Размещено на http://www.allbest.ru/

Частная жизнь флоренцийцев в период правления Медичи

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы выпускной квалификационной работы. Тема выпускной квалификационной работы актуальна для современного этапа развития исторической науки, в которой преобладают тенденции персонализации истории. Это связано с поисками методологии, которая бы соединила микро-и макроанализ и дала более объективную картину мира прошлого. Поскольку, как правило, исследователи рассматривали структуры среднегородских слоев Флоренции, актуальность представляет сравнительный анализ семейных структур Медичи и Строцци, причем с относительно новой точки зрения - сквозь призму внутрисемейных отношений. Для этого была использована частная переписка представителей семейств Медичи и Строцци, а также их приближенных. Так, для выпускной квалификационной работы впервые были переведены на русский язык некоторые письма Луиджи Пульчи - придворного Медичи. Таким образом, работа может дать более полное представление о частной жизни семейств Медичи и Строцци и дать понять структуру этой частной жизни. Это же в свою очередь вкупе с уже известными историческими сведениями лучше объясняет мотивы поведения исторических лиц в окружающих их обстоятельствах, объясняет их положение в обществе и семье, и, наконец, архитектуру взаимоотношений людей, в конкретном случае - представителей семей Медичи и Строцци. Раскрыть роль и место человеческой субъективности в межличностных отношениях позволяют факты, приведенные в квалификационной работе, и в некоторой степени даже раскрывают внутренний мир членов рассматриваемых семей и эмоциональную сферу, а вектор исследований «индивид в истории» и «эмоциональный мир индивида» на сегодняшний день является одним из самых актуальных направлений, о чем свидетельствуют такие проекты Института Всеобщей Истории Российской Академии Наук, как «Человек в кругу семьи», «Человек в мире чувств»и «В своем кругу».

Основная цель выпускной квалификационной работы - проанализировать брачные стратегии в контексте внутрисемейных отношений флорентийской знати.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: медичи строцци аристократия клан

1. Рассмотреть особенности внутрисемейных отношений флорентийской аристократии на примере семей Медичи и Строцци;

2. Выявить основные принципы брачно-договорных отношений в семьях Медичи и Строцци;

3. Проанализировать алгоритмы выстраивания отношений представителей дома Медичи и рода Строцци с ближайшим окружением.

Объектом исследования являются семьи Медичи и Строцци.

Предметом исследования являются статусы и роли членов семьи Медичи и Строцци, складывающиеся в результате брачно-договорных и внутрисемейных отношений.

Хронологические рамки. Нижней границей исследования является 1434 год - год прихода к власти во Флоренции Козимо Медичи. А верхней границей исследования является 1492 год - год смерти Лоренцо Великолепного. Хронологические рамки обусловлены однородностью того периода, когда во Флоренции правление было сосредоточено в руках семьи Медичи. В последующем власть потомками Лоренцо Великолепного была утрачена, а по восстановлении власти Медичи в городе, международная конъюнктура и статус Флоренции уже изменились.

Методология исследования. В основе исследования лежит принцип историзма. Ведущим методом, используемым в данной работе, является метод источниковедческого анализа, который применяется для отбора и изучения источников, а также критики их содержания. Вместе с тем, в работе присутствует историко-сравнительный метод, с помощью которого выявляется общее и уникальное. Также с помощью демографического исследования историков, близких к «школе Анналов», Д. Херлихи и К. Клапиш-Зуберв работе применялись методы исторической демографии при исследовании брачных стратегий. При анализе внутрисемейных отношений были применены элементы гендерного подхода и элементы психоистории, которые помогли определить положение в иерархии каждого из членов семьи Медичи и семьи Строцци.

Новизна работы. В основу исследования была положена неиспользовавшаяся ранее в отечественной историографии частная переписка жены Пьеро Медичи - Лукреции Торнабуони, жены Лоренцо Великолепного Клариче Орсини и ее важного родственника - кардинала Латино Орсини, а также впервые были привлечены непереведенные на русский язык письма Луиджи Пульчи к членам семьи Медичи. Кроме того, в связи с тем, что брачные контракты не сохранились, в работе была проведена реконструкция алгоритма брачных стратегий на основе частной корреспонденции и косвенных источников.

Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав, разделенных каждая на три параграфа, заключения, списка источников и литературы и 13 приложений.

Источниковая база выпускной квалификационной работы. В последние десятилетия в исторической науке основное внимание уделяется изучению текстов личного характера, поскольку они ярче отражают индивидуальность людей и их собственные ментальные представления. В выпускной квалификационной работе акцент был сделан на источниках именно такого типа - частной корреспонденции представителей семьи Медичи и семьи Строцци.

Источники, использованные в работе, можно разделить на несколько групп.

К первой группе относятся эпистолярные источники.

1. Одним из основных источников послужили письма Лукреции Торнабуони, Лукреция Торнабуони (1425-1482 гг.) была женой Пьеро де Медичи и матерью Лоренцо Великолепного, Джулиано, Бьянки и Лукреции. Лукреция происходила из состоятельного флорентийского рода Торнабуони. Лукреция пользовалась большим авторитетом в семье и получила интеллектуальное признание в кругу гуманистов благодаря сочинениям на религиозные темы. Об уровне ее культуры говорят те факты, что она была благосклонна к поэтам и другим талантам двора, например, она заказала одну поэму Луиджи Пульчи. Ее письма рисуют ее женщиной с «характером» и уверенностью в себе. Часть сохранившихся писем Лукреции посвящена описанию важного события для семьи Медичи - браку Лоренцо с представительницей знатного римского клана Орсини. В принципе, ее социальное мышление не выходит за рамки принятого в обществе, за исключением одного письма, в котором она проявляет нехарактерное беспокойство за эмоциональное состояние будущей невестки в новой семье. Случайная эмоциональность Лукреции не противоречит ее весьма прагматичному подходу к делам. Лукреция сама поехала в Рим, чтобы увидеть Клариче Орсини и убедиться в ее здоровье, в том, что идея создать брачный альянс Орсини-Медичи хороша на практике, а не только в теории. Об увиденном своими глазами, она и сообщает Пьеро Медичи. В письмах содержатся любопытные факты, так она отмечает, что в Риме носят более закрытые платья, чем во Флоренции. Лукреция была недалека от истины, усмотрев в Клариче робость. Только Лукреция сочла это плюсом, в то время как для Клариче это оказалось минусом, потому что положение Клариче в семье Медичи было незавидным.

