Жизнеописание патриарха Иова

И потом по великой вере и по произволению Государя Федора Ивановича в почесть превеликого престола Патриаршего царствующего града Москвы, Пресвященный Иеремия и Святейший Иов со всеми святителями и Освященным Собором советовали и соборне уложили: быть в великом Российском царстве в преименитых и Богоспасаемых городах четырем митрополитам: в великом государстве Новгороде, в царственном граде Казани и Астрахани, в великом княжестве града Ростова; да шесть архиепископов: в Вологде, Суздале, Нижнем Новгороде, Смоленске, в великом княжестве на Рязани, на Твери; да восемь епископств: в государстве града Пскова, во Ржеве, на Великом Устюге, Белоозере, в удельном княжестве Коломне, Брянске, Чернигове, Дмитрове.

А на Соборе об избрании и поставлении Патриаршества были с благочестивым Государем Федором Ивановичем Пресвятейший Иеремия, архиепископ Константинопольский и Вселенский Патриарх, Святейший Иов, Патриарх Всея России, и весь Освященный Собор Русского царства и Греческого царства и тогда же соборне уложили и утвердили впредь русским Патриархам поставляться от своих митрополитов, и архиепископов и епископов по избранию Собора утверждения Государя. И новопоставленному Патриарху извещать о своем поставлении Вселенского патриарха. И для того сию грамоту для утверждения от рода в род и навеки велели написать.

И для большего утверждения к сей грамоте велели нашу царственную печать привесить. А Пресвятой Иеремия, и святитель Иов, и все архиепископы и епископы свои печати привесили и рукою своею подписали. А уложена и написана сия грамота в царственном граде Москве лета от создания мира 1589 год, месяца мая» Патриархи Московские. М. 2004. С. 64 -- 73.^.

Константинопольскую уложенную грамоту, подтверждающую поставление первого русского Патриарха,привез в июне 1591 года в Москву митрополит Тырновский Дионисий. Под ней в 1590 году подписались Иеремия, Иоаким (Антиохийский Патриарх), Иерусалимский Патриарх Софроний, 42 митрополита, 19 архиепископов, 20 епископов. Не было подписи Александрийского Патриарха, второго по значимости в Восточной церкви. Дело в том, что недавно поставленный на престол Мелетий Пигас, посчитав действия Иеремии незаконными, не желал признавать Московского патриарха. Более того, он настаивал на том, чтобы Иеремия отменил содеянное, т.к. делал это по принуждению. В феврале 1593 в Константинополе состоялся Собор, на котором учреждение Московского Патриаршества признали законным. Мелетий Пигас, щедро одаренный русской казной, поставил свою подпись на этом документе. Однако, вопреки пожеланию русских, Московскому патриарху отвели пятое место после Иерусалимского, а не третье.

Итак, в России добились устроения Патриаршего престола. Главным инициатором, как видят это многие историки, был Борис Годунов С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Т.8. М., 1993. ; Скрынников Р.Г. 'Борис Годунов' - Москва: Наука, 1978.. В исследованиях часто слышатся упреки в том, что возвели на такую важную должность ставленника Бориса - Иова. Но как иначе возможно представить эту ситуацию? Годунов видел верного друга в лице Иова. Оба прошли опричнину, в период которой начался их карьерный рост. Иов был предан Годунову, глядя на дальнейшие события, это отчетливо видно. К тому же Иов явно обладал набором определенных положительных качеств, которые помогли ему добиться расположения трех царей (Ивана Грозного, Федора Ивановича и Бориса Годунова). Для главного пастыря страны необходимо быть примером для верующих, а Иов являл собой кротость и смирение, подчинение политической власти (что для того времени было наилучшим примером).

Процедура учреждения патриаршества в Москве совпала с прибытием в 1586 г. в Москву грузинского посольства с ходатайством к царю Федору Ивановичу о принятии Грузии в состав России. Это было связано с тем, что Грузия испытывала постоянную агрессию со стороны Турции и Ирана, а также с крайне нестабильной обстановкой внутри грузинской церкви, что ставило под угрозу национальную и религиозную независимость Грузии. Принятие Грузии в состав России, по мнению грузинского царя Александра II, должно было не только защитить Грузию от внешних агрессоров, но и оздоровить религиозную атмосферу в стране Из неизданных памятников древней русской литературы: С предисловиями и примечаниями Н.И. Барсова. - СПб., 1872. - С. 3-4..

В принципе Москва имела смелость на это дать согласие. Но пока реальная связь с Москвой осуществилась лишь в церковно-миссионерской форме. По ходатайству того же грузинского царевича, в 1588 г. послана была туда миссия «для исправления православной веры христианской».

Москва посылала двух священников из Москвы, двух монахов из Троице-Сергиевой Лавры и трех иконописцев. А.В. Карташев, впрочем, относится к этому событию с некоторой долей скепсиса, полагая, что Москва могла послужить грузинской церкви только рекомендацией и предложением своих собственных обычаев Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви: В 2 т. - М., 1991 [Репринтное воспроизведение парижского издания 1959 г.]. С. 86.. Такой же скепсис относительно вмешательства Москвы в дела Грузии высказывает и С.М. Соловьев: «Если отношения к Крыму видимо принимали благоприятный оборот, то иначе шли дела за Кавказом: рано еще, не по силам было Московскому государству бороться в этих далеких краях с могущественными турками и персиянами. Мы видели уже, что Александр кахетинский не мог быть усерден к Москве, из которой ему давали знать, чтоб он не надеялся скорого освобождения от страшных магометанских соседей, и манил султана. Александр горько жаловался, что ошибся в своих надеждах. Преждевременное вмешательство в дела Закавказья обошлось дорого Москве уже при Феодоре, еще дороже обошлось в царствование Бориса» Соловьев С.М. История России с древнейших времен. - Т. 8. - М., 1993. - С. 217..

В своем письме к царю Александру, митрополиту Николаю, всем архиепископам, епископам и всему освященному собору Иверской церкви, патриарх Иов, между прочим, пишет о форме крестного знамения на Москве и рекомендует его грузинам. Это двуперстие: «молящеся, креститися подобает двема прьсты... съгбение прьсту именует съшествие с небес, а стоящий перст указует вознесение Господне; а три персты равны держати - исповедуем Троицу Нераздельну: то есть истинное крестное знамение» См.: Барсов Н. И. Как учил о крестном знамении святейший Иов, патриарх Московский и всея Руси? (По поводу книги преосв. Никанора: «Беседа о перстосложении») - СПб., 1890

§3. Деятельность патриарха Иова в Смутное время

Для того, чтобы перейти к рассмотрению вопроса о том, как вел себя патриарх при объявившемся «царевиче Дмитрии» необходимо разобраться в ситуации связанной со смертью настоящего Дмитрия, сына Ивана Грозного.

