12 октября 1920 г. в 7 часов 30 минут вечера по местному времени во дворце Шварцкопф в Риге представители Польши, РСФСР и Украинской ССР подписали договор о перемирии и прелиминарных условиях мира.

Длившаяся 21 месяц польско-советская война завершилась победой польского оружия, но она не дала тех результатов, на которые рассчитывал Пилсудский, начиная ее в феврале 1919 г., но маршал не очень афишировал свое разочарование по этому поводу.

14 ноября 1920 г., в Польше в первый раз после окончания войны праздновали День независимости [8, с.162].

Пилсудский и после заключения перемирия не верил в то, что советская Россия смирилась с поражением. Он не исключал, что весной 1921 г. война может возобновиться. Не давала покоя мысль, что он так и не сумел осуществить данные Савинкову, Булак-Балаховичу, Петлюре обещания разгромить Красную армию и помочь им реализовать свои политические проекты. Будучи связанным условиями перемирия и жестким контролем сейма за его действиями на Украине и в Белоруссии, маршал, пользуясь тем, что прифронтовая зона находилась под полным контролем армии, позволил беспрепятственно организовать вторжение своих союзников на советскую территорию в конце октября - начале ноября 1920 г. По его поручению Славек даже попытался создать смешанные польско-украинские добровольческие части, которые должны были взаимодействовать с войсками Петлюры, демонстрируя тем самым, что идея польско-украинского военного и политического союза жива [7, с.59].

Однако попытка Булак-Балаховича, Петлюры и Перемыкина прорваться в Белоруссию и на Украину провалилась, а ожидавшиеся ими восстания так и не вспыхнули.

В период советского мирного наступления на польском фронте (январь-апрель 1920 г.) белорусский вопрос был на заднем плане. В период летней компании значение белорусского фактора в советской политике возросло. Белорусский фронт играл важную роль плацдарма для советизации европейских стран. Ликвидация ЛитБел и второе провозглашение независимости ССРБ были продиктованы военно-политическими интересами РСФСР. Важнейшие уступки советского правительства в Варшаве в критические моменты войны и мирных переговоров провозглашались и делались за счёт Беларуси.

В течении конца октября-декабря 1920 г. непосредственное внимание обеих сторон было обращено на осуществление основных статей "Договора о перемирии" [55, с.429-430].

В качестве факторов, порождающих агрессивную политику Польши против СССР, были экономические интересы польской буржуазии, ее стремление захватить рынки на Востоке. По мнению М. Вислянского, это стремление лежало в основе политики польских правящих кругов еще во время киевского похода Пилсудского в 1920 г. После майского переворота у власти в Польше снова находятся те же политики, которые пытаются "пробиться на восточные рынки под видом стремления к осуществлению идеи "федеративной Польши". Считалось, что программа федерализма не была сдана в архив и осталась путеводной звездой для большей части польской буржуазии и помещиков. После майского переворота польская дипломатия начала последовательно, шаг за шагом, стремиться к ее осуществлению [26, с.121].Л. Волынский писал, что". польский фашизм продолжает лелеять мечту о восстановлении границ 1772 г. и присоединении, в дополнение к оккупированным Западной Украине и Западной Белоруссии и Виленщине, всей Литвы, Советской Белоруссии и Правобережной Украины с Киевом и Одессой". Он выделяет, прежде всего, классовые причины агрессивности Польши, указывая на стремление вернуть земли крупным польским помещикам. Моментом, негативно влияющим на польско-советские отношения, являются контакты польских политиков с "украинской буржуазией", имеющие целью "воссоздание буржуазной Украины, федеративной с Польшей [34, с.143]. Таким образом, классовое непринятие Советской России, стремление отторгнуть от нее запанные окраины путем реализации концепции федерации толкали, по мнению советских историков, правящие круги Польши на враждебную СССР политику. Такая политика была обусловлена также экономическими интересами польских помещиков и буржуазии и давлением крупных капиталистических государств.

Поляки очень быстро успели испортить отношения с национальными движениями в Беларуси, Литве и даже Украине, несмотря на то, что сотрудничество с Петлюрой продолжалось довольно активно до начала 20-х годов. Поняв, что идея федерации не встречает сочувствия у потенциальных сторонников, Пилсудский, который, в общем-то, изначально относился к ней скептически, решает путём прямых захватов подчинить себе как можно большие территории восточных земель, а в пограничных государствах, в первую очередь на Украине, установить дружественные Польше режимы с целью ослабить РСФСР и получить доступ к экономическим богатствам этих территорий.

И если летом 1920 г. в Красной Армии был популярен лозунг "Даёшь Варшаву!", то ещё в феврале 1920 г. Пилсудский на вопрос французского журналиста о планах Польши в отношении Украины, Белоруссии и Литвы отвечал: "На штыках несём этим несчастным странам свободу".

4. Ю. Пилсудский и белорусский вопрос в период советско-польских мирных переговоров

Мирная конференция в Риге стала заключительным звеном польско-советских переговоров 1920 - 1921 гг. Хронологически Рижские польско-советские переговоры можно поделить на два этапа:

1) с 21 сентября по 12 октября 1920 г. - период поиска компромисса между сторонами путем взаимных уступок, решения территориального вопроса и проблемы самоопределения наций, подготовки и подписания прелиминарного мирного трактата. Белорусский вопрос рассматривался обеими делегациями в качестве самостоятельного, без непосредственного участия белорусских представителей в качестве самостоятельной делегации;

2) с 17 ноября 1920 г. по 18 марта 1921 г. - период подготовки и подписания окончательного мирного договора, урегулирования спорных финансово-экономических, юридических, территориальных вопросов. Внимание на белорусский вопрос обращалось косвенно, во время корректировки границы между сторонами, при решении некоторых экономических аспектов.

