Красная Армия СССР в период 1917-1923 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Красная Армия СССР в период 1917-1923 гг.

Содержание

управление вооруженный военный армия

Введение

1. Управления вооруженными силами в этот период

2. Установление принципа "двуначалия"

3. Поиск оптимальных форм введения единоначалия

Литература

Введение

Организация системы управления в советских вооруженных силах определялась идеологическим установками, конкретными условиями внутриполитического и международного положения советского государства, а также опытом военного строительства. Следует отметить, что всю деятельность государственных, партийных и военных органов по изменению системы военного управления вооруженными силами до введения единоначалия можно разделить на 3 периода:

введение коллегиальной системы управления вооруженными силами, соответствующей по времени деятельности Советского государства по демократизации старой армии, ее демобилизации и созданию первых отрядов Красной Армии (октября 1917 г. - апрель 1918 г);

установление принципа "двуначалия". Введение института военных комиссаров, укрепление его роли и значения в управлении войсками и всеми учреждениями армии и флота (апрель - декабрь 1918 г.);

поиск оптимальных форм введения единоначалия. Партийные и государственные органы власти осуществляют первые шаги по введению единоначалия в армии и изучению опытным путем наиболее целесообразных форм осуществления этого принципа с учетом особенностей советского военного строительства (январь 1919 г. - 1923 г.).

1. Управления вооруженными силами в етот период

Первый период был связан со сломом старой армии; он начался с ее демократизации и введения коллегиальности в управлении. Происходившие после февраля 1917 г. преобразования в государственном строе России, коснулись и армии.

Важнейшие пути демократизации армии определялись постановлением II Всероссийского съезда Советов, состоявшегося 25-27 октября 1917 г. В нем предписывалось создание временных революционных комитетов, на которые возлагалась ответственность "за сохранение революционного порядка и твердости фронта", а также замена комиссаров Временного правительства комиссарами Съезда Советов .

Поскольку создание указанных комитетов требовало времени, на первый план выдвигалась посылка Советами во все воинские формирования и учреждения комиссаров, наделенных чрезвычайными полномочиями. Первых комиссаров в масштабе всех вооруженных сил назначил Съезд Советов. Это были народные комиссары по военным и морским делам В.А. Антонов-Овсеенко, П.Е. Дыбенко и Н.В. Крыленко.

Институт военных комиссаров, как известно, существовал еще при Временном правительстве. Накануне октябрьских событий началась посылка Петроградским военно-революционным комитетом (ВРК) своих комиссаров - преимущественно из большевиков и частично левых эсеров. В период с октября по декабрь 1917 г. было направлено в войска и учреждения военного ведомства в общей сложности 619 комиссаров, их помощников и эмиссаров. Более половины из них (56%) приходилось на Петроград, треть - на тыловые гарнизоны и другие местности.

Нельзя, однако, не заметить тенденции к снижению числа назначений, вполне естественного в условиях демократизации: желание масс самим выбирать себе руководителей. Уже с конца октября Петроградскому ВРК приходилось порой лишь утверждать комиссаров, избранных комитетами или личным составом. В некоторых частях действующей армии должность комиссара была выборной с первых послеоктябрьских дней, а впоследствии это распространилось и на более высокие должности .

Направляя комиссаров в армию, советские органы рассчитывали, что будут иметь регулярную и достоверную информацию о ее состоянии. Только за шесть недель в Петроградский ВРК поступил 361 документ (доклад и донесения) от воинских частей, преимущественно - от их комиссаров. Уже за первую неделю (до 31 октября 1917 г.) безо всяких запросов и принуждений было получено 111 экземпляров такого рода материалов.

30 октября на заседании ВРК было принято постановление, обязывающее всех комиссаров "ежедневно давать отчет" . Результатом его, как ни странно, стало уменьшение числа донесений. В чем же причина? В аппаратно-бюрократическом подходе к делу, непонимании всей сложности работы комиссаров в войсках, практической нецелесообразности бумажной волокиты - с одной стороны, а с другой -- в отсутствии контроля за их исполнением. Указанные документы имеют большую ценность, позволяя проследить, как посланцы ВРК - комиссары обеспечивали использование старой армии в интересах новой власти. К тому же во многих донесениях откровенно говорилось о недостатках и неудачах, ставились острые вопросы. В ту пору лакировка положения в угоду начальству, очковтирательство, обман и т.п. еще не стали обычными для донесений из воинских частей; как, впрочем и отовсюду.

Основные вопросы формирования корпуса комиссаров и их деятельности нашли отражение в ряде инструкций и положений - общих и специальных. Их анализ дает возможность сделать ряд выводов о том, что же представлял собой этот институт в момент своего возникновения.

Во-первых, наличие военных комиссаров в условиях нового строя с юридической точки зрения не означал абсолютной ломки установившейся системы управления войсками и учреждениями военного ведомства. Номинально командиры и начальники сохраняли свои права единоначальников; но одним из главных направлений работы комиссаров был контроль за их деятельностью, подчинение ее советской власти. Во-вторых, комиссарам были вменены в обязанность проведение в жизнь постановлений Советов и других органов новой власти, подбор и расстановка кадров (персонала учреждений, комитетов по различным отраслям, командного состава и т.д.). В-третьих, если у столичных ВРК преобладал принцип назначения комиссаров "сверху", то в действующей армии и в местных войсках - принцип выборности, что больше отвечало задачам демократизации. В-четвертых, все комиссары несли ответственность перед органами, поставившими их на должность, и перед вышестоящими комиссарами; они должны были работать в контакте с комитетами и местными организациями. И, наконец, в-пятых, фактически все комиссары являлись "представителями государственной власти" и совершенно не случайно им давалось право ареста нарушителей порядка и "явных контрреволюционеров", коим мог оказаться любой.

