Фантастическое и реальное в прозе В.П. Крапивина (цикл сказочно-фантастических повестей "В глубине Великого Кристалла")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки РФ

Омский государственный педагогический университет

Факультет педагогики и психологии детства

Кафедра педагогики и психологии детства

Реферат

Фантастическое и реальное в прозе В.П. Крапивина

(цикл сказочно-фантастических повестей «В глубине Великого Кристалла»)

Выполнила студентка

заочной формы обучения

Мильчакова Ольга Валерьевна

Проверила: Зайцева М.А

Омск- 2011г.

ВВЕДЕНИЕ

Значительно большее распространение в последние десятилетия у читателей детского и юношеского возраста получила проза, в которой присутствует миф как способ постижения, и одновременно, переосмысления и преображения жизни, как мировоззрение автора (способность видеть мир одновременно реальным и ирреальным). Но внешним материалом для нее служит чаще всего не "альтернативная история" (ретропия), а "альтернативная современность" или "вневременье" (в форме эскапической утопии). При этом то, что в рамках произведения или цикла выступает как современность, вне его воспринимается как притча, легенда.

Одним из наиболее интересных и полноценных в эстетическом отношении творческих экспериментов такого рода стал десятилетиями складывавшийся цикл произведений В.Крапивина о Великом Кристалле.

На протяжении всей своей жизни Владислав Петрович Крапивин пишет о детях и для детей. На его книгах - добрых, мудрых и в то же время удивительно легких - выросло не одно поколение советских мальчишек и девчонок. Но о чем бы ни писал свои книги Крапивин, куда бы ни отправлял своих героев, всегда в них было нечто общее. Каждое из произведений автора повествует о становлении юных героев, об определенных испытаниях, которые приходится пройти. И в каждой из книг Крапивина, даже совершенно реалистичных, есть некое ощущение Чуда, которое способно расцветить самые пресные и скучные будни, придать героям сил, а порой и дать им смысл существования, помочь в столкновении со злом. Да, ни одно из произведений Крапивина не обходится без противостояния Добра со Злом. Такие модные нынче понятия как толерантность и политкорректность всегда были чужды Крапивину, и он не стеснялся называть вещи своими именами.

1. Космогонический крапивинский мир

Владислав Крапивин - один из самых парадоксальных авторов современной детской и юношеской литературы. При всей своей колоссальной известности этот автор на удивление мало исследован серьезной критикой, причем большинство работ посвящено его "пионерской прозе". Сам же писатель предельно сдержан в высказываниях по поводу собственной творческой концепции и оставляет свободу толкования написанного читателям "no comment".

До конца 70-х гг в творчестве Крапивина преобладала реалистическая линия: произведений условной прозы было написано немного. В 80-ые происходит поворот в сторону условного типа отражения действительности: выходит в свет начатая еще в тысяча девятьсот семьдесят первом году роман-трилогоия "Голубятня на желтой поляне", а со второй половины 80-ых гг., одно за другим, начинают появляться аллегорические сказки писателя и произведения, составившие основу цикла о Великом Кристалле.

Цикл "В глубине Великого Кристалла" создавался, начиная с 1992 г., когда появились "Выстрел с монитора", "Гуси-гуси,га-га-га" и "Застава на якорном поле". "Крик петуха" и "Белый шарик матроса Вильсона" продолжили его в 1993 г, причем последним произведением автор предполагал завершить цикл, но "потом неожиданно как-то, подспудно, откуда-то изнутри пошла повесть "Лоцман"... А потом уже туда встряла предпоследней, неожиданно...повесть "Сказки о рыбаках и рыбках". Так был создан космогонический крапивинский Мир с его географией, историей, религией, физикой и метафизикой (о целостности и детальной продуманности этого мира свидетельствуют попытки создать его карты).

Мир Великого Кристалла - это своеобразная множественность живых миров, переходящих друг в друга или соприкасающихся. Для них нет понятия расстояния - "в масштабах Кристалла что бесконечность, что ноль - все одинаково. Они сливаются". Они существуют в едином "вертикальном времени" - "Временная логика этого вертикального времени - чистая одновременность всего (или сосуществование всего в вечности). Все, что на земле разделено временем, в вечности сходится в чистой одновременности существования... или, что тоже самое, во вневременности".

