Роль Вудро Вильсона в организации Парижской мирной конференции 1919 г.

Окончательный текст проекта соглашения, составленный В. И. Лениным и одобренный ЦК партии, был вручен Буллиту 14 марта. Советская Россия, будучи заинтересованной в быстрейшем окончании интервенции, проявляла готовность пойти на серьезные уступки. Поэтому соглашение предусматривало, что после двухнедельной приостановки военных действий на территории России должен быть заключен мир на следующих условиях: сохранение власти существовавших тогда правительств в контролируемых ими районах, снятие экономической блокады, амнистия для всех политзаключенных, вывод из России иностранных войск и выполнение финансовых обязательств царского правительства по отношению к другим государствам и их гражданам. Советское Правительство России должно было принять вышеизложенное предложение, если оно будет сделано не позже 10 апреля 1919 года. В Париж Буллит вернулся 25 марта. Он встретился с Хаузом, а на следующий день должна была состояться его встреча с президентом. Однако Вильсон, сославшись на головную боль, отказался принять Буллита. Попытку встретиться с президентом предпринял Стеффене, воспользовавшись давнишней договоренностью с ним о свидании в случае особо важных обстоятельств. Он послал президенту свою визитную карточку, написав на ней: «Крайне необходимо!» Но Вильсон не принял и Стеффенса.

27 марта Вильсон предложил Хаузу проконсультироваться с руководителем Американской администрации помощи (АРА) о возможности отправки в Россию продовольствия. Г. Гувер - непримиримый враг Советского государства - с энтузиазмом воспринял такой проект и тотчас написал об этом президенту. Главная идея его письма состояла в том, что правительство США ни в коем случае не должно признавать «большевистскую тиранию». Если, считал он, трудящиеся России будут накормлены и одеты, они обязательно «отрекутся от большевизма». В соответствии с предписаниями президента Хауз и Гувер при помощи Д. Миллера (юридического советника американской делегации на Парижской конференции) и Г. Очинклоса (одного из секретарей делегации) занялись разработкой плана оказания «помощи» России. Сознавая, что после провала затеи с конференцией на Принцевых островах и с миссией Буллита Советское правительство с подозрением отнесется к этому плану, составители его сочли нужным обратиться к выдающемуся полярному исследователю известному гуманисту Ф. Нансену, находившемуся в то время в Париже.

Нансен откликнулся на предложение Хауза и Гувера и 3 апреля направил письмо Вильсону, в котором говорилось: «Нынешнее продовольственное положение в России, где сотни тысяч людей умирают ежемесячно от настоящего голода и болезней, является одной из наиболее важных проблем для всего человечества». Автор письма предлагал создать чисто гуманитарную комиссию, составленную из граждан нейтральных стран -- Норвегии, Швеции, а также, возможно, Голландии, Дании и Швейцарии, для организации снабжения России продовольствием и медикаментами.

17 апреля подписал письмо Нансену. Вслед за этим Нансен отправил телеграмму В. И. Ленину, в которой изложил свое предложение американскому президенту и ответ «совета четырех».

Получив согласие Советского правительства, Нансен сообщил ему и «совету четырех» о своей готовности прибыть в Москву для переговоров о реализации намеченного плана. Однако поездка не состоялась: Вильсон и другие члены «совета четырех», окрыленные временными успехами Колчака, не пожелали договориться с советской стороной о приостановке военных действий. В результате план Нансена не был претворен в жизнь.

В связи с начавшимся весной 1919 г. крупным наступлением колчаковцев Вильсон все больше склонялся к мысли о возможности признания «верховного правителя Российского государства». Такие же тенденции проявляли и руководители Антанты. Следствием общности позиции глав делегаций четырех западных держав явилась нота, в которой они извещали Колчака о своем согласии признать его и форсировать оказание ему помощи при выполнении им некоторых условий (созыв Учредительного собрания после взятия его войсками Москвы, признание независимости Польши и Финляндии, предоставление автономии Эстонии, Латвии и Литве и др.).

Ставка на Колчака как на главную силу первого похода Антанты оказалась несостоятельной. 7 февраля 1920 г. бывший «верховный правитель Российского государства» был расстрелян. Ровно через месяц в Иркутск вступили части Красной Армии. С колчаковщиной было покончено.

