Профессиональное становление Феликса Платтера как одного из самых проницательных медиков своей эпохи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Платтеры и Реформация

2. Медицинский факультет Монпелье в XVI веке

3. Становление медика

Выводы

Список использованной литературы

Введение

Семейство Платтеров - это три поколения швейцарских гуманистов, оставивших свои жизнеописания в виде мемуаров или же дневников. Сын швейцарского крестьянина из кантона Валис, рано осиротевший Томас Платтер Старший (1499 - 1582 гг.) - отец Феликса и Томаса Младшего Платтера, начинал пастухом в кантоне Валлис. В 8 лет он уходит из дома с кузеном для получения образования. Он подробно описывает свои годы странствий из одной школы в другую, где все «обучение» сводилось к тому, что школяры просили милостыню, а по дороге воровали гусей. Так прошло десять дет, пока 18 летний Томас, убежавший от своей шайки «вагантов», начал учиться по-настоящему в классе Иоганна Сапида. Его рвение к изучению языков привело к тому, что он достаточно быстро освоил не только латынь, но также греческий и древнееврейский и даже сам начал преподавать древние языки. Став ученым-самоучкой он примкнул к группе швейцарских реформаторов, сторонников Цвингли, женился на Анне, служанке своего учителя и наставника Освальда Микония. После открыл в Базеле собственную типографию, а затем стал главой коллежа, подчиненного и Базельскому университету и муниципальным властям. Три дочери Томаса и Анны умерли от чумы в раннем возрасте, выжил лишь его сын Феликс Платтер (1536 - 1614). Свое «Жизнеописание» (Lebensbeschreibung) Томас пишет, как поучительное сочинение сыну, чтобы показать, что все, что он приобрел в жизни, явилось наградой за преодоленные испытания, и что во многом он преодолел их благодаря Господу. Однако в Германии и Швейцарии автобиография Платтера широко известна как свидетельство о реформационном движении Апаева А. Ю. Автобиография Томаса Платтера как культурно-исторический памятник XVI в. // Автобиографические свидетельства. Перспективы междисциплинарных исследований. СПб.: Алетейя, 2016. С. 23-24..

Его сын Феликс Платтер (1536 - 1614 гг. Базель) - швейцарский медик, гуманист. Его карьерный рост был более плавным. Будучи отправлен отцом в университет Монпелье, Феликс с 1552 по 1557 года изучал там медицину. Вернувшись в Базель, он стал врачом города и прославился как известный медик и естествоиспытатель европейского уровня. В 1556 году он получает степень доктора. После обучения Феликс вернулся в Базель, где работал врачом. С 1571 года - он профессор Базельского университета, врач города, несколько раз занимал пост ректора и декана. Ему приписывают такие труды по медицине как «Praxeos medicae opus», «Observationum Medicinalium Libri tres», а также введение первой классификации душевных заболеваний. Томас Платтер Старший возлагал на Феликса большие надежды. К тому моменту, Феликс был единственным сыном в семье. Второй сын - Томас Младший - появился на свет с разницей в 40 лет со своим братом, когда Платтеру Старшему было 75 лет. Когда же родился Феликс, Томасу Платтеру было 37 лет, он содержал два дома и еще за два выплачивал ипотеку. Так, Феликс должен был стать кормильцем семьи, поэтому Томас всячески способствовал тому чтобы его сын получил хорошее образование.

Томас Платтер Младший (1574 - 1628 гг.) - единокровный брат Феликса. Томас Платтер Старший, овдовев, женился уже в весьма преклонном возрасте. От этого брака у него родился сын Томас Платтер-младший (1574 - 1628 гг.), для которого бездетный Феликс, бывший на 38 лет старше своего брата, выступил в роли воспитателя. Томас-младший получил блестящее образование эрудита, так же, как и его старший брат учился на медицинском факультете в Монпелье (1595 - 1599 гг.), и много путешествовал по Западной Европе, оставив объемный травелог. Он посетил Францию, Англию, Испанию, Фландрию, описал двор королевы Елизаветы, первые постановки Шекспира, карнавалы в Барселоне. Как и отец и брат, он также владел тремя древними языками, все потому что Томас Старший брал детей с собой на занятия в школу и обучал их вместе со своими учениками. Таким образом, все три поколения Платтеров явились авторами чрезвычайно интересных эго-документов.

Как и отец Феликс Платтер ведет дневник на своем родном языке - базельском диалекте немецкого языка, где описывает свое детство, юность, учебу в Монпелье, зрелые годы до 1612 года. Так же, как и в дневнике отца, повествование Феликса не лишено чувства юмора, и он порой рассказывает истории, полные иронии. Однако, за подобным образом повествования мы не видим типичного школярского сатирического произведения, которых было множество в Средние века. Это не плутовской роман, хотя начинается с описания детства. Это не лирика вагантов. Это рожденный в Эпоху Ренессанса индивидуализм, где внимание уделяется деятельности одного человека, его повседневной жизни, взлетам и падениям. Мы узнаем, как Феликс первый раз постригся, «начал ценить мускат», увидел оливковые деревья и впервые попробовал оливки (которые ему не понравились). Феликс уделяет большое внимание своей семье, описывает характер матери, трогательные сцены прощания с отцом, а затем, будучи уже в Монпелье очень часто упоминает о переписке с отцом и о том, как его тревожило долгое молчание.

Постоянному общению отца и сына не мешает расстояние, Томас передает сыну струны для лютни и мускат, Феликс шлет письма, лекарства, фрукты, морепродукты. Английский переводчик и комментатор дневника Феликса Платтера Шон Дженнет отмечает, что в шестнадцатом веке миля являлась переменной величиной. Феликс, судя по всему, указал расстояние из расчета немецкой меры мили (около 7500 метров), что чуть больше четырех английских статутных миль; но его представления о расстоянии, по мнению переводчика были, скорее, субъективными, чем объективными. В данном случае расчеты верны: реальное расстояние между двумя городами 444 мили или 715 км, что соответствует расчетам Феликса (712,8 км). Письма и посылки по множественным упоминаниям Феликса Платтера идут от двух до четырех недель Jennett S. Beloved Son Felix: the Journal of Felix Platter, a Medical Student in Montpellier in the Sixteenth Century. London, F. Muller, 1961 P. 44. . Возвращаясь к нашему тезису, мы хотим отметить, что индивидуализм подчеркивает и Джек Линдсей, автор предисловия английского перевода: «В результате мы имеем первый дневник, в котором мы находим исключительно личный взгляд на повседневные события, и в котором автора интересуют только его дела и заботы» Jennett S. Указ. соч. P. 5..

