Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

• ВВЕДЕНИЕ
• ГЛАВА 1. ОБУСТРОЙСТВО КИРИЛЛОВСКОЙ ОБИТЕЛИ
• 1.1 Монастырская вотчина (земельная собственность и недвижимость)
• 1.2 Архитектурный комплекс
• 1.3 Церковное имущество
• ГЛАВА 2. МОНАСТЫРЬ И ГОСУДАРСТВО: СУДЬБЫ РУССКОЙ АРИСТОКРАТИИ
• 2.1 Постриг
• 2.2 Некрополь
• 2.3 Монастырская ссылка
• ЗАКЛЮЧЕНИЕ
• СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
• ПРИЛОЖЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Без монастырей невозможно понять историю России, они выступают носителями традиций православной культуры, развивавшейся на протяжении тысячелетий. Поэтому монастыри являются крупнейшими культурно-историческими центрами России.

Влияние православных монастырей на многие аспекты жизни русского средневековья было очень велико. Это объясняется множественностью функций монастыря в религиозной, общественно-политической и социальной сферах, хозяйственной деятельности.

Особое место в истории России занимали монастыри Европейского Севера, отличавшиеся отдаленностью от центра, суровыми природными условиями, уставным порядком и строгостью быта. Не исключение и Кирилло-Белозерский монастырь, который на протяжении четырех веков занимал в Российском государстве важное место.

Этот монастырь наряду с Троице-Сергиевой Лаврой входил в число крупнейших русских монастырей. Сам основатель Кирилловой обители - преподобный Кирилл был не только знаком с основателем Троице-Сергиева монастыря - преподобным Сергием Радонежским, который, как известно, является родоначальником общежитийного устава монастырей на Руси, но и был его духовным учеником. Эти факты предопределили путь развития Кириллова монастыря, который принял эту форму проживания и всячески ее сохранял. аристократия ссылка постриг церковный

Судьбы Кирилло-Белозерского монастыря и Российского государства на протяжении многих столетий были тесно переплетены между собой, как на уровне государей, так и аристократии. Укажем только на одну важную функцию монастыря, как «государевой крепости» - место наказания, ссылки и исправления государственных преступников.

Кирилло-Белозерский монастырь за 600 лет своего существования накопил славную историю. Грандиозные стены с башнями, 11 храмов и другие постройки монастыря описаны в энциклопедиях, монографиях, статьях как шедевры архитектурного искусства. Прекрасный ансамбль, заложенный ростовскими мастерами, вдохновлял многие поколения русских зодчих на творческое соревнование с предками.

Актуальность и новизна данной работы определяется отсутствием комплексного исследования роли и значения русской аристократии в жизни Кирилло-Белозерского монастыря. Практически все работы, посвященные истории русских монастырей и политической жизни Московской Руси, содержат фактический материал по данной проблеме. Это вполне понятно, и объясняется той ролью и огромным влиянием, которое Кирилло-Белозерский монастырь имел в истории средневековой Руси. Период XV-XVII вв. в государственном развитии связан с кардинальными социально-политическими изменениями - преодоление удельной раздробленности и формирование единого государства, становление самодержавия привели к ликвидации политических привилегий русской аристократии. С другой стороны - это период превращения ряда монастырей, к числу которых, в первую очередь, относится и Кирилло-Белозерский, в крупных феодалов-собственников, оказавшихся под государственным влиянием и властью. В дипломной работе проведен анализ взаимоотношений русской аристократии и Кириллова монастыря в духовной, государственной, хозяйственной и культурной сферах, которые привели к формированию огромного историко-культурного наследия, сохранившегося до настоящего времени.

Объектом исследования в нашей работе является Кирилло-Белозерский монастырь, как уникальный феномен русского православного мира.

Предмет исследования: роль и значение русской аристократии в формировании историко-культурного наследия Кирилло-Белозерского монастыря

Хронологические рамки. В работе рассматривается период с начала XV до конца XVII века. Нижняя временная граница предопределена основанием монастыря и началом его взаимодействий с представителями русской аристократии. В это время происходит становление монастыря как одного из основных религиозных центров. Верхний хронологический рубеж исследования обусловлен концом XVII века, когда наступает новый период в истории не только государства, но и церкви, являясь началом разрушения государственно-религиозной традиции Древней Руси.

Одним из крупнейших религиозных и культурных центров на Русском Севере был Кирилло-Белозерский монастырь. Как один из самых крупных монастырей всегда привлекал разных исследователей, которые рассматривали его с разных сторон деятельности: как крупного собственника, как государеву крепость и т.д.

Интерес по изучению истории и культуре русских православных монастырей возник в начале XIX века. Основное внимание концентрировалось на «внешней» истории - судьбе основателей монастырей, монастырского уклада, структуре церковной организации. Первыми к этой теме обратились первооткрыватели российской истории и церковные историки. Митрополит Макарий, В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин и С. М. Соловьев [55, 41, 80] рассматривали различные аспекты существования русских монастырей до второй половины XVI века, внесли существенный вклад по изучению истории монастыря. В. О. Ключевский, впервые комплексно исследовавший жития русских святых как исторический источник [43],

Позже историки подробно рассмотрели экономическое значение монастыря, как для Северного края, так и в общерусском масштабе, и обитель стала рассматриваться как крупный феодал - собственник земли. Можно выделить труды таких исследователей как С. Б. Веселовский [28], А. А. Зимин [38], И. У. Будовниц [55], А. А. Савич [73], А. Л. Шапиро. Исследователи представляют монастырь в экономическом контексте развитии страны.

Особенностью отечественной и зарубежной историографии является использование материалов при изучении Кирилло-Белозерского монастыря, прежде всего как крупного земельного собственника. Обитель показана как «коллективный феодал» и субъект классовой борьбы [83, 89]. Особое внимание уделялось изучению хозяйственной деятельности, истории крестьянства как преобладающего населения монастырских вотчин в XVI--XVII вв. [34, 47, 92].

Исследователи изучают не только вотчины монастыря, но и затрагивают другие темы, например исследование монастырской торговли и ее влияния на монастырь [32, 50].

Наряду с изучением экономических особенностей, не прекращается изучение повседневной монастырской жизни. В частности, современные авторы исследовали поминальную практику в русских средневековых монастырях, монастырские уставы, повседневную жизнь в русских средневековых обителях [72].

