Органы прокуратуры Новосибирской области в 1939–1945 гг.

В июле 1936 г. - полная централизация Прокуратуры. С образованием Наркомата юстиции СССР прокуратура РСФСР вышла из состава Наркомата юстиции РСФСР и стала самостоятельным независимым органом, подчинявшимся лишь прокуратуре СССР.

§ 2. Организация и структура

Согласно постановлению СНК СССР от 5 ноября 1936 г. История советской прокуратуры в важнейших документах. М., 1947. С. 492. структура прокуратуры СССР была следующей: Главная военная прокуратура, главная прокуратура железнодорожного транспорта, главная прокуратура водного транспорта, отдел общего надзора, уголовно-судебный отдел, гражданско-судебный отдел, следственный отдел, отдел по специальным делам, отдел по надзору за местами заключения, отдел по жалобам, отдел кадров, группа учета и информации, особый сектор, управление делами, секретариат. Подобная структура была установлена для прокуратур союзных и автономных республик, краев и областей (в том числе и в Новосибирской).

В штате областной прокуратуры в 1938 г. состоял прокурор области, заместитель, 10 прокуроров отделов, 15 прокуроров и следователей. В 1940 г. в структуре центрального аппарата обл. прокуратуры был образован отдел по надзору за органами милиции со штатом в 8 человек. Помимо этого был расширен отдел по спецделам, количество сотрудников которого было увеличено до 12 человек. Это объяснялось спецификой задач, возложенных на этот отдел (см. ниже) и общим увеличением работы этого отдела в связи с ликвидацией перегибов 1937-38 гг. В то же время подлежали ликвидации отделения центрального аппарата ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 258, л. 1-3.

В 1941 г., после начала войны, количественный состав аппарата изменился. Уменьшилось общее количество служащих и составило 63 чел ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 275, л. 1-4. (87 чел. в 1939 г.). Соответственно штат отделов прокуратуры уменьшился на 2-3 человека, что было связано с мобилизациями в Красную Армию.

К 1943 году общее количество сотрудников центр. аппарата вновь подверглось увеличению и составило 84 чел. В отделе кадров появился нач. отдела. Количество сотрудников в отделах увеличено на 2-3 человека ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 304, л. 2-3.

Административные перекройки Новосибирской области (выделение из её территории Кемеровской и Томской областей) не затронули областной аппарат Новосибирский прокуратуры. В 1944 г. количество сотрудников аппарата уменьшилась незначительно и составило 77 человек ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 325, л. 2-3.

На отделы областного аппарата были возложены следующие задачи: отдел общего надзора осуществлял надзор за соблюдением законности в административных учреждениях и организациях, руководил работой по общему надзору в подчиненных прокуратурах, разрабатывал соответствующие мероприятия по дальнейшему совершенствованию этой работы. На него была возложена задача подготовки и проведения через областного прокурора всей работы, связанной с осуществлением общего надзора за законностью действий органов власти Новосибирской области. Он разрабатывал инструкции и приказы областного прокурора по общему надзору, давал заключения и соображения по отчетам и актам ревизий окружных прокуратур в части, касающейся общего надзора, наблюдал и руководил через областного прокурора оперативной работой периферийных прокуратур в области осуществления общего надзора, путем дачи разъяснений и указаний. Помимо этого, в его функции входило разрешение жалоб на действия и постановления административных органов и должностных лиц и представление в соответствующих случаях заключений областному прокурору по вопросу о возбуждении уголовного и дисциплинарного преследования, использование прессы в целях осуществления общего надзора, путем расследования по заметкам, имеющим краевое значение, а также и наблюдением за этой работой окружных прокуратур.

Следственный отдел занимался вопросами расследования по наиболее сложным делам, организовывал совместно с органами охраны общественного порядка мероприятия по раскрытию и расследованию этих преступлений, руководил работой по расследованию в подчиненных прокуратурах, осуществлял надзор за соблюдением законности в деятельности следственного аппарата и органов дознания, обобщал опыт следственной работы, давал методические указания по вопросам расследования и принятия мер к предупреждению преступлений, по организации надлежащего взаимодействия с административными органами и общественностью. Следственный отдел руководил органами следствия в Новосибирской области. Также разрабатывал указы и инструкции, принимал участие в обследованиях следственных камер. В его функции входило непосредственнее наблюдение за работой следователей по важнейшим делам, а также непосредственное наблюдение за работой милиции и розыска.

Отдел по спецделам осуществлял аналогичные со следственным управлением полномочия в отношении дел, по которым дознание и предварительное следствие ведется органами Государственной безопасности. Прокуроры этого отдела поддерживали государственное обвинение и осуществляли надзор за законностью приговоров и определений, вынесенных по определенной категории дел. В его задачи входило непосредственное наблюдение за НКВД по области и составление заключений по поступающим из этих органов делам, рассмотрение жалоб на действия НКВД и жалоб административно-ссыльных, наблюдение за арестантскими помещениями при НКВД, а также ведение секретного делопроизводства.

Уголовно-судебный отдел проверял законность и обоснованность приговоров и определений судебных органов, подготавливал протесты в порядке надзора, руководил работой по судебному надзору в подчиненных прокуратурах, организацией выездных процессов, привлечению общественности к борьбе с правонарушениями.

Гражданско-судебный отдел осуществлял в области гражданского судопроизводства полномочия, аналогичные с отделом по надзору за законностью рассмотрения уголовных дел в судах.

Отдел по надзору за местами заключения следил за соблюдением законности в местах лишения свободы, руководил этой работой в подчиненных прокуратурах, разрабатывал мероприятия по обеспечению полного исправления и перевоспитания осужденных. В его функции входил учет и изучение жалоб заключенных и построение выводов из результатов этого изучения, участие в укомплектовании комсостава мест заключения, разработка циркуляров и инструкций по наблюдению за местами заключения, дача указаний окружным прокуратурам по отдельным конкретным вопросам по работе мест заключения. Помимо этого он наблюдал и принимал участие в работе Комитета по оказанию помощи освобожденным из мест лишения свободы Радьков В. П. Организация суда и прокуратуры в СССР. М. 1965. С. 193-194.