2. Письмо кардинала Латино Орсини Пьеро де Медичи от 27 ноября 1468 года. Из переписки кардинала тосканского Латино Орисни с членами семьи Медичи нам важно именно это письмо, поскольку в нем говорится о заинтересованности кардинала Латино Орсини в альянсе с кланом Медичи. В противоборстве с римским папой Сикстом IV род Орсини стал терять политические позиции, и брак с Медичи, папскими банкирами, стал бы возможностью сохранить влияние или возможностью лоббировать свои интересы в Риме. В письме кардинал уже называет Лоренцо Великолепного своим родственником, хотя на тот момент брак еще не был заключен.

3. Письма Клариче Орсини, написанные с 1470 года по 1488 год. Клариче Орсини (1453-1488 гг.) была представительницей знатного и влиятельного римского клана Орсини; несколько членов рода добились папской тиары; дядя Клариче - Латино Орсини - был кардиналом Тосканы. В письмах Клариче, адресованных Лоренцо Великолепному, много топосов, высказывания ее более осторожны, чем у Лукреции Торнабуони. Чувствуется дистанция, которая существует между автором и адресатом. Достаточно трудно говорить об объективности или недостоверности информации из-под пера Клариче. Скорее, ее письма о многом молчат, нежели говорят.

Алессандра Мачинги (1404-1471 гг.) была замужем за Маттео Строцци. В 1443 г. Синьория изгнала Маттео вместе с другими противниками Козимо Медичи из Флоренции. Спустя год Маттео умер от чумы. Монна Алессандра с детьми вернулась во Флоренцию. Вскоре мальчики подросли, и были отправлены к кузенам Маттео в Неаполь, чтобы учиться банковскому делу. Вскоре старший сын Филиппо стал одним из богатейших людей Италии, как и его партнер - средний брат Лоренцо. Медичи препятствовали возвращению Строцци во Флоренцию, и в течение 20 лет Алессандра общалась с сыновьями при помощи писем. Сохранились 72 письма монны Алессандры Строцци. Они адресованы сыновьям, которые многие годы провели в изгнании. В письмах речь идет о разнообразных жизненных ситуациях - от выбора невест для сыновей до оплакивания потери младшего сына. Как правило, в письмах не затрагивается политическая ситуация во Флоренции из-за боязни матери усугубить положение семьи. Со временем она свыкается с утратой и тон писем становится сухим. В письмах, в которых речь идет не о Маттео, она проявляет себя как деловая и практичная дама, озабоченная устройством брака сыновей, делами сыновей в бизнесе (она не вмешивается в тонкости ведения дел, но иногда высказывает свое суждение о том, как поступить в отношениях с родственниками, когда речь идет о финансовой стороне). Внимание Алессандры сосредоточено именно на сыновьях, дочери занимают меньше места в сознании Алесандры, и ясно, что в этом она не выходит за рамки нормы общества Флоренции XV века. Она уже не считает их членами своей семьи, когда выдает их замуж. Себя тоже она ощущает больше Строцци, чем Мачинги. Со своим братом она хоть и общается, и порой помогает, но в итоге даже судится с ним по поводу земель. В целом, картина мира Алессандры - это ее семья. Она далека от гуманистической культуры, хотя живет в эпоху ее расцвета. Это не значит, что она глупа, наоборот, она, судя по письмам, весьма умна. И в этом смысле показательно, что гуманизм был философией узкой группы интеллектуалов даже среди элиты Флоренции. Сосредоточение Алессандры на мире семьи и ее дел видно и по тому, что она только вскользь упоминает интересные детали жизни Флоренции. Так, например, из писем Алессандры можно узнать о романе Лоренцо Великолепного и Лукреции Донати. Об этом говорится, как о факте, не вызывающем сомнения ни у кого в современном ей обществе. Она остро подмечает, что хорошо иметь такую жену, как Лукреция Донати, ибо она стоит за возвращением своего мужа из Леванта во Флоренцию - благодаря своему влиянию на Лоренцо. Таких деталей в письмах Алессандры мало, большая часть - семейные дела. И эта информация раскрывает психологию Алессандры довольно хорошо. Картина мира Алессандры не выходит за узкие рамки жизни ее семьи.

Ко второй группе источников относятся трактаты. В выпускной квалификационной работе был задействован трактат Леона Баттисты Альберти «Книги о семье», написанный между 1434 и 1441 годами. До наших дней дошли 10 рукописей XV века, за исключением третьей книги, которая распространилась в переработанном виде под названием «Правление семей» в авторстве Аньоло Пандольфини. Это сочинение неоднократно переиздавалось в XVIII - XIX вв.

Леон Баттиста Альберти предназначал трактат сначала для членов своего рода, однако родственники встретили его сочинение без радости. Пролог и две первые книги были написаны в Риме, когда он служил в курии. Затем к ним прибавилась третья. А четвертая книга была написана специально к поэтическому соревнованию на тему дружбы в 1441 году во Флоренции. Такие произведения были очень популярны в то время. И форма в виде диалога типична для своего времени (точно такая же форма в сочинении Маттео Пальмиери «Гражданская жизнь» и у многих других авторов). Персонажи аргументируют свои позиции пассажами из античной истории, так как античность была идеалом эпохи Возрождения. Диалог эпохи Ренессанса - это произведение, рассматривающие какой-то вопрос с разных позиций. Истиной целью такого произведения является не столько получение практических выводов, сколько описание вопроса со многих точек зрения, а также красота слога, то есть демонстрация мастерства литератора. Для нас интересно то, что, помимо прочего, такие трактаты не могут подспудно не отражать реалии времени, и мы можем делать выводы о бытовавших общественных взглядах, о социальной психологии того времени, о порядках, об определенных аспектах частной жизни.

К третьей группе относятся художественно-изобразительные источники, которые дополняют сведения эпистолярных источников и позволяют реконструировать внутрисемейные отношения дома Медичи.

1. Фрески серии «Шествие волхвов» из капеллы в палаццо Медичи работы Беноццо Гоццоли. Данная капелла, расположенная в палаццо Медичи на виа Ларга, нужна была не столько для молитв, сколько для демонстрации значимости рода членам семьи и гостям палаццо. После поражения заговора 1458 года, направленного против Медичи, власть Медичи укрепилась. Фрески были заказаны Пьеро де Медичи в 1459 году. Сюжеты фресок лишь формально отвечают библейскому сюжету. Фактически же нарисованы в светской манере и репрезентируют великолепие дома Медичи. Тройной кортеж царей-волхвов, выстроенный в соответствии с правилами церемониального этикета, включает в себя и группу охотников - непременную принадлежность аристократического дома, хотя Медичи по происхождению не были аристократами. На одной фреске можно узнать членов семьи Медичи, среди которых Козимо, Пьеро, Лоренцо и Джулиано и, возможно, Джованни и Карло.