Военные неудачи вынудили польское руководство начать мирные переговоры с РСФСР. 22 июля 1920 г. правительство Польши известило правительство РСФСР о своей готовности начать переговоры, 11 августа утвердило состав делегации и инструкции по ведению мирных переговоров, назначив главой делегации заместителя министра иностранных дел Я. Домбского [2, с.89].

В период с 16 июля по 10 сентября вопрос о представителе республике на советско-польской мирной конференции и его полномочиях трансформировался в вопрос о выдаче РСФСР широкого мандата на ведение мирных переговоров с Польшей по вопросу, главным образом, об определении границ Беларуси и о посылке представителя ВРК на мирную конференцию для защиты интересов самостоятельности ССРБ [36, с.246].

Во время мирной конференции были представлены различные варианты решения будущего территории Беларуси, но выбор в пользу той или иной альтернативы, к сожалению, осуществлялся без участия заинтересованной стороны, белорусские же представители выступали в качестве наблюдателей в составе польской и советской делегаций [43, c.151].

Мирные переговоры между РСФСР и Польшей начались 17 августа 1920 г. в Минске. На первом заседании мирной конференции представители Советской России заявили о признании независимости и самостоятельности Польской республики, торжественно подтвердили право польского народа самостоятельно определять форму государственной власти и отказались от каких-либо контрибуций со стороны Польши [1, с.84]. Делегация РСФСР предложила определить восточную польскую границу на основе "линии Керзона", с отклонением в пользу Польши в районе Белостока (в Беларуси) и Холма (в Украине).

Российско-украинскую делегацию возглавлял К. Данишевский, замененный к началу второй рижской фазы переговоров самым опытным советским переговорщиков членом ЦК РКП (б) А. Иоффе. Среди экспертов был историк, профессор Московского университета, будущий ректор БГУ В. Пичета. Фамилия А. Червякова в составе советской мирной делегации не упоминалась в документах.

В состав польских делегатов входили Ян Домбровский (глава делегации) Норберт Берлицкий, Станислав Грабский, Владислав Керник, Антони Листовский, Адам Мечковский, Людвиг Вишкевич, Владислав Врублевский, а русско-украинскую сторону представляли кероль Денишевский (глава делегации), Петр Смидович и Николай Скрипшин.

Hесмотря на военные неудачи, советские руководители первоначально были настроены на жесткое ведение мирных переговоров.17 августа 1920 г.В.И. Ленин советовал К. Данишевскому "держаться спокойно и архитвердо, не уступая ни на йоту, пока поляки не докажут, что они серьезно желают мира" [59, с.261]. Против каких-либо уступок поляков выступал и Г.В. Чичерин, который считал, что "в стране достаточно людских и материальных ресурсов, чтобы укрепить Западный фронт" [22, с.24]. Он также выступал против возможного требования поляков о выводе советских войск с территории Беларуси и Украины, подчеркивая, что выполнение данного требования при внутренней неустойчивости в этих странах было бы крайне рискованным шагом.

Обе стороны сделали заявление, в которых взаимно обвиняли друг друга в развязывании войны и одновременно отказывались от каких-либо империалистических и захватнических целей, а также представили свою точку зрения на цели, которые должны достичь конфронтации, т.е. прекращения боевых действий и выработка общих условий заключения мира. Кроме того 19 августа, советская делегация представила декларацию, содержащую основные положения мирного договора с Польшей. Вокруг этого документа разгоралась острая дискуссия, продолжавшаяся до 2 сентября, когда состоялось последнее заседание в Минске.

Создавалось впечатление, что представленные Польше условия мира диктуются государством - победителем побежденному государству; в них заключалось противоречие между декламированным в первом пункте признанием независимости и суверенитета, с одной стороны, а с другой содержались далее требованиями сокращения польской армии до размеров, не обеспечивающих потребности обороны страны, требованием ликвидации польской военной промышленности, требованием передачи России стратегически военного участка польской железной дороги, требованием создания в Польше рабочей милиции [8, с. 201].

Декларация Советской стороны, содержавшая такие тяжёлые условия мира, была каким-то недоразумением, особенно, если учесть, что они были представлены 19 августа, то есть уже после Варшавского сражения, когда части Красной армии были отброшены от Варшавы. Единственным объяснением таких жестоких и далеко идущих требований может быть то, что Советская сторона не считала поражение в Варшавском сражении поражением во всей войне, 19 августа её армии, хотя и отступали, но всё ещё находились на расстоянии несколько десятков километров от Варшавы.

Но уже через несколько дней польская делегация была в более выгодном положении, воодушевлённая новыми и слишком военными успехами своей армии [55, с.322]. Это позволило ей отвергнуть все требования противной стороны. Польская делегация заявила "что основы мира, предложенные Русской делегацией, для неё неприемлемы. Отстаивание этих основ Русской делегацией сделает дальнейший обмен мнений бесцельным".

Советская декларация от 23 августа начиналась безоговорочным признанием самостоятельности и независимости Польского государства, а также его права по собственному усмотрению определить формы своего государственного устройства.

Вопрос перемирия и предварительных условий мирного договора 27 августа рассматривался Советом обороны Польши было принято следующие решения:

1. Польской армии перейти линию Керзона и занять рубеж старых германских окопов, проходящих от Двинска на юг к озеру Нерочь восточнее Гродно, Бароновичей, Пичска и Луука, далее до реки Горынь и вдоль реки Збруч; этот рубеж должен являться линией раздела сторон;

2. Вытеснить литовские войска с польской части Сувольщина;

3. Польской армии занять территории, переданные Литве советским правительством (Валенщину). В планах польского правительства вышеупомянутая линия германских окопов должна являться основой будущего мира между Польшей и Советской Россией. Предлагалось, что эта линия может быть занята в течение 3 - 4 месяцев, т.е. до наступления зимы, что позволит создать там прочный оборонительный рубеж [54, с.366]. Полное истощение страны войной, а также нажим со стороны вынудили правительство и Пилсудского уменьшить первоначальные территориальные претензии на востоке и отказаться от идеи федерации. Таким образом, близится к концу война, которую уже больше не могла вести ни Польша, ни Россия (последней с юга еще угрожала армия генерала Врангеля). Обе стороны согласились завершить первую фазу переговоров и перенести их в нейтральную страну. В конце концов, остановились на Риге.

