Культурное взаимодействие России и Китая в период с XVII по XVIII век

Говоря о культурном взаимодействии, мне хотелось бы рассказать о некоторых явлениях и предметах, относящихся к культурам обоих стран и повлиявших на развитие обоих государств.

2.1 Русская духовная миссия в Пекине

Когда в 1685 г. Албазин сдался китайским войскам, 45 человек русских вместе с несколькими женщинами и детьми изъявили желание принять китайское подданство. Они увлекли с собой и священника Максима Леонтьева. По прибытии в Пекин они были включены в особую роту восьмизнаменного войска, поселены в самом Пекине и для отправления богослужения получили небольшую буддийскую кумирню, которую переделали в православную часовню. Ввиду преклонного возраста отца Максима как он сам, так и его прихожане неоднократно обращались через начальников приходивших в Пекин торговых караванов к тобольскому митрополиту с просьбой о присылке нового священника.

В 1698 г. Виниус, думный дьяк, писал из Тобольска Петру I за границу, что в Пекине построена русская церковь и что многие китайцы крестились. 18 июня 1700 года Петр издал замечательный указ, обеспечивший будущность Православной Миссии в Пекине. В Указе император предписывал начинать поиски людей, подходящих для миссионерской деятельности в Китае.

Когда в следующем году после смерти о. Максима Леонтьева (русского священника пришедшего в Китай вместе с пленными казаками-албазинцами после разгрома Албазинской крепости) албазинцы вновь затронули вопрос о присылке к ним пастыря, в Китай было направлено прошение о возможности проповеди там русской миссии. В то время император Канси отправлял к калмыкам в прикаспийские степи посольство с позволения российских властей, почему отнесся к прошению благосклонно и только указал, чтобы с Миссией был отправлен в Китай лекарь, искусный в лечении наружных болезней. Резолюция Канси была немедленно доложена императору Петру, который повелел митрополиту Иоанну Тобольскому подобрать для сей Миссии достойных людей. По распоряжению митрополита был утвержден архимандрит Иларион (Лежайский) малоросс, родом из Чернигова, воспитанник Киевской Духовной Академии.

В 1713 году Святейший Синод Русской Православной Церкви учредил Российскую Духовную Миссию в Китае.

В 1713 г. Митрополит Иоанн избрал архимандрита Илариона (Лежайского) в начальники первой Пекинской Духовной Миссии), с ним отправились священник Лаврентий (вероятно, он был в Пекине в сане диакона в 1696 г. При освящении Никольской часовни в Храм Св. Софии) и диакон Филимон (его биография неизвестна). К ним присоединено было семь церковников, вероятно, из учеников тобольской славяно-русской школы, открытой митрополитом Филофеем в 1704 г.

Первая Православная Миссия из России была принята в Пекине с особенным почетом и вниманием. Богдыхан зачислил членов ее в высшие сословия государства, а именно: архимандрита пожаловал мандарином 5-й степени, священника с диаконом - мандаринами 7-степени, а учеников причислил к сословию солдат. Всем членам миссии были отведены казенные квартиры возле албазинской церкви и, вероятно, участки земли, а также временное денежное пособие. Сверх этого от трибунала определено было производить им ежемесячное жалованье. К довершению благоволения богдыхан дал некоторым из церковников жен, без сомнения крещеных ими, а изучивших китайский с маньчжурским языки пристроил к трибуналу внешних сношений для перевода грамот, получавшихся от Российского сената и посылавшихся в сенат китайской коллегией иностранных дел. О деятельности первой Миссии сохранилось мало сведений. Известно, что благодаря хорошему составу она привлекла к русской церкви ряд местных жителей, ходивших на стройное богослужение, заведенное арх. Иларионом. Богдыхан каждый месяц посылал чиновника справляться о здоровье начальника Миссии (тогда как после он делал это лишь дважды в год, что по туземным понятиям было великой честью).

С 1716 по 1933 г. Было отправлено в Китай 20 миссий и свыше 200 проповедников. Трудами многих поколений строилась Миссия, молитвами святых подвижников освящено ее прошлое. Так святитель Иоанн, митрополит Тобольский, святитель Иннокентий, епископ Иркутский, принимали непосредственное участие в её возникновении и развитии.

Пекинская Миссия была не единственной, но самой ранней по времени основания из зарубежных миссий Русской Православной Церкви. Вместе с тем, Российская Духовная Миссия в Пекине была уникальным российским учреждением за рубежом, не только представлявшим в цинском Китае Русскую Православную Церковь, но и на протяжении 150 лет, с 1715 по 1864 год, выступавшим в качестве неофициального дипломатического представительства России в Китае.

