В своих записях англичанка рассказывает и о том, что представляют собой музеи. Она посещает Эрмитаж и Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук (Кунсткамеру). Автор сухо излагает, какие экспонаты ей удалось увидеть. Лишь изредка она делится любопытными деталями и своими эмоциями. Большинство экспонатов Кунсткамеры и других музеев не соответствуют ее ожиданиям: «Я видела здесь картину Брюллова «Последний день Помпеи», но, она, конечно, не оправдала моих ожиданий. Видимо потому что ее сильно хвалили мои друзья. Вообще русские хвастаются, что Брюллов был первым художником в Европе, но в России все "первое", только по их собственным подсчетам». Многие выводы англичанки до этого и после подтверждают теорию о том, что автор через рассказчика делится личным опытом, а не чужим, переработанным.

Англичанка знакомится с Санкт-Петербургом не только во время прогулок и посещения музеев, она ходит на балы, концерты, маскарады, оценивает оперу и театральные постановки. Конечно, атмосфера Санкт- Петербурга, как и любого другого города, передается и через людей, чьи профессии ей не знакомы. К примеру, она с особыми чувствами описывает, кто такой дворник. И здесь читатель замечает, что англичанку он действительно вдохновляет. Она пытается подробно рассказать своим соотечественникам, что это за профессия. Она заверяет, что именно дворник - настоящий полицейский, и никто другой. В его обязанности входит многое: каждый день он работает с семи утра и до семи вечера, убирает с крыш снег, наводит порядок во дворе, носит воду. Ночью он выходит к воротам и присматривает за домом. Автор не понимает, когда дворники спят и как они работают зимой. Хотя, по утверждению рассказчика, на этот случай у русских всегда есть чай и водка, которая их согревает.

Если дворником она восторгается, то представителем другой профессии нет. В частности, это касается людей, которые работают будочниками. Для современного читателя эта профессия уже в прошлом. Но искать его описания в источниках нет необходимости, так как англичанка довольно детально разъясняет для своих соотечественников, кто такие будочники. По ее словам, это обычные полицейские, которые следят за порядком, но только из будок. По одному встреченному будочнику (как дворнику) она судит всех представителей профессии. Будочники для нее олицетворение зла из-за того, что один такой убил маленькую девочку ради одного рубля.

Такую же антипатию вызывают у англичанки и другие полицейские Санкт-Петербурга. Она становится свидетелем сцены, которая происходит на набережной Невы. Когда англичанка гуляла по городу, она увидела толпу народа, который смотрел вниз в воду. Здесь важно проследить разговор англичанки с одной из присутствующих. На вопрос что случилось, горожанка ответила:

«-Мадам, это всего лишь человек провалился под лед. Вот и все.

- Но почему его никто не вытаскивает?

- Никто не должен ничего делать до приезда полиции. Это их дело.

- Боже мой! Бедный мужчина тем временем может утонуть

-Что делать? - пожимая плечами, отвечает продавец»

Как утверждает автор, пока на место прибыла полиция, мужчина утонул. А причина тому в абсурдности русских законов. Еще одно правило также вызывает негодование у героини. Она утверждает, что любой человек, который найдет труп и заявит о нем, обязательно будет задержан до тех пор, пока не найдется настоящий преступник. Из-за этого, по мнению повествователя, многие бояться заявлять в полицию. Так поступил и ее знакомый англичанин, потому что испугался: «Кто может сказать, сколько злых дел творится между закатом и восходом солнца, долгой зимней ночью в это мрачной столице, или сколько убитых проплыли под тяжелыми плитами льда, безмолвно следуя по своему страшному пути в сторону залива! Увы! Кто знает правду, неоднократно заверяли меня, что многие, очень многие».

Подводя итоги, можно сказать следующее: за время пребывания в Петербурге у англичанки складывается определенный образ города. Первый и важный момент, что архитектура, музеи, театры и городская среда ее не впечатляют. Англичанка расставляет акценты только на ярких для нее деталях, что в общем-то свойственно каждому человеку. При этом все лучшее, что она видит обычно не связано с русскими корнями. Образ города в ее восприятии приобретает заметные негативные коннотации. Если описываются памятники, то подчеркивается, что сделаны они «плохо», если рассказывается о музеях, то желания попасть, туда не появляется. Все лучшее, по мнению автора, произведено не в России. Единственное, о чем положительно отзывается англичанка - это одна и единственная увиденная ей пьеса Гоголя «Ревизор». И это вполне объяснимо, автор не шутит над русским народом, он рисует русскую национальную действительность. Его образы русских близки англичанке. Она именно такими и видит их, о чем делится с читателем.

Автор «Англичанки в России» во многом чувствует город не только благодаря прогулкам, анализу образа жизни, конечно, ее главная цель понять русских, узнать их характер, именно поэтому она сосредоточила свое внимание на типичных жителях Санкт-Петербурга. Здесь ее внимание сфокусировано на людях, которые постоянно бывают на улицах в силу профессии. Так, с точки зрения автора, можно понять городскую среду. Из всех встречных англичанка отзывается положительно исключительно о дворниках. Судит она по одному человеку, который преданно выполнял свою работу. Также субъективно автор подходит к изучению людей других профессий. Более того, уже при знакомстве она практически не дает своим vis-a-vis шанса произвести положительное впечатление. Отсюда, за редким исключением, все увиденное предстает перед читателем не с лучшей стороны. В Санкт-Петербурге англичанка цепляется за привычные европейские образы, элементы архитектуры, заимствованные у Запада. Ей тяжело разглядеть и тем более принять любые детали русского и самобытного.

Рассказчику Россия кажется безграничной, безлюдной и пугающе одинокой. Причем люди, встречающиеся на пути, ассоциируются со зверями, живущими хоть и на большой территории, но как в тюрьме. Таким образом она подтверждает слова других исследователей России: Кюстина, Ченслора, Ж. де Сталь и др.

Рассказчица делит территориально Россию на две части: Москва и Санкт-Петербург и вся остальная страна, «где у людей нет никакой культурной жизни».

