Квебекский сепаратизм

И всё же само франко-канадское общество в первой половине ХХ века ещё не созрело для принятия идей «панканадизма», опередивших своё время. Эти идеи буду востребованы уже во второй половине ХХ века. Пока же франко-канадцы больше прислушивались к привычным для них идеям клерикального национализма. Это выразилось в том, что перед выборами 1896 г. на одной из проповедей священник кафедрального собора в Труа-Ривьер заявил, что либерализм политика франкоканадского происхождения У. Лорье не осуждается церковью. Таким образом, церковь пыталась урегулировать вопрос о возобновлении финансирования католических школ в Манитобе, отмена которого привела к их закрытию. По мнению одного из лидеров интеллектуальной части общества в Квебеке - архиепископа А. Таше, различия в провинциях Доминиона быть не должно, и подобные действия в Манитобе равносильны тому, что это бы случилось в Квебеке. Эти заявления представителей церкви подчеркивают активную роль, которую она играла в обществе.

«Но вот высыпали из церковных дверей мужчины; собрались кучками на широкой паперти, и начавшийся гул разговоров, веселых приветствий, насмешек и шуток сразу показал, что эти люди обладают непобедимой жизнерадостностью и ничто не может помешать им смеяться потом... разговоры стали затихать, и люди стали смотреть на верхнюю ступень паперти, где Наполеон Лалиберте готовился исполнить свою еженедельную обязанность оповестить народ о новостях прихода», - эта цитата из произведения классика канадской литературы Луи Эмона ярко отражает действительно важную роль католичества. Люди приходили в церковь не только ради совершения религиозного обряда, а также для того, чтобы обменяться новостями или договориться о каких-либо важных событиях в своей жизни или жизни своих соседей.

Так как население в провинции ещё преимущественно было сельским и жило подсобным хозяйством, то времени на частые празднества у них не находилось. Отсюда и возникает центр общественной жизни в виде церкви.

Желание вернуть католическое образование сыграло свою роль, и на выборах многие отдали свои голоса за либеральную партию. Хотя итог был не совсем таким, которого ожидали франко-канадцы-католики. Восстановления католических школ не случилось, зато появилось право у учителей-католиков преподавать в школах, где учились дети той же веры. Этот компромисс получил название Лорье-Гринуэя. О чем можно судить, рассматривая эту ситуацию? На наш взгляд это также является показателем проведения политики взаимных уступок между французской и английской общинами , проживающими в Канаде. Уильям Лорье стал первым франкоканадцем на посту премьер-министра Доминиона.

Такое событие, на наш взгляд, является весьма примечательным. И его значение трудно переоценить. Этот человек проводил весьма разумную политику, направленную на извлечение наибольшей выгоды для своего народа. Можно отметить тот факт, что когда Великобритания запросила военной помощи для ведения англо-бурской войне у своих доминионов, то Канада отправила малочисленный контингент в 7000 человек. Лорье с лёгким сердцем пошёл на эту уступку Лондону, так как на эту войну отправились исключительно англо-канадцы, проникнутые духом британского патриотизма. Канада в период премьерства Лорье стремилась наладить отношения с США, видя в этой сильной стране стратегического партнера и возможный противовес Британии.

Канада в вопросе участия в военном конфликте, в котором не была сама заинтересована, оказалась на стыке политических мнений приведших к ряду разногласий. Так член Палаты общин от Квебека - Анри Бурасса (внук Л.Ж. Папино) являлся противником как военного участия Канады в конфликтах метрополии, так и не приветствовал широкое развитие взаимоотношений с США. Бурасса ратовал за политику политической автономии Канады в рамках Британской империи, был ярким представителем панканадского национализма.

На фоне обостряющейся внутриполитической ситуации в Канаде, и в частности в Квебеке, создаются рабочие профсоюзы. Так как во франкоканадском обществе до середины XX века было велико влияние сельского образа жизни, то одним из крупнейших профсоюзов в провинции Квебек стал профсоюз фермеров. В частности, Луи Эмон отмечает в своей повести «Мария Шапделен»: «Для жителей квебекской провинции рубка и сплав леса были главнейшими промыслами, даже более важными, чем земледелие».

