Человеческий капитал: теоретические и практические аспекты

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Человеческий капитал: теоретические и практические аспекты



Введение

Благополучие и развитие любого государства зависит от многих факторов и в первую очередь от его экономической деятельности. Роль рынка труда в экономике каждой страны чрезвычайно велика в силу того, что подавляющее большинство людей в любой стране получают доходы именно благодаря ему, продавая свой труд. От сюда термин: рынок труда - совокупность экономических и юридических процедур, позволяющих людям обменять свои трудовые услуги на заработную плату и другие выгоды, которые фирмы согласны им предоставить в обмен на эти услуги.

Таким образом, рынок труда соединяет: «Работодателей» - организации, фирмы, государство и т.д., которые хотят купить услуги и «нанимателей» - лица, которые готовы эти услуги выполнять, в надежде получить оплачиваемое место работы.

Трудовые услуги (товар рынка труда) очень разнообразны (услуги шахтёра и учителя), а также не существуют отдельно от людей, которые эти услуги оказывают. Следовательно, возникают особенности его функционирования:

1) Спрос предъявляется на услуги определённого типа сложности. Например, не на услуги шофёра вообще, а на услуги водителей техники с определённым уровнем квалификации и опыта.

2) Наряду с общенациональным, существуют местные рынки труда, на которых может различаться соотношение спроса и предложения на услуги одного и того же типа.

3) Предложение трудовых услуг может варьироваться в силу того, что люди способны менять свою профессию и квалификацию

Этот процесс называется профессиональной мобильностью. А территориальной - называется готовность человека поменять место жительства вслед за местом своей работы.

Подобные виды мобильности способствуют не только лучше балансировать рынок труда, но и в целом развивать хозяйство страны.

Например, в 1992-1993 годах в России в связи с ростом числа коммерческих организаций начался бум бухгалтерских курсов.

Рынок труда - это рынок производственного спроса. Т. е. способность трудиться как таковая никому не нужна - её нельзя потребить впрямую. Она приобретает ценность только в том случае, если есть спрос на товары и услуги, для производства которых нужно время и навыки (трудовые способности пивовара нужны тогда, когда есть спрос на пиво - результат его труда).

Эту взаимосвязь можно обозначить графиком:

При возрастании спроса на товар требуется большее количество рабочей силы.

И наоборот ограниченный спрос на товары ставит рамки на их производство, а следовательно, ограничивает число рабочей силы. Невостребованность рабочей силы является основной причиной безработицы. Востребованные товары и услуги порождают спрос на нанимателей.



1. Факторы формирования зарплаты и предложения рабочей силы

Выручка от реализации (доход) является источником, из которого работодатель оплачивает труд (заработанная плата). Но надо учесть, что не вся эта сумма может пойти на зарплату, так как: для организации процесса производства работодателю приходится использовать привлечённые средства (собственные вложения, кредиты, займы и т.д.), на материалы, оборудование, аренду и другие возможные расходы. И только за их вычетом сумма, полученная от продаж, может пойти на оплату труда. Эта сумма не может быть выше суммы, которую можно выручить на рынке за произведённую продукцию, а величина заработной платы, как правило, не может расти быстрее, чем производительность труда, за который платят. В ином случае организация будет работать себе в убыток и через определённое время закроется, а, следовательно, и сами наниматели останутся без работы. При формировании спроса на рынке труда существует закономерность: чем выше плата, которую работники требуют за свой труд, тем меньше их число готовы нанять работодатели.

Факторы формирования предложения на рынке труда, то есть число людей, готовых взяться за выполнение той или иной работы под влиянием ряда факторов:

- объём заработной платы;

- престиж профессии и приносимое ею удовлетворение;

- тягость труда;

- сложность труда;

- потребность в свободном времени.

2. Причины различий в уровнях оплаты труда

человеческий рынок труд оплата

Труд - необходимое условие существования человечества, обойтись без него не возможно. Но всё же это не превращает его в физиологическую потребность, хотя иногда и работа способна приносить радость или даёт высокооценимый многими общественный престиж. И всё же подавляющее большинство людей работают, чтобы получить средства для существования (приносит им выгоду). Соответственно основным стимулом является зарплата. Но, не смотря на это, далеко не все могут заняться или выбрать для себя тот или иной вид деятельности только по желанию. Большое значение имеют способности человека индивидуально: к обучению, к мышлению, усидчивости и т.д. Например: заработки знаменитых оперных певцов чрезмерно высоки, но как бы они не были высоки, у дверей театра не выстроятся очереди желающих петь сольные партии.

Зависимость предложения на рынке труда от уровня заработной платы можно показать рисунком.

Обозначим «3 к» - критический уровень заработной платы, тогда на рисунке мы явно видим, что при повышении заработной платы увеличиваются часы работы, но только до определённого уровня. Это говорит о том, что далеко не каждый человек готов пожертвовать своим свободным временем (которое он может использовать для собственного удовольствия: развлекаться, отдыхать, общаться с друзьями и т.д.) даже ради повышения зарплаты выше определённого уровня. Соответственно кривая предложения труда загибается влево, и величина этого предложения начинает сокращаться.

Отсюда следует:

- тягость труда - мера физической и нервной сложности и утомительности выполнения профессиональных обязанностью;

На основе всего вышесказанного формируется рыночная цена трудовых услуг - ставка заработной платы.

Ставка заработной платы - это денежная сумма, выплачиваемая работнику за трудовые услуги, оказанные им в течение определённого периода времени (часа, смены или месяца) или необходимые для выполнения определённого объёма работы (например, изготовление одного предмета мебели) и устанавливается она под действием общих закономерностей рыночных процессов взаимодействия спроса и предложения для работников определённых профессий (не для всех одинаково).

Ставка зарплаты равновесная цена труда в том случае, если количество нанятых человек соответствует числу рабочих мест, которые готовы предоставить работодатели.

