Системы воспитания и образования в Дагестане периода религиозно-государственной мозаичности и синкретизма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Системы воспитания и образования в Дагестане периода религиозно-государственной мозаичности и синкретизма

Понятие «религиозный синкретизм» означает заимствование одной религией элементов других религий либо совокупность компонентов разных религий в новой религиозной системе. [1, с. 472]. К Дагестану рассматриваемого времени, как будет показано ниже, первая часть этого определения имеет непосредственное отношение, так как каждая из вновь проникавших конфессий в периоды их утверждения частично заимствовали элементы прежних религий.

Рассматриваемый период весьма сложен и мозаичен, поскольку в эти столетия на территории Дагестана сменилось несколько государственных образований, каждое из которых имело свою историю, свое управление, свою доминирующую религию, а значит и специфику системы воспитания и образования: источники упоминают местных горских «царей» по крайней мере уже с IV в. н. э. В V-VI вв. складываются небольшие территориально-политические образования раннефеодального типа, именуемые «княжествами» и «странами». Разбивка хронологических рамок параграфа на IV-X вв. и X-XV вв. объясняется тем, что в IV-X вв. те или иные части территории Дагестана входили в состав Кавказской Албании, «Царства гуннов», Сасанидской державы, Хазарского каганата, Арабского Халифата.

Государственное «многоцветье» IV-X вв. дополнялось религиозным: сохранившиеся языческие верования «соседствовали» с христианством, зороастризмом, иудаизмом и исламом. В рассматриваемый период эти религии, как персонажи театрального действа то выходили к самой рампе, то ухолили вглубь исторической сцены, с тем, чтобы вновь выдвинуться уже только на первые роли и надолго занять лидирующее положение. Однако с усилением позиций ислама и его окончательным утверждением в X-XV вв. остальные конфессии постепенно теряют свои позиции. Поэтому в данном параграфе мы сочли возможным рассмотреть только эти конфессии, исключив ислам, требующий самостоятельного изучения и к тому же основательно освещенный в индивидуальных и коллективных трудах наших ученых.

Конфессиональное многообразие средневекового Кавказа обусловлено историей и географическим положением отдельных политических образований, этнокультурных ареалов, а также их более или менее обособленных частей.

В раннесредневековом Дагестане преобладало язычество. Об этом свидетельствуют материалы археологических раскопок и письменные источники [2, с. 69-112]. Ибн Руста в своем сочинении «Ал-Алак ан-нафиса», завершенном около 903 г., сообщает о Серире (Сарир): «Все обитатели [царской] крепости - христиане, а все остальные жители страны - язычники (ал-мушрикун)» [Цит. по: 3, с. 447]. Понятно, что письменные фактические сведения о принятой у язычников системе воспитания и обучения отсутствуют, но мы считаем, что она была идентична той, о которой речь шла в первом параграфе, т.е. основана на нормах обычного права, получившего впоследствии название адата.

В III веке Сасанидский Иран вторгается в Кавказскую Албанию, а позднее укрепляется в районе Дербентского прохода. Одной из причин этого было стремление Сасанидов пресечь попытки Византийской империи, главного соперника Ирана, расширить сферу своего идеологического и политического влияния вплоть до Каспия. В 462 г., после неудачи восстания царя Ваче II, царская аршакидская династия в Албании временно была упразднена, а сама Албания временно была превращена в персидскую провинцию. В 488 г. Албания вернула себе самоуправление и династию. Чога (Чола, Чора) бывшая до того резиденцией персидских марзпанов (наместников пограничных областей), но и «стратегическим оплотом, политико-административной единицей Албанского государства, местом пребывания албанского католикоса (до VI в.)» [4, c. 11, 14]. Несмотря на то, что Дербент был в V-VI вв. одним из христианских центров Албании, Сасаниды проявляли по отношению к местному населению определенную веротерпимость. На крепостных стенах Дербента зафиксирована большая серия зороастрийских и христианских знаков, оставленных строителями VI в. и, как полагают исследователи, зороастрийцы продолжали жить внутри крепостных стен и в мусульманское время [5, с. 66-68]. Для распространения своей религии в Дербенте, Беледжере и Семендере Сасаниды построили храмы огня (атурашаны). М. Каганкатуаци подробно описывает противостояние зороастризма и григорианства в Кавказской Албании и сообщает, что многие знатные албанцы, в том числе правители Албании, - сын сасанидской царевны, дочери Иездегерда II (438/3-457/58) - Ваче и царь Вачеган приняли зороастризм. Кроме того «…Войска персидские … привели с собой 300 учителей и по повелению царя принуждают всех и говорят: «Если вы хотите принять нашу веру, то получите от него дары и почести …, а если вы этого не сделаете по своей охоте, то мы имеем приказание в городах и селах построить атурашаны, поставить в них огонь, назначить магов и мобедов (ученые жрецы зороастрийского культа)

