К середине XIX в. Россия аннексировала огромную область казахских степей. Безопасность этих новых российских земель обеспечивали такие крепости, как Иргиз, Тургай и Аральск к северу от Аральского моря (заложены в 1845 - 1847 гг.), Перовск в низовьях Сыр-Дарьи (воздвигнутый на месте одной из крепостей кокандского хана в 1853 г.) и Верный (нынешний Алматы) у подножья Тянь-Шаня (1854). Сначала в соответствии с делением на три орды были созданы соответствующие единицы управления для "оренбуржских киргизов", "сибирских киргизов" (с центром в Омске) и в Семипалатинске. После завоевания южной Средней Азии последовало дальнейшее административное расчленение казахских степей. Южные области по Сыр-Дарье и в Семиречье были отнесены к созданному в 1867 г. Туркестанскому генерал-губернаторству, в то время как главная северная часть была разделена на две области, приданные соответственно в 1868 г одна -- Оренбургскому генерал-губернаторству, а другая -- Западносибирскому (с 1892 г. -- Степному) генерал-губернаторству. Система местного управления во всех степных областях была урегулирована специальным уставом-положением от 1891 г. В краевые управы, во главе которых стояли русские, были вовлечены также казахи, которые в местном управлении сохранили значительную автономию, реализуемую посредством "советов старейшин" и судов, действующих на основе обычного права. Россия и здесь сотрудничала с нерусской элитой, однако казахские беки уже не кооптировались в ряды российского дворянства, как это было практически (хотя и не совсем в полной мере) с кавказскими мусульманами. Правовая категория "инородцев" уже в 1822 г. была распространена на "сибирских киргизов", а теперь и на всех казахов, которые рассматривались как кочевники и таким образом не были включены в круг полноправных граждан. Однако туземцы имели и свои преимущества, наряду с самоуправлением, такие, например, как освобождение от воинской службы. Часть казахов Малой орды в 1869 г. ответила на новый российский порядок административного управления восстанием, которое было жестоко подавлено российской карательной экспедицией.

Российская политика по отношению к казахам, как это определял уже устав 1822 г., преследовала цель приблизить отсталых кочевников к "более высокой ступени" оседлого образа жизни. Территориальная система управления, денежные налоги и новые земельные законы ограничивали мобильность, подрывали натуральное и пастбищное хозяйство казахов. В культурной и экономической сферах российское правительство с конца XVIII в. сначала использовало казанских татар с тем, чтобы они "цивилизировали" казахов. Татарские и русские купцы развернули значительную активность в торговле с казахами, которая становилась важнейшим источником и поставщиком продуктов для российской промышленности. В то же время татарским муллам удалось укрепить позиции ислама среди кочевников, еще подверженных сильному влиянию язычества. Когда чиновники обнаружили, что татары, хотя и способствовали распространению западных влияний на казахов, однако в то же время невольно содействовали развитию исламских протонациональных движений, -- по системе ориенталиста Ильминского казахов попытались обучать в смешанных казахско-русских школах, чтобы избавить от татарского влияния. Однако и эти усилия в течение некоторого времени более способствовали пробуждению казахского национального движения, нежели интеграции казахов в состав Российской империи.

Как и для других кочевников, важнейшим дестабилизирующим фактором для казахов было заселение их пастбищных земель русскими и украинскими земледельцами См.: Бекмаханова Н.Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии: Последняя четверть XVIII - 60-е гг. XIX в. М., 1980. С. 78 - 81.. После того как степная окраина была колонизирована преимущественно казаками (это заселение шло долго и медленно), начиная с 60-х гг. XIX в. граница земледельческого пояса все дальше передвигалась на юг. Степное уложение 1891 г. страшно ограничило казахское землевладение, и в последующие два десятилетия сотни тысяч переселенцев устремились из европейской России в северный Казахстан. Они получали в свое владение плодородные пастбищные земли на северной окраине степи, которые были так необходимы для выживания скота в пору летней засухи. Сезонная смена пастбищ была, таким образом, ограничена, и пастухи-кочевники были оттеснены в южные засушливые районы. Это не только создало для казахов тяжелые экономические проблемы, но потрясло всю их социальную структуру, основанную на кочевничестве. Поэтому часть казахов перешла на оседлое положение, но большинство осталось верным своему традиционному образу жизни и оказывало сопротивление землемерам, представителям администрации, солдатам и крестьянам. Конфликтный потенциал в отношениях между кочевниками-казахами и оседлыми восточными славянами снова увеличился; он разрядился в крупном восстании 1916 г. Конфронтация между оседлыми жителями и кочевниками продолжалась здесь и при советской власти. В 30-х гг. Сталин довел "цивилизаторскую миссию" России до логического конца, принудив казахов -- с применением самого жестокого насилия -- перейти на оседлый образ жизни.

