История Югославии в ХХ веке

Схватка сербской нации с национализмом населявших страну народов была характерна для всего периода существования королевской Югославии. При этом следует подчеркнуть, что идеологи сербов видели задачу создания единого цивилизованного пространства различных традиций и культур только через сильную государственную власть. Был провозглашен курс "на Европу" с "отрицанием" каких-либо сепаратистских устремлений, вызванных этноконфессиональными различиями, политическими играми и культурной принадлежностью к тому или иному миру. Стратегия Белграда по реализации идеи югославского "братства и единства" не исключала при этом контроль над ней. Можно с достаточной долей уверенности утверждать, что эта идея, получившая распространение прежде всего в сербской молодежной среде и не принимаемая теми же хорватами, все же была скрытой, во многом еще неясной формой сербизма наоборот, цель которого заключалась в создании нового человека -- югослава. Однако процесс растворения сербов в югославянстве требовал определенных условий, прежде всего консенсуса всех народов. А этого не было и не могло быть по причинам исторического характера. Добавлю, что сам термин "югославянство" многими трактовался в духе великосербской идеи Димић Л. Културна политика у Краљевини Jугославији 1918--1941. Београд, 1996. С. 323.. При этом не следует забывать, что феномен национализма, включающий в себя культурную, политическую и экономическую компоненты, тесно связан с вводимым мной принципом фоллоумизма. В случае с королевской Югославией это означало одно- сербский югославизм. "Все люди равны, но некоторые - равнее" - этот тезис из "Скотского хутора" Джорджа Оруэлла достаточно ярко отражал внутреннюю ситуацию в небольшой империи.

Сама Конституция 1921 г., определявшая государство как конституционную, парламентскую и наследственную монархию, была круто замешана на централизме с перевесом исполнительной власти над законодательной, короны над народом [Электронный ресурс]: Ustav Kraljevine Srba Hrvata i Slovenaca//URL: http://www.arhivyu.gov.rs/ (Дата обращения: 1.08.2011). Так, декларации о демократизме не помешали поставить вне закона коммунистов. Правительства страны в основном составлялись не в Народной скупщине, а при дворце Александра, слывшего мастером политических игр. Например, хорватскую оппозицию он пугал "ампутацией" Хорватии, связями сербов со словенскими и мусульманскими верхами, хорватскими диссидентами или усилением полицейского режима. Будучи главой армии, он опирался на тайную организацию "Белая рука", возглавляемую командиром королевской гвардии генералом П. Живковичем Писарев Ю.А. Сербия на Голгофе и политика великих держав. 1916 г. М.: Наука. 1993. С. 137-138. В сущности, министры были лишь исполнителями и проводниками королевской воли и политики. При этом отмечу, что посты премьер-министра, главы скупщины, министра иностранных дел почти всегда находились в руках сербов. Разумеется, это не означает, что они должны были вести просербскую политику, но сам факт концентрации власти в сербских руках налицо.

Неординарность ситуации состояла и в том, что в Сербии сформировались два консервативных политических центра: один около монарха, другой - вокруг Н. Пашича и его сторонниками, выступавшими в защиту государственных и национальных интересов сербства теперь уже в границах нового Королевства. Безусловно, оба они - Никола Пашич и Александр Карагеоргиевич - отстаивали централизм в управлении государством, в котором, грубо говоря, сербы доминировали над остальными народами. Их разнил ответ на вопрос: кто будет хозяин в стране? Для лидера радикалов хозяином в Югославии должна выступать конституционная и парламентская монархия, обладающая мощным полицейским и бюрократическим аппаратом управления, позволяющим держать под контролем Белграда внутреннюю ситуацию, в новых землях особенно. При этом тезис тех же радикалов о том, что сербы, хорваты и словенцы - один народ, отходил на задний план. Король же упорно работал прежде всего над утверждением и укреплением монархической, самодержавной власти. Именно власть монарха без какого-либо посредничества могла, по его мнению, гораздо успешнее решать задачи государственного единства, нежели Скупщина с партиями и их политиками. Именно фигура монарха должна символизировать народное единство и государственную целостность. Его концепция была реализована 6 января 1929 г.: Конституция практически ликвидировалась, запрещались политические партии и общества, самоуправление сводилось к нулю, была распущена Скупщина, главой кабинета назначен генерал П. Живкович Задохин А.Г., НизовскийА.Ю. Пороховой погреб Европы. М., Вече. 200. С. 165.. Свои действия король оправдывал "высшими народными и государственными интересами и их будущностью".

Больше всего хлопот сербам и их королю доставляла Хорватия с ее настойчивыми требованиями большей независимости. Нужно было время и большая работа для действительного сближения этих двух славянских народов, имевших разные исторические судьбы, развивавшихся в лоне различных культур и влияний. Однако жизнь диктовала свои правила. Уже с 1920 г. сербы начали заменять хорватов на крупных административных постах. В армии карьеру мог сделать прежде всего серб. В самой Хорватии полиция и администрация находились в сербских руках Неманов Л. Сербо-хорватская проблема // "Русские записки", 1939, № 17. С. 170.. Подчинение "диким" сербам было унизительно для "культурных" хорватов. Сербский монархизм претил хорватским республиканским чувствам. Королевство как форма государственного объединения национальностей после провозглашения Вильсоном права на самоопределение народов выглядело неким атавизмом для хорватских националистов. Да и сама политика сербов, во множестве представленных в госаппарате, давала многочисленные поводы для обвинения центральных властей (читай - сербских) в беззакониях, взяточничестве, даже в телесных наказаниях, что вызывало особое возмущение в европеизированных Хорватии и Словении. Вероятно, такие же чувства испытали хорваты, когда в 1924 г. Пашич выдвинул идею отделения Хорватии, но без Далмации и Славонии, которые оставались бы за Сербией Там же. С. 174..

