Последующее масштабное расширение на страны ЦВЕ еще больше усугубило данную проблему. Для Европейского Союза стал особенно характерен плюрализм интерпретаций общепризнанных ценностей, обеспечивающих миропорядок как внутри, так и за пределами европейской территории. В то же время само включение государств бывшего коммунистического мира и было направлено на расширение европейской безопасности за счет приобщения большего числа стран к процессу укрепления международного порядка. Это было отмечено в первой стратегии безопасности ЕС, утвержденной Европейской Комиссией в 2003 году. European security strategy. A secure Europe in a better world. Brussels, 2003. URL: http://www.consilium.europa.eu/ueDocs/cmsUpload/78367.pdf Однако, интеграционные процессы, начатые в 2004 году, оказали большее влияние на европейскую структуру, чем это ожидалось со стороны первых его членов, спровоцировав активную дискуссию для международного сообщества по вопросу сформированной идентичности Европейского Союза и её соответствия реальности.

Хотя активизация внешнеполитической деятельности Евросоюза с точки зрения логики интеграционного развития укрепляла его нормативное лидерство - за счет расширения программ в области кризисного урегулирования, распространения своей нормативной повестки и aqui communitaire на страны, желающие стать частью Европы, а также сотрудничества с другими международными акторами по вопросам укрепления мира и безопасности, нормативность ЕС всё чаще подвергалась сомнению после его расширения на восток. Помимо сложности в достижении единства по вопросам внешней политики и политики безопасности в связи со сложившимся многообразием восприятий среди стран-членов ЕС относительно определенных политических событий, стремление использовать свой силовой потенциал на мировой арене, в особенности посредством общего военного контингента, также препятствовало развитию позитивного европейского образа в качестве нормативного лидера.

Как определяет Томас Диез, идентичность нормативного актора складывается из нормативности его целей и средств. В этой связи стремление Европейского Союза укрепить свой оборонный потенциал и иметь возможность использовать военную силу не отличает его от других международных акторов, действующих в рамках реалистской парадигмы восприятия мира. Diez T. Constructing the Self and Changing Others: Reconsidering “Normative Power” // Millenium. 2005. Vol. 33:3. P. 613-636. Изменения, возникшие в результате расширения европейской интеграции связаны также с разнообразной оценкой образа Другого как важного элемента европейской идентичности. Страны Центральной и Восточной Европы в рамках европейской институциональный структуры стали продвигать более жесткий курс в политике, проводимой по отношению к России, скорректировав и отношение последней к Европейскому Союзу как к нормативному лидеру в целом. Таким образом, последующие расширения интеграции в XXI веке и активизация внешнеполитической деятельности ЕС, ставшие возможными благодаря сформированной ценностной базе (которая в свою очередь имела значимую роль в укреплении доверия стран-членов ЕС друг к другу), создали препятствия к сохранению восприятия ЕС в качестве нормативного лидера со стороны мирового сообщества. Эти препятствия выразились в плюрализме интерпретаций европейских ценностей и восприятий “значимого другого”. Оба аспекта наднациональной идентичности - позитивный и негативный - стали размываться под влиянием многообразия национальных особенностей членов ЕС, осложнив осуществление последовательной деятельности в рамках ОВППБ в соответствие с декларируемыми в нормативных источниках европейскими ценностями.

В заключении отметим, что, в целом, приверженность стран-членов ЕС общеевропейским ценностям стала доверительной базой, на которой продолжало развиваться сотрудничество государств-членов ЕС в области ОВППБ с момента её формирования. Более того, закрепленным в нормативных источниках принципам и ценностям, которыми руководствуются страны-члены ЕС во внешнеполитической сфере был присвоен “европейский” характер, что очерчивало границы европейского поведения, создавая важный вклад в формировании нормативной идентичности ЕС. Так, в статье 6 Договора о ЕС перечисляются ценности, на которые опираются в своем поведении “европейские” страны: «Европейский Союз основан на принципах свободы, демократии, уважения прав и основных свобод человека, а также на принципах правового государства; эти принципы разделяют все государства-члены». Treaty of Lisbon amending the Treaty on European Union and the Treaty establishing the European Community, signed at Lisbon, 13 December 2007 / Official Journal of the European Union, C 306, 17 December 2007. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=OJ:C:2007:306:TOC

В свою очередь благодаря сложившейся на общей ценностной основе международной деятельности европейского объединения, ЕС принялся экстраполировать свои нормы во внешнюю среду, позиционируя себя в качестве нормативного лидера. Нормативное лидерство становится фундаментальной чертой европейской идентичности, влияющей впоследствии на активность государств-членов в рамках внешнеполитической деятельности ЕС. Однако, в условиях присущей идентичности динамичности и взаимообусловленности агента и структуры, Евросоюз всё больше претерпевает изменения, которые становятся вызовом для его нормативного образа в международной среде, что также проявляется и в проблемах, связанных с принятием и имплементацией общих решений в области ОВППБ.

1.3 Политика санкций ЕС в отношении России с точки зрения социального конструктивизма

После пережитого в XX столетии трагичного опыта двух мировых войн и региональных военных конфликтов, применение силы стало открыто осуждаться мировым сообществом. Такое осуждение формально закрепилось в виде принципов международного права, в соответствие с которыми государства отказываются от применения силы, а также стремятся к миру и развитию дружественных межгосударственных отношений. Declaration on principles of international law concerning friendly relations and co-operation among states in accordance with the charter of the United Nations (GAR 2625) / Adopted by the UN General Assembly Resolution 2625 (XXV) of 24 October 1970. URL: http://www.un.org/ga/search/view_doc.asp?symbol=A/RES/2625(XXV) Санкции в этом смысле становятся политической альтернативой военным методам как реакции на действия, нарушающие ту или иную международную норму поведения. Не располагая собственным военным потенциалом для воздействия на поведение других государств, Европейским Союзом для нормативных целей, как правило, используются его экономические ресурсы. Все более распространенным становится введение со стороны ЕС ограничительных мер экономического характера в ответ на нарушение теми или иными субъектами международных норм. Кроме того, обладая влиянием на мировой арене как одного из ведущих игроков, Европейским Союзом также довольно часто применяются ограничительные меры дипломатического содержания. Благодаря значимым масштабам европейского рынка и значению ЕС в мире как нормативного актора, стимулом к выполнению европейских требований для государств, против которых направлены санкции ЕС, служит заинтересованность как в сохранении своей экономической активности, так и включенности в мировое сообщество в целом.