Структура по прокуратурам округов, городов, городских и сельских районов Новосибирской области в 1940 г. была следующей:

Городские: Сталинская, Кемеровская, Прокопьевская, Томская, Ленинск-Кузнецкая, Анжеро-Судженская, Киселевская, Осинники, Тайгинская. Горпрокуратура г. Новосибирска была образована в 1944 г.

Районы в городах: Новосибирск -- Дзержинская, Когановическая, Октябрьская, Кировская, Первомайская, Центральная, Иподромская, Заельцовская; Томск -- Кировская, Вокзальная, Куйбышевская; Кемерово -- Рудничная, Кировская.

Город. сельские: Новосибирская, Кузнецкая, Прокопьевская, Ленинск-Кузнецкая, Томская, Анжеро-Судженская, Кемеровская, Киселевская.

А также 54 сельских и 14 районных ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 258, л. 4-6.

В 1941 г. была создана Беловская гор. прокуратура со штатом в 3 оперативных единицы (прокурор, пом. прокурора, нарследователь). В 1942 г. в г. Кемерово была образована горрайпрокуратура центрального района в составе 4 оперативных единиц. Возросшее во время войны значение города Сталинска проивело к тому, что в составе гор.прокуратруры было образовано 3 горрайпрокуратуры (Куйбышевского, Старо-Кузнецкого и Орджоникидзевского районов) Там же. д. 275 л. 9-10. В 1943 и 1944 годах были проведены административно-территориальные деления Новосибирской области и штаты местных прокуратур были значительно уменьшены.

С целью укрепления органов прокуратуры в сентябре 1943 г., указом Президиума Верховного Совета СССР, в прокуратуре была введена система классных чинов, а постановлением СНК СССР введена форменная одежда. Для прокурорско-следственных работников органов прокуратуры были установлены следующие классные чины: Действительный государственный советник юстиции -- высший классный чин, присваиваемый Указом Президиума Верховного Совета СССР; Государственный советник юстиции 1, 2 и 3-го классов -- чины, присваиваемые Прокурором СССР.

Действительный государственный советник юстиции и Государственные советники юстиции 1, 2 и 3-го классов относились к высшему составу прокурорско-следственных работников. К старшему составу относились Старший советник юстиции, Советник юстиции, Младший советник юстиции.К среднему составу -- юрист 1-го класса, юрист 2-го класса, юрист 3-го класса, младший юрист.

Согласно положению о классных чинах работников органов Прокуратуры СССР перечисленные выше гражданские чины присваивались прокурорско-следственным работникам, исходя из занимаемой ими должности, аттестации, образования и служебного стажа. Продвижение прокурорско-следственных работников по работе производилось, как правило, с присвоением очередного классного чина.

Сроки пребывания в каждом чине устанавливались в зависимости от классного чина и от наличия или отсутствия у работника высшего юридического образования от 1 до 4 лет. Сроки выслуги для чинов 4-го и выше классов не устанавливались. Производство в чин этих классов могло быть только в случаях: а) повышения по должности, б) за особые отличия в работе по ходатайству прокуроров республики, краев и областей История советской прокуратуры в важнейших документах. М., 1947. С. 523-527.

Постановление о введении форменной одежды вводило для прокурорско-следственных работников органов прокуратуры СССР парадную и повседневную (зимнюю и летнюю) форменную одежду, утверждало правила ношения, образцы и описание знаков различия. В приложении к постановлению указывалось, что парадная форма одежды надевается на сессии Верховного совета, на съезды и конференции ВКП (б), при личных встречах высокого уровня, в дни праздников, при участии в рассмотрении дел в Верховном суде и т. п. Во всех остальных случаях носилась повседневная форма. Особо оговаривалось обязательное ношение формы при исполнении служебных обязанностей Там же. С. 530-532.

Финансовое обеспечение органов прокуратуры характеризовалось следующими цифрами: согласно смете административно-управленческих расходов на прокуратуру Новосибирской области в 1939 г. было выделено 4300 тыс. руб ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 247, л. 5, из которых 3014 тыс. составляли средства на выплату зарплаты, включая премиальные, надбавки за секретную работу и надбавки за работу в отдаленных областях. Основной фонд зарплаты составлял 2 млн. 710 тыс. руб. + 49 тыс. составляли премиальные и надбавки за секретную работу и работу в отдаленных местностях. Надбавки за секретную работу назначались сотрудникам имевшим доступ к “закрытой” информации.

В следующем, 1940 году сметой было утверждено 4905 тыс. руб ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 258, л. 4. На выплату зарплаты выделялось 3725 тыс. руб., из которых 3530 тыс. составлял основной фонд зарплаты, и 110 тыс. включали в себя премиальные, надбавки за секретную работу и за работу в отдаленных областях. Помимо этого 85 тыс. составляла зарплата внештатным сотрудникам, чего не было в 1939 г. В 1942 г. на облпрокуратуру было выделено 5400 тыс. руб. из них 4220 тыс. на зарплату. Основной фонд зарплаты составил 3973 тыс. руб. + 305 тыс. (премирования, персональные оклады, надбавки за отдал. местность и спецнадбавки, выходные пособия и компенсация за отпуск). В 1943 г., в связи с административным делением области, областная прокуратура получила 4224 тыс. руб., из которых 3333 тыс. составляли средства на выплату заработной платы. В 1944 г. цифры составили 3836 тыс. руб. и 2860 тыс. руб. соответственно. Помимо зарплаты, средства расходовались на административно-хозяйственные нужды (наём и содержание помещений, ремонт, канцелярские расходы и т. д.).

