Драматизм и психологизм "Сказания о Борисе и Глебе" и повестей о княжеских преступлениях

Введение

«Повести о княжеских преступлениях» - это ряд произведений, объединенных одной тематикой. Все они относятся к памятникам древнерусской литературы, например, «Сказание о Борисе и Глебе»(1), «Повесть об ослеплении князя Василька Теребовльского»(2) (находится в составе «Повести временных лет»), (более поздняя «Повесть о убиении Андрея Боголюбского»(3)) и описывают реальные исторические события, содержат в себе элементы драмы и лирики, повествовательного рассказа, чем обусловлено наличие сюжетов, реализующих эмоциональное воздействие на читателя. Древнегреческая трагедия с ее неотъемлемой частью - катарсисом, в русской агиографической (житийной) и исторической литературе использует фактически те же средства эмоционального «очищения» человеческой души - наличие конфликта, создающего напряженную (драматическую) ситуацию, и показ внутреннего состояния героев через монологи, реплики, диалоги. В отличие от языческой Греции русский человек - это человек Православный, не мыслящий своего бытия без Бога, поэтому никакие чувства сами по себе не сделают его лучше, добрее, не будут способствовать обоґжению, к чему, в конечном счете, сводится все Православное христианское мировоззрение, и на что, соответственно, направлена древняя славянская книжность. Все примеры христианского подвига святых, нравственной высоты и чистоты способствуют через сопереживание, сочувствие читателю стремиться к собственному нравственному совершенствованию, познавать Бога и Его святую волю.

Глава 1. Повести о княжеских преступлениях

1.1 Образ князя

«Повести о княжеских преступлениях» образую цикл произведений о кровопролитной междоусобной войне сыновей князя Владимира Святославича за киевский престол. Повести нельзя выделить в отдельный жанр, т.к. «Сказание о Борисе и Глебе» мы быстрее отнесем к агиобиографической литературе, а «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского» к исторической повести, сюда же можно включить и более позднее произведение «Повесть об убиении Андрея Боголюбского». Все эти древнерусские памятники объединены одной идеей показа преступления против князя. Древняя Русь - это феодально-раздробленное государство, в котором происходят постоянные междоусобицы между князьями-братьями, что само по себе очень болезненно. Когда война происходит между людьми разных наций, взглядов, веры, она еще как-то объяснима, но гражданские войны между единокровными людьми одной веры - это то, чего даже по человеческому разумению быть не должно, не говоря уже о том, как это выглядит пред очами Божиими. Летописцы всегда рисуют образ князя-правителя - человека, распоряжающегося жизнью подвластных людей, находящегося на определенной социальной ступени. Личность князя как представителя власти определяется его внутренними особенностями, индивидуальными качествами характера. Учитывая то, что для христианства есть отличия в понятиях земных и небесных, образ мыслей может быть у человека небесный, т.е. «духовный», или земной - «мирской», «светский». Оценка достоинства князя может также строиться с позиции светского - мирского человека и церковного - духовного. Часто то, что по-человечески кажется слабостью, оказывается истиной и силой пред Богом. Не будем также забывать об идеологической составляющей. Идеал строится всегда с позиции властной, будь-то мирская власть или церковная, всегда направлен на цели, которые преследует соответствующая структура. В отличие от светской организации Церковь является не только социальным институтом в рамках государства, но и Богоустановленной и Богодухновенной структурой, соответственно ее деятельность независимо от позиции отдельных ее членов всегда направлена на спасение человеческой души, на раскрытие образа Божия в человеке, а значит церковный идеал всегда совершенен, как Богом данный, а не подвержен человеческим пристрастиям подобно светскому идеалу. Восточнославянская книжность базируется на церковном идеале, не уничижая и светского совершенного образца, рассматривает личность князя именно с этой позиции.

