Тематика женских образов в творчестве Вирджинии Вулф

В третий этап творчества (1928--1941) были созданы "Оrlando", "Тhe Waves", "Тhe Yеars", и "Веtween the Acts".

Пример импрессионистической техники письма, сопряженный с психологическим исследованием нескольких потоков мыслей,-- роман "Тhe Waves". Каждой ступени эволюции сознания от детства к старости соответствует определенная форма выражения: более образная и выраженная лексически ограниченными средствами характерна для детского восприятия действительности, более усложненная -- для взрослого. Каждой ступени проникновения вглубь человеческого сознания и духовного видения соответствует картина моря.

В самом начале книги солнце только что встало, море слито с небом. Романтическое воспроизведение морского пейзажа усиливается впечатлением присутствия кого-то невидимого, держащего волшебную лампу над горизонтом.

Последний роман В. Вулф "Веtween the Acts" ("Между актами" 1941) ограничен ее любимым периодом времени -- это один день, преимущественно летний, июньский. Заголовок романа имеет двойной смысл Настроение ностальгии по прошлому, презрение к настоящему составляют и подогревают внутренний конфликт, делают его невидимым романтическим театром.

Роман "Веtween the Acts" наполнен символами, метафорами, аллегориями. Ваза, холодная, гладкая, стоящая в "сердце дома", в комнате, где висят портреты предков, сохраняет ощущение величия, тишины, образовавшейся пустоты [33, с. 160].

Поскольку Вулф интересуют мириады впечатлений, мельчайшие частицы опыта, композиции ее романов нуждаются в особом методе укрепления своей структуры. Музыкальная схема построения, как и символические образы, способствует организации внутренней драматической формы. Структура романа "Between the Acts", в отличие от сонатной формы романа " To the Lighthouse", например, представляет мелодию крупной симфонической формы, с многочисленными музыкальными партиями и паузами -- доминирует при этом тема утраты, невозвратимой потери, ожидания смерти и всеобщего конца, которая временно подавляется другой значительной темой, заключенной в спектакле ожившей истории и сохранившейся цивилизации.

В августе 1940 г. написана статья Вулф "Тhoughts on Peace in an Air Raid". Это было выступление политического характера. Вулф звала покончить с войнами, с гитлеризмом, с агрессией, со "стремлением властвовать и порабощать" [48].

Во время одного из налетов немецкой авиации на Лондон был разрушен дом Вулф. Погибла ее библиотека. Напряжение первых военных лет, незажившая рана, нанесенная ей гибелью на полях сражений в Испании ее любимого племянника Джулиана Белла, отправившегося в составе интербригады на борьбу с силами фашизма, подорвали силы Вирджинии. Ее всегда слабое здоровье резко ухудшилось. Во многом это было связано и с неудовлетворенностью писательницы ее последними произведениями. Все это содействовало углублению нервной депрессии. В один из мартовских дней 1941 г. она ушла из своего загородного дома в Сассексе на прогулку и не вернулась. Ее тело было найдено в реке, куда она бросилась, наполнив карманы своего платья камнями.

Вирджиния Вулф прожила, не смотря ни на что достаточно счастливую жизнь. Этому она была благодарна своему мужу - Леонарду. "You have given me the greatest possible happiness. You have been in every way all that anyone could be. I don't think two people could have been happier 'til this terrible disease came", - написала Вирджиния в предсмертной записке. И, хотя Вулф всегда была эмоционально более привязана к женщинам: к сестре Ванессе, любимой чуть ли не до мысленного инцеста, подругам (М.Ван, В.Дикинсон, Э.Смит, В.Сэквил-Уест), ее брак считался образцом взаимоуважения и эмоциональной поддержки: "You have been entirely patient with me and incredibly good. I want to say that -- everybody knows it. If anybody could have saved me it would have been you. Everything has gone from me but the certainty of your goodness" [38, с. 214].

У обычных женщин вехами жизни обычно становятся любовные связи и рождение детей, у Вирджинии в такие вехи превращались ее книги. Она писала много, неутомимо, помимо романов выпустив несколько трудов по литературной критике, в том числе литературно-критические эссе. Литературное наследие Вирджинии включает также десятки эссе, тысячи писем, пять тысяч страниц дневниковых записей и, конечно, рассказы. В.Вулф стала создательницей новой манеры письма - где сюжет может оборваться на полуслове, где вместо привычного мира действия присутствует тайнопись души, где авторское письмо движимо более чувствами и схоже с акварельными зарисовками. Новаторские в способах изложения преходящей мирской суеты, отображения внутреннего мира женских образов, описания множества путей преломления сознания, произведения В.Вулф вошли в золотой фонд литературного модернизма и принимались с восторгом многими современниками. Признание и слава, однако, не радовали Вирджинию, и лишь поддержка мужа и сестры заставляли ее продолжать заниматься писательским ремеслом.

2.2 Группа "Блумсбери" как важный этап в творческой деятельности Вирджинии Вулф

В отечественном и зарубежном литературоведении творчество Вирджинии Вулф вызывало горячий интерес на протяжении XX столетия. Было опубликовано несколько биографий Вулф (Д. Дэйчес, К. Белл, Г. Ли, Дж. Кинг, Н. Николсон). Ученые посвящали работы различным аспектам творчества писательницы. Множество работ сосредоточено на романах писательницы, причем часто в состав романного творчества включаются "Орландо" и "Флаш".

Например, в книге "The Novels of Virginia Woolf" Гермиона Ли рассматривает "Орландо" как сатирический, пародийный роман [40, с. 118]. Эвром Фляйшман в монографии "Virginia Woolf A Critical Reading" признает значимость жанра биографии в творчестве Вулф, но характеризует жанр "Орландо" как пародийный Kunstlerroman, роман о художнике [36, с. 13]. Говард Харпер в статье "Between Language and Silence: the Novels of Virginia Woolf" исследует связь "Орландо" с "Неистовым Роландом" Ариосто, определяет главного героя как архетип английской культуры и рассматривает жанр произведения как роман воспитания [38, с. 26].

