С 1900-го года Дж. Мид читал на философском факультете курс социальной психологии. Лекции ученого пользовались у студентов огромной популярностью, в ответ или вследствие этого интеллектуал тратил много времени на беседы, разъяснения студентам. Однако изложению мысли в письменной форме Дж. Мид предпочитал устные выступления. Оценивая свои печатные работы как посредственные, он отмечал, что запись потока мысли даются ему с трудом. По этой причине практически отсутствуют собственные публикации мыслителя. Особенности его научного воззрения стали известны благодаря изданной на основе конспектов и записей лекций студентов книги «Разум, самость и общество».

Деятельность Дж. Мида, как и иных чикагских интеллектуалов, не ограничивалась лишь преподаванием. Его интересовало реформирование образования, он оказывал помощь Дж. Адамс - основательнице идеи домов компактного проживания, в течение долгого времени был членом (и председателем) городского клуба Чикаго.

Очень сложно разобраться, какие отношения были у отцов-основателей «Чикагской школы» и Дж. Мида. Известно, что Р. Парк говорил, что мало прочел работ Мида, чтобы оценить его (истинность суждения подтверждается ограниченным числом публикаций мыслителя), а У. Томас и вовсе заявлял, что не понимал его. Связующим, чуть ли единственным звеном, между социологическим факультетом и Дж. Мидом был его Фэрис, в прошлом его студент. Сам Дж. Мид никогда не позиционировал себя главой чикагской школы социальной психологии, был достаточно скромным и застенчивым.

Дж. Мид внес большой вклад в развитие концепции университета, способствовал сохранению репутации исследовательского центра. Он преподавал там до конца своей творческой жизни, хотя отношения с администрацией университета были очень сложными. Были моменты, когда Дж. Мид склонялся к мысли об уходе, переезде из Чикаго. Он был достаточно конфликтным человеком. Некоторые склонны придерживаться мнения, что именно без конца длящиеся противоречивые столкновения способствовали ухудшению здоровья ученого и сердечному приступу, оборвавшего жизнь.

Благоприятную для творчества среду в Чикаго нашел и неуживчивый Т. Веблен. Период его работы в стенах учебного заведения был самым продуктивным. Мы уже отмечали, что заслугой У. Харпера стало успехи в привлечении финансовых средств на развитие нового образовательного учреждения от Дж. Рокфеллера, приглашение выдающихся умов, например, У. Томаса (социология), Дж. Дьюи и Дж. Мида (философия), Ж. Леба (физиология). С этими коллегами Т. Веблен активно сотрудничал, испытывая на себе их влияние и распространяя на них, в свою очередь, собственные установки. Дж. Тафте отмечал, что при поиске ракурса изложения на этику бизнеса именно трактовка предпринимательской деятельности Т. Веблена помогла ему. Ж. Леб заимствовал у Веблена термин «инстинкт мастерства». Одновременно и ключевые элементы его научных взглядов были сформулированы именно в чикагский период. Плодотворные дискуссии и достаточно дружественные отношения позволили неуживчивому мыслителю наслаждаться обществом талантливых коллег, которые сумели разглядеть за маской язвительного критика способности глубокого аналитика социальных явлений.

Признавая значение деятельности У. Харпера в качестве «вождя учености», Т. Веблен яростно и колко критиковал его за гонку в конкурентной академической среде среди других университетов, упрекал за диктаторский стиль в управлении ученым коллективом. «Протопериод» и первые годы «поискового» этапа функционирования чикагской школы не отличался академической свободой: нетрадиционные взгляды и поведение, незначительные нарушения морального кодекса могли привести к окончанию даже самой блестящей карьеры. Коллегиальный метод управления факультетами получит распространение чуть позже. Факультеты подчинялись «старшему профессору», не учитывавшего притязания и предложения преподавателей низшего ранга. Возможно, этот фактор способствовал консолидации сотрудников, лишенных участия в управлении. Однако пример Т. Веблена, отрицающего любые методы давления, не позволяет сделать подобные выводы.

На своем опыте «репрессии» администрации университета пережили и У. Томас, и Т. Веблен. Обоих объединяло показательное нежелание попасть под влияние какого-нибудь авторитетной личности, «корифея». Но были, несомненно, и отличия: если У. Томас был популярным в студенческой среде, то Т. Веблен и здесь не завоевал большого почтения, да он и не стремился к этому. Материал он подавал несвязно, хаотично, бормоча себе под нос, перемежая экономическую теорию с остротами. Подчеркнутое высокомерие и пренебрежение студенческой аудиторией, что странно, не отвратило от него всех учеников. Среди небольшой горстки, посещавших его занятия, были Р. Хоукси, У. Митчелл, Г. Давенпорт.

Будет не лишним отметить тот факт, что самой постоянной и преданной аудиторией Т. Веблена были женщины. Истории о его любовных приключениях были предметом обсуждений на рабочих собраниях. Коллеги считали за должное высказать свое негативное отношение к бурной личной жизни ученого. Оказавшись отверженным в высших кругах университета, постоянные нападки на его теории, стиль преподавания, привели к увольнению из Чикагского университета. Несмотря на то, что филистерам все же удалось изгнать и У. Томаса, и Т. Вебера из своего круга, это не ослабило их интеллектуального влияния на поколения чикагских (и не только) мыслителей.

Другим кругом приверженцев Т. Вебера были радикальные круги, привлеченные критикой капитализма и восхвалением принципа свободы предпринимательства. Литературный критик консервативного толка Г. Л. Менкен отмечал: «Всякий, кто обладал интеллектуальными притязаниями, читал его работы... Существовали «вебленисты», клубы имени Веблена, вебленовские средства от всех социальных недугов». В год кончины ученого США вступили в полосу кризиса, наступила эпоха Великой депрессии. В критических обстоятельствах труды Т. Веблена были очень востребованными. По опросу 1938 г., инициированном «The New Republic», ведущие мыслители на вопрошающий тезис редакторов о личности, повлиявших на становление и развитие взглядов, возвели имя Веблена на первое место в списке.