Еще древнегреческие мыслители создавали образ идеального правителя - человека, которые использует свои риторические доводы, человеческие достоинства для блага своего государства и народа, но никак не для личного обогащения. Русский князь - это не просто патриот отечества, его защитник и справедливый судья, но он еще и человек, ходящий (как и все остальные) пред Богом. Поэтому воинская доблесть, бесстрашие должны сочетаться в нем с христианскими добродетелями, в этом и заключается слияние церковного и светского идеала.

Лихачев замечает еще одну черту летописцев, рисующих образ князя - описание князя через поступки, действия, так называемый, монументализм, т.е. мы не только читаем и размышляем, а как бы видим происходящие.

1.2 Отрицательный герой

Естественно наряду со светлым образом князя-мученика во всех повестях присутствуют отрицательные образы другого князя и его приближенных, которые осуществляют некий злой замысел. Часто присутствуют оговорки, что дьявол вкладывает мысль в разум отрицательного героя и эта мысль возбуждает какую либо человеческую страсть, как правило, зависть, властолюбие и жадность. Если положительный образ князя всегда строится на внутреннем монологе с Богом, с опорой на Ветхий и Новый Завет, то отрицательный - на диалоге персонажа с самим собой и на обличении словами Писания.

Образ Святополка, например, у автора (1) последовательно выдержан в одном и том же ключе; он неизменно появляется в окружении обличающих цитат из «Священного Писания» и слов подчеркивающих его ложь и злобу.

Понятно, что особое внимание внутреннему миру человека, психологизм, повышенная эмоциональность (лиризм) были свойственны произведениям древнерусской литературы рассматриваемого периода по причине ее церковного происхождения.

1.3 Методы и принципы построения

В композиционном отношении произведений, о которых пойдет речь, обязательны три части - вступление, описание факта мученической кончины князя и его страданий, т.е. преступления против него других князей или слуг, и заключение. В начале произведения мы либо знакомимся с историческими обстоятельствами события: правитель Руси и его смерть(1), целование Креста ради мира между князьями(2) или похвала князю Андрею, строителю храмов, милующему и питающему нищих(3). Далее следует повествование об убиении, нанесении увечий(2) князю. Особенность окончания повествования о князьях Борисе и Глебе заключается в том, что происходит как бы смена жанра. Из агиографии мы попадаем в панегирик - похвальное слово святым. Показывая значение мученической кончины страстотерпцев не только для них самих, но и для всей земли Русской, автор не только восхваляет святых, но и просит их молитв у Престола Божия об их земном отечестве. Видимое зло, раны и смерть, оборачивается добром и для мучеников и для всей Руси, равно как и добытая силой власть и богатство становятся для их обладателей страданием, погибелью и в земной жизни и в вечной. Если за князей-мучеников совершает отмщение брат Ярослав, то искалеченный Василько сам мстит за себя. В заключение повести о Васильке Теребовльском мы наблюдаем, как силою Креста князь Василько возвращает свои земли, изгоняя обидчика. Повествование об убиении Андрея Боголюбского близко по «духу» «Сказанию о Борисе и Глебе», и, несмотря на свою подробную документально-историческую основу, может быть отнесено к агиографической литературе. Эта повесть также содержит заключительную часть, посвященную прославлению князя Андрея в лике святых и прошению его молитв о прощении врагов, о мирном правлении русских князей. Таким образом, патриотическая тема …

Надо заметить, что подобно тому как в классическом драматическом произведении практически отсутствует развернутое описание пейзажа, героев, обстановки, так мы не найдем его и в повестях. Время же произведений ограничено не рамками театральной сцены (как в классической драме), а рамками исторического события, причем зачастую оно условно, непоследовательно увеличивается или уменьшается, замедляется (например, перед убийством для молитвы мученика), что в свою очередь также можно отнести к методу создания дополнительного эмоционального напряжения.

