Власть и партии в условиях революционного кризиса и межреволюционный период: реформаторы и революционеры (1905-1917 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Власть и партии в условиях революционного кризиса и межреволюционный период: реформаторы и революционеры (1905-1917 гг.)

1. общенациональная оппозиция АВТОРИТАРНОМУ РЕЖИМУ И ЕЕ ЛЕГАЛИЗАЦИЯ

В начале ХХ века Россия вступила в полосу широкомасштабных социально-политических потрясений, радикально изменивших весь складывавшийся столетиями облик державы, направление ее дальнейшего развития. Неравномерный и противоречивый характер развития страны, ее многонациональный характер превратили российское общество к началу ХХ века в чрезвычайно пеструю структуру, отдельные элементы которой являлись воплощением по существу различных исторических эпох. Как писал Н.А. Бердяев, «ни одна страна не жила одновременно в столь разных столетиях, от XIV до XIX века и даже до века грядущего, до XX века». Все это очень затрудняло поиск оптимальных с точки зрения обеспечения социальной стабильности и эффективности управления форм обновления российской государственности, ибо каждая их «эпох», которые одновременно «переживались» страной, предъявляла во многом противоположные требования к принципам построения власти.

Модернизация в пореформенной России происходила весьма интенсивно и в сжатые исторические сроки. Авторитарная власть деформировала частично естественноисторический модернизационный процесс, инициируя и форсируя его отдельные стороны (индустриализация, внедрение новой техники и технологий, денежная реформа, частное предпринимательство) и вместе с тем длительное время искусственно блокируя такие его составляющие, как введение гражданского равноправия, политических свобод и реформирование политической системы. Учитывая западно-европейский опыт, предчувствуя неизбежность собственной трансформации, властные структуры верили и рассчитывали, что им удастся дозировать и контролировать процесс преобразований, направлять его в приемлемое русло, совместить модернизационные изменения в области экономики, социальной структуры, земского и городского самоуправления, суда со старой политической системой - неограниченным самодержавием. Все это привело к таким противоречиям в социальной сфере, которые стимулировали конфликтогенность во многих областях общественной жизни. Таким образом, в России в начале ХХ века столкнулись два противоположных начала: «бюрократическое», олицетворяющее самодержавные порядки, и либерально-демократическое, вызванное к жизни модернизационным процессом. Сосредоточив в своих руках разработку реформы государственного строя России и контроль за ее реализацией, бюрократы всячески стремились оттеснить от этого процесса представителей либеральной оппозиции, имеющих ряд разработанных моделей политического преобразования страны, в которых был учтен опыт западноевропейских демократий и национальные российские традиции. Выработанные в бюрократической среде проекты политических реформ были критически восприняты либеральной оппозицией, а это, в свою очередь, вело к обострению конфронтационной борьбы и ослаблению российской государственности.

Центральным вопросом будущих событий должен был стать вопрос о власти. В России любые извне идущие стремления преобразовать власть были сопряжены с большими трудностями, ибо государство, обладая огромной самостоятельностью, имело не только политические, социальные, но и психологические возможности маневра. В сознание масс веками внедрялась идея священности и неприкосновенности власти монарха. Вера в его мудрость и справедливость являлась мощным фундаментом российского абсолютизма, который пережил свою эпоху. С этой верой вошла многомиллионная Россия в свою первую революцию и всего лишь за полтора года проделала головокружительный психологический поворот: усомнилась в силе и справедливости монарха.

9 января 1905 года российское общество в лице массовой демонстрации рабочих, возглавляемой священником Гапоном, предложило царю мирный путь решения социально-экономических и политических проблем. Петиция рабочих начиналась словами: «Государь! Мы, рабочие и жители г. Петербурга, наши жены, дети и беспомощные старцы, родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты». Далее шло описание непосильного труда, произвола хозяев и чиновников и излагались просьбы о мерах «против нищеты народной», «против невежества и бесправия русского народа», среди которых была такая, как созыв «представителей земли русской от всех классов и сословий» [1].

Георгий Гапон (1860-1906 г.), еще будучи студентом Петербургской духовной академии, стал весьма популярным лицом на фабриках, в общежитиях, ночлежках Петербурга. Когда в феврале 1904 В.К. Плеве утвердил устав «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», Г. Гапон фактически стал руководителем организации, объединившей к началу 1905 года до 10 тысяч рабочих. Самое большое отделение действовало на Путиловском заводе. Георгий Гапон был хорошим организатором, непомерно честолюбивым, склонным к авантюрам, искреннее сочувствовал рабочим. О себе он говорил: «Я буду великим человеком или каторжникам»

Неизвестно, как родилась идея шествия к царю с петицией (возможно, сыграла роль либеральная банкетная кампания 1904 г.), но Гапон сам написал текст петиции, пригласив к сотрудничеству для усиления политической и экономической части социал-демократов. Петиция зачитывалась на многочисленных митингах. 7 января на одном из них Гапон заявил: «Если войска будут стрелять, мы будем обороняться. Часть войск перейдет на нашу сторону, и тогда мы устроим революцию… Разгромим оружейные магазины, разобьем тюрьму… Эсеры обещали бомбы». На встречах с социал-демократами Гапон обещал вывести на улицы столицы 300 тысяч человек и советовал позаботиться об оружии.

Петиция была переписана в 15 экземплярах: 11 для отделов «Собрания» 1 - царю, 2 - министрам внутренних дел и юстиции, 1 - Гапону.

Решение правительства не подпускать рабочих к Зимнему дворцу было принято уже 7 января. Гапон, предчувствуя возможное противоборство, направил министру внутренних дел князю П.Д. Святополк-Мирскому письмо, в котором заверил в мирных намерениях рабочих. 8 января Святополк-Мирский отдал распоряжение арестовать Гапона (был выписан ордер №182 на задержание), доложил Николаю II о ситуации в столице и принятых мерах.

