Россия и Китай – геополитические партнёры или соперники на Евразийском пространстве. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и её роль на евразийском пространстве

Размещено на http://www.allbest.ru/

АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОТИВОПОЖАРНОЙ СЛУЖБЫ МЧС РОССИИ

Кафедра Истории и экономической теории

Дисциплина: «Геополитика»

РЕФЕРАТ

Тема: Россия и Китай - геополитические партнёры или соперники на Евразийском пространстве. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и её роль на евразийском пространстве

Москва 2011

План

Глава 1. Россия и Китай - геополитические партнёры или соперники

1.1 Россия в новых реалиях геополитики

1.2 Сущность и перспективы геополитики Китая

1.3 Россия и Китай. Союзники или соперники

Глава 2. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)

2.1 Предыстория ШОС

2.2 Структура организации

2.3 ШОС и её роль на евразийском пространстве

2.4 ШОС на современном этапе

2.5 Десятый саммит ШОС. Итоги 10 лет интеграции

Заключение

Литература

Глава 1. Россия и Китай - геополитические партнёры или соперники

1.1 Россия в новых реалиях геополитики

Противостоять диктату атлантической «системы», отстоять самобытность своей культуры и обеспечить национальную безопасность в широком смысле - как создание условий для выживания нации - Россия в одиночку не сможет. Ей необходимо определиться с потенциальными союзниками и партнерами, для чего может быть эффективно использован геополитический анализ. Данный анализ проводится не только в целях определения собственных национальных приоритетов на том или ином этапе мирового развития, адекватного соотнесения их с наличными силами и средствами. Во взаимосвязанном и взаимозависимом тесном мировом пространстве такой же анализ необходим и в отношении реалий своих геополитических противников и соперников, чтобы определить их интересы и возможности для сопоставления с собственными, в целях выявления полярности, противоречий, совпадений, параллельности и т.п.

В российской внешней политике в последние годы геополитические реалии были подменены "моральным" подходом и "политико-ценностными " ориентирами, что привело к нарушению баланса между либерально-демократическими идеями и неизменными геополитически заданными интересами страны, которые воплощают условия её выживания и стабильности в национально-государственном качестве.

Начиная с классиков геополитики А. Мэхэна, Х. Маккиндера, К. Хаусхофера и до современных исследований во всех без исключения геополитических построениях, сценариях и моделях важнейшая роль отводится расположенному между океанами крупнейшему мировому участку суши - Евразийскому континенту. В свою очередь, в геостратегическом регионе Евразии выделяется ряд геополитических регионов, тяготеющих к определенным центрам геополитического и цивилизационного притяжения. Такими центрами являются региональные державы Россия, Китай, Индия и Иран.

З. жезинский по этому поводу пишет: "Геополитические центры - это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а скорее из их важного местоположения и последствий их потенциальной уязвимости для действий со стороны геостратегических действующих лиц. Чаще всего геополитические центры обусловливаются своим географическим положением, которое в ряде случаев придает им особую роль в плане либо контроля доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геополитическим действующим лицам в получении ресурсов".

Геополитические центры, в свою очередь, выделяются на основе определенных критериев их совокупной мощи: рельеф и масштабы территории; конфигурация границ; количество населения; наличие или отсутствие полезных ископаемых; экономическое и технологическое развитие; финансовая мощь; степень этнической однородности; уровень социальной интеграции; политическая стабильность; специфика духовных ценностей. Анализ сложившейся геополитической ситуации в мире позволяет выделить ряд геополитических центров, которые имеют относительно сходные векторы развития и точки соприкосновения национальных интересов, в первую очередь на основе сопротивления натиску атлантической цивилизации во главе с США. Реалии современного мира таковы, что такие субъекты геополитики, как Россия, Китай, Индия и Иран, осознав свои национальные ценности и объективные интересы, способны стать основой новой архитектоники многополярного мира.

Сопоставление геополитических факторов России, Китая, Индии и Ирана выявляет значительное количество геополитических точек соприкосновения и совпадения их интересов. Например, с точки зрения классической геополитики географическое положение государства определяет его историю, диктует стратегию. По этому критерию поведение государств делится на два основных типа, антагонистических по своим потребностям и интересам: континентальный (сухопутный) и торговый (морской). Для первого типа характерно наличие обширной территории, многочисленное население, значительные запасы природных ресурсов, развитый наземный транспорт, размещение промышленности в основном во внутренних районах, преобладание сухопутных войск в структуре вооруженных сил, стремление к освоению в первую очередь новых участков суши. Для второго типа государств величина территории, населения и запасов природных ресурсов не играют решающей роли. Они выживают и развиваются за счет контролирования мировых потоков и каналов сырья, рабочей силы, финансов, стараются монопольно овладеть передовыми технологиями.

С этих позиций Россия, Китай, Индия и Иран являются региональными державами с ярко выраженным континентальным типом поведения, которые объективно вынуждены противостоять экспансии держав с морским, или торговым модусом, и здесь национальные интересы указанных стран во многом совпадают. Поэтому по отношению к государствам, проводящим политику давления на основе “торгового” критерия, эти страны объективно являются их геополитическими противниками, в связи, с чем должны были бы неизбежно быть союзниками. Вместе с тем, континентальным странам имманентно присуще стремление к освоению и подчинению новых сухопутных пространств, поэтому интересы России, Китая, Индии и Ирана в этом аспекте противоположны, и они объективно всегда будут геополитическими соперниками, что подразумевает некоторые общие точки соприкосновения и совпадения национальных интересов. Но на данном историческом этапе они будут почти интуитивно стремиться к поддержанию равновесия в системе своих взаимоотношений, увязывая в общую “результативную” возможные столкновения различных политических, экономических и военно-стратегических интересов.

Итак, мы отметили совпадение у России, Китая, Ирана и Индии важнейших качественных характеристик - национальных стратегических целей, обусловленных геополитическими факторами и типом поведения, направленных на выживание путем противодействия "атлантической системе".

