Взаимоотношения Советского государства и РПЦ в период 1917-1953 гг.

30 ноября 1920 г. Луначарский письмом сообщил В.И. Ленину, что к нему обратился бывший архиепископ Пензенский и Саранский Владимир (Путята) и предложил организовать «народную церковь». Сотрудничество с Путятой, полагал Луначарский, привело бы к лояльности РПЦ: «признанию со стороны церкви... 1. Богоустановленности Советской Власти. 2. Правильности принципа отделения церкви от государства. 3. Полной согласованности коммунистического идеала с истинным христианством» .

Красиков в своей записке Ленину подчеркнул, что линия Луначарского

«расходится с линией ВЧК», и высказался против использования церковной

«реформации», предпочтя «шельмование в лоск» патриарха Тихона.

Таким образом, единый взгляд на использование «советского православного духовенства» так и не был выработан.

По решению ЦИК от 20 июля 1921 года Агитпроп и его национальные отделения должны были приступить к всесторонней антирелигиозной пропаганде. При подотделе пропаганды Агитпропотдела ЦК для координации антирелигиозной борьбы возникла Антицерковная комиссия.

Постановлением Пленума Политбюро ЦК РКП(б) от 18 марта 1921 г.

«По вопросу о нарушениях пункта 13 Программы РКП(б) и о постановке антирелигиозной пропаганды» была установлена недопустимость для членов РКП(б) участия в деятельности религиозных организаций, а также какого- либо вероисповедания.

Пункт 10 выше названного документа требует: «...систематически подчеркивать, что РКП борется не с какими-нибудь отдельными религиозными группами, а со всяким религиозным мировоззрением вообще .

После окончания гражданской войны, когда угрозы агрессии от внешних врагов для Советского государства стали не столь реальны, всё внимание было перенесено на «врагов внутренних». До этого времени положение Церкви в новом государстве было ещё достаточно прочное. Декрет и последовавшие за ним постановления, а также жестокие репрессии к священнослужителям не принесли желаемого результата.

Деятельность Русской Православной Церкви в период Гражданской войны (1918-1922 гг.)

В свете поставленных в данной работе целей и задач, отметим, что дея- тельность Русской Православной Церкви в первый период социалистических преобразований (1917 - 1918 гг.) в рамках её противостояние с Советской властью развивалось на фоне событий Гражданской войны 1918 -1922 гг.

Здесь стоит отметить, что в современной российской историографии принято выделять следующий комплекс причин Гражданской войны: сохранявшиеся в России и после Февральской революции социальные, политические и национально-этнические противоречия, сопротивление бывших господствующих классов, которые лишились власти и собственности, разгон Учредительного собрания, подписание Брестского мира с Германией, и деятельность большевистских продотрядов и комбедов в деревне.

Подчеркнём, что данные причины следует рассматривать как результат многоэтапного процесса нарастания и обострения социально-политического противостояния в российском обществе в обозначенный период времени.

В конечном итоге, совокупность данных причин и стала основанием для масштабности противостояния в период Гражданской войны 1918 - 1922 гг. на территории Российской империи различных военно-политических блоков и объединений, движений, социальных групп, классов, внешней интервенции и т.д.

Интерес в контексте данного, представляет деятельность и положение Русской Православной Церкви в период Гражданской войны (1918-1922 гг.), а также характер её взаимоотношений с представителями «антибольшевист- ских сил».

В контексте этого отметим, что в начальный период Гражданской войны, на территории, контролируемой большевиками, была резко снижена. На западе страны была оккупирована Германией и Австрией, на юге действовали армии Деникина и казаков Краснова. В Сибири после Чехословацкого мятежа возникло несколько антибольшевистских правительств, и осенью 1918 года власть в районе захватил Адмирал Колчак, на севере высадились англичане и вскоре там было местное правительство генерала Миллера, на северо-западе управлял генерал Юденич.

Территории, занятые интервентами и белыми генералами были не только губерниями России, но и епархиями Русской Православной Церкви. Белые генералы вели войну под знаменами великорусского национализма и верности православию. На их знаменах изображались лики святых, своих сторонников они призывали идти в бой «за поруганную веру». При полках, эскадронах и батальонах белых армий содержались войсковые священники.

Все это резко контрастировало с открытой антицерковностью большевиков. Поэтому не приходится удивляться тому, что во многих приходах с нетерпением ожидали появления «белого воинства». Часто смена власти сопровождалась колокольным звоном и торжественными молебнами, как это

произошло, например, при высадке интервентов в Мурманске.

Вместе с тем, не стоит излишне доверять «религиозным» декларациям представителей белого движения. Для большинства из них это был лишь пропагандистский ход. Торжественные встречи со стороны духовенства час- то устраивались им по распоряжениям их же подчиненных. Это, однако, не меняет того факта, что очень значительная часть РПЦ и в первую очередь её епископата на занятых белыми территориях открыто встала на их сторону.

Так, например, оккупацию Архангельска все городское духовенство вместе с иностранными посланниками и представителями интервентов во главе с командующим генералом Пулем отпраздновало благодарственным молебном на площади.

Протоиерей Иоанн Лелюхин в проповеди назвал революционеров немецкими наемниками, предателями родины, грабителями и убийцами мирно- го населения, а интервентов - благородными, неподкупными и правдивыми спасителями России.

Епископ Забайкальский и Нерчинский Мелетий обратился к православным верующим с воззванием, в котором писал: «Доблестные войска дружественно верной Японии... помогают возрождению нашей государственности. Они уже обагрили нашу землю своей кровью... Соберемся и мы... под святую сень креста господня и начнем с постом и молитвой великое дело посильного служения доблестной армии, полагающей свою жизнь за веру и отечество».

На юге архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан в сослужении с архиепископом Аксайским Гермогеном справили молебен в честь французских и английских интервентов.

В контексте данного, отметим, что внешнюю интервенцию поддержали

также константинопольский, иерусалимский и антиохийский православные патриархи.

5 (18) марта 1918 года Патриарх Тихон в специальном послании реши- тельно осудил Брестский мир, который он счел позором для России.

