О философии науки
Ознакомление с основными задачами эмпирического конструктивизма. Характеристика особенностей деятельности феноменологиста, которого интересует единство сущности и явления. Исследование сущности релятивизма. Рассмотрение главных принципов рационализма.
| Рубрика | Философия |
| Вид | курсовая работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 07.08.2017 |
| Размер файла | 87,7 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
О философии науки
Введение
Философия науки берет начало с Фалеса, доказавшего практическую полезность астрономии в сельском хозяйстве. У истоков этого направления в философии стояли Пифагор, Аристотель, Лукреций. В Средние века вклад в становление философии науки внесли Ф.Бэкон, Р.Декарт, Б.Спиноза. Кроме соотношения эмпирического и теоретического знания в изучении реального мира ее внимание привлекает проблема расщепления культуры на научнотехническую и художественно-гуманитарную составляющие. В процессе «практизации» науки обнаруживается подмена ценностей: вместо концептуальных инноваций выходят на арену рутинная работа с массивами экспериментальных данных и большие объемы вычислений. В XVIII и XIX веках благодаря усилиям У.Гамильтона, Л.Эйлера, Ж.Лагранжа вперед физики и механики вышел, если так выразиться, механицизм. Редукция его на другие дисциплины, принеся первые позитивные результаты, столкнулась с множеством противоречий. В трудах Ч.Пирса, А.Пуанкаре, Д.Джеймса и др. в этой связи появились новые направления, в том числе такие, в частности, как металогика и метаматематика.
В начале XX века кризис механицизма вызвал кризис всей физики. Были пересмотрены основные понятия этой науки: «частица», «траектория», «масса», «материальная точка», «физический закон» и т.д. Со всей остротой поднималась проблема взаимной редукции математики и физики в двух аспектах: математика имеет статус образующей, структурирующей основы физики, математика рассматривается как средство физических исследований. Философия науки вплотную занимается вопросами обоснования, значения и строения знания. В науке «нового времени» метафизика находится в сложном соотношении со смесью прагматического натурализма, секуляризации, релятивизма, диалектического материализма и анафемы исследований, выходящих за рамки официально принятых догматов. В позитивных тонах подается анализ метафизичности тех теорий в механике, космологии, физике и математике, критиковать которые социально безопасно. Но над теорией относительности, квантовой механикой и теорией множеств висит отнюдь не молчаливая стена запрета. Доходит дело до разброса гранок в типографиях и других актов террора. Так защищается Ложь. Но не все тенденции в развитии современной философии науки привлекают внимание.
Философию ХХІ века интересует аспект метафизичности физических теорий, связанный с логическими лакунами и непоследовательностью мышления естествоиспытателей, отсутствие универсальной логики и смысла, компенсируюемых позитивизмом (например, в СТО), ньюкантианством (при интерпретации выводов квантовой теории) и метафизическим, то есть односторонним, закостенелым мышлением, выражающимся в конечном итоге в непонимании существа предмета, являющегося сферой их интересов. Следует выделить основные направления сформировавшегося раздела философии. Это эмпирический конструктивизм, феноменологизм, эволюционная эпистемология, релятивизм, фаллибилизм, рационализм, триалектическая метафизика, постхристианский трансперсонализм, пролификационное посткантианство, реанимирующийся прозелитизм и метопистический пассеизм.
1. Конструктивный эмпиризм
Возобновляя махизм, данная концепция достоверность научной теории увязывает с точной информацией о чувственно-практических результатах. Вместо реалистичности - прагматизм, а истина теории - нечто эзотерическое. Структуралистская концепция Б. ван Фраассена противостоит гипотетико-дедуктивному подходу. Популярны теоретические модели полу- и эмпирических структур, теория моделей, вплоть до моделей арифметики. Одна из задач эмпирического конструктивизма - теоретически обосновать воспроизводимость экспериментальных данных. Инструментом теоретизирования служат, как правило, теория групп и теория множеств, реже - алгебраическая топология. Главное в научной деятельности эмпирических конструктивистов - не открытия, а конструкция моделей, адекватных явлениям. Если теория адекватна реальному миру, то ее принятие определяется не пониманием, а (якобы) объяснительными возможностями.
Пределы теорий г-н ван Фраассен связывает с пересмотром их постулатов: «В связи с теорией относительности стоит отметить, что локальные величины не единственным образом определяют глобальные черты пространства-времени, что эти черты также не однозначно определяются структурами, целиком лежащими в конусе абсолютного прошлого, следовательно, я сказал бы, наблюдаемыми структурами. Кроме того, именно теория относительности накладывает на доступную нам информацию абсолютные ограничения, вытекающие из ограничивающей функции скорости света».
Теория может приниматься как эмпирически адекватная и на основе веры в то, что она истинная. Таким образом, мистическая вера, как элемент оккультизма, подменяет истинность теории, если манипуляции с опытными данными приводят к иллюзии их совпадения с выводами теории. Не теория, а просто «чудо», конструируемое в подоблачных высотах идеального! Теоретики в этом случае совершенно приземлённо говорят: «сделано руками» (то есть некоторый результат есть просто подгонка, а не следствие дедуктивного вывода). Это означает, что трех букв для наименования разновидностей метафизического мышления уже недостаточно: есть еще ненормативная метафизика, являющаяся сознательной фальсификацией.
Если восприятие и впечатление истинны и отражают реальное явление, а не просто знаки, то их относят к феноменам. Феноменологиста интересует единство сущности и явления, которое он называет феноменом, олицетворяющим загадочность бытия, безграничным интенсивно и экстенсивно. Феномен неразрывно связан с внутренним состоянием человека, вызывая в его мыслях модальную атрибутику при попытках логического осмысления. За феноменом не должно стоять новой, более глубокой сущности. Два последних положения образуют конгломерат, на котором обоснуется законченность не релятивистских, а субъективистских теорий, подобных квантовой механике. Если персоналистская релятивистика означает зависимость появившейся новой теории от тех или иных качеств ее создателей, то феноменологизм приписывает теориям зависимость от всеобщего агностического «может быть» и/или «как будто бы», обусловленных сопоставлением бескрайнего мира вокруг субъекта с его ограниченными возможностями познания.