2. Герои крапивинского мира

Населен этот мир, преимущественно, детьми. Взрослых в нем мало, они редко имеют "решающий" голос, а героями становятся лишь при условии сохранения детства как сущностной категории в своей душе. Любимые герои Крапивина - это дети-"койво" (по определению автора), мальчишки-Пограничники, которые наделены способностью проникать в иные миры . В основе сюжета каждго из произведений цикла - судьба одного или нескольких таких мальчишек ("Гуси-гуси, га-га-га" - Цезарь Лот (Чек); "Застава на Якорном поле" - Матвей Радомир (Ежики); "Крик петуха" - Витька Мохов и Филипп Кукушкин; "Белый шарик матроса Вильсона" - Стасик и Яшка; "Лоцман" - Сашка Крюк; "Сказки о рыбаках и рыбках" - Женька (Сопливик) и Юр-Танка (Юрик).

Все эти ребята - обитатели разных времен и разных миров. Описываемые события для одних из них- настоящее, для других - прошлое, давно обретшее черты легенды. Но границы пространства и времени ими легко преодолеваются, один и тот же предмет, герой, ситуация могут существовать одномоментно в различных временных и пространственных пластах. Прошлое и настоящее, бытие и инобытие сливаются при этом в единую субстанцию, образуя калейдоскоп самых невероятных сочетаний.

3. Фантастика структуры Мира Великого Кольца

Сложность структуры Мира Великого Кольца поражает не только читателя, но и героев цикла; положенная в ее основу теория сопредельных пространств и многовариантности развития вызывает в них недоумение: "В этом никто не разбирается до конца. Тут мозги вывихнешь... Но можно просто чувствовать"; "Это можно повсякому думать. Тут даже ученые путаются и спорят...". Вся осязаемая реальность в ее вариативности появляется из "глубины Великого Кристалла", повинуясь логике инобытия. Сам Великий Кристалл состоит из бесконечного числа приближенных друг к другу граней, которые могут соединиться "от одного маленького чиха, .. может, просто от желания". При этом возникает возможность попадать из одного мира (пространства и времени) в другой. Происходит это "как если бы в настоящем кристалле вдруг сгладилось бы острое ребро, и две плоскости плавно соединились бы в одну", хотя для науки "загадка перехода... не решена". Бесконечность Вселенной достигается за счет соединения Кристалла "в этакий граненый бублик". На "осевых меридианах" Великого Кристалла, "будто в зародышах, запрограммированы все свойства кристаллической Вселенной". Ученые строят здесь всякого рода "центры" , не слишком успешно пытаясь постичь тайну "перехода" , в то время как дети,"нащупав нервами или душой какой-то главный закон Кристалла", легко путешествуют по многочисленным граням Вселенной.

Еще сложнее оказывается структура времени. В нем обнаруживаются "временные кольца" ("Голубятня на желтой поляне", "Выстрел с монитора"), "временные петли" ("Крик петуха"), и даже "временные волны" ("В ночь большого прилива", "Сказки о рыбаках и рыбках"). В нем сложно определиться - все происходящее имеет место "во времена сейсмической нестабильности". Обращает на себя внимание тот факт, что в цикле, фактически, отсутствует хронология событий, логика изложения происходящего подчинена исключительно последовательности развития авторской мысли. Время в крапивинской системе Кольца Мироздания предстает как "единый однонаправленный поток", способный по разному реагировать на попытку остановить его или повернуть вспять. Так остановленное на определенный срок, Время вновь начинает течь, образовав "волну времени", способную перенести человека на сотни и даже тысячи лет вперед (см. "Вечный жемчуг", "Сказки о рыбаках и рыбках"). Но главная особенность времени у Крапивина - его способность соединять отдаленные времена, события, героев. Потому-то время столь относительно в Мире Великого Кристалла. Одно и то же событие для героев-современников из другой эпохи может оказаться и давно минувшей историей, и вчерашним днем - все зависит от значимости этого события в жизни конкретного человека.

Иногда время в Великом Кристалле становится подвластно человеку - бросил Павлик Находкин "с речного обрыва монетку, а она была не монеткой, а колоссальный энергонакопитель. И время сошлось в кольцо. Правда, всего на сутки, но эти сутки решили очень многое..." ("Выстрел с монитора"). Помогают проникать в течение времени загадочные предметы. Таковы, например, уже упомянутая монетка "десять колосков", с помощью которой время замыкается в кольцо, хронометр Комингса, часы, песок в которых сыпется всегда в одну сторону, даже если перевернуть их вверх ногами и др.