25 мая 1918 года произошёл мятеж чехословацкого корпуса, который охватил территорию от Пензы до Владивостока. «Уфимский церковно- народный голос», приветствуя мятеж белочехов, писал, что их действиями

«бог спас нашу родину». Контрреволюционные выступления поддержали многие иерархи Церкви: епископ Уфимский Андрей призывал оказывать помощь мятежникам, епископ Екатеринбургский и Ирбитский Григорий в кафедральном соборе Екатеринбурга лично освятил вручавшиеся белочехам знамена.

В свете данного, отметим, что пробиравшиеся из центра в районы формирования Добровольческой армии представители контрреволюционных сил пользовались монастырями и церквами как явочными пунктами, получали здесь оружие. В Соловецком монастыре, например, сотрудники ВЧК обнаружили 8 орудий, 2 пулемета, свыше 600 винтовок. В киевском Михайловском монастыре нашли много боеприпасов. Банда в 1000 человек, скрывавшаяся в Знаменских лесах, превратила Матренинский женский монастырь на Украине в свою штаб-квартиру. Подчеркнём, что это также осложняло и без того натянутые отношения РПЦ с Советской властью58.

Летом и осенью 1918 года главная опасность для Советской России возникла на востоке. Белочехи захватили территорию вдоль Транссибирской магистрали. Меньшевики, эсеры и кадеты создали контрреволюционные

«правительства» в Самаре, Омске и Екатеринбурге.

В данный период времени РПЦ поддерживала восстановление монархии. Патриарх Тихон благословил агитацию духовенства во главе с епископом Гермогеном за освобождение бывшего царя Николая II и его семьи, находившихся под арестом в Тобольске. В город съезжались белые офицеры. Арестованный по выходе из дома епископа Гермогена офицер Раевский имел мандат Всероссийского братства православных приходов. Он передал Гермогену письмо бывшей императрицы с призывом «спасать родину». В целях предупреждения беспорядков Тобольский Совет решил перевести бывшего императора с семьей в Екатеринбург.

11 июня 1918 года органы Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией арестовали группу членов «Всероссийского монархического союза», который возглавлял протоиерей Восторгов, член церковного Собора.

В связи с этим газета «Известия ВЦИК» опубликовала сообщение, что многие видные представители духовенства находились в политической связи с членами династии Романовых, патриарх Тихон даже прислал Николаю II благословение и просфору (хлебец, употребляемый для причащения).

«Известия» писали: «Ни один священник, епископ и т. д. не был и ни- когда не будет арестован только за то, что он духовное лицо; те же, кто ведет контрреволюционную деятельность, независимо от своей принадлежности к духовному званию, будут привлекаться к ответственности, но не за религиозную, а за антиправительственную деятельность».

Вместе с тем, приближавшиеся к Екатеринбургу белогвардейские войска создали угрозу освобождения царской семьи и использования ее в контрреволюционных целях. Это дало повод советской власти 17 июля 1918 года по постановлению Уральского Совета расстрелять семью последнего императора России - царя Николая II60.

21 июля 1918 года в слове, сказанном по Евангелии на литургии в Казанском соборе на Красной площади, патриарх Тихон осудил расстрел Николая II и то, что «Исполнительный комитет одобрил это и признал

законным».

7 ноября 1918 года, в годовщину Октябрьской революции, Патриарх Тихон обратился с письмом к Совету Народных Комиссаров. Эпиграфом к нему он взял слова из Евангелия: «Все, взявшие меч, мечем погибнут».

Это письмо - обвинительный акт против большевистской власти, рассчитанный, конечно же не столько на власть предержащих, сколько на мнение общественности, которой этот документ скоро стал известен. Патриарху нельзя отказать в определенном гражданском мужестве. Таким языком Церковь не разговаривала с властями со времен митрополита Филиппа (XVI в.)

Патриарх Тихон обвиняет большевиков в обмане народа, в разжигании кровавой междоусобицы, в разгуле террора, в заключении позорного мира, в подстрекательстве к грабежам, в попрании свободы слова и печати, в гонениях на веру. «Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних и истребление невинных, простираем Мы наше слово увещания: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности» -- так заканчивает свое послание патриарх Тихон.

Однако, всё же стоит признать, что в известной мере руководство РПЦ в Москве в данный период времени старалось продемонстрировать извест- ный нейтралитет по отношению к воюющим сторонам.

Так, весной 1918 года Патриарх Тихон отказался дать благословение не только деникинской Добровольческой армии, но и личное тайное благословение кому бы то ни было из участников белого движения, о чем просил его князь Г. И. Трубецкой.

После капитуляции Германии 13 ноября 1918 года ВЦИК аннулировал Брестский мирный договор. Антанта повела наступление в глубь Украины, заняла место ушедших германо-турецких войск на Кавказе. Империалисты

снабжали оружием и боеприпасами войска Деникина и Краснова.

Всеукраинский Церковный Собор, состоявшийся в конце 1918 года, призвал паству и священнослужителей объединиться вокруг гетмана Скоропадского и действовать «во славу Пресвятой Церкви под водительством святейшего патриарха Тихона», который наладил связь с гетманом через его уполномоченного Кривцова62.

В интересах данной работы, отметим, что белогвардейские «правительства», рассчитывая на поддержку РПЦ, пытались восстановить её дореволюционное господствующее положение. Так, еще в мае 1918 года осуществлявший функции правительства «Круг спасения Дона» принял «Основные законы», составленные генералом Красновым.

Один из них закрепил за Русской Православной Церковью первенствующее положение в Донском войске. 18 ноября 1918 года Колчак разогнал омское эсеро-меныневистское «правительство» и начал открыто воевать против Советской власти под монархическим знаменем.

В декабре 1918 - январе 1919 года Красная Армия освободила Уфу, Уральск, отбросила колчаковцев на восток. Таким образом, угроза объединения колчаковцев с контрреволюцией в Мурманске и Архангельске была ликвидирована.

