Роль Вудро Вильсона в организации Парижской мирной конференции 1919 г.

Особенно отчетливо она проявилась в шестом пункте, где речь шла о политике США в отношении России. В нем говорилось об эвакуации германских войск с русской территории и предоставлении России возможности самостоятельно решать, вопрос о своем политическом строе. Содержание этого пункта, как и имевшееся в послании Вильсона утверждение о том, что США являются «близкими друзьями всех правительств и народов, объединившихся для совместной борьбы с империалистами», особенно очевидно обнаруживает стремление президента США парализовать то огромное воздействие, которое оказали на весь мир Великая Октябрьская социалистическая революция и миролюбивая внешняя политика молодой Советской республики.

Объявив войну Австро-Венгрии только 7 декабря 1917 г., США не собирались ослаблять или перекраивать эту империю. Идея сохранения ее целостности нашла отражение в «14 пунктах». Вильсон заявлял, что народам Австро-Венгрии следует предоставить возможность автономного развития. Следовательно, президент США, рассчитывая сохранить целостность Австро-Венгерской империи, в то же время противился независимости народов, входивших в ее состав. Не удивительно, что реакционный режим Габсбургов положительно отнесся к мирной программе США.

В пункте, касавшемся турецкого вопроса, обращают на себя внимание два момента: Вильсон считал необходимым сохранить Оттоманскую империю, предлагая только ввести автономию для подвластных ей народов, и добивался интернационализации Константинополя и проливов, что в перспективе должно было привести к значительному усилению американских позиций в этом исключительно важном стратегическом районе.

Тринадцатый пункт программы Вильсона был посвящен Польше: «Должно быть создано независимое польское государство, которое должно включать территории с бесспорно польским населением; Польше должен быть обеспечен свободный и надежный доступ к морю, а ее политическая и экономическая независимость и территориальная целостность должны быть гарантированы международным договором». Ссылаясь на этот пункт, Вильсон, а вслед за ним американские буржуазные историки утверждали, что главнейшая роль в восстановлении Польши принадлежала США. Но такое утверждение искажает историческую правду. Решающее значение для создания независимой Польши имела Великая Октябрьская социалистическая революция.

В последнем пункте вильсоновской программы изложена идея создания Лиги наций. «По особому соглашению должна быть образована всеобщая ассоциация наций с целью предоставления взаимных и одинаковых гарантий политической независимости и территориальной целостности как больших, так и малых государств». Слова американского президента о Лиге наций и той спасительной роли, которую она должна была сыграть в жизни человечества, представляли собой прикрытие далеко идущих замыслов Соединенных Штатов.

В мирной программе Вильсона формально ничего не сказано о мировом лидерстве США. Между тем это положение является основным. ««Программа всеобщего мира», - заявлял американский президент, - является нашей программой, единственно возможной программой...». Такое категорическое утверждение имело целью доказать, что только США знают, как обеспечить подлинный мир на земле. Вильсон как бы говорил народам мира: действуйте вместе с США, следуя за ними. Но он добивался не только морального первенства. Краеугольным камнем его «14 пунктов» являлась идея установления экономической и политической гегемонии США в мире. Поэтому программу Вильсона нельзя рассматривать только под углом зрения непосредственных задач послевоенного урегулирования. Она носила долговременный характер. Ее конечная цель - и это следует еще раз подчеркнуть - руководящая роль США в мире. Важным инструментом достижения этой цели должна была служить Лига наций.

В отличие от других империалистических держав, военные цели которых были более или менее обнажены, США в лице своего президента старательно затушевывали свои подлинные замыслы, прикрывая их фразами о мире, свободе и равенстве народов.

Американские правящие круги приветствовали «14 пунктов». Буржуазная печать превозносила их автора, называя его «великим борцом за мир», «глашатаем мира» и т. д. Документ был переведен на многие языки и распространен в виде листовок и буклетов в Европе, Латинской Америке и на Дальнем Востоке общим тиражом свыше 6 млн. экземпляров.