Обобщенно главная цель создания института военных комиссаров в условиях революции была выражена в передовой статье "Бюллетеня Бюро военных комиссаров" № 1 за 23 декабря 1917 г. В статье, в частности, говорилось: комиссары "должны были явиться на свои посты вопреки желанию и воле командиров, начальников или руководителей тех или иных учреждений, опираясь на массы, действуя в контакте с солдатами, рабочими или служащими, препятствовать всяким контрреволюционным попыткам и проводить постановления революционной власти" ".

Таким образом, комиссары символизировали собой пока хоть и номинальную, юридически не закрепленную, но все же ликвидацию сложившегося в армии института единоначалия и являлись твердой рукой партии большевиков в вооруженных силах страны.

Однако единоначалие командиров ограничивалось не только военными комиссарами. На местах надежным оплотом новой власти стали ВРК, которые предложил создавать в войсках II Всероссийский съезд Советов.

В Петрограде и Москве, в тыловых и ряде прифронтовых районов создавались объединенные ВРК, включавшие в себя представителей от Советов, от войск и от гражданских организаций. В некоторые крупные ВРК армий также входили представители местных советских органов .

Каковы же были цели и задачи военно-революционных комитетов? Краткий ответ на этот вопрос дает, на наш взгляд, Инструкция Бюро ВРК 17 армейского корпуса 5 армии Северного фронта "Об организации дивизионных, бригадных и полковых ВРК". В ней говорилось, что военно-революционный комитет осуществляет контроль за всеми начальствующими лицами: наблюдает за точным и неуклонным исполнением законов, декретов, распоряжений советской власти; ведет борьбу с контрреволюцией, спекуляцией и мародерством, хулиганством, нарушениями порядка, воровством, пьянством, грабежами и т.п. Там имелось также указание, что власть ротных, батарейных и командных комитетов состоит "в установлении точного порядка несения службы" и решении вопросов "внутренней жизни, хозяйственной, политической и культурно-просветительской" .

Типичность приведенных положений подтверждается исследованием историка М.А. Молодцыгина, который провел анализ 29 документов руководящих органов: 4 всероссийского масштаба, 8 фронтов и армий, 10 корпусов, дивизий и бригад, 4 полков и отдельных батальонов и 3 нижестоящих подразделений -дивизиона, роты и команды. Оказалось, что положение о взятии власти и наблюдении за точным и неуклонным выполнением решений (своих и вышестоящих органов) содержалось в 21 документе (72,2%); о контроле за командным составом, штабами и санкционированием приказов -- тоже в 21; о борьбе с контрреволюцией, поддержании революционного порядка, пресечении неповиновений - в 15 (51,8%); о снабжении и обеспечении - в 10 (34,4%); о решениях оперативных вопросов, управлении военными действиями, стойкой защите фронта -- в 5 (17,2%) .

Следует отметить, что создание ВРК не означало ликвидации войсковых комитетов, повсеместно создававшихся в армии после Февральской революции 1917 г. Но в условиях победы большевиков их функции и состав стали постепенно меняться. В частности, полковые комитеты получали руководящую роль в управлении хозяйственной, строевой и культурно-просветительской жизнью полка. Командир полка без санкции комитета не мог принимать никаких ответственных решений, за исключением полевых распоряжений. Комитеты получали право предания суду и применения вооруженной силы против всех покушавшихся на солдатские права^. Поэтому совершенно естественно, что для осуществления указанных полномочий необходимо было переизбирать существующие комитеты, а именно провести широкую "большевизацию".

В этот период ВРК и войсковые комитеты существовали параллельно, но новая власть предпринимала попытки разграничить их функции. Так, 25 октября 1917 г. в решении собрания 2-го пехотного запасного полка (Петроград) было записано: "Ведению Революционного комитета предоставлено: 1) общие политические вопросы, 2) вопросы, касающиеся содержания полка в боевой готовности. Полковому комитету - хозяйственные и прочие вопросы" ⁸⁸. Однако уже в конце ноября в разработанном ВРК при Ставке Временном положении о демократизации армии речь шла только о солдатских комитетах, так как срок временных органов подходил к концу⁸⁹.

На вопрос о времени прекращении деятельности ВРК и воинских комитетов нет однозначного ответа. В инструкции Народного комиссариата внутренних дел "О правах и обязанностях Советов", опубликованной в декабре 1917 г., говорилось об упразднении ВРК как "боевых органов" восстания. Но это относилось только к ВРК⁹⁰. Что касается войсковых комитетов, они продолжали существовать, пока сохранялась старая армия. В начале марта 1918 г. Высший военный совет телеграфировал в войска, что "вместе с расформированием штабов должны быть расформированы комитеты: дивизионные, корпусные, армейские и фронтовые".

Этот процесс занял весь март, но некоторые комитеты завершили свой путь только в апреле 1918 г. Так, в РГВА хранится типографский экземпляр объявления Демобилизационной комиссии 7-й армии Юго-Западного фронта о том, что армейский комитет "с 10 апреля сего года (1918 - В. Д.) считается расформированным".

Как ни была значительна роль в ограничении единоначалия со стороны таких институтов, как комиссары и разного рода комитеты, принятие решений относительно боевой подготовки и военного управления еще оставалось за командирами. Однако подобное положение было недолгим. После октября 1917 г. и заключения перемирия с немцами демократизация армии пошла полным ходом, а выборность командиров стала одним из важнейших элементов этого процесса. Следует обратить внимание на тот факт, что в принятом 26 октября 1917 г. постановлении II Всероссийского съезда Советов об образовании ревкомов имелось положение о том, что "главнокомандующие обязаны подчиниться распоряжениям комитетов" . Разумеется, это касалось не только, главнокомандующих.