Особое место в общей массе литературы о жизни и творчестве Вирджинии Вулф занимают книги и статьи о взаимодействии писательницы с блумсберийцами, о влиянии эстетики "Блумсбери" на творческую эволюцию писательницы.

Bloomsbury Group -- элитарная группа английских интеллектуалов, писателей и художников, выпускников Кембриджа, объединенных сложными семейными, дружескими, творческими отношениями и начавших в 1905--1906 регулярно собираться в доме покойного историка словесности Лесли Стивена на Гордон-сквер в лондонском районе Блумсбери. Кроме Вирджинии Вулф в группу входили писатели-модернисты Вита Саквилл-Уэст, Литтон Стрейчи, Э. М. Форстер, Д. Гарнетт, художники Дора Каррингтон и Данкен Грант, историки искусства К. Белл и Р. Фрай, экономист Джон Мейнард Кейнс, ориенталист Артур Уэйли и др.

Взгляды блумсберийцев, влиятельных в 1910--1930-х годах и переживших в 1960-е своего рода второе рождение, противостояли викторианскому ханжеству, они отстаивали принципы художественного поиска, независимость в жизни и в искусстве. Члены группы демонстрировали приверженность дружбе, общению, искусству.

Вирджиния была душой этой группы. Ее уважали, с ней соглашались, ценили ее мнение, не смотря на то, что она все -таки женщина. Особо любили разбирать книгу "The Room of One's Own".

"This is an important book, the critic assumes, because it deals with war. This is an insignificant book because it deals with the feelings of women in a drawing-room", - писала Вирджиния [41, с. 17]. И это было правдой, но такая правда не касалась блумсберийцев. Д. Гарнетт однажды высказал мнение, что Вирджиния - "женщина только снаружи, а внутри она сильнейший из мужчин" (Цит по: [31, с. 23]).

В 1924 г. в лекции "Mr. Bennett and Mrs. Brown" В. Вулф провозгласила: " In 1910 on the December human nature changed" [39, с. 114]. Писательница увидела новую литературу, которую назвала модернистской, употребив впервые слово "модерн" в качественном значении. Почва для развития модернизма была подготовлена. После войны появились произведения, объяснившие существо и характер нового феномена в духовной жизни XX в. В их числе был и роман "Mrs Dalloway".

Модернизм в Англии объединил разные тенденции в искусстве, различных писателей и поэтов и на ранней стадии связан с экспериментаторством. Даже в пределах творчества одного писателя могут быть отражены самые великие достижения модернизма и его тупик, новое понимание традиции, признание за русской литературой права быть органичной и необходимой частью мирового литературного процесса, и, конечно же, женское влияние на развитие литературного творчества. Именно так считала Вирджиния Вулф.

Панорама сознания миссис Дэллоуэй в одноименном романе В. Вулф изображена в течение дня, такова интенсивность художнического мышления и творчества. Не случайно рядом с обыкновенным героем, героем каждого дня, усредненным, массовидным сознанием присутствует другой, олицетворяющий собой творческое сознание, с помощью которого создается необычная модернистская картина. Тривиальное и каждодневное мифологизируются. Пародия и пастиш, множественность языка повествования, наличие различных стилистических уровней -- серьезного и ироничного, компенсируют отсутствие сюжета и относительность материала, представляемого внешним миром.

В. Вулф выразила отличие модернистов от их предшественников в пассаже "Modern fiction". Вирджиния советовала исследовать обычное сознание в течение обычного дня. Сознание воспринимает мириады впечатлений -- бесхитростных, фантастических, мимолетных, запечатленных с остротой стали. Они повсюду проникают в сознание, непрекращающимся потоком бесчисленных атомов, оседая, принимают форму жизни понедельника или вторника, акцент может переместиться -- важный момент окажется не здесь, а там... Жизнь -- это не серия симметрично расположенных светильников, а светящийся ореол, полупрозрачная оболочка, окружающая нас с момента зарождения "я" сознания до его угасания. Не является ли все же задачей романиста передать верно, и точно этот неизвестный, меняющийся и неуловимый дух, каким бы сложным он ни был? В этом смысле искусство и В. Вулф направлено на то, чтобы осветить вспышками внутреннего огня сознание, вызвать главный интерес к тому, что расположено в подсознании, в труднодоступных глубинах психологии.

Одним из своих наставников блумсберийцы считали философа Дж. Э. Мура, склонявшегося к интуитивизму и придававшего особое значение анализу ощущений. Этическая теория Дж. Мура, его книга "Principia Ethica", в которой проникновение в сущность прекрасного и установление гармоничных взаимоотношений между людьми провозглашается важнейшими жизненными принципами, были восприняты ими как откровение. Члены группы "Блумсбери" решительно отвергали столь характерные для викторианской эпохи лицемерие, притворную стыдливость, многословие и напыщенность. Титулы и официальные знаки отличия были преданы в их среде осмеянию. В человеке ценились искренность, непосредственность, способность тонко реагировать на окружающее, непредвзятость суждений, умение понимать и ценить прекрасное, свободно и просто излагать свое мнение в беседе, обосновывать его в дискуссии.

"If you do not tell the truth about yourself you cannot tell it about other people", - писала Вирджиния Вулф [38, с. 192].

Блумсберийцы бросали вызов вульгарности, меркантилизму и ограниченности. Решительно осуждая утилитарный подход к жизни, они были склонны смотреть на себя как на избранных, служение искусству рассматривалось ими как своего рода священный ритуал, а упреки в элитарности не принимались ими во внимание, ибо в определении "высоколобые", как их нередко называли в критике и литературной среде, для них скрывался особый смысл: этим словом сами они обозначали человека, который, по словам Вулф, отличается высоким уровнем интеллекта и способностей, живет в постоянных творческих исканиях; для него идея важнее жизненного благополучия. К "высоколобым" Вулф относит Шекспира и Диккенса, Байрона и Шелли, Скотта и Китса, Флобера и Генри Джеймса.

