Культура сексуальных взаимоотношений является одним из наиболее важных элементов человеческих взаимоотношений. Она тесно сопряжена с самыми разнообразными проявлениями личностных особенностей человека и представляет не биологический, а социокультурный феномен. Как справедливо заметил польский психиатр и сексолог Збигнев Лев-Старович: "В сфере секса культура формирует систему ценностей, запретов и правил, а также образцов поведения, определенные модели полового равенства. регулирует сексуальное поведение, стиль взаимодействия партнеров, повергает сексуальную природу человека определенной регуляции на благо общества, семьи, брака"Лев-Старович З. Секс в культурах мира. М.: Издательство: "Мысль", 1991.С. 10.

В любые исторические эпохи проявления сексуальности привлекали к себе особое внимание. Множество памятников изобразительного искусства, литературы, фольклора отразили интерес к этой сфере человеческого бытия. При этом заметно, что чувственное и зачастую даже фривольное отношение к сексуальности в "народной культуре" соседствовало с запрещающим или регламентирующим императивом "официальной культуры". "История человечества - это история сексуальных запретов, разрешений и предписаний. Жрецы, священники и законодатели ломали копья и изводили тонны глины, папируса, пергамента и бумаги, пытаясь объяснить народам, как, с кем, когда, зачем и в каких условиях можно или нельзя заниматься сексом. Причем то, что считалось нравственным у одних народов, объявлялось категорически неприемлемым у других"Ивик О. История сексуальных запретов и предписаний. М.: Ломоносовъ, 2011.С. 2. . На первый взгляд, такая ситуация выглядит абсурдно. Однако следует учесть, что сложившиеся в традиционном обществе нормы сексуальной культуры являлись отражением представлений о "естестве" человека, в том числе сущности мужского и женского начал. Регламентация сферы сексуальных отношений была неразрывно связана с защитой "нормального порядка вещей", а потому в особой степени подразумевала взаимосвязь правовой и нравственной регламентации, безусловное следование поведенческим и коммуникативным паттернам.

Если в традиционном обществе укорененные в общественном сознании представления о "мужском" и "женском" являлись одним из наиболее действенных факторов консервации социокультурного пространства, то в эпоху модернизации сфера сексуальных отношений всецело отразила радикальные изменения и в образе мышления человека, и в повседневных практиках. Более того, само по себе "преодоление сексуального запрета" стало ярким проявлением переда общества от императива "традиционности" к перманентной "изменчивости". Переломное значение в этом плане имел "галантный" XVIII век. Как отмечал Мишель Фуко, "к XVIII веку рождается политическое, экономическое, техническое побуждение говорить о сексе. И не столько в форме общей теории сексуальности, сколько в форме анализа, учета, классификации и спецификации, в форме количественных или причинных исследований"Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М: Магистериум, 1996.С. 119. . И если обостренное внимание к чувственному началу человеческого естества закрепилось еще в художественной эстетике Ренессанса, то эпоха Просвещения принесла прямой вызов регламентирующим нормам морали и яркий пафос либертинства в отношении проявлений сексуальной активности человека. "Нравственные ценности подверглись сильнейшему революционному натиску со стороны эротико-сексуальной стихии в межчеловеческих отношениях. Эта это перестройка социально - эротических отношений способствовала социально-экономическому и культурному раскрепощению"Викторов Э.М. галантный век и сексуальная революция // Вопросы культурологии. 2007. № 12.С. 37-42.С. 37, 41. .