Какие же у них имеются другие точки соприкосновения? Их не так уж и мало. В частности, перечисленные страны являются не только центрами геополитических регионов важнейшего и крупнейшего в мире единого Евразийского геостратегического региона, но и центрами самобытных культур и цивилизаций. Все они имеют “имперские” традиции, но одновременно испытали на себе гнет западно-христианской системы, колониализма, народы их настроены негативно к США и их союзникам, навязывающим миру свои духовные ценности. Между тем, между народами этих стран в историческом опыте превалируют позитивные моменты, определяющие в целом взаимную положительную комплиментарность. Следует отметить и серьезные антиамериканские настроения в национальном менталитете населения и части политических элит. Во всех геополитических концепциях Евразийский континент является ключевой территорией для глобального доминирования и, следовательно, объектом силового противоборства. Каждая из рассматриваемых стран имеет собственное поле геополитического притяжения именно на этом континенте. Объединение или согласование этих полей позволяет рассматривать континент как единое, полностью контролируемое пространство. Реальность же такова, что комплекс противоречий между рассматриваемыми субъектами геополитики менее значим для каждого из них, чем объективная задача согласованного контроля над евразийским пространством в противовес диктату атлантизма и навязываемой им модели "нового мирового порядка".

Даже простой взгляд на географическую карту Евразии с учетом геостратегического положения России, Китая, Индии и Ирана показывает, что большинство остальных территорий попадают в географическое окружение, что неминуемо влечет геополитическую зависимость.

Совокупный территориальный, людской, ресурсный, военно-экономический потенциал указанных стран дает возможность противостоять силовому унифицированию мира на основе ценностей и в интересах атлантизма, а суммарные показатели территории, экономики, населения, военных возможностей рассматриваемых стран сопоставимы с совокупной мощью стран атлантической ориентации. Согласованное же использование имеющихся геополитических ресурсов реально позволяет отстаивать совместные интересы и противостоять натиску атлантической цивилизации.

Кроме того, отдельные значимые геополитические факторы, являющиеся отрицательными для России, Китая, Индии, Ирана могли бы частично взаимно компенсироваться и, в итоге, общая результативная составляющая имела бы более высокие показатели. Вполне возможно, что в этой связи в отношениях с Китаем России придется выступить в качестве "младшего партнера", пожертвовав своими амбициями, стремясь выиграть в геостратегическом плане. Ключевым моментом является здесь то, что ряд западных стран (в первую очередь Германия) пойдут на диалог и сотрудничество с Россией и другими рассматриваемыми странами, только оценив их совокупную мощь и новый геополитический расклад сил. Реалии сегодняшнего дня таковы, что в одиночку обеспечить свою безопасность и реализовать свои национальные цели ни одна из наших стран объективно не в состоянии. Хотелось бы акцентировать внимание на том, что геополитический анализ, приводимый в данной работе, в большей степени носит теоретический характер и только в геостратегическом плане сопоставим с реальной практической внешней политикой, которая носит во многом конъюнктурный характер и направлена на решение текущих проблем. Речь не идет о призыве к заключению многосторонних союзов и блоков, а также соглашений, направленных против третьих стран, что сократило бы для России зону политического маневра на международной арене. Тем более что такие страны, как Германия и Франция, объективно остаются геополитическими партнерами нашей страны и во многом определяют развитие ситуации в Евразии и в мире. К тому же, "…Германия понимает, что от состояния германо-российских связей во многом будет зависеть не только европейская стратегическая стабильность, но и возможность Бонна достичь своих политических целей в Европе. Она не в восторге от политики США в Европе и может оказаться нашим партнером при решении целого ряда вопросов европейской безопасности, которую, как справедливо считают немцы, следует строить не в интересах одних лишь США".

Не следует забывать, что рассматриваемые вопросы широко исследуются и обсуждаются и у оппонентов, в первую очередь, в США, которые прекрасно понимают опасность для их экспансионистских планов осознания политическими элитами России, Китая, Индии и Ирана общности целей по организации безопасного совместного проживания на евразийском континенте. Например, не трудно заметить, какую обеспокоенность по этому вопросу высказывает в своей последней книге один из ведущих политологов США З. Бжезинский.

Рассматривая же взаимоотношения между странами в "четырехугольнике" Россия - Китай - Индия - Иран, роль России является ключевой. Именно она будет во многом связующим, координирующим звеном и позитивным объединяющим центром. Традиционные отношения с Индией позволяют выступать Российской Федерации в качестве определенного арбитра в отношениях этого государства с Китаем, более стабильные связи с Ираном - принимать активное участие в урегулировании контактов между ним и Индией, а также Китаем и т.д. Участие в этих процессах, в свою очередь, позволяет надеяться на повышение международного авторитета и политической значимости России, а следовательно, и ее геополитического веса. Что касается практической реализации вышерассмотренных теоретических положений, одним из вариантов могла бы быть выработка единых подходов к повышению роли ООН и её Совета Безопасности в международных делах в противовес возрастанию влияния НАТО и США, которые в последнее время все больше и больше игнорируют мнение и волю международного сообщества. Даже если предположить в этой связи негативную реакцию США на восстановление и повышение значимости ООН (вплоть до выхода Соединенных Штатов из организации), то Россия и ее геополитические партнеры от такого размежевания и новой расстановки политических акцентов могут только выиграть, привлекая на свою сторону все антиатлантические силы, включая колеблющиеся страны, и мировое общественное мнение в целом. Авторитет же Вашингтона при таком развитии событий может лишь существенно пострадать.

Вряд ли следует обо всем вышесказанном заявлять прямолинейно на международном или межгосударственном уровне, что может привести и к негативным последствиям в отношениях с нашими западными партнерами. Однако, продвижение своих геостратегических идей в политические и научные элиты, а в перспективе и в процесс формирования общественного мнения Китая, Индии и Ирана, а также и других стран (включая и нынешних временных союзников атлантистов) должно быть переведено в практическую плоскость.