Еще одно направление исследований было связано с изучением внешнего облика монастыря, прежде всего как историко-архитектурного комплекса [19]. За высокими монастырскими стенами располагается множество древних строений: одиннадцать храмов, колокольня, хозяйственные здания, ряды домов-келий. Ученые подробно описывают и указывают характеристику строений обители.

Так же многие работы посвящены Кирилло-Белозерскому монастырю как «государевой крепости», вооружению, защитникам, военным строителям, которые освещают историю создания крупнейшей средневековой крепости и указывают на ее подлинное значение для русской истории [20, 85, 42].

Кириллова обитель - центр культуры и просветительства. За всю историю в нем развивались не только многие промыслы, но и ремесла. Широко было развито книжное дело, создавалась своя школа иконописи [65, 79].

Важным сюжетом является изучение монастырской ссылки. Интерес возник в изучении крупных монастырских тюрем: Соловецкой, Спасо-Евфимиевской, Спасо-Прилуцкой. Один из первых, кто целенаправленно начал изучать монастырскую ссылку, был М. А. Колчин [45].

Среди исследователей, занимавшихся изучением монастырской ссылки, богатством выявленного материала выделяются работы А. С. Пругавина о тюрьмах Соловецкого и Спасо-Евфимиевского обителей [68, 69], Г.Г. Фруменкова [86].

Авторы дают подробное описание всех вопросов ссылки и интересные описательные сведения. Так же ссыльные рассматриваются как жертвы политических репрессий. Ученые проводят взаимосвязь между государством и церковью, находят общие черты и причины наказаний.

В целом, за два столетия, отечественная историография накопила огромное научное наследие по истории и культурному наследию Кирилло-Белозерского монастыря. Наиболее полно изучены вопросы духовной и хозяйственной жизни обители, ее роли в государственном развитии Московской Руси. В меньшей степени судьбы русской аристократии, связанные с Кирилло-Белозерским монастырем, что и стало предметом исследования.

Цель исследования : рассмотреть историко-культурный контекст взаимоотношений русской аристократии и Кирилло-Белозерского монастыря в XV-XVII вв.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие взаимосвязанные задачи:

· Определить круг источников, характеризующих роль и значение русской аристократии в развитии обители;

· Выявить наиболее значимые роды русской аристократии, связанные прочными узами с обителью;

· Изучить их влияние на формирование: земельных владений; архитектурного облика и обустройства монастыря;

· Исследовать роль и место Кирилло-Белозерского монастыря в судьбах русских аристократов;

· Рассмотреть вклад представителей аристократии в культурное наследие монастыря.

Для решения поставленных задач использованы следующие источники:

Во-первых, комплекс монастырской учетной документации, в который входят описи строений и имущества монастыря, приходно-расходные, вкладные книги.

Основным источником о составе вкладчиков, в первую очередь аристократов, и истории монастырских вкладов являются вкладные книги. Их появление, как особого вида монастырской документации, историки относят к середине XVI в. По отношению к синодиками, обиходниками или кормовым книгам, которые появились раньше, вкладные книги содержали более подробные сведения о вкладчиках и самом вкладе, условиях в которых сделан вклад, и, иногда, информацию по истории монастыря, сведения о хранящихся в нем святынях и т. п. Само название «вкладные книги» появилось в источниках на рубеже XVI-XVII вв, ранее данный вид документов назывался «даяльными», «данными», «дачными», или «казенными книгами» [51, с. 613-617].

В архивах и рукописных собраниях России выявлено несколько десятков вкладных книг, часть из них опубликована, в том числе и по Кирилло-Белозерскому монастырю [8, 9].

С середины XVI в. ведение в монастырях особых книг в которых фиксировались вклады и вкладчики было обязательным. На это особое обращает особое внимание Стоглав 1550 г. Так, Глава 75-я предписывает монастырским властям - «архимандритом и игуменом, и строителем, и соборным старцом» не только отыскивать тех, кто «давали в монастыри святым церквам свои селы и купли на память своим душам и по своих родителех в вечный поминок», но и «в сенаники написати и поминати их всегда по церковному чину и по божественному уставу» [15, с. 352].

Таким образом, непосредственными предшественниками вкладных книг были синодики-помянники. В качестве такой трансформации А. И. Алексеев приводит пример древнейшего синодика Иосифо-Волоколамского монастыря, в котором помимо имен вкладчиков указывалась информация о размере вклада. В 1530-х гг. практика поминовения усопших, разработанная в этой обители, распространилась по всем крупнейшим монастырям России. Свидетельством того, что эта практика нашла применение и в Кирилло-Белозерском монастыре, служит «Уложение игумена Феодосия» [8, с. 17].

На настоящий момент известны 3 вкладные книги Кирилло-Белозерского монастыря, которые хранятся в составе Кирилло-Белозерского собрания (Ф. 351) Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ, г. Санкт-Петербург). Первая относится к 1560-м г. [4], Вторая - к 1770-м г. [5], Третья - к 1810-м г. [6].

Второй группой источников по составу вкладчиков, особенно характеристике вкладов, являются описные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVII- начала XIX вв. Научный интерес к ним и первые их публикации появились уже в середине XIX в., именно тогда, в 1861 г., было опубликовано П. И. Савваитовым описание 1668 г. [16]. Наиболее ранее из сохранившихся описаний, относящееся к 1601 г., с замечательными комментариями, было опубликовано З. В. Дмитриевой и М. Н. Шаромазовым [14].

Вкладчики и вклады в Кирилло-Белозерском монастыре, как по душе для заупокойного поминовения, так и при пострижении, стали предметом и специального научного изучения. В числе авторов в первую очередь следует назвать архимандрита Кирилло-Белозерского монастыря Варлаама, который первым обратился к этому вопросу и подробно его изложил [27], и, конечно, Н. К. Никольского, одного из лучших знатоков кирилло-белозерских древностей [59].

В 2003 г. 3. В. Дмитриева опубликовала работу, о Кирилло-Белозерском монастыре, где анализируются вытные книги, описи строений и имущества, устанавливается полнота и достоверность содержащихся в них сведений. В книге представлен широкий круг вопросов: влияние событий «смутного времени» на состояние хозяйства монастырской вотчины, эволюция землепользования крестьян, их хлебные и денежные платежи в пользу монастыря, развитие ссудно-кредитных отношений и т. д.