Ставка зарплаты весьма изменчива. Причём меняется как абсолютные уровни, так и соотношения между ними в зависимости от отрасли и региона страны. Почему?

Человеческие потребности крайне разнообразны и переменчивы, что ведёт к нестабильности на рынке. Кроме того: прогресс науки и техники, неравномерное развитие экономик отдельных стран, погодные сюрпризы и т.д.

Поэтому возникает постоянная необходимость в изменении масштабов производства различных товаров: свёртывание выпуска залежавшихся товаров и наращивание дефицитных.

На предприятиях, выпускающий залежалый товар, многие работники стали лишними, а производящие дефицитный товар, нуждаются в дополнительных рабочих и специалистах.

Имея возможность поднять цены на дефицитный товар - могут поднять зарплату. В свою очередь профессиональная мобильность рабочей силы позволяет избежать безработицы в первом случае и восполнить нехватку рабочих рук в другом. Варьирование рыночных цен на товары в результате постепенно приводит к нужному числу рабочих рук и сбалансированному состоянию рынка. Следовательно, мобильность кадров не только является важнейшим условием нормального функционирования товарных рынков, но и является мощным стимулом научно-технического прогресса в сфере производства, которые в свою очередь ведут к образованию новых отраслей.

Долгое время Россия жила по иной модели поведения, поощряя только пожизненную занятость на одном оборудовании, что замораживало экономику, не давало ей развиваться. Это стало причиной отставания от развитых стран мира во многих сферах технического прогресса. Многие барьеры остались и сейчас. Важнейшая из них - дефицит жилья. Человек, много лет проработавший на предприятии ради получения бесплатной государственной квартиры, был привязан к одному месту работы.

Попробуем подытожить. Обдумывая всё вышесказанное можно сделать вывод, что важнейший человеческий капитал - знания и навыки, накопленные человеком в результате обучения и предыдущей трудовой деятельности и влияние на возможность его трудоустройства и уровень получаемой зарплаты. А теперь более подробно рассмотрим причины различия в уровнях оплаты труда:

1. Сложность труда - чем сложнее трудовые обязанности, тем дольше им надо обучаться. Как правило, люди с высшим образованием в большинстве развитых стран мира получают больше, чем занятые на работах, где такого образования не требуется. И это справедливо, ведь они приходят с большим человеческим капиталом и прикладывают дополнительные усилия, что позволяет им выполнять более ценные для нанимателя виды работы.

2. Тягость работ: некоторые рабочие получают больше, чем инженеры, так как это компенсация не только за усилия по обучению специальности, но и за повышенную тягость работы в некоторых типах производств. Именно поэтому обычно довольно высоки заработки рабочих металлургических и химических производств, а также шахтёров.

3. Ограниченность талантов. «Уникальный товар» - в силу естественной редкости таланта. Спортсмены, рок-музыканты, оперные певцы, кинозвёзды - их заработки очень велики, поскольку этот товар желает приобрести огромное количество людей, а предложение ограничено.

4. Степень риска - специфика данной работы связана с огромным риском и взяться за неё готов далеко не каждый, соответственно компенсация требуется очень большая. Например, шахтёры, лётчики-испытатели, космонавты, предприниматели и специалисты по биржевым операциям. Каждый из них очень рискует своим здоровьем, жизнью или своим состоянием.

Разница между заработной платой на рынке труда зависит от того, насколько отлажены механизмы экономики страны. При сбалансированной её деятельности разница не так высока. Например, возьмём уровни заработной платы по отраслям экономики США и России за 2001 год: в США разница составляла около 4,8 раза, тогда как в Росси - примерно в 6,3 раза. Причём лидерами по зарплате являются топливная промышленность, банки (основная выгода от инфляционного роста денежной массы), электроэнергетика (чья деятельность близка к монополистической) и транспорт. Три остальные - отрасли, не имеющие конкурентов, а поэтому и устанавливающие высокий уровень цен.

3. Соотношение между спросом и предложением

Соотношение между спросом и предложением высококвалифицированных работников, то есть те, кто много инвестировал в свой человеческий капитал и обладает его значительными запасами. Если спрос превышает предложение, то рабочие места, требующие высокой квалификации, начинают заполняться рабочей силой с небольшими объемами человеческого капитала, недостаточно подготовленной к выполнению сложных видов труда. Если предложение превышает спрос, то рабочая сила с большими объемами человеческого капитала начинает «оседать» на рабочих местах, не требующих высокой квалификации, где ее знания и профессиональные компетенции оказываются во многом невостребованными. В обоих случаях дисбалансы негативно влияют на уровень и темпы роста производительности труда.

Вопрос о соотношении спроса и предложения высококвалифицированного труда в современной экономике России остается открытым. Выраженно это асимметрией при его изучении. Данные предложения дипломированной рабочей силы легко доступны и реконструировать с их помощью динамику достаточно просто. Но данные по спросу практически отсутствуют. А значит, что выводы для экономической и образовательной политики, формулируемые на основе анализа, во многих случаях могут оказаться контрпродуктивными.

В настоящей работе мы попытаемся преодолеть подобную односторонность, последовательно рассмотрев обе части «уравнения»: сначала - сторону предложения, затем - сторону спроса.

Но сначала - несколько терминологических пояснений. Под «высококвалифицированной рабочей силой» мы будем понимать работников с высоким формальным образованием. В терминах Международной стандартной классификации образования это работники, имеющие третичное образование типа А (российский эквивалент - высшее образование, вузы) или типа В (российский эквивалент - среднее профессиональное образование, ссузы). Значительный объем накопленного человеческого капитала открывает таким работникам доступ на верхние этажи профессионально-квалификационной иерархии (отсюда - отсылка к их предполагаемой высокой квалификации). Как синонимичные, мы будем также использовать выражения «дипломированная» и «высокообразованная» рабочая сила. Конечно, само по себе наличие у такой рабочей силы высокого формального образования еще не гарантирует ее действительно высокого качества. Однако из-за ограниченности места вопрос о качестве образовательной подготовки российских работников в данной работе затрагиваться не будит.