В сущности, вся политическая жизнь Королевства СХС (или "Великой Сербии") так или иначе была связана с национальным вопросом, в частности, с сербско-хорватскими противоречиями в этой сфере. Борьба с переменным успехом шла по многим направлениям. Как метко выразился С. Радич, хорваты горько шутили, что они "раньше... были авангардом Европы в Азии, а теперь стали арьергардом Азии в Европе" Там же. С. 172.. И хорватский национализм не уступал сербскому, пользуясь всеми доступными ему способами для развала сербской гегемонии в форме унитарного Королевства. Для этого использовался целый комплекс приемов, методов, средств - от политической борьбы в цивилизованных рамках многопартийного государства и до террора. Все, в чем хорваты превосходили сербов, служило наглядным доказательством сербского "примитивизма": здесь были и земляные полы в сельских домах, и неграмотность массы сербов, и пр. Враги сербской идеи усердно создавали стереотипы о дикости сербов, о "наглости" их политики по объединению своего народа. Босния и Герцеговина объявлялись ими исключительно мусульманским и хорватским доменом, Косово и Метохия - албанским, Воеводина - венгерским, а Славония и Далмация, дескать, исторически принадлежат хорватам. Да и сами сербы не забывали преступлений, совершенных в ходе недавней войны теми славянами, которые сражались под знаменами Австро-Венгрии. Поэтому и не только в связи с этим сама идея "югославянской нации" не являлась такой уж близкой и самим сербским массам, не забывавшим, на чьей стороне воевали хорваты в Великой войне. В то же время нельзя сказать, что вся политическая элита сербского народа был настроена и действовала с позиций "племенного национализма". В ней имелись и свои "непримиримые" и свои "соглашатели", действовали "победители" и "побежденные".

В Сербии, например, развернулось так называемое югославянское народное движение во главе с монархистом Д. Льотичем.

Его идеология и программа были рассчитаны прежде всего не на "партийную" интеллигенцию, а на крестьянство, на "почву", не зараженную инородными "телами и веяниями". Признание СССР понято народов, рассуждал Льотич, как признание Совдепии Россией. В свою очередь коммунисты, стремясь заклеймить его в глазах общества, представляли Льотича фашистом, что не является верным.

Говоря о национально-государственных взглядах Льотича, следует подчеркнуть, что в них сочетались идеи югославянства, всеславянства, сербского традиционализма, органического консерватизма. Однако не следует забывать, что Льотич был одним из тех, кто приветствовал январское 1929 г. решение короля Александра, упрочившее унитаризм управления. В заочной дискуссии с В.Мачеком по хорватскому вопросу Льотич не уставал подчеркивать, что хорватский лидер может говорить о всей Югославии как о своей стране, но не смеет требовать ее трети и выделять эту часть в отдельное "царство" Jotic V. D. Odabrana dela I knjiga. Mьnhen, 1981. C. 144.. И не следует забывать, что, в сущности, Льотич и его немногочисленное движение "играли" в национальном вопросе на стороне короля Александра. В "Збор", наряду с сербами, входили и хорваты и словенцы, и все же в патетических высказываниях его лидера чувствуется любовь прежде всего к Сербии, к Великой Сербии. Именно на сербов он делал ставку в прозреваемом им столкновением с хорватами. Он был государственник, охранитель и монархист. Но прокламируемые им идеи югославянства не могли охватить ни сербов, ни хорватов, ни словенцев уже по той причине, что государство распадалось, количество защитников его в тогдашнем оформлении сокращалось, монархическая идея, особенно после смерти короля Александра, угасала.

Не менее интересна деятельность Сербского культурного клуба (СКК), чей статут был официально утвержден в январе 1937 г. Основная цель этой институции заключалась в обихаживании сербской культуры в рамках югославянства без какой-либо примеси политики. СКК был создан интеллектуалами, представителями политической и экономической элиты. Определенная нейтральность клуба давала возможность участвовать в его работе людям различных политических взглядов и мировоззрений. Подчеркивалась несовместимость деятельности СКК с разжиганием какой-либо этноконфессиональной вражды. Наоборот, одна из задач состояла в том, чтобы между сербскими, хорватскими и словенскими культурными кругами устанавливать связи и развивать сотрудничество по вопросам общего характера. Причем деятельность СКК наиболее активно развертывалась в пограничных областях, где сербство -- его национальная и духовная компоненты -- было подвержено "чуждым влияниям". В качестве примера можно назвать территорию Боснии и Герцеговины, где СКК работал над задачей показать сербский характер этих земель. В то же время он поощряя сотрудничество православных сербов и босанских мусульман. Главную угрозу СКК видел в хорватах с их планами ассимиляции мусульманства. Босна с ее доминирующим сербским населением представляла для деятелей СКК своеобразный щит от поползновений того же Загреба. Подкомитеты СКК в Вуковаре и других местах выступали за выделение населенных сербами территорий из Хорватской бановины и включение их в сербскую территориальную область. Одновременно СКК поддерживал и поощрял требования хорватских сербов о предоставлении им всех прав, которые Загреб требовал от Белграда. Особое внимание здесь уделялось далматинским сербам и Дубровнику, критиковался тезис о том, что эти территории имеют исключительно хорватский характер.

Подкомитеты в Скопле (Скопье) и Штипе развивали бурную деятельность, пытаясь через историю доказать сербский характер Македонии (в представлении СКК и многих других -- Южная Сербия). В ход шли самые разнообразные средства и приемы, вплоть до аргумента, что "македонский язык" как таковой исчез тысячу лет тому назад. В том же духе СКК действовали и в многонациональной Воеводине, где, по его мнению, также существовала опасность для сербства и его культуры со стороны мадьяр Димић Л. Културна политика у Краљевини Jугославији 1918--1941. Београд, 1996. С. 506-514.. По данным на 1936 г. там было 30% сербов, венгры составляли около 27 %, дальше следовали немцы, румыны и др. [Электронный ресурс] Косик В. Опыт истории страны, которой не было: Сербия в 1914-1941гг// Русский архипелаг//URL:http://www.archipelag.ru/geopolitics/piryadok/balkany/knot/332/ (Дата обращения: 1.08.2011). В противовес тем, кто утверждал, что Македония -- болгарская земля, Босния и Герцеговина -- хорватская и мусульманская, Косово и Метохия -- албанская (арнаутская), Воеводина -- венгерская и т. д. , СКК выдвинул лозунг: "Где живет хотя бы один серб, там и Сербия". Понятие "Родина" обнимало пространство от Субботицы до Далматинского Косова возле Шибеника и от Сушака до Джевджелии. Солидарность наследников св. Саввы прежде всего означала активную деятельность в просветительской, экономической и социальной сферах во всех населенных сербами краях и всеми слоями сербской нации. Торжественно заявлялось, что время отчуждения от своей истории, время не помнящих родства бесповоротно ушло.