Зачастую в дополнительных записках к годовому финансовому отчету сообщалось о недостаточности выделяемых средств. Например, в 1939 г. был допущен перерасход выделенных средств поскольку в течение 1939 г. организовано 27 вновь открытых райпрокуратур, на оборудование которых требовались очень большие средства. Подобные проблемы имели место и в 1940 г. поскольку в этот год были вновь организованны 5 райпрокуратрур, без отпуска дополнительных штатных единиц и средств на организационные расходы. Эти райпрокуратуры организовывались и снабжались, необходимым инвентарем, путем изъятия этого имущества от других райпрокуратур. Кроме этого, с 1.11. 1940 г. оперативным работникам полагалась прибавка к зарплате, но ввиду недоассигнования дополнительных средств, их пришлось выделись из хозяйственных средств.

Традиционной проблемой являлась проблема с жилыми и рабочими помещениями, которая в годы войны обострилась еще больше. В июне 1941 г. на заседании партбюро парторганизации областной прокуратуры был заслушан доклад облпрокурора К. Я. Румянцева о состоянии жилфонда, который отметил, что дома, в которых проживают сотрудники прокуратуры, находятся в запущенном состоянии, требуют капитального ремонта. На Румянцева возлагалась задача “принять все зависящие меры к приведению жилищного фонда надлежащее состояние” ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 40, л. 11, для чего перед прокуратурой РСФСР нужно было поставить вопрос об отпуске средств.

Достаточно тяжелая ситуация складывалась и с помещениями под райпрокуратуры, которые также нуждались в строительстве и капитальном ремонте. “Райисполкомы не могут представить надлежащих помещений и за отсутствием средств не производят никакого ремонта, но идя навстречу в разрешении этого наболевшего вопроса, безвозмездно передают дома по балансовой стоимости в собственность райпрокуратур” ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 257, л. 26. В 1940 г. Беловским, Зырянским и Купинским райисполкомами были переданы дома в собственность райпрокуратур. Данная проблема имела место в течение всего рассматриваемого периода и к концу войны положение не улучшилось.

В 1941 г. в связи с началом войны возникли некоторые проблемы с финансированием хозяйственных расходов. В частности, на отопление помещений было выделено всего 32 тыс. руб., хотя в 1939 и 1940 гг. было выделено 52 тыс. руб. и 78 тыс. руб. соответственно. “Учитывая длительность сибирской зимы в семь месяцев, на каждую точку по смете мы могли выделить только по 250 руб. безотносительно в какой местности находится прокуратура, а ведь 40% районов находится в безлесистой местности” ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 274, л. 3. В результате к концу года имелся перерасход средств, который доходил до 100%. В 1943 г. на отопление также было выделено порядка 32-33 тыс. руб., но, учитывая административное деление, этих средств было достаточно.

Подобная проблема имелась и с содержанием гужевого транспорта, поскольку не хватало средств на его содержание. “Назначенные по смете на содержание транспорта 50 т. р. крайне недостаточны, т. к. в среднем приходится 500 руб. в год на прокуратуру или по 45 руб. в месяц, тогда как только один овес стоит в месяц 50-70 руб.” Там же. В 1939 г. и в 1940 г. на содержание гужевого транспорта выделялось 69 и 49 тыс. руб. соответственно, но поскольку рыночные цены на корм в довоенное время были значительно ниже, то этих средств было достаточно. В 1943 и 1944 гг. на содержание транспорта выделялось также порядка 60-65 тыс. руб., что в условиях сокращения территории НСО было достаточно.

Средняя месячная заработная плата на одного работника в 1939, 1941 и 1942 составляла 352, 424 и 509 рублей соответственно. Эти цифры включали в себя не только оперативный состав, но и технический и обслуживающий персонал. Динамику развития заработных выплат оперативно-следственного состава можно представить в виде следующей таблицы:

Таблица 2

Динамика развития среднемесячных выплат по Прокуратуре Новосибирской области в 1938-1945 гг.*

* Составлено по: ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 258, л. 4-7; д. 275, л. 8-11; д. 288, л. 1-5, д. 304, л. 1, д.325, л. 1, д. 247, л. 3-8

Хотя рост заработной платы был налицо, это не меняло положения служащих, поскольку в условиях войны был неизбежен быстрый рост рыночных цен. В 1942 г. они превышали в 7 раз, а в 1943 г. в 15 раз уровень цен 1941 г. и превышали уровень пайковых цен в 20 раз. При среднемесячной заработной плате рабочих и служащих города, составлявшей около 400 руб. в денежном исчислении того времени, 1 кг картофеля на Ипподромском рынке в мае 1943 г. стоил 45 руб., квашеной капусты - 40, моркови - 65, говядины - 400, свинины - 500, сливочного масла - 850, литр молока - 80 руб. Чрезвычайно дорого ценились кондитерские изделия. За плитку шоколада требовалось уплатить 150 руб., за два пряника - 25, за 1 кг сахара - 500 руб Букин С. С. Жизненная среда Новосибирска в военное лихолетье. //Западная Сибирь в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.). Новосибирск. 2004. С. 90. Иными словами, рабочий, получив весь свой месячный заработок и зайдя на рынок, мог приобрести ведро картофеля или 1 кг мяса, а ведь еще нужно было оплатить многочисленные налоги, подписаться на облигации госзаймов, внести квартплату и т. д. И лишь на завершающем этапе войны в связи с увеличением государственных ресурсов, укреплением продовольственной базы города стоимость продуктов на неорганизованном рынке заметно уменьшалась.

В условиях военного времени до крайних пределов обострились существовавшие и возникли новые социальные проблемы. В полной мере проявились они в Новосибирске - одном из мощных оборонных центров страны, крупном транспортном узле. Материальные и людские ресурсы города направлялись на обеспечение потребностей фронта, практически прекратилось производство потребительских товаров гражданского назначения. Прибытие эвакуированных, массовое привлечение сельского населения для работы в промышленности резко обострили жилищный кризис. С напряжением и постоянными перебоями действовало коммунальное хозяйство. В полной мере эти проблемы относились и к работникам прокуратуры.