Ал-Масуди (IX в.) оставил нам описание погребения с чертами похоронного обряда зороастрийцев у жителей Серира (Горная Авария). Абу Хамид ал-Гарнати (1130 г.) описал зороастрийский обряд погребения в Зирихгеране (с. Кубачи) как исконный и традиционный для них. Под напором новой мировой религии - ислама - зороастризм сильно сдал свои позиции в Дагестане, но, как и язычество, не исчез окончательно. Произведенные М.С. Гаджиевым в 2000-2001 гг. раскопки в Дербенте свидетельствуют о том, что в зороастрийской гробнице продолжали хоронить по крайней мере до XIV в. По мнению А.К. Аликберова, этот важный факт является косвенным подтверждением существования в Дербенте «пехлевийских переводов Авесты, а также, следует полагать, и других источников, составленных на среднеперсидском языке» [3, с. 454]. Данное допущение дает нам основание считать, что в Дербенте - временном центре зороастризма - и в Зирихгеране процесс воспитания и обучения детей иранских переселенцев и неофитов из числа местного населения мог происходить по системе, принятой в Иране и на среднеперсидском языке, - этим профессионально занимались как минимум 300 «учителей». Дети представителей других конфессий (христианства, иудаизма, ислама) обучались по иным «программам».

Предположительно в VIII в. на территорию Дагестана проникает иудаизм. В научной литературе существуют разные версии происхождения татов и горских евреев, однако рассмотрение проблем их этногенеза не входит в задачу нашего исследования.

К началу VII в. под контроль хазар попали почти все сасанидские крепости вплоть до рубежа реки Самур. Иудаизм в конце VIII в. был объявлен государственной религией Хазарского каганата. Согласно сообщению ал-Масуди «царь [хазарский] принял иудейство во время правления халифа Харуна ар-Рашида. Часть евреев примкнула к нему из других мусульманских стран и из Византийской империи. Причина в том, что император <…>, носящий имя Арманус, обращал евреев своей страны в христианство силой и не любил их <…> и большое число евреев бежало из Рума (Византии - П.Р.) в страну хазар» [Цит. по: 3, с. 460]. П.К. Коковцев считает, что хазары приняли иудаизм около 640 г. [6, с. 94]. Но, по мнению Б.Н. Заходера, основанному на вышеприведенном сообщении ал-Масуди, в иудаизации Хазарии можно выделить два этапа, связанные с именами халифа ар-Рашида (786-814) и византийского василевса (императора) Романа I Лакапина (919-944). Большие общины иудеев проживали в первой хазарской столице - в Семендере, причем некоторые иудеи попали в ближайшее окружение хазарского кагана, а также жили в Дербенте [7, с. 151]. Иудаизм, также как зороастризм и христианство (см. ниже), воспринял много местных обрядов, праздников и обычаев. Иудаизм нашел благодатную почву среди верхушки хазарской знати, но основная масса населения Хазарии продолжала исповедовать традиционные языческие верования. Столица Хазарии (Семендер) в VIII в. была перенесена из Дагестана предположительно в район дельты Волги и получила название Итиль.