2. Средства эмоционального воздействия на читателя (драматизм и психологизм)

2.1 Понятия и общие характеристики

Драматизм в нашем чувственном восприятии - эстетическая категория, отражающая и обобщающая противоречия и конфликты человеческой жизни, а на самом деле это норма жизни. Человек после падения праотцев в Раю обречен на скорбь, труды в поте лица, рождение детей в муках и проч., но вся проблема в том, как он принимает скорбь, страдание, безвыходность. «В мире скорбны будете», - говорит Господь, но «Я победил мир». Если человек занимается самосожалением, унывает, ропщет в находящих на него скорбных, да и не скорбных обстоятельствах, то с точки зрения церковной дисциплины - совершает тяжкий грех пред Богом, а по-житейски он сам усугубляет тяжесть своего состояния, не хочет смириться, т.е. согласиться с теми условиями, в которые поставил его Господь. Смирение не означает, что человек должен быть равнодушным ко всему, т.к., по-видимому, только равнодушный может все принимать одинаково. Смирение - это особое проявление человеческого Духа, которое заключается в желании познавать волю Божию обо всем и о себе самом и принимать все случающееся в жизни мужественно, спокойно, без огорчения. Умение выбрать: когда нужно сопротивление, а когда нужно уступку. Прп. Сисой говорил, что если даже небо упадет на землю, то не возмутится душа моя. Только христианское мировосприятие, наверное, дает возможность научиться истинному смирению. Об этом говорит Евангелие, об этом пишут авторы древнерусской литературы.

Драматизм (напряженность ситуации, безвыходность) - это всегда конфликт желаемого и предлагаемого, т.е. вечное несоответствие желаний и возможностей. Герой одного известного фильма говорит: Вот ты хочешь жить, а не будешь, а я не хочу - а буду. Вот в чем загвоздка. Одни люди умеют и готовы оценить по достоинству Дары жизни, но им ничего не дается, другие же не способны к принятию Дара, а он им дается. Не раз подчеркивалось, что основной принцип, на основании которого писались произведения древнерусской литературы таков, что текст изначально Богодухновенен, дан свыше и все «научение книжное» служило средством открытия в человеке, как образе Божием, Первообраза, т.е обожению или спасению человека. Автор лишь инструмент в руках Божиих.

Как познать Бога, как понять свою сущность? Только тогда, когда наши желания сталкиваются с нашими возможностями, когда ситуация становится безвыходной, но выйти из нее нужно, мы открываемся как личность. Как понять скуп человек или щедр - отними у него что-либо, тогда станет все ясно. Скупому любая потеря - катастрофа, а щедрому - радость, т.к. потерянное добро кому-то может пригодиться. Правильная мысль- залог счастливой жизни и начало смирения.

Господь наделил человека свободой выбора, выбора добра или зла, в каждом случае человек может поступить по-разному, возлагая всю ответственность за сделанное на самого себя. Конфликт же происходит тогда, когда выбирается ложный путь действий или принимается правильный с духовной точки зрения, но болезненный, скорбный для тела по житейскому образу мыслей. На этом конфликте вырастает драма, которая оказывается стержнем личной драмы человека или литературного произведения, построенного на реальных исторических фактах. Выразительным литературным средством раскрытия драмы героя - введение в текст монологов и диалогов, молитв, раскрывающих перед нами внутренние размышления персонажей, психологию личности, мотивацию поступков. Элементы лирики, которые как это показал Белинский (Эпос, лирика, драма), вполне допустимы в произведениях полных драматизма, помогают усилить эмоциональное восприятие литературных текстов.

Согласитесь, не одно и то же умирать за правду, за друзей, или за преступление закона, от несоблюдения правил и проч. Мотивация поступка всегда определяет качество действия. Героизм или малодушие - выводы даваемые мотивацией.

Раскрытие внутреннего мира героя произведения - это главная задача автора, как психолога. Известно, что по определению того же Белинского драма - это совокупность субъективного (авторского) и объективного (героя) начала, показанного в движении.