4. Русский характер

География путешествия героини книги «Англичанка в России» обширна. Соответственно, встречаемые ей народы абсолютно разные. Их характеры тоже. Рассказчик не навешивает ярлыки и старается узнать русских. Она общается с людьми разного происхождения, статуса, сословия и достатка.

По мнению англичанки, от условий, в которых живут народы, зависит и их характер. Суровая зима заставляет жителей России быть сильными. Им необходимо приспосабливаться к низким температурам. В этом англичанка полностью поддерживает теорию Шарля Луи де Монтескье, который из особенностей трех климатических поясов земной поверхности выводил нравы. По его версии поясов три: северный, южный, умеренный. Самым благоприятным для развития общества Монтескье считал северный пояс. «В северных странах, организм здоровый, крепко сложенный, но неуклюжий, находит удовольствие во всякой деятельности...». Там живут люди, «у которыхмало пороков, не мало добродетелей и много искренности и прямодушия».

Однако в дальнейшем мнение англичанки не совпадает с мнением Монтескье. Он утверждал, что «малодушие народов жаркого климата почти всегда приводило их к рабству, между тем как мужество народов холодного климата удерживало их в свободном состоянии». Англичанка же говорит прямо противоположное. Она считает, что несмотря на сильный характер, люди в России не свободны. Ее позиция во многом связана с существованием крепостного права.

Во время непрерывного десятилетнего путешествия англичанки по России оно еще существовало. Его отменили только в 1861 году. В Англии же это случилось значительно раньше. Уже к концу 15 века там произошло освобождение крестьян от личной крепостной зависимости.

Героиня пытается передать соотечественникам все тяготы крепостных от этого бремени. Одна яркая история следует за другой. Англичанка рассказывает, к примеру, о правилах заключения браков, которые могут осуществиться лишь с разрешения хозяев. Если крепостная из одного имения хочет выйти замуж за крепостного из другого, она автоматически станет крепостной в имении мужа. Это зачастую не нравится хозяевам и они не готовы пойти на такой шаг. Вот что рассказывает одна женщина героине: «У меня никогда не будет еще одной такой служанки, которая бы так хорошо меня обслуживала; кроме того я специально отправляла ее заниматься у Соловьева, одного из лучших портных в Санкт-Петербурге и заплатила за эти уроки хорошие деньги, если я позволю ей выйти замуж, мне придется насовсем отказаться от ее услуг.

Большинство помещиков, по мнению героини, относятся к крестьянам, как к животным. « «Наши крестьяне», - как рассказал мне один русский, - «не что иное, как звери: единственная вещь, которая заставляет их что-либо понять, это оплеухи»»86. Англичанка приводит различные примеры скотского отношения к крестьянам. Вспоминает историю, которая произошла в культурной столице: у служанок одной светской дамы были очень красивые и длинные волосы. А так как она не могла расплатиться за свой проигрыш, она отправила их к парикмахеру, чтобы им состригли их косы. Продажа волос позволила ей отдать долг. Однако сильно остриженные волосы - это показатель аморального образа жизни, они служат поводом для насмешек и издевательств. Можно легко представить, как стали относиться к этим девушкам».

Своими рассказами англичанка опровергает высказывания Юрия Крижанича, который также путешествовал по России. Он утверждал, что ни в одном королевстве простые люди не живут так хорошо, и нигде не имеют таких прав как здесь. Ему кстати вторят и другие европейцы. Капитан английского флота Кокрейн, путешествовавший по России 4 года, писал в 1824 г. книга рабство дискурс патриотизм

«положение здешнего крестьянства куда лучше состояния этого класса в Ирландии». Кокрейн отмечал, что в России «изобилие продуктов, они хороши и дешевы», а также «огромные стада» в обычных деревнях. Англичанка же кардинально не согласна с этим. Она утверждала, что даже буханка хлеба делала простой люд счастливым: «У меня есть жена и двое детей, у нас есть много черного хлеба с солью и очень часто бывают щи. О чем еще можно мечтать?».

Однако если в теме сытости крестьян европейцы расходятся в своих суждениях, то их мнения насчет отношений между крепостными и помещиками сходятся. Западные путешественники в своих заметках писали о жестоком обращении и это несмотря на указы правителей России. Екатерина II в 1775 году уполномочила своих генерал-губернаторов преследовать помещиков за жестокое обращение с крестьянами вплоть до конфискации имений и передачи их в управление опекунским советам. Александр I в 1817 г. указал за произвол помещиков предавать их суду и брать имения под опеку казны. Также известно, что за период с 1834 по 1845 годы царское правительство привлекло к суду 2838 дворян и осудило из них 630 человек. Но с учетом количества населения эта цифра, конечно, мала. Англичанка знала обо всех этих положениях, но во время своего путешествия столкнулась с вопиющими для нее событиями. Однажды, как утверждается, она застала хозяйку, которая избивала своего садовника: «мужчина шел вперед, потупив взгляд, как большой ребенок и периодически восклицал: «Извините, матушка, извините, я виноват». Что касается женщины, то при взгляде на нее было понятно, что она находится в гневном состоянии, в бешенстве. Мне почти не верилось, что это был тот же человек, которого я видела почти десять минут назад в гостиной.

Тогда она поразила всех своим гостеприимством, дружелюбием и вежливостью». В большинстве подобных ситуаций крестьяне просто терпели, редко некоторым из них удавалось найти деньги и поехать к Царю, чтобы просить его о помощи, а если доезжали и их данные подтверждались, то помещиков и помещиц отправляли на каторгу. Но чаще происходило по- другому. Крестьянам не хватало денег на поездку, они не выдерживали и шли на преступления. Одно из них совершил отец девушки, над которой издевался хозяин. Когда он пошел в лес, крестьянин отправился следом и зарубил его топором. При этом он никуда не сбежал, выследить его не составило труда, поэтому в скором времени он был сослан в Сибирь: «Я слышала множество подобных примеров, они показывают что даже приравненные к пыли крепостные в России, не всегда могут просто корчиться, когда их топчут, словно червей, а начинают мстить».