1.2 Сущность и перспективы геополитики Китая

«...Там лежит гигант. Пусть спит! Когда он проснется, он сотрясёт мир.» Наполеон Бонапарт

Как Россия, так и Китай в реальной политике исходят не из абстрактных рассуждений и отвлечённых категорий, а из приоритетности национальных интересов. Стратегические перспективы развития Китая и России состоят в том, что Китай будет стремиться наращивать экономический отрыв от России. С определенной долей осторожности можно сделать вывод, что Китай является потенциальным геополитическим противником России в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.

А. Дугин увидел в Китае возможного грозного соперника, которого необходимо обезоружить с помощью установления контроля над одним из геостратегических районов.

Показательно, что после китайско-американских связей одним из основных направлений дипломатической активности Китая в октябре были страны АСЕАН. При действенном участии КНР разворачиваются работы по внушительным проектам строительства Трансазиатского газопровода, Паназиатской железной дороги, по Программе освоения зоны Меконга. Китай подписал соглашения о сотрудничестве в финансовой сфере с Малайзией, о предоставлении кредитов Индонезии.

«Восточноазиатский СЭВ» (СОВЕТ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ВЗАИМОПОМОЩИ) явился бы надежным геополитическим тылом Китая, послужил бы ему страховкой на случай опасных боев при вовлечении в мировую глобализацию, руководимую Соединенными Штатами.

Демографическая ситуация в России чрезвычайно сложна. Иммиграционная политика центральных и региональных властей вызывает большие опасения: тихая китайско-корейская экспансия может привести к тому, что «к середине XXI века в России будет проживать от 7 до 10 млн. китайцев, которые, таким образом, станут второй по численности этнической группой России -- после самих русских».

Для России крепнущее партнерство с Китаем чрезвычайно важно, так как оно психологически компенсирует слабость ее внешнеполитических позиций и уязвимость в Азии, где расквартированы войска США. Сближаясь с Китаем, Россия стремится продемонстрировать США, что, будучи, евразийской державой, она имеет возможность диверсифицировать свою внешнюю политику, не ориентируясь только на Запад. У неё есть всё необходимое, чтобы занять достойное место в пространстве Восточной Азии.

Для Китая партнерство с Россией является важным фактором, закрепляющим его усилия по превращению в мировую державу (политическая, военно-техническая и технологическая поддержка). Используя роль России в Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), добиться вывода американских баз из Центральной Азии и тем самым ослабить потенциальную угрозу КНР с запада, и создать благоприятные условия для укрепления экономических и геополитических позиций Китая на постсоветском пространстве Центральной Азии.

Россия может стремиться к сдерживанию потенциальной экспансии Китая через создание антикитайской коалиции. Нетрудно видеть лидера этой коалиции -- США.

Продуктивной была бы геостратегия России, основанная на комплексном развитии многих сфер жизни регионов Сибири и Дальнего Востока (геополитических составляющих -- экономической, социальной, военной, политической и др.) с привлечением капиталов и рабочей силы всех, кто заинтересован.

Важно соблюдать равно удаленность России от Запада и Востока, а на Востоке надо координировать отношения с Пекином, другими геополитическими центрами силы: Токио, Дели, Джакартой, Астаной. Параллельно следует решать проблему создания системы экономической, инвестиционной, научно-технической, военно-промышленной взаимозависимости Москвы и Пекина, одновременно развивая равноправные взаимовыгодные отношения со странами АТР, прежде всего с Японией, Северной и Южной Кореей, а также с США. Интернационализация развития Сибири и Дальнего Востока предотвратит одностороннюю «китаизацию» этих регионов. Безусловно, деятельность интернациональных компаний, концессий должна быть под жестким контролем правительства РФ. Пока же Россия в этом стратегически важном геополитическом регионе выступает как самая слабая страна, а не как сверхдержава и хозяйка своей территории.

Итак, в XXI в. Китай будет оказывать большое влияние на российскую внешнюю, внутреннюю, оборонную политику, экономику, демографию, в связи, с чем политическим лидерам России надо осознать все это и приготовиться принять вызов Пекина. Китай умеет удачно маневрировать и использовать разногласия великих держав, что содействует росту геополитического потенциала Китая и реализации его геополитических устремлений на основе блестящей политической формулы Дэн Сяопина «Одна страна - две системы». В основе промышленно-экономической стратегии Китая лежит концепция ресурсосбережения. Но для того чтобы выйти на уровень материального достатка среднеразвитых стран Европы, о чем объявило китайское руководство, КНР потребуются природные ресурсы еще одной планеты «по имени Земля». Отсюда и выдвижение тезиса «демографического империализма». Авторы этого тезиса У. Гогуан и Ван Чжаоцзюнь в книге «Китай после Дэн Сяопина: десять сущностных проблем» пишут, что любой стране мира будет угрожать крах, если хотя бы 10% китайцев устремятся за пределы своей страны. Этот тезис уже реализуется в Сибири и на нашем Дальнем Востоке. Даже если Пекину удастся ужесточить демографическую политику «одна семья -- один ребенок», то к 2015г. численность населения КНР возрастет как минимум на 300 млн. человек. Примерно на 125-140 млн. человек увеличится армия наемных работников. КНР преодолевает немало трудноразрешимых проблем. В частности, по неофициальным данным, почти 1/4 взрослого городского населения -- безработные, а это почти 250 млн. человек. Такое сложное социальное явление порождает, как правило, настроения эмиграции. Она есть и в Китае: официальная и нелегальная. Китайцы чрезвычайно трудолюбивы, быстро адаптируются в новой обстановке, легко приспосабливаются даже к экстремальным условиям, неприхотливы в еде, легко переносят жару и холод и т.п. Вот эта уверенность в своих силах, способность жить везде и является одной из немаловажных причин готовности безработного жителя Поднебесной к эмиграции. По данным экспертов, на территории РФ, особенно на Дальнем Востоке и в Забайкалье, нелегально проживает около 2 млн. китайцев. Они занимаются торговлей, земледелием, заводят семьи и получают вид на жительство. Если называть вещи своими именами, идет тихая, ползучая китаизация приграничных земель России, особенно Приморья. Всего же китайцы с помощью официальных и неофициальных каналов «осваивают» 72 страны мира, дополнительно необходимо помнить, что народно-освободительная армия Поднебесной составляет 2 250 000 человек, хорошо обученных и готовых к выполнению поставленной задачи солдат, а расходы Китая на оборону в 2011 году составят 601,1 млрд. юаней. В военное время Китай теоретически (без учета ограничений по материальному обеспечению) может мобилизовать до 300 млн. человек.