Органы прокуратуры Сибири прошли сложный путь. Почти сразу же после революции 1917 г. большевики отменили все институты юстиции, существовавшие в прежнее время. Наличие органа, осуществлявшего надзор за соблюдением законности, не отвечало интересам государства на данном этапе. Однако вскоре после окончания гражданской войны необходимость в таком органе стала осознаваться. Несмотря на формальный отказ от дореволюционной системы юстиции, при воссоздании прокуратуры пришлось использовать именно её. Система органов прокуратуры неоднократно менялась в соответствии с проводимыми в стране преобразованиями, но её положение всегда было приниженным. Фактически, используя прокуратуру как один из рычагов управления страной, руководство страны мало уделяло ей внимания. Это приводило к нестабильному положению в этих органах, в частности, к слабости материально-технического обеспечения.

Глава 2. Кадры

§ 1. Кадровый вопрос в довоенный период

Решающее значение для эффективной работы государственного аппарата имеет наличие профессиональных и преданных своему делу кадров. Во все времена к работникам прокуратуры, призванным осуществлять надзор за всеми учреждениями, должностными лицами и гражданами, предъявлялись высокие требования. Советская пропаганда всегда подчеркивала, что политический, моральный и культурный облик прокурора и следователя должен был соответствовать важным задачам, которые в Советском государстве были возложены на прокуратуру. От органов прокуратуры Советское государство всегда требовало очень многого, однако оно не всегда уделяло должное внимание этой категории государственных служащих. В данном разделе будет дана попытка выяснить вопросы состава, образования, подготовки работников органов прокуратуры и трансформацию этих признаков в условиях Великой Отечественной войны.

Согласно штату на 1940 г. по Новосибирской области предусматривалось иметь 382 работника прокуратуры. Однако после произведенного кадрового сокращения фактически на 11 ноября того же года в штате имелся 361 чел (см. табл. 1).

Таблица 1

Состав кадров Новосибирской областной прокуратуры в 1940 г.*

* Составлено по: ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 65

Таблица 2

Движение кадров Новосибирской областной прокуратуры в 1940 г.*

* Составлено по: ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 66-67

Причину такого положения дел многие работники органов прокуратуры того времени усматривали в деятельности руководства и в частности облпрокурора А. В. Захарова.

Сам Анатолий Васильевич Захаров родился в семье крестьян - бедняков1903 г. Получил незаконченное высшее образование и начал прокурорскую работу в 1926 г. Прокурором Новосибирской области был назначен в 1939 г ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 42, л. 3. Таким образом, А. В. Захаров имел достаточно большой опыт работы в области прокурорско-следственной работы, но в области организации деятельности органов прокуратуры его усилия оказались недостаточными.

Однако следует иметь в виду, что кадровый вопрос в Новосибирской прокуратуре традиционно был очень сложным. К моменту вступления А. В. Захарова в должность, т. е. к 22 октября 1938 года, положение в органах прокуратуры также было тяжелым. На тот момент из 28 оперативных работников прокуратуры в наличии было лишь 14 человек. Недоставало двух заместителей Облпрокурора (по общим делам и спецделам), начальника уголовно-судебного отдела (УСО), начальника гражданского отдела, двух прокуроров по спецделам и одного прокурора в УСО. Еще тяжелее было положение с кадрами на периферии, так как не хватало 17 горрайпрокуроров, 43 пом. горрайпрокурора и 8 нарследователей. Из имевшихся горрайпрокуроров по области и Нарымскому округу в большинстве своем работали лица, которые в органах прокуратуры работали только с октября- ноября 1938 г. и большая часть из них не имела никакого юридического образования и опыта прокурорской работы. Только 19 человек имели стаж работы в органах прокуратуры от 1 года и выше. 80 % пом. горрайпрокуроров работали с октября-ноября 1938 г. и в большинстве своем также не имели юридического образования и опыта работы. Помимо этого имелся контингент работников непригодных к работе вследствие разных причин (политических, образовательных, профессиональных), но которые продолжали работать, так как заменить их было попросту некем.

Вопросы текучести кадров являлись частым предметом обсуждения на партийных собраниях прокуратуры. В январе 1940 года на общем собрании парторганизации деятельность А. В. Захарова подверглась жесткой критике. В частности К. С. Чернышенко (пом. обл. прокурора, род. в 1911 г. в крестьянской семье; с высшим юридическим образованием, на судебно-прокурорской работе с 1934 г. ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 39, л. 15) говорил, что подбору прокурорских работников должного внимания не уделяется. Прокурор, по его утверждению, должен быть грамотный общеобразовательно, политически. А фактически создалось такое положение, что на прокурорскую работу направляют почти не грамотных или малограмотных работников неспособных справиться с такой “большой политической работой как прокурорской” ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 37, л. 1. Помимо этого, документы фиксируют, что в самом аппарате среди сотрудников сложились нездоровые отношения, вызванные недовольством со стороны руководства. Многие работники увольнялись по причине того, что не могли сработаться с А. В. Захаровым, поскольку он не воспринимал никакую критику. Имелись факты снятия с работы и переброски в отдаленные районы прокуроров, несогласных с действиями Облпрокурора. А. Р. Комаров (нач. следственного отдела, род. в 1900 г. в крестьянской семье; с высшим юридическим образованием, на прокурорской работе с 1932 г. ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 39, л. 16) отметил, что имел место и ряд личных оскорблений ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 37, л. 2.

Большие проблемы существовали в кадровой сфере. Для работы в органах прокуратуры набирали людей неподготовленных, неграмотных, которые не могли справиться с работой и в силу этого часто увольнялись или были уволены. Несмотря на то, что Облпрокурор должен лично ознакомиться с кандидатурами, представленными на утверждение, имелись факты утверждения и зачисления в штат помощников прокуроров и следователей лиц без должной проверки.

Довольно сложным являлся вопрос профессионального роста работников прокуратуры. Несмотря на то, что были сотрудники, которых можно было продвинуть в работе, повышениями почти не занимались. Практически не проводилось никакой работы по формированию кадрового резерва. Из списка в количестве 16 человек, было выдвинуто на более ответственную работу 7 человек. Помимо списка резервов продвижение по службе получили 15 человек. Однако, “имеющееся выдвижение работников проходило стихийно, по мере назревания вопроса” ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 68.