По-особому складывалось положение в Средней Азии. Как была включена в состав Российской империи эта новая огромная азиатская территория?

Окончательные очертания границы Российской империи в Средней Азии приобрели к началу XX века. Присоединенные территории были включены в состав Туркестанского генерал-губернаторства и Закаспийской области, которая сначала находилась под управлением кавказского генерал-губернатора, затем - военного министерства, и только в 1898 году ее было решено передать в состав Туркестанского края.

Туркестанский генерал-губернатор находился в Ташкенте и, непосредственно подчиняясь военному министерству, управлял этими обширными территориями с широкими полномочиями по поддержанию политических контактов на региональном уровне. Созданная для устроения присоединенных земель русская администрация умело использовала существовавшие до русского проникновения местные управленческие структуры. Элементы традиционных для Средней Азии юридической и налоговой систем также в значительной степени были сохранены. В то же время было запрещено и в основном, и в широких масштабах, рабовладение, запрещено необоснованно широкое применение смертной казни и пыток.

В отличие от Кавказа и Казахстана, не вся завоеванная область Средней Азии стала частью России. Бухарский эмират и Хивинское ханство оказались только под российским протекторатом, оставшись, таким образом, в государственном отношении независимыми. Однако их территория значительно сузилась и протянулась относительно узкой полоской от Аральского моря до Памира через Среднюю Азию. В договорах с Россией эмир и хан должны были пойти на значительные уступки: Бухара и Хива стали открытыми для русских купцов, а позднее были включены в российскую таможенную границу. Они должны были выплатить крупные военные репарации, которые тяжким грузом легли на их экономику. Для контроля к обоим правителям были приставлены в качестве "политических агентов" российские советники, и во внешней политике Бухара и Хива были в полной зависимости от Петербурга. Но социально-политическая структура их внутреннего устройства осталась прежней, эмир и хан продолжали без каких-либо ограничений править своими подданными. Только торговля рабами была запрещена. Ислам оставался основой общества и культуры, и "благородная Бухара" сохранила свои прославленные арабско-персидские школы. В Бухаре сохранялись свои денежная и налоговая системы, своя администрация, во главе с эмиратом бухарским, имевшем в своем распоряжении небольшую армию, обученную русскими офицерами и оснащенную русским оружием.

Экономическое и политическое влияние Российской империи на Бухарский эмират было таким мощным и эффективным, что не было необходимости в размещении русских на территории эмирата, что в значительной мере усмиряло исламский фанатизм, традиционный для Бухары, население которой продолжало считать своего эмира независимым правителем, находящемся в России в каких-то особых союзнических отношениях. Единственным исключением был в январе 1910 года кратковременный ввод в Бухару казачьих отрядов для предотвращения широкомасштабных уличных столкновений между враждующими группировками шиитов и суннитов. Под полный контроль русской администрации эмир Бухарский попал в середине 80-х годов XIX века, когда в Бухаре поселился русский политический представитель со своим штатом сотрудников. Главной обязанностью русского агента считалось наблюдение за тем, чтобы бухарские власти не вступали в контакты с представителями других государств. Авторитет русского представителя в Бухаре был таким высоким, что бухарский эмир Сеид Алим-хан, чтобы избегнуть обвинений в недружелюбных связях с иностранными государствами «даже письма, поступившие к нему из-за рубежа, отдает невскрытыми политическому агенту» См.: Грулев М. Соперничество России и Англии в Средней Азии. СПб., 1909. С. 205. О немногочисленных попытках эмира бухарского осуществлять самостоятельно тайные политические акции русской администрации почти всегда становиться известно.