Слагаемые системы мироздания Великого Кристалла стали появляться в произведениях В.Крапивина раньше, чем возник замысел цикла. Да и после формального завершения цикла появляются произведения, фактически аппелирующие к мифосемантической системе Великого Кристалла. Уже в 1961 г. в повести "Я иду встречать брата" появляются упоминания Ратальского космодрома, планеты Леда (которые затем войдут в "Великое Кольцо Мироздания". Из повести "Летчик для особых поручений"(1975) приходит в мир Великого Кристалла Яков Михайлович Скицын (центральная фигура "Белого шарика матроса Вильсона"), некогда мальчик-звезда, а затем человек, посвятивший себя изучению "новых подходов к проблемам Мироздания и осознанию всеобщей неоднозначности Бытия". Трилогия "В ночь большого прилива" (1969 - 1977) дала Великому Кристаллу образ "светлого штурмана Иту Лариу Дэна" (Дэни), известного во многих мирах Кристалла как один из Святых Хранителей, и живой кристалл Яшку, выращенный из звездного жемчуга. Известной во всей вселенной Великого Кристалла оказывается и история погибшего во имя друзей Гельки Травушкина (его галактика видна в небе всех граней). Тогда же появляется в творчестве Крапивина тема параллельных миров, многовариантности их развития, условий и возможности их сближения, даже соединения.

Упоминания о цивилизации воинов-иттов (которой уделено немалое внимание в цикле о Великом Кристалле) неоднократно встречаются в повести "Оранжевый портрет с крапинками". Мифические сущности, обитающие в мирах Кристалла - шкыдлы, чуки, ржавые ведьмы, крылатые нежити -, появляются в сказке "Самолет по имени Сережка" (1994). Там же вновь заходит речь о Безлюдных пространствах (вспоминаются они и в "Дырчатой луне"). Продолжает разрабатываться тема параллельных миров как "многовариантности развития одного мира" и в повести "Помоги мне в пути" ("Кораблики").

Все это свидетельствует об отсутствии одноплановой связи между циклом и мировосприятием автора. Последнее объемнее и существеннее, его формирование не связано лишь с художественной задачей писателя, а потому завершив цикл формально, автор продолжает достраивать свою модель мироздания.

4. Мифологическая основа фантастического мира

Мифологическую основу этого условно-художественного мира легко заметить и во внешних факторах повествования - нарушении причинно-следственных связей, причудливом совмещении времен и пространств, "двойничестве" и "оборотничестве" персонажей и событий, обнаруживающих "сверхлогический" компонент бытия; и в использовании традиционных образов-символов: дом, хлеб, вода, дорога, детство, старость, любовь, смерть; и в органическом присутствии мифологического типа мироощущения, исполненного чувства таинственности и высшей логичности мира.

Герои-двойники приходят в цикле о Кристалле из разных миров (Гелька и Мальчик с ящеркой -"Голубятня на желтой поляне" Решилов и Сашка "Лоцман", Волынов и Корнелий Глас "Сказки о рыбаках и рыбках","Выстрел с монитора", "Гуси-гуси, га-га-га",Питвик и Петька "Кораблики". Их двойничество рождает особую "стереоскопию" мира : "когда два трехмерных пространства, если они похожие.., или два похожих события в жизни... когда они наслаиваются друг на друга, возникает новое пространство, четырехмерное. И события в нем - уже новые, неожиданные". Противопоставление обогащающему мир двойничеству - оборотничество, вносящее в мироздание Зло (лже-Командоры, "идеологи мыслящей галактики" - "те, которые велят", Ржавые ведьмы и Лев Эдуардович Пяткин, маэстро Полоз)

Особое место в этой системе мироздания играет предметность и вещественность ментальных проявлений человека: мысль в ней легко обретает очертания реальности, сон оказывается частью действительности и ее продолжением; параллельно возникает тема двойничества, зеркальности (повести "Лоцман", "Голубятня на желтой поляне", "Сказки о рыбаках и рыбках", "Кораблики"). Нередко не сон продолжает действительность, а, наоборот, реальность становится продолжением сна - "сон... это ведь не всегда просто сон...Бывает, что это... ну, вполне настоящий мир. Только он за пределами трех измерений...".

Особенно ощутимо в произведениях Крапивина "одушевление", присутствие высшего "человеческого" начала во всем сущем. Так, например, есть в Великом Кристалле некие Безлюдные Пространства: "Люди их оставили... но раньше-то люди там жили. Долго-долго. И душа этой жизни на таких пространствах сохранилась. И они теперь... ну, как бы стали сами по себе живые".