В январе 1919 года Колчак перед началом работы «правительственного сената», в состав которого входили царские чиновники и дворяне, присягнул перед крестом архиепископа омского Сильвестра служить «родине и церкви». Архиепископ, в свою очередь, призвал «благоверное правительство» склонить головы «перед господом и его честным крестом» в лице Колчака.

Здесь стоит отметить, что член церковного собора епископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский) стал одним из инициаторов «полков Иисуса» в

армии Колчака.

Конференция партии кадетов, состоявшаяся в Омске, объявила обяза- тельной «заботливость русского государства о православной церкви». Колча- ковская газета «Русская армия» писала, что только церковь может «собрать созидательные, творческие и разумные силы народа», что белогвардейцы воюют «не из-за корыстных целей», а за «святыню православную, за святую церковь, за веру и отечество». «Мы, русские, воюем за... свои богатства и культуру!»,право революционного народа на богатство и культуру не признавалось.

Внимания в рамках данной работы заслуживает и тот факт, что на территориях, занятых белыми армиями, организовывались единые органы церковного управления.

Так, с 1 по 20 ноября 1918 года в Томске состоялось Сибирское церковное совещание. В обращении «Ко всем чадам Православной Церкви» совещание призвало верующих поддержать белогвардейское правительство и бороться с Советской властью. Из членов Поместного собора - Симбирского архиепископа Вениамина, Уфимского епископа Андрея, священников Я. Я. Галахова и В. П. Садовского, профессора П. А. Прокошева и П. А. Писарева было образовано «Высшее Временное Церковное Управление» для руководства «освобожденными от советско-большевистской власти частями России на время их разобщения с Москвой и святейшим патриархом».

Главой данного органа избрали омского архиепископа Сильвестра. Колчаковское правительство признало этот орган и взяло его на свое довольствие. Кстати, в армии Колчака насчитывалось около двух тысяч священнослужителей, подчиненных главному священнику протоиерею Русецкому, который наставлял их «страдать и умереть за истину веры» и отражать «злые веяния, идущие со стороны».

В Сибири, находившейся временно под властью белогвардейцев, духовенство формировало религиозные военные «дружины святого креста» из преданных Церкви людей, за которых поручались архиереи, церковные советы или священники. Члены дружины называли себя братьями: «брат поручик», «брат капитан», а на груди они носили восьмиконечный белый крест.

По инициативе архиепископа Сильвестра и английского генерала Нокса из церковников и офицеров формировались полки, которым давали почетные, с их точки зрения, наименования -- «полк Иисуса», «полк Богородицы», «полк Ильи Пророка». Их боевой строй внешне напоминал крестный ход, к обычному оформлению которого иконами, хоругвями, крестами добавлялось и все необходимое оружие. «Святые отцы» возглавляли колонны в полном религиозном облачении.

Газета «Русская армия» предлагала «пробить народную толщу и там раскрыть истинный смысл борьбы с большевиками как с апостолами атеизма». Эту же цель преследовали и пропагандистские листовки. В них сибирское духовенство упрекало красноармейцев в том, что они слушают вождей революции, хотя «пастырь и блюститель воли по слову апостола» (так назван патриарх Тихон) произнес анафему Советской власти.

Имя патриархаТихона использовалось, как свидетельствует заметка в газете «Русская армия» от 24 августа 1919 года, для воодушевления солдат Колчака: «Вперед же, русские люди, довольно колебаться, вы пойдете по молитве страдальца патриарха и вы победите».

Летом 1919 года был сформирован проповеднический отряд из 65 духовных лиц, законоучителей высших и средних учебных заведений. Священнослужители, как и в царские времена, доносили командованию о настроении рабочих, крестьян и казаков. При Забайкальской епархии был создан осведомительный отдел, подчиненный штабу Читинского военного округа.

Гарнизонный священник Барнаула в январе 1919 года донес в контрразведку, что во время его беседы «о целях борьбы с большевиками» 21 солдат и 2 офицера выразили свои возражения и недовольство. Всех недовольных аре- стовали и 18 из них расстреляли.

На занятой колчаковцами территории было создано «Церковно- народное братство святителя Гермогена». В его уставе говорилось, что «полинным источником духовного и государственного возрождения нашей Руси является святая Православная Церковь»69.

В течение июня 1919 года Красная Армия освободила Урал и отбросила колчаковцев в Сибирь.

Главной ударной силой нового летне-осеннего периода Гражданской войны со стороны антибольшевистских сил в 1919 году стала армия А.И. Деникина. Отметим, что в армии А.И. Деникина служило более тысячи священников под руководством протопресвитера военного и морского духовенства царской армии Г. Шавельского.

Во «Временном положении об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией», было сказано: «Первенствующая Церковь в сих областях есть Церковь Русская, Православная, возглавляемая святейшим патриархом московским и всея Руси»70.

В мае 1919 года в Ставрополе, в тылу армии Деникина, состоялся Юго- Восточный Русский Церковный Собор, созванный по инициативе Деникина, протопресвитера военного и морского духовенства царской армии Георгия Шавельского, архиепископа Донского и Новочеркасского Митрофана, ранее отличившегося тем, что приветствовал интервентов. По своему социально- классовому составу он не отличался от Поместного собора, так как многие его участники оказались в стане Деникина - князь Трубецкой, граф Граббе, архиепископ Таврический и Симферопольский Димитрий.

При открытии собора архиепископ Митрофан приветствовал Деникина как «доблестного витязя земли русской». Генерал в ответной речи призвал всех к борьбе против Советской власти. В послании к православным восточным иерархам и христианам всего мира собор писал: «Темные толпы народа нашего поругали все вековые святыни... Да не будет этого с вами. Сознайте общую опасность, грозящую всему христианству, соединитесь с нами для дружной борьбы с врагом, для ниспровержения его»71.

