Социально-экономическое развитие СССР в 30-е годы

1

13

Содержание:

Введение

1. Мифы Конституции СССР и реальность

2. Экономика в 30-е годы

3. Социально-классовая структура населения СССР в 30-е годы

4. Политическая система

Заключение

Список литературы

Введение

Сейчас многие задаются вопросом: какая социальная система в конечном счете образовалась в СССР к исходу 30-х годов? Думается, правы те историки и социологи, кто определяет ее как «государственный социализм». Социализм - так как произошло обобществление производства, ликвидация частной собственности и базировавшихся на ней общественных классов. Государственный - так как обобществление было не реальным, а иллюзорным: функции по распоряжению собственностью и политическая власть осуществлялись партийно-государственным аппаратом, номенклатурой и в определяющей степени ее вождем. При этом «государственный социализм» в СССР приобрел отчетливо выраженный тоталитарный характер. Помимо полного (тотального) контроля государства над экономикой, присутствовали и другие «родовые» признаки тоталитаризма: огосударствление политической системы, включая общественные организации, всепроникающий идеологический контроль в условиях монополии властей на средства массовой информации, фактическая ликвидация конституционных прав и свобод, репрессии в отношении оппозиции и инакомыслящих вообще.

Правы и те, кто рассматривает советскую модель «реального социализма» как результат не сталинской деформации и отхода с пути, предначертанного основоположниками марксизма, а последовательной реализации их идей о «краеугольных камнях» нового общественного устройства: бестоварной экономике, политической диктатуре одного класса, господстве одной, коммунистической идеологии. Исторический опыт убедительно доказал, что практическое осуществление этих идей - повсеместно, а не только в России с ее резкими контрастами в экономике и культурной отсталостью - приводило в итоге к большему или меньшему отчуждению народа от власти и собственности, к созданию государства тоталитарного типа.

1. Мифы Конституции СССР и реальность

В декабре 1936 г. была принята новая Конституция СССР, тут же объявленная официальной пропагандой «Конституцией победившего социализма». Политической основой СССР провозглашались Советы депутатов трудящихся, экономической - социалистическая собственность на средства производства. При этом допускалось «мелкое частное хозяйство единоличных крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исключающее эксплуатацию чужого труда». Как и в прежних советских Конституциях, декларировалась свобода совести, слова, печати, собраний и митингов, объединения в союзы. Были добавлены советским гражданам и новые права: на труд, отдых, «всеобще-обязательное» неполное среднее образование, «неприкосновенность личности и жилья». Некоторые изменения были внесены в систему государственной власти. Ее высшим органом объявлялся Верховный Совет, состоявший из двух палат: Совета Союзов и Совета Национальностей, а в период между его сессиями - Президиум Верховного Совета. Изменения коснулись избирательной системы: выборы становятся всеобщими, равными и прямыми при тайном голосовании. Красной нитью через весь текст Конституции проходил тезис: «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян».

Что же на деле представляла собой «страна победившего социализма»?

2. Экономика в 30-е годы

Сложившаяся к тому времени экономика ныне определяется как директивная. Она характеризовалась:

фактически полным огосударствлением средств производства, хотя формально-юридически устанавливалось наличие двух основных форм собственности: государственной и групповой (кооперативно-колхозной);

свернутостью товарно-денежных отношений (но не их полным отсутствием в соответствии с социалистическим идеалом), деформированностью объективного закона стоимости (цены определялись «на глазок» в кабинетах чиновников, а не на основе рыночного спроса и предложения);

предельно жестким централизмом в управлении при минимальной хозяйственной самостоятельности на местах (в республиках и областях);

административно-командным распределением ресурсов и готовой продукции из централизованных фондов.

Для советской модели директивной экономики было характерно существование так называемой подсистемы страха - мощных рычагов внеэкономического принуждения. В августе 1932 г. ЦИК СССР одобрил закон «Об укреплении социалистической собственности». Согласно ему, граждане, начиная с 12-летнего возраста, например, подбирающие колоски на колхозном поле, объявлялись «врагами народа» и могли получить срок «не менее 10 лет». На рубеже 1932-1933 гг. вводится паспортный режим, отделявший административной стеной деревню от города, ибо паспорта выдавались лишь горожанам. Крестьяне, таким образом, были лишены права свободного перемещения по стране и фактически прикреплялись к земле, к своим колхозам. В мае 1939 г. для крестьян был установлен обязательный минимум трудодней. Тем, кто его не вырабатывал, грозили административные кары, а в «злостных случаях» - и уголовные.