Работа самого СКК шла в двух направлениях: чтение лекций по важным национальным и культурным проблемам, а также выдвижение и поддержка всех акций по оживлению частной инициативы сербов в национальной и культурной сферах. Свое влияние СКК стремился распространять через такие родственные организации, как Союз сербских культурных обществ, Союз сербских хозяйственных учреждений, Совет патриотических, военных и рыцарских организаций. Цель СКК стать национальным, культурным и духовным центром сербского народа не выглядела утопичной или чрезмерно претенциозной: из 70 его членов-основателей 22 были университетскими людьми, шестеро занимали высшие должности в правительстве и его аппарате, восемь находились на ключевых постах в ассоциации промышленников и банкиров и т.д. Там же. Забота о сербская культура объединяла в рядах СКК демократов и монархистов, унитаристов и федералистов.

Не обходил стороной СКК и идею интегрального югославянства. По мнению его членов, она была ошибочна в корне, так как объединяла в один народ сербов и хорватов. По мнению Сл. Йовановича, понятие "югославянство" требовалось трактовать и отстаивать как государственную идею, но не как национальную. При этом главного врага СКК видел не в хорватах, интегральном югославянстве, коммунизме, диктатуре, иностранной пропаганде, а в слабости сербства, выраженной прежде всего в отсутствии единства, размежевании интересов.

С течением времени, на фоне убыстряющихся европейских событий и нерешенности внутренних национальных проблем деятельность СКК вместо прокламированной толерантности все больше приобретала черты сугубо сербского традиционализма в его наиболее жесткой форме: конструктивные размышления на тему сербской культуры в рамках югославянства, трезвость оценок деятельности сербских политиков постепенно уступали место политическим декларациям, где не было югославянства. В свое время инициатор создания СКК сказал знаменательную фразу: "Жизнь многолика, а идеал одноцветен. Если жизнь не подчинится простым принципам идеала, это для нее это будет бесцельная трата сил. Если же идеал захочет уничтожить многоликость жизни, то он превратится в мертвую, пустую форму" Там же.. Именно это и произошло с СКК, который многоцветье жизни свел к политике. Однако это была не столько вина СКК, сколько знак продолжавшейся революции с ее зарницами национализма, отчаянно боровшегося за свою историю.

Если в СССР все были советскими людьми, то в государстве переименованном в Королевство Югославия, - югославами. Такая стратегия только усиливала стремление "разделаться" с Александром крайних хорватских националистов, так называемых усташей. (Возникновение их организации не случайно относится к январю 1929 г. Сторонники фашизма Муссолини и Гитлера выступали за вооруженную борьбу по освобождению Хорватии. Они были в поле зрения некоторых разведслужб, в том числе венгерской, и имели ряд своих баз в странах Европы, прежде всего в Италии Задохин А.Г., НизовскийА.Ю. Пороховой погреб Европы. М., Вече. 2000. С. 176..) Король счастливо избежал двух покушений в Загребе, но в 1934 г., когда он находился с официальным визитом во Франции, югославским террористам удалось осуществить свой план и скрыться на территории других стран.

Убийство короля Александра чрезвычайно обострило итало-югославские и венгеро-югославские отношения. Обе страны фактически являлись базами для деятельности хорватских усташей, из числа которых и были завербованы убийцы короля. А рассмотрение жалобы Югославии на Италию и Венгрию только ухудшило югославо-французские и югославо-английские отношения: обе великие державы были гораздо больше заинтересованы в сближении с Италией, чем в удовлетворении притязаний своего второсортного союзника, который и так никуда не денется. И в Белграде, где издавна привыкли лавировать между разными полюсами силы в Европе, вероятно, в который раз с горечью пожалели о том, что России больше нет... Впрочем, был Советский Союз, но с ним Югославия не желала иметь ничего общего. Оставался Берлин...

«Югославия не следует чьей-либо политике, а идет своим собственным путем и руководствуется лишь своими интересами» Там же.. Эти гордые слова премьер-министра и одновременно министра иностранных дел Югославии Стоядиновича в реальности маскировали начавшееся с 1935 года стремительное сближение Югославии с фашистской Германией.

По причине малолетства короля Петра II было назначено регентство, порученное принцу Павлу (1934--1941), на плечи которого и легла основная тяжесть по управлению государством, целостность которого по прежнему находилась под вопросом, поставленным Загребом.

"Великая Сербия" и теперь не хотела слышать о каком-либо переустройстве Королевства на федеративных началах. Ученик Пашича М. Стоядинович, возглавлявший некоторое время кабинет министров (1935 - 1938), в ответ на требование хорватской стороны ответил дипломатично, но жестко: предлагаемые изменения связаны с пересмотром Конституции, внесение "поправок" в которую возможно лишь после совершеннолетия короля Петра II. На "выстрел" Стоядиновича хорватский крестьянский лидер Мачек достаточно ясно и грозно ответил, что хорваты ждали семнадцать лет и могут потерпеть еще какое-то время, но события торопят и помощь хорватов сербам может понадобиться раньше наступления королевского совершеннолетия. История подтвердила правоту хорватского политика, но она оправдала и тактику Стоядиновича, не пожелавшего пойти на сговор с Мачеком, предлагавшим мир на условиях устроения федеративного государства и предоставления Хорватии в ее исторических границах, включавших Славонию и Далмацию, политической автономии. Для сербства "мир по-хорватски" означал очередную ступень, ведущую их родину в Белградский пашалык. Такая перспектива была неприемлема для Белграда. Сербо-Хорватский спор на фоне Мюнхена не мог не вызывать тревогу у политиков в Югославии, срочно нуждавшейся хотя бы в замазывании проблемы. Паллиативное решение, как обычно, было найдено в смене кабинета, очередным главой которого стал Цветкович.

