Осмыслив ситуацию, "демократы" определили себе новую роль в политической жизни России в соответствии со своими способностями, возможностями и амбициями. Они "заболели" идеей создания "прагматической партии", призванной обеспечить социальную поддержку реформаторскому руководству России во главе с избранным в июне 1991 года Президентом Б.Н. Ельциным. Прообразом такой партии провинциальные партийцы видели "Демократическую Россию", при условии её обновления путем "структурирования в. движение тех сил, которые намерены бороться за радикальный демонтаж тоталитарной системы на принципах либерализма в экономике и политике." [47].

Приверженность региональных организаций радикальному курсу проявилась и позже - в ноябре-декабре 1991 года, когда на II съезде "Демократической России" партии, ранее объединившиеся в блок "Народное согласие" (ДПР, РХДД и КДП (ПНС)), выступавшие за сохранение Союза ССР, вышли из движения. На состоявшемся 7-8 декабря 1991 года III съезде ДПР этот шаг руководства партии был одобрен. Но иначе отнеслись к этому на местах. Большинство региональных организаций, в том числе и ростовская, заявили о несогласии с решением о выходе из "Демократической России" и сохранили свое членство в местных отделениях движения.

Более значительные последствия для провинциальной партийно-политической жизни имел второй раскол в "ДемРосии" по вопросу о степени поддержки Президента России и его курса. Проявившееся после августа 1991 года стремление пяти партий (РПРФ, ДПР, РХДД, СДПР и НПСР) к трансформации движения в официальную президентскую партию не нашло положительного отклика у Б.Н. Ельцина. "Президент всех россиян" не хотел, чтобы его имя ассоциировалось с какой-либо партией и предпочел заключить с "демократической пятеркой" соглашение о сотрудничестве, по содержанию больше напоминавшее пакт о ненападении. Такая позиция Президента и его кадровая политика - привлечение прежней номенклатуры к государственному строительству - вызвали негативную реакцию у части "демороссов". Выделившееся в начале 1992 года радикальное крыло "ДР" во главе с Ю. Афанасьевым выступило против однозначной поддержки Президента, резонно отмечая номенклатурную суть новой власти. Радикальные либералы считали невыполненной программу демократизации общества. Их позиция нашла отклик у части донских демократов. Уже в январе 1992 года они фактически откололись от регионального отделения "ДемРоссии" и составили оппозиционное движение "Гражданское возрождение". Радикалы сохранили дух непримиримости против всех и вся со времен народных фронтов. Конструктивной программы они не имели, а выступили с идеей созыва Учредительного собрания, за новый передел власти, ибо новую власть оценивали так же негативно, как и прежнюю, коммунистическую.

Другая часть активистов региональных организаций РПРФ, ДПР и НПСР отстаивала идею создания президентской партии и требовала безоговорочной поддержки Б.Н. Ельцина, как гаранта либеральных реформ перед угрозой коммунистического реванша.

После размежевания ведущие позиции в региональной "Демократической России" заняли представители Республиканской партии. Лишь РПРФ могла похвастаться наличием достаточно многочисленной, разветвленной сети региональных организаций, возглавляемой энергичными людьми с политическим опытом и серьезными намерениями. Немаловажным было и то, что РПРФ имела широкие связи и представительство в органах власти, а кадровый состав наследницы "Демплатформы" отличался высоким интеллектуальным потенциалом. Наконец, республиканцы сумели сохранить единство своих рядов и добились тесного союза с социал-демократами - малочисленной, но весьма активной организацией. Однако главным достоинством РПРФ являлась её стабильно умеренная позиция по наиболее острым проблемам общественной жизни. В частности, она отказалась от безусловной поддержки Президента, но выступила за оказание "низовой" поддержки правительственного курса радикальных реформ. Это была подходящая платформа для согласия провинциальных демократов, далеких от казуистики идеологических дебатов партийных вождей. Лидерство РПРФ определило устойчивость и жизнеспособность "ДемРоссии" в 1991-93 годах.

Таким образом, если в "центре" кризис демократического движения привел к его расколу и атомизации, то на провинциальном уровне произошло его обновление и консолидация.

То же можно сказать и о состоянии регионального коммунистического движения. На столичном уровне после известных указов Президента России о запрете деятельности КПСС и КП РСФСР на их месте возник целый ряд партий и группировок, между которыми сразу же началось соперничество за овладение социальными и политическими ресурсами компартии. Между тем на местах развернулось движение по воссозданию коммунистической партии "снизу". Запрет КПСС не вызвал митинги и демонстрации протеста, но это отнюдь не свидетельствовало о безучастности коммунистов к судьбе партии. Показательна ситуация на юге России. Уже через одну - две недели после опубликования Указа о приостановке деятельности КПСС в городах Ростовской области прошли "маевки", на которых принимались решения о создании новых коммунистических организаций: союзов коммунистов, вскоре объединившихся в движение "Трудовой Дон". Первичные организации РКРП, ВКПБ, РПК и других партий возникали уже внутри данных объединений и, таким образом, были изначально объединены в рамках движения.

Лидирующая роль в коммунистическом лагере в конце 1991-1992 гг. принадлежала Российской коммунистической рабочей партии (РКРП). В ней объединились сторонники жестко централизованной экономики и советской власти. Митинговая тактика позволила этой партии стать самой массовой из левых организаций [48]. Другие партии, занявшие умеренные позиции и взявшиеся за разработку конструктивных программ, явно проигрывали РКРП, что вполне объяснимо. В сложившихся условиях в политику шли лишь убежденные и стремившиеся к выражению своих взглядов люди. Соответственно, их выбор в спектре политических организаций останавливался на партиях, известных своей публичной деятельностью. Так выросла "Демократическая Россия" в 1990 - начале 1991 гг., так же поднялась и РКРП в конце 1991 - 1992 гг.