Основной задачей миссионеров в Китае было изучение китайского и маньчжурского языков. Китайский язык изучался с целью, во-первых, ведения проповедей, во-вторых, изучения и исследования культуры Китая. За время существования Миссии было возведено тридцать семь храмов (в том числе, храмы в Пекине, Харбине, Тяньцзине, Шанхае, отличавшиеся самобытностью), создано более сорока проповеднических точек, пять епархий (Пекинская, Тяньцзиньская, Синьцзянская, Шанхайская, Харбинская), учреждена православная семинария, двадцать мужских и женских религиозных школ, распространялось религиозное учение, была открыта библиотека, основано издательство и выпускался на русском, английском и китайском языках журнал «Китайский благовестник» («Чжунгофуыньбао»), проводилась благотворительная деятельность. Одновременно с ведением проповедей миссионеры изучали китайскую астрономию, историю, географию, национальности, религию, народные обычаи и многое другое.

На вторую половину XIX столетия приходится первоначальный период распространения Православия в Китае за пределы столицы Империи. Русская Духовная Миссия в Пекине в 1864 году была освобождена от обязанностей исполнения дипломатических функций в связи с открытием Русского Посольства. Члены Миссии, ученые и богословы, приступили к трудам по переводам богослужебной литературы на китайский язык. Этот период деятельности Миссии славен также синологическими трудами ее членов, заложивших основу русского китаеведения. Начало XX века - краткий период расцвета Пекинской Миссии. За несколько десятилетий было сделано немало переводов Священного Писания на китайский язык, были переведены основные богослужебные тексты и некоторые труды святых отцов. В те годы Миссия издавала как ученые труды членов Пекинской Миссии, так и церковные книги. В Пекине был основан первый китайский монастырь. В Москве и Петербурге действовали Подворья Пекинской Миссии.

Миссия была закрыта в 1954 году, через пять лет после китайской революции.

В настоящее время на территории Миссии располагается Посольство России в Китае. На территории Посольства по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия 19 апреля 1997 г. Был установлен Поклонный Крест в память истории Миссии, православных китайцев и русских китаеведов. На территории Посольства сохранился бывший Успенский храм, переделанный в гараж. В августе 1997 г. По инициативе Посольства была отреставрирована и фактически восстановлена часть Западной стены бывшей Миссии, примыкавшая к Успенскому храму.

О былой истории Миссии в Пекине сегодня напоминают только камни - остатки надгробий русского кладбища за бывшими Аньдинмэньскими воротами города.

Еще в 1986 г. На территории Парка Цинняньху, в который было обращено кладбище, был разрушен Свято-Серафимовский храм. Бывшая Посольская Церковь в районе Наньтан разрушена была в 1991 г. В пекинском Музее колоколов хранятся два русских колокола - один снят с колокольни Миссии, другой - со Свято-Серафимовского храма. В одном из музеев Пекина хранится надгробная плита Начальника 1-й Духовной Миссии, архимандрита Илариона (Лежайского).

Вплоть до второй половины XIX века миссии высылались приблизительно с частотой раз в десятилетие. В случае смерти начальника миссии до истечения срока, новый начальник прибывал на смену лишь в составе следующей миссии.

Начиная с 1-й миссии (1717-1728) и заканчивая 20-й (1933-1956) т.е. два с лишним века Пекинская миссия циркулировала, соединяла культуру двух разделенных границей государств, положительно сказавшись, по моему мнению, на культуре обоих.

2.2 «Албазинский алтын» - уникальная монета ХVII в.

Монета изготовлена из красной меди в форме неправильного овала с усеченными вершинами. Ее длина не превышает 18 мм., ширина - 13 мм. Рельефно выполненное изображение находится в центральной части с обеих сторон предмета и ограничено круглой окантовкой, показывающей желаемою форму монеты - круг, диаметр которого 10 мм.

На аверсе изображен двуглавый орел с распростертыми крыльями и широко расставленными когтями. В место короны над головами орла помещен почти равносторонний крест. Под гербом, слегка смещенная от центра влево, надпись в две строки - «Албаз-ин». Реверс имеет вид, напоминающий традиционную медную китайскую монету - цянь. На сходства указывает квадрат, изображенный в центре круга и имитирующий отверстие, а также два иероглифа. Кроме китайских иероглифов легенда включает, и наминал и на русском языке - алтын. Причем китайский текст читается по горизонтали с право на лево, а русский - по вертикали - сверху в низ. Русское слово написано в три строки: две - над имитацией отверстия - «ал-ты», а одна ниже - «нь». Под последними двумя буквами изображена точка.

