Проблема Восточного Туркестана во внутренней политике Китая

Социально-экономические преобразования в городах

Начавшиеся социально-экономические преобразования в сельской местности не могли не охватить и городские слои населения автономного района. Рост промышленного производства в 80-е -90-е годы сопровождался увеличением числа промышленных предприятий, причем характерной особенностью этого процесса являлось сокращение удельного веса предприятий государственного сектора и стремительное увеличение предприятий в других секторах, с одной стороны, а с другой - их увеличением за счет мелких предприятий, за исключением таких отраслей, как нефтяная, металлургическая и химическая промышленность, где рост числа предприятий происходил за счет крупных и средних и куда преимущественно и направлялись централизованные бюджетные ассигнования. Новые подходы в стратегии индустриального развития региона предопределили изменение подходов к различным социальным слоям городского населения, а также новые тенденции их формирования и развития. Особенности формирования рабочего класса в 80-е - 90-е годы характеризовались следующими чертами.

Во-первых, сосредоточение рабочего класса происходило преимущественно в районах Северного Синьцзяна; причем, на более крупных и экономически эффективных предприятиях, как правило, центрального подчинения. Во-вторых, наблюдалась тенденция распыления рабочего класса (особенно из числа лиц неханьских этнических групп) по мелким предприятиям коллективной формы собственности. В-третьих, подавляющую часть составляли сельскохозяйственные рабочие, и хотя в конце 80-х - начале 90-х годов наметилась тенденция к их сокращению, и в 1998 г. их удельный вес в общей численности рабочих и служащих оставался весьма значительным, достигая 28,1%.

Напротив, несмотря на стремительное промышленное развитие СУАР КНР, прирост промышленных рабочих происходил медленно, и за период 1978-1998 гг. их доля в общей численности рабочих и служащих с 20,7% увеличилась лишь до 23,4%. Безусловно, положительной являлась наметившаяся в эти годы тенденция к увеличению удельного веса производственных рабочих и инженерно-технического персонала на промышленных предприятиях СУАР, сопровождающаяся сокращением учеников и "замораживанием" роста управленческого аппарата. Однако эта тенденция имела место только на промышленных предприятиях; в структуре рабочих и служащих, занятых в других отраслях производства, дело обстояло противоположным образом. В-четвертых, в годы шестой пятилетки наметились тенденции к сокращению удельного веса женщин в структуре рабочих и служащих СУАР, изменения источников пополнения отряда рабочих и служащих (формирование рабочего класса шло преимущественно за счет городского населения), а также старения рабочих и служащих.

Наконец, фактически без изменений оставалась этническая структура категории "рабочие и служащие", в которой представители национальных меньшинств составляли от 11 до 49%, причем в сферах сосредоточения рабочего класса - от 8 до 22%. Наибольший удельный вес представителей национальных меньшинств наблюдался в непроизводственных отраслях: образование, культура, искусство, финансы и страхование, здравоохранение, спорт и социальное обслуживание, а также торговля, общественное питание, служба быта и материальное снабжение.

Наименьший - в наукоемких отраслях и на промышленных предприятиях, особенно крупных. [59, стр. 32] Характерной и весьма существенной для нашей основной темы приметой времени является и то обстоятельство, что пополнение рядов рабочих и служащих за счет местных этнических групп осуществляется только на местных предприятиях, на предприятиях центрального подчинения, производящих, как мы видели выше, львиную долю промышленной продукции, этого не наблюдается.

С началом проведения в китайской экономике радикальных реформ произошли некоторые изменения в профессиональной подготовке рабочего класса Синьцзяна, хотя неправомерно было бы утверждать, что они привели к его качественному перерождению. Несмотря на повышение общеобразовательного и профессионального уровня синьцзянских рабочих, большая их часть имела лишь начальное образование и по уровню своей подготовки была не способна овладевать новой техникой. Слабой оставалась и профессиональная подготовка рабочих и служащих СУАР, занятых в промышленных отраслях, что объяснялось прежде всего неразвитостью системы профессионально-технической подготовки и медленными темпами ее внедрения. Существенное значение имел и этнический фактор.

По сравнению с ханьцами, профессионально-технический уровень рабочих и служащих из числа национальных меньшинств существенно ниже. Низким остается и уровень инженерно-технического представительства на промышленных предприятиях автономного района, причем это касалось как количественной, так в основном и качественной стороны. Даже на ведущих предприятиях удельный вес инженеров и техников в общей массе рабочих и служащих в середине 80-х годов не превышал 4%.

Все эти факторы свидетельствуют о том, что, несмотря на включение СУАР в общий поток осуществляемых в КНР социально-экономических реформ, структура рабочих и служащих автономного района, недостаточность технического персонала и высококвалифицированных рабочих не давали возможности для перевода экономики в новое качественное состояние; автономный район оставался не подготовленным к самостоятельному эффективному индустриальному развитию не только на мировом уровне, но и в масштабах Китая.

Требовалось принятие срочных мер для повышения качественного состояния его трудовых ресурсов, включения механизмов, позволяющих в полной мере раскрыть потенциал автономного района. Главными мероприятиями, предпринятыми в этом направлении, было развитие образования (в том числе национального), активизация деятельности научно-технической и творческой интеллигенции, а также привлечение высококвалифицированных специалистов из внутренних районов Китая и зарубежных стран.

В соответствии с установками ЦК КПК и центрального правительства, Комитет КПК СУАР и правительство автономного района в октябре 1983 г. принимают "Временное постановление об улучшении условий работы, учебы и жизни интеллигенции", в котором "руководители всех рангов" обязывались: "беспристрастно относиться к интеллигенции в политической области, смело использовать ее в работе, проявлять заботу и внимание к условиям жизни интеллигенции, оказывать всемерную поддержку научным исследованиям».