Динамика предложения

Динамику предложения высококвалифицированных работников можно рассматривать с двух точек зрения: во-первых, через призму «запасов» (то есть изменений в образовательной структуре рабочей силы, уже присутствующей на рынке труда); во-вторых, через призму «потоков» (то есть изменений в распределении будущей рабочей силы, проходящей обучение, по типам и уровням системы профессионального образования). Анализ «запасов» дает представление о предложении человеческого капитала на рынке труда в настоящее время, анализ «потоков» - о его ожидаемом предложении в обозримом будущем.

Сдвиги в образовательной структуре рабочей силы (анализ «запасов»)

Для человеческого капитала существуют «натуральные» измерители, которые - при их очевидной условности - значительно расширяют возможности анализа. Это, во-первых, доли работников, имеющих образование различного уровня; во-вторых, среднее число накопленных лет обучения в расчете на одного человека или одного работника.

В пореформенный период российская экономика продолжала активно подпитываться работниками со все более высокой формальной подготовкой. В период между переписями 1989 и 2002 гг. доля обладателей третичного образования типа А (как законченного, так и незаконченного) среди всего населения увеличилась на 6 п. п., а обладателей третичного образования типа В-на 8 п. п. Для занятого населения кумулятивный прирост был еще выше - соответственно 10 и 11 п. п. Другими словами, удельный вес работников, имеющих третичное образование, в общей занятости увеличивался примерно на 2 п. п. ежегодно. Столь высокие темпы роста достаточно неожиданны для экономики, лишь недавно начавшей восстанавливаться после тяжелейшего переходного кризиса.

За период с 2002 по 2010 г. контингент обладателей высшего образования (как законченного, так и незаконченного) увеличился почти на 9 п. п., а среднего профессионального - на 4 п.п. (табл. 2). Во всем населении страны (15 лет и старше) доля первых вплотную приблизилась к 30-процентной отметке, а доля вторых ее даже превзошла. Что касается занятого населения, то в настоящее время примерно 32% российских работников имеют дипломы вузов и примерно 37% - дипломы ссузов. Все говорит о том, что в 2000-е годы темпы накопления человеческого капитала в российской экономике возросли даже по сравнению с 1990-ми годами, не говоря уже о последних десятилетиях существования советской системы.

Образовательная структура населения России по данным переписей 1989, 2002 и 2010 гг. (в %)

В результате к концу 2000-х годов почти три четверти российских работников были обладателями третичного образования. В то же время доля малообразованных работников (с основным общим образованием или начальным и ниже) упала до менее чем 6% (соответственно 4,8 и 0,7%). Фактически можно говорить о почти полном вымывании из российской экономики работников, не пошедших дальше обязательных 9 классов. Как следствие, уже скоро она может столкнуться с острым дефицитом неквалифицированной рабочей силы: либо ее придется в больших масштабах «импортировать» из-за рубежа, все активнее привлекая мигрантов, либо резко повышать оплату за подобный труд, делая его минимально привлекательным для лиц со сравнительно высоким образованием.

Образовательную структуру российской рабочей силы отличает сильная асимметрия, причем, в пользу женщин (см. табл. 2). Так, среди мужчин высшее образование (законченное и незаконченное) в настоящее время имеют чуть более 1/4, тогда как среди женщин - около 1/3. Среди занятого населения по доле обладателей высшего образования мужчины отстают от женщин еще сильнее - 31,8% против 40,1%.

Так, в 1989 г. по доле лиц с высшим образованием среди всего населения женщины еще отставали от мужчин (примерно на 1 п. п.), хотя для занятого населения они по этому показателю их уже превосходили (на 1,6 п. п.). Однако к 2010 г. женщины превратились в безусловных лидеров по охвату высшим образованием как среди всего, так и среди занятого населения. И если в первом случае их отрыв от мужчин сравнительно невелик - 3 п. п., то во втором превысил 8 п. п. Это означает, что в относительном выражении обладателей вузовских дипломов среди работающих женщин насчитывается почти на 30% больше, чем среди мужчин. Как можно видеть из данных таблицы 2, столь резко выраженная асимметрия в пользу женщин - явление достаточно новое, не существовавшее в дореформенный период.



Образовательная структура населения России по данным переписей 1989 и 2010 гг., по полу (в %)

Сходная картина вырисовывается из динамики другого ключевого индикатора - среднего числа накопленных лет образования в расчете на одного человека или одного работника. Для России единственным источником, позволяющим получать такие оценки на регулярной основе, служит Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ).

По данным РМЭЗ, в настоящее время средняя фактическая продолжительность обучения для взрослого населения России (15 - 64 года) достигает 12,7 года. Для занятого населения она еще больше, превышая 13 лет. По этим оценкам, в 2010 г. на одного работающего россиянина приходилось около 10 лет обучения в общеобразовательной школе, более 0,5 года в системе начального профессионального образования (НПО), свыше 1 года - в ссузах и свыше 1,5 года - в вузах. По этому показателю женщины заметно - почти на целый год - опережали мужчин, что можно рассматривать как еще одно свидетельство их большей предрасположенности к инвестированию в человеческий капитал.

Использование показателей накопленных запасов человеческого капитала - об охвате населения образованием разного уровня - также подтверждает, что по формальным признакам Россию можно отнести к числу самых высокообразованных стран в мире (см. табл3).

Образовательная структура населения в возрасте 25-64 года, 2009 г.

- один из лучших показателей среди всех стран, охватываемых регулярной статистикой ОЭСР. Еще более поразительно, что в России, стране со сравнительно невысоким уровнем душевого ВВП, свыше половины населения - 67% - имели третичное образование. Это на 17 п. п. больше, чем у следовавшей за ней Канады, и в несколько раз больше, чем у других стран, где данный показатель в большинстве случаев не превышал 20%.