2. Фреска «Оплакивание святого Стефана» в монастыре Сан-Стефано в Прато работы Филиппо Липпи. Филиппо Липпи, который был придворным живописцем Медичи, был приглашен для работ в Прато настоятелем монастыря. А настоятелем монастыря являлся не кто иной, как Карло - незаконнорожденный сын Козимо Медичи от рабыни. Среди персонажей фресок художник изобразил и Карло (он изображен справа от тела святого Стефана). Как косвенный источник данная фреска подтверждает то, что статус незаконнорожденного сына Козимо Медичи приближался к статусу законнорожденных, поскольку ему была обеспечена карьера в высшем духовенстве почетное положение в обществе.

3. Картина «Поклонение волхвов» работы Сандро Боттичелли. Картина была заказана Джуаспарре ди Дзаноби дель Лама (управляющим флорентийским филиалом банка Медичи) для фамильного алтаря в церкви Санта Мариа Новеллa. Но картина в первую очередь прославляет семью патрона и репрезентирует власть рода Медичи, вписанный в библейский сюжет поклонения волхвов младенцу Иисусу. Причем, пирамидальная композиция картины такова, что полностью отражает старшинство членов клана, показывает порядок наследования. Выше всех стоит первый волхв, он касается младенца Иисуса, это Козимо де Медичи. Ниже в красном плаще преклонил колено Пьеро де Медичи, который изображен спиной, но виден его полупрофиль. Рядом с ним, видимо, его брат Джованни, умерший в 1463 году. Справа стоит брюнет в черном одеянии с красным воротом - это Лоренцо. Слева на переднем плане стоит Джулиано Медичи. Таким образом, все члены семьи Медичи приближены к сакральной святыне - Иисусу Христу и святому семейству (Марии и Иосифу). Остальные персонажи картины - придворные Медичи, свидетели великолепия клана Медичи. Очевидно, что картина отражает власть семьи Медичи.

4. Фреска «Утверждение устава францисканского ордена папой Гонорием III» работы Доменико Гирландайо из капеллы Сассети в церкви Санта-Тринита во Флоренции. Франческо Сассети партнером Медичи в банковском деле. Франческо также изображен на одной из фресок «Шествия волхвов» из капеллы в палаццо Медичи. На фресках своего рода Сассети, подобно дель Лама, попросил художника изобразить не только свой род, но и род благодетелей - Медичи. На фреске «Утверждение устава францисканского ордена папой Гонорием III» сюжет фрески отодвинут на второй план. На первый план же выступает иной смысл - сами главные флорентийцы. Здесь изображены Лоренцо Медичи (в середине), Антонио Пуччи и Франческо Сассетти (в красном) с 12-летним сыном Федерико. Напротив - 3 старших сына заказчика - Теодоро, Галеаццо, Козимо. Ниже, по ступеням лестницы поднимаются приближенные Лоренцо Великолепного (Анджело Полициано, Луиджи Пульчи и Маттео Франко) со своими воспитанниками - детьми Лоренцо, Пьеро и Джованни, и сыном Джулиано Медичи, Джулио. На заднем плане фрески видны знаковые здания Флоренции- это не просто декорация города, а гражданский центр коммуны. Таким образом, тут видна и значимость семьи Медичи в жизни города и горожан.

5. Фрески «Рождение Марии», «Явление ангела Захарии», «Встреча Марии с Елизаветой», «Рождество Иоанна Крестителя» работы Доменико Гирландайо из капеллы Торнабуони в церкви Санта Мариа Новелла. Фрески для фамильной капеллы заказал в 1486 году Джованни Торнабуони, брат Лукреции Торнабуони и дядя Лоренцо Великолепного, который сам себя называет в контракте, заключенном с Гирландайо, «флорентийским гражданином и купцом». Если в капелле Сассетти для церкви в Санта Тринита декорацией служил квартал Санта Тринита, то здесь - для капеллы в церкви Санта Мариа Новелла декорацией служил экстерьер квартала Санта Мариа Новелла. Интерьеры - это интерьеры дома Торнабуони. Фрески были выполнены на библейские сюжеты истории жизни Марии и Иоанна Крестителя. Однако персонажами фресок являются в первую очередь представители рода Торнабуони и их современники- флорентийцы. На фресках из капеллы Торнабуони много женских лиц, что отличает эту капеллу от других. Например, на фреске «Рождение Марии» вокруг Анны, матери Марии, собрались женщины, в лицах которых можно узнать Джованну Торнабуони (дочь заказчика) и ее теток - Лукрецию и Дианору Торнабуони. На фреске «Явление ангела Захарии» изображены многие члены рода Торнабуони среди прочих флорентийцев: Джулиано Торнабуони, Джованни Торнакуинчи, Джанфранческо Торнабуони, Джованни Баттиста Торнабуони. Эти персонажи воплощают собой зажиточность и серьезность. Напротив них знаменитые гуманисты: Марсилио Фичино, Кристофоро Ландино, Анджело Полициано и другие персонажи, которых искусствоведам трудно идентифицировать однозначно. Присутствие этих людей подчеркивало престиж фамилии Торнабуони. Весьма интересна фреска «Встреча Марии с Елизаветой», на которой изображена в частности Джованна дельи Альбицци. На ней женился Лоренцо Торнабуони, но их свадьба была отложена на год из-за смерти Лукреции Торнабуони. Показательно то, что по женщинам траур не справляли, но в случае с Лукрецией Торнабуони траур соблюли, и отложили свадьбу на целый год. Важность брака Лоренцо Торнабуони с Джованной дельи Альбицци заключалась также в том, что род Альбицци враждовал с Медичи, но данный альянс примирил кланы. За Джованной стоит Дианора Торнабуони, сестра Лукреции. Лукреция еще раз изображается на фреске «Рождество Иоанна Крестителя». Это не случайно потому, что Лукреция писала жизнеописание Иоанна Крестителя. Таким образом, фрески в капелле Торнабуони прославляют род в первую очередь Торнабуони. Здесь нет представителей рода Медичи, за исключением Лукреции Торнабуони. Если клиенты считали за честь изобразить Медичи в своих фамильных капеллах, то Торнабуони могли себе позволить уделить внимание только своему роду, что, думается, заслуга влиятельной Лукреции Торнабуони, которая, как мы увидим дальше, выполняла многие функции Пьеро Медичи, и ценилась Козимо Старшим и его супругой Контессиной по уму не меньше, чем их сын Пьеро.

