Анализ книги Марка Константиновича Азадовского "Литература и фольклор"

Размещено на http://www.allbest.ru/

СГУ им. Н.Г. Чернышевского

Институт филологии и журналистики

Анализ книги Марка Константиновича Азадовского «Литература и фольклор»

Выполнил: студент 4-го курса (411 группа)

Ra-100-man

Проверил: преподаватель

кафедры истории русской литературы и фольклора

Зюзин Алексей Валерьевич

Саратов,

2011

Марк Константинович Азадовский (1888-1954) - российский фольклорист, литературовед и этнограф, «заведующий Сектором фольклора Института литературы (Пушкинского Дома) Академии наук СССР, доктор филологических наук, профессор Марк Константинович Азадовский является одним из крупнейших советских ученых в области русского фольклора и русской литературы».

«Восприняв от своих предшественников принцип изучения личного начала в передаче народными сказителями традиционных сказочных сюжетов, М.К. Азадовский впервые ставил вопрос об изучении сказочника в плане литературоведческом. Такой метод в исследовании индивидуального творчества сказочника был применен им еще в 1920-х годах в книге "Сказки Верхнеленского края" (Иркутск, 1925), явившейся в свое время событием в русской и западной фольклористике».

«Одной из центральных линий в научно-исследовательской деятельности М. К. Азадовского явилось изучение взаимосвязей устного народного творчества и литературы. Им разработан вопрос о народных истоках творчества Пушкина, Лермонтова, Ершова, поставлен и освещен вопрос о роли книги в устной сказочной традиции. Во всех этих работах кроме их фактического значения как конкретных исследований важна их принципиальная сторона. В них дано новое понимание проблемы фольклоризма в тесной связи с общей проблемой народности в литературе. Книга М.К. Азадовского "Литература и фольклор" (ГИХЛ, Л., 1938), в которой сгруппированы главные его работы в данной области, включена во все вузовские и аспирантские программы в качестве одного из основных пособий по фольклору».

Так, наибольший интерес в этом ключе представляет статья «Источники "Сказок" Пушкина», в которой Азадовский указывает на иностранное происхождение некоторых сказок поэта - таких, как «Сказка о рыбаке и рыбке» (рассматриваются шведский, немецкий, латышский, эстонский варианты сказки), «Сказка о мёртвой царевне» (просто западноевропейское происхождение), «Сказка о золотом петушке» (американское происхождение), «Сказка о царе Салтане» (мировой фольклор). Одновременно с этим, учёный «продемонстрировал, как сплав разных источников помог поэту создать подлинно русские сказки». С этой статьёй связан ряд обвинений, выдвинутых Азадовскому Пушкинским Домом, за которыми последовало его увольнение из Института литературы (прежнее название Пушкинского Дома) - «вследствие развернувшейся печально памятной "антикомпаративистской" кампании» (компаративизм - сравнительно-историческое языкознание).

Прежде всего, это были обвинения таких учёных, как С.П. Толстов, (директор Института), В.М. Сидельников, М.М. Кузнецов. Называя работы Азадовского «нераскритикованными», С.П. Толстов говорил о них, как о работах, «где совершенно в духе тенденций, которые развивались в литературоведении в начале 30-х годов, все фольклорное наследство Пушкина в области сказки сводится к сборнику Гриммов и к другим книгам зарубежных авторов».

В своей статье «Против извращения и низкопоклонства в советской фольклористике» «наряду с Анной Ахматовой, выявившей западноевропейские источники пушкинской "Сказки о золотом петушке", к исследователям, "низкопоклонствующим перед Западом", В.М. Сидельников причислил и М.К. Азадовского: "Лженаучную, в корне порочную "теорию" Ахматовой повторял на все лады ленинградский фольклорист М. Азадовский. Он возвел и другие сказки Пушкина к иностранным источникам, в частности немецким».

Между тем, сам Азадовский считал, что «не сюжеты, а идеи, которые в них вкладываются, формируют национальное своеобразие произведений, построенных на одних и тех же мировых мотивах».

