Восточная политика как концепт внешней политики ФРГ

2) Политический диалог между Россией и Германией: упор на сферу безопасности и демократические преобразования

Впрочем, сама тематика усиления тенденции либеральных преобразований в России не была полностью исключена из поля дискуссии в течение первого срока канцлерства А. Меркель. Так, в ходе своего первого официального визита в Москву в январе 2006 г. А. Меркель параллельно с заявлениями касательно стремления Германии сохранить конструктивный, прямой и открытый диалог с РФ не преминула обратить внимание на собственное желание встретиться с оппозиционными силами, которые, по ее мнению, представляли собой проявления развития феномена гражданского общества в российской политической системе. Yoder J.A. An Intersectional Approach to Angela Merkel's Foreign Policy / J.A. Yode // German Politics. - 2011. - № 20 (3). - P.360-375. Несомненным образом, данная формулировка не выдвигала на первый план необходимость поддержки данных сил в предпочтительном ключе, но в то же время указывала на то, что создан прецедент и отношения с Россией впредь не станут концентрироваться исключительно на экономических и энергетических вопросах.

Ввиду вышеозначенной тенденции основным направлением сотрудничества в политической сфере, в рамках которого было приложено максимум усилий со стороны немецкой политической элиты, стала тема выстраивания общей системы европейской безопасности. При этом, как ранее говорилось, в этом поле совместной деятельности важную роль играл компонент Европейского союза, где Германия выступала не от собственного лица, а скорее как представитель объединения, обладающий наиболее развитым уровнем развития двусторонних связей с Россией. Stent A. Berlin's Russia Challenge / A. Stent // National Interest. - 2007. - № 88. - P. 46-51. На существование данной линии указывали многочисленные консультации на протяжении 2006 г. (около 6), тематикой которых выступила задача определения общего русла контактов с Москвой. Потенциальному успеху немецкой политической элиты в данном вопросе способствовал тот факт, что в начале 2007 г. наступал срок председательства ФРГ в ЕС. Kurpas S., Riecke H. The 2007 German EU Presidency: A Midterm Report / S. Kurpas, H. Riecke - Stockholm: Swedish Institute for European Policy Studies, 2007. - 69 p. Однако стоит изначально отметить, что политика разрядки и выстраивания атмосферы доверия на европейском континенте, характерная концепции Ostpolitik, не выходила за рамки общих консультаций с российской стороной и определения во многом предварительных условий сотрудничества в данной сфере, тем самым оставляя смелые планы Э. Бара, высказанные им еще в период заката биполярной системы, потенциально долгосрочной идеей, о которой в открытую заявить было нельзя.

Пресловутой узкоспециализированной тематикой консультаций стал вопрос продления истекавшего в ноябре 2007 г. Соглашения о партнерстве между РФ и Евросоюзом 1997 г. Следуя логике расширения и углубления поля сотрудничества, сближавшего страны друг с другом, первоначально предполагалось включение в новый вариант документа таких вопросов, как поэтапное формирование единого пространства в сфере экономики, свободы и правовой деятельности, модернизация сферы совместной внешней безопасности, а также научная кооперация, в том числе в различных областях исследования. David M., Gower J., Haukkala H. National Perspectives on Russia: European Foreign Policy in the Making? / M. David, J. Gower, H. Haukkala - NY: Routledge, 2013. - 276 p. Правда, наиболее важным пунктом данного соглашения должны были выступить двусторонние заверения относительно надежности энергетического сотрудничества, однако вопросы безопасности, в свою очередь, занимали в нем не последнее место. Именно в ходе консультативной работы касательно этого документа явно определилась неоднозначная позиция некоторых стран-членов Евросоюза, особенно тех, что вошли в объединение по итогам "пятой волны расширения на Восток", по поводу целесообразности такого всестороннего углубления отношений между ЕС и Россией. Требования со стороны Польши касательно предоставления обязывающих гарантий в вопросах стабильности энергетических поставок и скептическое видение тематики расширения сотрудничества в сфере безопасности с Москвой заставили немецкую сторону отказаться от осуществления быстрых шагов в данном поле деятельности.

Концепция восточной политики в этом случае проявила себя как апологет и защитник идеи неотъемлемого учета интересов восточноевропейских стран в отношениях с РФ, подвергая сомнению, пока еще в незначительной степени, первоочередность интенсификации связей исключительно с Москвой как с главной политической силой на Востоке. Вдобавок, определенным образом на результате сказалась риторика выступления В.В. Путина на проходившей в том же 2007 году Мюнхенской конференции по безопасности Павлов Н.В. Россия-Германия: исчерпан ли потенциал политического сотрудничества? / Н.В. Павлов // Современная Германия: экономика и политика / под ред. В.Б. Белова. - М.: Весь Мир, 2015. - С. 609 - 616., где российский президент открыто заявил о озабоченности России касательно планов по размещению в Восточной Европе американских радиолокационных и ракетных установок системы ПРО. Дискуссия по этому вопросу началась уже не только в рамках Евросоюза, но и внутри политической элиты, в очередной раз выявив "пророссийские" позиции социал-демократов и сомнения со стороны членов ХДС. Упоминание в речи В.В. Путина идеи создания единого пространства безопасности от Лиссабона до Владивостока при этом выглядело как явное предложение альтернативы с российской стороны системе Североатлантического альянса, что, несомненно, противоречило видению данной сферы немецкой политической элитой.

