Представление о семье и браке в повседневной жизни горожан Италии XIV–XV веков

В городах Северной Италии бракосочетание обычно проводилось дома, и там же молодожены получали благословение, как часть свадебного обряда. А во Флоренции невеста могла отправиться в церковь одна, без жениха для получения благословения. Но необходимо учитывать еще один факт: различия между социальными стратами. У людей более низкого сословия священники в церемонии бракосочетания играли более видные роли, нежели у богатых и знатных. У выходцев из более низких социальных слоев прослеживается та же причина вступления в брак - повышение социально-политического престижа.

Момент, когда в церемонию вступали женщины, члены семьи и подруги, наступал в доме невесты в «день кольца» . Теперь нотариус задавал формальные вопросы, предписанные церковью, чтобы убедиться в свободном согласии сторон, затем протягивал правую руку невесты к жениху, который надевал обручальное кольцо ей на палец (в других местах священник освещал кольцо и передавал его жениху). Для будущих невест создавалась масса предписаний, правил и инструкций, за исполнением которых родные обязаны были следить. К примеру, при получении кольца от жениха на помолвке: «...Она должна была стоять потупив глаза, всем показывать свое волнение; когда у невесты спросят о ее согласии, то она должна ждать пока вопрос не повторят дважды, и только на третий раз она должна дать ответ робким тихим голосом, да так, чтобы каждому было заметно, как она колеблется и тревожится. Но помолвка могла быть короче, если невеста была не первой молодости, когда ее возраст превышал положенный стандарт для выхода замуж» . Жених, его семья и друзья раздавали подарки, а семья невесты приглашала всех на пир, в то время как нотариус завершал составление брачного контракта.

Невеста не сразу переезжала в новый дом, но ее приданое доставлялось туда с максимальной публичностью. По мнению многих современников того времени, приданое было единственно хорошим благом, которое приносили невесты женихам . Продолжая рассматривать этот вопрос, многие заявляли, что мужьям приходиться делать каждодневные подарки. Алессандра Строцци сетовала по поводу женитьбы и расходов ее двух сыновей: «Женившись, они имеют огромные расходы, которые не может оправдать никакое приданое, потому, что, когда их жены выходят в свет, они все в шелках и драгоценных камнях...» . Но женщины не должны были забывать наставлений и предписаний, которые им предназначались: «Красивая внешность - тоже дар, «заключающийся в нас самих», но зачастую приводящий к многим докукам» .

Со справедливым негодованием Сан Бернардино порицал жен с маленьким приданым, которые требовали драгоценностей и дорогих нарядов , и продолжал: «Жена может довести мужа до крайней нищеты, из-за своих запросов, так как сразу после свадьбы, он дабы ей угодить начинает обращаться к своим кредиторам...» .

Подарки для невесты дарились до свадьбы, это было повальным увлечением, особенно в богатых городских семьях времени Ренессанса . Свадебный наряд был своеобразным показателем богатства семьи и поэтому, семье жениха приходилось вкладывать значительные суммы на наряды своих будущих жен . По словам юриста Анжело дельи У барди: «Муж дает украшения жене, что бы она казалась на публике благородной и почтенной» . А Франческо Барбаро писал: «Женщины должны одеваться тщательно соответственно их происхождению, не бедно, но и не кричаще... Мужчинам не нужно тратить свое наследство только на украшения невесты...» . Невеста получившая сундук с подарками пред свадьбой обязана была отблагодарить мужа своим целомудрием и проявить свою благосклонность во время первой брачной ночи . Многие полагали, что одежда с гербом семьи и фамильные украшениями давали возможность невесте приобщиться к новому клану.

Преподнесение даров мужа растягивались на длительный период, и их могли позднее вернуть, предположительно, с согласия жены, родственнику или профессиональному кредитору, который дал их. Временным даром были кольца, которые согласно флорентийскому обычаю, заимствовались у родственниц мужа, чтобы приветствовать невесту в ее новой семье, и которые она, в свою очередь, должна была отдать последующим новым невестам. К. Клапиш-Зубер считает, что подарки от членов семьи являлись знаком принятия женщины в семью, их могли передать следующей невесте через время, так как они носили символический и ритуальный смысл. Жены флорентийцев были «жалкими и пассивными существами, которых приносили на алтарь мужских интересов, они были попросту жертвами традиций и семейных интересов» .

Подарки, как считалось, способствовали в будущем развитию стабильности в эмоциональных и сексуальных отношениях между супругами: рубины рассеивали раздор и гарантировали семье любовь и благосостояние; изумруды отражали мор, дизентерию и колдовство, сохраняли целомудрие и помогали женщинам вынашивать ребенка; алмазы и жемчуг считались противоядием , хотя Франческо Барбаро в трактате «О браке» осуждал женщин за приверженность к золоту, геммам, драгоценным камням, но в то же самое время он уверял, что драгоценности возрождают в нем фантазии о роскошных нарядах супруги, кичащихся украшениями . Подарки из еды на свадебном пире символизировали ту же преемственность, поскольку невеста позднее участвовала в приготовлении свадебных блюд для других.

Существовали и некоторые правила поведения невесты на свадьбе «Reggimento е Costume» сообщает: «...Невеста не должна много есть на свадебном банкете, чтобы у нее не разболелся живот в первую свадебную ночь, а лучше было бы ей вообще предварительно отдохнуть в ее комнате перед вечером. Поскольку женщина должна быть чистой перед супругом и душой и телом, то ей должным образом необходимо было вымыться как следует, чтобы не казаться неопрятной на публике и в постели у мужа» . Этих предписаний было множество и многие из них были иногда даже забавными, как, например, это: «Невеста должна обязательно следить и за своими манерами за столом: особенно ей следует не забывать, что вилка - это столовый прибор в руках для подачи пищи в рот...» .