Буржуазия стран Антанты неоднозначно отнеслась к выступлению Вильсона в конгрессе. Отдавая себе отчет в том, что «14 пунктов» способны помочь довести войну до победного конца, она использовала этот документ в пропагандистских целях. Однако правящие круги «союзных» стран не могли не обнаружить серьезные расхождения между своими целями и тем, что провозглашалось в «14 пунктах». Ллойд Джордж не скрывал своих возражений против второго пункта послания Вильсона, содержавшего принцип «свободы морей». Недовольство «14 пунктами» выявилось и во Франции. Глава французского правительства Клемансо, поздравив английского премьера с его речью, произнесенной 5 января 1918 г., демонстративно воздержался от официальной оценки провозглашенных Вильсоном «14 пунктов». В Италии причиной недовольства явились девятый и десятый пункты программы Вильсона, противоречившие ее территориальным притязаниям.

Своеобразный ответ на «14 пунктов» Вильсона дала Германия. Исходя из того что в Европе находился относительно небольшой контингент американских войск, германское военное командование решило нанести сокрушительное поражение армиям стран Антанты и тем самым выиграть войну. Собрав свои резервы, германская армия 21 марта 1918 г. предприняла крупное наступление в районе рек Сомма и Лис.

27 мая германская армия предприняла новое наступление на Западном фронте, в результате чего достигла Марны и оказалась в 70 км от французской столицы. Немецкая артиллерия начала обстрел Парижа.

В столь критический момент численность американских войск в Европе существенно возросла. В июне сюда прибыло 278 664, а в июле -- 306 350 солдат и офицеров. Однако в военных операциях участвовала сравнительно небольшая часть войск США.

Такой ход событий вынудил правительство США отказаться от поддержки Австро-Венгерской империи. Правительство Вильсона публично объявило, что оно выступает за «полное освобождение всех славянских народов от германского и австрийского господства». Однако это не означало, что Вильсон намеревался удовлетворить справедливые требования народов Восточной Европы.

Нежелание Вильсона согласиться на передачу Польше западных земель послужило причиной приезда в США осенью 1918 г. председателя Польского национального комитета, лидера буржуазной партии народных демократов Р. Дмовского. 13 сентября он в сопровождении представителя комитета в США известного пианиста И. Падеревского посетил Белый дом. Цель визита -- добиться согласия США на предоставление Польше «свободного и безопасного» доступа к морю. Однако камнем преткновения для них явилась позиция Вильсона. Беседа, в сущности, кончилась ничем, если не считать того, что Вильсон предложил Дмовскому подготовить меморандум и карту Польши с обозначением тех границ, на которых настаивала возглавляемая им организация.

Дмовский вскоре после приезда в США узнал, что под руководством Хауза работает комиссия экспертов, подготавливавшая материалы для американской делегации на предстоящей мирной конференции. «Мы опасались, что наши дела в Америке обстоят неважно, - отмечал Дмовский, -- но не подозревали, что они окажутся в таком плохом состоянии. Польская секция комиссии Хауза получила инструкции свыше, согласно которым она совершенно не должна была заниматься землями, находившимися под властью Пруссии. Это значит, что лица, от которых исходили инструкции, не имели ни малейшего намерения затрагивать на мирной конференции вопрос об отторжении от Германии земель, захваченных Пруссией, и надеялись, что этот вопрос вообще не будет там обсуждаться».

15 июня 1918 г. французский посол в США Ж. Жюссеран запросил Вашингтон о том, готов ли он признать Чехословацкий национальный совет. Уклончивый ответ последовал только через месяц. Тем временем Франция признала совет. В связи с этим 20 июля Масарик обратился к государственному департаменту США с просьбой признать этот орган в качестве будущего правительства Чехословацкой республики.

В руководящих кругах США этот вопрос взвешивался долго и тщательно. Вильсон только 30 августа принял окончательное решение. В тот же день Масарику был вручен документ о признании Чехословацкого национального совета со стороны США. Он гласил: «Правительство Соединенных Штатов признает, что существует состояние войны между чехословаками... и Германской и Австро-Венгерской империями. Оно также признает Чехословацкий национальный совет как де-факто воюющее правительство, облеченное должной властью руководить военными и политическими делами чехословаков. Правительство Соединенных Штатов далее заявляет, что оно готово вступить в формальные отношения с этим признанным им де-факто правительством с целью продолжения войны против общего врага, против Германской и Австро-Венгерской империй».

