1.1 Социальная структура старого порядка

Общество старого порядка являлось сложным социальным конструктом, который по-разному интерпретировался исследователями и современниками. Революционеры считали, что отменяют пережиток - систему привилегий, которая отделяла духовенство и дворянство от третьего сословия - всего трудящегося народа, национальное большинство, основу гражданского общества Сийес Э.Ж. От Бурбонов к Бонапарту. - СПБ.: «Алетейя» 2003. C. 1-4.. Представленная революционерами система фактически синонимична классическому средневековому социальному делению: первое сословие - те, кто молятся, второе сословие - те, кто воюют, третье сословие - те, кто работают Doyle W. The Ancient Regime. - London: Palgrave, 2001. P. 20-21.

Значительное изменение в понимании социальной структуры старого порядка произошло под воздействием популярной в XIX и XX веках классовой теории Карла Маркса. Отмечая переходный характер французского общества конца XVIII века, историки марксистского толка выделяли новый класс, выросший из третьего сословия, предвестник капиталистических отношений и становления новой формации - буржуазию. Социальные причины Французской революции трактовались как реакция буржуазии и крестьянства против «аристократического заговора», противостояние старых и новых сословий, конфликт интересов, катализированный самой структурой старого порядка Lefebvre G. The Coming of the French Revolution. - Princeton, London: Princeton University press, 2015. P. 15-17..

Считается, что реальное изучение социальной структуры старого порядка, а не ее адаптация в соответствии с существующей готовой концепцией, началось во второй половине XX века. Действительно, в работе “The Social Interpretation of the French Revolution” опубликованной в 1964 г., Альфред Коббен, уделяет данному вопросу особое внимание. Британский историк был убежден, что структура Французского общества старого порядка является чрезвычайно сложной, а категории современного общества не могут обеспечить историка необходимой для описания старого порядка терминологией. Более того, Коббен обратил внимание исследователей на несоответствие общепринятых значений элементарных общественных групп их значению во Франции XVIII века Cobban A. The Social Interpretation of the French Revolution. P. 20-24..

Призывы Альфреда Коббена к изменению используемой терминологии отчасти увенчались успехом. В современной историографии, для описания общества старого порядка продолжают использоваться генерализирующие категории: дворянство, духовенство, буржуазия, крестьянство, третье сословие и т.д. Однако каждая из данных категорий рассматривается более подробно, выделяются различные подгруппы и социальные ниши. Знания современных историков о социальной структуре старого порядка расширились и строятся на опыте историков-ревизионистов. Некоторые положения принимаются, большая часть уточняется или опровергается, однако фундамент остается неизменным: общество старого порядка строится на принципах «чести» и «богатства» Bossenga G. Estates Orders Corps // Oxford Handbook of the Ancient Regime. - Oxford: Oxford University Press, 2014. P. 141-143..

Следует отдельно рассмотреть представления современных историков о наиболее важных для установления социальных причин революции социальных группах: дворянство и буржуазия.

Дворянство. Как и в большинстве европейских стран XVIII столетия, во Франции доминировало дворянство. Все королевские министры, за исключением Неккера, были дворянами, они занимали большинство государственных должностей, руководили армией. Дворянство доминировало в тяжелой индустрии, в разработках инновационных техник производства. Единственная сфера, которая не находилась под полным контролем дворянства - торговля. Дворянство доминировало в культурной жизни старого порядка: дворяне были покровителями искусств, задавали направления развития моды, были главным столпом интеллектуальной жизни страны. Большинство студентов университетов и академий были дворянами. Дворяне были писателями, публицистами и их покровителями. Одним словом, власть, богатство, престиж и влияние в старом порядке были монополией дворянства Doyle W. Origins of the French Revolution. P. 111.. Определяющей характеристикой дворянства старого порядка были многочисленные привилегии, не только «почетные», но и «полезные». Привилегии предоставляли их обладателям определенный социальный статус, который, в свою очередь, открывал множество возможностей. Привилегии и статус были пропуском в разные сферы деятельности. Статус и честь были наиболее важными и ценными атрибутами дворянства, которые во многом определяли не только состав сословия, но и характер его поведения и деятельности Doyle W. Aristocracy and Its Enemies in the Age of Revolution. - Oxford: Oxford University Press, 2009. P. 19..

В современной историографии представления о дворянстве в основном, базируются на ревизии второй половины XX века, однако некоторые аспекты приобрели новую окраску в результате достижений современной историографии. В последние несколько десятилетий отдельное внимание уделяется демографии, которая может предоставить множество данных, на основе которых англо-американские историки делают ряд важных выводов. Стоит отметить, что большинство используемых исследователями демографических данных были известны еще ревизионистам и марксистам, однако они интерпретировались иначе.

Демографические данные показывают, что на протяжении XVIII века общая численность дворянского населения постепенно снижается. Одновременно состав сословия пополняется многочисленными нобилизироваными выходцами из третьего сословия. Уильям Дойл приводит большие цифры: даже не учитывая семью нобилизированных выходцев из третьего сословия, в состав второго сословия за вторую половину XVIII века вошло около 5000 членов Doyle W. Voltaire and Venality: The Ambiguities of an Abuse // France and the Age of Revolution: Regimes Old and New from Louis XIV to Napoleon Bonaparte. - London, New York: I.B.Tauris & Co. Ltd, 2013. P. 26-35.. Вопрос, которым задались современные исследователи: «Почему дворянское сословие теряло свою численность?», - не был новым, однако после концепции потребительской революции, которая будет подробнее рассмотрена ниже, он получил еще одно объяснение. В дворянском сословии происходили большие изменения, сама социальная группа обновлялась и преобразовывалась, более слабые ее элементы отмирали, а более стойкие приживались.