В определенной степени сербам помог аншлюс Австрии в 1938 г. уже по той причине, что "некоторые загребские элементы, работавшие против Белграда и рассчитывавшие на возвращение Габсбургов на австрийский престол, ныне должны вычеркнуть эту преступную возможность из своих счетов" Чему свидетели мы были... Переписка бывших царских дипломатов 1934 -- 1940 годов. Сборник документов в двух книгах. М., 1998. Кн. 2. 1938--1940. С. 81..

Обычно, говоря о М. Стоядиновиче, историки подчеркивают его германофильство. Однако не следует забывать его усилия по укреплению югославянской идеи в сербском оформлении. Так, в результате его деятельности была образована Югославянское радикальное объединение, в которое вошли словенцы во главе с А. Корошцем и боснийские мусульмане, руководимые Спахо. В стороне оставались лишь хорваты, которые не желали "идти в ногу" с Белградом. В свою очередь "Збор" выступал непримиримым врагом уступок Загребу. Эту ситуацию в своих пропагандистских целях поспешили использовать коммунисты, выступив сторонниками переустройства государства на федеративных началах. Их тактика может быть объяснена лишь только через "постепеновщину": надо сначала "сломать" монархию, чтобы потом через демократизацию прийти к "социализации".

Сближение Югославии с Германией продолжалось. Воевать с югославами в Берлине не собирались, и вся политика Германии на Балканах была нацелена на экономическое подчинение стран этого региона и использование их ресурсов в военных целях. В частности, с этой целью германские спецслужбы и созданное в Белграде при их активном участии Югославо-Германское общество способствовали распространению в Югославии прогерманских настроений. В стране функционировали организации немецкого «Культурбунда» («Культурного союза»), активно действовавшего в среде этнических немцев-граждан Югославии (таких насчитывалось более 500 тысяч). Под крышей этого союза почти открыто работали агенты германских спецслужб, создавшие широкую шпионскую сеть в югославской армии и кругах политической элиты, формировавшие «пятую колонну» внутри страны. Под видом спортивных организаций действовали школы боевиков, где германские инструкторы готовили из числа этнических немцев диверсионные группы для будущей войны. Штат германского посольства был увеличен на 500 человек Там же. С. 180.. Большинство этих «дипломатов» имели к дипломатии самое отдаленное отношение.

Ячейки «Культурбунда» - разветвленная сеть агентов влияния в среде югославских политиков и офицерства, сербская националистическая организация «Збор», хорватские усташи, несколько резидентур германской военной и политической разведки в совокупности образовывали сеть, пронизывавшую все структуры югославского государства. Одновременно в Югославии, особенно в Сербии, сохраняли свое влияние те круги, которые традиционно ориентировались на Францию и Англию. Однако их позиции резко ослабели после разгрома Франции в мае 1940 года.

28 октября Италия напала на Грецию, но неожиданно получила сокрушительный отпор. Разгромленные итальянские войска, преследуемые греками, сумели закрепиться только в албанских горах. Война вплотную приблизилась к границам Югославии.

В Берлине Югославию рассматривали как «ненадежного нейтрала» и считали, что ее следовало либо прочно привязать к Тройственному пакту, либо уничтожить. В ноябре 1940 года начались интенсивные переговоры югославских лидеров с представителями держав «оси». За свое присоединение к Тройственному пакту Югославия требовала себе греческий порт Салоники (это при том, что сражающаяся Греция формально оставалась союзником Югославии). Германия в принципе не возражала, но Италия была категорически против. Чтобы несколько привести в чувство Белград, Муссолини отдал приказ о бомбардировке югославской территории. Налет итальянских бомбардировщиков на город Битоль в Македонии несколько убавил претензии югославских политиков.

Говоря о последних событиях в истории сербо-хорватского противостояния, В. Н. Штрандман писал в декабре 1939 г.: "Как известно, недавно в Королевстве проведена, хотя еще не вполне закончена, реформа по самоуправлению Хорватской бановины (в августе 1939 г. между премьером Югославии Ю.Цветковичем и представителем Хорватии В.Мачеком с согласия принца-регента Павла было достигнуто давно желанное хорватами соглашение о восстановлении парламента и создании новой бановины (региона) Хорватии с определенными правами в области самоуправления. Данная уступка, сделанная в преддверии войны, по сути дела может быть охарактеризована как один из ее предварительных результатов. Эта широко задуманная реформа явилась подходящим моментом, тем более при нынешнем вооруженном состоянии Европы, для большевистской агитации, которая, с одной стороны, подстрекала хорватов к постоянно новым требованиям больших свобод, с другой -- науськивала сербскую часть населения Югославии на тех же хорватов и против правительства, которое якобы разрушает дело единства королевства и т. д." Чему свидетели мы были... Переписка бывших царских дипломатов 1934 - 1940 годов. Сборник документов в двух книгах. М., 1998. Кн. 2. 1938--1940. С. 264..

Соглашение не удовлетворило ни "крайних" хорватов, ни тех сербов, которые не были сторонниками автономизации Хорватии. В частности, члены СКК с их кредо "сильное сербство в сильной Югославии" негодовали по поводу границ новой бановины, в которой оказалось около миллиона сербов. Хорваты же подчеркивали, что соглашением реализована лишь часть их народной программы. Сербы были уязвлены и бесцеремонностью в отношении к сербам во время чисток новыми властями чиновничества. Лидеров СКК возмущала таинственность, окружавшая процесс соглашения, отсутствие настоящих сербских представителей, вместо которых заседали политические "бухгалтера" и простаки. Сербский культурный клуб подчеркивал, что он никогда не согласится оставить районы с сербским большинством в бановине Хорватской. Требуя ревизии договора, они настаивали, чтобы сербам дали право свободного волеизъявления по вопросу о том, хотят ли они, чтобы их районы остались в хорватских границах, или выступают за присоединение к сербским территориальным единицам Димић Л. Културна политика у Краљевини Jугославији 1918 - 1941. Београд, 1996. С. 569-570.. Для реализации той же ревизии нужно было чувство меры, которого не было. Безусловно, тот же В. Мачек 14 октября 1939 г. на торжественном обеде у патриарха Гаврилы Дожича подчеркивал, что хорваты вели борьбу не против сербов, не против славянства, а только за признание своей национальной индивидуальности, и сейчас, после достижения своей цели, они могут с величайшей готовностью вступить в славянство и югославянство. Однако практика показывала другое: на местах творилась неправда, вопли недовольства доносились до Белграда. Оставалась надежда лишь на всемирного лекаря- время. Но его не было. Национализм набирал силу в Королевстве.

