Предполагаемое нами существование в монастыре связей с московским книжниками могло иметь определенное значение в развитии местной традиции книжной культуры. Не исключено, под руководством архимандрита Игнатия в Солотчинском монастыре конца XVII в. могла быть организована отдельная книгохранительная, поскольку при передаче бывшим архимандритом Софронием Лихудом новому архимандриту Исакию в 1726 году ризничного имущества книг не упоминается. Однако, неизвестно и описей отдельной монастырской библиотеки за XVII - XVIII вв. Известен только тот факт, что в 1789 году значительное количество принадлежавших монастырю книг (1153) было передано архимандритом Иоаникием Рязанской духовной семинарии.

В числе этих книг наверняка могла быть и четья литература в сборниках древнейшей поры, тексты которых могли послужить оригиналами, использованными при написании вступительных статьей нравоучительного характера во Вкладной книге Солотчинского монастыря - Сказания Макария Александрийского, Григория Двоеслова, Григория Папы Римского об умерших и поминании их. И.В. Дергачева, говоря о максимальном расширении состава синодика-литературного сборника во второй половине XVII века, упоминает эти произведения в числе других, доказывающих и объясняющих необходимость поминовения усопших. Схоже по составу текстов предисловие в синодике Рязанского Спасского монастыря 1670 г. (РИАМЗ, № 8659), но, по мнению археографов, тексты одних и тех же произведений в двух синодиках имеют значительные текстуальные отличия и фактически относятся к другой редакции.

Таким образом, сама Вкладная книга 1691 г., а также ее свидетельства о книгах, данных в Солотчинский монастырь в качестве вкладов, предоставляют редкую возможность получить представление о приблизительном составе, несомненно, одной из крупнейших монастырских библиотек древнейшего периода в Рязанском крае. Рассмотренный материал позволяет сделать вывод о существовании зрелой традиции монастырской книжности в Солотче в конце XVII века.

В ходе исследования в Российском государственном архиве древних актов был обнаружен сохранившийся комплекс приходо-расходных книг другого рязанского, Успенского Ольгова монастыря, который в середине XVII века был приписан к Саввин о-Сторожевскому монастырю (1652). Интересующие нас документы, отложившиеся в фонде Саввино-Сторожевского монастыря, содержат данные о книгописной деятельности в Ольговом монастыре (на тер. совр. с. Льгово в 15 км от Рязани по р. Оке) во второй половине столетия. Они заслуживают достаточно подробного рассмотрения, поскольку для выяснения вопросов существования оригинальных традиций книжности в том или ином регионе, свидетельства о книжно-рукописной деятельности важны сами по себе. Они приобретают еще большее значение, если исследователь не располагает точными данными о местонахождении упоминаемых книг в современных хранилищах (если эти книжные памятники вообще сохранились). Именно таким образом обстоит дело с книжным наследием одного из древнейших рязанских монастырей.

Вероятно, еще в 1653 году при игумене Никандре монастырская казна и, возможно, отдельные книги, среди них упоминается достаточно много рукописей, были переведены из Ольгова в Саввино-Сторожевский монастырь. В приходо-расходной ("щетной") книге 1653 г. имеются четкие указания на рукописные (23) и печатные книги (ЗО). Любопытно сравнить приведенные сведения с данными Переписной книги Ольгова монастыря и монастырских вотчин с. Старое Льгово и с. Яростово 1655 - 1656 гг., к примеру, в отношении рукописных книг: "Евангелие воскресное писменое в десть ветхо; Устав писменои в десть ветх;. осмнатцать книг писмеиых Минеи месячных и всякие ветхи гораздо в полдесть;. Псалтырь следованием писменая ветха в десть". Вероятно, можно говорить о подвижном составе, во всяком случае, рукописной части библиотеки Ольгова монастыря, поскольку не упомянуты два Пролога в десть, "Марковы главы" в десть, Псалтырь с последованием в полдесть (вместо этого - в десть). Интересно, что через два года в монастырской книгохранительной оказалось на 7 рукописей больше (вместо 11, восемнадцать Миней-?). Возможно, в эту группу вошли другие рукописи, упоминавшиеся в 1653 г. с указанием на формат в полдесть (Служебник, 3 Синодика и "тетрати Охтаиные"). Появился Устав в десть, но не упоминается Соборник в десть. В итоге, в 1655 году в Ольгове монастыре была зафиксирована 21 рукописная книга (на 2 меньше).