Повести о княжеских преступлениях, как произведения драматические по характеру, - это совокупность монологов, реплик героев, авторских замечаний. За счет постоянного наличия речи героев - диалогов и монологов - присутствует ощущение настоящего. Наблюдает читатель / зритель происходящее с внешней объективной стороны, и с внутренней - с позиции героя (или автора), индивидуальной (субъективной). При этом обязательно объективная реальность вступает в конфликт с субъективным личным ситуативным восприятием героя, что придает ситуации драматизм. Обобщая слова Белинского, в драматическом произведении внешнее действо представляется не безотносительно проявления характера, не само по себе, а с раскрытием внутренней стороны мотивов действий героев, «возникновения этого действия из индивидуальных воль и характеров. Главное же в драме - это герой, который владычествует над событием, по свободной воле давая ему ту или другую развязку» (Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды). Трагедия всегда строится вокруг личности (ее страдания). Все действо повестей, т.е. все внешнее объективно происходящее делится на смысловые законченные промежутки - эпизоды, на каждом из которых автор, опираясь на внешние обстоятельства, исторические факты, показывает свое восприятие реальности, применяя элементы лирики, т.е. речевой экспрессии, доводя до нас внутренние мотивы и побуждения героев к тем или иным поступкам. Так что внутреннее - душевное или духовное - выходит вовне. Фабульное действо предстает перед нами не само по себе, просто как факт, а с позиции индивидуальных проявлений воли и черт характера героя. Наоборот, характеры и поступки героев иногда определяются не только собственно внутренним потенциалом, но и внешними обстоятельствами созданного сюжета. Внешние обстоятельства вынуждают персонажа произведения вести борьбу с самим собой, выбирать между душевным и духовным восприятием мира, между человеческим и Божиим, такая борьба создает конфликт, придает драматизм литературному произведению. Повествование выстраивается как совокупность продолженных во времени (что приближает его к эпосу), взаимовлияющих внешних эпизодов и внутренних (речевое действо, основанное на внутренних переживаниях) побуждений (этим проявляется лирическое начало), которые при своем несоответствии производят конфликт. Подобный драматизм всегда присущ жанру житийной церковной литературы, описывающей смерть святых.

Перед автором произведения древнерусской литературы стоит весьма сложная задача, он не только должен «задеть за живое», описать драматическую ситуацию и раскрыть психологию героя, но должен заставить читателя размышлять о себе, о своем внутреннем мире, о своих прегрешениях и недостатках, имея перед глазами столь совершенный пример князя, человека из плоти и крови, но сумевшего поступить по Божьему, духовно, согласно духовному мировосприятию.

2.2 Сказание о Борисе и Глебе

повесть княжеский драматизм психология

«Сказание о Борисе и Глебе» - одно из древнейших агиобиографических произведений, так называемого Борисо-Глебского цикла о святых князьях Борисе и Глебе, убитых в династической борьбе по приказу старшего брата Святополка Владимировича. Это собственно не классическое житие, а историческое повествование с элементами мартирия, т.е. свидетельства, описание мученической смерти святых, с предысторией и конечным похвальным словом святым.

Одни исследователи рукописей полагают, что идея «Сказания» - утверждение принципа подчинения младших старшим, на основании которого строились родовые отношения на Руси, другие интерпретируют это произведение как прославление добровольного страдания в подражание Христу, утверждая представление о Богом установленной княжеской власти.