Аналогичные меры предпринимаются в отношении рабочих и служащих. С декабря 1938 г. была резко ужесточена ответственность за нарушения трудовой дисциплины, за 20-минутное опоздание на работу людей увольняли. В июне 1940 г. правительственный указ устанавливал 8-часовой рабочий день при семидневной рабочей неделе, запрещал самовольный переход трудящихся с одного предприятия на другое. Отныне это каралось тюремным заключением. Указ от 10 июля 1940 г. приравнивал к «вредительству» со всеми вытекающими последствиями выпуск недоброкачественной продукции, несоблюдение договоров и т.п.

К концу 30-х годов директивная экономика все отчетливее приобретает «лагерный» облик. В результате массовых репрессий значительная часть населения страны переместилась за колючую проволоку. По разным данным, через ГУЛАГ с конца 20-х годов до 1953 г. прошло от 17 до 40 млн. человек, причем примерно 3,5 млн. из них находились в заключении одновременно. Лагеря и колонии давали около половины добываемого в СССР золота и хромо-никелевой руды, не менее трети платины и древесины. Заключенные производили примерно пятую часть общего объема капитальных работ. Их усилиями строились целые города (Магадан, Ангарск, Норильск, Тайшет), каналы (Беломорско-Балтийский, Москва-Волга), железные дороги (Тайшет - Лена, БАМ - Тында, Комсомольск-на-Амуре - Советская Гавань, Известковая - Ургал).

3. Социально-классовая структура населения СССР в 30-е годы

Обращаясь к социально-классовой структуре населения СССР, прежде всего, отметим ряд общих моментов.

Численность населения страны, согласно переписи начала 1937 г., не превышала 162 млн. человек, что в сопоставлении с данными текущего демографического учета (он велся после всесоюзной переписи 1926 г.) выявило нехватку в 6,3 млн. человек. Вызвавшая раздражение сталинского руководства, перепись была объявлена научно-несостоятельной. В январе 1939 г. прошла новая перепись, давшая цифру 170,6 млн. Эти данные были официально признаны, но ныне вызывают сомнения у историков и демографов. Учитывая известный нам урон от репрессий 1937-1938 гг. и естественный прирост населения за эти годы (последний определялся в 6,7 млн. человек), ближе к истине, по мнению ученых, находится цифра в 167,3 млн. человек, полученная в результате одного из промежуточных итогов переписи 1939 г., а затем «скорректированная» властями в сторону повышения. Таким образом, строгий научный анализ всей имеющейся статистики позволяет сделать вывод, что число так называемых сверхъестественных смертей, пришедшихся на время с 1927 г. по конец 30-х годов, колеблется в пределах от 7 до 8 млн. человек. «Сама по себе, - замечает историк А.К. Соколов, - это огромная цифра, напоминающая о громадных демографических катаклизмах в истории, и не стоит громоздить десятки миллионов жертв, как это часто делается теперь в литературе, чтобы подчеркнуть преступный характер режима, вступая при этом на путь искажения правды».

Состав населения СССР на конец 30-х годов был отмечен явным преобладанием молодых возрастов, что отражало последствия демографического взрыва (увеличения рождаемости) двух предшествующих десятилетий. Произошел также заметный сдвиг в соотношении городского и сельского населения в пользу первого: 33% городских жителей в 1939 г. против 18% в 1926 г. В дальнейшем процесс урбанизации развивался с нарастающим темпом вплоть до конца 80-х годов.