Другую историю повествователь услышала от гражданки Швейцарии, которая работала в одном большом поместье гувернанткой. Она занималась воспитанием троих детей. «Однажды утром она пошла к своим воспитанникам, они были уже одеты и как обычно завтракали. Своих слуг они видели чаще, чем маму и папу, поэтому их отсутствия они не заметили. У них даже не было оснований подумать, что могло произойти что-то экстраординарное. Но спустя какое-то время, они все-таки начали спрашивать, почему в комнате родителей так тихо. Слуги тоже стали удивляться и опасаться не случилось ли что-то серьезное, тогда швейцарка пошла к ним. Постучавшись несколько раз и не получив никакого ответа, она решила войти так. К своему непостижимому ужасу и тревоге, она увидела на кровати тела женщины и мужчины, рядом с ними лежали их головы». При дальнейшем расследовании выяснилось, что эта пара жестоко обращалась с крепостными, и они не выдержав, такого отношения решили их казнить. О таких расправах писал еще Д. Флетчер: «Я не хочу говорить о странных убийствах и других жестокостях, какие у них случаются. Едва ли кто поверит, что подобные злодейства могли происходить между людьми, особенно между такими, которые называют себя христианами».

Большинство исследователей склонялись к мнению, что русские терпели издевательства над собой в силу сложившихся обстоятельств. Изучением этого вопроса занимался Абрам Рейтбрат в своей работе «Риторические стратегии оправдания крепостного права в России в первой половине XIX века». В первую очередь, как утверждает исследователь, большинство поддерживали крепостное право и позиционировали его как благое дело. Такая пропаганда шла повсеместно. Зачастую это было связано с тем, что многие просветители боялись революции. К примеру, П.Д. Киселев в работе «О постепенном уничтожении рабства в России» выражал опасения народных восстаний: «свобода может стать источником буйства». Аналогичный характер имело

«Предположение о удобнейшем и безопаснейшем способе даровать свободу крепостным земледельцам в Великороссии» А.Ф. Малиновского, написанное по указанию А.А. Аракчеева. Автор утверждал, что «привычка превратила состояние и тех, и других [помещиков и крестьян] в природное. <…> За добрым помещиком они рады век вековать. Поистине между сими земледельцами и помещиком существует издавна такая же связь, какая бывает в большой семье между отцом и детьми. Разрушать ее, как для тех, так и для других, вредно».

“Англичанка” преподносит крепостных совсем иначе: при их угнетенном состоянии они заставляют ее восхищаться. По мнению рассказчицы, они способны построить дом с помощью одного инструмента, считает их талантливыми и уверена, что в России все делается для того, чтобы не давать им возможности развиваться. Их невежество, по мнению повествователя, равнозначно суевериям. В силу необразованности крестьяне верят в сверхъестественное: «если вина стало меньше или исчез сахар, это, конечно, сделали не Гриша или Маруся, это все дело рук Домового».

Повествователь утверждает, что от своих древних предков они мало чем отличаются. Такие же суеверные не только крестьяне, это касается и высших классов: «ни один истинный русский никогда не подумает отправиться в путешествие в Понедельник», «если заяц перебежал дорогу, или если человек встретил священника, то это предвестники несчастья, которые можно избежать только тремя плевками через правое плечо».

Крестьяне описываются, как очень трудолюбивые, выносливые, работающие днями напролет людьми, англичанка преподносит их как крайне благодарных, сочувствующих. Некоторые в ее рассказах даже чересчур смышленые. «У моих друзей из Москвы был один знакомый - старый и крайне состоятельный дворянин, который был одержим мечтой стать величайшим гурманом в России… Он только и делал, что грезил супами, фрикасе и паштетами… Всякий раз, когда он приглашал к себе, мы были уверены, он хочет рассказать о своем гениальном открытии какого-то нового сочетания. Казалось, будто для него это также значимо, как победа Наполеона при Аустерлице или как открытие теории гравитации Ньютона. Этот дворянин достиг невероятно высокого уровня жизни, его размеры были настолько большие, что он не влезал в карету. Для того, чтобы он мог туда сесть, дверь пришлось вырезать по всей ширине повозки. Глаза его практически утопали в жире щек, толстые губы и весь его тяжелый вид показывали, насколько он удовлетворен от своего любимого порока». Ради исполнения своих желаний и в надежде освоить новые рецепты дворянин решил отправить своих слуг в разные кулинарные столицы: в Вену, Париж, Лондон и Неаполь. Они должны были там обучиться и вернуться. Один из слуг жил в Париже три года и в честь его возвращения дворянин собрался устроить роскошный ужин. Он надеялся представить гостям французские изыски. Однако накануне, за один день, до назначенной даты, ему пришло письмо, в котором крестьянин благодарил своего хозяина за возможность начать новую жизнь во Франции. Слуга объяснял, что он не вернется, что собирается жениться и останется там. Рассказчик преподносит эту историю в саркастической форме и смеется над этим дворянином: «Я не знаю, что произошло с тремя другими слугами, но надеюсь, что все они последовали этому похвальному плану».

Мнение насчет крепостного права у рассказчика категоричное: «описывая характер людей, я оставляю читателя самого делать выводы из всего выше следующего. Никто не отрицает, что у русских добрые и прекрасные сердца, это подтвердят все, кто когда-либо жил среди них. Но дьявольская система правления оставила свой след на этих достойных людях. Правда под таким гнетом рабства любой народ бы изменился, и люди бы стали подлыми, трусливыми и хитрыми. Негостеприимные берега и суровый климат этой дикой страны компенсирует душевная теплота людей. У человека, который когда-то жил на заснеженных равнинах в России, именно она пробуждает интерес и оставляет очаровательные воспоминания. В России и русских многое можно полюбить, есть то, что достойно уважения и даже восхищения. Если эта рукопись в какое-либо время попадет в руки моих друзей, я прошу их не обращать внимания на некоторые моменты. Когда я пишу о чем-то плохом, я обязательно отмечаю что-то хорошее. У меня никогда не было никакого злого умысла и величайшим доказательством этого служит моя привязанность к ним, искреннее сожаление, с которым я прощалась с российскими берегами навсегда, Я с нетерпением жду, когда изменится система управления, когда не станет рабства, народ перестанет страдать и пойдет по пути свободных и просвещенных обществ».