С именем Вильсона в бытность его участия в работе Парижской мирной конференции связана еще одна акция, направленная против Советской Республики. Речь идет о плане интернационализации проливов и о предоставлении США мандата Лиги наций на управление турецкой Арменией и Константинополем. 28 февраля 1919 г. он заявил членам национального комитета демократической партии, что «Америка является единственной страной в мире, которая может взять на себя такой мандат».

Официальное решение о предоставлении США мандата на турецкую Армению, Константинополь и прилегающую к проливам и Мраморному морю территорию «совет четырех» принял 14 мая. Ллойд Джордж по этому поводу писал: «Перспектива мандатов на Армению и Константинополь соответствовала идеалам президента Вильсона. Его не надо было уговаривать». Вильсон охотно согласился с мандатом на эти территории. В мае 1920 г. президент Вильсон предложил сенату согласиться с принятием США мандата на Армению. Но сенат не пошел на это. Это произошло 1 июля 1920 г., т. е. уже после того, как он отказался утвердить Версальский договор вместе с уставом Лиги наций.

«Русский вопрос» на Парижской конференции не сводился только к выработке мер ликвидации советского строя в России. В связи с тем что большевизм приобрел огромное международное значение, Вильсон и его коллеги из лагеря Антанты трактовали «русский вопрос» в расширительном плане, неотрывно связывая его с задачей подавления революционного движения в Европе. Поэтому «русский вопрос» не только занимал центральное место в работе конференции, но и неизменно находился в поле зрения при решении всех вопросов, обсуждавшихся в Париже. Гувер с горечью констатировал, что «коммунистическая Россия была призраком, который почти ежедневно бродил по мирной конференции». Об этом же, но на иной манер высказался американский историк Т. Бэйли. Характеризуя работу Парижской мирной конференции, он писал о том, что в «действительности там была «большая пятерка». Ленин был ее пятым членом, незримым и занимавшим невидимое кресло... Он оказывал влияние на всю работу конференции, подстегивал и стимулировал ее».

Вильсона все время тревожила мысль, что, если идеи Октября будут распространяться и дальше, это окончательно подорвет основы того строя, которому он был так ревностно предан. ««Яд большевизма» охотно воспринимается в мире потому, что является протестом против существующего образа жизни», - говорил Вильсон своим экспертам, сопровождавшим его в Париж.

Вильсон строго следовал этим основополагающим принципам американской политики в германском вопросе. Вскоре после прибытия в Париж он откровенно заявил журналистам, что категорически возражает против стремлений держав Антанты заполучить возможно больше от побежденной Германии. В отличие от США правящие круги Франции добивались иных целей в германском вопросе. Они были заинтересованы в расчленении Германии, подрыве ее экономики посредством выплаты огромных репараций, расширении своей колониальной империи за счет бывших германских колоний в Африке и владений Турции на Ближнем Востоке. Страстным поборником такой политики являлся Клемансо. Он был убежден, что мощь Германии нужно сокрушить если не навсегда, то на длительное время и что только таким путем может быть обеспечена доминирующая роль Франции в Европе. Но реализовать подобные планы было крайне трудно. И не потому, как с сарказмом говорил Клемансо, что ему пришлось иметь дело с Ллойд Джорджем, возомнившим себя Наполеоном, и Вильсоном, изображавшим из себя Иисуса Христа. Сложность его позиции заключалась в том, что намерения Франции в отношении Германии шли вразрез с интересами как США, так и Англии.

Англию на Парижской мирной конференции представлял Дэвид Ллойд Джордж, рьяный защитник интересов британского империализма.

В преддверии парламентских выборов, состоявшихся 14 декабря 1918 г., английский премьер-министр громогласно заявлял: «Мы выжмем из Германии все, как из лимона, и более того!». Но эти бравые призывы были предназначены лишь для того, чтобы заполучить голоса избирателей. После успеха на выборах Ллойд Джордж больше не вспоминал о своих недавних требованиях к Германии. Великобритания добилась всего, из-за чего воевала. С германской военно-морской мощью было покончено. Германия лишилась мировых рынков и больше не представляла опасности как конкурент. Почти все ее колонии оказались в руках англичан. Под контроль Англии перешла также большая часть бывших владений Турецкой империи.

Ллойд Джордж и Клемансо так же были озабочены опасностью «большевизации» Германии и поэтому совместно принимали меры для защиты в ней буржуазного строя. Это был, видимо, единственный вопрос, в решении которого они действовали сообща.