Данный параграф отразил наиболее существенные особенности коммуникативного пространства чикагских интеллектуалов. Благодаря тесному сотрудничеству, порой даже конфликтному, мыслители смогли интегрировать подготовку и проведение конкретных эмпирических исследований с учебным процессом, в котором в качестве равноправных субъектов участвовали и преподаватели, и студенты. Харизматичность лидеров, пусть иногда и очень специфичная, отталкивающая возможных последователей, занимало ведущие позиции в формировании «человеческого контингента». Нацеленность на продуктивное профессиональное взаимодействие, тщательная подготовка будущих «научных кадров», сотрудничество не только с коллегами по факультету, но и с другими учеными представителями, причем и за пределами Чикагского университета, активное консультирование и участие в работе организаций национального, регионального и местных уровней - все это создавало тесную паутину взаимоотношений по совместному содействию решения проблем. Причем это высшее учебное заведение не являлось единственным местом сосредоточения представителей школы: не принадлежащие к университетскому составу исследователи, питаясь «питательным бульоном» городского пространства Чикаго, шли в одном направлении с университетскими «корифеями», не имея с ними ни тесных контактов, ни личных знакомств. Образовывался своеобразный «незримый» круг интеллектуалов, чей «стиль мысли» был очень схожим.

Объяснение «бума» сосредоточения интеллектуалов в одном месте и в одно время (в Чикаго XX в.) стало возможным с помощью корреляционного анализа, основанного на выявлении взаимосвязей изучаемых явлений - социального пространства и интеллектуального творчества исследователей. Подобный подход продемонстрировал постепенное «угасание» мыслительной активности чикагского пространства на протяжении XX в. Пик активности пришелся на первую треть столетия. В 40-60-е гг. интенсивность творчества ученых оставалась на высоком уровне, но ее развитие проходило не так бурно, как в предыдущий период: число крупных имен, имеющих отношению к чикагской среде (преподавание, получение образования в Чикагском университете, исследования в пределах города, научный интерес к его проблемам), сократилось примерно наполовину. Последняя же треть века характеризуется крайне небольшим числом творческих представителей. Таким образом, можно наблюдать «затухание» интеллектуального пространства Чикаго.

Соотнесение количественных данных с социальным развитием самого города показало, что по мере решения мыслителями проблем степень их остроты снижалась. Практическая, прагматическая направленность «Чикагской школы», не практикующая построение громоздких теоретических схем в условиях необходимости осмысления опыта, сглаживание социально-политических, культурных, экономических противоречий, усвоение достижений школы многими направлениями научной мысли, превращение специфических принципов «чикагского стиля» в мейнстрим, тенденции движения социального развития от конкретных к общемировым проблемам, в связи с наступлением постиндустриального этапа - все это в процессе становления информационного общества и перехода к постиндустриальному развитию снижало роль «чикагской модели» интеллектуального пространства.

Сама «Чикагская школа» характеризуется как сложное и многоспекторное понятие: оно объединяет разные интеллектуальные сообщества - экономические, социальные, психологические, политические, литературные, архитектурные, религиозные. Ученых, включенных в их среду, объединяет интерес к схожим проблемам, близкие методики анализа и способы исследованиия, однако и очень много различий между ними: даже в парадигмальном плане большие трудности вызывает стремление систематизировать и обобщить их интеллектуальный опыт. Поэтому подвергнуть соотнесению чикагской школы с каким-либо типом «научных школ» представляется подходом узким и достаточно некорректным. Если все же попытаться «вписаться» в распространенные рамки классификации, то наш предмет исследования разумнее отнести к школам-направлениям. Действительно, особенности коммуникативного пространства чикагских интеллектуалов не позволяет нам ограничиться лишь стенами одноименного университета. Лидеры и менее заметные представители творческой среды города были активны и настроены на тесное взаимодействие с иными направлениями научной мысли: происходил интенсивный обмен идеями, организовывались дискуссии, проводились конференции, опыт распространялся через педагогическую деятельность вне стен Чикагского университета, осуществлялось сотрудничество на разных уровнях. «Стиль» чикагских интеллектуалов невидимыми нитями опутывал и пронизывал все пространство города, распространяясь на другие города, штаты, страны.

ГЛАВА 3. КОНЦЕПТУЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА ТВОРЧЕСТВА ЧИКАГСКИХ ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ

3.1 Институциональная проблематизация чикагских мыслителей Множество представителей интеллектуальной элиты XX в.

Большое число исследований было ими проведено в русле самых разных направлений научной мысли. Однако в общем плане можно выделить две ведущих линии среди множества проблемных полей, к которым обращались чикагские интеллектуалы: ими стали парадигмы институциональная и инструменталистская.

Предметом исследования первого направления научной мысли стали явления и процессы, отдельные события, которые отражают специфические черты общественных систем, особенности их моделей и тенденций развития. Институционализм как парадигмальная схема научного знания представляет собой подход к проблематизации исследований, рассматривающий общество как сложную, противоречивую, открытую систему взаимосвязанных единиц, состоящую из элементов следующих типов - действующих субъектов (акторов), институций (обычаев, традиций, заведенных порядков, установок морального характера - неформальных явлений) и институтов (закрепленных порядков, имеющих вид закона или учреждения, организаций, формализованных механизмов воздействия на общество). Институционализм претендует на изучение роли различных факторов в формировании и дальнейшем развитии общественных систем, а также взаимосвязи этих факторов. Таким образом, подчеркивается органическая целостность и формальных, и неформальных аспектов социальных отношений.