Джон Шовлин отмечает, что потребительская революция стала губительной для более мелкого дворянства. Потребность в поддержании статуса за счет богатства и приобретения расширившейся в своем разнообразии и стоимости атрибутики была непосильна для ряда мелких дворянских семей. Поскольку отказаться от защиты и обозначения своего статуса для дворянина было равносильно лишению чести, последние сбережения семей часто тратились на элементы роскоши. В контексте тяжелой экономической ситуации и потребности в поддержании статуса дворянские семьи часто отказывались от своей репродуктивной функции, поскольку не могли обеспечить ребенку необходимые для «дворянина» условия. Наиболее важным из них было дорогостоящее образование, к середине века ставшее неотъемлемой чертой дворянской культуры. Обнищавшее дворянство постепенно исключалось из сословия, оно переставало занимать почетные, но затратные должности, чтобы сводить концы с концами. Тем временем богатое и особенно придворное дворянство ассоциировалось с потребительской жизнью, богатство и развращенность двора стали неотъемлемым элементом расслоения дворянского сословия. Бедное и дворянство средней руки критиковало гранд сеньоров за коррупцию и бездумную растрату государственных средств. Критиковались и крупные предприниматели не дворяне, которые вели похожий образ жизни, что может свидетельствовать о том, что проявления антинобилизма скорее были направлены против богатства Shovlin J. Nobility // Oxford Handbook of the Ancient Regime. - Oxford: Oxford University Press, 2014. P. 108-111.. Как указано выше, бедное дворянство медленно вымирало в буквальном смысле или переходило в третье сословие.

Теперь рассмотрим нобилизированных выходцев из третьего сословия, которые активно пополняли ряды дворянства. Данная тема не является новой в историографии, наиболее плодотворно ею занимался британский историк Уильям Дойл, к чьим работам следует обратиться для рассмотрения данного вопроса. Система продажи должностей или «веналитеты» были введены во Франции еще в XVI веке для быстрого пополнения казны. Фактически, это была система передачи части королевской власти и привилегий обладателю должности за значительное пожертвование в пользу короны. Если в большинстве европейских стран «веналитеты» не получили распространения и остались в примитивной форме, то во Франции данная система приобрела сложную форму постоянно расширяясь и обновляясь Doyle W. Colbert and the Sale of Offices // France and the Age of Revolution: Regimes Old and New from Louis XIV to Napoleon Bonaparte. - London, New York: I.B.Tauris & Co. Ltd, 2013. P. 8-10.. Уже в XVII веке нобилизированные выходцы из третьего сословия негативно воспринимались старым дворянством. «Веналитеты» нарушили традиционную систему, по которой привилегии, честь и статус передавались от отца к сыну и отождествлялись с чистотой и благородством крови. В XVIII веке количество нобилизированных значительно возросло, новоиспеченные дворяне адаптировались и становились частью сословия, постепенно вытесняя старое дворянство. Поскольку данный процесс происходил перманентно на протяжении веков, к концу XVIII века лишь немногие имели дворянскую родословную, насчитывающую несколько поколений Doyle W. Origins of the French Revolution. P. 114-116.. Вся современная историография разделяет мнение о том, что дворянство было открытой социальной группой, членство в которой ограничивалось лишь ценой на покупку должностей Doyle, McPhee, Sarah Maza, John Shovlin, Gail Bossegna, Peter Campbell etc. .

Помимо привилегий и прав принадлежность к дворянству имела ряд ограничений, наиболее важное из них для большинства нобилизированных - отказ от торговли и «ручной работы». Однако, как отмечает Джон Шовлин, и новое, и старое дворянство имело представление об экономике, более того, именно дворяне были авторами большинства опубликованных в конце XVIII века во Франции работ по экономике Shovlin J. Political Economy and the French Nobility, 1750-1789 // The French Nobility in Eighteenth Century: Reassessment and New Approaches. - University Park: Pennsylvania State University Press, 2006. P. 113-115. . Таким образом, дворянство, как и крупная буржуазия имело представление о новых экономических тенденциях и было предрасположено к разработке новых траекторий развития экономики, а также к проведению реформ Shovlin J. Nobility // Oxford Handbook of the Ancient Regime. - Oxford: Oxford University Press, 2014. P.119-121..

В статье «Nobles, Bourgeois and the Origins of the French Revolution», к которой в данной работе мы еще не раз вернемся, Колин Лукас одним из первых представил мнение о том, что верхушки дворянства и буржуазии были почти неотличимы Lucas C. Nobles Bourgeois and the French Revolution // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. - New York, London: Routledge, 2009. - Ed. 2. P. 44-45.. Однако современные англо-американские историки лишь частично соглашаются с данной точкой зрения: Тимоти Таккет, например, отмечает наличие различий и противоречий между новым дворянством, верхушкой буржуазии и старым дворянством, которое особенно остро проявилось с решением Людовика XVI созвать Генеральные Штаты, положение продолжало усугубляться во время деятельности Национального собрания Tackett T. Nobles and the Third Estate in the Revolutionary Dynamic of the National Assembly, 1789-1790 // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. - New York, London: Routledge, 2009. - Ed. 2. P. 131-135..

Основные социально-экономические противоречия и феномен антинобилизма будут подробнее рассмотрены в следующем параграфе. Как следует из вышеизложенного, представления о дворянстве не сильно изменились за последнюю четверть века. Были выявлены лишь некоторые отличия в интерпретации уже известных ранее фактов.