Последняя часть свадебного обряда, по словам К. Клапиш-Зубер, называлась nozze («ночь»). Перед уходом в супружескую спальню разыгрывалась комедия: невеста делала вид, что она боится, а родители прятали мужа и говорили ей, что он уехал . Чтобы брак «perfetto» был «завершен», это удостоверялось публично. Невеста переезжала в дом мужа в венце и свадебном туалете, с факелами, верхом на белой верховой лошади, в сопровождении отряда друзей ее мужа. В Риме частью церемонии nozze была остановка у церкви, где пара выслушивала мессу и получала благословение; во Флоренции церковной службы могло и не быть . После этого следовала череда пиршеств и развлечений, которые могли продолжаться несколько дней. Заключительный ритуал, нечто вроде общественного выражения мнения, широко распространенный по всей Европе, был известен во Франции и Англии под названием charivari , в Италии он назывался mattinata. Во Франции весельчаки в масках пели серенады жениху и невесте под аккомпанемент шумных импровизированных инструментов. В Италии масок не было, но музыка была еще ужаснее, так что этот обычай (rumore) многократно подвергался запрещению как городских властей, так и церкви. Вступающих в повторный брак вдов и вдовцов особенно бурно чествовали шутовскими серенадами, и это мероприятие часто кончалось уличным скандалом. В Авиньоне взятые с участников подобных действий штрафы шли на уборку улиц. В Модере ритуал mattinata превратили в благопристойное занятие тем, что от зачинщиков шума откупались взятками, достаточными, чтобы отпраздновать это событие в трактире, а в это время нанимались настоящие музыканты, чтобы исполнить для супружеской пары серенады .

В переписках и семейных хрониках так же обсуждались свадебные празднества и недавние бракосочетания, анализировались текущие брачные сделки. Узость круга флорентийского патрициата и сила внутренних связей заставляли их тщательно следить за конъюктурой браков. Союзы между семьями правящей элиты усиливали ее власть. Семья Медичи всегда находилась в курсе флорентийских дел, в том числе и браков. В письмах Строцци не прослеживается тенденция обращения к политической власти за разрешением на брак, но все же семья в этом вопросе избегает отрицательных реакций со стороны режима. К примеру, Филиппо категорически запрещал брату жениться на Мариетте Строцци (см. выше) главным образом потому, что «и Пьеро Медичи, и другим лицам государства не понравится, если я соглашусь... Мы теперь не принадлежим к числу важных синьоров и должны быть осторожными» . Аргументом, убедившим Филиппо разрешить своей супруге пойти на свадьбу Лоренцо Великолепного, по настоятельному приглашению его матери, были слова его младшего брата: «Ты знаешь, что непослушание карается» .

Анализируя подход людей того периода к проблеме брачных союзов, нельзя забывать о традициях семьи-консортерии. Практика браков находилась в руках родителей или близких, т. е. прямо заинтересованных людей. Одной из главных обязанностей отца, была забота о браке сыновей и дочерей . Он должен был еще при жизни об этом официально позаботиться. Собирать информацию, активизировать контакты, управлять переговорами, все брать под контроль приходилось отцу семейства. Редки были случаи, но все же имелись, когда этим занимались матери семейств. Некоторые рекомендации нам дает Джованни Морелли: «выбирать нужно, все хорошо и зрело обдумав, опираясь на советы людей, которые являются истинными друзьями» .

Соответствующую концепцию брачного союза выдвинул и Альберти, прибегая к обычному сходству с коммерческими сделками: «Человек, который ищет жену, должен мыслить с отцом семейства, как единое целое, должен тщательно убедиться во всем, когда сам заключает соглашения. Как и при любой покупке, он должен прислушаться к мнению людей, чтобы не иметь потом сожалений» . Иногда, когда вели переговоры, специально затягивали их, чтобы воспользоваться временем для размышления, ведь это был необходимый элемент, который позволял принимать правильное и выгодное решение. Эта концепция рационального мышления (ragion mercante) прочно укоренилась в менталитете торговцев . Они очень осторожно доверялись прямо заинтересованным лицам и придерживались осторожного благоразумия. Классическое решение проблемы - найти человека, который своими профессиональными качествами посредника гарантировал лучше любого благополучный исход , мог получить вознаграждение пропорционально проделанной работе, а в качестве сделки соблюдалась анонимность посредников. Таким образом, брачный союз обладал типичными признаками сложной торговой сделки, содержал множество тонкостей и деталей, от простых советов до участия в обсуждении людей, пользующихся большим общественным престижем. Так, в 1470 г. был зарегистрирован брак Лоренцо ди Маттео Строцци с Антонией Барончелли в присутствии авторитетных личностей - Лоренцо Медичи и мессера Томмазо Содерини (1403-1485гг.) , который являлся одним из главных влиятельных лиц общественной жизни в период правления Медичи. Его участие в браках Лоренцо и Филиппо Строции имело для семьи большое политическое значение, т. к. смысл этого посредничества заключался в том, что столь влиятельные люди допускали к участию в брачной церемонии - одном из важнейших событий в жизни семьи, бывших изгнанников, считающихся врагами медичейского режима чем включали их вновь в свое содружество.