В соответствии с этой авторской установкой, каждый компонент созидаемого им мира, оказывается "живым", наделенным своеобразной душой и сознанием. Живой является Вселенная - она рождается из "живых кристаллов", подобных Яшке. "Животворение" - основа появления галактик: одна из них создана в Старогорске из трех капелек крови, "движенья", "полета" и "праздничного огня" ребятами, другая вспыхнула и развернулась в момент гибели Гельки Травушкина (в ней он "ожил"). Звезды и планеты - контактного и неконтактного типа Шарики - также "живые сущности", в задачу которых входит достичь Всеобщей Гармонии, Резонанса, но для этого приходится постоянно "улавливать и посылать другим шарам импульсы разного напряжения и частоты".

Нельзя не обратить внимание на усложнение картины мира, происшедшее в творчестве Крапивина с приходом в него мифа. Сохранив верность ведущим принципам конечной победы добра, справедливости, писатель тем не менее отчетливо сознает силу и жизнеспособность зла. В его произведениях есть и боль, и разочарование, и смерть. Героев Крапивина иногда обвиняют в недетской жестокости, в отсутствии "христианского милосердия", забывая о том, что писатель ставит их лицом к лицу с реальным Злом, включает в борьбу, в которой нет и не может быть компромиссов. Потому-то так полнокровны в его произведениях злодеи - музыкант-садист Феликс Антуан Полоз, лже-командор Кантор, штатт-капрал Дуго Лобман, который "стрелял в детей и кто, если прикажут, будет стрелять снова".

В процессе борьбы перед героем может встать нелегкий выбор. Иногда помощь одному другу может оказывается предательством другого. Случается, что спасти друга можно только ценой собственной жизни или жизни дорогого живого существа. Возможно, столь жесткой постановкой вопроса объясняется присутствие в произведениях Крапивина множества смертей ("Тень каравеллы", "Трое с площади карронад", "Сказка о рыбаках и рыбках", "Самолет по имени Сережка", "Голубятня на желтой поляне"). В целом же вопрос о смерти остается не до конца решенным автором. Остается догадываться, действительно ли Гелька Травушкин вспыхнул новой галактикой, или это легенда Великого Кристалла; пробился ли Ежики в сопредельное пространство к матери, или "все, что... было, - лишь мгновенный сон, последнее видение перед ударом.

Позади - туннель, впереди - ничто"? Однако мифическое представление о существовании форм жизни "после смерти", а так же множественности рождений и смертей вполне нашло отражение в произведениях Крапивина - "Это не правду говорят, что умирают один раз... Это не так...это просто один из законов Великого Кристалла, который вечен...". Совершившие подвиг во имя дружбы и добра, те, кто отдал свою живую энергию, не гибнут окончательно. Они уходят в Мире Великого Кристалла на Дорогу, ведущую в иные миры и измерения.

Одна из центральных мифологем у Крапивина - понятие Дороги: "Какой бы сложной и многомерной ни была природа Великого Кристалла Вселенной, такое понятие, как Дорога, еще более непостижимо. И в структуре Кристалла места для Дороги нет. Ибо Кристалл замкнут, хотя и в бесконечное, но все-таки в кольцо, а Дорогу замкнуть нельзя. И если мы хотим иметь пусть и упрощенный, но зримый образ, то должны представить Кристалл, обвитый нескончаемым серпантином снаружи, вне своих граней.". Дорога идет "среди звезд и миров" и пересекает все грани Великого Кристалла. На нее выходит каждый, кто ищет отгадку тайнам Бытия, и те, кто оказывается лицом к лицу с этими тайнами в силу определенных обстоятельств (например, смерти). Дорога воспринимается по-разному теми, кто на нее ступает, у каждого есть свое видение Дороги. Одним она оказывается спасением, другим - проклятием и наказанием. Двигаясь по ней, можно увидеть разные миры (ведь она бесконечна), и остаться при этом неподвластным времени - вышедший на Дорогу не меняет своего возраста. Описание Дороги построено в традициях мифопоэтической образности, "реальной нереальности": " Дорога с желтыми лентами обочин висела среди этого солнечно-звездного мира прямой полосой и терялась в бесконечно далекой точке". "Она висела среди звездного пространства и плавными поворотами уходила вверх и вниз. Там и там в бесконечность.". Бесконечная во времени и в пространстве, Дорога объединяет Кристалл, вбирает в себя все в нем происходящее, и питает все Великое Кольцо Мироздания.

