Сотрудничество стран-членов Европейского Союза в общей внешней политике и политике безопасности под влиянием проблемы нормативного лидерства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Теоретические аспекты исследования нормативной идентичности европейского объединения

1.1 Основные подходы к анализу идентичности ЕС

1.2 Роль европейских ценностей в развитии интеграции в ОВППБ

1.3 Политика санкций ЕС в отношении России с точки зрения социального конструктивизма

2. Проблемы принятия и имплементации решений Совета ЕС о продлении санкций в отношении России

2.1 Дискурс в контексте европейской санкционной политики в отношении России как символ нормативности ЕС

2.2 Проблема отклонений в дискурсе от нормативной европейской позиции

2.3 Влияние девиантного поведения стран-членов ЕС в условиях политики антироссийских санкций на сотрудничество в ОВППБ

Глава 3. Возможности сохранения роли ЕС как нормативного лидера на международной арене

3.1 Перспективы развития сотрудничества стран-членов ЕС в ОВППБ

3.2 Роль российско-европейского взаимодействия в трансформации европейской идентичности

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение

Введение

идентичность санкция конструктивизм европейский

Проблема нормативного лидерства ЕС актуализировалась в связи с украинскими событиями. Европейский Союз всё чаще обвиняется в непоследовательности в связи с тем, что проект Восточного партнёрства, направленный на развитие шести стран бывшего СССР, произвёл обратный эффект в Украине. Такая критика негативно влияет на нормативные представления о европейской идентичности, снижает доверие к нему как к нормативному актору на международной арене.

Присоединение Крыма к России стало возможностью для ЕС укрепить свою идентичность, основанную на приверженности нормам с помощью демонстрации позиции жесткого неприятия российских политических действий в отношении части украинской территории. В этом смысле ограничительные меры, введенные ЕС против России, подкрепленные также соответствующим дискурсом, являются попыткой сохранить свою позицию нормативного лидера. Однако, в условиях текущих трансформаций на мировой арене, где преобладает реалистский взгляд на международные отношения, страны-члены ЕС заметнее проявляют склонность к отличному от нормативного поведения. Это выражается в том, что в определенных обстоятельствах государства-члены позволяют себе пренебрегать совместно принятыми решениями, что ставит под сомнение их приоритетность над национальными потребностями и одновременно усиливает недоверие европейских партнеров друг к другу. В том числе и дискурс политических лидеров, входящих в ЕС государств все более явно отражает проблему нормативного лидерства Европейского Союза. Данные обстоятельства являются препятствием для дальнейшего развития европейской интеграции в области общей внешней политики и политики безопасности (ОВППБ). Анализ проблем сотрудничества в ОВППБ в контексте санкционной политики ЕС в отношении России, а также обращение к проблеме нормативного лидерства Европейского Союза через призму восприятия внешней политики ЕС странами-членами позволяют заявить о научной новизне исследования.

Объектом данного исследования является Европейский союз.

Предмет исследования - сотрудничество стран-членов ЕС в ОВППБ под влиянием проблемы нормативного лидерства

Цель работы - доказать отсутствие единства среди стран-членов ЕС в восприятии европейских ценностей.

Исследовательский вопрос - как проблема нормативного лидерства ЕС влияет на сотрудничество в сфере ОВППБ?

Задачи исследования:

1. Рассмотреть теоретические основы развития международной деятельности европейского объединения;

2. Проанализировать политику ограничительных мер ЕС в отношении России с точки зрения социального конструктивизма;

3. С помощью дискурс-анализа выявить отклонения от доминирующего европейского дискурса в контексте санкционной политики ЕС в отношении РФ среди стран-членов;

4. Определить проблемы, с которыми ЕС сталкивается вследствие снижения восприятия его в качестве нормативного лидера внутри европейского объединения;

5. Оценить потенциальные перспективы развития внешнеполитического сотрудничества стран-членов ЕС с учетом выявленных проблем;

6. Проанализировать возможные перспективы взаимоотношений РФ-ЕС в условиях трансформации восприятия нормативной идентичности ЕС.

Гипотеза исследования: Вопреки различиям в восприятии европейских ценностей среди стран-членов ЕС (что выражается в антироссийской санкционной политике) Европейский Союз стремится сохранить свою позицию нормативного лидера.

Теоретико-методологической основой исследования является социальный конструктивизм и дискурс-анализ (Лакло и Муфф).

В работе были использованы следующие общенаучные методы: анализ документов, синтез, дедукция, индукция, сравнение; также применялись историко-описательный метод и кейс анализ.

Источниковую базу исследования составляют официальные документы, принятые на уровне ЕС: Договор о Европейском союзе 1992 г. (Treaty on European Union), Лиссабонский договор (Treaty of Lisbon amending the Treaty on European Union and the Treaty establishing the European Community), Основные принципы применения ограничительных мер (санкций) от 2004 г. (Basic Principles on the Use of Restrictive Measures (Sanctions)), Методические рекомендации по имплементации и оценке ограничительных мер (санкций) в рамках ОВПБ ЕС от 2005 г. (Guidelines on Implementation and Evaluation of Restrictive Measures (Sanctions) in the Framework of the EU CFSP) и другие.