До принятия Маастрихтского договора применение ограничительных мер Европейским Сообществом против третьих стран не было распространенной практикой. Однако, в связи с расширением наднациональных компетенцией ЕС и укреплением европейской структуры внешнеполитического сотрудничества санкции стали применяться гораздо чаще. Сегодня действует 38 санкционных режимов, в рамках которых под ограничительными мерами ЕС находится более 4 тысяч юридических и почти 8 тысяч физических лиц. Санкции [электронный ресурс] / инфографика РСМД. URL: http://russiancouncil.ru/sanctions#eu

Проводя политику ограничительных мер, Европейский Союз руководствуется прежде всего положениями учредительных договоров, а также рядом разработанных нормативных документов. Так, санкционная практика Европейского Союза институционально закрепилась в Договоре о ЕС 1992 года, который наделил Европейский Совет компетенцией по принятию решений о введении ограничительных мер в отношении отдельных государств и конкретных лиц в рамках ОВППБ. В дальнейшем процесс принятия и имплементации ограничительных мер совершенствовался. Со вступлением в силу с декабря 2009 года Лиссабонского договора статьей 215 Раздела IV установлено, что решение о введении ограничительных мер принимается Советом “квалифицированным большинством по совместному предложению Верховного представителя Союза по иностранным делам и политике безопасности и Комиссии”. Consolidated version of the treaty on the functioning of the European Union // Official Journal of the European Union 2016/C 202/1. Volume 59. 26.10.2012. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:12012E/TXT&from=EN. Также в результате Лиссабонского договора была создана Европейская служба внешних связей, которая занималась отслеживанием нарушений в области санкций и выработкой рекомендаций по оптимизации санкционной политики.

В 2004 году санкции были одобрены в качестве ключевого внешнеполитического инструмента ЕС в рамках очерченных Советом ЕС базовых принципов по применению ограничительных мер. Basic Principles on the Use of Restrictive Measures (Sanctions) / Council of the European Union. Brussels, 7 June 2004. URL: http://register.consilium.europa.eu/doc/srv?l=EN&f=ST%2010198%202004%20REV%201 Окончательно роль каждого органа ЕС в механизме европейских санкций была определена в 2011 году, когда были приняты Рекомендации по рабочим методам в отношении автономных санкций: Recommendations for working methods for EU autonomous sanctions / Council of the European Union. Brussels, 21 December 2011. URL: http://www.statewatch.org/news/2012/jan/eu-council-external-sanctions-listings-18920-11.pdf государства-члены ЕС в рамках Европейского Совета ответственны за решение о введении ограничительных мер, наднациональные исполнительные органы - за сбор информации, техническую реализацию, а также за предоставление рекомендаций по совершенствованию существующих механизмов ограничительных мер ЕС. Помимо Рекомендаций Советом были приняты «Руководящие указания по имплементации и оценке рестриктивных мер, принимаемых в рамках Общей внешней политики и политики безопасности ЕС», последнее обновление которых произошло в июне 2012 года. Guidelines on implementation and evaluation of restrictive measures (sanctions) in the framework of the EU Common Foreign and Security Policy / Council of the European Union. Brussels, 15 June 2012. URL: http://data.consilium.europa.eu/doc/document/ST-11205-2012-INIT/en/pdf В соответствие с принятыми указаниями на Рабочую группу советников по иностранным делам (RELEX) была возложена ответственность по мониторингу и оценке действий ограничительных мер ЕС. Working party of foreign relations counsellors (RELEX) [official cite] / European Council of the European Union. URL: http://www.consilium.europa.eu/en/council-eu/preparatory-bodies/working-party-foreign-relations-counsellors/ В рамках данного так называемого «санкционного формата» проводятся регулярные встречи, на которых рассматриваются те или иные предложения верховного представителя внешней политики и политики безопасности ЕС и оцениваются результаты санкционной политики в отношении конкретных государств. Также не менее важным документом, составляющим нормативную основу санкционной политики ЕС, является «Наилучшие примеры ЕС по эффективной реализации ограничительных мер». Restrictive measures (Sanctions) - Update of the EU Best Practices for the effective implementation of restrictive measures / Council of the European Union. Brussels, 24 June 2015. URL: http://data.consilium.europa.eu/doc/document/ST-10254-2015-INIT/en/pdf

Санкции Европейского Союза призваны служить инструментом по продвижению целей в рамках ОВППБ: достижение мира, демократии, уважение прав и свобод человека, верховенства закона, соблюдение международного права. Как отмечено в информационном бюллетене EU restrictive measures / Factsheet. Brussels, 29 April 2014. URL: http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/EN/foraff/135804.pdf, ограничительные меры применяются не для того, чтобы наказать государство, нарушившее основные нормы и принципы, а для изменения его поведения с целью устранить препятствия для реализации своих внешнеполитических целей. Для более эффективной реализации этой цели с середины 1990-ых годов Европейским Союзом все чаще вместо всеобъемлющего эмбарго используются “таргетированные” санкции, направленные на элиту государств, т.е. лиц, принимающих решение. Таргетированные санкции затрагивают определенные сектора государственной деятельности и конкретных индивидов, чтобы по возможности не причинить ущерб экономике страны и населению в целом.