Как и "демороссы", коммунисты были лишены необходимых ресурсов для борьбы за власть и выполнения роли оппозиции. Отсутствие механизма участия партий в политике, взаимодействия с властью, весьма ограниченные возможности институционализации - все это определяло их политическую маргинализацию. В данной ситуации партийно-политическая жизнь неизбежно обуславливалась влиянием внешних политических факторов. В 1992-93 гг. таким фактором стало формирование в качестве ведущих политических субъектов "партии Президента" и "партии съезда". Их появление было вызвано реализацией радикальной экономической реформы и развернувшейся борьбой за руководство процессом реформирования, что фактически означало борьбу за собственность, за перераспределение ресурсов, льгот и привилегий между номенклатурными группировками. Политические партии в этой ситуации являлись не субъектами, а, скорее, инструментами политики, так как были призваны выполнять задачи идеологической поддержки и социальной мобилизации. Стремление партий к институционализации вело к сближению с одной из номенклатурных "партий" в соответствии с идейно-политической близостью.

Так как участие партий и том или ином лагере сближало их в стремлении более эффективного влияния на власть, то с целью повышения статуса в "игре" и совместного выживания они активно блокировались. Таким образом, происходило образование блоков политических партий, которые мы можем условно определить как "блоки поддержки". Характерной чертой данного типа блокирования являлась относительная самоидентификация с одним из ведущих политических субъектов и конфронтация с силами противоположной стороны.

В регионах обозначившееся к началу 1992 года разделение партий на проправительственные и оппозиционные сохранилось и в период блокирования. Проправительственный лагерь по-прежнему составляли организации РПРФ, СДПР, ДПР и НПСР, объединенные структурами "Демократической России".

Объединение не распалось с созданием в Москве центристского "Гражданского Союза" (ГС) с участием ДПР и НПСР. Региональные отделения этих партий отказались от формирования структур "ГС" на Дону. На конференции ДРО ДПР участие руководства партии в "Гражданском Союзе" было оценено как политическая ошибка и принято заявление о принадлежности организации "к общему демократическому движению". Большинство членов региональной организации высказались за участие в движении "Демократический выбор", которое оформилось в ноябре 1992 года как блок поддержки "партии Президента" на базе "ДемРоссии" во главе с Республиканской партией.

На состоявшейся 11 декабря 1992 года IV областной конференции движения "Демократическая Россия" был сделан вывод, что "в данный момент, при малочисленности партий, независимо от их идеологической ориентации, можно говорить о двух условных "партиях": "партии реформ" и "партии контрреформ" [49]. Заявив о поддержке политического курса Б. Ельцина, участники конференции приняли решение о воссоздании Коалиции демократических сил Дона - широкого объединения демократических партий и движений: РПРФ, СДПР, НПСР, ДПР и Ростовского студенческого союза.

Вопрос об участии в данной коалиции, по сути, оказался вопросом будущего для каждой из региональных партийных организаций. Если РРО РПРФ и СДПР, выдерживая взятую линию, сумели утвердиться на политической арене области, то ДРО ДПР вошла в кризис, связанный с расколом ее рядов по проблеме политического самоопределения.

Раскол стал очевиден накануне апрельского референдума 1993 года. Если одна часть членов организации считала необходимым и естественным участие партии в блоке "Демократический Выбор" и структурах "Демократической России" в целях поддержки политики Президента и отрицала возможность центризма в переломный период, то другая часть выступала за автономизацию партии на региональном уровне и переход ее на центристские позиции: "за реформы, но без коррупции и нищеты, за народ, но без социалистических экспериментов над ним" [50].

Одной из причин раскола в ДПР и некоторых других партиях, имевших "неформальное" происхождение, стали изменения в составе партийных рядов и мотивации участия в политической жизни. Интеллигентский характер неформальных политических групп предопределил различие мотивов, которые привели участников в движение. Известный исследователь Г.А. Монусова выделила три группы мотивов; во-первых, идейно-нравственные принципы, внутренние установки на участие в движении; во-вторых, ориентация на профессиональную политическую деятельность, установки на участие в ней, нередко носящие прагматический характер; в-третьих, желание большей самореализации [51]. Можно сказать, что для одних участие в демократическом движении - это потребность, другие рассматривали его как средство, а для третьих это лишь условие, поле деятельности для самовыражения.

Большинство региональных партийных организаций составили люди, для которых участие в политике было потребностью (мотив самовыражения был исчерпан на этапе неформального движения). Сначала потребностью протеста, затем - потребностью противостояния, борьбы со злом, которое они видели в тоталитарной системе, тоталитарных силах, тоталитарной идеологии. Одновременно в движение приходили люди, ориентирующиеся на профессиональную политическую деятельность, для которых нравственные мотивы были второстепенны, а идея великой цели не имела практического значения.

Демократы новой волны интересовались вопросами избирательной кампании, и вопрос о союзах с партиями иной ориентации был закономерен и оправдан в их глазах. Шел процесс профессионализации политики. В регионах он в большей степени затронул ДПР и РПРФ.

Таким образом, на Дону демократические силы оказались консолидированы в один "блок поддержки". Об идейно-политической ориентации данного блока можно судить по характеру его деятельности и составу участников.

Основными направлениями деятельности являлись: проведение политических акций в поддержку курса правительства, включая участие в кампании по проведению референдума в апреле 1993 года, а также формирование социальной базы и взаимодействие с органами власти. Приверженность руководителей области курсу реформ позволяла демократам рассчитывать на определенное участие во власти. Поэтому они снова и снова проявляли стремление к конструктивному сотрудничеству. Оно реализовывалось в создании политических консультативных советов при главах администраций области и городов. Советы были призваны выполнять коммуникативную функцию: разрабатывать рекомендации органам власти и консультировать последних, соответственно популяризируя деятельность органов власти и поддерживая их инициативы. Однако опыт оказался неудачным в силу неготовности власти к сотрудничеству, а партий - к продуцированию действенных программ и организации поддержки администрации.