9 января была предпринята попытка остановить рабочих у заставы, но демонстранты стали просачиваться на Дворцовую площадь, войска открыли огонь по безоружным людям. Было убито свыше одной тысячи и ранено более двух тысяч человек. Бессмысленность и жестокость расправы всколыхнули всю страну. Вспыхнули многочисленные стачки рабочих. Появились различные прокламации, обращения, в том числе и либеральной общественности, с призывами обратить оружие против врагов народа - царя, министров, «всех грабителей несчастной русской земли». Вера в царя была подорвана. 10 января в Петербурге бастовало 160 тысяч рабочих на 650 предприятиях. Общими стали слова: «У нас больше нет царя!»

Николай II не ожидал такого исхода событий. Находясь в Царском селе, вечером 9 января, оценивая случившееся, он записал в своем дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего Дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненных. Господи, как больно и тяжело!» [2].

Однако, не прекращались вооруженные действия войск и полиции против жителей Санкт-Петербурга и в последующие дни. За «мягкотелость был смещен министр внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский. Его заменил человек с консервативными взглядами А.Б. Булыгин. 11 января царским указом была учреждена должность Санкт-Петербургского генерал-губернатора с чрезвычайными полномочиями. Этот пост занял бывший обер-полицмейстер Москвы генерал Трепов Д.Ф., фактически ставший диктатором столицы. Начались массовые аресты, многих выслали из столицы в административном порядке. Все эти действия свидетельствовали, что мирно договориться, по крайней мере, в данное время, правительство не желало. А.Ф. Керенский в своих воспоминаниях напишет, что власти совершили чудовищную ошибку, «за которую высокую цену заплатили и монархия, и Россия». «Событий «кровавого воскресенья» произвели коренной переворот в мышлении рабочих масс, на которые до этого времени весьма слабо действовала направленная на них пропаганда. Генерал Трепов и те, кто позволил ему совершить этот безумный акт, разорвали те духовные узы, которые связывали царя и рабочих» [3].

Нарастающий протест масс, давление на царя со стороны некоторых министров вынудили Николая II задуматься о других способах борьбы с революцией. Уже 14 января царь заслушал доклады С.Ю. Витте и В.Н. Коковцева по рабочему вопросу. 17 января было созвано Особое совещание под председательством С.Ю. Витте, которому поручалось подготовить проект первостепенных преобразований. 19 января царь принял депутацию рабочих от фабрик и заводов Санкт-Петербурга. Решив продемонстрировать «единение царя с народом», Николай II произнес перед ними речь, которая закончилась словами: «Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить… Но мятежную толпою заявлять мне о своих нуждах - преступно… Я верю в честные чувства рабочих людей, и в непоколебимую преданность их мне, а потому прощаю им вину их»[4].

В феврале произошел социальный взрыв в деревне. В Курской губернии пошла гулять «золотая грамота», написанная якобы от имени царя с призывом передавить всех помещиков и чиновников. Начались погромы помещичьих имений. Широкое распространение получило так называемое «приговорное движение», основными требованиями которого были следующие: «земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает»; безвозмездное распределение казенных, монастырских, церковных земель; общедемократические требования гражданских прав и свобод.

Однако, власть цепко держалась за привычные формы и методы управления, шла на уступки неохотно, усиливая неприязнь общественности и недовольство простых людей.

18 февраля царь подписал рескрипт на имя министра внутренних дел А.Г. Булыгина о созыве народных представителей. В этом документе обещалось привлечь избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений, но при «непременном сохранении незыблемости основных законов империи». В этот же день были опубликованы Манифест царя, обращенный с призывом ко всем «истинно русским людям» объединиться вокруг трона и дать отпор попыткам подорвать основы самодержавия, без которого невозможно существование самой России, и Указ Сенату «Об усовершенствовании государственного устройства», предписывающий принимать к рассмотрению прошения, врученные или направленные ему представителями различных слоев населения. Эти указы дали законные основания для частных лиц и учреждений обсуждать проблемы власти. Полился поток петиций и прошений. Только за весну 1905 г. крестьяне подали их более 60 тысяч. Однако, эти шаги монарха не смогли остановить нарастающую политизацию, не привели страну к согласию. П.Б. Струве высказывал идею о невозможности победы над революцией, уверяя, что ею «можно только овладеть», введя в русло конституционной реформы, немедленных политических реформ, сплочения либералов. Однако власти не спешили с реформами и общественность решительно отвернулась от власти. Общеземский съезд в апреле 1905 г. пришел к заключению о необходимости немедленного созыва народного представительства «с правом участия в осуществлении законодательной власти». В оппозиции к власти оказались провинциальные земства. Революционеры рескрипт 18 февраля охарактеризовали «тенью народного представительства в тени законодательства», любые попытки «вступить в торг с правительством» расценивали как преступление, измену народному делу. Большинство политических организаций намеревались бойкотировать выборы в Думу. Ждавшее перемен «образованное общество» стало активно объединяться в профессиональные союзы: врачей, учителей и т.п., объединенных в мае 1905 года в «Союз Союзов». Они представляли собой особый тип организации, отличных от обычных профсоюзов, т.к. создавались не для защиты профессиональных интересов, а для обсуждения политических вопросов и выработки общих политических требований. Председателем «Союза Союзов» был избран историк и политик профессор П.Н. Милюков.

Всеобщее недовольство и брожение затронули армию и флот. 31 июля 1905 года состоялся Учредительный съезд Всероссийского крестьянского союза. Это был период так называемой «беспартийной революционности».

В стране складывалась общенациональная оппозиция самодержавию. Россия бурлила сотнями собраний всевозможных революционных и оппозиционных партий, союзов, кружков, численностью от десятка человек до сотен, многотысячными демонстрациями и митингами. Любое общественное мероприятие превращалось в протест против существовавшей формы государственного устройства. Характерно, что большинство оппозиционных правительству сил в это время уже имели более или менее разработанные программы политического переустройства страны. Само же правительство приступило к такой работе только в условиях начавшейся революции.

