и содержанию.

Таким образом, с принятием УУС 1864 г. судебный контроль оформился не только как самостоятельный уголовно-процессуальный институт, но и как важнейшее направление (функция) судебной деятельности, элемент самоограничения государства (в лице его органов) от произвольности действий или решений, стесняющих права и свободы личности. Выступая в качестве важнейшей гарантии прав личности в уголовном процессе, судебный контроль со временем стал (мог стать) неотъемлемым элементом механизма судебной защиты прав личности, средством достижения цели процесса и эффективного решения его задач, необходимым элементом формирующегося гражданского общества. Последнему не суждено было сбыться и развиться в свои завершенные формы в силу известных событий октября-ноября 1917 г., когда не только судебная система Российской империи, но и само государство встало на кардинально иной путь развития, где права и свободы личности скорее декларировались, чем реально обеспечивались системой средств государства.

Вместе с тем «революционные преобразования» первых декретов в области уголовного судопроизводства еще несли на себе следы ряда институтов и норм УУС 1864 г., вольно или невольно признавая тем самым их соответствие как вновь провозглашаемым («демократическим») идеалам, так и декларируемым интересам революционной власти в сфере уголовного судопроизводства.

В соответствии с п. 3 Декрета СНК РСФСР «О суде» № 1 от 24 ноября 1917 г. разъяснялось, что впредь до преобразования всего порядка судопроизводства предварительное следствие возлагается на местных судей единолично, причем постановления их о личном задержании и о предании суду должны быть подтверждены постановлением всего местного суда История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры: Сборник документов. - С. 32.. Процедуры, аналогичные ст. 8-11 УУС, представляется, здесь очевидны, так как в отличие от «революционных масс» законодатель этого периода (воспитанный на либерально-демократических идеях УУС 1864 г.) еще не считает возможным отказаться от гарантий независимой судебной проверки законности и обоснованности ареста.

Однако в Постановлении НКЮ РСФСР от 15 декабря 1917 г. «О мерах заключения задержанных и об учреждении при тюрьмах следственных комиссий, проверяющих правильность и законность ареста» (п. 3-4) набирающая силу революционная власть уже отходит от идеи независимого судебного контроля за мерами процессуального принуждения, и контроль за законностью и обоснованностью арестов был передан в ведение временных следственных комиссий, которые (немедленно) учреждались при тюрьмах в составе трех лиц, по соглашению Петроградского Совета с районными Советами рабочих и солдатских депутатов. Не позже как в 48 часов с момента ареста комиссии проверяли правильность ареста доставляемых лиц и либо направляли дела их по подсудности, либо освобождали их История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры: Сборник документов. - С. 33..

Сложившееся регулирование было подтверждено Инструкцией НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» Собрание узакониваний РСФСР. - 1917. - № 12. - Ст. 170., а также Декретом СНК РСФСР от 28 января 1918 г. «О революционном трибунале печати» История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. Сборник документов - С. 39.. В соответствии с п. 2 , «з», Инструкции и п. 4, «в», Декрета, постановления следственной комиссии об арестах, обысках, выемках, освобождении арестованных были действительны, если они принимались в составе коллегии из трех лиц. В случаях, не терпящих отлагательства, меры пресечения могли быть приняты единолично каждым членом комиссии, с тем, чтобы в течение 12 часов эта мера была утверждена следственной комиссией. По смыслу указанных норм в дальнейшем не требовалось и судебной проверки законности и обоснованности отмеченных действий. Таким образом, «революционный законодатель» постепенно отходит от идеи независимого судебного контроля за арестами, подменяя его идеей революционной целесообразности, которая со временем становится доминирующей.