Цели и задачи:

Тексты Платтеров давно привлекали внимание историков и публицистов, однако каждый по-своему. «Жизнеописание» Томаса Старшего рассматривается как классическая автобиография эпохи Ренессанса, история «сделавшего себя» человека. Томас-младший интересен многим как внимательный наблюдатель культурной жизни Европы рубежа 16-17 веков. Одно лишь его описание Лондона с его театрами шекспировской эпохи привлекло внимание десятков исследователей. Феликсу в этом отношении повезло меньше. Его известия о пребывании в Монпелье интересовали только краеведов Лангедока, отчасти - специалистов по истории университетов. Есть определённый круг работ, посвященных вкладу работ Феликса Платтера в историю европейской науки. Но эти исследования мало связаны между собой.

В данном исследовании мы попытаемся заполнить эту лакуну - на основании записок Феликса Платтера мы рассмотрим то, как происходило его профессиональное становление как одного из самых проницательных медиков своей эпохи.

Задачи: Из-за большого количества информации нам следует ограничить предметное поле. Во-первых, в качестве источника в данной работе будут использованы только мемуары Феликса Платтера, так как медицинские труды, авторство и новаторство, требуют отдельного исследования. Кроме того, в данном случае это выходит да рамки поставленной цели. Все медицинские труды были написаны Платтером в зрелом возрасте, когда он уже долгое время был практикующим врачом. Для того, чтобы проследить именно профессиональное становление мы обратимся только к части дневника: речь пойдет о трех главах, посвященных обучению Феликса в Монпелье - это «Путешествие из Базеля в Монпелье», «Студент в Монпелье» и «Возвращение домой в Базель». Феликс застает важный период в истории становления хирургии как науки. Именно с середины XVI века хирургия входит в число университетских предметов и начинает восприниматься как наука. Следует обратить внимание на внешние факторы (политические, социальные), которые оказывали влияние на формирование личности автора, поэтому нами будут рассмотрены отдельно университетская культура на медицинском факультете Монпелье в сравнении с другими известными европейскими медицинскими факультетами, чумные вспышки в Базеле, отношение к немцам и протестантам в Монпелье второй половины XVI века.

Предмет исследования: Личность Феликса Платтера вне контекста изучения семьи Платтеров. Ранее дневник Феликса переводился вместе с другими заметками одного из представителей семейства Платтеров. Речь идет либо о сравнительном анализе дневников отца и старшего сына, как свидетелей Реформации, либо старшего и младшего брата, если речь идет о регионоведении, когда сравниваются дневники двух братьев, которые обучались в Монпелье с разницей в сорок лет, в контексте изучения того, как изменился медицинский факультет и жизнь в Монпелье за столь приличный срок. Теперь же мы хотим проанализировать личность Феликса Платтера как индивидуального автора, вне контекста его семьи, а также становление в профессиональном плане, которое мы анализируем по его дневниковым записям.

Объект исследования: Три главы из дневника Феликса Платтера, посвященные его обучению на медицинском факультете университета Монпелье. Эти главы целиком переводились на французский язык. Нами же будет использовано издание, подготовленное Валентином Лётшером в 1976 году, на базельском диалекте с обширным справочным аппаратом на немецком языке. Подробно о том, почему мы обращаемся именно к этому изданию, будет упомянуто в историографическом разделе.

Источники:

Рукопись дневника Феликса Платтера, которая представляет собой журнал из двухсот страниц «in folio» хранится в библиотеке Базельского университета. Авторство рукописного текста принадлежит Феликсу Платтеру, в последние десять лет своей жизни он полностью скомпилировал и подготовил итоговый отчет, переписав набело все имеющиеся у него записи. По многим вопросам он связывался с коллегами из Франции Katritzky M. A. Healing, Performance and Ceremony in the Writings of Three Early Modern Physicians: Hippolytus Guarinonius and the Brothers Felix and Thomas Platter. Farnham, 2012. P. 466.. Исследователи обращают внимание на то, что итоговый вариант дневника был подготовлен Феликсом в 1612 году Fick E. Указ. соч. P. XIV. «Ces notes furent rйdigйes en 1612».. На это указывает и сам автор в тексте своего дневника.

На данный момент нет полного издания дневника Феликса Платтера. В 1840 году преподаватель гимназии в Базеле D. A. Fechter первым обратил внимание на дневник Феликса Платтера. Он подготовил полное издание дневника Томаса Платтера Старшего, вместе с которым опубликовал часть дневника Феликса. Текст не является переводом на немецкий язык - это репринт оригинального текста автора. Дневник Феликса в издании 1840 года содержит пятнадцать глав и объемом в 91 страницу. Издатель собрал и подготовил только те отрывки, которые представляют наибольший интерес и опубликовал вместе с автобиографией Томаса Платтера. В 1866 году швейцарец, доктор философии и права E. Fick (1834 - 1886 гг.) обратился к предыдущему издателю за разрешением перевести его наработки на французский язык Fick E. Mйmoires de Fйlix Platter, mйdecin bвlois. GeneМve, 1866. P. 147.. D. A. Fechter предложил перевести не только опубликованную часть дневника, но и передал будущему издателю часть своих неопубликованных наработок Fick E. Указ. Соч. P. XIV. M. Fechter a eu l'obligeance de nous communiquer divers passages qui ne figurent pas dans son edition.. Таким образом, издание 1866 года более расширенное. Оно также состоит из пятнадцати глав, которые занимают уже 123 страницы. E. Fick занимался исследованием автобиографии. Одна его монография посвящена хронисту Bourkard Zink и еще одна Bartholomдus Sastrow (1520 - 1603 гг.) - немецкому чиновнику, мэру города Штральзунд, который оставил имеющую культурную и историческую ценность автобиографию, написанную в 1595 году, когда ему было 75 лет. Издание дневника Феликса Платтера 1866 года было подготовлено в Женеве сейчас хранится в Лозанне. Официальное название «Воспоминания Феликса Платтера - врача из Базеля». В отличие от предыдущего издателя, Fick публикует только дневник Феликса.