Одной из первых своих задач члены правительственного Комитета по военным и морским делам поставили создание проекта новой "декларации прав солдат". Уже в первом варианте документа имелось положение о "полной выборности командного состава", что нашло отражение и в протоколе первого заседания от 3 ноября 1917 г. При последующем обсуждении наличие такого пункта не вызвало возражений у членов комитета, но автору (Н.В. Крыленко) был дан ряд конкретных рекомендаций. Так, Н.И. Подвойский говорил о необходимости более точной формулировки пункта "о вмешательстве в боевые приказы"; И.Л. Дзевялтовский предупредил "о возможности безработников". На что Н.И. Подвойский заметил: "пусть разбегутся офицеры"; В.А. Антонов-Овсеенко счел необходимым "разработать подробно вопрос о командном составе". Н.В. Крыленко отвечал, что для более подробного рассмотрения вопросов понадобиться "издавать декреты", но заверил: "по каждому пункту прибавим более конкретные указания" .

8 ноября 1917 г. доработанный текст Декларации был опубликован в "Газете Временного Рабочего и Крестьянского правительства". Первый пункт Декларации гласил: "Правительство рабочих и крестьян считает, что никто лучше самих солдат не сможет оценить достоинство отдельных лиц для занятия командного поста, и верит, что в своей среде солдаты всегда найдут таких людей, коим без боязни смогут вручить командование, а следовательно судьбы, как революции, так и свою. Только армия вся, сверху донизу построенная на выборном начале, представит силу, мощную своим внутренним единством".

30 ноября по частям было разослано "Временное положение о демократизации армии", согласно которому офицерские чины, знаки отличия и ордена полностью упразднялись . Следует отметить, что данное положение вызвало большой всплеск озлобленности против офицеров, настроение которых было крайне угнетенным и подавленным из-за неопределенности их положения как в настоящем, так и в будущем. Последовали эксцессы на почве требования о снятии погон и т.п. Например, 1 декабря был убит начальник 6-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Петров и едва избегли смерти начальник штаба дивизии полковник Колецкий и командир 22 полка полковник Гловинский. С началом демобилизации офицерам старших возрастов, то есть старше 39 лет, было разрешено вернуться домой. Однако не во всех частях они смогли это сделать, поскольку соответствующим распоряжением комитетам предоставлено было право решать - отпустить этих офицеров или, арестовав их, задержать при части. Наконец, 16 декабря были опубликованы декреты "Об уравнении всех военнослужащих в правах" и "О выборном начале и организации власти в армии". Первый из них, уже на законодательном уровне, упразднял все чины и звания; отменял все титулования и преимущества, связанные с прежними чинами и званиями; вводил единое звание "солдат революционной армии". Второй декрет устанавливал, что вся полнота власти в пределах войсковой части или соединения принадлежит солдатским комитетам и советам; весь командный состав, до полкового командира включительно, избирается общим голосованием; командиры выше полкового, вплоть до Верховного Главнокомандующего включительно, избираются съездами или совещаниями при соответствующих комитетах.

Таким образом, в правовом отношении в основу разрушения старой армии были положены выборность, самоуправление и инициатива снизу.

О впечатлении, произведенном этими декретами даже на тех офицеров и генералов, которые смирились с новой властью, имеется свидетельство одного из них, из числа наиболее видных: "Человеку, одолевшему хотя бы азы военной науки, казалось ясным, что армия не может существовать без авторитетных командиров, пользующихся нужной властью и несменяемых снизу... генералы и офицеры, да и я сам, несмотря на свой сознательный и добровольный переход на сторону большевиков, были совершенно подавлены... Не проходило и дня без неизбежных эксцессов. Заслуженные кровью погоны, с которыми не хотели расстаться иные боевые офицеры, не раз являлись поводом для солдатских самосудов".

Помимо моральных страданий названные декреты поставили офицерство и в крайне тяжелое материальное положение, особенно в тылу. В своем дневнике генерал-лейтенант А.П. Будберг отхмечал: "Положение офицеров, лишенных содержания, самое безвыходное, а для некоторых равносильно голодной смерти, так как все бояться давать офицерам какую-либо, даже самую черную работу; доносчики множатся всюду, как мухи в жаркий летний день, и всюду изыскивают гидру контрреволюции. Над офицерами совершили последнее надругание, лишив их семей всякого содержания и сделав это без всякого предварения. В довольствующих учреждениях сегодня (18 декабря 1917 г.) происходили потрясающие сцены, так как некоторые жены и вдовы приехали из пригородов на занятые деньги и им не на что вернуться домой, где сидят некормленые дети. Положение многих такое, что в управлении воинского начальника писари не выдержали и, забыв про контрреволюцию, собрали между собой некоторую сумму денег и роздали наиболее нуждающимся. Депутация офицерских жен целый день моталась по разным комиссарам с просьбою отменить запрещение выдать содержание за декабрь. Одна из представительниц, жена полковника Малютина, спросила помощника военного комиссара товарища Бриллианта, что же делать теперь офицерским женам, на что товарищ сквозь зубы процедил: "Можете выбирать между наймом в поломойки и поступлением в партию анархистов" .

Большинство офицеров на фронте пассивно переживало происходящее. "Я чаще всего слышал один и тот же ответ: "Мы помочь ничему не можем, мы бессильны что-либо изменить, у нас нет для этого ни средств, ни возможности, лучшее, что мы можем сделать при этих условиях, -- оставаться в армии и выжидать окончания разыгрывающихся событий или с той же целью ехать домой". Такая психология - занятие выжидательной позиции и непротивление злу, была присуща командному составу не только нашей армии. Ею оказалось охваченной большая часть и русского офицерства, и обывателя, предпочитавших тогда, когда большевики были наиболее слабы и неорганизованны, уклоняться от вмешательства с тайной мыслью, что авось все как-то само собой устроится, успокоится, пройдет мимо и их не заденет. Поэтому многие только и заботились чтобы как-нибудь пережить этот острый период и сохранить себя для будущего" Таким образом, осуществление выборности командного состава, уравнение в правах всех военнослужащих и сосредоточение всей полноты власти в руках различных комитетов и комиссаров сыграли свою роль в развале старой армии в целом, и института единоначалия в частности. В.И. Ленин, выступая 24 января 1918 г. на III Всероссийском съезде советов, заявил: "Старая армия... отдана на слом, и от нее не осталось камня на камне. Полная демократизация армии проведена".