И, несмотря на такое положение дел, франкоканадцы старались не замыкаться в своём мире, но при этом отчаянно боролись за свою индивидуальность. Крайним проявлением этого явления оказалась философия аббата, историка и преподавателя Лионеля Адольфа Гру.

Он считал себя последователем политики национализма Анри Бурраса, но видел её через призму радикализма. Гру проповедовал национализм на грани фашистской идеологии. Подобные взгляды ставил его в весьма уязвимое положение, на наш взгляд. Можно сказать, что попытки разыграть карту национализма не достигли цели, хотя аббат и пользовался популярностью среди франкоканадцев.. Общество было не настолько радикализировано, чтобы поднять восстание. Но как уже было отмечено ранее, сепаратизм в Квебеке достаточно управляем. Поэтому власти Канады смогли удержать ситуацию под контролем. Гру читал лекции в университете Монреаля. Он старался донести до франкоканадцев идею о том, что они являются основателями страны и уже только по этой причине должны быть, как минимум, на равных с британцами по статусу, которые узурпировали власть на континенте, и в частности на канадской земле. Естественно, что, будучи человеком религиозным, Гру проповедовал также избранность своего народа, не забывая ссылаться на Волю Божью. В 1922 году со своими друзьями из националистической организации «Аксьон франсэз» опубликовал манифест «Наше национальное будущее». Это будущее он связывал с обретением независимости Квебека по Божьему Провидению» .

В политической жизни Канады конец второго десятилетия XX века ознаменовался созданием коалиционного правительства, что в истории страны произошло впервые. По результатам выборов в федеральный парламент соотношение мест в нем было следующим: 115 консерваторов, 38 «юнионистов»-либералов и 82 либерала-сторонника У. Лорье. Премьер- министром страны назначали Роберта Бордена. Он занимал пост премьер- министра и до выборов 17 декабря 1917 года, но впервые возникла необходимость создания коалиции. Либеральная партия Квебека в начале XX века была настолько влиятельна, что пост премьер-министра провинции оставался в её власти с 24 мая 1897 по 26 августа 1936.

За это время сменилось 5 глав правительств, но все они были представителями либеральной партии (Феликс-Габриель Маршан, Симон- Наполеон Паран, Ломе Гуэн, Луи-Александр Ташро, Аделяр Годбу). Партия выступала против выхода Квебека из состава Канады и придерживалась позиций федерализма, считая автономию - наиболее приемлемым вариантом для геополитического положения дел в стране.

В результате сомнительной политики и связанного с ней коррупционного скандала либералы проигрывали выборы 1936 года. К власти в провинции приходит партия «Национальный союз», созданная адвокатом Морисом Дюплесси путем объединения Консервативной партии с партией Национального либерального действия. Лидер новой партии вошел в историю, как один из самых ярчайших политиков XX века в Канаде. Его взгляды были жесткими и воспринимались впоследствии в обществе как весьма недружелюбные по отношении к собственным согражданам. Мы же считаем, что смотреть на данную ситуацию следует объективно и непредвзято. Политик, который с небольшим перерывом пробыл во власти региона 18 лет и 2 месяца, по определению, либо гений, либо манипулятор сознанием общества и тиран. Поэтому мы постараемся дать оценку эпохе дюплессизма, опираясь не только на мнение его политических оппонентов или сторонников, но ещё и на экономические и статистические реалии этого периода истории Квебека и Канады в целом.

Партия «Национальный союз» пришла к руководству в Квебеке в период между двумя мировыми войнами и после начала большого экономического кризиса. Поэтому, с одной стороны, их политика носила популистский характер, что, конечно же, не исключало некоторые просчеты (выборы в 1939 году с их антивоенной риторикой и провалившимися попытками формирования из квебекцев военных сил для участия в боях в Европе). Но при этом Дюплесси проводил в жизнь меры по поддержке предпринимателей, а также католической церкви. Влияние последней ещё сохранялось (она потеряет его только после «Тихой революции» 1960-х годов). Безработица в Квебеке за сравнительно короткий, по историческим меркам, период 1929-1933гг. выросла с 7,7% до 26,4%. На этом фоне население провинции испытывала серьезный духовный кризис.