На нем также как и в Томске было образовано Высшее Временное Церковное Управление, которое возглавил архиепископ Митрофан. Членами управления стали архиепископ Димитрий, епископ Арсений, протопресвитер Г. Шавельский, протоиерей А. П. Рождественский, профессор П. В. Верховский, граф Мусин-Пушкин. Неполадивший с Петлюрой, бывший кандидат в патриархи митрополит Антоний (Храповицкий) был введен в состав управления в августе 1919 года. Отметим, что впоследствии этот орган стал основой для так называемого «карловацкого» синода.

6 (21) июня 1919 года патриарх Тихон обратился к верующим с очередным посланием. Он еще раз описал ужасы гражданской войны и террора, приписав их безбожной сущности новой власти и призвал христиан не стремиться к мести, но смело идти на муки за вер. В том же послании, однако, Патриарх резко осудил еврейские погромы, которыми особенно увлекались тогда белогвардейцы и подстрекаемые ими шовинистические «элементы».

В интересах данной работы, отметим, что в белогвардейской армии представители православного духовенства проводило религиозную и церковно-политическую пропаганду.

Так, митрополит Антоний (Храповицкий) в октябре 1919 года говорил:

«Добровольческая армия борется за христианство, ее борьба является крестовым походом, в котором все равны -- и генерал, и офицер, и солдат».

В листовке «Пастырский привет Добровольческой армии ко дню ее второй годовщины» отмечалось: «Да будет же единая верующая Русь, в ко- торой народ сольется с Добровольческой армией в одно могучее любящее братство». В тех условиях подобный призыв означал возврат к старому.

На открытии религиозно-философского общества в Ростове-на-Дону в ноябре 1919 года Антоний выступил с докладом «Был ли Христос революционером?». Он доказывал, что Христос пал жертвой еврейских революционеров, боровшихся против римского владычества. Это было в духе черносотенной пропаганды начала XX века. Белогвардейская газета «Великая Рос- сия» сообщала, что в докладе «содержались прямые намеки на современность».

В рамках религиозной и церковно-политической пропаганды на оккупированных белогвардейцами территориях православное духовенство применяло традиционный метод воздействия на верующих -- крестные ходы, превращая их в религиозно-политические демонстрации в поддержку врагов Советской власти.

При этом наличие исторических фактов подтверждает то, что представители духовенства участвовали и в организационной работе, не имеющей никакого отношения к религии.

Например, одесское духовенство во главе с митрополитом Платоном занималось формированием «священного батальона», когда Добровольческая армия отступала под натиском красноармейцев. Священник Востоков организовал «Братство животворящего креста», в уставе которого утверждалось, что в Советской России действует «сам сатана и весь род его бесовской», в ней восторжествовала «безбожная, безнародная, злая революция». Члены «Братства» (штаб Деникина в нем представлял генерал Нечеволодов) форми- ровали особые отряды для борьбы с «гонителями святой веры».

Оставаться нейтральным в свете событий Гражданской войны РПЦ и её руководству не удалось. Так, белогвардейская газета «Единая Русь» 29 октября 1919 года писала, что Церковь осталась на своем посту, «не скрываясь, не пряча своих погон и регалий».

Осенью 1919 года, когда Красная Армия продолжала наступление на Колчака, развивала успех на фронте против Юденича, готовилась к удару по Деникину, патриарх Тихон 25 сентября (8 октября) 1919 г. обратился с очередным посланием к православному духовенству.

В данном послании он решительно отвергал все обвинения в контрреволюционности Церкви и в ее стремлении к свержению Советского строя, в поддержке белого движения и интервенции.

На все эти обвинения Тихон отвечал, что «Церковь не связывает себя ни с каким определенным образом правления, ибо таковое имеет лишь относительное историческое значение».

Патриарх призывал духовенство не участвовать в политической борьбе, подчиняться велениям Советской власти «поскольку они не противоречат вере и благочестию» и сосредоточить все силы на проповеди слова Божия, столь необходимой при широком распространении неверия.

В свете изменившихся условий легко заметить тенденцию к переходу РПЦ на лояльные позиции по отношению к советской власти. При этом РПЦ всё ещё не признавала Советской власти. Однако боясь потерять влияние на верующих, глава Церкви вынужден был изменить тактику борьбы против социалистической революции.

В свете заключительного противостояния «красных» и «белых» в период 1919-1922 гг., отметим, что приняв командование белогвардейской армией после бегства за границу А.И. Деникина, генерал П.Н. Врангель обратился к епископу Вениамину с просьбой назначить в армейские подразделения опытных проповедников, которые «могли бы незамедлительно начать проповеди слова Божия, излагая попутно... задачи по воссозданию России на новых началах».

В армии генерала П.Н. Врангель служило 500 священников. Делами Церкви ведало созданное по инициативе А.И. Деникина «Временное высшее церковное управление на юго-востоке России»

Подчеркнём, что П.Н. Врангель, как и другие белогвардейские правители, пытался восстанавливать дореволюционные взаимоотношения между государством и Церковью. Законом от 25 мая 1920 года он возвратил Церкви и монастырям землю, священники и законоучители снова получили денежные оклады, все церковные учебные заведения были приняты на содержание казны. Отметим, что в это время черносотенец священник Востоков, получивший сан протоиерея за религиозно-политические заслуги перед белогвардейцами, выдвинул проект совершить крестный ход через линию фронта на Москву. Епископ Вениамин поддержал предложение, назвав его «святой мечтой». Верующие же отнеслись к этому проекту достаточно равнодушно и он не состоялся. Незадолго до наступления Красной Армии на Крым право- славное духовенство провело кампанию «дней покаяния», чтобы психологически подготовить добровольцев к сопротивлению

«Временное Высшее Церковное Управление на юго-востоке России» приняло соответствующее решение 17 июля 1920 года и назначило на 12, 13 и 14 сентября трехдневный пост. Указанные дни были объявлены правительством Врангеля траурными. Профессору-протоиерею Булгакову поручили составить проекты воззваний вероучительского определения «о природе социализма», «к православному народу» и «к красноармейцам».

Однако в свете победы Красной Армии над П.Н. Врангелем православное духовенство эвакуировалось в Константинополь, где врангелевское церковное управление было преобразовано в «Высшее русское церковное управление за границей». Оно получило благословение вселенского константино- польского патриарха и было признано патриархом Тихоном.