К тем, кто реализовывал институциональную исследовательскую программу, можно отнести следующих чикагских интеллектуалов: Роберта Парка, Эрнста Берджесса, Нелса Андерсона, Эверетта Хьюза, Луиса Вирта,Эдвина Сатерленда, Харви Зорбо, Фредерика Трешера, Гарвея Кэрра, Торстейна Веблена и др.

Так, представитель чикагской школы экономической мысли Т. Веблен отмечал, что невозможно рассматривать факт осуществления рационального выбора «экономического человека» без учета того, что сама эта рациональность есть продукт культуры и исторического развития и представляет собой консервативную, хотя и подвергающеюся изменениям, институциональную среду. Акторы же, следуя или нарушая установленные в социальной системе законы, осуществляют модификацию и способствуют их развитию, тем самым демонстрируя взаимовлияние различных аспектов социальных отношений и образующееся в результате этого единство системы. Одним из предметов исследований Т. Веблена, благодаря которому ученый обрел популярность и признание, стал институт праздного класса, сложившийся в результате стремительного экономического развития на рубеже XIX-XX вв. Автор вкладывал в значение термина «праздности» не леность, а увлечение непроизводительными общественными функциями - политикой, образованием, управленческой и религиозной деятельностью. Междисциплинарность исследований экономиста позволили ему стать одним из основоположников теории потребления, подчеркивающей возможность вещи указать на статусную ступень человека в социальной иерархии. Т. Верблен не ограничивается лишь изучением проблем в настоящем, он интересуется поступательным развитием социальной системе в целом (и в прошлом, и ее возможный вид в результате будущих трансформаций): образ мысли формируют институты, которые становятся консервативным элементом социальных отношений и наделяют взаимодействия устойчивостью. Таким образом, по моделям сложившихся институтов можно следить за эволюцией распространенных в обществе мыслей, которыми руководствуются люди.

Другой представитель чикагской школы - Дж. Стиглер - тоже пересматривает идеализированное представление о рациональности поведения акторов: мыслитель дополняет модель функционирования субъектов условиями, в которых осуществляется выбор. В основе указанной ограниченности, согласно теории Дж. Стиглера, лежит неполнота информации, доступной агентам. Однако и он, как и Т. Веблен, подчеркивал, что на характер экономического развития оказывает влияние все институты и институции социальной системы.

Г. Беккер, разделяя методологические позиции указанных выше экономистов - Т. Веблена и Дж. Стиглера - об ограниченности рационального паттерна субъектов экономики, предлагает распространить принципы индивидуализма и на сферу политики, права, образования, преступность, а также семейных отношений, что получило название «экономический империализм». Таким образом, мыслитель подчеркивал значение разных социальных институтов и утверждал, что их можно исследовать, используя стандартный набор микроэкономических инструментов. Одной из популярных работ Г. Беккера стала статья, посвященная преступности. Это девиантное поведение трактуется как явление социально-экономическое, при котором рационально действующий индивид руководствуется максимализацией выгоды. Подобным подходом отличаются и работы экономиста, затрагивающие семью в качестве производящей единицы, которая также отмечена разделением труда между включенными в нее членами.

Схожая проблематика и направление мыслей прослеживается и в трудах Т. Шульца, где предметом исследований стали инвестиции в образование как часть теории человеческого капитала. Человека, согласно его концепции, следует рассматривать наряду с физическим капиталом как один из источников экономического роста. Вложения в сферу образования сродни инвестициям в технические средства производства. В последствие эти издержки будут восполнены в виде улучшения качества работников экономической системы.

Помимо чикагских представителей экономической мысли в рамках институциональной парадигмы проводили свои исследования и интеллектуалы психологической сферы. На примере их трудов и теорий можно четко проследить использование методики структурного функционализма и факторного анализа. В рамках первого подхода предполагается выделение отдельных внутренних единиц системы, которые затем рассматриваются в контексте механизмов их функционирования, взаимных связей, возможной уровневой иерархии. Факторный анализ же подразумевает установление причинно-следственных отношений, движущие силы, в том числе и имплицитные (неявные) факторы, и другие динамичные состояния системы. Анализ, согласно такой схеме, позволяет выявить ведущие причины какого-либо явления, процесса или события, которые способны значительно изменить строение системы и позволить ей двигаться по иному направлению развития.

Весомый вклад в становление психосоматического направления медицины внес приглашенный в 30-е гг. XX в. в качестве профессора Чикагского университета Франц Александер. Согласно его концепции, большое значение в возникновении и последующем развитии соматических заболеваний приобретает фактор эмоциональной напряженности. В результате исследований реакций сердечнососудистой и дыхательной, желудочно-кишечной и кожной, эндокринной и мышечной систем на различные эмоциональные состояния им были установлены постоянные физиологические ответы. Корреляционный анализ эмоциональных стимулов и физической реакции позволил выделить Ф. Александру семь психосоматических заболеваний: ревматоидный артрит, язвенный колит, тиреотоксикоз, нейродермит, язва двенадцатиперстной кишки, бронхиальная астма и гипертензия.

В институциональной парадигме также осуществляли свои исследования основатели и яркие деятели функциональной школы психологии Джеймс Энджелл и его ученик Гарвей Кэрр. Ими было провозглашено в качестве главной задачи психологии изучение способов и механизмов действия человеческой психики в процессе адаптации индивида к окружающей среде, а не структурных элементов и содержания сознания, на чем акцентировали свое внимание представители структуралистского направления психологических исследований. Чикагские интеллектуалы отмечали необходимость изучения закономерностей психических процессов, а также обстоятельств, условий их протекания. Ключевыми понятиями и главным предметом функциональной психологии должны стать психические операции - память, воображение, воля, мышление, восприятие. Одной из форм психической активности человека является приспособительное поведение, то есть внешний аспект объективного действия субъектов, а психические процессы - инструментом адаптации к среде. Индивид приобретает опыт, фиксирует, синхронизирует, подвергает переосмыслению и оцениванию пережитые события и затем используются им в качестве руководства своим поведением.