Согласно документам, со стороны руководства отсутствовало необходимое внимание к условиям работы. Районные прокуроры зачастую не имели помещения ни для прокуратур, ни квартир, что создавало очень тяжелые условия для нормальной деятельности. В течение года более половины работников прокуратуры не пользовались отпусками. Таким образом, для органов прокуратуры данного периода характерно недостаточное внимание к кадровой политике и проблемам кадрового состава.

Этим объясняется то, что всего 27% сотрудников обладало стажем более 3 лет. Причем треть этой цифры составляли сотрудники Областного аппарата, что вполне понятно, так как передвижка сотрудников в областной аппарат осуществлялась только после получения сотрудниками определенных знаний, навыков и опыта работы.

Сложнее обстояло дело с Горрайпрокурорами и помощниками горрайпрокуроров. Больше половины из них не обладали достаточным опытом работы (стаж менее 3-х лет), тем не менее занимали достаточно ответственную должность. А если учесть, что 1/3 горрайпрокуроров и более половины помощников горрайпрокуроров не имели вообще какой бы то ни было юридической подготовки, то ситуация вырисовывается достаточно тяжелая. Народные следователи в основной массе также не имели достаточного опыта работы, а количество юридически неподготовленных сотрудников составляло 2/3.

Таблица 3

Образование работников прокуратуры Новосибирской области в 1940 г*.

* Составлено по: ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 65-66

Таким образом, высшее образование имели только 5.5% (!) сотрудников Новосибирской прокуратуры, причем большая часть из них работала в областном аппарате. Почти во всех районах Новосибирской области отсутствовали квалифицированные кадры. Половина общего количества сотрудников прокуратуры (49%) не имела юридического образования вообще. При этом не имела юридического образования и 1/3 сотрудников облаппарата. Поэтому, вопрос повышения юридической квалификации и образования стоял в прокуратуре очень остро. Поскольку уровень его был недостаточным, можно сказать катастрофическим, то вопрос подготовки и переподготовки оперативных сотрудников являлся первоочередной задачей.

В этих целях организовывались учебно-методические семинары, проводились стажировки работников в аппарате областных, краевых и республиканских прокуратур, читались доклады и лекции по советскому законодательству. Практические работники, не имеющие высшего юридического образования, обучались во Всесоюзном юридическом заочном институте и на заочных отделениях юридических факультетов университетов.

К июню 1940 г. 29 человек закончили 6 месячные курсы. Заочно обучалось 54 человека. Из них 11 человек в юридическом институте, 7 в правовой академии, 36 в юридической школе. Помимо этого, с ноября 1940 года начали работать 3-х месячные юридические курсы с составом 20 человек: 10 райпрокуроров и 10 помощников ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 70.

Для сотрудников, не имевших возможности приехать к началу вступительных испытаний, организовывался дополнительный прием. Например, с 11 ноября 1940 г. начались приемные испытания для 15 работников, которые участвовали в проведении уборочной кампании и не имели возможности приехать вовремя.

Учебой и подготовкой старались охватить почти всех. Для 15 работников, которые на 1940 год нигде не учились, был организован кружок на котором читались лекции по юридическим дисциплинам.

Помимо этого, планом на 1941 г. было предусмотрено направить на заочное обучение 44 человека. Из них: 4 человека в юридический институт, 10 в правовую академию, 30 в юридическую школу, а также командировать на 6 месячные курсы 40 человек, в два потока ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 70-71.

Для контроля учебное заведение систематически ставило в известность отдел кадров Облпрокуратуры о ходе учебы. Помимо этого было предусмотрено проведение ежемесячных оперативных совещаний с заслушиванием сообщений заочников и руководителей заочной школы и филиала заочного института.

Однако не всегда усилия, направленные на повышение квалификации были успешными. Недостатки в получении образования являлись как следствием недостаточного внимания со стороны работников, которых обучали, так и просчетами со стороны руководства. В частности, недостаточно внимания уделялось организованным Областной прокуратурой методическим конференциям. По поводу них на партийном собрании 2 января 1940 г. было сказано следующее: “Проводимые Областной прокуратурой методические конференции подготавливаются плохо. Не подготавливают заранее доброкачественное помещение, народ скитается где попало, нет расписания преподавателей, учебу срывают. Такая постановка работы отбивает охоту ездить на конференции” ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 37, л. 1.

Не проводилось никакой подготовительной работы и с молодыми сотрудниками, только что закончившими обучение. Так, в Нарымский округ отправляли сотрудников, которым было отказано в практической подготовке и которые “практической работы не знают, не умеют излагать свои мысли” ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 37, л. 2. Фактически оказались бесполезными организованные облпрокуратурой десятидневные семинары для райпрокуроров, поскольку срок был очень маленький и в каждом отделе Облпрокуратуры им приходилось работать всего по 2 дня.

Поступали предложения изменить создавшееся положение. Например, было предложено изменить работу семинаров таким образом, чтобы прокуроры практиковались в каждом отделе 8-10 дней, причем днем они работали бы в отделах, а вечером им читались бы лекции. Но сделано ничего не было.

Многие сотрудники облаппарата того времени приписывали такое положение дел деятельности А. В. Захарова, который, по их мнению, не всегда принимал меры по организации учебы среди работников. А. Р. Комаров отмечал, что А. В. Захаров неверно подходил к проведению методических конференций, так как, выделив прокуроров для проведения занятий, фактически работы им не доверял и организовывал всё самостоятельно ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 37, л. 2.

На общих собраниях парторганизации Областной прокуратуры отмечалось, что Захаров имеет “несерьезный” подход к подготовке кадров, так как в 1939 году заменил утвержденного общепартийным собранием кандидата (Черкасов) на учебу в академии другим (Кравченко), руководствуясь личными мотивами. И в результате место в академии было потеряно.