Конкретизируя направления работы по отношению к интеллигенции, постановление предусматривало:

(1) последовательно осуществлять политику в отношении интеллигенции, активно улучшать условия ее работы и учебы;

(2) поощрять научно-технических работников, выразивших желание работать в бедных и отдаленных районах;

(3) предоставлять льготы интеллигенции, прибывающей для работы в Синьцзян из других регионов;

(4) предоставить послабления в вопросе раздельного проживания супругов;

(5) надлежащим образом решить проблему поступления на учебу и трудоустройства детей интеллигенции;

(6) отдавать предпочтение интеллигенции в решении вопросов жилья, медицинского обслуживания и жизненного обеспечения;

(7) решать вопросы, связанные с подготовкой интеллигенции;

(8) укреплять работу по управлению профессиональными техническими кадрами;

(9) усиливать идейно-политическую и воспитательную работу с интеллигенцией. [60, стр. 15-17]

Одновременно с этим на государственном и региональном уровнях предпринимаются усилия по подготовке научно-технических специалистов, управленцев и педагогических кадров. На государственном уровне решается вопрос о закреплении автономных национальных образований за более развитыми в экономическом и культурном отношении регионами КНР. Для СУАР в качестве таковых определяется провинция Цзянсу с такими ее индустриальными центрами, как города Нанкин и Шанхай. [61, стр. 21] Эти мероприятия, безусловно, дали свои результаты, но качественно изменить сложившуюся ситуацию они были не в состоянии. Многолетние усилия в "перевоспитании специалистов физическим трудом", в истреблении "ядовитых трав" все же принесли свои плоды - многие из опытных специалистов так и не вернулись из тюрем и ссылки, а те, которые остались в живых, оказались истощенными (и физически, и морально) и в значительной мере утратившими свою квалификацию. Что касается поколения "культурной революции", то оно оказалось профессионально неподготовленным. Поэтому даже полная реабилитация и возврат оставшихся специалистов на свои места существенным образом не повлияли на крайне тяжелое положение народного хозяйства, последнее оставалось оголенным и обескровленным. [62, стр. 149]

Даже количественно автономный район не был обеспечен научно-техническими специалистами и управленческим персоналом; еще более плачевно обстояли дела с качественными и этническими характеристиками этих социальных категорий. С одной стороны, доля лиц с высшим и средним специальным образованием среди специалистов в СУАР остается незначительной.

С другой, несмотря на существенный рост представительства национальных меньшинств в этой социальной категории, это увеличение происходит почти исключительно за счет стремительного Роста преподавательского состава учебных заведений, имевшего место в 90-е годы. Все остальные категории технических специалистов представлены преимущественно ханьской этнической группой. Так, в 1996 г. в СУАР насчитывалось 325,3 тыс. специалистов, составляющих 10,37% от общей численности рабочих и служащих. Среди них более 140 тыс. или 43,04% являлись представителями национальных меньшинств. [63, стр. 267]

Это, безусловно, внушительная цифра. Однако, если мы обратим внимание на тенденцию роста специалистов в СУАР, то увидим, что их рост происходил в основном за счет преподавательских кадров, которые формировались преимущественно из числа представителей неханьских этнических групп. Обращает на себя внимание и тот факт, что количество специалистов на предприятиях центрального подчинения почти вдвое превышало их число на местных предприятиях. С учетом этнической структуры рабочих и служащих на тех и других предприятиях можно говорить об ограниченной доле специалистов из числа национальных меньшинств. Не менее существенны еще несколько замечаний.

Первое, даже та крупных и средних промышленных предприятиях доля технических специалистов в общей численности рабочих и служащих не превышает 5%, а на предприятиях легкой, текстильной и обувной промышленности - менее 2%. Второе, 75,5% технических специалистов работают в Северном Синьцзяне, причем 80% из них в поясе Урумчи - Санджи - Шихэцзы - Карамай.

В Южном Синьцзяне работает 24,5% общего числа технических специалистов, причем, на промышленных предприятиях только 15,9%. В некоторых районах Южного Синьцзяна доля специалистов не превышает 2,5% от их общего числа в автономном районе. Например, в Кызылсу-Киргизской автономной области - 0,7%, Кашгарском округе - 2,5%, Хотанском округе - 1,9%. Третье, имеет место тенденция к старению технического персонала в СУАР. Из числа занимающих в 1985 г. высшие технические должности специалистов в 1990 г. 45% достигли пенсионного возраста, а 75,5% занимающих должности среднего звена достигнут пенсионного возраста в 2000 г. [64, стр. 17]

Более того, расширение сети национальных школ и ускорение процесса национального образования стали, не решив проблемы противоречия между огромными потребностями народного хозяйства в специалистах высокой квалификации и ограниченными возможностями их подготовки, предопределили возникновение новых трудностей, выходящих далеко за рамки социально-экономических проблем.

Во-первых, все настойчивее давало себя знать существующее несоответствие между образованием выпускников различных учебных заведений (как качественно, так и по сферам специализации) и конкретными потребностями автономного района в специалистах. Во-вторых, изменения в национальной политике, приведшие к резкому расширению сети национальных школ и факультетов с преподаванием на языках национальных меньшинств, породили проблему нехватки преподавательских кадров, с одной стороны, и неудовлетворительного их профессионального уровня и качества преподавания в национальных школах - с другой.