Притом, что все эти художники были разные, всех их объединяло убеждение, что за поверхностью привычных вещей скрывается "нечто" -- сама неуловимая суть жизни, "Великая Сложность", явить которую миру может лишь новое искусство. И потому в их произведениях реальная, доступная привычному взгляду оболочка вещей взрывается, ко всему механическому, поддающемуся научному толкованию они относятся с недоверием, делая упор на постижении метафизического смысла явления.

"Блумсбери" -- это особый знак времени, когда на смену традиционному представлению об искусстве приходило новое, авангардистское. "Блумсберийцы" были настоящими детьми рубежа веков: сложившиеся на разломе эпох, лишенные социальных и нравственных ориентиров, современники, а иногда и участники социальных потрясений эпохи (две революции в России, 1-я мировая война), они мучительно расставались с ценностями поколения отцов, с тревогой вглядывались в новую, рождающуюся у них на глазах действительность. Отринув старые религии, они жаждали новых. Ниспровергатели традиций, глашатаи -- иногда слишком громкие -- всего нового, "блумсберийцы" ратовали за свободное, беспрепятственное самовыражение личности, были убеждены в том, что нет ничего более нравственного, чем эстетические соображения, и что "деспотизм по своей природе ни плох, ни хорош" [30, с. 31]. К середине 30-х годов кружок распался.

Для Вирджинии Вулф - группа Блумсбери, очень важный этап в ее творческой жизни. Ведь Блумсберийцы бросали вызов вульгарности, меркантилизму и ограниченности, а Вирджиния просто не могла себя ограничивать в творческом смысле. Великолепность момента может передать только душа: "The one thing in the world, of value, is the active soul" [39, с. 189].

Блумсберийцы противостояли викторианскому ханжеству, они отстаивали принципы художественного поиска, независимость в жизни. А свободная жизнь - как раз то, к чему всегда стремилась Вирджиния. Желание жить без ограничений викторианского общества, без жестокого разделения на мужчин и женщин, на писателей и просто жен, ждущих этих писателей дома, - всегда сопровождало Вирджинию. Свобода выбора очень важна для того чтобы человек мог состояться как творческая личность. Вирджиния пишет: "Some people go to priests; others to poetry; I to my friends" [38, с. 116]. Не имеет значения для В.Вулф, кем является человек, какого он пола, как хочет построить свою собственную жизнь: "The interest in life does not lie in what people do, nor even in their relations to each other, but largely in the power to communicate with a third party, antagonistic, enigmatic, yet perhaps persuadable, which one may call life in general" [38, с. 118].

Таким образом, в отечественном и зарубежном литературоведении творчество Вирджинии Вулф вызывало горячий интерес на протяжении XX столетия. Исследуя биографию писательницы, её творческий путь, влияние на других писателей и на другие виды искусства, можно раскрыть новые неизученные грани ее произведений. Внимание к творчеству Вирджинии Вулф обусловлено актуальностью в условиях современной действительности и проблемами, которые писательница поднимала в своих произведениях. В своей жизни Вулф добилась потрясающего успеха в утверждении принципов нового матриархата. Ее перу принадлежат не только художественные произведения, но и эссе, рецензии, статьи о литературе, живописи, проблемах женской эмансипации. Писательница смогла не только рассмотреть проблему становления женственности в литературе и искусстве, но и выделить женский образ как более чувственный, открытый ко всему новому и неизученному. Первой в мировой литературе XX века решилась привлечь внимание к своеобразию социального опыта женщин, помогая им становиться "видимыми" в обществе и реализовать возможность психологической откровенности, которая ранее была запретной для них.

Борясь за выживание как писательницы, Вирджиния Вулф открыла для себя общение с талантами разных направлений искусства. Писательница стала не только участницей группы "Блумсбери", она стала ее "творческой душой". В элитарную группу английских интеллектуалов, писателей и художников, выпускников Кембриджа, объединенных сложными семейными, дружескими, творческими отношениями входили писатели-модернисты Вита Саквилл-Уэст, Литтон Стрейчи, Э. М. Форстер, Д. Гарнетт, художники Дора Каррингтон и Данкен Грант, историки искусства К. Белл и Р. Фрай, экономист Джон Мейнард Кейнс, ориенталист Артур Уэйли и др. Блумсберийцы противостояли викторианскому ханжеству, они отстаивали принципы художественного поиска, независимость в жизни. Все члены группы были единодушны в своем взгляде на искусство как самую важную сторону жизни общества и высшее проявление возможностей человека, приветствовали новые художественные открытия и свято верили в то, что искусство -- необходимое условие существования цивилизации.

Раздел 3. Образ женщины в творчестве Виржинии Вулф

3.1 Формирование женского образа в романах "На Маяк" и "Миссис Дэллоуэй" Вирджинии Вулф

Слова Вирджинии Вулф удивительно действуют на чувства людей: они начинают видеть самую крошечную пылинку и самую далекую звезду, слышать дыхание травы и раскаты отдаленного грома, они чувствуют нежный аромат цветка и густой плотный запах еды в кофейне... Столетия пролетают в миг, а секунда не кончается никогда.

Прозу Вирджинии Вульф нельзя читать быстро.

Ее надо смаковать - обдумать, обчувствовать.

Все образы описаны как значимые частички целого. Женские образы берут начало у самой писательницы, потому что она - женщина. Женщина, осмелившаяся быть умной. Женщина, осмелившаяся быть не такой, как все.

Женщина, пишущая удивительную, прекрасную, странную прозу, в то время как от нее ждут - самое большее - любовных записочек: "конечно, раз она женщина, и женщина красивая, женщина во цвете лет, она скоро наскучит этим глупым писанием и примется думать, положим, о леснике (а когда женщина думает о леснике, никого уже не возмущает думающая женщина). И она напишет записочку (а когда женщина пишет записочку, пишущая женщина никого не возмущает)..." [24, с. 151]. Хрупкая женщина, идущая против ветра.

Повелительница слов, возвращающая им первозданный смысл - или придающая совсем новый: "Слова, сами по себе лишенные веса, выразительности, увлекательности и, согласимся, особой прелести, но сейчас они так утучнились смыслом, что упали, как переспелые орехи с ветки, тем самым доказывая, что стоит начинить шкурку повседневности смыслом, и она приобретает способность удивительно действовать на наши чувства" [17, с. 18].