По мнению Рейтблата, изменение образа крестьянина в культуре, а затем и социальные сдвиги в стране вскоре произошли. Это случилось уже после возвращения англичанки на Родину, то есть после Крымской войны. А доказательством этому служит отмена крепостного права в 1861 году. Можно сделать вывод, что англичанка, как и ее предшественники, увидела угнетенный своими помещиками народ, который выживал в условиях сурового климата и голодного времени. Однако англичанка рассмотрела и то, на что не обратили внимания другие авторы. В своих заметках она показала этих людей сильными,выносливыми и благодарными. Автор отметила их находчивость. Это проявилось в истории побега крепостных. Таким образом рассказчица позволила читателю взглянуть на русский народ совсем под другим углом зрения, не только пожалеть, посочувствовать, но и удивиться и даже посмеяться. Этот ход дает надежду на благополучное будущее, на возможность выбраться из беспросветного, по мнению большинства, рабства русских.

5. Общественная жизнь России

В книге «Англичанка в России» показано, как живут обычные люди в разных городах России. По мнению рассказчицы, большинство сельских крестьян привыкло к постоянному голоду, недоеданию и гнету со стороны их хозяев. При этом они остаются благородными в отличие от городских жителей. Представители рабочего класса, которые встречаются англичанке в Санкт- Петербурге и Москве живут только жаждой наживы: «Чужестранец гуляя по улицам Санкт-Петербурга и понимающий местную речь, не может не заметить, что общей темой для разговоров среди низших классов становятся деньги; едва ли один проходит не говоря четвертак, гривенник, рубль. Ни в одной стране больше нет такой жажды наживы. Только и разговоров, что о серебре, при слове о котором у русских начинают гореть глаза. Он готов на все, чтобы получить его. Копейки и выпивка - вот два величайших порока русского человека». Сама англичанка становится свидетелем множества ситуаций, когда один пытается обмануть другого. Например, такой случай происходит во время ее прогулки. В тот момент некая иностранка хотела купить французские ленты. Сначала продавец долго уговаривал женщину купить его товар, но покупательницу не устраивала цена. Потом он все-таки сбросил цену, но попытался ее обсчитать. О таком подходе торговцев писал еще австриец Сигизмунд фон Герберштейн, который в 1517 и 1526 году посещал Россию с дипломатическими миссиями: «Они ведут торговлю с величайшим лукавством и обманом. Покупая иностранные товары, они всегда понижают их цену наполовину. Иностранцам они все продают дороже». Об этом писал также Ченслор: «Русские по природе очень склонны к обману; сдерживают их только сильные побои».

При этом англичанка в отличие от предшественника не осуждает таких людей. Она уверена, что на подобные поступки русских толкают тяжелая жизненная ситуация. И если человек хочет хоть как-то вылезти из ямы, то ему приходится или обманывать или воровать. Англичанка даже разбирается в корнях коррупции в России: «Взяточничество практикуется повсюду. Несомненно, среди служащих, встречаются и честные люди, но они, как правило, так нищенствуют, что на самом деле их соблазн должен быть почти непреодолимым. Их зарплата от правительства настолько мала, что они едва ли могут позволить себе покупку обуви и перчаток; так что, чтобы выглядеть подобающе, они должны раздобыть деньги раздобыть каким-то другим образом». Данными высказываниями англичанка вторит французскому послу барону де Баранту, который также останавливался на этой теме. Взятки в России, по его словам, - явление до такой степени привычное, что когда судьям увеличили жалованье, они ровно во столько же раз увеличили размер взяток.

Наиболее правдиво данное явление общественной жизни, по мнению англичанки, отображено у Гоголя. Рассказчица побывала на постановке «Ревизор», когда была в Санкт-Петербурге. Это произведение привело ее в восторг. Конечно, она акцентирует внимание, как на игре актеров, так и на главных темах, которые отображены в «Ревизоре», а это смех автора над чиновничьим произволом, его волнения насчет проблем государственной власти, судопроизводства, образования, медицины. Вдохновленная новаторским подходом Гоголя, англичанка пытается также захватить различные явления общественной жизни. Она пытается над ними смеяться, но это выходит неловко. Если первоначально рассказчица пытается строить повествование об этих темах в саркастической форме, то потом ее высказывания становятся совсем другими. Она не может смеяться, как Гоголь, она может только жалеть. Для нее все русские - это бедные люди, на которых так пагубно отразилась внутренняя политика государства.

Взяточничество ? одно из тех явлений, на котором останавливали свое внимание многие писатели и иностранцы. Наряду с этой проблемой в глаза англичанке бросилось пьянство. О нем многое было сказано еще до нее. Флетчер писал: «Несчастные работники и ремесленники часто тратят в кабаках все, что должны были бы принести своим женам и детям; часто можно видеть, как они пропивают даже одежду и остаются абсолютно голыми». Саксонский ученый Адам Олеарий, посетивший Россию в первой половине XVII в., отмечал, что «русские преданы пьянству более всякого другого народа в мире… Порок пьянства одинаково распространен у русского народа во всех сословиях, между мужчинами и женщинами, старыми и маленькими, духовными и светскими, выше и ниже, до такой степени, что вид пьяного человека, который валяется в луже -- здесь явление обычное».