Согласно церковной письменной традиции, в окрестностях Чога (исследователи связывают его с современным городом Дербентом) еще в I веке н. э. выступал с проповедями Егише (Елише, Елисей) - ученик апостола Фаддея (Дади) - один из 70 апостолов, - которого Иисус Христос направил вместе с апостолом Варфоломеем для проповеди христианства в Персию и на Кавказ [4, с. 26]. Статус государственной религии в Кавказской Албании, куда входила и значительная часть Дагестана, христианство обрело в 313 г., когда христианство принял албанский царь Урнайр (до этого в 306 г. Григорий Просветитель был рукоположен в сан епископа в Риме). В IV-V вв. активно формируется церковная иерархия албанского духовенства, которое, добиваясь признания апостольского происхождения своей церкви, создало миф о проникновении христианства в Албанию еще в эпоху апостолов (см. выше - о Егише) [3, с. 462]. Но принятие новой религии широкими массами населения растянулось на длительное время.

В этот период мы видим ясное влияние христианского Ближнего Востока и Кавказской Албании. Именно оттуда в Дагестан начинают проникать библейские источники. До появления албанского алфавита и соответственно литературы и письменности на собственной графике, местная знать пользовалась арамейским письмом. Источники указывают на то, что албанский алфавит был создан в V в. монахом Месропом Маштоцем вместе с армянским и грузинским алфавитами. Однако в научной литературе это оспаривается. По мнению Г.Г. Гамзатова, наиболее ранний перевод этих источников на албанский язык, к которому по всеобщему признанию, восходит ряд языков Восточного Кавказа, а именно к языкам лезгинской группы, ученые датируют рубежом IV-V вв. [8, с. 108]. Грузинский профессор З.Н. Алексидзе в 1996 г. обнаружил в библиотеке монастыря св. Екатерины на Синае два манускрипта-палимпсеста (рукописи, писанные поверх ранее существовавшего, а позже смытого или стертого текста) объемом в 300 страниц, с ранним албанским текстом, оказавшимся под письменами на древнегрузинском языке. Обнаруженный З.Н. Алексидзе албанский текст представляет собой Лекционарий, т.е. книгу годичных литургических чтений, главной составляющей которой являются чтения из библейских книг Ветхого и Нового завета. Профессор особо отмечает, что «Лекционарий может иметь только тот народ, который обладает полным текстом Библии на родном языке» [9, с. 39-40].

Вопросы о том, к какому из кавказских языков (возможно к удинскому ?) ближе всего стоит язык албанского Лекционария, о том, с какого языка на албанский язык переводились библейские тексты, остаются открытыми. Но в любом случае о самобытности письменности Кавказской Албании уже на рубеже IV-V вв. н. э. свидетельствует тот факт, что армянский религиозный деятель и просветитель Месроп Маштоц с разрешения албанского царя Асвагена и епископа Иеремии, при содействии священника и «даровитого переводчика» албанца Бениамина создал оригинальный албанский алфавит «для гортанного, неблагозвучного, варварского и грубого языка гаргаров». Об этом важнейшем историко-культурном событии в жизни Албании и всего Кавказа сообщают армянские авторы V в. Корюн и Хоренаци, а также албанский историк М. Каланкатуаци (VII в.)

Судя по данным письменных источников, в Албании уже в то время «были открыты школы для обучения новой письменности, на албанском языке и албанском письме была создана учебная и религиозная, в сущности своей христианская, литература, велась официальная переписка» [8, с. 108]. Корюн, биограф Маштоца, сообщает, что «…блаженный епископ Иеремия немедленно принялся за перевод божественных книг, с помощью которых дикомыслящие, празднобродящие и суровые люди страны Албании быстро узнали пророков, апостолов, унаследовали Евангелие, были осведомлены во всех божественных преданиях» [10, с. 19 - Цит по: 8, с. 108]. Утверждение Корюна по поводу «быстро узнали» и «унаследовали…», разумеется, является преувеличением - это не соответствует дальнейшей истории распространения христианства в Дагестане.