По доле работников с образованием не ниже верхнего уровня вторичного образования (95%) Россия удерживает одно из первых мест в мире, а по доле работников с третичным образованием (73%) вообще выступает мировым лидером. Так, занятых с третичным образованием насчитывается в ней (в относительном выражении) в полтора-два раза больше, чем во Франции, Великобритании, Германии, Японии или США. В значительной мере это неожиданное «первенство» России обеспечивает сверхвысокая пропорция лиц, имеющих третичное образование типа В.

В настоящее время по охвату высшим образованием мужчин она ощутимо уступает только Японии, Южной Корее, Нидерландам, США, Норвегии и Швейцарии, а по охвату им женщин - только Норвегии и США^. Однако с достаточно высокой вероятностью можно прогнозировать, что уже в ближайшее время ей удастся догнать или даже обойти и эти страны.

Сдвиги в охвате молодежных когорт профессиональным образованием (анализ «потоков»)

Оценки потоков человеческого капитала, основанные на данных об изменении численности обучающихся в системе профессионального образования, дают сходную картину.

В России начальная фаза трансформационного процесса сопровождалась оттоком молодежи из учреждений профессионального образования всех уровней - не только начального, но и среднего и высшего. Однако этот отток не был напрямую связан со стартом рыночных реформ, так как начался раньше - еще во второй половине 1980-х годов. И если падение спроса на начальное профессиональное образование со временем действительно приобрело характер устойчивого тренда, то о спросе на среднее и высшее профессиональное образование этого сказать нельзя. После небольшого «проседания» в первые пореформенные годы он достаточно быстро выправился и пошел вверх. Возобновление роста численности студентов ссузов датируется 1995 г., а студентов вузов - 1994 г. Впоследствии расхождения в спросе молодежи на профессиональное образование разного уровня только усиливались.

Если говорить о контингенте учащихся НПО, то в 1990-е годы он сократился на 10 п. п., в первой половине 2000-х годов - еще на 10 п. п., а во второй половине десятилетия - на целых 25 п. п. (см. рис. 3). В результате в 2009 г. масштабы обучения в ПТУ были почти вдвое меньше, чем в 1990 г. (1,0 млн. против 1,9 млн. человек).



Динамика численности студентов в учреждениях профессионального образования, 1990-2009 гг. (в %, 1990 = 100%)

Напротив, контингент обучающихся в учреждениях среднего и высшего профессионального образования за тот же период резко увеличился (рис. 3). Достаточно сказать, что соотношение между ежегодным приемом в вузы абитуриентов со средним профессиональном образованием и ежегодным выпуском из ссузов увеличилось с 0,25 в середине 1990-х годов до 0,7 в конце 2000-х. Другими словами, в большинстве случаев учеба в ссузе стала лишь промежуточным этапом перед дальнейшим поступлением в вуз. Вследствие этого предложение работников со средним профессиональным образованием на рынке труда с определенного момента замедлило свой рост, а затем начало постепенно сокращаться.

Гораздо более бурной была динамика численности студентов вузов. В 1990-2000-е годы их контингент увеличился в 2,7 раза - с 2,8 млн до 7,4 млн человек. Почти так же сильно - в 2,4 раза - возросло число обучающихся в учреждениях послевузовского образования. Как следствие, масштабы присутствия на рынке труда работников с наиболее высокой формальной подготовкой резко возросли.

Как уже отмечалось, численность учащихся НПО на протяжении всех 1990-2000-х годов почти монотонно снижалась. Очевидно, что это обвальное падение не могло быть напрямую связано с изменением численности молодежных когорт и было вызвано иными причинами, прежде всего - окончательной утратой привлекательности «пэтэуш-ного» образования в глазах российской молодежи. В отличие от этого динамика численности студентов ссузов, как видно на рисунке 3, достаточно тесно следовала за динамикой численности молодежи в возрасте 15 - 19 лет. Если бы не повышательный демографический тренд, то масштабы обучения в ссузах сократились бы примерно на 10%. Иными словами, в случае среднего профессионального образования ссылку на действие демографических факторов можно считать более чем достаточной.

Как показывают расчеты, вклад демографических изменений в экспансию высшего образования был крайне незначительным - способным объяснить не более кумулятивного прироста численности его студенческого контингента. Наиболее правдоподобное объяснение этого стремительного наплыва в вузы заключается в резко возросшей экономической ценности высшего образования.

Вместе с тем начавшееся в последние годы сокращение численности студентов как ссузов (фиксируется с 2005 г.), так и вузов (фиксируется с 2009 г.) можно, по-видимому, считать прямым следствием вступления России в «демографическую яму». Сначала это сказалось на численности студентов ссузов, а затем, с небольшой задержкой, и вузов. Кроме того, по этой причине дополнительно ускорился процесс оттока учащихся из системы НПО.

Хотя отчетливая тендерная асимметрия прослеживается и в динамике спроса на высшее образование, в этом случае она оказывается обратной. Если в 1990-2009 гг. численность студентов вузов среди мужчин увеличилась примерно в два, то среди женщин - более чем в три (!) раза. Несложные расчеты позволяют оценить примерный вклад фактора «призыва» в динамику численности студентов вузов. Известно, что по сравнению с женщинами распределение мужчин, получающих высшее образование, всегда отличалось более сильным смещением в пользу очных форм обучения (см. рис. 5). Так, в 2008 г. Среди женщин на очных отделениях учились 42%, а среди мужчин - 52%. (В 1990 г. аналогичный разрыв также существовал, хотя был несколько меньше: 56 против 61%.) Представляется естественным связать это расхождение с угрозой призыва: вполне вероятно, что при ее отсутствии многие молодые люди либо вообще отказались бы от получения высшего образования, либо переориентировались бы на его получение в не очных формах. Предположив, что в подобной гипотетической ситуации распределение по формам обучения у мужчин и у женщин было бы одинаковым, нетрудно подсчитать, насколько велика доля «уклонистов» в общей численности студентов вузов. По нашим оценкам, для начальной точки рассматриваемого периода (1990 г.) она равна 6%, для конечной (2008 г.) - 8% (рис. 5).