20 февраля по поручению Клемансо его ближайший помощник А. Тардье представил на рассмотрение мирной конференции меморандум, содержавший требование создания зависимой от Франции Рейнской республики. Вильсон в то время находился в США. Узнав об этом, он не стал долго размышлять над тем, как ему следует поступать при создавшейся ситуации. Телеграмма президента в Париж Хаузу была совершенно определенной: «Я надеюсь, что Вы не дадите даже предварительного согласия на отделение Рейнской области от Германии ни при каких условиях, а отложите все дело до моего приезда». Вернувшись на конференцию, он одобрил идею Ллойд Джорджа о предоставлении англо-американских гарантий Франции на случай новой германской агрессии, но при условии, что она не будет домогаться Рейнской области. Клемансо согласился с гарантиями, потребовав одновременно демилитаризации полосы в 50 км на правом берегу Рейна и оккупации его левого берега в течение тридцати лет, а также передачи Франции Саара. Выполнение последнего требования привело бы к тому, что Франция, располагая лотарингской железной рудой и саарским каменным углем, создала бы экономический фундамент для своей гегемонии в Европе. Это предложение вызвало решительные возражения и американцев, и англичан. Клемансо, естественно, проявлял недовольство.

Вильсон, Ллойд Джордж и Клемансо обсуждали сложный вопрос о западной границе Германии. К нему примешивались серьезные разногласия в связи с требованием Франции о передаче ей Саара. Атмосфера переговоров накалялась. Когда Хауз как-то спросил французского премьера, стремительно покидавшего зал заседания, как закончилось совещание, тот ответил: «Блестяще, мы разошлись по всем вопросам». Выход из создавшегося положения пытался найти Ллойд Джордж. «Величайшая опасность в данный момент заключается, по моему мнению, в том, - писал английский премьер- министр, - что Германия может связать свою судьбу с большевиками и поставить все свои материальные и интеллектуальные ресурсы, весь свои огромный организаторский талант на службу революционным фанатикам, чьей мечтой является завоевание мира для большевизма силой оружия... Если мы будем благоразумны, мы предложим Германии такой мир, который, будучи справедливым, покажется всем мыслящим людям предпочтительнее, чем другая альтернатива - большевизм». Предложения Ллойд Джорджа сводились к тому, что Рейнская область остается в Германии, но будет демилитаризована. Саар также не должен был отторгаться от побежденной страны. Франция получала только право в течение 10 лет эксплуатировать угольные шахты этого района.

24 марта «совет четырех» обсуждал «меморандум из Фонтенбло». Вильсон поддержал его основные положения, подчеркнув при этом, что демилитаризация восточного берега Рейна и военные гарантии США и Англии вполне достаточны для обеспечения безопасности Франции. Однако Клемансо категорически отказался от плана Ллойд Джорджа.

Вскоре произошла новая вспышка острых разногласий - из-за Саара. Вильсон полностью отверг французское требование, а Клемансо, настаивая на включении этой германской территории в состав Франции, ультимативным тоном заявил, что в противном случае ни один французский премьер-министр не подпишет мирный договор.

Переговоры в Париже зашли в тупик. Вильсон решил заставить Францию пойти на уступки. У него возникла мысль вернуться в США. 7 апреля по распоряжению президента адмирал Бенсон послал в Вашингтон телеграмму, в которой запросил информацию о возможно более ранней дате отплытия парохода «Джордж Вашингтон» из Нью-Йорка в Брест. При этом специально было указано на желание президента ускорить отправку этого судна во Францию.

Однако глава американской делегации не решился покинуть конференцию. Его угроза повисла в воздухе. Поступи он иначе, срыв конференции был бы неизбежен. Вильсону пришлось бы расстаться с мыслью о создании Лиги Наций, и тогда был бы основательно подорван его политический престиж как в США, так и в мире.

Осталось решить вопрос о Рейне. Вильсон и Ллойд Джордж в результате неофициальных переговоров условились не допустить образования «независимой» Рейнской республики, ибо в противном случае Франция могла бы распространить свой контроль над Руром - индустриальным сердцем Германии. Они, как и прежде, считали, что французскую безопасность вполне обеспечат демилитаризация 50-километровой полосы на правом берегу Рейна, оккупация его левого берега и заключение гарантийного пакта. Оказавшись перед лицом общего фронта США и Англии, Клемансо вынужден был согласиться с их предложениями, добиваясь вместе с тем установления трех линий оккупации германской территории войсками Франции. Вильсон поддержал это требование при условии, что Клемансо снимет свои возражения против доктрины Монро. Тот пошел на уступку, и спорный вопрос о Рейне был наконец улажен.