После разгрома иностранной интервенции и внутренней белогвардейской контрреволюции Красной Армией значительная часть духовенства, принимавшая непосредственное участие в борьбе против социалистической революции, эмигрировала за границу.

Всё это привело к образованию так называемой Зарубежной Русской Православной Церкви, что стало одним из итогов Гражданской войны.

Организационным центром эмигрантской церковно-политической контрреволюции стал собор русского православного духовенства. Он проходил в Сербии, в небольшом городке Сремски Карловицы с 21 ноября 1921 года по март 1922 года. Сербский король и его правительство, а также сербский патриарх предоставили убежище разгромленному белогвардейскому воинству и его духовным пастырям.

Карловацкий Собор русского православного духовенства по своему социально-классовому характеру не только напоминал Поместный собор Русской православной церкви 1917--1918 годов, но был, как не без оснований отметили сами его участники, продолжением последнего.

Председателем его был избран митрополит Антоний (Храповицкий). Членами собора стали митрополит Платон, бывший кишиневский архиепископ Анастасий, архиепископ Александр, протоиерей А. Лелюхин, принимавший участие в контрреволюционных действиях на севере. Из 163 участников собора 67 человек были политическими деятелями белогвардейской армии.

Карловацкий Собор осудил Великую Октябрьскую социалистическую революцию и ее теоретическое учение - научный социализм - «как учение антихристианское в своей основе». Митрополит Антоний определил задачу собора: «Милюковым (руководитель партии кадетов) не восстановить монархию, за ними нет реальной силы, но есть иная организация, которая свергнет большевиков, - это Православная Русская Церковь». Политические цели - восстановление монархии в России - Собор выразил в посланиях патриарху Тихону, матери Николая II Марии Федоровне, сербским светским и церковным властям.

Карловацкий Собор обратился к Генуэзской международной конференции (апрель 1922 г.) с призывом не признавать большевистское правительство, предоставить белоэмигрантам оружие, иностранных добровольцев, чтобы «изгнать большевизм из России и всего мира». Специальный военно- церковный отдел собора обсуждал вопросы сохранения остатков Доброволь- ческой армии, создания кадетских и юнкерских училищ.

В марте 1922 года, по окончании заседаний Карловацкого Собора, патриарх Тихон в специальном послании патриарху сербскому Димитрию выразил благодарность «за оказанный в Сербии приют русским изгнанникам: епископам, священникам и мирянам». Однако в мае того же года, патриарх и Синод издали указ, в котором было сказано, что послание «карловчан» к Генуэзской конференции и призыв к верующим восстановить правление династии Романовых в России не выражают мнения РПЦ.

Всё это лишний раз убеждает в выводе того, что в период Гражданской войны 1918 - 1922 гг. РПЦ пыталась балансировать между основными участниками данного конфликта с целью как собственного институционального сохранения, так сохранения своего исторического и духовного наследия.

1.3 Особенности и основные направления взаимоотношений советской власти и Русской Православной Церкви в период 1918-1922 гг.

Гражданская война 1918 -1922 гг. в России стала острейшим социальным конфликтом внутрироссийских масс, противоборствующих сторон, социальных групп по отношению к друг к другу. Отражением данного стало повсеместное использование для решения разного рода и спектра практических задач инструмента террора.

Белые, красные, многочисленные «третьи силы» соревновались друг с другом в жестокости по отношению к противникам. Если белый террор обрушивался в первую очередь на большевиков и их сторонников, на фабричных рабочих, деревенскую голытьбу, а также на евреев, то жертвами красного террора становились, прежде всего, «нетрудовые элементы» и в особенности духовенство, которое у многих красноармейцев пользовалось репутацией «контры» (за свою связь со старым режимом и за поддержку белых некоторыми церковниками).

Всё это, несомненно, наложило свой отпечаток как на характер и структуру деятельности Русской Православной Церкви в 1918-1922 гг., так и на процесс её взаимоотношений с «новой советской властью».

В сете данного отметим, что позиция Советской власти по отношению к деятельности РПЦ определялась как содержанием марксиско-коммунистической идеологией, так и спектром практических задач, лежавших перед новой властью по организации и поддержанию своего авторитета внутри страны, в свете прошедших октябрьских событий 1917 г.

В первой главе данной работы был подробно освящён процесс выстраивания взаимоотношений Русской Православной Церковью с Советской властью в первый период социалистических преобразований в России (1917

-- 1918 гг.). При этом ещё раз напомним, что советская власть в данный период времени декларативно отвергала прямую борьбу с религией, заявляя о невмешательстве во внутрицерковную жизнь. Вместе с тем, на практике и в дальнейшем на протяжении всей истории Советского государства данное заявление не соблюдалось и постоянно нарушалось.

В рамках второй главы была предпринята попытка характеристики взаимоотношений Русской Православной Церкви в период Гражданской войны (1918-1922 гг.) с представителями «антибольшевистских сил».

В свете данной главы, стоит более предметно взглянуть на дальнейшее развитие взаимоотношений Русской Православной Церкви и Советской власти в 1918-1920 гг., после прекращения работы 20 сентября 1918 г. Поместного Собора.

С точки зрения большевиков РПЦ являлась орудием управления и господства эксплуататорских классов над трудящимися классами. В соответствии с таким подходом Советская власть ставила перед собой задачу как можно быстрее ослабить влияние РПЦ на общество и полностью уничтожить её.