Собственно социально-классовая структура советского общества слагалась из следующих основных элементов (в процентах ко всему населению с учетом неработающих членов семей):

1) Рабочий класс - 33,7%. Его численность за 1926-1937 гг. увеличилась в 3,6 раза, главным образом за счет выходцев из деревни. В национальных районах рост его рядов был еще более значительным (например, в Казахстане - в 18 раз, в Киргизии - в 27 раз). Произошло резкое перераспределение рабочих в пользу отраслей тяжелой промышленности. В аморфной массе вчерашних крестьян, попавших в «фабрично-заводской котел», довольно быстро формировались постоянные кадры квалифицированных рабочих: их удельный вес вдвое превысил уровень 1925 г. и достиг 40,5%. Появилась и своеобразная рабочая «квазиэлита», включавшая ударников и стахановцев. За установление рекордов на производстве они удостаивались от властей немалых привилегий (повышенной зарплаты, выдвижения в депутаты, внеочередного предоставления квартиры и др.). Более трети рабочего класса составлял его особый отряд - сельский. За истекшие годы он претерпел качественные изменения. Место батраков заняли рабочие совхозов, практически ничем не отличавшиеся по характеру труда и образу жизни от прочих сельских жителей, а также работники государственных МТС: трактористы, комбайнеры, шоферы, механизаторы и др.

2) Колхозное крестьянство и кооперированные кустари - соответственно 44,9 и 2,3%. Как видим, крестьянство составляло к концу 30-х годов менее половины населения страны, но по-прежнему являлось самым многочисленным элементом социальной структуры. Уже в те годы ясно определились его специфические черты, в чем-то унаследованные с дореволюционной поры, в чем-то привнесенные новым временем: отставание в области образования и культуры, существенно более высокая доля старших возрастных групп с явным преобладанием женщин. Последних насчитывалось почти 70%, причем их пятая часть была старше 50 лет (в среднем по стране - 13%). В годы массовой коллективизации коренным образом изменился быт бывших кочевников и полукочевников, абсолютное большинство которых на обширных территориях Средней Азии, Казахстана и ряда других национальных районов было организовано в колхозы и прочно осело на землю.

3) Крестьяне-единоличники и некооперативные кустари - соответственно 2,0 и 0,6%. Этот незначительный социальный слой с трудом вел свое личное хозяйство, испытывая, несмотря на конституционные гарантии, постоянные притеснения со стороны центральных и местных властей.

4) Интеллигенция и служащие - 16,5%. Эту социальную группу, как и рабочий класс, характеризовала четко просматриваемая тенденция к динамичному росту. С 1926 по 1939 г. интеллигенция численно увеличивалась вдвое быстрее, чем все занятое население, и в итоге превысила уровень середины 20-х годов в 4,4 раза. Совершенно фантастические темпы роста отмечались в национальных республиках: в Таджикистане - в 24 раза, в Киргизии - в 12 раз, в Казахстане - в 8 раз и т.п. Подавляющее большинство интеллигенции и служащих (примерно 90%) составляли выпускники советских высших средних специальных заведений, а также практики-выдвиженцы. Их было особенно много среди инженерно-технических работников, связанных с промышленным производством: практиков там насчитывалось 57%, лиц с высшим образованием - 19,7%, со средним - 23,3%. В целом же число дипломированных специалистов по всем отраслям народного хозяйства и культуры превзошло уровень 1913 г. в 12 раз. Качественно менялся также социально-политический и психологический тип интеллигентов советской формации - преимущественно выходцев из рабоче-крестьянской среды. Как утверждалось в официальной советской историографии, «они потеряли черты, извечно присущие российскому интеллигенту: индивидуализм, политическую неустойчивость, недисциплинированность, склонность к суесловию в ущерб делу. И напротив, обрели новые качества - идеологическую стойкость, большевистскую целеустремленность». При очевидной спорности и предвзятости оценки в первой части этого «постулата» можно согласиться с его второй частью. Действительно, советская интеллигенция в своей массе была искренне убеждена в правоте «дела Ленина - Сталина» и, посильно укрепляя идеологические устои существующего режима, одновременно вносила огромный вклад в развитие экономического, оборонного, научного и культурного потенциала Родины.