Широкое сравнительное изучение вотчинных и государственных описаний позволило автору применить антропологический подход к изучению аграрных отношений. Сопоставление перечня вытных, описных, дозорных и переписных книг в описи 1732--1733 гг. и сохранившихся рукописей показало, что в архиве Кирилло-Белозерского монастыря мы имеем почти полную сохранность монастырских описаний.

Таким образом, архив Кирилло-Белозерского монастыря уникален в своем роде и открывает возможность изучения жизни вотчины, которая в XVI--XVII вв. представляла собой социально-экономическое образование со своей законченной структурой и управлением [8].

Отдельную группу исторических источников составляют архивные материалы. Была проведена большая работа с архивными документами Государственного Архива Вологодской области, а именно с описью 1771-1773 гг.

Наши наблюдения о составе вкладчиков и вкладов Кирилло-Белозерского монастыря в первую очередь связаны с анализом этого описания обители 1771-1773 гг. Оно было проведено по специальному распоряжению из Вологодской консистории епископа Иосифа от 18 августа 1771 г. Это самое полное из всех сохранившихся описаний монастыря XVII - первой половины XIX вв., его строений, ризницы и имущества. Материалы описания составили три большие книги, один экземпляр был оставлен в монастыре, а другой, идентичный по содержанию, отправлен в Вологодскую консисторию. Монастырский экземпляр в настоящее время хранится в ОР РНБ [7], а консисторский - в Государственном архиве Вологодской области (ГАВО) [1, 2, 3].

В целом, материалы описей, особенно описание 1771-1773 гг., не только дополняют вкладные книги при характеристике состава вкладчиков и вкладов, но и становятся основными источниками при определении конкретных обстоятельств вклада, его исторической и художественно-декоративной ценности. Большинство вкладов, описанных в 1771-1773 гг., особенно ценные церковные покрова и сосуды, ризничные вещи, несут на себе еще и текстовую информацию о вкладчике, причине, дате вклада и др., что значительно повышает информативную ценность вкладной вещи.

Важным источником при изучении монастырской истории взаимоотношений с представителями русской аристократии являются нарративные источники, например «Послание Ивана Грозного в Кирилло-Белозерский монастырь» [12], где подробно описываются религиозные, культурные и политические взаимоотношения монастыря и представителей высших сословий российского общества.

Методологическая база исследования определяется совокупностью общенаучных (анализ, синтез, описание) и специальных методов, принципами объективности, системности и историзма. Применяется сравнительно-исторический метод, позволяющий сопоставить разные по происхождению и хронологии материалы, а также выявить динамику и определить степень исторической достоверности и полноты самих источников. Методологическую основу исследования составил историко-культурный подход к предмету изучения. Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, списка использованных источников и литературы, приложений. В работе показано взаимовлияние монастыря и русской аристократии, на формирование земельных владений, архитектурного ансамбля и некрополя монастыря, изучена история монастырской ссылки. Первая глава посвящена анализу процесса обустройства монастырской вотчины, комплексу храмов, укреплений и хозяйственных построек обители и монастырских вкладов. Во второй главе исследован государственный и духовный аспект жизни русской аристократии в истории монастыря: постриг, некрополь и монастырская ссылка.



ГЛАВА 1. ОБУСТРОЙСТВО КИРИЛЛОВСКОЙ ОБИТЕЛИ

1.1 Монастырская вотчина (земельная собственность и недвижимость)

Земельные владения у монастырей появились на Руси примерно через век после принятия христианства [97, с. 20]. Бурный рост монастырского землевладения начался с конца XIV века, когда общежитийные монастыри при активной поддержке государственной власти стали быстро расширять свои владения. Крупнейшими собственниками стали Троице-Сергиев, Симонов, Иосифо-Волоколамский и Кирилло-Белозерский монастыри: их владения были разбросаны по разным уездам складывавшегося Российского государства, в результате чего именно они стали земельными собственниками всероссийского масштаба, а это превращало их в базу для политического объединения страны [25].

Распространение со второй половины XIV века в Северо-Восточной Руси общежительского устава, соблюдением которого славились Троице-Сергиев, Симонов, Кирилло-Белозерский, а позже Иосифо-Волоколамский, Соловецкий и другие монастыри, способствовало приумножению их денежных средств, движимого и недвижимого имущества [59]. Землевладения монастырей складывались постепенно: первоначально они получали в качестве пожертвований небольшие участки земли, пустоши, луга, а с конца XIV-XV веков вклады все чаще состояли из сел и деревень. Со временем монастырские вотчины достигли огромных размеров, составляя от 20 % до 30% всего пахотного земельного фонда средневековой Руси [29].

Согласно подсчетам М. С. Черкасовой, к Троице-Сергиеву монастырю по вкладам, пожалованиям, завещаниям и путем купли в 1392-1427 гг. перешли 16 сел и 12 деревень, а в 1430-1450 гг. ему принадлежали уже 63 села и 81 деревня. Основной комплекс земельных владений Троице-Сергиева монастыря, сложившийся к 1460-м годам, охватывал 15 уездов и насчитывал не менее 80 сел, а к концу XVI века его вотчины располагались уже в 40 уездах страны [91].

Сходную динамику роста землевладения проследила Л.И. Ивина на примере Симонова монастыря, который за годы феодальной войны второй четверти XV века в Московском княжестве сумел разными способами приобрести около 50 сел и деревень, 5 селищ, 43 пустоши, соляную варницу и другие угодья в 11 уездах [37].

Практически в это же время произошло быстрое расширение земельной собственности Кирилло-Белозерской обители [62]. С конца XV-XVI века наблюдается непрерывный рост владений Иосифо-Волоколамского[40] и Соловецкого монастырей [77]. У большинства монастырей угодья в основном состояли из непахотных земель и промысловых угодий - соляных варниц, мест рыбной ловли и др. [33].

Монастырское землевладение особенно интенсивно развивалось в течение XVI века, вплоть до запретительных постановлений правительства по отношению к этому процессу 1580-1584 гг. [33].