Учрежденное в 1885 году в Бухаре русское политическое агентство имело огромное влияние на бухарские власти как официальное представительство Российской империи, главными функциями которого были осуществление контроля над бухарским правительством и положением на афганской границе, защита интересов русской торговли и промышленности, а также осуществление судебной и административно-юридической деятельности в отношении русских, проживавших в Бухарском эмирате.

На первых пора в течение непродолжительного времени русское политическое агентство находилось в самой столице эмирата - в Бухаре, в доме, предоставленным эмиром. Но в скором времени агентство вместе с персоналом перебазировали в так называемую Новую Бухару, находящуюся в 15 верстах от Бухары. Один из членов русской миссии объяснял это намерением «не вторгаться внутрь чуждого нам города и тем самым не давать мусульманскому населению проявлять враждебное отношение к русским» См.: Лагофет Д.Н. Страна бесправия. Бухарское ханство и его современное состояние. СПб., 1909. С. 15..

Вхождение Бухарского эмирата в систему международных культурных и торгово-экономических отношений привело к своего рода «открытию» этой восточной страны не только для русских, но и для подданных европейских государств, которые еще в начале 70-х годов XIX века небезосновательно опасались за свою жизнь и свободу; даже для дипломатических посланцев из Европы существовала большая вероятность быть без суда подвергнутым к пыткам, казням либо к заключению в невыносимых для жизни условиях. Положение радикально изменилось в течение каких-то нескольких лет, когда попавший в независимость от Российской империи Бухарский эмират стал территорией, не представлявшей угрозы для русских и иностранных путешественников и торговцев. Известный российский востоковед А.А. Семенов так оценивал изменившееся положение: «Не осталось уже и следа от прежней ненависти азиатов к русским, и туземное население мирно соперничает с русскими в ремеслах и различных видах промышленности, сознавая огромную пользу от русских нововведений, перенимает многое полезное из них и применяет к своей жизни и своим потребностям» См.: Семенов А.А. Средняя Азия. М., 1900. С. 53.. Приезжавший в 1878 году в составе русского посольств ко двору эмира Афганистана Шер Али-хана через бухарские земли И.Л. Яверский так вспоминал об этом путешествии: «Теперь в Бухарских владениях русские, кроме гостеприимства и полнейшей предупредительности, не рискуют встретить ни чего другого» См.: Путешествие русского посольства по Афганистану и Бухарскому ханству в 1878 - 1879 гг. СПб., 1882. Т. 1. С. 196..

Бухарский эмират до его превращения в протекторат Российской империи был закрытым государством: проникать на его территорию, особенно европейцам, было трудно и опасно, а самим бухарцам выехать в страны Европы, за исключением России, с которой они поддерживали торгово-экономические отношения, сложно, тем более что особых потребностей в таких контактах не было. С изменением своего статуса эмират стал постепенно терять вою былую замкнутость. Некоторые местные жители - в основном представители политической и торговой элиты - стали не только чаще посещать Россию, но даже выезжать в страны Европы, подвергаясь там культурному и идеологическому воздействию другой цивилизации.

С увеличением числа русских переселенцев на территории эмирата появилась необходимость в решении некоторых судебных вопросов. Поскольку российские подданные по заключенньм соглашениям были изъяты из сферы действия местной юриспруденции, то русский политический агент в силу своего официального положения с 1888 года был наделен правом производить следствие и разрешать судебные дела, возникавшие как между русскими, с одной стороны, так и между бухарцами - с другой. В ряде случаев он вместе с русскими мировыми судьями, действовавшими на территории русских поселений в Бухарском эмирате, имел возможность рассматривать дела, возникавшими между самими бухарцами; эти решения приравнивались к вердиктам шариатских судов. Такая альтернатива местньм судам привела к тому, что уже к концу XIX века бухарцы зачастую отдавали предпочтение русскому правосудию и даже записывались в очередь для того чтобы их дела были рассмотрены именно русскими представителями См.: Лагофет Д.Н. Страна бесправия. Бухарское ханство и его современное состояние. СПб., 1909. С. 145 - 146.. Население Средней Азии наглядно убеждалось, что русский суд действительно более гуманный, быстрый и справедливый, чем традиционный местный шариатский суд. Это убеждение лучше, чем сила оружия и торговые выгоды побуждали местных жителей проникаться не только уважением, но и симпатией к русскому управлению.