Тайна смерти юного царевича волновала и по сей день волнует умы многих ученых. Слишком много неясностей хранит в себе следственное дело. Даже Василий Шуйский дважды отрекался от своих выводов, сделанных им во время следствия. Впервые он сделал это когда объявился первый человек, называющий себя чудом спасшимся царевичем Дмитрием. Шуйский признал, что мальчик не умер в Угличе. После свержения Лжедмитрия I Василий Иванович вновь отрекается от своих слов, утверждая, что царевич погиб 15 мая 1591года, но это был не несчастный случай, а холодный заговор Бориса Годунова Костомаров Н.И. Монографии и исследования Николая Костомарова. Т.13. Спб, 1881, С.322.^.

Таким образом, у нас есть три совершенно противоположные друг другу версии. Постараемся рассмотреть в данной работе эти три варианта. Начнем с той, что говорит об убийстве Дмитрия.

Итак, 15 мая 1591 года по возвращении царицы с сыном из церкви, стали готовиться к обеду, но мамка царевича Василиса Волохова повела мальчика гулять во двор. Как сказано в Новом Летописце: «Кормилица же его, воспитавшая его грудью своей, не хотела пустить его, но она, / Волохова/ окаянная, едва ли не силою повела его на заклание; сия же кормилица его пошла с ним на нижнее крыльцо^. Тут-то к нему и подступили убийцы, коими были Осип Волохов, Данила Битяговский да Никита Качалов. «… Данилка Волохов, взяв праведного за руку, сказал ему: «Сие у тебя, государь, новое ожерельице?» Демин В.Н. Русь летописная. М., 2002, С.391. Тогда и кольнул злодей ножом в горло царевича. Тут кормилица Дмитрия закричала, кинулась к окровавленному телу ребенка. К тому моменту как царица вышла на крыльцо, преступники уже бежали, на них указывала кормилица. Началась суматоха. Пономарь Соборной церкви начал бить в набат, люди, приближаясь к месту трагедии, думали что пожар, но, подбежав к месту событий не увидели ни пламени, ни дыма, а взору их открылась ужасная картина: тело царевича, а над ним мать и кормилица его. Народ, вознегодовав, ринулся к убийцам их любимого царевича. Навстречу толпе вышел Михаил Битяговский с речью, что Дмитрий накололся на нож сам, в приступе черной болезни (эпилепсии). Люди, услышав столь дерзкое вранье, начали бросать камни в лжеца. В результате народной мести, Михаила, его сына, Никиту Качалова, Осипа Волохова (уже в церкви Спаса) и др. убили. Таким вот образом осуществилась расправа негодующего люда над убийцами. Три дня Нагие чинили самосуд в Угличе. Но, к сожалению, город не остался безнаказанным. Все участники расправы были наказаны. «Федор велел боярам решить дело и казнить виновных: привезли в Москву Нагих, кормилицу Дмитриеву с мужем и мнимого вещуна Мочалова в тяжких оковах; снова допрашивали, пытали, особенно Михайла Нагого, и не могли вынудить от него лжи о самоубийстве Дмитрия; наконец сослали всех Нагих в отдаленные города и заключили в темницы; вдовствующую царицу, неволею постриженную, отвезли в дикую пустыню Св. Николая на Выксе (близ Череповца); тела злодеев, Битяговского и товарищей его, кинутые углицким народом в яму, вынули, отпели в церкви и предали земле с великою честию; а граждан тамошних, объявленных убийцами невинных, казнили смертию, числом около двухсот; другим отрезали языки; многих заточили; большую часть вывели в Сибирь и населили ими город Пелым, так что древний, обширный Углич, где было, если верить преданию, 150 церквей и не менее тридцати тысяч жителей, опустел навеки, в память ужасного Борисова гнева на смелых обличителей его дела. Остались развалины, вопия к небу о мести!» Карамзин Н.М. История государства Российского, кн.3. Спб, 2000. С.341-342.

Вот так ярко описал последовавшие после расправы народа события Н.М. Карамзин - видно, он придерживался точки зрения, что именно Борис Годунов являлся убийцей.

Вполне можно предположить, что Годунов причастен к гибели сына Ивана Грозного, ведь власть явно привлекала Бориса. Он был весьма в выгодном положении при Федоре, его сестра была женой царя, который управлял страной весьма неохотно. Когда его благословляли на царство, было видно, что Федор устал, выглядел он растерянно. Сын безжалостного правителя совсем не походил на отца, он был умиротворенным, миролюбивым человеком, его не привлекали завоевания, борьба за власть. Весь его вид олицетворял кротость и смирение. Новый царь был очень набожен. Кровь, жестокость вызывали в нем страх и неприязнь. Многие иностранцы, видевшие Федора, попросту говорили, «что он весьма скуден умом, или даже вовсе лишен рассудка»Цветков С.Э. Царевич Дмитрий, сын Грозного, М.,2005. С.21.^. При Федоре фактическим правителем был Борис Годунов, он советовал царю, а тот полагался на шурина. Годунов активно вел дела в государстве, он был очень способным деятелем,это бесспорно. Почему бы тогда не желать Борису большего? Например, всей полноты власти?

У Карамзина Н.М. написано: «Летописец рассказывает следующее, любопытное, хотя и сомнительное обстоятельство: «Имея ум редкий, Борис верил однако же искусству гадателей; призвал некоторых из них в тихий час ночи и спрашивал, что ожидает его в будущем? Льстивые волхвы или звездочеты ответствовали: тебя ожидает венец…но вдруг умолкли, как бы испуганные дальнейшим предвидением, нетерпеливый Борис велел им договорить; услышал, что ему царствовать только семь лет, и, с живейшей радостию обняв предсказателей, воскликнул: «хотя бы семь дней, но только царствовать!» Карамзин Н.М. История государства Российского, кн.3. Спб,2000. С.336.