Многочисленные региональные исследования свидетельствуют о том, что рост монастырского землевладения продолжался на протяжении XVI-XVII веков по территории всего Российского государства (Белозерье, Новгородская земля, Сибирь, Центральные земли Русского государства и т. п.). Некоторое замедление этого процесса фиксируется только после принятия Соборного Уложения 1649 г., когда он стал протекать, в основном, в форме распределения земельной собственности внутри самой церковной организации - путем приписки мелких и обедневших монастырей к более крупным [84].

Монастыри к середине XVII века заняли второе место по объему земельных владений в государстве, уступая место лишь боярам и дворянам [33]. Приравнивая обители Русского Севера XVII века к своеобразным акционерным обществам, М. М. Богословский отмечал, что «монастырь превращается в земледельческое или промышленное товарищество» и «выбирает игумена как директора распорядителя, заведующего финансами, келаря, на котором лежит монастырское хозяйство, стряпчего, которому поручается ведение многочисленных и нередко сложных процессов… «купчину», заведующего торговыми операциями, назначает «приказных» и «посельских» старцев для управления монастырскими имениями» [23, с. 83].

Однако такое корпоративное хозяйство создавалось отнюдь не для получения прибыли, а для того, чтобы обеспечить братию при монастыре, а также для покупки культовых вещей, ремонта и строительства, раздачи милостыни. В XVI-XVII вв. наблюдается увеличение численности братии. В Кирилло-Белозерском монастыре вместе с приписной Афанасьевой обителью в 1601 году насчитывалось уже не несколько десятков, как ранее, а 184 монаха. Монастырским властям приходилось обеспечивать около 500 человек, включая мастеровых, служебников и прочих людей, проживающих в монастыре [62, с. 140-215].

Начиная со времени правления Ивана Грозного, государство рассматривало монастырскую собственность как резерв государственного имущества и все упорнее вынашивало идею о секуляризации [33, с. 52].

Политическая история Белозерского края не отличается насыщенностью событиями. Малозначительное Белозерское княжение, выделившееся в середине XIII века из Ростовского княжества, пережило судьбу всех мелких уделов. Относительная самостоятельность, которой пользовались мелкие удельные князья в начале XIV века, уже к концу столетия была значительно ограничена возвышающейся Москвой. В борьбе за объединение русских земель, начавшейся при Иване Калите и закончившейся при Иване III, незначительные уделы примыкали то к одной, то к другой политической стороне, руководствуясь своими частными интересами. Чем успешнее вела борьбу Москва, тем больше примыкало к ней слабых союзников из числа мелких удельных князей, которые впоследствии становились «подручниками» московского князя и превращались в служилых князей.

Такова была судьба и Белоозера. Независимые белозерские князья к концу XIV века стали князьями-вотчинниками. Белоозеро занимало особое место в планах Москвы, благодаря своему географическому положению в центре новгородских земель, оно представляло удобную базу наступления на Новгород. Поэтому, начиная с конца XIII века, Москва стремилась укрепить свои позиции в Белозерском крае. В конце XV века Белоозеро полностью попало во владения московского великого князя Ивана III и превратилось в Белозерский уезд, которым управляли московские приказные люди.

В Белозерье скрещивались важные торговые пути. Поток товаров шел с юга на север (хлеб) и с севера на юг (меха, соль, рыба). То обстоятельство, что через Белоозеро можно было без препятствий попадать в северные новгородские земли, делало этот край особо важным для Москвы. Московские князья стремились захватить эту территорию, укрепиться на ней и сделать здесь своеобразный плацдарм для наступления на Новгород [80, с. 99].

Белозерские монастыри сыграли в этом отношении огромную роль. Хозяйственная мощь обителей усиливала политическое влияние московского князя. Белозерские князья в 30-е годы XIV столетия были активными участниками политической борьбы. В этой борьбе белозерский князь Роман Михайлович занимал враждебную, по отношению к Ивану Калите, позицию и был союзником тверского князя Александра Михайловича. Его сын Федор Романович, став князем Белоозера, в отличие от отца, имел политические предпочтения и перешел на сторону Московского княжества, которое к этому времени возвысилось над своим соперником - Тверью. Белозерский князь был поставлен в зависимое от московского княжества положение.

В период власти Москвы над Белоозером шел процесс раздробления единого Белозерского княжества на отдельные самостоятельные уделы - княжения. Причина этого - развитие феодальных отношений. Ослабление политической власти самого белозерского князя, вследствие установления подчиненного положения от Москвы, создало условия для дальнейшего дробления.

По мнению А. И. Копанева вся верховная власть перешла в руки нового московского князя. Прежние самостоятельные белозерские князья переходят в положение служилых князей Москвы. Рост и укрепление белозерских монастырей, являющихся преемниками Троице-Сергиевой обители, означало не что иное, как усиление московского влияния на Белоозере, крае, который еще входил в состав Верейского удела [49, с. 156-159].

Однако, по вероятному предположению В.А. Кучкина, в XV веке под контроль Москвы перешли лишь земли старшего из Белозерских князей, и это не означало, что местные князья утратили все суверенные права[47, с. 60]. При Иване III многие уделы были ликвидированы, в том числе и Верейское удельное княжение, последним князем которого был Михаил Андреевич (1432-1486 гг.).

Захват белозерских земель московскими князьями шел постепенно и по частям. После смерти Андрея Дмитриевича, Белоозеро было поделено между двумя его сыновьями - Иваном Можайским и Михаилом Верейским. Иван Можайский в борьбе Василия Темного и Юрьевичей занял позицию последних. Победа великого князя стоила побежденным их уделов. У князя Ивана был отнят Можайск и часть Белоозера. Михаил Андреевич был в более устойчивых отношениях с Василием Темным. Благодаря этому он смог вместе с московским князем разделить вотчину удельных ярославских князей Заозерских. Окончательное включение Белозерья в состав Русского централизованного государства произошло при Иване III [41, с. 56-57].

Андрей Дмитриевич получил в свое княжение Белоозеро в 1389 году. Спустя восемь лет после этого здесь появился монах Кирилл, основавший Кирилло-Белозерский монастырь, который играл важнейшую роль в последующей истории края. Появление Кирилла именно здесь не случайно. Московская монастырская колонизация обычно шла в том же направлении, в каком двигались войска великого князя Московского.