Городское пространство Чикаго аккумулировало помимо отмеченных новых для своего времени экономических и психологических направлений еще и социологов, которые задавали тон интеллектуальному развитию города. Первые три-четыре десятилетия XX в., получили название «золотого века» социологии. Именно тогда группа мыслителей во главе с незаурядным лидером Р. Парком оформила будущую теоретическую рамку многих направлений исследований своего столетия. Позже, эта многомерная рамка, породив разные направления исследований, позволит им развиваться самостоятельно и даже в русле иных парадигм.

Иерархия основных «гнезд» этой теоретической рамки была представлена Р. Парком в виде нескольких уровней существующих сообществ. В основе его классификации лежат учет особенностей природы человека, его поведения и взаимодействия с другими участниками сообществ, а также допущениях касательно социального порядка. Он выделил экологическую фазу социальной эволюции, подразумевающей в качестве главной формы конкуренции борьбу за выживание, а также еще три типа биотической конкуренции, представленных в «оцивилизованном» виде: экономическую, политическую и культурную. Экологический порядок отражает городское планирование, распределение локальных институтов и социальных сообществ, экономический - обмен товарами и услугами и как следствие разделения труда - профессиональную организацию, политический порядок устанавливает общественную солидарность, а культурный характеризуется как «иго традиции». Этот термин обобщает разные продукты социальной коммуникации - законы, мораль, обычаи, традиции. При движении от одной ступени иерархии к другой конкуренция «оцивилизовывается» и приобретает характер коммуникации, а последняя, в свою очередь, порождает общественные институты.

Идеям Р. Парка стоит уделить особое внимание, поскольку именно он считается основателем чикагской школы в том виде, которая в последующее время завоюет популярность и признание не только в собственной стране, но и за рубежом. Работы Р. Парка отличаются программным характером. Объектом коммуникативного воздействия данных трудов стало не только научное сообщество социологов-исследователей, но и политические, общественные организации, которые необходимо было заинтересовать, продемонстрировав важность поставленной и выполняемой задачи. Таким образом, услышаны его статьи были в том числе и как «методологическое обоснование» важных направлений изучения городского сообщества в виду остроты поднимаемых проблем.

Ключевыми терминами текстов Р. Парка являются следующие единицы: «город есть социальная лаборатория», «город - социальный организм», «наблюдение», «эксперимент», «естественные зоны», «социальный контроль», а также конструкция «индивид-институты- сообщество». Р. Парк изначально исходит из понятия города как живого организма, который способен появляться, изменяться, угасать и исчезать. Как и любой живой организм, город способен как сам адаптироваться под его создателей, отражая их сущность, особенности, чаяния и ожидания, так и оказывать влияние на создающих его субъектов. Поскольку город не статичное, а вечно изменяющееся создание рук человека, то за трансформациями внутри него можно наблюдать, а получившиеся обобщения в ходе исследования и эксперимента будут полезны для практической жизни, в частности политических событий, и для науки социологии (поскольку города типичны и на примере одного можно понять линии развития другого, но уникальности явлений никто не исключает).

Р. Парк подчеркивает, что город является предметом независимого исследования. Скорее всего, это вызвано стремлением обосновать объект и предмет исследования как самостоятельный, поскольку в начале XX в. оформленной социологической науки еще не существовало. Подобные посылы говорят о еще не утвердившемся в науке направлении, которое лишь оформляется и проходит стадию становления. Подобная логичность и стройная система аргументации, подчеркнутая мысль, что социальные обследования есть новый метод для политического образования и коллективного действия в решении локальных проблем, обширные примеры предмета изучения города как социологического пространства позволяет говорить о методологической направленности статьи.

Оформившейся переход к науке от неспециалистов изучения общества обозначается в статье как отгораживание социологов-исследований города от первопроходцев этого дела - политиков и полиции. Подобной конструкцией Р. Парк обозначает принципиальное отличие нового уровня изучения городского сообщества. Чтобы не испугать своими новшествами представителей власти, Р. Парк вынужден в статьях указывать о своих мирных намерениях своего инструментария: «…метод, не поднимает партийных вопросов и не содержащий ничего революционного, вроде смены местного управления». Актуальность и востребованность для современности поднятых Парком тем, он подчеркивает указаниями на общественные и государственные организации и сообщества, которые оказывают содействие, контроль и поддержку в изучении поднятых проблем. Подобным приемом выпячивается важность и острота возникших в городе проблем. Об этом же свидетельствует фраза «бедные и иммигранты такие же люди, как и мы». Это посыл обществу, которое возможно стояло на принципиально иных позициях в этом вопросе (что опять же подчеркивает остроту поднятых проблем и стремление заинтересовать и привлечь к проблеме читателя).

Таким образом, основные цели «программной» методологической статьи можно обозначить следующим образом:

- город всегда характеризуется как лаборатория, что ассоциируется с практикой, экспериментом, наблюдением, обобщением, важностью, актуальностью, серьезной наукой; город является институтом - совокупностью человеческой природы, коммуникаций и средств-машинерий;

- необходимо обосновать и утвердить самостоятельный характер города как предмета изучения;

- утверждение нового этапа развития социологии города (теперь этим будут заниматься эксперты и начало уже положено: для этого автор использует рациональное воздействие перечнем уже написанных трудов, монографий);

- были намечены основные направления развития социологии города, которые впоследствии станут развиваться самостоятельно, вне единой системы, обрисованной Р. Парком.