Особенно полезными для анализа теоретического аспекта проблемы данной выпускной квалификационной работы стали труды А. Вендта, Н. Онуфа, Э. Адлера, М. Барнетта, О. Вейвера, Т. Диеза, Б. Румелили Wendt A. Anarchy is what states make of it: the social construction of world politics // «International Organization», vol. 46, № 2, 1992. P. 391-425; Wendt A. Social theory of international politics / A. Wendt. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P.259; Вендт А. Четыре социологии международной политики // Международные отношения: социологические подходы / под ред. П.А.Цыганкова.1998. Гл.3, С.3.URL: http://refdb.ru/look/3497129-p10.html; Onuf N. World of Our Making: Rules and Rule in Social Theory and International Relations. Columbia: University of South Carolina Press, 1989. P.35-65; Adler E. Seizing the middle-ground: constructivism in world politics // «European journal of international relations», vol. 3, № 3. 1997. P. 319-363; Adler E, Barnett M. Security communities. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P.36-37; Buzan, Barry; Waever, Ole. Regions and Power. The Structure of International Security. Cambridge, 2003. P. 40; Diez T. Constructing the Self and Changing Others: Reconsidering “Normative Power” // Millenium. 2005. Vol. 33:3. P. 613-636; Diez T. Normative power as hegemony // Cooperation and Conflict. 2013. № 48 (2). P. 203; Rumelili B. Constructing identity and relating to difference: understanding the EU's mode of differentiation // Review of international studies. Vol. 30. 2004. P. 37-38.. Отметим, что российскими учёными также привнесен важный вклад в исследовании нормативной идентичности Европейского Союза, особое место среди которых занимают работы Романовой Т.А. Романова Т.А. Империя норм // Россия в глобальной политике. 2013. № 1. С. 182-192. URL: http://globalaffairs.ru/number/Imperiya-norm-15876; Романова Т.А., Павлова Е. Идейное соперничество или “треш-дискурс”? // Россия в глобальной политике. 2014.№ 3. URL: http://globalaffairs.ru/number/Ideinoe-sopernichestvo-ili-tresh-diskurs-16767; Романова Т.А. Кризисы Европейского Союза и его будущее. 2016 URL: http://globalaffairs.ru/valday/Krizisy-Evropeiskogo-soyuza-i-ego-buduschee-18320 , Игумновой Л.О. Нормативные цели внешней политики Европейского Союза // Известия Иркутского Государственного Университета. Серия "История". 2011. № 1 (1). С. 154-169.; Цели и мотивы Европейского союза как антрепренера норм // Вестник Томского государственного университета. Серия "История". 2012. № 1 (17). С. 80-88.; Критика нормативной силы Европы в России // Известия Иркутского государственного университета. Серия "Политология. Религиоведение". 2014. Том 7. С. 122-133.

Новостные и аналитические статьи были использованы для обозначения проблем принятия и имплементации решений Совета ЕС в контексте антироссийских санкций, авторами которых являются Стрежнева М., Руденкова Д., Климентьев М., Кобзева О., Минеев А., Геберт К. и др. Стрежнева М., Руденкова Д. Европейский Союз: архитектура внешней политики. М.: ИМЭМО РАН, 2016. С.104; Климентьев М. Диалог Россия - Италия: выше санкций // ТАСС. 15.06.2016. URL: http://tass.ru/pmef-2016/article/3366489; Кобзева О. Siemens сообщил, что поставил Технопромэкспорту турбины для Тамани // Reuters. 16.03.2017. URL: http://ru.reuters.com/article/businessNews/idRUKBN16N2CV-ORUBS; Минеев А. Ястребы и голуби на птичьем базаре Брюсселя / “Новая газета” № 20. 27.02.2015 С.6; Gebert K. Shooting in the Dark? EU Sanctions Policies. Policy Brief. European Council on Foreign Relations, 2013.

Для применения в данном исследовании дискурс-анализа был изучен труд Л.Филлипса и М.В.Йоргенсена. Йоргенсен М, Филлипс Л. Дискурс-анализ. Теория и метод / Пер. с англ. - 2-е изд, 2008. С. 18. При рассмотрении кейсов, касающихся нарушений санкционного режима ЕС и анализе дискурса официальных представителей стран-членов ЕС использовались материалы СМИ, базовыми источниками среди которых стали Euronews, Interfax, TACC, Коммерсантъ. Anti-Russian sanctions must be accompanied by dialogue on resolution of Ukrainian conflict - Greek PM // Interfax. 9.02.2017. URL: http://www.interfax.com/newsinf.asp?id=733838; Czech president says anti-Russian sanctions are counter-productive and whip up tension // TASS. 3.05.2015. URL: http://tass.com/world/792891; `Moral crisis' could `destroy' EU, warns Bulgarian President // Euronews. 14.04.2016. URL: http://www.euronews.com/2016/04/14/moral-crisis-could-destroy-eu-warns-bulgarian-president; Черненко E., Попов E., Мельников К. США и ЕС отрезают пути обхода // Коммерсантъ. 30.07.2015. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2778321

В ходе выявления возможностей сохранения нормативной роли ЕС на международной арене были использованы труды Киссинджера Г., Киссинджер Г. Мировой порядок. М: Изд-во АСТ, 2015. С. 512. Кортунова С.В., Кортунов С.В. Россия в мировой политике после кризиса. - М.: Красная звезда, 2011. С. 476. а также аналитические исследования о перспективах ОВППБ Арбатовой Н.К., Офицерова-Бельского Д.В., Синдеева А.А., Джазвински К. и др. Арбатова Н. К. Влияние кризиса на внешнюю и оборонную политику Европейского союза: Тезисы к заседанию Ученого совета ИМЭМО РАН 30 января 2012 г.: [Электронный ресурс]. URL: http://www.imemo.ru/ru/sc/2013/300113_tez.pdf; Игумнова Л.О. Нормативная сила Европы и милитаризация ЕС: дискуссии в Европейском научном сообществе // Вестник Восточно-Сибирского государственного университета технологий и управления. 2012. №2 (37). С.167-171.; Офицеров-Бельский Д. В. Перспективы общей внешней политики ЕС // Международные процессы. 2013. Т. 11. № 1 (32). С. 122-131; Синдеев А.А. Общая политика безопасности и обороны ЕС: подход Австрии // Общество: политика, экономика, право. 2016. № 10. с. 25-28. URL: http://dom-hors.ru/rus/files/arhiv_zhurnala/pep/2016/10/politics/sindeev.pdf ; Jazwinski K. The Role of Britain in the Development of the ESDI and the Transatlantic Link // Institute of International Relations, Warsaw, Poland. 2000. P. 35. URL: http://www.nato.int/acad/fellow/01-03/jazwinski.pdf

Выпускная квалификационная работа состоит из «Введения», трех глав, «Заключения», списка источников и литературы. В первой главе с позиции социального конструктивизма определяется роль ценностей в развитии интеграции в ОВППБ и значение европейской политики санкций в отношении России для ЕС.