При определении статуса феномена абсолютизируется роль интуиции, дополняемой возможностью редукции. Если интуиция часто основана на взаимодействии тех или иных архетипов, постепенно формирующихся в научной среде за время изучения осознанных проблем, то редукция призвана «наводить мосты» между данной выделенной разновидностью верования и другими научными конфессиями. Связь между сектами ученых, как правило, выходит за рамки здравого смысла. Не исповедуя натурализм фиксации с помощью часов и линеек с его отбрасыванием «неугодных» случаев при становлении специальной теории относительности, гуссерльянство приписывает геометрии функции познания «чистого пространства-времени», как и математике в целом - функции систематизации истории философии и философии науки. Предлагаемый путь не нов, но мистика и ненаучная метафизика, отмеченная Р.Карнапом, связаны в феноменологизме с персоналистским релятивизмом Э.Гуссерля, с желанием обосновать агностические и индетерми- нистские интерпретации квантовой механики и увести «загадку» физического релятивизма в глубь тысячелетий, к досократикам, то есть подальше от современников.
Чистому «я» видятся фантомы, но это только «чувственная схема», как и всё то, что видит индивид. Для того чтобы схема «прояснилась» и понятие о вещи стало действительно ясным, нужна «разъяснительная работа». Она проводится на двух уровнях: через обращение к «наполняющему созерцанию» (следование многообразию чувственных схем с их значимостью и ценностью), через «усиление ясности» (яркости) приведением вещи еще ближе к «я» своей «самоданностью». Таковы продукты «интуиционистской реактивации» Э.Гуссерлем первозданных геометрических эйдосов Платона и Евклида в его всеобобщающей эйдетической науке, строящейся аргіогі. В этом же его аутотавтологичность. Аутотавтолог Гуссерль считает, что «роковое упущение Г алилея [и всех последующих физиков] заключалось в том, что он [они] не обратился [не обратились] к осмыслению изначальной смысловой процедуры...», а в пункте «Жизненный мир как забытый смысловой фундамент естествознания» он пишет: «То, что дано непосредственно, не стало предметом размышления, не стало предметом размышления то какова мотивация и какова та новая процедура, которая впервые собственно и предполагает геометрическую идеализацию».
Данные суждения справедливы относительно ограниченности естествоиспытателей такими вспомогательными абстракциями, как понятие математической группы. В голове иного «чистого я» вместо конкретных свойств окружающего пространства гнездятся въедливые химеры представлений групп. Физика перевернута, изучаются не содержательные свойства реального физического пространства или элементарных частиц, а абстрактные свойства групп локально плоского вращения на двумерной поверхности, введенных в обращение еще в сумеречное Средневековье.
Гуссерлизация философии науки была оценена Э. Шгрёкер как синтез трансцендентальных составляющих: феноменологии, субъективности, редукционизма. Всё это вместе называется трансцендентальным идеализмом. На базе имплицируемого в него трансцендентального интерсубъективизма конституируется мир [Weltall].
2. Эволюционная эпистемология
Теория эволюции биологической жизни служит основой моделирования процессов познания и структуры знания. Множество различных концепций скрывается за термином «эволюционная эпистемология», но все они объединяются пери-ляпсусом натурализма, показывая достойнейший пример слияния и синтеза естествознания и метанауки - философии науки. Здесь истоки редукционизма: от релятивистики пары «стимул - реакция» через бихевиоризм и его информатизируемые модификации - к объяснению и пониманию «чудес», что движут учеными в процессе поиска истины.
Избегал натурализма К.Поппер, за каменной стеной логики изучающий смысл и содержание таких тертых понятий, как «доказательство», «ясность», «теоретико-дедуктивный метод» и т.п. Процесс восприятия в неопозитивизме был главным в детерминации эмпирического фундамента знания, чему К.Поппер противопоставляет конвенционализм А.Пуанкаре, «усилив» его коллективистской атрибутикой - в духе протокольных решений «президиума собрания» членов научной секты.
Общий подход в унификации единого эволюционного процесса связан с рассмотрением эпистемологии как его неотъемлемой составной части. При этом формируются и изучаются параллели в закономерностях функционирования, развития и эволюции биологических систем и познавательных процессов. Частный подход подразумевает не глобальное единение законов и форм мышления homo sapiens с причинно-следственными механизмами и энтелехией живой природы, а лишь формальное заимствование методик и схем исследования, принятых в биологии, психологии и других (противо-) естественных науках.
Большой резонанс в эволюционной эпистемологии вызывают работы по изучению «структуры хаоса» и самоорганизации сложных материальных, биологических и общественных систем. Однако Р.Пенроуз констатирует: «Отсутствие понимания фундаментальных законов физики не позволяет нам выразить понятие «разум» в физических или логических терминах». Снова фаллибилистский круг: умом окружающий мир не понять, а для ума нет «внешнего оправдания». По-видимому, то же можно сказать в отношении биологии и экономики. Вызывает иронию идея описания природы простыми познаваемыми законами, которые вырабатываются в рамках естественных наук; тем более это относится к познанию процессов мышления и научного творчества. Для китайских мыслителей, например, эта иллюзия является синонимом антропоцентрической глупости; для них «природа есть спонтанная гармония; говорить же о «законах природы» означало бы подчинить природу какой-то внешней власти».
Если человек является отражением материального мира, то гомологические связи между законами его мышления, структурой знания и эволюцией Метагалактики так или иначе должны присутствовать. Аналогии с законами развития естествознания тоже уместны. Это существенные и важные составляющие эволюционной эпистемологии. Но вопрос, откуда берется всё, в том числе «первоначальный хаос», занимал еще Парменида, Плотина, Гегеля и многих других философов, а ответа на него нет и по прошествии христианской ночи в Европе. Последняя грань «эволюции» в сфере познания сущности бытия - П-метафизика и ее производные - тоже обусловлена биологическим, материально-экономическим и общественно-политическим развитием, его связью с миром духовного.
3. Релятивизм
Социально-психологическое состояние ученого сказывается на методологии его научной деятельности, выдвигаемых теориях и результатах исследований, особенно при их интерпретации. Характер поведения и моральноэтические установки могут быть явными или скрытыми, в том числе на глубинном уровне генетической информации. Немаловажными факторами научного творчества являются волевые качества сциентиста. Соображения удобства, в том числе внутреннего - в форме конвенционализма А.Пуанкаре, характеризуют сущность такой теории, как теория относительности. Дело вкуса - принять ту или иную логическую систему за базовую не только в математике, а и при интерпретации физических опытов. Поэтому парадоксы и коллизии, возникающие в теории при развертке дерева ее теорем и следствий, свойственны не только психике субъекта познания в данную эпоху или присущи homo sapiens всегда в силу его конкретной организации как элемента органической материи, но и вносятся в тело теории заранее, на стадии ее содержательного обоснования, то есть еще до теории.