Вопрос перезапуска Соглашения 2007 г. между РФ и Евросоюзом в таких условиях был отложен до проведения намеченного на май саммита Россия - ЕС в Самаре. Однако, как и в начале первого срока канцлерства А. Меркель, здесь проявил себя фактор демократической риторики в адрес Кремля. Учитывая разногласия, возникшие между Берлином и Москвой в ходе проведения предыдущего раунда переговоров, откровенно противоречивые взгляды элит двух стран на общую концепцию безопасности на европейском континенте компонент демократических преобразований Ostpolitik получил дополнительный импульс, тем более что в преддверии проведения саммита произошел ряд громких политических убийств журналистов в России, выступивших поводом для критики состояния правового государства в РФ. Несмотря на то, что социал-демократы не поддерживали извлечение данной противоречивой тематики на свет в данный момент, определенного охлаждения в двусторонних отношениях не удалось избежать, и встреча на высшем уровне в Самаре потерпела фиаско. Timmins G. German-Russian Bilateral Relations and EU Policy on Russia: Between Normalisation and the `Multilateral Reflex' / G. Timmins // Journal of Contemporary European Studies. - 2011. - № 19 (2). - P. 189-199.

Идея относительно того, что Российская Федерация ввиду собственного прошлого и определенных тенденций исторической сформированности собственной политической системы в концепции восточной политики рассматривалась в качестве отдаленной цели, говорила об отсутствии необходимости форсировать события, идя на уступки в двусторонних отношениях. Угроза взаимовлияния, определяемая как негативный эффект Ostpolitik В. Брандтом, требовала взвешенного и поэтапного сближения, где трансформация общества объекта влияния возможна лишь посредством "политики малых шагов". Более сдержанное и резистивное отношение христианских демократов к проблеме российско-германских отношений, в некоторых аспектах отдававшее политикой силы К. Аденауэра, дополняло оптимистичное видение социал-демократов касательно степени готовности России к необходимых преобразованиям, а следовательно, определенным образом видоизменяло восточную политику. Она становилась похожей на процесс приведения к общему знаменателю если не крайне противоположных точек зрения, то представлений, по-разному рассматривавших уровень должного сотрудничества. В данных условиях эффект разрядки времен консультаций В. Брандта и Л. Брежнева был трудно достижим: ему нужно было хотя бы одно значимое изменение в одной из систем координат.

Именно таким изменением стали президентские выборы в России, состоявшиеся в марте 2008 г., по результатам которых высший пост в стране занял Д. Медведев. Makarychev A., Meister S. The Modernisation Debate and Russian-German Normative Cleavages / A. Makarychev, S. Meister // European Politics and Society. - 2015. - № 16 (1). - P. 80-94. В отличие от своего предшественника он рассматривался немецкой политической элитой в качестве своеобразного Горбачева, готового и способного приступить к модернизационным процессам в российской политической системе, а значит, активная фаза концепции восточной политики стала уместной и релевантной. Сразу после инаугурации Д. Медведева министр иностранных дел ФРГ Ф.-В. Штайнмаер на встрече в Екатеринбурге официально вернулся к риторике неудавшегося Соглашения между ЕС и Россией, видя необходимость в расширении сотрудничества с Москвой в энергетической, экологической, правовой, образовательной, гражданской областях и в сфере безопасности. Meister S. German Eastern Policy: Is a partnership with Poland possible? / S. Meister // DGAPanalyse kompakt. - 2011. - № 7. - P. 1-5. Однако как раз кризис системы европейской безопасности, связанный во многом с РФ, стал очередным камнем преткновения, омрачившим ожидания немецкой политической элиты от перемен в Кремле.

Разразившийся в августе 2008 г. грузино-осетинский конфликт, в который была вовлечена российская сторона, обрушил на РФ новый град критики со стороны стран-членов Европейского союза, где в новых внешних условиях Германия была вынуждена также занять позицию осуждения по отношению к Москве. Русяева И., Батурин Л.М. Российско-германские отношения и их влияние на эволюцию стратегической стабильности / И. Русяева, Л.М. Батурин // Политический вектор-L. Комплексные проблемы современной политики. - 2015. - № 1. - С. 81-93. Идея Берлина касательно выработки единого вектора взаимоотношений России и Европы не потеряла своей актуальности в умах немецких политиков и вследствие этого не позволяла ФРГ выделяться на общем фоне гневных голосов в адрес Кремля. По прошествии нескольких месяцев стало ясно, что данные события не стали критическим поворотным моментом, а скорее рассматривались в качестве отдельного отклонения Российской Федерации от собственной стабильной линии поведения на международной арене, однако в первые недели конфликта предпочтения внутри немецкой политической элиты относительно необходимости принятия более жесткого курса взаимоотношений с Москвой планомерно росли, еще более разъединяя христианских демократов и членов СДПГ. На встрече А. Меркель и Д. Медведева в Сочи в том же августе федеральный канцлер Германии не преминула в очередной раз поднять болезненную для Москвы тематику слабого развития гражданского общества в России и различных нарушений демократических прав, не отказываясь при этом от концепции партнерства, ставшего модернизационным вместо стратегического. Handl Vl., Ehler T. The German Policy towards Russia - The Meaning of the Context of the European Union / Vl. Handl, T. Ehler // The EU, Germany, Central Europe and Russia: determinants of the EU's foreign policy towards Russia / ed.: B. Vesela. - Prague: Friedrich Ebert Stiftung, 2011. - P. 169 - 198.

Относительно быстрое затухание горячей фазы конфликта и переход сторон к постепенной деэскалации позволили глобально не отразиться на компонентах восточной политики, однако смысловое наполнение той формы партнерства, которая была своевременна настоящим событиям, отразило факт наличия определенных ожиданий со стороны немецкой политической элиты. Вовлеченность России в кризисную ситуацию на европейском континенте и надежда на перемены с приходом новой политической фигуры на высший пост в стране указали на необходимость фактора "модернизационности" сотрудничества, на основании успеха которого в перспективе может строиться стратегическая кооперация. Именно в данный период в германо-российских отношениях все более усиливается акцент на демократические преобразования, при этом явно не проявляясь в усилении "риторики гражданского общества", так как сами ожидания постулировали их вероятность и неизбежность. В данных условиях происходит возвращение к докризисным консультативным форматам, своеобразная нормализация взаимоотношений.