В сущности какого-либо "средостения" между властью и тем же сербством не было и по вопросу конкордата правительства с Ватиканом. Заглавную роль в развернувшейся с 1935 г. борьбе сыграл Патриарх Варнава и Святой архиерейский собор. Священноначалие Сербской Православной Церкви в своем представлении к правительство обращали внимание на то, что предлагаемый договор с Ватиканом возводит римско-католическую церковь в положение доминирующей государственной конфессиональной институции, в то время как позициям той же Сербской Православной Церкви, объединяющей большинство населения страны, автоматически наносится явный ущерб. В сообщении для печати подчеркивалось, что "СПЦ, будучи церковью большинства в Югославии, не может равнодушно смотреть на то, что какой-то другой конфессиональной институции предоставляют права, которыми не обладала СПЦ даже тогда, когда была государственной" Слиjепчевић Ђ. Историjа Српске Православне Цркве. Београд, 1991. Кн. 2. С. 581.. Следует отметить, что этот документ примечателен и по тому, что в нем архиереи "во главе с Патриархом обращаются ко всему православному народу нашего Отечества и призывают его, чтобы во время шатаний и разброда в мире держаться святой веры православной, веры отцов наших и преданно поддерживать свою святосавскую национальную Церковь" Там же.. Неизбежное столкновение между СПЦ и правительством приобретало в глазах сербского народа четко выраженный политический характер. Правительство Стоядиновича терпело неудачу за неудачей. Так, член парламентского комитета по конкордату М. Ружичич, выступавший на стороне правительства, был лишен священнического сана. Болезнь и смерть Патриарха Варнавы также "обыгрывалась" противниками Стоядиновича. Слухи о том, что "отравление" Патриарха было связано с правительством, неизбежно ослабляли позиции последнего (До настоящего времени причины смерти возглавителя СПЦ до конца не разъяснены). Итог по своим результатам был таков: депутаты в парламенте в июле 1937 г. большинством голосов одобрили договор с Ватиканом. Но в свою очередь Святой архиерейский собор принял решение отлучить от Церкви всех голосовавших за конкордат министров и народных представителей, исповедовавших православие. Хотя, надо думать, эта жесткая мера вряд ли была реализована. Во всяком случае известно, что духовник Стоядиновича направил письмо в Синод с заявлением, что ему известны религиозные чувства пасомого, равно как и его приверженность к Сербской Православной Церкви. В 1940 г. Югославия признала СССР. Как писал Вл. Маевский, "по вопросу же признания советской власти давление шло с двух противоположных сторон: Германия и Италия, - любезно поддерживая своего нового союзника СССР, - прозрачно намекали, что пора перестать занимать враждебную позицию по отношению Советов; Англия и Франция также влекли Югославию в этом же направлениии, будучи уверены, что СССР недолго выдержит характер наблюдателя и несомненно выступит против Германии" Маевский В. Русские в Югославии. Взаимоотношения России и Сербии. Нью-Йорк, 1966. Т. 2. С. 221..

Однако все эти "песни в адрес СССР" совершенно не гарантировали спокойствия и нерушимости границ Королевства в условиях уже начавшейся войны, в которой Германия одерживала только победы. Берлин был гораздо ближе и опаснее, чем Россия. В этой ситуации правительство в Белграде решилось пойти на присоединение к Тройственному пакту (25 марта 1941 г.), входя фактически в орбиту Германии. Однако народ -- ни в столице, ни в провинции -- не хотел вникать в тонкости "высокой политики" своих правителей и не скрывал своей, мягко говоря, неприязни к пакту с Гитлером, со "швабами". Известно, что создавшаяся ситуация была использована группой офицеров во главе с генералом Д. Симовичем для совершения государственного переворота. 27 марта 1941 г. под лозунгом "лучше война чем пакт" военные смешали германские карты.

19 марта в Белграде состоялось заседание Коронного совета. Принц-регент Павел и почти все ведущие политики страны высказались за присоединение Югославии к Тройственному пакту. 20 марта этот вопрос рассматривал Совет Министров. Из 18 членов правительства 10 высказались за присоединение к «оси», 5 - воздержались, трое выступили против и в знак протеста подали в отставку. Но это уже ничего не могло изменить.

25 марта 1941 года югославская делегация во главе с премьер-министром Д. Цветковичем подписала в Вене протокол о присоединении Югославии к Тройственному пакту. Отныне страна становилась союзником фашистской Германии.

В самой стране на стороне вождей переворота, противников пакта с фюрером решительно выступила Сербская Православная Церковь во главе с Патриархом Гавриилом (Дожичем). Еще до заключения договора с Гитлером он посетил принца-регента Павла и заявил ему свое категорическое осуждение намечаемого акта. Глава СПЦ, судя по некоторым "совпадениям", например, срочному созыву Архиерейского Собора накануне переворота, был посвящен в планы Симовича и его сторонников в армии. 27 марта в своей речи с балкона здания патриархии он говорил следующее: "В эти дни перед нашим народом судьба снова поставила вопрос, какому царству мы больше расположены. Сегодня на заре... на этот вопрос был дан ответ: расположены мы царству небесному, т. е. царству Божьей истины и правды, народного согласия и свободы. Этот вечный идеал, носимый в сердцах всех и согреваемый в святилищах наших православных храмов и написанный на наших народных знаменах, -- сегодня утром засветился чистый и светлый как солнце, очищенный и омытый от грязи" Маевский В. Русские в Югославии. Взаимоотношения России и Сербии. Нью-Йорк, 1966. Т. 2. С. 256..