Л. Вирт, как и его учитель Р. Парк, в своих исследованиях касался широкого круга вопросов, хотя и вошел в историю социологии как разработчик теории урбанизма. Помимо указанного Л. Вирт интересовался экологией человека, расовыми отношениями, преступностью, идеологией, проблемами городского планирования, и этот список можно продолжать. В его концепции можно выделить несколько ключевых понятий, на которые опирается его мысль в каждом исследовании, одно из них - взаимодействие. Люди сами создают окружающий их социальный порядок, который, в свою очередь, воздействует на индивидов. Такая двусторонняя коммуникация порождает социальные группы и институты, позволяет им развиваться, а в конечном итоге и распадаться. Другим значимым понятием теории Л. Вирта стала социальная группа. Человек постоянно меняет свой социальный контекст, входит в разные группы и, взаимодействуя, изменяет свою личностную характеристику. Поскольку наиболее интенсивно и инновационно процессы протекают в городском пространстве, то теория урбанизма отражает состояние современного Л. Вирту общества, а тот вид личности, который проживает в этой среде - современный тип личности. Закономерно возникающие контрасты между традиционным и новым порядком социального устройства порождают дезорганизационные явления в результате ослабления социального контроля.

Развивали заданную чигакским гуру теоретическую рамку и старались поддерживать ее в многомерном виде Э. Хьюз и Э. Берждесс. Оба интеллектуала сочетали антропологические, экологические и социально- психологические подходы к изучению социальных институтов.

Э. Берджесс развил и оформил концепцию, названную «зональной гипотезой» или концентрической моделью роста. Он, как и иные представители чикагской школы, уходит от морализаторства и попыток вызвать переживания у общественности по поводу существующих проблем (хотя и эта задача остается в зоне видимости исследователей) и стремится развиваться в русле прагматическом, ища научные причины и обоснования имеющихся проблем. Источником по сбору объективной информации стали социальные карты города, ставшие несомненной особенностью исследований Э. Берджесса.

Программным обобщающим, отчасти даже методологическим, трудом исследователя стала работа «Рост города: введение в исследовательский проект». Он попытался описать экспансию города, отразить влияние мобильности на метаболизм города, установить каким образом дезорганизация доминирует над организацией и почему она является нормой, а не патологией. Э. Берджесс в унисон Р. Парку рассматривал город как лабораторию. Чтобы извлечь из среды отдельных лиц, группы и институты для исследования, он устанавливал контакты с различными общественными организациями, а также способствовал их созданию. Все это он проделывал для поиска и сбора необходимых данных.

Рост города, согласно Э. Берджессу, представляет собой концентрацию, расширение пространства. Ключевым процессом, стимулирующим фактором городского роста и изменения его среды является миграция, причем пространственная мобильность ускоряет социальную. Излишнее перенаселение приводит к нарушению метаболизма города. Содержание концепции концентрических зон, таким образом, состоит подвижности социальных и пространственных границ. Это развитие носит циклический характер: социальная организация города расшатывается дезорганизацией, которая, адаптируясь к новым условия, проводит реорганизацию системы. Последствия разрушительной силы находятся в прямой зависимости от роста города. При социальной дезорганизации ведущим явлением становится отклоняющееся поведение, потому особое внимание Э. Берджесс уделяет социально-психологическим факторам, которые позволили бы определить траектории возможной коррекции поведения на личностном уровне. Но основной заслугой исследователя принято считать определение физического типа города, в котором модель и его строение задаются в результате корреляции различных показателей. Составленное им описание концентрических зон Чикаго по сей день не претерпело существенных изменений.

Другой представитель чикагской школы социологии был Э. Хьюз, который разрабатывал институциональную или иначе интерпретационную экологию. Ключевым понятием его теории, что очевидно из названия направления, стал институт - форма организации деятельности, хотя бы в минимальной степени формализованная. Институт мобилизует людей в различные должности, фиксирует застывшие социальные отношения, позволяет проследить, как они трансформируются или уступают место для новых форм, а также определяет функции, которые люди выполняют. Важную роль Э. Хьюз отводит должностям - осознанно выполняемым обязанностям в формально определенном виде. С их помощью институты соотносятся с «человеческим», личным. Среди проблем данного круга исследований Э. Хьюз выделяет конфликт должности и роли. В тех случаях, когда группа обязанностей и привилегий, которыми наделяется индивид, близка к ритуализированным, конфликт сводится к минимуму, в противном случае происходит подавление особенностей Я, что особенно ярко выражено в традиционных обществах. В современной социальной модели индивиду позволяют ставить новые, отличные от стандартных, цели, в результате движения к которым существующие должности могут подвергнуться коррекции или же и вовсе появятся новые.

Весомый вклад в рамках институциональной парадигмы внес Э. Хьюз в социологию работы, профессии. Известно, что работа является одной из значимых составляющих социальной идентичности личности. Интересуясь видом деятельности, люди судят о человеке, но, в то же время, по выбранной профессии человек сам судит о себе. Использование термина «профессия» очень опасно для исследователя-социолога, поскольку имеет слишком зашоренное значение, над которым довлеет понятие престиж. Чтобы исследования были более объективными, следует избавляться от шор, проникнув в «личную и социальную драму». Э. Хьюз вкладывает новый смысл в понятие «грязная работа», под которым подразумевается более широкий спектр критериев: физически неприятная работа, символ унижения достоинства, несоответствие работы и наших моральных устоев, взглядов. В том или ином виде «грязная работа» обнаруживается в каждом занятии.