Издание 1878 года также является репринтом, а не переводом на немецкий язык Boos H. Thomas und Felix Platter (Thomas Platter's Selbstbiographie, 1499-1552. Das Tagebuch des Felix Platters). Leipzig, 1879. P. 372.. H. Boos в предисловии отмечает, что это переиздание текста 1840 года дополненное и комментированное, поэтому здесь снова представлены две автобиографии - Томаса и Феликса Платтеров. В книге представлены только первые пять глав дневника Феликса, которые, однако, занимают 211 страниц. Boos, также, как и Fechter, публикует только те отрывки, которые считает наиболее важными. Однако, в отличие от других издателей он опускает абзацы, посвященные проводимым в университете анатомическим сессиям. Университет Монпелье отличался либеральным отношением к подобным практикам, поэтому вскрытия проходили относительно часто. С точки зрения истории медицины пропуск пассажей об анатомических сессиях значительно искажает ситуацию на медицинском факультете Монпелье. Издание 1878 года было подготовлено в Лейпциге.

В 1892 году сообщество библиофилов Монпелье, ориентируясь на издание 1878 года, переводит на французский язык и издает часть дневника Феликса Платтера, объединяя его теперь уже с заметками Томаса Платтера Младшего, который побывал в Монпелье через сорок лет после своего брата (1595 - 1599 гг.). Издатели перевели только те главы, где читатель может узнать все подробности повседневной жизни Южной Франции в XVI веке. Они сделали интегральный, то есть полный перевод, но только тех разделов, которые относились к истории «края», не только к истории университета, но, шире - истории Юга. Книга делится на три главы, которые занимают 172 страницы. Книга вышла небольшим тиражом, всего 190 экземпляров. Консультировал переводческую работу профессор М. Л. Кьеффер Sociйtй des Bibliophiles de Montpellier. Указ. соч. P. 13., который хорошо знал базельский диалект немецкого языка. Дневник Томаса Платтера Младшего еще полностью не издавали, выходили публикации отдельных частей, в том числе рассказ о Лангедоке и университете в Монпелье в издании библиофилов, копию текста которым любезно предоставил главный библиотекарь базельского архива Людвиг Зибер, снабдив комментариями, относительно авторской правки Томаса.

В 1961 году английский переводчик Шон Дженнет (1912 - 1981 гг.). перевел издание 1892 года с французского на английский язык. Однако, автор обращался и к архивному оригиналу. Официальное название книги «Beloved Son Felix: The Journal of Felix Platter a Medical Student in Montpellier in the Sixteenth Century» Jennett S. Beloved Son Felix: the Journal of Felix Platter, a Medical Student in Montpellier in the Sixteenth Century. London, F. Muller, 1961. P. 158. - это перевод на английский язык части дневника Феликса Платтера, посвященной его учебе на медицинском факультете в университете Монпелье. Как и французские переводчики, Шон Дженнет перевел всего три главы, оставляя в стороне главы, посвященные детству, и жизни Феликса в преклонных летах: «Путешествие из Базеля в Монпелье - The Journey from Basle to Montpellier», «Студент в Монпелье - A student in Montpellier», «Возвращение домой в Базель - Return home to Basle». Три главы занимают 120 страниц. Издание начинается с предисловия Джека Линдсея (1900 - 1990 гг.) - английского писателя, поэта, литературоведа, историка. В этом предисловии автор сравнивает дневники Платтера с работами Рабле. Из них мы тоже можем почерпнуть информацию о повседневной университетской жизни в ироничном, в чем-то саркастичном рассказе. Подробное введение принадлежит уже самому переводчику. Шон Дженнет (1912 - 1981 гг.) - известен как автор многих книг о путешествиях, работал в типографии, переводчик дневников Томаса Платтера Младшего. В предисловии он, как и авторы издания 1892 года рассказывает прежде всего о ранних переводах дневников Платтеров, отдает предпочтение изданию 1878 года и из этого предисловия мы и узнаем, на какой ранний перевод ориентировался английский переводчик. Книгу сопровождают иллюстрации из Базельских архивов, комментарии к тексту, а также не очень обширная библиография, посвященная Томасу Платтеру Старшему, Младшему и самому Феликсу Платтеру. После вступительного слова, автор переходит непосредственно к переводу. Английский перевод Шона Дженнета является хорошим источником как для историков краеведов, биографов, языковедов (в тексте большое количество слов на латыни, испанском, французском, базельском диалекте, которые переводчик оставил непереведенными, но с соответствующими комментариями. Немецкие и швейцарские историки высоко ценят перевод Дженнета и, так как описание учебы в Монпелье занимает основную часть всего дневника, считают издание 1961 года наиболее полным и удобным для использования. Также немецкие историографы отмечают, что необходимо подготовить аналогичное издание Томаса Платтреа Старшего на английском языке, взяв при этом за образец перевод Шона Дженнета Koelbing H. M. Felix Platters Stellung in der Medizin seiner Zeit // Gesnerus: Swiss Journal of the history of medicine and sciences. 1965. №22. 59 - 67 pp..

Наиболее полное и комментированное издание подготовил в 1976 году Валентин Лётшер (Valentin Lцtscher) Lцtscher V. Felix Platter Tagebuch 1536 - 1557. Basel, Stuttgart, 1976. P. 136.. Он дает обширное предисловие, комментирует текст дневника. Это также репринт дневника Феликса, но не перевод на немецкий язык (хотя наиболее трудные места автор комментирует и дает перевод на немецкий язык в справочном аппарате). Первая часть дневника совпадает с предыдущими изданиями и названиями глав, однако вторая часть отличается от предыдущих, несмотря на то, что книга также делится на пятнадцать глав. Объем текста в издании Лётшера - 435 страниц. Именно это издание мы будем использовать в данной работе.

Еще одно важное издание, которым мы будем пользоваться, принадлежит Эммануэлю Ле Руа Ладюри. Французский историк издает трехтомник «Век Платтеров (1499 - 1628 гг.), посвященный всем трем Платтерам. Первый том, который рассматривает время обучения Феликса на медицинском факультете называется «Нищий и профессор» Le Roy Ladurie E. Le Siиcle des Platters. Le mendiant et le professeur. Fayard, 1995. 527 p.. Ле Руа Ладюри в своей книге также ссылается на издание Лётшера. Он приводит большое количество цитат из дневника, а также дает обширные комментарии, относящиеся к истории Юга Франции XVI века. Но, не со всеми выводами и замечаниями Ладюри можно согласиться. Тем не менее это наиболее полный комментарий к дневниковым записям Феликса, посвященным обучению в Монпелье.