В-третьих, остро ощущалась слабая материально-техническая база учебных заведений СУАР, отсутствие литературы и методик преподавания на языках национальных меньшинств, особенно это касалось технических специальностей. В-четвертых, давала себя знать ограниченность притока в учебные заведения неханьской молодежи из сельских районов, существенно сокращающая спектр возможностей по подготовке сельской интеллигенции. В-пятых, существенное влияние оказывали и различия в качественном уровне абитуриентов из числа ханьцев и национальных меньшинств; а предоставление последним определенных льгот при поступлении в учебные заведения, являющееся вынужденной мерой, подспудно способствовало формированию и укреплению психологической установки об "ущербности неханьских народов". Наконец, вызванная ходом экономической реформы на селе необходимость в увеличении рабочих рук в отдельном крестьянском хозяйстве, привела к возникновению становящейся все более очевидной тенденции к сокращению доли учащихся из числа национальных меньшинств и преимущественного ограничения уровня их образования начальной школой. [65, стр. 110]

Результатом всего этого явилось то, что, несмотря на расширение сферы образования и увеличение числа учащихся, их качественный уровень далеко не отвечал потребностям автономного района, а дефицит специалистов оставался проблемой номер один его экономического развития. Все вышеизложенное косвенно подтверждает сделанный ранее вывод: количественное и качественное состояние неханьской этнической составляющей трудовых ресурсов региона не гарантирует его эффективное развитие как самостоятельной государственной единицы. Поскольку за счет внутренних резервов решить проблему эффективного экономического развития региона в короткие сроки не представлялось возможным, она могла быть решена только за счет привлечения для работы в автономном районе специалистов из внутренних районов Китая. И у нас нет оснований рассматривать этот вынужденный шаг как "очередную попытку китаизации Синьцзяна". Задача сохранения достигнутого в прошлые годы паритета между ханьским и неханьским населением региона, по-видимому, не ставилась; во всяком случае, об этом свидетельствует официальная статистика по изменению демографической ситуации в автономном районе в 80-е - 90-е годы.

Требовалось решать задачи экономического развития региона и другого пути, как мы видели, просто не было. Более того, центральному и местному руководству приходилось иметь в виду и то обстоятельство, что подавляющая часть занятых в науке, технике, образовании и культуре, здравоохранении и промышленности СУАР квалифицированных работников являются прибывшими в 50-е - 60-е годы мигрантами, среди которых как в 80-е, так и в 90-е годы наблюдалась тенденция реэмиграции. Причем учет профессиональной и возрастной структуры реэмигрантов убедительно показывал, что покидают СУАР наиболее квалифицированные и трудоспособные кадры, потеря которых не восполняется ни за счет внутренних, ни за счет внешних источников. [66, стр. 182]

Таким образом, несмотря на значительный прогресс, достигнутый в выводе экономики из состояния застоя, опережающие даже средние по стране темпы развития региона, качественно изменить социальную структуру городов и ее отдельных составных частей, провести структурную реформу, изменить характер управления промышленными предприятиями и т.д. к концу 90-х годов так и не удалось. Неэффективность и нежизнеспособность предприятий СУАР, особенно крупных и средних уже в 1991-1994 гг. рассматривалась как одна из проблем экономического и социального развития региона. [67, стр. 12]

В начале 90-х годов только 1/3 ведущих предприятий СУАР по своему техническому оснащению достигала передового уровня по стране, да и те не были оснащены достаточно современным оборудованием. По своим техническим характеристикам только 8,28% оборудования относилось к мировому уровню начала 80-х годов, 45,3% работ выполнялось вручную, труд был механизирован только на 15,8%о, а автоматизирован лишь на 1,55%>. Свыше 70% технологических операций представляли собой архаичные приемы и методы. Эффективность использования оборудования на предприятиях машиностроения составляла 40%>, на металлургических предприятиях - 30-35%, в энергетике - 62%>; высок был уровень энерго- и сырьевых затрат на единицу выпускаемой продукции, превышая на 65,6%) аналогичные показатели по стране; производительность труда на 75-80% была ниже среднекитайских показателей при опережающем среднекитайский уровень заработной плате рабочих и служащих.[68, стр. 226]

Таким образом, как состояние индустриальной сферы производства, так и этносоциальная структура трудовых ресурсов СУАР демонстрируют его неспособность развиваться полностью самостоятельно, что объясняется не только качественным состоянием личностного фактора производительных сил, но и самой структурой производства, достаточно узкой специализацией автономного района и существенной зависимостью его ключевых индустриальных отраслей (нефтедобыча и нефтепереработка, текстильная и пищевая промышленность, энергетика) от центра и в плане государственных дотаций, и в плане своевременного технического переоснащения предприятий и комплектования их штатов квалифицированными специалистами. Во всяком случае, как и в предшествующий период, 28 и в 90-е годы, несмотря на значительное увеличение поступлений из местного бюджета, автономный район в значительной степени существовал за счет централизованных бюджетных ассигнований, которые к тому же расходовались весьма нерационально и в большей части уходили на удовлетворение непроизводственных потребностей, в том числе и разбухающего административно-управленческого аппарата. [69, стр. 21] Более того, потребительский рынок СУАР даже в настоящее время только на 60% покрывается за счет ресурсов автономного района, 10% товаров поступают с зарубежных рынков, а 30% - с внутригосударственного рынка. Рыночные поставки на 60% покрываются за счет внутригосударственного рынка, на 30% - за счет рынка автономного района и на 10%) - за счет поставок из-за рубежа. [70, стр. 14]

Другими словами, автономный район продолжает "жить в долг". Подобное состояние индустриальной сферы производства в сочетании с наметившимися тенденциями формирования трудовых ресурсов СУАР приводит к весьма важным выводам. Во-первых, с распространением в промышленности "контрактной системы" и новых форм организации труда, отдающих предпочтение качественному состоянию трудовых ресурсов, существенно ограничивается пополнение рядов рабочего класса ведущих предприятий региона за счет сельских слоев населения, прежде всего - представителей неханьских этнических групп.

С другой стороны, высвобождение в сельской местности значительной массы "избыточных трудовых ресурсов", часть из которых устремляется в города, требует их трудоустройства, в том числе и на промышленных предприятиях региона, учитывая политическую установку "преимущественного формирования рядов рабочего класса автономного района за счет национальных меньшинств".