К XV веку Московское княжество стремилось овладеть северными землями, находившимися в руках Новгорода [39, с. 20]. Белоозеро было в центре новгородских территорий. Здесь сходились важные торговые пути, соединявшие центральные земли Руси с северными областями: Двинской областью, Белым морем, Новгородскими землями. [39, с. 15].

Духовенство, в большинстве своем, встало на сторону сильной московской власти, так как стало ясно, что только Москва может объединить русские земли. Сергий Радонежский был крупнейшей фигурой среди этой части духовенства [80, с. 70-78]. Кирилл Белозерский, в свою очередь, был тесно с ним связан, и Сергий оказал огромное влияние на Кирилла. Уклад Кириллова монастыря был похож на порядок в монастыре Сергия. Кирилл также получал поддержку от Троице-Сергиевой обители. В Симоновском монастыре Кирилл встретил Ферапонта, который уже был до этого в Белозерье. Поэтому можно говорить о связи Симонова монастыря с этим краем. Следовательно, Кирилл отправился в уже изученный и знакомый край.

После основания Кирилло-Белозерского монастыря, Кирилл начал вести приобретательскую деятельность. Известно 25 его купчих на земли. Подобный размер расходов говорит о том, что ему, вероятно, была оказана помощь. Известно, что Кирилла поддерживали московские князья: Андрей Дмитриевич дал в монастырь несколько деревень и предоставил льготы финансового и судебного характера. Кроме того, Кирилл писал послания трем московским князьям: Василию, Юрию и Андрею Дмитриевичам. В них он благодарил князей за их «милостыню» монастырю. Это была, своего рода, помощь вновь основанному монастырю.

Послания Кирилла характеризуют его как политического деятеля своего времени. Первое послание Василию Дмитриевичу было написано через 2-4 года после основания монастыря, а Кирилл уже выражал благодарность за помощь. Кирилл сразу «приобрел» братию, а монастырю оказывалась помощь со стороны московского князя.

Второе послание (1408-13 гг.) было направлено князю Андрею Дмитриевичу Можайскому. В нем Кирилл высказал свой взгляд на княжескую власть: князь должен беречь своих людей, вершить справедливый суд, и осуждал взяточничество, а также требовал усиления княжеской власти, установления порядка в княжении.

Третье послание (1422 г.) было адресовано князю Юрию Дмитриевичу. В этом послании Кирилл говорил о том, что не может принять Юрия у себя в монастыре, считая это неприличным для отшельника. Однако, к этому времени был известен факт вражды Юрия к Василию I. Принять Юрия было бы нетактично по отношению к высокому московскому покровителю[49, с. 47, 49].

Все факты из жизни Кирилла показывают, что он был в тесном общении с московскими князьями. И после Кирилла монастыри почти всегда являлись опорой великокняжеской власти. Во время политической борьбы Дмитрия Шемяки с Василием Темным белозерские монастыри выступили на стороне великого князя [39, с. 22].

Игумен Кирилло-Белозерского монастыря Трифон снял с Василия клятву, обязывающую его не выступать на борьбу за отнятое у него великое княжение, которую он дал Дмитрию Шемяке. Этим Трифон помог князю в организации сил для похода 1447 года. Перед этим походом Василий Темный поехал в Ферапонтов монастырь, где получил благословление от игумена Мартиниана. Василий II, в свою очередь, дал Кириллову монастырю жалованные грамоты, кроме того, по поручению великого князя, Пахомий Серб (Логофет) составил житие Кирилла Белозерского. Это агитационное произведение было выгодно и монастырю, и княжеской власти [49, с. 38-49].

Кирилло-Белозерский монастырь был главным в крае, но рядом с ним возникло много мелких монастырей. В 7-8 км на запад от монастыря протекает р. Шексна - важнейший торговый путь края. Недалеко на востоке находился Словенский Волочек, где шел путь от Шексны к Кубенскому озеру и на Двину. Восточнее монастыря шла сухопутная дорога через Вологду, соединявшая Москву с крайним севером. Из этого видно, что место для монастыря было выбрано с особой расчетливостью. Оно было очень удобно [61,с. 29].

Белозерские монастыри развернули в XV-XVI веке деятельность по приобретению богатств, прежде всего земельных владений. Некоторые из них стали крупными феодалами Русского государства. Княжеские, боярские и черные земли попали в руки монахов. Монастырская колонизация произвела большие изменения в землевладении Белоозера.

В период с XV - начала XVII веков главными источниками экономического благосостояния Кириллова монастыря были земельные владения и промысловые учреждения на них, пожертвования движимого и недвижимого имущества, торговля и кабальные записи. Земельные владения стали одним из самых ранних и крупных источников дохода монастыря. [33].

Преемники Кирилла Белозерского - игумены Христофор и Трифон проявляли подобное отношение к монастырскому землевладению, как и сам Кирилл. В игуменство Христофора было сделано 1 пожалование, 5 дарений, 7 покупок и 1 мена земель. При Трифоне - 7 пожалований, 8 дарений, 7 покупок и 1 мена. В общей сложности при них две пятых приобретенных земель покупались.

Уже в это время интерес к платным способам приобретения земли начал ослабевать. Доля вкладов постепенно увеличилась, а доля покупок уменьшилась, это становится видно уже при игуменстве Кассиана (ок. 1448-1465 гг.), при нем было принято в качестве вклада 14 участков, в качестве пожалований 8, куплено же было только 3 участка, причем, 2 из них - городские дворы.

Возможно, что в Кириллове приобретали силу «нестяжатели», под влиянием которых, после удаления Кассиана, прирост монастырских территорий замедлился. Покупок не совершалось, редко принимались дарственные от частных лиц. Также, остановка роста монастырских территорий в конце XV - начале XVI века, отчасти зависела от направления политики после присоединения Белоозера к Москве. В приговоре 11 мая 1551 года во время великих князей Иоанна Васильевича и Василия Ивановича действовало постановление, в силу которого «в Твери, в Микулине, в Торжку, в Оболенску, на Белоозере, на Рязани, мимо тех или иных городов людям вотчин не продавали и по душам в монастыри без докладу не давали».