Инструкция польской делегации на мирной конференции была утверждена Советом обороны 11 сентября. Это были общие принципы, на которых должен быть заключен мир с Советской Россией. "Они исходили из того, что будущая граница должна быть установлена, не на основе возврата обеим государствам их исторических территорий, на основе справедливого учета интересов договаривающихся стран", и деле, что справедливое решение спорных вопросов требует установления точного равновесия в этой области "чтобы единое национальное образование было объединено с основной массой своего народа и чтобы была учтена воля местного населения" [54, с.367].

Как свидетельствует переписка между председателем российско-украинской делегации А. Иоффе и наркомом иностранных дел Г. Чичериным, белорусский вопрос возник в российской дипломатии 14 сентября, когда А. Иоффе направил запрос Г. Чичерину об отношениях РСФСР с правительством В. Ластовского. В телеграмме А. Иоффе из Риги говорилось: "Местные белорусы сообщают: правительство Ластовского во время Балтийской конференции, получив польские деньги, спелось с поляками, обещав им 4 или 5 уездов Гродненской губернии. В своей ноте Вам от 7 сентября Ластовский требует участие своего представителя на мирной конференции. По-видимому, того же будут требовать поляки. В отношении Белоруссии и Украины, по-видимому, они будут считать, что не мы их представляем. Необходим немедленно весь материал и все сведения о Ваших отношениях с Ластовским и его представителем в Москве". В тот же день Г. Чичерин ответил А. Иоффе: "Ввиду выступления Ластовского я попросил Смилгу ускорить приезд белорусского совесткого представительства. Сомневаюсь, чтобы поляки энергично поддерживали Ластовского, ибо, по всей видимости, программа буферных государств потеряла свой кредит. Её никогда не поддерживали эндеки, а пепэсовцы теперь перестали поддерживать. … Белоруссию, собственно, никто не поддерживает " [63, с.157 - 158]. Телеграмма проясняет как минимум три вопроса. Во-первых, Г. Чичерин просил ускорить приезд в Ригу представителя ССРБ, и сюда срочно был направлен А. Червяков. Во - вторых, ставились под сомнение поддержка Польшей правительства В. Ластовского, которое в Москве почему - то считали пропольски настроенным. В-третьих, констатировалось, что Беларусь в Риге никто не будет поддерживать, поскольку программа буферных государств как будто себя исчерпала. ТО, что это не так, подтвердилось через три дня, когда А. Иоффе сообщал Г. Чичерину, что вопрос о буферных государствах вновь приобретает актуальность. Польша возвращается к требованиям границы 1772 г. под видом самоопределения Беларуси и Украины [43, с.161].

14 сентября Г. Чичерин, реагируя на активность правительства БНР, направил телеграмму члену Реввоенсовета Западного фронта И. Смилге в Минск, с требованием ускорить приезд представителей ССРБ на мирные переговоры. "Так называемое правительство Ластовского в Риге зашевелилось, посылает ноты, требует участия в переговорах. Поэтому ускорьте приезд представителей Белорусского Советского Ревкома. Это крайне важно, надо противопоставить Советскую Белоруссию поползновениям Ластовского" [65, с.158].

Первоначально руководство РСФСР считало подключение белорусов к мирным переговорам нецелесообразным, но активизация со стороны отдельных деятелей БНР с целью получения разрешения для участия в польско-советских мирных переговорах вынудила советское руководство принимать конкретные контрмеры.

На заседании ВРК БССР 16 сентября 1920 г. был дан А. Червякову мандат на ведении переговоров в Риге, уполномочив его быть единственным белорусским представителем. Были представлены полномочия заключать с польской мирной делегацией любые договоры, которые касались перемирия, мира, обмена военнопленными, установления границ и торговых отношений между Беларусью и Польшей [67, с. 204].

17 сентября 1920 г. нарком иностранных дел РСФСР сообщал А. Иоффе о недопустимости признания правительства БНР, что означало бы непризнание законного советского правительства [68, с. 206]. Через день, 19 сентября 1920 г.А. Иоффе писал Г. Чичерину в связи с получением ноты правительства Ластовского: "Ни с ним, ни с его агентами никакого дела не следует иметь. Они, по-видимому, подкуплены поляками" [69, с. 207].

Активность правительства и делегации БНР в Риге заставили Народный комиссариат иностранных дел СССР вплотную заниматься белорусским вопросом, что имело своим результатом приезд А. Червякова в Ригу, чтобы противопоставить его правительству В. Ластовскому. Ещё одним следствием усилий этого правительства можно считать постановку российской дипломатией вопроса о признании независимости Беларуси, что нашло позднее отражение в прелиминарном мирном договоре.

Первый этап рижских польско-советских переговоров стал судьбоносным для белорусских земель.

А. Червяков и секретарь И. Клишевский 18 сентября 1920 г. выехали из Минска в Ригу, где 21 сентября и состоялось торжественное открытие мирной конференции. Существуют различные мнения по поводу даты приезда Червякова в Ригу. Например, В. Пичета, считал, что А. Червяков прибыл в Ригу только "в середине работы конференции" [33, с.129].А. Грицкевич сообщает о включении представителя ВРК БССР в состав российско-украинской делегации только через месяц после подписания прелиминарного мирного договора, более того, автор статьи говорит о его участии во время второго этапа мирной конференции [18, с.100].