Вторая глава представляет эмпирический материал, отражающий проблемы принятия и имплементации решений Совета ЕС о продлении санкций в отношении России вследствие снижения восприятия ЕС в качестве нормативного лидера.

В третьей главе на основе полученных выводов анализируются возможности сохранения роли ЕС как нормативного лидера на международной арене.

1. Теоретические аспекты исследования нормативной идентичности европейского объединения

1.1 Основные подходы к анализу идентичности ЕС

Уникальность процесса интеграции, сложившегося на европейской территории, стала импульсом к применению новых теоретических подходов в международных отношениях. Стремительное развитие европейского объединения - вглубь и вширь - вызвали интерес у научных исследователей по-иному взглянуть на природу и на законы функционирования международной системы в целом. В частности, возникал вопрос - что способствует развитию европейского проекта и приобретению им черт международного актора.

Новый взгляд в поиске ответов на данные вопросы начал вырабатываться в рамках конструктивистского подхода в теории международных отношений. Его применение с 90-ых годов XX столетия стало возможным благодаря более ранним исследованиям в области психологии и социологии в период XX века. Так, идеи современных конструктивистов-международников находят отклик в работах советского психолога Л. С. Выготского, швейцарского психолога и философа Ж. Пиаже, а также Дж. Келли, П. Бурдье, Н. Лумана, Дж. Мида и других выдающихся исследователей и их последователей. Главной заслугой последних стало введенное в лингвистический оборот понятие «конструкта», понимаемого как идеальный объект, производимый человеческим сознанием или как классификационно-оценочный шаблон, через который человек воспринимает предметы и явления в мире. Улановский А.М. Конструктивизм, радикальный конструктивизм, социальный конструктивизм: мир как интерпретация // Вопросы психологии. 2009. № 2. С. 35-45; Богданова В.О. Конструктивистские модели философствования в их развитии и взаимовлиянии // NB: Философские исследования. -- 2013. - № 3. - С.101-109. URL: http:/ /e-notabene.ru/fr/article_323.html Социологи Питер Бергер и Томас Лукман уже в 1966 году настаивали на том, что сами люди конструируют и репродуцируют социальную реальность через ежедневные практики, назвав этот феномен «социальным конструированием реальности». Berger P., Luckmann T. The Social Construction of Reality. A Treatise on sociology of Knowledge. NY: Anchor Books, 1966. P. 249.

Одним из первых конструктивистов-международников принято считать Александра Вендта, профессора Университета Огайо. В традиции конструктивистского теоретизирования, как отмечает сам Александр Вендт, вписывается система взглядов таких философов, как Руссо, Гегель, Кант и позже идеалистов межвоенного периода. В послевоенные годы научный вклад в развитие конструктивизма внес Карл Дойч, ставший ведущим теоретиком международного сообщества. Он считал, что основой любой системы, в том числе международной, являются «средства коммуникации». Позже Хедли Бул стал рассматривать международную систему в качестве «общества» с общими нормами. Свежими идеями дополнил конструктивистское теоретизирование в области международных отношений Эрнст Хаас - основоположник теории региональной интеграции - наделивший знание особой ролью краеугольного камня общественной жизни. Стоит также отметить, что начало использования термина «конструктивизм» в международных исследованиях связывают с Н. Онуфом, который в своей работе «World of our making: rules and rule in social theory and international relations» поставил проблему произвольности норм и правил и их конструируемой природы в международных отношениях. Onuf N. World of Our Making: Rules and Rule in Social Theory and International Relations. Columbia: University of South Carolina Press, 1989. P. 341.

Заметную роль в развитии конструктивистского направления в теории международных отношений сыграли трехсторонние дебаты с неореализмом и неолиберальным институционализмом, доминирующими в США на момент окончания холодной войны. Вендт А. Четыре социологии международной политики // Международные отношения: социологические подходы / под ред. П.А.Цыганкова.1998. Гл.3, С.3.URL: http://refdb.ru/look/3497129-p10.html Так, Александр Вендт, полемизируя с традиционными теориями, в своем труде «Социальная теория международной политики», стремился занять промежуточное положение между рационалистами и постмодернистами См. подробнее: Wendt A. Anarchy is what states make of it: the social construction of world politics // «International Organization», vol. 46, № 2, 1992. P. 391-425; Adler E. Seizing the middle-ground: constructivism in world politics // «European journal of international relations», vol. 3, № 3. 1997. P. 319-363. . Не отрицая системность в области международных отношений, конструктивистский подход в то же время предлагает новый взгляд на мировые процессы в целом. А. Вендт и Э. Адлер подчеркивают, что конструктивизм не является антиподом реализма, но скорее проясняет данную теорию, утверждая, что такие концепты как “национальный интерес”, “ raison d йtat” исторически сконструированы и лишены онтологического основания. Palan, Ronen. Constructivism and Globalization: from Units to Encounters in International Affairs // Cambridge Review of International Affairs, 2004, No.17:1, pp. 11-23. Социальный конструктивизм стремится показать, что важнейшие аспекты международных отношений социально обусловлены - они приобретают свою форму путем непрерывного процесса социальной практики и интеракции, тем самым наделяя международную среду общественным характером, т.е. производным от конкретных ожиданий и убеждений.