Следует отметить, что в советской историографии такие явления, как выборность, самоуправление и коллегиальность в принятии решений расценивались как "необходимая ступень к единоначалию". То есть, по сути, ликвидацию единоначалия рассматривали как необходимый шаг к нему. Среди объективных и субъективных причин подобного явления советские историки выделяли четыре наиболее важных:

в период между февралем и октябрем, а затем и после октябрьских событий 1917 г. солдаты (матросы) старой армии накопили определенный опыт коллегиального решения вопросов через комитеты и в первое время не хотели отказываться от уже сложившихся форм управления;

советская власть не могла доверить единоличного управления войсками специалистам старой армии "в силу их социальной принадлежности к эксплуататорским классам и непонимания ими целей революции, характера и особенностей новой армии";

большевики учитывали нежелание красноармейских масс считаться с единовластием бывших генералов, офицеров и унтер-офицеров;

отсутствовало единое законодательство, регулирующее организацию отрядов и частей создаваемой Красной Армии, полномочия командиров и органов военного управления; отсутствовали единые воинские уставы.

Однако вскоре новой власти пришлось задуматься о дальнейшей судьбе процесса демократизации остававшихся к тому времени вооруженных сил.

Решающую роль в этом сыграли возобновившиеся боевые действия на фронте. Сепаратные переговоры с Германией вначале успешные, вскоре зашли в тупик. Представители стран Четвертного союза на первом этапе переговоров приняли предложения русской делегации, в том числе о недопущении насильственного присоединения территорий, захваченных в ходе войны. Однако требования Германии вскоре стали более жесткими и включали передачу ей территории Польши, Литвы, Курляндии, Эстляндии, части Лифляндии и Гродненской губернии¹⁰⁵.

ЦК партии большевиков 11 января 1918 г. большинством голосов одобрил проект резолюции Л.Д. Троцкого: "Войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем". После этого германское командование заявило о прекращении перемирия и возобновлении с 12 часов 18 февраля военных действий. 18 февраля германская армия начала наступление, поддержанное на Украине войсками Украинской Народной Республики, в Белоруссии - 1-м Польским корпусом легионеров, в Закавказье - турецкими войсками, а с 28 февраля и австро-венгерской армией. События на фронте развивались стремительно и не в пользу Советской России.

Наблюдая в Смольном за действиями руководителей Наркомвоенмора в период боев с наступавшим противником, Ленин и Троцкий не могли не замечать их беспомощности и растерянности. Сам Лев Давидович вспоминал, что однажды он заметил Ленину:

" - Без серьезных и опытных военных нам из этого хаоса не выбраться...

Это, по-видимому, верно. Да как бы не продали...

Приставим каждому комиссара.

А то еще лучше двух, - воскликнул Ленин, - да рукастых коммунистов" . Так возникла идея создания государственного военного совета с включением высококвалифицированных военных специалистов, работающих под контролем военных комиссаров.

3 марта, когда состоялось подписание мирного договора, группа военных экспертов (консультантов) при русской делегации подала ее председателю Л.Д.

Троцкому записку, в которой обращалось внимание на необходимость создания мощной вооруженной силы в кратчайшие сроки - "ко времени созыва общеевропейского мирного конгресса". Замысел был предельно ясен: при любой мирной инициативе, на любом соответствующем форуме в разговорах необходимо иметь крепкую опору. Там же определялось, что "эта великая задача может только тогда получить свое действительное осуществление, если дело строительства новой армии и флота будет находится в руках знающих и опытных специалистов, чем элемент дилетантизма будет совершенно исключен" ^|08. Надо полагать, что об этом документе был информирован В.И. Ленин.

Не случайно 3 марта СНК принял решение о создании Высшего Военного Совета, в состав которого вошли военный руководитель М.Д. Бонч-Бруевич и два политических комиссара: от левых эсеров - П.П. Прошьян, от большевиков - К.И. Шутко. Постановлением СНК Высшему военному совету (ВВС) поручалось "руководство всеми военными операциями с безусловным подчинением Высшему совету всех без исключения военных учреждений и лиц" . Так было положено начало серьезных преобразованиям в управлении военным делом и военном строительстве.

Подписание Брестского мирного договора поставило перед государственными и военными органами ряд сложных проблем, связанных с военным строительством. Все понимали, что мирная передышка не может быть долгой. Среди большевиков многие высказывались за продолжение войны с войсками Четвертного союза (Германия, Австро-Венгрия, Турция, Болгария). Следовательно, одной из важнейших задач стала подготовка к предстоящей войне, создание армии, которая сможет дать врагу достойный отпор. Строительство ее должно было идти иным, чем ранее, курсом, - при сохранении выработанных и декретированных принципов, но с изменением ряда установившихся методов.

Новый курс, объективно необходимый в сложившихся условиях, потребовал нового наркома по военным делам. 13 марта 1918 г. Совнарком принял решение, имевшее немалое значение в истории военного строительства. Оно было опубликовано в "Известиях ВЦИК" за 14 марта. Данным постановлением член Высшего Военного Совета К.И. Шутко по его просьбе освобождался от занимаемой должности, на которую назначался Л.Д. Троцкий (с одновременным исполнением обязанностей Председателя этого Совета). Н.И. Подвойский, "согласно его ходатайству", был освобожден от должности народного комиссара по военным делам - таковым назначался Троцкий, освобожденный с поста наркома иностранных дел. Должность Верховного главнокомандующего "согласно предложению, сделанному товарищем Крыленко", Совнаркомом была упразднена .