Если раньше сельское хозяйство и её перерабатывающая отрасль могли прокормить квебекцев, то теперь 2/3 от занятых ранее в ней людей остались без работы. Проблемы в экономике 1930-1940х годов оказали влияние не только на быт в провинции Квебек и в целом в Канаде, но и запустили механизм трансформации менталитета канадцев. В это время в экономике всё больше стала ощущаться необходимость изменений, перехода от сельскохозяйственной модели развития к промышленному типу производства. Поэтому то, как отразил быт и запечатлел пейзажи провинции Квебек Луи Эмон, становилось всё более ценной историей и культурной гордостью франкоканадцев. « Одно время Самуэль подумывал податься на Запад, - сказала мамаша Шапделен. - Но я никогда на это не соглашалась. Всю жизнь была бы несчастна, раз кругом говорят только по-английски». В этом фрагменте явно видно большую любовь франко-квебекцев к родному языку, и то, как сильно они им дорожат. На наш взгляд, здесь можно заметить предпосылки той языковой политики, которые впоследствии выразились в квебекской Хартии французского языка. Также данный эпизод даёт представление об отношениях с англоговорящим населением у типичного представителя Квебека. А если ещё и учитывать большую степень религиозности, то становятся понятны причины тех настроений, на волне которых Дюплесси развил свою идею национализма. Это был национализм, работающей на сплочение нации вокруг традиционных ценностей.

В Квебеке в послевоенное время проявилась проблема различия модели экономического развития французского общества от территорий, населенных преимущественно потомками первых английских поселенцев и иммигрантов новой волны из Великобритании и других стран Содружества. «Общая тенденция к массовому разорению фермеров стала реальностью ещё в 40-е годы, значительно усилилась и обострилась в 50-е годы, а впоследствии приобрела поистине кризисный характер, - отмечает российский исследователь В.А. Коленеко. - Всё это происходило и в остальной части страны, но в Квебеке процесс массового разорения фермеров проходил наиболее остро и болезненно в силу приоритета аграрного сектора экономики в общей структуре хозяйства провинции и специфическими особенностями развития французской Канады». Ситуация выглядела удручающе. Ещё в начале века провинция была среди лидеров в регионе по производству зерновых культур, а теперь на фоне общего упадка экономики должен был произойти существенный скачёк в сельском хозяйстве, но его не было.

На наш взгляд, в том числе и жажда изменений в жизни провинции привели к власти в Квебеке во второй раз Мориса Дюплесси. Он, используя популистские лозунги: «У меня нет семьи. Моя единственная забота - благополучие Квебека», «Франкоканадцы - это улучшенные французы», «Лучшая страховка от болезни - это здоровье» а также ряд других, в числе которых был и антикоммунистический: «Небеса - голубого цвета, а ад - красного» привлек на свою сторону значительную часть электората.

Согласно точке зрения российского историка К.Ю. Барановского, , «Шеф» - прозвище Дюплесси - смог создать в провинции режим личной власти. Такое положение дел способствовало укреплению влияния католической церкви, промышленных деловых кругов (не смотря на рост профсоюзных рядов). Премьер-министр активно поддерживал именно предпринимателей, и на фоне этого способствовал ограничению многих прав граждан. Примечателен исторический факт, который проявился во время «Асбестовой забастовки»: из всех требований местных профсоюзов выполнено было только одно: повышение заработной платы на 15 центов в час. У профсоюзов был выбор между попыткой вести переговоры в арбитраже или выдвинуть свои требования и начать забастовку. Они прекрасно понимали, что шансов достичь компромисса путём урегулирования спора в арбитраже крайне мало, и на это уйдет много времени. И поэтому выбрали второй путь - начать забастовку, которая закончилась неудачей. Правда, не церемонился Дюплесси и оппонентами из числа бизнесменов и газетчиков - их предприятия или редакции под разными надуманными предлогами закрывались. Такая политика получила название «висячего замка».