Фактически Военно-революционный комитет БССР издал два мандата на ведение переговоров, что давало возможность рассматривать белорусский вопрос с разных сторон, все зависело непосредственно от позиции польской делегации. Однако польская делегация выступила против допущения представителей Советской Беларуси к мирным переговорам. Она не признала легитимности белорусского советского государства, вместе с ней и мандат Военно-революционного комитета БССР от 16 сентября 1920 г. Польская сторона согласилась по требованию РСФСР на самостоятельное участие УССР в переговорах, но выступила решительно против такого же участия БССР, отрицая за ней статус независимого и суверенного государства, ссылаясь на то, что Беларусь не имеет четко определённой восточной границы, полноценных представительных органов, сформированных на основе свободных выборов, и полноценного представительства на международной арене [39, с.215]. Среди польской делегации не было единства относительно решения белорусского вопроса. Противостояние приверженцев инкорпорации и федералистической концепций, представителей сейма (Н. Барлцкий, В. Керник, С. Грабский, А. Мечковский, Л. Вашкевич, М. Вихлинский) и представителей правительства (В. Камнецкий, Л. Василевский, генерал М. Кулинский) приводило к одновременному существованию разных, противоположных точек зрения относительно решения судьбы белорусского вопроса [43, с.166].

Инкорпорационная позиция, которая поддерживалась преимущественно представителями сейма, настаивавшими на фактическом разделении территории Беларуси между польской и советской стороной, предусматривала механическое поглощение Польшей части территории так называемых восточных кресов и создание унитарного национального государства. В этом государстве доминирующая роль принадлежала бы польскому народу, тогда как остальным народам, которые поживали на этих землях, отказывалось в праве на самостоятельное национальное развитие.

Федералистическая концепция, которую в рядах польской делегации исповедовали Л. Василевский, В. Каменецкий, М. Кулинский, Я. Домбский, предполагала путь создания системы буферных государственных образований, сформированных по национальному признаку, которые находились бы в федеративной связи с польским государством. Согласно этой концепции создание цепи буферных государств происходило бы при активной поддержке национальных политических сил, при организации плебисцита среди местного населения для получения легитимации этих образований перед странами Антанты и США.

Основы отношений и будущего соглашения между РСФСР и Польшей были изложены в Заявлении Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) от 23 сентября 1920 г. В нём говорилось, что, исходя из полного признания принципа самоопределения, РСФСР уже в 1917 г., признала независимость и суверенность Польской республики, в 1918 г. - независимость и суверенность Украины и Беларуси, а в 1920 г. подписала мирный договор с независимой и суверенной Литовской республикой. ВЦИК предлагал положить в основу мирного соглашения, во-первых, подтверждение как Польшей, так и Россией независимости Украины, Литвы и Беларуси и признание независимости Восточной Галиции, во-вторых, официальное признание ими государственных представительских учреждений (сеймов, парламентов, съездов советов), созданных в каждой из этих стран [57, с. 204-206].

Проанализировав деятельность Белорусской партии социалистов-революционеров и контролируемых ею структур БНР (правительства В. Ластовского и Рады), направленную против запланированного раздела Беларуси в ходе советско-польских мирных переговоров, можно выделить ряд ключевых требований в стратегии и тактике эсеров. А именно:

недопущение заключения мира за счёт национальных интересов Беларуси;

отрицание в лице ССРБ легитимной формы белорусской государственности и субъекта мирных переговоров;

требование международного признания государственного статуса БНР и её полноправного участия в мирной конференции;

вывод с белорусской территории как польских, так и советских войск и органов власти;

возращение на территорию Беларуси органов БНР как единственно легитимных.

Белорусские историки В. Лебедева и В. Ляховский считают, что по сравнению с усилиями ССРБ, которые трудно было назвать "протестными", эсеровские структуры развернули активную деятельность в защиту белорусских интересов [42, с.117].

Когда начались советско-польские мирные переговоры, правительство БНР поставило своей целью разоблачение антибелорусских планов РСФСР и Польши и недопущение, насколько это было в его силах, раздела территории Беларуси.

Польская делегация посчитала требование признания независимости Украины и Беларуси основной задачей советской делегации и согласилась удовлетворить его при условии принятия ею выгодной для Польши границы, Оставлявшей в составе Польши железную дорогу Ровно - Сарны - Лунинец - Барановичи. А. Иоффе, советский дипломат и партийный деятель, воспользовавшись неточностью представленных ему директив, включил в проект договора статью, в соответствии с которой правительство РСФСР настаивало на признании Польшей советских республик. 28 сентября советский проект был представлен на пленарное заседание мирной конференции. Так вопрос о признании советских республик Украины и Беларуси попал на стол переговоров [29, с.236]. В этот же день на собрании Президиума Народной рады и Рады министров БНР была избрана делегация на мирные переговоры ы составе В. Ластовского (председатель), Е. Ладнова и А. Цвикевича, а также советников А. Головинского и А. Овсяника [42, с.120].

Непринятие польской стороной основных пунктов советской программы мирного урегулирования, представленной 28 сентября на заседании главной комиссии, привело к временному прекращению работы конференции с 29 сентября по 4 октября 1920 г. [43, с.167]. Глава российско-украинской делегации не мог предвидеть результатов временной задержки в переговорах, интерпретируя её как затягивание работ конференции, вызванное желанием польского командования продвинутл свои войска дальше на восток, чтобы таким образом повлиять на процесс решения территориального вопроса. Так, ради получения необходимой информации об общей позици польской делегации, А. Иоффе 30 сентября 1920 г. организует встречу с представителями Польской социалистической партии - Л. Василевским, Н. Барлицким, Ф. Перлем. Фактически Л. Василевский сообщает о внутренних противоречиях польской делегации и приводит один из возможных путей решения белорусского вопроса, который больше соответствовал положениям федералистической концепции. Представители социалистических партий намеревались вопросы, связанные с судьбой Украины и Беларуси, решить в интересах населения этих территорий. В случае если совесткое правительство сообщит о существовании на этих территориях суверенных государст, то необходимо, чтобы оно точно определило признаки независимости Украины и Беларуси и подтвердило это фактами. Однако этот вариант не был поддержан большинством членов польской делегации.