Это по два солдата на каждого гражданина Российской Федерации.

Все эти процессы привели к существенному повышению геополитического статуса Китая до уровня «потенциальный мировой лидер». О великодержавных амбициях КНР свидетельствует и ее международная деятельность: стремление участвовать в обсуждении и решении всех животрепещущих проблем современности в ООН, присутствовать на пяти континентах и влиять на события там, во всем и всегда иметь собственное, независимое мнение, обладать наравне с другими великими державами ядерным потенциалом, догнать наиболее развитые государства по основным показателям совокупной мощи.

Радиус действия китайских баллистических ракет из аналитического доклада США в НАТО

Доминирующая роль КНР в XXI столетии и в АТР преподносится как нечто само собой разумеющееся. Ближнее для России зарубежье в Центральной Азии, является регионом распространения ислама, и перспектива образования России с Китаем единого Большого Пространства отходит на второй план перед возможностями исламских геополитических коалиций.

В целом же, Китай, отвергший мондиалистский вариант «перестройки», представляет собой оплот евразийских сил, как на идеологическом, так и на стратегическом уровне. Об этом свидетельствует визиты Путина, Медведева в Китай и Северную Корею, а также секретный визит лидера коммунистической партии Северной Кореи Ким Чен Ир в июне 2011 года на Дальний Восток России.

Известно, что Ким Чен Ир не совершает так называемых дружеских визитов - все его поездки связаны с решением важнейших проблем, касающихся не только КНДР, но и всего региона. Например, январский визит в Китай руководитель КНДР посвятил решению вопросов по ядерной проблеме Корейского полуострова, которые в то время практически застопорились из-за корейских дипломатов.

Россия должна стремится к более равновесным, тесным и дружественным отношениям с Китаем и при этом избегать излишней односторонней зависимости от него.

Это обусловлено вызовами Китая непосредственно России:

*Китай требует от России учёта его геополитических и экономических интересов не только на региональном, но и глобальном пространстве, поскольку выступает в качестве конкурента России на мировых рынках;

*Несмотря на успехи, экономическое сотрудничество России и Китая отстаёт от политических отношений. В стратегическом плане Россия не является экономическим приоритетом Китая. В среднесрочной перспективе Китай остаётся основным партнёром России в военно-технической сфере. Однако перспективы снятия ЕС эмбарго на экспорт вооружения в Китай ослабят конкурентные позиции российского ВПК на китайском рынке. В энергетике отношения характеризуются не только взаимодополняемостью и сотрудничеством, но и соперничеством. Имея стратегический интерес к российским ресурсам, Китай всё чаще выступает как конкурент российскому энергобизнесу и в самой России и в мире - Центральной Азии, на Ближнем Востоке, а в ближайшем будущем - в Африке и Латинской Америке;

*Ещё один вызов связан с китайской стратегией энергосбережения. Растущая зависимость от импорта энергоресурсов, в том числе и российских, заставляет Китай закладывать энергосберегающие технологии в создание новых производственных мощностей, работая одновременно и на экологические, и на инновационные задачи, и следовательно в перспективе уменьшая зависимость от импорта углеводородов, в том числе и российской нефти;

*Третья группа вызовов связана с внутренними проблемами Китая, содержащие угрозы экономической динамике и социальной стабильности. Кризисы разной глубины являются неотъемлемой стороной развития современного Китая. Поэтому при высоких уровнях интеграции экономик двух стран возможно коммулятивное действие кризисов и на территории России.

Китай реализует свои интересы в Центральной Азии через механизмы ШОС. Процесс создания многосторонней региональной зоны свободной торговли в Центральной Азии заторможен, но активно формируются двухсторонние локальные торговые зоны на границах Китая и Казахстана, Китая и Киргизии, однако перевод наблюдателей (Иран, Индия, Пакистан) в постоянные члены ШОС невыгоден Китаю, поскольку обуславливает растворение китайских интересов в больших политических играх с новыми участниками и отвлекает его от Центрально Азиатского региона, что в свою очередь выгодно России.

1.3 Россия и Китай. Союзники или соперники

«..У России всего два союзника: её армия и её флот. Все остальные - соперники». Император Александр III

История первых отношений между народами России и Китая (согласно летописям) начинается с XIII в., а межгосударственных -- с первой половины XVII в. Русские служилые и промышленные люди в XVII в. основали многочисленные поселения по течению среднего Амура. К югу от Амура за Хинганским хребтом находились вотчинные владения маньчжурских императоров. После завоевания Китая в середине XVII в. Маньчжурами и установления династии Цин, пекинское правительство стремилось вытеснить из Приамурья русских поселенцев, уничтожить важный в стратегическом отношении Албазинский острог. Кроме того, правители Китая предполагали предотвратить переход в русское подданство многочисленных племен, кочевавших или живших оседло в Приамурье. Россия была объективно заинтересована в налаживании торговых связей, установлении дипломатических отношений с Цинской империей. Поэтому она старалась воздерживаться от столкновений с маньчжурами и выступала за урегулирование дипломатическим путем вопросов о границе.