К настоящему времени известны два экземпляра «албазинского алтына». Копия описанной монеты, по сообщению сотрудника Эрмитажа Н.В. Ивачкиной, хранится в одном из Берлинских музеев. Ею были любезно предоставлены фотографии слепка экземпляра из Германии. Однако, естественно, что провести точное сравнение по такому источнику не представлялась возможным. Отметим лишь, что аверс берлинской монеты выполнен иным маточником, нежели на экземпляре из Благовещенска, о чем свидетельствует иное расположение перьев крыла.

«Албазинский алтын» - памятник уникальный и загадочный. Во-первых, он чрезвычайно редок, и, во-вторых, к настоящему времени не найдено ни одного документального свидетельства о существовании данного предмета в ХVIIв. Эти обстоятельства требуют серьезного критического подхода к источнику. Первый вопрос, возникший при виде монеты, - не является ли ее изготовление злой шуткой любителя сенсаций? Вероятно, нет. Ложные сенсационные «открытия» делаются не для личного пользования. Они должны стать широко известными. Албазинская же монета, несмотря на то что была распространена на гигантской территории - Западная Европа - Дальний Восток (да и существование двух маточников свидетельствует о готовившейся широкомасштабной чеканке), - оставалась неизвестной даже специалистам нумизматам. Но возможно ли было возникновение русско-китайского алтына в ХVIIв.? Именно в этом столетии русские впервые проникают на Амур и быстро осваивают регион. Однако до прихода русских Приамурье не пустовало. Здесь совместно проживали монголо-язычные дауры и тунгусские народы, которые широко пользовались китайскими монетами, игравшими на Дальнем Востоке роль «международной валюты». Российские власти, учитывая традиции местного населения, вплоть до ХХв. выпускали национальные серии монет. Особый интерес представляют «русско-датские» монеты, которые были выпущены после договора между Россией и Данией в 1619 г. и предназначались для торговли в пограничных районах. Они чеканились Данией «по русскому образцу», но иногда с легендой на немецком языке. Таким образом, появление русско-китайской монеты не является беспрецедентным.

Интересен абрис алтына. Хотя изображение ограничено правильным кругом, сама форма монеты несколько вытянута, что указывает на ее связь с проволочной чеканкой, которая прекращается лишь на рубеже ХVII-ХVIIIвв.

На аверсе изображен двуглавый российский орел с распростертыми крыльями без скипетра и державы в лапах. Эти геральдические элементы датируют герб не позднее ХVIIв., т. к. первым государем, при котором орел на печатях стал изображаться с поднятыми вверх крыльями, держащим в лапах державу и скипетр, был Алексей Михайлович (исключением являются лишь некоторые печати Лжедмитрия). На монетах же орел оставался с опущенными крыльями и «пустыми» лапами вплоть до царствования Петра 1.

Особенностью герба является нетрадиционное символическое изображение короны в виде креста над головами геральдической птицы, что является серьезным аргументом в пользу средневекового происхождения монеты. Видимо, это единственно возможная замена монархической регалии, которую могло допустить религиозное сознание христиан. В ХVIIв. Одна корона на гербе заменяется тремя. На печатях это нововведение появилось при Михаиле Федоровиче, однако на большинстве монет орел изображался с одной короной вплоть до петровского времени.

Легенда монеты двуязычна. Русская надпись на аверсе и реверсе. Графическое изображение букв близко современному и соответствует последней трети ХVIIв. - времени наиболее вероятного появления алтына. Написание мягкого знака в конце слова «алтын» вполне отражает сложившееся положение вещей, когда твердый и мягкий знаки утратили свою первоначальную функцию звучащих букв, а впоследствии - разделительных знаков между словами. В их употреблении стали допускаться ошибки. Иногда писцы путали и взаимозаменяли эти знаки. Перенос частей слов также полностью отвечает существовавшим правилам. Подобные переносы одной, двух или только согласных букв часто можно увидеть на монетах ХVII-ХVIIIвв.

Интересно написание слова «алтын». Оно находится в одной композиции с имитацией квадратного отверстия и двумя китайскими иероглифами, читаемыми как «тун» и «бао». Русско-китайская легенда соответствует китайской традиции перекрестного чтения. Это свидетельствует не только о внешнем знакомстве художника - автора монеты - с китайскими цянями, но и о понимании смысла их легенд. Да и подбор иероглифов видимо, не случаен. В переводе они означают «ходячая монета», т.е. монета, находящаяся в обращении. Данные иероглифы часто использовались в различных вариациях при оформлении китайских денег. Учитывая столь умелое составление легенды, можно было бы предложить нерусское происхождение алтына, к тому же рельефное символическое изображение отверстия практиковалось империей Цин и тоже на двуязычных монетах - тибето-китайских. Однако эта версия не может устоять перед более существенными «русскими» факторами, формой монеты, техникой чеканки, более умелым написанием русских букв, чем китайских иероглифов, заменой на гербе короны крестом.