Серьезные разногласия вызвал вопрос о границах Польши. Франция, рассматривая Польшу как свою главную союзницу в борьбе против Германии и Советской России, настаивала на границах 1772 г. США и Англия возражали. В конце концов был найден компромисс, предусматривавший проведение плебисцита в Верхней Силезии и превращение Данцига в «вольный город», управляемый комиссаром Лиги наций. В результате такого решения часть исконных западных земель Польши осталась под властью Германии.

Италия после длительного дипломатического торга в 1915 г. вступила в войну против центральных держав, заручившись согласием Антанты о переходе к ней части территории Австро-Венгрии и Турции. Осенью 1917 г. итальянская армия потерпела крупное поражение при Капоретто, после чего ее союзники и США, в сущности, перестали всерьез считаться с ней. Однако Англия и Франция учитывая ослабление Италии, не собирались ни выполнять своих обещаний, ни тем более соглашаться на передачу ей Фиуме. Что касается Вильсона, то, считая себя свободным от каких-либо обязательств в отношении Италии, он еще в «14 пунктах» ограничился неопределенной формулировкой о том, что исправление ее границ «должно быть произведено на основе различимых национальных признаков».

Вскоре после прибытия американской делегации на Парижскую конференцию Орландо обратился к Вильсону с просьбой помочь в решении вопроса о Фиуме. Вильсон согласился помочь только в отношении линии Бреннера. Италию это не устраивало, но зато она неожиданно получила согласие американского президента на передачу ей части австрийского Тироля. Спустя несколько месяцев Вильсон высказал сожаление по поводу столь поспешного обещания, оправдываясь тем, что недостаточно разобрался в существе данного вопроса.

Италия, упорно добиваясь Фиуме, отвергала один компромиссный проект за другим. В связи с этим Вильсон решил обратиться непосредственно к населению Италии с разъяснением своей позиции. 23 марта он передал в печать составленное им заявление по поводу Фиуме. Этот порт должен служить пунктом вывоза и ввоза товаров не для Италии, а для стран, находящихся к северу и северо-востоку от него.

Орландо на заседаниях «совета четырех» обычно говорил мало: его не очень интересовали вопросы, связанные с подготовкой мирного договора с Германией. Но теперь он пришел в ярость, посчитав личное обращение Вильсона к его народу без ведома оскорбительным. Негодующий Орландо покинул Париж. Шовинистические круги Италии с гневом обрушились на Вильсона. Американского президента обвиняли в предательстве интересов Италии, его портреты срывались, улицы и площади, названные три месяца назад его именем, срочно переименовывались, а карикатуристы изображали его в образе сатаны.

Когда итальянцы столь демонстративно покинули конференцию, руководители делегаций трех держав решили использовать этот момент, чтобы исключить Италию из договора с Германией. Орландо, более всего опасавшийся такого поворота событий, не предъявляя никаких условий, поспешил вернуться в Париж, став при этом намного сговорчивее. Он согласился на превращение Фиуме в «вольный город» и на передачу Югославии большей части Далмации. Но предстояло еще установить, какой будет вся итало-югославская граница и что получит Италия в Малой Азии. Снова последовал торг.

Вильсон и его коллеги по «совету четырех» в основном утрясли итальянский вопрос. Однако это не удовлетворило домогательств Италии. Одновременно серьезно ущемлялись права югославов. Послевоенные границы Италии были зафиксированы в Сен-Жерменском (10 сентября 1919 г.) и Рапалльском (12 ноября 1920 г.) договорах, т. е. уже после отъезда Вильсона из Парижа. Италии пришлось отказаться от притязаний на Далмацию и Фиуме, но зато она получила почти всю Истрию, острова далматинского побережья и другие земли, почти полностью населенные южными славянами. Историческая справедливость была восстановлена только после второй мировой войны, когда в соответствии с Парижским мирным договором 1947 г. были произведены соответствующие изменения итало-югославской границы в пользу Югославии.