По словам Н.И. Костомарова, Дмитрий был опасен еще и Федору, ведь он очень скоро был бы в том возрасте, когда можно отдавать приказы, повелевать, а сторонников юного царевича было достаточно, и он повел бы их за собой. Таким образом, Дмитрий мог бы уже править: «…Дмитрий был бы, другими словами, в тех летах, в каких был его отец в то время, когда, находившись под властью Шуйских, вдруг приказал схватить одного из Шуйских и отдать на растерзание псарям» Костомаров Н. И. Монографии и исследования Николая Костомарова. Т.13. Спб, 1881г., С. 330 -- 332.. В свете таких событий у многих ученых не остается сомнений в том, что оснований для убийства угличского царевича у Бориса Годунова было предостаточно. Решено было погубить претендента на царствование. Почему же выбран такой изощренный, довольно рискованный способ ликвидации, ведь вполне можно было подсыпать яд в питье или еду? На этот вопрос исследователи нашли ответ - никто не решился бы подвергнуть себя такому риску, ведь с того самого момента, как яд начал бы свое смертельное действие, царевич указал бы на предателя. К тому же, как писал Н.И. Костомаров, окружавшие Дмитрия люди следили за этим, всячески оберегали от попытки отравить Там же. С.455.^. Следовательно, такой способ становился даже более сложным, нежели тот, что в итоге осуществился.

Возможно, что план заговорщиков (если, конечно это было убийство) осуществился бы удачно. Ведь было выбрано подходящее время, а именно, когда все Нагие отсутствовали, прямых доказательств убийства нет, никто непосредственно не видел как убивали Дмитрия, его кормилица была в тот момент в обмороке. К тому же убийцы сами стали кричать, что царевич зарезался, следовательно, они являлись свидетелями самоубийства и подозревать их в преступлении никто не должен был. Оправданием того, что они ударили Арину Тучкову, служило то, что, по словам убийц, она невнимательно смотрела за царевичем и не выхватила у него нож, когда начался припадок падучей болезни, вот они с негодования и погорячились. План был хорошим, но не ожидали злодеи, что народ взбунтуется и обвинит их в смерти Дмитрия. В любом случае, против Бориса Годунова нет прямых улик. «Правда, Борис все-таки никому не приказывал убивать царевича: и никто не в силах был сказать на него» Костомаров Н.И. Собрания и сочинения Н.И. Костомарова.Кн.5. Т.13. Спб,1905. С.458^. Только домыслы народа были главным обвинением, ведь кому еще, как ни Борису Годунову желать погибели юного Дмитрия, только ему он мог быть опасен. «Несчастье Бориса заключалось не только в том, что он стал жертвою злословия и клеветы, но и в том, что это злословие и клевета получили непререкаемую для того времени санкцию правительства и духовенства и обратились из обывательского подозрения в официальную истину и церковное утверждение». Платонов С.Ф. Борис Годунов. М,1999. С 149 Такова версия Платонова С.Ф. на то, что Бориса обвиняют в убийстве царевича.

Однако, как ни был народ уверен в причастности Бориса к смерти царевича, был представлен документ, доказывающий, что Дмитрий сам накололся на нож. 19 мая в Углич прибыла следственная комиссия, пробыла она там почти две недели. Приводились допросы свидетелей. У И.С. Беляева есть описание самого дела: «Перед нами узкая, высокая тетрадка в бумажном зеленом переплете, весьма тоненькая, заключающая в себе 51 вплетенных узких же листков, или страниц, так как на обороте, кроме подписей, бумага чистая. То во всю длину переплета- до ѕ аршина, то очень маленьких не более 1/4 в вышину; листки в свою очередь состоят или из одной целой склейки, или из двух, различных по величине. Общее же число склеек, находящихся в листках, равняется 62, расположенным в таком виде: на первой странице две склейки, на второй также две, на 4,10,16,17,29,38,41,46 и 50 по две склейки, итого двойных 11 страниц, в них 22 склейки, а остальные 40 страниц по одной склейки. Листки в свое время несомненно заключались в одном круглом столбце, доказательством чего служит как самая форма листков (узких и длинных, употреблявшихся для этой цели), так и стремление их принять прежнюю круглую форму» Беляев И.С. Угличское следственное дело об убиении царевича Дмитрия 15 мая 1591г. М.,1907.С.12.^.

Само дело вызывало недоверие у народных масс, хоть решение следственной комиссии и было признано законом, люди все же не верили в его справедливость. Даже тот факт, что Борис поставил во главе комиссии своего, ну, так скажем, недруга - Василия Шуйского, не сработал в пользу Годунова. Сложилось мнение, что Борис Годунов, желая скрыть факт своей причастности к смерти Дмитрия, созвал эту самую комиссию. Ну а что касается участия Василия Ивановича Шуйского, который вполне мог решить дело не в пользу Бориса, то есть мнение, что не стал бы он обращать на себя гнев человека, от рук которого погиб его брат, князь Андрей. Шуйскому было не совсем уместно гневить Годунова, который был близок к власти, ведь Василий сам находился несколько лет в опале. Поэтому в беспристрастии князя Василия Шуйского тоже можно было усомниться. Таким образом, в сознании народа прочно укрепилось мнение, что в смерти их любимого царевича виноват никто иной, как Борис Годунов. Но так ли это? Однозначного ответа мы дать не можем. Доказательств вины Годунова нет, даже наоборот, все факты говорят об обратном. Лишь Шуйский, опровергнув когда-то результаты следственного дела, сказал, что углицкий царевич был убит Борисом. Но, как известно, это не единственный раз, когда князь отрекался от своих слов; он так же признавал, что Дмитрий жив и то, что Лжедмитрий - это истинный царевич.

Для народа драма, произошедшая в Угличе, была очень большим горем. Дмитрий оставался в умах людей законным царевичем, «от природы». Поэтому весть о том, что в Польше появился человек, называющий себя чудом спасшимся царевичем Дмитрием, принесла огромную радость в Россию. Народ нисколько не сомневался в том, что это истинный сын Ивана Грозного, выживший в тот страшный день в Угличе. У человека, называющего себя Дмитрием, была своя версия всего произошедшего 15 мая 1591 года. Он утверждал, что на него покушался Борис Годунов, желая добиться русского престола любой ценой. Годунов неоднократно подсылал убийц, но все попытки убить мальчика пресекались. Получив очередную весточку о том, что царевича хотят погубить ночью, пока он спит, ребенка подменили, в результате чего погиб двоюродный брат Дмитрия. Не зная о подмене, мать царевича переполошила жителей Углича и те, негодуя, перебили множество народа, по их мнению, виновного в смерти царевича. Затем последовали скитания царевича, которые и привели его в Польшу, где он раскрыл свое истинное имя Вишневецкому. В этой истории есть некоторые сомнительные моменты, например, почему мать царевича не увидела, что погибший мальчик не ее сын. Однако Дмитрий открывал такие факты из жизни царской семьи, которые не были у всех на слуху (эти факты пересказывает со слов Дмитрия Адам Вишневецкий в письме Сигизмунду). Польский король начал расследовать эту запутанную историю. По показаниям нескольких людей, утверждавших, что были знакомы с царевичем Дмитрием до, так называемой его смерти, и с твердой уверенностью могут заявить, это настоящий царевич.