Так, уже в феврале 2009 г. на Мюнхенском саммите безопасности А. Меркель, выступавшая с довольно критичных позиций в адрес Москвы летом минувшего года, заявляет о необходимости восстановления прерванных контактов в рамках Совета Россия-НАТО, дабы возродить конструктивный характер диалога между РФ и западными структурами. В августе того же года происходит очередная встреча федерального канцлера Германии с Д. Медведевым в Сочи, в ходе которой обсуждаются вопросы взаимодействия двух стран в условиях набирающего силу мирового финансового кризиса и связанные с этим вопросы экономической кооперации. А своеобразной квинтэссенцией политической фазы модернизационного партнерства выступает факт проведения в мае 2010 г. в Ростове-на-Дону саммита ЕС-Россия, в ходе которого наконец удается достичь компромисс по вопросу продления Соглашения 1997 г. в виде подписания нового документа, дополненного своеобразным модернизационным пактом. В этот период времени оживляются разговоры касательно создания Евро-Атлантического сообщества безопасности, важности интенсификации связей между РФ и ЕС в вопросе информационного обмена и совместных действий, направленных на борьбу с возникающими новыми угрозами существующему миропорядку. Paterson W.E. Foreign Policy in the Grand Coalition / W.E. Paterson // German Politics. - 2010. - № 19 (3-4). - P. 497 - 514.

Данная тенденция превалировала на протяжении всего периода окончания президентского срока Д. Медведева: в июне того же 2010 г. была проведена двусторонняя встреча между главами России и Германии в дворце Мезеберг Adomeit H. German-Russian Relations: Balance Sheet since 2000 and Perspectives until 2025 / H. Adomeit - Bruxelles: Comitй d'йtudes des relations franco-allemandes, 2012. - 36 p., по итогам которой было решено учредить Европейское сообщество безопасности Белов В.Б. Российско-германские отношения перед выборами в Бундесдаг / В.Б. Белов // Современная Европа. - 2013. - № 2 (54). - С. 6-19., создаваемое во многом по аналогии с существовавшим уже на тот момент Комитетом по политике и безопасности ЕС и в рамках которого проводились бы консультации по вопросам стабильности и поддержания мирного положения дел в регионе. Вдобавок, дабы нивелировать последствия грузино-осетинского конфликта, Российской Федерации необходимо было выступить в качестве активного сторонника разрешения кризисных явлений в Европе, чему явно способствовала договоренность относительно продолжения диалога по разрешению Приднестровского кризиса в формате консультационной группы "5+2". В конце же года, в октябре, прошел трехсторонний саммит в Довиле с участием федерального канцлера Германии и президентов России и Франции, где стороны заявили о своей несомненной поддержке идеи формирования Евро-Атлантического и Евразийского пространств безопасности на общей институциональной основе.

Активизация связей с администрацией Д. Медведева явилась определенным показателем возможности двусторонних плодотворных консультаций между ФРГ и Россией согласно концепции восточной политики в условиях снижения нарастания кризисных угроз безопасности, а также прихода к власти в Кремле элиты, рассматриваемой в Берлине в качестве модернизационно-направленной в плане демократических образований. В этой связи показательно количество личных встреч между высшими политическими лицами как ФРГ, так и РФ, которые были организованы за этот период. Надежда на постепенно начавшуюся либерализацию политической элиты в России переносилась на тенденции роста силы гражданского общества в целом, что в итоге давало представление о действенности компонентов политики "Wanderung durch Annдherung". Такая преждевременная позиция Берлина во многом стала причиной того разочарования, которое последовало за возвращением В.В. Путина на пост президента России в 2012 г. Yoder J.A. From Amity to Enmity: German-Russian Relations in the Post Cold War Period / J.A. Yoder // ?German Politics & Society. - 2015. - № 33 (3). - P. 49 - 69. Намечавшийся период своеобразной "перестройки" и демократизации даже в потенциальной перспективе оказался невозможным, с точки зрения немецкой политической элиты. В отличие от своего оригинала Ostpolitik на современном этапе не смогла дойти до своей логической кульминации, в свое время выраженной в процессах разрядки и разоружения, а фактически была пресечена в активной фазе с самого начала.

Именно после президентских выборов в России 2012 г. оказалась явной цельность подхода, содержащегося в концепции восточной политики, где все компоненты не рассматривались по отдельности, а были единовременно и одномоментно направлены на свершение модернизационных процессов. Вектор на демократические перемены в условиях, с точки зрения Берлина, прямо противоположных их претворению в жизнь, вышел наружу в виде открытой критики в адрес Москвы, которая с каждым днем только набирала силу. Учитывая это, нельзя сказать, что политика по отношению к России претерпела кардинальные изменения, отличавшие ее от предшествующего периода; наоборот, она явилась результатом тех неисполненных ожиданий, которые возлагались на Кремль ранее. Первые признаки разочарования с немецкой стороны пришли летом 2012 г. Gathman Fl. Schwierige Prдsidenten-Beziehung: Gaucks Putin-Problem [Электронный ресурс]: Spiegel Online Politik, 2012. - URL: http://www.spiegel.de/politik/ausland/praesident-gauck-geht-russlands-staatsoberhaupt-putin-aus-demweg-a-852531.html (accessed 20.03.2016)., когда федеральный президент Германии Й. Гаук отменил свою запланированную поездку в Москву, где он должен был вместе с российским президентом участвовать в церемонии открытия "Года Германии в России". А. Меркель же в ходе своей ноябрьской встречи с В.В. Путиным подняла вопрос о существовании в РФ правового государства как явления, отметив чрезмерную силу, использованную правоохранительными органами при разгоне митингов на Болотной площади, а также определенную долю предвзятости в судебном делопроизводстве касательно вышеозначенных событий.