Ограничение этого процесса логикой экономической целесообразности (включая и качественные критерии), сопровождающееся привлечением квалифицированных трудовых ресурсов из внутренних районов Китая, расценивается этими слоями местного населения как "ущемление прав национальных меньшинств" и является одной из причин дестабилизации обстановки в городах. Следование же ему в условиях современного качественного состояния трудовых ресурсов СУАР ведет к снижению экономической эффективности промышленных предприятий, распылению промышленного потенциала региона по мелким предприятиям (преимущественно кустарным), на которых только и могут быть трудоустроены эти социальные группы.

Все это ставит как центральное руководство, так руководство автономного района перед дилеммой выбора между экономической целесообразностью и политической необходимостью. Либо приоритет отдается "ускорению" экономического и культурного развития региона, включению преимущественно экономических методов управления, преобладанию экономической целесообразности, и тогда последуют естественные качественные и этнические изменения трудовых ресурсов, снятие национально специфических критериев их оценки и предпочтение профессиональным. Либо достаточно длительное балансирование на достигнутом уровне в ожидании административно управляемых искусственных изменений этносоциальной структуры города и деревни, приоритет политической необходимости, и тогда - снижение значимости экономических механизмов и рычагов управления, усиление административного вмешательства во все сферы общественной жизни, в том числе и в этносоциальную.

Зазвучавшие с конца 1989 г. призывы о "рационально умеренных" темпах развития национальных районов, "подготовки в них соответствующих условий" и т.д., [71, стр. 84-86] косвенно свидетельствовали о том, что в начале 90-х годов за основу был принят второй вариант развития. Во-вторых, общий низкий качественный уровень трудовых ресурсов региона усугубляется отсутствием в должном количестве и качестве научно-технической интеллигенции и существенными трудностями с ее подготовкой.

По расчетам китайских специалистов, для обеспечения планируемого прироста промышленного и сельскохозяйственного производства СУАР к концу 2000 г. требовалось, по крайней мере, 650 тыс. различного рода научно-технических специалистов (включая естественные и гуманитарные науки) со средним и более высоким уровнем образования, что в условиях имеющегося потенциала и мощностей было практически нереально. Даже в имеющемся же в настоящее время корпусе научно-технических специалистов лица с высшей технической квалификацией не превышают 1,5%, а численность специалистов с уровнем образования выше среднего специального всего - 8,2%>. Принимая во внимание наметившуюся в конце 80-х годов тенденцию к сокращению числа учащихся и девальвации ценности знаний, характерную в особенности для представителей местных этнических групп, возможности автономного района по "самообеспечению" в данном вопросе существенно сокращаются. В-третьих, состояние индустриальной сферы производства показывает и неспособность СУАР развиваться полностью самостоятельно, что объясняется не только качественным состоянием личностного фактора производительных сил, но и самой структурой производства, достаточно узкой специализацией автономного района и существенной зависимостью его ключевых индустриальных отраслей от центра как в плане государственных дотаций, так и в плане своевременного технического переоснащения предприятий и комплектования их штатов квалифицированными специалистами.

Таким образом, сама структура производства в автономном районе и состояние его трудовых ресурсов являются объективной основой возникновения противоречий между экономической целесообразностью и политической необходимостью, которые в большинстве случаев и служат первопричиной различного рода конфликтов. Отдельного внимания, главным образом в контексте рассматриваемой нами темы, требует проблема региональных диспропорций экономического развития региона. В КНР в целом и СУАР КНР в частности достаточно внимательно отслеживают социально-экономические и политические процессы, происходящие в Республике Казахстан, и постановка такой задачи, по-видимому, имеет под собой некоторые основания, связанные с нарастанием стагнационных экономических процессов в республике и девальвацией значимости собственного личностного фактора производительных сил. Если в начале 90-х годов синьцзянскими экономистами ставилась задача догнать Казахстан по уровню социально-экономического развития (1991 г.) в течение 10-20 лет, то сегодня положение качественно изменилось. Первая половина 90-х годов с ее бесхозяйственностью, разрушением экономических связей, бесконтрольностью внешнеэкономических операций и т.д. позволила значительно ускорить решение этой задачи.

И хотя даже сегодня мы имеем основания говорить о более высоком статусе Казахстана (особенно в части, касающейся личностного фактора производительных сил) по сравнению с СУАР КНР, дальнейшее следование логике разрушающих отечественную экономику мероприятий в очень скором времени может изменить вектор направленности в пользу автономного района, что превратит Казахстан из равноправного торгово-экономического партнера в сырьевой придаток не только "западных демократий", но и Китая. Особенно актуально эта проблема звучит в контексте планов руководства Китая по ускоренному освоению Запада, в состав которого входит и Синьцзян.