Белград ликовал. Балканский южный темперамент находил свой выход в демонстрациях, пылких угрозах врагам по Первой мировой войне, избиении попавшихся под горячую руку некоторых сотрудников немецкого посольства и пр. Однако были и такие сербы, которые отчетливо понимали всю неотвратимость гитлеровского нападения. 6 апреля в 5 часов утра Берлин передал по радио объявление войны Югославии. Через несколько часов на улицах и площадях ее столицы рвались немецкие бомбы. Начиналась очередная война с Германией и ее союзницами. К этому времени относится следующая дневниковая запись Й.Геббельса: "Балканы больше не будут пороховой бочкой Европы. И Россия не сможет больше совать свой нос, как перед Первой мировой войной. Вена с ее доброй, старой демократией тут не справилась. Мы должны навести здесь полный порядок. Это сейчас и происходит... Я прочел много материала о Сербии -- страна, люди, история. Безумная страна! И еще более безумный народ. Но мы с ней управимся" Ржевская Е. Геббельс. Портрет на фоне дневника. М., 1994. С. 246.. Управиться с ней хотели "свои и чужие": начиналась гражданская война.

Глава II

1. Сербия

17 апреля 1941 г., спустя 11 дней после немецкого вторжения, югославская королевская армия капитулировала. Столь быстрая капитуляция была обусловлена слабостью югославской армии и сепаратистскими тенденциями, активно развившимися в Югославии перед войной. В бывших областях Югославии - Хорватии, Словении и Македонии - немецкое вторжение восприняли в целом положительно. Местные сепаратисты надеялись с помощью чужеземцев избавиться от гегемонии Сербии. Однако немцы и их союзники не спешили давать автономию областям Югославии. Лишь хорватские сепаратисты добились образования Независимого государства Хорватия (НГХ). Иностранные военные формирования Третьего рейха/Сергей Дробязко, Олег Романько, Константин Семёнов. - М.: АСТ: Астрель, 2009. С. 275.

Реакция на войну в Сербии была неоднозначной, но вот развал югославского государства вызвал справедливое возмущение. 19 апреля 1941 г. полковник югославского генерального штаба Драголюб (Дража) Михайлович отказался признать капитуляцию и объявил войну оккупантам. Так родилось движение четников. Четники объявили о своей верности бежавшему в Великобританию королю Петру II. С конца августа 1941 г. четники стали нападать на войска стран «Оси». Вслед за четниками на борьбу с «Осью» поднялись коммунистические партизаны Иосипа Броза Тито. Вскоре началась кровавая вражда между четниками и партизанами, позже переросшая в полномасштабную войну.

Часть сербов была настроена на сотрудничество с немцами. 1 мая 1941г. оккупантами в Белграде было создано "правительство" Милана Ачимовича. 21 мая 1941 г. было официально образовано Независимое государство Сербия. Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. С. 181. 29 августа 1941 г. ему на смену пришло так называемое правительство Сербии во главе с бывшим генералом югославской армии, являвшимся некоторое время и военным министром, Миланом Недичем Залесский К.А. Кто был кто во Второй мировой войне. Союзники Германии. М., 2003. С. 266.. Его власть распространялась на территорию вновь созданного образования, охватывавшего Сербию в границах до 1912 г. Оккупанты хотели создать видимость самостоятельности Сербии под эгидой Германии, сформировать "сербские вооруженные силы" и задушить коммунистических партизан руками сербов. Но, как сообщал командующий германскими войсками в Сербии, правительство М.Недича было не в состоянии подавить повстанческое движение, даже несмотря на сотрудничество с вооруженными отрядами сербских фашистов во главе с Д. Летичем и позднее - с четниками Д.Михайловича, сторонниками воссоздания королевской Югославии.

М. Недич был противником югославизма и сторонником великосербской идеи. Конечной целью его политики было создание "Великой Сербии" как крестьянского государства. Экономической и социальной основой этого государства должна была стать задруга. Естественно, эти планы не должны были противоречить замыслам Гитлера и не могли осуществиться без помощи Германии.

В концентрированном виде его взгляды изложены в написанном им вместе со своим братом Милутином сочинении "Сербы и сербские земли. Этнографические проблемы сербской нации". [Электронный ресурс] Романенко С.А. Между национальной и пролетарской диктатурой (Милан Недич - Дража Михайлович - Анте Павелич - Йосип Броз Тито)//URL:http://srbija.narod.ru/Romanenko.html (Дата обращения: 10.04.2012) На основании этого "исследования" Миланом Недичем в 1941 г. был составлен меморандум, направленный верховному коменданту Сербии германскому генералу Бадеру и министру иностранных дел Германии И.фон Риббентропу. В нем М.Недич ходатайствовал перед германскими властями о расширении границ оккупированной Сербии и присоединении к ней территорий, на которых проживало более или менее значительное сербское меньшинство путем обмена территорий с НДХ А.Павелича. Тем самым он выступал за интегрирование сербов на одной территории и в едином государственном образовании, даже под властью оккупационных войск. Свою позицию он обосновывал тем, что по отношению к сербам, значительная часть которых проживала вне границ Сербии, совершаются преступления и тем, что в Сербию ежедневно прибывают тысячи беженцев со всех концов оккупированной Югославии. Это ухудшало и без того 10 катастрофическое положение в экономике Сербии [Электронный ресурс] Романенко С.А. Между национальной и пролетарской диктатурой (Милан Недич - Дража Михайлович - Анте Павелич - Йосип Броз Тито)//URL:http://srbija.narod.ru/Romanenko.html (Дата обращения: 10.04.2012).