8 августа 1918 г. войска Антанты предприняли крупное наступление на фронте. Тогдашний генерал-квартирмейстер германского генерального штаба Э. Людендорф позднее писал, что это был самый черный день германской армии в истории мировой войны. Два дня спустя была организована 1-я американская армия, которая под командованием Першинга приняла участие в наступлении. Немцы сдавали одну позицию за другой.

1) «беспристрастная справедливость» ко всем странам, в том числе и к противнику; 2) никакое государство и никакая группа государств не должны вступать в соглашения, которые пойдут вразрез с интересами других государств; 3) внутри Лиги наций не должны быть какие-либо другие союзы, особые договоры или соглашения; 4) внутри Лиги наций также не должны быть какие-либо экономические комбинации, как и не должен быть экономический бойкот; 5) никаких тайных договоров или соглашений. Вильсон предложил главам правительств «союзных» стран изложить в ближайшее время свои взгляды по вопросу о мире и высказаться по поводу американских условий. Подчеркивая важность сохранения единства целей и суждений для достижения победы в войне, президент США призвал партнеров по войне принять его предложения.

Руководители стран Антанты, не намеревавшиеся заменить свои планы мирного урегулирования американскими, не откликнулись на призыв президента США. В этом смысле Вильсон не добился своей цели. Тем не менее ключ к решению проблем, связанных с окончанием войны, оказался в его руках.

ГЛАВА 3. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В.ВИЛЬСОНА В ПАРИЖЕ

3.1 Лига Наций

18 января 1919 г. в старинном здании французского министерства иностранных дел на набережной Кэ д'Орсе собрались на первое пленарное заседание делегации 27-ми государств, прибывшие на мирную конференцию. По предложению Вильсона при единодушном одобрении делегатов им стал французский премьер-министр Жорж Клемансо.

Между Вильсоном, с одной стороны, и другими членами «большой четверки» - Дэвидом Ллойд Джорджем, Клемансо и Витторио Орландо - с другой, довольно скоро выявились разногласия по вопросу, которому он придавал первостепенное значение. Когда 30 ноября 1918 г. в Лондоне встретились руководители стран Антанты, они достигли соглашения о созыве предварительной мирной конференции для обсуждения территориальных вопросов и условий разоружения Германии и ее союзниц. Окончательный мирный договор должна была выработать новая конференция, но с участием центральных держав. Однако Вильсон опасался, что разделение конференции на два этапа может помешать осуществлению его планов по созданию Лиги Наций.

Прибыв в Париж, он сразу же объявил Хаузу о своем намерении «сделать Лигу Наций центральным пунктом всей программы, чтобы все остальное вращалось вокруг этого пункта. Как только это станет свершившимся фактом, так почти сразу же исчезнут все серьезные затруднения». Вильсон, очевидно, имел в виду затруднения не только в Париже, но и в США. Опасения Вильсона были понятны. Ведь будь две конференции, ему соответственно пришлось бы представить на утверждение сената два документа, один из которых касался бы Лиги наций. Тогда возникала реальная угроза, что ратификация сенатом устава Лиги может быть отложена до неопределенного срока. Естественно, что Вильсон всячески стремился этого избежать, настаивая на том, чтобы устав Лиги был органически включен в текст мирного договора.

25 января состоялось второе пленарное заседание мирной конференции. Открывая дискуссию о Лиге наций, Вильсон заявил: «Мы собрались здесь ради двух целей: для подготовки урегулирования, которое является обязательным из-за этой войны, а также для обеспечения и поддержания мира на земле... Лига Наций представляется необходимой для достижения обеих этих целей». Глава американской делегации не зря настаивал на быстрейшем создании такой организации. Дело в том, что Ллойд Джордж рекомендовал передать вопрос о составлении устава Лиги наций в специальную комиссию в надежде, что в итоге проект устава удастся положить под сукно. Клемансо и другие делегаты конференции охотно поддержали предложение Ллойд Джорджа, которое было принято.

Вильсон связывал с мандатной системой широкие планы и подчеркивал, что естественные богатства всех колоний «должны быть доступны всем членам Лиги». Речь фактически шла о распространении доктрины «открытых дверей» на все колониальные территории держав Антанты. Такой вариант решения колониального вопроса создавал исключительно благоприятные возможности для экономической экспансии США, самой развитой империалистической державы. Вильсоновская мандатная программа открывала закрытые до этого части Азии и Африки для американской торговли и капиталовложений.