Философский релятивизм проявляется в самых неожиданных ситуациях. Например, расхожая метаматематическая фраза «истинны только тавтологии» многое значит, а именно: «всё остальное ложь». Однако, если обратиться за помощью к Ф.И.Тютчеву, обладающему кроме художественно-поэтического, образного мышления еще, возможно, и таковым средством познания в динамическом его аспекте, то можно заключить, что эта металогическая рефлексия тоже фальшива уже потому, что отдельные ее слова произносятся в разные промежутки времени и отвечают, следовательно, несовпадающим внутренним состояниям субъекта. Произнесенное слово уже ложь; статус его еще не определен, а готовящаяся к вылету во внешний мир информация, словно Джин в бутылке, являет собой «последнюю истину».
Перефразируя Федора Ивановича, касательно релятивистской механики скажем, что «Джином в бутылке истины» является пустота протяженности, а если наблюдатель-точка где-то движется вместе с «системой отсчета», то это уже ложь. То есть философский релятивизм благодаря поэтическому озарению уравновешивается с физическим релятивизмом на весах с градуировкой «ложь - мякина - истина». Ибо, действительно, правы греки: истина в рифленой бутылке с вином!
Прагматическое начало в философском релятивизме заложено Ч.С.Пирсом и В.Джемсом. Мышление становится истинным, когда оно обеспечивает нас «комфортом» и «гедоническими эмоциями» при согласовании различных экспериментальных данных, что приносит практическую пользу, в том числе материальную. «Истинные мысли» помогают извлекать из материала опытов, как следствия, бытовые, научные, религиозные контакты. То есть, согласно философскому релятивизму, теорию можно строить любую, как-то, «как будто» эмпирическому базису соответствующую, но прагматический интерес при этом определяет, истинна ли она. Если, к примеру, удается провести взаимную редукцию теории относительности и морально-этических норм и правил, принятых в каком-либо обществе или свойственных этническим процессам, и получить из этого социально-политическую и материально-экономическую выгоду, то теория не только объявляется непревзойденным шедевром научной мысли, но, по обратной связи, возводится в степень абсолюта и непререкаемости. Философский релятивизм в отношении физического релятивизма позволяет оценить интересы сторон, одна из которых понимает условность и сущность теории относительности, но пользуется плодами редукции, а другая, склонная к верованиям, доверию и поддающаяся внушению, эти плоды создает. Замысел не нов, он родился вместе с биологической жизнью, и потому экстравагантен и удивителен.
Конечно, программное заявление П.Бриджмена: «Существует столько наук, сколько индивидов» относительно истинно в номиналистическом смысле. Однако эта относительность еще более относительна, если вместо слова «индивиды» иметь в виду слова «научные секты» или «научные братства». При том что новые номиналы переходят в реалии концептуализма посредством выхода за рамки когнитивного индивидуализма. Бихевиористический номинализм, имплицируясь в позитивизм О.Конта и, далее, в неопозитивизм Р.Карнапа, регенерируется благодаря В.Куайну в аксиологический релятивизм Т.Куна; физические теории дифференцируются как иерархии приближений (В.А.Фок), которым присущ свой «языковый каркас» и познавательные ценности. В результате белый человек, однажды прибыв на острова Папуа - Новая Гвинея, не может отличить кролика от его части, обозначаемой на туземном языке ласковым словом «гавагаи».
Этот же представитель славного вида homo, будучи позитивистом при толковании опыта А.Майкельсона и, тем самым, отвергая А-метафизику, становится, тем не менее, К-метафизиком, полагаясь при построении теории, «органично» содержащей основания данного эксперимента и множество следствий, на свою «бесчувственность» по отношению к природе и ограничиваясь (ростц протяженности. Следовательно, как позитивист, полный чувств к различным качествам, обнаруживаемым в окружающем мире, наш сциенцист стоит одним лицом к природе, - хитро рдеющим и лоснящимся, а как картезианец он поворачивается к ней другим лицом - без выражения, пустым и постным. В этом явлении творческого самоотречения - новый аспект релятивизма, вытекающий из бихевиористской двойственности homo, проще говоря, - из хамелеонизма.
Таким образом, релятивирующие специалисты по философии науки, выделив в качестве важного фактора, составляющего сущность научной теории, бихевиористический компонент, при последовательном анализе творчества ученых приходят к выводу, что разделение их на приверженцев тех или иных философских направлений относительно. Это последнее амплуа релятивизма означает, что и познавательный «экстаз», и ощущение достигнутой гармонии, и сермяжная прагматическая правда - всё это имеет абсолютную базу, содержащуюся в стратегии выживания органической материи, реализуясь в тактических изменениях поведения, в том числе в отражении (света или Света). Наглядная агитация этого аспекта бихевиоризма дана природой, подарившей своим современникам юркое пресмыкающееся с очень длинным языком, на кончике которого - всегда сладкий яд тонкой лжи, действующий на жертву усыпляюще.
«Языковый каркас» рассматривается по отношению к онтологическим вопросам, что влечет новый раздел философского релятивизма. Можно менять «каркас», сохраняя или нет онтологическую сферу исследования; сохраняя «каркас», можно изменять или нет сущностное содержание теории. Тезис Дюгема - Куайна гласит о том, что единичный опыт, приводящий к противоречию с общепринятой теорией, не может ее опровергнуть, так как ценой реконструкции других теоретических положений достигается удобная, нужная интерпретация данного опыта. Из этого следует, что теория, в которой возможны подобные подстройки, имеет некоторые степени свободы по отношению к эмпирическому базису, то есть она в полной мере опытом не определена. Теория в духе всеобщего релятивизма свободна для творчества и принятия одних утверждений во вред другим - как внутри теории, так и в классе теорий. Так что «гавагаи» сегодня значит одно, а завтра - другое.