Изменения в сексуальной культуре, которые принес с собой "галантный век", являлись одним из проявлений общего кризиса "старого порядка", предвестником эпохи революций и реформ. Но пока речь шла о сугубо элитарном явлении, характерном только для просветительской интеллектуальной элиты и аристократических кругов. Причем, именно в аристократической среде проявилась важнейшая черта будущей "сексуальной революции" - доминирование ролевых отношений, когда сам по себе факт "обладания" (то есть половой акт) не играет определяющей роли, а ключевое значение приобретает сложная игра соблазнения, словесная паутина флирта. И если первое поколение просветителей с упоением клеймило ханжество церковников и воспевало естество Любви (в одном ряду с Разумом и Свободой), то символичным итогом этой либертинской волны стало литературной творчество маркиза де Сада. Как справедливо отмечают современные исследователи, "первое впечатление, которое складывается в результате знакомства с новаторскими текстами Сада, оказывается несостоятельным. Сад нацелен не на понимание человеческой природы, а на деконструкцию человека. Приписывать "грязным" текстам Сада какие-либо эмпирические коннотации, редуцировать их к субъективным переживаниям и фантазиям - путь, ведущий в тупик непонимания и отрицания"Бойко В.А. Уроки Дельбины, или Маркиз де Сад: упразднение Другого // Критика и семиотика. 2013. № 1 (18).С. 147. . Тексты де Сада ни в малейшей степени не претендуют на познание "идеала естественной красоты" и "разумной природы" человека, они "разворачивается поиск читателем своего аНег еgo". Как емко заметил М. Фуко, "Сад достигает предела классической дискурсии и классического мышления. Его царство у их границ. Начиная с него насилие, жизнь и смерть, желания и сексуальность развернут бесконечное темное пространство, которое мы теперь пытаемся в меру своих способностей включить в нашу речь, в нашу свободу, в наше мышление"Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: А-саd, 1994.С. 238. .

Подобное явление, очень близкое по своей сути к постструктуралистским философско-лингвистическим методикам, являлось символичным выражением развертывающейся "сексуальной революции" как переворота в социальной рефлексии, репрезентации и самоидентификации, а не банальной проповеди "свободы нравов". Однако для социального контекста XVIII-XIX вв. подобные интеллектуальные эксперименты оставались весьма чужеродными. Изменение сексуальной культуры на "массовом", "базисном" уровне пока приобрело иную направленность.

После социального шторма, который принесла Европе Великая французская революция, культура либертизма утратила и аристократический лоск, и роль интеллектуального мейнстрима. Новый век принес с собой мощный рывок в экономической и политико-правовой модернизации, системные изменения в самой социальности западного общества. Становление индустриального общества сопровождалось институциональными изменениями, которые на первый план выводили функциональную роль человека, а не "сущностные проявления человеческой природы". "Индустриалистский взгляд на природу общества выражается в том, что роль определяющего стержня в развитии и функционировании социального механизма переходит в конечном счете к промышленной технологии, машине, институциональными эквивалентами которой выступает завод, фабрика, то есть модель технологично организованного социального взаимодействия Полищук М.Л. Феномен индустриализма в общественном сознании Запада. Автореферат дисс. на соиск.... доктора философских наук. М.: 1999.С. 12. ".

Таким образом, трансформация сексуальной культуры в условиях становления индустриального общества определялась не интеллектуальной рефлексией или сменой эстетических канонов, а системными изменениями в социальной организации общества. Наиболее значимым фактором в этом ряду является модернизация института семьи и, в целом, изменение характера брачно-семейных отношений. В традиционном обществе семья играла не только роль основной хозяйственной единицы, но и являлась одним из фундаментальных компонентов корпоративного социального строя. Семья обеспечивала правовую, нравственную, мировоззренческую социализацию человека, вводила его в систему априорных авторитетов, имеющих сакральный характер ("Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, да долголетен будешь на земле"; "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены"). Индустриализация и урбанизация, распространение товарно-денежных отношений, быстрая смена самого "порядка вещей" привели к кризису патриархальной семьи. В первую очередь, меняются мотивы вступления в брачно-семейные отношения. Среди буржуазии, ремесленников, фермеров, служащих распространяется "бюргерский идеал супружества как союза благоразумной любви и экономического расчета"Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII - ХХ вв.). М.: Владос, 1997.С. 140. , тесно связанный с отношениями собственности и статусной социализацией. Для рабочих семей такая модель мотивации была характерна в гораздо меньшей степени, однако здесь сказывалось "благоразумие" иного рода - условиях жизни рабочих оставались чрезвычайно тяжелыми, огромное количество людей буквально балансировало на грани выживания, и семейно-брачные отношения строились по модели малого домохозяйства, где муж выполнял роль "хозяина дома" (как обеспечивающий доход), а на жену возлагалась обязанность любыми средствами обеспечить "условия жизни". Нередко такие семьи были вынуждены даже избавляться от детей, отдавая их в приюты или в семьи родственников в деревню. Для "буржуазной семьи" также была характерна полная смена демографической модели, что уже к началу ХХ в. привело к заметному сокращению индекса рождаемостиТам же.С. 141. .