Это продолжалось вплоть до третьего десятилетия XVI века. При разных игуменах число приобретений было также различно. Любопытно, что ограничительные постановления о монастырском землевладении 1551, 1572 и 1580 годов следовали как раз за увеличением в Кириллове числа поземельных покупок и вкладов. Так, постановлению 1551 года предшествовала деятельность игумена Афанасия, который за 12 лет присоединил к монастырской территории земли: 7 по купчим, 11 по данным, 1 по жалованной данной.

Указу 1572 года предшествовало игуменство Кирилла, который за 6 с половиной лет приобрел до 55 новых участков, то есть в среднем по 8 участков в год. Перед постановлением 1580 года игуменом был Козьма, который за 7 лет и 3 месяца заключил до 63 поземельных крепостей.

Ограничительные постановления, конечно, влияли на темпы роста монастырских территорий, но не останавливали их. К 1482 году в состав белозерских владений кроме 20 пустошей, входило 3 села и 129 деревень, из которых 37 были поставлены монастырем.

Во второй половине XVI века приток новых сил в монастырские владения еще более усилился. В феврале 1544 года в сотной из белозерских книг упоминаются: около Феодосьина городка 22 новых кирилловских починка, около Рукиной слободки, Милобудова, Словинского Волочка - 38 «новопоставленных» починков; около Романовой слободки - 20, по нижнему течению Шексны в волости Угле - 48. В Вологодских пределах возникло 14 деревень и 18 починков на Сизьме, у села Михайловского к 1533-34 году возникло 12 починков без пашни, и у села Спасского - 2 починка.

Слабее шла колонизация около Белого озера. В Карголоме было поставлено только 2 починка, и 3 в Кивуе. Пришлое население обычно оседало в XVI веке по нагорным берегам рек и озер. Процесс заселения монастырской вотчины продолжался до 50-60-х годов XVI века, когда число тяглых сил достигло предела в этом столетии.

Таким образом, Кирилло-Белозерский монастырь уже в конце XVI века по количеству земельных владений занимал одно из первых мест между обителями всего Московского государства. Для приобретения земельных владений Кириллову монастырю были доступны все юридические способы:

1) Пожалование вотчин князьями (Белозерскими, Верейскими, Дмитровскими, Вологодскими, Углицкими, Старицкими, великими князями Московскими и царями). Эти пожалования обычно оформлялись в жалованных данных грамотах.

2) Дарение земель или вклады от частных лиц при их жизни или по их смерти. Очень часто такие пожертвования делались без всяких условий, но иногда жертвуемые земли назначались быть обеспечением «вечного» поминовения вкладчиков, дарение осуществлялось ими с условием - не отчуждать от монастыря данные владения. Иногда оговаривалось право родственников вкладчика выкупить вотчину. Например, в духовной князя Данила Юрьевича Кемского от 1515 года, завещавшего монастырю село Вознесенское, сделана оговорка: «А будут мои братья и мои племянники до той земли, и они дадут за ту землю в Кириллов монастырь 30 рублей. Иногда в данных и духовных грамотах указывалось, что родственники не могут претендовать на земли, отданные монастырю, но так как законодательство подтверждало права родственников вкладчика выкупать вотчину, то данные писались от «родителей» его: «Даются данные в монастырь по совету родителей вотчинниковых». Если у вкладчика не было родни, то и этот факт упоминался в данной. В других случаях монастырь принимал на себя обязательство постричь вкладчика и обеспечить его кельей или выдавать пропитание его иночествующим по другим монастырям родственникам.

3) Покупка земли у частных лиц, такие сделки зафиксированы в купчих грамотах, которые писались в XIV-XV веках. После 1580 года на покупку вотчин нужна была царская жалованная грамота.

4) Мена кирилловских земель на земли других владельцев: князей, епископов, монастырей и вообще частных собственников. Эти сделки фиксировались в меновных грамотах. В XV веке они производились с согласия белозерского князя или других властных структур. Иногда земли приобреталось больше, чем отдавалось.

5) Залог или кабала. Этим способом приобретались земли, отданные в монастырь для обеспечения возврата денег, занятых у монастырской казны, и оставшиеся за монастырем по причине неуплаты денег в срок[62, с. 1-7, 13-14, 24-25].

Такое быстрое развитие монастырской земельной собственности стало возможно благодаря активной помощи московских великих князей и русской аристократии, выражавшейся во всевозможных льготах, земельных пожертвованиях, денежных вкладах. Монастырь, со своей стороны, был верным союзником старейшего рода московских князей в борьбе за московский престол, которая развернулась в середине XV века [11].

Кирилло-Белозерский монастырь особенно любили и благодетельствовали ему великие и удельные князья, цари, некоторые из которых предпринимали, и даже неоднократно, далекий и трудный путь для посещения этой обители. Кирилло-Белозерский монастырь посещали такие князья как: Андрей Дмитриевич Верейский-Белозерский, Михаил Белевский с супругой, Михаил Андреевич Белозерский-Можайский, Василий Темный с семьей в 1447 году, княгиня Ефросинья Старицкая, которая потом основала Горицкий Воскресенский монастырь и многие другие.

В 1528 году в Кирилло-Белозерский монастырь приезжал великий князь Василий III с супругой Еленой Глинской - вымаливать наследника. Наследник - будущий царь Иван Васильевич - действительно, вскоре родился. В глазах современников это выглядело как заступничество преп. Кирилла Белозерского. Иван Грозный на протяжении всей своей жизни питал к Кирилло-Белозерскому монастырю особое пристрастие, считая себя обязанным ему своим рождением. делал богатые вклады.

Иван Васильевич Грозный побывал в монастыре три раза: в детстве, в 1545 году [12], во второй раз по взятии Казани, он приезжал с царицей Анастасией, в третий раз он прибыл с царицей Марией и детьми Иваном и Федором в 1569 году.

Его примеру подражали благочестивые и богатые бояре и вообще люди именитые, из которых многие приезжали не только на время для богомолья, но и оставались в монастыре навсегда и постригались в монахи, к чему располагала их пустынность и отдаленность здешних земель от больших городов и мирской суеты. Некоторые из них не имели возможности удалиться от света, и, оканчивая свои дни, завещали своим родным, по крайней мере, упокоить их кости под сенью Кирилловой обители.