План "Большого развития Запада" и перспективы Синьцзяна

Одним из следствий развернувшихся в КНР реформ стало отставание развития центральных и западных районов от восточных и приморских, где реформы имели наибольший успех. Уже к середине 80-х годов диспропорциональность регионального развития Китая стала очевидной проблемой. Причем, проблемой не только экономической, но и политической. Руководство более развитых в экономическом отношении приморских районов Китая начало выражать явное несогласие с требованием Центра оказывать помощь менее развитым районам. Угроза регионального сепаратизма встала во весь рост. Учитывая сложившуюся ситуацию, руководство КНР принимает решение по ускорению развития центральных и западных районов. На V пленуме ЦК КПК 14 созыва (сентябрь 1995 г.) Цзян Цзэминь подчеркивает: "Решение вопроса диспропорциональности регионального развития и поддержание сбалансированности регионального развития - стратегическая задача реформ и развития. Начиная с 9-й пятилетки, необходимо усилить внимание к экономическому развитию центральных и западных районов, постепенно пытаться переломить тенденцию постоянно углубляющихся региональных диспропорций, прилагать усилия к сокращению этого разрыва". Эта же мысль повторяется им в докладе XV съезду КПК (сентябрь 1997 г.), позднее - на рабочем совещании ЦК КПК по поддержке бедных районов (июнь 1999 г.) и на встрече с делегатами IIIсессии ВСНП 9-го созыва от Шанхая (март 2000 г.). Решение о "большом развитии Запада" принимается на заседании Госсовета КНР, состоявшемся 19-22 января 2000 г., и утверждается Ш сессией ВСНП 9-го созыва в марте 2000 г. Выступивший на пресс-конференции председатель Государственного планового комитета Цэн Пэйян подчеркнул, что в разработанный план 10-й пятилетки включает в себя и план "большого развития Запада". Планом предусматривается, что около 70% финансовых средств, поступающих из различных источников, будут вложены в основные фонды центральных и западных районов. Объем капитальных вложений только в 2000 г. составит 30 млрд. юаней. При этом Цэн Пэйян подчеркнул, что данный план не является какой-то очередной кампанией, а представляет собой долгосрочную государственную программу, реализация которой рассчитана не на одно поколение. Особо подчеркивалось, что "в реализации стратегии большого развития Запада ключевым звеном являются кадры. С одной стороны, необходимо ускоренно готовить местные кадры, а с другой - необходимо широко привлекать таланты из восточных районов страны и из-за рубежа... Для более эффективного использования этих талантов необходимо создать им необходимые условия для жизни и работы".[72, стр. 3]

План "большого развития Запада" предусматривает решение нескольких ключевых вопросов:

*ускоренное создание базовых объектов, предусматривающее развитие инфраструктуры (автомобильные и железные дороги, аэропорты, электросети, связь, радио и телевидение), а также проведение ирригационных работ

*ускорение строительства объектов, обеспечивающих охрану окружающей среды

*активная перестройка производственной структуры, предусматривающая упорядочение структуры сельскохозяйственного производства, рациональное использование и охрану природных ресурсов, упорядочение структуры промышленности, ее переорганизацию и реконструкцию на базе применения высоких технологий и передового опыта, усиленное развитие туризма и сопутствующих ему сфер народного хозяйства

*развитие науки и техники, образования, ускоренная подготовка специалистов, предусматривающая в качестве главной задачи повышение качественного уровня трудовых ресурсов региона

*укрепление сил, поддерживающих реформы и политику открытости, предполагающее изменение психологии, ориентацию на рынок, оптимизацию сфер вложения капитала, развитие предприятий всех форм собственности.

Уточненный по отношению к конкретным условиям Синьцзяна, план предусматривает:

*совершенствование имеющихся автомобильных и железных дорог с доведением их до общегосударственного уровня; строительство новых магистралей, соединяющих промышленные центры СУАР с внутренними районами Китая; строительство железной дороги, соединяющей СУАР с Таджикистаном и Узбекистаном, улучшение аэропортов в Урумчи и Кашгаре, ускорение строительства аэропортов в Хотане и Карамае; прокладку волоконно-оптических и цифровых линий связи; широкомасштабные ирригационные и мелиоративные работы, предусматривающие использование водных источников севера на юге

*в области защиты окружающей среды предусматривается оснащение промышленных объектов оборудованием, ограничивающем вредные выбросы; расширение "зеленых зон", проведение мероприятий по предупреждению высыхания, засоления и эрозии плодородных почв

*в сфере перестройки производственной структуры предусматривается усиленное развитие специфических для Синьцзяна сфер сельскохозяйственного производства (хлопководство, овощеводство, культивирование растений, составляющих сырье для китайской медицины, животноводство); стремительное развитие нефтегазовой отрасли, ускорение развития специфической для СУАР промышленности (текстильная, добыча золота и меди, виноделие); развитие туристического бизнеса

*в области науки и образования предусматривается расширение опытно-конструкторских и технологических разработок на промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве; формирование развитой системы научных учреждений; широкая подготовка специалистов из числа национальных меньшинств, углубление реформы образования с упорядочением специализации учебных заведений и учебных программ; расширение процесса урбанизации. В числе приоритетных на 10-ю пятилетку в СУАР выделено 30 объектов: ирригационных - 7; сельскохозяйственных - 1; энергетики - 5; градостроительных - 2; нефте- и газопереработки - 3; промышленных и транспортных - 12. Расчетная сумма капиталовложений на эти объекты составит 70 млрд. юаней, из которых в 2000 г. поступит более 25 млрд. юаней, в том числе свыше 60% из государственных фондов. Цифры впечатляющие и сопоставимые с объемом пятилетнего бюджета всего автономного района на сегодняшний день. Понятно, что в самом автономном районе таких денег просто нет, и вполне естественно, что основная нагрузка по реализации плана "большого развития Запада" ляжет на государственный бюджет. Больше тревожит другое, собственными силами, даже при наличии в достаточном количестве финансовых средств, СУАР эти задачи не решить. На сегодняшний день, несмотря на имеющие место существенные изменения в автономном районе, в силу низкого культурно-профессионального уровня его населения, низкого уровня образования, структуры трудовых ресурсов, менталитета населяющих СУАР этнических групп и т.д., к решению столь грандиозных задач он просто не готов. Это в полной мере осознается и разработчиками плана "большого развития Запада".