Историография:

Дневник Феликса Платтера - исторический источник, полный различных описательных деталей. Мы можем рассматривать его и как источник по краеведению (Южная Франция, Монпелье), по истории университетской культуры, по истории Реформации, истории медицины, истории культуры, истории автобиографии, истории науки, истории чумы. При работе с дневником Феликса Платтера мы выделили три историографических направления в силу специфики дневника. О Платтерах говорят в контексте истории автобиографии (Томас Старший и Феликс), истории университетской культуры, в частности, истории Юга Франции (Феликс и Томас Младший), а также в контексте истории медицины (Феликс). Однако, ни в одном из направлений Платтерам не уделяется должного внимания.

Ренессансной автобиографии и рождению индивидуализма посвящено множество современных работ философов и историков. Изучение рождения индивида в европейской культуре тесно связано с исследованием автобиографии. Авторами основных исследований, посвященных истории европейского индивида являются немецкий философ Георг Миш (1878 - 1965 гг.) Misch G. Geschichte der Autobiographie. Leipzig, 1907. и швейцарский историк культура Якоб Буркхардт (1818 - 1897 гг.) Буркхардт Я. Культура Возрождения в Италии. М.: Юристъ, 1996. С. 591., который также является создателем наиболее влиятельной модели изучения автобиографии. В своей работе «Культура Возрождения в Италии» Буркхардт выделяет основной тезис своих исследований, который заключался в том, что современный европейский индивид сформировался в эпоху Возрождения в Италии. В этом же контексте работали немецкий философ и культуролог Эрнст Кассирер (1874 - 1945 гг.) и американский историк и философ Пауль Оскар Кристеллер (1905 - 1999 гг.). Исследователи рассматривали работы итальянских философов трех направлений: классический гуманизм, платонизм, аристотелизм, однако издание больше известно введением, подготовленным Кристеллером, где автор рассуждает о рождении индивидуальности в эпоху Ренессанса.

На этот счет существует множество точек зрения. Рождение индивидуализма «соотносили с Великой французской революцией (Алексис де Токвиль), капитализмом (Карл Маркс), ранним христианством и евангельской этикой (Эрнст Трельч), культурой Возрождения (Жюль Мишле, Якоб Буркхардт), протестантской (в особенности кальвинистской) этикой (Макс Вебер), эстетикой романтизма (Георг Зиммель)» Зарецкий Ю. П. История субъективности и история автобиографии: Важные обновления // В кн.: Субъект и культура / Отв. ред.: В. Н. Порус. СПб.: Алетейя, 2014. С. 369-393.. Также, «ревизионист» буркхардтовой модели, британский историк религиозной мысли Колин Моррис связывает рождение индивидуализма не только и не столько с возрождением классического наследия, сколько с христианством и относит «открытие европейского индивида» к XII веку, а первой автобиографией считает «Историю моих бедствий» Пьера Абеляра Morris С. The Discovery of the Individual: 1050-1200. L., 1972.. Так или иначе, начиная с XVI века, мы можем говорить об усилении самосознания в отношении формирования человеческой идентичности Greenblatt S. Renaissance Self-Fashioning. From More to Shakespeare. Chicago&London: The University of Chicago Press, 1980. P. 2..

В России исследованием автобиографии и «открытием индивида» занимался Арон Яковлевич Гуревич (1924 - 2006 гг.). В своей работе «Категория средневековой культуры» он разрабатывал марксистскую идею становления личности вместе с зарождением капитализма. Леонид Михайлович Баткин (1932 - 2016 гг.) относил рождение личности к XVIII - XIX веку, и отмечал, что до этого в европейской культуре речь может идти только об индивиде. В некоторой степени соглашаясь с Буркхардтом, Баткин говорил о том, что в эпоху Ренессанса происходит взросление индивида и на рубеже XVI - XVII веков речь уже может идти об индивидуальности Баткин Л. М. Европейский индивид наедине с самим собой. М., 2000.. Среди современных ученых-историков исследованием автобиографии XIV - XVII веков занимается Юрий Петрович Зарецкий (р.1953 г.). В своих работах он проводит компиляцию взглядов предыдущих исследователей автобиографии, а также вводит в европейскую историографию автобиографические сочинения русских авторов (Аввакум, Епифаний).

Особенности медицинской автобиографии

Автобиографические сочинения, в том смысле, в каком мы понимаем их сейчас, были крайне редки в классическую эпоху и эпоху Средневековья. В «Диалогах» Платона мы видим подробный рассказ о жизни и мысли Сократа, но мы напрасно обращаемся к этому источнику, с целью выделить основные события, которые повлияли на его становление как личности и сформировали характер. Плутах и Корнелий Непот, которые составили ряд портретов великих полководцев и государственных деятелей Древней Греции и Рима, фактически рассматривали политическую историю через призму одного конкретного персонажа, но это была военная история, а не автобиография. Отражение отношения к разным социальным сферам мы видим в таких источниках как «Размышления» Марка Аврелия и «Сновидении…» Лукиана, а также в знаменитой «Исповеди» Августина. Однако, именно это заново открытая в эпоху Ренессанса классическая мысль дала импульс к новому восприятию личности и это направление в эпоху гуманизма предвещало подъем автобиографии.