Буржуазия. В первой половине XX столетия общепринятой являлась формулировка о буржуазном характере Французской революции. Большинство исследователей, сторонников классической интерпретации четко устанавливали границы данной социальной группы, были убеждены в высоком уровне ее самосознания и осознания общей цели. Например, Альбер Матьез писал: «Класс, который собирался возглавить революцию полностью осознавал свою силу и права» Cobban A. The Social Interpretation of the French Revolution. P. 54. [пер. мой.]. Альбер Собуль предлагает синонимичную трактовку, отмечая, что буржуазия имела четкое осознание своих общих интересов и задач в революции Ibid. . Правда, в последующих своих работа Собуль, опровергая предыдущие высказывания, подчеркивал, что буржуазия являлась достаточно разобщенной группой и не может представлять собой единый класс Ibid.. Жорж Лефевр детальней всех сторонников классической концепции рассмотрел класс буржуазии, разделив его на пять полноценных уровней: буржуа-собственников, нобилизированных, чей образ жизни был схож с дворянским; членов государственной администрации; юристов; людей свободных профессий, например, докторов, ученых, писателей; крупную коммерческую буржуазию. Лефевр, также подчеркивал, что разные группы буржуазии, сильно отличающиеся друг от друга по уровню дохода и по статусу, преследовали разные цели и сама революция по-разному влияла на них Lefebvre G. The Coming of the French Revolution. P. 40-44. .

Во второй половине XX века ревизионисты нашли множество противоречий в классовом делении общества старого порядка. В современной историографии вопрос о буржуазии остается открытым и дискуссионным, некоторые англо-американские историки, например, Дэвид Гэрриох Гэрриох, Дэвид современный австралийский историк, получивший докторскую степень в Оксфордском университете, профессор Мельбурнского университета. Наиболее значимая его работа «The Making of Revolutionary Paris». , полностью опровергают существование буржуазии во Франции конца XVIII века, другие наоборот, возвращаются и по-новому интерпретируют ее социальный состав McPhee P. The French Revolution 1789-1799. - Oxford: Oxford University Press, 2013. P. 25.. При всей своей противоречивости и неоднозначности, данный термин широко используется в историографии.

Первый вопрос, которым задаются современные англо-американские историки при определении социального состава буржуазии, заключается в установлении критериев, на основе которых возможно объединить указанную группу. Наиболее распространенное определение буржуазии связано с одним из интерпретаций понятия «буржуа» в старом порядке. Одно из определений буржуа - городской житель, не занимающийся «ручным трудом». Уильям Дойл и Сара Маза основываются на данном определении в поиске буржуазии, параллельно отказываясь от выделения отдельного вида сельской буржуазии, предложенной Альфредом Коббеном Doyle W. Origins of the French Revolution. P. 122.; Maza S. Bourgeoisie // Oxford Handbook of the Ancient Regime. - Oxford: Oxford University Press, 2014. P. 128-130. . Еще одно определение буржуа также распространено в современной историографии, однако является дискуссионным. Во Франции XVIII века статус буржуа предоставлялся определенной недворянской группе привилегированного городского населения. Статус буржуа сильно отличался в разных городах Франции, однако имел несколько общих черт: буржуа имели определенную экономическую свободу и почетные привилегии, должны были выполнять ряд полицейских функций или содержать городские укрепления. Жить по-буржуазному означало жить не за счет «ручного труда», что в современной историографии интерпретируется, как «жить за счет торговой деятельности». Буржуазия отождествлялась с теневой привилегированной группой, которая была наделена меньшими привилегиями, чем дворянство и естественно желала их приобрести. Термин «буржуа», вероятнее всего, мог относиться к привилегированному статусу жителей определенных городов Ibid P. 128..

Попытки соотнести современное понимание буржуазии и определение старого порядка, очевидно ставят больше вопросов, чем дают ответов. Более того, ряд характеристик, например, жизнь не за счет «ручного труда» или особый статус, предоставленный лишь определенным лицам, фактически исключает из данной социальной группы большую часть городского населения, что вызывает множество споров в научном сообществе. Наиболее широкое определение сводится к тому, что буржуазия - это преимущественно городское население. Настолько широкие рамки приводят к размытой границе между буржуазией и остальными сословиями, особенно дворянством. В историографии укоренился вопрос о целесообразности выделения буржуазии, как отдельной социальной группы.

В современной англо-американской историографии историки разделились на два лагеря: сторонники термина буржуазия и его противники. Противники, такие как Дэвид Гэрриох и Сара Маза, считают, что если современники не выделяли наличие данной социальной группы, а городское население не отождествляло себя с ней, то термин использовать бессмысленно Maza S. Luxury Morality and Social Change: Why there Was No Middle Class Consciousness in Prerevolutionary France // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. - New York, London: Routledge, 2009. - Ed. 2. P. 126.. Сторонники часто говорят не только о необходимости использования термина буржуазия, но и реальном существовании этой социальной группы, наличии у нее самосознания и общих целей Heller H. The Bourgeois Revolution in France 1789-1815. - Oxford, New York: Bergbabn Books, 2009. P. 57-59.. Эта трактовка была поддержана Колином Джонсом и Генри Хеллером. Следует отметить, что в интерпретации данных историков присутствуют трактовки и формулировки, распространенные у сторонников классической интерпретации.