Общий характер политических лозунгов оппозиции и позиция монарха позволяли на этом этапе относительно бесконфликтно сосуществовать революционным и либеральным политическим силам. Идейно-политические разногласия о темпах, глубине, форме преобразований отступили на второй план перед практической задачей модернизации политического строя. Партии, общественно-политические, профессиональные организации не пытались в тех условиях переубеждать друг друга в абсолютной ценности их способа борьбы, ибо они сами с трудом поспевали за стихийным ходом событий. Главной задачей для всех было внести организованность в движение сил, втягивавшихся в политическую борьбу. Революционеры в лице социал-демократов и эсеров активно поддерживали силовые способы давления на правительство, призывая к продолжению стачек, демонстраций, содействуя вооруженной борьбе путем организации военно-боевых групп, комитетов, дружин. Особое внимание уделялось пропаганде в войсках, на флоте. Либералы же всю свою энергию направляли на формирование «сильного общественного мнения», способного оказать давление на власть, чтобы избежать крайностей как «справа», так и «слева». Эта работа велась как через прессу, так и путем активного участия в деятельности различного рода профессиональных союзов, собраний. С весны 1905 года, со времени активного обсуждения вопросов о характере будущего народного представительства и выборах в него, яснее стали проявляться отличия между основными политическими силами.

6 августа были утверждены «Манифест и положение о выборах в государственную Думу», названную булыгинской по имени автора проекта. Дума рассматривалась как представительный законно-совещательный орган. Несмотря на то, что уступки были сделаны, предложенные шаги правительства не устраивали теперь политизированное российское общество. Лозунг активного бойкота Думы, выдвинутый ЦК РСДРП, гармонировал с настроением значительной его части. И Дума была отвергнута.

К осени 1905 года революционное движение продолжало нарастать. 7 октября началась всеобщая политическая стачка, которая к 13 октября охватила 120 городов России и парализовала всю жизнь в стране. С.Ю. Витте был назначен председателем Совета министров. Вернувшись из Портсмута после подписания мира с Японией, он предложил царю два варианта выхода из кризиса: наделить диктаторскими полномочиями доверенное лицо и подавить революцию, либо пойти на уступки общественному мнению и встать на конституционный путь. Поскольку от диктаторства все уклонялись, царь согласился издать составленный под руководством С.Ю. Витте «Манифест об усовершенствовании государственного порядка» [5]. Вечером 17 октября 1905 г. после подписания Манифеста Николай II записал в своем дневнике: «Подписал манифест в 5 часов. После такого дня голова стала тяжелой и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, усмири Россию»[6]. А 17 октября 1906 года еще раз подчеркнет в дневниковых записях: «Годовщина дня крушения и мучительных часов прошлого года»[7].

Манифест был опубликован в качестве приложения к официальной газете «Правительственный Вестник». В нем без упоминания слова «конституция» провозглашалось создание нового порядка, российским подданным предоставлялись гражданские свободы, а Государственная Дума наделялась законодательными правами. Содержалось также обещание расширения круга избирателей [8]. Наряду с Манифестом был опубликован и всеподданнейший доклад С.Ю. Витте, в котором подчеркивалось, что корни охвативших российское общество волнений лежат в нарушении равновесия между идейными стремлениями русского мыслящего общества и внешними формами его жизни: «Россия переросла форму существовавшего строя»[9]. Намечалась и некоторая программа реформ.

Революционный натиск на власть был настолько силен, что даже царский Манифест 17 октября не означал для многих прекращения борьбы. Лидер партии кадетов П.Н. Милюков в своих воспоминаниях писал о сдержанном отношении к этому документу, который производил «смутное и неудовлетворительное впечатление». На банкете 17 октября он закончил свою речь словами: «Ничто не изменилось; война продолжается». По мнению Милюкова, он выражал не только свое, а очень распространенное настроение[10].

Манифест послужил основой для принятия серии документов законодательного характера, которые были свидетельством начала серьезных перемен политического порядка. Важнейшими государственными актами явились указы о реформировании правительства, о реорганизации Государственного Совета, об учреждении Государственной Думы, «Основные государственные законы». В них определялись рамки политических свобод, структуры и полномочия высших органов государственной власти, характер и принципы их взаимодействия и полномочий.

Упомянутые акты сохраняли за монархом чрезвычайно широкие полномочия. Если в прежних Основных законах царь характеризовался как «монарх самодержавный и неограниченный», то в новых - его власть определялась лишь как самодержавная. Император обладал правом абсолютного вето и без его санкций никакой закон не вступал в силу. Он мог своими указами проводить в жизнь меры, имевшие по существу законодательный характер. Председатель Совета министров и министры назначались и смещались со своих постов по решениям царя, без какого-либо участия парламента.

Всероссийское представительное учреждение - Государственная Дума - формировалась на основе принципа выборности. Избирательное право получили представители всех сословий, хотя выборы были неравными и многостепенными. Закон обеспечивал преобладание в Думе самому многочисленному сословию - крестьянству, точнее его избранникам. Возможности Государственной Думы в смысле влияния на законодательный процесс оказывались весьма ограниченными. Значение предоставленного депутатам права законодательной инициативы уменьшалось в силу того, что с почином пересмотра Основных законов мог выступать только царь. Прошедшие через Думу законопроекты должны были быть одобрены Государственным Советом и лишь в этом случае они поступали на утверждение к императору. Правящие круги рассматривали Государственный Совет как своеобразный противовес Думе, призванный парализовать нежелательные думские инициативы. Порядок формирования второй палаты парламента обеспечивал наличие там значительного числа консервативных, преданных самодержавию лиц. Известной уступкой «духу времени» явилось введение в состав Государственного Совета наряду с «членами по высочайшему назначению» так же и «членов по выборам» (половина состава) из представителей земских деятелей, творческой, научной интеллигенции, избираемых с учетом определенных квот. Введение в Совет выборных элементов от новых социальных групп должно было повысить авторитет этого учреждения в глазах либеральной общественности.