В переговорах о браке была предусмотрена тактика, осуществлявшаяся с соблюдением некоторых норм поведения, которые подошли бы и тонкой дипломатии, достойной самых изощренных переговоров. Вот что пишет Веспасиано да Бистиччи о браке Алессандры де Барди: «Мессер Палла возжелал найти ему (своему старшему сыну Лоренцо - И.А.) невесту, поскольку уже пришло время, когда он мог взять жену. Он советовался с друзьями и родными, согласно принятому у них обычаю, о том, кого выбирать из тех (невест - И.А.), которые тогда обретались в городе. Тогда же и Алессандра достигла возраста, подходящего, чтобы вступить в освященный брак, а все друзья и родные мессера Палла сошлись на том, что Лоренцо надо взять Алессандру, ибо она являлась достойной в городе во всех отношениях. Поскольку мессер Палла решил выбрать ту, которую в городе предпочитали всем, он послал сказать Бардо, ее отцу, о помолвке, а так как обе стороны были во всем равны, то они тот час же заключили договор с величайшим обоюдным удовольствием, и во всем городе их договор очень одобряли и хвалили. После того как договор был заключен, Лоренцо отправился повидать невесту, при этом и он и она были честными и целомудренными по обычаям того времени, не так, как принято теперь многими, когда, еще не вступив в брак, теряют невинность в каком-нибудь позорнейшем месте» . Здесь рассмотрен равный по статусу двухсторонний союз, который был заключен быстро по причине знатности и известности этих семей. Отметим, что Бистиччи, описывая этот брак в элитарной среде, показывает его общественную значимость, указывая, что не только члены клана Строцци и Барди, но и широкое общественное мнение сыграло свою роль при заключении этого союза.

На практике для осуществления брачного договора необходимо было наладить контакты с семьей невесты, которые привели бы к помолвке. Этапы заключения сделки продолжались несколько месяцев или даже лет. Переговоры шли медленно, все пункты контракта подтверждались юридическими документами, брачный союз должен был санкционироваться нотариально. Данные о брачных сделках находились в регистрационных книгах. Взаимные обещания двух сторон, подтвержденные нотариально, завершали брачную сделку Некоторые обстоятельства могли нарушать точность регистрации браков, как считают Д. Херлихи и К. Клапиш-Зубер: ошибки при расшифровке имен, сознательное мошенничество, неточность в датах и годах. Округление возрастов невест в переписях было причиной неточности, т. к. главы семейств округляли возраст детей или добавляли месяцы, особенно в отношении женщин, потому что семьи не помнили точную дату их рождения

Брак заверялся нотариусом и свидетелями, то есть оформлялся юридически. Для этого выбирали нейтральное место, и церковь идеально подходила для встречи между двумя сторонами. К примеру, из всех присяг дома Строцци шесть были произведены в церкви, в других случаях в городских правительственных зданиях. Алессандра ди Лоренцо и Пьетро Бенино, например, зарегистрировали свой союз во дворце Медичи. При обмене кольцами присутствовал испанский посол, направленный к Папе. После того как семейная пара возвратилась во дворец, состоялись роскошный ужин и бал: целая ночь была посвящена танцам, играм и состязаниям среди мужчин .

После церемонии проходил торжественный переезд в дом мужа, - как уже указывалось, это было неотъемлемой частью процедуры бракосочетания. В присутствии свидетелей, нотариус опрашивал представителей обеих сторон, для того, чтобы они подтвердили согласие семей на установление нового союза . Они получали удостоверение с копией нотариального акта, их союз Три важных церемонии было в жизни у флорентийцев: крещение, брак и смерть. Наиболее радостное событие в их жизни был брак, и поэтому они имели право по-королевски его отпраздновать, особенно если дело касалось знатных семей, таких как Медичи или Строцци .

Если затраты на свадьбу были чрезмерны для отца невесты, они распределялись между ним и женихом и его семьей. Флорентийское законодательство ограничивало традиционный «свадебный дар» невесте (donato propter nuptias) 50 лирами, но от мужа, имевшего высокий статус, ожидали потока подарков для будущей супруги: драгоценностей, мехов, одежд и мебели, чтобы «обставить комнату», в которой они должны спать. Это своеобразное «контрприданое» к XV в. выросло настолько, что резко увеличился узкий круг профессиональных кредиторов приданого .

Марко Паренти 4 августа женил свою дочь Констанцу, и в записях применял такой термин (maritare) или (toglier donna) , оба термина означали союз между двумя семействами и выдачу женщины замуж («избавление от женщины»). К.Клапиш-Зубер выражает этот термин как «бракосочетание» .

Семейные кланы требовали законных и выгодных браков, поэтому присутствовали на торжествах не только все родственники до третьего колена, но и прочие гости, для которых накрывали столы на заднем дворе. Это доказывает, что свадьба расценивалась как инструмент стратегии и политики , укрепления престижа в своем квартале или приходе. Иными словами, свадебные торжества являлись праздником, несущим социальную функцию. Свадьба являлась репрезентацией нового брака, которая усиливала не только его общественную значимость, но и социальный статус семей. Расходы были огромны, но ведь свадьба требовала публичности.

Логичным завершением праздника являлась супружеская постель, в которой происходило окончательное завершение брачного союза. Затем следовала процедура подтверждения целомудрия невесты - «потребление женщины» (menare donna). Важность данной части торжеств подтверждается тем обстоятельством, что иногда встречались случаи, когда юридические акты подписывались только после первой брачной ночи. В документах подтверждалось с хронологической точностью, когда именно после или в ходе торжеств был совершен первый половой акт, подтверждающий достоинство, честность и целомудрие супруги. После этого женщина «menata abitazione», получала возможность жить у мужа в доме. Подтверждение девственности невесты давало гарантию рождения законных наследников в семье. Особенно это было важно в богатых купеческих семьях, которые никогда не забывали о процветании и приумножении своих богатств.