Вполне возможно, что царевич не погиб 15 мая 1591 года. Будучи убежденными в том, что Борис Годунов хочет погубить царевича, у Нагих созревает план: они решают имитировать смерть Дмитрия, таким образом оградив его от беды. Очень может быть, что обстоятельства 15 мая сами подсказали план действий, а может быть они были продуманы заранее и все тщательно спланировано. В любом случае мысль о подмене царского сына вполне реальна. Если взять во внимание показания следственного дела, то можно озадачиться вопросом - почему царица не стала пытаться каким- либо образом облегчить мучения сына, а стала бить поленом мамку Дмитрия, так халатно отнесшейся к ситуации. По-моему, так себя может вести только та мать, которая убедилась, что ее дитя в безопасности. Начав расправу над «убийцами», Нагие выиграли время, чтобы подменить Дмитрия другим ребенком. Если это была импровизация, то мальчика, похожего на царевича нашли случайно, а если заранее продуманные действия, то, наверное, двойника подбирали более тщательно. Сомнительным выглядит и то, что гроб для царевича поставили так быстро, и около него была не царица Мария, а ее дядя, который находился у гроба непрестанно. Из всего поведения Нагих складывается впечатление, что им нужно любым способом убедить следственную комиссию в смерти царевича. Если вначале они утверждали, что Дмитрия убили, то теперь один лишь Михаил Нагой твердо стоял на своем. Впрочем, можно усомниться и в том, что находящиеся при царевиче люди и знающие о его болезни, так халатно позволили ему играть с ножом, тогда как уже были случаи, когда Дмитрий ранил мать во время приступов. Неужели, даже если такое и произошло, не было способов помочь ему?

Если обратиться к работе И.С. Беляева, то увидим, что он тоже задается вопросом: «Более двух десятков поваров, помясов, истопников и других рабочих людей (давших показания) находилось во дворце во время убиения ребенка. Неужели, если бы убийство подлинного царевича произошло вблизи их, они не бросились бы на помощь царевичу или по следам убийц, которых в сравнении с ними было немного (3 или 4)?» Беляев И.С. Угличское следственное дело об убиении царевича Дмитрия 15 мая 1591 г. М.,1907. С.29.

Эти рассуждения наводят на мысль, что существовал некий заговор Нагих, поэтому все окружение царевича так просто согласилось с версией о самоубийстве. Столь множественные убийства, которые учинили Нагие, тоже могли быть направлены на удаление ненужных свидетелей подмены. Вот, например, совсем непонятно убийство женочки юродивой, которая часто приходила во дворец для потехи царевича. Можно предположить, что таким образом Нагие убирают человека, который может раскрыть их умысел и рассказать народу, что в гробу не царевич, ведь она - то точно знала, как выглядит Дмитрий. На похоронах присутствовали только близкие родственники царицы Марии, да члены следственной комиссии, которые вообще не имели представления о том, какой царевич Дмитрий внешне, ведь из Москвы его вывезли совсем маленьким, и он никогда там больше не появлялся. Из этого следует, что никто не смог бы уличить факт подмены тела.

Также можно сделать определенные выводы из сообщения одного иностранца, бывшего в тот период в России. Его звали Джером Горсей, волей судьбы оказавшегося неподалеку от Углича, в Ярославле. Он описывает довольно интересный эпизод своей жизни: 17 или 18 мая посреди ночи в его ворота постучал Афанасий Нагой, брат Марии Нагой. Он рассказал Джерому Горсею, что царевич Дмитрий мертв, а виновником этого считают Бориса Годунова. Далее Афанасий просит выдать ему какое-нибудь лекарство, поскольку царица отравлена и ей требуется помощь. Горсей выдал ему несколько баночек с целебными снадобьями, после чего его странный гость удалился. Про Афанасия Нагого в следственном деле нет никаких сведений, в Углич он не вернулся. Каким же образом он мог просить лекарства для своей сестры, если не доставил их по назначению. Из всего этого можно предположить, что с Афанасием в тот момент, когда он постучал к Джерому Горсею, находился раненный Дмитрий, и лекарственные средства предназначались ему. «Нельзя исключить, что последний припадок Дмитрия лишь ускорил выполнение уже существовавшего плана по его сокрытию» Цветков С.Э. Царевич Дмитрий. М., 2005. С. 86.. Все эти любопытные события никак не могут подтверждать, что царевич умер в тот ужасный день в 1591 году.

Весьма многочисленные догадки, уверенность народа, позволяют нам принять к сведению версию об убийстве Годуновым ни в чем не повинного ребенка. Интересные подробности некоторых событий дают основания для мнения, которое приглянулось людям того времени, что царевич Дмитрий жив. Однако единственным документом, проливающим свет на события 15 мая 1591 года, является заключение следственной комиссии, работавшей в Угличе, впрочем, благодаря меняющемуся мнению Василия Шуйского, его тоже можно поставить под сомнение.

Благодаря В.К. Клейну, реконструировавшему источник, мы имеем представление о следственном деле. Он заметил, что ржавые пятна на документе имеют различные размеры, но одну конфигурацию. Разложив листы в соответствии с размерами этих пятен, Клейн получил связный текст, первые листы которого, однако отсутствовали. Вопреки мнению, что документ, дошедший до нас, это вовсе не подлинник, а беловая копия, составленная Годуновым, палеографические исследования свидетельствуют об обратном.

Приехав в Углич 19 мая, следственная комиссия во главе с князем Василием Ивановичем Шуйским, она сразу приступила к допросу свидетелей. Сразу выяснился тот факт, что Михаил Нагой хотел сфальсифицировать улики - он подложил к телам убитых «убийц» Дмитриевых ножи, которыми они, якобы, убивали царевича. В ходе расследования Русин Раков признался членам комиссии, что Михаил Нагой просил его быть с ним заодно и подыскать подходящие ножи. Брат Михаила, Григорий Нагой, свидетельствовал, что приходил к нему Русин Раков и спрашивал про нож ногайский, он дал Русину этот нож, который и положили на тела убитых. Некоторые другие свидетели так же говорили о поисках Михаила Нагого палиц, ножей и т.п. Видимо, приехав на звон колокола ко дворцу 15 мая, услышав, что кричат имена убийц царевича, Михаил Нагой, будучи пьян, возглавил карательные убийства, в результате которых погибло 15 человек. То, что Михаил Нагой был в нетрезвом состоянии, видно из показаний Русина Ракова: «...а Михаило, государь, Нагой мертв-пиян» Цветков С.Э. Царевич Дмитрий. М., 2005. С. 95.. Протрезвев, Михаил понял, что ему явно придется отвечать за содеянное, и пытался выгородить себя путем подтасовки фактов. Но, план его был раскрыт и наказания Нагой не избежал.