Для решения этих и других отношений между Россией и Китаем царское правительство в начале 1686г. отправило на Амур посольство, наделенное широкими полномочиями («великое и полномочное посольство»), во главе с графом Ф.А. Головиным. Желая избежать судьбы предыдущих русских посольств, часто терпевших неудачи из-за отказа русских представителей выполнять различные обряды, принятые для послов при цинском дворе, граф Головин предложил провести переговоры на русско-китайской границе. Цинские правители затягивали начало переговоров, действуя с помощью военных угроз, пытаясь занять крепость Албазин. Эти попытки не увенчались успехом, и 12 августа 1689г. близ Нерчинска переговоры закончились подписанием первого русско-китайского договора.

Это был первый случай, когда Китай вступал в официальные равноправные переговоры с европейской державой. Переговоры велись не только под давлением 15-тысячной армии богдыхана, поддерживаемой артиллерией и речной флотилией, фактически осадившими Нерчинск, но и под пристальным контролем иезуитов -- испанца Перейро и француза Жербильона, состоявших на службе у Цинов. Они принимали активное участие в переговорах и выступали против соглашения с Россией. Но благодаря искусству русских дипломатов, мужеству сопровождавших посольство стрельцов переговоры завершились заключением мирного Нерчинского договора, который в равной степени был необходим и России, и Китаю.

Договор состоял из семи статей. В первых двух Россия соглашалась на территориальные уступки на Амуре, русский город Албазин должен быть срыт. Особое значение имела пятая статья договора, по которой подданным обеих сторон разрешалась взаимная торговля: всем людям с проезжими грамотами «разрешалось и покупать и продавать, что им надобно». Кроме того, Нерчинский договор установил порядок разрешения возможных пограничных столкновений между двумя странами, способствовал развитию мирных взаимоотношений.

За 170 лет после подписания Нерчинского договора русские землепроходцы освоили северный берег Амура, побережье Охотского моря и Татарского пролива. На этих землях были возведены военные городки и укрепления. Англичане проявили пристальный интерес к низовьям Амура. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский убедил китайских представителей в необходимости размежевания по Амуру. Пекинское правительство, не видя выгод от левобережья Амура, а также понимая, что собственными силами Китай не сможет защитить Приамурье от английской экспансии, пошло на соглашение с Россией.

По Айгунскому договору, подписанному 16 мая 1858г., левый берег Амура от впадения в него реки Аргуни до устья признавался собственностью России, а Уссурийский край от впадения реки Уссури в Амур и до моря оставался в общем владении «впредь до определения границ между двумя государствами». По сути, договор 1858г. возвращал России территорию, отданную Китаю по Нерчинскому договору. Плавание по рекам Амуру, Сунгари, Уссури разрешалось только судам России и Китая. Подтверждалась соответствующая статья Нерчинского договора о взаимной торговле подданных обоих государств. В 1858г. был подписан Тяньцзиньский договор, в 1860г.-- дополнительный Пекинский, которые подтвердили Айгунский договор.

Интересным свидетельством выше описанного на предыдущих страницах анализа являются различные мнений наших граждан опубликованных в журнале China PRO.

До 1953г. Китай был вернейшим союзником Советского Союза. После хрущевского «заговора», XX съезда и антисталинской истерии, КНР повернулась к России на 180 градусов. С тех пор Китай стал самостоятельным игроком на геополитической карте мира. Является ли он сегодня потенциальным союзником или, наоборот, соперником нашей страны, об этом - мнения респондентов.

Опрос подготовил Александр Савельев

Алексей Заболоцкий, 35 лет, историк, Муром:

Как известно КНР когда-то была в союзе со сталинским СССР, а русский с китайцем были братьями навек. Причинами этого были: во-первых, русская помощь китайской революции и освобождение от Японии, во-вторых - общий геополитический противник - США и НАТО. Проверку на прочность союз КНР и СССР прошел, в частности, во время Корейской войны. Сегодня времена другие. Современная КНР является мощным, промышленно развитым и прагматичным государством. В настоящий момент союз с Россией ей ни к чему. КНР сейчас использует «северного соседа» в первую очередь как рынок сбыта ширпотреба и дешевой электроники.

Семен Кондратюк, 67 лет, пенсионер, Кстово:

Я немного застал те времена, когда наша страна была в больших дружеских связях с Китаем. Потом, правда, началась критика КНР и Мао Цзэдуна. Но я почему-то всегда верил и до сих пор верю, что Китай - наш союзник. Ведь в КНР у власти до сих пор коммунисты, хотя их идеология далеко отошла от той, которую создали Маркс и Ленин. Но в случае глобального противостояния держав, Китай, я думаю, окажется на нашей стороне. Ведь ему наши ценности ближе, чем западные.

Светлана Соболева, 30 лет, художник, Нижний Новгород:

Я помню еще со школы фразу, которую приписывают императору Александру III: «У России всего два союзника: ее армия и ее флот». Все остальные - соперники. Китаю ведь, так же как и Западу, сильная Россия не нужна. По крайней мере, сейчас…

Вера Афанасьева, 27 лет, врач, Архангельск:

Я бы не стала употреблять слова «союзник» или «соперник». На мой взгляд, следует вести речь о «партнерстве». КНР поставляет нам свою продукцию. Если наши люди ее покупают, значит, они в ней заинтересованы. И значит, Китай можно рассматривать, как выгодного экономического партнера. Разговоры о союзничестве и соперничестве не имеют смысла. Друг тот, кто помогает зарабатывать деньги.

Федор Пестов, 47 лет, социолог, Хабаровск:

Я все-таки полагаю, Россия и Китай нужны друг другу как союзники. Нельзя сказать, что этот восточный сосед готов дружить с нами бескорыстно, но если судить в глобальном масштабе, он поможет нам противостоять напору Запада. Главное, чтобы руководство РФ вело грамотную миграционную политику в отношении Китая - чтобы он не заполонял наши земли своими гражданами. Вот тогда он может из союзника в поработителя превратиться.