Одну из причин подвижности состава монастырских рукописей можно попытаться выяснить в самих текстах приходо-расходных книг. Многие детали содержания документов монастырского делопроизводства говорят о достаточно активной и самостоятельной практике переписки и переплетения книг в рязанском Ольговом монастыре в 1670-е годы, что могло способствовать активному книгообмену между мастерами-книгописцами. Эти данные заслуживают подробного рассмотрения. В приходо-расходной книге 1672 - 1673 гг. записано: "Куплена телятина на книги дано два алтына з денгою;. куплено бумаги десть. и та бумага дана строителю старцу Ионе Москвитину;. куплено две дести бумаги, дано житенному старцу Сергию десть бумаги;. дано строителю старцу Ионе бумаги полдести, да житенному старцу Сергию полдести.". Чуть позже было куплено еще 2, 5 дести бумаги, которая была дана старцу Ионе. Другая запись свидетельствует о работе монастырских книжников и на заказ: "Даван переплета Конунник, дано от переплетки и от приписки денег 10 алтын 4 денги". На наш взгляд, трудно сомневаться в том, что к книжному делу в Ольговом монастыре в рассматриваемое время имели отношение, в первую очередь, именно старцы Иона Москвитин и Сергий. Иона назван "строителем", что говорит о его особых заслугах перед обителью. В приходо-расходных книгах 1673 - 1674 гг. старцам Ионе и Сергию в общей сложности были даны 4 дести бумаги (всего было куплено 8 дестей, 3 - Ионе). Несколько записей свидетельствуют об активной обработке и заготовке кожи, вероятно, для книжных переплетов на продажу:". проданы две кожи яловичи, адна боевая, а другая мерлужиная, да третя кожа мерлужина ж телка годовика, взято за них денег 20 алтын 6 денег;. делано монастырских 12 авчин, дано от дела 6 алтын".

В 1674 году "житенный" старец Ольгова монастыря Сергий ездил вместе с казначеем в монастырь чудотворца Саввы, куда, вероятно, раньше прибыл и старец Иона, который в этом же году возвратился обратно в Ольгов монастырь. В источнике упоминаются "иконники" А. Леонтьев, И. Иванов и Т. Иванов. Опять упоминаются специально выделанные кожи: "Деланы две телятинки, дано от дела 8 денег;. делано монастырских десять авчин, да пят (ь) курнячиков (?), дано от дела 4 алтына". Было куплено на монастырские нужды 6 дестей бумаги. В 1675 году было куплено 9 дестей бумаги, из которой Ионе Москвитину и Сергию было дано по 2 дести. Кроме того, была приобретена "кожа яловичя делоноя". В этом году в рязанский монастырь приезжал келарь Сторожевского монастыря Зосима Льговский, являвшийся, вероятно, пострижеником Ольгова монастыря. Очевидно, на следующий год старец Иона Москвитин стал казначеем Саввино-Сторожевского монастыря. По данным приходо-расходных книг с 1676 года в Ольговом монастыре активизировалась строительная деятельность, направленная на починку ветхих построек. Вероятно, в обители занялись и обустройством книгохранительной, которая располагалась по соседству с монастырской трапезной, о чем свидетельствует следующая запись:". железа прикуплено на 2 денги к трапезной полки, две подпорки с пробои, где книги кладут". Старцу Сергию, строителю Питириму Кубасову и строителю старцу Феодосию Псковитину было куплено 5 дестей бумаги. Монастырскими мастерами были выделаны "пять телятинок малинких, да шестая болшая, дано за дело 9 алтын". В конце 1676 - начале 1677 года строителю Ионе была дана "овчинка малинкоя мерлушка" и десть бумаги, а старцу Сергию "полтелятинки на Часословец". В 1680-е годы строительная деятельность в Ольговом монастыре, судя по всему, приостановилась. По наблюдениям Е.И. Дементьева, некоторые приходо-расходные книги Саввино-Сторожевского монастыря за этот период (напр., за 1682, 1685, 1690 гг.) содержат сведения о недоимках с приписных монастырей: "Особенно большие недоимки числились за Ольговым и Пурдышевским монастырями (Рязанский и Шацкий уезды). В 1682 г. многие крестьяне села Яростова и слобод Ольгова монастыря от "скудости" разбрелись и перешли на плодородные земли Мамонтовой пустыни Тамбовского уезда".

Таким образом, в старцах Ольгова монастыря Ионе Москвитине и Сергии можно видеть крупных книжников, которые одновременно были и книжными мастерами, поскольку, очевидно, совмещали в своей деятельности разные этапы работ по созданию книжно-рукописного кодекса, не исключено, руководили книжными работами. В Ольговом монастыре в 70-е годы XVII века могла существовать переплетная мастерская: по заготовке материалов (выделка кожи, необходимой для изготовления твердого книжного переплета) и собственно переплетению книг.

Следы деятельности упомянутых лиц встречены и в других источниках. Во Вкладной книге Соловецкого монастыря в записях XVI - XVIII вв. (СПб. ФИРИ РАН [бывш. Архив ЛОИИ], колл.2, № 152) упоминается книжный вклад Ионы Москвитина: "Старец Иона головщик Москвитин дал вкладом три книги: Псалтырь печатная в десть следованием - ценою за 3 рубля, да Апостол печатной - 2 рубля, да Новый завет в четверть - 2 рубля" (л.313 об.). Во Вкладной книге 1728 г. Ипатьевского Троицкого монастыря г. Костромы, 1°, 81 л. (Костромской музей, № 131) упомянут вклад Ионы Москвитина 1654 года:". дал вкладу ипацкой старец Иона Москвитин лошадь коня каря грива налево, за 15 рублев, за брата своего Евтифея Безтужева, и приняли ево за вклад в монастырь в слуги". Если это одно и то же лицо, становятся известны некоторые факты из биографии крупного книжника рязанского Ольгова монастыря: пребывание в костромском Ипатьевском монастыре, возможно, принятие там пострига, а также принадлежность в миру к роду Бестужевых.