Яркими примерами автобиографических сочинений в эпоху Возрождения являются три произведения, написанные практически в одно и то же время - это «Жизнеописание» Челлини Б. Жизнь Бенвенуто Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции. Пер. с итал. М. Лозинского. М.: Государственное издательство художественной литературы. 1958. 557 с. Бенвенуто Челлини, «Опыты» Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах. Tом I. Пер. с фр. М.: Голос, 1992. 384 c. Мишеля Монтеня и «О моей жизни» Джироламо Кардано. Стоит отметить, что среди этих первых современных друг другу работ представлена и медицинская автобиография, автопортрет врача, Кардано. Действительно уместно считать, что первая полноценная медицинская автобиография принадлежит именно Джироламо Кардано. В XX веке изучение автобиографии переживало свой рассвет, собственно, как и сам жанр автобиографии. Отдельные исследования были посвящены автобиографиям врачей Caspari-Rosen B., Rosen G. Journal of the History of Medicine and Allied Sciences, 1946, Vol. I, No. 2, 290-299.. Авторы подобных исследований выделяли ряд причин, почему медики решались написать автобиографию. Одна из причин написания автобиографии - самоанализ, когда человек, вне зависимости от профессии, подводит итоги жизни и пишет самому себе. Есть автобиографии, имеющие назидательный характер, когда человек передает свой опыт, который пережил только он, и который умрет вместе с ним, читателям, с целью воздействовать на их мысли и отношение к жизни. Так же авторы видят эстетические цели в написании автобиографии - это определяется желанием не просто описать события из своей жизни, но сделать это красиво, с долей патетики. Безусловно, любая автобиография связана с эгоизмом, авторы оставляют свои воспоминания, боясь забвения и желая сохранить память о себе. Медицинские автобиографии, в отличие от остальных выделяются примерно одинаковой структурой: детство, юношество, обучение на медицинском факультете, медицинская практика и работа. Жизнеописание врачей превращается в сборник историй о том, как проходят будни врача, и автор зачастую уходит в рассказ о своих больных или о самых замечательных случаях, превращаясь в профессионала, даже на бумаге, спустя много лет после завершения карьеры. Это и есть причины, по которой врачи пишут автобиографии (рассказать о своих опытах) и почему их так интересно читать. Все это безусловно присутствует и в дневнике Феликса Платтера, однако и здесь он выделяется из общего числа медицинских автобиография. У него своя, частная причина написания автобиографии - он подражает отцу и считает, что ведение подобных записей - традиция Платтеров, тогда как сам Томас Платтер Старший оставляет свой дневник сыну в назидание и его работа, несмотря на то, что Томас Старший также хотел быть врачом, но без особых успехов, собирал рецепты врачей, которые печатали свои книги у него в типографии, его дневник имеет скорее религиозный характер и посвящение Богу Сергеев М. Л. Автобиография Томаса Платтера // Автобиографические свидетельства. Перспективы междисциплинарных исследований. СПб.: Алетейя, 2016. С. 264 - 265..

Итак, исследователи автобиографии медиков выделяют работу Кардано как первую автобиографию врача эпоху Ренессанса. Дневники Платтеров, ни отца, ни сыновей, которые закончили медицинский факультет не упоминаются, они не фигурируют в исследованиях, посвященных автобиографии. Из российских исследователей к дневнику Томаса Платтера обращается Юрий Зарецкий, подготовивший переиздание перевода Платтера Старшего на русский язык.

Полный перевод дневника Томаса Платтера с комментариями принадлежит Николаю Васильевичу Сперанскому, филологу, автору работ по истории европейской школы. Ему принадлежат работы «Ведьмы и ведовство», «Очерк истории средней школы в Германии» и «Очерки по истории народной школы в Западной Европе», где отдельным приложением идет перевод дневника Сперанский Н.В. Очерки по истории Народной школы на Западе в Средние века. М., 1896. С. 331 - 433.. Если же говорить о дневнике Феликса Платтера, то качественных работ в русскоязычной и англоязычной историографии мы не найдем. Существует, однако, обширная немецкая историография, посвященная Феликсу Платтеру, которую скомпилировал Эммануэль Ле Руа Ладюри в своей книге «Нищий и Профессор: Сага об одной семье XVI века», посвященной семейству Платтеров Ladurie E. Le Roy The Beggar and the Professor: A Sixteenth-Century Family Saga. Chicago, 1997. 416 p..

В немецкой историографии Феликс Платтер выступает как наследник Андреаса Везалия. Феликс Платтер умер на 78 году жизни в 1614 году, через сто лет, после рождения Везалия в 1514 году. Исследователи связывают эти две даты, и обозначают как век расцвета медицины. В контексте истории медицины немецкие историки делятся на две группы: тех, кто рассматривают немецкую медицину и обращаются к Феликсу Платтеру как к второстепенному персонажу Diepgen P. Geschichte der Medizin. Band, Berlin. 1949., и тех, что занимается конкретно Платтером, притом, если речь идет о швейцарских исследованиях, Феликс рассматривается в них не только как ученый-медик общеевропейского значения, но и как известный местный врач. Таким образом, между двумя историографическими направлениями со временем возник исследовательский вопрос о сложившемся положении Платтера в историографии: переоценивают ли роль Феликса Платтера в истории медицины локальные историки, или его значение недооценивает все европейское сообщество исследователей истории медицины? Так, Феликс вошел в историографию как родоначальник швейцарской психиатрии. Также не остались без внимания его достижения в области офтальмологии. Исследователи обращаются в основном к зрелым трудам медика, которые относятся к последнему десятилетию его жизни, игнорируя при этом его увлечения анатомией и его мемуары в целом, где повествование о детстве и шести годах в Монпелье занимает бомльшую часть всего дневника.

Фриц Эрнст, исследователь трудов отца и старшего сына, объединяя два историографических направления в своей статье «Два Платтера» говорит о Феликсе в контексте медицинских открытий XVI - XVII века: «Он не был первым, но он шел впереди по сравнению с другими». В 47 лет (1583 год) Феликс выпускает свой труд «De corporis humani structura et usu», который по сути представлял собой переиздание Везалия in octavo. Это издание было подготовлено с целью популяризации анатомии, ведь в таком формате и без оригинальных гравюр книга продавалась гораздо дешевле и стала доступна студентам. Но при этом Феликс также учитывает все достижения в области анатомических исследований, которые были достигнуты за 40 лет с момента публикации оригинального «De humani corporis fabrica» (1543 г.). Например, он добавляет в издание вторичное открытие Реальдо Коломбо малого круга кровообращения (после Мигеля Сервета), описанное в «De Re Anatomica» (1559 г.), хотя сам Коломбо был в ссоре с Везалием. В целом, немецкие и швейцарские исследователи истории медицины признают в Феликсе наблюдательного медика, анатома, который руками препарировал физическое тело, а глазами - нечто более возвышенное. Ему удавалось совместить современные практики с древними авторитетами и совмещать лучшее с обеих сторон.