Кризис патриархальной семьи и десакрализация "таинства брака" были неизбежным следствием модернизации общества, рационализации общественного сознания, закрепления состязательного образа жизни. Однако становление нового типа брачно-семейных отношений способствовало деградации сексуальной культуры. Мужчина (причем, вне зависимости от своего социального статуса) сталкивался с необходимостью каждодневно бороться за сохранение своего "места", будь то конкуренция в бизнесе, карьера чиновника, лоток торговца или обслуживание заводского конвейера. Рыночный тип отношений требовал непрерывных усилий и полной сосредоточенности, подспудно заставлял призвать постоянную угрозу разорения или увольнения. И эта стрессовая ситуация оказывала самое непосредственно влияние на сексуальную сферу, которая превращалась в важный источник эмоционального восстановления мужчины. Причем, на практике это имело два явных последствия.

Во-первых, резко вырастает рынок интимных услуг - от эротической и порнографической литературы до профессиональной проституции. Причем, характерно, что динамика востребованности "конвейерного" секс-бизнеса очень четко совпадает с развертыванием промышленного переворота. Так, например, в Париже количество борделей устойчиво увеличивается в первой половине XIX в. (в 1810 г. - 180 борделей, в 1840 г. - 220), а потом начинает заметно снижаться (в 1870 г. - 145, в 1881 г. - 125, в 1892 г. - только 59) Штейнер Е.С. "Ветка сливы" Иккю // Сад одного цветка: Сборник статей и эссе / Под ред.Н.И. Пригариной. М.: Наука, 1991.С. 162-163. . Но при этом происходит статусная и "ролевая" дифференциация рынка интимных услуг: мужчина "из приличного общества" уже предпочитает не посещение дома терпимости, а наличие постоянной любовницы или содержанки. С другой стороны, "любовные услуги" начинают предлагаться в магазинах, табачных лавках, ресторанах, варьете. Ширится и криминальный сегмент этого специфического рынка.

Во-вторых, возрастают и требования к эмоциональной жизни в семье, которая становилась "отдушиной" в условиях жесткой социальной реальности. Однако с учетом абсолютного преобладания мужчины как субъекта экономических отношений эта тенденция привела к ужесточению требований именно к женщине. "При сохранении традиционных сексуальных прав мужчин для женщин это означало сублимацию любви в чрезвычайно высокие требования к себе. Женщина, как и прежде, должна была сохранять девственность до брака, тогда как мужчина хотел приобрести сексуальный опыт. Чтобы реализовать эту модель двойной морали женщина усилиями буржуазной медицины и психологии была лишена прав на связанные с сексом чувства. Женщине отказали в интеллекте и способности к сексуальным переживаниям"Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII - ХХ вв.). М.: Владос, 1997.С. 141. . Женщины в семье были настолько подвержены опеке, что нередко им не позволялось читать газеты, если те содержали новости, способные их расстроить. Для обеспечения внешней пристойности использовалась целая система условностей: например, надевание кринолинчиков на ножки роялей, специальные приспособления для купания - купальные машины, правило, считающее непристойным называть ноги и руки словом "конечности, правило, по которому замужние женщины не могли снять ночную рубашку в присутствии мужа, правило для беременных женщин не показываться на людях, так как период беременности считался неприличнымЛапкина А. От священнодействия до греха // Энциклопедия для детей. Человек. / Под ред.В. Володина. М.: Аванта+, 2002.Ч. 2.С. 437; Introduction into Victorian Morality. What exactly was the Victorian Era? [Электронный ресурс] URL: http: //www.laura-cenicola. de/brithist2/brithist/8-1- introduction-into-victorian-morality-what-exactly-was-thevictorian-era.html (дата обращения 09. 05.2016) . Что касается незамужних девушек, то им запрещалось что либо знать о деторождении и половом акте, что нередко приводило к таким случаям, когда девушка на следующий день после свадьбы возвращалась в родительский дом, так как посчитала попытку мужа ее раздеть как оскорбление, были даже зафиксированы случаи самоубийстваСаркисян Д. Секс: смерть половой проблемы // Вокруг света. 2011. № 12.С. 126. В таких условиях понятия "секс" и "любовь" рассматривались как два независимых друг от друга человеческих чувства: "По существу, секс не связывался с любовью, поскольку считалось, то подобная связь угрожает любви и способна поколебать супружескую верность и постоянство".