5) Современные обществоведы в группе служащих и интеллигенции выделяют еще один социальный слой (некоторые даже определяют его как класс), занимающий там не более 15% - номенклатуру (перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые рекомендовались и утверждались комитетами компартии, а также лица, занимавшие эти должности; в зависимости от уровня комитета существовала номенклатура района, обкома, ЦК компартии союзной республики, ЦК и Политбюро РКП (б) - ВКП (б) - КПСС). В нее входили ответственные работники партийно-государственного аппарата разного уровня, армии и массовых общественных организаций, вершившие все дела в СССР от имени народа, отчужденного на практике от власти и собственности. В первое десятилетие советской власти ядро управленцев составляла старая большевистская гвардия. К концу 20-х годов ее позиции были серьезно потеснены выдвиженцами И.В. Сталина. После «большого террора» 1935-1938 гг. они целиком заполняют номенклатуру. Как правило, это были люди не старше 40 лет и имевшие хорошее образование. Так, среди руководящих работников центрального, республиканского, краевого и областного уровня доля лиц, получивших высшее и полное среднее образование, равнялась 71,4% (из них высшее - 20,5%) и 7% продолжали учебу, среди руководителей районного масштаба - соответственно 46,3% (высшее - 4%) и 6%. Таким образом, необходимость образования и специальной подготовки начинает к концу 30-х годов играть весомую роль в управлении. Прагматики-профессионалы все увереннее вытесняли людей с «пролетарской закваской», служившей ранее чуть ли не единственным входным билетом в номенклатуру, особенно в ее средние и низовые звенья.

4. Политическая система

Сущность политической системы в СССР определял режим личной власти И.В. Сталина, заменивший коллективную диктатуру старой большевистской гвардии ленинского периода.

За фасадом чисто декоративной официальной власти (Советов всех уровней - от Верховного Совета до районного и сельского) скрывалась истинная несущая конструкция режима личной диктатуры. Ее образовывали две пронизывающие страну системы: партийных органов и органов госбезопасности. Первые подбирали кадры для различных управленческих структур государства и контролировали их работу. Еще более широкие контрольные функции, включавшие надзор за самой партией, осуществляли органы госбезопасности, которые действовали под прямым руководством И.В. Сталина.

Вся номенклатура, в том числе ее ядро - партократия, жила под перманентным страхом репрессий; ее ряды периодически «перетряхивались», что исключало самую возможность консолидации нового привилегированного слоя управленцев на антисталинской основе и превращало их в простых проводников воли партийно-государственной верхушки во главе с И.В. Сталиным.

Каждый член советского общества был вовлечен в иерархическую систему идеологизированных организаций: избранные, самые надежные с точки зрения властей - в партию (около 2 млн. человек) и Советы (3,6 млн. депутатов и активистов), «сознательная» молодежь - в комсомол (9 млн. человек), дети - в пионерские дружины, рабочие и служащие - в профсоюзы (22,5 млн. человек), литературная и художественная интеллигенция - в «творческие» союзы. Все они служили как бы «приводными ремнями» от партийно-государственного руководства к массам, конденсировали социально-политическую энергию народа, не находившую при отсутствии гражданских свобод какого-либо иного легального выхода, и направляли ее на решение «очередных задач советской власти».

Заключение

Учитывая все вышесказанное было бы упрощением характеризовать общественное устройство СССР 30-х годов только как «материализованную идеологию». По справедливому замечанию историков М.М. Горинова и С.В. Леонова, «в широком историческом контексте формирование в СССР системы «государственного социализма» вписывалось в переживавшийся миром болезненный, переломный этап глобальной структурной перестройки - перехода к регулируемому рыночному хозяйству, представляя собой один из «крайних», экстремальных вариантов общественного развития, а именно ультралевый (в отличие от ультраправого - фашистского и в противоположность неолиберальному «центристскому» - североамериканскому и западноевропейскому). На выбор Россией данного варианта развития повлияла не только конкретная обстановка в стране и в мире в 20-30-х годах, обусловившая необходимость ускоренной технологической модернизации экономики, а следовательно, возрастания роли государства как фактора развития, но также революционные (особенно военно-коммунистические) и многовековые российские традиции, связанные с гипертрофированной ролью государства, «антилиберализмом» массового сознания, преобладанием в нем уравнительно-коллективистских начал».

Список литературы

1. Кузнецова Н.В. История России. Часть . Волгоград: Издательство «Братья Гринины», 1999.

2. Романюк М.Д. История России. 20-й век. М.: Издательство «Проспект», 2001.

3. Щекотов И.В. История Отечества. М.: Издательство «Проспект», 1997.