Именно поэтому в качестве главной составляющей части решения поставленных в нем задач встает вопрос о необходимости привлечения в регион дополнительных трудовых ресурсов из восточных районов Китая, не только обладающих более высокой квалификацией, но что важнее - совершенно иным менталитетом, в основе которого лежит не принцип коллективизма или упование на помощь государства и ожидание "манны небесной", а стремление реализовать свои индивидуальные возможности. Сколь много в количественном отношении потребуется этих "талантов" и каким образом сложатся их взаимоотношения с местным населением региона покажет время, но то, что это приведет к существенному изменению этносоциальной структуры региона у нас не вызывает сомнений. Так же, как не вызывает сомнений и то, что вновь прибывшие будут мириться с проявлениями этнического сепаратизма в регионе. На смену выбывающим сегодня из автономного района кадрам, прожившим здесь не одно десятилетие, в значительной степени освоивших местную культуру и традиции, терпимо относящихся к местным этническим группам, придет новая генерация кадров, для которых принцип толерантности и политической целесообразности имеет второстепенное значение, а первостепенную роль играет принцип экономической и политической необходимости. Вывод из этого, думается, очевиден и не требует дополнительных комментариев.

2.2 Особенности кадровой политики и проблема инкорпорации

этнический политика сепаратизм туркестан

Выше, при рассмотрении особенностей решения национальной проблемы в Китае, мы, в той или иной степени, касались вопроса кадровой политики, не акцентируя внимания на ее характерных чертах и причинно-следственных факторах влияния на межнациональные и межрегиональные отношения. Однако в силу особой роли государства и чиновно-бюрократического аппарата на Востоке без понимания этого феномена многие (если не большинство) аспекты рассматриваемой нами темы остаются неясными. И хотя, по мнению ряда авторов, с которыми принципиально можно согласиться, "определение этнической принадлежности правящей группы, в сущности, ничего не объясняет, так как доминирующее меньшинство (правящая группа всегда меньшинство) представляет собой корпоративную группу, спаянную узами родства и патроната, в равной степени закрытую и не подотчетную для всего остального населения независимо от его этнической принадлежности", [73, стр. 63-64] учет фактора этнической инкорпорации позволяет не только определить коэффициент политического неравенства каждой этнической общности, но и получить четкую, статистически обоснованную картину этнополитической стратификации всего общества. Не менее существенно и то обстоятельство, что большая часть межэтнических конфликтов возникает при прямом участии этнических элит. Более того, они становятся возможными вследствие таких форм неравенства, которые, с точки зрения этнических элит, ущемляют права и интересы всего этноса либо его территориальной группы. Прежде всего - это возможность или реальное снижение группового статуса, перспектива ассимиляции, эрозия этнического ареала ("исконной земли") вследствие интенсивного притока мигрантов, отсутствие реального самоуправления, разрушение культурной целостности. Действительная причина или набор причин, вызвавших межэтнический конфликт, могут быть различными в каждом конкретном случае - главное состоит в том, что ситуация расценивается авторитетными этническими элитами как несправедливая либо угрожающая существованию этноса. Учитывая, что речь в основном будет идти об одном из национальных районов КНР и, следовательно - об особенностях формирования национального кадрового корпуса и политической элиты с учетом его специфики, хотелось бы предварить этот анализ рядом общих замечаний, необходимых, с одной стороны, для понимания общих закономерностей формирования и эволюции аппарата власти в странах Востока, а с другой - выхода за рамки абстрактного сопоставления этнического представительства в органах власти и управления, которое, на мой взгляд, не раскрывает глубинных истоков проблемы, а лишь дает поверхностную и в значительной степени иллюзорную картину.

По-видимому, учитывая фактор этнического представительства, при оценке характера и степени влияния аппарата власти на регламентацию межэтнических отношений нужно исходить из политической культуры самого общества; обусловленных ею особенностей формирования и эволюции аппарата власти; выделения в его составе политических элит и характера их взаимодействия на региональном и государственном уровнях; наконец, особенностей менталитета как бюрократии в целом, так и отдельных ее составных частей, включая национальную и элитарно-национальную. В ряду этих вопросов одним из основных является вопрос: почему при повсеместном существовании административного аппарата при определенных условиях он представляет собой не столько общественно необходимый социальный слой, сколько силу, стоящую как над всем обществом, так и над государством (в смысле выражения специфических, отличных от общественных и государственных, интересов); что это за условия и каковы пути ограничения их негативного влияния? В большинстве случаев это явление наблюдается в странах, не прошедших классических этапов буржуазного развития и обусловлено отсутствием сформированного гражданского общества, то есть отсутствия политически и экономически независимого гражданина, осознающего и имеющего реальную легитимную возможность реализовывать свои гражданские права на упразднение бюрократического аппарата, не отвечающего интересам общества и государства. В этих условиях альтернативой гражданскому обществу выступает государство, как аппарат власти, и политическая бюрократия, как выразитель специфических корпоративных интересов. Особенно характерно это для стран Востока, где и в феодальную эпоху, и в настоящее время государство "призвано играть активную формирующую или созидательную роль практически на всех этажах общества в экономическом базисе (в том числе в качестве непосредственного агента производственных отношений, выполняющего функцию организации и управления производством), в национально-этнической композиции, в социальной структуре, во всей системе политической надстройки (в том числе в плане достраивания и перестраивания собственного гражданского и военно-полицейского аппарата) и даже на идеологическом уровне". Этот элемент политической культуры восточных обществ представляет собой следствие, вытекающее из специфики исторического развития стран Востока, обеспечивающей условия возникновения, общие закономерности формирования и эволюции, типологию бюрократии восточных обществ.