Созывом первой Государственной Думы открылась первая страница истории российского парламентаризма, которая пришлась на период революционного возбуждения масс.

В условиях предвыборной борьбы на первый план выдвинулись либералы. Увлеченные первыми успехами, они подавляющим большинством осудили «стачечный азарт» и отдали предпочтение конституционным правилам игры. Социалисты оценивали Думу как «орудие контрреволюции», «поддельным конституционализмом» и признавали необходимым созыв всенародного учредительного собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, выступали за бойкот Думы. Крайне правые силы также были против созыва Думы, так как в ней они видели посягательство на исконные устои государственности России - неограниченную власть монарха. Однако, подчинившись «воле монарха», они приняли участие в выборах, получив всего 8 мест в силу откровенного антипарламентаризма. Целью правых было «взорвать Думу изнутри».

Таким образом, отношение к выборам определялось в зависимости от представления путей модернизации России и поиска формул социального прогресса для нее различными политическими силами.

Прогрессивные круги смогли провести в I Государственную Думу довольно много своих депутатов. Из 422 членов Думы 182 места получили кадеты, около 100 - близкие к ним партии, 102 - трудовика, 18 социал-демократов, 23 социалистов-революционеров, 26 мирнообновленцев, 6 демократических реформаторов, 105 - беспартийных. Председателем Думы стал кадет, профессор С.А. Муромцев.

Открытие I Государственной Думы состоялось в Тронном зале Зимнего дворца 27 апреля 1906 г. Николай II вышел к членам Думы в полном параде: огромная свита в придворных мундирах, высшие государственные чины несли императорские регалии. Ожидали, что представители от крестьян, подавленные всем этим великолепием и блеском, падут ниц перед царем. Но «мужички», зная, что их послала страна быть рядом с государем, вели себя с достоинством, не стали на колени и даже не кричали «ура». В.Н. Коковцев вспоминал о торжественном приеме обеих палат в Зимнем дворце: «Странное впечатление производил Георгиевский зал. Справа от трона стояла «мундирная публика» - члены Государственного Совета, сенаторы, члены императорской семьи; слева - толпились члены Государственной Думы (в разнообразных одеяниях, рабочие, крестьяне, немногие во фраках)…Два вражеских лагеря стояли друг против друга в полной непримиримости».

Царь обратился с тронной речью в духе Манифеста 17 октября, заявив, что начинается эпоха реформ, эпоха обновления нравственного облика русской земли и возрождения ее лучших сил. По словам П.Н. Милюкова, «ни шагу вперед правительство не решилось сделать навстречу, тронная речь обошла все щекотливые темы» [11].

Оппозиционность Думы проявилась сразу же в ответ на «тронную речь» царя. 5 мая 1906 года она приняла адрес, в котором требовала амнистии политическим заключенным, ответственного перед Думой министерства, упразднения Государственного Совета, реального осуществления политических свобод, всеобщего равенства, ликвидации казенных, удельных, монастырских земель и принудительного выкупа частновладельческих земель для решения проблемы «земельного голода». Через 8 дней председатель Совета Министров И.Л. Горемыкин отверг все пожелания Думы. Его назначение состоялось за неделю до открытия Думы вместо отстраненного от этого поста С.Ю. Витте. Новый премьер имел установку распустить Думу, если она захочет принять аграрный закон. Первый «конституционный» кризис разразился в связи с правительственной декларацией, отвергавшей притязания Думы, изложенные в думском адресе. Последняя, в свою очередь, приняла резолюцию о полном недоверии правительству и потребовала его отставки. Министры объявили Думе бойкот и демонстративно прислали ей свой первый законопроект об ассигновании 40029 рублей 49 копеек на постройку пальмовой оранжереи и сооружении прачечной при Юрьевском университете. Дума ответила градом запросов. За 72 дня своего существования I Государственная Дума приняла 391 запрос о незаконных действиях правительства, в которых депутаты высказывали свое мнение и критиковали существующий строй. Это широко обсуждалось общественностью, т.к. все стенографические отчеты заседаний Думы публиковались в газетах, а затем в обязательном порядке издавались отдельными томами. Во время работы Думы в Таврическом дворце были аккредитованы около 200 журналистов.

Несмотря на возникавшие конфликты в Думе, внутри правительственного лагеря преобладало мнение не спешить с роспуском Думы, а содействовать ее дискредитации в глазах народа. Тактика А.И. Горемыкина выразилась в полном игнорировании, «бойкоте» Думы. Она была предоставлена самой себе, что при ограниченности ее прав, конфликтах с правительством, пестром партийном составе в конечном итоге могло вызвать недовольство избирателей ее непродуктивной работой. Однако конфликт между Думой и правительством все больше усиливал опасное «шатание умов». На заседании Совета Министров в начале июня 1906 г. большинство во главе с А.И. Горемыкиным пришло к заключению о необходимости роспуска Думы. Дело оставалось за поводом. Его предоставила сама Дума. На заседании 4 июля она решила обратиться к населению с разъяснениями по аграрному вопросу, торжественно обещая не отступать от принципа принудительного отчуждения частновладельческих земель. На другой день кадеты спохватились и забили отбой, но было уже поздно. Император и правительство решили использовать ситуацию. Петербургский градоначальник В.Ф. фон-дер Лауниц твердо заявил, что роспуск Думы не вызовет серьезных волнений.

6 июля 1906 г. Николай II объявил о назначении председателем Совета Министров П.А. Столыпина. За ним был сохранен пост министра внутренних дел. Первое выступление Столыпина в Думе 8 июля 1906 г., в котором он оправдывал действия полиции и властей в связи с черносотенными погромами, было освистано. Однако, стиль Столыпина проявился сразу же - это твердость и решительность поступков. Именно такой премьер нужен был в сложившихся условиях.