Таким образом, деформация и разрушение патриархальной модели брачно-семейных отношений в условиях становления индустриального общества оказалось сопряжено с формированием эротической культуры, репрессивной по отношению к женщине. Сформировалось своего рода "половое разделение труда", которое вызывало растущее социальное отчуждение. В итоге дальнейшее развитие сексуальной культуры оказалось неразрывно связано с решением "женского вопроса". Причем, на фоне активизации протестных общественных движений и распространения разнообразных эгалитарных концепций "женский вопрос" начал восприниматься скорее как следствие социально-экономического угнетения женщин и их бесправия в политической жизни, нежели в контексте проблем сексуальной культуры.

Во второй половине XIX в. формируется протестное движение, основанное на идеях феминизма (понятие "феминизм" впервые были сформулировано в трудах социалиста-утописта Шарля Фурье, который считал, что "социальное положение женщин является мерилом общественного прогресса"Фурье Ш. Теория четырех движений и всеобщих судеб. М.,1938.С. 174. ). Его представительницы выступали, прежде всего, за политическое равноправие женщин и предоставление им права участия в выборах. Поэтому их называли суфражистками (фр. suffragettes, от фр. suffrage - избирательное право). В США движение суфражисток зародилось еще в 1848 г., когда в Сенека Фоллз (штат Нью-Йорк) состоялась конференция, впервые в истории принявшая декларацию с требованиями предоставления женщинам равных гражданских прав, а также отказа от "двойного морального стандарта, с помощью которого женщины за отступление от нравственности изгоняются из общества, а мужчин же практически не осуждают"Декларация позиций и резолюций // Феминизм в общественной мысли и литературе / Сост.Е. Трофимова. М., 2006.С. 57. . Авторы декларации Элизабет Кейди Стэнтон и Сьюзен Браунелл основали Национальную ассоциацию за избирательные права женщин, сыгравшую большую роль в общественно-политической жизни США конца XIX в. Большой резонанс имело и формирование суфражистского движения в Великобритании. Толчком в нему стало знаменитое выступление Джона Милля в парламенте с петицией в защиту избирательных прав для женщин в 1867 г, а также издание двумя годами позже его книги "Подчиненность женщин", ставшей впоследствии классикой феминизмаМилль Д. Подчиненность женщины. СПб. 1869. . Первой суфражистской организацией в Великобритании стало Национальное общество за избирательных правы женщин, созданное в 1867 г. Лидией Беккер.

Первоначально суфражистское движение развивалось скорее в качестве интеллектуального андеграунда. Но на рубеже XIX-XX вв. оно приобрело черты настоящего протестного движения. Даже в викторианской Англии суфражистки использовали такие методы как несанкционированные уличные манифестации, обструкции политиков (с гостевой галереи парламента), приковывание себя наручниками к перилам в общественных местах. Создательница Женского социально-политического союза (1903) Эммелин Пэнкхерст вошла в историю как первый представитель радикального феминизма. Ее организация породила особое направление в суфражизме: милитантство (от militant - воинственный), сторонницы которого отказывались сотрудничать с правительством и вообще с мужчинами до тех пор, пока женщинам не будет предоставлено право голоса. Милитантки также развернули "атаку на собственность" - разбивали камнями окна правительственных зданий, витрин магазинов, поджигали дома, обрывали телефонные провода и даже бросали бомбы в церкви и общественные зданияКрыкова И.В. Суфражизм как политическое направление феминизма // Аналитика культурологии. 2009. № 13.С. 24-25. .