Положение усугубилось после того, как в том же ноябре 2012 г. Бундестаг принял резолюцию, довольно в критическом свете представлявшую широкой общественности положение настоящих дел в России, обвиняя правительство последней в ужесточении контроля над своими гражданами, а также в преследованиях несогласных с проводимой Кремлем политикой. Правда, в этой ситуации показателен тот шаг, который был принят Министерством иностранных дел ФРГ, активно вмешавшимся в подготовку окончательной версии документа и убравшим из нее ряд наиболее критичных пассажей в адрес Москвы, заменив их указанием на то особое положение, которое Россия занимает в сфере европейской безопасности. Однако остается несомненным тот факт, что демарш в целом российской стороной был рассмотрен как недружественный и привел к тому, что Москва отказалась вести дела с тогдашним координатором по германско-российским отношениям А. Шокенхоффом, как раз и выступившим с данной резолюцией. В целом эта ситуация привела к определенному градусу раздражения с обеих сторон и глубоко отразилась на состоянии двусторонних отношений. Forsberg T. From Ostpolitik to `frostpolitik'? Merkel, Putin and German foreign policy towards Russia / T. Forsberg // Internatioinal Affairs. - 2016. - № 92 (1). - P. 21 - 42.

Усиление демократической риторики и репрезентации себя Германией как партнера, ожидающего изменений от своего контрагента, также может ярко проиллюстрировать та тематика, что в этот период выносилась в заглавие проводимых конференций в рамках "Петербургского диалога". К примеру, в 2011 г. ключевым сюжетом обсуждения являлась тема "Граждане, общество и государство - партнеры в деле модернизации", которая на следующий год сменилась с виду более нейтральной "Россия и Германия: информационное общество перед вызовами ХХI века", но в 2013 г. уже трансформировалась в говорящую саму за себя тему "Социальные и политические права как залог свободного общества". В данных условиях политическая сфера сотрудничества фактически стала жертвой данной риторики, сводя практически на нет весь процесс активизации контактов между двумя сторонами. Петербургский диалог. История форума [Электронный ресурс]: офиц. сайт форума гражданских обществ России и Германии. - URL: http://petersburger-dialog.ru/home/istoriya.html (дата обращения: 25.03.2016).

Некоторым образом такая модель поведения, выбранная немецкой политической элитой, может показаться на первый взгляд противоречащей базовым идеям концепции Ostpolitik, в ходе реализации которой тот же В. Брандт шел на создание устойчивых связей с СССР во времена Л. Брежнева, несмотря на стойкую критику коммунистических режимов со стороны государств Запада. Однако при этом стоит не забывать, что первоначально восточная политика явилась продуктом именно времени очередного роста напряженности между двумя противостоящими друг другу лагерями и была по своей сути одним из средств по нормализации отношений между государствами Европы. Вдобавок, ее претворение было сопряжено с последующим успехом процессов либерализации режима в СССР, тогда как в настоящее время развитие политических отношений с Россией в данных условиях Берлином виделось при равномерном движении самой Москвы в сторону ФРГ, а не как неизменная когда-то начерченная магистраль, которая обязана воспроизводить сама себя. К тому же ситуация усугубилась в ходе последующих событий, которые из общего набора компонентов Ostpolitik вывели фактор европейской безопасности и стабильности и в определенной степени перечеркнули результаты политики еще пресловутых времен В. Брандта.

Украинский кризис как угроза стабильности Европы и феномен, открыто противоречащий постбиполярному представлению недопустимости конфликтов в Старом Свете, не мог не затронуть основ двусторонних взаимоотношений между Москвой и Берлином - основ именно взаимоотношений, но не самой восточной политики. Несомненным образом с момента развертывания активной фазы кризиса, в которую была вовлечена Россия, понятие "модернизационное партнерство" само собой вышло из употребления и сделалось неуместным и несвоевременным. Особое потрясение немецкая политическая элита испытала не по факту начала противостояния между Западом и РФ за сферу влияния над украинской территорией, а в результате последствий включения Крыма Seibel W. Arduous Learning or New Uncertainties? The Emergence of German Diplomacy in the Ukrainian Crisis / W. Seibel // Global Policy. - 2015. - № 6 (1). - P. 56-72., суверенной части другого государства, в состав России в марте 2014 г., а также предшествовавшего этому событию вынесения решения Советом Федерации РФ о возможности использования Президентом РФ Вооруженных сил РФ на Украине. Данные события были сочтены уже не разовым отклонением, как это было в свое время в ходе грузино-осетинского конфликта, а грубым нарушением международных норм, которое не может оставаться незамеченным.

При этом А. Меркель самолично с самого начала конфликта видела роль Германии в качестве посредника в ходе процесса разрешения противоречий: так, весной того же 2014 г. в ходе телефонных переговоров с В.В. Путиным было решено организовать Специальную мониторинговую миссию ОБСЕ на Украине в качестве аппарата сдерживания конфликтующих сторон. Вдобавок, летом в период начала первого раунда Минских консультаций федеральным канцлером Германии была предпринята попытка ограничить влияние одной из причин развернувшегося кризиса, а именно договориться с Россией относительно экономической составляющей Соглашения об ассоциации Украины с ЕС взамен на обещание не рассматривать данную страну в качестве потенциального члена НАТО. Даже несмотря на критический оттенок встречи в формате "нормандской четверки" в Милане в октябре, а затем на полях саммита G20 в Брисбене Mьller P. Gesprдch in Brisbane: Merkel verliert die Geduld mit Putin [Электронный ресурс]: Spiegel Online Politik, 2014. - URL: http://www.spiegel.de/politik/ausland/g20-gipfel-merkel-wirft-putin-wegen-ukraine-expansionsstrebenvor-a-1003107.html (accessed 27.03.2016). в ноябре, А. Меркель продолжала подчеркивать необходимость дипломатического разрешения кризиса, ни в коем случае не прибегая к военным мерам. Данная риторика в очередной раз была подтверждена крайне активным участием Германии в процессе перезапуска Минских соглашений в феврале 2015 г.