Как уже было сказано, причинами неудач в учебе были как просчеты администрации, так и вина самих обучаемых. Так, в отчете за 20 января 1941 г. говорится, что учеба заочников идет слабо, большинство оставлено на 2 год. В качестве примера приводится В. И. Дубовцев (нач. отдела общего надзора Облпрокуратуры, род. в семье рабочих в 1901 г., среднее образование, в органах прокуратуры с 1927 года ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 42, л. 8), который в течение ряда лет все еще являлся студентом первого курса ГАНО, ф. П-431, оп. 1, д. 40, л. 1.

Нельзя не отметить еще одной причины низкого качества подготовки сотрудников - полное (в ряде районов) или практически полное отсутствие юридической литературы и кодексов.

Во многих приказах и директивах неоднократно указывалось, что работа прокуроров не только правоохранительная, но и политическая. Для её успешного выполнения работники советской прокуратуры должны были отличаться глубокой идейностью, принципиальностью, беззаветной преданностью интересам партии и государства, поскольку они, как часть государственного аппарата участвовали во всех политических кампаниях.

Таблица 4

Партийный состав работников прокуратуры в 1940 г.*

* Составлено по: ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 65-66

К 1940 году половина сотрудников прокуратуры Новосибирской области являлись членами ВКП (б) и еще 20% являлись кандидатами в члены ВКП (б). Беспартийных насчитывалось всего 15%. Такое положение дел соответствовало одному из принципов набора сотрудников, согласно которому на должности прокуроров набирались исключительно политически зрелые работники.

Партийный контроль присутствовал на всех этапах деятельности работников прокуратуры. Порядок назначения или перемещения любых должностных лиц предполагал прежде всего утверждение в партийных органах. Например, кандидаты на должность горрайпрокуроров и начальников отделов Облпрокуратуры сначала представлялись на утверждение Обкома ВКП (б), после чего делалось представление на утверждение Прокурору РСФСР. Та же процедура была и в отношении помощников райпрокурора, которые утверждались на бюро Райкома ВКП (б) и после этого решался вопрос о назначении. Иным был порядок назначения помощников Облпрокурора, поскольку они представлялись на утверждение Обкома после их назначения Облпрокурором на эту должность. И только нар. следователи назначались на должность Облпрокурором без рассмотрения в партийных органах ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 68.

Любые перемещения работников прокуратуры также согласовывались с партийными организациями. Членство в рядах ВКП (б) фактически было обязательным условием для успешного карьерного роста и давало определенные гарантии. Например, зачастую в среде работников прокуратуры возникали конфликты, приводившие к немотивированным увольнениям и только разбор подобных случаев на партсобраниях приводил к восстановлению в должности.

По отношению к органам прокуратуры всегда существовала система двойного подчинения. Примечателен в этом отношении отрывок из приказа Областного прокурора от 16 августа 1940 г.: “Бюро Обкома вскрыло ряд фактов неправильных взаимоотношений отдельных районных и городских Прокуроров с райкомами и Горкомами ВКП (б). Эти неправильные взаимоотношения являются результатом неправильного понимания отдельными прокурорами статьи 117 Конституции СССР, которая гласит: что “органы прокуратуры осуществляют свои функции независимо от каких бы то ни было местных органов, подчиняясь только прокурору СССР”. Районные и городские прокуроры должны понять, что органы прокуратуры работают под руководством и контролем партийных органов и это обязывает всех горрайпрокуроров всю свою работу контактировать и согласовывать с местными партийными органами, обеспечив своими организационными мероприятиями выполнения хозяйственно-политических задач стоящих перед нами. Всякое противопоставление Прокуратуры райкомам и горкомам или желание отдельных райпрокуроров уйти от партийного контроля может привести этих райпрокуроров к отрыву от партии и к потере своей партийности” ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 255, л. 9.

На местах зачастую в оперативную деятельность прокуроров вмешивались практически все (райком, РИК, райЗО). Имелись факты снятия с работы партийными органами, однако руководство прокуратуры практически никогда в подобные дела не вмешивалось. Мало того, в результате одного из таких инцидентов, когда в августе 1940 г. прокурор Сузунского района Губкин (и. о. неизвестно) отказался делать доклад о работе Прокуратуры на Бюро Райкома ВКП (б), руководством Областной прокуратуры был принят ряд мер, направленных на усиление взаимодействия прокурорских органов и райкомов и горкомов. В частности, горрайпрокурорам было предложено “установить тесную связь с городскими, районными комитетами ВКП (б)” Там же., всю работу контактировать и согласовывать с горкомами и райкомами, установить “правильные взаимоотношения” в работе, добиваясь периодической отчетности.

Несмотря на достаточно тяжелое положение в кадровой сфере, органы прокуратуры всегда выполняли большой объем работ. Помимо общих задач, которые возлагались на прокуратуру положением и конституцией СССР, прокуратура СССР ставила перед органами прокуратуры на местах ряд практических задач. К ним относились: общий надзор, следственная работа, уголовно-судебный и гражданский надзор, работа по наблюдению за органами милиции и НКВД. Общий надзор являлся одним из важнейших функций органов прокуратуры. Под общим надзором подразумевалось осуществление органами прокуратуры наблюдения за соответствием постановлений и распоряжений отдельных ведомств СССР и Союзных республик и местных органов власти -- Конституции СССР, постановлениям и распоряжениям правительства СССР. К числу конкретных задач относилась сплошная проверка всех действующих обязательных постановлений, изданных горсоветами, райисполкомами и сельскими советами. Как гласят документы, это мероприятие необходимо было потому, что “за последние годы органы прокуратуры на местах перестали совсем осуществлять надзор за законностью обязательных постановлений, которые касаются главным образом широких трудящихся масс, и проверка их с точки зрения законности составляет одну из серьезных обязанностей органов прокуратуры ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 246, л. 2”.