Более успешной была деятельность партий по формированию социальной базы. Была активизирована работа с предпринимателями и молодежью через созданные общественные объединения и молодежные организации. Продолжали активно сотрудничать в "Демократической России" члены общества "Мемориал" и Союза ветеранов Афганистана.

Логичным результатом эволюции регионального демократического движения стало образование 17 сентября 1993 года блока реформистских сил "Выбор Дона", в который вошли РПРФ, СДПР, "Демократическая Россия", "Гражданское возрождение", ассоциация приватизированных и частных предприятий, НПСР и значительная часть членов ДПР.

Сами организаторы отметили, что в ходе политических кампаний 1992-1993 годов "произошло не только сближение политических позиций входящих в этот блок организаций, но и достигнута высокая степень организационного единства (создан единый оргсектор, программная группа, пресс-служба)". Это сближение, по их мнению, представляло объективную возможность создания не блока, а партии, но для этого еще не созрели субъективные предпосылки, "поскольку много активных и дееспособных членов различных партий не готовы психологически порвать со своими организациями и войти в новую партию. Сохраняется устойчивый "антипартийный синдром" и у значительной части предпринимателей, сотрудничающих в рамках коалиции" [52].

Таким образом, региональные партии демократической ориентации составили один, достаточно влиятельный и сплоченный, "блок поддержки" "партии Президента", сумели сохранить свой потенциал в условиях модернизационного кризиса. Формирование данного блока произошло не на идеологических основаниях, а по политической мотивации - общности тактических задач, таких как: включение в политический процесс, поддержка курса радикальных реформ (против "партии съезда") и поиск новых ресурсов партийной жизнедеятельности.

Блок поддержки "партии съезда" составили коммунистические организации. Резкий рост их активности и численности сопровождался усилением координации деятельности при сохранении известной идейно-политической дифференциации.

Так, например, "Союз коммунистов Дона" объединил членов и сторонников ВКП (б), РКРП, СПТ, групп СК и РПК, движений "Трудовая Россия" ("Трудовой Ростов"), "Военные за демократию", Партии труда. Стратегическая цель коммунистов, по определению лидера регионального отделения РКРП Ф.М. Лобова, состояла в том, чтобы "свалить" правительство и Президента РФ, для чего "надо всколыхнуть низы".

Безусловно успешной для коммунистов была осень 1992 года.7 ноября им удалось организовать демонстрации и митинги на центральных улицах городов и поселков. К началу 1993 года в коммунистическом движении на Дону состояло около 4000 человек. Однако, необходимо учесть, что большую часть членов составляли пенсионеры и ветераны войны (в большинстве городов и районов штаб-квартиры коммунистов располагались в помещениях ветеранских организаций). Их активность была весьма ограниченной, что проявлялось на митингах оппозиции, когда число участников не превышало 300 - 500 человек (включая любопытствующих граждан).

С воссозданием организации КПРФ обстановка в движении несколько обострилась. Беспощадная критика "примиренческой" "оппортунистической линии КПРФ со стороны РКРП выплеснулась на страницы партийной прессы. Однако, быстрый рост региональной организации КПРФ, сближение с ней донского отделения СПТ и повышение авторитета в партийных массах, которые увидели в "партии Зюганова" консолидирующую силу с сильным традиционалистским началом, привело к объединению вокруг нее большинства коммунистических организаций.

С образованием "Союза коммунистов Ростовской области" (СКРО) и занятием в нем ведущих позиций областной организацией КПРФ характер деятельности блока несколько изменился. Приоритет получила организационная работа: создание первичек, агитация к "восстановлению" в партии и т.д. Немаловажное значение имело возвращение к политической деятельности опытных функционеров из номенклатуры КПСС и привлечение научной интеллигенции, что, безусловно, подняло уровень партийной деятельности.

Хотя СКРО не был устойчивым объединением, фактическое единство коммунистического лагеря дает нам право утверждать, что "блок поддержки" состоялся. Как и в стане демократов, в среде коммунистов идеологические расхождения оказались второстепенными, а определяющими стали соображения политической целесообразности объединения на платформе радикальной оппозиции курсу правительства и защиты советской Конституции как правовой гарантии сохранения советской власти в России. Во многом процесс формирования коммунистического движения задавался "сверху". Вместе с тем, сплочение сил было обеспечено "снизу" - единством партийных масс.

Болезненной для коммунистов и демократов была и остается проблема взаимоотношений с казачеством. Для партий, как либерально-демократической, так и социалистической ориентации, был неприемлем экстремизм значительной части казачьих структур. Позиция политических партий по отношению к казачеству проявилась, в частности, в реакции на инициативу РРО СДПР, предложившей принять "Политическую хартию Ростова", суть которой состояла в законодательном закреплении запрета на создание параллельных органов власти и военизированных формирований, равенства прав и обязанностей казаков и неказаков, равенства условий и свободы деятельности всех общественных объединений и политических партий и т.д. [53]. Если лидеры ДПР и РУС поддержали проект, то представители Союза коммунистов, ПЭС и НПСР высказались против, отмечая отсутствие в нем "позитивного режима" и явно антиказачий характер документа.

Оценивая влияние казачьего движения и его неоднородность, крупнейшие политические партии: республиканцы и коммунисты - искали поддержку в его рядах. Но если лидеры РПРФ прибегали к этому лишь в периоды избирательных кампаний, то коммунисты стремились к постоянному сотрудничеству. Было заявлено, что "коммунисты приветствуют позицию казачества в борьбе за территориальную целостность страны, против хищнического растаскивания ее национального богатства. Коммунисты заявляют о своей готовности сотрудничать с СК ОВД в решении вопросов землепользования на Дону, в патриотическом и воинском воспитании молодежи." [54]. Периодически отдельные казачьи организации оказывали и оказывают поддержку различным партиям. Более или менее постоянными были симпатии казаков лишь в отношении монархистов и национал-патриотов.