В ходе следствия выявилось довольно много свидетелей происшествия. Василиса Волохова свидетельствует, что царевич разболелся 12 мая, к пятнице ему стало легче и царица взяла его с собой к обедне, на следующий день, после обедни, царица Марья велела сыну погулять на дворе. При Дмитрии были она, Василиса, его кормилица - Арина Тучкова, постельница - Марья Самойлова, да ребятки. Играли дети ножом в тычку, как тут случился с царевичем новый припадок, и бросило его о землю, тут-то и поколол он себя ножом. Василиса Волохова отмечает, что подобное случалось, но ранил царевич не себя, то мать сваей, то дочке Нагого, да и вообще вел себя царевич во время приступов падучей болезни крайне агрессивно.

Ребята, игравшие с царевичем в тот день, Петрушка Колобов, Баженко Тучков, Ивашка Красенский, Гришка Козловский, все говорят, что Дмитрий накололся на нож сам, в приступе черной болезни. Поскольку в народе настрой был таков, что мальчика убили Осип Волохов, да Данила Битяговский, следствие уточнило, были ли во время смерти царевича вышеперечисленные персоны, но ребята уверенно отрицали это. По показаниям мальчиков в то время с царевичем были только они вчетвером, кормилица, постельница. Таким образом, выходит, что Осип Волохов и Данила Битяговский никак не могли совершить убийство. И все дальнейшие свидетели в один голос утверждали, что царевич сам накололся на нож. В ходе следствия выявился еще один свидетель, который поначалу хотел остаться вне дела. Открыли для следствия нового свидетеля, допрашивая приказного Протопопова, который узнал о смерти царевича Дмитрия от ключника Тулубеева. Допрашивая следующего, выяснилось, что слышал он это от стряпчего Юдина. Юдин поведал, что видел несчастье сам, но не решился давать показания, так как знал, что царица говорит об убийстве, а не о несчастном случае, как это было на самом деле.

Можно предположить, что Нагие выдвинули версию об убийстве Дмитрия для расправы над Битяговским, ведь приехав в Углич, не могли они жить с прежним размахом, всем их состоянием управлял Михаил Битяговский. У Михаила Нагого сразу не сложились отношения с дьяком. Заключение следственной комиссии не оставляют невыясненных вопросов, они четко описывают событие 15 мая как самоубийство. Свидетельств об обратном нет.

Р.Г. Скрынников придерживается выводов следственного дел Скрынников Р.Г. Далекий век. Л., 1989 г.^. Он утверждает, что рана, нанесенная ребенком ножиком в горло, вполне могла привести к смерти, ведь если была затронута сонная артерия, или яремная вена, то летальный исход очевиден. Нельзя с этим не согласиться. Принимая во внимание частые случаи приступов эпилепсии, то, что он неоднократно ранил окружавших его людей в это время, можно сказать, что несчастье могло случиться. К тому же оружие при знатных особах было признаком их особого положения в обществе, у царевича оно, естественно, должно было присутствовать, ведь с самого раннего возраста дети привыкали к саблям и ножам.

В любом случае доказательства есть только у той версии, что говорит о несчастном случае - следственное дело с его многочисленными свидетелями.

Пытаясь прояснить обстоятельства гибели царевича Дмитрия, мы натолкнулись на различные мнения, с каждым из которых вполне можно согласиться. Возможно, что именно из-за Шуйского, а точнее его неоднозначных выводов, для нас сейчас наиболее трудно разобраться в той ситуации, которая породила столько споров. Признавая Лжедмитрия I настоящим царевичем, Шуйский дает повод для разработки этой версии историками, а так же позволяет признать некоторые факты из жизни Лжедмитрия сопоставимыми с Дмитрием Ивановичем. Но полностью доверять этой теории невозможно, ведь Шуйский говорил впоследствии об убийстве, инициатором которого являлся Борис Годунов. Хотел ли он просто очернить Годунова, либо знал о настоящих событиях в Угличе 15 мая 1591 года, но считал целесообразным помалкивать о них до поры, до времени? Этот вопрос мы уже не сможем ему задать. Так и остались в истории три версии Шуйского. Историки так и не пришли к единому мнению, а вопрос о смерти царевича остался загадкой. Ну а в то время, слушая итоги следственной комиссии на Соборе, «патриарх Иов, со всем Освященным Собором» сказал так «… царевичу Дмитрею смерть учинилась Божьим судом…» Макарий, митр. (Булгаков М.П.) История Русской Церкви. - Кн. 5. - М., 1996. С. 646.

Точно известным остается то, что Углич пострадал за свое убеждение. Ссылки не избежал даже церковный колокол. На предполагаемом месте убийства в Угличе стоит теперь церковь Дмитрия « На крови» - небольшой пятиглавый храм с шатровой колокольней, стены которой окрашены в ярко-красный цвет.

В начале XVII века положение в стране было катастрофическим. Голод, и, как следствие, взрыв преступности в городах, чрезвычайно накалило обстановку в стране. Сложившаяся ситуация способствовала возникновению смуты.

В 1600 году появились слухи, что сын Ивана Грозного, Дмитрий, жив. У Годунова был серьезный повод беспокоиться, т.к. народ вполне мог принять это на веру. В 1603 году в Москву поступили известия, что в Польше у Адама Вишневецкого находится человек, называющий себя царевичем Дмитрием. Этот человек, заручившись поддержкой влиятельный шляхтичей, собрал войско для похода на Москву.

Борис Годунов понимает, что народные волнения неизбежны. С целью предотвратить угрозу восстания, патриарх Иов разворачивает активную деятельность, направленную на обличение самозванца. Он признал в Лжедмитрии Гришку Отрепьева, беглого монаха и чернокнижника. « Из горкими слезами глаголаше, обличая и возвещая о нем всем людем, как в Чюдове монастыре был и как в келии у него жил…» История о первом Патриархе Иове Московском и всея России. Старица, 1912. С. 47.^. Необходимо было дать самозванцу имя, т.к. если власти не знают кто он, то почему бы ему не оказаться чудом спасшимся царевичем.