После этого власть вписывает в историю Квебека ещё одну «темную страницу». Речь идёт о так называемых «сиротах» Дюплесси. «Сироты» Дюплесси - это по разным оценкам цифры от 20 до 50 тыс. детей. Их отбирали у неблагополучных семей или у родителей, которые не заключили между собой католический брак. Проявления антигуманности, которые практиковались в заведениях, где содержались эти дети, (монастыри, психиатрические больницы и т.п.) напоминают о геноциде, направленном против собственного народа. Мы полагаем, что, в том числе и эти события, до конца 80-х гг. не получавшие широкой огласки в канадском и тем более в мировом информационном поле, повлияли на то, что эпоха правления с 1944-1959гг в Квебеке носит название - дюплессизм как время жестокой диктатуры. В историографических исследованиях также встречается ещё одно образное название эпохи - «Большая тьма»

Период авторитарного правления Мориса Дюплесси закончился с его смертью. Говоря о значении личности 16-го премьер-министра Квебека, мы приходим к выводу, что этот человек был сильным и жестким политиком. Его методы правления, выраженные в «ручном режиме» регулирования экономики, противоборстве с профсоюзами, а также в значительном ограничении прав и свобод населения провинции на фоне господства католической церкви стали одной из причин событий в 1960-1970х годов - «тихой революции».

Квебекское общество, уставшее от крайностей политики Дюплесси, на очередных выборах проголосовало за нового лидера во Национальной партии в Поля Сове. Хотя за последующее десятилетие в Квебеке премьер-министрами становились четырех последователя этой идеологии, но их правление в совокупности продолжалось не более 4-х лет. А затем партия Дюплесси сошла с политической арены. Её время прошло, мир вокруг менялся, и дюплессизм не соответствовал новым чаяниям квебекцев. Неожиданно старый порядок рухнул. Городские и промышленные интересы взяли верх над традициями сельского патриархального уклада, которые на протяжении более ста лет являлись основой экономического и социального существования французской Канады. Способность духовенства определять коллективную судьбу нации была утрачена. Клерикально-охранительный национализм, которого долго придерживался Квебек, в одночасье стал предосудительным и реакционным. Жажда свободы и современности пронеслись над провинцией.

Вскоре франкоквебекцы перешли к политике отстаивания своих интересов в современном и динамичном ключе. Постепенно в Квебеке начинает набирать силу движение за широкую автономию и суверенитет провинции, и это движение было основано на идее индустриального рывка.

Глава III. Современный квебекский сепаратизм (вторая половина XX - начало XXI вв.)

3.1 «Тихая революция» в Квебеке

Контрпродуктивность политики искусственной изоляции франкоквебекцев от процессов модернизационного развития вызвала в 19501960 годах острое недовольство широких масс франкоквебекцев. Прежде всего, недовольные были представлены буржуазией, интеллигенцией, городскими слоями в целом, молодёжью. Это привело к разгромному поражению партии Национального союза на выборах Квебека 1960 года. У власти оказалась Либеральная партия во главе с Жаном Лессажем. Именно приход либералов к власти ознаменовал собой начало «тихой революции» - так окрестили одно из важнейших событий в истории современного Квебека.

Либералы настаивали на обновлении франко-квебекского национализма: вместо лозунга «выживание или развитие» они выдвинули лозунг «выживание через развитие». Отныне развитие не воспринималось как опасность для франкоквебекского общества. Всесторонняя модернизация объявлялась важным условием для его процветания. Критики из числа НС по-прежнему продолжали утверждать, что модернизация приведёт к ассимиляции, но этого не случилось. Успехи в модернизации и общественно-экономическом развитии в 60-70-е гг. привело к росту движения за суверенитет в 1970-х годах.

Особый упор в планах «тихой революции» был сделан на модернизацию всех сторон жизни квебекского общества: всевозможное содействие развитию экономических механизмов Квебека и, прежде всего, института предпринимательства; создание мощных государственных корпораций, которые были бы подотчётны провинциальному правительству; реформа костной системы образования для подготовки профессионалов, от которых зависел конечный успех начинаемых преобразований; реформа здравоохранения, до сих пор находившегося под патронажем католической церкви. Создавались благоприятные условия для привлечения иностранных капиталов в квебекскую экономику. На практике чаще всего инвестировали в Квебек Соединённые Штаты. Американский капитал имел целью не только создание модернизационных условий развития Квебека, но и собирался потеснить англо-канадский капитал в провинциальной экономике, т.е. стать определённой экономической силой, которая сыграет на стороне франкоквебекцев. Особенно привлекали американцев огромные энергетические ресурсы Квебека.