Специфика европейской идентичности и поведения ЕС на международной арене подтолкнули научных исследователей к анализу Европейского Союза как международного актора с точки зрения его нормативности. Наиболее выдающийся вклад в данной области исследования привнес Йен Маннерс благодаря выдвинутой им концепции нормативной силы Европы. Manners I. Normative Power Europe: a contradiction in terms? // Journal of Common Market Studies. Volume 40. Number 2. 2002. P.235-58. Однако, его подход вызывает трудности для анализа проблемы нормативного лидерства в условиях санкционной политики ЕС в отношении России по нескольким причинам. Во-первых, согласно Маннерсу, нормативная сила как способность к распространению нормативных принципов и к определению границ того “что является нормальным” складывается как из нормативных целей, так и нормативных инструментов. Допуская, что в случае введения ограничительных мер против России Европейский Союз руководствовался нормативной целью - предотвратить нарушение международного права, невозможно игнорировать отсутствие второго необходимого элемента с точки зрения Маннерса - нормативного инструмента. В качестве таких инструментов выступают убеждение, материальные стимулы, престиж, обеспечивающий следованию норм посредством собственного примера - что не соотносится с практикой санкционного механизма. Кроме того, Маннерс отмечает, что нормативные инструменты должны быть направлены на усиление других, а не на поддержание или увеличение влияния самого актора.Manners I. Normative power Europe reconsidered: beyond the crossroads // Journal of European Public Policy 13:2. 2006, pp. 182 - 199. Во-вторых, как отмечает Хелен Сьюрсен, сам по себе подход к Европейскому Союзу как к нормативной силе обладает субъективной позитивной коннотацией, в связи с чем не подходит для критического анализа. Sjursen H. The EU as a `normative power': How can this be?”, Journal of European Public policy. 2007. P. 240 И, наконец, третья причина связана с особенностями применения и последствиями антироссийских санкций ЕС. Политика ограничительных мер ЕС в отношении России выступает прежде всего в качестве инструмента давления на неё и является выражением недовольства по поводу российских внешнеполитических действий. В этой связи в рамках украинского кризиса Европейский Союз не действует с точки зрения нормативной силы по Маннерсу, так как нормативной силе свойственно не принуждение, а побуждение к нормативным действиям и, в целом, формирование благоприятной среды. Принятие ограничительных мер не привело к предотвращению конфликта, но, напротив, стало логичным продолжением его эскалации. Ни европейской, ни российской стороной не признается легитимность действий друг друга.

Таким образом, наиболее подходящим аналитическим инструментарием для определения того, как мотивация внешней деятельности Европейского Союза связана с особенностями идентичности ЕС, а также какой эффект производит данная политика на само европейское объединение на уровне восприятия, является теория социального конструктивизма. С её помощью представляется возможным раскрытие взаимосвязи восприятия Евросоюзом себя как нормативного лидера и введения против России санкций.

Учитывая роль нормативных основ и ценностей в формировании европейской идентичности, а также в осуществлении международной деятельности, политика санкций ЕС против России, реализуемая с марта 2014 года, является способом демонстрации первичности европейских ценностей в международной среде и поддержания тем самым условий для их распространения вовне. Отметим, что способность Европейского Союза к продвижению закрепленных в европейских нормативных источниках ценностей сформировалась благодаря сложившемуся на европейской территории положительному опыту построения мирной и благополучной среды сотрудничества во имя общего блага и развития. В связи с этим европейская идентичность, основанная на ценностях демократии, верховенства закона, прав и свобод человека приобрела важное значение и для внешних акторов, стремящихся стать частью позитивного опыта. Как следствие, нормативный интерес ЕС, связанный с распространением вовне своих норм и ценностей стал ассоциироваться с моральным чувством ответственности европейского объединения за благоустройство всего международного пространства, которое возможно лишь в случае всеобщего соблюдения европейских ценностей. Сторонники данного подхода взаимосвязи идентичности ЕС и его внешней политики рассматривают нормативное поведение во внешней политики в качестве силы ЕС. К примеру, Леонард и Купер считают, что европейское объединение, распространяя своё мировоззрение на другие территории за счёт интеграции и кооперации, усиливает безопасность в границах распространения своих норм. Tocci N. The European Union as a Normative Foreign Policy Actor. CEPS working document. 2008. №281. P.4 Сторонниками противоположного подхода нормативное поведение ЕС рассматривается как его слабость во внешнеполитической сфере, связанная с трудностью достижения политического компромисса для активного осуществления международной деятельности, а также неспособностью противостоять реальным внешнеполитическим вызовам из-за недостаточного военного потенциала. Ibid. P. 3

Помимо роли ценностей и норм в развитии европейской идентичности, важной составляющей в формировании нормативного образа Европейского Союза является наличие постоянного Другого. При этом, для ЕС, учитывая его международную особенность, Другой играет особо значимую роль в процессе конструирования нормативной идентичности. Эта особенность заключаются в ярко выраженном внутреннем плюрализме, обусловленном культурными, географическими и социальными особенностями 28 стран-членов, (в отличие от традиционных субъектов мировой политики - государств). Так, Другой приобретает ценность дополнительной “скрепы”, связывающих стран-членов друг с другом, которые объединились благодаря их общим отличительным особенностям от других международных акторов. Diez T. Normative power as hegemony // Cooperation and Conflict. 2013. № 48 (2). P. 203 Применительно к образу Другого разделяют два аспекта идентичности, характерные для Европейского Союза - “включающий” и “исключающий”. Политика Европейского союза по разрешению палестино-израильского конфликта на современном этапе: диссертация ... кандидата политических наук: 23.00.04 / Гудалов Николай Николаевич; СПб, 2015. С. 41 Включающий аспект идентичности исходит из восприятия Другого как “недо-Европы” (“less Europe” в терминологии О. Вэйвера). Европейский Союз стремится распространить на него свои стандарты, так как мировое политическое пространство едино и законы развития в мировой политике универсальны, а, значит, и стандарты к Другому применимы. Его “Инаковость” в свою очередь объясняется тем, что он находится на другой ступени развития и обладает в связи с этим соответствующими особенностями. Исключающий аспект, напротив, подразумевает, что Другой имеет внеисторические черты, которые невозможно изменить. Для ЕС он навсегда останется Другим, из-за чего воспринимается как анти-Европа. В первом случае выражена уникальность ЕС как международного актора, так как “включающий” аспект идентичности отражает его стремление и способность распространять свои ценности и нормы вовне, тогда как второй случай демонстрирует традиционный случай противопоставления себя внешней среде, на основе которого устанавливаются границы распространения своего нормативного порядка. Rumelili B. Constructing identity and relating to difference: understanding the EU's mode of differentiation // Review of international studies. Vol. 30. 2004. P. 37-38.