Когда говорят о женщинах Вулф, в первую очередь вспоминаются борцы за справедливость, жертвы общественных устоев, одним словом вспоминаются женщины-феминистки.

Феминизм можно приблизительно определить как движение, которое стремилось к укреплению качества жизни мужского общества, посредством господства над женщинами. Это движение требовало рассмотрения женщин как автономных субъектов, а не пассивных объектов. До середины XIX века женщины считались слабыми интеллектуально и физически. Согласно подобной концепции общество разделилось на два мира: частный и общественный. Частный мир подразумевал то, что женщина должна принадлежать дому. Они не имеют права работать и получать образование, только домашние хлопоты и забота о внешности. Воспитание их ограничивалось слабостью характера и покорностью. Долгое время женщины соответствовали этой роли, боясь восстать из-за страха, стыда, неприятия со стороны общества.

Общественному же миру принадлежали мужчины. Им было разрешено работать и получать надлежащее образование. Их призванием было работать и строить общество.

Подобное разделение на два мира было против человеческой природы, человеческой сущности. Это и привело к формированию движений, таких как феминизм. Феминистические группы делились на либеральные, марксистские, радикальные, аналитические, социальные, экзистенциалистические и постмодернистские. Причины угнетения женщин у либеральных феминисток связаны с традициями глубокой древности и ложными моральными кодексами. Именно либеральные феминистки положили основательное начало борьбы с феминизмом. Женщины требовали отношения к себе как к социально независимым людям. Они боролись за право голоса, требовали того чтоб, женщины могли учиться и работать, а главное чтобы могли заниматься творчеством. Как и радикальные феминистки, они читали книги таких авторов как Кэтрин Мэнсфилд и Вирджиния Вулф. Героини у писательниц болели болезнью своего века. Они стремились к финансовой независимости, и автономному профессионализму.

Вирджиния Вулф призывала женщин к глубокому исследованию своей психики, для того чтобы пересмотреть позицию женщины как женщины для мужского мира.

Что касается писательской деятельности, то здесь Вирджиния Вулф была уверена, что не существует режима мужского или женского письма.

Как писал о Вирджинии Вулф В. Маркус в "Феминистических Очерках о Вирджинии Вулф": " It was the woman, the human being whose sex made it her

sacred duty to sacrifice herself to the father, whom Charlotte, Bronte and Elizabeth Barrett had to kill" [41, с. 5].

Формирование героинь феминисток в творчестве Вирджинии Вулф происходило непосредственно с влиянием ее собственной судьбы на творчество писательницы. Восхищение женщинами усиливалось наряду с ростом неприязни к доминированию мужчин. Писательница как бы морально объединилась со своей сестрой, Ванессой, против угнетательств. На основе этой взаимосвязи, Вулф осознает необходимость женской дружбы, которая легла в основу борьбы против патриархата.

В истории феминизма условно выделяют три периода или, как их называют, "волны". Первая волна - середина XIX века - начало XX века. В этот период основными целями женщин были: право на голосование, право на образование, право на собственность. На достижение этой цели у женщин ушло примерно 70 лет, то есть 3-4 поколения. Это - весьма значительный срок, он указывает на ту враждебность, резистентность (сопротивляемость), с которой общество встретило женщин, выдвинувших эти требования.

Потребовалось создать мощнейшее международное движение, давление и шантаж правительств, протесты, парады, аресты, голодовки в тюрьмах, и несколько героических смертей для того, чтобы, наконец, право голосовать для женщин стало реальностью. К "первой волне" феминизма принадлежали такие удивительные личности как Вирджиния Вулф, Мэри Волстоункрафт, Сюзан Б. Энтони, Клара Цеткин, Александра Коллонтай. Книга Вирджинии Вулф под названием "The Room of One's Own " - это классика первой волны. Женщины добились права на голосование в первую очередь в Новой Зеландии, и вскоре волна перемен прокатилась по всему миру. К началу второй мировой войны большинство стран мира присоединились к данной тенденции, одна за другой. Вскоре уже почти никто не помнил, что всего лишь десятилетия назад, одно лишь упоминание о требовании женщин права на голосование вызывало дрожь, ненависть, страх и процветали теории, утверждающие, что государство разрушится, как только женщины получат право на участие в политической жизни. Для того, чтобы укрепить свою позицию независимой женщины и глубже познать свое психологическое состояние, Вирджиния Вулф начинает исследовать работы таких известных писательниц как Элизабет Баррет Браунинг, Джейн Остен, Шарлотта Бронте, Мэри Уолстонкрафт. Писательница изучала их жизнь и то, как они сумели воплотить недовольства патриархальной системы в свое творчество. Вирджиния пришла к выводу, что для того чтобы писать женщине необходимо убить "the angel of the house" [37, с. 43], который был частью женского затворничества. Вирджиния считала, что настоящим художникам нужны общие цели и традиции. В эссе "The Room of One's Own" В.Вулф писала: "Masterpieces are not single and solitary births, they are the outcome of many years of thinking in common, of thinking by the body, so that the experience of mass is behind the single voice" [33, с. 86].

Но для того, чтобы убить "гения домашнего очага" и возродить художника, женщина должна была, как считала В.Вулф, создать свою собственную самобытность, делиться своим опытом и поощрять женщин-писательниц. Эта идея лежит в основе известного романа Вирджинии Вулф "Mrs. Dalloway". Вулф описывает последствия патриархального общества для жизни английских женщин. Она изображает одиночество и разочарование в жизни женщин, которые были сформированы на основе моральных, идеологических и повседневных факторов. Действие романа ограничивается одним днем. Это история о независимой женщине, которая отчаянно хочет любить и быть любимой. Но, решая между браком и свободой, главная героиня выбирает второе. Такой выбор объясняется как результат агрессивной социальной структуры, где женщин презирали и не уважали, где мужчины были диктаторами. Таким диктатором изображается Питер, который считает, что он имеет право диктовать главной героине, Клариссе, как она должна жить и что она должна делать. Кларисса считает, что если даст согласие на брак, то она лишится свободы, потому что Питер все равно подчинит ее, заставит жить по его правилам. Чувствуя эту угрозу, Кларисса выходит замуж за Ричарда: "For in marriage a little licence, a little independence there must be between people living together day in day out in the same house; which Richard gave her, and she him (where was he this morning, for instance? Some committee, she never asked what.) But with Peter everything had to be shared, everything gone into" [41, с. 127].