В контексте данного можно выделить следующие два хронологических этапа взаимоотношений Советской власти и Русской Православной Церкви в период Гражданской войны (1918-1922 гг.):

1) первый этап 1917 -1920 гг. - характеризуется:

процессом взаимоотношений РПЦ с Советской властью в первый период социалистических преобразований в России;

процессом секуляризации РПЦ (на основании Декрета от 23 января 1918 г. «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви») при котором она была отделена от государства и школы, её собственность национализирована, а граждане получили право свободы совести;

идеологической борьбой большевиков против РПЦ в рамках атеистической пропаганды и кампании по вскрытию святых мощей;

отсутствием до 1922 года у советской власти цельной программы борьбы с Церковью как духовным и политическим противником (причина - первостепенные задачи Гражданской войны)

2) второй этап 1920 -1922 гг. - характеризуется:

репрессиями против представителей Русской Православной Церкви;

продолжением идеологической борьбой большевиков против РПЦ в рамках атеистической пропаганды;

противостоянием РПЦ и патриарха Тихона обновленческим группировкам православного духовенства, поддерживаемым и оплачиваемым Советской властью (по ее собственной инициативе), помогавшей им захватить церковное руководство и провести такие реформы, которые превратили бы Церковь в религиозное сообщество;

начавшейся в 1922 г. кампанией советской власти по изъятию церковных ценностей, имевшей четкие экономические и политические задачи.

В рамках этого подпункта третьей главы данной выпускной квалификационной работы рассмотрим мероприятия антицерковной

(антирелигиозной) политики советской власти на её первом этапе (1917 - 1920 гг.) взаимоотношений с Русской Православной Церковью. При этом ответная реакция РПЦ на эти мероприятия как раз и будет характеризовать особенности её деятельности в данный период времени.

В контексте данного, отметим, что своеобразием положения и деятельности РПЦ в новых, изменившихся в 1918 г. в России условиях стало:

с одной стороны поддержка широких масс, политики Советской власти по секуляризации РПЦ (на основании Декрета от 23 января 1918 г. «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви») в стране;

с другой, не поддержка народными массами (в основном крестьянством) антирелигиозной политикой Советского государства и методов её борьбы с Русской Православной Церковью.

В интересах данной работы рассмотрим данные элементы более подробно, что позволит представить более полную картину отношения к РПЦ в исследуемый период не только советской власти, но и российского общества.

Так уже в 1917 года, еще до прихода к власти большевиков, по стране прокатилась волна убийств священнослужителей, грабежей храмов, святотатств, при чем осуществляли это не сознательные атеисты, а хулиганы, одобряемые большинством населения.

В ноябре 1917 года Собор с сожалением констатировал: «во множестве приходов крестьяне насильственно забрали себе церковную землю, запахи- вали причтовое поле, вырубали причтовый лес. Той же участи подверглись и некоторые монастыри ........ В начале сентября в одном селе под Орлом был зверски убит уважаемый священник Григорий Рождественский со своим юношей-племянником на глазах жены; заграбив деньги разбойники бежали, а собравшиеся прихожане, увидев лежащего в крови пастыря, принялись растаскивать оставшееся имущество на глазах осиротевшей матушки. Отсюда видно, что не одни только отщепенцы, но чуть ли не целые деревни могут превращаться в злодеев»7

Немного позднее, 10 декабря 1917 года, накануне реквизиции представителями Советской власти имущества Белогорской пустыни в Курской губернии, местные жители организовали стражу, чтобы не допустить вывоза монахами церковных ценностей.

Отметим, что в историографии данной проблематики есть тенденция к недооценке антиклерикализма широких слоев населения России того времени. Так протоиерей Иоанн Мейендорф полагал, что в России существовали расцерковленные верхи, интеллигенция, а народные массы были преданы Церкви. Об этом же пишет в своих работах и А.И. Солженицын.

Вместе с тем факты свидетельствуют об обратном - антицерковная (антирелигиозная) политика советской власти в 1918 - 1922 гг. не была бы осуществима без поддержки народных масс.

25 января 1918 г. группа революционных солдат в Киеве убила митрополита Владимира Киевского. Он явился первым епископом, который был убит при советской власти.

Обстоятельства его убийства показали, к сожалению, что среди частей церковной общине нет должного моральные нормы и мужество в гонителей. Митрополит Владимир был противником украинской автокефалии, братья были настроены против него и, по сути, отдали его на расправу группе революционных солдат.

Монахи Киево-Печерской Лавры, где проживал святитель, не сделали ни малейшей попытки защитить своего архипастыря, хотя их было во много раз больше, чем солдат, вторгшихся в Лавру. Опасаясь новой власти, братия даже не хотела устроить своему архиерею торжественное погребение в Лав- ре, собираясь тайно предать его тело земле в одном из отдаленных монастырей. Лишь после того, как большевики издали указ, в котором пытались снять с себя ответственность за преступление, митрополит был погребен с подобающей честью. Однако в Лавре не был даже отслужен сорокоуст по убиенному Владыке.

В свете данного отметим, что не смотря на наличие антиклерикализма среди населения России того времени, в крестьянской среде антирелигиозная политика Советского государства не пользовалась широкой поддержкой.

Интерес здесь заключается в том, что крестьянство - это основная масса населения России того времени и именно его поддержка советской власти обеспечила её победу в Гражданской войне 1918-1922 гг.

Вместе с тем, для склонения крестьянства на свою сторону советская власть использовала политику «военного коммунизма», которая в свою очередь вызвала резкий всплеск крестьянского сопротивления, оформившееся в настоящую Крестьянскую войну 1918-1922 гг. При этом недовольство политикой военного коммунизма в крестьянской среде усиливалось ещё и антирелигиозной политикой Советского государства.

В контексте данного, отметим и то, что РПЦ, как самая массовая организация в огромной крестьянской стране, воспринималась в качестве серьезной угрозы новому советскому строю, так как религия и церковь на основании продолжительности исторических традиций продолжали занимать в жизни крестьян важное место. В селах фигура сельского священника издавна пользовалась авторитетом.

Советская власть в рамках организации своей работы с крестьянством в период Гражданской войны 1918-1922 гг. боролась как с крестьянским сопротивлением советской власти, разжигая «внутреннюю гражданскую вой- ну» на селе, так и одновременно использовала её для организации идеологи- ческой борьбы против влияния РПЦ в крестьянской среде.

Доказательством данного утверждения может выступать формируемый на деревне в период Гражданской войны 1918-1922 гг. официальной пропагандой советской власти образ «попа - врага крестьянства и представителя контрреволюционных сил».