Свою лепту внесли и сирийские миссионеры, которые в VI в. перевели Библию на «гуннский язык». Албанский царь Вачаган Благочестивый (умер в 510 г.) и католикос Виро всеми путями принуждали знатную молодежь разных областей страны обучаться албанской письменности, донося ее до всех уголков Кавказской Албании (алфавит из дагестанского села Карлабко возможное тому свидетельство) - все это очевидно связано с распространением рукописных книг и, вероятнее всего, книжным обучением. На территории Приморского Дагестана христианство укрепилось в основном среди городских и высших слоев булгарской и гуннской знати.

До середины VI в. престольным городом католикоса, высшего иерарха албанской церкви, был Чога, вопрос о месторасположении которого все еще остается дискуссионным. В.Г. Котович отождествляет его с Баланджаром, а его, в свою очередь, с Белиджи [11, с. 199-218]. По мнению М.С. Гаджиева, местонахождение древнего Чога совпадает с сасанидским «Дарбандом» (Дербентом) лишь частично [12, с. 66-67]. В районе Чога был построен албанский храм, сооружение которого связано с именем армянского епископа Григориса. Согласно сведениям Фавстоса Бузанда («История армян»), относящимся к концу IV в., Григорис «представился маскутскому царю, повелителю многочисленных войск гуннов, … и стал проповедовать христианство… сперва они послушались, приняли и подчинились». Однако вскоре они отказались от христианства и убили Григориса на поле Ватнеан, недалеко от Дербента. Попутно заметим, что на этом месте до XX в. функционировала часовня для богомольцев.

Упразднение Сасанидами в 461 г. царской власти в Албании серьезно подорвало здесь позиции церкви. Во второй половине V в. албанский царь Ваче II сделал Дербент на некоторое время главным христианским оплотом Албании в борьбе с зороастризмом. По мнению К.В. Тревер, самым ревностным поклонником христианства в Кавказской Албании был царь Вачаган III (487-510), который в 488 г. созвал недалеко от города Партава собор, решения которого усилили роль церкви и ослабили позиции зороастризма. Албанская монофизитская церковь в 551 г. на Двинском соборе порвала с византийской «имперской» церковью. В источниках упоминается «агванский патриарх» Тер-Аббас (551-595), который в 555 г. перенес «святительский престол из Чога в Партав и правил 44 года». При албанском правителе, царе Вараз-Григоре (590-639) окончательно оформилась албанская монофизитская церковь, ставшая автокефальной. Предстоятель албанской церкви стал именоваться «католикосом Албании, Лпинии Чога». Свидетельством активизации христианских миссионеров в Прикаспии является обнаруженные в Верхне-Чирюртовском городище остатки часовен, золотые и керамические кресты, а также остатки четырех церквей, датируемых VII-VIII вв. К VIII веку в Албании насчитывалось 12 епископов [14, с. 294-296; 15, с. 68-71; 16, с. 126].

В те времена любая образовательная система была связана с соответствующей конфессией. Школа, как показывает история, будучи одним из самых стабильных учреждений общества, долго сохраняет сложившиеся традиции. В этой связи следует напомнить о том, что христианство «пришло» в Армению и Грузию из Византийской империи, унаследовавшей от эллинистического периода классическую систему образования, которая, на наш взгляд, не могла не повлиять на формирование армянской и грузинской систем воспитания и обучения. Констатация (или предположение) данного факта представляется нам весьма важной по причине более чем слабой изученности интересующей нас темы. На данном этапе исследования нам не удалось найти конкретный материал, а попытки обратиться к исследованиям по истории школы и педагогической мысли Армении и Грузии оказались тщетными ввиду серьезных искажений исторической реальности в работах современных исследователей. Например, педагогические принципы армянина Анания Ширакаци (VII в.) оказываются прямым предвосхищением едва ли не всех элементов педагогической системы Яна Амоса Коменского, а чтение страниц о педагогических идеях и практике грузинского монаха, переводчика и педагога Георгия Мтацминдели (XI в.) создает впечатление, что он сумел самостоятельно открыть и осуществить многие принципы европейской педагогики нового времени [17, с. 364, 381-382].