Комиссия в конце концов преодолела разногласия, и проект устава можно было, наконец, представить на рассмотрение мирной конференции. Для его составления потребовалось десять заседаний, на что в общей сложности ушло около тридцати часов. Заслуга в столь интенсивной деятельности комиссии принадлежала прежде всего ее председателю. По словам Никольсона, Вильсон «заключил себя в ковчег устава; никто... не был в состоянии извлечь его оттуда».

14 февраля на очередном пленарном заседании мирной конференции Вильсон представил результаты работы возглавляемой им комиссии. Он подробно охарактеризовал проект устава Лиги наций, дав разъяснения к его статьям. Затем, выступили члены комиссии - лорд Роберт Сесиль (Великобритания), Леон Буржуа (Франция), Витторио Орландо (Италия), а также делегаты других стран. Все они в принципе поддержали докладчика. Проект устава Лиги наций был одобрен.

Было ли искренним такое заявление? Ответ на этот вопрос прояснил следующий эпизод. На одном из заседаний «совета четырех», когда закончилось обсуждение очередного вопроса, Клемансо, обращаясь к главам других делегаций, сказал: «Я кое-что слышал о постоянном мире. Здесь было много разговоров о мире, который навсегда положит конец войнам... Очень, очень важно то, что Вы сказали, господин президент, то, о чем Вы так много говорили».

Затем председатель конференции сделал паузу, откашлялся и продолжал: «Подсчитали ли Вы цену такого мира?.. Если мы больше не будем вести войн, если мы их не допустим, мы должны будем отказаться от наших империй и всяких надежд на их сохранение. Вы, господин Ллойд Джордж, вы, англичане, должны будете уйти, к примеру, из Индии. Нам, французам, придется покинуть Северную Африку, а вы, американцы, Вы, господин президент, должны будете уйти с Филиппин и из Пуэрто-Рико и оставить в покое Кубу и Мексику. О, мы все сможем отправиться в эти и другие страны, но лишь как туристы, торговцы и путешественники. Но мы больше не будем иметь возможность управлять ими и эксплуатировать их... Мы не сможем дальше держать в своих руках торговые пути и сферы влияния. Мы должны будем устранить торговые барьеры и предоставить всему миру свободу торговли. Такова лишь приблизительная цена постоянного мира. Имеются и другие жертвы, которые нам, господствующим державам, пришлось бы принести. Это очень дорогостоящий мир. Мы, французы, готовы, а вы готовы уплатить эту цену, с тем чтобы на свете больше не было войн?». Вильсон, а вместе с ним Ллойд Джордж и Орландо в один голос заявили, что не собираются отказываться от тех владений и привилегий, какими располагали их страны. «Тогда, - заключил Клемансо, - вы имеете в виду не мир, а войну».

На следующий день после одобрения мирной конференцией проекта устава Лиги наций, президент отправился в США, где ему предстояло принять решение по ряду законопроектов и административных вопросов. Но главное, ради чего Вильсон возвращался домой, было ознакомление членов сенатской комиссии по иностранным делам с проектом устава Лиги.

Однако сенаторы - члены комиссии по иностранным делам решили, не дожидаясь возвращения Вильсона, предпринять атаку на его любимое детище. Они призывали отклонить идею создания Лиги наций, утверждая, что эта организация заставит США отказаться в пользу других стран от права вести торговлю оружием и амуницией и, кроме того, противоречит доктринам Вашингтона и Монро.

Президенту было ясно, что влиятельная оппозиция в высшем законодательном органе страны будет ожесточенно сопротивляться его планам в отношении Лиги наций. Так и случилось. 28 февраля Лодж в своей речи перед сенатом камня на камне не оставил от проекта устава Лиги. А 3 марта, накануне отъезда Вильсона в Париж, но инициативе Лоджа, Брэндиджи и Нокса в сенат была внесена резолюция, подписанная 37 сенаторами (количество подписей превышало то, которое требовалось для провала устава Лиги наций в сенате). В резолюции было сказано, что устав Лиги наций в форме, предложенной ныне мирной конференцией, не будет принят Соединенными Штатами и что вопрос об этой международной организации следует рассмотреть только после заключения мира с Германией.