Кроме того, онтология теории к ней относительна, так как возможны различные схемы интерпретации. Онтология релятивна к метатеории или содержательному базису теории. При переходе от понятий («каркаса») одной теории к понятиям («каркасу») другой теории (или метатеории, или системы качественного обоснования) и обратно неизбежны искажения трактовок и смысла. Вот тут-то и появляется туземец с «гавагаи», рубящий перезревшую «парадигму» Т.Куна, дабы восстановить статус понятия «смысл». Последнее, однако, опять истолковывается в субъективистском духе, давая новый толчок релятивизму, безразличному к иерархии ценностей: простота, точность, истинность, широта охвата явлений, прогностический потенциал, применимость на практике. У релятивированного сциентиста «смысл» может быть иной, в том числе обусловленный келейными интересами «научного братства» или околонаучной бихевиористикой «защиты диссертаций».
Принцип соответствия между последовательностью теорий в некоторой области знания сталкивается с проблемой перевода с одного научного языка на другой язык. Поэтому возникают противоречия между несоизмеримыми теориями, и выбор между ними часто оказывается субъективистским.
4. Фаллибилизм
Приверженец фаллибилизма лжет преднамеренно и с целью. Само название обязывает: сраное; - мужской половой член; в философии науки термин употребляется как синоним слова «скверна», но данный смысл нельзя связывать с фаллическим культом - обоготворением органов оплодотворения у древних народов присредиземноморья. К физиологической особенности homo-сов, живущих в южных климатических поясах, относится и термин «пробабилизм». Он такого же порядка по наполнению его содержания скверной. В Средней Академии при Аркесилае им обозначались группы мудрофи- лов, занимавшихся правдоподобными деяниями как в практическом бытии, так и в гносеологии. Слово «пробабилизм» означало промежуточное состояние между скептицизмом Пиррона (полное безлюбие, безразличие к чувствам, axapaqia) и жизнеутверждающим оптимизмом перипатетиков и стоиков, способных «и чувствами, и разумом воспринимать и познавать внешний мир». Скептицизм и фаллибилизм имеют один агностический цвет (черносерый), определяемый аппетитом поросенка Пиррона, но в первом случае он детерминирован процессом поглощения, а во втором - испусканием флюидов неописуемой страсти.
Фаллибилист утверждает, что классическая механика - теория ложная, так как появились специальная теория относительности и квантовая механика (новый уровень приближения - по В.А.Фоку). В свою очередь, последние две теории тоже заведомо ложны, поскольку им на смену придут более свежие теории. Опираясь на реализм, Ч.Пирс и К.Поппер критиковали доктрины картезианства, его принцип достоверности научного знания, выведенного дедуктивно из самоочевидных постулатов. Фаллибилизм Ч.Пирса не отделен от пробабилизма - «в лучших традициях» североамериканского полового прагматизма. Межу между ними проводит К.Поппер, настойчиво отказываясь от индуктивного втаскивания полуослов «вероятного» и «как будто бы» на верхние этажи теоретических конструкций, которые у него ложны в принципе, т.е. они точно из стойла.
С целью опровержения теории и ее положений К.Поппер в работе формулирует принцип фальсифицируемости: для любой теории существуют эмпирические данные, в том числе в потенциальной форме, которые противоречат этой теории. «Позитивная» конкурирующая гипотеза должна быть: 1) принята определенной научной сектой; 2) обоснована новым эмпирическим базисом, или хотя бы одним опытом. Применяется метод корроборации, когда нужно дискредитировать обреченную теорию и ценою подбора неожиданных и трудоемких эмпирических свидетельств укрепить веру в альтернативную теорию. Конфирмативные теории вероятны с точки зрения непогрешимости их языковых конструкций по критериям, выработанным неопозитивистами. Красота математики - пустышка перед блеском фразеологии.
Престижный полигон фаллибилистики - основания теории множеств (и одноименный труд А.Френкеля и И.Бар-Хиллела), на котором оттачивается мастерство специалистов по метаметаматематике. Здесь И.Лакатос демонстрирует аналитический метод складирования методов «царицы наук»: 1) евклидов дедуктивный путь (из неочевидных постулатов, выдаваемых за истину в последней инстанции, - к правдоподобным теоремам и следствиям), названный эвклидианством; 2) эмпирико-дедуктивная «дорога в дюнах», где истинны следы от мыслей, пока их не замел ветер сомнений, а барханы аксиом мерещатся сквозь пыль картезианства; 3) «пробабилистские» зигзаги в кромешной тьме, но с индуктивными «фонарями» на линии Николая I, соединяющей (народный) эмпир и (строгий) ампир; 4) полный попперизм - дорога между ампиром и эмпиром уже построена, но умный путник движется по ней не вдоль, а «поппер-ёк», изучая шпалы-фальсификаторы.
«Не следует смешивать выделенные Лакатосом философские программы обоснования математики с программами метаматематики: логицистской, формалистической и интуиционистской. Более того, между этими программами нет строгих соответствий». Работа И.Лакатоса имеет автономное значение и может служить «путеводителем» по общей эпистемологии, поскольку философия математики впитала её в себя достаточно основательно.
Дж.Агасси, являясь одним из самых упорных редукционистов фаллиби- лизма в социально-бихевиористический релятивизм, обсуждает три вехи эволюции революций в гносеологии: 1) бэконизм, приписывающий себе роль единственного волшебника, выводящего науку раз и навсегда из тупика схоластики через эмпиризм на столбовую дорогу к объективной истине; 2) дю- гемизм, проповедующий плавное движение к свету знаний несмотря на бурную реформистскую деятельность «новаторов» и «демократизаторов» науки; 3) попперизм, взваливший на себя бремя перманентного революционизма - движения по шпалам, а не по стальным рельсам глобального познавательного процесса.
Недостижимой целью теоретиков-фаллибилистов, опирающихся с самого начала на заведомо ложное знание, становится далекий свет истины, исходящий из объекта реальности.
5. Рационализм
Рациональность как разумность и следование выработанным образцам поведения и мышления имеет два крыла: 1) она служит базой в практической деятельности и теоретизировании; 2) является стержнем при развертке алгоритмов понимания. Неопозитивистский аспект реальности (рациональности) связывают с именами Р. Карнапа, К. Поппера и Х. Патнема. Проблема истинности знания рассматривается в трех фокусах: самоочевидные истины содержательного фундамента теории; трансцендентальные истины в основе всякого знания; эмпирические истины «из фактов». Вместо «всеобщих истин» или «абсолютной истины» и идеи с тем же предикатом, как например у Г.Гегеля, индивид, располагающий чувственным восприятием, склоняется к субъективизму и агностицизму и вводит эрзац, а именно: истина у него - в «протоколе» или «феномене» собрания научной группы, братства или секты. А где «протокол», там «параграфы», знаки препинания и препирания. Это значит, что суррогат релятивизма опять присутствует в неопозитивистском рационализме, так как языковые конструкции изначально содержат свойства и особенности определенного типа homo-сов (и даже попугаев), их бытие в самых различных аспектах: материально-экономическом, культурном, физиологическом и анатомическом - есть ли у них аппараты создания и отслеживания звуковых, оптических, химических и других сигналов и какие они, в конце концов, эти устройства.