Подчеркнём, что такую возможность советской власти предоставили сами некоторые представители РПЦ, вставшие на сторону антибольшевистских сил в исследуемый период времени.

Многие сельские священники приняли участие в крестьянских восстаниях, не только в качестве рядовых членов, но и лидеров. Монастыри, храмы и церковные объекты часто становятся местами для хранения оружия и убежища повстанцев. Священники вели активную агитацию, явных или подразумеваемых, против Советов, потому что они считали это продукт Антихриста и, следовательно, является незаконным.

Подчеркнём, что духовенство по объективным причинам не могло быть активным сторонником большевистского государства. Причина подобной позиции духовенства заключалась как раз в политике самой советской власти по отношению к Церкви. В большинстве своем сельские священники негативно отнеслись к декретам большевиков о свободе совести и вероисповеданий и об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Данная тема постоянно звучала в антисоветских проповедях и агитации духовенства.

Но мнение о том, что духовенство представляло собой активную реакционную массу, противостоявшую революционному строительству советской власти в данный период времени, является в большей своей степени неверным.

Политика большевиков по отношению к Русской Православной Церкви вызвала недовольство у большинства крестьян, нередко становясь одной из причин массовых крестьянских восстаний.

Так, реализация на селе положений Декрета от 23 января 1918 г. «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», вызвало сопротивление крестьянства. При этом инструкция от 24 (30) августа 1918 г. о порядке применения данного декрета предусматривала комплекс жестких конфискационных мер, включая изъятие капиталов, ценностей, другого имущества церквей и монастырей. Все церковное имущество, накопленное за десятилетия и столетия, в основном за счет прихожан передавалось на

баланс местных Советов. Это также не добавило популярности советской власти и не позволило ей сразу же осуществить экспроприацию церковных ценностей.

В сельских регионах страны большинство населения принадлежало к верующим различных конфессий, в основном исповедовали христианство. В селе негативно отнеслись к гражданской метрикации, к изъятию из храмов метрических книг. За отказ выдать книги сельских священники были арестованы и переданы в суд78.

Верующие отказались заключать договоры с Советским правительством ("передача использования") и описи церковного имущества. Такие случаи имели место в Тверской губернии (Татарковский приход, Старицкий район), деревни Медведево и Збоево Ржевского уезда фермеры били, казалось, их представителей исполкомов, чтобы объяснить смысл и цель Указа. В обоих случаях большевики обвиняли "священнослужителей в контрреволюционной агитации". В Пошехонском районе Ярославской губернии в связи с беспорядками прямо в церкви было арестовано около 100 человек, трое были расстреляны без суда и следствия, 56 человек пострадали от революционного суда.

Если в городах изъятию церковных богатств текло очень быстро, в деревнях оно незначительно задерживается. По сравнению с церковным имуществом и скарбом в городах, сельские приходы, как правило, отличались своей бедностью. Советские власти получили множество жалоб (резолюций сельских сходов, опечатаны с подписями сотен крестьян), не трогать церквей и монастырей, церковное имущество было передано как пожертвование верующим. Крестьянское население рассуждало следующим образом: поскольку Церковный инвентарь, церковные здания, приобретались на пожертвования многих поколений сельских прихожан, и, следовательно, должны перейти к ним: если вы продаете недвижимость, то не в пользу государства.

Национализация церковного имущества вызвала бурные протесты верующих. В Костромской губернии в селе Красная 13 февраля 1918, была сильная крестьянская агитация. Весной 1918 года в пустыне Раифский Соловецкого района толпа крестьян бросили в огонь шесть коммунистов, которые пришли к национализации церковного имущества. В селе Благовещенском (Муромский район Владимирской губернии) женщины узнали, что местные Церкви большевики хотят взять под совет. Новость быстро облетела село, женщины бежали, состоялось заседание совместной Собрания, разогнали Бюро, а также по ценным бумагам и протокол был разбит на мелкие кусочки. В октябре 1918 года, с резким сопротивлением

Советским Указом застал Орловскую область

В обращении Советского правительства от 13 октября 1918 г. Патриарх Тихон писал: "сначала под именем "буржуев" грабили людей состоятельных, потом, под именем "кулаков", стали грабить более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая таким образом нищих, хотя вы не можете помочь, но понимаю, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна. Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть и заглушили в нем сознание греха, но какими бы именем прикрыть злодеяния - убийство, насилие, грабеж всегда остаются тяжелые и вопиющая об отмщении грехами и преступлениями.

Значительное количество высказываниям по религиозным основаниям, указанным в Тамбовской, Воронежской, Курской губернии, в Верея, Руза округов Московской области, Варнавинского района, Костромской

губернии. Примеров волнений и выступлений крестьянства, связанных с религиозными причинами, было много. Среди них: восстания в селе Великие АСОС красно-Слободского района Пензенской губернии в марте 1919 года в Покровском приходе Наровчатское уезда Пензенской губернии, в январе 1920 года, в Нижнем районе Воронежской области в июле 1920 года.

Повсеместный отказ от мобилизации по религиозным соображениям. В марте 1919 года произошло восстание в Н.-Maтренской волости Усманского уезда Тамбовской губернии на религиозной почве. Члены сельского Совета села пластин пытался поднять метрические книги -- прошел слух, что пьяный salavetti выберите священным предметам храма, крест, Евангелия, кто-то ударил в колокол, толпа, выгнали совет из церкви и разбили. Вызванного отрядом были арестованы несколько человек.

22 ноября 1919 г. в селе Казанка Скопинского уезда Рязанской губернии произошло восстание среди крестьян, порожденное распространившимися слухами о закрытии местной колокольни. В мае 1920 г. крестьяне села Ярул Канского уезда Красноярской губернии воспротивились попытке местной власти арестовать священника, ударили в набат, разогнали волревком и милицию.