Медицинским факультетам в эпоху Средневековья и Раннего Нового времени посвящен ряд работ, исследователи которых отдельно обращались к истории хирургии. Работы этому периоду посвящали в частности Нэнси Сираизи Siraisi N. G. Medieval and Early Renaissance Medicine. An Introduction to Knowledge and Practice. Chicago&London: The University of Chicago Press, 1990. 249 pp. и Вивиан Наттон Nutton V. Renaissance Studies: Medicine in the Renaissance City. Oxford: Oxford Press, 2001. 155 pp. . В России историей медицины занимается Елена Евгеньевна Бергер Бергер Е. Е. Особенности хирургического образования в средневековой Европе // История медицины. М.: Изд-во Первого МГМУ им. И. М. Сеченова, 2014. № 3. С. 112-118. .

Статья «The faculty of medicine» Нэнси Сираизи в сборнике «Universities in the Middle Ages» относится как к истории медицины, так и к истории университетской культуры. Здесь упоминаются практики обучения на факультете медицины, а также медицинские работы современников Феликса Платтера и Андреаса Везалия. Кроме того, смежной теме посвящена статься американских историков науки Лоррейн Дастон и Катарин Парк в «The Cambridge History of Science» Park K., Daston L. The Cambridge History of Science Volume 3: Early Modern Science. Cambridge, 2006. P. 865.. В научных изданиях Феликс Платтер фигурирует как признанный медик, о его дневнике упоминают редко, скорее больше внимания уделяется его открытиям в области медицины - метод наблюдения и первые попытки лечить психически больных пациентов. Отдельно по истории университетов в эпоху Ренессанса нами для ознакомления были использованы смежные статьи истории университетской культуры Л. Броклис и В. Роуг Роуг, В. Университет как явление средневековой культуры // Вестник высшей школы. М., 1991. № 7. С. 97 - 109.. Из российской историографии по смежной теме писал Николай Семенович Суворов, автор книги «Средневековые университеты» Суворов, Н. С. Средневековые университеты. М., 1898. С. 253..

Еще одна книга в этом направлении принадлежит М. А. Катрицки «Healing, Performance and Ceremony in the Writings of Three Early Modern Physicians: Hippolytus Guarinonius and the Brothers Felix and Thomas Platter». Здесь объединяются автобиографии братьев Платтеров с целью проанализировать повседневный быт университетской жизни через призму автобиографических заметок.

Наконец, третье историографическое направление - это история края, история южной Франции в XVI веке. Во-первых, этому же исследовательскому направлению относится упомянутое нами выше издание общества библиофилов 1892 года. Во-вторых, мы возвращаемся к работам Ле Руа Ладюри. Речь идет о его монографии «История регионов Франции: периферийные регионы Франции от истоков до наших дней» Ладюри, Ле Руа. История регионов Франции: периферийные регионы Франции от истоков до наших дней. М., РОССПЭН, 2005. C. 429..

Среди этого многообразия направлений, наше исследование будет направленно в область социальной истории.

1. Платтеры и Реформация

К XVI веку закончилось формирование Швейцарского союза. В него входили теперь тринадцать кантонов. Во времена Реформации и активной деятельности Ульриха Цвингли (1484 - 1531 гг.) пять центральных кантона - Люцерн, Цуг, Швиц, Ури и Унтервальден придерживались католицизма. Однако Реформация в Швейцарии проходила не так как во всей Европе. В 1526 году в городе Баден проходит двухнедельный религиозный диспут, после которого резко накаляются отношения между центральными кантонами и реформаторскими городами - это Цюрих, Констанц, Берн, Санкт-Галлен, Базель, Биль, Мюльгаузен. Затем между кантонами вспыхивает вооруженное восстание до 25 июня 1529 года, когда было заключено первое перемирие. В октябре 1531 года мирный договор был нарушен, но уже 20 ноября того же годы был заключен новый мир, который ознаменовал победу католицизма, однако после смерти Ульриха Цвингли в семи реформаторских кантонах духовниками оставались сподвижники и последователи Цвингли.

Разгар реформаторской деятельности Цвингли и Микония застал отец Феликса, Томас Платтер. Он был «custos» - слугой, помощником Микония. В то время отношения католиков и протестантов были очень напряженными и один забавный поступок Платтера чуть не привел к началу религиозной распри, но точно закончился ссорой и дракой двух монахов, а также взаимными обвинениями: «Один раз утром, когда Цвингли должен был проповедовать на заре в соборе, у меня совсем не оказалось дров. Когда зазвонили к проповеди, я подумал: «У тебя нет дров, а церковь полна идолов!» Я отправился в церковь; там еще никого не было; я - к первому попавшемуся алтарю, схватил одного Иоанна и с ним в школу, да к печке! Я сказал ему: «Ну, дружище, хоть тебе и низенько, а надо лезть в печку. Там мы посмотрим, что ты за Иоанн» … Миконий сказал на уроке: «Custos, сейчас видно, что у тебя сегодня были дрова». А я подумал: «Спасибо Иоанну» Сперанский Н.В. Очерки по истории Народной школы на Западе в Средние века. М., 1896. С. 362.. Несмотря на то, что Томас Платтер пишет свою автобиографию как поучительное сочинение сыну, чтобы показать, что все, что он приобрел в жизни, явилось наградой за преодоленные испытания, и что во многом он преодолел их благодаря Господу, автобиография Платтера широко известна в Германии и Швейцарии именно как свидетельство о реформационном движении Апаева А. Ю. Автобиография Томаса Платтера как культурно-исторический памятник XVI века // Автобиографические свидетельства. Перспективы междисциплинарных исследований. СПб: Алетейя, 2016. С. 23-33.. В автобиографии Платтера нашли отражение три ключевых события Реформации: Баденский диспут, две битвы при Каппеле в 1529 году и в 1531 году. По вероисповеданию Томас Платтер был цвинглианцем и старался следовать всем предписаниям Ульриха Цвингли, однако пришел к этому не сразу. С детства Платтер готовился стать священником: «Явился я на свет Божий в воскресенье на Масляной неделе, как раз, когда заблаговестили к обедне. Это я знаю потому, что мои родные всегда надеялись видеть меня священником» Сергеев М. Л. Томас Платтер. Автобиография // Автобиографические свидетельства. Перспективы междисциплинарных исследований. СПб: Алетейя, 2016. С. 192.. Долгое время, даже после знакомства с Миконием, Томас продолжал верить, что станет священником. Особенно сильное влияние оказала на него проповедь Ульриха Цвингли на стих их десятой главы Евангелия от Иоанна «Аз есмь пастырь добрый» (Ин. 10, 11): «Он так сильно и строго раскрывал его смысл, что мне чудилось, будто меня кто-то за волосы от земли подымает. Тогда я сказал себе: «Если это все так, то тогда прощай поповское дело!». В своих проповедях Ульрих Цвингли настаивал на том, что молодежь должна заниматься ручным трудом, потому что церковных служителей, то есть попов, было и без того много. Здесь проявляется характер Томаса Платтера, его независимость в принятии решений. Он следует завету Цвингли: на наследство от матери покупает центнер пеньки, устраивается подмастерьем и начинает плести канаты, однако при этом все равно продолжает свои studia «хотя многие тогда бросали это дело». Протестантизм Платтер называет истинной религией (rechten religion).