Опираясь на общественную теорию, Александр Вендт, принадлежащий - как он сам себя определяет - к умеренным конструктивистам, указывает на возможность государств, как и индивидов в обществе, влиять на мировую структуру. Одновременно ученый подчеркивает, что “индивидуальность” государственных акторов складывается под воздействием общественных причин, демонстрируя обратное влияние международной структуры на поведение государств. Вендт А. Четыре социологии международной политики // Международные отношения: социологические подходы / под ред. П.А.Цыганкова.1998. Гл.3, С.3.URL: http://refdb.ru/look/3497129-p10.html Так, в рамках социального конструктивизма признается взаимообусловленность агента и структуры. Необратимые процессы взаимовлияния агента и структуры объясняют и развитие европейского проекта как вглубь - путем установления норм (нормативная структура укрепляется за счет воли субъектов, позволяя интеграционным процессам распространяться на новые сферы деятельности), так и вширь - через принятие установленных европейских ценностей другими агентами (установленная нормативная структура влияет на других акторов, преобразуя их поведение в соответствие со структурными ценностями).

Значимым понятием, которому социальный конструктивизм уделяет особое внимание является идентичность. Представители данной парадигмы, оппонируя реалистам, объясняют, что в основе формирования национальных интересов лежит не эгоистический интерес, но представления государства/сообщества о себе, а также представления других акторов об этом государстве. По мнению А.Вендта, идентичность - это набор значений, которые приписывает себе субъект, оценивая поступки Другого. В связи с этим конструктивисты делают акцент на двух аспектах идентичности - позитивном и негативном. Два компонента идентичности тесно взаимосвязаны. Так, нормы, принципы и цели, которые фиксировались в различных нормативных документах с целью создания и оформления дальнейшего направления развития европейских сообществ, а затем Европейского Союза, являются проявлением позитивной идентичности. В тоже время создание таких нормативных основ было бы невозможно без использования образа Другого. В качестве Другого выделяют как собственное европейское прошлое, так и других государственных акторов - “не европейских”, особое место среди которых занимает и Россия.

В рамках конструктивистского подхода важный вклад в понимание процесса формирования идентичности привнесла структурная теория этничности. Её представителями изучаются политические факторы в процессе создания феномена нации как образа, сконструированного интеллектуалами и транслируемого политическими элитами. Так, уже в 1960-70-х годах в работах Поля Бурдье появляется термин «политика идентичности», который рассматривался им в духе партикуляризации - плюрализм идентичностей складывается за счёт самоутверждения различных групп. Идентификация в этом смысле определяется с точки зрения теории полей Поля Бурдье и понимается как определение своей принадлежности посредством интерпретации социальных конструктов. Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Альманах THESIS, 1993. Т.1. Вып.2. С. 115 - 120. В целом, для конструктивизма важную роль в представлении об идентичности играют смысложизненные установки индивидов, определяя идентичность как способность различных групп обладать смысловой общностью и сохранять определенную культуру. Федотова Н.Н. Концепции идентичности в условиях нелинейной социокультурной динамики (МГИМО МИД РФ) // Знание. Понимание. Умение. 2013. №2. С. 58.

В этой связи можно утверждать, что развитие европейского объединения обладает чертами процесса конструирования национальной идентичности, интерес к изучению которого проявляли такие сторонники конструктивизма как Эрик Хобсбаум, Эрнест Геллнер, Бенедикт Андерсон. Последний, подчёркивая искусственный характер государств, называл их “воображаемыми сообществами”. Система их взглядов основана на положении, согласно которому идентичность государств выполняет политические функции, так как конструирована политическими элитами. Сами идеи и смыслы закладываются в основу национальной идентичности как формуле “мы - чувство” благодаря особым механизмам репрезентации, к которым относятся печать и коммуникации, а также политические традиции. Что касается политических традиций, то механизм конструирования заключается в том, что политическими элитами решается на каких исторических событиях акцентировать внимание, а какие игнорировать.

Существуют различные подходы к пониманию европейской идентичности, во многих из которых особое внимание уделяется целенаправленным действиям, направленным на укрепление наднационального самосознания. См. подробнее: Karolewski P., Kaina V. European Identity: theoretical perspectives and empirical insights. Berlin, 2006. P. 14-20. Так, Ю. Хабермас и Ж. Деррида в манифесте «После войны: возрождение Европы» выразили свое представление о европейском проекте: «Сегодня мы знаем, что многие политические традиции, которые завоевали авторитет под влиянием убеждения в их естественном происхождении, на самом деле были изобретены. В противоположность этому европейская идентичность … есть нечто изначально конструируемое. Необходимо учитывать при формировании европейской идентичности социальные, политические и культурные факторы, в том числе коренящиеся в прошлом». Деррида, Ж. Хабермас Ю. Наше обновление после войны: второе рождение после Европы // Отечественные записки. 2003. № 6. С.16-25.

А.Вендт видел в опыте создания европейского проекта пример построения “коллективной идентичности”, для которой характерно восприятие государствами друг друга как дополнение Себя. Государства в рамках единой европейской структуры проявляют лояльность по отношению к другому “Себе”, за счет чего обеспечивается сохранение их идентичности. Чертами, свойственными европейской коллективной идентичности являются стремление к миру, благосостоянию и свободе, что составляет основу европейских ценностей, общность которых вызвана объективными факторами - социокультурной близостью европейских народов и единством исторических судеб.

