Общественная и политическая деятельность Б. Каралдина

В 1910 году Б.Каралдин руководит постройкой Страховской плотины, что внесло существенный вклад в дело создания единой ирригационной системы Тургайской области [50, с. 26]. Таковы основные факты, свидетельствующие о мелиоративной деятельности Б.Каралдина в дореволюционный период в Тургае, тем самым его можно смело назвать пионером мелиорации в данном регионе. Последовавшие революционные события захватили его в круговорот политической борьбы тех лет. Во время революции и гражданской войны, визитов в Оренбург, Москву и участвуя в работе различных комиссий по советскому строительству, Б. Каралдин убедился в верности идеи о необходимости развития ирригационных сооружении в Казахстане. Власти также уделяли значительное внимание развитию мелиоративных работ. Видя неподдельный интерес и искреннее беспокойство, о земледелии и в целом об экономическом развитии Тургайского региона А. Жангельдин рекомендует Б.Каралдина в члены Особого Комитета от Тургайского уезда в отдел земельных улучшений комиссариата земледелия [50, с. 27].

А. Жангельдин предложил для исполнения проектируемых Б. Каралдиным мелиоративных работ организовать при Тургайском Уездном Исполкоме постоянную коллегию специалистов по мелиорации, с отнесением расхода по содержанию их на общегосударственные средства. Байкадам Каралдин убедительно доказывает о необходимости постройки четырех плотин на р. Кабырге и Туканае, которая впоследствии поможет выжить 600 семействам [50, с. 28]. Факты, изложенные Б. Каралдиным, свидетельствуют о пагубном влиянии переселенческой политики. С водворением в пределы Кустанайского и Атбасарского уездов переселенцев и с отводом в их пользование самых лучших мест, киргизы Тургайского уезда вынуждены были отказаться от перекочевок.

Благодаря хлопотам Б. Каралдина уже в этой должности он добивается перевода в распоряжение Революционного Комитета на Оренбургское казначейство из миллиардного фонда 1720000 рублей для выдачи в ссуду Тургайскому Уездному исполкому на производство оросительных работ [51, с. 2]. Самому Б. Каралдину поручалось выработка правил о землепользовании; в местностях, где будут производиться мелиоративные работы проводить необходимые консультации со специалистами и осуществлять все подготовительные мероприятия. Б.Каралдин лично был осведомлен о проведении ирригационных мероприятий Тургая, он курировал планы мелиоративных мероприятий агронома А. Богданова по перспективам развития луговодства в бассейнах р. Иргиза и Тургая и инженера Д. Букинича по обводнению Тургайского края. По инициативе Б. Каралдина собрание представителей Отдела земельных улучшений (ОЗУ) поручило А.Богданову и Д. Букиничу детально разработать план мелиоративных мероприятий, скорейшее проведение которых было необходимо для местного населения.

Весной 1919 г. Б.Каралдин при поддержке Чрезвычайного комиссара Степного Киркрая А.Жангельдина ходатайствует об открытии кредита Управлению колонизационных гидротехнических работ в Сибири и на севере Европейской России по Тургайско-Уральскому району в размере 397730 рублей, но усилия не увенчались успехом, поскольку границы Тургайской области, по причинам военного характера, были закрыты, Означенный кредит не был открыт. На заседании совета ОЗУ, где решался данный вопрос, было принято решение ходатайствовать, ввиду крупного политического и общественного значения намеченных работ, об организации особой постоянной в г. Тургае Коллегии из представителей Земельного комитета и специалистов ОЗУ [51, с. 7].

При неустанных хлопотах Б. Каралдина в декабре 1919 г. Ревком поручает Земельному отделу в срочном порядке обсудить и разрешить вопрос о переводе в распоряжение Тургайского Уездного Исполкома всех средств, необходимых как на содержание Земотдела, так и на подготовительное оборудование мелиоративных работ и командировать инженеров и техников для составления планов работ. Также командировался в г. Тургай специалиста, под руководством которого проводилась заготовка тачек, кетменей, вербовку рабочих и лошадей. Делу мелиорации предавался официальный статус, в связи, с чем вырабатывались в срочном порядке правила о землепользовании в местностях, где будут произведены мелиоративные работы. Б. Каралдин выступая на заседании делегатов Оренбургско-Тургайской губернии, еще раз подчеркивал важность проведении искусственного орошения [20, с. 3].

Из выступления Б. Каралдина видно, что Тургайский уезд в экономическом отношении связан с Кустанаем. В связи, с чем необходима транспортная связь для получения хлеба. Всю важность проводимой Б. Каралдиным деятельности подчеркнул первый Всеказахстанский (Учредительный) Съезд Советов, проходивший в октябре 1920 г. в Оренбурге, указал, что в целях поднятия всех отраслей сельского хозяйства республики и развития наиболее рациональных форм его ведения необходимо осуществлять в широком масштабе мелиоративные работы за счет государственных средств, а также путем привлечения к этому делу населения заинтересованных районов в порядке всеобщей трудовой повинности [40, с. 28].

С образование Казахской АССР по-прежнему основной задачей было решение аграрных проблем. Этим занимался созданный Народный комиссариат земледелия КазССР.

В целом мелиоративная деятельность Байкадама Каралдина позволила решить ряд важнейших проблем в развитии сельского хозяйства Казахстана. Занявшись развитием кооперации и продолжая мелиоративную деятельность, Б. Каралдин вносит большой вклад в развитие социально-экономического сектора в крае. Занимая активную гражданскую позицию, он не мог быть пассивным наблюдателем происходящего. Работая в новом качестве, для него по-прежнему было важно применить свои знания, опыт для службы своему народу.

2.3 Репрессивный период в судьбе Б.Каралдина

Осенью 1925 г. руководителем краевой партийной организации Казахстана был избран Ф. Голощекин. Профессиональный революционер, один из организаторов расстрела царской семьи, Ф. Голощекин сразу после прибытия в г. Кызыл-Орду заявил об отсутствии в казахском ауле Советскойвласти и необходимо «пройтись по аулу Малым Октябрем». Основной задачей провозглашалось разрушение традиционной общины через ликвидацию социальной дифференциации. Поэтому, следуя логике теории классовой борьбы, для установления социального равенства в казахском традиционном обществе официальные органы считали необходимым подорвать социально-экономические и политические основы самого института байства.