Исследователями установлено, что виднейшие раннехристианские византийские писатели IV-V вв. «указывали на необходимость получения христианами светского образования. По их мнению, оно заключало в себе много ценного: подтверждало основные положения христианства и способствовало лучшему пониманию Писания и истолкованию его с помощью приемов и средств античной образованности. Знание античной культуры давало возможность пересмотреть и оценить ее полезность для церкви» [18, с 478]. З.Г. Самодурова справедливо отмечает: «Хотя церковь нуждалась в грамотных людях, которые смогли бы обеспечить обучение ее адептов и простое исполнение культа, тем не менее, победившее христианство не создало на греческом Востоке своего собственного учебного заведения.

Античная традиция образования не испытала здесь перерыва. Христианство, приняв меры предосторожности, приспосабливается к языческому образованию». Элементы церковного обучения лишь со временем были включены в светское образование. «Тем не менее, по мнению первых византийских церковных деятелей, истинным знанием являлось лишь то, которое было передано Писанием, светская же наука была служанкой божественной мудрости» [19, с. 480-481].

Опыт синтеза языческих и христианских элементов, отношения к Библии и творениям «отцов церкви», характерный для византийской светской образованности раннего средневековья был, скорее всего, воспринят и, возможно, трансформирован Арменией и Грузией, а через них и Кавказской Албанией.

На Северном Кавказе идеологическое влияние Византии утверждалось чаще всего опосредованно, прежде всего в тех районах, которые примыкали к Западной Грузии (Лазике). На Хунзахском плато ей противостояло несторианство. Так, одного из правителей Сарира звали сиро-несторианским именем Бухт Йишо, которое переводится как «Христос спас» [3, c. 468].

Согласно сообщениям грузинских хроник, детей в Аварии обучали грузинской грамоте [20, c. 51]. Не исключено, что термин «грузинский» имел скорее конфессиональное значение, обозначая в данном случае исповедовавших греко-православную веру. Исследователи предполагают возможность проникновения христианства на Хунзахское плато в VI-VII вв., связывая это и с деятельностью «сирийских отцов» (VI в.) и миссионеров монофизитской албанской церкви - достаточно вспомнить посольство епископа Исраила в 685 г. к хазарскому кагану Алп-Илутверу, северному соседу Сарира [21, c. 45]. Арабский историк ал-Истахри, характеризуя в X в. положение Сарира среди других государств, пишет: «…В государство Рум (Византия - П.Р.) входят пределы … Рус, Сарир, Аллан, Арман и все другие, кто исповедует христианство» [22, c. 52]. Это свидетельствует о том, что с точки зрения мусульманской географии Сарир как христианская страна входил в сферу влияния Византийской империи. Письменные источники [22, c. 115] и археологические материалы (каменные и железные кресты латинской, греческой и мальтийской формы, Урадинский могильник VIII-X вв., христианские церкви в окрестностях Хунзаха, в аулах Гоцатль, Мачада, Тидиб, Хини, Хотода, Урада - X-XV вв. и др.) [23, c. 161-182] свидетельствуют о распространении христианства среди «народа Сарира» (в VI-XI вв. - Хунзах), точнее его правящей верхушки, поскольку в государстве Сарир сложилась ситуация биконфессионального компромисса между язычеством основной части населения и христианством элиты.

Находки аварских и аваро-грузинских надписей того времени, выполненные древнегрузинским письмом, позволяют ученым предположить, что в местных церквах религиозные книги переводились на аварский язык, тем более что сведения о подобной практике средневековых греческих миссионеров в других частях Кавказа зафиксированы, например, вблизи Дербента, а также в Лакзе, где книги переводились «на лакзанский язык».