Очевидно, что получаемые при таком подходе оценки завышены и их следует уменьшить в несколько раз. Скорее всего даже при отсутствии угрозы призыва многие молодые люди, которых мы отнесли к категории «уклонистов», вряд ли бы отказались от получения высшего образования в очной форме, а те, кто решил бы этого не делать, переместились бы с дневных отделений вузов на вечерние и заочные. Соответственно чистый «эффект призыва» можно оценить максимум в 2 - 3% от общей численности студентов вузов. Количественно это несопоставимо с масштабами притока молодежи в систему высшего образования. Как следствие, мотивы уклонения от воинской службы не могут считаться его главным катализатором.



Можно сделать общий вывод: переходный кризис не смог прервать действие долгосрочной тенденции к опережающему росту численности лиц с дипломами вузов и ссузов. Спрос на такую подготовку продолжал устойчиво повышаться несмотря на все катаклизмы, которые пришлось пережить России в последнее десятилетие прошлого века.

Возможно, наиболее наглядно о радикальности произошедших перемен свидетельствуют показатели, рассчитанные как отношение численности принятых в вузы в том или ином году к численности выпускников полных средних школ в том же году или к численности выпускников неполных средних школ (обязательные 9 классов) двумя годами раньше (см. рис. 6). Если в 1990 г. пропорция между приемом в вузы и выпуском из полных средних школ составляла 0,5:1, то начиная с 2003 г. число поступающих в вузы стало превышать число получающих аттестаты о среднем образовании, причем к 2009 г. это превышение достигло уже 1,7 раза. Вторая пропорция изменилась еще более драматически: с 0,27:1 в начале 1990-х годов до 1:1 в настоящее время. Если бы численность молодых людей, заканчивающих обязательные 9 классов, и их последующее распределение по различным образовательным траекториям оставались неизменными, то это означало бы, что из нынешних молодежных когорт обладателями вузовских дипломов рано или поздно станут практически все.



Соотношение основных потоков в российской системе образования, 1990-2009 гг. (в %)

В 2000 годы прием в вузы достигал примерно ³/₄ от выпуска из неполных средних школ двумя годами раньше. В первом приближении эта оценка - 70-75% - позволяет получить представление о том, как будет выглядеть образовательная структура российской рабочей силы через несколько десятилетий, когда новые поколения работников с преобладанием выпускников вузов полностью заместят на рынке труда присутствующие на нем сейчас старшие поколения, среди которых вузы заканчивало абсолютное меньшинство.

С одной стороны, далеко не все поступившие в вузы затем их заканчивают и получают дипломы. С другой стороны из нынешних молодежных когорт вузовские дипломы рано или поздно получат не менее 60 - 65%.

В любом случае имеются веские основания полагать, что по охвату населения высшим образованием Россия уже в ближайшей перспективе может выйти на одно из первых мест в мире. Это станет серьезным вызовом и для российской экономики, и для сложившейся институциональной системы. Помешать этому может только сверхактивный приток малообразованной рабочей силы из-за рубежа, но и он вряд ли будет способен уменьшить долю работников с дипломами вузов и ссузов более чем на 5 - 10 п. п.

Россия уже вступила в полосу явного переинвестирования в человеческий капитал, и со временем масштабы избыточного предложения дипломированной рабочей силы будут только увеличиваться.

Для получения целостной картины необходимо также проанализировать динамику спроса.

Динамика спроса

Способна ли экономика генерировать достаточное количество подходящих рабочих мест, чтобы поглотить огромную массу работников с высоким формальным образованием, ежегодно выплескивающуюся на рынок труда? Не несет ли общество в этой ситуации ощутимых потерь от переинвестирования в образование? Не чревато ли такое ускоренное накопление человеческого капитала снижением эффективности его использования? Нужно признать, что во многих случаях подобные опасения были вполне оправданны. Скажем, в Китае «спурт» в развитии высшего образования был настолько мощным, что в последние годы выпускники вузов начали там зарабатывать в среднем не больше или даже меньше своих сверстников со средним образованием.

В США с предостережениями на этот счет недавно выступил известный экономист, лауреат Нобелевской премии П. Кругман. По его мнению, современная американская экономика не располагает достаточным количеством рабочих мест, на которых выпускники колледжей могли бы получать заработную плату, достойную представителей среднего класса. Отсюда - продолжающееся уже несколько десятилетий снижение их реальных заработков, которое в дальнейшем будет только усиливаться. Это, считает он, крайне опасно, так как в перспективе грозит размыванием ядра американского среднего класса.

Если бы в 1990-2000-е годы спрос на дипломированную рабочую силу на самом деле безнадежно отставал от ее предложения, то нам следовало бы ожидать: а) роста безработицы среди лиц с третичным (высшим) образованием; б) заметного падения экономической отдачи от образования (высшего); в) массового перемещения обладателей вузовских дипломов на худшие (недостаточно квалифицированные) рабочие места. Ниже на доступных эмпирических данных мы попытаемся проверить, как подобные ожидания соотносятся с реальностью. Можно надеяться, что такая многоступенчатая проверка позволит ответить на вопрос: как в пореформенный период развития российской экономики складывалось соотношение между динамикой спроса и динамикой предложения высококвалифицированной рабочей силы - «кто» из них все-таки «бежал быстрее»?

Произошел ли скачок в показателях безработицы?

В российских условиях по мере повышения уровня образования работников безработица снижается практически монотонно (см. табл. I). Так, среди лиц с высшим образованием она оказывается примерно вдвое ниже, чем в среднем по стране. Напротив, среди лиц с основным и начальным общим образованием она в 2-2,5 раза превышает среднероссийский показатель.