9 июля 1906 г. депутаты Думы пришли в Таврический дворец, где проходили заседания, и нашли двери запертыми. Император, воспользовавшись правом роспуска Думы, прекратил ее работу. В Манифесте о роспуске Думы говорилось, что Дума не успокаивала население, а разжигала смуту. Она оказалась «неработоспособной». Подтверждалось, что законы об учреждении Государственной Думы и выборах остаются без изменений. В высших правительственных сферах имелось немало противников «прыжка в неизвестность». Д.Ф. Трепов считал принятое решение авантюрой, о чем, с присущей ему прямотой, заявил П.А. Столыпину. Опасаясь «революционных эксцессов», всем губернаторам было предписано немедленно произвести обыски и аресты руководителей революционных организаций, принять меры к охране правительственных и железнодорожных сооружений, телеграфов, банков, тюрем, складов оружия, к защите помещичьих владений.

Кадеты узнали о роспуске Думы ночью, утром собрались и тут же приняли решение обратиться с воззванием к стране. П.Н. Милюкова «ради предосторожности изолировали» в пустой комнате, где он, положив лист бумаги на пыльную крышку рояля, набросал черновик документа. Затем вернулся к остальным членам ЦК, выслушал замечания и внес поправки. Текст был одобрен, гонец послан к трудовикам. Трудовики, пообщавшись с социал-демократами, согласились встретиться в Выборге.

В Выборг приехало 178 депутатов, в том числе 120 кадетов. 10 июля в гостинице «Бельведер» было подписано «Выборгское воззвание» («Народу от народных представителей»), по сути, в первоначальной (милюковской) редакции. Предложение трудовиков вставить в воззвание призыв к войску не подчиняться приказаниям правительства и «не идти на братоубийственную войну с народом» кадеты отвергли.

В воззвании сообщалось, что Дума была распущена в тот момент, когда занималась аграрным законодательством, содержались призывы к населению о неповиновении властям: отказу от уплаты налогов, рекрутской повинности и т.д. Однако в столице обстановка была спокойной, никаких выступлений не было, и многие депутаты испугались собственной смелости. Кадеты предложили исключить из текста воззвания призывы к населению. Со своей стороны социал-демократы призвали ответить на роспуск Думы подготовкой всеобщего вооруженного восстания. Но подобный выход из ситуации был практически невозможен. Среди прежних активных участников революционных действий обозначился спад, вызванный разными причинами, в том числе, усталостью, стремлением к стабильности и даже разочарованием в революции. Либералы на том этапе прочно встали на «конституционный путь». Правительство располагало мощным аппаратом подавления. Происходило быстрое политическое размежевание как между партиями, так и внутри них, но все это шло на уровне «верхов» - руководителей, а «внизу» - среди рядовых масс, нарастал аполитизм. Дума не стала «рычагом революции». Разрозненные выступления на флоте и в армии закончились поражением, а выступления рабочих Москвы и Петербурга не привели к всероссийской забастовке. Июльский политический кризис был разрешен в пользу самодержавия.

Между роспуском I Государственной Думы и созывом второй прошло семь месяцев. Вторая Государственная Дума открылась 20 февраля 1907 г. Так как революционные партии участвовали в выборах, ее состав был еще более радикальным. Смогли провести своих представителей и консерваторы (10 депутатов), октябристы - 44 депутата. Кадеты потеряли значительно число мест, но их представительство осталось солидным (98 мест). Народные социалисты и эсеры получили 53 места, социал-демократы - 65. Председателем Думы стал кадет Ф.А. Головин. Из-за привлечения к ответственности подписавших Выборгское воззвание II Государственная Дума имела, по воспоминаниям современников, «ненормально серый состав». Она не могла идти в сравнение с первой, в которой были почти все громкие имена общественности. Как писал В.А. Маклаков: «II Дума была неудачной и по составу и по своему исключительно низкому культурному уровню; в этом отношении из всех четырех дум она побила рекорд». Другой член II Думы, Сергей Булгаков оценивал еще резче: «Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары государственной Думы. Возьмите с улицы первых попавшихся встречных, присоедините к ним часть бессильных, но благомыслящих людей, внушите им, что они спасители России… и вы получите Вторую Государственную Думу» [12].

В отличие от I Думы вопрос о преобразовании государственного строя практически не вставал, многие депутаты приняли решение «Беречь Думу», действовать более осмотрительно, умерили требования, перестали «злоупотреблять» запросами. Как и в прежней Думе, важнейшим был аграрный вопрос, дебатировавшийся более двух месяцев. Особая острота его обсуждения определялась тем, что Дума работала в обстановке очередного, хотя и весьма кратковременного, прилива революционной волны. Усилились стачечное движение, крестьянские выступления. Законодательная деятельность II Думы, как впрочем, и первой, оказалась близкой к нулю. За 103 дня ее работы удалось принять только два закона (I Дума - один). 1 июня 1907 г. П.А. Столыпин потребовал отстранения от участия в заседаниях Думы 55 социал-демократов, а 16 из них - лишить депутатской неприкосновенности для привлечения к суду за организацию «военного заговора». Понимая, что это явилось бы поводом для начала наступления на Думу, депутаты ответили отказом. 3 июня 1907 г. последовал указ о роспуске II Думы и изменении системы выборов. Эволюционный путь перерастания «мнимой конституции» в действительную не состоялся. Поиски компромисса с царской властью в очередной раз оказались неудачными. Тем не менее, политические силы России получили первый важный опыт парламентаризма. И хотя этот опыт был очень запоздалым, так как, когда в России только стали создавать узкоцензовое представительное учреждение, в передовых странах мира уже переходили к всеобщему избирательному праву, думская трибуна была первой возможностью для оппозиционных сил широко заявить о своих программах, проверить свои силы и способы борьбы, переложить язык лозунгов на язык законов, определиться с союзниками и противниками. Отсутствие опыта и традиций парламентаризма в России приводило к преобладанию в Думе и среди ее депутатов «митинговых» отношений и практике бесконечных разоблачений, конфронтации, хотя это и позволяло извлечь определенные уроки взаимоотношений политических партий.