Но Вильсона такой оборот дела не смутил. Он был уверен, что американский народ поддерживает его политику. «Несомненно, народ Соединенных Штатов, - телеграфировал он Хаузу 4 марта, в день отъезда в Париж, - в подавляющем большинстве стоит за Лигу наций. Это я могу заявить с полной уверенностью...». Если учесть позицию, которую занимали тогда в вопросе о Лиге наций власти в штатах и пресса страны, то в определенной степени президент был прав в своих суждениях. В марте 1919 г. 32 из 48 законодательных палат штатов и 33 губернатора поддерживали Вильсона в данном вопросе. Из 1377 издателей газет выступали в пользу Лиги наций 718, и только 181 из них были против. К слову сказать, даже Лодж был вынужден тогда признать, правда в частном разговоре, что подавляющая часть американцев разделяет взгляды Вильсона о необходимости создания Лиги наций.

Глава американской делегации вернулся в Париж в раздраженном состоянии. Причиной тому была неудачная во всех отношениях встреча с сенаторами в Белом доме. «Задуманная Вами встреча за обедом с сенатской комиссией внешних сношений не удалась, поскольку речь шла о том, чтобы договориться», - высказал Вильсон недовольство своему советнику. Вдобавок к этому он был раздосадован действиями самого Хауза, которые тот успел предпринять за время отсутствия президента в Париже.

22 февраля Бальфур, действуя с согласия Ллойд Джорджа, представил Верховному военному совету резолюцию, призывавшую к «возможно более быстрому» рассмотрению условий прелиминарного мира, включая военные, территориальные, финансовые и экономические статьи. Хауз поддержал эту резолюцию. Совет, одобрив резолюцию, решил безотлагательно продолжать обсуждение условий прелиминарного мирного договора. Было также предусмотрено, что основные статьи договора должны быть подготовлены ко времени возвращения Вильсона в Париж. Завершить эту работу, однако, не удалось: помешал приезд президента США.

14 марта Вильсон прибыл в Брест. Там его встречал Хауз. Беседа между президентом и его советником продолжалась несколько часов. Вильсона очень раздосадовало, что его уполномоченный, занявшись составлением прелиминарного мирного договора, по сути сыграл на руку державам Антанты. Это привело к возникновению новых серьезных разногласий между президентом и Хаузом.

14 марта по указанию Вильсона было опубликовано заявление о том, что «решение, принятое мирной конференцией на пленарном заседании 25 января 1919 г. и предусматривающее учреждение Лиги наций как интегральной части мирного договора, является окончательным и поэтому нет каких-либо оснований для сообщений о предполагаемых переменах в этом решении». Это заявление, вызвав большую сенсацию в Париже, положило конец всяким толкам насчет Лиги наций. Американский президент с удвоенной энергией стал добиваться выработки окончательного текста устава Лиги.

Выступая 25 февраля на пленарном заседании мирной конференций с его обоснованием, Вильсон усердно доказывал, что в нем ничего нельзя менять, буквально каждый абзац, каждое слово должны остаться нетронутыми. Но после поездки в США он убедился, что, если в устав не внести некоторых изменений, сенат не ратифицирует его. Поэтому ему пришлось согласиться с шестью поправками лидера демократов в сенате Хитчхока и с пятью поправками Тафта. Вильсон пошел даже на то, чтобы принять три (из четырех) «конструктивных предложения», выдвинутые Лоджем в его речи в сенате 28 февраля. Суть всех этик поправок сводилась к фиксированию условий выхода из Лиги наций, сохранению за США прав и интересов, вытекавших из доктрины Монро, невмешательству Лиги Наций во внутриполитические вопросы и др. Особая поправка, предложенная Тафтом, касалась порядка голосования в Ассамблее и Совете Лиги. Она предусматривала, чтобы во всех случаях, кроме процедурных, решения принимались единогласно. Иначе говоря, это был принцип консенсуса, дававший право каждой стране накладывать veto на решения, с которыми она не согласна.

23 марта на очередном заседании «комиссии отеля «Крийон»» он доложил об изменениях в его тексте. Однако члены комиссии не были уже так солидарны с доводами ее председателя, как в феврале. Они знали, что в США проект устава Лиги наций натолкнулся на сильную оппозицию сенатской комиссии по иностранным делам и что его противники внесли в сенат «раунд робин».