В казахском ауле байство обладало большей частью, авторитетом и доминирующим влиянием на своих сограждан. В республике был предпринят ряд крупных мероприятий для ограничения, а затем и уничтожения этой части аульного населения, якобы представлявшей угрозу существующему режиму. С этой целью в стране была развернута массированная идеологическая кампания, обосновавшая необходимость освобождения бедняков от вековой байско-феодальной эксплуатации» [52, с. 18].

В рамках претворения в жизнь идеи Малого октября в 1926-1927 гг. был осуществлен передел пахотных и пастбищных угодий. Около 1360 тыс. десятин сенокосов и 1250 тыс. десятин пашни были отобраны у зажиточных хозяйств и переданы беднякам и середнякам [52, с. 30]. Однако ожидаемого эффекта эта мера не принесла. Не имеющие скота хозяйства не могли воспользоваться переданными им сенокосами и пастбищами и в большинстве случаев возвращали их прежним хозяевам. Интенсивность, с которой проводились мероприятия Советской власти по переделу сенокосных и пахотных угодий, ужесточение фискальной политики государства в Казахстане, конфискация имущества и скота байской прослойки все это укладывалось в определенную схему, разработанную властью и направленную на ликвидацию существующих традиционных социально-экономических отношений в ауле.

Идейный вдохновитель «Малого Октября» Ф. Голощекин, сконцентрировал усилия советских и партийных органов на свертывание новой экономической политики, скорейшей советизации казахского аула. Эти задачи должны были решаться путем полного демонтажа структур и механизмов жизнеобеспечения традиционного казахского общества. Практически не вникая в понимание ситуации, сложившейся в традиционном казахском обществе, не отдавая должного месту и роли казахских баев в нем, советская власть начала массовую конфискацию имущества и скота у них. Об этом свидетельствуют нормативные акты и директивные распоряжения партийных и советских органов, основанные на категориях «казахские баи феодалы и полуфеодалы», «середняк», «бедняк», «кулак», «классовое расслоение», «классовая борьба в ауле» и т.д., которые были оторваны от реального положения дел в казахском ауле.

Глубокое заблуждение руководителей Советской власти, ее владеющих реальным положением дел, якобы господстве патриархально-феодальных отношений в казахском ауле, привело к ускорению сроков социально-экономических преобразований в республике и как следствие применению насильственных методов [52, с. 72].

С момента назначения Ф. Голощекина первым руководителем партийной организации Казахстана, конфискация имущества у казахских баев отражала, прежде всего, идею советизации казахского аула, положившей начало интенсивному формированию тоталитарного режима в республике. Сама же кампания по конфискации имущества баев стала составной частью политики «Малого Октября», разрушавшей традиционное казахское общество.

В начале мая 1928 года ЦК ВКП(б) дал следующую директиву партийной организации Казахстана: «В целях борьбы с экономическим и политическим влиянием крупных скотоводов, а также лиц из бывших привилегированных сословий, считать необходимым, провести конфискацию имущества и выселение наиболее крупных скотоводов и лиц, принадлежащих к вышеуказанным группам». После выхода данного документа, Ф. Голощекин приступил к форсированию кампании по конфискации имущества и скота у казахских баев. Уже во второй половине мая 1928 года в ЦК ВКП (б) была представлена «Докладная записка Казкрайкома ВКП(б) по вопросу конфискации средств и орудий производства у крупных байских хозяйств и лиц из бывших привилегированных сословных и родовых групп».

Документ содержал трафаретные суждения о господстве патриархально-феодальных отношении в ауле и невозможности его советизации без осуществления ряда широкомасштабных мер. В том числе без отчуждения имущества у баев. На этой основе крайком пришел к следующему выводу: «Пока существуют крупные полуфеодальные и предпринимательские хозяйства на одном полюсе аула и огромные кадры маломощной крестьянской массы на кругом, - не может и быть никакой речи о ликвидации остатков полукрепостнической зависимости, угнетения и эксплуатации, составляющей оплот не только экономического, но и политического господства ранее привилегированных групп в ауле, которое обеспечивало бы возможность социалистической реконструкции аульного хозяйства» [52,с.74]. Партийными и советскими органами в республике была начата политическая кампания, направленная на дискредитацию казахских баев, представлявшая их в качестве «врагов» казахского народа.

Обвинения, предъявляемые байской прослойке в том, что они продолжают «глубоко и жестоко эксплуатировать» массу аульного населения, держать его в «нищете и вековой темноте» были опубликованы в обращении Президиума ЦИК Казахстана «Ко всем трудящимся Казахстана» 8 августа и 5 сентября 1928 г. Посредством этих документов, которые давали разъяснение целей мотивов конфискации, власть пыталась внести некоторое успокоение в массу населения, которое уже знало о предстоящей кампании, и дезориентировать его относительно объектов конфискации, Так, в первом обращении говорилось: «Последнее время антисоветскими элементами распространяются провокационные слухи о характере предполагаемой конфискации имущества байских хозяйств.

Под влиянием этих слухов наблюдаются случаи распродажи скота даже трудовыми скотоводческими хозяйствами, что влечет за собой недопустимое ослабление этих хозяйств и создает угрозу дальнейшему успешному развитию народного хозяйства. Президиум КазЦИК извещает всех трудящихся Казахстана о том, что разработка закона о конфискации ведется в направлении выселения и конфискации имущества тех наиболее крупных хозяйств, которые на 1 апреля 1928 года имели тысячные стада (несколько сот голов в переводе на крупные) и являются явно враждебными советской власти» [53, с.55]. Одновременно в печати и циркулярных письмах, разосланных губернскими исполнительными комитетами председателям райоргбюро и аульных Советов, упорно внушалась мысль о том, что данное мероприятие советской власти проводится исключительно в интересах беднейших слоев аула.