Правда, Р.Карнап создает нечто похожее на общую грамматику для всех языков, со «словарями», а К.Поппер, в отличие от него, интенсифицирует (и тут же фальсифицирует) свои усилия в изучении динамики знания, в рассмотрении конкурентивного ингредиента в альтернативных теориях. Здесь Поппер истый рационалист. В расширенной трактовке рациональности его последователи, в числе которых Л. Лаудан, предлагали к рассмотрению признак историчности краеугольных камней науки, что в итоге составляет три- адную организацию ее фундамента: «очевидность» чувственных данных; всеобщий язык типа эсперанто; «историцизм», благодаря которому высвечивается «динамика камней». При том что истинностная тематика при обсуждении теорий загоняется в эпифиз соответствия между фразами, а не с объективной реальностью.
В противовес елиростцному пониманию истинности теорий американский прагматик В. Джемс создает метод когеренции. Теория когерентна, то есть не нарушает общую упорядоченность, информативность, а создает их и/или дополняет, если она внутренне согласована во всем пространстве знания (в коре головного мозга), а не только с шишковидной железой грамматики. Вопросы определения истины и критерия истины остаются разнесенными. У логика и философа А. Тарского в качестве определения истины принимается тавтологичность высказываний. В версии Х. Патнема, отрекающегося от метафизического реализма, в котором знание «сверхъестественно», реальность - это само знание. Нужно отличать при этом допущение «реалий» общего в реализме, противостоящем номинализму, от «объективных реалий», выстроившихся против натурализма, инструментализма и феноменологизма. Х. Патнем производит резкий скачок влево, заявляя о «реализме с человеческим лицом», сводимом к общему мнению коллектива, за которым «человеческого лица» как раз и не видно. При всех этих «энтелехиях» мысли истина, тем не менее, сводится к навыкам фразеологии и фанфаронства (влияние политического синергетизма).
Эпохальное движение «рационализм - скептицизм - модифицированный рационализм» трансформируется в триаду «соответствие - его критика - расширение понимания истины». Если неопозитивисты в качестве критерия научности выдвинули принцип верификации (все фразы сводятся к допустимым «протокольным»), то Х. Патнем констатирует эту ритуальность келейных самооценок, утверждая концепцию референции 44. Она означает, что при дефиниции статуса вещи или явления нам следует их рассматривать в симбиозе, подобно индейцам, то есть «исторично». Тем самым рационалисты приходят к выводу, что проблема рациональности научного знания не вписывается в компетенцию науки.
«Причинный реализм» В. Ньютона-Смита сводится к декларациям: теория истинна в зависимости от того, каков мир (если мир «хорош» и «благоволит», то теория прекрасна); если теория истинна, то за ней стоит некая объективная, но таинственная сущность; можно «рационально» принять с некоторой «верой» в качестве истинной ту или иную теорию; историцизм позволяет проследить за возрастанием истинности в последовательности теорий по мере увеличения «веры» в них. Таким образом, впереди «фаланги энциклопедистов» и рационалистов, как и во времена Г.Гейне, сгорбившись и пыхтя кадилом, важно и чинно шествует шепелявая старушка Вера.
6. Триалектическая метафизика
Небольшой экскурс в метафизику, проведенный в первой главе настоящих заметок, позволяет выявить триаду реальности: 1) чувственно-практическое, конкретно-преходящее, природное, множественное, движущееся, материальное; 2) умственно-отвлеченное, отражающее, относительно-противоречивое, обобщенное, идеальное; 3) вечное и бесконечное, «сверхъестественное», неподвижное, Единое, абсолютное. А-метафизика Аристотеля в интеллектуальной деятельности концентрируется на рассмотрении первых двух элементов триады. П-метафизика Плотина элиминирует от второго к третьему элементу. К-метафизика Р. Декарта конденсируется на «среднем» уровне триады, «воображая», что охватывает разумом остальные составляющие. Эволюция познавательного процесса сама являет процесс «лавирования» между тремя «высотами» абстрактного: естественно-материальной, идеальной, абсолютной. Такая дифференциация сущего естественна для homo, проживающего на дне воздушного аквариума планеты «между небом и землей»: земля - блин на трех китах, небо - сфера со звездами как приют для тайных мыслей, за звездами - абсолют и нечто надприродное. То есть способ существования так называемого субъекта познания напрямую связан с его мышлением, определяет его и структуру «высшей мудрости».
Со времен формирования античной А-метафизики бытийные корни мышления, переросшие агностический пессимизм П-метафизики, скрываемый за «экстазом» воспарения к небесам, обвились вокруг шарообразного космического дома морскими кругосветными путешествиями и витками пилотируемых спутников. Предзнаменованием этой информационной экспансии была «размазанная» сомнениями метафизика Р. Декарта и Ко. Поэтому сегодня трудно переоценить вклад К.Э. Циолковского, С.П. Королева и всей плеяды зачинателей космической эры в формирование нового мировоззрения, нового этапа в развитии мышления и познания, в становлении новой метафизики. Но задатки отказа от трехслойного «пирожного», символизирующего картину реального мира, в пользу равноправия элементов триады можно найти в воззрениях древнегреческих мыслителей.
Идеальное, множественное, единое
Рассмотрим вклад в триадную логику древнегреческих мыслителей не в порядке расцвета их творчества, а следуя доступности его восприятия на современном уровне и динамике изложения. Глубокомысленный Гераклит из Эфеса (544 - 483 гг. до н.э., соч.: «О природе») слыл мудрым и загадочным. Космос у него возник из огня и в огонь уйдет; объективный мир не создан ни человеком, ни богом, но вечен. Природа всегда в движении, вследствие которого все вещи и их свойства переходят в свою противоположность, в чем состоит тождественность вещей и их единство. Это делает все качества и свойства и относительными, и преходящими (но тождественными). Пройдут тысячелетия, и Ф.Энгельс скажет, что «на всём лежит печать падения». Гераклит, он же Темный, считается основоположником диалектического материализма. Ему принадлежит знаменитое изречение: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды», которое усилил ученик эфесского аристократа яростный релятивист Кратил: «В одну и ту же реку нельзя зайти и один раз». Мир ощущений и чувств лежит в фундаменте познания у последователей Г ераклита (у Аристотеля - удивление).