Шок и особенно острая фаза критики первых месяцев в адрес Москвы Павлов Н. Москва-Берлин-Брюссель: от трилатерализма к билатерализму? / Н. Павлов // Современная Европа. - 2014. - № 4 (60). - С. 106-110. со временем сменились возвращением к долгосрочной тенденции, заключающейся в придании важного места России в рамках концепции сотрудничества в Европе. Выступление А. Меркель на Мюнхенской конференции по безопасности в том же феврале 2015 г. Merkel A. Rede von Bundeskanzlerin Angela Merkel anlдsslich der 51. Mьnchner Sicherheitskonferenz [Электронный ресурс]: офиц. сайт Федерального правительства ФРГ. - URL: https://www.bundesregierung.de/Content/DE/Rede/2015/02/2015-02-07-merkel-sicherheitskonferenz.html (accessed 27.03.2016). хоть и содержало в себе обвинения в адрес РФ в нарушении норм международного права и различных соглашений, но все же акцентировало внимание на необходимости вовлечения всех заинтересованных сил в процесс активного разрешения Украинского кризиса мирным путем. Иными словами, обстановка в сфере стабильности и безопасности на европейском континенте достигла уровня напряженности, характерного той эпохе, когда концепция Ostpolitik только зарождалась, и международным отношениям в данном регионе требовался процесс разрядки, сходный с тем, что протекал во времена В. Брандта. Основы восточной политики в виде линии на кооперацию с Москвой в долгосрочной перспективе, несомненно, не были пересмотрены, так как политика силы была способна привести лишь к дальнейшей эскалации конфликта и противостояния.

Политическая сфера Ostpolitik ориентировалась и продолжает ориентироваться на тактику "Wanderung durch Annдherung", где особую роль начинает играть демократический фактор преобразований. Пресловутые изменения в виде формирования среднего класса гражданского общества, составленного из высокоинтеллектуальных людей, сознающих всю необходимость либеральных преобразований в сторону большей открытости и свободы, постулируют акцентирование внимание на трансформации российской политической системы в направлении сближения с европейскими аналогами. Общий кризисный оттенок этой тенденции, дополненный фактом неразрешенности конфликта на Украине, указывает на то, что при очевидном сохранении жизненности постулатов восточной политики в политической сфере контакты в настоящий момент возможны лишь в области разрешения обстановки незащищенности европейской системы безопасности. В пользу этого видения говорит, к примеру, факт проведения российско-германской конференции "Потсдамские встречи" в октябре 2015 г. Fumetti E. 40 Jahre Helsinki-Schlussakte und die Neugestaltung Europas. Brauchen wir Helsinki-2? / E. Fumetti - Berlin: ASTOV Vertriebsgesellschaft mbH, 2015. - 179 s., в ходе которой министры иностранных дел как РФ, так и ФРГ С. Лавров и Ф.-В. Штайнмаер заявили о своевременности активизации идеи процесса "Хельсинки-2", аналогичному тому, что проходил в 1973 - 1975 гг. В целом же, политические консультации являются наиболее уязвимым местом взаимоотношений России и Германии, остро реагируя на малейшие изменения во внешней среде и придерживаясь политики "малых шагов", тесно связанной с концепцией Ostpolitik в общем.

3) Экономические связи между Россией и ФРГ как равнозначный элемент восточной политики

Двусторонние взаимоотношения между Берлином и Москвой, складывающиеся в сфере экономических контактов друг с другом, изначально неизменно виделись многими в качестве того фундамента и базиса сотрудничества между двумя странами, который не позволит в итоге привести состояние общих дел к кризисному уровню. Концепция восточной политики в определенной степени была солидарна в этом вопросе, обращая внимание на роль экономических связей между государствами в процессе их обоюдного сближения друг с другом и формирования общего торгового пространства. Данную логику подкреплял также и факт очередности производимых изменений в рамках концепции европейской интеграции, которая первоначально была заострена именно на экономическую сферу деятельности. В таких условиях зачастую было принято отделять экономические отношения России и Германии от пласта политической сферы, рассматривая первые в некотором отрыве от событий, являющихся частью политических консультаций и взаимодействий. Как было ранее отображено, большинство контактов на самом высоком уровне преимущественно касались вопросов безопасности и выстраивания политического диалога между сторонами, в то время как экономические взаимосвязи во многом являлись делом конкретных компаний и фирм, заключения определенных контрактов и соглашений.

Российская Федерация в целом, представляя собой в середине ХХI века активно развивающийся рынок, закономерно привлекала к себе интерес немецких инвесторов своим ростом, который сулил бизнесу Германии достаточные прибыли. К примеру, в 2006 г. экономический рост достигал уровня в 6%, а в следующем 2007 году этот показатель увеличился уже до размера 8%. Общее состояние развитости и стабильности экономических взаимоотношений, постоянно поддерживаемое после распада СССР и образования РФ, активное участие немецкого капитала в проектах на российской территории способствовало линии на продолжение взаимовыгодного сотрудничества, используя уже существующие институты. Так, показателен объем роста товарооборота между двумя государствами за тот же период (с 2005 г. по 2007 г.) с 99 млрд. долларов до 200 млрд. долларов, определенно говорящий о большом значении Германии для российской экономики и наоборот в целом. Гамзалов С.Д. Российско-германские отношения: специфика и перспективы развития / С.Д. Гамзалов // Власть. - 2010. - № 6. - С. 156-159. Уже к тому моменту ФРГ вышла на первое место по количеству экспортируемых товаров (13%), среди которых преобладала продукция механизированной сборки, отличавшаяся технологическими новинками и уникальностью сборки. Chivvis C.S., Rid T. The Roots of Germany's Russia Policy / C.S. Chivvis, T. Rid // Survival: Global Politics and Strategy. - 2009 - № 51 (2). - P. 105-122.