Подталкивая бедняцкие слои на борьбу против баев, власти стремились сформировать у населения всеобщую ненависть к ним [53, с. 75]. В ноябре 1927 г. 6 краевая партконференция обсуждала вопрос об экспроприации хозяйств баев, посчитав возможным «допустить изъятие у крупных баев части скота и инвентаря», что должно привести к осереднячиванию аула и развитию его производительных сил и еще большему закреплению союза пролетариата с трудящимися массами аула».

В декабре 1927 г. была образована комиссия для разработки проекта закона о конфискации хозяйств крупных баев. После рассмотрения и уточнения на бюро Казкрайкома, он был одобрен ЦК ВКП(б) и ВЦИК. 15 августа 1928 г. Крайком создал комиссию для непосредственного руководства кампанией. 27 августа 1928 г, на заседании ЦИК и СНК республики постановление «О конфискации байских хозяйств» было принято [54, с.22]. Были назначены уполномоченные по проведению конфискации в округах республики. Непосредственно в аулы направили свыше тысячи уполномоченных.

Принятие данного документа позволило продолжить политику репрессий в отношении безвинного, мирного населения, осуществленных к тому же незаконными внесудебными органами - тройками, пятерками, особыми совещаниями. В документе давались критерии социальной группировки хозяйств. К крупным байским хозяйствам в кочевых районах рекомендовалось относить лиц, имевших свыше 400 голов скота, в полукочевых - свыше 300 голов и в оседлых - свыше 150 голов скота, в переводе на крупный рогатый скот. Так же в инструкции по применению данного постановления указывалось: «Лица, имеющие количество скота в переводе на крупный, хотя и меньше указанной нормы, но признанные местной властью «социально-опасными», также подвергались конфискации». Единицей крупного скота считались лошадь, корова, вол, верблюд возрастом свыше двух лет. К одной голове крупного скот приравнивались: три головы жеребят, или пять голов телят, пять голов овец, или шесть голов коз, три головы верблюжат [54,с.23].

Помимо баев-полуфеодалов выселению с конфискацией имущества подлежали «привилегированные группы». В отношении их в законе говорилось: «Лица, по своему положению принадлежащие ранее к привилегированным группам, как-то: султанские и ханские потомки, а также бывшие несменяемые волостные управители, получившие особые награды от бывшего царского правительства, связанные с антисоветской деятельностью, но не подпавшие под действие статьи настоящего постановления, подлежат выселению из районов прежней их деятельности с конфискацией имущества» [55, с. 40].

Согласно предварительным ориентировочным сведениям ОГПУ, конфискации и выселению подлежали 700 хозяйств, их них как крупные собственники -- 600 человек, как социально-опасные элементы -- 100. В отечественной историографии утверждалось, что скот был отобран у 696 хозяйств. Однако, на основании государственных налоговых документов, свидетельствующих о факте раздельности нескольких хозяйств, объединенных в единоличное был сделан вывод о том, что общее число конфискованных и выселенных хозяйств достигло 1034 единиц. Как следует из доклада Кустанайской окркомиссии по конфискации, со второй половины июня до августа месяца проводилась предварительная работа. Она выражалась в выявлении и учете байских хозяйств. В результате предварительной работы на учет взяли 249 байских хозяйств с 45914 крупных голов скота, из которых отобрали 65 наиболее крупных. Непосредственно конфискация была проведена с 20 сентября по начало ноября 1928 г.[56, с. 5].

Декрет и инструкции по конфискации в округе были получены 6 и 7 сентября 1928 г. Для более полного обеспечения мест руководящими материалами и широкого распространения декрета было отпечатано и разослано 1000 экземпляров на русском и казахском языках и переданы для исполнения по местам 8 сентября 1928 г. Вместе с декретом были командированы на места инструкторы, которые должны были детально разъяснить ранее посланных уполномоченных о технике проведения практической работы. В рамках агитационной работы, развернулась широкая массовая компания по разъяснению закона о конфискации. За первые три месяца со дня опубликования постановления было проведено 967 собраний и 9 районных конференций [42, с. 80]. На данных мероприятиях прорабатывались декрет и инструкция по конфискации и дополнительно еще раз обращение КЦИК, а также обращение краевых органов и списки конфискуемых баев. Крупнейшие скотовладельцы округа вместе с семьями подвергались выселению. Но поскольку территория республики сама выступала местом «кулацкой ссылки», Крайкому было рекомендовано найти «возможности переселения внутри края», «баи» были высланы в Семипалатинский округ.

Принятие данного документа и его действие, как видно из архивных данных вызвало недовольство. Так, на закрытом заседании бюро Кустанайского окружкома ВКП (б) было отмечено, что в связи с проводимой кампанией конфискации, со стороны байства может быть оказано вооруженное сопротивление. К наиболее опасным районам отнесены в первую очередь: Тургайский, Батпакаринский и Наурзумский, во вторую очередь Джетыгаринский и, в последнюю, - все остальные районы. Отнесение первых трех районов к наиболее опасным являлось закономерным, поскольку основой производства служил скот. В противовес недовольствам предполагалось составить мобильные планы и создать отряды боевой готовности [42, с. 58].

Согласно архивным документам, дело о конфискации имущества и выселении бая Каралдина Байкадама было начато 23 сентября 1928 г.[57, с. 10], и закончено 7 января 1929 г. Еще в августе 1928г. начвостотделом Катковым составлен личный листок на Б.Каралдина. Согласно которому последний характеризуется как «родоначальник и пользуется среди своих сородичей, а так же и во всем районе большим авторитетом. Принимал активное участие во время алашордынского правительства, в борьбе с Советской властью. Имеет связь с крупными националистами». В данном документе указывается, что его хозяйство состоит из 305 голов скота в переводе на крупный. В ходе проведения конфискации, комиссии, состоящие из люмпен-пауперских активистов, очень часто выходила за пределы предписаний инструкций, и обращали свой взор на просто богатые и зажиточные хозяйства. Однако особенностью организации производства в кочевом социуме была такова, что хозяйство имевшее, даже 300 - 400 и более голов скота, была необходима для нормального существования, а не являлось сверхбогатством, подлежащим незамедлительной конфискации. С этого периода «на долгие и мучительные десятилетия в сфере экономики и общественно-политической жизни воцарился тотальный дух «силовой» альтернативы» [57, с. 11].