Но всегда можно привести примеры Ветхозаветные и исторические того, как на младших детях часто почивало отцовское и Божие благословение, которое давало им право власти над старшим. Что касается князя Бориса, личное благочестие, воинская доблесть и любовь к нему воинов и народа, делают князя вполне достойным приятия почести главного правителя на Руси. Ему предлагался этот путь выхода из ситуации: установление благочестивого правления, но путем насилия и крови. Как у любого человека, наделенного Богом свободой выбора, у Бориса было два выхода: взять власть силой и кровью других или отдать ее, принести себя добровольно в жертву для установления мира на Руси. На этой почве и возникает конфликт, драматическая ситуация. Человек всегда носит в себе инстинкт самосохранения, которым фактически держится жизнь на земле (если бы никто не боялся смерти, не любил бы жить, то жизнь бы прекратилась), человеку свойственно стремиться оберегать свою жизнь, даже тогда, когда он вступает в борьбу за свое отечество, своих близких. Борис понимает, что может послушать свою дружину, пойти против старшего Святополка, но тогда прольется кровь невинных людей и собственного брата. По-человечески он не хочет умирать и страшится смерти, но верность Богу, любовь к Нему и заповедям Его, уподобление Ему заставляет его сделать выбор в пользу собственной смерти - это главная драматическая черта в созданном образе Бориса. Он принимает смерть сознательно, о чем свидетельствует молитва пред иконой Спасителя, «слыша своих убийц»: «Господи, Иисусе Христе! Как Ты в этом образе явился на землю, собственной волею дав пригвоздить себя к Кресту, принял страдание грехов ради наших, удостой и меня принять страдания!». Автор обычно усиливает напряжение собственным комментарием: «…затрепетал, заплакал и сказал: «Слава Тебе Господи за то, что удостоил меня из-за зависти принять эту горькую смерть»»

В «Сказании» многочисленны аллюзии и реминисценции прообразов из Священного Писания: тема Каина и Авеля, жертва Авраама, Иосиф, как бы принесенный в жертву братьями во имя будущего спасения народа Израиля, ну и, конечно, обстоятельства смерти и образ Самого Господа Иисуса Христа, пострадавшего невинно за грех мира, что усугубляет эмоциональное восприятие текста. Особым драматизмом и лиризмом наполнены монологи Бориса (плач по отцу и размышление о предстоящем страдании) и Глеба (к своим убийцам).

В отличие от Бориса, готового к поднятию подвига за Христа, Глеб по юности, доверчивости и невинности своей спешит на зов Святополка, не обращая внимания на предупреждения о злом умысле старшего брата. Он до последнего момента не верит (т.к. каждый судит по себе, а благочестие Глеба делало невозможным для него сотворение зла) в близость своей смерти, направляется с братским целованием к убийцам. Обнаружив злое намерение посланников Святополка, Глеб обращается к ним слезно, чтобы они пощадили юность его, не срезали не созревшего колоса: «Не пожените мене, от жития не созревша! Не пожените класса, не уже созревша, нъ млеко безъзлобия носяща».

Образность слов и использование метафор усугубляют напряжение ситуации. Благочестивые размышления братьев, молитвы, плачи, обращения к врагам служат средством раскрытия внутреннего мира героев, мотивации поступков. Наряду с этим, как я уже сказала выше, сам автор добавляет собственные описания, чтобы показать психологическое состояние персонажей. Благодаря авторским ремаркам мы лучше ощущаем смену настроения Глеба, увидевшего своих убийц. Если сначала он «возрадовался душою», желая приветствовать слуг Святополка, «целование чаяше от них прияти», то, увидев мечи в руках убийц, у всех «весла от страха выпали и все от страха помертвели» Глеб «жалобным взором, смиренно,…часто вздыхая, ослабев телом» говорит, вернее, плачет, обращаясь к посланным. Мы видим, что не только Глеб, но и ближние его сопереживают ему, устрашаются вместе с ним. Аналогично, когда Борис проливает «горькие», «жалостливые» слезы на реке Альте, окружающие его верные люди тоже начинают сострадать ему и плакать и стенать. И в том и в другом эпизоде элемент сострадания других еще более накаляет скорбную атмосферу, усиливая драматизм, предлагая и читателю посочувствовать князьям.

Предсмертные моления страстотерпцев не только полны скорби и трепета, но они показывают как нужно вести себя в скорбной ситуации, они не только возвышают, идеализируют образы мучеников, но и указывают, что невозможно ничего претерпеть без помощи Божией. Для христианина это особенно ценно, т.к. невозможное по-человечески возможно с Богом. Поступить по вере, уповая на Бога - это выше человеческого суждения, а потому часто сопряжено с болью, со скорбью, с психологической напряженностью.

Эпизоды гибели Бориса и Глеба сочетают человеческую грусть о смерти с радостью будущей вечной жизни по принятии скорбного мученического венца.