Кларисса опасается близости с Питером и не желает делиться с ним своими опасениями и переживаниями. Он привлекает и пугает ее одновременно. Но Питер все равно владеет ее мыслями. Он необычный, не вписывается в стандартное общество. Он умеет видеть лицемерие, и презирает его. Еще в молодости Питер стремился стать гениальным поэтом. Его всегда волновали проблемы мира: "It was the state of the world that interested him; Wagner, Pope's poetry, people's characters eternally, and the defects of her own soul" [41, с. 129].

С другой стороны Кларисса была самой обычной девушкой, без каких либо талантов: "Not that she thought herself clever, or much out of the ordinary… She knew nothing; no language, no history; she scarcely read a book now … Her only gift was knowing people almost by instinct, she thought, walking on" [41, с. 134].

В обществе Кларисса не поддерживала ту или иную сторону. Она всегда старалась объединять людей. Героиня компенсирует свою потребность в тепле, через любовь и заботу к окружающим. Но все равно ей не хватает глубины чувств и понимания, близкие ей люди не замечают ее страданий. Кларисса необычна, она не замечает разницы между политиком и продавцом. Именно поэтому Питер зол на нее, и считает что она "cared for rank and society" [41, с. 140]. Он видит в Клариссе лицемерие и нестабильность общества. Он часто ругал ее и старался задеть. Это доводило Клариссу до слез: "The perfect hostess he called her (she had cried over it in her bedroom), she had the makings of the perfect hostess, he said" [41, с. 140].

И как результат, - конец отношений: "Tell me the truth, tell me the truth,' he kept on saying…And when she said,' It's no use. It's no use. This is the end.'……,it was as if she had hit him in the face" [41, с. 143].

Рассматривая брак Клариссы и Ричарда, необходимо отметить, что Вирджиния Вулф хотела показать, что брак не является гарантией счастливых отношений и взаимопонимания между супругами: "So she would still find herself arguing …still making out that she had been right- and she had too- not to marry him… …she was convinced; though she had borne about her for years like an arrow sticking in her heart the grief, the anguish" [36, с. 155].

Образу Клариссы не хватает экспансивности и щедрости. Кларисса не может требовать сочувствия к себе и в то же время не может дать мужу романтики и страсти, которые обычно присущи браку. Кларисса прячется на чердаке от домашней суеты и от своих "официальных" обязанностей.

Таким образом, Кларисса смягчает свое одиночество за счет социальной, общественной жизни и простых сплетен. Ей пришлось признать, что в семье разделение между мужем и женой. Ричард занят политикой больше чем супругой, сама Кларисса испытывает разочарование. Можно сказать, что этот брак не идеален: "Clarissa mocks her husband's attempt at taking a hot water bottle. And if she raised her head she could just hear the click of the handle released as gently as possible by Richard, who slipped upstairs in his socks and then, as often as not, dropped his hot-water bottle and swore! How she laughed! " [33, с. 133].

Вирджиния Вулф призывала исключить все, что имело значение для мужчин: конкуренцию и господство. Писательница настаивала на важности женской дружбы, на полную свободу в их отношениях. В романе "Mrs. Dalloway" Вирджиния Вулф писала: "It was a sudden revelation, a tinge like a blush which one tried to check and then, as it spread, one yielded to its expansion, and rushed to the farthest verge and there quivered and felt the world come closer, swollen with some astonishing significance, some pressure of rapture, which spilt its thin skin and gushed and poured with an extra-ordinary alleviation over the cracks and sores. Then, for that moment, she had seen an illumination; a match burning in a crocus; an inner meaning almost expressed" [33, с. 142].

Даже в юности Кларисса нуждалась в женском обществе: "She couldn't resist sometimes yielding to he charm of a woman, not a girl, of a woman confessing, as to her they often did, some scrape, some folly. And whether it was pity, or their beauty, or that she was older, or some accident- like a faint scent, or a violin next door (so strange is the power of sounds at certain moments), she did undoubtedly then feel what men felt. Only for a moment; but it was enough" [33, с. 144].

В романе кроме образа главной героини, также раскрывается интересный образ - мисс Килман. Эта женщина враждует с целым миром сразу. Чтобы не мстить всем, кто ее окружает, мисс Килман ищет утешение в церкви. Религия для нее это выбор в результате отчаяния. Мисс Килман - женщина идеи, она не зла, но достаточно жестока по отношению к Клариссе. Унижая ее, мисс Килман пытается унизить весь жестокий мир, который не хочет ничего знать о ее страданиях и нищете. Она ненавидит Клариссу, так как считает ее продуктом патриархального общества, жертвой которого была сама мисс Килман.

Жестокое отношение к Клариссе выражается в следующих строках романа: "If she could have felled her it would have eased her. But it was not the body, it was the soul and its mockery that she wished to subdue; make feel her mastery. If only she could make her weep, could ruin her; humiliate her; bring her to knees crying" [33, с. 159].

Подобные мысли заставляют ее подавлять свою женственность: одеваться как мужчина, вести себя жестоко.