Отношения Европейского Союза с Россией отличаются от отношений ЕС с другими странами в виду того, что с начала оформления двустороннего взаимодействия Россия-ЕС, европейское объединение пребывало в идеологическом поиске своего подхода к России как к Другому. После падения СССР и краха коммунистического режима с европейской стороны был ярко выражен “включающий” аспект идентичности по отношению к образу России, в связи с чем ЕС усиленно занимался продвижением своих европейских ценностей и нормативной базы на российскую территорию. Однако, противоречия во взаимоотношениях, проявленные в том, что поведение России для Евросоюза не укладывалось в его нормативные рамки, всё чаще приводили в сомнения ЕС о представлении России как недо-“европейском” государстве. Россия, в свою очередь, демонстративно проводила политику, нацеленную на укрепление российской идентичности - уникальной и историчной, не привязанной к “чужим” нормам и нетерпящей диктата со стороны какого бы то ни было иного международного субъекта. Самобытность двух идентичностей - российской и европейской - для которых в то же время одинаково характерно притязание на лидерство, проявлялась в различном понимании как цепи исторических событий, так и конкретных политических явлений, что также негативно отражалось на взаимодействии и выстраивании конструктивного диалога. В этом смысле продление в течение 3-х лет санкций Европейским Советом в отношении России также свидетельствует о неспособности выработать совместную конструктивную позицию по отношению к политическому событию - украинскому кризису.

Как отмечает С. Грин - директор российского института, в результате того, что ЕС занимался поиском ответов на вопрос каковы интересы Москвы вместо выстраивания собственных стратегических интересов, он за все 25 лет не выработал эффективные рычаги влияния на Россию как главного геополитического конкурента на европейском континенте. Greene S. Conditionality Beyond Sanctions: Identifying and Pursuing Interests in the EU-Russia Relationship // PONARS Eurasia Policy Memo No 460. 2017. URL: http://www.ponarseurasia.org/sites/default/files/policy-memos-pdf/Pepm460_Greene_Feb2017_0.pdf Данный тезис подтверждает то, что после окончания холодной войны европейское объединение испытывало трудности в формировании общего восприятия образа России и не смогло их преодолеть вплоть до событий украинского кризиса. Многие как в политических, так и в научных европейских кругах признают, что применяемые к России меры не способны повлиять на российскую государственную политику. В связи с этим, единственным видимым политическим эффектом от применения ограничительных мер ЕС против России становится усиление изоляции. В то же время само сохранение санкционной политики ЕС демонстрирует отказ Европейского Союза принять нежелание России быть “недо-Европой”, а, значит, и неготовность поступиться с политическими амбициями на нормативное лидерство. Это связано с тем, что снятие санкций с России будет являться для ЕС символом признания того, что он отказывается от претензии на распространение своих норм на российскую территорию и фактически соглашается на её лидерство на постсоветском пространстве.

Таким образом, участие Европейского Союза в закладывании основ международного порядка после окончания Второй мировой войны и в его укреплении после краха биполярной системы, позволило ему позиционировать себя в качестве нормативного лидера как на правах участия в формировании международных норм и ценностей, так и вследствие их особой роли в рамках европейской идентичности. События украинского кризиса потребовали от ЕС реакции в соответствие с восприятием себя в качестве нормативного лидера, что выразилось в введении санкций против России в ответ на незаконную аннексию Крыма и сознательную дестабилизацию ситуации в Восточной части Украины. Предпринятые Европейским Союзом меры инициированы в целях сохранения мирового порядка, обеспечивающего ему позицию нормативного лидера за счет демонстративного, направленного вовне, осуждения нарушителя международных норм. Осуждение и критика, как известно, позволяют одному субъекту возвысится над другим. В то же время нежелание России удовлетворить претензии Запада в виду их противоречия российским интересам рассматриваются Европейским Союзом как ненормативные и подрывающие основы существующего миропорядка действия, что способствует усилению восприятия России как Другого в рамках “исключающего” аспекта идентичности ЕС.

2. Проблемы принятия и имплементации решений Совета ЕС о продлении санкций в отношении России

2.1 Дискурс в контексте европейской санкционной политики в отношении России как символ нормативности ЕС

Вторая глава посвящена проблемам, которые возникают при осуществлении санкционной политики как на дискурсивном, так и поведенческом уровне внутри ЕС вследствие снижения восприятия европейского объединения в качестве нормативного лидера. В рамках анализа дискурса лидеров стран-членов ЕС в контексте европейских ограничительных мер против России важно выявить конкретные особенности в восприятии европейскими государствами политики санкций и определить значение существующего внутри ЕС разнообразия дискурсов по отношению к данной проблеме для европейского внешнеполитического развития.