Поиском причин такого явления озадачивался Кюстин. Он был уверен, что пьянство помогает русским забыть о проблемах: «Величайшее удовольствие русских - пьянство, другими словами - забвение. Несчастные люди! Им нужно бредить, чтобы быть счастливыми… Россия, думается мне, единственная страна, где люди не имеют понятия об истинном счастье. Во Франции мы тоже не чувствуем себя счастливыми, но мы знаем, что счастье зависит от нас самих; в России оно невозможно». Англичанка, подобно французскому путешественнику, пытается разглядеть истинные причины этой пагубной привычки. Она уверена, что пьянство в России - дело рук государственных деятелей, впрочем, как и взяточничество. Как утверждает англичанка, государство спаивает народ, чтобы закрыть ему глаза и избежать революции. От всеобщего алкоголизма в стране не происходит волнений, так как все мысли народа сконцентрированы на алкоголе и его покупке, а после мысли и вовсе нет - из-за пьянящего дурмана. Плюсом к этому является доход, который идет от продажи спиртных напитков в казну. Отсюда, как утверждается, появляется доступ к более легкому управлению массами.

Своими пассажами англичанка пытается объяснить причины таких явлений общественной жизни, как взяточничество и пьянство. Тут она не развенчивает существующие стереотипы, дополняет слова предшественников, но не ограничивается констатацией фактов. Англичанка смотрит на эти явления глубже, анализирует причины, истоки, пытается разобраться в их природе. Она, в отличие от предшественников, не утверждает, что у русских алкоголизм в крови. Рассказчица видит питейные заведения, кабаки, двери в которые открыты и днем и ночью. При этом англичанка оказывается права и в своих суждениях касаемо революции. Она утверждала, что стоит русским перестать пить, как они взбунтуются против правителей. Так и произошло. Уже после возвращения рассказчицы в Британию, в 1858 -- 1859 годах в России возникло мощное трезвенническое движение. В июле 1859 года Святейший Синод вынес решение, в котором обязал «священнослужителей содействовать возникновению в городских и сельских сословиях благой решимости воздержания от употребления вина». Сотни тысяч людей, в каких-нибудь пять- шесть месяцев, без всяких предварительных возбуждений и прокламаций, в разных концах обширного царства отказались от водки. Дальше предсказания англичанки сбываются: сначала крепостные становятся вольными, а потом всю страну охватывают волнения, которые нарастают с каждым годом все больше и больше и в итоге приводят в 1905 году к революции.

6. Образование, просвещение и религиозная жизнь в России

Огромное внимание автор книги «Англичанка в России» уделяет проблемам образования в стране. Здесь стоит обратить внимание на действия императора Николая I в данном вопросе. Согласно Платонову и его учебнику по русской истории меры в области народного просвещения были двойственными. Он пишет, что «с одной стороны, очевидны были заботы о распространении образования в государстве; с другой же стороны, заметен был страх перед просвещением и старания о том, чтобы оно не стало проводником революционных идей в обществе». Также по мысли министра народного просвещения графа С. С. Уварова, среднее образование, даваемое гимназиями, должно было составлять удел лишь высших сословий и предназначалось для детей дворян и чиновников. Правительство опасалось, что учебные заведения станут источником вредных политических влияний.

К примеру, при Николае I была создана собственная его императорского величества канцелярия. Она стояла над Сенатом, Государственным советом, министрами. У жандармов канцелярии были огромные полномочия. В их обязанности входило «искоренять любое вольнодумие и революционные идеи». Агенты III отделения были внедрены почти во все сферы жизни общества. Первым руководителем III отделения был назначен граф А.Х. Бенкендорф, ставший символом эпохи. В стране сложилась атмосфера подозрительности, доносительства, тотального сыска. Россия официально стала полицейским государством. Созданная при Николае I в 1826 г. политическая полиция стала одним из ведущих государственных органов на протяжении столетия и просуществовала до 1917 г.»

Еще одним шагом, который сделал император, было введение нового Университетского устава. В результате образование стало подчиняться государству, соответственно, образовательные программы очищались от вольнодумных идей, а сами университеты фактически переходили на казарменное положение.

Как пишет Платонов, «университеты подверглись чрезвычайным ограничениям и исключительному надзору. Преподавание философии было упразднено; посылка за границу молодых людей для подготовления к профессуре прекращена; число студентов ограничено для каждого университета определенным комплектом (300 человек); студентов стали обучать военной маршировке и дисциплине. Эта последняя мера была введена и в старших классах гимназий. Министерство народного просвещения, которому была в то время подчинена цензура, чрезвычайно усилило цензурные строгости, запрещая всякую попытку в журналах, книгах и лекциях касаться политических тем». Все произведения проходили два вида цензуры: предварительную (это значит, что все неугодные труды отсеивались перед публикацией) и карательную (авторы, чьи работы оказывались вольнодумными, наказывались, меры предпринимались и к цензорам, которые допустили публикацию)

Слова Платонова подтверждает и автор «Англичанки в России», которая также пишет, что «даже обычные школы посещают инспекторы, назначаемые властями, они смотрят на учащихся и книги, по которым они занимаются. Благодаря этому, они обладают огромной властью над подрастающим поколением, и, конечно, позволяют учить только то, что одобряет правительство. К примеру, в изучении истории правдивы только имена царей и время их правления, в остальном все, что преподают, напоминает исторический роман, в котором восхваляют Россию и императорскую семью. Все, кто царствовали в Московии, за исключением Лжедмитрия, описаны как небесные добродетели. При этом никакого упоминания о том насилии, которое они творили во всем мире нет».

Обучение, по мнению автора, направлено на то, чтобы ученики благоговели, преклонялись перед императором. Все занятия проходят под бдительным оком старших. Единственный предмет, который можно исследовать глубоко, - это астрономия. Очень много внимания в образовании уделяется изучению иностранных языков: французскому, немецкому, и английскому языкам. Мало кто учит латынь и единицы - греческий. «На самом деле большинство ничего не знают о том, что находится за пределами их страны. Такие знания дают возможность бегло говорить на многих языках, и это становится своего рода обретением мудрости».