Таким образом, Бухарский эмират и Хивинское ханство находились в военном, политическом и хозяйственном отношении под контролем и в зависимости от России. И все же вплоть до революции они сохраняли свой формальный государственный суверенитет. Такого рода "непрямое господство", подобное тому, что практиковали англичане в Индии, Россия в XIX в. больше нигде не осуществляла. И Великое княжество Финляндское, и Царство Польское, и временно остававшиеся под властью своих старых династий ханства Азербайджана и княжества Западной Грузии были все же составной частью Российской империи. Вероятно, не только те реальные преимущества, которые давал протекторат, обеспечивая реальное господство ценой минимальных затрат, но и внешнеполитические соображения, прежде всего необходимость считаться с Англией и с репутацией Бухары в исламском мире, были причиной того, что Россия проявила здесь такую сдержанность.

Кокандское ханство поначалу также было сохранено, но после восстания 1875 г. оно было включено в Туркестанское генерал-губернаторство, основанное в 1867 г. и расширенное за счет территорий Бухарского эмирата (с Самаркандом включительно) и Хивинского ханства. Закаспийская область, населенная преимущественно туркменами, напротив, сначала была подчинена кавказской администрации и только в 1897 г. также присоединена к Туркестану, от которого ее однако территориально отделяли бухарское и хивинское государства. Туркестанский генерал-губернатор, чья резиденция находилась в Ташкенте, обладал широкими полномочиями. Первым занявший этот пост генерал Константин фон Кауфман сумел даже существенно повлиять на новое социально-политическое устройство Средней Азии. Система военного управления и сильное военное присутствие гарантировали лояльность новых подданных. В целом, фон Кауфман предпочитал политику "невмешательства". Был сохранен статус-кво в местном управлении, судопроизводстве и землевладении (с особенно важными здесь правами на водные ресурсы). Однако система сбора налогов постепенно унифицировалась, а также была проведена ограниченная земельная реформа, которая несколько ослабила -- в пользу крестьян -- землевладельцев-аристократов.

Хотя прежней элите были доверены задачи и места в выборных органах местного управления и в судах, но кажется, никто и не помышлял о том, чтобы узбекских аристократов включить в ряды российского дворянства. И все же Россия принимала на службу отряды туркменской кавалерии, а отдельные племенные вожди стали офицерами русской армии -- по замечанию английского наблюдателя Керзона это был пример "достойной внимания способности России к братанию с побежденными" См.: Каппелер А. Россия - многонациональная империя: Возникновение. История. Распад / Пер. с нем. С.М. Червонная. М., 2000. С. 147.. Однако ни кочевники, ни оседлые среднеазиаты не рассматривались как полноправные граждане России. Оседлых жителей, как правило, называли "туземцы", что практически приравнивало их положение к статусу инородцев. Таким образом, среднеазиаты оставались колониальными народами, сегрегированными от русских, и их верхушка также не была социально интегрирована в имперские структуры. С другой стороны, они могли пользоваться определенными привилегиями, такими, например, как освобождение от воинской службы. То, что оседлые этносы с их древней высокой культурной традицией были приравнены к инородцам, противоречило исконному смыслу этой правовой категории, основанной на представлении об образе жизни кочевников. В этом проявилось усилившееся в XIX в. стремление России обособить себя не только от неоседлых народов, но вообще от всех азиатов.

В соответствии с этой тенденцией к сегрегации в Средней Азии не прилагали особых усилий для развития миссионерской деятельности и для языковой русификации местного населения. Российская администрация во многом сознательно сохраняла консервативное мусульманское духовенство. Его обширные земельные владения (вакуфы) были гарантированы, как и сохранены были школы в его ведении. Миссионерская деятельность православной Церкви была категорически запрещена, и планируемая ташкентская епархия так и не была основана. Генерал-губернатор Туркестана надеялся, что, поддерживая исламский истеблишмент, он сможет обеспечить политическую и социальную стабильность в Средней Азии.