Уровень безработицы по полу и образованию, 2008 г. (в %)

По доле длительно безработных обладатели высокого образования также сильно «отстают» от других групп. Если среди безработных с высшим образованием в 2008 г. больше года искали работу 30%, то среди безработных со средним образованием и ниже - 40 - 60%. Наконец, по мере повышения уровня образования резко снижается доля отчаявшихся, прекративших поиск на рынке труда из-за невозможности найти работу: у обладателей вузовских дипломов она не достигает даже 0,5%, а у тех, кто не пошел дальше начальной школы, приближается к 7%. Отсюда следует, что самые тяжелые, застойные формы незанятости чаще всего характерны для лиц с низким образованием, а высокое образование обеспечивает по отношению к ним практически полный иммунитет.

Уровень безработицы по основным возрастным группам и образованию, 2008 г. (в %)

Отмеченные различия были устойчивыми и сохранялись независимо от состояния российского рынка труда в тот или иной период. На рисунке 1 показано изменение показателей безработицы для различных образовательных групп в 1992-2008 гг. Легко убедиться, что групповые уровни безработицы менялись примерно по тем же траекториям, что и ее общий уровень: сначала резкий скачок в кризисный период 1992-1998 гг., затем быстрое сокращение в посткризисный период 1999-2008 гг. Однако у групп с более высокой образовательной подготовкой кумулятивный прирост безработицы в первый период был намного слабее, а ее кумулятивное сокращение во второй период - сильнее, чем у групп с более низкой. Это указывает на то, что работники с высоким образованием (прежде всего - высшим) успешнее адаптировались к резким изменениям в экономической и социальной среде в переходный период. Вопреки многочисленным предсказаниям, активный приток на рынок труда работников с дипломами вузов и ссузов в 1990-2000-е годы не привел к повышению для них риска безработицы. Более того, эскалация предложения труда таких работников сопровождалась не ухудшением, а улучшением их конкурентных позиций, причем не только абсолютных, но и, что гораздо удивительнее, относительных: во-первых, отношения среднероссийской безработицы к ее уровню среди лиц с высшим образованием и, во-вторых, отношения безработицы среди лиц со средним образованием к ее уровню среди лиц с высшим образованием. Как можно видеть, если в 1992 г. уровень безработицы среди обладателей высшего образования «отставал» от общего уровня безработицы в 1,6 раза, то в 2008 г. - уже в 2,3 раза. Если в начале этого периода он был ниже уровня безработицы среди обладателей среднего образования в 1,8 раза, то в конце - в 3,5 раза.

Таким образом, ничто не свидетельствует о начавшемся «выдавливании» выпускников вузов из занятости в безработицу; скорее можно говорить об обратном процессе - об их втягивании из безработицы в занятость. Отсутствие признаков - во всяком случае явных - перепроизводства дипломированной рабочей силы заставляет предполагать, что спрос на нее рос как минимум такими же темпами, как и ее предложение. На это можно возразить, что приведенные оценки относятся ко всем работникам независимо от возраста, а процесс постепенного вытеснения в безработицу мог быть сфокусирован исключительно на недавних выпускниках вузов и ссузов, вступивших на рынок труда в самое последнее время. Иными словами, ситуация для старших поколений дипломированной рабочей силы могла не измениться, но для младших резко ухудшиться. Однако и это предположение не находит фактического подтверждения. Еще удивительнее, что во второй половине 2000-х годов уровень безработицы среди недавних выпускников вузов был ниже не только чем в 1990-е, но и чем в первой половине 2000-х годов.

В последние два десятилетия у молодых работников с высшим образованием шансы найти занятость заметно улучшились. Так, если в 1992 г. вероятность оказаться без работы была у них ниже, чем у молодых работников с полным средним образованием, лишь в 1,4 раза, то в 2008 г. - уже в 3,6 раза.

Безработица среди них была и остается гораздо ниже, чем среди работников с более низким образованием. Даже при сохранении у работников с высоким образованием чрезвычайно благоприятных перспектив получить занятость нельзя исключить, что условия оплаты их труда резко ухудшились. В таком случае нам следовало бы ожидать резкого падения экономической отдачи от образования.

Упала ли экономическая отдача от образования?

Обобщенным индикатором экономической ценности вложений в образование можно считать выигрыш в заработках, который оно обеспечивает своим обладателям. Насколько окупаются эти вложения в российских условиях, ведут ли они к росту заработной платы?

В таблице 3 приведены оценки средних месячных заработков для различных образовательных групп по результатам двух последних по времени обследований - ОЗПП за 2009 г. и РМЭЗ за 2010 г. Несмотря на определенные расхождения, общая картина дифференциации заработной платы в зависимости от полученного работниками образования оказывается схожей.

Средняя месячная заработная плата по полу и уровню образования (тыс. руб.)



По данным обоих обследований, работники с полным средним образованием зарабатывают на 15-20% больше, чем работники с основным общим или начальным образованием. Обучение в ПТУ увеличивает заработную плату на 2-3%, по данным ОЗПП, но сокращает ее на 5 - 10%, если оно велось на базе неполной средней школы, и дает практически нулевой эффект, если на базе полной средней школы, по данным РМЭЗ. согласно ОЗПП, окончание ссуза обеспечивает прирост заработков примерно на 10% у мужчин и на 20% у женщин. Согласно РМЭЗ, аналогичная «прибавка» оказывается примерно такой же для мужчин - около 10%, но существенно более низкой для женщин - менее 5%. По данным ОЗПП, относительный выигрыш в заработках при наличии вузовского диплома достигает около 70% для мужчин и свыше 90% для женщин. Показатели РМЭЗ ниже - примерно 50% у мужчин и у женщин. Однако все оценки укладываются в границы «премий» за высшее образование, которые можно считать типичными для развитых стран, где они обычно варьируют в пределах 50 - 100%.