До англичанки вопросами образования и просвещения в России всерь ез был озадачен посол де Барант: «Там, где нет общественного просвещения, там нет общественности, там нет власти общественного мнения... заинтересованного в развитии наук и литературы, там совершенно отсутствует универсальная интеллектуальная атмосфера, столь необходимая кабинетному ученому, эрудиту, погруженному в свои книги. Ничто не встречается в России так редко, как люди, совершенствующие свой разум учебой и размышлениями, движимые стремлением к саморазвитию и научным интересом... Большинство стремится изучить свое ремесло и ничего более", - отмечал посол. Барант очень низко оценивал уровень обучения в гимназиях: «Знания гимназистов были сопоставимы со знаниями ученика шестого класса парижского коллежа, говорит он, ссылаясь, впрочем, на мнение преподавателя французского языка одной петербургской гимназии». Англичанка видит причины безграмотности русских не в нежелании учиться, а в том, что в принципе претендовать на обучение могли не многие. Если брать девушек, то они должны были быть благородных кровей. О крепостных англичанка вообще отзывается следующим образом: «Их никто не учил, об этом вообще не шло речи». Ей встречались такие, которые не могли даже ответить на вопрос, сколько им лет. Отвечая на вопрос, почему государство делало все для недоступности образования, англичанка отвечает, что это связано с тем, чтобы народ смотрел только внутрь своей страны, не сравнивал свою жизнь с жизнями граждан других стран, не умел анализировать и соответственно делать выводы. Подобная закрытость позволяла заниматься почитанием только своих традиций.

Таким образом рассказчица поддерживает образ непросвещенных русских: «Я не буду говорить об их знаниях, или об их выдающемся уме, большинство не так любят усердно учиться, будь это мужчины или женщины, но я могу сказать об их доброте, добродушии и желании доставить удовольствие другим, так что у иностранца нет повода жаловаться. Однако следует признать, что их чувства по отношению к чужестранцам могло поменяться в силу того, что сейчас происходит». Здесь автор, как мы можем понимать, имеет в виду Крымскую войну.

Информация о военных событиях в СМИ, как поясняет героиня, преподносилась по-разному. В качестве примера приводится Синопское сражение, когда в 1853 году русский Черноморский флот под командованием адмирала Нахимова разгромил турецкую эскадру. Сражение произошло в гавани города Синоп (около 300 км от Севастополя) на черноморском побережье Турции. Тогда турецкая эскадра была разгромлена в течение нескольких часов. В России это событие называлось «Славное Синопское сражение», а в Англии «Синопская резня». По некоторым данным, в конечном итоге это подтолкнуло Великобританию и Францию к вступлению в войну (в марте 1854) на стороне Османской империи. По мнению автора, вся информация, которая печаталась в прессе, была направлена на то, чтобы представить английский народ, как виновников во всех негативных событиях:

«Из их разговоров, можно представить, что все зло существующее в мире, совершили англичане, Обычно можно было услышать ,что под влиянием англичан свершилась революция в Китае или что мы пытались поднять Польшу против России… Русские винили англичан в начале войны, вместо того чтобы признать себя агрессором». Повествователь утверждает, что к такому восприятию привела внутренняя политика. Еще до вступления англичан в эти боевые действия, русские, по словам повествователя, с уверенностью говорили: «Турция наша!»

О мнении крестьян насчет англичан повествователь судит по чужим рассказам: «Мне сообщили, что многие люди из низших классов в столице верили: если англичане победят, то в России не будет крепостных и подушного налога. Если они правда так думают, а я уверена, что это так, то какие могут быть последствия для российского правительства и насколько скоро оно будет свергнуто? Когда такие убеждения приобретут национальные масштабы, правительство очень скоро поймет, что им нужно бороться не с иностранной армией, а с собственными угнетенными крестьянами, у которых за тысячи лет рабства и обид, есть повод чтобы начать мстить. Они будут трясти и громить могучие крепости и башни тех, кто вечно топтал их своими ногами».

О политике, как утверждает автор, в России не говорят: «Удивительно, насколько отсутствие разговоров о политике влияет на всю общественную информацию, или насколько свобода слова способствует развитию интеллекта; любой, кто жил в России, может отметить этот факт. Когда мы были уже практически на границе с Пруссией, в вагоне некоторые французы и немцы заговорили о нынешнем состоянии Европы. Один из них ничего не говорил несколько минут, но потом сказал: «Друзья мои, послушайте: уже через час мы покинем территорию России, пока мы этого не сделали, давайте не будем обсуждать таких вещей. Откуда мы знаем, кто может нас услышать?». Остальные молчаливо согласились со справедливостью этого тезиса».

Англичанка считает, что большинство тех, кто пытался искать истину и просвещаться с помощью дискуссий, в итоге оказывались за решеткой: «Потом я узнала, что этих бедолаг, большинство из которых довольно молодые, были брошены в тюрьмы за небольшие глупости; они говорили о политике… Похоже, что у них был Званый ужин, и они выпили больше вина, чем нужно, и стали, конечно, общаться довольно свободно. А в России, когда трое собираются вместе, один из них точно оказывается шпионом». Тайных агентов в России, как выяснила повествователь, около восьмидесяти тысяч. Многие из них иностранцы, что крайне ей неприятно Страх от того, что везде есть шпионы, отражается на поведении русского народа. Люди бояться наказания, страх заставляет их молчать и скрывать свои мнения и позиции.

Рассказчик приводит в качестве примера одну беседу - о маркизе Кюстине и его книге, в которой «Кюстин подверг резкой критике режим Николая I, однако точность и яркость многих негативных суждений сочетались с тенденциозностью и категоричностью оценок. Кюстин склонен объяснять пороки самодержавной системы спецификой русского национального характера, проявляет непонимание своеобразия русской культуры. Пытаясь бороться с впечатлением от книги Кюстина, царское правительство запретило ее ввоз в Россию, инспирировало публикацию за границей опровержений Н.

Греча, Я. Толстого, К. Лабенского, И. Головин». В момент написания «Англичанки в России» книга Кюстина вызвала в Европе большой общественный резонанс. Она была запрещена в России. Прочитать этот труд могли только те граждане, которые знают французский и нелегально.