Вторая тенденция наиболее четко выразилась в американо-японском соглашении, явившемся результатом переговоров японского дипломата Исии с правительством США в сентябре - ноябре 1917 г. В соответствии с «соглашением Исии - Лансинга» правительство США признало за Японией «специальные интересы» в Китае, а Япония подтвердила свое обязательство соблюдать принципы «открытых дверей» и «равных возможностей» в Китае. Это соглашение по существу представляло собой сговор США и Японии, направленный прежде всего против Китая, а также против революционного движения в России. Но эта империалистическая сделка не могла устранить противоречий между США и Японией. Они с новой силой проявились после окончания войны.

Колебания Вильсона усугублялись тем, что в возглавляемой им делегации на конференции не было единства взглядов по шаньдунскому вопросу. Лансинг считал, что «было бы лучше примириться с тем, что Япония оставалась вне Лиги, чем предать Китай и потерять американский престиж на Дальнем Востоке». В этом вопросе его поддерживали Уайт и Блисс. Диаметрально противоположного мнения придерживался Хауз. Он пришел к выводу, что целесообразно принять требование Японии, иначе она вслед за Италией покинет конференцию. Убеждая президента пойти на уступку Японии, он, между прочим, высказал такое суждение: «Лично я считаю, что хотя все это и плохо, но это не хуже, чем многое из того, что мы делаем по ряду соглашений, в которых заинтересованы западные державы». Доказательства Хауза убедили президента. Вильсон согласился с японским требованием в отношении Шаньдуня.

Мировое общественное мнение усматривало в решении Вильсона по шаньдунскому вопросу не столько капитуляцию перед Японией, сколько новый американо-японский сговор, цель которого -- нанести ущерб национальным интересам Китая и использовать Японию для борьбы с революционным движением в этой стране. Глубокое возмущение позицией США охватило китайских патриотов. Студенты-китайцы, обучавшиеся в Париже, устроили антивильсоновские манифестации. Волна демонстраций прокатилась в самом Китае. Там развернулось массовое антиимпериалистическое движение «4 мая», явившееся прямым ответом на прояпонскую политику Вильсона.

После того как были улажены разногласия из-за Фиуме и Шаньдуня, Парижская конференция собралась на пленарное заседание, где представителям Германии был вручен текст мирного договора. Это произошло 7 мая 1919г. в зале Трианонского дворца в Версале.

27 июня состоялось последнее пленарное заседание мирной конференции. Оно проходило в Зеркальном зале Версальского дворца, где в 1871 г. прусский король Вильгельм I был провозглашен императором Германии. Чтобы подвести итог трагедии первой мировой войны, понадобилось всего 45 минут.

Заключение

Несомненно, Вильсон принадлежит к числу великих американских президентов, которые придали развитию США новый поворот. Начиная с него и благодаря ему США стали нацией, повернувшейся к Европе, заинтересованной в судьбе неамериканского мира в целом. Это относилось даже ко времени после его ухода с поста президента, когда преемникам еще был непонятен масштаб роли Америки как мировой державы в Европе с точки зрения политики безопасности. Но уже девять лет спустя после его смерти новый американский президент Франклин Д. Рузвельт после первоначального колебания примкнул к его наследию. Мысль об интернационально организованном мире пережила во время второй мировой войны и в США триумфальное пробуждение и нашла свое выражение в хартии Организации Объединенных Наций.

Президент Вильсон проводил активную империалистическую политику, особенно в Латинской Америке.

Обострение революционной борьбы в Мексике в 1913 г. совпало по времени с приходом к власти в США Вудро Вильсона - президента, одержавшего победу на выборах за счет выдвижения антимонополистических и прогрессистских лозунгов. Вероятно, сам Вильсон в марте 1913 г. еще совершенно не отдавал себе отчета, с какой сложной проблемой ему придется столкнуться. Дилемма «антиимпериалист или защитник интересов американской капиталистической системы» в отношении Мексики перед ним пока не стояла. Да он пока и не воспринимал революцию в соседней стране с миллиардными американскими капиталами как единый грандиозный процесс, обусловленный глубинными социально-экономическими предпосылками. Не уделяя значительного внимания внешнеполитическим проблемам до вступления на президентский пост, Вильсон был незнаком с ситуацией в Мексике, не понимал характера революции.

Латиноамериканская политика В. Вильсона т - сложное явление, определяемое множеством факторов объективного и субъективного характера. В споре о том, что конкретно влияло на эту политику, и в какой степени, трудно поставить точку. Нужно также указать на присущее Вильсону стремление способствовать рассширению демократических институтов и идеологии как ценных самим по себе.