В начале октября 1920 г. в Беларуси линия фронта проходила на восток от Лиды, Барановичей и Пинска [39, с.246].

Сейм, а также западные державы все более настойчиво требовали прекращения войны и начала мирного диалога Польши с Россией и Литвой, резко протестовавшей в европейских столицах и Лиге Наций против польской оккупации ее исторической столицы [8, с.185].

Точной информации о стратегических планах Польши на текущих мирных переговорах у советского руководства не было. Широко были распространены слухи о намерениях Ю. Пилсудского после захвата Минска создать "белорусское правительство", избранное из представителей Наивысшей Рады БНР, которое находилось бы в федеративных отношениях с Польшей.

В начале октября 1920 г. в Риге состоялись три встречи делегации БНР с участниками польской делегации Л. Василевским и В. Каменецким, в которых также участвовали представители Польского национального совета белорусских земель Б. Крыжановский и М. Обезерский. Белорусская делегация предложила Л. Василевскому поддержку польских претензий на белорусские территории взамен на гарантию Польшей яда уступок в административном и культурно-просветительских вопросах. Несмотря на доброжелательное отношение польских представителей к вопросу о признании БНР каких-либо результатов эти встречи не принесли, поскольку решение о подписании прелиминарного мира уже было принято [42, с.117].

Согласно информации, содержащейся в подготовленном в 1928 г. польским Генеральным штабом "Кратком очерке белорусского вопроса", А. Червяков рассчитывал на поддержку Польши в решении белорусского вопроса. В случае успешного завершения переговоров представителей БНР с поляками он должен был на мирной конференции открыто перейти в антибольшевистский лагерь. Однако из-за полного неприятия польской делегацией белорусских предложений вся эта концепция провалилась [38, c.187].

Ряд членов делегации, в том числе и Я. Домбский, С. Грабский и А. Ладось, оставили воспоминания о ходе мирных переговоров, в которых сообщили интересные сведения по вопросу установления границы между Польшей и Беларусью [35, с.9].Я. Домбский пишет о разногласиях среди членов делегации по вопросу прохождения границы Польши. В то время как Л. Василевский и В. Каменецкий высказались за федеративное решение и включение Минска в состав сфедерированной с Польшей Беларуси, большинство членов делегации во главе с С. Грабским считали необходимым оставить Минск и всю Минскую губернию за советской Беларусью. Свою позицию С. Грабский аргументировал тем, что преимущественно православное население Минщины составляло бы в польском государстве чужеродную массу, которую было бы трудно ассимилировать [43, с.171].

Решением заседания Рады Министров БНР от 1 октября 1920 г. была утверждена тактика действий на конференции путем направления декларации в адрес польско-российско-украинской конференции в Риге с требованием признать независимость БНР и допустить делегацию к участию в конференции [43, с.172]. Данная декларация была подготовлена 2 октября 1920 г., но её направление в адрес польской и российско-украинской мирной делегаций состоялось только 5 октября [70, с.212]. Об отсрочке направления декларации БНР настоятельно просил Л. Василевский во время личной встречи с В. Ластовским [38, с.172]. Декларация оспаривала права Польши и Советской России определять будущее белорусских земель, приводя как аргумент факт провозглашения самостоятельной белорусской республики в марте 1918 г. Своеобразную характеристику действиям делегации Рады Народных Министров БНР дал В. Ластовский в 1930 г., в собственноручных показаниях в НКВД БССР: "Дело продвигалось очень медленно, складывалось впечатление, что никому не было никакого дела до работы конференции" [17, с.211].

Непосредственным результатом работ Рижской мирной конференции на первом этапе стало подписание прелиминарного мирного договора и его составляющей части "Договора о перемирии" 12 октября 1920 г. прелиминарный мирный договор не предлагал определенных путей решения белорусского вопроса [55, с.429]. Стороны признавали независимость Украины и Беларуси и устанавливали восточную границу Польши, т.е. границу между Украиной и Беларусью, с одной стороны и Польшей, с другой. С осуждением договора выступила Белорусская национально-политическая конференция, собравшаяся в Риге 20 октября 1920 г. В принятой ею резолюции разоблачалась "империалистическая политика" РСФСР и Польши, которые "разделили по взаимному уговору Белоруссию на две части". Одна их них отдавалась в бесконтрольное владение Польше, а другая, объявленная в принципе независимой, передавалась фактически в распоряжение РСФСР. Резолюция объявляла Договор о перемирии и прелиминарных условиях мира необязательным для белорусского народа, требовала обязательного участия делегации правительства БНР в дальнейших переговорах о мире между РСФСР и Польшей, признавала правильной деятельность правительства БНР по защите независимости БНР [66, с.214].

Во время мирной конференции были представлены различные варианты решения будущего территории Беларуси, но выбор в пользу той или иной альтернативы, к сожалению, осуществлялся без участия заинтересованной стороны, белорусские же представители выступали в качестве наблюдателей в составе польской и советской делегаций [56, с.332].

Пилсудский вынужден был согласиться с заключением 12 октября в Риге договора о перемирии с РСФСР и УССР, который вступал в силу в ночь с 18 на 19 октября 1920 г. [8, с.185].

Уже после подписания прелиминарного мирного договора, А. Головинский и А. Овсяник обратились к А. Червякову с предложением объединить усилия по отстаиванию интересов белорусских земель на мирной конференции и обсудить возможность дальнейшего сотрудничества между различными белорусскими группами. Предложения были отклонены.

Будучи связанным условиями перемирия и жестким контролем сейма, Пилсудский, пользуясь тем, что прифронтовая зона находилась под полным контролем армии, позволил беспрепятственно организовать вторжение своих союзников на советскую территорию в конце октября - начале ноября 1920 г. [8, с.185].