Об этом труде и шла речь на одной из встреч. Собеседники англичанки знали об этой книге, рассуждали на тему многих тезисов. Однако когда один из присутствующих у них напрямую спросил, читал ли кто-либо из них эту книгу, все кроме англичанки, ответили, что: «Конечно, они бы не стали читать произведение, которое осуждается и запрещено». Однако тот же Герцен в 1851 году вспоминал, что книгу Кюстина можно было найти у любого русского. И, тем не менее, этот труд вызвал и вызывает немало споров до сих пор. Между тем, англичанка продолжает дальше рассуждать на тему просвещения русских граждан. В связи с жесткой цензурой им не доступны многие издания: «Я хорошо помню сетования одного из лучших современных публицистов в России и его горькие сожаления о том, что очень часто самое ценное для него публиковать не разрешали».

Свои высказывания рассказчица подкрепляет познаниями о жизни Карамзина. Она не утверждает, что разговаривала с самим Николаем Михайловичем Карамзиным, но и не опровергает. Англичанка вводит читателя в заблуждение, создается впечатление, что она встречалась с известным редактором, историком и создателем «Истории государства Российского». Однако если посмотреть на годы жизни Николая Михайловича Карамзина, а это 1766-1826, то становится понятно, что англичанка была в России значительно позже. И она специально не объясняет, что пересказывает чьи-то слова. Она утверждает, что Карамзин читал свои произведения императору и только после его одобрения получал разрешение на публикацию. Тут же повествователь приводит в пример еще одного писателя, который пытался адаптировать исторические факты об Англии к пьесе, но во всех его записях было слишком много вольности, и он боялся, что цензура их не пропустит.

«- Но почему бы вам не взять историю о дочери графа Девоншира Эльфриде, - предложила я. - это было почти тысячу лет назад, и не может сильно влиять на настоящее.

– Это невозможно», - отвечает он, - «цензура никогда этого не пропустит и не позволит, поставить такую пьесу

– Но какие могут быть возражения?

– Что значит какие? Цензоры никогда не допустят пьесу, где муж Эльфриды обманывает короля.

– Но он же не был владыкой Московским.

– Это ничего не значит, по закону даже мысль или возможность обмануть короля ни в коем случае не допускается.

Благодаря этому примеру можно судить, что русский автор не может написать ничего лучше какой-нибудь глупой или нелепой комедии, которая призвана позабавить общественность в Санкт-Петербурге».

Во многом, из-за непросвещенности русские не могут взвесить и политическую обстановку в мире. Об этом еще говорили Кюстин, Готье и другие путешественники. Англичанка вторит им: «Русским действительно не хватает просветления, чтобы отделить одного конкретного человека от нации, и думают, что если они обидят встреченного ими сына или дочь Англии, то это станет доказательством их патриотизма. Как только стало известно о войне, я заметила, как даже мои самые старые и наиболее близкие друзья изменили свое отношение ко мне: казалось, что этих несколько слов было достаточно, чтобы разорвать узы дружбы, и поставить холодный барьер между теми, кто раньше был близок. В действительности, я истинно верю, что им легче потрогать жабу, нежели протянуть руку англичанину. Это непереносимость чувствовалась даже во время короткого разговора; и, наконец, она достигла такой большой точки, что стало почти невыносимо для каждого, кто обязан ежедневно с ними общаться, находиться в стране. Мы не удивлялись, когда слышали из уст даже образованных женщин из высшего общества такие высказывания, как: «эти собаки», «эти английские свиньи»».

О безрассудном патриотизме говорил Кюстин. Пропаганда того что политика правителей исключительная, верная, не знающая никаких ошибок процветала на Руси испокон веков: «Любовь к царю напоминает мне любовь стада к своему пастуху, который его кормит, чтобы послать затем на убой. Народ без свободы имеет инстинкты, но не имеет разумных чувств. Эти инстинкты проявляются иногда в диких, чудовищных формах. Рабское восторженное поклонение, безмерный фимиам, становящийся, наконец, невтерпеж божественному идолу, весь этот культ обожествления своего монарха прерывается вдруг страшными, кровавыми антрактами».

Из выше написанного можно сделать следующие выводы. Автор уверена, что политика государства направлена на то, чтобы не дать возможности русскому народу образовываться и просвещаться. Правительство держит население в страхе. Русский народ представляется, как безграмотный, непросвещенный, несвободный. Жесткая цензура, карательные меры по отношению к «инакомыслящим» выработали четкие правила поведения. Русский народ уверен, что только политика их Царя правильная. Им не дозволено сомневаться, дискуссировать и думать. Таким образом, по мнению автора, правительству удается удерживать власть и контролировать своих гражданам.

Не прошла писательница и мимо религиозной жизни России. Она протестантка. И именно этот момент ключевой. Отношение англичанки к православию имеет явно негативный окрас. Рассказчица продолжает описывать веру русских, как это делали другие иностранные путешественники. К примеру, рассуждая о характере русского народа, Барант отмечал, что более спокойным, смиренным и склонным подчиняться его делало почтительное отношение к религии и церковному культу. «Трудно себе вообразить народ, более усердный и точно исполняющий религиозные обряды, чем русские», - писал он. - «никогда человек из народа не пройдет мимо церкви, не поклонившись и не перекрестившись… В углу каждой комнаты, начиная от дворца императора и заканчивая самой бедной избой, есть икона». В то же время, по меткому замечанию посла, «строгое следование религиозным канонам вовсе не препятствует ни пьянству, ни нарушению порядка, ни обману, ни воровству». Он описывает случай, когда два простолюдина зимой ограбили и убили путешественника, прятались, но чуть не умерли от голода, так как не осмелились прикоснуться к лакомству во время поста. С высказываниями Баранта соглашался и Кюстин. Он писал, что: «русский народ - самый суеверный в мире, но, когда наблюдаешь его вблизи, поражаешься, до чего доходят внешние проявления его набожности». И в дальнейшем он описывает вопиющий случай, когда убийца на суде был оскорблен вопросом, соблюдает ли он пост. Эти суждения повторяет и англичанка. Однако в отличие от своих предшественников она протестантка, и прежде чем рассмотреть ее высказывания и суждения на этот счет, стоит проанализировать историю англикано-православных связей.