Одна из причин «вилочного восстания» в январе-марте 1920, Казани, Уфы, Самарской, Симбирской губерниях были недовольство крестьян провели в деревне антирелигиозной политики Советского правительства в сопровождении закрытие церквей и мечетей, насилие против духовенства. В татарских деревнях проводят принудительную мобилизацию мулл, взяли их в качестве заложников за выполнение государственных обязанностей, закрыли базары.

Однако в интересах данной работы отметим, что, тем не менее, религиозные выступления в деревне, направленные против большевистской власти, носили локальный и вторичный характер: земля и хлеб - вот что составляло основной объект борьбы в деревне, отчуждая крестьянское население от интересов Советского государства.

В 1917 г., впервые за всю историю РПЦ, наступил период массового мученичества за веру.

Первомучеником российского духовенства стал протоиерей Иоанн Кочуров, убитый большевиками после отступления отряда генерала Краснова из Царского Села только за то, что попытался обратиться к народу со словами мира и утешения во время крестного хода об установлении мира. Другой новомученик, протоиерей Петр Скипетров, был убит 19 января 1928 года, когда он пытался успокоить толпу красногвардейцев, пытавшихся закрыть Александро-Невскую Лавру.

15 февраля 1918 г. был расстрелян крестный ход в Туле, при чем по- гибло 13 человек, и был ранен епископ Корнилий.

Отметим, что для того, чтобы добиться от Советского правительства хоть какой-то справедливости еще в начале 1918 года была создана специальная делегация от лица Собора и Патриарха, в обязанности которой входила защита прав РПЦ перед высшими органами власти. Члены делегации добивались приема у высших советских чиновников и излагали им жалобы

Церкви. Несмотря на то, что в ряде случаев делегации удавалось добиться успеха, в целом власть оставалась глуха к голосу Церкви.

Между тем, волна гонений растет. Летом 1918 года были убиты несколько епископов. 16 июня был расстрелян архиепископ Тобольский Гермоген (Долганов), причиной расправы стало то, что архиепископ активно поддерживал царскую семью, которая была в заключении. В то же время был убит архиепископ Андроника Пермский и епископ Феофан Соликамский за то, что смело осудил преступления советского режима. Собор послал комиссию для расследования этих убийств, но большевики арестовали ее

членов, а также их расстреляли.

Справедливости ради следует отметить, что иногда насилие имело место, без прямого приказа правительства и проводилось разъяренной толпой красных или распропагандированных крестьян.

ГЛАВА II. ПОЛИТИКА ПАРТИИ В ОТНОШЕНИИ РПЦ И ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ В 1930-Х ГГ.

2.1 Изменения в партийной политике в отношении РПЦ в период конца 1920-х - начале 1930-х гг.

В 1922 г., в связи с голодом, было постановлено изъять ценности у церквей. Из Самарской области практически ежемесячно летели отчеты в ГПУ о состоянии проведении кампании. Народ и священники в основной массе настроены были сочувственно, но высказывали опасения, что деньги не дойдут до фонда голодающих. Не обходилось дело и без мародерства, изымались не только излишки, но и необходимая утварь, что очень пошатнуло состояние церкви.

На отдельных временных отрезках обстоятельства как внутри страны, так и внешнеполитические заставили Советскую власть использовать более гибкую тактику. Интересы политического момента обусловливали возможность и соглашений, и компромиссов, и уступок со стороны государства. В прагматических интересах церковь использовалась как инструмент для достижения конкретных целей и задач. В 1922 г. государственное политическое управление Самарской губернии постановило создать в Самаре группу прогрессистов, в которую вошли: представитель ВЦУ Соловьев, протодьякон Руковский, протоирей Стрельников. Также были сделаны попытки организовать подобные группы по области, однако это движение не получило поддержки, духовенство призывало не подчиняться Всероссийскому церковному управлению. После этого начинают вводиться репрессивные меры. Производится обыск в домах у реакционного духовенства: Епископа Павла и еще 9 человек. Епископ Павел арестовывается, «за дачу взятки». В противовес организации прогрессивной группе «Живая церковь» создается организация «Возрождение церкви». Однако были отдельные случаи, когда прогрессивное движение

поддерживалось с особой активностью. Известен случай, когда Киржиманский волостной комитет совместно с комитетом бедноты во время богослужения устроил манифестацию. С воодушевлением был отслужен молебен за здравие товарища Ленина, с пением многолетия, затем была отслужена панихида о павших борцах за свободу. По окончании панихиды была прочитана краткая биография товарища Ленина, были произнесены речи о величии момента, был устроен сбор для семей погибших солдат, хор исполнил «Марсельезу». Манифестация с пением «смело товарищи в ногу» двинулась по улицам.

Тотальная война большевиков с религией во всех ее проявлениях была направлена прежде всего на отторжение церковных зданий от общин и переход их в собственность государства.

В апреле - июле 1923 г. все религиозные общества обязали пройти перерегистрацию в губернских или областных исполкомах (Инструкция о порядке регистрации религиозных обществ от 27 апреля 1923 г. по реализации постановления ВЦИК от 3 августа 1922 г.). Циркуляром ВЦИК № 206/16 от 8 августа 1923 г. духовенству было отказано в праве быть членами профсоюзов и жилтовариществ; на священнослужителей не распространялось социальное страхование, они не могли вступать в ряды ВКП(б) (Постановление СНК от 21 января 1921 г.), получать пенсию по старости, их дети не допускались к обучению в высших учебных заведениях. Советская власть поощряла молодежные движения, подрывающие деятельность монастырей и церквей, она освещалась в прессе на всероссийском уровне. Все религиозные праздники активно срывались комсомольцами. Общегородская конференция в январе 1923 г. заявила, что приветствует начинания комсомола, стремящегося использовать религиозные праздники для серьезной пропаганды против религии. Конференция призывает всю трудящуюся молодежь активно участвовать в комсомольском рождестве. Таким же образом проводилась и комсомольская Пасха в 1925 г. в Бугурусланском уезде. Кампания проходила под лозунгом противопоставления религии и науки. Для чего уезду заранее были даны директивы в виде подробных письменных указаний, а в уездной газете опубликован план проведения кампании.