В связи с этим анализируется публично выраженное отношение к европейской политике ограничительных мер против России первыми лицами всех 28, входящих на данный момент в ЕС, государств в период с 2014 по 2017 годы. Это могут быть высказывания как главы европейского государства, так и правительства или министерства иностранных дел. Выбор анализа дискурса данных субъектов обоснован их законными полномочиями представлять свою страну и влиять на процесс принятия решения. При изложении далее результатов анализа приведение в пример позиций конкретных стран-членов обоснован стремлением продемонстрировать наиболее значимые тенденции, характерные для внутриевропейского дискурса.

В целом, интерес к дискурсу внутри Европейского Союза в контексте санкций против России связан с ярким проявлением в данном случае нормативного поведения ЕС, выраженного в принятии ограничительных мер как реакции на нарушающие международное право действия России в Крыму и в Восточной части Украины. Для поддержания нормативного лидерства выражение странами-членами единой европейской позиции играет первостепенную роль, так как дискурс, как уже было заключено в первой главе, наряду с недискурсивными компонентами поведения, является конституирующим идентичности. Кроме того, важной особенностью дискурса как системы значений и смыслов является его способность к легитимации социального порядка. Специфичность дискурса в ЕС создает рамки единого доверительного пространства, основу которого составляют общие нормативные смыслы.

Ведущую роль в формировании гегемонного европейского дискурса играют заявления Верховного представителя Европейского Союза по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини. Её ключевыми высказываниями для определения “моментов” европейского гегемонного дискурса стали: “Санкции сами по себе - это не политика, это инструмент оказания давления, средство достижения нашей настоящей цели -- полного выполнения Минских соглашений. Наша задача сделать это быстро, вернуть в Украину мир, дать этой стране возможность нормально функционировать”; “Возвращения к прежним отношениям с Россией не будет, пока она не выполнит свои международные обязательства”. Федерика Могерини о санкциях ЕС в отношении России // European External Action Service. 8.02.2016. URL: https://eeas.europa.eu/delegations/zambia/3675/-------_ru (дата обращения: 10.03.2017)

Таким образом, в соответствие с публичными заявлениями Федерики Могерини установлены следующие “моменты” европейского дискурса:

1. Санкции - это инструмент давления для достижения цели выполнения Минских соглашений; (“The sanctions are an instrument to get the full Minsk implementation. For us, the objective in itself is not keeping the sanctions; for us the objective in itself is solving the conflict and have a full implementation of Minsk”). Opening Keynote with High Representative Federica Mogherini. Event Panel // Carnegie endowment for international peace. 20.03.217. URL: http://carnegieendowment.org/2017/03/20/opening-keynote-with-high-representative-federica-mogherini-pub-68161

2. Без полного выполнения минских соглашений невозможен возврат к полноценному сотрудничеству РФ-ЕС (Россия должна выполнить международные обязательства); (“The goal underpinning any decision regarding the bilateral relationship with Russia is to increase the EU's leverage to promote EU interests, starting with achieving peace in our neighbourhood. Further such steps would not mean a return to 'business as usual' and would be closely linked to full implementation of the Minsk agreements… In the absence of measurable and significant progress from Russia…, sanctions would remain in force for an extended period of time. Conversely, the EU should be ready to scale down these sanctions as soon as Russia implements the Minsk agreements”). EU foreign policy chief's paper on EU-Russia relations - text // Reuters. 15.01.2015. URL: http://www.reuters.com/article/ukraine-crisis-eu-russia-idUSL6N0UU2T820150115

2. Политика санкций - это самостоятельная политика ЕС, независимая от позиции США. Europe - First Practice What You Preach! // Russia Insider. 15.04.2016. URL: http://russia-insider.com/en/politics/abandon-all-hope-brussels-therell-be-no-return-business-usual/ri13917 (“I cannot say where the US administration stands on this, but I can say where the Europeans stand on this”). Boffey D. No case for relaxation of Russia sanctions, Boris Johnson to tell EU // The guardian. 06.02.2017. URL: https://www.theguardian.com/world/2017/feb/06/no-case-for-relaxation-of-russia-sanctions-boris-johnson-to-tell-eu

Данные “моменты” - фиксированные значения внутри европейского пространства - формируют европейскую нормативную позицию в отношении украинского кризиса. Так, её составляющими являются апелляция к европейским ценностям, критика российских действий в контексте украинского кризиса и необходимость санкционного давления на неё, а также акцент на независимости от третьих сил позиции ЕС. Отдельные позиции стран-членов ЕС по отношению к политике санкций ЕС выявляются путём исследования артикуляции ими установленных нормативных значений: страны-члены могут репродуцировать, пересматривать или преобразовывать европейский нормативный дискурс. В зависимости от этого формируются соответствующие позиции: европейская, сбалансированная или противостоящая.

Европейский Союз, принимая на себя роль нормативного лидера, помимо введения антироссийских санкций в ответ на украинский кризис, дискурсивно выражает неодобрение в отношении поведения России. Однако, снижение нормативной роли ЕС на мировой арене и связанная с этим неспособность Европейского Союза изменить политику России становятся импульсом к сомнению среди стран-членов в правильности избранного европейского подхода. Всё более заметным становится существование различных позиций государств внутри единого европейского пространства по отношению к проводимой политике ограничительных мер, что во многом обусловлено особенностями их национальной идентичности. Восприятие отдельными странами-членами ЕС политики санкций против России проходит через призму социокультурных и экономических факторов, влияющих на развитие европейских государств. К примеру, исходным положением в рамках исследования дискурса является то, что ряд стран, которые тесно связаны культурно и экономически с Россией склонны более негативно воспринимать антироссийские ограничительные меры. Суждение объясняется их большей подверженностью влиянию “санкционной войны” в сравнении с теми странами, чье сотрудничество с Россией минимальное.