Вильсон оказался между молотом и наковальней. С одной стороны, на него оказывали нажим в США, а с другой - от него требовали существенных уступок его партнеры по переговорам в Париже.

При вторичном обсуждении проекта устава Лиги в «комиссии отеля «Крийон»» наиболее острые дебаты развернулись вокруг поправки Вильсона относительно доктрины Монро. Эта поправка гласила: «Ничто в этом уставе не должно влиять на законность международных обязательств, вроде договоров об арбитраже или региональных соглашений, обеспечивающих сохранение мира, подобных доктрине Монро». Французы резонно заявляли, что поправка ставит США в привилегированное положение, так как Лига наций не смогла бы распространить свои полномочия на Латинскую Америку, которая по-прежнему оставалась сферой влияния Соединенных Штатов. Они также говорили, что признание за США особых прав, вытекающих из доктрины Монро, освободило бы эту страну от необходимости участия в урегулировании европейских дел. Заседание, на котором обсуждалась американская поправка, затянулось за полночь. Тем не менее Вильсон снова выступил. Его речь, пишет Сеймур, «секретари слушали с захватывающим дух восхищением, застыв с карандашами в руках, забыв о своих обязанностях...». В конце концов Франция сняла свои возражения, но выторговала для себя уступки со стороны США в германском вопросе.

Против вильсоновской поправки, касавшейся доктрины Монро, выступила Англия. Она использовала разногласия с США, возникшие по данному вопросу, для того чтобы сохранить за собой военно-морское превосходство. Последовали длительные переговоры между двумя державами, завершившиеся компромиссом. Правительство США, решив выполнить в полном объеме морскую программу 1916 г., вместе с тем обещало после вступления в силу мирного договора либо сократить проект программы 1918 г., либо вообще отказаться от него. Кроме того, оно выразило готовность ежегодно консультироваться с Англией о будущем строительстве флота, учитывая при этом особое положение последней как морской державы. Англия, со своей стороны, заверила США в поддержке их требования соединения мирного договора с уставом Лиги наций и о включении в его текст положения о доктрине Монро.

Лига наций в определенном смысле явилась творением Вильсона. Что же представляла собой эта международная организация? Она явилась первым в истории опытом объединения государств в интересах поддержания всеобщего мира. Хотя этот опыт и был впоследствии в определенной мере использован при создании ООН, он в целом оказался неудачным. Лига наций не выполнила своей основной задачи, зафиксированной в ее уставе: «развитие сотрудничества между народами и гарантия их мира и безопасности». Она служила орудием политики империалистических держав, поделивших мир между собой, и была направлена против малых стран и угнетенных народов. Создатели Лиги наций пытались использовать ее против революционного движения в мире, с целью сохранения основ капитализма. Именно к этому призывал член американской делегации на Парижской мирной конференции генерал Блисс, взгляды которого отражали позицию Вильсона.

Президент Вильсон неоднократно твердил об универсализме Лиги Наций. Но вместе с руководителями держав Антанты он преднамеренно наглухо закрыл двери для участия Республики Советов в этой организации. Более того, Вильсон и другие создатели этой организации свою главную задачу видели в том, чтобы под ее знаменем сплотить все капиталистические страны для совместной борьбы с Советской Россией.

3.2 «Русский вопрос» на конференции

Официально мирная конференция в Париже была созвана для выработки мирных договоров с Германией и ее бывшими союзниками. Фактически центральное место в ее работе занимал «русский вопрос», сущность которого в понимании империалистических кругов Запада сводилась прежде всего к тому, чтобы покончить с социалистической революцией в России и тем самым восстановить целостность мировой капиталистической системы. Вильсон и руководители держав Антанты сообща пытались решить эту задачу с помощью интервенции. Но она не принесла им желанной победы. Молодая Советская Республика успешно отражала натиск своих многочисленных врагов. Более того, ее позиции окрепли в связи с тем «мирным наступлением», которое она последовательно и энергично проводила.

2 декабря 1918 г. советское правительство в который раз направило ноты правительствам Великобритании, Франции, Италии и Соединенных Штатов Америки, призывая их заключить мир. Аналогичное предложение послал 23 декабря представителям стран Антанты и США в Стокгольме уполномоченный Советского правительства в Швеции М. М. Литвинов. На следующий день Литвинов в ноте на имя Вильсона, находившегося тогда с визитом в Лондоне, сообщил, что он специально делегирован в шведскую столицу, чтобы начать переговоры об окончании враждебных действий против Советской России и заключить соглашение о мире. Президент США отправил в Стокгольм сотрудника американского посольства в Англии У. Баклера для неофициальных переговоров с Литвиновым. Они проходили с 14 по 16 января 1919 г., после чего Баклер представил соответствующий доклад Вильсону.