Проверка, проведенная в декабре 1938 года, показала, что все обследованные райпрокуратуры показали низкий уровень работы. Во многих районах было обнаружено и опротестовано около 300 разных незаконных постановлений, причем большинство этих постановлений проверялись райпрокурорами, но не опротестовывались. Это объяснялось тем, что райпрокуроры подходили к проверке формально, не знали и не изучали административного законодательства. Для исправления существующего положения был принят ряд мер. Прокуроры должны были систематически просматривать как обязательные, так и протокольные постановления РИК'ов и приказы и распоряжения райорганизаций. Все постановления должны были быть представлены в копиях горрайпрокурорам, а все незаконные постановления немедленно опротестовывались. Для контроля один раз в месяц прокуроры должны были проверять все изданные постановления. Помимо этого, во всех крупных предприятиях, совхозах и колхозах создавались группы содействия прокуратуре.

В рамках общего надзора на прокуратуру возлагался ряд задач хозяйственно-политического значения. В частности, на прокуратуру возлагался ряд задач по наблюдению за исполнением и реализацией постановлений СНК СССР. В рамках мобилизационной политики режима был принят ряд указов, касающихся трудовых отношений. В частности, в рамках постановления от 28 декабря 1938 г. “О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного социального страхования и борьбе с злоупотреблениями в этом деле” за два месяца его действия в Новосибирской области было возбуждено 40 дел и привлечено к ответственности 53 человека ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 246, л. 4. До момента опубликования указа от 26 июня 1940 г. этому постановлению было уделено значительное внимание в надзорной работе Облпрокуратуры. Основной упор работы по проведению в жизнь этого постановления был сделан на выявлении всех нарушений трудового законодательства и на борьбу с прогулами на производстве. По данным за первое полугодие 1940 г. прокурорами было проверено 260 предприятий -- приказы администрации, учет рабочей силы, заполнение трудовых книжек, оплата бюллетеней по временной нетрудоспособности и т. д. На различные нарушения трудового законодательства было вынесено более 150 протестов. Одновременно с этим выявлялись руководители, покрывавшие прогульщиков. 153 чел. были привлечены к ответственности и осуждены к разным мерам наказания ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 17.

Большое значение имел указ от 26 июня 1940 г. “О переходе на 8-ми часовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений”. Этот указ, во-первых, запрещал увольнение работников и окончательно закреплял их за предприятием; во вторых, криминализировал целую область производственных отношений, переведя в разряд уголовных преступлений один из самых распространенных видов нарушений в советской экономической системе -- самовольные уходы с работы, опоздания и прогулы. Указ устанавливал следующие меры наказания: любой работник государственного предприятия (учреждения), который покидал место своей работы без разрешения администрации, подвергался тюремному заключению на срок от 2 до 4 мес; за прогулы более 20 минут предусматривалось наказание в виде шести месяцев исправительно-трудовых работ с вычетом до 25% из заработной платы. Уголовную ответственность, согласно Указу, несли также руководители предприятий, укрывавшие прогульщиков и других нарушителей дисциплины, не сообщавшие о них в правоохранительные органы Папков С.А. Правосудие - как инструмент репрессий в СССР в годы Великой Отечественной войны. //Западная Сибирь в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.). Новосибирск. 2004. С. 236.

С момента опубликования указа от 26 июня 1940 г. прокуратурой была проведена большая работа, в результате которой на отдельных предприятиях резко снизилось количество прогулов: “Основной удар был нанесен по махровым лодырям и летунам и дезорганизаторам производства ” ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 18. Изучая категории дел, многие прокуроры отмечают, что, в основном, нарушителями труддисциплины являются люди, впервые пришедшие на производство. Так, например, по прокуратуре Центрального района гор. Новосибирска по трудовому стажу было осуждено лиц, работавших до 1 года - 72%, до 2 лет - 12,5%, до 3 лет 7% Там же. л. 78. Подобная ситуация была характерна для всех районов области. Прогулы совершают преимущественно те рабочие, которые имеют незначительный трудовой стаж, т. е. временные рабочие или работающие до года. Помимо этого необходимо отметить, что наибольший процент прогульщиков приходится на молодых рабочих до 20 лет, так, например, на обувной фабрике им. Кирова осуждено до 18 лет - 38 человек, до 20 лет - 37, до 25 - 25, до 30 - 18 Там же.. Зачастую среди привлеченных к уголовной ответственности прогульщиков выявлены и такие люди, которые уже не раз увольнялись за прогулы в прошлом и успели переменить втечение года несколько предприятий.

Наряду с надзорной работой по Указу проводилась и массово-разъяснительная работа. Прокурорами проводились беседы с членами групп содействия прокуратуре. Проводились совещания и делались доклады по указу на крупных предприятиях городов области, а также на призывных пунктах. Например, к сентябрю 1940 г. прокурор г. Томска сделал 12 докладов и провел 8 бесед на крупнейших предприятиях города. Созвал 3 инструктивных совещания с работниками суда и прокуратуры, с помощью членов ГСП проверил состояние труддисциплины на 23 предприятиях, и по результатам проверки им было опротестовано 125 незаконных приказов администрации. Большинство прокуроров систематически помещали в печати статьи, сообщения и информации по Указу от 26 июня, доводили до сведения рабочих приговоры над прогульщиками, случаи привлечения руководителей предприятий, покрывавших прогульщиков, к ответственности. В целом, в рамках реализации Указа от 26 июня 1940 г., за 3 месяца по области было проведено 245 совещаний с руководителями учреждений и предприятий, было сделано 279 докладов на собраниях рабочих и служащих, было проведено 408 бесед, было проверено 384 предприятия и организации, а также было сделано 126 выступлений в печати и по радио Там же. л 17. Однако документы говорят, что эти цифры “далеко еще не точны и полностью не отражают огромной проделанной работы” ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 17.