Итак, для дискурса внутри Европейского Союза характерны расхождения относительно убежденности в необходимости сохранения давления на Россию, что в свою очередь представляет основу европейской нормативной позиции. Дискурсивные отклонения от такой позиции являются потенциальной угрозой для уверенности стран-членов ЕС в возможность выступать единым нормативным голосом в рамках ОВППБ. В связи с этим, главной задачей дискурс-анализа стало выявление трансформаций, которые происходят внутри европейского гегемонного дискурса, исследование которых - в том числе установление их причин на основании имеющейся теоретической базы - поможет определить их значимость для дальнейшего внешнеполитического сотрудничества европейских стран.

2.2 Проблема отклонений в дискурсе от нормативной европейской позиции

Дискурсивное выражение недовольства политикой санкций против России государствами-членами ЕС рассматривается как проявление снижения уровня внутренней легитимности ЕС в ОВППБ. Уточним, что в связи с тем, что в настоящее время не выработано единого толкования понятия легитимности как категории дискурса, в данном исследовании используется его социологическая трактовка, которая применительно к ЕС означает восприятие странами, входящими в европейское объединение доминирующего европейского дискурса (в контексте международной деятельности ЕС) как правильного и законного, а также одобрение его. Скиперских, А.В. Механизмы легитимации политической власти на постсоветском пространстве: дис. … д-ра полит. наук. Воронеж, 2007. С. 167.

Анализируя дискурсивное поведение европейских государств по поводу санкций можно проследить 1) ряд национальных особенностей в восприятии европейских ценностей среди стран-членов ЕС; 2) закономерности, связанные с отношением государств-членов к европейской политике ограничительных мер в отношении России; 3) уровень и динамику отклонения от доминирующего европейского дискурса по странам; 4) способность ЕС менять нормативные позиции европейских стран в краткосрочной перспективе; 5) и, наконец, значение дискурса в контексте антироссийской санкционной политики для внешнеполитического развития ЕС.

Для анализа дискурса стран-членов ЕС в контексте европейской политики ограничительных мер против России были отобраны наиболее яркие и полные высказывания политических лидеров всех 28, входящих в ЕС государств по отношению к антироссийским санкциям. Их отбор происходил по принципу установления соответствий с фиксированными “моментами” европейского дискурса. Для определения способности ЕС оказывать влияние на позиции отдельных стран, анализ публичных высказываний первых лиц европейских государств проводился в два временных промежутка: 2014-1016 годы и 2017 год. Источниковую базу для исследования коммуникативных событий в рамках интересующего дискурсивного пространства составили материалы таких СМИ как РИА новости, Deutsche Welle, EU observer, Euronews, Interfax, Lenta.ru, Reutters, Russia Insider, Russia Today, TASS, The guardian.

Результаты дискурс-анализа показали (см. Приложение), что в целом, европейские страны склонны вставать на защиту европейских ценностей при обсуждении санкций как ответа на действия России в Крыму и в восточной части Украины. В ходе анализа также выявлено, что отклоняющийся в той или иной мере дискурс от доминирующего европейского свойственен тем государствам-членам, которые понесли экономические убытки с момента введения Европейским Союзом санкций против России (Болгария, Бельгия, Италия, Греция, Испания, Португалия, Австрия, Венгрия, Кипр, Словения, Словакия, Чехия). В то же время, есть страны, которые традиционно имеют тесные экономические связи с Россией, однако, их дискурс входит в рамки нормативного европейского (это Польша, ФРГ, страны Балтии). Данный феномен, помимо распространенной в Европейском Союзе убежденности в том, что экономические потери стран ЕС вызваны рецессией в России, можно объяснить особенностями национального восприятия. Вышеупомянутые страны придают санкционной политике более важное значение, так как особенно значимое место в развитии их национальной идентичности отводится образу Другого. Это касается стран Балтии и Польши - выражая своё отношение к санкциям, они занимают ещё более жёсткую позицию, в отличие от средней европейской позиции. Санкции против России - это вопрос их безопасности (причем безопасности, связанной со свободой от - то есть с ограждением себя от Другого; само решение этих стран о присоединении к европейскому объединению было частью вопроса безопасности от значимого Другого). Тогда как другие страны-члены ЕС, на которых “санкционная война” также оказала влияние, воспринимают европейское объединение больше не как гарант безопасности, но как гарант экономического благополучия, роста и процветания. Что касается ФРГ, то членство в европейском объединении для неё связано с началом мирного пути государственного развития. Для национальной идентичности ФРГ особенно важен образ своего прошлого в качестве “значимого Другого” (следование международному праву и выработанным европейским ценностям во внутренней и внешней политике Германия воспринимает в качестве своего морального долга). Поэтому действия России, связанные с Крымом и ситуацией на востоке Украины, для ФРГ воспринимаются как неприемлемое нарушение международного права и требуют обязательных ответных действий, которые выступают для Германии символом неприятия собственного прошлого. Итак, мы выявили, что отношение государств-членов к санкционной политике против России зависит от сочетания двух факторов - экономических интересов и конкретных ожиданий стран от своего членства в ЕС, вызванных особенностями их национальной идентичности. Различная степень экономического взаимодействия стран-членов с Россией и их различное восприятие своего положения в европейском объединении объясняет разнообразие дискурса внутри ЕС в отношении санкций и, в целом, представлений о том какой должна быть внешнеполитическая линия ЕС в контексте украинского кризиса.