Представительный Парменид из Элеи (ок. 517 - ок. 448 гг. до н.э.), считавшийся знатоком пифагорейских взглядов, разделял онтологию на истинную и правдоподобную. Согласно первому учению, бытие едино, неподвижно, вечно, а значит - не содержит никаких пустот и неделимо (Единое как «монада»). Мнение большинства противоположное: существует множество вещей, которые возникают и исчезают, делятся на части, движутся, в том числе относительно друг друга, разделенные пустотой. Ученик главы элейской философской школы Зенон утверждал, что пустота, в силу того, что она пустота, не может отделять различные вещи, ибо отделение - это процесс. А каким процессом является пустота?
Таким образом, «учение истины» элеатов было направлено против «диалектического учения» Гераклита. В физике Парменид придерживался взгляда, что движение порождается двумя началами: 1) светлым, огненным, активным; 2) темным, холодным, инертным. Скептически относясь к достоверности ощущений и чувств, элеаты давали высокую оценку умозрительному знанию, рационализму и метафизике. Отсюда следует, что позднее элеатская философия оказала влияние на Плотина 45, который стал мистификатором греческой философии, под влиянием учения Филона исказил суть парменидизма, подготовил метафизическую почву для иудоиисусианского засилья в Европе и, тем самым, темпоральную реакцию на него в форме идеалистического эго в интенсиональном смысле и расплывчато-глобального картезианства в экстенсионально-пустом смысле.
«Сын божий» Пифагор с острова Самос (ок. 580 - ок. 500 гг. до н.э.) и его ученики внесли свою лепту в формирование научного и философского знания. Кроме идеализма и мистики арифметических чисел пифагорейцы занимались геометрией, астрономией и космологией. Пифагорейская философема «числа и их начала есть сущность вещей», читаемая и в обратном порядке, понимается не в качестве арифметизации всего мира, а как тенденция к выражению через абстрактную сущность числа внутренней, сущностной характеристики вещей. Число приобретает статус фундаментального средства познания, являясь универсальным и предельно общим основанием бытия, познания как отдельных частей, так и Вселенной в целом. Понятие числа обладает имманентной всеобщностью и в этом аспекте абсолютизируется. Возводимое в ранг действенного общелогического принципа, пифагорейское число в применении к особенному, обособлению универсального и универсализации особенного представляет собой конкретную истину благодаря постигаемому тождеству таких противоположностей, как покоящееся и движущееся, качество и величина, целое и часть и т.д. Число рассматривается как высшая объективная реальность, служащая и разуму, и божественной, и материальной основе вещей. С другой стороны, число есть принцип метафизики. Вот так! Не меньше и не больше.
Число единица символизирует Единое, божественное начало, «верховный принцип» чисел и вещей, есть беспредельная монада (апейрон). Из монады мыслятся все числовые единицы. Следующее по значимости число - двоица, с ней приходит неопределенность материального мира вещей («двойной» апейрон, из которого получаются детерминированные «диады»). Двоица вообще - символизирует форму вещей, а троица вообще - их «телесность», материальность. Сопоставимая с геометрической величиной, триада обозначает количество измерений телесного (в макромире, в котором количество степеней свободы вращательного движения совпадает с количеством степеней свободы поступательного движения). Но пропасть между арифметическим числом и геометрической величиной заметил только Аристотель, хотя его друг и учитель Платон, соединив «счастливую» семерку Пифагора с его же монадой, мысленно отправлял души в полет средь поднебесных царств по траекториям, имеющим форму арабской восьмерки (конкретное начертание знака числа «восемь» получало значение священной геометрической фигуры). В трактате «О числе 7» неизвестный автор (милетец? Гиппократ? Пифагор?) провел системную «референцию», связав это «божественное число» с 1) устройством Космоса; 2) количеством времен года (время сева, время сбора урожая и т.п.); 3) количеством направлений ветров; 4) структурой живого организма; 5) количеством возрастных вех человека (младенчество, детство, юность, молодость и т.п.); 6) функциональными особенностями человеческой головы («головой есть», слушать, смотреть и т.п.); 7) количеством частей души; 8) количеством гласных в древнегреческом алфавите и т.д. Позднее Декарт аналитически опишет семерку цветов радуги.
В пифагореизме создавались и изучались науки: теория чисел, стереометрия (учение о пространстве), учение о пространственно-временном бытии Вселенной, музыка (акустика, учение о волновом движении, гармония и симметрия). Филолай предложил задолго до Аристарха Самосского гелиоцентрическую систему мира - в центре всего должен быть свет и пламень. Архит, как и Пифагор, много сделал в исчислении целых и иррациональных чисел. Число «четыре» ставилось в соответствие трехмерному пространству: четыре монады можно расположить так, что грани, проходящие через любые три из них, ограничивали область, имеющую объем, - прообраз декартовой системы координат в трехмерном пространстве с началом в одной из монад.Это статический вариант метафизического построения геометрического пространства. Динамический вариант тоже метафизичен: монада соответствует геометрической точке, движение монады порождает линию, движение линии приводит к поверхности, движение поверхности дает область геометрического пространства. Монада р не есть множество, но ей «ставится в соответствие» точка t, которая может быть множеством Т = {/} и которая может являться элементом множества: t е U. Движение монады D\i создает линию Л, которая является множеством точек L. Движение D из не-множества р порождает множество L. Покой П тоже генерирует из монады р точку t (создает между ними соответствие), через движение обособления (операции объединения, замыкания) становящуюся множеством. Выделиться - значит, обособиться: два типа движения совпадают, тождественны, хотя и противоположны. Таким образом, метафизическая монада через метафизику порождения создает метафизическую точку, а из нее через умозрительно-метафизическое движение - всю метафизику метафизической геометрии пространства. Но, конечно, не прямо от Пифагора берет начало «пифагорейский синдром» идеального в естественных науках, а через сложное преломление его и Гераклита учений в трудах Аристотеля и последователей, особенно в Новое время. Ибо любое учение посредством чрезмерного усердия в его усовершенствовании тоже можно довести до полного абсурда.