Есть еще один подход к русско-китайским взаимоотношениям. Выразителем его является депутат Госдумы А.В. Митрофанов, специализирующийся по вопросам геополитики. «Антиамериканизм,-- считает он,-- это основа сближения Китая и России, так как «нам следует крепить фронт против лицемерного и беспощадного агрессора, коим являются США». Автор полагает, что установление общей стратегии развития России и Китая на мировой арене способно прервать длительную гегемонию в АТР США с их военной мощью, подкрепляемой экономическим потенциалом политически пораженной Японии.

Какие шаги, по мысли А.В. Митрофанова, должна предпринять Россия? Она «должна всемерно способствовать росту военной мощи Китая на основе широкомасштабных продаж российской военной техники». Тезис довольно спорный. Но автор идет еще дальше. Он пишет: «Россия должна снять все территориальные препятствия для расширения Китая на Запад. Поддерживая непререкаемый суверенитет Китая над Синьцзян-Уйгурским автономным районом, Россия должна способствовать восстановлению суверенитета КНР над всем Туркестаном, включая Южный Казахстан… это изменит геополитическую обстановку в регионе в лучшую сторону… Россия получит надежную базу для развития собственных коммуникаций на Юг через территорию стабильного Великого Китая», при этом автор сознательно делает реверанс в пользу Поднебесной и забывает о том, что «Туркестан» более 250 лет входил в состав Российской империи и СССР, и не усматривает наших национальных интересов в этом регионе, включая веру русскоязычного население проживающее в этом регионе в поддержку России.

Развивая этот тезис далее, автор полагает, что подвижка границ Китая далеко на Запад всецело в интересах России. В этом случае ракетно-ядерные силы Китая получат возможность накрывать все интересные для блока России и Китая цели на территории Западной Европы, включая Лондон и Осло. Восточная граница Западной Европы соприкоснется с границей Китая на территории Турции. Это будет лучшим средством отрезвления для атлантических демагогов, одурманенных собственным величием и паническим страхом за Западную Европу.

А далее автор озвучивает идеи умиротворения, которые усыпляющее действовали на умы народов Европы в 1937--1938 гг.: «Приобретение Монголии (Китаем), так же как и дружественная уступка российских прав на недвижимость в Маньчжурии в 1954г., придает чувство успокоенности и умиротворения Китаю относительно его северных границ. Россия должна добиваться смягчения позиции Пекина по Тайваню с целью установления между ним и Россией крупномасштабных экономических и культурных отношений».

Святая наивность или открытое лоббирование интересов Китая с родни с предательством, как гласит русская поговорка: «Гладко было на бумаге, но забыли про овраги». Конечно, неплохо бы спросить у самих китайцев, какой из почти взаимоисключающих геополитических проектов им больше по душе?

Митрофанов, конечно, прав в формулировке целей российско-китайского союза. Безусловно, экономическая целесообразность сближения России и Китая создает хорошую основу для политического и этнического союза. Более тесное сотрудничество может быть в военной области, при разработке и переработке сырья, энергоносителей, в аэрокосмической сфере, в обрабатывающей, машиностроительной, химической и других отраслях промышленности.

Сотрудничество между двумя нашими государствами способно обеспечивать гигантский объем торгового оборота, проводить новую политику в АТР в противовес американским притязаниям на этот регион. Хороша идея создания блока Россия -- Китай -- Индия. Но всегда надо помнить, что китайский менталитет сугубо прагматичен. Наиболее яркое воплощение он нашел в политике Дэн Сяопина, которая к строительству «воздушных замков» и «хрустальных мостов» между двумя народами не имела никакого отношения.

Китай в XXI в. в отличие от нынешней России сосредоточен на самом себе. Его внешняя политика имеет подчиненное значение по отношению к внутренней, направленной на экономическую и социальную трансформацию страны. Но в условиях зависимости Пекина от внешних инвесторов и кредиторов, а также в силу потенциальной возможности создания структуры, аккумулирующей силы коалиции, направленной на сдерживание китайской мощи, Китай может вести свою сложную комбинационную игру. И в этих условиях политика добрососедства для Китая -- не благотворительность, не жест доброй воли, а объективная необходимость.

Внешняя политика «Срединного царства» в конце XX -- начале XXI в. будет направлена на стратегический выигрыш времени для создания экономической и военной мощи, для превращения Китая в мировую сверхдержаву. И осуществляться это будет за счет присоединения (вслед за Гонконгом) Макао, а самое главное -- Тайваня и других островов типа Спратли с огромными морскими шельфами. На острова в Южно-Китайском море КНР предъявляет особые права, хотя не меньше прав на спорные острова имеется у Вьетнама, Японии и других приморских государств. Геостратегической целью Китая станет достижение преобладающего влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе: от Филиппин и Индонезии до Бирмы.

На Севере внешняя политика Китая держит в поле зрения Монголию и Россию. КНР станет активно добиваться фактического признания «особых отношений» с Монголией, т.е. присоединения более 1,5 млн. км2 территории с чуть менее чем 2 млн. жителей. Это станет возможным, если Китай заставит своих соседей отказаться от участия в антикитайских коалициях, признать его ведущую роль в регионе. Одной из его конечных целей является проведение другими странами торгово-инвестиционной политики в пользу Поднебесной.

Эта цель выступает как средство достижения глобальной цели -- превращения Китая в супердержаву, способную бросить вызов не только США и Западу в целом, но даже коалиции ныне самых могущественных стран. Нет оснований утверждать, что для достижения своих целей Пекин прибегнет к военной силе. Он будет стремиться не вступать в открытую борьбу, а подавлять волю других стран своей мощью (демографической, экономической, военной), разделять потенциальных конкурентов, не вступая в связывающие его действия союзы, отдавая тем самым приоритет коренным интересам Китая, а не мирового сообщества.