Существование парламента изменило условия деятельности российской власти, ранее совершенно закрытой для общества. Высшие сановники империи, до председателя Совета министров включительно, теперь должны были учитывать мнения представлявших общество в Думе политических партий, постоянно выступать в Таврическом дворце, отвечая на думские запросы, защищая законопроекты своих ведомств - причем не только на пленарных заседаниях, но и в рассматривавших эти законопроекты думских комиссиях, - или участвуя в обсуждении подготовленных законодательных предложений. Ораторские способности, умение отстаивать интересы правительства в Думе стали немаловажным фактором при назначении на тот или иной пост в исполнительной власти. Сами правительственные законопроекты в подавляющем большинстве своем теперь становились известными российскому обществу уже на стадии обсуждения в Думе, чаще всего в думских комиссиях, и не только политические партии, но и самые разнообразные общественные организации, в том числе и научные общества, профессиональные союзы и др., получили возможность включиться в их обсуждение.

В то же время, учреждение Государственной Думы не сняло имеющихся в обществе противоречий, а привело к появлению новых - между Думой и правительством, внутри Думы.

Первая российская революция привела к своеобразному политическому итогу, который не устраивал ни одну из боровшихся сторон. Под мощным давлением оппозиционных и радикальных сил авторитарный режим вынужден был согласиться на некоторое обновление государственного строя: пойти на создание общероссийского представительного учреждения с законодательными полномочиями, реформировать Государственный Совет, допустить определенный минимум политических свобод, тем самым официально санкционировать оппозицию и ускорить процесс политизации общества, становление многопартийности в России.

Однако реформу государственного строя России осуществляли не те, кто был вызван к жизни процессом модернизации и был жизненно заинтересован в установлении в стране правового государства и гражданского общества, а именно те силы, для которых введение конституции и парламентаризма грозило потерей политического статуса. Поэтому, не только не разделяя, но и не сочувствуя идее конституционализма, авторитарная власть «сшила под себя и для себя» такой «конституционный костюм», который не удовлетворял общественность. Либералы не получили ожидаемой парламентарной, конституционной монархии, ибо невелики были права Думы, не удалось добиться создания «думского министерства». Революционный лагерь называл произошедшие перемены «лжеконституционализмом» и открыто признал поражение революции. Страна пробудилась к политической жизни, вопрос о выборе путей преобразования государственного строя по-прежнему стоял на повестке дня.

2. ЛИБЕРАЛЬНЫЕ ПАРТИИ НА ПУТЯХ РЕФОРМИСТСКОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ

Одной из наиболее влиятельных политических партий, представлявшей левое крыло российского либерализма, являлась конституционно-демократическая партия. Это была партия интеллектуалов, аккумулировавшая в своих рядах цвет российской интеллигенции начала ХХ в., мечтавшей о радикальном преобразовании страны парламентским путем и на основе общечеловеческих ценностей.

Общетеоретические установки кадетов в сфере государственного устройства разрабатывались задолго до революции, но окончательное оформление они получили в программном документе, принятом на учредительном съезде 12-18 октября 1905 г. Исходной посылкой была идея постепенного реформирования государственной власти, установление конституционного строя, реализация либерально-демократического варианта решения всего комплекса вопросов российской действительности.

Кадеты настаивали на необходимости разделения законодательной, исполнительной и судебной властей, ставили задачу обеспечения законодательного характера народного представительства, избранного всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием (знаменитая «4-х членка»). Партия выступала за создание министерства, ответственного перед Государственной Думой, демократизацию местного самоуправления и суда. Формулировались также требования гражданского и политического равноправия, введения демократических свобод. Ориентируясь на западные образцы парламентского строя (прежде всего английского), кадеты стремились к укоренению в России норм демократического правового государства. В области национальных отношений кадеты, являясь противниками принципа федерализма, отстаивали лозунг культурно-национального самоопределения. Для Польши и Финляндии кадеты добивались признания автономии «в пределах империи». В социальной области основное внимание уделялось аграрному вопросу, решение которого предусматривалось путем наделения землей безземельных и малоземельных крестьян за счет государственных, удельных, кабинетских и монастырских владений, а также путем частичного принудительного отчуждения помещичьей земли с компенсацией их владельцев за счет государства по «справедливой (нерыночной) оценке». Рабочая программа включала либерализацию взаимоотношений рабочих и предпринимателей, в частности, предоставление рабочим права собраний, стачек создания союзов, а также содержала ряд требований по социальной защите труда: постепенное введение 8-часового рабочего дня, сокращение сверхурочных работ, запрет на привлечение к ним женщин и подростков и др. [13]

По мнению П.Н. Милюкова, данная программа «была наиболее левой из всех, какие предъявлялись аналогичными им политическими группами Западной Европы», для России это была «первая попытка претворить интеллигентские идеалы в осуществимые практические требования, взяв из литературных деклараций все, что может быть введено в политическую программу [14].

В момент образования партия кадетов еще не стала единой и цельной, «она должны была сделаться такой в процессе реальной борьбы». Представляя собой в организационном отношении довольно аморфное и неустойчивое политическое образование, как впрочем, и подавляющее большинство российских партий, конституционалисты-демократы были подвержены в зависимости от политической ситуации значительным изменениям (общей численности, количества местных организаций, социального состава). Так, в период революции 1905-1907 гг. в местных партийных организациях увеличилось представительство «социальных низов»: рабочих, ремесленников, служащих, крестьян. В ЦК и думской фракции доминировали представители интеллигенции: князья Павел и Петр Долгоруковы, академик В.И. Вернадский, профессора, ученые С.А. Муромцев, П.Н. Милюков, В.М. Гессен, Л.И. Петражицкий, С.А. Котляровский, А.А. Корнилов, А.А. Кизеветтер, Ф.Ф. Кокошкин, популярные адвокаты М.М. Винавер, В.А. Маклаков, видные земские и общественные деятели И.И. Петрункевич, Ф.И. Родичев, Д.Д. Протопопов, А.И. Шингарев и др.