Антагонистом к князьям выступает их брат Святополк, характеристика которого дается автором в полной противоположности к добродетелям братьев. «Второй Каин», «окаянный» тоже претерпевает животный страх после совершенного по его приказу злодеяния, но страх этот ужасный, т.к. сопряжен с полной безнадежностью. Если «земные ангелы» Борис и Глеб утешались надеждой будущей райской жизни, то Святополку рассчитывать после его злодеяния и отсутствия покаяния не на что, он погубил не только свое тело, но и душу. Даже от могилы его исходит «смрад на показание человекам», как отмечает автор.

Множественные библейские прообразы при описании поступков святых наводят на мысль о том, что как Крестная жертва Христа - залог жизни и спасения всех верующих в Него и соблюдающих заповеди Его, так и добровольная жертва князей - залог спасения, жизни и благословенности не только Руси, но и всего человечества, т.к. грехи мира омываются Кровью Божественного Агнца Христа, а христиане молятся об усопших, чтобы «молитвами безвинных страдальцев, кровью мучеников простились прегрешения людей согрешивших на земле, умерших, но не успевших принести покаяние».

Лично для меня в «Сказании» важен не элемент проповеди подвига субординации или жертвы ради прекращения междоусобиц, а психологический аспект поступков святых. Человек, имея возможность ответить, заступиться за себя, применить силу делает выбор в пользу смирения и истины, понимая, что у Бога нет ничего случайного. Человек принимает призыв Божий, рассуждает так, что если Господь так устраивает, что я должен принять смерть, значит, я не должен противиться воле Божией, каким бы скорбным мне это не казалось бы. Мы не вечны на земле, смерть тела неотвратима, а христианство утверждает, что Господь забирает человека из этой жизни тогда, когда он к этому готов по суждению Божьему, сам же человек не может оценить, готова его душа к смерти или нет. Требуется огромное мужество, вера, любовь к Богу, чтобы принять смерть или скорбь в то время, когда ее не ожидаешь и, кажется, не готов к ней. Подвиг страстотерпцев - это, прежде всего, подвиг смирения, главной христианской добродетели, мужественного приятия воли Божией, именно в этом смысле он так важен и будет актуален всегда для каждого христианина.

2.3 Повесть об ослеплении Василька Теребовльского

Повесть о Василько - это рассказ о нарушении клятвы, которое приводит к кровавым преступлениям. Повесть об ослеплении по содержанию своему более светское произведение, больше похожа на классическую историко-документальную повесть, в ней практически отсутствуют цитаты из Священного Писания. Но в повести присутствует определенная символика, которая все равно обращает нас к Новозаветному прообразу, например, символы Креста и ножа. Кто принимает Крест, тот отлагает нож, показывается в Новом Завете, когда Господь, готовый к Кресту, не позволяет защитить Себя от воинов в Гефсиманском саду, исцеляет раненого, которому по горячности Петр отсекает мечом ухо и приказывает оставить меч, а кто не принимает Крест, тот против Бога и всегда готов взять нож (меч).

Клятва или обет - понятия священные, не случайно в Новом Завете запрещаются напрасные и пустые клятвы, а данная пред Богом клятва или обет должны строго исполняться, посему давать обещание надо с большой осторожностью, рассчитывая на помощь Божию и свои силы. В церковной практике неисполнение обета - грех, требующий очищения через покаяние и духовное наказание (епитимью).

Конфликт повести автор строит на малодушии и колебании одних (Давид, Святополк), принявших лукавый помысел от дьявола завистника, ненавидящего мир и добро, и доверчивости другого - Василька, свято верившего в честность братьев, давших обет и целовавших Крест.