В состав буржуазии традиционно включают крупных предпринимателей и торговцев. Торговля фактически являлась монополией буржуазии. Однако, торговля и обогащение не были окончательной целью этого социального класса. Как было указано выше, старый порядок - система, которая строится на «чести» и «богатстве». Богатство, накопление капитала, было для буржуазии пропуском в мир дворянства, получение статуса, посредством приобретения почетных должностей и титулов.

Еще Колин Лукас отметил, что торговля не была почетным занятием во Франции конца XVIII века и получая статус и определенный уровень «чести» представители буржуазии прекращали торговую деятельность, приобретали землю и становились частью аристократии, элиты общества старого порядка Lucas C. Nobles Bourgeois and the French Revolution // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. P. 38-39.. Концепция Колина Лукаса была принята и подтверждена рядом исследований. Сложно переоценить ее важность, поскольку данная концепция является еще одним аргументом в пользу того, что в предреволюционные годы не было противостояния между буржуазией и дворянством.

В 1991 г. Колин Джонс предложил концепцию коммерциализации и рассмотрел ее влияние на общество старого порядка. Стоит отметить, что данная концепция условно разделилась на два направления, которые стали очень популярны в современной историографии, каждая работа общего характера, Франции конца XVIII века касается данной темы.

Во второй половине XVIII века меняется повседневная жизнь общества, на рынке появляется множество товаров потребления, происходит революция в одежде и моде. Коммерческие товары создают частную товарную сферу, нацеленную на предоставление покупателю комфорта, например, на рынке появляется мебель, элементы декора, которые активно начинают скупать держатели собственности Maza S. Bourgeoisie // Oxford Handbook of the Ancient Regime. P. 132.. Потребительская революция несколько изменила сущность статуса в социальной иерархии. С появлением множества различных товаров и развития моды, складывается формат богатой жизни, который особенно утверждается при дворе, но при этом становится доступным значительной части населения. Богатые предприниматели, зажиточные горожане могут приобщиться к культуре и богатой жизни посредством покупки новой «модной» одежды, карт, книг, часов, зеркал. Потребительская революция полностью не оттеснила дворянский статус, но предоставила еще один вид социальной мобильности: богатство и жизнь по-богатому. Это сблизило богатые круги общества, объединило буржуазию и зажиточное дворянство в одну культурную группу. Тем временем старое бедное дворянство, пытаясь приспособиться к новой культуре, полностью разорялось и все больше отдалялось от богатого дворянства.

Второе направление этой концепции имеет большее отношение к выделению класса буржуазии и новых практик старого порядка. Колин Джонс считает, что коммерциализация ведет к профессионализации буржуазии или отдельных ее групп посредством формирования «рыночного сознания» Jones C. Bourgeois Revolution Revivified: 1789 and Social Change // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. - New York, London: Routledge, 2009. - Ed. 2. P. 100.. Коммерциализация, профессионализация, «рыночное сознание» и повышение образованности, с точки зрения Колина Джонса, стимулировали создание представления о государстве, не как о государстве, представленном династиями и монархией, а как о государстве, представленном «нацией». Данный идеологический конструкт развивался параллельно с проработкой новых рынков. Возможности социальной кооперации, которые предоставлял старый режим, развивали представления о свободе, демократии, гражданском деле у буржуазии и либеральной аристократии Ibid. P. 101.. Общественное мнение, как социальная сила, распространилось на все высоко коммерциализированное общество. Как культурный конструкт, оно было связано с культурной гегемонией профессионалов, установленной через каналы гражданской кооперации. Колин Джонс, считает, что именно профессионализация населения создала единую социальную группу буржуазии, которая и стала наиболее активной движущей силой революции. Таким образом, он возвращается к одному из фундаментальных положений классической интерпретации Французской революции Ibid. P. 105..

Таким образом, в современной историографии нет согласия относительно социального состава буржуазии, однако традиционно она понимается как преимущественно городское сословие, подвластное коммерциализации жизни. Оно органично встраивается в структуру старого порядка и не является враждебным дворянству сословием, пытаясь за счет накопления капитала приобщиться не только к богатой жизни, но и получить почетный статус. Профессионализация и рост образованности объединяют буржуазию внутри социальной группы и сближают ее с дворянством. Многие историки, например, Питер Кэмпбелл, Питер Макфи, а также Сара Маза и Уильям Дойл убеждены, что накануне революции границы между богатой буржуазией и либеральным дворянством были настолько условны, что их разделение часто невозможно. Указанные выше тенденции будут подробнее рассмотрены в последующем разделе данной работы, анализирующем социальную динамику и основные процессы старого режима.

1.2 Социальная динамика и социальные конфликты в старом порядке

В статье «Estates Orders and Corps», опубликованной в 2015 году, Гейл Боссегна сформулировал целостное представление о функционировании общества старого порядка, которое систематизирует все базовые представления современной историографии. В соответствии с концепцией Маршала Маршалл, Томас (1893-1981) известный британский социолог, изучавший урбанистическую социологию и формирование гражданства. Наиболее известная его работа «Citizenship and Social Class» была опубликована в 1950 г. , предложенной еще в 50-х годах XX века, общество старого порядка строилось на статусе. Подобная форма социального устройства в Германии называлась Standerstadt Bossenga G. Estates Orders Corps // Oxford Handbook of the Ancient Regime. P. 146.. Во французском старом порядке все сословия, социальные группы и подгруппы, кооперации и юридические лица, все должности, которые занимал какой-либо субъект наделяли его определенными привилегиями, правами, обязанностями, формировали его социальный статус, в соответствии с которым определялась социальная роль или роли, которые субъект должен был играть в обществе. В старом порядке было две ветви статуса - почетная и юридическая, которые сливались и органично сосуществовали. С одной стороны, чем выше социальный статус субъекта, тем больше привилегий и прав он имеет, с другой - статус закрепляет за субъектом определенные должности и открывает доступ к новым Ibid. P. 148-149.. Данная система существовала органично на протяжении веков, однако произошли изменения, которые создали несколько «стрессовых» зон. В современной историографии нет согласия в части объективного выделения каждой из них, однако следует рассмотреть мнения историков, чтобы заключить, какого характера были социальные причины Французской революции и выделяют ли их современные историки в принципе.