В целом же, российское влияние на нерусское население Средней Азии было ограниченным. Оседлые мусульмане и мусульмане-кочевники продолжали жить в соответствии со своим традиционным социальным укладом и ценностными ориентирами. Русское присутствие было ограничено узким слоем лиц, занятых в административном управлении, гарнизонами и жителями отделенных от восточного города новых русских кварталов в больших городах, прежде всего в Ташкенте. Единственно только плодородные предгорья Киргизии, как и казахские степи, стали постепенно заселяться русскими и украинскими крестьянами. Что же касается оазисов и речных долин юга, то они уже были плотно заселены, и русским земледельцам было нелегко здесь освоиться с незнакомой системой орошения. Поэтому доля русского населения в Средней Азии, как и в Закавказье, осталась небольшой, и этот этнодемографический модуль сохранился и по сей день.

Народная колонизация Средней Азии шла своим чередом, по обычному для русских алгоритму. Крестьянская эмиграция в одну только Семиреченскую область составила за 1867 - 1881 годы 3324 семейства, что было в два раза больше нормы, на которую рассчитан был план устройства крестьянских поселений в 1869 году, и более чем на треть выше нормы, определенной при расширении этого плана, составлявшегося в 1872 году. С занятием в первые годы лучших из местностей, назначенных администрацией для заселения, колонизационное движение в Туркестанский край русских переселенцев не только не уменьшилось, но, напротив, даже возросло в своей силе, особенно мощный наплыв наблюдался в 1878 и 1879 гг. В последующие годы, когда Семиречье временно входило в состав Степного генерал-губернторства, переселение в регион было ограничено, а с 1892 по 1899 годы запрещено. «Число селений за это время почти не увеличилось (в 1899 г. их считалось 30), но значительно увеличилось число душ» См.: Брук С.И., Кабузан В.М. Динамика численности и расселения русского этноса (1678 - 1917 гг.) // Советская этнография. 1982. № 4. С. 21.. Если в 1882 году их было около 15 тысяч, то в 1899 году около 38 тыс. «Значительное число самовольных переселенцев (1700 семей) пришлось на 1892 год. С 1899 года Семиречье снова было подчинено генерал-губернатору Туркестана. К 1911 году было уже 123 русских поселения» Там же. С. 22.. С 1896 года по 1916 год более чем миллион крестьян, пришедших из России, поселились в районе Акмолинска и Семипалатинска.

По мере освоения присоединенных территорий окончательно складывались как в сознании отдельных общественных групп, так и на практике те конкретные цели и задачи, которые надлежало и возможно было осуществить на вновь приобретенных территориях. Так, Средняя Азия со второй половины 1890-х годов становиться сырьевой хлопковой базой Российской империи. С этого же времени возрастает ее роль для сбыта русских промышленных товаров. А с конца 1890-х и начала 1900-х годов начинают в той или иной степени реализовываться и другие возможности - частичного размещения крестьянского переселенческого населения и извлечения финансового дохода.

Вместе с присоединением к Российской империи было отменено рабство в среднеазиатских ханствах, в результате более 50 тысяч рабов получили свободу. Только в Хивинском ханстве было освобождено от рабства 30 тысяч человек, причем многие из них были отправлены на родину (в Иран) с помощью и за счет русской администрации. Освобождение рабов и прекращение аламанов (набегов с целью увода соседнего населения и обращение его в рабов) получили большое одобрение не только в Средней Азии, но и за рубежом См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.): В 2 т. 2-е изд., испр. СПб., 2000. Т. 1. С. 71 - 72..

Присоединение Средней Азии к Российской империи сыграло важную роль в дальнейших судьбах и других народов Азии, всего Среднего Востока, где значительно изменилась политическая ситуация вместе с утверждением России в Туркестане и дальнейшем расширением ее границ до Кушки и Полира. В самом сердце Азии, на территориях, прилегающих к Афганистану, Персии, Китаю, появилась могущественная европейская держава, ликвидировавшая своим появлением вековую монополию Англии в этой части земного шара. В Индии апатия и неверие в свои возможности, наступившие после разгрома англичанами восстания в 1857 года, сменились новыми надеждами на избавление от английского господства с помощью русских. Духовные лидеры пророчили индийцам близкий приход русских, которые должны освободить индийский народ от ига англичан. В индийских политических кругах были твердо убеждены, что главная цель русского завоевания Туркестана - вторжение в Индию, и с ним связывали освобождению страны от Англии См.: Грулев М. Соперничество России и Англии в Средней Азии. СПб., 1909. С. 35 - 37..