Отсюда вытекает, что взаимодействие России со своим соседом должно быть связано, прежде всего, с экономической, научно-технической и информационной сферами. Для России Поднебесная -- это огромный рынок, где можно выгодно реализовать как сырье, так и промышленную продукцию и услуги. Немаловажное значение имеет КНР как источник рабочей силы для развития Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока. В перспективе Китай может стать источником инвестиций.

Но завоевать такой огромный рынок можно только в жесткой конкурентной борьбе. Пекин заинтересован в новейших технике и технологиях. Такое современное оборудование у России пока что есть в атомной и авиакосмической промышленности, гидроэнергетике, военно-промышленном комплексе. Другие же российские товары, услуги, кроме сырья, Китай практически не интересуют. Таким образом, объективно КНР не испытывает нужды в союзе с обескровленной и непредсказуемой Россией, поэтому самая действенная политика -- политика коммерческих контрактов -- не используется. А тесное политическое, геополитическое партнерство с Китаем для России -- абсолютная необходимость. Это дало бы России более широкие возможности для внешнеполитического маневра.

Глава 2. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)

геополитика шанхайский сотрудничество евразийский

«Как сказал Лао-цзы: „Кто умеет крепко стоять -- того нельзя опрокинуть. Кто умеет опереться -- того нельзя свалить“. И мы с вами опираемся друг на друга в течение столетий. Уверен, Россия и Китай всегда могут опереться друг на друга, могут рассчитывать на помощь и взаимную поддержку». Владимир Путин, выступление в преддверии саммита СГП ШОС, Пекин, октябрь 2009

ШОС -- региональная международная организация, основанная в 2001 году лидерами Китая, России, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана. За исключением Узбекистана, остальные страны являлись участницами «Шанхайской пятёрки», основанной в результате подписания в 1996--1997 гг. между Казахстаном, Киргизией, Китаем, Россией и Таджикистаном соглашений об укреплении доверия в военной области и о взаимном сокращении вооружённых сил в районе границы. После включения Узбекистана в 2001 году, участники переименовали организацию.

Общая территория входящих в ШОС стран составляет 30 млн. кмІ, то есть 60 % территории Евразии. Её совокупный демографический потенциал -- четвёртая часть населения планеты. (общая численность населения стран-участниц Шанхайской организации сотрудничества: 1 млрд. 455 млн. человек), а экономический потенциал включает самую мощную после США китайскую экономику.

Одна из особенностей ШОС заключается в том, что она в статусном отношении не является ни военным блоком, как НАТО, ни открытым регулярным совещанием по безопасности, как АРФ АСЕАН, занимая промежуточную позицию. Главными задачами организации являются укрепление стабильности и безопасности на широком пространстве, объединяющем государства-участников, борьба с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом, наркотрафиком, развитие экономического сотрудничества, энергетического партнерства, научного и культурного взаимодействия.

2.1 Предыстория ШОС

Предпосылки к созданию Шанхайской организации сотрудничества были заложены ещё в 60-е гг. XX века, когда СССР и КНР приступили к решению пограничных вопросов. После распада Советского Союза появились новые участники переговоров в лице России и новообразованных государств Центральной Азии. После того, как Китаю удалось цивилизованно решить все территориальные вопросы с соседними государствами СНГ -- Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном -- перед партнёрами открылись перспективы для дальнейшего развития плодотворного регионального сотрудничества. Для России и Китая это была привлекательная возможность объединить под своей эгидой усилия и потенциалы центрально-азиатских государств для сдерживания возможной экспансии других мировых центров силы и влияния в Центральной Азии.

На основе сложившегося благоприятного политического климата, а также по причине возрастающей опасности превращения региона в район перманентной нестабильности из-за резкой активизации международного терроризма в 1996 году была образована «Шанхайская пятёрка». Последующие ежегодные саммиты участников «Шанхайской пятёрки» проходили в Москве в 1997 году, Алма-Ате (Казахстан) в 1998 году, в Бишкеке (Киргизстан) в 1999 году и в Душанбе (Таджикистан) в 2000 году. Ко времени проведения Бишкекского саммита для всех участников «Шанхайской пятёрки» стала очевидной необходимость в развертывании взаимодействия по широкому спектру направлений, что потребовало создания постоянных механизмов сотрудничества в форме встреч министров и экспертных групп. Фактически начала складываться архитектура новой международной организации. Возник институт национальных координаторов, назначаемых каждой страной.

В 2001 году очередная встреча вновь была проведена в Шанхае (Китай). Тогда пять стран-участниц приняли в состав организации Узбекистан (что было зафиксировано в совместном заявлении глав государств и повлекло переименование организации в Шанхайскую организацию сотрудничества, или «Шанхайскую шестёрку»).

Первыми документами, принятыми ШОС, стали Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества, Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом и Совместное заявление о подключении Узбекистана к механизму «Шанхайской пятёрки».

Встреча глав государств в июне 2002 года в Санкт-Петербурге продолжила институциональное оформление ШОС: Декларация о создании Организации получила практическое воплощение в подписании двух новых важных актов -- Декларации глав государств -- членов ШОС, названной министром иностранных дел России итоговым политическим документом, и Хартии ШОС -- базового уставного документа.

По итогам московского саммита (28-29 мая 2003 года) были созданы Секретариат ШОС со штаб-квартирой в Пекине и Региональная антитеррористическая структура (РАТС) (соглашение о её создании было подписано годом раньше в Санкт-Петербурге). Главами стран-участниц были затронуты вопросы борьбы с терроризмом и экстремизмом, в частности особое внимание ими было уделено деятельности экстремистской организации Хизб ут-Тахрир. Среди 30 подписанных тогда документов были и положения, определяющие функционирование органов организации -- положения о Совете глав государств, Совете глав правительств и Совете глав МИД.