На мой взгляд, на основе последнего заключения учёного можно сделать вывод о его принадлежности к мифологической школе, сложившейся в Росси на рубеже 1840-50-х гг. (основоположник - Ф. И. Буслаев), чьи представители «ставили перед собой важную гражданскую задачу изучения мифов как проявления процессов самосознания народа». М. К. Азадовский также стремился узреть в переделанных на русский лад сюжетах национальный русский менталитет. В своём капитальном труде «История русской фольклористики» о народной поэзии он писал: «Различны были и корни русской и западноевропейской, в частности германской, мифологической школы. Первая сложилась в процессе формирования русской передовой науки в 40-х годах, создавшейся под влиянием Белинского, Герцена, Грановского; вторая возникла в недрах немецкого романтизма и связана главным образом с деятельностью так называемого гейдельбергского кружка романтиков» Азадовский М. К. История русской фольклористики, т. 2. М., 1963, с. 48.. В этой связи, «М. К. Азадовский пытался определить методологию А. Н. Веселовского, трансформировавшего многие постулаты "мифологической школы" и "теории заимствования". Вслед за "мифологической школой", указывал М. К. Азадовский, А. Н. Веселовский воспринял и углубил учение о народных корнях поэзии и учение о мифе как первичной форме творчества».

Итак, представители мифологической школы «видели в мифах источник национальной культуры и объясняли посредством их происхождение и смысл устной народной поэзии».

Вернёмся к сборнику «Литература и фольклор». Помимо статьи о сказках Пушкина, поэту посвящена и открывающая сборник статья «Пушкин и фольклор», в которой, по характеристике самого учёного, говорится о связи художественных произведений Пушкина «с непосредственной стихией русской народной поэзии».

Задачу исследования Азадовский ставит на первых страницах статьи - «тщательно проследить органическое развитие пушкинского фольклоризма и осмыслить его исходные позиции».

Делая экскурс в историю исследования фольклоризма Пушкина, Азадовский говорит о «биографической легенде», суть которой в сведении «всех фольклорных стихий в творчестве поэта <…> к влиянию няни или бабушки».

Учёный находит истоки фольклорных интересов Пушкина и в его связях с декабристами, и в его ссылке в Михайловское. Помимо этого, он упоминает о концепциях, «согласно которым стремление Пушкина к народности есть не что иное, как продолжение и развитие чисто романтических интересов». Отрицание самим Пушкиным идей германского фольклоризма «смыкается с прогрессивными тенденциями французского романтизма и французской науки».

Все эти воззрения Азадовского нацелены на то, чтобы доказать разного вида влияния на пушкинский фольклоризм.

Тому же самому посвящена и заключительная статья сборника «Сказки Арины Родионовны», посвящённая одноимённому сборнику, составленному самим поэтом из народных сказок. По мнению Азадовского, эти записи важны, прежде всего, для изучения генезиса сюжетов пушкинского фольклоризма. Учёный даёт характеристику этому сборнику и его важности как попытке «воссоздать образ носителя этих сказок», и как отражению пушкинского восприятия в момент записи сказок, которые «не являются дословной передачей текста сказочницы». Азадовский утверждает, что «цикл пушкинских записей свидетельствует о довольно богатом репертуаре прекрасной сохранности, большой художественной силы и поэтической свежести». Говоря об Арине Родионовне как о «незаурядной сказочнице», он заключает, что «подлинный мастер обогащает сказку новыми деталями, создаёт психологические образы, вплетает в фантастическую ткань реалистические штрихи, переводя тем самым сказочное повествование в план близкой и знакомой действительности». В этих словах опять же видится один из основных постулатов мифологической школы - изменение известного сюжета в угоду его насыщения новыми, местными смыслами.

Выводом статьи является заключение, имевшее место в начале статьи, о том, что «нельзя видеть в Арине Родионовне <…> воплощение какой-то чуть ли не мистической силы, властно направившей Пушкина на новый путь». Действительное значение няни в творчестве поэта учёный определяет так: «в сказках Арины Родионовны перед ним раскрывалось подлинное и великое мастерство народных поэтов-сказочников».

О другой статье сборника «Добролюбов и русская фольклористика» можно сказать, как одной из тех, в которых «впервые раскрыто все значение в деле изучения фольклора представителей революционной демократии» - учёный также написал статью о Н. Г. Чернышевском.

Другие статьи сборника:

- «Киреевский и Языков» («результатом углубленной текстологической и литературоведческой работы над творчеством Языкова явилось научное полное издание сочинений Языкова»), в которой рассказывается об истории создания сборника народных песен, содействие в котором «первому славянофил Петру Киреевскому» оказывал «поэт славянофильства» Николай Языков. В конце статьи Азадовский подводит: «попытки славянофилов опереться в своих реакционных построениях на материал народной поэзии оказались явно несостоятельными»

- «Автор "Конька-Горбунка"» рассказывает о «человеке одной книги» П. П. Ершове, о «влиянии пушкинских сказок на «Конька-горбунка»», о романтической настроенности молодого Ершова, об отрицательном отношении В. Г. Белинского и Кс. Полевого «к фольклорным произведениям Пушкина, Жуковского и Ершова». Считавший себя «верным представителем пушкинской школы и пушкинских традиций» Ершов отходил и от них, и «от прогрессивных настроений своей юности», о которых говорилось выше