Женщине в семье мужа надлежало подчиняться указаниям родственников, чтобы быть признанной и пользоваться уважением, с этой целью после свадьбы были обязательны визиты родственников с обеих сторон, как свидетельство дружеского и родственного союза семей . іеперь сохранение чести семьи мужа и продолжение его рода являлись ключевыми ценностными доминантами в сознании вышедшей замуж женщин.

3 Предназначение, воспитание и образование женщины в семье

В указанный период времени в полной мере сохранялись традиционные представления о том, что правовое и религиозное оправдание брака и главный его смысл - деторождение. Более того, в XIV-XV вв. эти стереотипы становятся еще более значимыми, учитывая, что, начиная с 1348 г. - эпидемии бубонной чумы («Черной смерти») - волны массовых смертей быстро следовали одна за другой: «На переполненных кладбищах при церквах рыли преогромные ямы и туда опускали целыми сотнями трупы, которые только и успевали приносить к храмам. Клали их в ряд, словно тюки с товаром, потом посыпали землей, потом клали еще один ряд - так до тех пор, пока яма не заполнялась доверху» .

Трагическую картину неустойчивости семьи, на примере своего отца Паголо рисует Джованни Морелли, потрясаемой этими бедствиями. После ранней смерти деда эпидемия чумы 1363 г. унесла трех братьев отца, оставив юного Паголо одного в нелегкой ситуации, на разрешение которой судьба отпустила ему всего 9 лет. Очередное поветрие чумы в 1374 г. обрывает его жизнь, от чумы гибнет и любимый родственник Джованни Морелли -двоюродный брат Гвальберто. Эпидемия 1383 г. приносит смерть другому кузену - Бартоломео и «второму отцу» - деду с материнской стороны Маттео ди Кваратези, в 1400 г. от чумы умирают малые дети самого Джованни и тогда же повышается налог на выезд из города. Все впечатления детства автора воспоминаний связаны с перипетиями бегства от следующих одна за другой эпидемий. То же самое можно сказать и о семье Маттео Корсини. Во время эпидемии 1390 г. умерли четверо из 10-ти его детей, благополучно переживших самый опасный возраст младенчества: Катерине было уже 25 лет, Пьеро - 24 года, Бартоломео - 11 лет, Нери - 10 лет . От эпидемий и поветрий умирают в раннем возрасте 14 детей в семье другого флорентийца - Горо Дати. В этих условиях репродуктивные функции женщин в малой семье становились особенно важными.

Нельзя забывать, что они реализовывались в обществе, в котором демографические процессы отличались спецификой, имея пережитки тендерной асимметрии. Уже с середины XIV в. летописец Джованни Виллани наблюдал, что из 6000 младенцев, которые крестятся во Флоренции каждый год, смертность девочек превосходит смертность мальчиков на 300-500 младенцев. Безусловно, методы регистрации новорожденных были не всегда точны: «Священник при крещении бросает в сосуд черный боб, если мальчик, и белый боб, если девочка, а потом подсчитывает их» . Это несоответствие в половом отношении вряд ли полностью объясняется дефектом при подсчете. Оно скорее указывает на то, что в пределах данного общества степень выживаемости девочек была ниже, чем у их братьев, поэтому смертность новорожденных затрагивает вопрос о половых разграничениях.

По подсчетам Д. Херлихи и К. Клапиш-Зубер, дефицит женщин больше всего заметен в детстве: до 15 лет на 6 мальчиков приходилось 5 девочек . Следует учесть и то, что в раннем возрасте пол не имел никакой особой значимости. Взрослые имели тенденцию игнорировать, пренебрегать и забывать свое потомство, младенцы в раннем периоде обладали своего рода «прозрачностью», когда родители избегали проявлять эмоции до возможного выживания. Эта ситуация вполне объяснима тем, что смертность детей от рождения до трех лет была особенно высока, и родителям приходилось осуществлять своего рода экономию чувств, чтобы не испытывать разрушительных стрессов от каждой детской смерти.

Менее значительная в глазах родителей ценность девочек умножала случаи плохого надзора, небрежности и безразличия, с которыми отец той эпохи расценивал дочь, в случае ее смерти иногда даже забывая имя: «Нет потребности упоминать девочек, так как они молоды, упомянем их, когда они достигнут брачного возраста» . Паоло да Чертальдо говорил, что отцы должны контролировать пищу мальчиков, более внимательно, чем еду девочек .

Многие исследователи отмечали, что эпидемии иногда забирали больше женщин, чем мужчин. Марсилио Фичино, врач и философ, полагал, что женщины и дети более уязвимы, так как они продажны в чувствах и их много без меры , но на самом деле, они были просто более восприимчивы к инфекции. Более низкий, чем у мужчин, общественный статус женщин делал регистрацию девочек особенно дефектной. Господство мужского спряжения в итальянском языке стирало границы пола, отец, не называвший имени, имел тенденцию описывать девочек в мужских терминах, писцы же расценивали мужскую форму как стандарт, а женскую - как отклонение от правила. Судя по большему числу полных и точных документов, в среде богатых флорентийцев, видимо, имелось меньшее количество женщин, чем у бедных.

В записках и мемуарах итальянских купцов при упоминании о женах и их роли в семье учитываются три основных фактора: количество рожденных ею детей, сумма приданого и степень знатности ее рода. Цели брака и создания семьи сформулировал Джованни Морелли, высказывания которого на это счет А. Тененти резонно сопоставлял с идеями трактата Л. Б. Альберти . Морелли постулировал три основных принципа управления семьей: приращение или хотя бы сохранение и стабилизация семейного достояния, приобретение политического престижа и доступа к государственным структурам власти. Главное же - физическое продолжение рода, которого следует добиваться, производя на свет сыновей.