Первое, что обращает на себя внимание, - особенности генезиса стран Востока, вызванные спецификой колониального синтеза: прерывание естественно исторической эволюции традиционного способа производства вследствие насильственного воздействия внешнего фактора; огромная роль метрополии как в базисной, так и в особенности в надстроечной сферах жизни колонии; возникновение комбинированного многоукладного общества. При этом имеется в виду: повсеместная многоукладность восточных обществ и как специфическая особенность Востока "относительно большая устойчивость укладов вообще, докапиталистических (патриархально-натуральных и патриархально-феодальных) укладов в частности и в особенности"; отсутствие четкой социальной картины, сложившихся классов и социальных слоев; воздействие метрополии прежде всего на надстроечную, политическую сферы колониального общества и дальнейшая их трансформация (вплоть до независимости) в соответствии с интересами метрополии; наконец, ущербность национального самосознания колонизированных народов вообще и населяющих колонию этносов, в частности. Второе - это традиционализм, особенно устойчивое влияние на общественную жизнь стран Востока традиционных норм морали, социального поведения и политической культуры предшествующих эпох. Это прежде всего предшествующий колониальному синтезу характер государственности на Востоке, традиционно сильная роль государства и аппарата чиновников в общественной жизни, строгая иерархия общественно-политических отношений, родоплеменные, клановые и корпоративные связи, значительное воздействие религиозного фактора на все сферы общественной жизни. Третье. В силу отсутствия сформировавшегося слоя национальной буржуазии и незавершенности, дробности социальной картины вообще, а также отмеченного выше традиционализма - гиперболизированная роль армии и вождя, которые "провозглашаются в качестве 'гаранта' политической стабильности и 'правильной ориентации' всей деятельности политической надстройки.

Как следствие подобной ориентации деятельности политической надстройки - стремление к авторитаризму и деспотии на этапах доколониального синтеза, а с началом борьбы за независимость и ее достижением - приход к власти политической коалиции, возглавляемой маргинальными, люмпенизированными силами, ценностные ориентации и взгляды которых на устройство общества и определяют его последующий генезис. Авторитет этих сил подкрепляется, с одной стороны, их участием в революционных боях за независимость, а с другой - сосредоточением ключевых постов именно в руках представителей этой коалиции и формированием на ее основе будущей политической элиты. Отсюда - тенденция к опасному сращиванию ряда ключевых звеньев госаппарата с правящей партией, выступающей духовным вдохновителем и политическим руководителем психологии "избранного меньшинства"; растущий чиновный аппарат и карательные органы, призванные подавлять проявления индивидуализма; исключительное влияние на общественную жизнь борьбы внутри политической элиты и особая сложность ротации кадров в ее среде и их привлечения к участию в социально значимых для общества, но косвенно ущемляющих ее интересы, мероприятиях.

Незавершенность социальной картины, отсутствие сформированного гражданского общества и особенности формирования и функционирования политической элиты вырабатывают новые критерии социальной дифференциации, связанные не с имущественным положением людей, а с их участием в системе управления и распределения материальных благ, то есть участием в осуществлении власти. Тем самым проблема социального неравенства из области экономической переходит в область надстроечную, а достижение определенного общественного положения в сфере управления и распределения, обладание политической властью выступают в качестве основной мотивации деятельности не только политической, но и бизнес-элиты. На начальном этапе революционной борьбы на политический олимп восходят политические коалиции, возглавляемые маргинальными слоями, способными, как показывает исторический опыт, в большинстве случаев только к разрушению, но свято верившими в то, что вся их деятельность осуществляется во благо общества и национальных интересов. Ниспровержение их с политического олимпа в глазах общественного мнения представляется святотатством, но мотивация их деятельности, определяемая присущими им ценностями и уровнем знаний, как показывает исторический опыт, ведет к дезорганизации управления государством. Выход из создавшегося положения, как правило, находится один - формирование профессионально подготовленных нижних эшелонов власти способных, с одной стороны, не выступать противовесом верхнему эшелону, то есть подчиненных ему идеологически, экономически и политически, а с другой - относительно эффективно решать задачи управления. В этих условиях профессиональная компетентность, особенно на верхних этажах управленческой пирамиды, теряет свое значение и уступает место политической лояльности, "серость начинает плодить серость". Стремление к максимальному контролю над нижестоящими и обладанию всей полнотой власти ведет, во-первых, к обезличке принимаемых решений и отсутствию контроля и ответственности за их реализацию, а во-вторых, к возникновению все новых и новых эшелонов политической власти. Бюрократия рождает бюрократию, проникая во все поры общественной жизни и поражая метастазами это раковой опухоли весь государственный организм. В подобной ситуации возникновение конфликтов на этнической почве есть не всегда результат межэтнических противоречий, а в большинстве случаев - следствие борьбы фракций и группировок различных политических сил, которые претендуют на роль главенствующих и озабочены распределением сфер своего экономического, политического и идеологического влияния как на региональном, так и на государственном уровнях. В условиях обострения социально-экономической ситуации апелляция к уязвленному этническому самосознанию этносов, населяющих включенные в состав распавшихся владений метрополии территории, находит отклик в их обыденном сознании, склонном принимать на веру выдвигаемую авторитетом доктрину, и, так или иначе, способствует возвышению национальной бюрократии и политических элит. При этом объектом этнического антагонизма, как правило, выступают либо представляющий метрополию этнос, либо государственно консолидирующий и наиболее многочисленный этнос в пределах распавшихся колониальных владений, на счет которых списываются все "упущения" предшествующего распаду исторического развития. Эта канва колониального синтеза стран Востока в целом наблюдается в большинстве из названной группы стран, но особенности исторического развития каждой из них определяют специфичность ее воздействия на жизнь общества и пути решения проблем, связанных с ограничением бюрократического всевластия. Именно поэтому рассуждения о специфике развития стран Востока вообще, без привязки к особенностям социально-экономического, политического и культурного развития конкретной страны и населяющих ее этнических групп, в большинстве своем кажутся выходящими за рамки исторической действительности и выглядят святотатством по отношению к тем силам, благодаря "активной" деятельности которых данной страной была обретена национальная независимость. Помня об этом, оставляем на суд читателя поиск подтверждений вышесказанному, и переходим к рассмотрению конкретных вопросов, связанных с нашей темой.