Ко времени созыва Парижской мирной конференции в руководящих кругах Запада определились два подхода к решению «русского вопроса». Черчилль, Клемансо, Фош и их сторонники ратовали за продолжение военной интервенции, рассчитывая с ее помощью и посредством экономической блокады уничтожить Советскую Республику. Главнокомандующий войсками Антанты Фош ради достижения этой цели даже выражал готовность пойти на сотрудничество с Германией.

Выразителями другого курса в отношении Советской России были Вильсон и Ллойд Джордж. Оставаясь врагами Великой Октябрьской социалистической революции, они считали целесообразным использовать иные методы борьбы с ней. Свои взгляды по «русскому вопросу» они изложили на совещании глав делегаций на мирной конференции, состоявшемся 16 января. Выступая здесь с большой речью, Вильсон поддержал точку зрения Ллойд Джорджа, предлагавшего начать переговоры с Советским правительством. Но в отличие от английского премьера, ограничившегося признанием бесперспективности вооруженной интервенции и «санитарного кордона», американский президент предпринял попытку разобраться в причинах успехов социалистической революции в России и ее влияния на трудящиеся массы всего мира. «Несомненно, - подчеркивалось в его речи, - что за большевиками стоит огромная скрытая сила... Во всем мире растет возмущение против крупного капитала, оказывающее свое влияние как в экономической, так и в политической сфере... Огромное большинство трудящихся убеждено, что привилегированное меньшинство никогда не уступит им своих прав. Если не удастся создать в некотором роде партнерство между этими двумя группировками, наше общество рухнет. Это естественное недовольство трудящихся делает большевизм жизнеспособным. Семена большевизма не могли бы взойти, если бы они не нашли благодатную почву. Если бы такой почвы не существовало, на большевизм можно было бы не обращать внимания».

Довольно трезвые суждения Вильсона о социалистической революции в России и о факторах, обусловивших распространение ее принципов по всему миру, не были следствием какого-то внезапного озарения. К мыслям подобного рода он не раз возвращался. Так, 28 февраля президент заявил собравшимся в Белом доме членам национального комитета демократической партии, что в капиталистических странах возникла серьезная опасность, причиной которой является «неверие народов в свои правительства», и что это способствует распространению большевизма. Выступая спустя месяц на заседании «совета четырех», он сказал: «Слово «большевизм» означает множество различных понятий. По моему мнению, попытка остановить революционное движение, выставив армии, равносильна попытке остановить половодье метлой. Более того, армии, получившие приказ сражаться с большевизмом, могут заразиться им... Единственный способ противодействия большевизму -- уничтожение его причины. Это, однако, невероятно трудно…». Подобными взглядами Вильсон возвышался над тогдашним уровнем буржуазного мышления. Пожалуй, в то время он являлся исключением среди ведущих деятелей капиталистического мира. Объяснение этому феномену надо искать не в симпатиях американского президента к Советской Республике. Вильсон всегда выступал убежденным сторонником капиталистического строя. Отсюда его крайне непримиримое отношение к социализму. Если Вильсон утверждал, что с большевизмом надо бороться не с помощью вооруженной силы, а иными средствами, то вызвано это было рядом обстоятельств. К ним надо отнести успехи Красной Армии в борьбе с внутренней контрреволюцией и интервентами, а также повсеместный рост антиинтервенционистского движения, в том числе в США. Существенное значение имело и то, что Вильсон, взяв на себя роль политического и духовного вождя либерального движения в мире, считал своим прямым долгом противопоставить большевизму идеи буржуазных реформ в расчете, что в конечном счете они возьмут верх.