Курс на модернизацию, провозглашённый либералами в процессе «тихой революции (1960--1976), имел тесную связь с националистическим дискурсом. Задачей объявлялось «создание экономически сильного независимого квебекского государства». В 1960-х-начале 1970-х годов удалось добиться прорыва в экономике и быстрого производственного роста. Здесь появляются новые промышленные отрасли: машиностроение, металлообработка, авиастроение, электроника, создаётся подотчётная квебекскому правительству корпорация «ГидроКвебек», занимавшаяся строительством самого крупного на континенте каскада электростанций. За 15 лет Квебеку удалось совершить экономический рывок.

Однако позиции франкоквебекского капитала в квебекской экономике ещё были слабыми: по данным на 1969 г., на франкоквебекских предприятиях было занято лишь 22% рабочей силы, которая давала по стоимости лишь 15% промышленной продукции Квебека. Более того, около 50% предприятий, принадлежавших франкоквебекцам, были задействованы в малоприбыльных сферах. По данным 1971 года, менее 10% в населении Квебека занимали англоканадцы, которым, тем не менее, принадлежало 80% постов на руководящих должностях в местном бизнесе.

Таким образом, франко-квебекская буржуазия испытывала разочарование в «тихой революции» к концу 1960-х годов, отмежевалась от квебекских либералов и усилила националистический дискурс, который явился показателем того, что местные элиты поставили целью достижение лидирующих мест в экономике и социуме Квебека и Канады в целом. Рабочие же и студенчество поддерживают националистические настроения под влиянием левых сил. Общим для левых и националистов стал вопрос о защите французского языка.

Дискуссии о целях и путях модернизации длились среди либералов порядка десяти лет. Парадокс заключался в следующем: негласно предполагалось, что индустриализация Квебека станет основой для его независимого существования, но чем больше развивалась промышленность провинции, тем теснее Квебек интегрировался в экономику всей страны. Перед лицом этой интеграции либералы были вынуждены фактически отказаться от курса на независимость, заменив его на более безобидный путь борьбы за сохранение культурной автономии и политические преференции в рамках канадской федерации. В начале 1970-х годов премьер-министр Квебека либерал Р. Бурасса предложил как компромисс с федеральным центром принятие «особого статуса» и культурной автономии провинции в составе страны. Большинство националистов восприняли это предложение как уступки федералам и в будущем перестали поддерживать либералов.

По сути, стремительный модернизационный рост экономики Квебека во время «тихой революции» не сгладил неравенство двух официальных языков Квебека на рынке труда провинции. Плохое знание английского стало тем фильтром, который не проходили многие, в том числе квалифицированные работники. Как результат, безработица среди франкоквебекцев была куда выше, в других случаях им приходилось соглашаться на неквалифицированную и мало оплачиваемую работу. Между тем за годы «тихой революции» образовательное и культурное пространство Квебека сильно расширилось: была создана современная система образования, выведенная из-под опеки католической церкви, был создан квебекский университет, имевший широкую сеть филиалов по всей провинции, активно развивалось франко-квебекское культурное сотрудничество.

Именно языковое неравенство стало восприниматься усилившей своё влияние в провинции интеллигенции как символ угнетения со стороны англоязычного большинства. Националисты требовали присвоить французскому языку привилегированный статус или статус единственного официального языка провинции. На практике это значило решение проблемы получения франко-квебекцами достойной работы.

3.2 Квебекский сепаратизм на распутье: между насилием и мирным путем

В правительстве Квебека в середине 1960-х годов возникли разногласия между Жаном Лессажем и одним из министров - Рене Левеком. Последний активно выступал за продолжение процесса национализации промышленных предприятий, в частности горнорудных компаний. Но эта идея не нашла отклика у премьера. В силу незавершенности реформ, Либеральная партия стала терять своих сторонников и на новых выборах в 1966 проиграла обновленному Национальному союзу. Она смогла получить только 50 депутатских мест, против 56 у националистов. Но вопреки ожиданиям резкой смены политического курса не произошло. На решения нового правительства продолжали оказывать влияние технократы.