Степень научной разработанности темы. С середины ХХ века в исторической науке приобрели значимость исследования истории ментальности, семейной истории, частной жизни. История частной жизни эпохи Ренессансса не стала исключением. Благодаря богатому нарративному материалу XV века, флорентийское общество эпохи Возрождения изучалось с различных точек зрения, и историография здесь богата.

Одним из первых стал изучать историю семей Каппони, Гонди, Строцци и Гвиччардини Р. Голдтвайет, который полагал, что с развитием товарно- денежных отношений, распадом коммунальных связей, а также смещением власти в центральные органы управления городом разрушались корпоративные семейные связи. Все больше предпринимательство становилось индивидуальным, нежели семейным. Дробление семейного богатства вело к раздроблению семьи, отказу от совместного проживания большой семьей, прежние патриархальные традиции стали исчезать. Индивидуализм в делах приводил к индивидуализму в сознании.

Американский историк Джин Брукеротмечал неодинаковость флорентийского общества XIV века и флорентийского общества XV века. По его мнению, корпоративные связи распадались на протяжение XIV-XV веков. В частности, и флорентийская семья XV века была уже далеко не такой сплоченной ячейкой, как прежде. Как пишет Л. Н. Куприченко, «Брукер стремился дифференцированно подойти к проблеме соотношения черт индивидуального и корпоративного в среде флорентийских горожан».

Существует концепция консортерии, согласно которой особенности строительства палаццо и расселение родственников в пределах одной и той же улицы или квартала, говорит о том, что клан жил такой корпорацией. Этой концепции придерживались американские историки Френсис Кент, Френсис и Джозеф Гис.

Френсис Кент, изучая историю семей Каппони, Джинори и Руччелаи по кадастрам 1427, 1468, 1469 и 1480 годов и по дошедшим до наших дней архивам этих семей, пришел к выводу о сохранении семейных структур прежних веков. К тому же Френсис Кент считал, что семья во Флоренции представляла единую политическую группировку. Таким образом, он утверждал о сохранении корпоративности в частной жизни флорентийцев и XV века в противоположность Р. Голдвайету, который говорил об индивидуальности флорентийца XV века.

Согласно выводам Дэвида Херлихи и Кристианы Клапиш-Зубер в демографическом исследовании «Тосканцы и их семьи: исследование флорентийской переписи 1427 года», в Тоскане средний размер домохозяйств составлял в 1427 году 3,8 человека, а формы семей были разнообразны: от одиночных (вдовы или вдовцы, холостяки) и обыкновенных супружеских семей (с детьми или без) до «расширенных» семейств, включавших родственников по прямой или побочной, восходящей или нисходящей линии, иногда - брата или кузена, или «сложносоставных», объединявших несколько отдельных семей: семью родителей и семью детей, семьи братьев и т. д. В Тоскане среди всех этих форм семей преобладает «супружеская» семья - 54,8%, но во Флоренции патрицианские семьи не только оставались патриархальными, но и становились обширнее и разветвленнее, а пополанские флорентийские семьи превращались в нуклеарные. Это исследование богато фактическим материалом. Так, например, можно судить о крупных флорентийских фамилиях, их положении: в 1427 году наиболее богатой семьей Флоренции был клан Строцци. А с возвышением Медичи ситуация кардинально поменялась. По кадастру также видно повышение размеров приданного на брачном рынке Флоренции, можно понять стратегию брачных союзов между семействами высших и средних слоев флорентийцев. В Авторы этого исследования высчитали также средние возрасты вступления в брак мужчин и женщин во Флоренции.

Микеле Кассандросчитал, что размер семьи зависел от экономических возможностей. По его мнению, в XIV веке из-за экономических трудностей горожанам приходилось обосабливаться, а с экономическим ростом в XV веке горожане стремились упрочить семейное единство.

Итальянский историк Леонида Пандимильотакже в антропологическом ключе рассматривала в своих работах особенности семейного воспитания, отношения к детям, слугам, взаимоотношения внутри семей купцов на примере семьи Джованни Морелли.

В томе «Молчание Средних веков» (под редакцией Кристианы Клапиш- Зубер) серии «История женщин на Западе» Клавдия Опитц отмечала разницу в образе жизни и структуре семей знати и среднего класса: «Как правило, горожане среднего класса жили, конечно, в гораздо менее обширных помещениях, чем знать; у них было меньше места угождать своей тяге к роскоши. Обособленные хозяйства больших семей заменила малая семья, сознательно борющаяся за общие интересы. И если важной функцией дворянок было следить за семейными владениями во время длительных отлучек мужей, то в среднем классе -- за исключением крупных купеческих и ремесленных семей, где мужчине приходилось подолгу путешествовать -- мужья и жены жили в гораздо большей близости друг к другу. Это особенно верно для ремесленников, чьи мастерские и жилье часто были под одной крышей».

Обобщенная картина исследований по истории семьи представлена в книге «Брак и семья в Средние века», где есть глава, посвященная купеческой семье во Флоренции XIV века. Френсис и Джозеф Гис рассматривали купеческую семью во Флоренции конца XIV-начала XV века в основном на примере семьи Лаппо Никколини де Сиригатти. Авторы говорили о том, что в кварталах доминировали патрилинейные соnsorterie, «привлекая к себе некоторое количество более слабых семей, бедных родственников или клиентов», но консортерии были присущи только элитам. Авторы считали, что образование семейных альянсов осуществлялось по двум принципам: либо с кланом со стороны, но выше по статусу, либо с семьей по соседству, что укрепляло местные связи. В книге затрагиваются и демографические, и юридические аспекты. Так, отмечено, что во Флоренции имущество разделялось между всеми мужчинами семьи. Но мало сказано про права наследования женщин.