Но основная роль вильсоновского идеализма заключалась в дополнении и усилении стремления Соединенных Штатов к экономической экспансии. Конкретное влияние объективных факторов, связанных с этим стремлением, на действительные шаги администрации Вильсона по отношению к Латинской Америке прослеживается вполне четко. В проведении своей мексиканской политики Вильсон вскоре получил весомую поддержку значительной части имеющих интересы в Мексике монополий, прежде всего эксплуатирующих сырьевые ресурсы страны. Причина представляется довольно ясной: курс Вильсона был направлен на агрессивное, моралистски обоснованное выдавливание европейских конкурентов. Он был поставлен перед необходимостью настаивать на сохранении всех «прав» американского капитала в Мексике. Громко осуждая американских монополистов, Вильсон в течение нескольких лет предостерегал мексиканских революционеров не заходить слишком далеко. Конечно, Вильсон никогда не пользовался при проведении своей мексиканской политики поддержкой всего крупного капитала. С конца 1914 г. по мере того, как революция в Мексике и американо-мексиканский конфликт затягивались, подобные настроения усиливались. Однако когда революция породила конституцию 1917 г., и противоречия между интересами мексиканского народа и американского капитала стали казаться неразрешимыми, Вильсон отказался от своей концепции мексиканской политики, и передал ее в руки специалистов по «дипломатии доллара».

Своими действиями он немало способствовал дальнейшему росту экономической мощи США, превращению их в финансовый центр мира. Вильсон упорно добивался мирового лидерства Соединенных Штатов.

К разразившейся на Европейском континенте войне правительство Соединенных Штатов сразу же высказало свое отношение. Буквально в первые дни войны Вильсон объявил о нейтралитете США, заявив, что страна будет оставаться нейтральной как де-юре, так и де-факто до конца военного конфликта. Было бы ошибкой, однако, утверждать, что Соединенные Штаты заняли такую позицию, поскольку не были готовы к этому давно вызревавшему в недрах европейской политики взрыву. Политика нейтралитета была избрана как наиболее полно отвечавшая интересам монополистических кругов США, заинтересованных в «свободе рук» в условиях, когда другие империалистические державы оказались вовлеченными в ожесточенную борьбу между собой и были лишены возможности помешать дальнейшей политической и экономической экспансии американского капитала за рубежом. Ссылки на традиционную изоляционистскую политику США и нецелесообразность вмешательства в европейские дела были призваны в создавшейся международной ситуации замаскировать истинные цели американского империализма. А эти цели и намерения сведились к следующему - дождаться неизбежного взаимного истощения воюющих между собой группировок и получить в результате реальную возможность не только влиять на исход военного конфликта, но и извлечь из него наибольшие политические и экономические выгоды для правящих кругов США. Но нейтралитет предусматривал воздержание правительства США от каких-либо решений или акций, которые могли рассматриваться как противоречащие статусу нейтральной державы.

Парижская мирная конференция была кратковременным этапом в политической биографии Вудро Вильсона. Но она вскрыла его сильные и слабые стороны как государственного деятеля, дипломата и человека.

Оценивая результаты, достигнутые Вильсоном на Парижской мирной конференции, следует отметить, что ему не удалось, несмотря на большие усилия, решить стратегическую задачу: добиться установления доминирующего положения США на международной арене.

И дело здесь не в том, что главные партнеры Вильсона по переговорам в Париже были более искусными дипломатами. Несмотря на большие потери в войне, Англия и Франция успешно противостояли США в защите своих интересов и дележе добычи. Серьезно упрочились позиции Японии - основного соперника США в бассейне Тихого океана. Самыми решающими факторами, препятствовавшими реализации гегемонистских планов США, явились победа Великой Октябрьской социалистической революции и порожденная ею мощная волна революционного движения в мире. Следовательно, провал замыслов американского президента имел под собой объективную основу - несоответствие возможностей США их претензиям на роль мирового лидера.

Одной из крупных неудач Вильсона был отказ американского сената ратифицировать Версальский договор, составной частью которого был устав Лиги Наций. Считая, что с принятием устава Соединенные Штаты утратят возможность широко использовать принцип «свободы рук» при решении жизненно важных для страны международных проблем, сенат решительно отверг этот договор.