Всплеск интереса к монархической идее пришелся на 1992 год. Именно тогда под Таганрогом состоялся первый Всероссийский монархический съезд. Однако монархисты не стали сколько-нибудь влиятельной политической силой. Их организации отмежевались друг от друга и втянулись в затяжной конфликт по поводу определения путей и форм восстановления монархии.

Другие крайне правые организации были очень слабы и незаметны в политической жизни области. Оформление регионального отделения ЛДПР и превращение его в массовую организацию произошло уже вследствие победы В.В. Жириновского на выборах в Государственную Думу в 1993 году.

Таким образом, в 1992-1993 годах партийно-политическая ситуация на региональном уровне характеризовалась формированием и деятельностью двух "блоков поддержки" при отсутствии сильного "центристского" объединения. Роль "третьей силы" в провинциальном политическом процессе, начиная с 1993 года стала играть "партия власти", которая образовалась в результате становления новой региональной правящей элиты, опиравшейся на патернализм постсоветского общества и консерватизм административно-хозяйственного управления, эксплуатировавшей тягу значительной части населения к стабильности и усталость от крайностей партийно-политической борьбы.

Наличие "партии власти" - корпоративного объединения хозяйственников и чиновничества - не только ограничивало поле деятельности формировавшихся партий, но и фактически препятствовало формированию сильных центристских общественно-политических объединений консервативного толка. Силы и слои, призванные служить основой объединений типа Гражданского союза на региональном уровне, оказались ориентированы на "партию власти" и, таким образом, выключены из партийно-политической жизни.

Такая расстановка политических сил определила результаты избирательных кампаний 1993-1994 гг. Показателен пример Ростовской области.

В итоге, был закономерен успех на парламентских выборах 1993 г. и муниципальных в марте 1994 г. трех ведущих политических сил: "партии власти", "Выбора Дона" и КПРФ [55]. Результаты выборов имели огромное значение. Победа способствовала бы развитию блоков и росту влияния. Поражение обрекало эти объединения на кризис с тяжелыми последствиями. Причем, под победой и поражением понималось получение блоком определенной суммы голосов. Так, для "Выбора Дона" победой явилась бы поддержка со стороны 30 - 35% электората. Для КПРФ эта цифра составляла 10-15%.

Соответственно результаты выборов в Государственную Думу 12 декабря 1993 года были однозначно оценены как "поражение" "Выбора Дона" (17%) и "победа" коммунистов (12%).

Такой результат был очень болезненно воспринят в демократическом движении Дона, и развернувшиеся в марте-апреле 1994 г. споры о причинах поражения стали катализатором центробежных тенденций в нем.

Выборы декабря 1993 и марта 1994 гг. показали, что блок "Выбор России" в аморфном состоянии конгломерата партий и организаций демократической направленности не способен играть роль ведущей политической силы. Для осуществления этой роли, по мнению лидеров блока, требовалась единая партия с достаточно жесткой дисциплиной, так как большинство организаций, входивших в блок, были слабы и малочисленны, не имели конструктивных программ и устойчивой социальной базы. В связи с этим было предложено создать на основе блока "Выбор Дона" региональную организацию партии "Демократический выбор России" ("ДВР"), формировавшуюся вокруг парламентской фракции "Выбор России" во главе с Е. Гайдаром.

Однако эта идея не нашла поддержки у большинства участников "Выбора Дона". На своей конференции в мае 1994 г., они согласились с необходимостью объединения всех реформаторских сил в одну организацию. Но не путем создания новой партии, т.к. многие члены различных организаций, входивших в блок, не готовы были даже психологически порвать со своими партиями ради создания новой структуры. В постановлении Конференции было указано на нецелесообразность формирования новой политической партии и ее структур на основе общественно-политического движения "Выбор России" и его организаций в регионах. Если в 1993 году республиканцы выступали как консолидирующая сила, а их региональная организация стала стержнем блока "Выбор Дона", то весной 1994 г. именно РПРФ стала генератором центробежных тенденций. Причиной тому стал раскол в партии на ее V съезде, состоявшемся в мае 1994 года.

Причиной раскола стали расхождения по вопросу поддержки Президента и правительства в условиях существования парламентской многопартийной системы. В. Лысенко и большинство лидеров региональных парторганизаций считали, что поддержка Президента и формирование "партии поддержки" в виде "ДВР" это перманентные задачи РПРФ, как "единственной последовательно демократической партии". На этой платформе объединились сторонники президентской республики, готовые к сотрудничеству с властями.

Их оппоненты, во главе с И.А. Яковенко, полагали, что поддержка существующего политического режима противоречит духу истинно демократической партии. По их мнению, "существовали и действовали важнейшие элементы старой, советской системы организации общественно-экономической жизни. Не выработаны демократические процедуры контроля общества над властью". В этих условиях поддержка стабильности нынешнего режима - "это смерть для партии". Отдавать флаг альтернативы Жириновскому или Зюганову - это "путь назад" [56]. Соответственно выбор этой части республиканцев - конструктивная оппозиция, демократическая альтернатива власти. Результатом борьбы стал выход группы Яковенко из РПРФ. В "Обращении" к региональным партийным организациям И. Яковенко предложил демократам осуществление роли "третьей силы" в политической жизни России (наряду с "партией власти" и КПРФ).

"Обращение" И. Яковенко и В. Шостаковского нашло отклик в регионах. Идея образования "третьей силы" явилась альтернативой предложениям о создании новой партии в. поддержку правительству. Реализация этой идеи на Дону была ускорена фактическим распадом "Выбора Дона" после учреждения региональной организации "ДВР" 1 июля 1994 года. В "ДВР" остались часть республиканцев и непартийные предпринимательские структуры: АККОР, Ассоциация приватизированных и частных предприятий.