Характерной особенностью суфражистского движения стало стремление к международной женской солидарности. В 1888 г. был создан "Международный совет женщин", 1904 г - "Международный женский суфражистский альянс", в состав которого вошли представители Великобритании, США, Канады, Нидерландов, Германии, Швеции, Норвегии. Активистки организации ежегодно проводили тысячи митингов, распространяли миллионы листовок.

Идея международной женской солидарности и протестный характер радикального суфражистского движения сближала его с революционной идеологией социалистов и анархистов. Так, например, американская анархистка

Эмма Голдман стала инициатором критики "буржуазного суфражима", доказывая, что женщину освобождает не право голоса, а личная самостоятельность, выраженная посредством свободной любви и психологической независимости. "Демократия является фасадом, который прикрывает незыблемые конструкции угнетения, - заявляла Голдман, - а оплачиваемая работа - это просто новая форма эксплуатации; для "эмансипированных женщин" это может показаться освобождением, но теряют они больше, чем приобретают: пожертвовав всем ради карьеры, испытывая страх перед любовью"Цит. по: Брайсон В. Политическая теория феминизма. М.: Идея-Прогресс, 2001.С. 121. . При этом Голдман подчеркивала, что в основе подлинной эмансипации должно лежать именно сексуальное освобождение женщины, причем не в качестве личной самореализации, а как публичный, общественно признанный переворот в области морали и права: "Свободная любовь? Как будто любовь может быть иной! Любовь, сильнейшее и глубочайшее из того, что есть в жизни, предвестник надежды, радости, страсти; любовь, отрицающая любые законы и любые постановления; любовь, самый свободный и самый сильный творец человеческой судьбы, - как может эта неукротимая сила уравнять тебя с тем жалким творением государства и церкви с браком?".

Подобные идеи были популярны и среди активисток Второго интернационала. Их признанным лидером стала немецкая социалистка Клара Цеткин. Она считала свободно выбранную моногамию наиболее вероятной формой будущих сексуальных отношений, подчеркивая, в частности, что семья будет продолжать существовать как социальная и нравственная ячейка именно благодаря тому, что отпадет необходимость выполнения ею экономической функцииКрыкова И.В. Феминистское движение "первой волны": особенности идеологии и организации // Вестник ТГУ. 2009. Вып. 7 (75).С. 158. . "Вопросы пола и брака при господстве частной собственности и буржуазного порядка вызывают назревание многообразных задач, конфликтов и страданий для женщин всех общественных классов и слоев, - утверждала

Цеткин. - Война и ее последствия необычайно обострили для женщин конфликты и страдания, существовавшие раньше как раз в области отношений полов. Скрытые раньше для женщин проблемы обнажились. К этому присоединяется еще атмосфера начавшейся революции. Мир старых чувств и мыслей трещит по швам. Прежние социальные связи слабеют и рвутся, намечаются зачатки новых связей и отношений между людьми. Видоизменения форм брака и семьи [требует] разоблачения буржуазного строя и заклеймение лживой половой морали"Цеткин К. Мои воспоминания о Ленине // Феминизм в общественной мысли и литературе. М.: Грифон, 2006.С. 249. . Ей вторила российская революционерка Александра Коллонтай: "Все современное воспитание женщины направлено на, то, чтобы замкнуть ее жизнь в любовных эмоциях. Отсюда эти "разбитые сердца", эти поникшие от первого бурного ветра женские образы. Надо распахнуть перед женщиной широкие врата всесторонней жизни, надо закалить ее сердце, надо бронировать ее волю. Пора научить женщину брать любовь не как основу жизни, а лишь как ступень, как способ выявить свое истинное Я". Коллонтай А.М. Любовь и новая мораль // Философия любви. В 2-х т.М., Политиздат., 1990.Т. 2.С. 334.