Известно также, что в конце XIII в. на Хунзахском плато была создана митрополия грузинской православной церкви. Об этом свидетельствует приписка от 1318 г. в Евангелии, принадлежащем Л.А. Магалашвили, в которой упоминается «хундзский католикос Окропири» (упоминается в синодике одного из грузинских монастырей на Синае) - его отождествляют с примасом митрополии [24, c. 318-319]. В период царствования Георгия V Блистательного (1318-1346) и деятельности патриарха Грузии Евфимия в Аварии было разрешено функционирование двух епархий - Хунзахской и Анцухской: «Католикос Евфимий, обозревая свою паству, … видел храмы в Анцухе, Цахуре … церковь народа Хундзи … и … приказал Курмухскому архиепископу и председателю всего нагорья Квириле Донаури по всем вышеозначенным церквам послать по Евангелию» [20 с. 50-51]. О христианстве аварцев свидетельствует эпиграфика Хунзаха. К этому следует добавить упоминание итальянскими миссионерами «Епископа Лазаря Таркинского», который раньше был священником «греческого вероисповедания» (т.е. православным, по-видимому, связанный с церковью Грузии), перешедшего к 1370 г. в католичество [25, с. 116; 26, с. 54]. В результате нашествия Тимура (1395-1396 гг.) и распада Грузии, начавшегося с 60-х годов XV в., православие здесь, в результате упорной борьбы постепенно уступает место исламу. Христианство продержалось в Аварии в качестве господствующей религии до конца XV - начала XVI в., когда было окончательно вытеснено исламом.

Принимая во внимание тот факт, что контроль церкви над деятельностью школьных учреждений в самой Византии был установлен только в XI-XII вв., [18, с. 400] можно предположить, что светское направление обучения продолжало оставаться характерной чертой и албанской системы образования, действовавшей на территории Дагестана, а позднее (после ухода Кавказской Албании с исторической сцены) - армянской и грузинской, продолжавших функционировать в Дагестане. Впрочем, не следует исключать и другой вариант развития событий, связанный, во-первых, с разрывом с византийской церковью, а во-вторых - с проникновением и усилением позиций ислама - последний фактор мог существенно усилить христианскую составляющую образования, потеснив (или вытеснив) его светские элементы. Применительно к XIV-XV вв. последний вариант представляется нам наиболее вероятным.

Таким образом, начиная примерно с IV в. по X в. на территории Кавказской Албании активно действуют христианские проповедники из Сирии, Армении, Каппадокии и Грузии. Но и после крещения у горцев сохранилось немало языческих и зороастрийских обрядов. Следует отметить, что зороастризм проникает на территорию Дагестана примерно в IV в. н.э. Он легко «вписался» в древние местные верования, но свои позиции зороастризм сдает к концу IX в. А исповедуемое частью хазар христианство было синкретичным и не отличалось строгим догматизмом [15, c. 8, 12, 16]. В X в. позиции армяно-григорианской церкви также слабеют, в то время как проповедь христианства со стороны Грузии усиливается - особенно в период правления царицы Тамары (1184-1213).

Материалы археологических раскопок и письменные источники свидетельствуют о довольно активном строительстве и функционировании церквей и поэтому с большой долей уверенности можно утверждать, что по установившейся традиции при церквах действовали школы, т.е. была какая-то христианская система воспитания и обучения (в настоящее время вопрос этот требует дополнительного изучения), Свидетельство тому - находки десятков эпиграфических надписей, выполненных грузинским алфавитом, в том числе билингвы. Думается, что решение этого вопроса должно привлечь особое внимание историков педагогики, которые (не исключено) выделят его в особый «христианский» этап. Попытку предварительного обоснования этого этапа мы предприняли в концептуальной статье о периодизации системы образования в Дагестане [27, с. 81-96].

В этой связи им (историкам педагогики) следует иметь в виду и тот факт, что воспитательно-образовательная система христианства на территории Кавказской Албании, а значит и Дагестана, не была монолитна. Период интенсивного и свободного развития албанской христианской письменности приходится на V-VIII вв. [8 c. 109], а по мнению З. Алексидзе, - на VI-VII вв. Он отмечает, что на протяжении этого периода албанская церковь была независима и стояла вначале на позиции Генотикона Зенона, примиряющей монофизитов и диофизитов, затем на халкедонской позиции и вместе с грузинской церковью противостояла армянской, поддерживаемой Персидской державой. «Начиная с 20-х годов VIII в. она попадает под сильнейшее влияние армянской монофизитской церкви», которая, по сведениям источников, сжигала литературу, созданную ее христианскими соперниками [9, р. 37-40]. Противники не оставались в долгу и действовали подобными методами. Именно в этом, скорее всего, одна из главных причин скудости источниковедческой базы по нашей теме.