Более точным показателем эффективности инвестиций в человеческий капитал служат оценки норм отдачи, показывающие, как возрастают заработки работников при увеличении продолжительности их обучения на один год.

Во-первых, нормы отдачи представляют собой оценки «чистого» вклада образования в заработки, свободного от влияния других факторов (пол, возраст, трудовой стаж и т.д.). Во-вторых, они позволяют сравнивать эффективность вложений в человека с эффективностью любых других вложений. В качестве еще одного показателя окупаемости инвестиций в человеческий капитал широко используются также оценки «премий» за образование, которые рассчитываются не для числа лет обучения, а для различных его типов или уровней. Они, следовательно, показывают, какой выигрыш в заработках обеспечивает переход с одной, более низкой, на другую, более высокую, ступень образования (например, от полного среднего к высшему).

Расчеты на данных НОБУС и ОЗПП дают следующую картину (см. рис. 7). Из них следует, что в 2003-2009 гг. нормы отдачи от образования колебались около отметки 10 - 11%, не обнаруживая признаков снижения.

В российских условиях нормы отдачи для женщин оказываются значительно выше, чем для мужчин: они соотносятся как 8,0 против 7,5% по данным РМЭЗ за 2010 г., и как 12,7 против 9,3% по данным ОЗПП за 2009 г. Такая тендерная асимметрия - широко распространенный феномен, типичный для большинства стран. Объясняется он несколькими факторами.

Во-первых, как показывает опыт, для женщин характерно более ответственное отношение к самому процессу обучения, так что качество получаемого образования у них обычно выше, чем у мужчин. Во-вторых, женщины с высоким образованием сталкиваются, как правило, с меньшей дискриминацией на рынке труда, чем обладательницы низкого образования. Как следствие, относительный разрыв в заработках между более и менее образованными работниками у них больше, чем у мужчин. В-третьих, из-за наличия на рынке труда тендерной сегрегации женщины слабо представлены в традиционно мужских «синеворотничковых» профессиях, где используется преимущественно физический труд и поэтому заработная плата формируется во многом независимо от имеющегося у работников формального образования. Вследствие этого среди женщин неравенство в достигнутых уровнях образования сопровождается более сильным неравенством в заработках, чем среди мужчин. В российском случае именно последний механизм следует, по-видимому, считать ключевым.

Еще больший интерес представляют оценки «премий» за различные уровни образования, которые в отличие от оценок норм отдачи позволяют учитывать внутреннюю неоднородность накапливаемого человеческого капитала (когда, например, год обучения в вузе обеспечивает совершенно иную «прибавку» к заработку, чем год обучения в ПТУ или ссузе).

Средняя величина «премий» за вузовские дипломы достаточно сильно колебалась во времени. Во второй половине 1990-х годов она составляла 30 - 40%, в начале 2000-х годов увеличилась до 65-70%, но впоследствии опустилась ниже отметки 60%. Со второй половины 2000-х годов какого-либо отката в «премиях» за высшее образование не фиксировалось, что позволяет говорить об их фактической стабильности.

Для женщин экономическая ценность вузовских дипломов больше, чем для мужчин. У женщин отдача от высшего образования приближалась к 60%, тогда как у мужчин едва превышала 50%. За 2009 г. «премия» для мужчин составляла около 60%, для женщин - более 90%.

В чем же причина стремительного повышения экономической ценности человеческого капитала, начавшегося после старта рыночных реформ? Отметим, что сам этот процесс был практически всеобщим - в большей или меньшей степени им оказались затронуты все страны с переходной экономикой. Для объяснения «взлета» норм отдачи обычно ссылаются на действие нескольких факторов. Во-первых, это отказ от централизованных механизмов формирования оплаты труда, действовавших при плановой системе. Поскольку отличительной чертой этой системы было искусственное сжатие дифференциации в доходах, заработная плата оказывалась слабо связанной с факторами, определявшими производительность труда отдельных работников (их образованием, квалификацией и т.д.). После начала рыночных реформ между предприятиями развернулась конкуренция за привлечение и удержание лучших работников, обладающих наибольшими запасами человеческого капитала. Под ее влиянием различия в заработной плате между более и менее образованными работниками стали приходить в соответствие с различиями в производительности их труда. Отсюда - декомпрессия относительных заработков и, как следствие, быстрый рост норм отдачи от образования.

Во-вторых, важную роль мог играть так называемый аллокационный эффект, выражающийся в том, что образование наделяет людей лучшими адаптивными способностями. Как показывает опыт, образованные люди более умело и рационально распоряжаются своими материальными и временными ресурсами, активнее осваивают новые знания и навыки, быстрее откликаются на достижения научно-технического прогресса и раньше начинают внедрять их в своей повседневной практике. Тогда естественно ожидать, что работники с высокой формальной подготовкой будут успешнее адаптироваться к непредвиденным изменениям в экономической, институциональной и технологической среде, другими словами, лучше справляться с «неравновесными» ситуациями, эффективно используя открывающиеся в такие переломные времена возможности. Значительно возросшая «премия» за лучшие адаптивные способности, которыми располагали работники с более высоким образованием, также могла стать одной из причин «рывка» в нормах отдачи.

В-третьих, необходимо учитывать изменения в структуре занятости в связи с отраслевой перестройкой экономики. Когда занятость в менее «интеллектуалоемких» отраслях (сельское хозяйство или ЖКХ) расширяется медленнее или сокращается быстрее, чем в более «интеллектуалоемких» (здравоохранение или финансы), потребность в высококвалифицированной рабочей силе возрастает (абсолютно либо относительно).

Наконец, скачок в нормах отдачи мог быть связан с изменениями в структуре спроса на рабочую силу внутри отдельных отраслей: от работников с более низким к работникам с более высоким образованием. В таком случае относительные заработки первых должны были снизиться, а вторых - возрасти. В развитых странах подобные изменения принято относить на счет технологического прогресса, «смещенного» в пользу высококвалифицированной рабочей силы, стимулируя спрос на таких работников, «смещенный» технологический прогресс способствует опережающему росту их заработков, в результате повышаются нормы отдачи.