Особенности формирования кадрового корпуса в СУАР КНР

Синьцзян гоминьдановского периода обладал значительным потенциалом для формирования национального кадрового корпуса, в том числе и идеологически близкого платформе КПК; другой вопрос: могла ли КПК использовать этот потенциал с гарантией сохранения своего влияния в Синьцзяне и его интеграции собственно в Китай? Именно это и обусловило особенности кадровой политики КПК в условиях Синьцзяна в новый исторический период его развития. Несмотря на довольно мощную оппозицию гоминьдановскому правлению в регионе и существование на его территории фактически независимой от центрального правительства и обладающей значительными силами ВТР, в окончательной ликвидации очагов сопротивления, как и в Китае в целом, военный фактор оказался решающим. Вступление подразделений НОА в Синьцзян и установление их контроля над крупнейшими административными центрами Южного и Юго-Западного Синьцзяна по существу поставило последнюю точку в ликвидации гоминьдановского правления в провинции. Повышение роли военного фактора сказалось не только на процессе борьбы за власть, но, естественно, на новой государственности и формировании новой политической организации. Чрезвычайно быстрый процесс распада гоминьдановской государственности и освобождения новых районов войсками НОА поставили перед руководством КПК целый ряд сложных политических проблем. Эти сложности проистекали прежде всего из того факта, что во вновь освобожденных районах КПК не имела возможности опереться на руководимое ею революционное движение, на находящиеся в сфере ее влияния организации рабочих и крестьян, во-первых, из-за отсутствия таковых, а, во-вторых, из-за определенного политического недоверия к существующим политическим и демократическим организациям, даже если эти последние идеологически были близки платформе КПК. В полной мере это распространялось и на регион Северо-Запада (включая Синьцзян), где, по признанию руководства ЦК КПК, партия могла обеспечить лишь 10 процентов вакантных мест в административном аппарате городов данного региона, [74, стр. 4] в сельской местности положение обстояло еще хуже. У руководства КПК оставалось лишь два пути: использование старого аппарата под контролем военных властей НОА и прямое использование офицеров и солдат наступавшей НОА для создания нового административного аппарата. В связи со стремлением многих гоминьдановских деятелей всех уровней администрации отмежеваться от гибнущего режима, руководство КПК имело благоприятные возможности не только для использования ряда государственных деятелей прошлого режима для создания некоторого политического декорума, но и для подчинения низового аппарата, в том числе и полицейского. Но, конечно же, главной политической силой становились кадры НОА и ее аппарат. В силу этого новый политический режим складывался прежде всего как военно-административный. Во вновь освобожденных районах вся власть переходила в руки военной администрации, учреждаемой НОА из своих подразделений. Этот военный аппарат обладал всей полнотой власти, и на его плечи возлагалось проведение "революционных" преобразований, включая создание представительских учреждений, формирование массовых организаций трудящихся и даже контроль над деятельностью местных организаций КПК. В Синьцзяне эту "историческую" миссию были призваны выполнить подразделения 1 полевой армии НОА, деятельность которой была "более интенсивной и продолжительной, чем в большинстве регионов Китая". Неоспоримым является факт привлечения к деятельности административного аппарата провинции (в период его формирования) бывших гоминьдановских функционеров и лидеров национально-освободительного движения, занимавших нижние этажи синьцзянской политической элиты, либо "игравших престижные роли статистов в верхних эшелонах власти". Принимался во внимание и этнический фактор, создавая некий декорум деятельности военной администрации и центрального правительства. Так, из десяти глав округов, назначенных в декабре 1949 г., четверо были уйгурами, трое - казахами, двое - ханьцами, один - монголом. На уездном и городском уровне среди высших должностных лиц только 13 являлись ханьцами, а все остальные были представлены местными этническими группами, в том числе 45 являлись уйгурами. Однако это не добавляло власти местным этносам и их лидерам, "реальная власть сосредоточивалась в руках группы партийных кадров из 1-й полевой армии НОА, которые совмещали военные и административные должности". Там же, где высшие должности в администрации занимали представители местных этносов, представители этой группы занимали посты их заместителей, "зачастую обладая большей фактической властью". Исключение составляли, пожалуй, лишь административные органы трех округов, на территории которых ранее функционировала ВТР. Им пока было позволено мирно существовать с новым режимом, оказывая ему поддержку в борьбе с контрреволюционными и бандитскими формированиями, действующими на их территории. Даже после реорганизации местного управления в трех округах осенью 1950 г., правительство возглавляли местные национальные кадры и "незначительная группа ханьцев, представленных НОА". По-другому, по-видимому, и быть не могло. "Илийская группировка" представляла внушительную силу,но, что наиболее важно, она была близка КПК идейно и получала мощную поддержку со стороны СССР, и открытое выступление против нее в условиях необходимости сохранения отношений с ВКП (б) грозило серьезным конфликтом, к которому КПК, не имеющая прочного социально-экономического и политического плацдарма в этом регионе Синьцзяна, не была готова. Прежде чем вступать в противоборство с местной синьцзянской элитой и начать формировать новый кадровый корпус, КПК предстояло не только создать социально-политические условия. Для этого, но и либо подчинить местных лидеров, либо превратить их в глазах общественного мнения во "врагов народа", либо уничтожить физически. До этого приходилось соблюдать внешние формы приличия и идти на всевозможные компромиссы. Как заявлял в конце 1950 г. Ван Чжэнь, "Цели Центрального Народното правительства в отношении Северо-Запада заключались: во-первых, в создании правительств народных представителей как демократической коалиции всех национальностей; во-вторых, в привлечении прогрессивных элементов всех национальностей и всех классов к участию в этих правительствах; в-третьих, в создании демократического Единого фронта... под руководством народных правительств и различных комитетов КПК". [75, стр. 208]