Перечислив области погибшей в апреле 1941 г. Югославии, где проживали сербы - Воеводина, Срем, Славония, Хорватия, Далмация, Босния и Герцеговина - Милан Недич подсчитал, что вне границ Сербии проживают 2.337.936 сербов, т.е. более 31% населения Там же.. Он полагал, что тяжелые последствия разъединения сербского народа были ликвидированы "формированием интегрального единства сербско-хорватского народа, что во многих случаях сербское меньшинство превратилось в югославянское большинство". Но в 1939 г. от этой "формулы" отказались, а в государстве НДХ после его провозглашения в апреле 1941 г. началось истребление сербов.

М. Недич предложил свое решение проблемы: определить территорию, "принадлежащую" сербской нации, добиться переселения на нее всех сербов, остающихся вне Сербии, и выселения оттуда "инородных элементов, проживающих ныне на территориях, которые должны принадлежать сербской нации". При этом автор исходил из того, что за редким исключением все православные по вероисповеданию являются сербами, а все католики - хорватами.

На первом этапе предполагалось присоединение к Сербии части Боснии и Герцеговины, затем - Срема и части Далмации; а на третьем этапе - территорий, из которых прибыло наибольшее количество беженцев. План предусматривал также проведение новых границ, в связи с чем планировалось переселение католиков из Герцеговины, из Боснии, Далмации и Срема - всего 771168 чел. На их место должны были переселиться сербы из тех же областей и Хорватии общим числом 750263 чел. Во многом это было проявлением старых сербско-хорватских противоречий относительно границ, а также взаимных претензий на территорию Боснии и Герцеговины. Такое решение, полагал М.Недич, приведет к "действительному объединению" к "созданию условий для интегрального освобождения сербской нации". Но эти устремления М.Недича противоречили и интересам Германии и ее союзников, и интересам НДХ А.Павелича.

Позднее М.Недич выдвинул идею создания федерации Сербии, Черногории и Санджака. На пост президента он предлагал свою кандидатуру. Предполагалось, что это будет экономическая и финансовая уния. Исполнительные органы и вооруженные силы должны были остаться под контролем центра. Но и этот план не получили одобрения Берлина.

Противоречия М.Недича с А.Павеличем касались и этнотерриториальных проблем (оба стремились к созданию крупных этнически чистых государств), и соперничества за влияние на германские и итальянские власти. Это не мешало, впрочем, установить между двумя образованиями некое подобие дипломатических отношений, и в Белграде почти до самого конца обоих режимов просуществовало консульство НДХ. Документи о издаjству Драже Михаиловиhа, С.203-209.

М. Недич и его сторонники не были фашистами в строгом смысле слова; они были экстремистски настроенными сербскими этническими националистами, которые пошли для осуществления своих национально-государственных целей и для борьбы с коммунистами на сотрудничество с оккупантами. Недич и его сторонники использовали также некоторые идеи и помощь сербского фашиста Димитрие Летича.

В своей статье "Отечество" сербский поклонник идей Гитлера и Муссолини, ставший опорой правительству М.Недича, Д.Летич писал об отличиях идеологии своего движения "Збор" от гитлеризма и итальянского фашизма: "Збор" возник спонтанно в условиях наших общественно-политических трудностей без влияния чужих решений, методов и опыта, в отличие от фашизма, который основывается на чисто языческой концепции Древнего Рима и древних германцев: фашизм - это обожествление государства, а гитлеризм - это обожествление расы... Для славян наряду с государством и раса имеет большое значение. Мы против парламентаризма, но не против парламента; мы не против полного и реального участия представителей нации в законодательном процессе и наблюдении за деятельностью правительства... Нынешний парламентаризм во всем мире создает запутанную систему безответственности власти. В противовес этому наша позиция: абсолютная и реальная власть и такая же ответственность". Забегая немного вперед скажем, что Д.Михайлович и его сторонники выступали оппонентами Д.Летича не из-за его крайнего национализма, а из-за его негативного отношения к парламентской демократии, "последовательное осуществление" принципов которой они на словах считали "необходимым во всех областях государственного управления". Матиh М. Равногорска идеjа у штампи и пропаганди. Београд, СИС, 1995. С.274

М. Недич искал поддержки и у сербской православной церкви (СПЦ). Первое время не мог найти с ней общего языка, ибо ее верхи поддержали движение Дражи Михайловича. Да и германские власти считали ее одним из своих наиболее серьезных противников. М.Недич требовал, чтобы СПЦ поддержала своим авторитетом политику "мира и порядка", проводившуюся его администрацией. Впоследствии сближение произошло, и сербская православная церковь, и М.Недич совместно протестовали против преступлений в отношении сербов, прежде всего на территории НДХ. Sanjek F. Krscanstvo na hrvatskom prostoru. Zagreb , 1996. S.454-469.

М. Недич и его противник на сербском политическом пространстве Д. Михайлович были великосербскими националистами, занимавшими высокие посты и в королевской Югославии. Различия между ними состояли в том, что первый предполагал для создания Великой Сербии опереться на германские штыки, другой, в борьбе за восстановление централистской "старой" Югославии, разделенной по этнотерриториальному принципу, первоначально исходил из идей сопротивления оккупантам.

Были даже попытки наладить сотрудничество с партизанами Й.Броза Тито в рамках единого освободительного движения. Осенью 1941 г. по инициативе Верховного штаба партизанских сил состоялись две встречи Й.Броза Тито и Д.Михайловича. Однако сотрудничество двух антинацистски и югославистски ориентированных сил умерло, не родившись. Политические противоречия между "михайловичев цами" и "титовцами", как и, вероятно, личные амбиции обоих лидеров, сказались почти сразу; в том числе, они по-разному представляли себе будущее восстановленного югославского государства. Четники неожиданно напали на партизан и превратились в их непримиримых врагов. "С коммунистами-партизанами не может быть никакого сотрудничества, так как они борются против династии, за осуществление социальной революции, что никогда не может быть нашей целью, а мы - единственно и исключительно только солдаты и борцы за короля и отечество",- говорилось в инструкции Д.Михайловича от 20 декабря 1941. Для борьбы с коммунистическими партизанами Д.Михайлович вступил в контакт с созданной германским оккупационным командованием администрацией - "правительством национального спасения" М.Недича, стал сотрудничать с германскими и итальянскими оккупационными властями. Документи о издаjству Драже Михаиловиhа. Т.I. Београд, 1946. С.203-209.