Впрочем, наблюдался скорее технологический регресс, нежели прогресс: шло быстрое физическое и моральное старение производственного аппарата; резко упали расходы на НИОКР; во многих секторах экономики возобладала тенденция к приметивизации используемых технологий. «Смещенность» спроса в пользу высококвалифицированной рабочей силы если и существовала, то ее порождали факторы не столько технологического, сколько организационного порядка.

Конечно, все эти механизмы могли действовать одновременно, дополняя друг друга. Но какие из них все же лучше объясняют наблюдавшуюся динамику норм отдачи и поэтому могут быть более фундаментальными?

1. По мере нормализации экономической и институциональной среды «премия» за лучшие адаптивные способности должна была сокращаться, приводя к снижению норм отдачи. Однако нигде - включая Россию - подобного отката не наблюдалось.

2. Несколько иную динамику следовало бы ожидать, если бы решающая роль принадлежала фактору дерегулирования. В таком случае после первоначального скачка, связанного с освобождением заработных плат, нормы отдачи должны были бы стабилизироваться и затем поддерживаться на более или менее неизменном уровне, отвечающем новым рыночным условиям. Однако в России нормы отдачи испытали еще один подъем на рубеже 1990-2000-х годов, когда эффект от дерегулирования оплаты труда уже был исчерпан. Еще удивительнее, что они и дальше продолжали удерживаться на достаточно высокой отметке порядка 8 - 10%.

3. Несомненно, важным фактором повышения норм отдачи могла стать отраслевая перестройка экономики. Однако оценки, относящиеся как к 1990-м, так и к 2000-м годам, показывают, что связь между сдвигами в отраслевой структуре занятости и ростом спроса на дипломированную рабочую силу была достаточно слабой.

4. По-видимому, только активной организационной и институциональной перестройкой, охватившей все звенья экономической системы, можно объяснить тот факт, что при выходе на рынок труда огромной массы выпускников вузов и ссузов нормы отдачи продолжали оставаться на достаточно высоком уровне. Возможно также, что с определенного момента к ее воздействию добавилось влияние «смещенного» технологического прогресса, способствовавшего еще большему расширению спроса на высококвалифицированную рабочую силу.

Наблюдался ли массовый отток на нижние этажи профессионально-квалификационной иерархии?

Уровень профессиональной квалификации определяется степенью сложности стоящих перед работниками задач, а ее специализация - предметной областью, к которой относятся требуемые знания и умения. На основании этих критериев Международная стандартная классификация профессий, а вслед за ней и Общероссийский классификатор занятий выделяют десять укрупненных профессиональных групп, соответствующих четырем основным уровням квалификации. Для группы 1 (руководители) диапазон выполняемых задач считается слишком широким, чтобы его можно было однозначно привязать к определенному уровню квалификации. (Такая привязка также невозможна для группы 0 - вооруженные силы.) Остальные группы образуют иерархию, упорядоченную с точки зрения требуемой квалификации (см. табл. 4). Хотя между уровнями профессиональной квалификации и формального образования существует тесная связь, строгого соответствия здесь нет: во многих случаях работники с низким образованием оказываются заняты сложными, высококвалифицированными, тогда как работники с высоким образованием - простейшими, малоквалифицированными видами труда.

Уровни квалификации по основным профессиональным группам

Распределение российских работников в зависимости от их профессиональной принадлежности в 1997 и 2008 гг. представлено в таблице 5. Из данных таблицы следует, что самый большой относительный прирост наблюдался в этот период у специалистов высшего уровня квалификации (+3,7 п. п.) и работников сферы обслуживания (+3,4 п. п.), а самое сильное сокращение - у неквалифицированных рабочих (-4,1 п.п.). В общей сложности представительство трех первых групп с наиболее высокой квалификацией увеличилось на 5 п. п. и их доля в общей численности занятых превысила 40%.

Распределение занятых в российской экономике по профессиональным группам, 1997 и 2008 гг. (в %)



Другими словами, сдвиги в спросе на рабочую силу шли в «правильном» направлении - от менее квалифицированных к более квалифицированным профессиональным группам.

Данные о распределении работников по уровням образования и видам занятий позволяют предположить, что у значительной части российской рабочей силы полученное образование было избыточным по отношению к тем видам труда, которыми она была занята. По самым минимальным оценкам, к тем, чей образовательный потенциал недоиспользуется, можно отнести около 15% работников сферы обслуживания, 20% сельскохозяйственных работников, 40% неквалифицированных рабочих и т.д. Это свидетельствует либо о крайне низком качестве имеющегося у них человеческого капитала, либо о его нерациональном использовании.

Можно предложить довольно простой подход, позволяющий получить примерную оценку величины разрыва между спросом и предложением высококвалифицированной рабочей силы в современной российской экономике. В первом приближении все занятия можно разбить на два больших сегмента - требующие высокой квалификации (уровни 1-3 по ОКЗ) и не требующие ее (уровни 4-9 по ОКЗ). Аналогично всех работников можно разделить на две большие группы в зависимости от полученной ими формальной подготовки - имеющие третичное образование (высшее, неполное высшее, среднее профессиональное) и не имеющие его. Сравнивая число рабочих мест, требующих высокой квалификации (спрос), с численностью экономически активного населения, имеющего высокое образование (предложение), можно получить обобщенное представление о том, в какой мере предложение высококвалифицированной рабочей силы соответствует спросу на нее и как соотношение между ними менялось во времени. Избыток предложения будет закрывать доступ к высококвалифицированным занятиям даже работникам с очень высоким образованием, обрекая их на безработицу или заставляя «оседать» на рабочих местах, не соответствующих полученной ими подготовке. Напротив, избыток спроса будет втягивать в высококвалифицированные занятия даже работников с достаточно низким образованием.