Большинство партийцев из "Выбора Дона" (СДПР, "Демократическая Россия", "Гражданское возрождение", Донская молодежная Лига и часть РРО РПРФ) заинтересовались призывом Г. Явлинского к формированию лагеря "демократической оппозиции". Относительный успех "Яблока" на выборах в Государственную Думу 12 декабря 1993 г. стимулировал этот интерес.

Донское "ЯБЛоко" было учреждено 18 октября 1994 г. в результате объединения усилий социал-демократов, партии "Демократическая альтернатива" (Р.Н. Гришечкиной), Ростовского студенческого союза, движения "Гражданское возрождение", Независимого профсоюза горняков, Ростовского областного профсоюза фермерских хозяйств, известных предпринимателей и представителей интеллигенции. Параллельно с образованием новых структур предпринимались усилия по поддержанию жизнедеятельности движения "Демократическая Россия" и обновлению его программных документов. Сохранение данного объединения было не данью традициям демдвижения, а имело исключительно важное значение для сохранения морального единства донских демократов. Кроме того, ряд периферийных организаций области считали себя, прежде всего, ячейками "ДемРоссии". Таким образом, "Демократическая Россия" являлась еще и определенной инфраструктурой донского демократического движения.

В целом, в результате кризиса 1994 г. региональное демдвижение оказалось расколото и на его основе сформировались две партийные структуры: партия "Демократический Выбор России" и объединения "Яблоко". Практически сразу же после своего появления донское "Яблоко" стало одной из влиятельнейших партийных структур. Его первым триумфом стали довыборы в законодательные органы, на которых кандидаты от "Яблока" победили в трех из пяти избирательных округов. А после парламентских выборов 1995 года "Яблоко" прочно заняло положение ведущей либеральной организации в регионе.

Иные последствия имели выборы 1995 года для региональной организации "ДВР". "ДВР" потеряла не только статус "партии власти" на столичном уровне (в регионе она никогда не являлась таковой), но и поддержку избирателей. В ходе "чеченского кризиса" партия выступила организатором антивоенной кампании, что привело к её политической изоляции и переходу в "конструктивную оппозицию" Президенту и Правительству. Потеря депутатских мандатов в декабре 1995 г. повергла "гайдаровцев" в полусонное состояние и обернулась потерей влияния на региональном уровне. Выборы 1993-94 гг. оказались весьма успешными для коммунистов. После выборов 1993 г. коммунистическая оппозиция дифференцировала свою деятельность, условно выделив три формы участия в политическом процессе. Первой (по политическому значению) формой участия стала фракционная деятельность в Федеральном Собрании. В её рамках КПРФ демонстрировала готовность к конструктивному диалогу с Правительством и Президентом. Причем, чем существеннее представительство в парламенте, тем конструктивнее диалог.

Второй формой участия являлась управление отдельными регионами, городами и районами. Она имела сложную географию и определенные ограничения по реализации партийной программы.

Наконец, третьей формой участия являлась деятельность коммунистов в сфере публичной политики. Эта форма была превалирующей и распространена на всей территории страны.

В сфере "уличной" политики КПРФ и радикалов из "Трудовой России" объединяло неприятие "временного оккупационного режима" Ельцина, однако различия в форме и методах оппозиционной деятельности порождают перманентный конфликт внутри движения. В итоге, попытки объединения коммунистов не привели к созданию устойчивого союза в рамках единого движения или организации. Не отличается твердостью и созданный в 1996 году Народно-патриотический Союз России (НПСР). В ростовском отделении НПСР под руководством обкома КПРФ объединились весьма разнородные организации. Наряду с частью ростовских коммунистов-радикалов в него вошли СПД "Держава", "Духовное Наследие", СПТ, Русская партия - организации, не имеющие своего электората и серьезного политического веса, но следующие в фарватере политики КПРФ и призванные уравновесить присутствие амбициозных радикалов.

Благодаря тактике "широкого участия" в общественной жизни и использованию парламентского представительства, а также отличной организации и массовости своих рядов, лишь КПРФ оказалась способна составить конкуренцию "партии власти".

Весь предыдущий опыт провинциальной партийности показал, что партийные организации, функционировавшие в регионе, в подавляющем большинстве так и не смогли стать региональными партиями, субъектами региональной политики, организациями, нацеленными на завоевание власти на местах. Они были созданы как "группы поддержки" федеральных лидеров и оставались таковыми. На протяжении трех лет (1989-1993 гг.) в жизнедеятельности политических партий в регионах наблюдалось несколько устойчивых тенденций.

Во-первых, распад партий и образование новых структур приходится на время подготовки и проведения избирательных кампаний и других политических акций всероссийского масштаба (пик партийной активности - лето-осень 1993 г.)

Во-вторых, усложнение политического спектра в регионах в связи с движением политической элиты на федеральном "Олимпе" (формирование организаций КРО и "Честь и Родина", оформление структур ПДА, ПСТ и др.).

В-третьих, высокая активность по формированию межпартийных блоков и коалиций. Это не было простое тиражирование федерального опыта, политически оправданное и целесообразное, как, например создание региональных отделений Народно-патриотического союза России под доминирующим влиянием КПРФ. В ряде случаев происходила консолидация партий, не стыкующихся на федеральном уровне, что было обусловлено общим кризисом маргинализированных региональных организаций и их стремлением "удержаться на плаву" путем объединения усилий и ресурсов. Именно этим заняты лидеры "ДВР" и некоторых других организаций либеральной ориентации.

Наконец, в-четвертых, партийная деятельность, независимо от идеологической окраски организации приобретала оппозиционный характер, что в частности отражало разочарование партийцев в попытках сотрудничества с органами власти.