Из российских князей и царей особенно благоволили Кирилло-Белозерскому монастырю : великий князь Василий Дмитриевич (сын Д. Донского) и его мать, великая княгиня Евдокия Дмитриевна, его братья - Андрей, князь Верейский и Белозерский, Юрий Звенигородский, князь Михаил Андреевич Белозерский и Можайский, князь Владимир Андреевич Старицкий и его мать княгиня Ефросиния, великий князь Василий Васильевич и его сын князь Андрей Васильевич, великий князь Василий Иванович, князь Георгий Иванович Дмитровский, князь Дмитрий Иванович Углицкий, Иван Васильевич Грозный, а также его сыновья Иван и Федор, цари: Борис Федорович Годунов, Михаил Федорович, Алексей Михайлович, и почти все великие княгини, царицы и княжны.

Богатые вклады делали в Кирилло-Белозерский монастырь бояре Воротынские, Шереметевы, Палецкие, Бельские,Шуйские, Голицыны, Годуновы, Микулинские, Шеины, Пеньковы, Волынские, Щенятевы, Воронцовы, Кемские, Ситские, Головины, Салтыковы, Мстиславские, Трубецкие, Ромодановские, Одоевские, Морозовы и многие другие [27, с. 1-2].

Естественно, благоволение к обители столь знаменитых и богатых людей должно было обогатить ее вотчинами, денежными вкладами и ценными предметами церковно-монастырского быта. Кроме того, обладая обширными территориями, заселенными более 20 000 крестьян [60, с. 2], и весьма прибыльными соляными варницами и рыбными ловлями в Поморье, и пользуясь доходами от трех монастырских ярмарок, Кириллов монастырь мог сам умножать свои богатства [27, с. 3].

Великие князья и цари внесли большой вклад в развитие монастыря как крупного земельного собственника. Например, Иван III дал по братьям своим Юрию и Андрею починки и деревни в 1485 году: Талицу, Макарово, Великое, Боярское, Якино, Пестово, Васильевское, Костоково, Липпики, Павшинское, Беседное, Старое, Горку, Сычево, Филино, Реивзино - деревни. Михеев, Долов, Дурово, Лукино Раменье, Парфеновский, Исаковский, Кузнецовский, Бабинский, Великое - починки. Платуново, Степаньвская, Талица, Сандалово - пустоши. Все владения передавались с лугами, мысами, пожнями - на поминок душам их и по всему своему роду. Однако игумен Гурий сказал, что этих починков, деревень и пустошей монастырю не надо, и просил обменять эти деревни на житный оброк. Поэтому Иван Васильевич пожаловал по триста четвертей ржи [11, с. 80].

Василий III пожаловал Кирилло-Белозерскому монастырю село Кабаново в Углецком уезде в 1525 году, а также обменял сельцо Феодосьин Городок на деревню Шидьяр с деревнями.

Иван Грозный особенно благоволил Кириллову монастырю и предоставлял ему различные льготы, а также сам жаловал земли. Так, в 1577 году, он пожаловал пожню Великоселье и сельцо Куность с деревнями, в 1569 году - село Рогомжь с деревнями, сельцо Никольское, село Мегру, погосты на Словенском Волоку, село Вилгощское и Сретенское с деревнями в Бежецком Верху в 1583 году, сельцо Спасское в Ростовском уезде, сельцо Пирогово в Московском уезде и сельца Бабинское, Санниково и Воздвиженское в Романовском уезде [14, л. 426-438].

Кроме этого, Иван IV пожаловал монастырю ряд льгот. Например, тарханную грамоту на монастырские вотчины сел и деревень в Дмитровском уезде, грамоту на монастырскую вотчину во всех городах дворовые стороны, грамоту на монастырскую вотчину, что около монастыря в городах земские стороны - 1577 год, грамоту на сельцо Бережное и на сельцо Кабачино с деревнями в 1559 году [14, л. 426-430].

Московские государи смягчали пошлины на монастырскую торговлю или вовсе отменяли их. Например, это подтверждает жалованная грамота великого князя Василия Васильевича, о том, что если игумен Трифон с братией купят что-либо на монастырский обиход или, что продадут - с того пошлин не иметь. При Иване Грозном были жалованные грамоты о рыбной ловле на Белом озере (1539 г.), о воске на местные свечи (1567 г.), о лесе (1560 г.), на рыбную ловлю на море и реке Унбе (1578 г.), а также грамота о беспошлинной торговле Кирилло-Белозерского монастыря (1577 г.) [14, л. 432-438].

Вклады в виде недвижимости вносились не только московскими, но и удельными князьями и их потомками. Иногда они содержали в своем составе целые волости - села с деревнями. Так, Михаил Андреевич, князь Верейско-Белозерский, отдал в пользование монастыря Уломское озерцо, пустошь Боровлянниково и деревню Бренковскую [14, л. 439-445 об.], пожню Сосновку на реке Шексне в 1435-47 году. Он же, ради спасения души, пожаловал в 1471-75 году слободу Рукинскую с лесами, пожнями и всеми угодьями, в 1448-69 годах освободил пол деревни Милобудово для покупки монастырем, а в 1451 году дал Товские пустоши: Кощеевскую, Уварову, Романовскую, Брожикову, Еремееву, Малгину, Брыкову, Соколову, Колуберезову, а также Мервинов починок по Уломскому болоту. В 1472 году обменял Чародскую и Тарасовскую пустоши и иные пустошки заросшие на деревню Феодосьин городок [11, с. 10-40].

Кубенский Михаил Иванович дал село Куликово с деревнями в 1548 году. Князь Иван Федорович Карголомский дал в монастырь в 1471-75 годах деревню Сырнево с угодьями. Князь Константин Иванович Курлятев в 1577 году - селцо Троицкое [14, л. 444], княгиня М. И. Воротынская в 1654 году отдала сельцо Теребатуни в Бежецком Верху в пользование монастыря, с обязательством построить там церковь [1, л. 24 об.]. Князь Андрей Дмитриевич пожаловал монастырю деревни Тупиковскую, Гаврилкову, и деревню Дорофея Безбородова, землю Трофимовскую с пустошью Алмазовской и Прокинской пожней, пустошь Городище [11, с. 20].