Структура старого порядка предполагала, наличие множества привилегий, которые распространялись на субъектов общества, посредством их нахождения в определенном сословии, на определенной должности или в составе определенного профессионального объединения. Представители дворянства и духовенства не облагались главным прямым налогом - taille, и еще рядом прямых и косвенных налогов, например, налогом на соль. Субъекты, которые приобретали соответствующие должности или были членами соответствующих коопераций, также освобождались от ряда налогов и даже могли осуществлять их сбор. Члены «Генерального откупа» собирали сословные налоги для государства и параллельно имели скидку на подушный налог, а также освобождались от военной службы Ibid. P. 147.. Гейл Боссегна считает, что с развитием и укреплением данной системы, у монархии возникла проблема недоимок налоговых средств, поэтому стало осуществляться постепенное урезание количества должностей.

Историк подчеркивает, что данные меры были вызваны противоречиями в самой системе Bossegna G. Financial Origins of the French Revolution // From Deficit to Deluge: The Origins of the French Revolution. - Stanford, California: Stanford University Press, 2011. P. 47-51. . В контексте начавшегося еще в середине XVIII века экономического кризиса монархия продолжила реформирование налоговой системы, посредством обложения прямыми налогами дворянства Ibid. P. 46.. Чтобы избежать банкротства, монархия также расширила практику займов у частных лиц и профессиональных групп, что привело к глубокой зависимости государства от частных средств и перманентному государственному долгу. Таким образом, Франция стала не только королевством налогоплательщиков, но и королевством держателей государственного долга. Джек Голдстун отмечает, что с ухудшением экономической ситуации, которая была спровоцирована пережитками и противоречиями системы, а также нерациональными экономическими решениями монархии, возросло и социальное напряжение. Социальная система старого порядка, изначально формировалась с целью реализации фискальной политики, она укрепилась и прижилась, последующие реформы фискальной системы, шедшие в разрез с установившимся порядком, привели к многочисленным противоречиям, усугубленным финансовым кризисом. Голдстоун считает, что эта масштабная проблема сама по себе не привела к революции, однако создала значительные препятствия для реформирования системы, которые совместно с политическими и культурными явлениями могли привести к революционному взрыву Goldstone J. The Social Origins of the French Revolution Revisited // From Deficit to Deluge: The Origins of the French Revolution. - Stanford, California: Stanford University Press, 2011. - P. 100-103. .

Выше была представлена лишь одна из многих трактовок причин Французской революции, распространенной в англо-американской историографии, в которой центральное место заняла проблема противоречивости структуры старого порядка и нерациональной фискальной политики. Отличительная черта данной трактовки заключается в том, что в ней почти полностью отсутствует социальный аспект, он подается лишь общим фоном. Стоит отметить, что эта тенденция присутствует в некоторых современных трактовках. Обратимся к следующим проблемам, чтобы установить, какие еще социальные причины Французской революции выделяет современная англо-американская историография.

Гейл Боссенга отмечает, что потребительская революция сильно повлияла на общество старого порядка, породив ряд противоречий и новых явлений. Наиболее важное из них - внедрение многочисленных товаров на рынок, которые ранее были доступны только привилегированным сословиям или богатым предпринимателям. В обществе старого порядка определенные предметы роскоши и быта подчеркивали статус. Теперь границы между сословиями стали более размытыми. Данный факт вероятнее всего не имел какого-либо значительного влияния на отмену сословной структуры 4 августа 1789 года. Однако, это важный аргумент в пользу унификации культурной жизни общества Bossenga G. Estates Orders Corps // Oxford Handbook of the Ancient Regime. P. 154. . Колин Джонс, считает, что потребительская революция и коммерциализация жизни общества способствовали росту ранее не существовавшей в старом порядке социальной группы - среднего класса. Этот факт может считаться одной из социальных причин Французской революции, поскольку городской средний класс, сформировавшийся в конце XVIII века, станет одной из наиболее активных движущих сил революции Jones C. Bourgeois Revolution Revivified: 1789 and Social Change // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. P. 122.. С данной трактовкой соглашаются не все современные англо-американские историки, однако в последнее время число ее сторонников увеличивается, о чем свидетельствует аналитическая статья Лорен Клэй Клэй, Лорен современный американский историк, исследователь профессий в период Французской революции, доцент в Вандербильтском университете. Клэй также занимается историографией, одна из наиболее значимых ее работ «The Business of Theater in the Eighteenth-Century France and Its Colonies» опубликована в 2013 г. «The Bourgeoisie, Capitalism and the Origins of the French Revolution» Clay R.L. The Bourgeoise, Capitalism, and the Origins of the French Revolution // Oxford Handbook of the French Revolution. - Oxford: Oxford University Press, 2015. P. 58-59. .