«Единственной задачей представителей держав, принимавших участие в обсуждении тех мер, которых следует придерживаться относительно России, -- говорилось в «Обращении», - является желание оказать помощь русскому народу, но отнюдь не создавать ему препятствия или вторгаться в его право устраивать свои дела по собственному усмотрению. Представители союзных держав относятся к русскому народу как к другу, а не как к врагу... Они также не намерены эксплуатировать его в каких бы то ни было видах. Они без малейшей оговорки признают революцию и не будут никоим образом и ни при каких обстоятельствах помогать или потворствовать каким-либо попыткам контрреволюции... Их единственная и искренняя цель -- сделать все возможное, чтобы дать России мир и возможность самой найти выход из нынешних беспорядков». В заключение было сказано, что «все организованные группировки» в России приглашаются направить своих представителей для переговоров на Принцевы острова и что последним следует туда прибыть не позднее 15 февраля 1919 г.

Сообщение о конференции на Принцевых островах было получено царскосельской радиостанцией 23 января, а на следующий день Г.В. Чичерин телеграфировал полномочному представителю РСФСР в Швеции В. В. Воровскому: «Выбор уединенного острова, отдаленного от европейских политических центров, в качестве места для конференции может иметь целью лишь окружить ее непроницаемой тайной или создать ей искусственную и пристрастную гласность, поскольку выбор сторон, которым было бы разрешено участвовать в этой конференции, целиком находится в руках держав Антанты». Тем не менее Советское правительство решило принять участие в этой конференции, где бы она ни проходила, направив на нее своих представителей. 4 февраля оно передало по радио ноту правительствам Великобритании, Франции, Италии, США и Японии, в которой отмечалось, что, несмотря на улучшение обстановки на фронте и внутри Республики, Советское правительство «считает настолько желательным заключение соглашения, которое положило бы конец военным действиям, что оно готово немедленно начать с этой целью переговоры и, как оно неоднократно заявляло, добиться такого соглашения даже ценою серьезных уступок, поскольку они не будут угрожать дальнейшему развитию Советской Республики».

Прошло двенадцать дней, и в Париж поступили ответы белогвардейских правительств. Они наотрез отказались сесть за стол переговоров с представителями Советской власти. Подоплека такой позиции кроется не только в действиях французского руководства, поощрявшего белогвардейцев к срыву конференции на Принцевых островах, но и в политике других западных держав, в том числе и США. Американский историк Дж. Томпсон, обстоятельно исследовавший этот вопрос, пришел к заключению, что «антибольшевистские правительства получали со всех сторон намеки на то, что они и впредь будут обеспечены помощью союзников и что план созыва конференции на Принцевых островах потерпит неудачу». Стремясь переложить вину за срыв конференции на Советское правительство, Вильсон заявил: «Большевики приняли наше предложение, но умышленно сделали это оскорбительным образом... означают: «Мы имеем дело с растленными правительствами, заинтересованными только в вымогательствах, но если это и есть цена признания со стороны Европы и сотрудничества с ней, мы готовы заплатить ее»». Пройдет еще несколько месяцев, и Вильсон вместе с Ллойд Джорджем, Клемансо и Орландо публично объявит, что Советское правительство якобы отклонило предложение США и держав Антанты о созыве конференции. В обращении НКИД, адресованном рабочим организациям Запада, справедливо подчеркивалось, что такое утверждение «есть не что иное, как одно из многочисленных ложных измышлений, направленных против Советской России».

Успехи Красной Армии на Урале, Южном и Северном фронтах в конце января -- первой половине февраля 1919 г. вынудили западные державы предпринять еще одну дипломатическую акцию. Ее цель -- выиграть время для подготовки контрнаступления Колчака. Инициативу в этом деле взял на себя Вильсон. В день своего отъезда из Парижа, 14 февраля, он предложил послать специального представителя в Москву для неофициальных переговоров с советским руководством. Выполнить эту миссию, одобренную Ллойд Джорджем, было поручено атташе американской делегации на Парижской конференции У. Буллиту.

Перед поездкой в Советскую Россию Буллит получил подробные инструкции от Хауза, Лансинга и секретаря английского премьер-министра Ф. Кэрра. Имея на руках специальные полномочия, подписанные государственным секретарем США, он в сопровождении журналиста Л. Стеффенса и капитана американской армии Питита 22 февраля отправился в долгий путь. В Петроград, где его встречали Чичерин и Литвинов, он прибыл только 8 марта. Оттуда Буллит поехал в Москву. Здесь 11 марта состоялась его беседа с В.И. Лениным. Переговоры были эффективными и быстро завершились.