Так без убытков и расходов монастырь стал владельцем почти половины своих земель. Это объяснялось силой религиозной веры, которую имел Кирилло-Белозерский монастырь, обитель завоевала славу о действенности молитв преподобного Кирилла, о чем ходили легенды уже в XV веке. С 30-х годов XVI века к молитвам святого прибегали: великий князь Василий Иванович и Иван Грозный, желавшие принять пострижение в этой обители; боярство, особенно московское, и другие общественные классы [12].

Таким образом, безвозмездные способы расширения монастырского землевладения через пожалования и вклады великих и удельных князей, а в последующем и царей, широкого круга представителей русской аристократии, занимали главенствующее положение среди поземельных сделок, если не по числу приобретений, то по количеству и величине присоединенных территорий. Из этого можно сделать вывод, что именно благодаря представителям русской аристократии, монастырь приобрел значительное количество как своих земель, так и зависимого населения.



1.2 Архитектурный комплекс

Русские монастыри в архитектурном отношении имели сложную структуру и отличались удивительным единообразием архитектурно-планировочных приемов. Кирилло-Белозерский монастырь представляет собой сложный ансамбль, сформировавшийся на протяжении нескольких столетий, который в итоге приобрел весьма своеобразную форму, отличную от средневековых монастырей. На территории Кирилло-Белозерского монастыря расположено множество построек, и на первый взгляд кажется, что они расположены хаотично, неупорядоченно. Но это не так [20, с. 3-18].

Центральное место среди различных построек - культовых, хозяйственных, жилых, занимает Успенский собор - наиболее важное по идеологическому значению здание монастырского ансамбля. Его главенство подчеркивается не только центральным положением, но и размерами. Недалеко от собора поставлены другие церкви - церковь Введения с трапезной палатой, церковь Епифания, колокольня.

При этом трапезная размешается к северо-западу от Успенского собора. Восточное расположение трапезной было крайне нежелательным. Это объясняется, вероятно, особенностями монастырского уклада. Монахи, возглавляемые священником, шли на трапезу из собора, поднявшись на крыльцо трапезной, священник должен был прочесть молитву, стоя лицом на восток. При восточном расположении трапезной собор оказался бы за спиной у молящихся, что, очевидно, представлялось неуместным.

Все монастырские постройки образовывали четкую иерархическую систему, группируясь по функциональному признаку и соподчиняясь между собой. Успенский собор доминировал над трапезной палатой и близлежащими церквями, трапезная палата в свою очередь доминировала над поварней, поварня являлась центром для Хлебного домика и различных амбаров и ледников. Эго решение, имеющее чисто утилитарные основания, в то же время воплощало принцип иерархии, господствовавший в культуре средневековья [56, с. 272-274].

Архитектурный комплекс Кириллова монастыря сложился во многом благодаря усилию богатых вкладчиков, которые давали средства на их строительство и обустройство. Множество предметов церковного быта - киотов, икон, посуды и пр., так же были приобретены монастырем в виде вкладов, что, в свою очередь оказало влияние на внутреннее убранство храмов и церквей.

На средства вкладчиков были построены: церковь Ризоположения, церковь Архангела Гавриила, церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи, церковь преподобного Сергия Радонежского, церковь преподобного Иоанна Лествичника над Святыми вратами, крепость Нового города.

Главный храм Кирилло-Белозерского монастыря - Успенский собор, был построен в 1497 году. Это одна из самых первых каменных построек обители, она является выдающимся памятником древнерусской архитектуры. Наряду с соборами Спасо-Каменного и Ферапонтова монастырей этот храм входит в группу строений, положивших начало монументальному строительству на севере Руси.

С момента постройки Успенский собор стал центром архитектурного ансамбля монастыря. Это настоящая сокровищница древнерусского искусства: памятников станковой и монументальной иконописи XV-XVII веков и произведений декоративно прикладного искусства: комплекс икон из иконостаса Успенского собора и цикл монументальных росписей, который отличается редкой сохранностью первоначального вида [51]

По монастырским описям известно немало комплексов такого объема, которые восходят как прототип к рублевскому иконостасу из владимирского Успенского собора, но из всех сохранился только кирилловский, дает возможность воочию увидеть и почувствовать всю грандиозность классического ансамбля древнерусской живописи эпохи расцвета [51, с. 7]

Внутреннее убранство каменного Успенского собора было нарядным и богатым. Собор расписан на вклад царского дьяка Никифора Шипулина в 1641 г. [1, с. 23]. Помимо росписи декоративное убранство Успенского собора включало в себя иконостас, отдельно стоящие иконы, пелены, кресты и драгоценные церковные сосуды. Опись 1601 года дает яркую картину насыщенного «узорочьем» интерьера. Одних только пядниц (икон размером в пядь, в ладонь) «окладных на золоте и красных» было 233, местных образов - 11, крестов золотых - 7, панагий золотых - 9, а также множество других крестов, покровов и иных изделий [14].

Кроме этого в Успенский собор поступали вклады от царей, так Царские врата в Успенском соборе были сделаны в 1645 году по пожеланию царя Михаила Федоровича [27]. Эти врата были в позолоченном чеканном окладе, образы святых были писаны по золоту. На окладе надпись: «Божиею милостью, и велением Великаго Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всея России Самодержца и Его Благоверной Царицы и Великой Княгини Евдокии Лукьяновны и благоверных чад сделаны сии двери царские в Кириллов монастырь Успения Пресвятые Богородицы. Лета 7153 от Рождества Христова, 1645 года».

Царские врата в храме преп. Кирилла - также дар царя Михаила Федоровича, эти врата были поменьше, чем в храме Успения Богородицы, на них также была надпись: «Божиею милостию, повелением царя и великого князя Михаила Федоровича всея России самодержца и его благоверной царицы и великой княгини Евдокии Лукьяновны и благородных чад зделаны сии Царские двери на Белоезеро в монастырь преподобному отцу Кириллу чудотворцу лета 7153» [27, с. 25-27].

Церковь Ризоположения (Рис.1) изначально находилась в селе Бородава, на высоком мысу у впадения в Шексну р. Бородавы, в 23 км от Ферапонтова монастыря. Село Бородава было перевалочной базой с пристанью, через этот населенный пункт постоянно шли потоки товаров. Здесь перегружали товар с больших судов на лодки, так как р. Бородава - узкая, и большие суда не могли пройти по ее руслу. Это самый древний точно датированный сохранившийся памятник русского деревянного зодчества . [93, с. 32-37].