Так, в основе первых интеграционных образований в Европе в 1951 и далее в 1957 годах лежала общая идея о необходимости прекратить войны и конфликты на европейской территории из-за их деструктивного воздействия для развития государств. Исторический контекст, объединяющий европейские страны, позволил им сформулировать общие цели, которые имели ценностное значение для каждой из шести сторон: обеспечение сохранения мира и процветания в Европе. Данная цель и согласованные действия, направленные на её достижение через развитое кооперативное поведение и тесное экономическое взаимодействие, сформировали устойчивую социальную практику, впоследствии воздействующую как на агентов (европейские государства), так и на саму структуру (европейские сообщества). Формирование последней происходило путем выработки новых и преобразования уже существовавших институциональных механизмов. Репродуцируемые практики, которые соответствовали идее поддержания мира и укрепления экономических отношений постепенно приобрели в европейском пространстве интерсубъективное значение - стали общим смыслом, позволяющим объединившимся европейцам считать себя единым европейским сообществом. На создание таких общих смыслов, кроме разделяемого государствами исторического прошлого, оказали влияние и другие факторы - культурные и социальные. Таким образом, благодаря участию в едином созидательном процессе - построении мирной благоприятной среды для жизни в Европе - государства-члены интеграционных образований, объединенные общими идеями, становятся по отношению друг к другу единомышленниками, т.е. “друзьями”.

Роли, которые приписываются государственными акторами по отношению друг к другу вследствие особенностей их восприятия оказывают непосредственное воздействие на структуру международной системы. В связи с этим социальный конструктивизм подчеркивает опосредованность внешней среды идеями международных акторов (то есть государства, находящиеся внутри европейского объединения посредством приписывания той или иной роли иным международным субъектам, что опосредовано особенностями их восприятия, сами задают характер международной среды и очерчивают границы своего пространства). А. Вендт выделяет основные роли и соответствующие им структуры: “друг” - “кантианская” анархия, “враг” - “гоббсианская” анархия, “соперник” - “локкианская” анархия. Так, в международной системе складываются доминирующие типы межгосударственных отношений, которые в то же время не являются статичными. Wendt A. Social theory of international politics / A. Wendt. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P.259. В связи с этим Вендт отмечал: “Анархия - это то, что из неё делают государства” Фраза стала устойчивой после публикации статьи с одноименным названием: Wendt A. Anarchy is what states make of it: the social construction of world politics // «International Organization», vol. 46, № 2, 1992. Структура может подвергаться трансформациям в зависимости от изменений доминирующих типов взаимоотношений между государствами. К примеру, до падение Берлинской стены и, в целом, распада СССР, расширение европейского объединения на страны Центральной и Восточной Европы не казалось возможным. Однако, вследствие возникновения новых взаимных ожиданий (со стороны стран-членов - это уверенность в обращении “новичков” в подлинно европейские государства; со стороны стран-кандидатов - привлекательность неолиберальной экономической и монетарной политики, а также не менее значимая идея европейского сообщества безопасности) появился импульс к новому качеству межгосударственных взаимоотношений. Таким образом, конституирующими элементами системы Вендт признает идеи, а не материальные силы. В своей работе «Anarchy is what state make of it: the social construction of power politics» он демонстрирует, что политика с позиции силы может быть преобразована человеческой деятельностью, так как данное ключевое понятие реализма является социальным, но не природным.

Особую актуальность в научной среде, в условиях устойчивого интереса к изучению роли идей в политике, приобрели также исследования речевой деятельности политических субъектов. Значимое место здесь занимает дискурс-анализ. Стремительное повышение интереса к феномену языкового общения стало причиной существования различных подходов как к проведению дискурс-анализа, так и к самому пониманию термина дискурс.

М. Йоргенсен и Л.Дж. Филлипс предоставляют наиболее широкую трактовку понятию дискурс и определяют его как “особый способ общения и понимания окружающего мира”. Йоргенсен М, Филлипс Л. Дискурс-анализ. Теория и метод / Пер. с англ. - 2-е изд, 2008. С. 18. Общими для всех дискурсаналитических подходов является представление о том, что язык представляет собой и отражение реальности, и её конституирующее. Реальность не существует вне дискурса. Её конституирование происходит за счет уникального свойства дискурса - придавать значение физическим объектам. Также признается, что язык - это система дискурсов (паттернов), в которой происходят постоянные изменения в значениях, производящиеся в дискурсивной практике.

В данном анализе мы пользуемся подходом Лакло и Муфф, который был описан ими в их основном труде “Гегемония и социалистическая стратегия”. См. подробнее: Laclau E., Mouffe Ch. Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics. NY: verso. Second edition, 2001. Ключевым понятием теории дискурса Лакло и Муфф является борьба дискурсов. Исходное положение данной теории заключается в том, что социальное явление всегда неполное и незаконченное. Зафиксировать значения невозможно, поэтому социальные условия - это пространство бесконечной борьбы за идентичность общества. Данное утверждение соответствует взглядам постструктуралистов, которые также считали использование языка социальным феноменом: именно в рамках социального контекста через переговоры, соглашения и конфликты закрепляются и пересматриваются значения тех или иных знаков.

Лакло и Муфф конкретизируют термин дискурс, понимая его как “совокупность фиксированных значений в пределах специфической области”. Йоргенсен М, Филлипс Л. Дискурс-анализ. Теория и метод / Пер. с англ. - 2-е изд, 2008. с.55 Дискурс состоит из знаков - “моментов”, для которых характерно то или иное постоянство. “Моменты” фиксируются при помощи установления отношений с другими знаками, при этом исключая иные возможные способы установления связей знаков друг с другом. Знаки, концентрирующие вокруг себя наибольшее количество “моментов”, называются “узловыми точками”. Таким образом, дискурс связан с ограничением возможностей и направлен на формирование единой системы значений. Процесс присвоения единственной системы значений конкретному набору знаков называется “артикуляцией”. Иные возможности, которые исключаются дискурсом, Лакло и Муфф обозначали термином “область дискурсивности”. В рамках дискурса всегда существует опасность, что единство значения вследствие иных способов фиксации значения может быть разрушено. В связи с этим авторы используют концепт “элемента” - то есть знаков, значения которых многообразны вследствие своей незафиксированности. С точки зрения данного подхода дискурс всегда стремится к преобразованию “элементов” в “моменты” с целью установить закрытость, которая в то же время не может быть окончательной. Лакло и Муфф также вводят термин “изменчивые знаки” для обозначения тех знаков, которые открыты для установления новых смыслов и потому являются объектом борьбы для различных дискурсов. Ibid. С. 60