Вирджиния Вулф в романе, как бы демонстрирует образ женщины-феминистки с разных сторон. Образ нетрадиционной женщины изображается через характер Элизабет Деллоуэй. У Элизабет есть амбиции, она хочет построить карьеру и стать профессионалом. Она планирует стать врачом, фермером, или даже пойти в Парламент. Но поддержки со стороны семьи у Элизабет нет. Кларисса боится за нее, она просто шокирована поведением дочери. Элизабет вынуждена выбирать между тривиальным миром матери и миром, где доминируют мужчины и с которым, необходимо постоянно воевать. Именно этот выбор и определяет задатки новой женщины, социально равной мужскому образу. Возможно, Кларисса в глубине души поддерживает образ "новой женщины", но она слишком завязла в своем привычном скучном мире. Вспоминая о прошлом, героиня чувствует стыд, ощущает болезненную отстраненность жизни: "Somehow it was her disaster-her disgrace. It was her punishment to see sink and disappear here a man, there a woman, in this profound darkness, and she forced to stand here in her evening dress. She had schemed; she had pilfered. She was never wholly admirable. Odd, incredible; she had never been so happy. Nothing could be slow enough; nothing lasts too long" [33, с. 162].

В другом своем романе "To the Lighthouse" ("На Маяк"), В.Вулф более глубоко рассматривает композицию патриархального общества, и, соответственно более глубоко анализирует образ женщины.

Роман "На Маяк" не окончен. После его прочтения осталось стойкое ощущение незаконченности, словно из книги кто-то вырвал последнюю страницу.

И снова в центре повествования - женщина, - миссис Рэмзи. У нее рой мыслей и целый ворох вопросов. Гениальный муж, который не способен решать проблемы, стоящие за рамками философии, а потому все они сваливаются на ее плечи. Мир главной героини сформирован обществом того времени. Она - путеводная звезда в жизни всех кто ее окружает. Нет того, кого бы она не затронула собой, кому бы не передала частичку себя. Миссис Рэмзи Как истинная женщина, строила свой дом, свой очаг, не ограничивая его рамками мужа и детей. Все кто окружал ее, были вместе, она как Арнадна соединяла жизни и выводила в свет, открывала им новые горизонты.

Все действия мисси Рэмзи - ненавязчивы и прекрасны, никто не чувствовал себя связанным по ногам и рукам. Образ миссис Рэмзи - символичен. Символ той эпохи, того времени, где происходило деление на два мира. Где женщины все отдавали, а мужчины все брали, брали, брали.

Описание патриархального общества в романе как бы символизирует социальные роли мужчины и женщины. Мужской мир отмечен эгоизмом, жестокостью, преобладанием интеллекта над чувствами. С другой стороны женский мир описывается на основе фантазии, интуиции и вечного компромисса. Миссис Рэмзи достаточно обычная женщина среди патриархального общества. Однако она не так глупа, как думает о ней ее супруг. Миссис Рэмзи могла бы быть более интеллектуально развитой, но у нее не было времени на чтение книг. Мистер Рэмзи считает, что глупость жены компенсируется ее красотой. Мнение миссис Рэмзи по поводу внешности описывается в следующих строках: "Beauty was not every thing. Beauty had this penalty - it came too readily, came too completely. It stilled life -froze it. One forgot the little agitations; the flesh, the pallor, some sight or shadow, which made the face unrecognizable … It, was simpler to smooth that all out under the cover of beauty" [37, с. 89].

Итак, миссис Рэмзи терпелива, послушна, ответственна. Все ее действия - ненавязчивы и прекрасны. Но образ этой женщины не свободен, героиня пленница того образа жизни, который был предоставлен ей обществом того времени.

3.2 Сравнительно-сопоставительный анализ женских образов на сюжетном и персонажном уровнях текстов Виржинии Вулф

В историческую эпоху Вирджинии Вулф, женщина была всячески обделена свободой выбора. Борьба таких женщин за свои права нашла отражение в литературе, их жертвенность, солидарность, чувство справедливости воплотились в идеале женского образа у Вирджинии Вулф.

Образ женщины рассматривается в тех произведениях, где раскрывается наиболее широко.

Каков же мир женщины у В.Вулф? Сама писательница так высказывалась о женщине: "The truth is, I often like women. I like their unconventionality. I like their completeness. I like their anonymity" [33, с. 19].

В эссе "The Room of One's Own" Вирджиния напишет: "Women have served all these centuries as looking glasses possessing the magic and delicious power of reflecting the figure of man, at twice its natural size" [36, с. 8]. В этом смысле характер женщины, можно назвать одним из самых чутких барометров общественной жизни. Женщины Вирджинии Вулф истинно отображают эпоху, которая им современна. Героини В. Вулф болею болезнью своего века. Века мужского доминирования, когда утрачиваются высшие ценности, времени, которое приведет к восстановлению прав женщины как равной мужскому обществу.

Вирджинию Вулф очень остро интересовала проблема социализации женщины. В эссе "The Room of One's Own", Вирджиния отправляется в библиотеку, где ищет ответы на свои вопросы: "Where to begin? ", "Why men drink wine and women water? ", "Why one sex is prosperous and the other poor?", "What effect poverty has on fiction?", "And what conditions are necessary for the creation of a work of art" [36, с. 17]. Чтобы ответить на эти вопросы писательница обращается к книгам о женщинах, которые были написаны именно мужчинами. В центре внимания: "Women and Fiction", и "women and what they are like". Вирджинию Вулф удивляет вопрос, почему мужчины пишут такие книги о женщинах, прочитав которые, можно понять, что мужское мышление полно предрассудков и предубеждений по отношению к женщинам. Почему не затрагивают вопрос женского образования? Почему не пишут о женской душе? Писательница приходит к выводу, что книги о женщинах - в лучшем случае, не научны.

Изучив основные источники местной библиотеки, Вирджиния Вулф приходит к выводу, что о женщинах пишут миллионы мужчин, но мало кто может раскрыть женский образ изнутри, заглянуть женщине в ее душу, прочитать и понять ее мысли. Например, разбирая вопрос, есть ли у женщины душа? Вирджиния рассматривая местную литературу, узнает, что "Some savages say they have none", далее "Others, on the contrary, maintain that women are half-divine..." [36, с.24]. То есть считают женщину идеалом, святой и поклоняются ей. Например, древние германцы верили, что в женщинах есть что-то священное, они для них были, что-то вроде Оракулов.

Но мужское творчество о женщинах расценивается как написанное "in the red light of emotion rather than the white light of truth" (Цит. по: [34, с. 12]).