На протяжении всей истории историографии Французской революции, исследователи отдельно рассматривали феномен антинобилизма. В классической интерпретации он использовался в качестве аргумента в пользу буржуазного характера революции и иллюстрировал недовольство основной массы населения - крестьянства. Революционно настроенная буржуазия, представленная крупными производителями и торговцами, стремилась к большей экономической свободе и противостояла экономическому консерватизму дворянства, основанному на феодальных традициях. Крестьяне, в свою очередь, были обременены множеством налогов и сеньориальными повинностями, они фактически представляли собой на протяжении столетий главным источником дохода дворянства. Накануне революции антинобилизм усилился лозунгами о восстановлении социальной справедливости. Действительно, истоки антинобилизма можно найти в многочисленных крестьянских волнениях, чаще всего являвшихся следствиями плохих урожаев или поствоенного периода. Антидворянские настроения часто выражались в литературных произведениях и не только во Франции. Антинобилизм можно считать общеевропейской тенденцией раннего нового времени Doyle W. Aristocracy and Its Enemies in the Age of Revolution. P. 50-51. .

С началом ревизии 60-70-ых гг. феномен антинобилизма был пересмотрен в результате более глубокого изучения социальной структуры общества старого порядка англо-американскими историками критического направления. Проанализировав социальную структуру старого порядка в представлениях современников Французской революции и в контексте новейших исследований, Альфред Коббен пришел к ряду заключений. Во-первых, считает он, различия между высшими слоями дворянства и буржуазии являются настолько условными, что их разделение, зачастую, невозможно. Во-вторых, при разработке декретов об отмене феодализма, революционеры не имели конкретного представления о социальном делении старого порядка. Два этих факта привели Коббена к выводу, что предреволюционный антинобилизм мог быть основан не на ненависти конкретно к дворянскому сословию, но в более простой форме - ненависть бедных к богатым Автор аргументировал данное умозаключение формированием обедневших масс, за счет стремительного прироста населения в XVIII веке, урбанизации и финансового кризиса Cobban A. The Social Interpretation of the French Revolution. P. 39-41, 150-154. . С этим аргументом соглашается и Уильям Дойл Doyle W. Aristocracy and Its Enemies in the Age of Revolution. P. 186.. Тем не мене, в современной англо-американской историографии существует мнение, частично возвращающееся к основам понимания данного вопроса сторонниками классического подхода. Некоторые историки замечают, что в 1788 г., когда проводилась подготовка к собранию Генеральных Штатов, возникли антидворянские настроения, они развивались в период функционирования Национального собрания. В результате они привели к глобальному политическому конфликту, изначально основанному на социальных противоречиях Tackett T. Nobles and the Third Estate in the Revolutionary Dynamic of the National Assembly, 1789-1790 // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. P 131-134. . Таким образом, дискуссия об антинобилизме разделилась на два направления.

Исследования Уильяма Дойла еще до 1989 года показали, что нет доказательств наличия враждебности в старом порядке к дворянству в целом и его основным принципам. Джордж Дюби Дюби, Джордж (1919-1996) французский историк-медиевист, был профессором Коллеж де Франс, в 1974 году был принят в академию изящной словесности, член школы «Анналов». В большей степени он изучал историю развития феодализма, а также гендерную историю. , отмечал, что даже в конце 80-ых годов в обществе бытовало мнение, что монарх вместе с рыцарями и епископами может восстановить порядок в обществе Bossenga G. Estates Orders Corps // Oxford Handbook of the Ancient Regime. P. 142. . В образованных кругах было распространено мнение, что дворянство является важной частью государства, которая не дает монарху стать деспотом. Принцип: монархия и дворянство неотделимы и поддерживают друг друга, - являлся неоспоримым Doyle W. Origins of the French Revolution. P. 115.. Даже самые ярые противники аристократии и монархии, такие как Бриссо, Робеспьер и Дантон, накануне революции носили отличительные, хоть и ложные, но знаки дворянства, а Марат в 1789 году писал программу монархической конституции Ibid. P. 117 ; Олар. А. Политическая история Французской революции. - М.: «ОГИЗ» т.1. 1938. P. 16-21.. Дойл заключает, что среди образованного населения не было радикальных антидворянских настроений, которые могли как-либо серьезно ему угрожать. Не было и угрозы дворянству со стороны государства. В современной историографии укрепилось мнение, что дворянство было важным государственными агентом, на которого опиралась монархия и от которого зависела. Даже не смотря на ряд мер, принимаемых монархией не в интересах дворян, как например, налоговая политика конца XVIII века, они не были направлены на изменение роли дворянства в государственной деятельности или уничтожение привилегий, а лишь на попытку стабилизировать ситуацию в стране или, в данном конкретном случае, избежать банкротства Doyle W. Origins of the French Revolution. P. 116.. Антинобилизм стоит больше связывать с богатством, а не с самим дворянским сословием. Как было указано выше, наиболее острая критика была направлена против придворных, наиболее богатых и влиятельных членов общества старого порядка. Обвинения в коррупции и казнокрадстве в контексте экономического кризиса были логичными и не имели жесткой антидворянской направленности. Более того, выше был описан феномен критики бедными и средними дворянами более богатых, который иллюстрировал противостояние внутри сословия, обусловленное изменением его состава на протяжении XVIII века.