Как свидетельствуют документы, если окружные советские организации до получения декрета не были осведомлены о конфискации, то байство, особенно районов бывшего Тургайского уезда, было осведомлено вполне достаточно. За месяц до получения декрета они узнали о нормах скота, подлежащих конфискации хозяйств и другие установки декрета. Как указывалось выше, декрет и инструкции по конфискации в округе были получены 6 и 7 сентября 1928 г, А до этого известна поездка члена коллегии Верховного суда Буркутова по Тургайскому и Батпакаринскому районам, который поддерживал тесные отношения с Б. Каралдиным, распространял установку центра о конфискации с указанием конкретных норм. Сотрудница КазЦИКа Бремжанова в августе телеграфировала на имя одного сотрудника Тургайского райсполкома о включении части скота, находящегося у подлежащего конфискации бая Даурамбекова, в поселенные списки на ее имя [58, с. 27]. 14 сентября - согласно постановлению заседания президиума Кустанайского Окрисполкома принято решение выселить из пределов округа с конфискацией имущества и скота хозяйства пятьдесят пять семей.

В постановляющей части данного документа дана формулировка: «о выселении с конфискацией имущества крупных баев, сохранивших полуфеодальные, патриархальные и родовые отношения, которые своим имущественным и общественным влиянием препятствуют советизации аула; с одной стороны и в целях освобождения бедняцких и середняцких слоев населения от экономической зависимости и эксплуатации их со стороны этих лиц, а равно в целях создания необходимых условий для полнейшего экономического подъема и культурного развития» [42, с. 59]. Первым данный список возглавляет Б.Каралдин. Его хозяйство, равно как и остальные, характеризовались как социально опасные, которые, пользуясь своим родовым и экономическим господством и на основе старых традиций и кабального характера их отношений к окружающему населению, злостно препятствуют проведению всех мероприятий, направленных к улучшению положения трудящихся аула.

При выборе конфискуемых хозяйств играл не столько имущественный, сколько социально-политический критерий. Подход к выявлению баев по утвержденным декретом признакам официальными органами был истолкован расширительно и охватил практически весь круг лиц, тем или иным образом связанных с управленческой деятельностью в казахском ауле при царском и алашординском правительствах. Более того, в список репрессированных баев попали те, кто сочувствовал Советской власти или непосредственно участвовавший в ее установлении на местах. 23 сентября 1928 г, Батпаккаринская районная комиссия, по конфискации заслушав сообщение уполномоченного райсполкома Буканова. в присутствии его помощника Имаякулова, председателя аульного совета №2 Кенжеахметова и членов комиссии содействия: Мейрманова, Есенова, Ителова, Кушенова, Бектибаева и Дюсенбаева о конфискации скота Б.Каралдина, скрывающегося от учета и приписавшего часть своего скота на имя своих родственников Беккужиной и Утешбаева Б., и установив, что он с целью скрытия от конфискации части своего скота приписал на имя своих родственников постановил: «на основании вышеизложенного весь вышеперечисленный скот от Беккужиной К. и or Утешбаева Б. изъять и присоединить к конфискованному скоту Каралдина Байкадама» [21, с. 40].

Лица, подвергавшиеся конфискации пытались защитить себя, свои семьи. Распространена была практика продажи скота, с целью избежания конфискации. Согласно архивным документам, начиная с последних чисел августа 1928 года в г. Кустанае отмечается большой наплыв пригоняемого для продажи скота. 1 сентября был пригнан табун около 500 баранов, вечером в тот же день был пригнан второй табун в количестве 1500 баранов. |В связи с разразившейся эпидемией карантина с 3 сентября наплыв скота на базар прекратился, скот направлялся в соседние округа [42, с. 64]. Помимо раздачи родственникам, продажи и уничтожения скота и ценного имущества, они скрывали и угоняли скот в другие места.

Тогда же, на заседании 23 сентября был заслушан вопрос о задержании Б.Каралдина и о возвращении угнанного им в г. Кзыл-Орду скота. Комиссия приняла постановление следующего содержания: «Считать нецелесообразным посылку погони за Каралдиным, в виду того, что Каралдин и его сопровождающие, уехали верхом на лучших конях при этом угнав исключительно лучших лошадей. Просить заведующим административным отделом райисполкома т. Буканова ставить вопрос перед соответствующими органами о привлечении к уголовной ответственности Каралдина Б. за совершенные им преступления» [21, с. 42]. Такой случай не единичный. Согласно статистическим данным, 20% баев были привлечены к ответственности за противодействие массовой конфискации. Доминирующим мотивом для судебных инстанций являлось уложение в рамки права и доказательство политического вывода «о враждебных происках».

Вопрос об экспроприации или выселении кулаков рассматривались на собраниях колхозников, бедняков и батраков, здесь же принимались решения. Правовой основой для этого послужила изданная Советом Народных Комиссаров КАССР «Инструкция», в которой были разъяснены все пункты закона и даны некоторые дополнительные указания. Согласно данной инструкции предусматривалось создание в каждом ауле, где производиться конфискация, комиссии содействия из числа членов избираемых на общих собраниях бедноты и батраков. А так как конфискованное имущество передавалось в качестве вступительных взносов бедняков и батраков в неделимые фонды колхозов, а частью раздавалось бедноте, то принятие объективных решений вызывает сомнение, так как за ними скрывался корыстный интерес.