Шанс белорусским представителям определенным образом повлиять на общее содержание польско-советских переговоров, даже путем объединения своих действий, был упущен. Присутствие представителей от БССР, которое стало предметом рассматриваться в начале ноября 1920 г., руководство Советской России уже во время второго этапа рижских польско-советских переговоров посчитало нецелесообразным, фактически решение относительно белорусского вопроса было принято, почти не изменившись до марта 1921 г.

6 ноября 1920 г.Г. Чичерин писал секретарю ЦК РКП (б) Н. Крестинскому: "Коллегия НКИД находит нежелательным присоединение к территории Белоруссии каких-либо частей Витебской или Могилевской губерний. Мы еще не знаем, через какие перипетии может пройти судьба Белоруссии, и увеличивать заранее ту территорию, которая через эти перипетии будет проходить, было бы крайне неосторожно" [71, с.216]. Стремление польской стороны рассматривать прелиминарный мирный договор с РСФСР и УССР как исключительно временную меру решения вооруженного конфликта, приводило к различным интерпретациям разрешения белорусского вопроса, что проявилось во время второго этапа рижских польско-советских переговоров. До конца не была отброшена Ю. Пилсудским федералистическая программа решения "восточного вопроса", основные сторонники которой находились в составе польской военной делегации, оставалась возможность успешной военной борьбы Народной добровольческой армии (НДО) под командованием С. Булак-Булаховича [43, с.178].

8 ноября на заседании ЦБ КП (б) Б секретарь ЦБ КП (б) Б В. Кнорин информировал о своей поездке в Москву, в том числе о разговоре с секретарём ЦК РК (б) Н. Крестинским, который сказал, что нет необходимости в участии представителей республики в мирных переговорах [72, с.216].

11 ноября 1920 г. в сознании исключительной важности организационной литовско-белорусской борьбы против насильственного захвата Польшей литовских и белорусских территорий и в сознании опасности, связанной с длительными периодами своей законной властью и может явиться решение вступить для защиты своих местных интересов на путь, противоречащий государственным интересам Литвы и Беларуси, уполномоченные литовского и белорусского правительства договорились о поддержке литовского правительства в его борьбе за освобождение Виленской территории в пределах границы; о сотрудничестве с литовскими установлениями, обслуживающими белорусские национальные интересы. Принимая во внимание, что в условиях оккупации Виленской территории интересы населения о национальному принципу представляются Белорусским Правительстовм, устанавливается что, Министерство по Белорусским Делам назначается Литовским Правительством из числа белорусских общественных деятелей по представлению белорусского организационного мнения Виленской территории [73, с.216].

Раздел белорусской территории вызвал возмущение как правительства Ластовского, так и полонофилов. Как и прежде, так и на этот раз их протесты были проигнорированы заинтересованными сторонами. Новым моментом, пожалуй, было то, что находившееся в Литве правительство В. Ластовского даже приступило к организации антипольских вооруженных формирований. Такую возможность ему предоставил польско-литовский конфликт из-за Вильно. Белорусские политики увидели в нем возможность заручиться поддержкой Ковно своих претензий на политическую власть в отходивших полякам белорусских землях. Литовские власти допускали формирование белорусских частей на своей территории, обещали помощь в агитации и вербовке партизан на польской стороне границы, открыли дипломатическое представительство БНР [8, с.185]. Ценой этой поддержки должны были стать голоса белорусов Виленской губернии на предполагавшемся плебисците, который Антанта планировала провести для разрешения польско-литовского спора. Непримиримая антипольская позиция группы В. Ластовского была с удовлетворением отмечена советским руководством, однако никаких далеко идущих антипольских расчетов оно с этим не связывало: "Надо держаться выжидательно. Они борются против поляков, поэтому не следует им противодействовать в данный момент, но опасно было бы активно им содействовать, ибо это могло бы быть использовано позже", - телеграфировал Чичерин советскому представителю в Ковно Аксельроду 6 ноября 1920 г. Определенному успокоению ситуации в белорусском пограничье способствовало подписание 14 ноября 1920 г. дополнительного протокола к прелиминариям о прекращении поддержки вооруженных формирований, направленных против другой стороны. А. Иоффе оценивал этот протокол так, что если можно провести аналогию, то я позволю себе сказать, что подобно тому, как прелиминарный договор выдавал нам Врангеля, подобно этому подписанный в Риге. 14-го ноября протокол выдает нам Балаховича, Савинкова, Петлюру, Перемыкина и др [43, с.174].

Вопрос об участии представителей Беларуси в мирных переговорах приобрел остроту накануне II Всебелорусского съезда Советов, который состоялся 13-17 декабря 1920 г. в Минске.12 декабря Г. Чичерин сообщил А. Иоффе о том, что на съезде будет поднят, может быть, вопрос о посылке своего делегата в Ригу. Г. Чичерин отмечал, что сначала белорусское советское правительство должно оформиться и только тогда можно разрабатывать вопрос о его международных отношениях [43, с.176].

Белорусская политическая элита, ядро которой составляли социалисты различных "оттенков", на момент подписания Рижского мирного договора сумела не только разъединиться, но и воссоединиться вновь. Так, 13 декабря г. сторонники Белорусской партии социалистов-революционеров и Белорусской партии социалистов-федералистов выразили недоверие А. Луцкевичу, главе правительства БНР. Последний и его соратники покинули заседание Рады и создали Верховную раду БНР председателем которой был избран И. Середа. А их политические оппоненты создали Народную раду БНР во главе с П. Кречевским и новое правительство во главе с В. Ластовским.

II Всебелорусский съезд советов принял 14 декабря резолюцию "О подтверждении мандата РСФСР на заключение мирного договора с Польшей", в которой говорилось: "II съезд Советов ССРБ как полномочный орган власти Белоруссии, рассмотрев вопрос об участии ССРБ в мирных переговорах с Польшей, постановляет подтвердить мандат, выданный Военно-революционным комитетом ССРБ правительству РСФСР на право установления от имени ССРБ границ, заключения мира и связанных с заключением мира договоров экономических, об обмене военнопленными и других" [43, с.176]. Съезд признал правильность политической линии российско-украинской делегации в деле защиты интересов Советской Беларуси в ходе переговоров с Польшей.