Изучением социальных феноменов с точки зрения чистого экологического подхода занимался Р. Маккензи. Его можно справедливо считать основоположником человеческой экологии. В качестве основного предмета исследований он рассматривал различные аспекты связей между людьми и организуемые ими коллективами. Перед Р. Маккензи стояла задача обнаружить факторы и принципы, оказывающие влияние на территориальное и социальное размещение индивидов и сообществ, которое сложилось в результате их взаимодействия на фоне постоянно изменяющейся культуры. Ключевыми понятиями теории Р. Маккензи стали конфликт, борьба за выживание, конкуренция. Последняя определяет распределение по территориальному и профессиональному признаку, то есть лежит в основе такого явления как разделения труда. Как и другие представители первого поколения чикагской школы XX в., мыслитель опирался на экологический подход в исследованиях социальной структуры Чикаго (районирование, его взаимосвязь с преступностью, плотностью, мобильностью населения, численностью суицидов и пр.)

К исследователям в рамках институциональной парадигмы также относятся и другие не менее значимые представители чикагской школы: Э. Сатерленд, автор теории дифференциальной ассоциации, концепции «преступник в белом воротничке», экологического подхода к изучению причин преступности, Х. Зорбо и Н. Андерсон, изучавшие городские ареалы, Ф. Трэшер, предметом работ которого стало девиантное поведение, причины и механизмы его регуляции, Р. Хэйнера и П. Кресси, увлеченных гостиницами и танцевальными залами в качестве объекта научного исследования, Э. Стоунквист, продолживший изучение концепции маргинального человека, выдвинутой еще Р. Парком, Х. Хьюза, интересующегося феноменом новостей и институтами СМИ. Приведенный широчайший спектр проблемных полей был охвачен социологами, подходившими к актуальным вопросам с позиции урбанической экологии (изучение городских пространств) и убранизма как стиля жизни, предполагавшего анализ городской жизни, свойственной жителям разных городских районов.

Рассмотренные теории чикагских мыслителей во многом схожи: исследователи проводили системный двухуровневый анализ города и общества, уподобляя их живому организму (макросоциологический подход), а также рассматривая объекты как стихийное или организованное взаимодействие (микросоциологический подход). Представителями интеллектуальной мысли был внесен большой вклад в оформление понятийного аппарата социологии, и подвергнуты изучению проблемные поля, отражающие структурно-функциональные особенности социальных систем, специфические черты моделей, тенденций и трансформаций их развития. Чикагские ученые, отмеченные в данном параграфе, выбрали в качестве направлений своих научных размышлений три типа объектов - акторы, институции и институты. Опираясь на подобный понятийный аппарат, выявленный в их работах, исследователи демонстрировали взаимосвязь различных факторов, оказывающих влияние на оформление, становление, развитие и реорганизацию общественных систем; творцы новых теорий выявляли внутренние единицы системы, устанавливали связи и их иерархию по отношению друг к другу. Выделенные мыслителями факторы рассматривались не только как причинно-следственные отношения, но и как совокупность имплицитных переменных, которые придают развитию общества не обязательно даже линейное направление движения. Чикагские интеллектуалы не противопоставляли индивидуальное и социальное, напротив, стремились подчеркнуть взаимосвязь обеих категорий. Отмечали ученые и тесную зависимость между разными аспектами социальных отношений, в частности, между формальными и неформальными институтами. Выявленные особенности позволили обобщить и отнести теории отмеченных в параграфе чикагских интеллектуалов к институциональной парадигме.

3.2 Инструменталистская парадигма в теориях чикагских интеллектуалов

Часть исследований чикагских интеллектуалов XX в. можно в общем виде отнести к институциональной парадигме, чему и был посвящен один из параграфов данной работы. Второй парадигмой, в рамках которой можно объединить другую часть мыслителей, стала инструменталистская. Она ориентирована на анализ различных общественных явлений и процессов, рассматривая их с точки зрения прагматичных, целесообразных, рациональных действий людей. Подход к социальным практикам также обусловлен прагматичной установкой: инструментализм стремится к максимизации итогов исследования, опираясь на наиболее эффективные процессуальные, институциональные и организационные этапы деятельности, алгоритмы работы. Согласно Д. Дьюи, одному из сторонников парадигмы инструментализма, «мы не должны конструировать некое идеальное общество умозрительно, ... задача состоит в том, чтобы выделить положительные черты реально существующих форм общественной жизни, некие общие интересы в социальной группе, степень ее взаимодействия и сотрудничества с другими группами». Личность в рамках инструменталистской парадигмы рассматривается как человек, который развивается и формируется на основе сознательного выбора стратегии поведения в определенных ситуациях, применяет особые интеллектуальные приемы и «инструменты» с целью удовлетворения своих потребностей, реализации интересов и достижения результатов.

Инструменталистское мышление помимо рациональности и прагматизма в качестве своего краеугольного камня опирается на нелинейное, вариативное, динамичное представление как о социальных, так и природных явлений, событий, процессов. Методы научного познания признаются относительными, а результаты - вероятностными.

Инструменталистский подход предполагает изучение не только привычных, повседневных паттернов, значимых в данном сообществе или обществе, но и способы решения нестандартных ситуаций. Социальный опыт индивида или группы рассматривается в виде совокупности кейсов, которые необходимо, опираясь на принципы рациональности и логичности, разрешить. Подобная логика «ответа на вызовы» в рамках инструменталистской парадигмы приобретает особое значение в условиях стремительных перемен, выраженных в смене ценностей, приоритетов социального развития системы.

К указанной парадигме из чикагских мыслителей XX в. можно отнести предтечу школы монетаристов Ф. Найта. Его фундаментальная работа, посвященная истокам образования прибыли, выделяет в качестве ключевого фактора состояние неопределенности, которое может быть порождено, к примеру, колебаниями экономической конъюктуры. Однако изложенная Ф.Найтом теория продолжала отстаивать классическую модель рационального поведения субъектов, подчеркивая лишь отсутствие ее универсальности.