На долю Феликса выпало уже время казней, а не время диалогов. Мы видим, что Феликса это будоражит и пугает, он уделяет этому внимание на пути в Монпелье. Это и немудрено, ведь буквально перед входом в каждый город он видел колесованные, четвертованные или повешенные на деревьях трупы. Через восемь дней после начала путешествия Феликс впервые описывает как они увидели «тела мужчин, повешенных на деревьях». Еще через два дня перед входом в город «нескольких повешенных мужчин на виселице и еще нескольких колесованных». 25 октября 1552 года они не смогли остановиться в деревушке Ливрон, потому что реформаторы оказывали там слишком сильное сопротивление. У ворот Монпелье путники увидели «куски человеческой плоти, которые свисали с оливковых деревьев». Все эти события пугали Феликса, потому что ему, сыну протестанта, предстояло оказаться в католической среде. Как студенту, Феликсу не грозила большая опасность. Студенты-немцы не сталкивались с проблемой получения диплома, который выдавался в церкви, хотя такие опасения были. 13 декабря 1555 года Феликс получает письмо от друга отца, доктора Беруса, который рассказал Феликсу, как будет устроен его экзамен в Базеле и выразил удовлетворение по поводу того, что студенты-немцы не страдают из-за своей религиозной принадлежности. Монпелье считался городом студентов, в котором находились юноши из разных частей Европы, кроме того, студенты находились под протекцией своего патрона, который всячески оберегал своего подопечного, ведь в это время его сын также находился на территории чужой страны. Тем не менее бывали и исключения. Феликс упоминает студентах, которых казнили по религиозным причинам: «В тот же день (23 мая 1553 года) пять мучеников были сожжены, которые учились в Лозанне, и которые по возвращении были арестованы, брошены в тюрьму и приговорены к сожжению. Миконий и Гуммель присутствовали на казни и подробно рассказали все детали, которые были записаны в «Книге Мучеников».

Больше всего Феликс боялся того, что он умрет от болезни или будет убит, не успев вернуться домой. Однажды утром он испугался обычных сборщиков оливок, которые сбивали палками урожай: «Этот ажиотаж разбудил меня и, когда я посмотрел через ставни окна, мне показалось, что на площади было полно вооруженных мужчин с пиками. Я очень испугался, но Одрацхайм сказал, что это просто рабочие» Lцtscher V. P. 148: «Welches alЯ ich hort und ufstondt, zum laden auЯ lщgt, vermeinte ich, eЯ weren kriegsleuth mit spieЯen und erschrack, baldt aber durch mein byliger dem Odratzheim bericht entpfieng, daЯ eЯ arbeiter waren». и его испуг не удивителен, первое, что он увидел в Монпелье - это то, как «огромное количество Библий, которые напечатали наши земляки, были найдены в книжных лавках и публично сожжены». Он боялся шумной толпы, поэтому не пошел на празднование Нового года и остался дома, где уже боялся того, что он совершенно один в таком большом помещении. Это его очень напугало, поэтому он не мог заснуть до тех пор, пока все не вернулись и провел время за чтением «Амфитриона» Плавта. К 1554 году дневник Феликса фактически превращается в описательное повествование ежедневных казней. К 1553 году относится одно примечательное воспоминание Феликса о праздновании Пепельной среды: «Великий пост начинается с Пепельной среды. Мясо и яйца запрещены под страхом смерти, но мы, немцы, не перестаем их есть» Ibid. P. 158: «Am Eschenmitwuchen facht die fasten an, in welcher man kein Fleisch noch eier by lib straf eЯen dorft, wie wol wir Teutschen Heimlich zщ zyten solche spyЯen aЯen». и далее умышленно пишет, что он именно во Франции во время поста научился готовить яйца на огне. Казалось бы, он выставляет себя бунтарем, однако уже в следующем предложении мы узнаем, что готовкой он занимался, скорее всего, тайно: «Во время поста я собрал в моей комнате скорлупки яиц, которые я готовил там над пламенем свечи, но слуга обнаружил их и показал моей хозяйке, которая была очень раздражена». 1553 год в целом выдался неспокойным для Феликса.

Феликс смотрел на казни с медицинской точки зрения, при этом к казненным женщинам всегда относился с состраданием. В 1554 году в Монпелье проходило много казней, в том числе казнили сестру епископа Монпелье и ее мужа. В огне костра у приговоренной женщины задрался передник и закрыл ей лицо, что вызвало взрыв смеха в толпе. Феликсу эта ситуация была неприятна, так же, как и казнь бывшей служанки Каталана Беатрикс, которая встречала Феликса в доме хозяина в первый день приезда студента в новый дом. В 1556 году ее казнили за убийство ребенка. Хотя Феликс испытывает к ней жалость, позже он все равно будет присутствовать на вскрытии служанки и ее убитого ребенка Le Roy Ladurie E. Le Siиcle des Platters. Le mendiant et le professeur. Fayard, 1995. P. 268..

Важно отметить, что Феликс не говорит открыто о своей религиозной принадлежности в рассматриваемый период. Его не волнует этот вопрос. Он приехал в Монпелье не для того, чтобы стать мучеником за веру, а для того чтобы стать медиком. Он попал в лучший университет Европы, специализирующийся на медицине и не мог рисковать своим местом. Он состоял в хороших отношениях с евреем Каталаном, дружил с преподавателем-католиком, участвовал в диспутах с французами. Из анализа дневника следует, что Феликс придерживался некоторых моральных религиозных принципов. Например, он не вскрывал гугенотов. Вообще, Платтер старался держатся немецкой среды. В университет он больше общается с земляками, потому что больше им доверяет. По пути в Монпелье, как и на обратном пути домой, он старается размещаться в гостиницах, хозяевами которых были немцы.