В Ташкент и Самарканд прибывали делегации и посланники из различных областей Индии с просьбой помочь в борьбе против Британской империи. Британские политические круги также связывали свои надежды на свободу с Россией, и бирманский император Мендук в 70-х годах не однократно обращался к русскому правительству прямо и косвенно, с просьбой об установлении дипломатических отношений, рассчитывая тем самым приобрести в лице Российской империи силу в борьбе против Англии.

Русский путешественник Пашино, посетивший в 1877 - 1878 годах Бирму и другие азиатские страны, писал о глубокой симпатии, которую испытывали народы этих стран к России, и о надеждах которые они связывали с ней: «Основной факт, бросающийся в глаза каждому беспристрастному путешественнику, состоит в том, что Россия, могущественная в глазах Европы, имеет сверх того какое-то особенное, невероятное обаяние во всей внутренней Азии. Не знаю, откуда и с каких пор у большинства народов Азии родилось поверье, что они будут освобождены Россией от иностранного владычества» Олсуфьев А.А., Панаев В.П. По закаспийской железной дороге. СПб., 1899. С. 57..

Русская администрация проявляла большую осторожность в отношении с местным населением, была терпима к его обычаям, традициям и религии. Была сохранена политическая независимость Бухары и Хивы. В присоединенных областях Средней Азии создавались первые учреждения здравоохранения и народного образования, и главное, в русских колониях не было того духа расовой дискриминации, который стал атрибутом английской колониальной политики. Зарубежные исследователи, имевшие возможность непосредственно познакомиться методами колониального управления России в Средней Азии, подчеркивали эту сторону русской политики и советовали именно в ней искать причины столь прочного положения в России в ее окраинных владениях и того невероятного обаяния, которым она стала пользоваться в Азии. Английские историки Ф. Скрайн и Э.Росс указывали, что России в Средней Азии удалось избежать многих «ошибок», которые совершила Англия в Индии. В то время как в Индии английская политика привела к вражде между англичанами и местным населением, русская политика в Средней Азии вызвала «скрытую и бессознательную симпатию, которая делает задачу управления легкой и обеспечивает его стабильность» См.: Грулев М. Соперничество России и Англии в Средней Азии. СПб., 1909. С. 72..

Политические и экономические реформы в русских владениях в Средней Азии способствовали ускорению социальных и политических сдвигов в соседских азиатских странах. Контраст между порядками, установленными в русском Туркестане и существовавшими в этих странах, был настолько велик и пробуждал такие чувства симпатии к России у местного населения, что правители этих стран также вынуждены были и у себя провести кое-какие мероприятия, чтобы сохранить власть. Более того, английские дипломаты, опасаясь, что симпатии населения Азии окончательно перейдут к России (а это привело бы к решающему изменению в политическом соотношении сил в Азии), стали убеждать отдельных правителей восточных стран поспешить с некоторыми реформами для нейтрализации все расширяющегося влияния России Там же. С. 75..

Наконец, утверждение России в Средней Азии способствовало сохранению независимости соседних азиатских государств - Персии и Афганистана, подчинения которых Британская империя настойчиво добивалась в течение всего XIX столетия. Медленно, но неуклонно подбиралась Англия к жизненно важным центрам обоих государств, наращивая свои силы для решительного удара, накапливая их в стратегически важных районах, и, вероятно, со временем эти государства разделили бы участь многих стран, подпавших под английское владычество.

Появление России в Средней Азии изменило обстановку в регионе и принудило Англию несколько сменить свою прежнюю тактику. Теперь англичане должны были считаться с утвердившимся на северных границах могущественным соперником, силы которого значительно увеличились благодаря симпатиям местного населения. После неудачных попыток разгромить Афганистан (1878 - 1880) и спровоцировать военный конфликт между Афганистаном и Россией (в 1885 году) Англия была вынуждена пойти на заключение договоров о разделе сфер влияния с Российской империей в этой части Азии См.: Соболев Л.Н. Англо-афганская распря (очерк войны 1879-1880 гг.). СПб., 1885..

2.2 Особенности экономического освоения русскими среднеазиатского региона