Основатель школы монетаристов - М. Фридман - выделял в качестве основного инструмента регулирования экономической системы деньги (количественная теория денег). Он продолжал мысль Ф. Найта о непредсказуемости и неопределенности реальной экономики и, чтобы избежать потрясений в социальной системе, предлагал сосредоточить государственный контроль за денежной массой, который ориентировался бы на изменение такого макроэкономического показателя, как ВНП (внутреннего национального продукта). Предложенная схема позволила ряду европейских государств справиться с экономическими проблемами, которые не смогли разрешиться инструментарием кейсианской теории.

В концептуальном плане инструменталистская парадигма получила отражение также в теории Питера Блау. Он выдвинул идею, что социальный обмен есть действия, которые происходят при условии получения от других лиц или организаций вознаграждения в виде денег, уважения, социального одобрения или каких-либо уступок. Разные формы социального обмена при межличностной или институциированной интеракции порождают не существовавшие ранее или неприсущие отдельным индивидам эмерджентные свойства. Таким образом, только лишь достижением индивидами поставленных целей социальный обмен не ограничивается. Субъекты взаимодействия испытывают новые для них состояния, ощущают другие стремления, осознают иные возможности. Эти эмерджентные свойства при социальном обмене прекращают существование, как только оканчивается интерактивное общение. В процессе обмена люди исполняют различные роли, проводят манипуляции со своим внутренним Я, борясь за вознаграждение. Этот аспект теории П. Блау очень близок с символическим интеракционизмом, в разработку которого внес большой вклад другой чикагский интеллектуал - Джордж Герберт Мид.

Ключевыми понятиями социально-психологической теории Дж. Г. Мида стало межиндивидуальное взаимодействие, рефлексирующая личность. Различные виды этих взаимодействий выполняют конституирующую функцию как для общества, так и для отдельного индивида. Открытие феномена обобщенного другого позволили Дж. Г. Миду производить анализ социального поведения в достаточно сложной среде, а не только сосредоточить внимание непосредственно на взаимодействии. Личность (Я, Self) предстает рефлексирующей. Ее структура двойственна: одна часть самости человека (Me) представляет совокупность норм, установок, ценностей, которые берутся на вооружение и становятся руководством к действию, другая (I) - непосредственная реакция индивида на окружающих Me создает гарантии устойчивости, стабильности, поскольку ее составляют осознанные, но принятые на веру социальные паттерны. I есть непредсказуемый элемент в личности каждого, отвечающий за творчество, предохранение от застоя. Он вносит некий элемент новизны в социальные отношения, отражают своеобразие человека. В процессе интеракций между Me и I возникают конфликты, вследствие которых развивает мир, совершенствуется коммуникация. Таким образом, по Дж. Г. Миду, внутренний мир отдельного человека становится ареной взаимодействия, а не интеракция между акторами, отдельными видами институций или институтами. Акцент теории чикагского исследователя делается на рефлексивной активности субъекта, который сам придает символическое значение элементам социальным отношений. То есть особенность коммуникации можно охарактеризовать как способность актора рассматривать себя самого в качестве и объекта, и субъекта собственной идеи, мысли. Интересно, что в течение жизни каждый человек приобретает самые разнообразные самости, изначально стадиально их осваивая.

Ученик Дж. Г. Мида - Герберт Блумер - продолжал развитие теории своего учителя и является основателем самой оригинальной версии символического интеракционизма. Социальная реальности, согласно его концепции, образуется не структурами (организациями, сообществами, учреждениями), а поступками людей. Важно, что каждый из индивидов будет руководствоваться собственным, отрефлексированным пониманием ситуации, процесса или явления, будет самостоятельно осуществлять символическую интерпретацию происходящего. Индивид действует на основе смыслов: когда он задан - человек его разъясняет, а после осуществляет реакцию. Таким образом, суть вещи есть социальный феномен, вытекающий из человеческих взаимодействий.

Весомый вклад в развитие символического интеракционизма внес Уильям Томас. Рассматривая социальный мир и отмечая внешнее единообразие форм поведения, он обращал внимание на разнообразие субъективных мотивов, срывающихся за ними. По этой причине У. Томаса привлекало изучение процессов формирования межличностных взаимодействий. Центральным понятием его теории стала социальная ситуация, состоящая из нескольких единиц: ценностей и норм (объективные условия), установок личности и общества, а также определение ситуации осуществляющим акт субъектом. Установки определены У. Томасом как процесс индивидуального сознания, который определяет возможную реакцию на ситуацию. Индивид сам конструирует свое поведение, поскольку обдумывает, рассматривает, анализирует случившееся. Таким образом, индивид опирается на свой опыт ранее пережитых ситуаций при определении смысла текущей. Необходимость учета субъективного опыта действующих индивидов имеет большое функциональное значение для определении внутренних импульсов в мотивации поведения, что является одним из постулатов символического интеракционизма.

Если У. Томас делал акцент на социально-психологических аспектах (социальных установках) стратегии решения общественных проблем, то его коллега и соавтор по книге «Польский крестьянин в Европе и Америке» Флориан Знанецкий большее внимание уделял социальным ценностям. Его гуманистический подход к социальным действиям подразумевает, что наличие «человеческого коэффициента» отличает культурные данные от природных, не зависящих от пережитых ситуаций, накопленного социального опыта. Таким образом, были обоснованы специфические черты общественных реалий по сравнению с природными.

Так же Ф. Знанецкий совместно с У. Томасом разработали типологию личностей, в зависимости от реакции и отношения к социальным ситуациям. Их классификация разделяет представителей социума по характеру приспособляемости к среде и окружению на три вида: преобладание традиционных установок формирует мещанский тип, люди с нестойкими установками успешно приспосабливаются к изменяющимся условиям и образуют богемный тип, а индивиды, чья установка отражает нацеленность на инновационные действия и образуют творческий тип личности. Таким образом, темперамент и особые психологические качества индивидуумов являются источником и двигателем прогресса. Однако и при таком подходе к типологизации социальных акторов стержнем концепции остается поведение субъекта и его «чтение» ситуации.