В отличие от отца, который в своих воспоминаниях за все благодарит Бога, Феликс обращается к богу лишь единожды с благодарностью за выздоровление матери от чумы после эпидемии 1549 года. В Монпелье Феликс боится попасть на мессу. Он не входил в католические храмы. По дороге в Монпелье он описывает античные руины, но никогда не упоминает церкви. При этом он не допускает открытой демонстрации своей веры.

Платтер обращает внимание на то, что на Юге Франции в середине XVI века всех протестантов называли лютеранами: «23 марта 1554 года комиссары прибыл из Тулузы, они искали в городе лютеран. В то время все христиане-реформаторы звались лютеранами, а имена кальвинистов и гугенотов были неизвестны» Lцtscher V. P. 194. « Den 23 mertzens kam ein commisarius von Tolosen gon Mompelier, zog in der stat sampt dem bailif herumb, die Lutheraner (also nempt man do mol die reformierten Christen, und war der nam Calvinisch und Hugenoten noch nit im bruch) zesщchen..

2. Медицинский факультет Монпелье в XVI веке

Один из самых авторитетных факультетов медицины находился в университете Монпелье. Этот город стал важным торговым портом в VIII веке и его процветание в первую очередь связано с торговлей специями и травами, некоторые из которых были признаны лечебными. Это открытие привело к началу изучения медицинских свойств трав и непосредственному применению их в медицине. По началу более взрослые и опытные сборщики трав устно передавали эти знания юношам, а затем начали открываться медицинские школы. К XII веку школа медицины Монпелье стала настолько известна, что учиться туда приезжали студенты со всей Европы. В 1220 году в Монпелье появляется первый в Европе медицинский факультет, а в 1289 был учрежден нынешний университет Монпелье на базе основанных ранее школ медицины, права, философии, теологии и изящных искусств. С XII века медицинская школа в Монпелье была открыта для евреев и сарацин. В отличие от своего главного конкурента - медицинской школы в Салерно, которая придерживалась античных авторитетов, Монпельесская школа основывалась на арабской медицине ранней эпохи, что некоторое время встречало в самом Монпелье оппозицию, однако противопоставить что-нибудь свое противники восточных медицинских авторитетов не могли: «игнорируя Салерно, Монпелье тем временем с большим рвением принялось за изучение более зрелой мудрости ислама, притекавшей через Пиренеи из Толедо и других частей Испании» Зудгоф К. Медицина средних веков и эпохи Возрождения. 2-е изд. М., 1999. С. 149-150.. Монпелье отличалось от Салерно по еще одному важному критерию. «В 1238 г. Фридрих II разрешил медицинскому факультету в Салерно вскрывать один труп в пять лет, а в 1376 г. Людовик, герцог Анжуйский и правитель Лангедока, приказал своему суду отдавать университету в Монпелье один труп в год» Сорокина Т.С. История медицины. М., 1992. Т. 1. С. 176..

Монпелье находится на Пути Святого Иакова и в нем останавливаются пилигримы. Друг Феликса несколько раз отправлялся в паломничество и прошел Путь пять раз. Феликс тоже хотел отправиться в паломничество, но в итоге отказался от это идеи, потому что путешествие показалось ему рискованным и к тому же ему нужно было готовиться к экзамену и возвращению домой. Однажды мимо дома Каталана проходил пилигрим. Феликс спросил его имя и откуда он. Когда выяснилось, что пилигрим, Франц Мюллер, живет близ Базеля, Феликс дал ему три бацена в дорогу и коробочку с терияком, который он мог продать по дороге. Видимо Феликс был уверен в своей рецептуре и набил руку на приготовлении терияка. Это лекарство было действительно важно для него как противоядие от чумы, потому что он сам пережил две эпидемии, и третья царила в Базеле в момент его отъезда, но за несколько дней до встречи с пилигримом у дома Каталана, Феликс приготовил себе pillulas coccias - слабительное из алоэ, после чего ему пришлось бегать в туалет шестнадцать раз, он ослаб, и Каталан его откармливал. Видимо в приготовлении этого лекарства он немного превысил дозировку.

В XVI веке в Европе действовала система обмена между студентами. За несколько лет до отправления Феликса в Монпелье Томас-старший начал искать варианты обмена для сына. Конечно, Платтеры планировали попасть именно в Монпелье, лучший медицинский университет своего времени. Судя по всему, большое количество «немцев», как Феликс впоследствии будет идентифицировать своих друзей, отправлялись в Монпелье, а рядом с городом была целая немецкая коммуна - ее жители провожали своих земляков как до Монпелье, так и в обратном направлении. Феликс мог бы вполне отучиться в Базельском университете, но тогда он не смог бы справиться с конкуренцией - студентами, которые получили образование в Монпелье, и, следовательно, не получил бы кафедру. До Феликса в доме Каталана жил базелец Фредерик Ринер, который совершил обмен с Якобом Каталаном, одним из сыновей Каталана. Соответственно, Якоб Катала жил у отца Ринера в Базеле. Когда Платтер-старший рассматривал возможности обмена, Ринер пребывал в Монпелье уже три года, поэтому Томас надеялся, что его сын сможет занять место Ринера у Каталана. Помощь в осуществлении этой затеи оказывал Генрих Вольфиус, брат Иеронима Вольфиуса, который жил в доме Платтеров, и он приложил много усилий чтобы организовать обмен с Каталаном. Он был наставником детей Каталана до того, как Ринер пришел в Монпелье. Ринер тоже пообещал землякам сделать все возможное, до его ухода, чтобы организовать обмен.

Вскоре Ринер уехал из Монпелье в Париж, но его место у Каталана было занято Якобом Мейером из Страсбурга, а Якоб Каталан покинул Базель, чтобы отправиться в дом Мейера в Страсбург. Его брат Жильбер Каталан уже находился в Страсбурге, по обмену с Иоганном Одрацхаймом - будущим соседом Феликса, который был также с Каталаном в Монпелье. Так как обучение Одрацхайма проходило достаточно хорошо, для того чтобы позволить Платтеру-старшему предположить, что его отъезд не заставит себя ждать, Томас попросил Вольфиуса передать рекомендательное письмо Каталану Lцtscher V. P. 128 - 129..