Очень показательной являлась эволюция российского суфражистского движения, проделавшего стремительный путь от либерально-конституционных идей до революционного радикализма. Его первые представительницы напрямую связывали формирование своего движения с "открытым выступлением на путь политической деятельности конституционалистов"Щепкина Е.Н. Женское движение. СПб., 1906.С. 1. Партия кадетов и эсеров включила "женский вопрос" в свои программные установки к концу 1905 г. Хасбулатова О.А. Опыт и традиции женского движения в России (1860-1917). Иваново: Ивановский гос. ун-т, 1994 С. 104 Самая известная в то время суфражистская организация - "Русское взаимно-благотворительное общество", к которой в 1905 г. присоединился Всероссийский союз равноправия женщин, выступала в поддержку требований кадетов по созыву на основе всеобщего избирательного права Учредительного собрания. Выдвигались и лозунги уравнения женщин с мужчинами во всех политических и гражданских прав, охраны женского труда, отмены законов о проституции. В дни февральской революции 1917 г. особенно активно проявила себя Российская лига равноправия женщин, организовывавшая массовые демонстрации. В июле того же года Временное правительство предоставило женщинам все политические права, в том числе и право участие в выбора Учредительного Собрания. Таким образом, Россия стала одной из первых стран, которая предоставила равные избирательные права женщинам наравне с мужчинами.

Октябрьская революция способствовала дальнейшей радикализации российского женского движения, но при этом радикально менялось и отношение самого государства к сфере сексуальных и брачно-семейных отношений. В условиях преобладания умонастроений, характерных для раннего большевизма, идея социальной революции очень легко трансформировалась в лозунг "раскрепощения нравов". Уже первые декреты советской власти не только предоставляли женщине "полное материальное, а равно и сексуальное самоопределение", но и легализовали полную свободу брачных отношений (регистрация брака перестала быть обязательной). Даже вожди российской революции испытали период самых радикальных идей относительно "раскрепощения нравов". Так, исследователи Е. Кащенко и С. Агарков приводят в своей книге "Сексуальность в цивилизации" характерный фрагмент переписки Л. Троцкого с В. Ульяновым-Лениным: "Несомненно, сексуальное угнетение есть главное средство порабощения человека. Пока существует такое угнетение, не может быть и речи о настоящей свободе. Семья, как буржуазный институт, полностью себя изжила. Надо подробнее говорить об этом рабочим.", и ответ: "И не только семья. Все запреты, касающиеся сексуальности, должны быть сняты" Кащенко Е., Агарков С. Сексуальность в цивилизации: социогенез сексуальности. М.: Российское научное сексологическое общество, 2015.С. 34. .

В первые годы существования советской власти подобная риторика зачастую превращалась в совершенно реальные действия, особенно "на местах". Секс был практически приравнен к естественной физиологической потребности. В начале 1920-х гг. среди молодежи получила распространение "теория стакана воды", согласно которой отношения между мужчиной и женщиной сводились к инстинкту и сексуальной потребности, удовлетворение которой схоже с утолением жажды, другими словами "заняться сексом так же просто, как выпить стакан воды". Большой общественный резонанс вызвали публичные манифесты и перфомансы. Например, годовщина декрета "Об отмене брака" 19 декабря 1918 г. в Петрограде праздновалась шествием лесбиянок. Нудистское общество "Долой стыд!", целью которого была борьба с "буржуазным прошлым", группами по 10 человек обнаженными (из одежды была лишь красная лента, одетая поперек тела с надписью: "Долой стыд - это буржуазный предрассудок") маршировали по улицам, ходили в общественные места, пользовались общественным транспортом. В местных Советах, где руководство принадлежало левым анархистам, даже издавали декреты о "национализация" женщин, поскольку отказ от интимной связи приравнивался к проявлению мелкобуржуазности. Подобный ход событий постепенно стал неприемлем для партийного руководства страны. Вильгельм Рай в книге "Сексуальная революция" передает показательные реплики московских партийных функционеров: "Я предупреждаю, что на нас надвигается колоссальное бедствие в том смысле, что мы неправильно поняли понятие "свободной любви". В результате получилось так, что от этой свободной любви коммунисты натворили ребятишек. Если война нам дала массу инвалидов, то неправильно понятая свободная любовь наградит нас еще большими уродами", "Вопросы эти нигде не обсуждаются, как будто их избегают почему-то", "Разговоры на эту тему редко поднимаются потому, что они слишком близко всех касаются. Не поднимали их до сих пор, по моему мнению, чтобы не портить себе кровь. Все понимают, что выходом из положения может быть взятие государством на себя целиком воспитания и содержания всех детей" Райх В. Сексуальная революция. М.: АСТ, 1997.С. 154. .