Также обзорный характер носит очерк российского историка И.А. Красновойв четырехтомном сборнике «Город в средневековой цивилизации Западной Европы». Рассматривая брак и семью во Флоренции XIV - XV вв., И.А. Краснова отмечает эволюцию формы семьи от консортерии к «малой» (то есть нуклеарной) семье. Также И.А. Краснова прослеживает изменение отношений к брачным делам: если в XIV веке расторжение помолвки влекло за собой кровную месть, то в XV в. к этому относились попроще. И.А. Краснова анализирует и демографические особенности брачного возраста. Проблема приданого особо высвечивается автором, поскольку эта проблема возрастала на протяжении XIV - XV вв. Браки заключались по практическим соображениям, симпатия супругов роли не играла. Внимание обращалось на приданое, на повышение социально-политического статуса в случае альянса с кланом, занимающим более высокое положение, а также на деловые качества будущего супруга или хозяйственные качества и репутацию будущей супруги. Помимо репродуктивной функции, удачный брачный альянс мог способствовать финансовому благосостоянию, усилению позиций в политическом влиянии в городе. По мнению автора, роль женщин в семье в течение XIV - XV вв. оценивалась обществом всё больше и больше. Автор затрагивает и эмоциональную сферу семьи: привязанность к детям имела место, но из-за высокой ранней смертности детей флорентийцы XIV - XV вв. привыкли привязываться к тем детям, которые преодолевали критический порог смертности. Среди детей ценились сыновья. В данном очерке не высвечены различия семейных укладов патрициев и пополанов, хотя и сама автор отмечает заметное возвышение патрициев над пополанами в XV в. во Флоренции.

Параллельно с исследованиями, которые подняли вопросы форм семьи во Флоренции треченто и кватроченто, развивалась другая линия исследований, связанных с историей семьи. Исследователи стали говорить о том, что семьи флорентийцев демонстрировали новый по сравнению со средневековым тип взаимоотношений. Так, авторы «Истории частной жизни», анализируя переписку Франческо Датини с супругой, отмечают независимый характер высказываний монны Маргариты Датини. По сути, речь идет о том, что супружеская пара уже представляла собой не столь единое целое, как раньше. Авторы монографии также писали о возрастании роли женщин в семье во Флоренции в эпоху Возрождения.

Похожее заключение сделал Р. Келсо. По его мнению, хотя общество жило в тех же средневековых социальных рамках, где у женщины только два идеальных состояния - либо замужество, либо монашество - тем не менее, в период XIV - XV вв., судя по источникам, идеалы отношений супругов были пересмотрены, теперь теплые чувства или даже любовь в семье стали рассматриваться как важная составляющая жизни человека, а не как нечто необязательное.

Также частная жизнь Марко Паренти, незнатного флорентийца, отражена в книге Марка Филлипса «Мемуары Марко Паренти. Жизнь во Флоренции во времена Медичи». Автор показывает отличие семьи Марко от семей предыдущего поколения. Марко был пополаном, но увлекался гуманизмом.

Лоренцо Фаббри, исследуя брачные стратегии семьи Строцци, заключил, что брачная система во Флоренции отвечала нуждам общества: удачные брачные союзы были схожи с коммерческими сделками и способствовали выживанию семей в условиях конкуренции. Поэтому первичный смысл брачных альянсов заключался в экономической выгоде и укреплении социальной полноценности в среде нобилей.

Энн Крабб, исследуя семейную солидарность в эпоху Возрождения во Флоренции, заключила, что положение вдов зависело от собственности, которая доставалась им после смерти супруга (в правовом статусе флорентиек были свои тонкости, но правом наследования они в принципе обладали). При этом отношения между родственниками зависели от клановых традиций конкретной семьи. Но Энн Крабб отмечала, что эмоциональная и духовная близость внутри самой семьи играла важную роль.

В связи с интересом к проявлениям людей сквозь призму семейных отношений Л.М. Абрамсон в своей книгесделала акцент именно на эмоциональной стороне жизни членов семьи Аллессандры Мачинги-Строцци, на их взаимоотношениях.

Таким образом, вектор современных медиевистических исследований направлен на познание индивидуальности человека, особенно в кругу семьи.

Глава I. Семейная структура клана Медичи

1.1 Брачные стратегии семьи Медичи

Флорентийские нобили традиционно заключали браки в своей среде. Это позволяло сохранить финансовые состояния внутри коммуны и через брачные альянсы способствовало укреплению политического влияния в городе определенной семьи. Клан Медичи не был исключением вплоть до брака Лоренцо Великолепного. Сам Козимо Старый в 1413 году женился на Контессине Барди - представительнице одной из самых известных фамилий Флоренции. Контессина принесла с приданым палаццо Барди на южном берегу Арно. Макиавелли писал, что Козимо иль Веккьо и в брачных союзах уподоблялся гражданину: «Когда он стал женить своих сыновей, то отнюдь не старался породниться с государями, но за Джованни взял невесткой Корнелию Алессандри, а за Пьеро - Лукрецию Торнабуони. Внучек своих, Бьянку и Наннину, дочерей Пьеро, он выдал первую за Гульельмо Пацци, вторую за Бернардо Руччелаи». Лукреция Торнабуони также была представительницей одной из известных флорентийских фамилий, возвышающихся на протяжении XIV-XV вв. Вряд ли можно согласиться с историком Френсисом Кентом, утверждавшим, что брачные стратегии были связаны с политическими группировками, поскольку очень часто родственники оказывались «по разную сторону баррикад». Так, Лука дельи Альбицци, брат врага Козимо Старого - Ринальдо дельи Альбицци - в 1426 году женился на кузине Козимо Медичи Аврелии. А Дианора Торнабуони, родная сестра Лукреции, была замужем за Томмазо Содерини, который также был противником Медичи, а затем их сын Пьеро Содерини был пожизненным гонфалоньером справедливости во время изгнания Медичи из Флоренции. Бьянка Медичи была выдана за Гульельмо Пацци, хотя многие Пацци участвовали позднее в заговоре против Медичи. Кроме того, и среди представителей одного клана можно найти немало примеров разной политической принадлежности: «Из сыновей мессера Мазо Альбицци - Лука, завидуя мессеру Ринальдо, примкнул к враждебной партии. В семействе Гвиччардини из сыновей мессера Луиджи Пьеро - враг мессера Джованни…Томмазо и Никколо Содерини открыто выступают против нас из ненависти к своему дяде Франческо…». Таким образом, родственные связи не обязательно гарантировали общую политическую платформу.