В последний раз вопрос о представительстве ССРБ на советско-польских мирных переговорах был поднят в записке Г. Чичерина в Политбюро ЦК РКП (б) 30 декабря 1920 г., где содержались предложения о перестройке взаимоотношений с Беларусью. Записка появилась в связи с обращением председателем СНК СРБ А. Червякова к руководству РСФСР, в котором указывалось на совершенно ненормальное положение Беларуси относительно невысненности её отношений к РСФСР.А. Червяков предлагал применить к Беларуси такую же систему, которая сложилась в отношениях РСФСР с Украиной, с чем соглашался Г. Чичерин" [43, с.177].

В письме от 9 февраля 1921 г.А. Иоффе говорит о том, что: "в интересах благоприятного исхода плебисцита Литовское правительство вошло в соглашение с правительством БНР. Письмом к МИД Литвы Ластовский заявил, что к Советской Белорусской Республике его правительство хочет сохранить дружественные отношения" [75, с.229].

В соответствии дополнительным протокол к прелиминарному советско-польскому договору от 21 февраля 1921 г. была незамедлительно создана Смешанная пограничная комиссия [75, с.229].

В 1921 г. в Ковно члены Верховной рады БНР признали верховенство Народной рады БНР и таким образом присоединились к борьбе за независимость и неделимость Отчизны. Работа обеих Рад была хорошо налажена в Латвии. Литве и Чехословакии, куда ехало значительное число белорусов [49, с.129].

18 марта 1921 г. в Риге был подписан мирный договор между РСФСР и УССР, с одной стороны, и Польшей - с другой. В преамбуле отмечалось, что правительство РСФСР подписывает договор "за себя и по умолчанию Белорусской Советской Социолистической Республики". Этого пункта не было в прелиминарном договоре.

Отношение белорусской политической эмиграции к Рижскому мирному договору с самого начала было крайне негативным. Еще 25 марта 1921 г. в обращении "Усяму культурнаму свету" эмиграция подчеркнула, что "мир, разрывающий на части живой организм, никогда не будет признан белорусским народом, что народ Беларуси будет бороться до конца за свою независимость и территориальное единство" [76, с.235]. Правительство В. Ластовского направило 26 меморандумов и деклараций в адрес Лиги Наций, Парижской мирной конференции, стран Антанты и других государств с призывом не допустить несправедливости в отношениях к Беларуси и не признавать Рижский мир. Однако эти обращения никто не собирался принимать во внимание.

По Рижскому мирному договору, к Польше отходила белорусская территория площадью 98.815 км² с населением 3 171 627 человек [43, с.186].

В восточной политике Польши Беларусь занимала подчинённое по сравнению с Украиной и Литвой положение. Решение белорусского вопроса, прежде всего Ю. Пилсудский, ставили в зависимости от решения украинского и литовского вопросов. Федералистические планы Пилсудского были направлены либо на создание литовско-белорусского государства в тесной федерации с Польшей, либо на создание белорусской национально-культурной автономии в составе Польши.

Согласно Рижскому миру предусматривалось установление дипломатических отношений между РСФСР, УССР и БССР, с одной стороны, и Польши - с другой, сразу же после ратификации договора. Однако дипломатические отношения между БССР и Польшей были установлены после длительных переговоров и признания Польшей СССР. Посол СССР в Польше по совместительству являлся и послом БССР в этой стране. В нотах советского и польского правительств в связи с признанием Польшей СССР, которыми они обменялись в декабре 1923 г., польское правительство подтвердило факт сохранения суверенных прав республик, вошедших в состав Союза.

Война была закончена. По условиям договора Польша обязалась признать независимость Беларуси и Украины и подтвердила, что уважает их государственный суверенитет. Стороны, подписавшие договор, обязались не вмешиваться во внутренние дела друг друга, не создавать и не поддерживать организаций, "ставящих своей целью вооруженную борьбу с другой договаривающейся стороной", а также не поддерживать "чужих военных действий против другой стороны". Статья 1 договора содержала описание линии восточной границы Польши, которая в основе своей соответствовала линии "немецких окопов" [20, с.104].

Представители БССР не принимали участия в процедуре подписания окончательного текста мирного до говора в Риге 18 марта 1921 г., хотя в преамбуле доку мента говорилось, что делегация РСФСР подписывает договор также и от имени правительства БССР, в статье 2 указывалось на признание договаривающимися сторонами независимости Беларуси, в статье 23 говорилось, что все права и обязательства, зафиксированные в договоре, распространяются на Беларусь и ее граждан [59, с.642].

В течении конца октября-декабря 1920 г. непосредственное внимание обеих сторон было обращено на осуществление основных статей "Договора о перемирии". Стремление польской стороны рассматривать прелиминарный мирный договор с РСФСР и УССР как исключительно временную меру решения вооруженного конфликта, приводило к различным интерпретациям разрешения белорусского вопроса, в том числе и на примере осуществления "Договора о перемирии", что проявилось во время второго этапа рижских польско-советских переговоров (17 ноября 1920 - 18 марта 1921 гг.). До конца не была отброшена польским руководством федералистическая программа решения "восточного вопроса", основные сторонники которой находились в составе польской военной делегации (М. Кулинский, И. Матушевский), оставалась возможность успешной военной борьбы Народной добровольческой армии (НДО) под командованием С. Булак-Булаховича [43, с.178].

Основной сутью мирных переговоров ноября 1920 г. - марта 1921 г. стали усилия обеих сторон по практической реализации условий прелиминарного мирного договора и дальнейшей корректировке или конкретизации некоторых наиболее неразработанных, спорных вопросов (финансово-экономических, юридически-правовых, обмена заложников и военнопленных).