Как следует из приложения к протоколу №79 заседания бюро Кустанайского окружкома ВКП(б) «...считать необходимых 70% конфискованного скота распределить между единоличными бедняцкими и батрацкими хозяйствами» [42, с. 62]. Как верно отмечает Абылхожин Ж.В., в силу действия субъективно-эмоционального настроя массы, подхлестываемого всеобщим ажиотажем «нарастающей классовой борьбы» и чувством причастности к разоблачению «затаившихся врагов» середняки и зажиточные попадали в «кулацкие списки». 24 сентября 1928г. общее собрание аула Тарау, административного аула №2, Батпаккаринского района, обсудив вопрос о конфискации крупных баев, постановили «конфисковать скот и имущество крупного бая аула №2 Каралдина Б.» [41, с. 43]. 25 сентября 1923г. общее собрание батраков и бедняков аула Естибая, административного аула №2,

Бетпаккаринского района обсудив вопрос о конфискации крупных баев, постановили «конфисковать скот и имущество крупного бая аула № 2 Каралдина Б.». 2 октября - на заседаний комиссии по конфискации по заявлению Каралдина о неправильном применении к нему декрета КазЦИКа о конфискации постановили ОКРИКу конфискацию приостановить и детально рассмотреть правильность применения декрета [21, с. 7]. Срок исполнения предоставлялся недельный. В тот же день Б. Каралдин пишет жалобу в Центральную комиссию Казахстана по конфискации скота, сообщая, что к числу баев подлежащих выселению отнесен по недоразумению. Поскольку на его иждивении находились трое сирот, племянники: калека Шокбар, Мираш, Жамал. В состав семейства включены так же Болат Утешбаев и Кентай Беккулинов, племянник Абдрахман Култанов: в целом 4 хозяйства имеющих всего 27 душ. И даже в переводе их как одно хозяйство, и то количество скота не достигает 300 голов.

В данной жалобе, Б. Каралдин справедливо отметил одну из распространенных и ошибочной тенденции: искусственное объединение самостоятельных хозяйств нескольких ближайших родственников. Под предлогом действительно имевшегося место дробления хозяйства уполномоченными допускались массовые нарушения. Требование Инструкции о том, что «скот посторонних лиц, пасущийся в стадах конфискуемых хозяйств, учету и зачислению в общий список конфискованного имущества не подлежит», попросту игнорировалось. Повсюду допускались злоупотребления при определении мощности того или другого хозяйства. На вопрос о выселении Б. Каралдина, при учете у которого оказалось 301,11 голов. Б. Каралдин характеризуется с отрицательной стороны, отмечая такие факты, что он был проводником карательного отряда белых по подавлению восстания казахов в 1916 г., состоял членом земской управы, активный группировщик [21, с, 51].

В связи с чем, хотя учтенный скот не достигает норму, но как особо социально-опасный гражданин, ходатайствовать окркомиссию о персональном выселении. Логика действия механизма репрессий диктовалась ликвидацией потенциально опасных противников Советской власти, и для этого использовались любые методы. Так лица, не попадавшие в категорию крупных собственников из-за несоответствия скота норме конфискации, включали в категорию социально опасных элементов. 8 октября 1928 г. в г.Кзыл-Орду из Тургая приходит телеграмма. В ней сообщается, что Б. Каралдин является классовым врагом трудящихся СССР, социально-опасный элемент, предавший массовому расстрелу восставших казахов 1916 г. царскому правительству, его верный чиновник.

Собрание бедноты требует его немедленного выселения [21, с. 12]. 6 октября - выписка из протокола №22 заседания Комиссии по конфискации: В ходатайстве Б.Каралдина отказано. 8 октября 1928 г. общее собрание батраков и бедняков и членов Кошчи аула №2 заслушав вопрос о выселении Каралдина Б., постановило «считать невозможным оставление на территории Казахстана Каралдина как социально опасного элемента, который способен причинить вред в любое время, в любом деле культурно отсталого Казахстана и поэтому просит выше стоящие организации о выселении Каралдина из территории Казахстана».

12 октября Б. Каралдин пишет протест на имя председателя ЦИК СССР М.И. Калинину [21, с. 15]. В нем он отмечает, что при применении декрета КазЦИКа о конфискации и выселении допущена ошибка в отношении не только его, а так же многих других лиц.

Такого рода является жалоба Утебаева Б., которая позволяет проследить дело о конфискации Б.Каралдина. Согласно данному документу, Утебаев Б. с 1923 г. пас свой скот со скотом Б.Каралдина. В сентябре 1928 г., в отсутствие Б.Каралдина произведено изъятие скота, при этом « с целью довести его количество до нормы, влекущей за собой конфискацию, конфисковали мой скот» [43, с. 91].

Преследование Б.Каралдина вызвало сочувствие не только среди простого населения, но и представителей власти. Это не единичный случай. Вообще, в процессе конфискации по Кустанайской области сняты с работы с преданием некоторых из них суду 21 человек председателей, членов и секретарей и аулсоветов. В частности председатель Батпакаринского рика Шильдебаев был обвинен в связи с баями, пособничестве им организации побега из района со скотом [42, с. 81]. Так же им инкриминировалось выдача справок о раздельном ведении хозяйства, искажении информации, когда писали, что лица не подлежат конфискации, поскольку являются трудящимися.

16 октября - заседание членов райкомиссии, сообщение Балканова по выявлению скота на 1 января 1928г. у Каралдина считать выявленным 78 голов.

26 октября 1928 г. составлен акт о конфискации имущества Б. Каралдина [21,с. 28]. С целью избежание конфискации Б.Каралдин зарегистрировал фиктивный развод со своей женой Урзипой [44, с. 38]. Она должна была быть выслана вместе с ним, но у них было 10 малолетних детей. Думая, прежде всего о семье, Б. Каралдин вынужден был пойти на развод. Б. Каралдин понимал, что в случае выселения семьи, они обречены на физическое вымирание. Об этом свидетельствуют данные, о выделенной трудовой норме для каждого хозяйства, которой едва хватало для пропитания. Свидетельством того, может служить тот факт, что при разрешении вопроса о выявлении районов для вселения байских хозяйств из других округов земельное управление избирало районы, худшие в естественно-историческом отношении и способствующие сохранению установившейся системе хозяйства и наименее мощные экономически [42, с. 74]. Кроме того, в результате переселения этапом на новое место жительства в осенне-зимний период вопрос выживания выглядел весьма проблематично. Развод разрешили, но с условием, что Урзипа не будет хлопотать о муже, в чем и дала расписку.

Согласно данным архива у Б. Каралдина насчитывалось на январь 1928г. 295 голов [21, с. 44]. Хотя данное количество скота, в условиях кочевого скотоводства, являлось обязательным для воспроизводства средств производства и производства необходимого продукта.