Брак Козимо Медичи, а также браки его сыновей были заключены с флорентийками. Однако уже брак Лоренцо Великолепного с римлянкой Клариче Орсини несколько выбивался из флорентийских традиций. Нельзя сказать, что брак Лоренцо с нефлорентийкой был единственным исключением среди флорентийцев, так, еще раньше Якопо Пиччинино женился на побочной дочери миланского герцога ради огромного приданого, а позднее Марко Веспуччи был женат на генуэзке Симонетте Каттанео, а Лоренцо ди Пьерфранческо Медичи (родственник Лоренцо и Джулиано) - на Семирамиде д?Аппиано (дочери владетеля Пьомбино). Но дело в том, что альянс Медичи с римской родовитой аристократией повышал их престиж не только во Флоренции, но и в Риме, Италии. Кроме того, это возможность приблизиться к заветному папскому престолу.

Орсини были одним из могущественных римских кланов. Но как раз в этот период папой становится Сикст IV (делла Ровере), который прославился особым непотизмом. Он начал конфисковывать имущество Орсини в пользу своего племянника Пьеро Риарио, который стал самым богатым человеком в Риме. Поскольку Медичи автоматически оказывались врагами Сикста IV, так как не хотели передавать свои преференции ставленникам Сикста IV, то логика альянса Орсини-Медичи становится прозрачной. Заинтересованность в браке подтверждают письма членов семьи Орсини к членам семьи Медичи. Например, кардинал тосканский Латино Орсини в своем письме, адресованном Пьеро Медичи, выражает радость от объединения «вашего и нашего дома» и называет Лоренцо своим родственником уже в ноябре 1468 года, когда до свадьбы Лоренцо и Клариче оставалось больше года.

На первом этапе переговоры о браке вел Джованни Торнабуони, брат Лукреции Торнабуони, который был главой римского отделения банка Медичи. Но уже смотринами, как это было принято, занималась мать жениха мадонна Лукреция. Она отправилась в Рим в сопровождении одного из воспитателей ее детей Джентиле Бекки. Она писала Пьеро Подагрику: «В четверг утром по пути в собор Святого Петра, я случайно встретила мадонну Маддалену Орсини, сестру кардинала, с которой была дочь на шестнадцатом году. Она была одета на римский лад и под покрывалом, в этом наряде она показалась мне очень пригожей, белолицей и рослой. Но, так как девица была под покрывалом, я не могла ее рассмотреть, как хотела». К выбору невесты подходили весьма прагматично: «Клариче была в узкой юбке на римский манер и непокрыта; мы долгое время беседовали. И я имею на примете эту девицу, которая, как говорю, довольно высока и бела…Она не белокура, так как здесь это не принято. У нее рыжие волосы, довольно густые. Лицо ее несколько круглое, но это мне по нраву. Шея достаточно развита, но на мой взгляд несколько тонка, или, лучше сказать, нежна. Груди не видно, так как здесь ее совсем закрывают, но, видимо, грудь хороша. Голову она не держит дерзко, как наши, но немного выставляет ее вперед; думаю, происходит это от стыдливости, однако не вижу в ней ничего, чего следовало бы стыдиться. В общем и целом, девушка это незаурядная, но не идет в сравнение с Марией, Лукрецией и Бьянкой…Она очень скромна и быстро приспособится к нашим обычаям», - писала Лукреция Пьеро. Остается лишь догадываться, насколько описание Лукреции соответствовало действительности. На портрете кисти Сандро Боттичелли Клариче совсем не похожа на описание Лукреции. При выборе невесты большое значение придавалось здоровью невесты. В этом смотрины Лукреции не отличались от смотрин, которые производила монна Алессандра Строцци при выборе невесты для сына. Но упоминание Лукрецией того, что Клариче, по ее мнению, быстро приспособится к флорентийскому укладу, довольно интересно, поскольку та же монна Алессандра, хотя она выбирала только среди флорентийских девушек, а Лукреция говорила о римлянке, ни разу не выражает в своих письмах озабоченность комфортом будущей невестки, подходя к претенденткам еще более утилитарно, чем Лукреция Торнабуони-Медичи. Вряд ли, конечно, для семьи Медичи имело первостепенное значение самочувствие невестки в новой семье, однако упоминание Лукреции может говорить, как о мышлении самой Лукреции, так и о том, что существовало понимание того, что человеческий фактор может сыграть определенную роль в частной жизни.

Вопрос размера приданого был довольно актуален для кватроченто. Как выяснили Дэвид Херлихи и Кристиана Клапиш-Зубер, размеры приданого на протяжении треченто и кватроченто увеличивались большими темпами. Известно, что в приданое Клариче Орсини давали 6 тысяч флоринов монетами, драгоценностями и платьями, а если она умрет бездетной, то приданое должно было вернуться к семье Орсини. Такие вещи обговаривались в брачных договорах, потому что по законам могли быть различные варианты судьбы приданого. Если даже не такая богатая, как Медичи, монна Алессандра Строции, искавшая невесту сыну в то же время, что Лукреция, придавала не первостепенное значение размеру приданого, то, видимо, для богатейших в то время Медичи и Орсини вопрос приданого также не играл решающей роли, поскольку цели данного брака были более политические, чем экономические. Приданое было стандартным для фамилий такого ранга, но огромным по сравнению с придаными флорентийских нобилей - среднее приданое в 60-80 гг. XV в. составляло 1200-1400 флоринов.

Лукреция писала мужу: «Лоренцо ее видел: пусть скажет тебе, понравилась ли». Известно, что Лоренцо видел Клариче Орсини, когда был в Риме. По сравнению с некоторыми современниками можно сказать, что ему повезло. Выборы невесты в семье Алессандры Строцци проходили в основном заочно. Многие молодожены в ту эпоху знакомились в день свадьбы. Лоренцо записал по поводу своего брака: «Я, Лоренцо, взял донну Клариче, дочь синьора Джакобо Орсини, или же мне ее дали». Последняя реплика отражает отношение Лоренцо к данному браку. Его согласие было предопределено.