Несмотря на свои негативные последствия, Рижский мирный договор оказался первым легитимным международно-правовым актом XX в., который закрепил за Беларусью и белорусским народом ряд важнейших атрибутов государственности и национальных прав.

Для таких утверждений у советских историков были определенные основания. А.П. Грицкевич отмечает в своей работе, что Ю. Пилсудский был явно не удовлетворен Рижским договором. 3 декабря 1920 г. на встрече с группой офицеров он заявил: "Мы должны снова занять Киев и Минск, чтобы объединить в федерацию или унию с Польшей всю Украину, Беларусь и Литву. К сожалению, сейчас мы это сделать не можем" [18, с.94]. Но это могли быть планы на перспективу. При этом следует учитывать, что внешняя политика Польши даже в тот момент определялась не только Пилсудским, но и представителями правых партий.

Заключение

В восточной политике Польши Беларусь занимала подчинённое по сравнению с Украиной и Литвой положение. Решение белорусского вопроса польские руководители, прежде всего Ю. Пилсудский, ставили в зависимость от решения украинского и литовского вопросов. Федералистические планы Пилсудского были направлены либо на создание литовско-белорусского государства в тесной федерации с Польшей, либо на создание белорусской национально-культурной автономии в составе Польши. В 1919 г. в польском правительстве если и шла речь о возможности создания белорусского государства, то на определённой территории, которая включала в себя Минск и земли на восток от него. Остальные белорусские земли должна была непосредственно войти в состав Польши. Это был компромиссный вариант, к которому склонялись сторонники и инкорпорации и федерации. Готовность Пилсудского поддержать создание белорусского государства даже на ограниченной территории вызывает сомнения, потому что он говорил о поддержке только культурно-просветительской деятельности белорусов.

На протяжении польско-советской войны правящие круги Польши в зависимости от сложившейся военно-политической ситуации колебались между инкорпорацией и федерацией, часто предпринимались попытки найти компромисс между ними. Взгляды польских политиков, в первую очередь Ю. Пилсудского, на вопрос создания белорусского государства в рамках концепции федерации претерпели полную эволюцию. На момент занятия Вильно и обнародования "виленского обращения" у маршала ещё имелись надежды на создание литовско-белорусского государства, связанного федерацией с Польшей. Однако Пилсудский понял, что Литва решительно отказывалась от союза с Польшей, а белорусское национальное движение было очень слабым, чтобы реализация федералистской программы была возможной.

Переговоры Пилсудского и его представителей с белорусскими деятелями осенью 1919 г. и весной 1920 г. говорят о том, что глава польского государства уже отказался от поддержки идеи белорусского государства, в каком бы то не было виде и вел речь исключительно о культурно - национальном развитии для белорусов. Причем территория этой автономии должна была включать Минск и земли Беларуси на восток от него. Западно-белорусские земли непосредственно включались в состав Польши. Фактически был, достигнут компромисс между Пилсудским и сторонниками инкорпорации.

Установления государственных рубежей оказалось самым сложным и долгим, сопровождалось большими людскими (по официальным данным, безвозвратные потери польской армии в 1918 - 1921 гг. составили более 50 тысяч человек, не считая жертв среди гражданского населения) и материальными потерями, особенно на восточных землях, были испорчены отношения с большинством соседей (исключениями были Румыния и Латвия). В августе 1920 г. казалось, что Польшу спасли только чудо и заступничество Девы Марии. Совершенно беспредметными являются рассуждения о том, нельзя ли было добиться этой же цели другими средствами. Более важным представляется другой вопрос: что этот нелегкий период значил для самого Пилсудского? Жизнь еще раз опровергла его очередной глобальный план, на этот раз надежного обеспечения безопасности польской восточной границы. Фактически Пилсудский реализовал здесь инкорпорационную программу Дмовского и национальных демократов, но своими, рассчитанными на осуществление федеративного плана, средствами. Вместо дружественных, благодарных Польше за помощь Украины и литовско-белорусской федерации соседями Второй Речи Посполитой стали враждебные ей советские республики, с декабря 1922 г. объединившиеся в СССР, и не менее враждебная Литва. Политика "свершившихся фактов", которая позволила Польше включить в свой состав ряд территорий на западе и востоке, породила у соседей стойкое убеждение в непредсказуемости и коварстве польского руководства, особенно Пилсудского, и, конечно же, скрытое желание реванша. Пилсудский это прекрасно понимал. Не случайно он в новогоднем приказе по армии от 31 декабря 1920 г. подчеркивал, что Польша окружена неприятелями, которые только и ждут момента ее слабости, чтобы вновь напасть на нее. Но и сам маршал оказался невольной жертвой своей восточной политики. Свитальский зафиксировал в дневнике, что Пилсудский, в отличие от политических партий, убежденных, что после Рижского мира Польша на много лет обеспечила свою безопасность, полагал, что советское руководство, столкнувшись с внутренними трудностями, попытается преодолеть их с помощью военных приготовлений и инсценировки различных диверсий в Западной Беларуси и Западной Украине. Поэтому он был сторонником последовательного укрепления армии, вывода ее из-под контроля сейма и полного подчинения своей воле.

Несмотря на свои негативные последствия, Рижский мирный договор оказался первым легитимным международно-правовым актом XX в., который закрепил за Беларусью и белорусским народом ряд важнейших атрибутов государственности и национальных прав.

Во-первых, договорные стороны признавали независимость Беларуси, как и Украины, что давало основания Москве и Минску считать, что это означает признание именно ССРБ, поскольку коммунисты контролировали территорию республики, а правительство БНР находилось в эмиграции. Признание Польшей независимости Беларуси означало, что Польша явилась первым государством, которое признало ССРБ и подтвердило готовность установить с ним дипломатические отношения. Во-вторых, договор признавал национальные права белорусов в Польше, которые к тому же были гарантированы и малой конституцией от 17 марта 1921 г., как и права поляков в советской Беларуси. В-третьих, в соответствии с договором ССРБ получила международно-признанную границу с западным государством.