Переориентация политики советского государства на защиту семьи, материнства и детства была показательной не только с точки зрения преодоления большевистского радикализма. Схожие тенденции проявлялись в это время и в Европе, и в США. Послевоенный пик общественного интереса к теме "свободной любви" и "раскрепощения нравов" сменился более консервативными настроениями. В американском обществе 1920-е годы породили тягу к "старым, добрым временам", которая превратилась в предмет настоящего культа со стороны формирующейся киноиндустрии Голливуда. Кинематографисты последовательно и стилистически выдержанно создавали культ супружества как легенду о happy end, наивысшую романтическую кульминацию в течении всей жизни женщины.

Парадоксальным примером той же тенденции можно считать и официальную политику Третьего рейха в 1930-х гг. Нацистский режим придавал огромное значение лозунгу равенства женщин и мужчин, активному вовлечению девушек и женщин в общественную жизнь и трудовую деятельность. Но при этом государственная пропаганда настойчиво продвигала идеалы семейные ценностей и материнства. Так, например, рассуждая о необходимости введения государственного разрешения на брак, Альфред Эйдт рассуждал: "Мы вполне сознательно стоим на той точке зрения, что брак имеет вечную ценность в биологическом и нравственном смысле. О том, что такой взгляд соответствует немецкой сути и германскому образу мыслей, свидетельствуют древние правовые понятия наших предков, освящение ими брака и смертная казнь за его нарушение. Отказаться от этих обрядов значит для немца вырвать часть своей души, своего сердца. " Эйдт А. Смысл разрешения на брак // Хрестоматия по вождеведению / Под ред.В.Б. Авдеева. М.: Белые альвы, 2006.С. 193. . Но при этом делалась принципиальная оговорка - подлинный смысл брака заключается не в удовлетворении своей симпатии, а в реализации инстинкта продолжения рода: "Каждая здоровая женщина хочет стать матерью, каждый здоровый мужчина хочет зачать ребенка", а потому основой института брака является "чистота крови" ("только безответственные люди плодят детей в огромном количестве, потому что хотят беспрепятственно удовлетворять свои сексуальные потребности и не заботятся о том, станут ли их дети полноценными людьми"Там же.С. 194. ). Ту же мысль развивает Георг Узадель: "В нашей жизни половой инстинкт не должен занимать такое место, будто он не принадлежит к числу сил, формирующих общество: он тоже должен быть поставлен на службу обществу. Только либералы и марксисты, которые могли рассматривать свое место в народе и в мире в отрыве от естественного порядка, требовали "свободы" в этой области. Обуздание полового инстинкта - требование, необходимое для сохранения народа. Народ преимущественно нордического типа смотрит на брак как на форму жизни, в которой половое влечение ставится на службу высшей цели"Узадель Г. Дисциплина и порядок Хрестоматия по вождеведению / Под ред.В.Б. Авдеева. М.: Белые альвы, 2006.С. 108. .

Несмотря на столь явное развитие консервативных тенденций в конце 1920-х гг. - 1930-х гг. ни о каком восстановлении традиционных форм сексуальной культуры и брачно-семейных отношений речь, конечно же, не шла. Препятствием для этого был продолжающийся процесс модернизации, утративший черты революционной ломки, но охвативший практически все значимые общественные институции и оставивший лишь иллюзию возвращения к "истокам" и "норме". И настойчивое обращение государства и масс-медиа к теме интимных взаимоотношений мужчины и женщины (даже под лозунгом возрождения "истинных ценностей") свидетельствовало о радикальной трансформации этой сферы. По сути, развивалась настоящая "сексуальная революция", истоки которой обнаруживались в обществе Нового времени, а кульминация еще только вырисовывалась на историческом горизонте.