Выявленные данные о книгописной деятельности в Ольговом монастыре могут рассматриваться, кроме того, как подтверждение существования условий, в которых известный по позднему свидетельству XX в. факт создания в 1690 году в древней рязанской обители при игумене Боголепе списка "Изборника рязанских летописей и грамот" не выглядит невероятным, во всяком случае с точки зрения существования и развития местной традиции рукописной книжности именно во второй половине XVII века. Однако уже к XIX веку в библиотеке Ольгова монастыря имелось весьма незначительное количество рукописей XVI - XVIII вв. (10), причем в основном позднейших XVIII в., а также старопечатные книги, очевидно, в том числе достаточно редкие издания XVII в., и издания XVIII в. Нельзя исключать, что еще в XVII веке часть рукописей "приписного" рязанского Ольгова монастыря могла оказаться в Саввино-Сторожевском монастыре.

Итак, в настоящем параграфе сделана попытка частичной реконструкции рукописной книжности в рязанских монастырях и церквях. Рязанские синодики и монастырские вкладные книги важны упоминаниями о родах церковных деятелей и московско-рязанской знати, рязанских писцов и переплетчиков книжных кодексов. Церковно-монастырские библиотеки, несомненно, продолжали оставаться важнейшими центрами книжной культуры Рязанского края в XVI - XVII вв. В исследовании выявлены факты существования и развития сложившихся книжно-рукописных традиций в Спасо-Преображенском, Николо-Радовицком, Ольговом (1670-е гг.) и Солотчинском (1690-е гг.) монастырях. Можно предполагать наличие тесных связей между местными центрами церковно-монастырской книжной культуры. Есть данные о связях крупных рязанских книжников - солотчинского архимандрита Игнатия и льговского старца Ионы Москвитина - с передовыми столичными традициями книжной культуры.

Факторы местного развития книжности, изучена деятельность основных центров монастырской книжной культуры Рязанского региона. Проанализированные традиции рязанской книжности, имевшие оригинальные черты, являлись важными факторами развития рязанской книжной культуры, их в первую очередь необходимо учитывать при анализе фактов создания и рязанского бытования конкретных памятников книжности XV - XVII вв. Использование рязанскими мастерами-иллюстраторами чудовищного орнамента вплоть до XV - XVI вв. говорит о существовании определенных предпосылок (местные домонгольские традиции) и условий длительного развития орнаментального стиля украшения рукописных книг. Этот стиль имел, очевидно, эстетическое назначение и, возможно, нес определенную эмоционально-смысловую нагрузку. В настоящей главе показана возможность новых атрибуций уже известных книжных памятников рязанской традиции тератологического орнамента (Зарайское Евангелие 1401 г. и Псалтырь начала XV в.).

Анализ разнообразных источников, в том числе книжных, актовых и литературно-исторических данных, позволил увидеть важную роль культа святого Николая Мирликийского в развитии рязанской культуры и письменной традиции XVI - XVII вв., показал особенности оригинального местного развития культа святого. Тот факт, что важнейшие рязанские книжные памятники, в первую очередь, Псалтырь с последованием конца XV - XVI вв., а также Евангелие XVI в. епископа Ионы Рязанского, имеют определенное отношение, с одной стороны, к традиции тератологии, с другой стороны, к традиции почитания св. Николая, заставляет задуматься о том, что названные явления рязанской книжной культуры, очевидно, уходили корнями в домонгольскую эпоху.

Известно, что существование книжно-рукописных традиций многочисленных монастырей является оригинальным явлением русской книжности. Частично реконструированное в настоящей диссертации местное монастырское книжно-рукописное наследие позднего времени трудно сравнивать с богатствами книгохранительных крупных книжных центров Руси. Однако некоторые рязанские обители имели древние традиции, в том числе домонгольского времени, что обязательно предполагает историческое развитие этих традиций, несомненно, и в рамках книжной культуры. В настоящем исследовании, несмотря на то, что сколько-нибудь целостных монастырских книжных комплексов до настоящего времени не сохранилось, показана заметная роль монастырей, в первую очередь, Солотчинского и Ольгова, в развитии рязанской книжной культуры в основном для XVII века, что ни в коем случае не отрицает, но предполагает роль рязанских монастырских книгохранительных в предшествующий период. Выявленные данные в таких источниках, как синодики, вкладные, писцовые, переписные и приходо-расходные книги конца XVI-XVII вв., убеждают в существовании и развитии традиций рязанской церковно-монастырской книжности.

Список литературы