Далее автор показывает, что когда человек принимает недобрую мысль, то все действия других он начинает трактовать в согласии с этой мыслью. Смущение мыслей (мятеж мыслей) часто приводит к греху, оно заставляет Давида помыслить, что Василько с Владимиром Мономахом хотят нарушить клятву и пойти против него войной. Не случайно святые отцы говорят, что какой грех мы видим в других, есть и в нас. Возможно, Давид сам изначально задумал войну, а предлог как бы от врага, по словам автора, по сути, внутреннее желание князя. Как бы то ни было нарушение обета положено, уже само желание Давида сковать действия Василька, ослепить его как желающего преступить клятву - начало клятвопреступления. Давид несет злую мысль в душу Святополка, и тот по малодушию принимает семя зла. Психологический портрет заговорщиков автор рисует не через слово, а через действо: неуместное молчание Давида, уход из горницы Святополка. Следующий евангельский прообраз повести, который неявно присутствует в ней, задает драматический тон и показывает внутренний мир персонажа, - смятение Пилата перед преданием Христа на казнь, именно Пилат вспоминается, когда мы читаем о колебаниях Святополка и о его нерешительности относительно судьбы Василько. Подобно Пилату, Святополк созывает бояр и князей решить участь князя, но они не берут на себя ответственность за ослепление Василька. Игумены умоляют отпустить Василька (как жена Пилата), а Давид настаивает на грехе (как иудеи подущали «распни Его»). Святополк не уверен, но все равно «умывает руки», подобно Пилату боясь потерять власть, но, не боясь погубить свою душу. Отложенность по времени момента ослепление помогает создать атмосферу напряженного ожидания. Также драматично и динамично описание ослепления, многочисленные повторы и глаголы создают эффект «репортажа с места боевых действий», строго, без эмоций предлагая факты. Лирический эпизод с окровавленной рубашкой, служит элементом призыва к сочувствию Васильку. С попранием Крестного целования начинаются распри, клевета, недоумения одних, злоба других. Василько действует по закону Ветхого Завета «око за око, зуб за зуб». Месть Василька за себя предосудительна, т.к. в отличие от Бориса он идет на пролитие крови неповинных людей, которые погибают вместе с виновными. Изгоняя же Святополка, он предстает в ореоле героя, над которым в небе многие видели Крест. В этой повести герои не идеализированы, показаны в их действиях, здесь нет пространных монологов и речей, нет фактически и жертвенности присущей Новому Завету, единственный эпизод послушания воли Божией - слова Василька, узнавшего о намерении князей, «да будет воля Божия». Борьба человеческих страстей и желаний, жажда мести и власти, типичное Ветхозаветное, более светское мировоззрение. Повесть - полная противоположность «Сказанию о Борисе и Глебе», но также осуждает нарушение князьями своих обязательств, которое приводило к кровавым междоусобицам на Русской земле.

2.4 Повесть об убиении Андрея Боголюбского

Под 1175 годом Киевской летописи помещена повесть об убиении Андрея Боголюбского. Исторические события, о которых мы читаем в повести, соответствуют времени возвышения и централизации власти князя Андрея Боголюбского и несогласия с этим местной знати. Князь представлен жестким политиком, храбрым воином, но в то же время благочестивым христианином, любящим Бога, строителем и благоукрасителем церквей, кормителем нищих. Интересна композиция повести. В начале - краткое содержание, а последующие эпизоды напоминают вставки, подобно литературному приему обрамление.

Экспозиция фактически кратко излагает суть произведения. Благочестивый князь узнает о заговоре и морально готов к смерти. Но далее приводятся слова святителя Иоанна Златоуста: «Если кто противится власти - противится закону Божьему. Князь не напрасно носит меч - он ведь Божий слуга», которые, на мой взгляд, оправдывают противление князя убийцам, а не безропотное приятие смерти подобно Борису и Глебу. Он готов умереть, но он воин и защищает не столько свою жизнь, сколько святость данной ему власти. Напряженность ситуации создает реальность: один беззащитный, но бесстрашный устрашает многих вооруженных и трусливых. Истина не может быть колеблема, только ложь и зло вызывают страх и малодушие.