Однако в общей системе экономических взаимоотношений с самого начала существовало противоречие между статьями, определяющими российский и немецкий экспорт. Так, в российском экспорте в Германию явным образом выделяются статьи, приходящиеся на нефте- и газодобычу, а также в целом на минеральное топливо (по показателям 2014 г. - 82,3%), в то время как остальные товары занимают крайне малую долю в общем объеме. В структуре же немецкого экспорта в Россию превалируют товары высокой степени обработки, а следовательно, обладающие также высоким уровнем добавленной стоимости: по тем же показателям 2014 г., на долю продуктов машиностроения (оборудование и различные механические устройства) приходится 27%, далее идут автомобилестроение и автокомпоненты с 16,1%, потом - фармацевтическая продукция (8,2%) и электротехника (машины и оборудование) (7,2%). Обзор торговых отношений России и Германии в 2014 г. [Электронный ресурс]: единый информационный портал. - URL: http://www.rusexporter.ru/research/country/detail/2407/ (дата обращения: 29.03.2016).

В рамках концепции Ostpolitik такая неравномерность товаропотоков между двумя сторонами является, наоборот, положительным моментом, так как напрямую соответствует задачам немецкой внешней политики по трансформации общества страны, с которой осуществляется сотрудничество. Немецкие производители высокомеханизированной продукции постепенно с развитием рынка стремятся локализовать производство в целях снижения собственных издержек, связанных с реализацией продуктов труда, а также получения определенных выгод, сопряженных со стоимостью ряда факторов производства. В ходе данного процесса переноса части производственных линий на территорию другого государства происходит внедрение методов работы и производственной культуры, присущей немецкой системе организации промышленного выпуска товаров, а вместе с тем и некоторое сближение различных обществ друг с другом, рождающее схожесть представлений и видений относительно социальной организации. Такая логика является причиной того, что на протяжении двух первых сроков канцлерства А. Меркель именно экономическая сфера рассматривалась в качестве наиболее бесконфликтной области кооперации, которая способна принести плоды внутренних изменений.

Данная тенденция с особой силой проявилась в период президентства в РФ Д. Медведева, когда крупные немецкие промышленные компании начали активнее создавать местные площадки производств на территории России, а также заключать важные для российского рынка контракты и соглашения. При этом можно выделить две отрасли, которые задавали общий тон при осуществлении такой линии, - это автомобилестроение и электротехника. Так, например, компания Siemens в 2010 г. в Воронежской области начала осуществлять проект постройки нового завода по выпуску силовых трансформаторов, дополненный подписанием ряда договоров с госкорпорациями "Ростехнологии" и "Русгидро" относительно реализации промышленной продукции в сфере возобновляемой энергии. Zverev A. Economic Cooperation Between Russia and Germany / A. Zverev // Problems of Economic Transition. - 2012. - № 55 (1). - P. 51-62. Другой крупной сделкой немецкой фирмы стало соглашение в 2011 г. с ОАО "РЖД" касательно производства 1,2 тыс. железнодорожных вагонов для электропоезда "Ласточка" с возможностью полной локализации линии сборки к 2018 г. на территории Российской Федерации. В области автомобилестроения показателен пример такой компании, как Volkswagen, которая в 2010 г. начала расширять собственное производство в Калужской области, а также вводить новые линейки продукции на российский рынок. Вдобавок, в 2011 г. немецкая фирма совместно с российской группой ГАЗ решила организовать производство ряда моделей автомобилей, используя возможности двусторонней кооперации в этом вопросе. Белов В.Б. Экономическое сотрудничество между Российской Федерацией и ФРГ / В.Б. Белов // Современная Германия: экономика и политика / под ред. В.Б. Белова. - М.: Весь Мир, 2015. - С. 392 -453.

Общий рост капиталовложений в российскую экономику происходил фактически вопреки тем негативным эффектам, которые оказывал на состояние статистических показателей разразившийся в 2008 г. мировой финансовый кризис. Это во многом объяснялось тем же уровнем запаса прибыльности развернутых в России крупных производств, который был обеспечен за счет стабильных капиталовложений предыдущих лет. В 2011 г. товарооборот между Германией и Россией продолжал достигать высокой отметки в 75 млрд. долларов, а ФРГ по степени важности торговых партнеров для РФ занимала второе место после Китая. Adomeit H. German-Russian Relations: Balance Sheet since 2000 and Perspectives until 2025 / H. Adomeit - Bruxelles: Comitй d'йtudes des relations franco-allemandes, 2012. - 36 p. Такая развитость экономических связей между двумя странами поддерживалась немецкой политической элитой в рамках концепции Handelstaat ("торговое государство"), где влияние Германии в современных международных условиях рассматривалось именно через призму установления надежных экономических контактов, основанных на взаимных интересах сторон. Данное мировоззрение исключало масштабное применение военной силы или какое-либо иное проявление политики принуждения и в новых условиях служило проекцией германской экономической мощи на европейскую сцену политических взаимоотношений. Здесь необходимо отметить, что эта же логика лежала в идейной основе концепции "модернизационного партнерства" Belov V. Russia-Germany: Partnership for Modernization / V. Belov // International Affairs: A Russian Journal of World Politics, Diplomacy & International Relations. - 2010. - № 56 (5). - P. 108-119., где политика "Wanderung durch Annдherung" преобразилась в "Wanderung durch Handel" Szabo S.F. Germany's Commercial Realism and the Russia Problem / S.F. Szabo // Survival. - 2014. - № 56 (5). - P. 117-128. ("изменение через торговлю"), сохранив в себе фундаментальную цель сближения двух пространств в пользу европейского курса.