В отечественной и западной науке под понятием "сексуальная революция" обычно подразумевают культурные и социальные преобразования 1960-х - 1970-х гг., однако, по нашему мнению, о первой волне этого процесса можно говорить уже применительно к 1910-м - 1920-м гг. Даже сам термин "сексуальная революция" появился благодаря исследованиям социально - политических процессов 1920-х гг., предпринятых австрийским ученым Вильгельмом Райхом. Его концепция, опирающаяся на сочетание идей фрейдизма и марксизма, была направлена на изучение социально - психологической природы современного авторитаризма. Райх пытался доказать, что драматические события революционного кризиса не могут быть объяснены экономическими классовыми противоречиями. "Мы переживаем подлинную, вызывающую глубокие изменения революцию в культурных характеристиках бытия. - писал он. - Чувства человека-зверя, способности воспринимать свои естественные функции просыпаются от тысячелетнего сна. Переворот в нашей жизни затрагивает корни нашего эмоционального, социального и экономического существования. Речь идет, прежде всего, о происходящих в хаотической форме гигантских изменениях в семейной жизни, этой ахиллесовой пяты общества" Райх В. Сексуальная революция. М.: АСТ, 1997.С. 4. . Почему именно семейных? Райх полагал, что революционные движения современной эпохи сформированы стремлением людей к свободе, в основе которого лежат не призывы, а "законы функционирования биологической энергии". Диалектика подавления и освобождения сексуальности представляет собой мощный источник такой энергии. Это и есть сущность "сексуальной революции", превращающей влечения человека в основу политической и экономической жизни.

Современная наука в значительной степени отошла от такого романтического представления о "сексуальной революции", которое было воплощено в концепции Райха. Закрепилось представление о том, что "сексуальная революция" - это сложный социальный процесс, который включает в себя процессы разной интенсивности и длительности. Как отмечает И.С. Кон, "в одних случаях это эволюционный процесс, который начался в восемнадцатом веке и продолжался полтора-два столетия, в другом - очень быстрые, радикальные перемены, пришедшиеся на время после второй мировой войны, и в особенности - бурные сдвиги в шестидесятые годы. С одной стороны, это более светское, терпимое отношение к сексуальности, одно из проявлений свободы. С другой - негативные вещи, связанные с тем, что одни, запретительные нормы потеряли свое значение, рухнули, а новые нормы внутреннего регулирования еще не сложились"Кон И.С. Сексуальная революция в кавычках и без кавычек // Аврора. 1991. № 7.С. 68. .

В самом широком смысле "сексуальная революция" трактуется как "изменение [базисных] социально-культурных установок и, как следствие, изменение сексуального поведения людей"Лисовский В.Т. Любовь, брак, семья. Социологическое исследование. СПб.: Наука, 2003 С. 85. . Многие специалисты делают акцент на взаимосвязи "сексуальной революции", как исторического явления, с формированием "такого грандиозного феномена как глобальная индустриальная революция"Анурин В.Ф. Сексуальная революция: Двойной стандарт // Социологические исследования. 2000. № 9.С. 89. . При этом неизменно подчеркивается роль "сексуальной революции" в становлении современного общества, не менее значима, чем политические революции, мировые войны и экономические модернизации. Как писал по этому поводу Питирим Сорокин, ""сексуальная революция" совершенно непохожа на прежние политические и экономические революции, она почти незаметна. Ее бурные сцены проходят без шумных публичных проявлений, они ограничены уединением спальни и участием отдельных индивидуумов. Без плана и организации она осуществляется миллионами индивидов, действующими по собственной инициативе. но, несмотря на свои необычные черты, сексуальная революция так же важна, как самые драматические политические или экономические перевороты. Она изменяет жизнь людей более радикально, чем любая другая революция нашего времени"Сорокин П.А. Американская Сексуальная Революция. М.: Проспект, 2006.С. 19.