Поражение либералов вызвало раскол внутри партии. Рене Левеку удалось консолидировать вокруг себя не только реформаторские круги в провинции, но и часть сепаратистски настроенных политиков. 14 октября 1967 года он выходит из состава Либеральной партии, а 19 ноября того же года создает «Движение за суверенную ассоциацию» позже из неё образуется Партия Квебека (получившая в обществе второе название «пекисты» (от французской аббревиатуры PQ - Parti Quebecois). Однако руководство партии отрицало свою принадлежность к сепаратистскому движению. Её идеологи отстаивали точку зрения, что процветание Квебека возможно только в сотрудничестве с остальной Канадой, так как исходили из фундаментальной предпосылки, что Канада была образованна двумя народами франкоканадцами и англоканадцами. Пекисты утверждали, что они стремятся к созданию суверенной провинции как очага франкоканадцев, чтобы в последующем воссоздать государство Канада как конфедерацию двух частей - равноправных и суверенных. Прототипом такого объединения должен был стать ЕС. Вопрос о том, не является ли эта политика прикрытием сепаратизма, до конца не решен. Большинство, в том числе российских исследователей, подчеркивают, что квебекские сепаратисты и суверенисты суть разные течения. Мы разделяем такую точку зрения. Вполне возможно, что дрейф сторонников Левека в сторону автономии первоначально был определённой уловкой, чтобы избежать уголовного преследования за сепаратизм. Левек сформулировал теорию «этапизма» - сначала добьёмся автономии, а потом и независимости. Однако, находясь у власти в провинции почти десять лет (19761985), лидеры Квебекской партии, как когда-то либералы, убедились в слишком большой интеграции своего региона в общеканадскую и панамериканскую экономическую систему и осознали нереалистичность своих сепаратистских планов.

Однако англоязычная Канада не воспринимала провинцию Квебек как нечто ей равное. Общественное мнение англоязычных канадцев сходится во мнении , что Квебек - всего лишь одна из десяти провинций страны. В 1995 г. в западных провинциях Канады проведённый соцопрос показал, что 67% респондентов не признают квебекцев в качестве самостоятельной нациии. Таким образом, в представлении двух этносов, которые участвовали в создании государства, изначально наблюдалась пропасть в восприятии друг друга, и она сохранилась спустя столетие. Это отсутствие взаимопонимания способствовало неудаче проекта КП об ассоциации с англоязычной частью Канады. Таким же безнадёжным был и проект ЛП об особом статусе Квебека, т.к. англофонная Канада однозначно отрицала возможность любого нарушения равенства между провинциями.

В то самое время, когда в Квебеке наблюдался динамичный подъем националистических настроений, выливающийся в появление на его политической арене КП, важные перемены происходят и на общеканадской политической сцене. В конце 1968 года новым премьер-министром Канады становится яркая личность - Пьер Эллиот Трюдо, который возглавлял страну с небольшими перерывами вплоть до 1984 года. Такое совпадение во времени между приходом во власть П.Э. Трюдо и появлением в Квебеке сепаратистской политической партии представляется неслучайным.

В лице П.Э. Трюдо правящие круги Канады обрели решительного сторонника централизации Канады; лидера, способного дать отпор квебекским националистам не только угрожая силовыми методами, но имевшего конструктивные предложения реформ, направленных на нейтрализацию сепаратизма. Сам П.Э. Трюдо, был сам наполовину франкоканадцем и вёл по отцовской линии своё происхождение от первых французских поселенцев. Поэтому как никто другой он знал квебекскую проблему изнутри; осознавал, в отличие от многих англоканадских политиков, ее серьезность и долговременный характер, понимал мотивы и особенности менталитета квебекских националистов. Это был достойный противник для квебекских националистов.