Однако положительный эффект в рамках концепции Ostpolitik структурной разницы экспортной составляющей экономических взаимоотношений Германии и России в итоге противоречиво сказался на их ходе развития в целом. В условиях медленного восстановления мировой экономики от последствий финансового кризиса, сказавшегося на состоянии различных государств, в том числе и ФРГ, спрос на энергоресурсы оставался на примерно одинаковом уровне в годовом срезе, что неминуемо влияло на положение торговых отношений между Россией и Германией. Белов В.Б. Экономическое сотрудничество между Российской Федерацией и ФРГ / В.Б. Белов // Современная Германия: экономика и политика / под ред. В.Б. Белова. - М.: Весь Мир, 2015. - С. 392 -453. Замедление роста самой российской экономики аналогичным образом препятствовало интенсификации двусторонних связей, снижая темп развития событий. Впрочем, главный и неожиданный удар последовал далее, поставив под сомнение пресловутую независимость экономической политики Берлина по отношению к Москве от всех остальных сфер деятельности.

Украинский кризис, в основе которого в том числе лежало и экономическое противостояние за сферы влияния, выведенное на поверхность крайней болезненностью процесса принятия Соглашения об ассоциации Украины с ЕС, стал в некотором смысле поворотным пунктом в восприятии германо-российских отношений. Решение Европейского Совета от 6 марта 2014 г. касательно проведения трехэтапного санкционного курса по отношению к России и активная поддержка этой линии со стороны Германии создали впечатление начала новой стадии поведения Берлина в адрес Москвы. Formuszewicz R. Germany's Policy towards Russia: New Wine in an Old Wineskin / R. Formuszewicz // Policy Paper. - 2014. - № 7 (90). - P. 1-5. Однако здесь следует снова обратиться к основам концепции восточной политики, которая ни в коем случае не исключает наличие кризисных и деструктивных явлений во взаимодействиях между субъектом и объектом. Так, в период оформления Ostpolitik в качестве единой политической линии ФРГ являлась членом Координационного комитета по экспортному контролю, а следовательно также подчинялась правилам торговли высокотехнологичными товарами со странами социалистического лагеря, в том числе с СССР, куда данные виды продукции было запрещено поставлять. Иными словами, сама модель на сближение не противоречила и не противоречит наличию определенных мер принуждения, когда одна из сторон, с точки зрения другой стороны, находится в маргинальном положении по отношению к тому, что видится наиболее правильным и верным. В этом плане характерна ситуация, возникшая в результате фактической диссолюции первого раунда Минских соглашений, когда А. Меркель настойчиво возлагала вину за его крах на так называемых сепаратистов на юго-востоке Украины, которым активную поддержку оказывала Россия, но при этом всячески избегала затрагивания темы дальнейшего усиления санкционного режима.

Касательно же немецкого бизнес-сообщества, то оно первоначально заняло позицию несогласия с санкционным ответом в адрес Москвы в связи с Украинским кризисом. Так, на встрече в марте 2014 г. главы Siemens с В.В. Путиным Дж. Кейзер, занимавший данный пост, заявил о приверженности избранной ранее компанией линии, направленной на диалог, а не конфронтацию, подтвердив полностью силу всех существовавших к тому моменту договоренностей. Siemens CEO meets Putin and commits company to Russia [Электронный ресурс]: Financial Times, 2014. - URL: http://www.ft.com/cms/s/0/6d774238-b506-11e3-a746-00144feabdc0.html#axzz45fCe9I8b (accessed 30.03.2016). Однако впоследствии, по мере того как становилось ясно, что данный кризис приобретал долгосрочный характер, бизнес-элита Германии в лице главы Федерации немецкой промышленности М. Кербера согласилась с общей санкционной логикой, даже принимая в расчет предстоящие убытки и потери для компаний. Ewing J., Smale A. In reversal, Germany cools to Russian investment [Электронный ресурс]: The New York Times, 2014. - URL: http://www.nytimes.com/2014/12/29/business/international/in-reversal-germany-cools-to-russian-investment.html?_r=0 (accessed 30.03.2016). Риторика была презентована в очередной раз в резервационном ключе, где само существование санкций рассматривалось исключительно как временная мера, отказаться от которой необходимо как можно скорее.

В целом стоит понимать равнозначность всех компонентов Ostpolitik по отношению друг к другу, включая и экономический формат взаимодействия. Наличие внешней угрозы в виде кризиса системы безопасности и стабильности в Европе с вовлечением в него объекта восточной политики налагает свои ограничения на степень сотрудничества, на которое потенциально готов пойти Берлин. Вся логика развития докризисных экономических контактов говорит о том, что они являются важной полноценной частью тактики "Wanderung durch Annдherung", играя роль материальной составляющей теории трансформации общества. В долгосрочной перспективе эта сфера будет подвержена лишь влиянию внешних факторов как в географическом, так и в содержательном плане, оставляя неизменной саму идею выстраивания тесных экономических связей с таким восточным соседом, как Россия, но по-разному определяя характер их интенсивности. Представление об экономической политике как о независимой структуре в глобализирующемся мире должно уйти в прошлое, тем более, что конкретно в рамках концепции восточной политики экономическая сфера является всего лишь одним из элементов сотрудничества, не обладающим значительным объемом собственной самодостаточности.

4) Особая роль энергетики в двусторонних отношениях ФРГ и РФ с точки зрения концепции восточной политики

Энергетическая сфера по своей сути является частью экономических контактов между Германией и РФ, однако в силу определенных обстоятельств выделяется из общей экономической стратегии взаимоотношений двух государств. К таковым преимущественно может быть отнесена высокая роль России в стабильности поставок энергоресурсов в Европу и в ФРГ в частности (доля российской нефти в немецком импорте занимает примерно 35% Цlimporte und Rohцlproduktion in Deutschland. Bundesministerium fьr Wirtschaft und Energie [Электронный ресурс]: офиц. сайт Министерства экономики и энергетики ФРГ. - URL: http://m.bmwi.de/DE/Themen/energie,did=159668.html (accessed 02.04.2016)., на российский же газ приходится около 31% Herkunft des Erdgas in Deutschland [Электронный ресурс]: Hufnagel Kl., Prangemeie Th. - Geschдftsfьhrer. - URL: http://www.kwh-preis.de/herkunft-des-erdgas-in-deutschland (accessed 02.04.2016).). При этом, как уже было ранее сказано, именно энергоносители являются основной статьей экспорта для России, обеспечивая максимальные прибыли и рост экономики. Такие взаимоотношения с каждым годом порождают все большую волну критики, акцентируя внимание на энергозависимости Германии от РФ.