Хозяйственная книга Маттео Корсини не содержит каких-либо специальных высказываний по поводу жен, но все же дает основание прийти к выводу о том, что Маттео ценил два качества в женщинах: сумму приданого, которое они приносили в дом мужа, и их плодовитость. Его собственная супруга Лоренца за 24 года брака произвела на свет 20 детей, его невестка Сальваджа «прекраснейшая женщина» за 8 лет брака родила 6 детей (умерла в 24 года при родах) .

Обратившись к «Домашней хроникам», мемуарам («Ricordi»), «Секретным тетрадям» и другим памятникам так называемой купеческой литературы, можно фиксировать и подтвердить вышеуказанный вывод . Женщина должна была рожать, выкармливать и воспитывать наследников, прежде всего, в раннем возрасте, ибо это было ее основным занятием. У Франческо Барбаро была масса наставлений, как должно выполнять эту функцию: «Затем природа дала всем животным, которые плодятся, питание молоком, наполняя им сосцы подобно 2-м источникам изобилия, из которых дети получают свою пищу; и не для чего иного она дала их два, как на случай, что если одновременно рождаются два близнеца, мать имела бы возможность давать необходимую пищу, чтобы накормить их. Такие вещи являются по правде с высшего позволения упорядоченными. Природа вложила неимоверную любовь у матерей и отцов к детям. Хотя необходимо отметить особую точность этой самой природы, которая поместила другим животным сосцы под брюхом, а женщинам прикрепила их к груди. Таким образом, чтобы они могли легко давать молоко и одновременно обнять и поцеловать ребенка, как будто бы желая подчеркнуть, что им (женщинам- И.А.) особенно была дана обязанность рожать, вскармливать и воспитывать детей» , или «Самые тяжелые обязанности ожидают женщину, жену и мать. Имея любовь в сердце, пусть будет она во всем скромна, в доме пусть царит и управляет, имея детей, пусть вскармливает их своим молоком, и воспитывает по-мужски для их блага» . Таким образом, можно констатировать возрастание роли женщины в рамках малой супружеской семьи, прежде всего, как продолжательницы рода.

Во Флоренции женщины, прежде всего, богатые и знатные, должны были исполнять главную и традиционную функцию - продолжение рода. В этой связи и строилась вся совокупность отношений в семье, от которых зависела эмоционально-духовная атмосфера. Исходя из этой функции, женщинам предъявлялись определенные предписания в браке, и семья требовала от женщин исполнения функций деторождения, начинающихся с непосредственно полового акта, как ежедневной брачной пищи, ради которой вступают в брак. Общественная мораль представляла способность к деторождению как высшую женскую добродетель, особенно если даже в преклонных летах плодородие женщин не слабело. Наличие многих детей оценивалось обществом как положительное явление, доставляло славу женщинам и считалось почетным делом, отсутствие их воспринималось как наказание за какой-нибудь грех и встречалось сравнительно редко . И поэтому при выборе невесты имело значение не только ее богатство и происхождение, но и ее здоровье. Паоло да Чертальдо говорил: «Проследи за тем, чтобы семья невесты не была поражена проказой, золотухой или другой подобной болезнью, так как очень часто случается, что дети, рожденные в такой семье, перенимают полностью или частично имеющиеся в ней пороки или болезни» .

Ради производства законных наследников был необходим принцип единобрачия, который являлся средством концентрации значительных богатств в одних руках, притом в руках мужчины, который стремился обеспечить ими именно свое законное потомство. Женщина должна была стать матерью детей, относительно которых отец должен быть убежден, что именно он является их родителем. Семейные отношения должны были ограничиваться сношениями между одной женщиной и одним мужчиной, притом в рамках соединяющего их брака. Таково было требование, предъявленное человеку институтом единобрачия. Однако незыблемость этого закона была объявлена только для женщин, для мужчин в лучшем случае он имел официальное значение, и рассматривался как «естественный порядок вещей» . Отсюда очень высокие требования, которые предъявлялись к целомудрию и чистоте девушек-невест и верности замужних женщин. Как писал Л.Б. Альберти: «В невесте мужчина должен искать красоту ума, то есть хорошее поведение и добродетель» .

К примеру, занимаясь брачными хлопотами, Алессандра Строцци, кроме обычных требований к невесте сына (влиятельная или в любой момент готовая оказать помощь родня, по крайней мере, престижное происхождение, достаточных размеров приданое), искала девушку здоровую и хорошо сложенную (что важно для рождения здоровых детей), красивую. Она должна была обладать «добрыми свойствами», иначе говоря - такими достоинствами, как хозяйственные таланты и усердие в занятиях по дому, некоторая образованность, изящные манеры и т. п. И Фьяметта (невеста Филиппо -И.А.), если основываться на письмах Алессандры и ее собственном послании к сыну, очевидно, красива, а главное, как она считает, собрав информацию и расспросив слуг, будет полностью подчинена воле мужа и свекрови, скромна, рачительна и обладает другими чертами, которые делают ее наиболее приемлемой для семейства Строцци .