Хорошо понимая важность языковой составляющей франкоканадской проблемы, Трюдо первым делом предпринял шаги, призванные поднять статус французского языка в масштабах всей Канады, тем самым, рассчитывая ослабить недовольство франкоканадцев неравноправным положением французского языка и сбить волну националистических страстей в Квебеке. При этом, Трюдо столкнулся с острой критикой со стороны ряда англоканадских политиков, обвинявших премьер-министра страны в том, что он «стремится распространить французское влияние по всей Канаде». Однако Трюдо не привык пасовать перед своими оппонентами, будь то англоканадские или франко-канадские политики. В сентябре 1969 года вступил в силу федеральный закон об официальных языках Канады, за принятие которого активно ратовал П.Э. Трюдо. Закон провозглашал равенство двух языков, английского и французского, на федеральном уровне. Однако на практике право граждан Канады использовать любой из этих языков по своему выбору распространялось лишь на служащих федеральных учреждений и на жителей двуязычных районов. Такими районами, вне зависимости от их принадлежности к той или иной провинции, объявлялись все территории страны, где говорящее на одном из официальных языков меньшинство составляет не меньше 10% населения. После принятия этого закона процент франко-канадцев в госаппарате вырос в три раза и достиг одной трети всех чиновников. Если ранее в федеральном правительстве франко-канадцу традиционно предназначался только пост министра юстиции, то теперь представители франкоязычного сообщества стали занимать посты министров иностранных дел, обороны, финансов; спикеров обеих палат парламента, руководителей спецслужб.

Однако при этом, закон никак не оговаривал права наемных работников использовать французский язык в частном секторе. Тем самым, был обойден самый острый - с точки зрения интересов преобладающего большинства франкоканадцев в Квебеке и за его пределами - аспект языковой проблемы. На практике, право использования ими на рабочем месте родного языка и по новому закону оставлялось на усмотрение работодателя. Последнее не могло не вызвать глубокого разочарования новым законом в массе работающих по найму франкоканадцев.

С точки зрения франко-квебекских националистов, наиболее неприемлемым было то, что симметричным образом закон брал под защиту и языковые права англоканадского меньшинства Квебека (поскольку его доля в населении провинции тогда превышала установленную законом планку в 10%). В этом пункте проведенный Трюдо закон полностью противоречил языковым притязаниям франкоквебекских националистов, которые как тогда, так и теперь настаивают на том, что для недопущения ассимиляции французский язык в Квебеке должен быть поставлен в формально привилегированное положение единственного официального языка провинции.

Итак, будучи задуманным как инструмент по смягчению национально- языковых противоречий в Квебеке и в Канаде в целом, закон 1969 года на практике привел к обострению недовольства франкоквебекцев политикой федерального центра, усилил отчуждение между Квебеком и англоязычной Канадой, в общественном мнении которой распространилось ложное убеждение, что франкоканадцы получили по этому закону «все чего они желали и даже больше», т.е. незаслуженные языковые привилегии.

В то же время закон 1969 года франко-канадцы, проживавшие не на территории Квебека, восприняли, в общем, позитивно, т.к., согласно нему, языковые права франкоканадцев как этнического меньшинства в составе англоязычных провинций, впервые, хоть и не полностью, не просто декларировались, но и по-настоящему защищались. Это способствует существенному повороту в политических воззрениях франкоканадцев, проживавших не на территории Квебека. Ранее они сочувствовали франкоканадцам Квебека и их националистическим проектам, тогда как после 1969 года стали больше поддерживать федеральный центр и его политику, тогда как и отделение Квебека, и даже его выделение в качестве автономного образования, лишило бы их привилегий, связанных с их миноритарным статусом в других провинциях.

Следовательно, закон 1969 года о двуязычии вызвал следующие противоречивые последствия: обострение, вопреки ожиданиям федерального центра, националистических выступлений и недовольства квебекцев, увеличение отчуждения франкоквебекцев от общего государства, идеологическое отчуждение франкоканадцев от франкоквебекцев как новый политический феномен.

В 12 мая 1970 года на пост премьер-министра Квебека назначается лидер победивших либералов Робер Бурасса. 1970-е годы в Канаде отмечены нарастающим противоборством Отавы и Квебека. За первый период правление Бурасса был принят эпохальный закон о статусе французского языка.