Отсюда растет широкий куст картезианского метафизизма. Пифагор для нужд космологии Анаксимена строит беспредельное геометрическое пространство - вместо неограниченных воздушных масс, в которых плавает Космос Анаксимена. Беспредельное геометрическое вместилище дополняется пределом - огнем созидания в конкретных «генеалиях», порождениях монады. «Существование Вселенной есть постоянный процесс ограничения неограниченного, аналогичный процессу познания, сущность которого заключается в определении беспредельного. Взаимоотношение предела и беспредельного характеризуется гармонией и мерой. Принцип гармонии выступает в качестве высшего мирового закона». Музыкой гармонии охвачен Космос - даже в этом явно видна провиденциальная мощь Пифагорейского союза. Так метафизика вытесняет натурализм в космоцентрической философии науки античной Греции. Но так или почти так же в Новое время она уступит место метафизике над метафизикой, оборачивающейся «натурализацией» пространства на «современном» уровне развития методологии науки, «натурализацией», которая вместо материальных тел вводит в него их заменители: «кривизну», «связность» и т.п. Это действительно метафизика в квадрате, ибо это пустота, «чистая протяженность», с подменой действия и движения, выражаемого корнем «тяг» (ср. «протягивать», «тягость», «тяготение»), воображаемыми фикциями. И опять данность «протяженности» символизирует законченность движения, erga, лишь формализм и даже только его эрзац. Нобаба-яга Якоби сидит еще дальше - за сферами Птолемея и Аристотеля.
Таким образом, можно провести некоторые параллели: Гераклит - Аристотель --» А-метафизика, Парменид - Плотин --» П-метафизика, Пифагор - Декарт --> К-метафизика. Первое направление вызвало неоднозначный отклик в Средневековье и, столкнувшись со вторым направлением, как следствие, привело к картезианскому метафизическому релятивизму. Второе направление ввиду осквернения христианством и его суррогатами было извращено и практически забыто, несмотря на реанимацию идеи эфира в эпоху Просвещения. Подпитывая друг друга идеями, три составляющих мировоззренческой культуры образуют духовные потоки. И если у древнего человека они формировались в слои, или пласты знания, сообразно мысленному и буквальному устремлению взоров и вопросов к небу, то по мере взросления цивилизации такая «слойность» трансформируется в сферу познаваемого с условно равноправными состояниями А-, П- и К-метафизики, или А, П, К состояниями, - обозначая постоянные по аналогии с условно введенной градацией метафизического мышления.
Принцип референции Х. Патнем связал с «нищетой историцизма» - в этом есть рациональное зерно, когда развитие науки и философии науки прослеживается ретроспективно, сообразно, в частности, положениям исторического материализма. Философский релятивизм в своем обобщении на эпохи исторического процесса позволяет продолжить расширение понятия «референция» и рассматривать временную параллель: зависимость образа, стиля, типа и содержания мышления от генетической информации, получаемой и накапливаемой homo и их сообществами в результате многотысячелетней практической деятельности и выработки способов существования. Мышление, разум, рассудок формируются «под впечатлением» от рода занятий, средств и способов обеспечения и поддержания жизненных процессов, в том числе от характера обмена веществ белковых тел. Это обобщение референции - учет дуализма в информационном содержании мыслительных актов - и отображает их эволюцию вдоль исторического времени, то есть линейную эволюцию.А у Поппера -- поппер-ёк,историческрму времени
Дополнительной к дуально-линейному обобщению референции является актуальная референция. Она означает, что третья основная «функция головы» (первая - «головой есть», вторая - «головой получать информацию о том, что она ест») - это функция думать (о том, что дальше кушать), обусловленная, вообще говоря, окружающей обстановкой, так как голова, вместе с мозгом, является инструментом отражения, которое вынужден производить субъект познания для обеспечения устойчивости и надежности «обмена веществ». Следовательно, референция производится согласно актуальному информационному объему, в бытийно-информационном слое, в котором «находится» виток (или часть витка) спирали развития homo вместе с его способностью к обмену веществ, отражению и имплицированному в него процессу познания. Дуально-линейная (темпорально-генетическая; вместо темпоральной информации К. Ясперс вводит понятие осевого исторического времени, но это только одна грань времени как памяти) и объемно-актуальная (пространственно-чувственная) афференции образуют входящий поток пред- управляющей информации. Эфферентная часть - это исходящий поток пост- управляющей информации, направленный непосредственно к исполнительным органам и в генофонд на его модификацию и хранение (в «жесткую» память). Само управление включает прием, обработку и передачу информации. Обработка информации является третьей «функцией головы», а память мозга (даже его так называемая долговременная, не оперативная память) уступает по степени фундаментальности генетической памяти.
Таким образом, «идеальное» - это действительно особый мир, полный движения, служащий вспомогательным орудием в борьбе за выживание и обеспечивающий копирование органической материей «с головой» глобальной эволюции объективного мира. Без рождения и выделения из Единого (из небытия) и последующего обособления нет ни множественного, ни идеального; без идеального (без отражения, взаимосвязи с субъектом) есть «просто» природа, нечто сущее, и нет в понятиях ни Единого, ни множественного; без множественного нет Единого, нет идеального. Составляющие данной триады взаимообусловлены, находятся во взаимодействии. Множественный мир в силу своего противопоставления с окружающей действительностью индивид понимает, осознает. Единое воспринимается им как всеобъемлющее вместилище всего, едина Вселенная. Человек существует, «следовательно, мыслит», и поэтому он неразрывен с идеальным. Противоречия между двумя элементами триады разрешаются обращением к третьему элементу, его эволюцией (в онтологии и процессе познания). Единство и «борьба» противоположностей - не феномен, не панацея, не самоцель, а в ходе их развертки и организации, в том числе самоорганизации, порождают третье, дополнительное к ним состояние, в чем источник развития всей триады.