Подобно Алессандре, Джованни Морелли указывает главную цель создания семьи: «Взять жену, чтобы иметь от нее детей» , поэтому при выборе невесты важным условием является ее здоровье и плодовитость . Морелли даже дает ряд советов, как можно способствовать рождению именно сыновей (дабы продлить свой род и иметь поддержку в старости). Он советовал избегать в сношениях с женщиной сексуальных излишеств, в противном случае «ты будешь иметь хилых детей, или иметь детей женского пола» . Наставлений о том, как должно вести себя в браке, было огромное множество. Возникает ощущение, что в городском обществе супружеская этика и общественный порядок постоянно находились под угрозой, и поэтому устанавливался суровый контроль над сферой частных отношений особенно во всем, что касалось женщин.

Овдовевшие мужчины стремились вторично вступить в брак предпочтительно с молодыми невестами для приумножения числа детей. К примеру, Григорио Дати женился четырежды, произведя на свет 28 детей , большая часть которых умерла во младенчестве. В последний раз он женился, имея от роду 62 года, что не помешало ему произвести на свет еще 6 детей.

Тот факт, что женщины должны были в первую очередь выполнять функции деторождения в условиях патриархальной семьи, делал очень актуальной проблему целомудрия невесты и жены. Муж должен был быть уверен в том, что в жилах детей течет его кровь. С одной стороны, придавалось большое значение физической нетронутости девушки, с другой стороны, часто выявлялось то, о чем мы уже упоминали, а именно, что предписания добрачного целомудрия иногда нарушалось. В полном соответствии с каноном церковного брака в нормах права и в массовом сознании очень резко осуждались любые формы супружеской измены. Это ярко показано в религиозно-нравственных трактатах того времени, а так же в новеллах Боккаччо и Саккетти.

Женщине, совершившей прелюбодеяние, грозило суровое наказание. Если ее заставал на месте преступления муж, то он мог тут же убить ее; суд в таких случаях освобождал мужчину от наказания. Допускалась и выдача виновной для осуществления казни ее же роду. В городах существовали и крупные преценденты: «До глубины души возмущенный случившимся, он без всяких объяснений велел трем своим слугам схватить обоих и заключить в одном из своих замков; весь дрожа от бешеной злости, он вознамерился предать обоих позорной казни» . В другом случае за измену жене муж угрожал ее же родственниками, которые обязаны наказать ее за непристойный поступок: «Больше я тебя, гадина, бить не буду, - я сейчас пойду к твоим братьям и расскажу про твои шашни, пусть-ка они за тобой придут, поступят с тобой так, как им подскажет их честь и уведут тебя. В моем доме тебе, право слово, делать нечего» .

Исследования показывают, что, начиная с XIII и особенно в XV в. семьи среднего и высокого общественного положения обязательно пользовались услугами кормилиц. В семьях бедных ремесленников и торговцев родители чаще вообще отказывались от своих детей, подбрасывая их в приюты для брошенных или в монастыри. Эти заведения, которые были организованны еще в средневековье, принимали как незаконнорожденных, так и законных детей. К примеру, английский исследователь Волкер Хунке, видит причины этого явления в неспособности матерей вскармливать детей из-за нехватки молока или неспособности родителей прокормить и воспитать ребенка .

В тосканских источниках указаны сведения и приводятся лечебные реестры, в которых констатируются частые случаи нехватки или отсутствия молока у матерей в связи с возрастом, нестабильностью условий жизни или новым материнством (период вскармливания длился по обычаю от 18 до 24 месяцев). Часто он длился дольше указанного времени, иногда до 4 лет. Отказ от ребенка был решением, с помощью которого семья могла избежать лишних расходов и в материальном и в эмоциональном плане. У матерей и отцов, как уже отмечалось противоестественное равнодушие к собственным детям могло возникнуть из-за высокой детской смертности, из-за тяжелых обязанностей женщин по дому, из-за необходимости сексуальных отношений между супругами и непрерывной способности к зачатию для рождения наследников.

Но не нужно забывать и о естественном отборе между детьми разных полов: доля девочек, отдаваемых в приюты, всегда превышает долю мальчиков . Р. Трекслер доказал, что в городах учреждали специальное социальное обеспечение для брошенных детей, но и в этом случае мальчикам доставалось больше благ, чем девочкам.

В рассматриваемый период брошенные дети впервые признаются социальной проблемой, требующей внимания правительства. В 1420-е. гг., Флоренция учредила первый в мире приют для подкидышей. Знаменитый Ospidale degli Innocenti, революционная конструкция которого, принадлежала Брунеллески, считается началом ренессансной архитектуры . Как и открывшиеся впоследствии в других странах аналогичные учреждения, приют не мог сравниться проблемой подкидышей, усугубленной к тому же большим количеством сирот без родственников, которые могли бы их взять.

Исследование К. Клапиш-Зубер флорентийских документов раскрывает печальное детство маленьких бродяжек и попрошаек, старших детей, которые поддерживали братьев и сестер, девочек, проданных их родителями, младенцев, оставленных у церковных дверей. Усыновление, которое стало эффективным средством позднее и было хорошо известно Древнему Риму, мало применялось в средние века .

Возникала ситуация определенного соответствия спроса и предложения. Состоятельные семьи искали кормилиц, бедные матери, имея в груди молоко, оставляли своих детей в приютах. Это способствовало росту предложения труда по уходу за новорожденными, но все же спрос в данном случае превышал предложение. Кормилицы являлись самой высоко оплачиваемой категорией слуг. Их нехватка приводила к переводу детей на искусственное питание, особенно в XV в. Из-за недостатка финансирования приютов, в частности, флорентийского Госпиталя Невинных, считалось необходимым и пригодным использовать молоко животных, в первую очередь, коз (возможность потреблять молоко коров появится намного позже). Не следует забывать о предрассудках, которые утверждали, что использование молока животных отрицательно влияет на развитие личности ребенка. Например, если коза красива и хороша, то молоко ее будет легким, свежим и полезным для младенца, если она упряма и непослушна, то упаси Бог кормить ребенка ее молоком .