Таким образом, в современной англо-американской историографии общество старого порядка представлено открытым и мобильным, строящимся на основе статуса и богатства. Система продажи должностей, основанная в XVI веке для пополнения казны за счет новых сборов, стала неотъемлемой частью социальной структуры старого порядка и обусловила высокую социальную мобильность, пополнение и обновление дворянского сословия. Из-за стремительного экономического развития, росло население Франции, начался процесс урбанизации и, по оценкам некоторых исследователей, формирования городского среднего класса. Все больше представителей третьего сословия становились нобилизированными. Потребительская революция и коммерциализация общества постепенно стирала границы между сословиями, образовывала относительно единое культурно-политическое пространство. В старом порядке не существовало глубоких сословных конфликтов, по оценкам некоторых историков, они проявились лишь после начала революции. Больше неприязни было между богатыми и бедными, нежели чем между сословиями. Экономический кризис конца XVIII века выявил неспособность старого порядка к реформированию, экономическая и фискальная политика короны противоречили установленным ранее принципам, что привело к решению Людовика XVI под давлением парламентов созвать генеральные Штаты.

В современной историографии упрочилось мнение, предложенное Колином Лукасом в 1973 г., что созыв Генеральных Штатов по формату 1614 года обнажил скрытые социальные противоречия между, казалось бы, культурно-политически единой элитой, состоящей из высшего дворянства и буржуазии Lucas C. Nobles Bourgeois and the French Revolution // The French Revolution: Recent Debates and New Controversies. P. 42-43. . Гейл Боссегна отмечает, что данный пережиток был единственным инструментом, способным разделить дворянство, нобилизированных и крупную буржуазию McPhee P. The French Revolution 1789-1799. P. 42. . Причина разногласия заключалась в том, что Генеральные Штаты предполагали сословные заседания, в то время как либеральное дворянство, буржуазия и третье сословие изъявили желание провести Генеральные Штаты в формате без сословного разделения. Более того, в число второго сословия могли войти исключительно члены имевшие дворянскую родословную до определенного колена. Таким образом, большая часть недавно нобилизированных имела право заседать лишь с третьим сословием. Потомственное дворянство, в основном провинциальное, всячески подчеркивало свой особенный рыцарский, почетный статус. В результате, возвращение Генеральных Штатов по старому образцу выявило и обострило противоречия традиционной системы старого порядка, основанной на статусе, и новых тенденций, основанных на богатстве. Дворяне были не против встать на путь изменений вместе с буржуазией, однако единственное от чего они не могли отказаться -это честь, статус и превосходство. Современные историки интерпретируют данное скрытое противостояние, как еще одно противоречие в структуре старого режима.

В современной англо-американской историографии нет согласия ни относительно причин Французской революции, ни относительно ее характера. В представлениях англо-американских историков, последователей критического направления, у Французской революции не было конкретно выраженных социальных причин, не было сословного противостояния, не было перед революцией и открытого противостояния бедных и богатых. Поворотной же точкой является решение Людовика XVI созвать Генеральные Штаты по образцу 1614 г, которое выявило противоречия в новой и старой социальной структуре старого порядка. Современными англо-американскими историками также было установлено и то, что противоречивую структуру старого порядка было почти невозможно реформировать, что вызвало экономический кризис, который создал условия, спровоцировавшие революцию. Сторонники «новой ревизионистской ортодоксии», считающие Французскую революцию политической, соглашаются с тем, что революционное политическое мышление зародилось, в частности, из-за социально-экономических причин, спровоцированных структурой и реалиями старого порядка. Колин Джонс и Генри Хеллер, возвратившиеся к формулировкам, свойственным классической интерпретации, считают, что создание «революционной» буржуазии, которая активизировалась лишь после созыва Генеральных Штатов, также было продиктовано социальными изменениями в старом порядке. Более того, данными изменениями было продиктовано становление и дальнейшее распространение гражданского самосознания. Таким образом, в современной англо-американской историографии сочетается множество различных интерпретаций, в том числе классической и новой ревизионистской ортодоксии. Четких социальных причин Французской революции не сформулировано, однако все современные англо-американские историки сходятся на том, что сама структура старого порядка послужила причиной революции.

Глава 2 Движущие силы революции в современной-англо-американской историографии

Движущие силы революции - чрезвычайно размытая тема в современной англо-американской историографии. Во многом это обусловлено тем, что современные англо-американские историки, в большинстве своем, не посвящают данному вопросу специальные исследования, но постоянно касаются его при рассмотрении различных аспектов революции. Определение движущих сил Французской революции является чрезвычайно сложной задачей не только из-за плюрализма мнений и трактовок социально-экономических и политических процессов, но и из-за глубоких связей данной проблемы с рядом нерешенных историографических вопросов и дискуссий. Подобное положение проблемы, с одной стороны, и потребность в постоянном обращении к ней при описании революционных событий, с другой, приводит к многочисленным обобщениям, например, что массы были активным двигателем революции McPhee P. Liberty or Death. - New Haven, London: Yale University Press, 2016. P. 50-55.. Под массами соответственно понимается крестьянство и городское рабочее население. Подобную трактовку использует и Питер Макфи в работах «Liberty or Death» и «A Social Revolution? Rethinking Popular Insurrections» и даже отмечает, что массы, имели определенные общие цели A Social Revolution? Rethinking Popular Insurrection in 1789 // Oxford Handbook of the French Revolution. - Oxford: Oxford University Press, 2015. - P.222-223. . При этом автор не останавливается на разъяснении данного положения. Также чрезмерно размытой является встречающаяся в ряде работ современных англо-американских историков формулировка, согласно которой движущими силами Французской революции являлись просвещенные элиты Смотрите Ox Hand of the Fr Revol; Revolutionary France и др . Пожалуй, последняя представляет собой наилучший пример попытки избежать дискуссий о роли, целях и составе буржуазии, характере революции, а также о внутренней композиции дворянского сословия и роли данной социальной группы в принятии решений.