После капитуляции югославской армии ее бывший полковник Д.Михайлович и его сторонники скрывались в районе Равной Горы. От имени эмигрировавшего в Лондон правительства короля Петра II они начали устанавливать связи с монархистами и представителями кругов, ориентированных на Англию и США, формировать вооруженные отряды четников. Они окончательно были объединены под командованием Д. Михайловича, ставшего военным министром лондонского правительства и генералом, в конце 1941 - начале 1942 г.

Главными составляющими идеологии движения четников были великосербский гегемонизм и шовинизм, борьба против хорватов вплоть до их истребления, религиозный фанатизм. В их представлении вся территория Югославии считалась "Великой Сербией", за исключением районов с подавляющим большинством хорватского населения. Их целью было восстановление монархии и довоенного социального и политического строя, а идеалом - создание "Великой Сербии" в рамках "Великой Югославии" и обеспечение, таким образом, доминирующего положения Сербии на Балканах.

Идеологом движения Дражи Михайловича стал Стеван Мольевич. Его перу принадлежит известный труд под названием "Гомогенная Сербия", написанный в июне 1941 г. В нем прямо говорилось, что "первым и главным долгом сербов является создание и организация гомогенной Сербии, которая охватила бы всю сербскую этническую территорию, и обеспечение этой Сербии необходимых транспортных коммуникаций и экономического пространства, которое обеспечило бы ей свободное хозяйственное, политическое и культурное развитие на все времена". Zbornik dokumenata i podataka o narodnooslobodilackom ratu naroda Jugoslavije. XIV, knj.I. Dokumenti cetnickog pokreta Draze Mihailovica. 1941-1942. Beograd , 1981. S.127-133 Под такими требованиями для своей нации и государства вполне могли бы подписаться и идеологи германского фашизма.

Добиться этой цели, по мнению С.Мольевича, можно было исключительно путем обмена сербского и хорватского населения. Это, считал идеолог четничества, должно было бы не только улучшить отношения между двумя народами, но и "отвести угрозу повторения ужасных преступлений во время прошлой (т.е. Первой мировой - С.Р.) войны на территориях, где сербы и хорваты проживают вперемежку, и где хорваты и мусульмане приступили к планомерному истреблению сербов".

Программа четников, в частности, предусматривала создание однородной в этническом отношении Сербии, территория которой охватила бы всю их этническую территорию, где бы они только ни проживали, будучи даже в абсолютном меньшинстве. В этом отношении программа С. Мольевича практически не отличалась от планов братьев Недичей. "Нация превыше всего и сербствo должно быть важнее любой идеологии",- считали четники.- Через сербство мы должны идти к югославянству". [Электронный ресурс] Романенко С.А. Между национальной и пролетарской диктатурой (Милан Недич - Дража Михайлович - Анте Павелич - Йосип Броз Тито)//URL:http://srbija.narod.ru/Romanenko.html (Дата обращения: 10.04.2012)

С. Мольевич главной ошибкой устройства государства, возникшего в 1918 г., полагал отсутствие в нем фиксированных границ собственно Сербии. По его проекту Сербия должна охватывать территории, завоеванные в Балканских войнах, Черногорию, часть Герцеговины, северную часть Албании, северную Далмацию, "сербскую часть" Лики, Кордуна, часть Славонии. Выдвигая эти требования, которые добровольно не могли быть приняты ни одним из соседних сербам народов, С.Мольевич всерьез полагал, что Сербия, "верная своему прошлому и своей миссии на Балканах и в будущем останется носителем югославянской идеи, первейшим поборником балканской солидарности и принципу британского государственного деятеля XIX в. У.Ю.Гладстона "Балканы - балканским народам". "Время требует объединения небольших государств в более крупные образования, союзы и блоки, а от сербов этого требуют и их друзья". С.Мольевич резко отзывался о хорватах, словенцах и мусульманах-босняках, которые "вознамерились получить от Югославии все, ничего ей не отдавая".

Восстановленная Югославия, согласно его плану, должна была стать федеративным государством, состоящим из трех образований - Сербия, Хорватия и Словения. Когда же все сербские области окажутся в составе единой гомогенной Сербии, тогда, считал Мольевич, можно будет думать и о более тесном сближении с болгарами. Интересно, что о "сближении" с болгарами в рамках Балканской федерации, о которой говорили южнославянские социал-демократы, думал и вождь партизан-коммунистов Йосип Броз Тито.

Считая, что "общественным устройством Югославии, основанном на неограниченном либерализме, в межвоенное время сильные злоупотребляли в ущерб слабым, и индивидуумы - в ущерб общности", С.Мольевич предлагал заложить в фундамент общественного устройства обновленной Сербии следующие принципы: "труд должен быть основой, целью и смыслом жизни каждого человека, и он должен быть вознагражден соответственно его качеству и количеству"; "капитал является средством, при помощи которого сербская нация осуществляет свою историческую миссию в области национальной обороны, национальной экономики и национальной культуры, а также обеспечивает свое национальное существование; но носителем капитала и капитализма должно быть в первую очередь государство". "Частный капитал также является национальной собственностью и должен находиться под защитой и под контролем государства для того, чтобы он также служил борьбе народа и общества". В резолюции молодежной организации четников провозглашалось требование перехода банков, промышленности и торговли в собственность государства, которое должно находиться в руках четников. Документи о издаjству Драже Михаиловиhа. Т.I. Београд, 1946. С. 14-19, 23-25.

Признавая, что "государство должно создать каждому гражданину возможность трудиться и зарабатывать", что "свобода личности и личного имущества должна каждому гражданину быть гарантирована законом", С.Мольевич добавлял:"только этой свободой нельзя злоупотреблять и использовать ее во вред ни другому человеку, ни обществу". Такой же подход демонстрировал он и в вопросе о свободе идей, религии и печати. Печать, по его мнению, должна служить нации и государству, а также "развитию общественной нравственности". Под этими словами вполне мог бы подписаться и Й.Броз.