В поисках правды Б. Каралдин отправляется в Кзыл-Орду. Откуда был доставлен в г.Костанай и сослан в г.Семипалатинск. Он был осужден на 3 года изоляции по ст. 169 УК за разбазаривание имущества [42, с. 29]. Самая большая трагедия для конфискованных была связана не столько с конфискацией скота, сколько с отлучением от земли предков («ата коныс»). В соответствии с постановлением КазЦИКа от 27 августа 1928 г. лицам, подвергшимся конфискации и высылке, разрешалось выбирать место жительства в пределах проживания округа. Но и в этом отношении местные власти проявляли перегибы, сами, определяя, где поселяться конфискованным. Выселение производилось в следующем порядке: из Джетысуйского и Сырдарьинского округов - в Уральский округ; из Уральского в Джетысуйский; из Гурьевского в Петропавловский; из Каракаралинского - в Кустанайский; из Семипалатинского - в Сырдарьинский; из Павлодарского - в Актюбинский; из Петропавловского - в Актюбинский; из Кзыл-ординского - в Адаевский; из Акмолинского - в Гурьевский; из Актюбинского - в Каркаралинский: из Кустанайского - в Семипалатинский округ.

В целом, дело о конфискации Б. Каралдина дает основание для утверждения: в ходе государственной политики по ликвидации института байства в республике были подвергнуты репрессивным действиям в основном наиболее предприимчивые, грамотные, авторитетные представители элитной верхушки аула, неформальные лидеры казахского аульного населения, обладавшие как крупными, так и средне- и маломощными хозяйствами.

Находившегося в ссылке в Семипалатинской области Б.Каралдина, советские органы в 1930 г. привлекли к уголовной ответственности. В начале 30-х годов процесс насильственной коллективизации принял форму чисто репрессивных мероприятий, которые в Казахстане были обусловлены реализацией курса на ликвидацию класса объективных противников коллективизации - кулачества и байства, Как известно 11 января 1930 г. в газете «Правда» - главном, официальном печатном органе Советского государства вышла передовая статья, в которой в частности утверждалось: «Вопрос о ликвидации кулака как класса из области теоретических постановлений перенесен теперь в плоскость практической работы партии на данном этапе». Эта статья стала отправной точкой для принятия целого комплекса мер со стороны Советской власти по форсирования темпов коллективизации В числе мероприятий Советской власти и политбюро ЦК ВКП(б) было образование специальной комиссии, разработавшей ряд мер по скорейшему раскулачиванию.

30 января 1930 г. они получили директивное оформление в виде постановления Политбюро [24, с. 20]. Исходя, из этого документа кулацко-байские хозяйства были разделены на три категории. Хозяйство Б.Каралдина относилось к перечню хозяйств первой категории - противников Советской власти, контрреволюционных элементов, участников восстаний и терактов, в связи, с чем помимо конфискации он подлежал заключению в концлагерь или физическому уничтожению.

30-е годы являются, наверное, одним из наиболее трагических периодов истории нашей страны. Ликвидация байских и зажиточных хозяйств, конфискация скота у баев, высылка и ликвидация значительного количества людей - все это звенья одной цепи, определившие антинародною политику Советского государства и партии большевиков. Идеологически данная политика была сформулирована как консолидация народа вокруг власти, ростом благосостояния населения, реально же привела к разочарованию народа, обнищанию аулов и фактическим разрушению традиционного хозяйства. Негативное восприятие политики Советской власти по вопросу коллективизации со стороны населения, отмечались многими представителями власти, на местах об этом имеются сведения в информационных сводках орготдела ВЦИКа. Б. Каралдин стал свидетелем сильнейшего административного террора, который был развязан в ходе заготовительных кампаний в ауле. Но по существу акции советских и партийных органов по обобществлению и заготовке скота проводились фактически с нарушением закона и по своей сути мероприятия времен «военного коммунизма».

Причина была в несоответствии плана заготовки скота с количеством скота реально имевшемся у населения. В результате разгрома крупных хозяйств количество скота у населения резко сократилось, в то время как местная власть фальсифицировала реальное положение вещей для создания общей позитивной картины итогов коллективизации. В результате чего местной власти стали спускаться задания по заготовке скота, намного превышающие реальную численность имевшего у населения в наличии скота. Курс на индустриализацию Советского государства потребовал срочного привлечения огромных средств в развитие промышленности. Исходя из этого начиная с конца 20-х годов правительство пошло на ужесточение налогового режима. Тяжесть налогового бремени в полной мере ощутили и аулы Казахстана. В 1927-1928 гг. 4 процента зажиточных и кулацких хозяйств были вынуждены заплатить 33 процента всей суммы начисленного на крестьянские хозяйства сельхозналога, а 0,6 процента крупных скотоводческих хозяйств уплатили 25 процентов всей суммы начисленного по скотоводческим районам налога.

В конечном итоге политика Советского государства по насильственной коллективизации, оседанию кочевого и полукочевого нанесла сильный урон традиционному казахскому хозяйству. В тех непростых условиях необходимо было проводить очень взвешенную политику, учитывая множество факторов, таких как традиционные формы хозяйствования, почти полное отсутствие инфраструктуры, невысокую плотность населения, своеобразие уклада жизни народа. Вместо этого применение административно -- репрессивных методов управления со стороны государственных и партийных органов привело к развалу сельского хозяйства Казахстана. Не последнюю роль в обострении обстановки и усилений протестов со стороны населения, в особенности крестьянского, сыграла антирелигиозная, атеистическая политика ВКП (б) и Советского государства. Декларируя свободу совести и вероисповедания своим гражданам, государство в то же время проводило воинствующую атеистическую политику, доведя ее до крайних форм антирелигиозного вандализма, при которой откровенно попирались все нормы морали и права.