Более того, в ряде нормативно-правовых актов данного периода идея судебного контроля приобретает доселе неведомые ей черты. Об этом свидетельствует Декрет ВЦИК «О суде» № 2 от 7 марта 1918 г. Ч. 3 Декрета называется «Верховный судебный контроль», хотя фактически речь в ней идет о единообразии кассационной практики в судах общей юрисдикции. На это указывает и ст. 6 ч. 3 Декрета, определяющая, что верховный судебный контроль, в случае отмеченных им противоречий в толковании законов различными кассационными инстанциями, выносит объединяющие принципиальные решения, которые кассационными инстанциями впредь принимаются к руководству. Отменить решения верховного судебного контроля может только законодательный орган советской власти История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. Сборник документов - С. 41..

Из буквального толкования этих норм можно сделать вывод о том, что либо (революционный) законодатель уже не понимает сущности судебного контроля как специфической контрольно-проверочной деятельности суда, направленной на разрешение правового спора сторон (а не толкования смысла закона), либо этой идее придается уже принципиально иное значение.

Можно, конечно, предположить, что законодатель уже в этот период считает возможным отнести к самостоятельной (высшей) форме судебного контроля кассационную практику судов общей юрисдикции. Однако буквальное толкование исследуемых норм не дает оснований для подобного вывода. Тем более что в ряде положений Декрет возвращается к «традиционной» (известной еще по УУС 1864 г.) идее судебного контроля.

В соответствии со ст. 21 Декрета предварительное следствие по уголовным делам, превышающим подсудность местного народного суда, производилось следственными комиссиями из трех лиц, избираемых впредь до назначения прямых выборов Советами рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. Однако жалобы (заинтересованных лиц) на определения следственных комиссий приносятся в окружной народный суд, который и разрешает их по существу. Согласно ст. 22 Декрета, обвинительный акт заменяется постановлением следственной комиссии о предании суду. Если же таковое окружным народным судом будет признано недостаточно обоснованным (по сути, это проверка судом доказанности фактической стороны обвинения), то от него зависит, возвратить дело в следственную комиссию для доследования или поручить таковое одному из членов суда Здесь можно усмотреть аналогию с нормами главы 34 УПК РФ, процедуры которой должны быть восприняты как самостоятельная форма реализации судебного контроля..

Не остался без внимания «судебный контроль» и в Декрете СНК РСФСР «О суде» № 3 от 20 июля 1918 г. Для рассмотрения кассационных жалоб на решения окружных народных судов вместо Высшего судебного контроля было решено временно учредить Кассационный суд в г. Москве из двух отделений (ст. 8 Декрета). Как и в Декрете СНК «О суде» № 2, законодатель либо вновь не видит специфики судебного контроля, либо достаточно осознанно уже признает в качестве самостоятельной формы реализации судебного контроля кассационную судебную практику в (высших) судах общей юрисдикции.

Дальнейшая регламентация форм реализации судебного контроля неразрывно связана с созданием кодифицированного уголовно-процессуального законодательства РСФСР. 25 мая 1922 г. Постановлением 3-й сессии ВЦИК «Об Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР» введен в действие первый УПК РСФСР. Он применялся лишь до 1923 г., так как 15 февраля 1923 г. Постановлением ВЦИК «Об утверждении Уголовно-процессуального кодекса РСФСР» был принят новый УПК РСФСР (1923 г.), применявшийся (с изменениями и дополнениями) до 1960 г.

Постановлением 2-й сессии ВЦИК XI созыва от 16 октября 1924 г. «О дополнениях и изменениях Уголовно-процессуального кодекса РСФСР» этот порядок был видоизменен. В новой редакции ст. 222 УПК РСФСР следователь, получив в порядке ст. 105 УПК материал дознания, рассматривал, является ли дело достаточно выясненным, и либо направлял его для производства дополнительного дознания, либо прекращал дело производством при наличии к тому оснований. Прекращение дела могло быть обжаловано сторонами в суд, которому дело подсудно, в течение семи суток со дня объявления постановления История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. Сборник документов - С. 327..

Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 9 февраля 1925 г. «О дополнении Уголовно-процессуального кодекса РСФСР статьями 4-а, 203-а, 222-а» законодатель снова возвращается к судебному порядку рассмотрения вопроса о наличии оснований для прекращения дела (по основаниям ст. 4-а УПК). В соответствии со ст. 203-а УПК (1923 г.) следователь, усмотрев в деле, по которому должно производиться предварительное следствие, наличие данных для прекращения его на основании ст. 4-а УПК, направлял дело со своим заключением о прекращении прокурору, который в случае своего согласия со следователем вносил дело на рассмотрение суда в порядке ст. 203 УПК или возвращал дело следователю для производства следствия или составления обвинительного заключения История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры: Сборник документов. - С. 334..

Прекращение прокурором уголовного дела в порядке ст. 226 УПК (ст. 223 (п. 3) УПК 1923 г.) могло быть обжаловано сторонами в суд, которому дело подсудно, в течение семи суток со дня объявления им постановления Там же. - С. 206, 270..

Отдельные из форм судебного контроля нашли свое закрепление в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 31 октября 1924 г. В соответствии со ст. 12 Основ органы дознания о всяком случае задержания подозреваемых должны были в течение 24 часов сообщить суду, которому подсудно данное дело, или же народному судье, в районе которого произошло преступление или был задержан подозреваемый. По делу, по которому обязательно производство следствия, органы дознания были обязаны в тот же срок сообщать следователю или прокурору. В течение 48 часов, считая с момента получения извещения, суд, народный судья или следователь обязаны были либо постановить о подтверждении ареста, либо отменить его.

Таким образом, законодатель постепенно дифференцирует как формы судебного контроля, так и сами возможности к реализации такового. С одной стороны, контроль обязателен в отношении задержания, произведенного органом дознания, по делу, которое отнесено к его компетенции. С другой - по делу, подследственному следователю, разрешение вопроса о законности и обоснованности произведенного органом дознания задержания отнесено к усмотрению следователя, а не суда. Законодатель считает возможным поступиться важнейшей судебной гарантией прав личности, допуская ограничение личной свободы по (субъективному) усмотрению следователя, входящего в систему исполнительной власти, без права на (судебный) контроль правомерности такого решения. Формирующаяся командно-административная система управления государством и обществом более не нуждается в закреплении такого порядка, при котором те или иные ее решения или действия могли стать предметом независимой проверки, оценки и возможной отмены со стороны органов судебной власти. В данной связи Конституция СССР от 5 декабря 1936 г. меняет роль и возможные формы участия суда в судебном контроле за законностью и обоснованностью тех или иных действий или решений органов исполнительной власти. Хотя ст. 127 Конституции СССР и закрепила положение о том, что никто не может быть арестован иначе как по постановлению суда или с санкции прокурора История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. - С. 10., на практике эта гарантия судебной защиты воспринималась формально, и на предварительном расследовании заключение под стражу с санкции прокурора приобрело практически всеобъемлющий характер. О роли суда в этом вопросе на новом этапе «развития» общества уже предпочитали не вспоминать.

Сложившиеся тенденции вывода предварительного расследования из-под контроля судебной власти и ослабления роли суда в механизме защиты прав и свобод личности продолжили Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (1958 г.) и УПК РСФСР 1960 г. Нормы этих актов уже не содержали положений об участии суда в решении вопроса о применении мер процессуального принуждения на этапе предварительного расследования и производства следственных действий, ограничивающих конституционные права граждан За исключением, пожалуй, достаточно формальных положений ст. 11 УПК РСФСР, аналог которой закреплен в ст. 127 Конституции СССР (1936 г.).. Разрешение на производство указанных действий санкционировались прокурором. Не были закреплены и возможности к судебной проверке тех или иных действий или решений органов и лиц, ведущих процесс, по жалобам участников уголовного судопроизводства и других заинтересованных лиц. Иными словами по УПК РСФСР суд занимал только роль независимого арбитра в разрешении уголовного дела по существу За исключением нормы, предоставляющей право суду возбуждения уголовных дел, которая в дальнейшем была признана не соответствующей Конституции Постановлением Конституционного суда от 14.01.2000 года №1-П., остальная надзирающая роль же принадлежала прокурору, который подменял в себе как контрольные, так и надзирающие функции.