В отличие от предыдущих повестей увеличивается число заговорщиков. Мы наблюдаем массовое двойное преступление (предательство и убийство), причем преступление людей против своего благодетеля. Любимый князем слуга Яким, ключарь (а значит, человек, которому доверяют) Анбал и Петр «Кучков зять» - зачинщики, а с ними еще люди, так что всего до 20-ти человек. О воинской силе и храбрости князя Андрея говорит то, что заговорщики украли меч князя, что их было много, что они боялись даже безоружного князя, отчего пошли в погреб и напились вина для храбрости, что пошли на хитрость, представившись у спальни Андрея чужим именем.

«Любовь изгоняет страх», а всякое преступление заповеди Божией влечет внутреннее нестроение, боязнь, устрашает. Животный страх за свою жизнь вынуждает убийц лишить жизни князя Андрея. Когда же они обнаруживают, что князь еще жив, заговорщики помимо страха становятся еще и одержимыми духом злобы, ненависти, находят и убивают князя с ожесточением. Также как и «Сказание» повесть наполнена живой речью, молитвами князя, выдержками из Евангелия, сравнениями, что позволяет следить за внутренними чувствами и переживаниями героев. Отношение к князю заговорщиков переносится и на мертвое тело, которое даже не хотят сначала прикрыть и положить в церкви. Противопоставление поведения убийц и Кузьмы-киевлянина сгущает краски. Искренен и смел поступок Кузьмы, который напоминает действие Иосифа, выпросившего тело Христово для погребения. Диалог с Амбалом психологичен и обличителен для последнего. Кузьма обличает не ссылкой на закон или Заповедь, а сравнением благочестия убитого князя с нравственным бесчестием облагодетельствованного слуги.

Повесть, несмотря на строгую документальную основу, задумывалась для создания образа святого князя, т.е. является образцом житийного творчества, отсюда конечная похвала и обращение к нему, как к молитвеннику пред Богом.

Заключение

Как было отмечено, «Сказание о Борисе и Глебе» и другие повести о княжеских преступлениях полны драматизма и внимания к психологии положительных и отрицательных героев, что обусловлено церковным происхождением восточнославянской книжности, а значит пристальным наблюдением за мыслями, чувствами, переживаниями героев. Авторы используют разнообразные композиционные, литературные приемы как для раскрытия внутреннего мира героев, так и для создания напряженной обстановки вокруг событий повести - монологи, диалоги, собственные ремарки, параллели, аллюзии, прообразы, символы сравнения, противопоставления, ритмические рисунки. Конечно, особенно ценна в повестях о княжеских преступлениях - реальная историческая основа. Мы имеем дело не с плодом авторского воображения, не с вымышленными образами, а с реальными людьми, с их человеческими слабостями или высокими морально-нравственными идеалами, духовными качествами.

Драматические сюжеты и описание мотивации поступков не только позволяют лучше запечатлеть основные идейные принципы произведений - осуждение братоубийства, необходимость подчинения власти или старшим в роде, но и достучаться до сердца и разума читателя, обремененного житейскими попечениями, чтобы он хоть не надолго оторвался от мыслей о земном, задумался о быстротечности жизни, о ценности и истинности добра, о последствиях человеческих страстей: злобы, зависти, скупости; о том, что человек свободен в выборе, от которого зависит не только земная жизнь и счастье или смерть и бесчестье, но и вечная жизнь или смерть его души. Это повествования о человеке и для человека с вечными темами, вопросами и проблемами, разрешать которые каждый будет самостоятельно.

Список использованных источников и литературы

1. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды.

2. Давыдова Т.Т., Пронин В.А. Теория литературы. - М., 2003.

3. Кусков В. В. История древнерусской литературы. - М., «Высшая школа», 1998.

4. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси.- Л., 1970.

5. Левшун Л.В. О слове преображенном и слове преображающем. - Минск, Белорусская Православная Церковь, 2009.

6. Пауткин А.А. Киевская летопись.

7. Ранчин А.М. Пространственная структура в Житиях святых Бориса и Глеба.

Размещено на Allbest.ru