После прихода на пост федерального канцлера А. Меркель было распространено мнение, что исполнение соглашения относительно постройки газопровода "Северный поток" по дну Балтийского моря, заключенного еще в период канцлерства Г. Шредера, будет приостановлено, а в Германии развернется новая дискуссия по этому вопросу. Однако именно в 2005 г. начались первые работы по приведению задействованной территории в необходимое состояние и прокладке непосредственно труб. Данное событие сперва явилось показателем продолжения той особой линии, которая отличала взаимоотношения Москвы и Берлина в течение предыдущего десятилетия. Правда, такие прогнозы оказались по своему содержанию преждевременными ввиду того, что ситуация резко изменилась в следующем 2006 году. Kurpas S., Riecke H. The 2007 German EU Presidency: A Midterm Report / S. Kurpas, H. Riecke - Stockholm: Swedish Institute for European Policy Studies, 2007. - 69 p.

Сперва на Украине, а затем и в Белоруссии местные политические элиты начали активные консультации с Россией касательно проблемы повышения продажной цены на природный газ для этих стран. Переговоры явным образом затянулись и перешли в фазу определенной конфронтации сторон, что, несомненно, могло отразиться на бесперебойности поставок голубого топлива в Европу. Вдобавок, в сложившейся ситуации энергоносители открыто рассматривались странами-импортерами в качестве возможности России проводить манипулятивную политику, используя фактор зависимости ряда государств от данных природных ресурсов как рычаг давления по отношению к правительствам этих стран. Критика шла и в адрес модели взаимодействия, практикуемой РФ, в рамках которой отключение поставок по тому или иному газопроводу могло быть произведено в одностороннем порядке, без извещения об этом своих контрагентов. Такое состояние дел неминуемо повлияло на распространение скепсиса касательно целесообразности расширения энергетического сотрудничества с Россией и способствовало развитию среди немецкой политической элиты идеи диверсификации поставок энергоносителей. Под влиянием такой негативной реакции на саммите ЕС в ноябре 2006 г. в Финляндии Германия присоединилась к странам, выражавшим свое недовольство потенциальной нестабильностью импорта российских энергоносителей, и поддержала их стремление к рассмотрению большего числа регионов и маршрутов, способных обеспечить потребности европейских государств. Rahr A. Germany and Russia: A Special Relationship / A. Rahr // The Washington Quarterly. - 2007. - № 30 (2). -P. 137-145.

Начиная с этого момента тенденция критического отношения к энергетическому сотрудничеству с Россией стала только набирать силу. С позиций концепции Ostpolitik данный феномен был закономерен и логичен, так как основной целью восточной политики, как упоминалось об этом ранее, являлась трансформация общества по демократическим лекалам, его приближение к европейским стандартам политических реалий. Однако сама структурная характеристика энергетической отрасли РФ не способствовала осуществлению правильного модернизационного направления: рынок природного газа фактически находился в руках госмонополии ("Газпром"), а экономические условия рынка нефти более походили на олигополическую модель. Тем самым пресловутое развитие "среднего класса", активизация его роли в энергетическом секторе сами собой были выведены за скобки и в ближайшем времени неосуществимы. Важность экономических связей в политике "Wanderung durch Annдherung" в данном случае не достигала своих поставленных задач, а значит, контакты в энергетической сфере могли быть безболезненно выведены из траектории следования логике восточной политики в подчинение лишь экономическим расчетам согласно выгодности или противоречивости поддержания дальнейших тесных связей в этом вопросе с Россией.

Большая доля поставок энергоносителей, приходящаяся на импорт из РФ, в конце концов, стала фактором того, что кризис 2006 г. был преодолен и в 2007 г. в ходе консультаций в период председательства Германии в ЕС в первом полугодии российской стороной Берлину и Брюсселю были предоставлены гарантии надежности и стабильности поставок, осуществляемых через транзитные страны в Европу. В данном аспекте особую важность приобрело продолжение работ, связанных с постройкой газопровода "Северный поток", прокладка которого не останавливалась, даже несмотря на противодействие ряда восточноевропейских стран (например, Польши), вызванное потенциальной угрозой снижения собственной значимости в энергетической инфраструктуре как государства-транзитера. Впрочем, уже накануне запуска первой ветки газопровода в 2011 г., во время заключительных консультаций российской и германской сторон, А. Меркель отказалась от идеи включения в проект третьей линии по дну Балтийского моря, инициатива постройки которой исходила лично от Д. Медведева. Meister S. Entfremdete Partner: Deutschland und Russland / S. Meister // OSTEUROPA. - 2012. - № 62. - S. 475-484.

Существовавший градус недоверия, проявивший себя в вышеозначенном решении, за два года до этого в 2009 г. был все-таки снижен посредством учреждения Германо-российского агентства по энергетике Adomeit H. German-Russian Relations: Balance Sheet since 2000 and Perspectives until 2025 / H. Adomeit - Bruxelles: Comitй d'йtudes des relations franco-allemandes, 2012. - 36 p., цель деятельности которого состояла в кооперации двух сторон, направленной на элиминацию барьеров в тех сферах, где наблюдалась определенная нехватка возможностей друг друга. Так, Россия брала на себя ответственность за разведку новых месторождений, в то время как Германия осуществляла поставки высокотехнологического оборудования, необходимого для извлечения энергоресурсов из пластов земной коры. Вдобавок, параллельно рассматривалась возможность модернизации пропускной способности большей части трубопроводов за счет применения тех же немецких технологий. Однако при этом нужно помнить тот факт, что такая деятельность идейно не являлась частью пресловутого "модернизационного партнерства", а была исключительно производной цели обеспечения необходимых потребностей экономики Германии в энергоносителях.