Народ уже прослышал, что в город идет чудом спасшийся царевич с целью вернуть свой законный престол. Начались народные волнения. Самое страшное для Годунова было то, что к армии самозванца начали примыкать вольные казаки. Войско же Бориса, хоть и было многочисленным, с неохотой сражалось за своего царя, а некоторые и вовсе перешли на сторону врага. Ситуация накалялась. Патриарх Иов всячески призывал людей оставаться верными своему государю, и не присягать Лжедмитрию. Но, города постепенно сдавались самозванцу, который все больше завоевывал симпатию у населения, уставшего от бедствий, и видевшего в Лжецаревиче избавителя от несчастий.

Иов в январе 1605 рассылает грамоту, где подробно описывает похождения Гришки Отрепьева. Повествует, что жил он у Романовых во дворе, но, совершив преступление, наказанием за которое полагалась смертная казнь, постригся в монахи, дабы избежать смерти. Гришка обошел много монастырей. В Чудовом же стал дьяконом и даже у Иова был для книжного письма, но бежал из монастыря с двумя монахами. Однако в умах людей уже укрепилась мысль о воскресшем царевиче-избавителе.

Борис Годунов скончался в разгар борьбы с самозванцем, его не стало 13 апреля 1605 года. Патриарх Иов поспешил присягнуть Федору Годунову, и отчаянно призывал народ к этому. Власти раздавали населению большие суммы денег на помин царя Бориса, считав, что так хоть немного утихомирит горожан.

Из Нового летописца мы узнаем о сложившейся ситуации в армии: «Пришел под Кромы митрополит Исидор с боярами и начал приводить к крессу /за царевича Федора/ всех ратных людей. Некоторые, помня свою православную христианскую веру, по государю плакали, и крест целовали с правдою; некоторые же не хотели видеть в Московском государстве добра, те же о такой погибели радовались» Новый летописец//Хроники Смутного времени. М, 1998. С. 97.^. Далее в летописце описана измена Петра Басманова, которого Борис Годунов незадолго до смерти избрал командующим армии. С Басмановым к вражескому лагерю примкнули Голицин, Салтыков и дворяне Рязани,Тулы, Каширы, Алексина.

В результате этого донские казаки сумели ударить по царскому лагерю и проникнуть в него. Началась паника, воеводы стали спасаться бегством. Армия была потеряна. Апогеем всего этого стало восстание в Москве. Посланники Лжедмитрия с Лобного места в Москве стали увещевать народ признать Лжедмитрия их государем, зачитывали прелестные грамоты Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937..

«Патриарх Иов, столп непоколебимый, со слезами молил, укреплял их, и ничего не достиг» Новый летописец//Хроники Смутного времени. М, 1998. С. 99.^. Москва присягнула Лжедмитрию.

Лжедмитрий заявил о том, что не войдет в Москву, пока все его противники не будут устранены. В первую очередь это касалось патриарха. Глава Русской церкви по-прежнему отказывался признать в самозванце царевича.

В «Истории о первом патриархе Иове Московском и Всея России » свержение и изгнание Иова описывается очень драматично: «Рострига же пакы вскоре прислал къ Москве ко угодникомъ своимъ, дабы и патриарха Иова извергли отъ престола его, или убо смерти предали его. Злодеи же грабители собравшеся мнози со оружиемъ, и пришедше въ Патриаршии дворъ и поставиша сторожей и влечаху святеишаго Иова патриарха исъ церкви къ Лобному месту… И егда патриарха ведоша, а кто изречетъ ту беду, еже бесчестиша и биша его патриарха: прелестники Ростригины ему. Патриарху, ругалися безъ милости сурово и безчеловечно… И …перваго святеишаго Иова патриарха, святаго и праведнаго обличителя Ростригина, иже отъ престола его извергоша и зъ бесчестиемъ отослаша его въ Старицкой Успенской монастырь на обещание его…» «История о первом патриархе Иове Московском и Всея России». С. 24-26.

После ссылки Иова, Федора Годунова и его мать убили, а Ксению, дочь Бориса, постригли в монахини. Тело Бориса выкопали и погребли на Сретенской улице в простом монастыре вместе с сыном и женой.

Лжедмитрий праздновал победу. Его встречали как истинного царя Ивана Грозного. Никто не вспоминал, что брак, в котором был рожден царевич, был незаконным в глазах церкви. Имя уцелевшего царевича славили и связывали с ним дальнейшее счастливое будущее.

Самозванец назначил на место Иова выходца с Кипра, Игнатия. Этот грек в свое время сумел завоевать симпатию Годунова и Иова. В 1602 году ему было пожаловано Рязанское архиепископство. В знак благодарности Ингнатий первым предал их и переметнулся на сторону Лжедмитрия. Избрание Игнатия описано у Арсения Елассонского. Самозванец собрал освященный собор, на котором должны были избрать Игнатия патриархом. Все собравшиеся желали видеть отцом церкви Иова, но поскольку он был «великий старец и слепец и не в силах пасти великую церковь христову и столь многочисленную паству, то перерешили не его оставить, но избрать другого» Арсений Елассонский, Мемуары из русской истории//Хроники Смутного времени. М,1998.^. Представители церкви не решились спорить с новоявленным царевичем. Несколько раз новый патриарх ездил за благословением к Иову, но так и не получил его. Старец остался непреклонен.

Связанные с «Дмитрием» ожидания лучшей жизни не оправдались. Новый царь тратил большие суммы из казны: раздавал боярам, отправлял в Польшу для погашения долгов, присылал Марине Мнишек подарки, украшения на внушительную сумму. Неуемная жажда Лжедмитрия к расточительству привела государство к банкротству. При новом государе больших почестей удостаивались иностранцы. Поляки чувствовали свое превосходство над русским населением, и вели себя в Москве как хозяева. Затевалась война с татарами, что России было сейчас совсем не выгодно. В связи с этими обстоятельствами бояре спешили разоблачить Лжедмитрия, чему активно способствовал Шуйский. Еще одним обстоятельством для подрыва веры в нового государя послужила женитьба Лжедмитрия на Марине Мнишек. Невеста не была крещеной. Духовенство требовало совершить сей обряд, но против этого выступил патриарх Игнатий, верный самозванцу. Вместо принятия православия ограничились миропомазанием. Вопреки русскому обычаю, Лжедмитрий короновал свою супругу.

Поднялся мятеж против самозванца. Лжедмитрий был убит. Трон достался Василию Шуйскому. Игнатий был свергнут с патриаршего престола. Шуйский послал за Иовом, дабы он возглавил Русскую церковь. Однако, Иов был уже настолько немощен, стар, к тому же почти ослеп, потому благословил на патриаршество Казанского митрополита Гермогена.