Платформа партии не исключала возможности осуществления политической революции в том случае, если власть упорствует в своем нежелании проводить неотложные реформы. Однако, предпочтение отдавалось мирным формам борьбы, предполагавшим использование рычагов парламентаризма, поиска разумного компромисса с самодержавным режимом. Решение начать политическую забастовку в октябре признавалось кадетами великим гражданским подвигом, однако, забастовки в ноябре-декабре 1905 считали преступлением перед революцией.

После Манифеста 17 октября 1905 года многие политические деятели считали, что борьба закончилась и необходимо начать сотрудничать с властью. Кадеты признавали необходимым «идти тем же путем, каким Россия…пришла к октябрьскому манифесту, т.е. соединением либеральной тактики с революционной угрозой».

Руководство партии не спешило объявить о безусловной поддержке царского правительства, потребовало от него гарантий в реализации Манифеста 17 октября и выдвинуло требование созыва Учредительного Собрания, обязанного принять конституцию страны, а также немедленного проведения целого комплекса политических, экономических и социальных реформ. Одновременно они настаивали на создании «делового кабинета» из либеральных общественных деятелей и либеральных царских чиновников. Кадеты выразили согласие принять участие в переговорах с премьер-министром С.Ю. Витте о создании коалиционного кабинета и выработке программы его деятельности. Однако эти переговоры, состоявшиеся 21 октября 1905 года, закончились безрезультатно, т.к. С.Ю. Витте отказался принять условия кадетской делегации, прибывшей к нему в составе членов ЦК Ф.А. Головина, Ф.Ф. Кокошкина и Г.Е. Львова. Безрезультатно закончился и ряд неофициальных личных встреч членов ЦК с Витте. Из этих встреч кадеты вынесли впечатление о неготовности царизма идти на уступки. Партия продолжала дистанцироваться от действий власти, отказывала им в поддержке и заявляла о своей оппозиционности.

Учитывая настроения масс, на заседании кадетского ЦК 13-14 ноября 1905 г. был поставлен вопрос о переименовании партии. Кадеты заявили о внеклассовости своей партии, подчеркивая, что их деятельность определяется не интересами какой-либо социальной группы, а общими потребностями развития страны. Для взаимоотношений с народными массами, «утомленными диктатурой крайних партий», название «демократы» мешало, т.к. «в народном толковании - это хулиганы и грабители» [15]. Официальное название - Партия Народной Свободы - было закреплено на II съезде кадетской партии (5-11 января 1906 г.).

На заседании ЦК 14 ноября 1905 года была создана специальная комиссия «для воспособления забастовщикам и нуждающемуся населению, пострадавшему от забастовки». В силу того, что массы не пошли направо, кадетские лидеры считали необходимым поддержать левые партии. И хотя теоретически тактика этих партий была неприемлема, практика вынуждала сотрудничать: «…партии едва ли возможно действовать в союзе с ними, и если бы не было налицо правительственной реакции и неконституционного и вызывающего образа действия со стороны правительства, кадетская партия сочла бы своею обязанностью не только отклонить своих членов от участия в забастовке, но даже ей противодействовать» [16]. Кадеты стремились к созданию своих ячеек среди различных слоев населения. Облегченные условия приема (часто требовалось лишь устное заявление желающего вступить в ряды кадетов), привлекательность умеренно-радикальной программы партии вызвали в конце 1905, зимой и весной 1906 года бурный рост ее численности. К апрелю 1906 г. в стране функционировало более 360 местных организаций, а численность партии достигла 70 тысяч человек. Партия окончательно конституировалась на II съезде, 5-11 января 1906 года в Петербурге. Были внесены изменения в программу и тактику. Программный пункт (§13) о форме государственного строя в России был сформулирован в пользу «конституционной и парламентской монархии». Избранный ЦК возглавил кн. Пав.Д. Долгоруков. Был заслушан ряд докладов: Ф.Ф. Кокошкина (о выборах в Государственную Думу), М.М. Винавера, В.М. Гессена (о тактике партии в Государственной Думе), о блоках с другими партиями и т.д. Съезд признал, что партия не может с точностью указать пределы ее участия в законодательной деятельности Думы, ибо они будут указаны самим ходом жизни. «Если парламентская деятельность в Думе окажется возможной для партии», как отмечалось в постановлении, «она должна стремиться осуществить через посредство Думы всеобщее и прямое избирательное право и мероприятия, неотложно необходимые для успокоения страны и мирного перехода к правильному представительству, а по достижении этой цели добиться немедленной замены Думы собранием, избранным путем всеобщего и прямого голосования» [17]. Наметив только общие черты тактики, было предложено вынести на обсуждение ряд законопроектов (избирательный закон, закон о свободах и законопроект по аграрному вопросу) и поставить вопросы о преобразовании выборов в земские и городские учреждения, об отмене сословных привилегий, об упразднении земских начальников, об отмене смертной казни, о восстановлении в полной силе суда присяжных и др. ЦК кадетской партии единогласно признал допустимым «временное соглашение о взаимной поддержке на выборах лишь с теми группами и партиями, которые требовали конституционного государственного устройства на основе всеобщего избирательного права». Местным комитетам необходимо было следить, чтобы приемы избирательной борьбы не имели нравственно-предосудительного характера или противоречили основным положениям программы.

После издания избирательного закона 11 декабря 1905 года кадетское руководство сосредоточилось на выборах в Государственную Думу, рассчитывая провести в нее максимально возможное число своих депутатов. В первую избирательную кампанию кадеты работали с чрезвычайной энергией: рассылали лекторов, печатали и распространяли сотни тысяч экземпляров воззваний, плакатов, обращений к избирателям, избирательные бюллетени, проводили митинги, предвыборные собрания, устраивали особые консультации для разъяснения спорных вопросов, протестовали против случаев репрессий и притеснений. Продолжалось уточнение программных установок.