Используя терминологию Лакло и Муфф, отметим, что Европейский Союз в целях утверждения за собой роли нормативного лидера в своей международной деятельности стремится преобразовать “нормативность” из элемента, характеризующегося полисемичностью, в момент, для которого свойственна закрытость дискурса. В связи с этим одной из особенностей Европейского Союза как международного актора является трансляция во внешний мир закрепленных в источниках европейского права норм и общечеловеческих ценностей. Значение нормативности в ЕС формируется посредством артикуляции с такими элементами как международное право и основополагающие ценности. Руководствуясь этими нормами в своём как внутриполитическом, так и внешнеполитическом поведении, ЕС присваивает им европейский статус, что и позволяет ему считать себя нормативным лидером, устанавливающим нормативные смыслы, а также трактующим поведение “других” на соответствие “своим” нормам. Однако, в современных условиях “нормативность” не является абсолютно закрытым “европейским” элементом, но является изменчивым знаком, за который “борются” другие дискурсы для придания им своего значения. Кроме борьбы в рамках международного сообщества, существует неоднозначность нормативного дискурса и внутри европейского объединения. Так, национальные дискурсы отдельных стран-членов ЕС проникают в европейский нормативный дискурс и устанавливают новые значения, подменяя одни европейские принципы другими (например, принцип солидарности на принцип добрососедства в отношениях с третьими странами).

Мы исходим из того, что в контексте проблемы санкций против России существуют два основных вида дискурса - европейский и национальный. Главным компонентом европейского дискурса является нормативность, тогда как национального - прагматичность, из-за чего по ряду значений дискурсы вступают в противоречие. В качестве базовой предпосылки исследования европейский нормативный дискурс рассматривается в качестве гегемонного дискурса внутри ЕС. Лакло и Муфф обозначили, что «гегемония… определяется как распространение дискурса, его превращение в доминирующее поле социальных установок за счет раскалывания политического пространства на два враждебных лагеря.» Казула Ф.П. Теория дискурс и дискурс-анализ: как идеи и символы формируют политику? // Политическая наука. 2009. №4. С.62

Так, ключевыми моментами подхода Лакло и Муфф являются такие свойства дискурса, как подвижность и незавершенность. Учитывая то, что дискурс является значимым элементом конструирования и сохранения идентичности, то и идентичность Европейского Союза способна подвергаться трансформациям благодаря происходящим внутренним изменениям в системе значений.

В заключение отметим, что с точки зрения социального конструктивизма идентичность Европейского Союза складывалась одновременно как под воздействием объективных факторов - социокультурной близости европейских народов и единства исторических судеб, так и в результате её намеренного конструирования. В процессе конструирования европейской идентичности особую роль, наряду с позитивным аспектом, когда единство сознается через общность норм и ценностей, играет и негативный. Последний воплощается в создании “значимого другого”, с помощью которого искусственно создается необходимость в сплоченности. В рамках дискурсивного подхода особое значение в исследовании идентичности ЕС придается нормативным смыслам, которые выражаются в коммуникативных действиях. Кроме того, учитывая современную включенность ЕС в международные процессы, специфический язык также используется для распространения фиксированных смыслов вовне. В условиях глобальных изменений дискурс-анализ представляет особую значимость для исследования европейской идентичности, поскольку способствует как выявлению трансформаций, так и устойчивых тенденций в нормативном европейском дискурсе, позволяя тем самым установить существование национальных особенностей в восприятия европейских ценностей среди стран-членов ЕС.

1.2 Роль европейских ценностей в развитии интеграции в ОВППБ

Применяя положения социального конструктивизма, представляется возможным исследовать роль сформированных европейских ценностей в развитии внешнеполитического направления деятельности европейского объединения. Главное положение данного параграфа состоит в том, что ценности, заложенные в нормативной базе Европейских Сообществ, создали доверительную атмосферу среди стран-членов для последующего сотрудничества в ОВППБ. Так, Э. Адлером и М. Баттлером отмечалось, что “сообщество безопасности”, рассматриваемое в русле конструктивистского подхода, возникает благодаря вере и взаимным ожиданиям на мирные перемены и зависит от способности его членов соблюдать нормативную структуру. “Государства являются представителями сообщества постольку, поскольку соответствуют и воспроизводят эпистемные и нормативные ожидания, сохраняющиеся внутри него.” Adler E, Barnett M. Security communities. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P.36-37. Общие ожидания способствует развитию чувства наднациональной идентичности и, как результат, к сближению национальных внешнеполитических курсов, приведшему в рамках европейского объединения к формированию Общей внешней политики и политики безопасности. Каркаланов Ц.В. Свойственная ценность социального конструктивизма в теории международных отношений. Сравнительная политика. 2016. Том 7, № 4 (25). URL: http://www.comparativepolitics.org/jour/article/view/540/460

Как подчеркивают Б. Бузан и О. Вейвер, коллективные нормы являются потенциальной основой для образования новых институтов. Buzan, Barry; Waever, Ole. Regions and Power. The Structure of International Security. Cambridge, 2003. P. 40. Первой попыткой создания институциональной базы для возможности европейскому объединению в перспективе выступать единым актором на международной арене была предпринята в 1954 году в рамках плана создания Европейского политического сообщества. Позже нереализованная идея нашла отражение в запущенном в 1970 году механизме политического сотрудничества, который предполагал координацию внешнеполитической деятельности первой шестёрки объединенных европейских государств. Основой данного механизма, предусматривающего проведение регулярных встреч на уровне главных представителей стран-членов, послужил принятый годом ранее «план Давиньона». Русакович А. В. Общая внешняя политика и политика безопасности Европейского Союза: становление и особенности // Европейский Союз и Республика Беларусь: перспективы сотрудничества: сб. материалов междунар. конф. Минск, 2014. С. 22-23.