В начале XV в. началась эволюция в образовании флорентийцев, которая повлекла более явное разделение аристократии и простых горожан и в свою очередь была вызвана углублением социального расслоения в городском социуме. Она проявилась в возникновении феномена домашней педагогики. Строцци были первой фамилией, которая отразила в Ricordi наличие в ноябре 1380 г. такого «маэстро, который обучал детей, находясь в доме Нофри ди Палла» . Другая ранняя ссылка относится к 1381 г., когда Джованни Морелли отметил: «Домашний учитель и днем и ночью занимается своей работой, он полезен, и должен нравиться любящим свободу детям» . Начиная с XV в., становиться нормой, чтобы учителя жили в доме своих учеников и учениц, дополняя но не заменяя отцовское и материнское присутствие.

Франческо ди Барберино разделял знатных женщин, которые должны учиться читать, петь и танцевать и женщин обычных, которым следует заниматься только домашними обязанностями и им не обязательно уметь читать. Такие социальные различия служили, может быть, скорее идеалом, чем реальностью, но в XV в. свидетельства об особом образовании дочерей элиты уже начали давать о себе знать, поскольку уроки танцев и музыки подтверждаются документами. Например, в доме Палиано ди Фалько Палиани его вдова монна Джана наняла в 1421 г. некоего Герардино ди Герердо, молодого человека, который обучал танцам Катерину и Констанцу, дочерей Палиано. Этот учитель танцев получал значительное жалование в 11 флоринов" «ради тщеславия их матери» . Столь же дорогостоящие уроки пения давали Свеве, дочери Доффо ди Неро Спини в 1418 г, посредствам маэстро Маттео ди Якопо да Фиренце, которому заплатили месячную плату в 1 флорин. В итоге, сведя счет, Доффо затратил 14 флоринов на весь курс .

Трудно утверждать, что учителя чтения, нанимаемые для молодых девушек из элиты, чаще всего являлись женщинами; можно предположить только, что это практиковалось в тех случаях, когда « - в доме не имелось мальчиков, как у Палиано, где в семье было только 5 дочерей, и где мать наняла в 1417 г. «наставницу, которая учила читать Тончину, дочь Палиано» . При других обстоятельствах дочери могли обучаться в то же самое время, что и их братья, как в случае с Мильере ди Томмазо Гвидотти - в 1427 г. они наняли учителя для всех 4-х детей: Томмазо 8-ми лет, Алессандре 6-ти, Нанне 3-х и годовалому Джованни. Гвидотти писал: «Я нахожусь с учителем в доме. Он обучает всех моих детей, отчего я не имею никакой выгоды, а наоборот - множество издержек» .

Что касается о бразования девушек - сирот, помещенных в монастырь, то оно было изучено К.Клапиш-Зюбер, утверждавшей: «Флорентийцы, которые теряли супругу, мать или мачеху своих дочерей, т. е. по-другому, - наставницу, которая воспитывала их племянниц, сразу же помещали сирот без матери на сохранение в монастырь. Девочки обучались там по обычаю монахинь, одна из которых несла за них личную ответственность, заменяя им мать. Их обучали чтению и все тому же благочестивому труду, что и дома, только теперь под руководством их наставниц» . При этом она замечает, «никакого особо углубленного обучения чтению или письму в текстах не отмечено» . Согласно анализу, проведенному Блэком, число сирот, которые обучались грамоте в монастырях, все-таки существенно возрастало, поскольку иногда девушки брали с собой «Libri di donne» . Моделью, достаточно новой для того времени, может послужить образование сирот в доме с учительницей. К. Клапиш-Зубер предполагает, что наставницы имелись в любом случае всегда они обучали девочек чтению .

Сущность уроков чтения для девочек и их мотивы отражены в «Ricordi» Мессера Вирджилио Адриани: «Вспоминаю, что 26 апреля 1478 г, моя дочь Алессандра была в Филино с сестрой Пьерой, дочерью Беттино ди Томазо Строцци, вдовой Алессандро д'Антонио Виньонама, невесткой и теткой Алессандры, моей дочери. Чтобы устранить всякий повод для скандала вокруг нее и всякое сомнение, а так же для большей ее сохранности, я отправил ее в вышеупомянутый монастырь Сан - Джулано, неподалеку от Сан - Антонио, который находится рядом с Флоренцией. У девушки больше нет матери, и поэтому я оставил ее там, чтобы ее сохранили и научили всему, что ей следует знать: умению шить, кроить и очень хорошо читать, и чтобы монахини научили ее изысканным манерам. Сестра Джулиана, которая управляет названным монастырем, сказала, что желает за содержание указанной Алессандры и за ее обучение шить, кроить, читать и т. д. 14 флоринов, но сошлись на 13 флоринах, о чем и пожелали сделать памятную запись, чтобы была известна правда. Ведь девушка принесла свои одежды из шерсти и льна, которые надлежит иметь девочке, и я дал ей еще одно покрывало для головы стоимостью в 25 флоринов и много вещей, подобающих молодым девушкам, а так же прекрасный и добрый часослов со всеми службами, а так же пару простыней, одна в пять локтей, другая в четыре» .

Свадьба, особенно первая, выступала выдающимся событием в жизни горожан. Она подготавливалась и обсуждалась с обязательным участием всего рода или семьи-консортерии, а иногда, если речь шла о наиболее видных представителях правящей элиты, и довольно широкими городскими кругами (случаи женитьбы Лоренцо ди Палла Строцци и Лоренцо Медичи).