Новый нарком предложил проект реорганизации Красной Армии, в котором указывалось на необходимость "покончить с дилетантизмом", внедрять в армию новейшие достижения военной техники и военного искусства, как и строжайшую дисциплину. Комплектование армии предполагалось "на добровольческих началах, но лицо, принятое на военную службу, должно подчиняться всем военным законам". Важно было признание необходимым, "чтобы армия в течение первого полугодия после ее сформирования находилась на военном положении, в полной боевой готовности". План реорганизации системы военного управления, который предлагал Троцкий, говорил об изменении отношения советского руководства в отношении института единоначалия. Уроки немецкого наступления в феврале 1918 г., необходимость достигнуть максимума исполнительности, строгой ответственности и согласованности в военной сфере побудили Ленина и Троцкого выступить за принцип единоначалия, хоть и ограниченном политическим контролем. В армии намечалось создание института кадровых офицеров. Троцкий отмечал, что опыт лояльных советской власти кадровых офицеров необходимо использовать, но "под контролем политических руководителей, пользующихся доверием масс"

Выступая на пленуме Моссовета 19 марта 1918 г. он в своем докладе сделал главный акцент на том, что "вся власть должна принадлежать в области тактической и оперативной военачальникам, политическая же власть должна быть в руках представителей Советской власти, которые с целью наблюдения за командным составом будут находиться при отрядах...".

Следовательно, новый нарком сохранял верность ранее выработанным и декретированным принципам, но с тем, чтобы в кратчайшие сроки сделать Красную армию и флот регулярными, кадровыми.

21 марта 1918 г. Троцкий и Подвойский подписал обращение Наркомвоена "Наша задача". Этот документ интересен тем, что в нем выражалась позиция нового руководства вооруженными силами по отношению к старому кадровому офицерскому составу. "Для дела обороны необходимы военные специалисты, -указывалось в документе. - Специалисты должны стать инструкторами, военными преподавателями, техническими руководителями армии. В специально военной области им должно быть предоставлено решающее слово и на них должна быть возложена вся полнота ответственности".

Следует отметить, что в аппарате Наркомвоена столь "либеральная" позиция нового наркома по отношению к военспецам не была воспринята однозначно. В военном ведомстве сложилась оппозиция против Троцкого. Ее основные требования сводились к отстаиванию выборного начала, протестам против единоначалия, даже ограниченного, против привлечения военных специалистов, введения железной дисциплины, централизации армии.

Но если в аппарате Наркомвоена процесс преодоления оппозиции прошел сравнительно быстро, то гораздо сложнее обстояло дело с оппозиционными взглядами на местах. Особенно показательна в этом отношении была группировка, сформировавшаяся в Царицине, куда 6 июня 1918 г. прибыл по заданию центра И.В. Сталин.

К.Е. Ворошилов, непосредственный участник событий, в своем труде "Сталин и Красная Армия", опубликованном в 1929 г., писал: "Беспощадно ломая сопротивление контрреволюционных специалистов, присланных и поддерживаемых Троцким, Сталин быстрыми и решительными мерами реорганизовал разрозненные отряды". И действительно, бывшие унтер-офицеры из крестьян, возглавлявшие партизанские по духу отряды, составили благодатную среду для борьбы против военных специалистов и для других мероприятий по строительству регулярной армии. Троцкий отмечал в мемуарах: "Сталин несколько месяцев провел в Царицыне. Свою закулисную борьбу против меня, уже тогда составляющую существенную часть его деятельности, он сочетал с доморощенной оппозицией Ворошилова и его ближайших сподвижников".

Однако и у Ленина случались колебания в политике по отношению к военным специалистам. В марте 1919 г. во время заседания Совнаркома Владимир Ильич, разочарованный положением на Восточном фронте, неожиданной задал вопрос Троцкому: "А не прогнать ли всех спецов поголовно?". Лев Давидович ответил отрицательно:

Вы спрашиваете, не лучше ли прогнать всех бывших офицеров. А знаете ли вы, сколько их теперь у нас в армии?

Не знаю.

Не менее тридцати тысяч.

Как?!

Не менее тридцати тысяч. На одного изменника приходится сотня надежных, на одного перебежчика два-три убитых. Кем их всех заменить?

Таким образом, первый период был связан с полной ликвидацией сложившейся системы командования и управления всеми вооруженными* силами, попыткам введения новой системы, основанной на принципах коллегиальности в принятии решений в вопросах командования и выборности командного состава. Стремление заменить кадровое офицерство различными общественными демократическими институтами, будь то ВРК, комиссары или войсковые комитеты, закончилось поражением остатков вооруженных сил в январе - феврале 1918 г.

Новое политическое руководство страны пришло к осознанию того факта, что армия и военно-морской флот являются мощной силой на международной арене, которые являются гарантией независимости и суверенитета государства. Однако строительство новых вооруженных сил в лице Рабоче-крестьянской Красной Армии и Красного флота проходило при сохранении ранее выработанных и декретированных принципах. Несмотря на принятые решения о создании института кадрового комсостава, постепенного отказа от войсковых и военно-революционных комитетов, а также необходимости использования опыта лояльных советской власти офицеров, большевики сохранили партийный контроль за деятельностью командного состава со стороны военных комиссаров.

2. Установление принципа "двуначалия"

Второй этап переходного периода от демократизации к единоначалию был связан с введением института военных комиссаров. "Блюстители высших интересов социализма", - так они были названы в обращении Наркомвоенмора от 21 марта 1919 года. Создание такого института было одной из важнейших сторон деятельности партии большевиков и военного ведомства в строительстве новой армии. В программном документе Наркомвоена "Наша, задача" говорилось: "Политический контроль над всей организацией и жизнью армии вручается военным комиссарам. Пост военного комиссара есть один из самых ответственных и почетных в Советской республике. Комиссар охраняет теснейшую внутреннюю связь между армией и советским режимом в целом. Комиссар не только скрепляет своей подписью приказы, но и обязан добиваться их выполнения".