- в статье «Русские сказочники» Азадовский высказывает мысль о частом вычёркивании понимания сказки «из рядов художественных памятников» и переходе их «в разряд памятников или даже документов исключительно этнографических». Основная мысль статьи, имевшая место в статье об Арине Родионовне, на мой взгляд, содержится в следующих словах учёного: «сказочники ни в коем случае не являются простыми передатчиками; но то беспрерывное изменение текста, которое сопровождает последовательную передачу сказок из уст в уста, от поколения в поколение, имеет, несомненно, ярко выраженный творческий характер». Эта мысль не раз повторяется в статье: в сказке, рассказанной искусным сказочником, «сказался и обнаружился тот художественный инстинкт, который при других условиях, в другой культурной среде позволил бы ей развернуться в огромного художника-повествователя». В этой связи уместно название сборника - «Литература и фольклор». М. К. Азадовский показывает неразрывную связь литературного творчества с творчеством народным, неосознанным

Выводом своей работы могу сделать следующее: принадлежность рассмотренного сборника к мифологической школе, чьи представители «пытались вскрыть в народном творчестве древнейший пласт мифологических представлений, при этом зачастую используя методы, аналогичные применяемым в сравнительном языкознании» (см. компаративизм) налицо - изучение такого фольклорного жанра, как сказка, направлено на анализ разных трактовок сказочного сюжета для подчёркивания важности деталей в интересах национального естества.

P.S. Ещё один факт, оправдывающий М.К. Азадовского перед теми, кто обвинял его в чрезмерном влиянии немецкой литературы.

«Углубленная и разносторонняя научная деятельность М. К. Азадовского всегда сочеталась и сочетается с большой и успешной научно-организационной работой. Под его руководством Сектор фольклора народов СССР Института литературы (который М.К. Азадовский возглавляет с 1931 г.) 22 стал центром научной работы по фольклору в Союзе. По инициативе и при непосредственном руководящем участии М.К. Азадовского проведен ряд фольклористических совещаний и конференций, в которых приняли участие представители разных фольклорных организаций Союза (антифашистская сессия в 1936 г., конференция в июне 1938 г. и др). М. К. Азадовский является организатором и главным редактором периодических сборников "Советский фольклор" - руководящего фольклористического органа.24 Он возглавляет работу по подготовке коллективного трехтомного труда Отдела фольклора "Русский фольклор",25 в котором участвуют все главные силы фольклористов Союза. Во время войны по его инициативе было проведено в Иркутске первое совещание по фольклору Великой Отечественной войны».

«Первая конференция, организованная М. К. Азадовским, проходила 24 - 26 апреля 1936 года. Одной из ведущих тем здесь стала критика западноевропейской, в частности немецкой, фольклористики. Напомним, что конференция проходила в период, когда вся Европа переживала приход к власти Гитлера. Следует сказать, что в Германии, как и в Советском Союзе, в 1930-е годы была сделана небезуспешная попытка поставить фольклор и фольклористику на службу политическому режиму. Общеизвестен особый интерес Гитлера и его окружения к раннему средневековью Германии и к немецкому язычеству. В контексте этого интереса понятна включенность фольклора и немецкой фольклористики в идеологические схемы фашизма. Без сомнения, доклады советских фольклористов, в свою очередь, были отмечены идеологическим диктатом: немецкая фольклористика именовалась фашистской. Сообщение Ю. М. Соколова так и называлось - "Фашистская фольклористика в Германии". Объектом его критики стал известный немецкий ученый Ганс Науман и его теория о происхождении фольклора, близкая к "аристократической теории", сформировавшейся в дореволюционной русской науке. Е.Г. Кагаров, точно так же как и В.П. Петров, подчеркивал, что фашистская расовая теория нашла свое преломление в фольклористической мысли Германии. Э.Ф. Эмсгеймер выяснял отражение расовой теории в немецкой музыкальной этнографии. Э. В. Гофман (Померанцева) посвятила свое сообщение анализу образов германской мифологии и показала, как символическое истолкование мифов служит в фашистской Германии целям агитации и пропаганды».

литература азадовский мифологический фольклоризм пушкин

Список использованной литературы

1. Азадовский М.К. Литература и фольклор. Очерки и этюды. Л.: Гос. изд-во Худож. лит-ра, 1938.

2. Два отзыва о научной деятельности М.К. Азадовского

3. (http://www.literary.ru/literary.ru/show_archives.php?subaction=showfull&id=1202995356&archive=1203491495&start_from=&ucat=&category=1)

Размещено на Allbest.ru