В трудах другого чикагского социолога - Э. Фэриса - предметом исследования стали первичные группы. Он подходил к изучению этого феномена с социально-психологической точки зрения и развивал так же, как и Дж. Г. Мид направление интеракционизма. Основными понятиями его концепции стали также «установка» и «подражание». Однако в отличие от своего коллеги, он уделил внимание другому важному феномену - «человечности», «человеческой природе». Она определяется как «качество, которое мы приписываем другим в результате интроспективного поведения». Иначе человеческую природу можно помыслить как эмпатию: говоря о вопиющей жестокости, мы подразумеваем, что сами никогда не смогли бы осуществить подобные действия. То, что нам близко - человеческое, что нет - мы исключаем из относящегося к нему. Конституциирование человечности происходит тогда, когда окружающие эмоционально настроены по отношению к субъекту. В таком случае, реконструируя прошлое, индивид способен выстроить образ и других, и свой собственный. Поскольку этот процесс субъективен, установки личности индивидуальны, то и человеческая природа текуча и изменяема.

Другой подход к изучению интеракционного порядка с позиции драматической социологии предложил Э. Гофман. Он рассматривает ситуации повседневной жизни как типовые, уподобляя их театральным подмосткам, на которых акторы не только исполняют функциональную роль, но стремиться также представить себя с самой выгодной стороны. Взаимодействуя, люди производят друг на друга впечатление, создавая тем самым, особый вид влияния, социального контроля другого. Человеческое «Я» представляется Э. Гофманом как бы раздвоенным: Я истинное, и Я как роль для других. Обе ипостаси обыкновенно сливаются воедино, образуя личность. Само социальное событие есть фон, декорация, которая указывает индивиду на дозволенный объем деятельности, обрисовывает возможные готовые схемы интерпретации. Фрейм описывает социальную организацию происходящего и субъективную вовлеченность актора в них. Необходимо применить рамочный, фреймовый анализ ситуации, понять контекст и общие правила, а также, учитывая индивидуальность и социальный опыт субъекта, анализировать подачу своей персоны для окружения. Таким образом, основой общественного порядка по Э. Гоффману является производство впечатления, которое можно понять, исследуя интеллектуальные инструменты субъектов для удовлетворения своих интересов.

К исследованиям в рамках интрументалистской парадигмы можно отнести и социально-психологическую теорию Ричарда Рисмана о социальном характере. Для чикагского интеллектуала он является эффективным средством для осуществления социальной терапии, позволяющей успешно адаптироваться индивидам к новым историческим реалиям. Значимую роль на психику личности оказывают социальные факторы, а именно: демографические и экономические. Корреляция этих показателей позволила Р. Рисмену выделить три типа социальных характеров. Важно отметит, что центральное понятие его теории обозначает не целостную «самость» человека и не биологические особенности, передаваемые по наследству, а установки, с которыми индивид подходит к изменению других, мира. Эта часть характера ориентируется и формируется в рамках потребностей доминирующей части общества в определенном социальном типаже. Один из них склонен ориентироваться на традиции, другой - на себя (внутренне-ориентированная), третий - на другого (извне- ориентированная личность). Последний иначе называется типом, «одинокий в толпе». Каждому социальному характеру свойственна своя мотивационная установка: соответствовать ожиданиям, традициям, общепринятым ценностям, либо ориентация преимущественно на «внутренний голос», либо исключительная зависимость в своем поведении от других. Извне- ориентированная личность обезличена, стандартизирована, подчинена манипуляциям СМИ, бюрократии, культурной среде, обществу потребления. Однако она обладает стремлением к автономизации и независимости. Таким образом, типология, представленная Р. Рисменом, позволяет раскрыть особенности приспособления индивида к внешней среде, а выявленные дефекты в системе общественных связей, позволят осуществить успешную адаптацию.

В русле теории бихевиоризма, подразумевающего взгляд на поведение человека как реакцию на факторы окружающей среды, в XX в. развивал свои исследовании политолог Чарльз Мерриам. Он предлагал изучение политического поведения и его социально-психологических истоков в единстве системы, привлекая данные и методы других специализированных областей. Подобная междисциплинарность позволила бы эффективней решить проблемы власти, управления, порядка и стабильности. Отсюда и характеристика отношений власти и подчинения как универсальных, несводимых лишь только к функционированию формальных структур управления. Концепция власти Ч. Мерриама носит инструменталистский характер: ее сущность раскрывается в процессах контроля и управления над общественными институтами, социальными группами или отдельными индивидами. Поэтому ведущее место в теории чикагского политолога уделено изучению условиям и механизмам эффективной реализации власти.

Ученик Ч. Мерриама - Гароль Лассуэлл - продолжал развивать теорию политического бихевиоризма своего учителя, но учитывал разнообразные методики психоанализа, раскрывающие взаимосвязь иррационального, бессознательного и политического поведения. Теория политического психоанализа Г. Лассуэлла выделяет в качестве ключевого фактора, влияющего на отношение личности к политическому процессу, психологию индивида. Эффективное управление должно опираться и оказывать воздействие на все отделы структуры личности - совесть, влечение и сознание. Для Г. Лассуэлла политика выступает в качестве инструмента регулирования общественной системы, контроля и воздействия на людей. Подобный поход позволил поставить в качестве проблемы исследования вопросы: какие психологические черты формируют отношение личности к политической сфере? каким образом властная структура воздействует на образ индивида? Поскольку власть является производной от межличностных интеракций, то воля к власти становится способом компенсации духовной и физической неполноценности.