Русская классика в театре

Помимо этого, к структурной адаптации можно также отнести и работу Богомолова с экранами, расположенными по периметру сцены. Так, среди прочих функций, они иллюстрируют те эпизоды, которые происходят вне главного место действия (например, отдых Ивана Карамазова заграницей), тем самым позволяя ввести такие элементы романа в спектакль без смены декораций.

Визуальная адаптация

Основополагающие принципы работы режиссера со сценическим пространством в этом спектакле во многом дублируют приемы, использованные при постановке "Бориса Годунова".

Так, сценический интерьер состоит фактически из тех же элементов - кожаные диваны, темная мебель и экраны, на которых выводятся текст и аудиовизуальный ряд. Практически единственным отличием выступает кухонный гарнитур, расположенный в глубине сцены. Таким образом, благодаря декорациям Богомолов снова помещает произведение в современный контекст.

Костюмы главных героев также соотносят их с современной, причем деловой, средой - все они, за исключением Алеши, одетого в черную рясу, носят костюмы. Женщины же, как и в "Борисе Годунове", тоже одеты в деловые или вечерние платья. Однако в редкие моменты, как и в работе над предыдущей постановкой, Богомолов прибегает к стереотипной атрибутике русской народной культуры, при этом все равно сочетая ее с современным контекстом. Так, показателен слуга в доме Катерины Ивановны, который появляется на сцене в красных сапогах и ярком наряде, стилизованном под роспись хохломой, и исполняет танец с современной хореографией и активными движениями бедрами под сопровождение "Калинки-малинки", обработанной в современном танцевальном стиле.

Помимо этого, благодаря костюмам Богомолов обращается и к западным культурным кодам. Например, полицейские, которые изначально появляются в типичной для них синей форме, после пьяного дебоша раздеваются до белых маек и кальсон, при этом надевая на голову черные котелки. Такой костюм в сумме с темными милицейскими дубинками вызывает ассоциации с образом главного героя фильма "Заводной апельсин", тем самым неся за собой целый шлейф коннотаций, связанных с болезненной жестокостью, самодурством и жаждой власти.

Также к игре с западными культурными кодами можно отнести и сцену похорон Федора Карамазова. Вместо гроба его тело лежит в солярии, а все пришедшие проститься с покойником одеты в солнцезащитные очки. Именно благодаря такой детали, как темные очки, этот эпизод напоминает практически любую сцену похорон из массовых американских фильмов, поскольку вне зависимости от погоды герои последних присутствуют при таком событии в этом аксессуаре. Таким образом, использование Богомоловым солярия вместо гроба может восприниматься как пародия на такую особенность и доведением этой детали до гротеска.

Еще одним приемом визуальной адаптации, который концентрируется на похоронной тематике, служит ряд унитазов, которые при опускании крышек становятся похожи на надгробные плиты, поскольку на них написаны имена и даты жизни героев. Несомненно, такой прием является и "смысловой надстройкой", поскольку рождает ассоциации о бесполезности прожитой жизни некоторых персонажей, которые - при данном прочтении буквально - "смыли все в унитаз".

Также связующим звеном визуальной адаптации, которая перетекает в "смысловые надстройки" можно считать и телеканал "Скотское TV", который периодически включает свое вещание и повествует о сюжетных перипетиях романа. Так, ведущие программы Вера, Надежда и Любовь обращаются к специальному корреспонденту по имени Специальный, чтобы в прямом эфире спросить "действительно ли после своей смерти провонял старец Зосима". После прямого эфира, ведущие также обращаются к эксперту по имени Эксперт, который находится у них в студии (ничем не отделенный от общего пространства сцены правый ближний угол, который мыслится как другое пространство только благодаря камерам, которые на него направлены). Таким образом, благодаря очередному обращению к таким медиа, как телевидение, Богомолов на этот раз обыгрывает не только жанр выпуска новостей, но и популярные телевизионные шоу, на которых обсуждаются такого рода истории.

"Смысловые надстройки"

Как и в "Борисе Годунове", многие приемы, дополняющие текст Достоевского современными смыслами, достигаются с помощью языка. Так, от героев можно услышать следующие реплики или слова: "В СМИ сообщили", "телевидение", "фильм ужасов" и пр.