Не менее сущностная мифологема - образ-символ окна, позволяющего человеку (ребенку или взрослому) преодолевать изначальное одиночество. Утверждение: "У всякого живого должен быть дом... и хорошо, если кто-нибудь еще есть в доме..." проходит сквозной нитью через весь цикл (даже звезды похожи на "далекие-далекие светящиеся окна. Такие, как в маленьких домах, на окраине старого города. С переплетом в виде буквы Т". Окно позволяет находить друга в любом мире, в любом времени, и с этим символом тесно связано развитие идеи Дружбы: "Один и один - не один" (это важнейший постулат Мира Великого Кристалла). Мир Великой Всеобщей Гармонии - это мир неодиночества человека. Вот почему так важно "чтобы у любого, кто живет, было как бы свое окошко, когда оно в домике светится. У всех-всех... А иначе зачем она, эта Всеобщая Гармония?".

Интересно отметить сходство основополагающей идеи будущего в творчестве Крапивина с гипотезами Стругацких и С. Павлова: будущее принадлежит "новым людям", будь то дети-"койво", "людены" или "экзоты", главное - они "на короткой ноге" с Космосом и принадлежат ему не менее, чем Земле, они - полноправная часть великой единой космической жизни. Их "новая качественность" заключена в способности легко, без каких-либо технических приспособлений преодолевать пространство, выходить в Космос, влиять на течение времени. При этом хочется отметить, что названная способность ВСЕГДА была присуща мифологическим персонажам, считавшимся ГЕРОЯМИ (не богами, но исключительными представителями землян, приближенными к богам и получившими возможность жить в едином с богами мире - теми, же Пограничниками, Лоцманами). Однако, перемещаясь свободно из мира в мир, наделенные огромным потенциалом, они остаются теми же людьми - беззащитными перед Злом, Подлостью, Ложью - в этом их слабость и сила.

Заключение

крапивинский мир миф фантастический

Писателем создано целое направление в детской литературе - сказочные повести, которое с полным основанием можно назвать "крапивинским". Основные черты этого направления - глубокий психологизм, лиричность, автобиографичность, показ мира детства изнутри, со всеми его противоречиями, мечтами, проблемами, конфликтами, глубокое проникновение в этот мир, романтическая приподнятость стиля, актуальность и злободневность. Сказочные повести В.П.Крапивина - существенный этап творческой эволюции писателя, знаменующий переход от литературной сказки к более сложному философско-аллегорическому образованию - циклу о Великом Кристалле.

Мир Великого Кристалла, как он мыслится В.Крапивину, это опредмеченный внутренний мир человека (или не человека, а ТОГО, по чьему "образу и подобию" человек создан). Вселенная писателя исполнена светлых и темных импульсов, полна энергетическими полями добрых и злых эмоций, желаний и стремлений. Космос в его произведениях живет и дышит, обладает своеобразным голосом: "Равномерный пульс доносился из самого-самого далека... Словно короткие вздохи сверхгромадного дремлющего существа", "Шорох в наушниках иногда угасал, иногда нарастал. Словно кто-то шептал недалеко от меня - то в сторонке, то у самого уха. Неразборчиво шептал, но иногда очень настойчиво: будто хотел что-то объяснить, но не знал нашего языка... Может, это сами звезды шептали? Или люди с незнакомых планет...". Созданный В.Крапивиным мир Великого Кристалла в современной русской детской и подростково-юношеской литературе пока по-своему уникален (объемностью, детальной проработкой, однородностью мировосприятия), но аналогичные творческие искания отмечаются у Г.Почепцова ("В поисках волшебного меча", "Золотой шар", "Хрустальная гора"), И.Тяглова ("Круги магистра", "Шаг на дорогу", "Домик на краю аэродрома").

Список литературы

1. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 234-407.

2. Бондаренко, Г. Командор «Каравеллы» // Завтра. 1996. № 20 (128).

3. Крапивин, В. П. Лоцман. Повести. Нижний Новгород, 1994. 5. Крапивин 2007 -- Крапивин В. П. Ампула Грина. Роман о песчинках Времени: Фантастический роман. М., 2007.

4. Мещерякова, М.И. - Неомифологическая проза в круге детского и юношеского чтения.

Размещено на Allbest.ur