Одни мудрецы заявляют, что женщины не разумнее мужчины, другие, что они глупы. Изучая подробно литературу, Вирджинии, кажется что, во все времена, мужчины думали о женщинах по-разному. Из исторической литературы, Вирджиния узнает, что выбор супруга, к примеру, оставался за привилегией женщин среднего сословия, супруг для нее - это бог и господин, по крайней мере, в рамках общепринятого и дозволенного обществом. Таким образом, писательница пришла к выводу, что женщина среднего класса даже в начале девятнадцатого века не могла и мечтать о "Своей комнате", о равных социальных правах с мужчинами. Тогда В.Вулф решается в своих произведениях создать свои образы женщин, не похожие на другие. Это образы разных женщин, способных независимо мыслить, чувствовать, совершать разного рода предсказуемые и непредсказуемые поступки, она создает образ женщины с глубокими душевными переживаниями, сравнивает с различными бытовыми вещами, с жизненными примерами. Вирджиния создает образ своей женщины, эпохи "Блумсбери", когда на смену традиционному представлению об искусстве приходило новое авангардистское. У литераторов, входивших в "Блумсбери", не было четкой литературной программы, он вызывал у многих, в основном у традиционистов, негодование. Поэтому многие не могли простить раскованности ее героинь, их легкости с которой они играли философскими, нравственными категориями. Сейчас, когда открытия Вирджинии Вулф давно уже освоены западной прозой, трудно представить, какой взрыв негодования у приверженцев традиционной прозы вызывали ее первые образы женщин. Например, в своем рассказе "Outcome", Вирджиния, как и ее героиня мучается вопросом, "какой-же взгляд истинный?", и прекрасно понимая, что можно взглянуть на дом и так и эдак, Вирджиния показывает смысл своих расхождений с викторианцами и их приемниками искусстве - эдвардианистами. Правда если заглянуть в зеркало этой писательницы, как в одноименном рассказе "The woman in the mirror" [33, с. 72], увидишь не образ героини, и не привычные, знакомые с детства предметы, ты встретишься взглядом с каким-то видимо образом, кто и есть твое "Я", или же познакомишься с образом женщины с материализированным представлением о себе. Да и предметы под влиянием причудливого упавшего света, на котором построен рассказ "The Searchlight", словно оживут.

В рассказе "The woman in the mirror", раскрыт образ героини, которая всю свою жизнь посветила вещам, находящимся в этой комнате, дороже которых у нее никого нет. Перед нами предстает образ женщины средних лет, можно сказать даже больше преклонного возраста, которая в свое время так и не вышла замуж и теперь она так одинока. Изабелла Тайсон - это хозяйка дома, сравнивается писательницей с дрожащим вьюнком, с астрой, или с увядающей лилией. Из рассказа мы узнаем, что она старая дева, что она богата, что она часто забирается в самые глухие уголки земли, что отдает предпочтения бытовой жизни, чем духовной. Порой даже кажется, что им известно о ней больше чем живым людям.

В прошлом Изабелла много с кем общалась, у нее было много друзей, она любила, писала любовные письма, но они не принесли ей счастья, а теперь остались лишь воспоминания и конверты в ящиках любимой мебели. По характеру она сдержанная натура, в свое время получила хорошее традиционное образование, скромна. Душа ее как комната, где тени мечутся туда- сюда в легком танце, все ее существо тоже в тумане глубокого знания немых сожалений. Изабелла пуста, у нее ничего не осталось. В рассказе Вирджиния обратила внимание на душу героини, раскрыла ее тайные уголки. Так же в рассказе "Outcome", писательница тоже обращала внимание на внутренние качества своей героини. Душа - вот итог размышлений Вирджинии. Именно о ней героиня размышляет на протяжении всего рассказа.

А Лапин и Лапина - это повествование об одиночестве женской души, задыхающийся в мещанской пошлой обстановке, где тесно не только от тяжеловесной мебели, громоздких буфетов, но и от всяких никчемных, тупых

мыслей и выхолощенных чувств. Пожалуй, это один из первых рассказов в западной литературе, где так остро поставлены проблемы отчуждения и расщепления женского образа, духовного здоровья, которое в "вывихнутом" ХХ веке иногда принимают форму "конька", странностей.

Необходимо отметить, что анализ женского образа у Вирджинии Вулф необходимо осуществлять с учетом "потока сознания", благодаря которому писательница пытается запечатлеть самый процесс мышления персонажей романа, воспроизвести все их, даже мимолётные, ощущения и мысли. Это как бы разговор души с самой собой.

В дневниках Вирджинии Вулф особенно много записей о миссис Дэллоуэй: "I want to give life and death, sanity and insanity, I want to criticize the social system, and show it at work, at its most intense" [38, c. 79]. Весь роман - это "поток сознания" миссис Дэллоуэй и Смита, их чувств и воспоминаний, разбитый на определенные отрезки ударами Биг-Бена.

Если смотреть на образ Клариссы в реальном времени, можно увидеть праздную, богатую женщину, не очень благополучную, не злую.

Так же Клариссу можно охарактеризовать как несостоявшуюся личность. Кларисса умела мечтать, увлекалась под влиянием Салли утопическими идеями Уильяма Морриса (теперь же читает только мемуары), ее душа знала борьбу и сомнения, особенно по отношению к самому Салли: "It was something central which permeated; something warm which broke up surfaces and rippled the cold contact of man and woman, or of women together.... Her relation in the old days with Sally Seton. Had not that, after all, been love? " [37, с. 89].

При всем благополучии Клариссы в ней ощущается некое беспокойство, не уверенность - она одинока, затеряна в мире: "She felt very young; at the same time unspeakably aged. She sliced like a knife through everything; at the same time was outside, looking on... far out to sea and alone; she always had the feeling that it was very, very dangerous to live even one day". Жизнь Клариссы запутана для нее: "... what did it mean to her, this thing she called life? Oh, it was very queer…" [38, с. 44].