В случае метафизического мышления триада А - П - К конкретизируется расширенной концепцией референции. В трех элементах: А, П, К «центр тяжести» познания смещен соответственно градации. Аристотель развил материалистическую диалектику Гераклита и «поместил» науку вместо запредельных высот (е^а) в область взаимоотношений идеального и чувственноприродного (епе^еш). Плотин создал на базе платонизма мистический монотеизм, перенеся монизм Парменида в сферу сверхъестественного. Карте- зий остался в сфере идеального, воображая фикции пустой природы и пустого Неба. Триада «Единое --> множественное --» идеальное» соотносима с тройками: «движение - пространство - время», «целое --> часть --» отношение», «эфир --» процесс генерации --» данная в ощущениях материя», «беспредельное (апейрон) --> ограниченное --> симметрия». Нить Мнемозины - дуальная темпорально-генетическая память есть выражение адекватности процесса отражения обществом-субъектом окружающего мира; она определяет пассивную, консервативную, инертную компоненту бихевиористики. Развертка «нити Мнемозины» в настоящем служит целям устойчивого, надежного взаимодействия с окружающей природой, с людьми и обществом. Противоречия и конфликты, возникающие в этом многоплановом противостоянии, приобретают самостоятельный интерес, реализуются в активной,динамической, актуально эволюционирующей бихевиористике. Прогноз - это обращение, или инверсия темпорально-генетической дуали через «теперь» в будущее.
Движение, пространство, время
Данная триада издревле привлекает внимание философов. Все три элемента тесно взаимосвязаны и обусловлены друг другом. Пространство и время, понимаемые как «формы существования материи», получают другой статус по отношению к «способу существования материи» - движению. «Форма» и «способ» определяются содержанием - материей. Но по «форме» и «способу» проявления судят о материальном начале. Пространство и время могут быть присущи обществу, общественным и социально-экономическим отношениям. «Всеобщие признаки пространства (структурность, мерность, объективность), безусловно, приложимы и к социальному пространству, но проявляются здесь по-особому». Если в физическом мире сначала перед субъектом «появлялись» предметы, вещи и «тела», а затем - абстракция пространства со всеми его атрибутами и последующим «забыванием» очередности появления, то редукция этой методологии на материально-экономические, социально-политические и другие гуманитарные области требовала выделения объектов изучения и отношений между ними, а только потом по аналогии с готовым физическим пространством строилась модель гуманитарного пространства. Но есть и обратная связь: у индейцев сначала созревало понимание родового, социального пространства, которое занималось племенем, а потом конкретная среда обитания обобщалась на: 1) многие среды обитания; 2) вообще огромную среду; 3) беспредельное пространство.
Время имеет одну сущность, постигаемую через множественное, через движение - в пространстве. Несколько аспектов времени различает Дж.Уитроу. Выделяются основные типы времени: 1) математическое (априорнотеоретическое, параметр) - вводится как одномерная непрерывная переменная Р.Декарта на евклидовой прямой ? е (- да, + оо); 2) инструментальное (техническое, бытовое) - определяется как отображение одного равномерного (циклического) движения на другое посредством сравнения геометрических эталонов (дуг на циферблатах часов, углов, знаков чисел на одних приборах с таковыми на других приборах; соотносятся круговые движения небесных тел с далекими «неподвижными» звездами и друг с другом); 3) биологическое, в том числе психическое время, - связано с внутренними ритмами и развитием организмов, включая этапы их зарождения, расцвета и старения, с физиологией и психологией памяти; 4) геологическое время - связано с образованием планеты Земля и ее твердой поверхности, с динамикой плит земной коры; 5) энтропийное время - определяется в связи с эмпирическим законом возрастания энтропии как меры хаотичности в изолированнойсистеме, принятым в термодинамике; 6) эрзац космологического времени - ставится в соответствие с гипотезой необратимого расширения Метагалактики, рожденной из «ничего».
Подобные документы
Сущность и явление в античной философии - начало понимания вещей, отражение всеобщих форм предметного мира, его познание человеком. Взаимоотношение сущности и явления в марксистской философии. Явление - форма проявления сущности, раскрывающейся в явлении.
реферат [27,0 K], добавлен 13.12.2009Рассмотрение особенностей эпохи Просвещения во Франции и Англии. Ознакомление с основными трудами философов-родоначальников просветительских идей (Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Р. Декарта, Дж. Локка). Становление культа науки, разума; прогресс человечества.
реферат [50,3 K], добавлен 08.04.2015Категории философии и их природа. Учение о бытии и его сущности. Общая характеристика философии права. Мировоззренческая, методологическая, прогностическая, аксиологическая, социальная функции философии. Особенности философско-правовой мысли XX столетия.
реферат [56,3 K], добавлен 17.02.2015Исторические источники аналитической философии науки. "Лингвистический поворот" в философии. Краткая история развития логического позитивизма. Характеристика главных особенностей принципа верификации. Модель развития научного знания по Томасу Куну.
реферат [23,7 K], добавлен 15.07.2014Обзор точек зрения в средневековой философии по вопросу о взаимоотношении веры и разума. Исследование места и роли универсалий в структуре бытия и процессе познания. Изучение сущности принципов теоцентризма, креационизма, провиденциализма, персонализма.
реферат [21,3 K], добавлен 23.04.2013Исследование понятия логики, как особой науки о мышлении. Определение сущности правильного умозаключения, схема которого представляет собой закон логики. Характеристика места дескриптивизма и прескриптивизма в логике. Изучение и анализ взглядов Платона.
реферат [28,4 K], добавлен 11.08.2017Философская мысль о сущности человека: основные позиции. Антропологическая ориентированность как общепризнанная национальная традиция русской философии. Человек, индивид, личность как единство противоречий: природно-биологического и духовно-социального.
реферат [31,0 K], добавлен 14.04.2014Понятие и основные направления релятивизма. Теоретико-гносеологические корни и сущность этического релятивизма, аргумент несогласия как одна из его ключевых позиций. Характеристики релятивизма и нравственного субъективизма в трудах Сократа и Платона.
курсовая работа [90,0 K], добавлен 16.06.2015Задача философии и предмет ее изучения. Категориальная структура мышления. Методологическая роль категорий в науке, их взаимосвязь между собой. Назначение, перечень и характеристика основных категорий философии. Феномен Бытия, материальное единство мира.
контрольная работа [31,1 K], добавлен 12.11.2009Исследование сущности любви с помощью принципов системности, причинности и всеобщей связи. Особенности данного чувства в соответствии с основными законами и категориями диалектики. Проведение опроса среди молодых людей с целью изучения их понимания любви.
контрольная работа [17,7 K], добавлен 26.12.2012