Это говорит о том, что свадьба являлась мероприятием, заключающим в себе определенный социальный смысл. Это было очень актуально для довольно узкой форентийской городской среды, в которой отношение родства, свойства и соседства играли огромную роль, поскольку кварталы и приходы являлись общностями, играющими роль при выборах в городские магистраты и определении норм налогообложения. Для женщин свадьбы всегда являлись возможностью показаться публично в красивом наряде, высказать свое мнение, долго общаться с подругами и приятельницами. Они вызывали особые эмоции, граничащие с упоением и восторгом.

Главной функцией женщины в семье являлось продолжение рода. В условиях постоянных вспышек эпидемий усилия внутри семьи сосредотачивались главным образом на том, чтобы обеспечить постоянные зачатия, вынашивания и рождения потомства. Из-за этого функции вскармливания младенцев в зажиточных и респектабельных семьях перекладывались на наемных кормилиц или рабынь, которых для этого покупали на рынках. Особенно это характерно для XIII-XIV вв., поскольку в этот период женщинам не стремились дать специального светского воспитания или основательного образования, в лучшем случае ограничиваясь только умением читать и писать, вести домашнее хозяйство и знать женские ремесла.

На рубеже XIV-XV вв. заметно некоторое изменение ситуации, когда усиливаются требования к светским качествам - умению хорошо читать и писать, петь и танцевать, вести беседу с гостями. Эти запросы, связанные с формированием городской элиты, требовали более солидного образования девушек, которых помещали с этой целью в монастыри, или приглашали домашних учителей.

Целью образовательной подготовки выступало удачное замужество, из чего следует, что все свои знания женщина должна была применять для ведения домашнего хозяйства. Данная сторона жизни женщине требует отдельного внимания, поэтому в этой главе мы специально не рассматриваем хозяйственных функций женщин в семье, поскольку далее посвящаем этому первый параграф 3-й главы.

Литература

1. Абрамсон М.Л. Человек Итальянского Возрождения. Частная жизнь и культура. - М.,2005.

2. Аннаньель Т. Христианство: догмы и ереси / Пер с фр. Е. Баевской. - СПб., 1997.

3. Аникеев А.А. Проблемы методологии истории. - Ставрополь, 1995. Ариес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке. Пер. с франц. -Екатеринбур, 1999.

4. Пятнадцать радостей брака и другие сочинения французских авторов: XIV-XV ВВ.-М.Д991.С.282-309.

5. Бессмертный Ю.Л. Брак, семья и любовь // Средневековая Европа глазами современников и историков: Книга для чтения. Кн. 3. Средневековый человек и его мир.-М., 1994.

6. Бессмертный Ю.Л. Новая демографическая история // Одиссей. Человек в истории. -М., 1994. С. 239-256.

7. Брагина Л.М. Итальянские гуманисты XV в. о городской цивилизации // Город как социокультурное явление исторического процесса: Сб. ст. - М., 1995. С. 151-160.

8. Брагина Л.М. Культурная жизнь Флоренции первой половины XV в. в оценке современников // Средние века. - М., 1997. Вып. 60. С. 324-332.

9. Брагина Л.М. Самосознание флорентийцев по сочинениям гуманистов XV в. // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. - М., 1999. Т. 3. С. 299-306.

10. Брагина Л.М. Итальянский гуманизм эпохи Возрождения: Идеалы и практика культуры. - М., 2002.

11. Кудрявцев О.Ф. Ренессансный гуманизм и «Утопия». М., 1991.

12. Котельникова Л.А. Феодализм и город в Италии в XIII-XV веках. - М.,

13. Краснова И.А. Деловые люди Флоренции XIV-XV вв. - Ч. 1-2. М. -Ставрополь. 1995.

14. Краснова И.А Брак и семья в городе Флоренции XIV-XV вв. // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Феномен средневекового урбанизма. В 4-х томах. Т.1. - М., 1999. С. 138-160.

15. Краснова И.А. Вдовы и жены изгнанников Флоренции // Судьбы и образы женщин средневековья. - Санкт-Петербург, 2001. - С. 29-60.

16. Ревякина Н.В. Гуманистическое воспитание в Италии XIV-XV вв. - Иваново, 1993.

17. Репина Л. П. «Женская история»: проблемы теории и метода // Средние века. -1994. - Вып. №57. - С.86-90.

18. Репина Л. П. Город, общество, цивилизация: историческая урбанистка в поисках синтеза // Город как социокультурное явление исторического процесса: Сб.ст.-М., 1995. С. 32-38.

19. Репина Л.П. Женщины в средневековом городе // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. - Т. 1. М., 1999.

20. Репина Л.П. «Персональная история»: Биография как средство исторического познания // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. - М., 1999. - С. 76-

21. 100. Шишмарев В.Ф. К истории любовных теорий романского средневековья // Французская литература: Избранные Статьи. -М.; Л., 1965. -

22. Ястребицкая А.Л. Женщина в повседневной жизни позднего средневековья // Культура и общество в средние века в зарубежных исследованиях. - М., 1991. -С. 130-160.

23. Ястребицкая А.Л. Проблема взаимоотношения полов как алогических структур средневекового общества в свете современного сторическогопроцесса // Средние века. - Вып. 57. 1994. - С. 126-136.

24. Ястребицкая А.Л. Культурное измерение историографического // Культура и общество в Средние века и ранее Новое время: методология и методики современных исследований: Сб. аналит. и реферативных обзоров. - М., 1998. С.14-47.

Размещено на Allbest.ru