Так, за короткие сроки была разрушена значительная часть мечетей, молитвенных домов и церквей. Не считаясь с мнением и настроением населения, в сельских районах были снесены или закрыты почти все религиозные дома. Социальные процессы в крестьянской среде и социальная политика большевиков имели особое значение, поскольку в результате этих факторов определилась социальная база тоталитаризма в ауле. Целью социальной политики казахстанских большевиков в процессе усиления тоталитарной экспансии являлось воспрепятствование социальной дифференциации для предотвращения появления враждебных социальных групп, обретение социальной опоры в ауле путем ее искусственного раскола и полная нивелировка социальной структуры. Реакция на силовое давление и грубый произвол выразилась не только в резком упадке сельскохозяйственного производства. Как и по всей стране, в Казахстане население проявляло открытое недовольство. Именно в это время, когда осуществлялась силовая модернизация традиционного казахского общества, произошли открытые формы протеста в виде сооруженных выступлений. Данное сопротивление охватило всю республику.

В 1929-1931 годах имели место около 380 восстаний, в которых участвовали десятки тысяч человек [45, с. 92]. Среди них наиболее крупными были выступления казахских шаруа в Тактакопире -Каракалпакии, Бостандыке Сырдарьинского округа, Сузаке, Иргизе, Балхаше, Присырдарье, на Мангистау. Участники восстаний и движений выступали против насильственной коллективизации, административного произвола и репрессивных мер, против чрезмерного налогообложения и конфискации имущества. Цели и задачи открытых крестьянских выступлений нашли отражения в письменных и устных требованиях повстанцев. Они касались вопросов реабилитации конфискованных и осужденных, свободы вероисповедания, прекращения насильственной коллективизации, административных и иных преследований.

Иными словами, выступления казахских шаруа носили, в основном, экономический характер и для квалификации их как контрреволюционного не было оснований. Следовательно, жестокие меры, примененные к повстанцам, были неадекватны действиям доведенных до отчаяния людей. Согласно следственным материалам, представленных в особую тройку при ПП ОГПУ в КАССР на внесудебное рассмотрение, начиная с момента начала кампании по конфискации байских имуществ Б. Каралдин и М. Сатыбалдин совместно с баями Нуршабаевым, Исмаиловым, Ковыловым, Баймуратовым и другими устраивали совещания не вопросу подготовки восстания против советской власти [42, с. 152]. Проводилось эго с целью избежания конфискации имущества, рассылали гонцов к баям других аулов с целью подготовки и организации восстания. Проводимая внутренняя политика в крае и создавшее положение в Тургае вызвало глубокое разочарование у Б. Каралдина.

История крестьянских выступлений 1929 г. в советский период являлась запретной темой отечественной историографии. Как отмечает исследователь Т.К. Аллакиязов, историки, разрабатывавшие различные аспекты проблемы коллективизации сельского хозяйства, тщательно избегали этой «опасной» темы. Данные события - важный этап в истории нашего Отечества. Эти события представляют многослойное и комплексное явление, охватывающее политические, социально-экономические, идеологические сферы жизни Основные истоки этого явления вытекают из политики государства, направленной на насильственное прерывание хода естественно-исторического развития социально-экономических отношений в казахском обществе, которые обусловили глубокий антагонизм между различными социальными слоями. По сути своей Батпаккаринское восстание явилось движением сопротивления народных масс против антинародной политики, проводимой советской властью в крае.

География восстания стала не случайной. Именно Тургай стал родиной лидеров национальной интеллигенции, еще свежи были воспоминания о национально-освободительном движении 1916 г. Это отмечается в документах того периода: «Тургайский уезд (Батпакаринский, Наурзумский и Тургайский) является центром, где складывались и формировались алашординские контрреволюционные кадры, где было сильно развито националистическое движение, которое оставило глубокий отпечаток активной борьбы байско-аткаминерских элементов за свое влияние и владычество на широкие слои казахского населения» [46, с. 48]. Несмотря на сопротивление, силы были неравными. Для ликвидации восстания в степь были отправлены вооруженные отряды ОГПУ и 9 ноября повстанцы были разбиты, а восстание подавлено. На месте была произведена работа по выявлению главарей, за участие в восстании в Батпаккаре в 1929 г. было привлечено к ответственности более 200 человек, к ним применялись различные виды наказания, осуждали на сроки от 2 до 10 лет, высылались на 3 г. за пределы Казахстана, осуждали условно; часть - освобождена как пассивные участники, попавшие под влияние баев и мулл [56, с. 30]. Коснулся этот молох и Каралдина, привлеченного к уголовной ответственности как организатор данного восстания. 25 мая 1930 г. Заседание тройки при ПП ОПТУ, во главе с секретарем Торопиным рассмотрело дело № 648 по обвинению Каралдина Байкадама и других по ст.58/2 и постановило: Каралдина Б. и Сатыбалдина М. - расстрелять [42, с. 29]. Имущество, с оставлением трудовой нормы конфисковать. Приговор был приведен в исполнение 30 мая 1930 г.

Имеющийся материал, дает основание предполагать, что последние дни жизни Б. Каралдина и расстрел произошли в г. Алматы. Так по воспоминаниям Г. Аспандияровой, дочери А. Габбасова, «арестованных в апреле 1930 г, отправили в Алма-Ату» [47, с.22]. В ОГПУ было разрешено свидание Габбасова с родными, которое прошло в лагере «за городом выше головного арыка». Так закончилась события в Батпаккаре. Разрозненность и недостаточная организованность, противодействие со стороны органов ОГПУ обусловили неудачу. Однако сам факт активного противодействия политике Советской власти вытекавшего из нежелания мириться с навязыванием колхозного образа жизни я стремления сохранить традиционные условия своего существования -- все это наглядно демонстрировало силу и устойчивость национального сознания казахского народа, его свободолюбивый, веками складывавшийся характер.

В результате восстаний и выступлений, казахских шаруа, прокатившимся по всей территории республики, были тысячи людей убиты и сосланы в лагеря, загублена значительная часть трудоспособного населения. Это еще более ускорило приближающийся массовый голод и демографическую катастрофу. По имеющимся сведениям, в течение полутора года с 1929 по 1931 гг. в крестьянских выступлениях участвовало около 80 тысяч человек. Несмотря на широкие масштабы и огромный территориальный охват, волнения и восстания, казахских шаруа, имевшие место в 1929 -1931 годах, в силу своей обреченности, раздробленности и отсутствия у них военной техники, не могли изменить ход событий и политику официальных властей в ауле и деревне.