Таким образом, на территории средневекового Дагестана существовали различные «толки» христианства: монофизитство (армяно-григорианство - в VI - X вв.), диофизитство (проникавшее с территории Грузии в X - XIV вв., а с середины X - XI вв. - православие) [29, с. 17, 22], с XIV в. - и католицизм.

Католичество было третьим значительным толком христианства в Дагестане. Его проповедники проникали на территорию средневекового Дагестана через итальянские колонии Крыма и Тамани. В 1358 г. епископ Матреги (Тамань), докладывал римской курии, что его епархия достигает «Железных ворот», т.е. Дербента, а с 1363 г. упоминается уже «Епископство Каспийских гор». О поддержке католицизма свидетельствует булла 1401 г., в которой речь идет о миссионерах-миноритах, «евангелизировавших передние части страны Кайтагской», причем названы ее миссии в ряде городов, из которых поддаются «опознанию» Тарки, Дургели (возможно, Дювек), Мекеги. Все они лежат в полосе разрушительного нашествия Тимура 1396 г., сопровождавшегося истреблением «иноверцев». Однако захват турками-османами Константинополя в 1453 г. и ликвидация ими итальянских колоний на Черном море в 1475-1482 гг. прервали связи Кавказа с Римом. Венецианский дипломат И. Барбаро, посетивший Дербент в 1479 г., говорит о направлении к кайтагам францисканцев, но уже в 1493 г. он же сообщает о своей встрече с миссионером-доминиканцем, по словам которого в 1487 г. дагестанцы-католики подверглись поголовному истреблению, вероятно, имеется в виду поход ардебильского шейха Хайдара.

Думаем, мы не сильно ошибемся, допустив, что на территориях католических епископств Дагестана процесс воспитания и обучения паствы происходил с учетом как местных, так и уже апробированных способов и методов, характерных для западноевропейской практики воспитания. Однако для утвердительного ответа на данный вопрос, как и для сопоставления и выявления местной специфики системы обучения, известного сегодня фактического материала недостаточно.

Итак, археологические и эпиграфические исследования, лингвистические и фольклористические наблюдения, ведущиеся на Кавказе, позволяют говорить о явном присутствии в «различных районах Горного Дагестана - как на юге, так и на севере региона - устойчивых следов и веяний христианского происхождения и содержания, верования и жизнеустройства» [8, c. 110].

Таким образом, в период раннего средневековья христианская цивилизация достигла пределов Дагестана, где получила значительное развитие. Однако, соперничая между собой, с язычеством, зороастризмом и иудаизмом, христианство в целом и отдельные его «толки», как и системы их воспитания и обучения не могли противостоять монолитному, растущему влиянию ислама. Необходимо отметить и тот факт, что христианство никогда не превращалось в общепризнанную горцами религиозную систему - очаги и сферы его влияния часто менялись. После исламизации Дагестана христианство сохранялось в отдельных горных районах как довольно устойчивое пережиточное явление со своими обрядами и культовыми символами.

Понятно, что в нашу задачу не входит рассмотрение и анализ самих процессов и существующих дискуссий по проблемам проникновения и распространения в Дагестане перечисленных выше конфессий. Этим вопросам посвящена обширная историография дагестанских, российских и зарубежных ученых. Основываясь на результатах их исследований, мы попытались определить, какие системы (виды) конфессионального воспитания и обучения были возможны на территории средневекового Дагестана. Считаем, что по своему содержанию период с IV по X вв. и до XV века включительно, можно определить как поликонфессиональный с соответствующим ему разнообразием соперничающих воспитательных и рукописных книжно-образовательных традиций.

Как и в Западной Европе, период средневековья в Дагестане не столько время школ, сколько учителей. Личность учителя всегда и во всех странах играла огромную роль в формировании его воспитанника. В средние века, когда школа как воспитательное учреждение еще только складывалась, влияние учителя на ребенка приобретало особое значение. Учеников привлекало не само учебное заведение, гарантирующее определенную программу обучения и уровень знаний, а наличие там того или иного знаменитого учителя или группы учителей, прославившихся своими знаниями, взглядами и, не исключено, своими личностными свойствами.