Итак, в 1469 году брак Лоренцо Великолепного и Клариче Орсини был заключен. Лоренцо тогда исполнилось 20 лет, а Клариче - 16. В браке родилось 7 детей: Лукреция, Пьеро, Маддалена, Джованни, Антониа Контессина, Луиза Контессина и Джулиано. И уже в браках своих детей Лоренцо руководствовался только политикой. Дочь Маддалену Лоренцо выдал замуж за Франческетто Чибо (в 1488 году), который был старше Маддалены на 25 лет. Брак Маддалены с внебрачным сыном папы Иннокентия VIII был исключительно политическим: Лоренцо пытался осуществить свои грандиозные планы по возведению члена семьи на папский престол. Сначала он добился от Иннокентия VIII возведения сына Джованни в сан кардинала раньше положенного возраста (за это Лоренцо уплатил 95 тысяч флоринов). Затем и Джованни Медичи, и Джулио Медичи стали Римскими папами Львом Х и Климентом VII соответственно. Однако Маддалене этот брак принес много горя, поскольку Франческетто Чибо был пьяницей и игроком. Приданое Маддалены составляло 4000 флоринов и, вдобавок, Лоренцо дал Папе заем в 30000 флоринов. На родственные узы Лоренцо неоднократно ссылается в своих письмах, адресованных Иннокентию VIII, чтобы склонить его к решению дела Джованни. Посол герцогов д'Эсте как- то заметил, что «папа видит сны глазами Лоренцо Медичи».

Старшего сына, Пьеро, Лоренцо женил на Альфонсине Орсини, продолжив родство с кланом Орсини. Остальные дети Лоренцо, точнее, дочери, были выданы за представителей флорентийских фамилий: Лукрецию выдали за Джакопо Сальвиати, Антонию Контессину - за Пьетро Ридольфи, а Луиза Контессина была обручена с представителем младшей ветви Медичи - Джованни Пополано Медичи. Макиавелли писал, что этот союз был заключен с целью укрепления уз внутри рода Медичи, однако Луиза умерла до свадьбы. Апогеем политического брака в клане Медичи в XV веке был брак Марии Маддалены Медичи с сыном Папы Иннокентия VIII с целью приблизиться к папскому престолу, что в конечном итоге удалось.

Таким образом, семья Медичи одна из первых начала заключать брачные соглашения с иноземцами, нарушая традицию альянсов внутри флорентийских родов. Впоследствии представители рода Медичи породнились с французским двором через браки Екатерины Медичи и Марии Медичи. Как отмечает Л.А. Котельникова, «по данным кадастра 1427 г. имущественная дифференциация зашла достаточно далеко», поэтому можно предположить, что среди богатых флорентийцев наметилась тенденция изменения брачных стратегий в сторону браков, повышающих престиж и сулящих больше денег, пусть даже заключаемых с иностранцами. И одними из первых продемонстрировали такую стратегию негласные правители Флоренции.

1.2 Внутрисемейные отношения в клане Медичи

Несмотря на политические устремления Медичи, в частной истории семьи встречаются эпизоды, которые раскрывают членов семьи в «домашнем» свете.

Так, многие авторы упоминают известный эпизод, описанный феррарским хронистом Лодовико Карбоне. Как-то послы из Лукки обсуждали с Козимо важные вопросы; в комнату вдруг вбежал его внук (Лоренцо), который вручил деду ножик, тростинку и попросил сделать свисток. Козимо, прервав аудиенцию, вырезал игрушку, и мальчик ушел довольный. Послы были в недоумении, почему Козимо прервал серьезную беседу ради забавы ребенка. Козимо ответил, что им еще повезло, что внук не попросил поиграть на новой дудке, потому что он бы наверняка повиновался. Возможно, своим поведением Козимо продемонстрировал в том числе послам роль своего внука как наследника правящей династии, но с другой стороны, данный эпизод показывает также любовь деда к внуку. Трепетное отношение к детям сообщают письма Лукреции Торнабуони, а также отчеты воспитателей детей Лоренцо Великолепного. В одном из писем Лукреция пишет своему мужу Пьеро: «Вчера я писала тебе, что Джулиано лучше. Я преувеличила изменение, о котором сказал маэстро Мариотто, этой ночью Джулиано, как прежде, слег в жару». В условиях перманентных эпидемий здоровье детей было основной заботой. Во всех письмах данного периода справка о здоровье была одновременно и клише, и проявлением реального внимания к здоровью. Так, Лукреция в одном из писем вновь упоминает: «Лоренцо здоров, и вы для него словно до сих пор здесь. Мы хорошо продвинулись в чтении Овидия, и Джулиано прочел четыре книги из истории и сказок». Также и воспитатели детей Лоренцо регулярно сообщали Лоренцо Великолепному о здоровье его детей. Так, Никколо Миккелоцци (сын Микелоццо Микелоцци), секретарь Лоренцо, писал 19 апреля 1476 года: «Дети в добром здравии и веселы, как никогда. Они играют без устали. Малышка Маддалена все время хочет танцевать. Маленький Джованни тоже совершенно здоров». Приведенные свидетельства показывают не только заботу и любовь к детям, но также и особенность семейных отношений в Италии - отношения с детьми даже в правящей семье были более неформальными, чем в европейских дворах, когда дети практически полностью находились на попечении нянь, воспитателей, учителей. У детей в семье Медичи также были воспитатели, однако общение с потомством было более тесным: дети часто бывали с дедом, отцом, но больше всего - с матерью.

Поэтому мать могла пользоваться большим влиянием на своих детей. Лоренцо Великолепный обожал мать. Впрочем, все в семье Медичи очень уважали Лукрецию Торнабуони. Пьеро был более других членов семьи болен подагрой, и полноценно не мог выполнять свои функции. Его представителем и стала его супруга Лукреция Торнабуони. Об обладании Лукрецией полномочиями решать важные дела свидетельствует одно из писем придворного Медичи Луиджи Пульчи. Он писал Лукреции в Кареджи: «Истцом является Андреа Уги, ваш дражайший друг. Урбано Каттани откупился, чтобы не продолжать тяжбу (ему присудили взыскание в 600 лир в палаццо де Подеста, помимо изъятия виноградника, от чего следует разорение и, возможно, последует большое зло для Урбано). Я бы хотел от Вас письмо в защиту Урбано, чтобы можно было снять обвинение и дать ему прощение через Вас или мессера Пьеро Веспуччи, так как он его большой друг, и ведь он не хочет быть причиной бедственного положения тех, кто хорошие люди и Ваши друзья. И если по возвращению Вашему сюда [во Флоренцию], выслушаете его снова, то сделаете 22 сольди за лиру, и я сделаю так, что мессер Пьеро будет еще говорить с ним. И хотелось бы, чтобы это письмо было написано сразу и хорошими чернилами. Таким образом, прошу, чтобы это было сделано из любви ко мне и этому вашему бедному другу, и чтобы устранить скандал, который, как я вам обещаю, из этого всего последует. Так что будет хорошо устранить все это дело. И если же Урбано, как неблагодарный человек, не помнящий о благодеяниях Лоренцо, когда тот заставил его вернуть то, не сделает, как он был предупрежден, скажу Якопо Гвиччардини, как ваш представитель, что это их работа на Свиной Горе изыскать какое-то средство». Очевидно, что в письме речь идет о серьезном деле, которое может повредить семье (неприкрытый шантаж Урбано Катани на лицо). Во- первых, Пульчи обращается напрямую к патронессе, во-вторых, одного ее письма достаточно для решения дела. Все эти факторы ясно показывают влиятельность Лукреции. Козимо Старый говорил о ней, как о «единственном в своем роде человеке в семье». Кроме того, она писала сочинения на религиозные темы, чем заслужила интеллектуальное признание среди современников. Также она активно участвовала в воспитании своих детей. Когда она умерла в 1482 году, ее сын Лоренцо писал Элеоноре д'Эсте:

«Пребываю безутешен, потеряв не только мать, но единственное прибежище от многих моих тревог и облегчение многим заботам…Лишь вспомню о ней - разрывается сердце!». Хотя траур по женщинам обычно не касался нечленов семьи, траур по Лукреции длился год среди всей семьи: из-за траура по Лукреции была отложена свадьба Лоренцо Торнабуони с Джованной дельи Альбицци. Лукреция присутствует на четырех фресках в фамильной капелле Торнабуони, что показывает ее значимость для семьи брата, который заказал фрески.

Авторитет Лукреции был связан не только с перениманием некоторых функций Пьеро Подагрика, но перенимание это стало возможно благодаря ее характеру, ее личным качествам и способностям. Ведь не все женщины завоевывали себе такой почет. Наннина де Медичи, дочь Лукреции, написала в 1479 году, что «никто по своей воле не пожелает родиться женщиной», а она была одной из самых привилегированных женщин своего времени.

В отличие от Лукреции, у Клариче Орсини было гораздо меньше влияния в семье. Во-первых, Лоренцо Великолепный ее не любил, а во-вторых, у нее, судя по всему, был не такой характер, который бы позволил ей занять особое положение. Из писем Лукреции следует, что Клариче, когда она ее встретила, была очень скромна. Возможно, робость, скромность были частью характера Клариче, что подтверждается личной перепиской Клариче к Лоренцо: «Так славно бы было, если бы вы к нам сюда приехали, что мы вас ждали уже три вечера до трех часов… Думаю, что лишь дела вас там так стесняют», - писала Клариче Лоренцо. В Кафаджолло, где большей частью жила Клариче, Лоренцо наведывался редко, и Клариче жалостливо напоминала о себе: «Шлю вам двух зайцев, чтобы ради моей любви, получив их, вы вспомнили обо мне». Последняя фраза топос, и все же такими жалобными посланиями вряд ли можно было завоевать авторитет в семье Медичи, а тем более внимание мужа, который отселил жену подальше. Обращает на себя внимание, что высказывания ее более осторожны, чем у Лукреции. Чувствуется дистанция, которая существует между автором и адресатом. Можно себе представить психологический дискомфорт Клариче.

Был, однако, эпизод, который показывает, что принадлежность Клариче к клану Орсини позволяли ей настаивать на своем. Так было в вопросе о воспитателях их детей. Лоренцо хотел воспитывать детей в гуманистическом духе, и приставил к детям гуманистов и своих придворных Анджело Полициано, Луиджи Пульчи и других. Клариче в этом вопросе выступила категорически против. Во-первых, Клариче была в состоянии войны с придворными Лоренцо, а во-вторых, хотела воспитывать детей в несколько ином духе, чем протеже Лоренцо. Полициано писал Лоренцо: «Что до Джованни, мать заставляет его читать Псалтырь, чего не могу ни в коей мере одобрить». Луиджи Пульчи очень покровительствовала в свое время Лукреция Торнабуони. В отличие от Лукреции, Клариче была далека от гуманистов. Кроме того, она ненавидела всех придворных своей свекрови, к которой Лоренцо прислушивался больше, чем к Клариче. Клариче благоволила Маттео Франко, и в конце концов, Лоренцо пришлось отступить: он отстранил Полициано и Пульчи от воспитания детей. Луиджи Пульчи Лоренцо перевел к Руберто Сансеверино, с которым у Лоренцо были дела, которыми занимался Луиджи Пульчи. Между друзьями Лоренцо и Клариче шла настоящая война. Луиджи Пульчи писал злобные сонеты в адрес Маттео Франко, который был на стороне Клариче. А Маттео жаловался в посланиях Лоренцо на Луиджи Пульчи. В одном из писем Луиджи Пульчи к Лоренцо, в котором описывается Зоя Палеолог, в том числе проскальзывает некоторое пренебрежение к Клариче: «Мы вошли в комнату, где на высоком помосте сидела в кресле раскрашенная кукла. На груди у нее были две огромные турецкие жемчужины, подбородок двойной, щеки толстые, все лицо блестело от жира, глаза распахнуты, как плошки, а вокруг глаз такие гряды жира и мяса, словно высокие дамбы на По. Ноги тоже далеко не худенькие, таковы же и все прочие части тела -- я никогда не видел такой смешной и отвратительной особы, как эта ярмарочная шутиха. Целый день она беспрерывно болтала через переводчика--на сей раз им был ее братец, такая же толстоногая дубина. Твоя жена, будто заколдованная, увидела в этом чудище в женском обличье красавицу, а речи переводчика явно доставляли ей удовольствие. Один из наших спутников даже залюбовался накрашенными губами этой куклы и счел, что она изумительно изящно плюется. Целый день, до самого вечера, она болтала по- гречески, но есть и пить нам не давали ни по-гречески, ни по-латыни, ни по- итальянски. Впрочем, ей как-то удалось объяснить донне Клариче, что на ней узкое и дурное платье, хотя платье это было из богатого шелка и скроено по меньшей мере из шести кусков материи, так что ими можно было накрыть купол Санта-Мария Ротонда. С тех пор мне каждую ночь снятся горы масла, жира, сала, тряпок и прочая подобная гадость». Это письмо демонстрирует неуважительное отношение к Клариче придворного Лоренцо Великолепного.

Таким образом, влияние Клариче определялось лишь происхождением из рода Орсини, личного же влияния на Лоренцо она не имела, даже его придворные позволяли себе говорить о ней свысока, поскольку это было дозволено самим Лоренцо. Напротив, личное влияние на Лоренцо имели фаворитки (Лукреция Донати и Бартоломеа Нази).