По заявлению У.Тулебаевой (Каралдиной), от 15 марта 1958 г., в 1959-1960 гг. КГБ при Совмине КССР проверялось обоснованность осуждения в 1930 г. Байкадама Каралдина [3, с.15]. По итогам, которой судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда КССР определила: постановление тройки при ПП ОГПУ в Казахстане от 25.05 1930 г. в отношении Каралдина Б., Сатыбалдина М. и Габбасова А. отменить и делопроизводством прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления [42, с. 55]. В 1961 г. 12 сентября объединенное бюро РК КО Казахстана и исполком Амангельдинского райсовета депутатов трудящихся принимает постановление по заявлению Д. Байкадамовой «О неправильном решении Батпаккаринской райкомиссии по конфискации байских имуществ». Согласно данному постановлению, на основании архивных документов и объяснения старейших коммунистов решение Батпаккаринской райкомиссии по конфискации байских имуществ от 3 октября 1928 года о конфискации имуществ гражданина аула 32 Батпаккаринского района Б.Каралдина считать неправильным.

Логика развития тоталитарного режима обусловила репрессивный характер советской государственности. По сути всего периода 20-30 гг. XX в. и последующие годы - эпохи подавления гражданского сопротивления любых форм силовыми методами. В Казахстане объектом преследования являлись, прежде всего, традиционные авторитеты и европейски образованные граждане, Б. Каралдин, в силу сложившихся обстоятельств гармонично сочетал в себе соответствующие критерии. Сценарий преследования Б. Каралдина в данном случае носил трафаретный характер, как и всей интеллигенции. Сам факт ликвидации Б.Каралдина убедительно доказывает его востребованность в обществе, которую он показывает своей разносторонней деятельностью. В процессе исследования были выявлены малоизученные моменты из биографии Б.Каралдина, которые раскрывают содержание социальной истории казахов.

Личность Б. Каралдина была, безусловно, конструктивного характера с огромным созидательным началом. Хорошо осознавая, что интересы народа можно и нужно пытаться отстаивать при любых политических режимах, он сознательно пошел на активное сотрудничество с Советской властью. Тем более, что именно эта власть впервые в практике национальных отношений декларировало право народов на самоопределение, не говоре уже о праве на духовно-культурную самоидентификацию. И уже конечно вера в личностную способность принести пользу родному народу в условии новых политических решений еще более укрепилась в процессе создания советской казахской государственности. И вовсе не случайно Б. Каралдин активно работал в Казревкоме, был делегатом Учредительного съезда Советов Киргизской (Казахской АССР), начавшего свою работу 4 октября 1920 г.

Переход к новой экономической политике предполагал более терпимое, конечно же, вынужденное экономическим и политическим кризисом отношение к частной собственности, свободы торговли, а, следовательно, к реалиям рынка (или, как тогда говорили капиталистическим отношениям). А все это та питательная среда, в которой только и может функционировать самодеятельные кооперативные структуры. Как раз в период НЭПа кооперативное движение получает сильнейшие стимулы для своего развития. И в этом новом для казахского населения процессе Б. Каралдин принимает самое активное, а главное - деятельное участие. По сути, любая община (будь то земледельческая или скотоводческая) выступала формой хозяйственной (трудовой) кооперации. Участие это, Б. Каралдин, выступая на заседании I первого Тургайского уездного съезда Советов, высказал мнение о том, что коммунальное и артельное хозяйство является более всего приемлемым для казахских хозяйств [58,с.14].

Согласно собственным воспоминаниям Б. Каралдина, он по поручению Кустанайского Райсоюза, в 1925 г. он проводил агитацию среди казахского населения. Об этом свидетельствуют выявленные документы Кустанайского Райпотребсоюза, в частности, о командировании его для агитации в среде казахского населения в идеи кооперировании. Результатом этой деятельности стало открытие 40 потребительских обществ. В рамках развития кооперативного дела он открывал потребобщества и способствовал открытию других объединений. Например, Тентякское сельхозкредитное товарищество и Байгабыльское потребобщество.

Каждая артель принимала устав. Согласно которому определялась цель артели: батраки, бедняки и середняки селений добровольно объединяются в сельскохозяйственную артель, чтобы общими средствами производства и общим организованным трудом построить крупное коллективное хозяйство. Правление и все члены артели обязывались расширять посевную площадь путем использования всей находящейся в распоряжении артели земли, улучшения и обработки бросовых земель и проведения внутрихозяйственного устройства. Улучшать пахотные и луговые земли и проводить агрикультурные мероприятия, необходимые для повышения урожайности, повышать культурно-политический уровень членов артели, всеми доступными мерами улучшать бытовые условия членов артели.

К сожалению, кооперативное движение продолжалось недолго - до конца 20-х гг., когда был взят курс на огосударствление отношений собственности на селе. Коллективизация стала осуществляться ускоренно, административно-командным методом, а кооперативный принцип добровольности был отброшен.

Жизнь и деятельность Б. Каралдина была непрерывно связана с Тургайским краем. А это, как известно, регион с высокой степенью аридизации. Понятно, что здесь обретала важную значительность проблема мелиорации. Имея определенный опыт и знания в области мелиоративных технологий, Б. Каралдин стал активным поборником применения их в сельском хозяйстве Тургая. На этот счет им было опубликовано в печати немало статей. Он стал и практиком этого важного дела.

Б. Каралдин курировал планы мелиоративных мероприятий, пробовал в директивных органах деньги для проведения ирригационных работ. Исследование жизни и деятельности Байкадама Каралдина дает основание предположить, что он относится к той части национальной интеллигенции, сознание которой была заметна маргинализированным. Испытывая огромное тяготение к социокультурному миру традиционного казахского общества, этот передовой слой участливо воспринял инновации, исходящие от модернизированных социумов. Конфликт или, точнее, стремление найти возможность гормонального включения традиционного бытия общества в русло модернизационных процессов во многом определял воззрения и действия этого слоя интеллигенции.