Между тем, круг задач и сфера деятельности региональных партий составляло их участие в формировании внутрирегиональной политической конъюнктуры посредством выполнения коммуникативной функции: посредничества в организации диалога между обществом и органами власти, выражения интересов и потребностей общества и т.п. На протяжении последних лет лишь три партийные структуры в некоторой степени продвинулись в понимании истиной сути провинциальной партийности, это, в большей степени, КПРФ, в меньшей - "ДВР" и "Яблоко". Оппонирование местным органам власти со стороны этих партий имело конструктивный характер и социальное содержание. Продвижение в этом направлении шло очень медленно. Оно предполагает качественный перелом в развитии партийной системы: выделение партийных структур с целеполаганием и предназначением, замкнутым на региональном уровне, но это дальняя перспектива.

4. Партийная система современной России: процесс трансформации российской многопартийности в системе политико-властных отношений

Содержание нового этапа развития многопартийности в России

определялось складыванием российской партийной системы. Любая партийная система характеризуется следующими качественными параметрами:

количеством и характером взаимоотношений действующих в стране политических партий;

законодательно установленными условиями их деятельности;

фактической ролью партий в области руководства государственными делами, особенно в сфере формирования и деятельности исполнительных органов государственной власти.

Данные характеристики российской многопартийности развивались в 90-е годы в рамках двух электоральных циклов:

1-й - охвативший избирательные кампании 1993-1996 гг., в ходе которых был институционально оформлен новый политический режим в стране как на уровне федеральных органов власти, так и в субъектах Российской Федерации.

2-й - включал период с 1999 г. - начала 2000 года. В рамках его был завершен процесс трансформации политического режима в России [1].

Именно выборы стали тем маркером, который проявлял на протяжении 90-х все основные тенденции во взаимоотношениях партий между собой и с властью. Накануне и после подведения итогов очередных избирательных кампаний, особенно федерального уровня, возникали новые и растворялись старые партийные образования. Наконец, участие партий в выборах стало главной причиной совершенствования правового статуса политических партий.

К выборам 1993 г. Россия подошла без партийной системы. Более тог: после сентябрьско-октябрьских событий 1993 г. президентским указом был введен запрет на участие в выборах ряда общественных объединений и партий, которые выступили в поддержку Верховного Совета, среди них ФНС, РКРП, ""Союз офицеров", Союз "Щит", РКСМ, и РНЕ.

Фактически избирательная кампания по выборам началась с принятия Указа Президента РФ о роспуске Союза народных депутатов и Верховного Совета РФ, учреждения Федерального Собрания и объявления выбора в него, т.е. выборы проводились на условиях, определенных Президентом. Это определило варианты поведения партийно-политических сил, которые либо демонстративно отказывались от участия в выборах (РПК, СК, РКРП, ВКПБ, СКП-КПСС, движение "Трудовая Россия"), либо формировали новые блоки с новым программным обеспечением (блок Явлинский-Болдырев-Лукин), либо шли на выборы со своими прежними политическими платформами.

На правом фланге многопартийности в предвыборной гонке участвовали 14 политических организаций, из которых только 3 избирательных объединения зарегистрировали свои списки. И только 2 преодолели 5% барьер. Это были избирательный блок "Выбор России", учрежденный 16-17 октября 1993 года и избирательное объединение Партия Российского единства и согласия (ПРЕС), учрежденная 17 октября 1993 года.

Их предвыборные платформы отражали официальный правительственный курс по следующим пунктам: преодоление бюджетного кризиса, обеспечение финансовой и денежной устойчивости; создание стабильных условий для обеспечения частных капиталовложений; жесткая специальная политика, направленная на социальную защиту лишь "наиболее нуждающихся" слоев населения; проведение земельной реформы (введение частной собственности на землю).

При этом блок "Выбор России" олицетворял собой "партию власти", а ПРЕС претендовал на роль "партии регионов". Общефедеральный список кандидатов в государственную Думу от "Выбора России" возглавил первый заместитель председателя Совета Министров Е. Гайдар, помимо него в этот список входили члены правительства: А. Чубайс (зам. председателя правительства), А. Козырев (министр иностранных дел), Б. Федоров (министр финансов), И. Полторанин (руководитель Федерального информационного центра), Э. Панфилова (министр социальной защиты населения), С. Филатов (руководитель Администрации президента) и др. На выборах "выбороссы" получили 40 депутатских мандатов по партийным спискам и 28 - в одномандатных округах. Еще одна, по существу, "правительственная партия" ПРЕС получила 19 депутатских мандатов. В общефедеральный список от ПРЕС, состоящий из 193 человек, вошло немало представителей исполнительной власти федерального и регионального уровней. Во главе списка находились лидер партии, заместитель Председателя Совета Министров А. Шохин, министр юстиции РФ Ю.К. Калмыков и другие. Такой персональный состав двух крупнейших партийных объединений не мог не обеспечить, в свою очередь, существенную поддержку этим организациям как со стороны Администрации Президента, так и глав администраций регионов. С целью дальнейшей координации их взаимоотношений с партийно-политической нишей "партии власти" в рамках аппарата президента было создано новое подразделение - "Отдел по связям с общественными организациями", который возглавил Валерий Щегорцов [2]. Однако этими мерами избежать появления новых межпартийных противоречий не удалось. Это было связано, во-первых, со сложностями формирования российской многопартийности, переход к цивилизованным формам которой не является событием одномоментным и не может форсироваться искусственно; во-вторых, с провалом большинства обязательств правительства в области социально-экономической политики; в-третьих, с нереализованными ожиданиями от прошедших в 1993 г. выборов в Государственную Думу. Хотя "Выбору России" и удалось создать крупнейший в Думе блок, этот результат был все же в значительно ниже прогнозируемого. Невозможность обеспечить твердое большинство в нижней палате, а значит, полноценно сформировать правительство была расценена пропрезидентскими кругами как поражение радикал-либералов.