Возможен ли был выпуск «албазинского алтына» в ХVIв.? Вероятно возможен. Это вполне согласуется с основными направлениями политики России на Амуре и подтверждается характером оформления монеты. Но почему же сегодня мы можем твердо говорить о существовании всего двух экземпляров, да и те остались вне поля зрения специалистов? Возможно, процесс изготовления «албазинского алтына» был остановлен неожиданной потерей Приамурья в результате подписания Нерчинского договора. Однако штемпели были уже изготовлены, что и позволило отчеканить пробные экземпляры, или же несколько монет были изготовлены позже (новоделы) по штемпелям ХIIв.

Однако, к единому мнению современные исследователи так и не пришли. И в интернете, часто можно встретить статью описывающую «Албазинский алтын» как подделку.

2.3 История чая в России

В России слышали о чае намного раньше, чем он у нас появился. Как только русские стали бывать возле китайской границы, они не могли не узнать о чае.

Собственно в России, в тогдашнем Московском государстве познакомились с чаем, и притом против своей воли, только в 1638 г. Это знакомство началось, как и в других странах, прежде всего благодаря дипломатическим связям и этикету.

«Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири», изданный в конце XX века в Иркутске, сообщает, что в 1638 г. «к Алтын-хану отправлен посол, боярский сын Василий Старков, который по возвращению своему в Москву впервые привез в Россию чай, в числе ханских подарков царю Михаилу Федоровичу».

Далее «Перечень» рассказывает, что в резиденции Алтын-хана московские послы увидели в первый раз, как пьют чай на придворных церемониалах, и были принуждены везти в подарок царю этот, по их мнению, негодный товар. Напиток этот при прощальной аудиенции был вручен послу Старкову.

Хотя посол Василий Старков отнекивался от такого ничтожного и бесполезного, по его мнению, предмета, как чай, но ему, к вящему неудовольствию, все-таки было навязано 200 бах-ча (бумажных пакетов с чаем) по три четверти фунта в каждом, всего около 4 пудов, ценою в 100 соболей или, по тогдашним ценам, в 30 рублей. Делать было нечего - пустой и нежелательный дар был доставлен в Москву. «Не знаю, листья ли то какого дерева или травы, - доносил Старков царю. - Варят их в воде, приливая несколько молока…» Чай был испробован, понравился и вошел в употребление при дворе, потом у бояр и у других богатых людей.

Через несколько лет боярский сын Иван Перфильев, бывший послом в Китае, тоже доставил в русскую столицу необычную траву. Придворные, однако, побоялись дать ее настой государю Алексею Михайловичу, - что если «от привезенного Перфильевым зелья да и приключится какой недуг, недомогота в его государском здоровье?»

Решили посмотреть в древнем «Травнике», но там ничего не говорилось о загадочном растении. И тогда придворный доктор Самойло Каллинс отважился провести опыт на себе. Он напился темно-коричневого настоя и… остался жив.

Однажды царь «заболел животом». Каллинс посоветовал ему: «Обычайное после обеда вареное чаге листу ханского… изрядное есть лекарство против надмений, насморков и главоболений». Царь послушался совета, напился чаю и вскоре выздоровел.

Слух об «изрядном лекарстве», спасшем царскую особу, быстро распространился, и чаепития вскоре стали очень модными.

В 1654 г. был послан в Китай из Иркутска боярский сын Федор Исакович Байков, который в своем статейном списке рассказывает между прочим о том, как китайцы подносили ему чай, вареный с молоком и коровьим маслом.

После Байкова из Москвы отправлен был в Китай для переговоров грек Николай Спафарий, который по возвращении оттуда написал обширное сочинение по китайским и европейским источникам о Китае. Между разными любопытными известиями в сочинении этом помещено довольно обстоятельное сказание о чае. Спафарий пишет: «Трава чай нигде не родится такая, что здесь (в Китае), и для того опишем, как родится…» Следует описание растения и способ его приготовления «ради варенья чая». «Китайцы то питие зело похваляют: сила и лекарства от него всегда извещает, потому день и ночь они пьют и гостей своих потчивают». Спафарий пробовал пить и говорит, что чай есть «питие доброе, и когда привыкнешь - гораздо укусно».

Заключение