В начале 1607, для того чтобы остановить не прекращавшееся с гибелью первого самозванца брожение в народе, Патриарх Гермоген и Освященный Собор постановили призвать из Старицы святителя Иова и учинить в Успенском Соборе Московского кремля всенародное покаяние. В своей грамоте Гермоген умолял Иова приехать в Москву на благо государства. Покаяние состоялось 20 февраля 1607 года. Множество народа собралось в соборе, куда из Старицкого Успенского монастыря прибыл уже совершенно слепой и немощный Иов, облаченный в простую монашескую рясу. Представители народа подали в руки Иову челобитную, в которой исчислялись их многочисленные преступления и измены: клятвопреступление по отношению к Борису и Федору Годуновым, признание самозванца и низложение Иова с Патриаршего престола и т.п. Москвичи просили у старца прощение. После этого зачиталась разрешительная грамота, в которой прощалась вина всех уклонившихся в Смуту. В своей грамоте Иов призывал людей впредь не нарушать крестного целования, но служить законному царю Василию Шуйскому.

Вскоре после этих событий, 19 июня 1607 года, первый русский Патриарх скончался. смутный россия патриарх иов

Глава 2. Литературное наследие патриарха Иова

§1. Сочинения патриарха, степень их исследованности и место в литературе

Литературная деятельность патриарха Иова в полном объеме не выяснена. Сохранилась опись келейной библиотеки Иова периода ссылки, вложенной им в 1606 г. в Успенский Старицкий монастырь, в которой упомянуто 56 томов, в том числе много печатных книг Турилов А.А. Памятники южнославянской книжности в составе русских библиотек конца XV--XVII вв. (по материалам древнерусской библиографии) // Советское славяноведение, 1977, № 1.. Достаточно глубоко исследована лишь «Повесть о житии царя Феодора Иоанновича».

Ни один писатель первой половины XVII в., касавшийся событий начала века, не обошелся без тех характеристик политической ситуации и Григория Отрепьева, его намерения «веру крестьянскую попрати и православных крестьян в латынскую и люторскую ересь привести и погубити», которые содержатся в грамоте Иова от 14 января 1604 г. в Сольвычегодский Введенский монастырь.

Публицистическая направленность литературы первой трети XVII в. определилась еще в сочинениях Иова. «Соборное определение» и «Утвержденная грамота об избрании на царство Бориса Годунова», написанные под его руководством, если не им самим, послужили источником и литературным образцом для Утвержденных грамот Василия Шуйского и Михаила Федоровича Романова, в которых было выработано идеологическое освещение «Смуты» Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедициею Императорской академии наук. - Т. 2 (1598 - 1615). - СПб., 1836. - №№6, 7.. Остается невыясненной роль Иова в создании известной В.Н. Татищеву, но утраченной впоследствии летописи о Смутном времени -- «Истории Иосифа о разорении русском». Старец Иосиф был келейником Иова, пользовался неограниченным доверием патриарха, работал с литературными и документальными материалами богатейшей патриаршей библиотеки Енин Г.П. Ук. соч. С. 56..

Почти совсем не изучались послания, грамоты и речи Иова (перечисляются в хронологической последовательности):

1) Послание грузинскому царю Александру (апрель 1589 г.);

2) Послание к митрополиту Николаю и «всему священному собору Иверския земли» (апрель 1589 г.);

3) Грамота константинопольскому патриарху Иеремии (март 1592 г.);

4) Утешительное послание царице Ирине по поводу смерти царевны Феодосии (1592 г.);

5) Грамота в Казань митрополиту Гермогену о трехдневном молебне по поводу избрания на царство Бориса Годунова (15 марта 1598 г.);

6) Окружная грамота о трехдневном молебне по случаю восшествия на престол царя Бориса Федоровича (15 марта 1598 г.);

7) Послание к царю Борису Федоровичу в ответ на царскую известительную грамоту о походе против крымского хана (2 июня 1598 г.);

8) Приветственная речь царю Борису Федоровичу по возвращении его из Серпуховского похода (июль 1598 г.);

9) Речь во время венчания на царство Бориса Годунова (3 сентября 1598 г.);

10) Благословенная грамота земскому старосте города Слободской об устроении Богоявленского монастыря (4 января 1599 г.);

11) Жалованная несудимая грамота Волоколамскому Иосифову монастырю на вотчину в Осташковой слободе (5 февраля 1601 г.);

12) Грамота в Сольвычегодский Введенский монастырь о ежедневном молебне по случаю войны царя Бориса Федоровича с Гришкою Отрепьевым и о проклятии самозванца со всеми его сообщниками (14 января 1604 г.);

13) Духовная грамота (1604 г.);

14) Статейный список о посылке за бывшим патриархом Иовом 1607 г. (февраль 1607 г.).

№№ 6, 7--12, 14 опубликованы в Актах Археографической Экспедиции, № 2 -- в журнале «Христианское чтение» Отдельное издание см.: Из неизданных памятников древней русской литературы. С предисловиями и примечаниями Н. Барсова. - СПб., 1872., № 3 -- в «Древней Российской Вивлиофике» Древняя Российская Вивлиофика. - 2-е изд. - М., 1789 - Ч. 12. - С. 388--401, а в «Истории» С. М. Соловьева опубликован краткий отрывок из № 4 по рук. РНБ, O.IV.17 с ошибками, без соблюдения правил передачи древних текстов (его же приводит и митр. Макарий).

Стилистические особенности сочинений Иова свидетельствуют о его явном тяготении к художественной манере школы митрополита Макария с ее панегирическими портретами, торжественной эмоциональностью, сложными синтаксическими конструкциями, утяжеленным, цветистым языком. С помощью этих художественных средств Иов сознательно приукрашивал неспокойное царствование Федора и Бориса и создавал далекие от подлинного облика идеализированные образы этих царей. Пожалуй, только в посланиях Иова в Грузию -- царю Александру и митрополиту Николаю возвышенная риторика, панегирические характеристики Федора Ивановича выглядят уместными и оправданными Елеонская А.С. и др. История русской литературы XVII--XVIII вв. - М., 1969. - С. 20-22.. Сам факт обращения грузинского царя и главы грузинской церкви к России за помощью давал Иову основание подчеркнуть в самых звучных и лестных выражениях силу и величие русского самодержца. Кроме многочисленных цитат из Евангелия, Апостола, писаний отцов церкви, Иов ввел в послание митрополиту Николаю, без ссылки на источники, большие отрывки из слова болгарского пресвитера Козмы «на богумилов» и всю первую часть «третьего» слова митрополита Даниила.