Отметим, что первые лица государств-членов ЕС не склонны выражать противостоящую позицию, призывая к отмене санкций. В результате проанализированного дискурса в 28 странах ЕС вызов европейскому нормативному дискурсу бросают только Чехия и Венгрия. Так, президент Чехии Милош Земан в 2016 году заявил: "Санкции не только не эффективны, а, наоборот, контрпродуктивны. Они усиливают напряженность вместо того, чтобы способствовать разрядке. Так же считает австрийский канцлер Вернер Файман, который назвал их глупостью. Того же мнения придерживаются словацкий премьер Роберт Фицо и венгерский премьер Виктор Орбан" Czech president says anti-Russian sanctions are counter-productive and whip up tension // TASS. 3.05.2015. URL: http://tass.com/world/792891. Помимо того, что Милош Земан открыто высказывается за отмену санкций, он, вместо того, чтобы критиковать действия России, критикует политику санкций ЕС за усиление напряженности, одновременно подрывая восприятие существующего единства в ЕС в отношении проводимой политики ограничительных мер (о чём также ни раз заявляла Федерики Могерини) через апелляцию к позициям словацкого и венгерского премьер-министров. Также противостоящую позицию в отношении санкций, введённых в ответ на события в Украине, представил в 2017 году министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто: “Политика антироссийских санкций оказалась провальной. Введение ограничений в отношении Москвы в 2014 году -- ошибка, в результате которой пострадала европейская экономика. Санкционный режим оказался неудачным как с экономической, так и с политической точек зрения” Hungarian top diplomat says EU's anti-Russian sanctions failed // TASS. 6.02.2017. URL: http://tass.com/world/929281. Учитывая также призывы к отмене санкций со стороны венгерского правительства, можно сделать вывод, что с точки зрения нормативного дискурса Венгрия игнорирует европейские ценности, считая реакцию на международные нарушения ошибкой и допуская невыполнение российской стороной своих международных обязательств.

Однако, как правило, отклоняющийся от европейского дискурс характеризуется сочетанием составляющих европейского дискурса (в основном за счет апеллирования к европейским ценностям) и национального, вызванного прагматичным интересом государств-членов, из-за чего также искажаются “моменты” европейского дискурса. Примером сбалансированного отношения к политике ограничительных мер ЕС против России, для которого характерны частые заявления о вреде, причиненному санкциями национальной экономике, является позиция Греции. Так, премьер-министр Греции Алексис Ципрас в 2015 году заявил: “Считаю очень важным достижение минских договоренностей. А экономическая война как продолжение настоящей войны -- это тупиковая политика” Greece PM says sanctions against Russia `a road to nowhere' // TASS. 31.03.2015. URL: http://tass.com/world/786024. Ципрас в течение трёх лет неоднократно подчеркивал, что Греция придерживается международного права и выступает за нерушимость территориальной целостности государств, одновременно уточняя, что “нельзя вводить санкции просто как наказание, мы не хотим этого и не говорим об этом”. Anti-Russian sanctions must be accompanied by dialogue on resolution of Ukrainian conflict - Greek PM // Interfax. 9.02.2017. URL: http://www.interfax.com/newsinf.asp?id=733838 В связи с этим, греческий дискурс в отношении санкций претендует на формирование новых “моментов” - путём создания новых способов установления связей знаков друг с другом. Например, Ципрас говорит о том, что “каждая ситуация, требование должны сопровождаться предложением тех мер, которые смогут помочь преодолеть кризис”, “эмбарго должно сопровождаться какими-то замещающими средствами”, “необходим диалог и поиск путей решения конфликта” Ibid. . То есть из нормативного европейского дискурса выпадает строгая обусловленность смягчения или прекращения санкций полным выполнением Минских договоренностей как единственного выхода из украинского кризиса.

Схожая позиция выражается первыми лицами Итальянской Республики. В 2016 году премьер-министр Паоло Джентилони, как и его предшественник Маттео Ренци, придерживается необходимости со стороны России выполнения минских договоренностей: “ЕС сделал сильный, единодушный и последовательный выбор в пользу ограничительных мер, которые не имеют карательной функции. Они призваны оказать давление и послужить предупреждением. То есть они нужны, чтобы создать условия для конструктивного диалога, который оказался в опасности из-за кризиса на Украине. Санкции обратимы, и мы надеемся, что очень скоро будут основания для их пересмотра. Мы исходим из степени реализации минских соглашений” Italian top diplomat stresses nobody is interested in worsening Russia-EU ties // TASS. 5.10.2016. URL: http://tass.com/world/904270. В то же время министр не обходит стороной вопрос важности сотрудничества с Россией: “Мы намерены продолжать диалог, не предавая обязательства перед союзниками”, “прекращение сотрудничества лишь навредит интересам Европы, которая заинтересована в отношениях со своим ближайшим соседом” Ibid.. Также важно отметить, что в 2017 году министр иностранных дел Италии Анджелино Альфано выразил свое неприятие по поводу автоматического продления санкций: «Конечно, санкции не являются постоянно действующим и автоматически обновляемым механизмом, их можно считать разве что инструментом для соблюдения Минских соглашений» Italy seeks to reverse anti-Russian sanctions, return to G8 format -- top diplomat // TASS. 17.02.2017. URL: http://tass.com/world/931419. Более того, со стороны Анджелино Альфано прозвучала неудовлетворенность ситуацией, связанной с санкциями против России, вызванная влиянием американского фактора: «Это, как если бы мы оплатили квитанцию за электричество, а свет бы потом включала Америка. Так невозможно: как Европа мы должны предложить (президенту США. -- RT) Трампу решить (проблему санкций. -- RT) вместе» Europe paying the bill for US-masterminded sanctions against Russia says Italy // Russia Today. 24.02.2017. URL: https://www.rt.com/business/374904-russia-sanctions-italy-us/

. Подобное восприятие положения ЕС в контексте украинского кризиса противоречит заявлениям Могерини о самостоятельности политики ЕС, проводимой независимо от позиции США.

Таким образом, проведенный дискурс-анализ выступлений первых лиц государств-членов ЕС подтвердил, что для гегемонного нормативного дискурса внутри европейского пространства не характерна абсолютная закрытость, а, напротив, представителями стран-членов активно производятся попытки видоизменить его за счёт включения в него новых элементов. Это подтверждает отсутствие единства в восприятии европейских ценностей среди стран-членов ЕС, проявленное в санкционной политики против России. В свою очередь уровень отклонения от европейского дискурса не является критическим, только двум странам - Венгрии и Чехии - свойственна противостоящая позиция, в то же время до сих пор не повлиявшая на их поведение в процессе принятия решения о продлении санкций.