Серьёзным испытанием для правительства Бурассы стал «октябрьский кризис» 1970 года. Он был спровоцирован левыми националистами из Фронта освобождения Квебека (ФЛК). Впервые организация проявила себя за долго октябрьского кризиса - с начала 1960-х годов она устраивала уличные провокации под лозунгом «Свободный Квебек» . Основатели движения считали, что мировое сообщество после второй мировой войны избавилось от наследия колониализма, но в Канаде его проявления оставались в виде угнетения франко-канадского населения. Однако вскоре от уличных беспорядков и манифестов организация перешла к террору и захвату заложников. В октябре 1970 года были похищены Джеймс Кросс, торговый представитель Великобритании в Монреале, а чуть позже и министр труда Квебека Пьер Лапорт. После похищения весь Квебек раскололся на два лагеря. Одни осуждали действия террористов, другие их поддерживали. В Монреале прошла многотысячная демонстрация студентов в поддержку ФЛК. Растерявшееся правительство Бурассы не сумело самостоятельно разрешить кризис и было вынужденно обратиться за помощью к федеральному центру. Трюдо, проявив решимость, ввёл в Квебеке военное положение . В Квебек ввели силы канадской регулярной армии, Монреаль и несколько других городов оказались на военном положении. За этими мерами последовали аресты и допросы подозреваемых в причастности к похищению.

В этом противостоянии с федеральным центром ФЛК не удалось одержать победу. Не выдержав напряжения, сепаратисты убили министра своего же провинциального правительства, а английского дипломата отпустили. Канада, не знавшая доселе политических убийств, была потрясена. Подавляющая часть квебекского общества, включая абсолютное большинство националистов, резко осудила действия ФЛК. ФЛК оказался в общественной изоляции, и с этого момента радикальный национализм сходит с политической арены Квебека.

Реакцию франкоквебекцев на описанные выше события можно охарактеризовать следующим образом: резкое осуждение действий левых их ФЛК, недовольство, вызванное силовыми мерами федерального центра, разочарование в возможностях либерального правительства для Квебека, которые не смогли урегулировать ситуацию в регионе.

В таких условиях, возможно, единственной силой в провинции, обладающей политическим капиталом, была Квебекская партия, которая умело направляла недовольство франко-канадцев в русло легального протеста. Основатель и глава КП официально отмежевался от партии ФЛК, закрепив это исключением из партии левых и крайне националистических представителей - всех, кто не исключал насилие как инструмент борьбы за независимость. По рекомендациям Р. Левека, в партию принимали лишь сторонников мирных демократических методов борьбы. В 1970 году Левеку удалось отстоять в качестве идеала партии идею суверенитета-ассоциации, предполагавшую политическую независимость от Канады при сохранении с ней экономической ассоциации. Формулировка этой идеи достаточно туманна, а потому создавала широкие возможности для политического маневра.

Умеренная стратегия Р. Левека предполагала принятие решения о будущем Квебека исключительно путём референдума. На V съезде КП в 1974 году было принято решение о том, что референдум является единственным легитимным средством провозглашения квебекского суверенитета. К середине 1970-х годов КП удалось заручиться поддержкой большинства электората провинции. Произошло это во многом потому, что Р. Левек как лидер партии постоянно подчёркивал необходимость избегать крайностей и демонстрировал приверженность реалистичному умеренному курсу. За временной отрезок с 1970 по 1976гг. её популярность выросла почти вдвое. С 23%( 662 404чел.) на выборах в 1970г., что позволило занять 7 мест в Национальном собрании до 40%( 1 275 335чел.) в 1976г, и означало абсолютное большинство в 71 мандат из общего числа в 110.Таким образом партия могла без создания коалиции решать вопросы, вынесенные в её политическую программу.

Помимо прочего, на выборах 1976 г. разочарование существенной доли квебекского электората в других партиях и лидерах сыграло на руку КП. Этому способствовали коррупционные скандалы в либеральном правительстве Р. Бурассы, а также его неудача в попытке добиться в 1974 году утверждения закона № 22, дававшего привилегии французскому языку перед английским и названным впоследствии самим Бурассой тактической ошибкой.