Формально механизм политического сотрудничества был установлен лишь с принятием в 1986 году Единого европейского акта. Single European Act / Bulletin of the European Communities. Supplement 2/86. Luxembourg: Office for Official publications of the European Communities, 1986. URL: http://aei.pitt.edu/8582/1/8582.pdf. В соответствие с ним сформировалось межправительственное сотрудничество государств-членов европейских сообществ в области внешней политики, которое позже было закреплено и в Договоре о создании Европейского Союза. Treaty on European Union. 1992. Feb. 7 / Official Journal of the European Communities, C 191, 29 July 1992. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=OJ:C:1992:191:TOC Маастрихтский договор законодательно оформил международное направление деятельности европейского объединения в рамках внешней политики и политики безопасности, создание которой обусловлено стремлением к достижению общих внешнеполитических целей: к защите европейских ценностей, интересов и независимости ЕС; обеспечению безопасности как государств-членов, так и всего Союза; укреплению международной безопасности и сохранению мира согласно принципам Устава ООН и Хельсинкского Заключительного акта, а также целям Парижской хартии; содействию международному сотрудничеству; уважению основных прав и свобод человека, а также продвижению и консолидации демократии и законности. Ibid. Title V. P. 58-61. Амстердамский договор, вступивший в силу в 1999 году, помимо важного нововведения - создания должности верховного представителя ЕС по вопросам ОВППБ, уточнил принципы взаимодействия между странами в данной сфере. А именно, страны-члены обязывались проявлять солидарность в поддержке ОВППБ и, в целом, внешняя политика и политика безопасности теперь становилась прерогативой объединения. Treaty of Amsterdam (1997) / Official Journal of the European Communities, C 340, 10 November 1997. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=OJ:C:1997:340:TOC Дальнейший шаг в развитии институциональных основ во внешнеполитической сфере был сделан в рамках принятого в 2001 году Ниццcкого договора. Обозначенные в параграфе 5 ст. 11 цели сотрудничества стран-членов на международной арене продолжали носить чёткий нормативный характер, в русле которого выстраивались методы ОВППБ, отмеченные в статье 12. Treaty of Nice (2001) / Official Journal of the European Communities, C 80, 10 March 2001. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=OJ:C:2001:080:TOC Однако, одним из наиболее значимых событий для развития ЕС как международного актора стало подписание Лиссабонского договора в декабре 2007 года, благодаря которому и была приобретена международная правосубъектность ЕС. Treaty of Lisbon amending the Treaty on European Union and the Treaty establishing the European Community, signed at Lisbon, 13 December 2007 / Official Journal of the European Union, C 306, 17 December 2007. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=OJ:C:2007:306:TOC Принятие данного договора содействовало в том числе усилению защиты прав человека за счет того, что Хартия Европейского Союза об основных правах и свободах человека стала частью правовой системы ЕС Charter of Fundamental Rights (2000) Charter of Fundamental Rights of the European Union. Official Journal of the European Communities 2000/C 346/01-22.. Кроме того, правосубъектность ЕС сформировала возможность присоединиться к Европейской конвенции о защите основных прав и свобод человека 1950 г. Baker E., Harding C. From past imperfect to future perfect? A longitudinal study of theThird Pillar. London: Sweet & Maxwell (Law Publishers), 2009. P. 43-44. В целом, Лиссабонский договор позволил укрепить демократическую легитимность ЕС, что содействовало распространению европейских ценностей во внешнюю среду. Ещё в Лаакенской декларации в 2001 году было отмечено стремление превратить Евросоюз «силу, стремящуюся изменить направление мировой политики... и ограничить глобализацию моральными рамками.» Laeken Declaration on the Future of the European Union / European Council SN 273/01. Laeken, 2001. URL: http://european-convention.europa.eu/pdf/LKNEN.pdf

Значимое место в развитии прочной ценностной базы европейского объединения, определившим последующую роль ЕС в качестве нормативного лидера в международной среде, послужило принятие “Декларации о европейской идентичности” Declaration on European Identity (Copenhagen, 14 December 1973). URL: http://aei.pitt.edu/4545/ , подписанной в Копенгагене в декабре 1973 года. Декларация уже в то время, несмотря на условия, в которых она была принята - мировой экономический кризис, “нефтяной шок” - продемонстрировала намерение европейцев выступать на мировой арене в качестве единого независимого актора, обозначив основные элементы европейской идентичности - верховенство закона, демократия, социальная справедливость, права человека и экономический прогресс. Кроме того, были сформулированы и общие обязательства, интересы и единое наследие европейцев. Несмотря на небольшую внешнеполитическую активность Европейского сообщества в данный период в связи с ограниченностью наднациональных компетенций, консолидированные действия, которые удавалось достичь, оставляли значимый вклад в развитии нормативной основы межгосударственных отношений в мире. Речь идёт об участии всех европейских стран в подписании Хельсинского Заключительного акта в 1975 году, ставший символом укрепления ценностей западного мира. Так называемый “Хельсинский декалог” воспроизводил основы общеевропейской идентичности в контексте замены практики межгосударственных отношений с «позиции силы» на политику добрососедства и сотрудничества, вовлекая тем самым остальной мир к реальности “кантианского” мира, который создавали для себя европейские государства. В то же время, развитие ценностной базы оказало большее воздействие на восприятие прежде всего самих европейцев о себе, чем на восприятие международного сообщества. Так, период 1970-1980-х годов характеризуется особой важностью в истории европейской интеграции: инициирование создания Европейского Совета в 1973 году, первые парламентские выборы в 1979 году и первое расширение европейского объединения. Кроме того, именно в это время были выработаны идейные основы для последующей финансовой интеграции и преобразования Европейского Экономического Сообщества в Европейский Союз. Саргсян А. Европейские санкции: от национальных до коллективных // Журнал “Современная Европа”. №3. 2014. С. 90-103. URL: http://www.sov-europe.ru/2014/3/Cargos.pdf В этом смысле последующее развитие внешнеполитического направления стало отражением интеграционных процессов в целом, которое было бы невозможно без существовавшего доверия среди стран-членов, сформированное за счет их объединения вокруг единой ценностной базы. Данный тезис соответствует конструктивистскому взгляду, в соответствие с которым доверие выстраивается на основе идентификации с единым набором норм и ценностей. Общие ценности в свою очередь становятся символами, относительно которых интерпретируется поведение друг друга, Алексеенкова Е.С. Хаос и игра без правил: о современном кризисе доверия в отношениях России и Запада // Полития. № 1 (76). 2015. C.69. URL: http://politeia.ru/files/articles/rus/Alekseenkova_Politeia-2015-1(76).pdf благодаря чему и ограничивается неопределенность во взаимоотношениях.