Первоначально комиссары мыслились как своего рода контролеры деятельности военных специалистов. Так, военным руководителем Северного участка отрядов завесы стал инженер-генерал А.В. Шварц, комиссарами при нем -с 14 марта 1918 г. П.П. Торгушин и A.M. Ковригин, а 15 апреля их сменили М.М. Лашевич и И.Т. Смилга. Военным руководителем созданного 29 марта 1918 г. Западного участка отрядов завесы был назначен генерал В.Н. Егорьев, комиссарами к нему -- И.М. Арефьев и A.M. Пыжев; у генерала К.К. Баинова -военрука Московского района - работали в качестве комиссаров М.Н. Тухачевский и Ю.В. Саблин. Следует отметить, что военный руководитель и два комиссара составляли "военный совет" - коллективный орган военного управления.

6 апреля 1918 г. в "Известиях ВЦИК" было опубликовано "Положения о комиссарах и членах военного совета"¹²¹. Оно открывалось указанием, что "военный комиссар есть непосредственный политический орган Советской власти при армии"; говорилось о личной неприкосновенности комиссаров, их ответственности, обязательности их подписи под приказами военных руководителей. Далее особо подчеркивались и конкретизировались контрольные функции комиссаров (в частности, за расходованием денежных средств и охраной военного имущества). Заканчивалось разъяснение определением порядка назначения комиссаров и сообщением об учреждении Всероссийского бюро военных комиссаров.

Взаимоотношения командиров и военных комиссаров определялись не только Положением, но и инструкциями для комиссаров полков, бригад и дивизий, издаваемых реввоенсоветами армий и фронтов. Так, в 1919 г. Приказом по армиям Южного фронта от 24 ноября 1919 г. были даны инструкции для комиссара полка в действующих частях . Надо отметить, что в составлении данного положения приняли непосредственное участие член РВС Западного фронта И.В. Сталин. В этом документе разъяснялось, что означает "контроль за военными руководителями". Комиссар участвовал во всей деятельности командира, вместе с ним принимал рапорты и донесения; юридическую силу приобретали лишь те приказы, которые были подписаны командиром и комиссаром: подпись комиссара под приказом командира означала отсутствие в данном приказе контрреволюционных мотивов. Если же комиссар был убежден, что издаваемый приказ является актом измены, он обязан был задержать приказ, арестовать командира, издавшего это акт, и назначить вместо него временно заместителя; при отсутствии такой возможности комиссар обязан был сам принять на себя командование, донося немедленно о случившемся вышестоящему комиссару.

Таким образом, наделение военных комиссаров данными полномочиями означало переход от широкой коллегиальности в управлении вооруженными силами (ВРК, воинские комитеты) к принципу "двуначалия", который вошел в историю советских вооруженных сил еще под одним названием - "принцип неполного осуществления единоначалия".

Сущность "двуначалия" в РККА в 1918 - 1920 гг. и последующие годы можно выразить следующим образом: "двуначалие" - это такая организационная форма управления войсками, при которой командир (военный руководитель) и комиссар совместно несут ответственность за боеспособность части, соединения и учреждения перед партией и советской властью и совместно решают все важнейшие вопросы жизни и боевой деятельности войск, причем командиру (военному руководителю) принадлежит определенная самостоятельность в решении вопросов оперативного характера, а комиссар, осуществляя политическое руководство, обладает исключительным правом контроля за деятельностью командного состава по всем вопросам жизни и деятельности войск, в том числе и по оперативным вопросам.

Подобную формулировку "двуначалия" мы встречаем в советской литературе. То есть с одной стороны, "определенная самостоятельность" командира в принятии решения по оперативным вопросам, а с другой, "исключительное право контроля" комиссара за деятельность командира.

Заступая на пост Наркомвоена, Троцкий сразу заявил о сокращении выборного начала. 21 марта 1918 г. Высший военный совет фактически отменил выборы в Красной Армии. Представляя проект, Троцкий разъяснял, что "мы чрезвычайно ограничиваем и во многих отношениях сводим на нет выборное начало по отношению к командному персоналу". Если для старой армии выборное начало являлось своего рода "методом классовой борьбы", то в новых условиях вопрос о выборности и назначении получает "второстепенное техническое значение". При власти Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов вопросы назначения и командиров, и комиссаров решаются этой властью. С другой стороны, только что мобилизованные солдаты не могли практически разобраться в том, кого следует выбирать. Наконец, выборность ставила командира в известную зависимость от солдат, что отрицательно сказывалось бы на установлении порядка и дисциплины.

В законодательном порядке выборность командного состава была отменена 22 апреля 1918 г. декретом ВЦИК "О порядке замещения должностей в РККА". Окончательное юридическое закрепление принцип назначения командного состава получил в постановлении V Всероссийского съезда Советов "Об организации Красной Армии" " . Декрет устанавливал, что должности командиров отделений замещаются по решению командира роты; кандидатура на должности от командира взвода до командира неотдельного батальона доллшы были подбираться в формируемых частях местными военными комиссариатами, в боевых условиях -командиром и комиссаром части; командиры отдельных батальонов, полков, бригад, дивизий и выше назначаются Ыаркомвоеном с согласия Высшего военного совета; о назначении на должности командиров (начальников) дивизий и выше каждый раз необходимо было доводить до сведения СНК . Помимо этого декрет ограничивал права выборных солдатских комитетов: ведь командные функции передавались назначаемому командиру, а контроль за деятельностью командиров и руководство политической и культурно-просветительной работой возлагались на комиссаров .

Нужно отметить, что введение принципа назначения командиров было существенным шагом вперед к переходу от широкой коллегиальности к единоначалию.