Возрождение идеи судебного контроля стало возможным лишь в связи с социальными и правовыми реформами конца 80-х - начала 90-х годов XX в. и напрямую связано с Концепцией судебной реформы (1991 г.) Постановление Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. «О концепции судебной реформы в РСФСР» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: [справочно-поисковая система]..

В Постановлении Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. «О Концепции судебной реформы в РСФСР», в частности, в п.3, суду, предлагается занять центральное место в системе правоохранительных органов, осуществляя как прямой, так и косвенный контроль за несудебным (досудебным) производством.

В качестве форм прямого контроля необходимо законодательно

закрепить:

- санкционирование следственных действий, связанных с возможностью ограничения конституционных прав и свобод граждан;

- последующие проверку законности и обоснованности таких действий и решений органов расследования;

- разрешение споров между органами, ведущими процесс, и рассмотрение жалоб граждан на орган уголовного преследования.

Одновременно суд должен быть освобожден от любых рудиментов функции уголовного преследования.

Косвенный контроль должен выражаться в том, что стандарты доказывания и решения дел в суде будут служить на ранних стадиях процесса как эталон, несоблюдение которого при направлении суду материалов сводило бы на нет шансы выиграть дело. Судебная практика не должна оставлять у следователей и прокуроров сомнений в том, что всякая небрежность, натяжка, фальсификация, отступление от закона обессмыслят их усилия. В частности, не только закон, но и судебная практика должны последовательно исходить из того, что не имеют доказательственной силы и подлежат изъятию из дела материалы, добытые противозаконным образом, в том числе до возбуждения уголовного дела.

Из этого, естественно, вытекает недопустимость всякого упоминания о них в протоколе судебного заседания. В результате окажется, что следственное действие не всегда воспроизводимо и допустимость не всякого доказательства может быть восстановлена. Это будет выражением значимости судебного контроля за подлинностью материалов предварительного расследования.

Таковы основные пути обеспечения верховенства суда в системе правоохранительных органов, ведущих уголовное судопроизводство. Независимый и беспристрастный суд как орган судебной власти вновь стал рассматриваться как гарант защиты прав и свобод личности от неправомерных действий государства в лице его органов. Это стратегическое направление судебной реформы нашло свое подтверждение в Декларации прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г. Вед. СНД РСФСР и Верховного Совета РСФСР. - 1991. - № 52. - Ст. 1865., которая впервые (на этом этапе) определила основные формы судебного контроля в обновляющемся уголовном судопроизводстве России (п. 1 ст. 9, п. 2 ст. 11).

Дальнейшее развитие идеи судебного контроля за законностью и обоснованностью досудебного этапа уголовного судопроизводства напрямую связано с проектами нового УПК РФ, вынесенными на широкое обсуждение юридической общественности См.: Уголовно-процессуальное законодательство Союза ССР и РСФСР: Теоретическая модель / Под ред. В.М. Савицкого. - М., 1990. - 317 с.; Основы уголовно-процессуального законодательства Союза ССР и республик. Проект // Известия. - 1991. - 29 июня; Проект общей части Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / С.А. Пашин, С.Е. Вицин, И.Б. Михайловская и др. - М., 1994. - 184 с.; Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Проект // Российская юстиция. - 1994. - № 9. - С. 2-92; Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Проект // Российская юстиция. - 1994. - № 11. - С. 35-63; Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Проект // Юридический вестник. - 1995. - № 31/122., нормами Закона РФ от 23 мая 1992 г. Закон РФ от 23 мая 1992 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» // Вед. СНД РФ и ВС РФ. - 1992. - № 25. - Ст. 1389., и ряда других федеральных законов; с принятием Конституции РФ и рядом постановлений Конституционного Суда РФ по отдельным процессуальным вопросам, с нормами международно-правовых актов о правах человека. Данные нормативно-правовые акты установили возможность обжалования в суд решений, принимаемых прокурором, дознавателем, следователем о производстве следственных действий, ограничивающих конституционные права граждан, а так же иные решения, связанные с приостановлением производства по уголовному делу и продлением срока производства.