Одновременно с этим на прокуроров возлагалась задача усиления надзора за деятельностью судов по делам о нарушении труддисциплины и вынесения протестов по поводу “либеральных незаконных приговоров” Там же. л 18. В процессе осуществления надзорной деятельности по Указу руководство прокуратуры стремилось не допускать односторонней деятельности, поэтому, когда стало ясно, что прокуроры сосредоточили свое внимание на выявление и наказание прогульщиков, Облпрокуратурой был дан ряд директивных указаний о перестройке работы. В результате чего прокуратура стала затрагивать и ряд хозяйственных вопросов, таких, как высвобождение рабочей силы, изучение производственной эффективности и снижение себестоимости продукции, нормы выработки и т. д., т. е. фактически прокуратура стала напрямую вмешиваться в деятельность предприятий.

Документы отмечают, что в процессе этой работы прокурорами были установлены значительные сдвиги производственной эффективности в предприятиях и др. организациях. Для примера приводится угольная промышленность. После проверок, проведенных в шахтах Кемеровского рудника, суточная добыча угля должна была увеличиться на 260 тонн, и к концу 1940 г. они должны были дать угля на 48 тыс. тонн больше, чем в прошлом году. Помимо этого до 1,5 млн. руб. снизилась себестоимость добычи, вследствие чего во 2-м полугодии 1940 г. был получен 1 млн. руб. экономии. Трест Кемеровоуголь в сентябре и октябре 1940 г. усилил работу, выполняя план на 108-109% Там же. л 19. За счет укрепления трудовой дисциплины наблюдались значительные производственные достижения на Кемеровском коксохимическом заводе. По сравнению с 1 полугодием больше чем наполовину снизились прогулы и самовольные уходы. Производительность труда возросла по сравнению с 1-м полугодием на 20,5%., а себестоимость производства снизилась на 2,9%. по сравнению с 1-м кварталом. Аналогичные показатели наблюдались и в других отраслях промышленности области. Фактически за 2,5 месяца по Указу от 26 июня в суды Новосибирской области поступило 27 154 дела, по которым было осуждено за прогулы и самовольный уход почти 22 тыс. человек. Кроме того, к ответственности было привлечено порядка 100 должностных лиц Там же. л 90.

Еще одной функцией прокуратуры являлся надзор за состоянием сельского хозяйства. Прокуратура должна была отслеживать случаи нарушения устава сельхозартели, в частности по вопросу количества скота, находившегося в личном пользовании колхозников, причем все мероприятия по приведению количества скота в соответствии с уставом, должны были быть проведены не путем администрирования, а путем проведения массово-разъяснительной работы.

На прокуратуру возлагалась задача проверки готовности к посевной кампании: “в каждом районе прокурор сейчас уже должен знать состояние готовности к севу: отремонтированы ли трактора, все ли в исправности, полностью ли обеспечены семенами” ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 246, л. 5. От прокуроров требовалось пресекать случаи антигосударственной практики, затяжки выполнения зернопоставок, растранжиривания урожая, неправильного авансирования колхозников или хищения хлеба. Причем для помощи прокуратуре в этом вопросе привлекался колхозный актив и члены групп содействия прокуратуре, для чего гор и райпрокуроры проводили с ними совещания. На этих совещаниях их знакомили с постановлениями ЦК и СНК СССР, им разъяснялась их роль и обязанность сигнализировать прокуратуре о всех выявленных случаях нарушений. По сигналам актива и членов ГСП с первых же дней уборки выявлялись и пресекались отдельные случаи антигосударственной практики со стороны некоторых председателей колхозов, а также и отдельных руководителей районов. Наиболее распространенным видом, выявленных в уборочную преступлений, являлись незаконные авансирования колхозникам хлебом из первого урожая, в то время как не была выполнена норма сдачи хлеба государству. Также прокуроры занимались вопросами борьбы с потерями урожая. В частности, принимались меры к устранению срыва строительства зерносушилок и крытых токов, перерасхода горючего и качеству уборки урожая и другим вопросам. В особо злостных случаях виновных привлекали к ответственности. Для более успешного надзора в вопросах сельского хозяйства традиционной практикой было усиление работы с колхозным активом и членами ГСП, систематическое освещение в печати характерных случаев нарушений и приговоров нарсудов по особо интересным делам о лицах, действия которых тормозили успехи уборочной.

Одной из важнейших задач органов прокуратуры в области промышленности являлся повседневный надзор за выполнением предприятиями постановлений правительства и техники безопасности, а также надзор за принятием мер по борьбе с травматизмом. Отраслью, которая лидировала по количеству травм, тяжелых и смертельных случаев была угольная промышленность Кузбасса. За 10 месяцев 1940 г. общее количество несчастных случаев, привлекших к травмам составило 15 тыс ГАНО, ф. Р-20, оп. 1, д. 256, л. 38. Основными причинами роста несчастных случаев были: неправильная расстановка специалистов, частые переброски рабочих с участка на участок и с одной работы на другую без соответствующего инструктажа и без прохождения техминимума на новой работе, нарушение трудовой дисциплины, отсутствие на многих шахтах правил внутреннего распорядка. Однако основной причиной роста смертельных несчастных случаев было недостаточное внимание руководства предприятий соблюдению правил техники безопасности и отсутствие проверки состояния техники безопасности.

Зачастую на прокуратуру возлагалась ответственность за недостаточное внимание контролю над выпуском бракованной продукции. Отмечалось, что по области, и в особенности в промышленных районах, надзор за выполнением предприятиями соответствующих постановлений стоял на достаточно низком уровне. Некоторые из горрайпрокуроров проявляли слабую инициативу и не организовывали проверку предприятий и выявление выпуска или поступления недоброкачественной продукции. Некоторые прокуроры вместо пресечения выпуска бракованной продукции в крупных, ведущих отраслях промышленности ограничивались второстепенными. Прокуратура области неоднократно указывала, что прокуроры должны чаще бывать на предприятиях и в первую очередь на оборонных и решающих отраслях промышленности, контролировать выпуск продукции и при выявлении случаев выпуска некачественной, некомплектной или нестандартной продукции - возбуждать с санкции облпрокуратуры уголовные дела и привлекать виновных к ответственности.