конфессиональный воспитательный образовательный дагестан

Список использованных источников

1. Религии народов современной России: Словарь / Отв. ред. Аверьянов Ю.И., Басилов В.Н. и др. М., 1999.

2. Абакаров А.И., Давудов О.М. Археологическая карта Дагестана. М., 1993.

3. Аликберов А.К. Эпоха классического ислама на Кавказе: Абу Бакр ад-Дарбанди и его суфийская энциклопедия «Райхан ал-хакаик» (XI-XII вв.). М., 2003.

4. Мовсэс Каланкатуаци. История страны Алуанк / Пер. с древнеарм., предисл. и коммент. Ш.В. Смбатяна. Ереван, 1984.

5. Гаджиев М.С., Хуфф Д. Строительные знаки Дербента VI в. н.э. (предварительное сообщение) // Археологическая конференция Кавказа. Краткое содержание докладов. Тбилиси, 1998.

6. Коковцев П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932.

7. Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., 1962.

9. Алексидзе З. Предварительное сообщение об идентификации и дешифровке албанского текста, обнаруженного на Синайской горе // The History of the Caucasus. The Scientific-Public Almanac. 1. Baku, 2001.

10. Корюн М. Житие Маштоца. Венеция, 1833. / на древнеарм. яз.

11. Котович В.Г. О местоположении раннесредневековых городов Варачана, Беленджера и Таргу // Древности Дагестана. Махачкала, 1974.

12. Гаджиев М.С. Исследование форта Дербентского оборонительного комплекса и идентификация «крепости Сул» // Археология Кавказа: новейшие открытия и перспективы. Краткое содержание докладов международной научной сессии. Тбилиси, 1997.

14. Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н.э. - VII в. н.э. Л., 1959.

15. Курбанов М.Р., Курбанов Г.М. Религии народов Дагестана. История и современность. Махачкала, 2001.

16. Магоменов М.Г. Хазары на Кавказе. Махачкала, 1994.

17. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР: с древнейших времен до конца XVII в. М., 1989.

18. Самодурова З.Г. Школы и образование // Культура Византии. IV- первая половина VII в. Т.1. М., 1984.

19. Культура Византии. Вторая половина VII - XII в. Т. 2. М., 1989.

20. Джанашвили М. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Т. 22. Тифлис, 1897.

21. Джуаншер. Сведения из жизни Вахтанга // Мровели Леонти. Жизнь картлинских царей. Извлечение сведений об абхазах, народах Северного Кавказа и Дагестана / Пер., предисл. и коммент. Г.В. Цулая. М., 1979.

22. Абу-Исхак Ибрагим ибн-Мухаммад ал-Фарси ал-Истахри. Из книги путей и царств / Пер. Н.А. Караулова // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Т. 29. Тифлис, 1901.

23. Атаев Д.М. Христианские древности Аварии // УЗ ИИЯЛ. Т. 4. Махачкала, 1958.

24. Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. Т. 1. М., 1890.

25. Магомедов Р.М. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. Т. 1. Махачкала, 1999.

26. Алиев Б.Г. К вопросу о христианстве у даргинцев // Христианские памятники в Дагестане (IV-VI, IX-XIV вв.) / Сост. М.М. Атаев. Махачкала, 2001.

27. Рагимова П.Ф., Муртузалиев С.И. Проблема периодизации системы образования в Дагестане // Кавказ. Балканы. Передняя Азия: Сборник научных трудов Северокавказского регионального отделения МНАБ. Вып. 1 (8). Махачкала, 2003.

28. Тахнаева П.И. Христианская культура средневековой Аварии (VII-XIV вв.) в контексте реконструкции политической истории: Автореферат…к.и.н. Махачкала, 2001.

29. Криштопа А.Е. Сведения западноевропейских путешественников XV века о Дагестане // Вопросы истории и этнографии Дагестана: Сборник научных трудов ДГУ. Махачкала, 1970. Вып. 1.

Размещено на Allbest.ru