Более конкретные выводы о движущих силах революции невозможны без участия в указанных выше и еще ряде других дискуссий, которые были особо остры в середине XX века и вновь усиливаются сегодня. После двухсотлетнего юбилея Французской революции несколько англо-американских историков, таких как Колин Джонс, Сара Маза, Тимоти Таккет, Джон Маркофф, Лорен Клэй переосмысляли основные положения дискуссий и предлагали свои интерпретации движущих сил революции. Установление достижений современной англо-американской историографии в изучении данного вопроса невозможно без рассмотрения основных дискуссий с ним связанных и интерпретаций историков предшествующих историографических периодов.

Следует также обозначить некоторые ограничения, в рамках которых будут рассматриваться движущие силы революции в данной работе. Прежде всего, будут рассмотрены суждения и интерпретации общего характера, которые свойственны современной англо-американской историографии: просвещенные элиты, крестьянство, буржуазия и контрреволюция как движущие силы Французской революции. Будут обозначены: происхождение, становление и дискуссии, связанные с данными интерпретациями в предшествующих историографических периодах и их влияние на оценки и интерпретации современных англо-американских историков. В данной работе движущие силы Французской революции будут рассмотрены преимущественно в связи с проблемой причин и характера революции. В рассмотрении данного феномена, будут установлены достаточно широкие хронологические рамки (1789-1799), однако в большей степени будут освещаться движущие силы, которые начали Французскую революцию, условно, первый этап Французской революции (1789-1791). Как было указано в первой главе и во ведении, возрождающееся изучение «социального» преимущественно связано с изучением буржуазии, поэтому данный аспект будет центральным.

2.1 Движущие силы революции, основные дискуссии и их развитие до двухсотлетнего юбилея Французской революции

Как было указано выше, дискуссия о характере Французской революции тесно связана с вопросом о движущих силах революции. Точнее, наиболее важно, в чьих интересах революция совершалась, поскольку именно эта социальная группа или политическое объединение должно было ее возглавить. Еще в 90-ых годах XVIII века Эдмунд Бёрк заметил, что Французская революция совершается в интересах представителей торговых и финансовых профессий и при их особом участии Burke E. Reflections on the French Revolution. - London: Penguin Classics, 2004. P. 87-89. . Ту же точку зрения высказали его оппоненты, Томас Пейн и Дж. Макинтош Джеймс Макинтош (1765-1832) шотландский философ и публицист, вступивший в полемику с Эдмундом Берком. Считается, что его брошюра «Vindiciae Galliae» является одним из немногих достойных ответов на критические работы Эдмунда Берка «Reflections on the French Revolution». , опираясь в своих суждениях больше не на процессы, происходившие во Франции, но на реалии английского общества, в котором промышленники и торговцы уже в достаточной степени осознавали себя как единую социальную группу с общими политическими интересами, одним словом, были политически активным субъектом Чудинов А.В. Французская Революция. История и мифы. - М.: Наука, 2007. С.100-101..

Эта идея получила значительное развитие у французских историков эпохи Реставрации, Минье и Тьера, которые предложили более структурированное и обоснованное объяснение буржуазного характера революции и лидирующей роли буржуазии. Интересно, что в работах либеральных историков впервые появляется деление Французской революции на определенные этапы, движущие силы которых, также меняются. В интерпретации Минье, первый этап революции - 1789-1792 гг., проводился буржуазией (средним классом), которая восстала 14 июля против абсолютизма и привилегированных сословий и установила конституционную монархию. С 1792 г. начался второй период, в процессе которого народ восстал против буржуазии (среднего класса) и конституционной монархи, что привело к установлению республики Там же. C. 101. . Альфонс Олар развивал идею буржуазного характера революции в конце XIX начале XX века и тоже был убежден в том, что во главе революции в разное время находились разные общественные группы Олар А. Политическая история Французской революции. С. 81-93. . Стоит отметить, что французские историки XIX века не уделяли столь значительного внимания социальному составу движущих сил Французской революции, используя такие же обобщения, как некоторые современные англо-американские историки, однако причиной подобных обобщений была не попытка избежать дискуссии, а отсутствие интереса к социально-экономическим аспектам революции.

Интерес возник в начале XX века у историков марксистского толка, которые разложили общество старого порядка и революции на классы и усмотрели в революционных событиях социально-экономическую динамику, приведшую к смене формаций. Именно историками-марксистами был произведен подробный анализ движущих сил революции и выделены ее основные этапы. Наиболее активен в выделении этапов революции был Жорж Лефевр, который обозначил в работе «The Coming of the French Revolution», оригинальное название которой «Quatre-Vingt-Neuf», целых четыре революции внутри одной: аристократическую, буржуазную, народную и крестьянскую Lefebvre G. The Coming of the French Revolution. P. 207-212. . В отличие от него, аристократическая революция определялась ревизионистами как аристократическая реакция. В современной же англо-американской историографии аристократическая революция не считается частью Французской революции. Последующие революции в интерпретации Жоржа Лефевра в большей степени обозначали включение определенных социальных слоев в революционный процесс. Так, буржуазия стала активна с созывом Генеральных Штатов, особенно с учреждением Национального Собрания и Учредительного Национального собрания. Включение масс в революционный процесс было ознаменовано взятием Бастилии 14 июля 1789 г. Пик крестьянской активности и вступление в революцию крестьянства, а также его особое влияние на решения Национального собрания, историк связывает с «Великим страхом» лета 1789 года. Важно, что активизация всех слоев населения произошла в 1789 г., и революции не сменяли друг друга, но дополняли Ibid..