Среди всех сочинений Иова выделяется темой и стилем утешительное послание царице Ирине. После смерти долгожданного, но быстро умершего ребенка, царевны Феодосии, Ирина долгое время испытывала безудержное отчаяние. Желание успокоить царицу заставило Иова призвать на помощь всю свою эрудицию, весь талант писателя и опыт пастыря. Искреннее соболезнование горю Ирины, стремление помочь ей позволили Иову увидеть в царице простую женщину, потрясенную потерей единственного ребенка, и выразить свое отношение к ней убедительными словами. Стремясь найти самые доходчивые слова, Иов вводит в послание даже разговорную речь, что совершенно несвойственно его произведениям, написанным исключительно книжным языком. Патриарх Иов убеждал царицу не предаваться скорби, но уповать на Бога и усердно Ему молиться, напоминал ей о праотце Адаме, как горько он плакал над телом своего сына Авеля, но не мог слезами возвратить его к жизни по силе неизменного приговора: «Земля еси и в землю отыдеши», указывал на праведных Иоакима и Анну, которые «хотя до старости оставались неплодными, но своим упованием на Бога, своими неотступными молитвами подвигли Его разрешить неплодство Анны и даровать им благословенное чадо» Макарий, митр. (Булгаков М.П.) История Русской Церкви. - Кн. 5. - М., 1996. - 670 с..

«Видишь ли, благоверная государыня царица, - пишет Иов,-- сколько может молитва праведных, терпеливо переносящих постигающие их скорби. А кручиною, государыня, ничего нельзя взять, можно взять лишь милостию Божиею; если печалишься, то только гневишь Бога, а своей душе причиняешь немалый вред и безгодно изнуряешь свое тело; диавол же, когда видит кого-либо скорбящего, укрепляется на него. Потому молю твое благочестие, положи во всем упование на Бога и на Пречистую Богородицу, и Она, видя твое упование, умолит Сына Своего, да исполнит всякое твое прошение, да сотворит чресла твои многоплодными и да устроит тебя как лозу плодовитую в дому твоем» (РНБ, О.IV.17, л. 21 об.) Цит. по: Макарий. Ук. соч. С. 624..

«Повесть о житии царя Феодора Иоанновича», написанная до 1604 г., содержит идеализированное жизнеописание этого царя. По задачам, которые Иов ставил перед собой, и по художественным признакам она представляет собой как бы заключительную главу Степенной книги. Царь Федор, единственный из прямых потомков Ивана Калиты, не попал в этот свод агиобиографий русских государей, потому что Степенная книга была закончена еще при жизни его отца. Замысел Иова восполнить этот пробел возник еще в связи с тем, что со смертью царя Федора прекратилась династия Рюриковичей.

На рубеже между XVI и XVII веками возникает «Повесть о честном житии благоверного, благородного и христолюбивого царя и великого князя Федора Ивановича Всея Руси, о его царском благочестии и добродетельном исправлении, о святом его преставлении»

Царь Федор Иванович умер в 1598 году, не оставив потомства. С его смертью прекратилась древняя династия Рюриковичей на московском престоле. На земском соборе, созванном по инициативе патриарха Иова, царем был провозглашен Борис Годунов, фактически правивший государством и при жизни Федора. По феодальному праву избрание Бориса Годунова было более чем сомнительно, поэтому необходимо было идейно воздействовать на оппозиционные элементы в стране, доказать справедливость перехода верховной власти от старой династии к новой.Патриарх Иов, обязанный своим положением Борису Годунову, добившемуся в 1589 году утверждения русской патриархии, теперь должен был выступить в защиту прав нового царя. С этой целью Иов пишет «Повесть...», создавая произведение в форме жития, Иов рассчитывал сделать ее для своих средневековых читателей более авторитетной и, окружив царя Федора ореолом святости, распространить этот ореол также на Бориса Годунова, фактического соправителя Федора, которому щедрые похвалы, рассыпанные в «Повести...» Федору, в кой же, если не в большей степени, относились к Борису, показывая в лучшем свете умственные и нравственные качества нового царя В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. III. M., 1937. С. 3..Содержание «Повести» Иова в основном сводится к следущему. Вначале говорится о родословной царя Федора и его заслугах перед русским народом. В изображении Иова Федор «благочестив и милосерд, нищелюбив и странноприимец». Он «древним царем благочестивым равнославен, нынешним ж красота и светлость, будущим же сладчайшая повесть». Затем в «Повести» рассказывается о приезде в Москву Константинопольского патриарха, который согласился на утверждение патриаршества на Руси только из-за святости Федора. После этого Иов говорит о победоносных войнах Федора с «злочестивыми германами» и крымскими татарами. Во всех этих случаях инициатором и главным действующим лицом является Борис Годунов, ближайший, неизменный и единственный советник царя. При этом Иов совершенно умалчивает о теневых сторонах деятельности Бориса, о многочисленных казнях и опалах, о смерти маленького царевича Димитрия в Угличе, о народных восстаниях конца XVI века. Заканчивается «Повесть» описанием «праведной смерти» Федора, его похорон и «плача» царицы Ирины, «всенародного множества» и «сугубой печали» Бориса Годунова, раздумывающего о прекращении древней династии «Полное собрание русских летописей», т. XIV. СПб., 1910, стр. 70.Оба главных героя «Повести» -- царь Федор и Борис Годунов -- даны в житийном плане, подчеркнуто идеализируются в соответствии с идейным замыслом автора. Постоянно указывая на «праведность», «справедливость» Федора, на его стремление всегда быть в согласий с «совестью», Иов прозрачно намекает на то, что ближайшим другом такого царя мог быть человек, обладавший одинаковыми с ним качествами. Впрочем, Иов так прямо и говорит, что Борис «зело преизрядною мудростию украшен и саном паче всех и благим разумом превосходя, и пречестнем его правительством благочестивая царская держава в мире и тишине велелепной цветуще». Иов утверждает, что Федор сам назначил Бориса своим преемником, возложив на него златую цепь, которую прежде носил сам, «достойную честь победе его воздая и сим паки на нем преобразуя царского своего достояния по себе восприятие и всего превеликого Русийского скифетрадержательства правление» В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. III. M., 1937. С. 7..Несмотря на риторичность «Повести», ее «украшенную» речь, идущую от «макарьевской» школы и от Епифания Премудрого, Иов стремился в какой-то мере быть ближе к действительным фактам. Так, в рассказе об учреждении патриаршества, в рассказе о войне со шведами и крымцами Иов сообщает немало интересных и вполне исторических подробностей.