Героиня романа, Кларисса анализируется с точки зрения ее окружающей действительности, личности и мыслительного процесса. Она рассматривается с разных точек зрения. Кларисса использует жизнь от момента к моменту и считает, что оставляет свою часть в каждом месте, где бы она не была. Кларисса не особо тепла в своем отношении к окружающим, но определенно заботлива, не может оставаться равнодушной к судьбе и к жизни знакомых ей людей. Кларисса ощущает, что стороны ее личности заполнены любовью к миру, и даже гордиться тем, что может делить свои радости и горести с другими.

Итак "Кларисса" - образ женщины справедливой к окружающим, доброй, заботливой, чувственной, но в тоже время, в ней ощущается некое беспокойство, не уверенность - она одинока, затеряна в мире, можно увидеть ее ярко выраженную несостоятельность как личности. Не состоялась Кларисса и как влиятельная светская дама. Ее образ противоречив. Он наводит читателей на мысль, что хотя во многом и не соглашаешься с главной героиней, осуждаешь ее мысли, ее чувства и нерешительность, все равно относишься к ней как к образу положительному.

Для Вирджинии Вулф женский образ прекрасен, особенно по сравнению с мужским. Он столь прекрасен, что с ним невозможно простится. Он остается с каждым навсегда, и никакие невзгоды, трагедии не уничтожат его. Ради этого образа, ради этой стихии время словно остановилось, застыло, словно море в ясную погоду, когда оно особенно похоже на вечность. Но социальное положение женщины никогда не переставало волновать Вирджинию Вулф. Писательница, в эссе "The Room of One's Own", обращает внимание на снисходительное отношение мужской критики по отношению к женщинам, которые занимаются творчеством, что в свою очередь приводит к заметному ущербу их творческой деятельности. Многие авторы пытались избежать этого ущерба за счет мужских псевдонимов, но этого было не достаточно. Влияние этого ущерба чувствуется уже на текстуальном уровне: "One has only to skim those old forgotten novels and listen to the tone in which they were written to divine that the writer was meeting criticism; she was saying this by way of aggression or that by way of conciliation" [40, с. 141].

Такая предвзятость, для Вирджинии Вулф выражена в эстетическом нежелательном элементе ее творческой деятельности, и является неизбежным следствием того климата, в котором существовали ее современницы, борясь и оспаривая ограниченность жизни, предписанной для них. Образ таких женщин был также увековечен представителями мужского пола в работах по литературе. Вирджиния Вулф в эссе делает упор на то, что это представление традиционно принимает форму зеркального отражения положения женщин в реальной жизни: "Some of the most inspired words, some of the most profound thoughts fall from her lips; in real life she could hardly read, could scarcely spell, and was the property of her husband".

"Almost without exception", - отмечает Вирджиния Вулф, - " shown in their relation to men" [38, с. 29].

Еще в глубокой древности женщина обладала правом хранить "домашний очаг". Вирджиния Вулф относилась с уважением к подобному праву, но не считала его достойным: "And the phantom was a woman, and when I came to know her better I called her after the heroine of a famous poem, The Angel in the House. It was she who used to come between me and my paper when I was writing reviews. It was she who bothered me and wasted my time and so tormented me that at last I killed her" [41, с. 199].

Именно в "Гении Домашнего Очага" раскрывается образ женщины того времени: "I will describe her as shortly as I can. She was intensely sympathetic. She was immensely charming. She was utterly unselfish. She excelled in the difficult arts of family life. She sacrificed herself daily. If there was chicken, she took the leg; if there was a draught she sat in it--in short she was so constituted that she never had a mind or a wish of her own, but preferred to sympathize always with the minds and wishes of others. Above all--I need not say it---she was pure" [41, с. 201].

Чистота - лучшее украшение для современницы Вирджинии Вулф, стыдливый румянец заменяет таким женщинам хорошие манеры. Писательница не одобряла поведение таких женщин, но она и не ругала их, просто жалела, сочувствовала им. В те дни - последние дни королевы Виктории - в каждом доме был свой Гений, своя Хранительница Домашнего Очага. И, только начав писательскую деятельность, Вирджиния Вулф сталкивается с такой женщиной в себе. "…she slipped behind me and whispered: "My dear, you are a young woman. You are writing about a book that has been written by a man. Be sympathetic; be tender; flatter; deceive; use all the arts and wiles of our sex. Never let anybody guess that you have a mind of your own. Above all, be pure", - пишет Вирджиния Вулф в эссе "Professions for Women" [41, с. 193 ]. То есть женщина должна быть милой, чистой и стараться всеми силами скрывать свое собственное мнение. Именно такую женщину Вирджиния Вулф старается убить в себе и в поколении женщин в целом. Писательница считает, что если бы оставила часть той трусливой женщины в себе, то она бы "вырвала сердце" из работы Вирджинии Вулф. Ведь даже рецензию на роман невозможно написать, если не имеешь собственного мнения, если не выскажешь того, что ты лично считаешь правдой об отношениях между людьми и нравственности. Но все эти вопросы, согласно "доброй хранительнице домашнего очага", женщины свободно и откровенно обсуждать не вправе: им полагается пленять, мирить или, попросту говоря, лгать, иначе они обречены. Вот почему заметив тень ее крыла или отсвет ее ореола на странице, Вирджиния Вулф тут же "швырнула в нее чернильницей". Будучи вымышленной, она оказалась почти непрошибаемой. Ведь призрак убить куда труднее, чем реальность. Так и в обществе: женщины ведут себя как призраки, кружащие около своих покровителей. В творчестве Вирджинии Вулф отображается образ той женщины, которая не может смириться с уготовленной ей участью существования. Она борется, требует, не смиряется. Убийство "Гения Домашнего Очага" составляло для женщины неотъемлемую часть занятий литературой. Иными словами, избавившись от фальши, женщина осталась сама собой. Но после Вирджиния задается, наверное, самым важным вопросом в ее жизни, "что такое есть женщина?": "Ah, but what is "herself"? I mean, what is a woman? I assure you, I do not know. I do not believe that you know. I do not believe that anybody can know until she has expressed herself in all the arts and professions open to human skill" [41, с. 207]. Ответ на этот вопрос очевиден: кто такая женщина не знает никто.