Важное значение в правовом регулировании деятельности высшего командного состава армии имели утвержденные СНК в декабре 1918 г. Положения о Главнокомандующем всеми вооруженными силами республики, Командующем армиями фронта, Командующем армией, Командующем всеми вооруженными силами на Украине, Командующем войсками военного округа¹²⁹. В соответствии с указанными правовыми актами Главнокомандующий, Командующие армиями фронта, армией обладали полной самостоятельностью во всех вопросах оперативно-стратегического характера, а также правом назначения, перемещения и отстранения от занимаемой должности командного состава вверенных им войск. Однако приказы, исходящие от их имени, должны были иметь также подпись особо уполномоченного члена реввоенсовета армии, фронта, республики. Командующие армиями фронта и армией в своих оперативных действиях были ответственны перед вышестоящим командующим и теми учреждениями республики, которым подчинялся Главнокомандующий. Тот в свою очередь имел право изменять состав войсковых соединений, фронтов; определять границы фронтов; устанавливать взаимоотношения между начальниками высших войсковых соединений. Члены РВСР, находясь в командировках при отдельных армиях, фронтах, не имели права вмешиваться непосредственно в практические распоряжения командующего. Главнокомандующий и командующие армиями фронта, армией обладали большими полномочиями в области издания военно-правовых актов, регламентирующих оперативные, административные и хозяйственные- вопросы армейской жизни.

21 июня 1919 г. РВСР утверждает "Положение о стрелковой бригаде, входящей в состав дивизии" , а 27 июля 1919 г. - "Положение о стрелковой дивизии, входящей в состав армии" , в которых были твердо очерчены права и обязанности командира. Так, Положения устанавливали, что во главе соединения стоят командир и военный комиссар, при этом командир является начальником всех войск, учреждений и должностных лиц, входящих в состав соединения, и направляет действия подчиненных ему частей к достижению поставленной цели всеми способами, которые признает необходимыми. В вопросах оперативного характера ему представлялась полная самостоятельность. Ответственность за эти действия командир песет только перед командующим армией и теми лицами и учреждениями республики, которым подчинены последние. В чрезвычайных обстоятельствах в целях обеспечения успеха боевых операций и поддержания правопорядка командир имел право принимать меры, не предусмотренные Положением, немедленно донося о них вышестоящему начальнику.

Одним из факторов самостоятельности командира явилась четкая регламентация взаимоотношений командного состава с партийными организациями в армии и на флоте. Постановлением от 25 октября 1918 г. "О партийной работе в армии" ЦК РКП(б) запретил партийным ячейкам вмешиваться в административную, а тем более в оперативную деятельность командования. Следует обратить внимание, что данные меры принятые партийными и военными органами советской республики способствовали укреплению авторитета и правового положения командного состава РККА, и тем самым готовили условия для перехода к единоначалию в управлении войсками.

Подводя итог второму периоду, следует отметить, что именно в это время были сделаны ряд важных шагов в подготовке введения единоначалия. Переход к принципу двуначалия в управлении вооруженными силами в данном случае следует рассматривать как эволюционный этап единоначалия. Этот вывод подтверждают решения советской власти, касающиеся отмены выборности командного состава, установления четкой должностной иерархии и порядка назначения на командные и начальствующие должности. Появляются первые нормативные документы, регламентирующие права и обязанности командного состава, в которых содержаться указания на полную самостоятельность в решении вопросов оперативного характера.

3. Поиск оптимальных форм введения единоначалия

Третий этап подготовки условий к введению единоначалия, начавшийся в 1919 г., был связан с изучением опытным путем наиболее целесообразных форм осуществления этого принципа с учетом особенностей военного строительства. Это объясняется рядом объективных причин как организационного, так и политического характера: во-первых, Красная армия стала складываться в централизованную, стройную военную организацию с центральными и местными органами военного управления, едиными штатами войсковых частей и соединений, партийно-политическим аппаратом, высокой организованностью и дисциплинированностью личного состава; во-вторых, были приняты первые уставы, заложившие твердые основы организации, порядка и дисциплины; в-третьих, стали появляться первые успехи в подготовке советских командных кадров и использовании опыта военных специалистов.

С целью более четкого закрепления должностного положения командиров, приказом РВСР от 16 января 1919 г. были введены знаки различия для начальствующего состава; 6 ноября 1919 г. приказом РВСР окончившим курсы РККА было присвоено звание "красного командира"; 27 ноября 1919 г. приказом РВСР все должностные лица были разделены на две категории: лиц командного состава и лиц административной службы ³⁴.

Меры по введению внешних знаков различия, выделению командного состава в самостоятельную категорию военнослужащих, присвоению звания "красного командира" способствовали укреплению авторитета командиров РККА, что являлось одним из важнейших условий перехода к единоначалию.

Особое значение в определении прав и обязанностей командного состава, его роли в укреплении дисциплины, организованности, боевой готовности частей и соединений, укреплении авторитета командиров имело введение Устава внутренней службы и Дисциплинарного Устава РККА.

Устав внутренней службы подчеркивал, что правильное устройство армии возможно лишь при условии согласования действий всех военнослужащих и при наличии системы подчинения. Тот руководитель, который, в силу приказа, постоянно или временно руководил служебной деятельностью военнослужащих и нес за них, в определенных законом случаях, ответственность, являлся начальником, а руководимые им военнослужащие - подчиненными. Начальники имели право отдачи приказов подчиненным и обязаны были требовать их исполнения. В случае неисполнения приказа начальника подчиненные подлежали ответственности по всей строгости революционных законов. Устав определял, что права и обязанности воинских должностных лиц устанавливаются воинскими уставами и постановлениями, при этом должностные лица делились на лиц не несущих командных обязанностей, и лиц, исполняющих командные обязанности и являющихся начальниками. Под начальником подразумевалось "лицо, которому поручено управление своей частью и обучение ее, а также ответственность за ее целесообразно, однако, отметить, что Устав внутренней службы очень осторожно обращался с понятием "начальник", чаще называя командиров "руководителями"; он к тому же не определял правового положения комиссаров в армии и их взаимоотношений с командным составом. Это породило различные толкования полномочий командира и комиссара. В связи с этим 2 марта 1919 г. приказом РВСР и Наркомвоенмора было дано "Разъяснение к Уставу внутренней службы" ^J .