В связи с тем, что по итогам Московского саммита организационный период ШОС завершился, с 1 января 2004 года она начала функционировать как полноценная международная структура, обладающая собственными рабочими механизмами, персоналом и бюджетом.

По итогам Ташкентского саммита (июнь 2004 года) были подписаны следующие документы: Ташкентская декларация по итогам заседания, Конвенция о привилегиях и иммунитетах ШОС, а также ряд других документов. Состав организации расширился за счёт приёма в качестве наблюдателя нового члена -- Монголии.

Встреча глав -- государств ШОС, проведённая в 2005 году, вызвала неподдельный интерес у политических обозревателей, поскольку помимо нового пакета договоров и конвенций участники подписали Декларацию глав -- государств членов Шанхайской организации сотрудничества, которая зафиксировала общие подходы, направленные на дальнейшую консолидацию усилий и укрепление координации.

Главными итоговыми документами Бишкекского саммита (август 2007 года) стали Договор о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве государств-членов Шанхайской организации сотрудничества и Бишкекская декларация глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества. В работе форума приняли участие также президенты двух стран-наблюдателей при ШОС -- Президент Монголии Намбарын Энхбаяр и Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Еще два государства-наблюдателя Организации были представлены Министром иностранных дел Пакистана Хуршидом Касури и Министром нефти и природного газа Индии Мурли Деором.

В 2009 году на встрече в Екатеринбурге главы государств -- участниц ШОС приняли решение о представлении статуса партнера по диалогу ШОС Демократической Социалистической Республике Шри-Ланка и Республике Беларусь. 28 апреля 2010 года был подписан Меморандум о предоставлении Республике Беларусь статуса партнера по диалогу ШОС, официально оформивший этот статус для Беларуси.

2.2 Структура организации

Для выполнения целей и задач Хартии ШОС в рамках организации были учреждены следующие органы:

Совет глав государств (СГГ);

Совет глав правительств (СГП);

Совет министров иностранных дел (СМИД);

Совещания руководителей министерств и ведомств;

Совет национальных координаторов (СНК);

Региональная антитеррористическая структура (РАТС);

Секретариат -- постоянно действующий административный орган, возглавляемый Генеральным секретарём (с 2010г. -- представитель Киргизии М.С. Иманалиев).

Совет глав государств (СГГ) является высшим органом ШОС. Он определяет приоритеты и основные направления деятельности Организации, решает принципиальные вопросы ее внутреннего устройства и функционирования, взаимодействия с другими государствами и международными организациями, а также рассматривает наиболее актуальные международные проблемы. Совет собирается на очередные заседания один раз в год. Председательство на заседании СГГ осуществляет глава государства -- организатора очередного заседания. Место проведения встречи определяется, как правило, по алфавитному порядку (русскому) списка государств -- членов ШОС. Совет может принять решение и о создании других органов ШОС, которое оформляется в виде дополнительных протоколов к Хартии.

Совет глав правительств (СГП) принимает бюджет ШОС, который формируется на основе принципа долевого участия, рассматривает и решает основные вопросы, относящиеся к конкретным, в особенности экономическим, сферам развития взаимодействия в рамках Организации. Совет собирается на очередные заседания один раз в год. Председательство на заседании Совета осуществляет глава правительства государства, на территории которого проводится заседание.

Совет министров иностранных дел (СМИД) рассматривает и решает вопросы текущей деятельности Организации, включая подготовку заседания СГГ, предпринимает меры по реализации решений Организации и проведению консультаций в рамках ШОС по международным проблемам. Председательство в Совете осуществляет министр иностранных дел государства-члена Организации, на территории которого проводится очередное заседание СГГ. Председатель СМИД при осуществлении внешних контактов представляет Организацию в соответствии с Положением о порядке работы Совета.

Совещания руководителей министерств и/или ведомств проводятся для рассмотрения конкретных вопросов развития взаимодействия в соответствующих областях в рамках ШОС. К настоящему времени сформировался механизм проведения совещаний генеральных прокуроров, министров обороны, министров экономики и торговли, министров коммуникаций, министров культуры, а также совещаний руководителей правоохранительных органов и ведомств по экстренному оказанию помощи пострадавшим от бедствий. Председательство осуществляет руководитель соответствующего министерства и/или ведомства государства-организатора совещания. Место и время проведения совещания согласуются предварительно.

Секретариат является постоянно действующим административным органом ШОС. На него возложены: организационно-техническое обеспечение мероприятий, проводимых в рамках ШОС, участие в разработке и реализации документов всех органов в рамках Организации, подготовка предложений по ежегодному бюджету. Секретариат возглавляет Генеральный секретарь, который утверждается СГГ. Генеральный секретарь назначается из числа граждан государств-членов ШОС на основе ротации, в порядке русского алфавита названий государств-членов сроком на три года без права продления на следующий срок. До 2006 года должность Генерального секретаря отсутствовала, вместо неё существовал институт исполнительного секретаря, который формально мог действовать только от имени Секретариата ШОС. Существует мнение в необходимости реструктуризации Секретариата ШОС в более независимый исполнительный орган, в связи с отсутствием у него на данный момент достаточного объема прав и финансирования. В то время, как в ООН, НАТО, ОДКБ и других организациях исполнительные органы относительно независимы и в связи с этим способны сами разрабатывать повестку дня своих организаций, выходить с инициативами и даже способствовать принятию своих инициативных предложений руководством государств-членов, Секретариат ШОС реально не ведет оргработу, которой, по сути, занимается Совет национальных координаторов. В результате любой вопрос сотрудники Секретариата должны согласовывать с национальным координатором направившей его страны, а тот - с национальными координаторами других стран. Это не способствует созданию в Секретариате институциональной этики. Получается, что, по сути, Секретариат ШОС представляет собой не независимый орган международной организации, а коллектив, состоящий из национальных представителей.