Многие члены кадетской партии были не удовлетворены программой, т.к., на их взгляд, она не была четко выраженной, необходимо было уточнить некоторые пункты, т.к. «пришли к почти социалистическим решениям» Однако, делался вывод, что с ней «можно выходить в народ» [18]. На первый план кадеты выдвинули аграрный вопрос, считая, что от его постановки в Государственной Думе будет зависеть дальнейшая судьба народного представительства. Из документов кадетской партии видно, что однозначно отрицательно они относились к национализации земли, подчеркивая, что «национализация земли ограбила бы народ». Особое значение придавалось подготовке материалов и сведений для аграрной комиссии, для этого организовывались совещания по земельному вопросу с группами местного населения при участии делегатов от местных групп и комитетов.

В условиях, когда левые партии бойкотировали выборы, кадеты добились убедительной победы, получив в Думе 182 места. III съезд, заседавший накануне созыва Думы (21-25 апреля 1906 года), утвердил парламентскую тактику партийной фракции [19]. С докладом по этому поводу выступил П.Н. Милюков. Согласно его воспоминаниям, прения обнаружили «полное расхождение съезда с осторожным тоном моего доклада. Раз на выборах победила «не партийная программа», а повышенное настроение народа, отвечали мне, то мы обязаны «идти до конца, без компромиссов», «спокойно и уверенно», тогда народ нас поддержит…». ЦК составил спешно проект резолюции, которая заканчивалась заявлением, что «никакие награды, создаваемые правительством, не удержат народных избранников от выполнения задач, возложенных на них народом» [20].

В I Государственной Думе кадеты играли ведущую роль. Пост председателя Думы занял член ЦК партии С.А. Муровцев, секретаря - член ЦК кн. Д.И. Шаховский. Кадетам принадлежала инициатива подготовки думского адреса царю, содержащего основные пункты их программы. При ЦК партии было создано 6 комиссий для разработки законопроектов. От имени кадетской фракции на рассмотрение были внесены 9 законопроектов. Однако, только один («Об отмене смертной казни») был рассмотрен и принят Государственной Думой, остальные были переданы в комиссии Думы для доработки. Кадетскими депутатами было сделано значительное число запросов а адрес правительства. Выступая с довольно жесткой критикой царской администрации, кадеты не отвергали попыток компромиссного соглашения с нею. В июне 1906 года они провели переговоры с П.А. Столыпиным, А.П. Извольским, Д.Ф. Треповым на предмет вхождения кадетов в будущее ответственное министерство. Конкретных результатов переговоры не имели.

72-дневный опыт работы I Думы показал, что тактика компромисса, предлагаемая кадетами, с одной стороны, правительству, а с другой - левым партиям, оказалась малоэффективной. Кадетам не удалось убедить правительство выполнить обещания Манифеста 17 октября. В штыки встретили царские министры кадетскую программу социальных реформ. В свою очередь, социалистические партии требовали от кадетов дальнейшей радикализации требований, активизации работы, направленной на насильственное свержение режима. В условиях обострившегося политического кризиса компромиссная позиция кадетов не встречала поддержки ни справа, ни слева.

В июле 1906 года после издания указа о роспуске Думы кадетская фракция вместе с лидерами трудовиков приняли решение о продолжении заседаний в Выборге. Как известно, 10 июля 1906 года 120 кадетских депутатов совместно с социал-демократами и трудовиками подписали Выборгское воззвание. Объясняя впоследствии смысл Выборгского документа кадетов, Милюков писал: «Для членов партии народной свободы это была попытка предотвратить вооруженное столкновение на улицах Петрограда, заведомо осужденное на неудачу, дать общему негодованию форму выражения, которая не противоречила конституционализму, стоя на самой грани между законным сопротивлением нарушителям конституции и революцией».

В условиях начавшегося спада революционной активности масс тактика кадетов приобрела более умеренный характер. Период между роспуском I Государственной Думы и созывом II-й позже был назван лидером кадетской партии П.Н. Милюковым «семимесячным кошмаром», когда партия была обречена на политическую пассивность до начала следующей избирательной кампании, когда парламентский путь был временно обрезан, а вступить на революционный партия решительно отказалась. В.Д. Набоков замечал: «Вся наша деятельность только на выборах (она блестяща), а во всех других случаях позорное бездействие» [21].

На IV (Гельсингфорсском) съезде, состоявшемся 23-28 сентября 1906 года, партия отказалась от Выборгского манифеста и приняла решение о первостепенном значении парламентской деятельности. Подчеркивалась необходимость отмежевания от тактики леворадикальных партий и выдвигался лозунг «бережения Думы». Съезд внес изменения в избирательную программу партии, в ряд ее законопроектов, указал на важность работы партии в деревне, участия в профсоюзах и других общественных объединениях.

29 октября 1906 года в Москве состоялось совещание ЦК партии кадетов с представителями губернских групп. Центральным вопросом был вопрос о тактике во II Государственной Думе. Прения были оживленными. Часть кадетов склонялась к тому, чтобы продолжать отстаивать полновластную Думу, т.к. «особых серьезных ошибок в Думе совершено не было». Большинство настаивало на изменении тактики. Ф.Ф. Кокошкин, выступая, отмечал: «Всесильная Дума снимается с очереди. Тактика парламентского штурма не удалась, но это была неизбежная ошибка страны. Иначе действовать мы психологически не могли, т.к. вся страна требовала от нас штурма». Разногласия были и по вопросу о создании блоков на выборах во II Думу. Ряд кадетов считали, что отказ от создания блоков мог повредить партии («левые - наши союзники»), допускали создание блоков на условии признания формулы всеобщего избирательного права и думского министерства. Другие категорически отрицали такую возможность, доказывая, что нельзя вступать ни в какие сделки в деле борьбы выборщиков, важно полное сохранение самостоятельности. Н.А. Гредескул подчеркивал: «… не нужно смешивать блоков различных свойств… Блоков заранее созданных не проводить. Деловая сделка - другое дело. Она с кем угодно возможна. Они много не будут компрометировать…» [22].