Также важным моментом в исследовании дискурса стран-членов ЕС в отношении политики ограничительных мер, направленных против России, стало выявление стабильности их восприятия проблемы, связанной с украинским кризисом и необходимости антироссийских санкций. Анализ показал, что, как правило, высказывания лидеров европейских стран в 2014 году по характеру совпадают с озвученным отношением к санкциям в 2017 году - большинство стран, которые занимали ту или иную позицию (европейскую, сбалансированную или противостоящую) сохранили её в течение трёх лет. Данное положение свидетельствует о том, что Европейский Союз демонстрирует низкую способность в краткосрочной перспективе влиять на национальное восприятие международной ситуации таким образом, чтобы это соответствовало необходимой нормативной позиции.

Исключением в тенденции сохранения того или иного восприятия политики санкций против России являются Болгария, Бельгия и Испания. Болгария и Бельгия показали негативную для Евросоюза как нормативного лидера динамику в дискурсе по отношению к антироссийским санкциям: европейская позиция трансформировалась в сбалансированную. Так, ещё в 2016 году президент Болгарии Росен Плевнелиев твердо стоял на необходимости продолжения санкционного давления на Россию: “Украинский кризис не урегулирован. Разве замороженный конфликт -- это решение? Таким способом Россия подчиняет себе другие страны. Я против смягчения санкций. Мы должны продемонстрировать силу и при определенных обстоятельствах даже ужесточить санкции” `Moral crisis' could `destroy' EU, warns Bulgarian President // Euronews. 14.04.2016. URL: http://www.euronews.com/2016/04/14/moral-crisis-could-destroy-eu-warns-bulgarian-president. Однако с приходом к власти с 22 января 2017 года нового Президента Румена Радева позиция Болгарии заметно изменилась в пользу России: “Я действительно считаю, что санкции не принесут никакой пользы. Они одинаково ударят и по российской, и по европейской экономике”, “Конечно, аннексия Крыма была нарушением международного законодательства. И Болгария безоговорочно поддерживает все принципы этого законодательства. Но вопрос в том, как долго в Европе будут сохраняться разногласия из-за подрывающих доверие санкций - 5 лет, 10 лет или 50?” Sanctions `hurt' Russia and the EU, says Bulgaria President Rumen Radev // Euronews. 16.02.2017. URL: http://www.euronews.com/2017/02/16/sanctions-hurt-russia-and-the-eu-says-bulgaria-president-rumen-radev. Что касается Бельгии, то судить о сдвиге в сторону сбалансированной позиции можно по высказыванию премьер-министра Бельгии Шарль Мишеля в сентябре 2016 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке: “Я призываю к тому, чтобы покончить с идеей конфронтации с Россией. У нас слишком много общих интересов для того, чтобы позволить себе роскошь, которой является стагнация в дипломатии” Добровольский В. Премьер Бельгии выступил за отказ от "логики противостояния с Россией" // РИА новости. 23.09.2016. URL: https://ria.ru/world/20160923/1477748218.html. Кроме того, в декабре того же года Шарль Мишель подчеркнул, что Евросоюзу неприемлемо “раздувать конфликт, потворствуя ностальгическому чувству собственного величия” Ibid.. Хотя еще за год до этого министр иностранных дел Бельгии Дидье Рейндерс утвреждал: “Что действительно имеет значение, так это сохранить единство внутри ЕС и, прежде всего, продолжать оказывать давление, чтобы ситуация изменилась на деле”. EU foreign ministers reluctant to impose new Russia sanctions // Deutsche Welle. 7.03.2015. URL: http://www.dw.com/en/eu-foreign-ministers-reluctant-to-impose-new-russia-sanctions/a-18301874

Испания, напротив, пример положительной динамики. Результаты дискурс-анализа показали, что от сбалансированной позиции в вопросе санкций произошел сдвиг в сторону европейского дискурса. До 2017 года о сбалансированности испанской позиции можно судить по последовательному выражению солидарности со стороны министра иностранных дел Хосе Мануэля Гарсии-Маргальо с необходимостью выполнения Минских соглашений и одновременно отмечаемому негативному влиянию российских ответных мер на испанскую экономику и нежеланию к дальнейшему расширению санкций. Кроме того, в марте 2015 года в ходе переговоров с Лавровым С.В. примечательно его суждение о возможном варианте налаживания сотрудничества с Россией за счёт включения её национальных интересов в соглашение об ассоциации Украины с ЕС. Rettman A. Spain: Russia sanctions 'beneficial for no one' // EU observer. 10.03.2015. URL: https://euobserver.com/foreign/127940 Однако, в 2017 году позиция Испании стала заметнее вписываться в рамки европейского дискурса. Так, с ноября 2016 года вступивший в должность министра иностранных дел Альфонсо Дастис на заседании глав МИД стран-членов ЕС заявил (в контексте избрания нового Президента США): “У нас ясная и четко сформулированная политика в отношении России. Ее мы и будем придерживаться, независимо от шагов, которые будет делать американская администрация в отношении российского президента”. Дастисом было также отмечено отсутствие условий к прекращению санкций: “Когда будет явный прогресс в минских соглашениях, можно будет пересмотреть ситуацию с санкциями”, при этом возлагая основную ответственность в урегулировании украинского кризиса на Россию: позиция Испании “четко определена” и “ состоит в том, что надо выполнять минские соглашения (по урегулированию в Донбассе)". ЕС не изменит позицию в отношении России, заявил глава МИД Испании // РИА новости. 06.02.2017. URL: https://ria.ru/world/20170206/1487272283.html Объяснение данному феномену можно дать, определив символическое значение дискурсивного поведения стран-членов ЕС в контексте санкционной политики.