Формирование англиканской Церкви происходило в XVI веке. Тогда православие все еще воспринималось неоднозначно, а если точнее, то многие считали это вероисповедание еретическим. Все знания о православии были основаны на мифах и не отличались обширностью и полнотой. Между тем развитие дипломатических связей пробуждало все больший интерес к этому вероисповеданию.

После перекрытия западных торговых путей Россия нуждалась в английских купцах, которые первыми освоили Северный морской путь, и поэтому царь Иван Грозный даровал английской компании право беспошлинной торговли внутри страны. Инструкции, выданные компанией своим сотрудникам, обязывали их не вступать в религиозные дискуссии с православными. Книга Флетчера «О государстве русском» (1591), содержавшую сведения о Русской церкви негативного характера, запретили как нескромную и угрожающую торговле. Англиканам, как и всем протестантам, запрещалось входить в православные храмы и приближаться к иконам. Православные относились к ним как к язычникам, ибо англикане не носили и не творили креста, не почитали иконы и не соблюдали посты. Многие же англикане воспринимали православных как идолопоклонников, почитавших не Бога, а деревянных кумиров. Об этом писал еще Ченслор: «К своим писанным иконам они относятся с таким идолопоклонством, о каком в Англии и не слыхали… Когда священник совершает службу, никто не сидит, но все гогочут и кланяются, как стадо гусей».

Англичанка в своих высказываниях идет по тому же пути, что и Ченслор. Для нее абсолютно не ясны все полюсы вероисповедания русских. В церквях от увиденного «разбегаются глаза», образ Бога поражает так, что «соотечественники были бы в шоке, если увидели Творца в образе старика, сидящего на облаках с длинными светлыми волосами и бородой». В таком образе героиня видит копию языческого Юпитера или северного Тора. Англичанка пытается выяснить у православных, почему они уверены, что Бог выглядит именно так. Однако никакого вразумительного ответа не получает. Здесь важно отметить, что протестанты не используют икон, так как считают, что десять заповедей (Исход 20:4) запрещают использование образов для поклонения: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли». Поэтому увиденное вызывает у нее недоумение.

Огромное внимание уделено декору: «Многие из икон очень старые и дорогие, правда, выглядят они безвкусно и сделаны в каком-то варварском стиле. В общем-то, их художественное оформление оставляет желать лучшего». Здесь имеется в виду, что в православной церкви все выглядит «чрезмерно помпезно», много позолоты, драгоценных камней и т.д. Она пишет, что «более просвещенные народы склонны смотреть на все эти безделушки с презрением. Однако низшие классы в России, которые безграмотны и неразвиты, конечно, впечатляются всем этим».

Повествователь даже вспоминает анекдот, который как-то услышала. Его суть заключается в том, что одна женщина постоянно ходила в церковь и молилась одному святому, она проводила очень много времени перед иконой и подносила свое лицо близко-близко. Многие начали даже сомневаться в том, что человек может так верить, и приставили полицейских за ней следить. В конечном итоге оказалось, что она зубами снимала драгоценные камни, которые обрамляли икону. За это женщину отправили в Сибирь.

Никаких выводов из этой истории героиня «Англичанки» не делает. Читатель может только догадываться об ее мнении и отношении. Вполне вероятно, что своим рассказом она пытается объяснить: «помпезность» не есть истинная вера, а как мы знаем, протестантские церкви отличаются скромностью.

С таким же непониманием она относится к крещению младенцев. Здесь важно отметить, что в разных протестантских течениях понятия таинства и обряда могут иметь различное смысловое содержание. Обычно признаются два таинства -- причащение и крещение, хотя некоторые протестанты за этими действами признают только символический смысл. Ритуальные действа, даже если они не признаются таинствами, в любом случае требуют сознательного отношения. С этим связано то, что большинство протестантов не крестят детей в младенчестве -- крещение совершается в более или менее зрелом возрасте.

В Православной Церкви к таинству крещения относятся иначе. Православные верят, что крещение необходимо человеку для спасения. Крещение - это новое рождение для духовной жизни, в которой человек может достичь Царствия Небесного. А таинством оно называется потому, что через него таинственным, непостижимым для нас образом на крещаемого действует незримая спасительная сила Божия - благодать. Ребенку обязательно присваивается имя святого, который будет его ангелом - хранителем на протяжении всей жизни, оберегающем человека на Земле постоянно.

Однако для англичанки факт того, что человек принимает решение не самостоятельно становится диким. При этом она старается не делать никаких резких выводов. Более того, англичанка пытается понять этот обряд, но ей, как протестанткой верующей, очень сложно это сделать.

Во многом объяснение всех обрядов, которым слепо следует народ, она связывает с безграмотностью, близостью к язычеству и другим древнейшим восточным культурам.

Протестанты, как и православные, в настоящее время отмечают Пасху. Для них это один из главных религиозных праздников. Правда, не все обряды совпадают. Главное отличие протестанткой Пасхи и главный символ - пустая гробница. Крест - пустой и гробница - пустая, потому что Иисус воскрес.

К празднованию Пасхи протестанты подходят не с таким размахом, как православные христиане. Англичанку, к примеру, удивляет отношения к

«пасхальным яйцам». Она видит во всей этой традиции связь с Брахмой, приводя еще один аргумент в пользу того, что в православной вере присутствует много языческих мотивов. А это говорит о невежестве и незнании. Для примера англичанка рассказывает о том, как русские относятся к Святым:

«- И вы действительно уверены, что труп Александра Невского не разлагается в отличие от остальных смертных?

- Безусловно, - отвечает она, - Я в этом также не сомневаюсь, как вижу вас перед собой сейчас.