Левый фланг многопартийности был представлен на выборах тремя политическими организациями, две из них - КПРФ и Аграрная партия России - смогли зарегистрировать свои списки и преодолеть 5% барьер. Их предвыборные платформы были ориентированы на борьбу за социальную справедливость и равенство, признание приоритетной для развития российской экономики государственной (общенародной) формы собственности на средства производства, активное вмешательство государства в экономику, расширение системы социальных льгот. В целом, для КПРФ само участие в выборах стало важнейшим элементом "повторной легитимизации" - перехода от внесистемной протестной активности к институциональному участию в политическом процессе. К этой избирательной кампании коммунисты подошли максимально прагматично: в избирательные списки было включено очень мало отротодоксов из регионов. Самая "проходная" часть списка включала в себя очень мало известных политиков, таких как Г. Зюганов, космонавт В. Севастьянов, зато в первую двадцатку входило 6 юристов, востребованных в дальнейшем в законотворческой деятельности.

Активно в избирательной кампании 1993 г. принимали участие центристские политические партии и движения. В борьбу включились 12 политических организаций, из них 7 избирательных объединений зарегистрировали свои списки и только три преодолели 5% барьер. Среди них блок "Явлинский-Болдырев-Лукин", созданный в октябре 1993 года (в который вошли "ЭПИ-центр", "Республиканская партия Россия" Социально-демократическая партия России, Российский христианско-демократический союз и ряд свободных профсоюзов). Политическое движение "Женщины России" и Демократическая партия России, учрежденная в мае 1990 гг. Общими чертами предвыборных платформ центристов были идеи: сильного демократического правового государства; активной промышленной, аграрной, научно-технической политики; укрепления единого общероссийского рынка.

Вместе с тем, акценты в предвыборной агитации центристы расставляли по-разному. Так, главным представителем в СМИ от ДПР был популярный кинорежиссер С. Говорухин, который основное внимание в своих выступлениях уделял ожесточенной критике правящих кругов, несущих ответственность за "криминализацию" страны. Это придавало кампании ДПР оттенок радикализма, хотя стратегия партии заключалась в артикуляции демократических, либеральных ценностей. При этом и ДПР и блок Явлинского были ориентированы на социал-либерализм, который в отличие от установок радикальных правых, признавал необходимым внедрение механизмов социального партнерства при разрешении конфликтов между интересами наемных работников и предпринимателей, потребителей и производителей.

Еще более последовательными сторонниками этатистских идей были в избирательной кампании 1993 года национал-патриоты. Причем из шести политических организаций, сделавших заявку на участие в предвыборной гонке, только одна политическая партия смогла зарегистрировать свои списки и преодолеть 5 % барьер. Это была Либерально-демократическая партия России. ЛДРП выступала за возрождение и укрепление Российского государства, оценивая действия радикал-реформаторов с 1991 года как предательские по отношению к России. Предвыборная платформа и выступления лидера партии Жириновского содержали следующие требования: заменить национально-территориальное деление государства территориальным; приостановить процесс конверсии оборонной промышленности, развернуть борьбу с преступностью, прекратить приток в Россию беженцев и др. При этом умение Жириновского упрощать политические проблемы, ориентированность на национальные государственные интересы, идеи защиты человека как от криминальных структур, так и государственных чиновников воплотились для рядового россиянина, уставшего от демократических реформ и не желавшего возврата к коммунистическому прошлому, в так называемый "третий путь". Именно за него и было подано наибольшее количество голосов избирателей 22, 89% - за ЛДРП; 15,38 % - за "Выбор России"; 12,35 % голосов - за КПРФ, 7,9 % - за АПР; 8,1 % - за политическое движение "Женщины России",; 7, 83 % - за блок "Явлинский - Болдырев - Лукин", 6, 76% - за ПРЕС; 5,5 % - за ДПР.

Таким образом, ни одной из партий не удалось утвердить себя в качестве партии большинства. При этом, итоги выборов показали значительный рост политического недовольства в обществе, поскольку за проправительственные партии проголосовало чуть больше 22 % от всех пришедших к избирательским урнам.

Сами выборы значительным образом повлияли на дальнейшее развитие отечественной многопартийности, поскольку не только разбили все партии на парламентские и непарламентские, но и заставили аутсайдеров избирательной кампании предпринять ряд шагов организационного и идеологического плана с целью укрепления своего влияния в российском обществе.

Так, выбороссы, получившие на выборах поддержку, значительно ниже ожидаемой, в июне 1994 года на базе предвыборного блока "Выбор России" создали партию "Демократический выбор России" (ДВР). Ее политическое кредо основатели определили следующим образом: не "партия власти", а "демократическая партия либерально-консервативного направления" и одновременно "партия реформ", деятельность которой должна быть основана на триаде принципов: конкурентная рыночная экономика, демократическое правовое государство, гражданское общество. Таким образом, уже после апрельского заявления Б. Ельцина о том, что он будет опираться на "Выбор России", который ему идейно близок, а президентская партия, как таковая, не нужна [3], выбороссы сделали ставку на самостоятельную оппозицию. Эта новая установка во взаимоотношениях с властью определялась как стратегическое партнерство с президентом взамен прежней тактики безоговорочной его поддержки.