Также следствием успешного развития европейской интеграции на единой нормативной основе стало начало осуществления с 1980-ых годов санкционной политики ЕЭС. С принятием “мальвинской доктрины” в рамках общей торговой политики вырабатывается общий механизм применения и исполнения санкций, который демонстрирует свою эффективность за счет исполнения коллективных мер в сравнении с односторонними действиями отдельных европейских государств. Примечательно, что законодательная база уже была сформирована в рамках Римского Договора об учреждении ЕЭС 1957 года. Статья 113 Договора обуславливала проведение общей торговой политики в условиях приоритетности компетенции Сообщества над национальными в области внешней торговли. Однако, лишь в результате оформленного в 1986 году в ЕЕА Single European Act / Bulletin of the European Communities. Supplement 2/86. Luxembourg: Office for Official publications of the European Communities, 1986. URL: http://aei.pitt.edu/8582/1/8582.pdf. механизма европейского политического сотрудничества имплементация санкций Европейским Экономическим Сообществом стала легитимной в отсутствие резолюции Совета Безопасности ООН.

Таким образом, к моменту оформления общей внешней политики и политики безопасности ЕС уже существовал прочный ценностный фундамент, формирующий нормативную природу европейской идентичности. Дальнейшее углубление интеграции европейских государств во внешнеполитической сфере стало возможно, помимо сформированных общих ценностей, благодаря особым историческим условиям - завершению холодной войны, что позволило европейскому объединению позиционировать себя не просто в качестве нормативного актора, но нормативного лидера. Так, в 1992 году выпускается книга американского философа Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории или последний человек», в которой данный исторический период рассматривается как завершение эпохи идеологических противостояний в пользу либеральной демократии западного образца. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / Ф. Фукуяма; пер. с англ. М.Б. Левина. 2004. С. 588 Такая интерпретация политических событий убедила государств-членов ЕС в универсализме европейских демократических ценностей, подкрепив уверенность в возможности дальнейшей внешнеполитической консолидации Европы.

Так, в рамках развития внешнеполитического направления европейского объединения с 1992 года предпринимаются шаги по укреплению общеевропейской безопасности, которая помимо закрепления в Маастрихтском договоре (в котором предусматривалось “возможное формирование совместной оборонной политики” Treaty on European Union. 1992. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=OJ:C:1992:191:TOC) была обозначена в задачах Западноевропейского союза, получивших название “Петерсбергских миссий”. Petersberg Declaration. Western European Union. Council of ministers. Bonne, 1992. URL: http://www.weu.int/documents/920619peten.pdf В них были включены три типа задач: гуманитарные и спасательные операции, традиционное миротворчество и кризисное урегулирование, включая превентивные меры по предотвращению конфликтов. Несмотря на существенную зависимость Европейского Союза в области безопасности от НАТО, постепенно всё чаще слышались призывы в необходимости укрепления своей автономности. Такое стремление соответствовало логике укрепления нормативного образа ЕС как независимого третейского судьи на международной арене в противовес привязанности к североатлантическому альянсу, обладающему собственной историей, в которой альянс выступает в качестве непосредственного участника конфликтов. В связи с этим, в 1993 году возникает концепция “многонациональных оперативных сил” для проведения самостоятельных гуманитарных и миротворческих миссий, повлиявшая на развитие правовой базы и тем самым дальнейшего закрепления европейской идентичности. Следующим последовательным вкладом в данном направлении стал Амстердамский договор от 1997 года, подчеркнувший намерение ЕС развивать задачу, поставленную в Маастрихтском договоре, по укреплению механизма Общей внешней политики и политики безопасности. Теперь Европейский Союз мог самостоятельно уполномочить ЗЕС на осуществление миротворческих миссий. Создание поста Высокого представителя ЕС по ОВППБ как ответственного лица за военно-политическую безопасность также было значимым нововведением в данной области. Вооруженные конфликты, не утихающие на мировой арене, а также односторонность США в своем поведении по внешнеполитическим вопросам являлись факторами, способствовавшими усилению европейской консолидации - в 1999 году ЕС принимает решение о формировании «Европейских сил быстрого реагирования», а в 2003 году осуществляется первая операция вооруженных сил ЕС в Македонии. Баранов Н.А. Европейская безопасность. 2016 [электронный ресурс] / Персональный сайт Николая Баранова. URL: http://nicbar.ru/politology/study/kurs-osnovy-mezhdunarodnoj-bezopasnosti/222-lektsiya-8-evropejskaya-bezopasnost Однако, процесс автономизации в военно-политической области проходил достаточно тяжело и выявил главную проблему для последующего укрепления роли ЕС в качестве нормативного лидера - неспособность общих европейских ценностей обеспечить единство государств-членов ЕС по принципиально значимым вопросам международного характера вследствие прочно устоявшихся национальных интересов во внешней политике.