Этот документ представляется весьма примечательным, так как в нем говорилось, что новый Устав рассчитан "не на недели и не на месяцы" и составлен "в предвидении будущего полного единоначалия в управлении частями армии" ¹³⁸. Необходимость введения института военных комиссаров и раздвоения органов управления и командования в армии, когда техническая сторона, оперативные и командные права и обязанности возлагались на командиров, а политические, воспитательные и контрольные права и обязанности - на комиссаров, является лишь временной мерой. Подготовка новых по духу красных офицеров, рост боевого опыта комиссаров подготовил условия, когда обязанности командиров и комиссаров были объединены в одном лице, отвечающем за вверенную ему часть в военном, политическом и моральном отношении. Однако, учитывая сложившееся положение в системе управления Красной армией, подчеркивалось, что ответственная роль комиссара для настоящего времени сохранялась во всей своей силе.

Таким образом, уже первый Устав внутренней службы РККА не только отражал наметившуюся в руководстве страны и военном ведомстве тенденцию к последующему введению единоначалия, но и указывал на его неизбежность.

Дисциплинарный устав РККА в определенной степени дополнял Устав внутренней службы - в отношении дисциплинарной власти командиров. Так, он подчеркивал необходимость самой строгой воинской дисциплины и подчиненности в армии: "надлежащее устройство армии требует согласования действий всех военнослужащих и подчинения одних другим" . Возлагая на командира ответственность за вверенную ему часть, Устав предоставлял ему право принимать в соответствующих случаях меры поощрения подчиненных и дисциплинарного воздействия на нерадивых. В статье 24 указывалось, что в боевой обстановке командир наделялся правом принять все меры, вплоть до применения вооруженной силы, чтобы заставить неповинующихся подчиниться приказу. Однако, следует отметить двоякий смысл данной статьи Устава, так как применить вооруженную силу к своему подчиненному командир мог только с ведома и согласия военного комиссара. Командир также, совместно с комиссаром, имел право возбуждения дела в отношении подчиненных военнослужащих в товарищеском суде. Наблюдение за правильностью действий суда возлагалось на комиссара. Позднее, 10 июля 1919 г, декретом ВЦИК был введен институт дознания в советском уголовном процессе. Командир, опять-таки совместно с комиссаром, получил право возбуждения дознания, предварительного ареста обвиняемого военнослужащего; однако, возбудив дознание, командир не мог своей властью прекратить его, так как это уже входило в компетенцию суда¹⁴⁰.

Дисциплинарный устав был противоречив в отношении соответствующих прав командиров. По сути командир не всегда мог самостоятельно, без ведома комиссара, наказывать провинившихся подчиненных, хотя при этом подчеркивалась вся полнота его ответственности. В то же время ничего не говорилось об ответственности комиссаров. Получалось так, что при возникновении серьезной конфликтной ситуации комиссар мог с легкостью, что называется, "выйти сухим из воды", переложив все бремя ответственности на командира. Нигде также не было сказано об ответственности военнослужащих, подавших ложную жалобу на командира. Устав подчеркивал, что командир должен пользоваться доверием и авторитетом среди своих подчиненных, но значение и роль командного состава в армии в общих положениях Устава были показаны крайне недостаточно.

Первые конкретные шаги по введению единоначалия были сделаны в начале 1919 г. в учетно-мобилизационных органах и учреждениях военного ведомства, во главе которых стояли партийные работники. В приказе РВС от 26 мая 1919 г. № 910 "О недопустимости вмешательства комячеек в административные функции военных комиссаров и упразднении должностей комиссаров военных учреждений, во главе которых стоят ответственные партийные работники" отмечалось, что должности комиссаров при таких начальниках являются излишними, и предлагалось заменить их должностью помощника начальника учреждения по политической части, на которого следовало возложить руководство культурно-просветительной и политической деятельностью сотрудников.

В развитие этого приказа РВСР постановил, не назначать комиссаров к командиру-коммунисту с партстажем не менее одного года, а проведение политической и культурно-просветительной работы возложить на помощника по политической части; при этом вся ответственность за работу помощника возлагалась на командира .

Таким образом, первой правовой формой осуществления единоначалия явилась замена военного комиссара помощником по политической части. Однако постоянный поиск партийного руководства страны и военного ведомства в области организации управления, а также реальное положение дел в вооруженных силах, вызвали к жизни и другие формы постепенного перехода к единоначалию. Так, 7 августа 1919 г. РВСР, указав на значительный некомплект в армии командного состава, особенно из числа "красных командиров", потребовал "безотлагательно назначать коммунистов-военных специалистов командирами, не назначая впредь таких лиц комиссарами". Исключение делалось только для тех коммунистов из числа военспецов, относительно которых реввоенсоветы фронтов приходили к мнению, что они более полезны для Красной Армии в качестве военных комиссаров.

В конце 1919 - начале 1920 гг. политическое руководство страны пришло к выводу о возможности введения единоличного управления отдельными подразделениями, частями, дивизиями и армиями, в связи с тем, что во главе многих частей и соединений уже стояли "красные командиры".

26 октября 1919 г. РВСР приняло решение об установлении единоличного управления 8-й армией и назначении в нее двух помощников командующего: одного - по политической, другого - по административной части.

На I съезде политработников Красной Армии, проходившем с 11 по 15 декабря 1919 г., был поднят вопрос о роли военных комиссаров и о повсеместном введении единоначалия в армии и на флоте. Начальник Политического управления РВСР И.Т. Смилга и ряд других делегатов, считая, что конец гражданской войны уже близок, предлагали ликвидировать институт военных комиссаров. Это была первая попытка введения единоначалия для всего командного состава, независимо от партийной принадлежности. Однако большинство делегатов съезда, признавая, что "вопрос о единоначалии в своей принципиальной основе не может иметь двух мнений", но сославшись на недостатки в подготовке "красных командиров", выступили против введения единоначалия в тех условиях