Так было положено начало процессу выхода партии Е. Гайдара из политической ниши "партии власти", который имел ряд последующих этапов. Первый был связан с переходом ДВР в оппозицию кабинету В.С. Черномырдина. Правительство Черномырдина в 1994 г., хотя и включало в себя представителей отдельных партий ("Выбор России", ПРЕС, Аграрной), фактически не стало коалиционным, ибо было сформировано президентом и премьер-министром на персональной основе. Степень зависимости министров-представителей партии от их центральных органов была минимальной, более того, постоянное выдавливание из правительства старых радикал-либеральных реформаторов (вслед за Гайдаром и Федоровым - Дубинина и Шохина) окончательно привело к утрате правительством имиджа "радикал-реформаторского". Все это позволило ДВР дистанцироваться от якобы изменившего прежний курс правительства Черномырдина. Следующим шагом в отказе ДВР от имиджа "партии власти" следует считать, по мнению Е. Гайдара, начало "военной авантюры в Чечне" [4]. Именно события в Чечне в конце 1994 г. заставили выбороссов радикально разойтись не только с правительством Черномырдина, в оппозицию к которому к тому времени перешли многие из прежних союзников ДВР, (ДР, ПЭС, СвДПР, Демократический Союз России), но и с Ельциным. Радикализм политического курса привел радикал-либералов в стан оппозиции. В проигрыше остался сам реформаторский курс, поскольку и демократия, и рынок в очередной раз оказались скомпроментированы из-за того, что были предложены российскому обществу в малопривлекательном и малоприемлемом виде. Курс реформ осуществлялся в интересах сравнительно узкого круга людей и, будучи недостаточно скорректированным, отличался во многом непредсказуемой, рассчитанной на "блицкриг" экономической стратегией, несоблюдением существующих и вновь принимаемых законов, а, главное, - отсутствием реальной социальной защиты большинства населения.

Продолжающееся в рамках первого электорального цикла партосроительство сопровождалось многочисленными попытками объединить усилия близких по политическим ориентирам партийно-политических сил. Причем эти попытки инициировали парламентские партии как на левом и правом флангах, так и в центре.

Первым этапом по пути оформления широкой, так называемой "объединенной оппозиции" было создание новой левой коалиции "Согласие во имя России" в начале 1994 года. Ее инициаторами стали такие известные в России оппозиционные лидеры как А. Руцкой, В. Зорькин, Г. Зюганов, П. Романов, А. Тулеев, С. Бабурин, М. Лапшин, А. Прозанов, Г. Селезнев, С. Говорухин, Н. Михалков, А. Ципко и ряд других. В рамках этой организации, представлявшей собой не только центр объединенной оппозиции, сколько "быстро истаявший клуб известных политиков" [5], в самых общих чертах были определены главные направления будущей совместной деятельности. Свои основные задачи "народно-патриотическая коалиция" определила, исходя из единых, для всех столь различных по политическим пристрастиям сил, державно-государственнических интересов и идей социальной справедливости. Провозглашенные "Согласием во имя России" лозунги предотвращения распада России и восстановления силы российской государственности, сохранение научно-технического потенциала страны и прекращение проведения в стране реформ во имя реформ, были положены в основу переговорного процесса о создании единого народного патриотического блока, объединяющего оппозицию существующей власти. Следующим этапом в деле объединения можно считать проведенную в сентябре 1994 года в Калининграде конференцию "Русский рубеж: от Калининграда до Курил". В работе конференции и сопровождающих ее мероприятиях приняли участие Г. Зюганов, А. Руцкой, С. Бабурин, М. Астафьев, В. Алкснис, представители М. Лапшина и В. Жириновского. Был подписан документ, представлявший по сути договор о намерениях.

В сентябре же в Москве состоялся съезд представителей региональных отделений партий и движений, для которых идентифицирующим признаком была принадлежность к "демократическому движению". Т.е. к созданию единого объединенного блока стремились такие право-либеральные партии и движения как "Выбор России", "Российское движение демократических реформ", ПРЕС, Демократическая партия России и др.

Сконструировать центр пытались и лево-центристские партии. В октябре 1994 года в Москве прошел съезд Социал-демократического союза, учредителями которого выступили Партия труда, Российская социал-демократическая народная партия, Социал-демократическая партия России, Партия зеленых и др.

Эти и многие другие объединительные тенденции в российской многопартийности не привели к преодолению ее фрагментарности. По-прежнему существовало множество политических партий. Среди которых, вместе с тем выделялись лидеры, ставшие парламентскими партиями. Именно они (КПРФ, ЛДРП, "Яблоко") представляя основные ниши системной оппозиции, сумели не растворится в многопартийной среде Государственной Думы.

С самого начала работы первой Государственной Думы, ее реальностью стало жесткое противостояние "партии власти" ("Выбора России") и оппозиции, что нашло отражение не только в словесных баталиях, но и в конкретных результатах законотворческой деятельности. При этом состав участников единого противостояния не был неизменным. Одни и те же фракции и депутатские группы по разным законопроектам могли брать на себя или роль "центра" или же поддерживать инициативы более последовательных оппозиционеров. В целом, каждая из оппозиционных фракций (КПРФ, ЛДРП, Яблоко) действовали в рамках определенных моделей поведения.

Для КПРФ - это был путь создания коалиций разного уровня, различающихся по степени сотрудничества. Получив 16 мандатов по федеральному списку и 12 по одномандатным округам, КПРФ активно участвовала в законотворческом процессе, сотрудничая с Аграрной партией России и независимыми депутатами-коммунистами (6 человек) [6]. Это приносило свои плоды, в частности, удавалось блокировать предложения правительства и правительственных фракций. Так, например, летом 1994 года совместными усилиями с аграриями коммунистам удалось блокировать законопроект Комитета по собственности, приватизации и хозяйственной деятельности "О государственной программе приватизации". А осенью 1994 года КПРФ провела через Комитет по безопасности ряд законопроектов о борьбе с коррупцией, расширяющих полномочия силовых структур. При этом коммунисты сумели привлечь на свою сторону НРП, ЛДРП и ПРЕС, что и дало им решающий перевес при голосовании. Позже на этот пакет законопроектов было наложено вето Советом Федерации, которое Государственная Дума не смогла преодолеть.