Однако, как и в предыдущей постановке, это не является самой важной "смысловой надстройкой", которую совершает Богомолов.

Авторское прочтение текста в этом спектакле наиболее показательно в таком приеме, как проигрывание многих ролей одним и тем же актером. Так, например, благодаря тому, что как старца Зосиму, так и Смердякова играет Виктор Вержбицкий, зритель невольно проводит параллели между этими на первый взгляд очень далекими персонажами. Таким образом, эти персонажи, изначально не противопоставленные друг другу у Достоевского, начинают видеться как две стороны одной и той же медали. Помимо этого, благодаря положительным качествам Зосимы легче находятся оправдания убийству, совершенному Смердяковым (изначально заложенный мотив в качестве мести за свою мать здесь усиливается).

В дополнение, "смысловые надстройки" активно формируются и благодаря музыкальным композициям, которые использует Богомолов. Достигается такой эффект, поскольку почти все использованные композиции несут за собой целый набор конкретных ассоциаций, связанных с разными социальными слоями, возрастом, времяпрепровождением или культурой. Так, в спектакле звучат: "Я люблю тебя до слез" (шансон, культура кабаков и караоке), песни Верки Сердючки (застолья и народные гуляния, типичные для российской глубинки), "Калинка-малинка" (русская народная культура), или же композиции в стиле рэп (современная молодежная культура). Таким образом, благодаря музыке Богомолов соединяет происходящее на сцене с целыми пластами культуры, что во многом перекликается с работой Серебренникова по музыкальному оформлению его спектаклей. Однако если последний берет в качестве базы части исходного произведения и подвергает их сильной трансформации, то Богомолов берет уже готовые композиции и искусственно накладывает их на повествование.

Финальной "смысловой надстройкой", рассмотренной в отношении данного спектакля, является не конкретный прием, а один из главных персонажей - Алеша Карамазов. Причина такого выделения кроется в том, что эту мужскую роль исполняет не актер, а актриса Роза Хайруллина. Очевидно, что, прибегая к такому нестандартному ходу, Богомолов вкладывает в него новый по отношению к произведению Достоевского смысл. Так, причина такого выбора может крыться в характере героя. Природная скромность, юная "девичья" красота, неопытность и восторженность данного персонажа, действительно, лучше подходит под описание девушки, а не юноши. Помимо этого, жертвенность героя, направленная к его семье, а также готовность вечность служить выбранному авторитету (Зосиме) перекликаются, скорее, с образом русской женщины, а не мужчины. Однако Роза Хайруллина - далеко не юная актриса, уже умудренная опытом, а потому выбор ее для данной роли иллюстрирует не только в какой-то степени женскую натуру Алеши, но и те душевные страдания, с которыми он сталкивается.

2.5 Авторский стиль Константина Богомолова

Константин Богомолов, как и Кирилл Серебренников стремится соединить современность с реалиями адаптируемого произведения. Такой эффект, в первую очередь, достигается благодаря работе с декорациями и костюмами. При этом, вектор этого соединения идет скорее не от прошлого к настоящему (как заложенные в произведениях идеи преломляются в современном контексте?), а от настоящего к прошлому (например, на кого из представителей других эпох похожи современные медийные личности?). Еще одной отличительной чертой интерпретаций Богомолова выступает постоянное обращение к порокам современного общества, что выражается в ироничных авторских комментариях ("Народ - тупое быдло", "Скотское TV" и пр.), которое накладывается на смыслы адаптируемого произведения, что в сумме дает неутешительный вывод о закоренелости этих пороков в русской истории.

Для иллюстрации схожих приемов интерпретации, ниже приведены наблюдения по дополнительным для данного анализа адаптациям Богомолова.

Так, в пьесе "Волки и овцы" декорации хоть и не играют роль в соединении реалий прошлого с современным контекстом, но все же выполняют одну и системообразующих функций - деление сцены на черные и белые части, которые помогают зрительному залу выявить пороки или тайные умыслы персонажей, которые скрыты от глаз других героев.

В постановке же "Отцов и детей", Богомолов при помощи нескольких музыкальных лейтмотивов связывает адаптируемое произведение с более поздними смыслами, что схоже с использованием музыкальных композиций и в постановках, рассмотренных выше.

Заключение